Никогда раньше не задумывалась над тем, с каким настроением встаю по утрам. Просто поднималась и машинально выполяла привычные и доведенные до автоматизма действия.
Это утро выдалось другим. Пробуждение было резким, словно от толчка. Когда я открыла глаза, на улице уже было светло. Лизка тихо и мирно посапывала на полу. И я вздохнула с облегчением. На этот раз обошлось. Лицо расплылось в довольной улыбке. Ну и пусть, что при малейшем храпе или ворочании подруги ночью я вздрагивала, выныривая из тягучей дремы. Всё это были мелочи. Главное - начался новый день. И помня о данном кактусу обещании, я хотела провести его приятно и с пользой, чтобы под вечер моя "новостная лента" не ограничивалась одним лишь жалким событием.
В конце концов глупо жаловаться на тусклость и серость, если сидишь на заднем пассажирском сиденье и тупо смотришь в окно. Осознав эту, казалось бы, прописную истину, я впервые почувствовала острое желание что-нибудь изменить. Например, взять и сесть за руль автомобиля под названием "Жизнь". Пусть прокладываемый маршрут не всегда будет удачным, но зато он будет моим.
Перемены не заставили себя ждать. Первым заскрипел по швам распорядок дня. Вместо того, чтобы ждать пробуждения подруги, как сделала бы днем ранее, я написала ей записку, оделась и вышла из дому.
Никогда не гуляла по утрам, считая, что делать это стоит исключительно вечером или ночью, когда город выглядит особенно привлекательно. Однако моя импровизированная утренняя прогулка вышла на удивление приятной. Она не была продолжительной. Но за какой-то час я успела пройтись по взрослому парку, поглядеть на замершее в ожидании следующего лета колесо обозрения, полюбоваться на текущую через город речку, в которую недобросовестные водители и просто жители города накидали всякую дрянь. Тем удивительнее оказалось увидеть не в самой чистой воде уток. Даже не думала, что они здесь водятся. Но в небольшой заводи, где речка максимально расширялась, я могла понаблюдать за довольными пернатыми. Они скучковались возле берега в предвкушении предстоящей трапезы, то и дело кося своими глазами-бусинками на двух малышей, которых мама привела сюда покормить птиц. Забавные.
Я бы тоже была не прочь их покормить. Но в карманах было пусто, и я отложила исполнение своего желания на потом. Незаметно для себя я прошла через весь парк и оказалась неподалеку от научно-исследовательского института, в котором работал отец. Не знаю, какой черт меня дернул, но я решила к нему заглянуть.
На работе отца я была редким гостем. Обычно я приезжала туда раз в месяц, чтобы забрать алименты, а после совершеннолетия и вовсе не появлялась. Отец по-прежнему помогал деньгами, но делал это в нейтральных местах, например, уличных кафе, избегая встречаться со мной в самом институте. Сперва на фоне развода и юного возраста мне казалось, что меня просто перестали любить. Вот так. Разом. Что именно из-за меня папа ушел. Искала причины в своем поведении, оценках. Закончила две четверти подряд круглой отличницей. От этого за спиной буквально крылья выросли. Я едва ли не вприпрыжку бежала на встречу с отцом. С радостью и надеждой смотрела ему в глаза, сообщая об этом! Только вот всё зря. Ничего не изменилось. Надежда медленно умирала, мать спивалась, а моя успеваемость катилась вниз до уровня хорошистки, удобного и неприхотливого.
Тогда я думала, что смирилась. Пьянки матери, одиночество - всё это притупило мои переживания. Тем неожиданнее оказалось случившееся перед памятной поездкой на Туманный Альбион.
К несчастью, я слишком поздно узнала о том, что разрешение на выезд за рубеж должны давать оба родителя. Поиск отца в то время, как у него уже с неделю был отпуск, превратился в ад. В полном отчаянии я взяла телефонный справочник и набрала его домашний номер. Проблему мы решили. Но по возвращении из поездки, во время дежурного телефонного звонка, меня ткнули носом:
- Не звони мне больше домой, Наташик. Только на работу, - попросил отец, убивая во мне наивного ребенка. Все-таки чудес не бывает.
Шли годы, а обидные слова не забывались. Уже позднее, разговаривая с родной сестрой отца по телефону, я узнала правду. Мой звонок пришелся не по душе его второй жене, закатившей истерику, закончившуюся скандалом. После ссоры отец уехал на дачу, где и жил, пока они не помирились.
С тех самых пор домой я ему больше не звонила. Да и в научно-исследовательском институте, где работала и его жена, появлялась как можно реже. Дальше вестибюля с турникетами меня всё равно не пропускали. Но сплетников, коих с лихвой хватает в любом подобном учреждении, медом не корми, дай только повод потрепаться.
Однако сейчас даже они не могли заставить меня отказаться от задуманного. Я поднималась по ступенькам здания и набирала номер сотового отца, готовая устроить если и не провокацию, то так - мелкое хулиганство.
- Привет, Наташик!
- Привет, пап. Ты на работе? Можно зайти?
- Что-то случилось? - разволновался он.
