|
|
||
Название говорит само за себя | ||
СуицидоманияПоэмка | |||
1 Закрываю глаза я и вижу Метастазы кошмарного сна: Как он медленно вылез на крышу Сквозь провал слухового окна; Как схватился руками нелепо За изъеденный ржей парапет; Как на фоне лазурного неба Выделялся его силуэт; Как, застыв на одно лишь мгновенье Перед бездной семи этажей, Он рванул без крупицы сомненья Вниз на встречу со смертью своей. ...И летел без единого звука, Словно было то в фильме немом, Чтобы лечь, страшно вывернув руки, На асфальте кровавым пятном. Тошнота, подкатившая к горлу Неожиданной быстрой волной, Влажным комом дыхание сперла От виденья картиной такой. И потом уж из оцепененья, Что меня охватило на миг, Пробудил рвущий душу смятеньем Чей-то резкий, пронзительный крик. 2 Люди сводят по всякому счеты С жизнью, коль им она поперек: Кто-то пьет до кровавой блевоты; Кто-то пулю пускает в висок; Кто-то в петлю суется в сортире; Кто-то прыгает в реку с моста; Кто-то, чинно свершив харакири, Мышцы рвет своего живота; Кто-то бритвенным лезвием длинным Рассекает свой острый кадык; Кто-то, гадким облившись бензином, Сам себя превращает в шашлык; Кто-то морит себя хлорофосом; Кто-то пьет, как вино, атропин; Кто-то валится сам под колеса Проезжающих автомашин; Кто-то газ на плите открывает И ложится спокойно в постель; Кто-то зимней порою ныряет В полыньи ледяную купель; Кто-то... Впрочем, то гиблое дело Перечесть настоящий завал Разных способов, коими смело Человек сам себя убивал. Человек - не собака, не пума, И фантазией не обделен, Как убить себя, сможет придумать Без сомнения всякого он. 3 У него было много депрессий, Эта не была первой отнюдь. В школе, в пору студенческих сессий... Его просто могло перемкнуть Где-нибудь на работе, в дороге, В шумном городе, возле реки, Был бы повод для глупой тревоги, Для душевных терзаний, тоски. Правда, мысль развязать суицидом Все проблемы житья своего В нестерпимо навязчивом виде Посещала не часто его. Лишь однажды, когда он расстался С ненаглядной девчонкой своей, То таблеток до рвот наглотался. Но желудок его был сильней И все выдержал, только расстройство Охватило больной организм, Вмиг все жизненные неустройства Оттеснил жуткий метеоризм. Ни один терапевт не сумел бы Этот дивный эффект предсказать, Но все так: вряд ли кто захотел бы, Если пучит, себя убивать. Жизнь, конечно, - глухая пучина, Что нас всех засосала в ничто. Но герой мой на время отринул Мысль о смерти, тем более, что Все знакомые вторили дружно: "Плюнь на девку! Ну что с нее взять?.." Но ему это было не нужно, Он ее не хотел забывать. Боль от горькой потери ютилась Где-то там у него в глубине - Для депрессии новой копилась Пища свежая в старой цене. 4 Если повод есть у человека Чтоб из жизни ненужной уйти, Он весомым быть должен, быть некой Страшной болью, все жгущей в груди. О весомости повода судит Каждый в меру понятий своих. Кто-то даже терзаться не будет, Потеряя семью и родных. Кто-то вдрызг проиграется в карты, Миллионы на ветер пустив, Усмехнется и с прежним азартом Вновь начнет наполнять свой актив. Но случается часто иное: От одной лишь оценки плохой Будет школьник так сильно расстроен, Что решится покончить собой; Или девочка скальпелем вены Рассечет, приближая конец, Потому что погиб "обалденный", Ненаглядный, любимый певец; Кто-то жизнью безмерно помятый; Кто-то много и всем задолжал; Кто-то же от задержки зарплаты Или пенсии недоедал; Кто-то в сексе насильем обижен; Кто-то секса, напротив, лишен; Кто-то был оскорблен и унижен; Кто-то в лжи глупой был уличен; Кто-то из любопытства простого Захотел непременно узнать, Что же после скитанья земного Всех умерших должно ожидать. В общем, если кого одолеет Мысль скорее из жизни уйти, Он придумает или сумеет Повод для суицида найти. 