Черных Алексей Борисович : другие произведения.

Восьмистрочия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Восьмистрочия
  
  
  Есть трёхстрочные хокку, при помощи которых человек с восточной душой может описать всю глубину вселенной. Но нам трёх строк мало.
  
  Есть четырнадцатистрочные сонеты, которые для современного "клипового" человека, увы, уже велики.
  
  Автор считает, что восьми строк вполне достаточно, чтобы оперировать законченными поэтическими сущностями.
   
  
  
  
  Навеянное Иссой
  
  Круглится ямка от струйки мочи;
   Снег у ворот.
  Журчанье чуть слышно в безмолвной ночи
   Песней без нот;
  Снежный покров на земле неживой
   Девственно чист,
  Лишь у ворот он являет собой
   Исписанный лист.
  
  
  Навеянное Иссой-2
  
   Сегодня утром
   Тихонько упал на землю
   С дерева лист.
   Исса
  
  Облетает листва с удручённого клёна,
   С отвращением падая в грязь.
  Беззащитно стоять будет клён обнажённый
   До весны, никого не стыдясь.
  И когда новый лист, закружив над землёю,
   Упадёт, не задев никого,
  Мир, охваченный глупостью и суетою,
   Не заметит паденья его.
  
  
  Навеянное Иссой-3
  
   Тсс... Хоть на миг
   Замолчите сверчки луговые.
   Начинается дождь.
   Исса
  
  Словно проснулись сверчки и пичуги,
   Луг осмелел,
  Близкими стали далёкие звуки,
   День посерел.
  Свежесть несёт набежавшая туча,
   Зной бороздя.
  Как тяжела, и душна, и тягуча
   Жизнь без дождя.
  
  
  Навеянное Иссой-4
  
   Век росинки -
   Он и есть век росинки, не более,
   И всё же, и всё же...
   Исса
  
   Утром роса
  Мне омоет прохладой ноги.
   Врут небеса,
  Что они по природе не строги.
   Капли росы,
  Охладив, испарятся, исчезнут.
   В строках Иссы
  Они горьким 'И всё же...' воскреснут.
  
  
   * * *
  
  Осень. Вечер. Угрюмая улица.
  В энергетическом кризисе
  Фонари отвратительно щурятся,
  Словно бес от строк катехизиса.
  Спотыкаясь, прохожий ругается, -
  Полумрак грозит ему травмами.
  Свет с трудом сквозь листву пробивается,
  На асфальт ложась криптограммами.
  
  
   * * *
  
  Пусть мне твердят, что мир наш вечен,
  Но если я умру,
  Мир для меня сгорит, как свечи
  Сгорают в прах к утру.
  Исчезнут боль, любви устои,
  Морали суета.
  Коль я умру, весь мир накроет
  Глухая пустота.
  
  
   * * *
  
  К небу дым, как ласточка, взовьётся
  И застынет, схваченный зимой.
  Набежало облако на солнце
  И закрыло тонкой пеленой.
  Облако уйдёт и заискрится,
  Как алмазы, свежий белый снег.
  Мир в единый миг преобразится,
  Зазвенит, как яркий детский смех.
  
  
   * * *
  
  Мы всё распределили -
  Что, где, кому и как.
  Кому на рубль налили,
  Кому лишь на пятак.
  Кому-то дан огромный,
  Пустой ушастый жбан,
  Кому-то - только скромный,
  Но до краёв - стакан.
  
  
   * * *
  
  Чистота, блаженство, чистота,
  Горечь, слезы, боль и сожаление.
  Не беда, что горько, не беда,
  Лишь была бы радость вдохновения.
  Чистота, мирская чистота, -
  И в душе, и в теле, и в мышлении.
  Ерунда - блаженство, ерунда!
  Ерунда и горечь... К сожалению.
  
  
   * * *
  
  Опиши мне красоты снега,
  Что растаял бесследно вчера.
  Ощути неуёмную негу
  От тоскующей грязи двора.
  Опиши восхищение ливнем,
  Что четвёртые сутки идёт.
  Наслаждайся же тем, что противней,
  Чем весь мир наш... И наоборот.
  
  
   * * *
  
  Ты жгуч и зол,
  А он прелестен.
  Ты не дошёл,
  А он - на месте.
  Ты вновь без сил,
  Он эффективен...
  Но ты мне мил,
  А он противен.
  
  
  В электричке
  
  Я исполнен пустого апломба,
  Я рисуюсь немного, читая
  Книгу тонких новелл Ляо Чжая,
  Как интеллектуальную бомбу.
  Как интеллектуальный феномен
  Я ту книгу небрежно листаю...
  В том, что рядом никто Ляо Чжая
  Знать не знает, - уж я не виновен.
  
  
   * * *
  
  За окном, где опушка лесная
  Обступила извивом зелёным,
  Выделялась сосёнка сухая
  Омертвелым, коричневым тоном.
  Так и есть: все достоинства наши
  В суетливой людской круговерти
  Оттеняются чётче и краше
  Омерзительным таинством смерти.
  