- Да нет, просто давно не видились. А я как раз мимо проходила.
- Вряд ли сегодня получится, Наташик. Я сейчас в главном здании, на другом конце города. Надо тут кое-какие дела решить перед командировкой.
- Опять куда-то уезжаешь?
- Да, в Москву отправили.. Завтра с утра лечу.
- Ну ясно. Тогда, как вернешься, позвони.
- Хорошо, Наташик. Пока.
Сухо и кратко. Каверза на волне храбрости мне не удалась. Однако на моем настроении это никак не сказалось. На душе царило приятное умиротворение, которое не хотелось терять. Решив вернуться тем же путем обратно, я пошла было в сторону парка, когда зазвонил телефон. Может, отец передумал?
Но звонила Лизка.
- Алло, - бодро ответила я.
- Привет, - прохрипела в трубку подруга. - Ты где?
- Гуляю. Ты как? Пришла в себя?
- Лучше не спрашивай, - простонала она. - Выдула всю воду в холодильнике. Нужно будет еще купить. А потом Сашка позвонил и попросил срочно приехать в клуб.
- Террорист не дремлет?
- И не говори, - усмехнулась Лизка в ответ на нашу общую шутку. - Главное, меня-то он вызвал сюда, а его самого как не было, так и нет. Ты сама когда сюда доберешься?
- Через часик где-то...
- Ну вот неймется ему, - проворачала вдруг подруга, перебивая меня. - Извини, тут от Сашки входящий. Встретимся в клубе. Буду в кабинете.
Прикидывая, где будет удобнее сесть на маршрутку, я торопливым шагом двигалась через парк. Если честно, мне не хотелось надолго оставлять Лизку одну. Берестов мог что-то заподозрить и присосаться к сестре похуже пиявки. К тому же нужно было обязательно провести профилактическую беседу с Андреем, который столь неблагоразумно помог Лизке напиться накануне.
С маршруткой мне повезло, поэтому до клуба я добралась быстрее, чем планировала, и даже без последствий в виде мозолей. Все-таки никакая другая обувь не могла сравниться с кроссовками. Безопасная, комфортная и тихая. Я даже попыталась скользнуть мышкой мимо Сан Саныча, но меня выдали... нет, не кроссовки, а скрипучие петли одной из дверей на входе.
- Шифруешься? - вместо приветствия усмехнулся охранник.
- Добрый день, Сан Саныч, - смутилась я, начиная стыдиться своей выходки. - Сашки ведь еще нет?
- Еще нет, - повторил за мной мужчина. - А ты иди-иди, давай. Сделаем вид, что я тебя не видел и не слышал.
Я кивнула и засеменила наверх. Очень хотелось сделать Лизке сюрприз. Но, услышав голоса за приоткрытой дверью кабинета начальника, я замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, не желая показываться на глаза раньше времени.
- А я то думала, что это ты к нам зачастил, - донесся до меня голос подруги. - Значит, вот оно что. Хотя, по правде говоря, я что-то подобное и ожидала.
- Да неужели? - насмешливо протянул Влад, ставя под сомнение аналитические способности Лизки.
- Я на полном серьезе, Веселов. Не влюбился же ты в нее с первого взгляда? Наташка, конечно, симпатичная и хорошая, но...
- А почему бы и нет? - продолжал гнуть свою линию Влад, а я вся вдруг подобралась, настороженно ожидая продолжения его фразы. - Неужели ты сомневаешься в способностях своей подруги?
- В Наташе я не сомневаюсь. А вот в тебе - да. И судя по тому, что ты ищешь в ней вторую Катьку, не без оснований. Кати больше нет, Влад. И как бы тебе не хотелось это изменить или заменить сестру другим человеком, у тебя не выйдет. Хотя... - Лизка замолчала, а я прикусила губу от напряжения. И ведь знала же, что не стоит подслушивать чужой разговор, тем более что он касался меня лично, но найти в себе силы, чтобы уйти, я не могла.
- Хотя... - зацепился за ее слова Влад, заставляя закончить начатую мысль.
- Хотя я тоже попала в эту ловушку, - призналась подруга.
Дальше я уже не слушала. Тихонько попятилась назад и, преодолев лестницу с коридором за рекордное время, выскользнула на улицу. Однако даже на свежем воздухе легче не стало. Сравнение с Веселовой Катей висело на мне гадкой паутиной, которую до жути хотелось сбросить. И вроде не было в нем ничего обидного - девочка как девочка, но я испытывала нестерпимый зуд от примерки чужого образа на себя. Я зябко повела плечами, стараясь избавиться от неприятного ощущения, но это не помогло.
- Черт! - от души выругалась я.
- Он самый!
- Сашка! - возмущенно воскликнула я и шутливо замахнулась на возникшего из ниоткуда парня. - До смерти напугал. Ты почему еще здесь? Тебя же Лизка ждет.
- Подождет, - ответил он и сел на стоявшую рядом скамейку. - Пять минут больше, пять минут меньше - это некритично. Будем считать, что у меня перекур. Заслуженный причем.