5 Кто другой, побывавши на грани Между жизнью и смертью, искал Утешенье бы в полном стакане Или травку б покуривать стал. Но герой мой был этого выше, Он освоил наркотик иной - Философию смерти, и вышел Из депрессии очередной В увлечении скорбным вопросом О граничном венце бытия. Он читал все о смерти: и прозу И поэзию... Галиматья Сотен авторов, тысячи книжек, Миллионов журнальных статей Вовлекла его в душную жижу Из бредовых и глупых идей. Жизнь теперь ни во что он не ставил, Смерть вознес как божественный акт. Все сознанье на то он направил, Чтоб осмыслить сей "истинный" факт. Он уверился в этом настолько, Что всерьез утверждал всем друзьям: "Я спокойно умру, если только Осознаю, что жизнь моя - хлам. Вряд ли что-то здесь меня задержит". Так оно с ним и произошло, Он своею ж идеей был свержен На асфальта литое стекло. 6 Я считал и сейчас так считаю (Вы все это оспорить вольны), Что все те, кто собою кончают, Без сомнений, душевно больны. Это, видно, у них от рожденья, Вряд ли можно такое привить, Чтоб инстинкта самосохраненья Все порывы в себе подавить. Ведь им нужно сменить подсознанье, Где хранится инстинкт мощный тот, Алогичным пустым беснованьем Горьких чувств, поражений, забот. Я могу понять тех, кто болезнью Многолетней совсем изможден, Что считает уже бесполезным Острой боли противиться он. Я пойму изнуренных жестоко Заключенных из концлагерей, Что бросались на провод под током, Чтобы с мукой покончить своей. Безусловно, бывают такие Ситуации, что иногда Позавидуют мертвым живые. Так бывает... Но все же когда Молодой человек добровольно Принуждает себя умирать, - Бестолково, беззубо, безвольно, - Я не в силах такое понять. Что их, глупых, на это толкает? Неурядицы в горькой судьбе? Их пресыщенность жизнью пустая? Их сопливая жалость к себе? (Я не очень-то мягок словами, Мне бы жестче хотелось сказать, Да боюсь, что какой-нибудь даме Эти строки придется читать). Может, это и есть пресловутый Чарльза Дарвина вечный отбор: Жизнь тех особей, что почему-то Могут дать не потомство, а сор, Пресекается жесткой рукою Естества, ведь вполне может быть В генах самоубийц есть такое, Что толкает себя их губить. 7 Ну а что же герой мой? Узнал он, Что девчонка его умерла. Поначалу она грипповала, А потом с воспаленьем слегла. Процедуры, уколы, таблетки Не смогли помочь вовремя ей. В эру антибиотиков редко Пневмония приводит людей К одру смертному, но, к сожаленью, Она все же приводит к нему От вульгарного самолеченья - Ведь болезнь запускать ни к чему. Головою поникнув глубоко, Мой герой шел за гробом в тоске, Мышцы деревенели от шока, Ногти вжались в ладонь в кулаке. Боль потери сразила навскидку, Впившись в сердце подобно игле. Разорвалась последняя нитка, Что держала его на земле. Брошен ком на прощанье в могилу, Вырос холм из земли и венков, Но прострация не отпустила Его мозг из железных тисков. Сидя за поминальным застольем, Он тихонько скорбел и страдал, Пораженный сжигающей болью. А народ вокруг ел, выпивал. Остограммившись, люди ожили, Больше выпили - их развезло. Если б это не поминки были, То до танцев бы дело дошло. Скорбный повод застолья задвинут На второй несущественный план. И увидев такую картину, Мой герой отодвинул стакан, Встал он резко и вышел из зала, Где был стол поминальный накрыт. "Жизнь - дерьмо!" - этой мыслью усталой Он был наголо просто разбит. Вот тогда он и вылез на крышу Сквозь провал слухового окна, Ощутив вдруг, что срок его вышел, Осознав то, что жизнь не нужна. 8 Раньше самоубийц хоронили У дорог за околицей сел, То ль за то, что они совершили Над своею душой произвол, То ль присутствием их не желали Оскорблять общий местный погост, То ли люди беду удаляли От себя за распутицу верст. Чья-то смерть - для других не наука, Сколько будет их, сгубленных душ. Морализм - бесполезная штука, Да и вредная часто к тому ж. Потому от конечного слова Воздержусь. Вам сгодится едва ль Столь присущая басням Крылова В завершающих строках мораль. Человека опутали сети Неожиданных горьких утрат, В наше время не меньше трагедий, Чем их было столетья назад. Потому-то уменьшит едва ли Суицидов число мой рассказ - Миллионы до нас умирали, Миллионы умрут после нас. Декабрь 1998 г.- март 1999 г. | |||
|