Аннотация: Каким образом свершаем мы свой выбор, насколько он независим?
МЫ ВСЕГДА ВЫБИРАЕМ САМИ?
Первая галлюцинация у Олега Никольского, заведующего лабораторией радиофизического института в небольшом городе Ближнеречинске, случилась в начале февраля, незадолго до его сорок третьего дня рождения - допоздна засиделся с книжкой на кухне и уже собирался идти спать, когда послышался нарастающий свист, затем внезапно упала тишина, и все вокруг окуталось густой серой пеленой. Олег не успел испугаться - по телу пробежало легкое сотрясение, и взгляду вновь предстала привычная обстановка. Тогда подумал, что задремал в кресле, но примерно через две недели видение повторилось вновь, потом дней через десять еще раз. А затем они стали повторяться примерно раз в неделю или чуть реже. Случалось, пелена виделась темно-серой, иногда в нее вкраплялись черные пятна.
После третьего или четвертого случая Олег решил обратиться к своему другу, Сашке Дроботову - врачу-невропатологу, заместителю главврача городской больницы, да все откладывал из-за нагромождения дел. К тому же на носу были майские праздники, из Москвы обещал приехать Володя Радин, и вся их компания бывших одноклассников - еще Сережка Кривин, с которым они работали вместе в институте - как обычно, соберется на шашлыки в лесу неподалеку от города. Вот тогда, решил Олег, он как бы невзначай и намекнет Дроботову о своих проблемах.
День для пикника выдался отличный - солнышко, тепло. Дурачились, болтали обо всем на свете, даже боролись, под иронические комментарии жен. Ближе к вечеру засобирались домой, кинули на пальцах жребий, как привыкли еще со школьных времен, кому идти к речке за водой для мытья посуды - выпало Олегу.
- Это несправедливо, я уже ходил сегодня, - попытался отвертеться Олег.
- Не расстраивайся, Никола, - Радин обратился к нему по школьному прозвищу, - жизнь вообще несправедливая штука, а ты никогда не был баловнем судьбы.
- Зато ты ее любимчик. У тебя вон, какой живот.
- Живот - часть имиджа солидного человека, каковым я и являюсь, в отличие от некоторых.
- Ты кого имеешь в виду?
- Ну не тебя, конечно! Ира, как ты двадцать лет выдержала замужем за таким занудой!?
- Иногда сама удивляюсь.
- Отстань от моей жены, или я кое-что расскажу про тебя.
- Что? - тут же заинтересовался Кривин.
- Это секрет... пока, но если он и дальше будет приставать к Ире...
Так пререкаться они могли бесконечно. Продолжая улыбаться Олег, зашел за деревья, закрывающую речку, продрался через орешник, и стал спускаться к берегу. Неожиданно повеяло гнилью, ноги провалились в жидкую черную грязь. Необычайно быстро солнце закрылось набежавшими облаками, вместо искристой речушки взгляду открылась узкая, извилистая речка, повсюду усеянная завалами из камней и мусора, наталкиваясь на них, мутная вода вскипала грязной пеной. Берег толстым слоем покрывала бурая прошлогодняя трава, из нее часто торчали остовы засохших прошлогодних бурьянов. На невысоких, искривленных деревцах чахло бледнели зеленые листочки, сверху нависало небо, укрытое толстым слоем серых облаков.
Олег растерялся и зачем-то попытался сбить ногой высохшее скрюченное деревце - нога прошла сквозь ствол без малейшего сопротивления и он едва не упал. "О, Господи, опять галлюцинации! Да, что же это со мной!?" - испугался Олег. Это было... нечестно, сегодня такой отличный день. Но уже через несколько мгновений сквозь облака проглянуло солнце, и глазу предстала привычная картина. Олег присел на поваленную березу и растерянно уставился перед собой. На этот раз он расстроился по-настоящему - видение было совсем иного толка, нежели прежде, оно было какое-то безнадежное, пугающее настроение испортилось.
- Саша, - пожаловался он Дроботову, когда вернулся с водой, - у меня кажется крыша едет.
- Это нормально, среди вас я только один здоровый.
- Я серьезно, - и Олег вкратце рассказал о своих проблемах.
Дроботов посерьезнел, зашевелил губами, что-то вычисляя.
- Значит так. Сегодня у нас суббота, жду тебя в четверг утром. Выйдет из отпуска заведующая кабинетом томографии и мы тебя основательно проверим.
***
В четверг Олега полтора часа гоняли по разным кабинетам, наконец, он вернулся к Дроботову. Тот внимательно просмотрел результаты обследований.
