Нож летел прямо в левый глаз Дик перенеся вес тела на правую ногу мягко сместил корпус, лезвие глубоко вошло в доску, на пол ладони от уха. Тут же полетел второй направленный прямо в сердце, "ну это уже полегче пронеслось в голове юноши ", быстрый хлопок в ладоши и вот уже смертоносное лезвие у тебя в руках. Но не было ему покоя, вот уже третье лезвие несется на встречу, на этот раз все было серьезно - нож летел в живот, а времени на то, что бы выпустить из рук второй и успеть схватить этот не оставалось, икры напряглись и парень совершил стремительный прыжок вверх. Приземляться пришлось на одну ногу подняв вторую, что бы не оборвать свое достоинство о торчащий из дерева клинок.
- Цзы, может хватит издеваться- крикнул юноша человеку стоящему на
другом крае повозки, на которой и происходило это действо. Его мучителем был невысокий худой восточник с раскосыми глазами и длинными иссиня - черными волосами собранными в аккуратную прическу. На его гладко выбритом лице расплылась издевательская улыбка, плавным движением, без замаха, он метнул еще один клинок, в грудь еще стоящему в немыслимой позе парню, с глазами полными мольбы. Тот рухнул на дно повозки, на лице коротышки отразилось глубокое сожаление, он произнес тихим спокойным голосом;
- Мастер в любом, даже самом затруднительном положении готов достойно отразить атаку.
- Ага, я тоже подумал и решил достойно упасть, чтобы не проглотить твой ножик.
- Ты мог отбить его.
- Мог. Но тогда ты бы продолжил кидаться в меня своими железяками, а там Аза уже похлебку сварила, чуешь как славно пахнет. А пока бы мы с тобой здесь упражняемся, эти проглоты все схавают и крошки не оставят, только глазом моргни, - с этими словами парень поднялся и потянувшись расправил плечи. Он был высок, Цзы не доходил ему даже до плеча, на обнаженном торсе перекатывались тугие канаты тренированных мускулов, поблескивая бисеринками пота на жарком летнем солнце. Лицо было скуластым по детски румяным, на нем особенно выделялись большие голубые как чистейшее небо глаза открыто смотрящие на этот мир, как могут смотреть только дети, не зная ни зависти ни злости, душа которых открыта каждому, выжженные солнцем до белизны русые волосы доходили до шеи.
- Эй, Цзы, Малыш пошли завтракать, жрать пора, - раздался хриплый грудной бас. К повозке подошел огромный седоватый мужчина, он был на голову выше парня и раза в полтора шире в плечах бочкообразная грудь казалось разорвет рубаху стоит ему вздохнуть посильнее, его переплетенные канатами мышц руки могли бы поспорить размером с ногами обычного человека. На короткой толстой шее сидела большая скуластая голова на которой кроме практически таких же как у парня, только чуть зеленоватых глаз, выделялся жуткий кривой шрам пересекающий лоб сломавший в свое время некогда прямой аристократический нос и остановившись посередине левой щеки. Копна седых волос сливалась с такой же седой нечесаной бородой окружая обветренное лицо белесым ореолом, она делала его похожим на средней руки торговца или хозяина постоялого двора или какой ни будь ташниловки. Медленная развалистая походка и неспешность движений делала этого человека похожим на большого объевшегося медведя и наталкивала на мысли о неуклюжести. Такие выводы подвели многих людей, половине из них это стоило жизни, вторая половина до сих пор благодарит всех богов, что не относится к первой.
- Сигхурд, у парня в голове только заботы, о том как живот набить, да слинять от занятий.
- Так это нормально, у меня в его годы тоже было две мысли, какой из прибрежных фортов грабануть и как бы не попасть в руки любимого дядюшки назначившего награду за мою голову, чтобы не иметь претендентов на его трон. Как раз после смерти Зигфрида черного он захватил власть в свои руки, и стал править тремя близ лежащими островами. Я тогда, еще такой же сопливый шалопай...
- Все пошли есть, - поспешно оборвал Цзы,- а то мы сейчас твоей болтовней про отчаянную молодость до самого вечера кормиться будем, а у Азы похлебка посытнее будет, хотя похоже она её уже третий раз из твоих старых штанов варит.
- Ничего, до Саклема день пути, а на ежегодной ярмарке серебро посыплется в карманы только успевай подставлять.
- Да ты Малыш ушами побыстрее хлопай, глядишь взлетишь, за такое представление мы точно кучу монет огребем.
- Я, что не прав, - недоумевающе (набычился) парень.
Цзы спокойно ответил, - ярмарка начинается послезавтра ранним утром, а
мы если повезет приедем завтра к вечеру, мы опаздываем как минимум на
день.
- Да, все уже давно там и Мерхон синяя борода и красная Сара и уж конечно Жуг мечеглот он со своим отребьем ни за что ни упустит такой лакомый кусок. Нам придется стать в самом плохом месте, которое останется, это при условии, что вообще сможем его найти. За ночь надо раскинуть шатер все наладить, и успеть заплатить пошлину за право выступать на площади.
- Ладно пошли, а то все остыло.
Все трое двинулись на манящий запах идущий из глубины стоящих фургонов, подойдя к длинному широкому столу за которым уже сидело человек двадцать споро работающих ложками и челюстями они с сожалением поняли, что завтрак прошел без них.
- Да все ж таки опоздали, - с кислой миной произнес Сигхурд.
- Как говорят, в большой семье гм .. ну ты сам знаешь, - подмигнул облизывая пустую миску Васа, высокий худой как щепка мужик бледное лицо которого было изъедено оспинами.
- Хочешь я тебя щас пару раз встряхну повернув вверх ногами,
посмотрим че ты там сожрал, потом в твой же завтрак мордой и опущу,
- тихо прорычал Сигхурд. Васа тут же умолк, покорно уставившись в пустую миску.
- Да похоже придется попостится до вечера, - угрюмо пробормотал Цзы.
- Где же вы пропадали непутевые, - подскочила к ним Аза. Время уже посеребрило её некогда черные как вороново крыло длинные вьющиеся волосы, частично скрытые пестрой косынкой но глаза все еще сверкали беспечным весельем вся пухлость не мешала ей двигаться с легкостью и неукротимой энергией молодой девушки (молодки).
- Идите сюда, я вам самый смак оставила, пришлось отбиваться поварешкой от этих обжор, только и знают, что жрать просить, а как приготовить помочь или дров принести (хрен) кого допросишься.
- Аза ты же знаешь, я дамам никогда в просьбах не отказываю, - с улыбкой подмигнул Сигхурд.
- Ага, знаю, вы лучше скажите почто ребенка голодом морите. Дик
сынок иди сюда садись сейчас тетя Аза тебя накормит, а то ты с этими
разбойниками совсем исхудал смотри одни кости. Уши у парня стали пунцовыми, - да что вы говорите тетя Аза, дядя Сигхурд и Цзы учат меня.
- Знаю я их обучение, травят свои байки целыми днями, а ты словно уж на сковородке от их блажи извиваешься, что толку во всей этой науке как половчее палкой по башке или кулаком доски крошить совсем извели тебя окаянные.
Мужики стояли уперев, глаза в небо и думая, о том, что наверное стоило поголодать пол дня, это легче чем выслушивать бесконечные укоры цыганки которые неслись в их сторону каждый раз когда парень опаздывал к трапезе. Но все уже давно привыкли к этому и не долго думая еще три ложки застучали о миски, а три здоровых глотки с радостью пропускали в ждущий желудок еще не успевшую до конца остыть похлебку.