С этим непоспоришь. Работал Сашка как проклятый.
- А Кристина где?
- Отпросилась на утро. Дела вроде какие-то. Кстати, - Берестов повернулся ко мне, - ты не знаешь случаем, какие цветы ей нравятся?
- Цветы? - опешила я. - Без понятия, если честно. Тебе узнать?
- А сможешь? - заметно оживился Берестов. - Только так, чтобы она не догадалась.
- Могу попытаться, конечно. А по какому случаю презент?
- На день рождения.
- Так ведь он через месяц! - удивилась я, присаживаясь рядом с Сашкой.
- Знаю, - с невозмутимым видом парировал парень. - Но сейчас с открытием всё завертится. Будет не до этого.
- Может, тогда и не стоит всё усложнять? Зайди в цветочный магазин и выбери букет на свой вкус.
- А что если он Кристине не понравится?
- Как он может ей не понравиться, Саш? Крис столько раз заказывала букеты твоим подружкам, что даже если ты подаришь ей простой букет полевых ромашек, собранных тобой - подчеркиваю - тобой лично, она обрадуется ему в тысячу раз больше, чем привезенному курьером "миллиону миллиону алых роз". И если ты этого не понимаешь, не чувствуешь разницы, то... - я замолчала, вспоминая слезы отчаявшейся подруги, - то мне очень жаль.
Уточнять, что жаль не его, а Крис, я не стала. Просто поднялась со скамейки и вернулась в клуб.
Готова поспорить, что Сашка до последнего смотрел мне вслед. И даже могу представить, о чем он думал. Наверняка о том, что совместное проживание с Лизкой плохо на мне сказалось. Возможно, он прав. Так открыто и в чем-то дерзко я с ним никогда раньше не разговаривала. Сама не знаю, почему сегодня всё было иначе. Возможно, из-за образа плачущей Кристины, который мне так и не удалось стереть из памяти. А может, из-за случайно подслушанного разговора. Так или иначе, я чувствовала маниакальное желание резать правду-матку, не щадя ни чужое самолюбие, ни гордость.
С таким настроением я появилась в кабинете начальства.
- Всем привет, - поздоровалась, без смущения заходя внутрь.
- Завидую твоей бодрости, - фыркнула Лизка, попивая воду из стакана.
- Оказывается, утренние прогулки этому весьма способствуют. Ну что, все в сборе? - поинтересовалась как бы между прочим, стараясь не смотреть в сторону Веселова.
- Сашка так и не появился, - пожаловалась подруга.
- Он уже здесь, - сообщила я.
- Не прошло и полгода, - проворчала Лизка, хмуро смотря мне за спину, где Берестов уже подпирал плечом дверной косяк. - Совести у тебя нет, братишка.
- Нет, - не собирался с ней спорить Сашка. - Чего нет, того нет.
Лизка фыркнула и опять отпила воды из стакана. Знакомый прием, к которому прибег Берестов, лишал ее припрятанных козырей. Ну как можно спорить с человеком, который даже и не пытается выдвинуть аргументы в свою защиту, а просто признает очевидное?
- Ладно, всё это не важно, - резко сменила тему Лизка и поставила опустевший стакан на стол, привлекая к себе внимание всех присутствующих. - Я хочу поехать в США, Саш.
"Что?" - едва не воскликнула я вслух. Резко захотелось пить, а еще прочистить горло. И я направилась в сторону графина, но Берестов опередил меня на какую-то долю секунды. Кажется, не одна я чувствую себя полной дурой. А ведь Лизка наверняка долго и серьезно об этом размышляла. Ведь такие решения не принимаются в одночасье. Или принимаются?
- И как ты себе это представляешь? - не без скептицизма спросил Сашка, учтиво протягивая мне второй стакан. - У нас открытие на носу, Лиз. А на тебе все танцоры.
- Не все, - возразила подруга, явно продумавшая такие нюансы. - Есть еще Антон. И он не прочь взять на себя подтанцовку.
- Вот как? - брови Берестова поползли вверх. - Значит, он уже в курсе.
- Не до конца. В детали я не вдавалась, но на возможность своего временного отсутствия намекала. Он не был против.
- А я, Лиз? А родители? А вон, Наташка? Все мы? Или девочки, которым ты помогаешь? - закипал Сашка. - О них ты подумала?
- Именно о них я и думала всё это время! - сорвалась на крик Лизка, но тут же с трудом взяла себя в руки. - О них, Саш! О том, что моих знаний катастрофически не хватает, чтобы им помочь. Их не хватает, чтобы вытащить Олю из бездны. Не хватает, понимаешь? Нет тут нормальных специалистов еще. А мои знания по сравнению с коллегами из Штатов - это всего лишь капля. Капля в море.
- На какой срок ты хочешь уехать? - вдруг неожиданно вмешался в разговор Влад.
- На два месяца, - устало ответила Лизка, поворачиваясь к Веселову. - Там курсы.
- Ну, два месяца - это не так уж и много. Не конец света. Справимся.
- Спасибо за поддержку, - благодарно улыбнулась ему Лизка, не скрывая, как важно для нее обрести союзников.