- Будешь смеяться, - заявил он, - но ты совершенно здоров. Мелкие отклонения не в счет, все в пределах нормы. В больнице очень неплохое оборудование и мы проверили все, что могли - ты здоров.
- Тогда в чем дело, что со мной происходит? - Олег заметно успокоился.
- Скорее всего, обычное переутомление. Конечно, галлюцинации могут возникать при опухолях мозга, а на ранней стадии опухоль очень трудно обнаружить - надо смотреть совсем на другой технике, такой как в областном центре. Но у тебя нет никаких показаний к таким подозрениям. Когда ты рассказал о своих проблемах, я поговорил с Ирой. Очень аккуратно поговорил, не нервничай. Намекнул, что ты выглядишь усталым, и спросил - не замечала ли она в тебе каких-либо изменений? Объяснил, что при возникновении синдрома хронической усталости, возможны небольшие отклонения в психике. Она ответила, что ничего такого не замечала. Поговорил с Сережкой Кривиным, намекнул, что ты мне не нравишься, дескать, выглядел в субботу слишком усталым. Он сказал, что у вас сейчас на работе запарка и, что с тобой все в порядке.
- Вот спасибо, теперь меня в институте точно будут считать психом.
- Все мы немного психи - пошутил Саша, - Я не просто так расспрашивал. В поведении пациентов с опухолью мозга часто прослеживаются странности. Они совершают необычные для себя поступки и забывают о них. За тобой ничего такого не замечалось. Конечно, я выпишу направление в областную больницу, обязательно надо пройти обследование, но нет никаких оснований для паники. Но мозг штука хитрая, потому тут требуется осторожность в диагностике, как говорил мой учитель - среди точных наук медицина занимает второе место после религии.
- Я помню, ты часто это повторяешь, особенно когда выпьешь.
- Не ерничай. Я говорю с тобой откровенно, потому что хорошо тебя знаю. И последний вопрос. Пойми, я спрашиваю не из любопытства. Скажи, у тебя есть женщина... кроме Иры?
- Ну, есть, а что? - помедлил Олег
- У тебя с ней все нормально... ну ты понимаешь, о чем я?
- Нормально, нормально, какое это имеет отношение...
- Имеет, - перебил Саша, - иногда неурядицы в психике возникают из-за сексуальных проблем.
- Ладно, Саша, спасибо, пойду. Ты меня утешил, честно, без шуток. Я думал у меня, что-то серьезное, шизофрения, а это всего лишь усталость...
- Ну, до шизофрении тебе еще очень далеко. Скорее всего, простое переутомление, но тут такая тонкая грань... Если долго испытываешь стресс, рано или поздно организм не выдерживает. Поэтому обследование надо пройти обязательно, я от тебя не отстану.
- Пройду. Только дела закончу - до конца мая кровь из носа надо договор закрыть.
***
"Есть ли у него женщина? Хороший вопрос. Можно ли сказать о Наташе, что она у него есть? Вряд ли, она просто есть, сама по себе. Как и он тоже - сам по себе. Может это и неплохо?" - размышлял он, возвращаясь из больницы в институт.
Олег не раз перебирал подробности отношений с Наташей. В его жизни и прежде случались женщины. Ничего серьезного, ничего такого, что угрожало бы семье, короткие романы... время от времени... совсем редко. Но то, что было с Наташей, даже отдаленно не напоминало прежние увлечения. Ни к чему не обязывающие поначалу отношения стали частью жизни.
Он с нетерпением ждал встреч, часто под различными предлогами уходил с работы и спешил к Наташе, волнуясь и желая ее. И она отвечала взаимностью, полностью отдаваясь, доверяя себя без остатка, но и взамен брала, сколько хотела, не вспоминая условности и стыдливость. Такая искренность поначалу озадачила, но вскоре стала привычна, все прежние знакомства померкли и ушли из памяти, будто их никогда не было. Олег не понимал, что могла найти в нем Наташа. Себе он казался человеком заурядным: ни внешность, ни карьера, ни какие-либо экзотические пристрастия или необычные черты характера не выделяли его.
Они познакомился, в середине марта. Олег возвращался на служебной Волге из областного центра, моросил мелкий дождь со снегом, под колесами чавкала грязно-серая каша. Наташа голосовала около автобусной остановки.