Завтрак закончился и все разошлись по своим повозкам, сборы были (недолги) и вот уже десять размалеванных всевозможными цветами повозок пылили по широкой торговой дороге по которой уже сотни лет тысячи караванов спешили в блистательный Саклем. Как его только не называли и жемчужиной востока, и сердцем караванов, и столицей торговцев, но это были лишь слова которые не могут отразить и частички того великолепия, которое источал этот город. Сотни разноцветных каменных башен громадными иглами пронзали небо, соперничая друг с другом в изяществе и высоте, великолепные сады наполняли город сонмом неповторимых запахов охватывающих тебя со всех сторон и несущих в неведомые страны фантазий и грез, множество огромных площадей со сверкающими на солнце позолоченными статуями правителям и героям, а у их ног искрятся беспечной радостью даря своими веселыми брызгами прохладу любому страждущему десятки огромных фонтанов. На сотни шагов город врезался в Желтое море его пристани, и пирсы пронзали морскую гладь, давая пристанище разным судам, от утлых рыбацких лодчонок с сетями, заполненными прибрежной рыбой до огромных военных парусников и роскошных прогулочных судов. Но самым поразительным в этом городе были дворцы их потрясающие размеры и ослепляющее богатством убранство уже давно стали источником для множества легенд. Дворцы многих торговцев в десятки раз превосходили своими размерами замки северных властителей, а в изяществе отделки о сравнении и речи идти не могло и это только с наружи, о том, что творится внутри можно было только догадываться по сплетням, распускаемым прислугой на рыночных площадях. Саклем поистине был сердцем караванов и столицей торговцев, на нем сходились все торговые пути восточной части континента, как сухопутные, так и морские. Множество караванов беспрерывной чередой тянулись в этот прекрасный город, чтобы на огромной рыночной площади получить заветные барыши за нелегкий путь проделанный быть может с самого севера или через Желтое море кишащее как пиратами, так и множеством тварей похуже. Именно на этой площади наполненной многотысячной кипящей человеческой массой и совершались десятки тысяч сделок каждый день, здесь продавалось и менялось все, о чем только можно мечтать; великолепные блестящие россыпью снежинок меха с далекого севера, потрясающие своим многоцветьем и легкостью шелка востока, прекрасная сталь, редкие породы дерева драгоценные камни, экзотические растения, и конечно же люди. В Саклеме был самый большой рынок рабов. Но раз в год на десять дней которые длится большая ярмарка город просто взрывался жуткой феерией бесконечных карнавалов и состязаний, на рыночной площади вместо палаток торговцев вырастали разноцветные эспалоны - шатры съезжающихся отовсюду баншаков (бродячих артистов) зазывающих к себе всех проходящих горожан и гостей города заехавших сюда специально, чтобы отдаться беспрерывному калейдоскопу развлечений и наслаждений. Именно у этих шатров и за их легкими стенами баншаки за звонкую монету проделывали невообразимые трюки, за эти десять дней бывало удавалось заработать столько же сколько за пол года скитаний по бескрайним просторам. Именно здесь им предстояло показать свои самые захватывающие трюки соревнуясь с соседями в зрелищности и опасности разыгрываемого действа ибо здесь люди не скупились, по достоинству ценя риск на который шли выступающие и искусство с которым было устроено представление. Вот, что предстояло нашим героям и Саклем возник перед ними мерно выплывая из за высокого бархана, коронованный ярким диском заходящего солнца его нежный оливковый свет делал все происходящее несколько нереальным. Причудливые тени высоких башен переплетались на земле внося все новые узоры в великолепный орнамент городского ковра, первые робкие фонарики вспыхивали в глубине городских улиц. Перед широкими воротами в которые могли въехать одновременно 2 повозки ничем не помешав друг другу, стояла очередь длиной шагов в двести. Когда они наконец достигли ворот сумерки сгустились и ночной город засверкал мириадами огней становясь похожим на огромный улей светлячков. В первом фургоне сидели Сигхурд, Дик, и Цзы-Шу. К ним подошел страж в кожаных доспехах обитых полосами железа, достаточно легкие, что бы не сдохнуть жарясь целый день на солнце и достаточно прочные, чтобы выдержать скользящий удар меча или копья. На шлеме воина красовался красный гребень из конского волоса, который говорил, о том, что он здесь главный.
- Кто такие? - просипел он глухим басом.
- Мы группа странствующих баншаков, о глубокоуважаемый, - с поклоном ответил Цзы - Шу.
- Ага, балаган значит, и сколько вас?
Десять фургонов, в них двадцать пять человек и четыре животных в клетках в двух последних фургонах.
- И так, - почесал заросший темной щетиной подбородок начальник стражи, - по два дерхема за повозку, по одному за человека и три за каждого зверя. Итого пятьдесят семь дерхемов,- просиял он.
- Да это ж грабеж, - грянул Сигхурд свесившись с козел.
- Что, да я ваше бродячее отребье вообще никуда ни пущу, разворачивайте свои телеги пока мы их в труху не покрошили, -взревел страж поворачиваясь к воротам, чтобы позвать подмогу.
- Глубоко уважаемый простите горячность моего друга, но я тоже считаю, что требуемая вами пошлина слишком велика. Думаю, вы разумный человек и мы сможем договориться, - вкрадчиво сказал Цзы.
- И как же, - глаза начальника стражи приобрели маслянистый оттенок, как у кота знающего, что сейчас ему дадут миску молока.
- В город проедут десять повозок с десятью возницами, итого сорок
дерхемов, - улыбнулся Цзы, ему вторила улыбка начальника стражи и
звон монет перекочевавших в его алчные руки. Наконец фургоны с грохотом вкатились на каменную мостовую ведущую к главной площади, дико стуча по брусчатке они неслись вперед, времени чтобы раскинуть шатер и собрать все помосты и навесы было совсем немного, лишь эта ночь. Цзы выпрыгнул на ходу сказав что надо внести плату за выступление, слава богу, в предкарнавальную ночь сборщик податей не прекращал работу. Дорвавшись до площади, они увидели десятки больших разноцветных эспалонов других байшаков, множество мелких шатров в которых размещались различные гадалки, предсказательницы, ворожеи, которые за пару медяков готовы были открыть вам каким будет ребенок, жених, невестка, выспросить у покойного дядюшки где он зарыл горшок с монетами, продать любовный эликсир, или охранные амулеты. Кроме того здесь стояло бесчисленное количество лавок торговцев снедью. Удалось найти подходящий клочок свободной земли в самом углу площади зажатый между городскими стенами и успевшими прибыть по раньше. Приняли их не совсем радушно Жуг мечеглот шатер которого стоял к ним ближе всего увидев, что начали расставлять эспалон приперся и стал говорить, что мол это их территория, они как раз собирались поставить в этом углу клетки с Инбарскими пругами и сельмами. Пруги были крупными тварями с шестью лапами, с ног до головы покрытыми густой белой шерстью не смотря на свой угрожающий вид они довольно тупы и миролюбивы, другое дело сельмы с этими южными хищниками надо держать ухо востро говорили, (что они могут менять цвет своей шкуры покрытой коротким черным волосом.) да только разговор не о них. Жуг подошел к Сигхурду с Диком, которые устанавливали первый опорный столб, за его спиной маячило человек семь крепких парней.
- Сик.-хурд я же сказал вашим людям, что это наша земля, и мы поставим на ней клетки с..со зверями, - по заплетающемуся языку и жуткому винному перегару было понятно, что Жуг в стельку пьян, и только этим можно было объяснить его развязное поведение да еще уверенностью, что за спиной стоят свои, они в обиду не дадут.
Сигхурд продолжал держать столб, даже не поворачиваясь к нему лицом, словно не замечая. Пьяного Жуга это конечно взбесило.
- Я к тебе обращаюсь рожа варварская, повернись, когда с тобой
разговаривают северный боров, - визгливо заорал он. Сигхурд не повел даже бровью. И тут Жуг совершил глубочайшую ошибку, он подошел к Сигхурду со спины и, потянув его за плечо, стараясь повернуть к себе лицом, проорал в ухо.
- А ну обернись, ты, мерзкий ублюдок. Не надо было ему произносить этих слов, всем было известно трепетное отношение северянина к своему происхождению, но несколько кувшинов вина сделали свое дело отбив Жугу последние остатки мозгов. Дик сглотнув взглянул на Сигхурда в глазах северянина некогда лихого морского разбойника, наследника трона, вспыхнул ледяной пламень дикого бешенства. И парню стало страшно, нет, не за себя, за Жуга, подумалось, что сегодня тот выпил свой последний кувшин вина.
Мгновенно оторвав руку от своего плеча и развернувшись Сигхурд поднял еще ничего не успевшего понять Жуга и бросил шагов на десять снеся пару его подручных бросившихся на помощь. И вся эта троица с жутким треском влетела в стоящую за их спинами лавку, разворотив её в щепки. Оставшиеся пятеро тут же поняв, что голыми руками этого здоровяка не возьмешь, похватали, что попалось под руку и кинулись на Сигхурда, так как Дика по началу ни кто и не заметил, а зря. Первые трое вырвавшиеся вперед увидели, что рядом с северянином выросла еще одна рослая фигура. Двое бросились на Сигхурда, а третий посчитав Дика более легкой добычей кинулся к нему. Парень был абсолютно спокоен, словно на тренировке, перед которыми Цзы всегда повторял, что побеждает не тот, кто сильнее или быстрей, а тот кто более сосредоточен, победа заключена в правильном выборе момента удара и точки соприкосновения. Дик расслабился, слил все напряжение в ступни теперь его тело стало одновременно текучим как вода и крепким как камень, но только его противник не заметил этих перемен.