А я молчала. Молчала, так как мой голос всё равно ничего не решал. И поверить в происходящее я не могла. Слишком внезапно всё произошло. Слишком невовремя. Я ведь только-только захотела сесть за руль автомобиля, а тут он внезапно остановился, и меня без объяснений оставили на обочине. Ваша остановка, мисс. Будьте добры освободить транспортное средство.
И ведь логически я полностью оправдывала и поддерживала столь смелое решение подруги, не раз и не два жаловавшейся на нехватку специальной литературы и опытных коллег, работающих в сфере танцевальной психотерапии. Но готова к этому не была. Совсем.
- Хорошо, Лиз, на курсы я тебя отпущу, - нехотя уступил Сашка, - но не раньше ноября. Даже не надейся.
- Конец октября, Саш, - продолжала настаивать на своем подруга. - Курсы начинаются в конце октября и идут до католического Рождества. Так что к Новому году вернусь. Обещаю.
- Родителей предупреди, - ворчливо напомнил Сашка, устраиваясь в своем рабочем кресле.
- Само собой, - обрадовалась Лизка, и всем стало понятно, что этот раунд остался за ней. - Ну мы пошли.
Подруга взяла меня за руку и настойчиво потащила в коридор. Неужели боялась, что брат передумает?
- Уфф, - выдохнула она, отойдя от кабинета на безопасное расстояние.
- И давно ты решила? - не удержалась я от вопроса, который волновал меня больше всего.
- Вчера, - с обезоруживающей честностью призналась Лизка. - Вот веришь или нет, напилась с горя и решила. Андрей - свидетель.
- Не столько свидетель, сколько пособник, - хмыкнула я, вспоминая в каком состоянии подруга вернулась домой накануне.
- Не без этого, - засмеялась Лизка. - Но так хреново было, Наташ, ты даже не представляешь. Беспросветная тоска взяла, выть готова была. А сейчас хоть какая-то надежда есть. Глядишь, после курсов что-то изменится. А то болото - болотом.
То, что Лизка ожила, было видно с первого взгляда. Она вообще светилась как солнышко и выглядела так, будто с ее плеч свалился даже не камень, а целый валун.
- По-моему, ты приняла правильное решение, - слова поддержки с моей стороны были совершенно искренни. - Пусть неожиданное, но своевременное. Для тебя, по крайней мере. Вряд ли бы с такой легкостью рванула в другую страну, появись у тебя здесь парень.
- Это точно, - согласилась со мной подруга. - Как там говорят? Куй железо, пока горячо?
- Именно, пока горячо, поэтому и мне нужно поторопиться.
- С чем? - поинтересовалась Лизка, открывая дверь в хореографический зал.
- С переездом, Лиз. Я хочу собственную квартиру. Пусть маленькую, но свою.
Подруга резко остановилась и, развернувшись на каблуках, посмотрела мне прямо в глаза. А я свои захотела отвести в сторону, но не смогла.
- Это всё из-за Влада, да? Это он тебе мешает? Хочешь, я попрошу его больше не заходить и...
- Да причем тут он? - устало перебила я Лизку, прошла внутрь, сняла и бросила на столик куртку, а сама разместилась в кресле. Почему-то желание заниматься куда-то пропало. Внутри разрасталось чувство неудовлетворенности. Я устало закрыла глаза и помассировала виски кончиками пальцев. - Просто время пришло, наверное.
- Вот прямо сегодня?
- Прямо сегодня, - спокойно ответила я и нехотя открыла глаза, рассматривая севшую напротив подругу. - Ты же решилась "прям вчера", - не удержалась я от подколки. - Вот и я услышала случайно разговор между тобой и Владом и сразу поняла, чего мне не хватает, - не стала лукавить я.
- Это когда это ты успела? - удивилась Лизка.
- Так сегодня и успела, - как можно более непринужденно ответила я.
- Поня-я-ятно, - протянула подруга. - И небось уже успела напридумывать себе всякого, - хмыкнула она, чем вызвала во мне легкую волну раздражения. - Ладно, об этом мы еще дома поговорим. И после этого не надо мне говорить, что Влад тут совершенно не при чем.
- Думай как хочешь, - отмахнулась я, понимая, что бессмысленно переубеждать подругу, если та вбила себе что-то в голову.
Лизка немного помолчала, изучая меня пытливым взглядом. Сама того не осознавая, она покусывала нижнюю губу и отстукивала какой-то незнакомый ритм на подлокотнике кресла. - Ну хорошо, и что ты теперь планируешь делать? Покупать квартиру?
- Без понятия, - честно призналась я. - Отложенных денег на ее покупку мне вряд ли хватит. Может, с отцом поговорю. Не хочется, конечно, просить, но самой мне жилье не осилить.
- Ну, пока у тебя не появятся ключи от собственной квартиры, тебя никто никуда не отпустит, - полушутливым тоном пригрозила Лизка, возможно, пытаясь тем самым снять повисшее напряжение. - Так хоть на аренде сэкономишь.