Ему приходилось встречаться со многими людьми - иные были невыразительны и унылы как старые пятна на обоях, другие, напротив - остроумны и интересны, и со всеми сходился трудно и нескоро. Из-за неразговорчивости часто ощущал неловкость и скуку в компаниях, за исключением немногих приятелей, сохранившихся еще со школьных лет. Даже если человек был симпатичен, должно было пройти немало времени, прежде чем переходил на ты, но с Наташей все получилось иначе - через несколько минут разговора они почти подружились. Поэтому само собой вышло, что когда доехали до нужной улицы, Олег предложил выпить кофе.
Чашечка кофе растянулась почти на полтора часа, за это время перебрали множество тем и выяснили удивительную схожесть характеров, их взгляды совпадали до мелочей: от литературных вкусов до гастрономических пристрастий. Особенно удивила Наташина осведомленность в древнегреческих мифах, которые он и сам очень любил. Она даже процитировала на память изрядный фрагмент из Одиссеи. За беседой время пролетело стремительно и, хотя расставаться не хотелось, пришло время прощаться.
- Очень рад знакомству с тобой. Последнее время на работе дел полно, головы не поднять и... вообще, - неопределенно добавил он, - а с тобой я отдохнул. Давно уже не было так легко и спокойно, - признался Олег.
- Я тоже рада знакомству. Побегу, а то уже совсем поздно. Я живу на самом верху поселка, сейчас туда не проедешь - дорогу совсем развезло.
- Уже темно. Давай, я тебя пешком провожу.
- Не надо, скомпрометируешь перед соседями. Они строгих нравов, а я своей репутацией дорожу, - рассмеялась Наташа, - до встречи, звони.
Наташа жила в бывшем дачном поселке работников искусств, построенном еще в тридцатых годах прошлого века. Место было выбрано не случайно - поселок находился на границе трех областей. Ближнеречинск, в ту пору совсем небольшой городок километрах в пяти от поселка, за последние годы сильно разросся, и теперь почти поглотил дачный массив.
Шикарные поначалу владения - огромные, почти с гектар участки, уютные зимние дома, газ, вода - понемногу приходили в упадок. Прежние хозяева по десять-двадцать соток распродавали участки. Новые владельцы разделялись заборами, оставляя небольшие переулки для проезда. Со временем поселок стал напоминать лабиринт, в котором не всегда могли разобраться и старожилы. Всякий раз весной и осенью когда дороги превращались в грязное месиво, присылали несколько самосвалов с гравием, чтобы хоть как-то укрепить проезды, но в этом году они запаздывали, и проехать было невозможно.
***
После визита в больницу приключились несколько странных событий. Первое произошло на следующий день, в пятницу - утром собрались на совещание у директора, тот медлил, ожидая чего-то.
- Где Никольский? - наконец, спросил он, - Сколько можно ждать?
- Я здесь, - удивился Олег.
- Ой, извини, Олег Сергеевич, не заметил.
Посмеялись, пошутили, на том дело закончилось. Вечером, по дороге домой, в автобусе к нему на колени рассеянно плюхнулся мужчина. Обнаружив ошибку, он тут же вскочил и рассыпался в извинениях - дескать, в автобусе темно, задумался и не увидел, что место занято. Олег никак не связал это происшествие со случившимся утром и через пару минут забыл о нем.
В субботу вечером, когда смотрел хоккей, Ира вошла в комнату и выключила телевизор, а услышав его возмущенное замечание, испуганно вздрогнула и удивленно посмотрела, будто он возник из пустоты. На этот раз Олег встревожился, происходило нечто непонятное - за два дня его трижды не заметили, разные люди, находящиеся буквально в метре от него. На это можно было бы не обратить внимания, или даже счесть забавным, но вкупе с видениями случившееся вызывало беспокойство.
Галлюцинации Сашка объяснил переутомлением. Что ж, может быть, в последнее время было много работы. Но как объяснить это!? Он, что стал прозрачным, от переутомления? Следующие три дня ничего не происходило, и Олег успокоился, сочтя происшествия случайными.
С утра в среду он принялся за проверку отчета - днем договорились встретиться с Наташей, и хотелось поскорее окончить работу. Полностью уйдя в документы, не замечал ничего вокруг. Вскоре понадобилось уточнить какие-то цифры, Олег поднял голову от бумаг, чтобы задать вопрос и обомлел: комната лаборатории выглядела так, будто он смотрел на нее через очень толстое стекло - бесформенные фигуры людей, потерявшие очертания мебель и стены. Стояла абсолютная тишина.
Тем временем за стеклом шла жизнь: говорили по телефону, о чем-то переговаривались друг с другом... Обо всем можно было догадаться лишь по жестам, до него не доносилось ни звука. Пронзили чувства одиночества и беспомощности. Внезапно раздался звук лопнувшей басовой струны, неимоверно громкий в тишине и Олег очутился в комнате.