Ведь он был обычным человеком с прекрасно тренированным телом, которое выполняет удивительные трюки, но он не ведал искусства поединка, которому так упорно обучали Дика его учителя. Шест для крепления навеса в руках нападающего летел прямехонько в ухо, Дик присел и сделав короткий текучий шаг навстречу впечатал в подбородок парня свой увесистый кулак. Нападающий осел с тихим стоном, а шест оказался уже у Дика, на которого несся с невесть откуда появившимся тесаком новый дружок мечеглота, рыжий здоровяк. Дик резко выбросил руку с шестом вперед ударив амбала в горло, не слишком сильно, только чтобы остановить, ведь он же не виноват, что его товарищ идиот. Здоровяк потеряв ориентацию стал хватать ртом воздух, Дик же в этот момент вернув шест назад не останавливая движения крутанул его по широкой дуге обрушив на голову нападавшего сокрушительный удар. Парню показалось, что он переборщил но здоровенная шея должна была погасить силу удара и Дик надеялся, что шейные позвонки его противника в порядке. Сигхурд же и в мыслях не держал заботиться о здоровье нападавших в нем взыграла кровь северных предков, которых до сих пор считают самыми кровожадными морскими разбойниками. Первыми на него напали сразу двое, невысокий крепыш размахивающий палкой и худой длинноносый тип с цепью в руках. Решив, что перед ними просто неуклюжий здоровяк они решили обмануть Сигхурда. Коротышка, прыгнув наискосок ударил в голову в это время худой направил свою цепь в ноги, их расчет был прост, если даже северянин сможет уклониться от первого удара цепь все равно свяжет ему ноги, а уж с поваленным на землю противником можно делать все что угодно. Да только вышло все не так. Первый удар Сигхурд просто блокировал, крепкое дерево разлетелось в щепки встретившись с железным запястьем северянина, цепь он поймал на лету, зря носатый обмотал её вокруг запястья. Рванув её на себя Сигхурд стал раскручивать цепь с привязанным к ней человеком орудуя ей словно огромной булавой, крепыша и ещё одного нападавшего просто снесло чудовищными ударами этого орудия. Выпустив цепь из рук Сигхурд отправил длинноносого прямехонько в ту же лавку из под обломков которой стеная уже поднимался Жуг. На шум со стороны мечеглота уже бежало два десятка человек с факелами и колами кое, где поблескивала сталь.
- Я и не сомневался, - усмехнулся Дик покрепче ухватив шест. Сзади подходили свои отвлеченные от работы шумом драки, и вот уже две группы людей стоят, друг против друга готовые кинуться на противника по малейшему зову. У большинства в глазах ненависть и злость, и причина тому не обида нанесенная, а обычная человеческая зависть на то, что у соседа корова жирнее, хлеб белее, а вода которую набирают из одного колодца, и то в его ведре слаще. А теперь еще соседи пытаются вырвать изо рта заработанный потом и кровью кусок трудового хлеба, и ни кто не вспомнил древнего закона бродячих артистов, говорящего о том, что небо над головой одно и свободного хлеба хватит всем. И вот, когда напряжение уже достигло крайнего предела сбоку показалась еще одна толпа все стали гадать к чьему лагерю присоединятся неожиданные визитеры. Первым шагнул в круг света образованный факелами в руках
противоборствующих сторон необъятных размеров бородач, он был на полторы головы ниже Сигхурда но шире в плечах и груди, хотя большой пивной живот несколько оттенял его могучее сложение, это был Мерхон синяя борода люди Жуга тут же замялись и стали пятиться назад. Бородач был старым знакомым и закадычным другом Сигхурда, по всем байшакам давно уже ходила байка, как эти двое в усмерть напившись в каком то придорожном кабаке начали меряться силой. Началось с малого кто поднимет одной рукой винную бочку, под конец дошли до телеги на которой лежало двадцать таких бочек, под которой, кряхтя, свалились оба, не признавая своего поражения и списывая все на слабость от выпитого вина. Каждый клялся, что наутро с легкостью поднимет эту "безделицу", чего, конечно же, не произошло, обоих замучило дикое похмелье, да и не мудрено за вечер и на опохмел мужики выпили немногим меньше чем стояло на злополучной телеге. С тех пор они зауважали друг друга и при каждой встрече не упускали случая подшутить друг, над другом напомнив давнюю историю.
- Опять ты вляпался, оглобля северная. - похохотал Мерхон.
- А тебя ни кто не звал бочка с брагой, - прорычал Сигхурд. С этими словами оба здоровяка крепко обнялись, так, что все услышали треск захрустевших ребер. Тут словно материализовавшись из воздуха рядом с ними возник Цзы. Окинув всех укоризненным взглядом, усмехнувшись он сказал, - Ну вы как дети прямо, и на мгновенье оставить нельзя.
- Мерхон поможешь нам здесь, - кивнул Сигхурд на еще не собранный шатер.
- Конечно, я отряжу вам десяток ребят побойчее. Извините, сам не смогу помочь, еще надо уладить кучу дел. Мы сами приехали в полдень и не успели до конца обосноваться.
- Спасибо.
- Да не за что, вы бы поступили так же, будь я на вашем месте.
- Мы бы конечно, но не уверен, что все наши мужики так же легко пошли бы тебя защищать.
- Ладно хорош зевать, все за работу у нас уйма дел, - гаркнул Сигхурд,
Дик, зевнул и разлепил веки, через которые било смеющееся яркое утреннее солнце, со всех сторон лились шум и крики проснувшегося города. Торговцы все лады расхваливали товары, зазывалы красочно описывали выступления своих товарищей, гадалки вещали о превратностях судьбы и коварстве духов. Выбравшись из фургона он еще немного пощурился и прикрыв глаза ладонью стал осматриваться, днем тихая ночная площадь выглядела совсем иначе. Здесь все бурлило, и это только начало дня, зазывалы еще не надрывали изо всех сил глотку стараясь перекричать соседа, а торговцы еще не хватали прохожих за одежду стараясь привлечь внимание к своему товару. Ночь прошла в напряженной работе и теперь рядом возвышался их эспалон с красно желтыми полосами по бокам, вблизи он выглядел внушительно.
Неугомонный Цзы уже куда то смотался, зато Сигхурд беззаботно храпел в глубине фургона так, что аж навес колыхался. Он ни о чем не беспокоился зная , что основные представления начнутся под вечер.
Дик же наоборот понимал, что ему как одному из самых молодых придется отрабатывать свой хлеб с самого утра. Протерев глаза и улыбнувшись он снова залез в фургон и аккуратно, что бы не поднять лишнего шума вытащил из него пару ходулей.
Встав он уверенно зашагал вперед, парень двигался сквозь толпу с поразительной непринужденностью, словно эти палки длиной в полтора человеческих роста были просто продолжением его ног. Дик узнавал многих знакомых, к кем то перебрасывался парой фраз, кому то просто кивал или улыбался, все были заняты и на праздную болтовню отвлекаться не стоило. Вытянув из широких холщовых штанов пять разноцветных деревянных шаров он начал жонглировать ими насвистывая мотивчик известной похабной песни про Жози и её мужа моряка. Дик понимал, навряд ли кто то бросит ему хотя бы медяк, даже если бы он стал распевать эту песенку, да и звать всех в свой эспалон было рановато, людей было еще слишком мало, зачем напрасно рвать глотку. Но и отлежаться в фургоне не удалось бы, кто нибудь обязательно заглянул внутрь проверить не филонит ли он. И если бы его застали мирно посапывающего на груде тряпья нагоняя было бы не избежать.
Отвлекшись от этих мыслей, Дик понял, что все же перешел от насвистывания непосредственно к негромкому пению. И как раз на самом похабном куплете он нечаянно наступил на слишком длинный подол дородной матроны сопровождающей двух симпатичных девушек. Все они мгновенно обернулись на вырвавшееся, "...между раскинутых ног". Матрона бросила на парня негодующе возмущенный взгляд, девушки смущенно засмеялись, прикрывшись ладошками. Уши Дика мгновенно вспыхнули, словно это были и не уши вовсе, а два раскаленных светильника. Матрона стремительно развернулась и решительно шагнула вперед, раздался устрашающий треск, но крепкий подол выдержал, а дама была так могуча телесами и решительно настроена быстрее покинуть это место, что даже не заметила возникшего сопротивления, шагнув дальше вырвала подол из под "ноги" Дика. Лишившись опоры, парень начал отчаянно размахивать руками стараясь вернуть равновесие, шары спелыми яблоками посыпались на мостовую, а самые удачливые на головы прохожим. Сам же Дик с отчаянием в глазах стал заваливаться на спину понимая, что падение неизбежно. Стараясь хотя бы выбрать место для падения помягче, он оглянулся назад и с ужасом увидел приближающийся навес гончарной лавки. Крутанувшись, что было силы он развернулся назад и успел ухватиться за шест удерживающий плотное полотно навеса, спасающего как от полуденного солнца, так и от проливного дождя. Первым, что он увидел, остановившись в паре локтей от кучи причудливых глиняных кувшинов, был беспредельный ужас вперемежку с отчаянием застывшие в глазах хозяина лавки, который уже распрощался с результатами своего долгого кропотливого труда.