  
  Ночь в Торском
  
  Нагло полная луна
  Светит в окна нашей спальни.
  Врут поэты, что она
  И тосклива и печальна.
  Как нежданный нудный гость,
  Что беседой досаждает,
  Как в ботинке острый гвоздь,
  Свет луны меня терзает.
  
  
   * * *
  
  Можно ли святым человеку стать,
  Но не таким, как ранее
  Церковь канонизировала целую рать
  По решению производственного собрания?
  Можно ли такую веру иметь,
  Чтоб никогда не отступить, не сорваться,
  Чтобы все мирские соблазны призреть
  И всегда святым оставаться?
  
  
   * * *
  
  Опушка леса. Ветер
  Гудит в вершинах сосен.
  Он не силен, но грозен,
  Как мало что на свете.
  Колышутся привычно
  Деревья в такт порывам.
  Всё как бы прозаично,
  Но вовсе не тоскливо.
  
  
   * * *
  
  Я и ты. И мир наш скручен
  В жёсткий бесконечный тор,
  Он обыден, сер и скучен,
  Ограничен прессом шор.
  Чувствую, что и Вселенной
  Та же выпала стезя:
  В тор скрутиться офигенный
  И замкнуться на себя.
  
  
   * * *
  
  Поскрипывала хвоя под ногами
  С упругостью тугой сталистой стружки.
  Я мерил время ровными шагами
  С бесстрастьем надоедливой кукушки.
  Сосновый бор, иссушенный жарою,
  Не даровал живительную свежесть,
  Которая вселяет в нас порою
  Покой душевный, доброту и нежность.
  
  
   * * *
  
  О чём ты думаешь, когда
  Последние мосты сжигаешь?
  Тоскуешь, плачешь и рыдаешь
  От постоянного стыда?
  О чём ты думаешь, когда
  Стараешься забыть былое
  И вдруг в одно мгновенье злое,
  Теряешь мысли без следа?
  
  
   * * *
  
  На город дождь идёт стеной,
  Вздыхает громом,
  Сверкает молнией-стрелой
  Над самым домом.
  Клубятся тучи надо мной,
  Их дождь колеблет.
  На город дождь идёт стеной,
  А город дремлет.
  
  
  Алфавитный бред. Абецедарий
  
  "А было всё гадким, древесно-еловым.
  Ёж ждал зиму истово. Йогурт кислил.
  Ломались мечты. Нарушались основы
  Паразитических реверсных сил.
  Телеметрия ужасно фонила.
  Хрипела цветисто чужая шиншилла.
  Щипал экивоками Юнг яйцевидный..." -
  Мой мозг воспаленный нёс бред алфавитный.
  
  
   * * *
  
  Избавь меня, Господи, от сомнений,
  Сделай жизнь мою, Господи, тихой и ровной,
  Излечи от терзающих размышлений
  О ненужности нашей пустословной.
  Дай зренье мне, Господи, да такое,
  Чтоб в жизни жестокой и несправедливой,
  Узреть проявленье Твое всеблагое
  К нам, недостойным и суетливым.
  
  
   * * *
  
  Что ожидает нас в конце,
  Когда останемся без сил?
  Умрёт улыбка на лице, -
  Ты всё, что было, упустил.
  В щемящем сердце веры нет,
  Без сил опустится рука.
  В измятой пачке сигарет
  Нет ни крупинки табака.
  
  
   * * *
  
  Вновь в Торском отключили свет,
  Отрезав от цивилизации.
  Мир, тьмой вселенскою одет,
  Затих в томительной прострации.
  Десятка два матёрых слов
  Без расслабляющей патетики
  Отметили мою любовь
  К проблемам нашей энергетики.
  
  
   * * *
  
  Заранее вычислив участь звезды,
  Что с неба падёт послезавтра,
  Я из дому вышел проверить цветы,
  Нектар заготовить на завтрак.
  С утра, завертевшись в пустой суете,
  Я жёг свое тело прохладой,
  И думал о той несчастливой звезде,
  Жалея, шептал ей: 'Не падай...'
  
  
   * * *
  
  Столько нужно успеть,
  Сделать нужно немало.
  Ни к чему сожалеть
  О звезде, что упала.
  Нам от дел не присесть,
  И дела те не тают.
  Звёзд на небе не счесть,
  Пусть себе опадают.
  
  
   * * *
  
  Расчленённые вдрызг небеса
  Ложно перистыми облаками,
  Вас размоет заката краса
  Наливными, густыми цветами.
  Вы сомкнёте свой пёстрый шатёр
  Над моей головой непокрытой.
  Отгорает заката костёр...
  Ночь приходит... Невзгоды забыты...
  
  
   * * *
  
  До неприличия невзрачен,
  Как никому не нужный хлам,
  Я подчиняюсь неудаче,
  Как жёстким приказным словам.
  День на ненужности потрачен,
  Подобен прочим серым дням.
  Свою пустую неудачу
  Подпитываю ленью сам.
  