Отвечать я не стала, раздумывая над тем, как бы потактичнее затронуть другую тему.
- Есть еще кое-что. - Подруга вопросительно подняла брови. - Я больше не буду выступать в подтанцовке.
Лизка ответила не сразу. Но я знала, что отказать она мне не сможет. Я была в своем праве. Ведь откликнувшись на ее просьбу о помощи, я согласилась заменить девочку из подтанцовки лишь на время. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. За прошедшие три года подыскать достойную замену никто и не удосужился, а я и не напоминала. Вплоть до сегодняшнего дня.
- Хорошо, - немного помолчав, ответила Лизка. - Но в проекте-то ты останешься?
- Конечно, - охотно согласилась я. - Кстати, стоит предупредить девочек о твоем отсутствии.
- Ах да, раз уж ты напомнила. Почему бы тебе с ними не позаниматься?
- Мне? - опешила я. - Как ты себе это представляешь, Лиз?
- Наташ, я не прошу тебя что-то с ними разбирать, копаться в прошлом. Просто потанцуйте. Для себя. Для души. Ведь если они перестанут заниматься, вернуть их в зал будет сложнее.
Я откинулась на спинку кресла, понимая, что Лизка в очередной раз загоняет меня в угол. Под гнетом столь изощренного эмоционального шантажа даже я чувствовала себя беспомощной.
- Хорошо, - уступила я. - Но если честно, мне страшно подумать, под чем я только что подписалась.
- Не преувеличивай, - фыркнула Лизка. - Как будто я у тебя почку прошу.
- Лучше уж почку, - шутливо проворчала я, и мы дружно рассмеялись.
- Ну что, позанимаемся? - встрепенулась Лизка и энергично поднялась с кресла. - У меня сил столько, что горы готова свернуть.
- Главное, чтоб не шею, - хмыкнула я себе под нос. - И откуда у тебя столько энергии? Еще ночью полутрупом лежала.
- Сама не знаю. Надо спросить, что там Андрей намешал вчера.
- Только давай без повторения.
- Ты же знаешь, вчера был форс мажор! - в голосе Лизки послышалась нотка обиды. Из-за створки шкафа показалась аккуратная голова, на которой девушка, ловко орудуя шпильками, заканчивала сооружать гульку. - Только я не верю в случайности. И если бы не вся эта ситуация с Олей, - продолжила она, снова спрятавшись за створку, - я бы так и не решилась уехать на учебу. И знаешь еще что, - Лизка не спеша подошла ко мне, натягивая на себя безразмерную футболку с длинными рукавами, - кажется, меня немного отпустило.
- Что именно?
- Прошлое. Вся та ситуация с Тохой. Я ведь тогда не только из-за растроенных чувств перестала с ним общаться, - разоткровенничалась подруга, усевшись на пол в позе лягушки. - Мне было обидно, что Тохе удалось воплотить свою мечту в жизнь, не считаясь со мной, а я от своей отказалась. А ведь могла уехать туда на учебу через год. Но я этого не сделала. А вину за собственную нерешительность повесила на Тоху. Наверное, будь мы с ним просто друзьями, я бы им восхищалась. Ради своей мечты он пожертвовал всем. А я не смогла.
- Возможно, целеустремленность Антона и достойна восхищения, но используемые им средства ее всё равно не оправдывают.
- Наверное, ты права. Но я только сейчас поняла, что он тогда чувствовал. Всё познается в сравнении. Кажется, тогда мое желание поехать учиться в США было продиктовано отнюдь не мечтой.
- А чем, если не ей? Ты же всегда любила танцевать. Всегда хотела этим заниматься.
- Да, любила и люблю. Кто ж спорит? Но с какой целью? Вон, возьмем Тоху. Ему нравится выступать перед публикой. Он от этого действительно ловит кайф и хочет быть лучшим. А я? Разве это для меня важно? Нет. А всё потому, что та мечта не была моей, Наташ. Я взяла чужую мечту, а потом сама же и обвинила Тоху в том, что она не сбылась. Вот такие дела. А теперь, дорогая моя, - Лизка бросила на меня выразительный взгляд.
- Встаю, встаю.
Я достала из шкафа вещи и принялась переодеваться, боковым зрением наблюдая за подругой. Она уже выбрала музыку для сегодняшнего занятия и теперь с нетерпением ждала меня в центре зала, что-то подсчитывая в уме.
- Сначала первый комплекс, - предупредила Лизка, оглядываясь назад и наблюдая за тем, как я собираю подросшие волосы в хвост.
В этот комплекс входили упражнения на дыхание, осознание отдельных частей тела и обозначение его границ. И несмотря на кажущуюся легкость, ни одно из упражнений таковым не было. Мне понадобилось около двух лет, чтобы научиться дышать правильно, не сбиваясь и не жадничая. Казалось бы, что может быть проще? Ведь человек дышит от рождения и до самой смерти? Но в действительности дела обстояли иначе.