-Ничего папаша еще продашь все свои миски, - усмехнулся Дик подмигнув торговцу. Тот ошалело смотрел на смеющегося парня неизвестно каким чудом зависшего над его сокровищами. Сам же Дик резко оттолкнувшись от шеста, перескочил за него и спокойно приземлился на руки. Со всех сторон раздавались возгласы восторга поразительной ловкостью парня, и проклятья тех кому досталось шарами незадачливого жонглера. Дик смущенно, но все же радостно улыбался сидя на земле и кланяясь всем, словно это было вовсе не дурацкое падение, а виртуозно исполненный номер, тут к его ногам полетели монеты, от чего улыбка парня продолжала расти до невероятных размеров. Когда возбуждение как и щедрость в толпе иссякли Дик уже отвязал ходули и стал спокойно собирать брошенные монеты. Подсчитав все полученное он мысленно присвистнул у него в руках было два дерхема, это значило, что проезд сюда он уже отработал. Навряд ли кому то уже удалось заработать хоть, что то кроме Азы она, то умела морочить людям голову, особенно молодым вдовушкам живущим в поисках спутника жизни. В прекрасном настроении Дик собрал с мостовой оставшиеся шары, найти удалось только три, он он не растерялся и купил у ближайшей торговки десяток мелких вопов - круглых фруктов с очень крепкой темно фиолетовой кожурой, ни кто не ел их из за большой вязкости, но часто добавляли в мясо, от чего он становилось очень нежным.
И вот напялив ходули он снова вышагивал сквозь толпу, на этот раз уже старательно выкрикивая надоевшие до боли в печенках слова.
- Братья Вальпьеро самые отчаянные воздушные акробаты, они обручены со смертью и покажут вам самые головокружительные трюки на невероятной высоте.
- Аттракцион потрясающей силы, сильнейший атлет сотни городов варвар из Айсхельма.
- Таинственный Уве-тое покажет чудеса магии и алхимии. Голося все это Дик подошел к северной стене у подножия которой традиционно проходил крупнейший за год рынок рабов. Парень всей душой ненавидел это место и хотел уже повернуть назад, но тут на большой помост в пятидесяти шагах перед ним вывели молодую девушку. По толпе прошел вздох восхищения, её красота казалась нереальной, оливковая кожа, безупречно правильное лицо с огромными черными, как безлунная ночь глазами, алые пухлые губы созданные для страстных поцелуев, черные как вороново крыло пышные локоны вились по плечам ложились на высокую грудь, тонкая талия и длинные безупречные ноги будили неудержимые фантазии. У Дика остановилось дыхание, сердце сдавило железными тисками и продолжало давить, так, что казалось вот -вот оно лопнет и разорвав грудь кровь польется на мостовую. Он готов был завыть и зарыдать от безнадежности понимая, что ни имеет ни одного приобрести её, нет упаси боже, не для того, что бы воспользоваться её бесправным положением. Он тут же отпустил бы ее, лелея в глубине души надежду на мимолетный взгляд и краткий поцелуй, и конечно же пределом его желаний была бы отчаянная надежда на то, что она найдет его интересным и останется с ним навсегда. От этих мыслей сердце защемило еще сильнее, когда после краткого перечисления достоинства девушки, словно это было не прекраснейшее творение господа, а обычный племенной жеребец. И вот он начал торг.
- Сто дерхемов, всего сто дерхемов благороднейшие господа, это смехотворная цена за этот редкий цветок, который украсит своим присутствием сады удовольствий любого из здесь присутствующих.
Со всех сторон посыпались новые предложения Дик даже не успевал следить за мельканием рук. Цена дошла уже до трехсот дерхемов и похоже не собиралась останавливаться, и тут хозяин указал на паланкин затянутый темно-серой тканью. Из него отчетливо донесся хриплый голос возвестивший,
- Четыреста.
Хозяин затараторил, -Четыреста господа, всего четырестак дерхемов, посмотрите какая гладкая кожа, а какие ноги вы не видели ничего подобного, двести это смешная цена за такую красавицу.
Но толпа ответила гробовым молчанием, Дик смотрел с нескрываемым удивлением, кто же сидит в этом паланкине, раз ни кто даже из самых влиятельных купцов города не осмелился перебить его довольно низкую цену. Хозяин выкрикнул еще пару фраз, но сообразив, что к чему, сокрушенно вздохнув сказал, что девушка продана. Человек в паланкине сказал что то стоящему рядом воину затянутому в черную кожу, который тут же зашагал к помосту. Подойдя к нему, воин бросил толстяку увесистый кошель и получил в руки тонкую цепь тянувшуюся к кожаному ошейнику затянутому на шее рабыни. Жестко притянув её к себе он что то сказал ей прямо в лицо, от чего по телу торговца стоящего рядом прошла судорога, а девушка забилась в истерике пытаясь вырваться из рук воина. Дик решил было кинуться помочь ей, но вовремя вспомнил о двух рядах стражи окружавших ряды торговцев рабами. Даже если бы ему удалось прорваться сквозь охрану и увести с собой девушку, местным властям не стоило бы большого труда выведать кто он такой. Тогда всем кого он считал своей семьей, всем кто делил с ним свой скудный хлеб пришлось бы очень тяжело. Ни кто из здешних богатеев не спустил бы ему подобной выходки, и всем его друзьям пришлось бы гнить в местных тюрьмах очень долго. Дик перевел взгляд на паланкин, как раз в это время четыре здоровенных раба легко подняли его на плечи и зашагали прочь от рабских рядов воин с девушкой присоединились к ним. Парень быстро опустился на землю и стал лихорадочно отвязывать ходули, проклятые веревки ни как не хотели поддаваться, а в голове кричала истошным голосом только одна мысль, - быстрее, ну быстрее же нельзя их упустить.
Наконец последний узел поддался и Дик бросив ошалелому пацану монету в четверть дерхема с наказом сторожить ходули бросился в самую гущу народа с надеждой, что еще можно успеть. Он прорывался сквозь это бушующее море людей, отчаянно работая локтями, глаза непрерывно искали знакомые очертания паланкина, но все было напрасно. Тут он увидел прямо перед собой помост для забавы привезенной с севера она называлась ледяной столб, состояла из простого столба который обливали водой замерзающей на морозе у вершины на прибитом колесе подвешивали разные вещи которые доставались самым ловким. Здесь же столб смазывали жиром и каждая попытка стоила пол дерхема, за то наверху победителя ждали прекрасные серебряные блюда, кувшины браслеты. Дик бросив мужику, следящему за столбом монету, с ходу запрыгнул на него и стал карабкаться с потрясающей скоростью, словно прилипнув к скользкому дереву. Добравшись до середины он замети островерхий серый паланкин с черными оборками приближающийся к одному из выходов с площади, соскользнув вниз парень опять бросился в толпу. На этот раз удача улыбнулась ему, выскользнув из плотного человеческого потока заполнявшего площадь Дик успел заметить край паланкина который неспешно несли по одной из узких внутренних улочек. Он осторожно двинулся следом, воин затянутый в черное спокойно разговаривал со своим хозяином, поникшая девушка обречено плелась за ними, цепь от рабского ошейника привязали к паланкину и у бедняжки не было ни шанса на спасения. У Дика ещё раз появилась отчаянная мысль напасть на этих людей и отбить девушку, но взвесив все аргументы он снова отверг её, сначала хотя бы следовало узнать кто стал хозяином бедняжки тогда он может, поймет почему она так испугалась. Вот они еще раз повернули и Дик увидел, как вся процессия встала у крепких дубовых ворот в высокой глиняной стене окружающей небольшую по местным меркам усадьбу. Ни на воротах, ни на стенах парень не увидел родовых знаков или символических зверей изображениями, которых так любили украшать все вокруг местные купцы, стараясь подражать знатным кланам из других городов хотя у большинства действительно благородных людей это вызывало только смех и раздражение. Вот все зашли в отворившиеся ворота и Дик остался на улице в полном одиночестве, сердце тревожно билось в предчувствии беды нависшей над несчастной девушкой, а мозг лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации. В таком состоянии он вернулся на площадь, отыскав мальчишку сторожившего его ходули он задал ему мучавший Дика вопрос,
- Ты не знаешь кто хозяин серого паланкина, купивший за двести дерхемов темноволосую девушку на левом помосте. Чумазое лицо мальчугана мгновенно стало серьезным, он весь сжался, в глазах появился животный страх, резко замотав головой он хотел было убежать. Но Дик успел поймать схватить его руку, и подбросив перед лицом пацана последнюю монету тихо спросил.
- Кто этот человек.
Мальчишка затравленно оглянулся словно все проходящие стремились подслушать их разговор, поманил Дика ближе к себе, когда он уже наклонился к самому лицу, мальчуган зашептал ему на ухо.