  
   * * *
  
  Я стал немного забывать
  Зудящее во мне искусство,
  Как с наслажденьем рифмовать
  Свои видения и чувства.
  Без стихоплётства не умру,
  Но всё же что-то я теряю.
  Лишь пребывая на Мэйл.Ру,
  Искусство это вспоминаю.
  
  
   * * *
  
  Нас с тобою сюда принесут на щите.
  Или мы со щитами пойдём по воде,
  Отвергая в душе то ничто и нигде,
  Что мешает с тобой нам идти по воде.
  Так случается всюду, всегда и везде:
  Только тот, кто сумеет быть на высоте,
  Со щитами в руке, с яркой целью в мечте,
  Аки посуху сможет идти по воде.
  
  
   * * *
  
  Стихотворная строка
  Облачает мысли в форму,
  Как волна, что высока,
  Утихает после шторма.
  Что же лучше? - вдруг порой
  Просыпается сомненье, -
  Мысль, что крутится юлой,
  Или гладь стихотворенья?
  
  
   * * *
  
  Мы застыли немо:
  Поглотили взор
  Звёздная поэма,
  Мировой простор.
  Мощью поражает
  Вечный механизм,
  Тихо оттесняя
  Материализм.
  
  
   * * *
  
  Лето... Страшная жара...
  Удручающе без меры
  Духота царит с утра...
  Только кондиционеры
  Разжижают нашу кровь,
  Делая сознанье ясным.
  Но с тобой, моя любовь,
  Даже дни жары прекрасны...
  
  
  Арифметика рвенья
  
  Если вычесть из того, что
  Составляет силу рвенья
  Разжиревшую коросту
  Суетливого стремленья
  Показать себя начальству,
  Выслужится и прогнутся,
  Что останется?! Удальство,
  Чтоб в курилке матюгнуться.
  
  
  Начитавшись Маяковского
  
  Начитавшись с утра Маяковского, сидя в туалете,
  Выхожу, заряженный его бешено рваным ритмом:
  Хочется вывернуть всё наизнанку на этом свете,
  Поставить с ног на голову, выйти на смертную битву.
  
  Сердце от чувств этих давит резиновым мячиком,
  В мир нервно впиваюсь расширенным глазом я.
  Берегитесь, буржуи, питающиеся рябчиками
  И зажёвывающие их (бля!) ананасами.
  
  
   * * *
  
  День, уходящий в ночь,
   Не вернуть.
  Я не смогу превозмочь
   Этот путь.
  Так происходит всегда
   На свету:
  Тянет нас всех туда,
   В темноту...
  
  
   * * *
  
  Мы словно свыше осчастливлены
  Нежданно чётким проясненьем:
  Иные чувственные символы
  Сместили миропредставленье.
  Иные: вздохи, взгляды, тонкости,
  И отношенье к празднословью, -
  Весь мир иной! Без однобокости!
  Мы осчастливлены любовью.
  
  
  Иллюзия радости
  
  'Иллюзию радости дарит вино', -
  Такую неглупую фразу
  Я где-то читал (и не так уж давно),
  Но с ней не согласен мой разум.
  Хорошие вина раскроют в душе
  Все те закоулки, что скрыты
  Унылостью будней, сокрыв неглиже
  Иллюзии жизни избитой.
  
  
   * * *
  
  Осень сочно смешивает краски,
  Расслабляет, истончает чувства.
  Для поэтов осень - просто сказка,
  Полигон словесного искусства.
  Но прошу вас, осени не верьте,
  У неё коварная природа.
  Осень всё-таки - преддверье смерти
  Утекающего в неизвестность года.
  
  
  Презумпция зла
  
  Неужто природа меня не смогла
  Создать добряком полноценным:
  При виде чужого презумпция зла
  Родится во мне непременно.
  В любом неизвестном всегда наперёд
  Я чувствую только злодея.
  Во мне только нечет, отсутствует чёт:
  Я видеть добро не умею...
  
  
  Бабья осень - 3 декабря 2012 года
  
  Утренний декабрьский дождь,
  Твёрдые плюс восемь.
  Слов других не подберёшь -
  Это бабья осень.
  Ох, не скоро зимний снег
  Радостей добавит.
  Всё разладилось у тех,
  Кто погодой правит.
  
  
  Вопрос вопросов
  
  Не понять, не принять чужое,
  Не узнать, не признать родного.
  Ни сознанием, ни душою
  Не постичь все глубины слова.
  Мы во многое верим слепо
  И на многое смотрим косо.
  Только как дорасти до неба? -
  Вот вопрос всех моих вопросов.
  
  
   * * *
  
  Прекрасен и неуловим
  Небесный Иерусалим,
  Блистает горним хрусталём,
  Пылает трепетным огнём.
  Мой путь к нему и кос и крив,
  Но я иду, пока я жив,
  Хоть он далёк и невидим, Небесный Иерусалим.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"