- Ты когда вошел? - вздрогнула Света, стоявшая в двух шагах от его стола.
- Бумажки в столе искал, нагнулся, ты и не видела меня, - неуклюже вывернулся Олег, - пойду, пройдусь немного, а то с этим отчетом совсем с ума сойдешь.
Когда в коридоре его не заметил и едва не сбил с ног, спешивший куда-то сотрудник, Олег даже не удивился. "И, что теперь, я совсем исчезну? Что происходит?" - вяло шевелились мысли. Объяснить случившееся никак не выходило, навалились безысходность и апатия. Возвращаться в лабораторию было страшно - мало ли, что еще произойдет? Придется изобретать объяснения. Наконец, он решился: вернулся в лабораторию, сказал, что ему нужно срочно уйти и быстро вышел на улицу.
Пошатался немного по городу, вроде все было нормально - никто не налетал, его отражение исправно возникало в витринах, мимо которых проходил. "Может действительно все это от переутомления и мне только кажется, что меня не замечают?" - закрались утешительные сомнения. "А вообще все суета сует, что будет, то и будет" - Олегом овладело бесшабашное безразличие, и в таком настроении он направился к дачному поселку.
***
Как обычно, при встрече с Наташей все заботы отошли в сторону, но сегодняшний случай в лаборатории не выходил из головы. "Когда же все началось и почему?" - размышлял Олег, перебирая Наташины волосы. Уже, в который раз пытался найти хотя бы малую зацепку, чтобы разъяснить вереницу нелепостей, приключившихся с ним в последнее время. Он не выдержал и вкратце рассказал о своих бедах Наташе, она успокоила его, пошутила, объяснив все весной и авитаминозом, и проблемы отъехали куда-то в сторону, на время, конечно, но все же... Ужасно не хотелось уходить, было так хорошо и спокойно. Откуда-то он знал, что здесь с ним не может произойти ничего страшного. "А может и не уходить, плюнуть на все?" - мелькнула шальная мысль.
- Тебе пора? - угадала его сомнения Наташа. Она лежала рядом, уютно пристроив голову на плече Олега.
- Давай я тебя чаем угощу, с травами, специально к твоему приходу приготовила. Успеешь домой. Возьмешь такси и за десять минут доедешь.
- Давай, - обрадовался причине задержаться Олег, - только не одевайся. Ты такая красивая... Рыжая ведьма.
- Не рыжая, а каштановая. Тысячу раз тебе говорила, - привычно возразила Наташа, накидывая халат.
- Ну, не вредничай... рыжая, - дразнился Олег, любуясь ею.
А Наташа и правда была обворожительна - не выверенной красотой моделей с глянцевых обложек, но чувственным шармом зрелой, уверенной в себе женщины: чуть удлиненные черты лица, едва-едва намечающаяся полнота и глаза какие-то... сумасшедшие.
- Не смотри так, ты меня смущаешь.
- Как?
- Как сытый людоед на десерт. Думаешь съесть сейчас или попозже.
- Знаешь, о чем я думаю?
- Конечно, - рассмеялась Наташа.
- Не угадала. Глядя на тебя подумал, что по-настоящему женщина раскрывается ближе к сорока, даже за сорок, а до этого и не женщина вовсе, а просто девчонка.
- О, да ты в душе философ - такие высокие мысли! Кто бы мог подумать! Все отстань, я пошла чай заваривать.
- Я и не пристаю.
- Вот и не приставай, - Наташа быстро захлопнула дверь на кухню, оставив последнее слово за собой.
Чай оказался необыкновенно хорош, перемешанные в нем ароматы и привкусы трав, создавали удивительный букет, какого Олег, ценитель напитка и знавший толк в различных сортах, не встречал прежде. Он настолько увлекся своими ощущениями, что перестал отвечать на шутливые Наташины нападки.
- Слушай, а может ты и правда ведьма? - наконец, не выдержал Олег, - Вредная, красивая, меня с ума свела. Чай вкуса необыкновенного, без ворожбы такой не заваришь. Кот у тебя странный - здоровый как тигр и глазища словно блюдца. На меня все время смотрит, как будто следит. Да, и имя у него невразумительное - Кастор! Что это за имя такое для кота!
- Кота оставь в покое, нормальный кот. Просто он тебе не доверяет - вот и следит, чтобы ты не украл чего-нибудь. Я тебе, кстати, тоже не доверяю, ни одной серебряной ложечки на столе нет, - рассмеялась Наташа.