- Это страшный человек, плохой человек, смерть стоит за его спиной. Он верховный жрец темных братьев каждые десять дней они отлавливают таких же бездомных как я и уводят в свой храм. После этого ни кто их не видит, все говорят что он скармливает детей демонам прислуживающим темным братьям. Больше я ничего не знаю. Дик отдал обещанную монету и взяв ходули под мышку пошел к эспалону, пора было готовиться к дневному выступлению. Да к тому же ему нужен был хороший совет, а кто мог дать ему совет лучший, его наставники, побывавшие за свою бесшабашную жизнь во множестве переделок.
Все ходили возбужденные в ожидании предстоящего выступления, внутри эспалона все уже было готово, арена расчищена, канаты натянуты, платформы для зрителей установлены, не было только самих зрителей. К Дику подошел улыбающийся Ужис со словами,- привет Малыш твой номер после нашего с Жику выступления. Эти двое парней были близнецами и исполняли очень сложный трюк, стоя напротив друг друга они балансируя на специально собранных качелях жонглировали факелами, а потом оба становились на голову упираясь в специально установленные подушечки и продолжали перебрасывать друг другу горящие факелы. Из за этого трюка оба брата постоянно обривали голову и кроме как по одежде различить их было просто невозможно. Добравшись до своего фургона Дик нашел там Цзы тут же нагрузившего его, тем, что надо собрать щит подготовить костюмы и потренироваться перед выступлением, в этом был весь Цзы-шу,- четкий холодный расчет и постоянная тренировка в стремлении к совершенству. Дик не стал сейчас обращаться к наставнику, решив отложить этот разговор на вечер, когда возможно выдастся свободная минутка, а пока предстояло поработать и ни что не должно было его отвлекать.
Представление началось, первыми вышли Ален и Кюри в шутовских костюмах, своими хохмами они иногда доводили публику до слез, за ними вышла Стея показав чудеса пластики, за ней Аза и Фарид с Арчи и Кодо. Пара тигров слушалась этих людей беспрекословно Аза с мужем обращались с ними, будто это вовсе не дикие звери, а пара домашних котят. Хотя конечно они с рождения воспитывались, росли у них на руках, и считали Азу и Фарида своими родителями, да и многие в труппе обращались с ними просто как с хорошими друзьями, понимающими очень многое. Потом на арену опять выскочили Ален с Кюри обливая друг друга водой, забрызгав при этом половину зала, зрители совершено не обижались на их дурацкие выходки, а дружно хохотали, особенно когда Ален споткнувшись опрокинул на себя ведро воды приготовленное для Кюри. За ними на сцену выскочили Жику и Ужис, ребята прекрасно отработали свое выступление люди кричали и хлопали в ладоши выражая крайнюю радость после их выступления. Вот наступила очередь Дика и Цзы-шу. Цзы был спокоен словно бронзовая статуя Хувы. Дика же как всегда перед выступлением била мелкая дрожь, хоть он и боролся с этим постыдным явлением изо всех сил, но ничего поделать не мог. Цзы подошел к нему и улыбаясь похлопал по плечу.
- Не волнуйся парень, все будет отлично.
- Мне то чего волноваться, это тебе надо, - отшутился Дик. Ведь в их
выступлении смертельной опасности подвергался именно он. На арену вынесли большой деревянный щит с изображением дракона, Цзы утверждал, что он приносит удачу. Дик прислонился спиной к щиту, а наставник стал в двадцати шагах от него, за спиной у Цзы поставили небольшой столик накрытый черным покрывалом. Сдернув его восточник представил публике два десятка метательных ножей, люди загомонили, предвкушая интересную забаву. Дик, стоял, неподвижно расставив руки в стороны, Цзы метал ножи с потрясающей скоростью они входили в дерево настолько близко от Дика, что едва не царапали парню кожу. Когда первый десяток ножей ушел он аккуратно вышел из своего стального плена и выдернув лезвия из дерева сложил их в сторонке. Здесь началась вторая часть представления, ножи полетели прямо в Дика как и утором он спокойно уклонялся от них, ловил или просто отбивал ладонью в сторону под одобрительный гул толпы. Вот и еще один десяток ножей был израсходован, подняв отложенные в сторону ножи Дик отнес их Цзы, впереди их ждал самый трудный этап. Цзы обратился к зрителям,
- Досточтимая публика то что вы увидите сейчас является высшей степенью мастерства в выступлениях подобного рода, но от вас потребуется соблюдать абсолютную тишину, иначе я прекращу выступление.
Толпа сначала возмущенно зашумела, но увидев что стали делать Дик и Цзы -шу, мгновенно замолчали. А они оба надели на глаза повязки издали они казались непроницаемыми на самом деле через материю возможно было кое, что рассмотреть но это только в повязке Дика. Цзы -шу не признавал таких трюков считая это недостойным, да и подобные полумеры скорее мешали концентрации. Дику же не смотря на все его протесты и заверения, он пока запрещал надевать непроницаемую повязку, ссылать на недостаточную подготовку, хотя на тренировках Дик уже давно надевал плотную повязку, да и на выступлениях все чаще закрывал глаза. Цзы конечно же знал об этом, и ругал парня но поделать ничего не мог, да и скорее всего не хотел, понимая что это полезно и необходимо. Вот под куполом повисла плотная насыщенная напряжением тишина, Цзы взял со стола первый нож, подбросил его пару раз оценив баланс, и молниеносно, без замаха метнул. Дик мягко скользнул в сторону, и лезвие прошло мимо, по толпе прошел вздох восхищения, следующий нож оказался у него в руках, еще один вздох. Цзы повернулся к людям, и строго попросил соблюдать тишину. Дик был предельно сконцентрирован, он пытался ощутить все происходящее, увидеть не глазами, а всем своим телом, кожей, сердцем, душой. Время словно замедлилось, он, услышал мерный шелест воздуха рассекаемого летящим лезвием, тело среагировало само, ладонь, не спеша поднявшись легко увела лезвие в сторону, сбоку раздался глухой звон, - нож ударился о щит. Как только звук прошел, раздался еще один шелестящий всплеск, и Дик спокойно уклонился от смертоносного лезвия. И так, десять раз, когда они сняли повязки, зрители разразились бурей восторженных эмоций, на помост горстями летели монеты, всех взбудоражила эта бесстрашная игра со смертью. Цзы и Дик сохраняя достоинство низко поклонились зрителям и не спеша вышли с арены, там парень позволил себе вытереть вступивший от напряжения пот, и широко улыбнуться наставнику.
- Что ж, похоже на хорошее начало.
- Да неплохо парень, только ты немного запаздывал, что произошло,
тебя, что то тревожит.
И тут Дик выложил Цзы все, что произошло с ним этим утром, наставник напрягся услышав о том, к кому попала девушка, но спокойно ответил Дику, что поговорит с Сигхурдом, и они обсудят это все вместе, после вечернего выступления. А пока, надо было отдохнуть и расслабиться, что бы быть готовым к вечеру.
На вечернее представление народу собралось в два раза больше, да и не мудрено ведь вечером выступали и Сигхурд с братьями Вальпьеджо и Уве -тое. Началось все опять, с выхода Алена и Кюри, которые и на этот раз удивили народ, первым выбежал Кюри истошно вереща тонким голоском, словно молодая девчонка увидевшая огромную крысу, за ним размахивая деревянным мечом верхом на Арчи выскочил Ален, сначала все жутко перепугались некоторые люди даже вскакивали со своих мест думая убежать куда подальше, но все обошлось и Арчи набросившись на сжавшегося в углу Кюри принялся облизывать его, под общий смех народа. Стея не вышла, вечером она выступала с Уве-тое. Затем все шло тем же чередом, только на этот раз Дику пришлось поработать побольше, один из братьев Вальпьеджо, Кон потянул руку на дневной тренировке и Дику пришлось заменять его, но парню было не впервой. Он с раннего детства сдружился с акробатами и проводил у них все свободное время, лазая по канатам и крутя сальто, в конечном итоге он перестал уступать им хоть в чем то. Из -за несчастного случая пришлось поменять местами выступления акробатов и Сигхурда, что бы дать Дику небольшую передышку. Северянин немного поворчал для формы, но согласился, ведь чем ближе выступление к концу, тем почетнее.
Выйдя обнаженный, по пояс, играя крепкими, как стальные канаты мышцами, он гордо вскинул руку вверх в молчаливом приветствии.