Я до сих пор помню, как, заставив меня хорошенько попотеть на самом первом нашем занятии, Лизка открыла бутылку, взяла стакан и наполнила его водой на один сантиметр от донышка, после чего вручила мне, чтобы я утолила жажду. Я выпила и попросила еще. На этот раз налитой воды оказалось еще меньше и едва хватало на полноценный глоток. Я непонимающе уставилась на девушку, но она не спешила давать мне объяснений.
- Ну как, удобно было пить? - поинтересовалась Лизка, словно бы игнорируя мое недоумение.
- Ты и сама видишь, что нет.
- А жажда как? Утоляется?
- Нет! - несколько грубо ответила я, не понимая, к чему она клонит.
- А ведь пила ты сейчас так же, как и дышала, Наташ. Вот это, - Лизка подяла стакан и показала пальцем на его кромку, - объем твоих легких. А вот это, - она резко опустила палец вниз, - то, что ты использовала для снабжения своих органов и тканей воздухом. А иногда, я бы даже сказала довольно часто, сама того не замечая, ты задерживаешь дыхание на несколько секунд. Как будто боишься чего-то и просто перестаешь дышать. Или начинаешь дышать поверхностно.
Самое удивительное, что только после того Лизкиного экспромта со стаканом я начала замечать, что действительно дышу как попало. Но одно дело - обнаружить проблему, другое дело - от нее избавиться. А второе мне удавалось из рук вон плохо. И если во время занятий в зале я еще как-то контролировала работу легких, то в обычной жизни забывалась, сбивалась на поверхностное дыхание, а то и вовсе про него забывала.
Не менее интересными и полезными стали для меня упражнения на знакомство с собственным телом. Ничего сложного, казалось бы. Кто лучше нас самих его знает в конце концов? Две руки, две ноги, голова. Сделать шаг, подпрыгнуть, потянуться. В течение дня каждый из нас повторяет эти простые действия сотни, тысячи раз. Всё доведено до автоматизма. Вот именно. До автоматизма, в котором незаметно теряется связь между душой и ее оболочкой. Последняя всё больше напоминает машину, хорошо отлаженный механизм. Послушный и легко управляемый. Настолько, что ты просто забываешь о том, насколько он сложен и уникален. Не обращаешь на него внимания, пока одна из его деталей неожиданно не даст сбой.
Когда Лизка в первый раз попросила меня лечь на пол и представить себя младенцем, который не умеет ни ходить, ни ползать, я подумала, что она шутит. Забавляется, пытаясь отследить мою реакцию на свои слова. Но всё было более чем серьезно.
Поза эмбриона, на которой настояла Лизка в самом начале, была удивительно комфортной.
- Это потому что открытых зон мало, - объяснила подруга, ложась рядом, лицом ко мне. - Ну и память свое берет. Всё же положение эмбриона напрямую связано с ощущением безопасности в утробе матери. Ты можешь забыть, но тело продолжает помнить. Поэтому так часто хочется свернуться калачиком, когда сил бороться не остается.
- Была бы моя воля, всегда бы так лежала, - призналась я, закрывая глаза и расслабляясь.
- Это только так кажется, - с пониманием усмехнулась Лизка. - На самом деле, когда внутренняя энергия восстановится, ребенок в тебе обязательно попросится наружу, познавать мир...
- И наступать на те же грабли, - иронично добавила я.
- Не без этого. Но в мире полно и других, более приятных вещей, не так ли? А теперь давай дышать.
И мы дышали.
Эмбрион уступил место несмышленному младенцу, хаотично размахивающему руками и дергающему ногами. Он мог по несколько минут рассматривать заинтересовавший его объект - будь то яркая игрушка или картина на стене. И Лизка приносила мне, лежащей на полу, разные предметы и просила их описать.
В первый раз это была погремушка.
- Что это? - спросила Лизка, вручая мне ее.
- Погремушка, - несколько опешила я от очевидности вопроса.
- Нет, Наташ. Попробуй еще.
- Лиз, ну это пластмассовая погремушка в форме мишки. Ну еще с деталями для лапок. Кажется, из велюра.
- Да ну? - с притворным удивлением протянула подруга. - А мне показалось, что это что-то странное, яркое, да еще так мило шумит. Хочется трясти и слушать. А если ритмично трясти, то вообще музыка получается. И можно даже сочинить мелодию. А еще, если очень сильно погреметь, можно обратить на себя внимание родителей.
Я хмуро слушала Лизкины объяснения, понимая, наконец, чего она от меня добивалась. Увидеть мир глазами ребенка, затолкав всезнающего, мудрого взрослого внутрь, лишив его права голоса. Голоса, который сыпал заумными понятиями налево и направо, заглушая чувства.
- Поняла, к чему я это всё веду? - с присущей ей терпеливостью спросила подруга и, дождавшись моего кивка, притащила мне коробочку с несколькими погремушками. - Выбирай.
Но несмотря на то, что выбор был большой - погремушки были на любой вкус и цвет, - он был непростым. Взрослый во мне то и дело норовил вставить свои пять копеек, вовлекая в разговор с самой собой.