- Потому что у тебя их вообще нет.
- Знаешь, что мне в тебе больше всего нравится?
- Чувство юмора и интеллект, - уверенно заявил Олег.
- У тебя нет лишнего веса. Мне тоже надо собой заняться, а то скоро совсем растолстею.
- Я еще очень умный!
- Правда!? А по лицу не скажешь.
- Рыжая вредина!
Он подхватил ее на руки и увлек на разложенный диван. Нашел губами ее губы и начал ласкать их нежными, прикосновениями, потом спустился к груди и стал дразнить Наташу, медленно водя языком вокруг сосков, те заметно увеличились и отвердели. "Она замечает меня, значит, все в порядке, я не исчез" - некстати мелькнула дурацкая мысль. Наташа учащенно задышала и подалась ему навстречу, он вошел в нее резко с силой, словно доказывая, свою реальность, вскоре ее учащенное дыхание сменилось короткими всхлипами...
В комнату прокрались сумерки.
- Мне очень хорошо с тобой, я чувствую себя... как раньше
- Как раньше? - задумчиво переспросила Наташа, пробуя слова на вкус.
- Это было давно - я учился в девятом классе. Мы с друзьями был влюблены в рок. Один из нашей компании - Володька Радин, ездил на каникулы в Москву и привез несколько запиленных дисков Джимми Хендрикса, Стива Вандера, Deep Purple и еще кого-то, сейчас уже не помню. В нашей глуши мы лишь изредка ловили их по радио, но из-за помех слушать было невозможно, а тут сразу несколько дисков... Прослушивали их месяца три каждый день, пока не запилили окончательно. Сейчас трудно понять, но тогда для нас это было откровением, мы были счастливы, наша мечта свершилась, все было легко, мы были... беззаботны. Казалось, с нами не может случиться никаких неприятностей. Никогда. Потом эти ощущения не повторялись, с возрастом что-то ушло, но с тобой, сейчас, я чувствую нечто похожее.
- Я понимаю, о чем ты. Мне тоже очень хорошо с тобой. Легко и спокойно, как давно уже не было. Смотри, уже начало десятого. Тебе не пора?
- Пора, так не хочется, но...
- Иди, конечно, я все понимаю.
Выйдя на улицу, по привычке толкнул качели, прикрепленные к высокой ветке старой липы, росшей перед домом и как всегда услышал недовольной вопль Кастора, невесть зачем залезшего на дерево. "И к чему он там в это время? Стемнело, птиц нет. Вот уж действительно, чудной кот!" - думал Олег, закрывая за собой калитку.
Он так и не смог разобраться в путанице дачных переулков - всякий раз казалось, что идет другой дорогой. Наконец, выбрался на городскую улицу и легко остановил машину. Болтовня водителя и запах бензина в раздолбанном, доживающим трудный век рабочей лошадки, жигуленке вернули к действительности и он с ужасом вспомнил, что забыл забрать из гарантийного ремонта Ирин ноутбук. Она, конечно, обидится, скажет, что понимает, как он занят на работе и иронически улыбнется.
Наверное, Ира видела перемены в Олеге. Не могла не видеть! И, разумеется, догадывалась об их причине. Они знакомы с детства: жили в одном дворе, учились в одной школе, правда в разных классах - он на два года старше - и когда Олег окончил институт, поженились. Так сложилось, что детей у них не было. Вначале переживали, потом привыкли, даже стало казаться, что так лучше. Сейчас невозможно и подумать уйти от Иры - двадцать лет вместе! Но и без Наташи жизнь не представлялась.
Мысли побрели куда-то в сторону, показалось, что это и не он вовсе, а кто-то очень похожий разыгрывает на сцене историю его жизни, а сам он сидит в зале и сопереживает герою. Неожиданно все, происходящее на сцене, увиделось далеким и бессмысленным, он тяжело вздохнул... тупая давящая боль вошла в сердце, разлилась в груди. Мир вокруг скомкался и уплыл в сторону, все залила серая муть.
***
Олег посмотрел на часы - начало седьмого. Надо идти, и так он последнее время часто приходит поздно домой, Ира обижается.
- Наташ, - начал он виновато...
- Пора? - угадала она, - я тоже устала сегодня. День суматошный выдался.