Сначала помощники вытащили на арену металлические шары, Сигхурд попросил двух дюжих мужиков из первых рядов проверить действительно ли шары тяжелые. Оба вышли, усмехаясь, но когда они, кряхтя и тужась с трудом, оторвали их от земли, всем стало не до смеха. Сигхурд же с легкостью стал подбрасывать шары, жонглировать ими словно это не тяжеленное железо, а губка, или пробковое дерево. Хорошо, что в это время он не стал рассказывать одну из своих ужасных северных шуток, которые диким чувством юмора вводили людей в ступор, который продолжался до конца его выступления. Жонглирование закончилось, и на арену вытащили кое что новенькое, это был металлический шест в три пальца толщиной, на который по бокам были надеты два каменных блока. Северянин вскинув его на плечи стал раскручивать, Сигхурд размахивал им с непринужденной легкостью, подбрасывал и крутил этот шест с такой скоростью, что порой за ним невозможно было уследить он просто размывался в воздухе. Если Сигхурд ошибся бы хоть раз, шест вырвавшись из его крепких рук, без сомнения размолол десяток человек, сидящих перед ним. Настал черед воздушных акробатов, что они только не вытворяли под куполом эспалона, и ходили по канату, и перелетали с одного помоста на другой, крутя в воздухе головокружительные сальто, и кульбиты. Эти крепкие люди словно танцевали некий странный танец не имея под ногами опоры, и вся острота этого танца заключалась в том, что ошибка партнера закончилась бы не ушибленной коленкой, или вывихнутой стопой, а смертью. Публика восторженно замирала, каждый раз, когда кто -то из акробатов крутясь перелетал по воздуху в верные руки товарищей и взрывалась восторженным гулом, когда они возвращались на помост закрепленный под самым куполом. Вот наступило время заключительного выступления.
Цзы с Сигхурдом, уже сидели в ближайшей к площади харчевне, хотя в эти дни здесь всегда было полно народу, им каким то чудом удалось найти себе свободный столик, этим чудом была красноречивость Цзы уболтавшего хозяина, и пара крепких оплеух, которыми Сигхурд наградил вдрызг пьяных моряков уснувших прямо на столе в углу зала. Теперь перед ними стояла пара кувшинов неплохого вина и большая миска дымящегося жареного мяса. Но несмотря на бурный день и еда и вино остались нетронутыми, шел серьезный разговор.
- Думаешь парню стоит в это ввязываться, -уставился на восточника Сигхурд.
- Думаю да.
- Но ты же знаешь, что с сенгаями, и особенно с их серыми братьями, шутки плохи. Верховный жрец не простит такого позора, чтобы кто то выкрал из его дома красивую рабыню.
- Похоже она не просто рабыня.
- Ты, о чем?
- Знаешь в какой день заканчивается карнавал?
- Конечно, в седьмой день синего волка, а что?
- А, то, что в этот день, кроме всего прочего раз в триста лет наступает солнечное затмение. По преданиям, что бы умилостивить своих хозяев и обрести силу жрец должен совершить, один очень сложный обряд завершением которого станет убийство невинной девушки. Тем более, если Дик помешает им, парню не снести головы. Я думаю, он должен это сделать. А? - разинул рот Сигхурд.
Все это произошло не случайно, его судьба изначально связана с сенгаями, следовательно и с их богами.
Опять ты про свое предназначение, а не думаешь, что это просто молодая кровь играет в нашем жеребчике. Поверь, я тоже в свое время наделал не мало глупостей из за юбок. Да и ты насколько я помню, не просто так прошел пол континента скрываясь от императорской погони,- прищурился северянин. Нет,- резко отрезал Цзы, подняв глаза.
Помнишь когда ты не говоря ни слова, укатил на север отвоевывать корону своего преставившегося дядюшки. Да, - почесал Сигхурд старый шрам изуродовавший лицо, - плохая была идея.
Так вот, после того как ты смотался Аза уговорила Уве-тое совершить над Малышом один очень сложный ритуал, который бы позволил узнать его судьбу. И,что?
А, ничего. Уве-тое не смог ничего увидеть, его просто не пустили, на пути нашего колдуна стали такие силы о которых, он даже говорить отказался. Единственное, что удалось рассмотреть нашему старику, что нить жизни нашего парня настолько мощная, что аж светится. А это значит, что от него могут зависеть судьбы целых народов. Вы сказали, что ни будь мальчику? Нет конечно, знание несомненно повлияло бы на путь. И что же ты думаешь делать что бы он прошел этот путь? Ты думаешь, я просто так втолковывал ему не только технику, но и тактику боя, изучал военные трактаты. Возможно когда нибудь парню придется командовать армиями. А почему вы мне не сказали, а?
Ты извини Сигхурд, - смутился восточник почесав затылок, - но язык за зубами ты бы не удержал, все равно сболтнул бы парню, что ни будь сгоряча. А здесь недопустимо любое вмешательство в его осознание своего пути, мы можем только решать помогать ли мальчику в его делах или нет, а идти он должен сам. Ты не ошибаешься? - с надеждой спросил северянин. Сиг неужели ты не видишь, что парень уже перерос наш балаган, и только привязанность к нам держит его здесь. Он очень талантлив, схватывает все просто на лету, для того, чтобы достигнуть уровня на котором находится наш малыш, многим одаренным мастерам требуется тридцать, а то и корок лет кропотливых тренировок, а у него все получается походя Дик даже не замечает насколько серьезным, и сложным вещам его обучают. В этом может заключаться одна из проблем которая встанет у него на пути, он слишком беспечен и самоуверен, потому, что ни разу не ощутил горесть поражения. У него все получается и он даже не задумывается о том, что произойдет в случае неудачи, подобная самоуверенность может дорого ему стоить.
- Значит, мы с тобой, как две квочки над цыпленком, должны присматривать за этим вершителем судеб, чтобы он засмотревшись на солнышко не шлепнулся в лужу и не измарал штанишки. В это время в харчевню вошел Дик и направился прямо к ним. С аппетитом и некоторым удивлением глянув на полный стол, он спросил,
- Вы что, только пришли?
- Ага, - поспешно ответил Цзы.
- Ну тогда, чего смотреть на это все, давайте есть, а то у меня уже
желудок в три узла завязался после выступления. И все накинулись на еду. Дик в основном налегал на мясо усиленно пережевывая и думая о предстоящем разговоре, Сигхурд отрывал по пол куска мяса за одно движение челюстей и не забывал запивать его хорошим глотком вина, Цзы ел спокойно, размеренно наслаждаясь вкусом, словно и не было этого суматошного дня. Когда блюдо опустело а на донышке кувшинов почти ничего не плескалось Дик решил начать разговор.
Дядя Сигхурд, я надеюсь дядя Цзы рассказал тебе все?
- Малыш не надо называть меня дядей, каждый раз когда я слышу это то начинаю казаться сам себе стариком, к тому же каждый раз когда ты произносишь это слово, это означает, что ты что то натворил, и я инстинктивно начинаю напрягаться. Но все же отвечу на твой вопрос, да Цзы мне все рассказал.
- И что вы решили?
- Помочь тебе.
Хорошо, что Дик все же решил дождаться окончания ужина, а то бы сейчас он точно, подавился бы куском мяса, или захлебнулся вином. Он ожидал чего угодно: уговоров, запретов, угроз, ожидал, что перед ним выстроят непробиваемую стену доводов, говорящих что он полный кретин и дело его безнадежно. Дик заранее приготовился к долгой осаде и прокручивал этот разговор все свободное время с полудня. А тут на тебе и противник сдался, лег на две лопатки, и поднял ножки к верху, как то совсем в голову не укладывалось, может здесь и кроется какой то подвох. И вместо того что бы обрадоваться своей легкой победе Дик инстинктивно напрягся ожидая, что именно сейчас, когда он должен расслабиться и последует неожиданный удар. Но его все не было, все начали горячо обсуждать план освобождения девушки, расписывая каждое движение. Решили, что все должно произойти в ночь после их заключительного выступления, на следующее утро все пайшаки снимали шатры и отправлялись в дорогу. Тем более как узнал Дик именно на следующее утро, должен был состояться ритуал жертвоприношения.
Решив, что обсуждать больше нечего, все отправились спать, впереди было еще очень много работы.
Следующие девять дней для Дика были абсолютно сумасшедшими, с одной стороны они пролетали непрерывным каскадом выступлений и тренировок, а с другой любое свободное мгновение тянулось бесконечно долго в ожидании предстоящего шага. Он постоянно прокручивал в голове встречу с этой прекрасной девушкой что же он скажет, и что она ответит, как воспримет его, как своего спасителя и безумно влюбленного в неё человека, или как еще одного ненавистного хозяина. Будет ли благодарно ему, и какие чувства он сможет вызвать у этого создания милее которого он в жизни не встречал. Так тянулись день за днем, душевные терзанья не давали ему уснуть и сил для выступлений уже совсем ни осталось. Не смотря на все наказы Цзы спать у Дика никак не получалось, в конце концов восточник купив на базаре несколько пучков каких то трав сделал не очень приятный на вкус отвар, после употребления которого парень стал спать как убитый и каждое утро просыпался свежим и полным сил. Вот наконец наступил этот день все выступления прошли отлично, под конец Цзы запустил в ночное небо три десятка огненных драконов, которые они с Диком приготовили еще давно, набив плотные бамбуковые трубки смесью (селитры, древесного угля, +). У Цзы каждый раз пытались выспросить секрет огненной забавы, предлагали большие деньги, но восточник упорно молчал, говоря что неправильное обращение с этой смесью может привести к трагическим последствиям. Он часто рассказывал, как при помощи этого порошка на его родине, за одно мгновение неприступные стены замков готовых держать осаду хоть целый год, рушились в одно мгновение.