- Не бери эту. Смотри, цвета слишком яркие. Наверняка красители ядовитые. Столько сюжетов про них было. И эту не надо. Уши у мышки плохо пришиты. Может, в подвале делали.
И по мере того, как взрослый высказывал свое мнение, моя рука неуверенно перемещалась от одной погремушки к другой.
- Меньше думай, - дала дельный совет подруга. - Все проблемы от ума. Слышала такое?
- Естественно.
- А знаешь почему?
Хотя кое-какие соображения у меня были, я промолчала. Слишком уж заинтриговала меня своей точкой зрения Лизка.
- Твой ум - это по большому счету результат общественной деятельности, Наташ. Твоих близких, родных, друзей. Преподавателей в школах и университетах, которые с гордостью заявляют, что учат детей думать. Ты читаешь чужие мысли в книгах, слушаешь посторонних и составляешь о чем-то собственное мнение. Но это как построить дом из кирпичиков лего, которые тебе дали. Поэтому неудивительно, что среди ста человек можно найти три-четыре группы, придерживающихся одного и того же мнения. Кирпичики и инструкции ведь у всех одинаковые. Всё это идет извне, а не изнутри. А потом внутри зарождаются противоречия. Своеобразное информационное несварение или же отравление. У кого как. Поэтому никогда не спрашивай человека о том, что он думает. Всё равно в ответ ты чаще всего услышишь полуфабрикат из чужих мыслей, который почти никогда не соответствует тому, что спрашиваемый действительно думает. Лучше спроси у него, что он чувствует. Обмануться в мыслях легко. В чувствах - намного сложнее. Вот и ты, ориентируйся не на голос разума, а на чувства. Тогда, поверь мне, выбор перестанет казаться таким сложным.
- Следуй зову сердца что ли?
- Типа того, - улыбнулась Лизка и легонько потрясла коробку, напоминая о поставленной передо мной задаче.
Я вздохнула и, закрыв глаза, опустила внутрь обе руки. Лишив себя возможности собирать и анализировать информацию зрительно, я неожиданно обнажила другие чувства. Они стали острее. Например, слух. Я по очереди перебирала погремушки и отбирала из них те, которые приятно гремят и не вызывают раздражения. Из них в свою очередь отобрала те, которые были приятны на ощупь.
- Ну как?
Я открыла глаза и посмотрела на лежавшие в моих руках погремушки. Их осталось всего три. И теперь уж выбор никакой трудности не представлял. Взгляд сам упал на грустного голубого мишку, которого хотелось пожалеть. И хотя голос взрослого опять попытался высказаться о том, что в общем-то это игрушка, а мое поведение абсолютно детское, я выбрала мишку.
- Вот эту! - я положила оставшиеся погремушки в коробку, а эту поднесла поближе к себе, чтобы получше рассмотреть. Сама того не замечая, водила большим пальцем по нежной, почти плюшевой поверхности, как будто это простое касание могло заставить мишку улыбнуться.
- Молодец! - искренне похвалила мой выбор подруга. - Правда, младенец бы потянулся к более яркой погремушке, - Лизка явно намекала на коричнево-оранжевую обезьянку, входившую в число отобранных мною. - Но это не важно. Главное, что ты прислушалась к себе. Своим истинным чувствам.
На этом эксперименты подруги не закончились.
- Ну что, ложись! - попросила она меня, начиная очередное занятие. Наш "ребенок" тогда вот-вот должен был научиться ползать, если следовать общепринятому порядку.
Когда я привычно разлеглась на полу, Лизка поставила справа и слева от меня принесенные из офиса стулья и натянула между ними длинную нитку с красочными бумажными бантиками разного размера.
- Из погремушек ты выросла, - рассказывала подруга, завязывая узелки. - Вот, пришлось мастерить. На каждом из бантиков что-то написано, но прочитать ты это сможешь, только если дотянешься. - Я скептически взглянула на подругу. - Думаешь, задание слишком легкое? - угадала она и поспешила меня разуверить. - Это ты зря. Мы сейчас быстренько создадим для тебя те же условия, что и для ребенка.
После этих слов она практически приковала меня к полу широкой гимнастической лентой. Я попыталась подняться, чувствуя, как впивается в тело неприятно пахнующая резина, но так и не дотянулась до нитки с бантиками.
- Отлично! - как ребенок обрадовалась подруга. - Ну что, поехали?
Спустя минут пять и более двадцати попыток дотянуться хоть до какого-то бантика я без сил распласталась на полу. Пресс нещадно болел. Я уже было хотела схитрить и сорвать бантик ногами, но меня остановили.
- Давай не будем демонстрировать обезьянью хитрость. Подумай, что помогает ребенку. Что толкает его к действию и помогает достичь цели?
- Не знаю. Может, он выбирает что-то одно? То что ему понравилось? - предположила я, вспоминая свои ощущения от мишки-погремушки.
- Попробуй, - с хитрецой в глазах предложила подруга.
Я скользнула взглядом вдоль нитки, решая, за каким бантиком начать "охоту". Наверняка проще было дотянуться до тех, что были побольше или поближе к центру. Но почему-то внимание привлекали не они, а как назло самый дальний от меня, красивый и аккуратный сиреневый (где только Лизка такую бумагу нашла?) бантик.