Подходя к дому, издалека заметил жену и остановился около подъезда, поджидая ее. На Ирине был новый яркий плащ, который он прежде никогда не видел. Шла она не одна, но, сколько Олег не всматривался так и не смог узнать ее спутника, а тот неожиданно обнял Иру и поцеловал. Нахлынули растерянность, обида, гнев - он переживает, что изменяет, пытается не обидеть ее, а она вот так... на глазах у всех... с любовником. У нее любовник! Она обманывала его!
Олег решительно двинулся навстречу, а те шли, не замечая его. Вот они в двух шагах, и идут прямо на Олега. Уже слышен разговор - Ира рассказывает, что ее мама почти поправилась и начала выходить на улицу. "Значит, теща болела" - удивился Олег, почему же от меня скрывали!?
Он сделал еще шаг навстречу, и... Ира прошла сквозь него, не замечая и продолжая разговор. Олег застыл, не умея понять происшедшее, затем обернулся, стремясь догнать их, но натолкнулся на огромные, плошки глаз Кастора. Тот впился взглядом в Олега, как будто хотел успокоить. И, действительно, ушла тревога, мышцы скованные паникой расслабились. Кот, продолжая гипнотизировать Олега, плавно развернулся, умудряясь не отвести от него взгляда, и пошел в сторону от дороги, оглядываясь и проверяя, идет ли тот следом.
Пришли как-то необычно быстро, показалось, что и трех минут не прошло, а Кастор уже ткнулся лобастой башкой в калитку, подошел к Наташе, качавшейся на качелях, что-то мяукнул, и полез на липу устраиваться на своей излюбленной ветке. Олег остался стоять в нерешительности. В голове метались обрывки мыслей, выстраиваясь в фантастические предположения одно нелепее другого. Более всего он боялся, что и Наташа не увидет его - и тогда... тогда... все!
- Ты почему такой встрепанный, - заулыбалась она, - убегал от кого?
- Наташа, они... там... не видели меня.
- Зато я вижу!
- Но они же... прошли сквозь меня!
- Правда!? А давай и я попробую.
Она живо соскочила с качелей, развела по сторонам руки, скрючила пальцы, закатила глаза и, подвывая, сделавшись и вправду, до крайности похожей на ведьму, двинулась к Олегу, сжавшемуся в ожидании и даже закрывшему глаза. Но уже через мгновенье он ощутил тепло Наташкиного тела и ее мягкие губы на шее.
- Не получилось, - рассмеялась она, продолжая поцелуи, - а так хотелось! Пошли в дом, прохладно уже.
- Но там... почему тогда там, - начал, было, Олег.
- То там, а то здесь. Здесь, у меня - повторила она с нажимом.
- Где у тебя? Кто ты? Ты и в самом деле ведьма? Ты дала мне приворотное зелье и теперь никто кроме тебя меня не видит?
- Ты и правда, думаешь, что мне нужно приворотное зелье? Мои дела так плохи!?
- Скорее уж, отворотное, - начал приходить в себя Олег.
- А зелье я тебе в чай добавила, только не приворотное. Не знаю, как его назвать. Наверное: окончательное зелье.
- Окончательное?
- Да, чтобы помочь тебе определиться. Окончательно все решить. Если ты мог ничего менять, остался бы в Ближнеречинске. А так... Так ты здесь, у меня.
- Кто ты, Наташа? Что значит: "здесь, у тебя"?
- Нас называют проводниками - мы живем на границе двух миров.
- Какая граница?
- Между живыми и мертвыми.
- Мертвыми!? Издеваешься надо мной, ты, что кладбищенский сторож?
- Выйди в эту дверь и увидишь.
- Никогда раньше не замечал эту дверь!
- Раньше не замечал, - Наташа сделала ударение на первом слове.
Наташин дом и правда, выглядел несколько по-другому. Вроде бы незначительные отличия - чуть покосившиеся стены, почти неприметные трещинки на оконных рамах, едва слышное поскрипывание пола - делали дом старым, а неуловимый сухой запах почему-то напомнил зал со скелетом мамонта и древними каменными топорами в историческом краевом музее, где он был еще мальчишкой.
Олег неуверенно шагнул за дверь и остановился потрясенный - в нескольких сотнях метрах перед ним, насколько хватало глаз, закрывая горизонт, простирался темный туман, тянущийся к небу и там сливающийся с мутными облаками. На своем протяжении туман перебирал все оттенки серого цвета, кое-где в него опухолью вгрызались иссиня черные пятна. Иногда по завесе тумана пробегали волны, и тусклое небо отвечало беззвучной истерикой молний.