Когда ночь уложила даже самых отъявленных гуляк все трое подошли к дому главы культа темных братьев на всех были (костюмы) из черной плотной ткани с матерчатыми масками с вырезом для глаз , Дик все гадал откуда Цзы достал эти диковинные одежды. Парню даже и в голову не приходило, что его дядюшки уже не впервой устраивают подобный маскарад, и что в сундуке предусмотрительного Цзы уже год лежала и его пара. Сигхурд выглядел несколько глуповато в этой одежде предназначенной специально, чтобы оставаться назамеченным, он был похож на огромный кусок темноты выросший посреди улицы, но ему и не надо было идти внутрь, задачей северянина было задержать погоню, если что то пойдет не так. Зато Цзы действительно словно размазывался, его движения стали плавны и абсолютно бесшумны, даже смотря на восточника в упор можно было ничего не заметить. Сигхурд остался в переулке. Дик и Цзы двумя стремительными тенями рванули к стене, восточник вырвался немного вперед, за три шага до стены он резко присел, и парень с ходу вспрыгнул на него и буквально взлетел на стену уцепившись за край кончиками пальцев. Свесившись вниз Дик с легкостью подкинул Цзы наверх. Бесшумно спрыгнув вниз оба стали оглядываться, пятьдесят шагов ночного сада дышали ночной прохладой и спокойствием. Дик уже было шагнул вперед, но восточник остановил его резким движением руки, тут же где то сбоку послышался шорох и прямо на них из за стены вышел огромный тигр, Арчи по сравнению с ним показался бы беспомощным котенком. Цзы тихонько достал из за пазухи, тонкую трубку, поднеся ее к губам он резко дунул и тигр негромко взрыкнув мотнул головой, зверь шел прямо на них и вот уже без сомнения должен заметить и бросившись разорвать на куски, но вот походка зверя стала неуверенной лапы подогнулись и тигр упал на траву.
- Откуда ты знал? - удивленно спросил Дик.
Две ночи проторчал на соседней крыше, - тихо усмехнулся Цзы.
- А еще такие сюрпризы есть?
- Нет, тигр был один, а что впереди еще я не знаю. Так они гуськом двинулись в сторону дома, пересекли фруктовый сад и клумбы с цветами, подошли к черному входу, тут Дику пришлось показать искусство которое он перенял у старика Уве -тое, как то раз в порыве старческой чувствительности тот признался, что до того как он начал заниматься изучением аккультных наук, в молодости частенько промышлял домушничеством. И вот однажды он забрался в дом одного известного алхимика думая о несметных сокровищах которые должны были принадлежать подобному человеку, но ничего подобного не нашел, только кучу книг и какие то непонятные предметы, засмотревшись на один из которых и был пойман хозяином. Алхимик был человеком добросердечным и не стал наказывать парня, а даже взял его себе в ученики. Но прежних навыков старик не утратил, и Дик со всем старанием перенял тонкое мастерство, которое помогло ему в этот момент с легкостью открыть довольно простой замок, слава богам на засов дверь закрывать не стали. Встретила их полная темнота, в крыле прислуги не принято было ночью держать зажженными лампы, здесь царил полный мрак. Глаза постепенно привыкли и две черных тени аккуратно двинулись по узкому коридору, вдруг сбоку открылась дверь и из неё вышел щуплый юноша со свечой в руке, Дик среагировал мгновенно, в два стремительных шага он оказался за спиной у слуги, одной рукой закрыл ему рот, а пальцами второй сдавил основание шеи. После чего юноша обмяк как тряпичная кукла, повиснув у Дика на руках. Тело внесли обратно в комнату где слугу связали и заткнули ему рот, после чего парень снова надавил еще на пару точек и юноша ожил. В глазах его стоял неимоверный ужас, похоже ему показалось, что явились те ужасные демоны которым служит хозяин, и сейчас они унесут его бессмертную душу в самые глубины небытия. Но вот один из этих демонов спокойно заговорил на человеческом языке,
- Где вход в темницу? Юноше заморгал глазами и непонимающе замотал головой.
--
Где вход в казематы? - прорычал ему прямо в лицо Дик, - Отвечай! А то тебе не жить падаль.
3..здесь рядом, прямо по коридору, дубовая дверь обитая железом, рядом с кухней, н..но там постоянно стоят двое стражников, - пролепетал испуганный парнишка.
- Ну спасибо тебе, - сдавил его шею Дик. Развязав они уложили парня на кровать, теперь он спокойно проспит до самого утра, только головная боль мучить будет весь день. Затворив дверь спокойно двинулись по коридору, впереди замаячил свет подойдя по ближе Цзы и Дик увидели двух стражей спокойно болтающих друг с другом. Они скорее всего даже не поняли что с ними произошло, вот две черные тени вылетели из коридора боль и сознание меркнет оставляя образ непонятных существ. Теперь перед Диком встала более тяжелая задача, замок оказался совсем не прост, по перебрав половину отмычек он все же осилил хитроумный замок. Каменная лестница резко уходила вниз теряя свои очертания в мраке подземелья, в лицо пахнуло сыростью и какой то мерзостью. Тихие шаги отдавались оглушительным этом в этом каменном мешке, давя на сознание тугими ударами крови в виски. Хорошо, что Цзы догадался захватить один из факелов рядом с дверью, и его яркий свет сглаживал гнетущее впечатление. Тут пламя факела вырвало барельефы неожиданно появившиеся на голых до того стенах, Цзы мгновенно напрягся увидев вырезанные в камне непонятные символы, он положил руку Дику на плечо.
- Парень дай - ка я пойду вперед.
- Пожалуйста.
Цзы останавливался у каждого барельефа и внимательно вглядывался в его рисунок.
- Значит так парень, пойдешь за мной шаг в шаг и будешь делать то же что и я, а то нам не дойти до конца этих ступенек. Усек! Я ж не дурак.
- Ты хуже, ты слишком самоуверен. Хватит болтать пошли дальше.
Цзы аккуратно двинулся прижимаясь к правой стенке. Дик последовал за ним, после следующего рисунка он стал перепрыгивать сначала через одну ступеньку, после четырех шагов перепрыгнул через две, а потом снова через одну, потом он начал ступать ровно посередине ступеней становясь только на один камень.
- Слушай Цзы мне кажется этот жрец уже не молод ему наверное не сладко приходится совершать здесь все эти прыжки и ужимки, -усмехнулся парень балансируя на одной ноге.
- Все ловушки можно отключить снаружи, только мы не знаем где и
как.
Вот они добрались до конца этих бесконечных ступеней ступив в широкий каменный коридор, по бокам которого располагались решетки. Убедившись, что стражи нет, оба подошли к решеткам в поисках девушки. Но никого не было, и только дойдя до самых последних решеток они увидели за одной из них девушку, а за другой свернувшись калачиком лежало несколько худых тел в лохмотьях, это были маленькие бродяги украденные с улицы по приказу жреца. Дик без проблем открыл замки, пленники вжались в стены увидев в двух затянутых в черное фигурах новую опасность нависшую над ними, но Цзы со своим безграничным даром убеждения спокойно объяснил, они хотят вызволить этих несчастных. Дети радостно загомонили, девушка устало улыбнулась. При виде этой улыбки Дику стало плохо, его охватило неудержимое желание броситься к ней и обнять защитив от всех опасностей и ненастий, погладить её великолепные кудри дотронуться до лица и раствориться в глубине этих бесконечно черных огромных глаз. Тряхнув головой он согнал наваждение, понимая, что сейчас не самый подходящий момент придаваться сладким грезам. Цзы уже объяснял всем, что по ступеням придется подниматься с определенными трудностями, и все должны строго следовать за ним повторяя все движения шаг в шаг, от этого зависела их жизнь. Все дружно согласно качали головой понимая всю серьезность их положения, и двинулись к входу. Вверх продвигались очень долго, хорошо, что внизу нашлась еще пара факелов дававших достаточно света для всей процессии. Цзы конечно же шел впереди. Тая так звали девушку, двигалась в середине, Дик шел последним. Когда одолели уже больше половины ступеней прихрамывающий мальчишка шедший прямо перед Диком, которого он уже не раз хотел взять на руки, но тот упорно отказывался, оступился прыгнув через две ступени. Камень на который он нечаянно встал мгновенно обрушился вниз паренек полностью потеряв равновесие полетел вниз. Дик среагировал мгновенно, сделав огромный шаг, он уперся ногами в монолитные блоки в шпагате поймал верещащего пацана за руку и вытянул его наверх. Сам же потом уцепившись одной рукой за уступ верхней ступени расслабил ноги повиснув над провалом и с легкостью подтянувшись заспешил дальше. У выхода из темницы их ни кто не поджидал, двое охранников все так же лежали ничком свернувшись в глупых позах по бокам двери. В саду все было так же безмятежно плотные облака надежно укрывали весь город от сумрачного сияния ночного светила. Дик опять первым забрался на стену, Цзы подкидывал снизу детей, а он ловко ловил их и аккуратно опускал с противоположной стороны, маленькие бродяжки коснувшись земли тут же уносились прочь растворяясь в хитросплетении переулков, их единственным желанием было, стремление убежать как можно дальше от этого проклятого дома. Тая же спустившись побежала именно в тот проулок, на который указал Дик, в нем между невысоких глинобитных стен уже давно поджидал Сигхурд.