Я набрала побольше воздуха в легкие, напрягла пресс и изо всех сил потянулась к выбранному предмету, который по мере возрастания количества неудачных попыток становился всё более желанным. В какой-то миг мне начало казаться, что лента вот-вот разорвет меня пополам, если то же самое с ней не сделаю я. Сделав очередной рывок, я зацепила кончиками пальцев вожделенный трофей и вместе с ним упала на пол. Развернула "веер" по бокам бантика и, наконец, прочитала содержимое: "Для достижения поставленных целей нужно выходить за рамки своих возможностей."
- Там везде эта фраза написана? - почему-то этот вопрос интересовал меня больше всего.
- Нет. А что, - Лизка хитро прищурилась, - ты хочешь еще пресс подкачать?
- Нет уж, уволь, - фыркнула я и вытянулась, чувствуя, как змейкой соскальзывает с груди гимнастическая лента, возвращая свободу движений.
Шло время. Месяцы сменяли друг друга, а мое "я" продолжало расти. Вслед за Лизкой я ползала, исследовала мир, намеренно и случайно стукаясь о предметы и людей, знакомилась с собой в отражении зеркала и через общение с окружающими. И всё шло хорошо, пока мы не достигли "подросткового" возраста. Как Лизка ни старалась, вытащить из ребенка девушку ей не удавалось.
- Тебя надо занести в Красную книгу, - шутливо возмущалась она. - Ни грамма кокетства в твоем возрасте. Это же надо.
Не то, чтобы кокетство было главным критерием и условием моего превращения в "прекрасного лебедя", но в составленном подругой списке-анкете оно присутствовало. Рядом с этим пунктом можно было увидеть и другие, например, отношение к примерке и покупке красивой одежды и аксессуаров, пользованию косметикой и общению с противоположным полом. До сих пор помню лицо подруги, когда она, прочитав мои ответы по шкале от одного до пяти, подняла на меня глаза.
- Вот честно, если бы сама не видела, как ты это заполняла, - начала Лизка, - никогда бы не подумала, что на вопросы отвечала девушка. Скорее уж мужчина, но со странностями.
- Почему со странностями?
- Так какой нормальный парень откажется от общения с противоположным полом? Да никакой! А тут, - подруга снова уткнулась в заполненный мною листочек, - хорошо хоть, ты осознаешь себя девушкой.
Но осознавать себя ею было недостаточно, и мы обе это понимали. Лизка всеми способами пыталась подобрать ко мне ключик и выпустить мою женственность на волю. Она перепробовала всё - от латино-американских танцев до курсов макияжа и покупки красивого нижнего белья. Но то ли женственности во мне не было вовсе, то ли ключики были не те, но никакого эффекта не было. Я по-прежнему носила комфортное, но совершенно не привлекательное нижнее белье, терпеть не могла макияж и шпильки. Но больше всего подругу расстраивало то, что я избегала знакомства с парнями.
- Знаешь, мне кажется, именно в этом проблема, - рассуждала как-то Лизка за завтраком, держа в руках наполненную до краев чашку чая. Ее безымянный палец плавно скользил по обращенной ко мне изогнутой фарфоровой ручке. - Наверное, это как у магнитов, - задумчиво пояснила она.
- В смысле? Противоположности притягиваются?
- Нет, - покачала головой подруга и слегка поморщилась, когда от чуть резкого движения рук несколько капель выплеснулось на стол. Но Лизка даже не пошла за тряпкой, продолжая задумчиво разглядывать чайные кляксы. - Твоя женственность спрятана очень глубоко в силу разных, скажем так, причин. К ней тяжело добраться снаружи. Потому что движение одностороннее. Но если подобрать правильный магнит, твоя женственность сама устремится навстречу. И таким магнитом по идее должен стать мужчина.
- Что-то при виде этих самых мужчин в клубе во мне ничего не меняется, - с изрядной долей скептицизма заметила я.
- Может, потому, что мужчина должен быть твоим.
Я фыркнула,чуть не подавившись кофе, и поспешно положила свою чашку на стол.
- Что? - чуть хмуря брови, спросила подруга. - Сомневаешься?
- Не в этом дело, - заулыбалась я. - Просто вспомнилась та шутка. Ну, про козлов. Если все мужчины - козлы, почему каждая женщина продолжает искать того самого, единственного?
- А, - усмехнулась в ответ Лизка. - Да, Образец женской логики на лицо. Однако я думаю... нет, я уверена, что, когда такой мужчина появится, женственность сама даст о себе знать.
В ответ я лишь пожала плечами. Больше мы к затронутой теме не возращались. Мое развитие приостановилось, но теперь Лизка не акцентировала на этом свое внимание, продолжая выполнять со мной одни и те же комплексы упражнений для сенсорного развития. "Про запас", как она сама говорила.
- Когда-нибудь тебе всё это пригодится, вот увидишь, - неизменно твердила она, с загадочной улыбкой рассматривая меня в зеркале.