Растрескавшаяся от жара, безнадежного ржавого цвета земля, вызывала отвращение и страх. Время остановилось. Тонны ушедших столетий гнули к земле, стоны и жалобы давно умерших людей сливались в гул, от которого слезились глаза, и было трудно дышать. Припомнилось, что раньше он уже видел эту картину. Внезапно туман стал приближаться, уже возможно было разглядеть подробности, не видимые прежде. Отвратительные прожилки расчертили его на неправильной формы куски, а внутри них клубились едва различимые тени.
Олег запаниковал - холодный ужас разлился в желудке, сейчас еще несколько мгновений и...
- Экий, ты чувствительный, друг мой, - пробился к нему Наташин голос, - пойдем домой, чай пить. Настоящий чай, без ведьминого зелья, - рассмеялась она.
- Что это? - пришел в себя после третьей чашки горячего чая Олег.
- Что - это? - деланно удивилась Наташа.
- Наташ, не издевайся. Я серьезно!
- Ах, это! Царство Теней. Ад. Тартар. По-разному называют.
Повисло молчание. Еле слышно скрипнула входная дверь, Олег подхватился, ожидая появление мертвецов, и еще черт знает какой нечисти - плавно вплыл Кастор, его глазища, в незаметно вошедших в комнату сумерках, отливали янтарем. Олег облегченно вздохнул, обрадовавшись коту как старому другу, тот метнул в него насмешливый, но доброжелательный взгляд, легко запрыгнул на кресло и уютно затих.
- Ты зачем такой нервный? - слегка прижалась к нему Наташа, - успокойся.
- Я был там... в этом месте раньше? - неуверенно, выдавил из себя Олег, - мне кажется, был.
- Конечно, был. Был там, а теперь здесь. И я была. Что здесь страшного?
- Сколько прошло времени. Сколько я пробыл, в этом... месте?
- Времени? Точно не знаю. Для меня, а теперь и для тебя нет времени. Вернее есть, но совсем не такое как в Ближнеречинске.
- Ты отравила меня, и теперь я здесь, с тобой! Я никогда больше не увижу жену, друзей? Никогда не смогу вернуться? - прокричал он, скорее испуганно, нежели со злостью.
Олег сам не верил своим словам, сознавал, что неверно укорять Наташу, но чувство потери, пережитый только что страх, разительные перемены и новые знания, буквально обрушившиеся на него, породили ураган эмоций, сдерживать который он был не в силах. В мыслях царила хаос, он со стыдом понимал, что находится на грани истерики, губы дрожали и кривились, обычная сдержанность пропала. И все же усилием воли заставил себя замолчать, зная, что потом будет стыдно за выкрикнутые в запальчивости слова.
- Успокойся. Когда-то, очень давно я была в таком же положении. Пройдет совсем немного, и ты поймешь, что это твой выбор. Так сложилось.
- Наверное, ты права, не обижайся, - заметил притихший Олег, - не думай... я рад быть с тобой. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе. Но вот так... Таким странным образом.
- Что ж странного? - улыбнулась Наташа, - считай, что ты ушел к любовнице, не такая уж большая редкость. Вот только любовница оказалась не обычной женщиной, а проводником, или ведьмой, как ты меня называл. И ушел ты к ней не в панельную пятиэтажку, а в другой мир.
- Ты сказала, - не принял шутку Олег, - что когда-то была в моем положении. Значит, ты так же как я попала сюда?
- Здесь невозможно родиться. Сюда можно только придти.
- Зачем ты привела меня сюда!? Почему нельзя было оставить все как прежде?
- Это было твое решение. Правда, я была принуждена поставить тебя перед выбором, но решал ты сам. Чем раньше поймешь и перестанешь кивать на меня, тем лучше. Причина нашей встречи - твои видения. Когда они стали повторяться, я решила познакомиться с тобой.
- Я думал наше знакомство случайно.
- Конечно, нет. Иногда из-за отклонений в психике приоткрываются барьеры и чувствительный человек способен увидеть границу. В этом случае проводник должен помочь - закрыть занавес, как мы говорим. Такова одна из наших обязанностей. Это совершенно безболезненно - легкое внушение и человек забывает и о границе, и о проводнике.
- Значит, ты просто выполняла... служебный долг, когда ...мы с тобой...
- Я нарушила немало писанных и неписаных правил, когда ...мы с тобой, - передразнила Наташа, - с тобой все получилась не так - я не смогла закрыть занавес. Ты больше принадлежал границе, чем своему миру. К тому же я нравилась тебе, это тоже сильно мешало. Наверное, надо было вызвать другого проводника, но я побоялась, что он применит сильные воздействия. Если бы ты оказался обычным человеком, они могли повредить твоей психике. А потом... потом я уже и сама не хотела расставаться с тобой.