-Я уж думал вы пол города решили из этих казематов вызволить, умаялся вас ждать.
- Мы тоже рады, что с тобой все в порядке парировал Цзы. А теперь вперед нечего здесь рассиживаться, сейчас должен быть очередной обход постов стражи и поднимется тревога.
Тая уже натянула на себя выданное Сигхурдом простое льняное платьице и шелковый шарф закрывающий её ошейник, остальные в это время стягивали с себя черные одежды и засунув их в заранее приготовленный мешок, рванули к торговой площади.
Дик за все это время не успел перекинуться с Таей и парой слов и сейчас бежал вслед за ней все больше страшась того момента, когда они доберутся до своей повозки и будет достаточно времени для разговоров. Он уже тысячи раз продумывал их беседу и отработал в голове, каждую фразу, каждый жест но теперь все это показалось ему таким глупым и неуместным. Ведь не может же он сказать Тае, что освободили её из за того что он влюбился, это покажется просто смешным, что она о нем подумает, что он еще просто сопливый юнец витающий в облаках. Как она сможет отнестись к моим чувствам серьезно, ведь мы даже не знакомы. Все это беспрерывно крутилось у парня в голове, а мимо уже мелькали лавки и шатры. Они специально обошли площадь по кругу, чтобы добраться до своих повозок наиболее коротким путем. Вот уже впереди замаячили знакомо размалеванные навесы и все облегченно сбавили шаг, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Забравшись в повозку, все смогли немного перевести дух опасность погони пока миновала, теперь главной проблемой было, спрятать девушку в надежное место так чтобы ни кто из поднятой на уши городской стажи не смог найти её, но эта часть похищения была уже заранее продумана. Девушка внимательно рассматривала своих спасителей пользуясь свободной минуткой и светом который давал небольшая масляная лампа на полу. Её взгляд остановился на Дике, и тот улыбнувшись смущенно потупил взор.
- Кто вы такие? - неуверенно спросила она переводя свой испуганный взгляд с одного на другого.
- Разве не видно, мы пайсаки, ты же в сердце рыночной площади.
- Да, но десять дней я тоже была в сердце рыночной площади, стоя на помосте для рабов.
- Зачем вы спасли меня?
Дик рад бы был сейчас провалиться сквозь досчатый пол и каменные плиты устилающие площадь лишь бы не отвечать на этот вопрос. Его уши пылали и даже не как два светильника, а уже как хорошие смоляные факелы, ему казалось что в повозке стало даже чуть светлее.
- Просто мы не любим, когда людей приносят в жертву, - рассматривая свои ладони ответил Цзы.
- Особенно, когда это дети и красивые девушки, - улыбнулся Сигхурд. Тая еще раз взглянула на Дика, тот поспешно кивнул подтверждая слова своих товарищей, благодаря их про себя за сохранение его тайны. Цзы взглянул в глаза девушки, - у тебя есть родные у которых можно остаться жить?
- Нет, - Тая решительно махнула головой, черный вихрь волос отразил свет лампы и веселые огненные блики разметались по лицам друзей. Она была действительно прекрасна, даже в гневе.
- Мой родной отец продал меня, что бы расплатиться с долгами. У нас была небольшая гончарная лавка, много не зарабатывали, но на жизнь хватало. Но вот один из друзей отца уговорил его снарядить караван в северные земли, для этого пришлось занять много денег у ростовщика. Я уговаривала его не ввязываться в это, но он ничего не хотел слушать, все говорил, о том, что мне скоро надо выходить за муж и нужно богатое приданое. Я понимала, что отец делает это даже не из за меня, ему просто надоело смотреть на то, как большинство его знакомых богатеют разъезжая по далеким краям. На караван напали сенгаи и мы оказались все в долгах, даже если бы продали все, этих денег не хватило, что бы отдать долг. Тогда ростовщик предложил отцу продать меня в рабство, он пообещал ему десять дерхемов и прощение всех долгов, иначе отец лишился бы всего и своей жизни в придачу. Так я и оказалась на этом рынке, кроме отца у меня никого не было и деваться мне некуда.
- Что же если хочешь оставайся с нами, здесь тебе все будут рады. Правда Дик? - толкнул его локтем в бок Сигхурд.
- Да конечно же оставайся у нас тебе здесь обязательно понравится.
- Дочка, а как ты относишься к животным? - неожиданно спросил Сигхурд.
- Я люблю различных зверушек, дома у меня было две кошки и щенок, а что?
- Потом узнаешь, - усмехнулся Цзы.
Утром начался настоящий переполох городская стража безо всяких объяснений ворвалась на площадь и начала переворачивать лавки торговцев, останавливать собиравшихся уезжать пайшаков обыскивая их фургоны. На расспросы они не отвечали говоря, что это мол не ваше дело, что мы тут ищем, но в конце концов, народ все равно дознался и рынок быстро облетела весть о том, что ищут девушку украденную прошлой ночью у верховного жреца темных братьев. Многих эта новость обрадовала, мало кто из пайшаков любил степняков и особенно их темных богов. Со всех сторон тут же полетели скабрезные шуточки в адрес верховного жреца, стража тут же ослабила рвение. Ведь местные жители тоже недолюбливали культ темных братьев, но запретить его значило прямо выступить против империи сенгаев, и хоть свободные города не признавали над собой никакой власти кроме собрания рохинов (правителей этих городов). Но вот в толпе замелькали черные кожаные доспехи сенгаев и стража с прежним рвением принялась курочить лавки и потрошить эспалоны. Таю у них так и не нашли перевернув вверх дном все, что только можно. Наконец собравшись все повозки направились к городским воротам, там их поджидала новая проверка, вместе с обычными стражниками стояли сенгаи, у ног одного из них на привязи сидела пара охотничьих хартов, эти небольшие пронырливые твари обладали потрясающим чутьем и ни один зверь не мог ускользнуть от тонкого обоняния. Дошла очередь и до них, сначала простые стражники внимательно осмотрели все повозки, открыли каждый сундук и прощупали каждую груду материи, а потом подошли сенгаи со своим зверьем. Харты очень внимательно принюхивались стараясь уловить хоть какую ни будь частичку знакомого запаха. Но Цзы предусмотрительно обрызгал всю повозку специальным отваром, который отбивал любой запах. На конец их подвели к последней повозке на которой были закреплены клетки с животными, как только с них скинули навес тигры тут же бросились на прутья шипя и стараясь достать кого ни будь своими острыми когтями. Сенгаи отшатнулись от решетки, харты зашипели в ответ и торопливо попятились за хозяевами. Один из сенгаев спросил,
- Они у вас, что всегда такие бешеные?
- Да нет, - удивленно ответила Аза стоящая рядом.
- Похоже им ваши помощники не нравятся. Дик тихонько усмехался глядя на эту сцену, ведь всем было невдомек, что он специально не кормил бедных животных уже два дня. Ему было жалко Арчи и Кодо, но это было необходимо, они должны были наверняка отогнать хатов от клетки, ведь именно под ней скрывалась Тая, зажатая в специальной потайной нише. Когда Сигхурд и Цзы сказали девушке, как ей придется попутешествовать она стойко согласилась, и после того как её запихнули в эту деревянную коробку потолком в которой был пол в клетке тигров а полом дно повозки, ширина в ней была не больше локтя. Дик, спросил у своих наставников для чего же предназначается эта хитроумная ниша, о которой он, проведя в балагане всю свою жизнь ничего не знал. Те начали что то бормотать о перевозке неких грузов которые не очень желательно показывать властям. И парень твердо решил, что его дядюшки все это время спокойно занимались контрабандой используя бедных тигров, как лучшую охрану для этих запрещенных грузов. Но вот их приработок наконец послужил и благой цели.