- Почему?
- Потому что привязалась к тебе, уже не могла без тебя. Неужели не понятно!? Ну, а когда ты стал выпадать из своего мира настолько, что тебя переставали замечать, оставалось только одно средство - зелье. Мы прибегаем к нему в редчайших случаях, когда нет другого выхода - слишком много сил здесь замешано. Еще был шанс, что зелье закроет занавес. Я не должна была доводить до этого. Но мне простили, потому что ты оказался проводником.
- Я - проводник!?
- Еще не совсем, но вскоре станешь им. Судя по тому, как ты легко попадал ко мне, у тебя отличные задатки. Каждый раз, когда ты приходил сюда, то покидал мир живых и даже не замечал этого. Конечно, я немного помогала тебе, один бы ты не смог. И Кастор помогал, - почесала она за ухом дремлющего кота, - не зря ты его подозрительным называл, - рассмеялась Наташа.
- Значит, если бы я не был проводником, то не смог попасть к тебе?
- Не обязательно. Меня изредка навещают соседи по поселку - обычные люди. Правда, мне стоит больших трудов провести их сюда. Да, и чувствуют они себя здесь неуютно, поэтому гости у меня довольно редки. С тобой было гораздо проще. Вот тогда я и подумала, что ты можешь быть проводником. Кстати, сегодня ты ушел и вернулся самостоятельно, Кастор лишь подстраховал тебя.
- Если бы я остался в Ближнеречинске, что тогда случилось?
- Трудно сказать. Проводники редко задерживаются в мире живых до старости, особенно, если уже провидели границу. Возможно, ты бы сошел с ума, или несчастный случай, или внезапная болезнь и скоропостижный уход...
Олег задумался, пытаясь понять произошедшее - смерть, пребывание в царстве теней, новый мир, что осталось от него прежнего? Он понимал, что, наверное, никогда больше не увидит Иру, друзей, что должен переживать разлуку, но не мог. Там, в Ближнеречинске, судя по всему, прошло уже несколько лет, все изменилось: Ира не одна и, похоже, у нее все в порядке - она привыкла к его смерти, и острота утраты давно прошла. К тому же ослепительно ясно стала бессмысленность слов "никогда" и "навсегда".
Раньше, в прежней жизни, он допускал существование чего-то такого... метафизического. Но вот метафизическое свершилось, и стали очевидными тщедушность и невнятность прежних представлений. Все было много ярче и величественнее: трагичность и окончательность смерти оказалась выдумкой. Мысли текли мощным потоком, от прежней рассеянности не осталось и следа. Захотелось узнать как можно больше о новом мире.
- Ты единственный проводник, или есть другие?
- Есть, и немало. Некоторых я знаю. Позже и тебя познакомлю. Будем дружить семьями, - расхохоталась Наташа.
- Ну, скажи хотя бы: я уже жив или еще мертв? - все оказалось не так страшно, и к нему почти вернулась обычная ироничность,
- Не знаю, а давай проверим! Как бы нам проверить? - притворно задумалась Наташа, - Придумала!
В ее глазах запрыгали чертики, движения сделались плавными и тягучими, горячие руки проникли под рубашку, обжигая и вливая новые чувства, силы, радость бытия и что-то еще, от чего тело сделалось легким и сильным, исчез последний холодок смерти, цеплявшейся за него. Пропали недоумение и страх, он увидел себя со стороны и изумился прежним сомнениям. Жив, конечно, жив, что за глупые сомнения, радовался он, утопая в Наташкиных глазах.
Спустя немногое время, потревоженный шумом Кастор, приоткрыл один глаз, но, не обнаружив ничего нового, вновь уплыл в дрему по закоулкам памяти, где хранились и сражения на дуэлях, и битвы за карточным столом, и изысканные пиры во дворцах средневековой знати, и оргии в грязных кабаках, и бешеная езда по ночной автостраде - последнее, что он помнил - да много чего там еще было!
Немало мог бы он порассказать, догадайся, кто расспросить. Когда-то и ему пришлось выбирать. Ох, нелегок был выбор! Очень он не любит вспоминать об этом.
Нынче же, более всего места в его воображении занимала соседская кошка, обладательница аристократической мордочки и длинной мягкой шерсти, приятность свидания с которой этой ночью, и предвкушал сладко дремавший кот.
Мы всегда выбираем сами. Иногда разочаровываемся... иногда - нет.