Птицы улитали так тигуче медлино и зыпко. Нибиса были кисилем в катором они застривали. Им приходилася грести лапами и крылями асобо лихко было уткам у них на лапах были пирипонки. На полачках лижали знания пра мир в катором была нелихко. А уток можна была перещитать кагда они пралитали над горадам и садилися на дама штобы отдахнуть.
1. Исправьте все ошибки в тексте, расставьте знаки препинания.
(Birds fly away wery slowly. This flying was so hard)
На лавочке под листьями, с бутылкой хереса (на этикетке которой был нарисован бородатый монах с кружкой) и сигаретами, мы отхлебывали понемногу и смотрели в пустоту над свечками, с вывесками "кафе "Полет" и "Электроника", рядом с полуразвалившимся зданием роддома, в котором никто так и не родился, потому что строили его уже_______лет.
2. Впишите цифру, сколько лет строили роддом?
(My and my friend drink the vine and see in the sky. We can see birds)
wbahe - смешное слово непонятного языка, "вбахе", с ударением в конце получается если набрать слово "цифру" в латинском регистре.
Мы сидели там, потому что одна великая история жизни уже закончилась, а другая еще и не думала начинаться. И между двумя великими историями образовалась дыра шириной в пять лет, и мы ухнули в эту дыру со свистом и грохотом, и вслед за нами туда же летели ларьки, бутылки с хересом, лавочки, недокуренные сигареты, утки, придуманные боги, книжки без картинок, пьяные разговоры, вся эта наша мужская дружба, чуть ли не удушающие объятия которой я чувствую до сих пор.
3. Обратите внимание: о каких двух историях идет речь?
(no words)
Это было время перед долгой разлукой, далекой, но неизбежной. Просто ему уже тогда ничего не было нужно, а мне еще ничего не было нужно от той счастливой иллюзии мира, которой мы привыкли обходиться. Порой я мог достать из рукава сотню-другую лет, бутылку водки, два пива, горсть каких-нибудь карамелек. Он морщился, говорил, что все в кайф, две сотни лет ранней осенней ночи на берегу моря это просто чудо, разговоры о том о сем, валяясь в еще теплом сухом песке, мы могли себе это позволить, но вот не мешало бы сотворить хотя-бы хлебца и баночку сардин. Я смеялся, хлебца купим по дороге, в круглосуточном. Эх ты, чародей, хлебца сбацать не можешь... Его чудеса были попроще, но тоже весьма полезны. Хлебца он тоже сбацать не мог. А вот два велосипеда - пожалуйста. Я например, не мог соорудить даже поганенького автобуса на побережье, не говоря о такси, туда ночью никакой таксист бы не поехал. У меня все больше по выпивке получалось, а он мог - у него то девушки, то велосипеды получались. Иногда котов делал, так без пользы, просто для удовольствия. Только они распадались быстро. Правда одна кошечка у меня года три жила, не распадалась. Мы с ней очень подружились, потому что оба были совершенно чудесными существами.
4. Как вы думаете, бегство главных героев в мир грез было обусловлено пассивной жизненной позицией?
(Two wisards run away from world of sadness)
Было время, не было места. Потом было место, но не было времени. Рай это вечная ночная дорога под звездами, вдвоем с другом, без устали. Летом, среди шумящих деревьев. И чтобы вдоль погруженной во тьму дороги как светлячки стояли редкие ларьки с вином. Один на пять километров. Долгое путешествие от ларька к ларьку. Ты хотел бы увидеть ту женщину, которая на бутылке с "Улыбкой"? Наверное была манекенщицей, тогда тоже были манекенщицы. У нее было много-много любовников. А потом, постарела, ходила по своем миру и всюду видела себя на этикетках. Лет сорок подряд или пятьдесят. Как ты себя чувстуешь? Грусть невластна над нами, владыками спичечных коробков, я перебираю четки звезд ловкими пальцами глаз, погруженными в шевелюру леса расческами рук. Потом мы проходили мимо кладбища, там хоронили молодую женщину, умершую от родов. Ты решил, что ее нужно оживить. Мы спрятались в кустах, наблюдая обряд погребения. Потом ночью мы выкопали ее, ты провел рукой по ее груди, по животу, погладил пальцы на ногах, приложил ладонь ко лбу. Она конечно же ожила. Я тут же вынул из рукава бутыль виноградного вина и напоил ее. Потом ты увел ее с собой, вы долго жили где-то далего на западе. Я отправился на север. Мы общались только по телефону. Когда я хотел поговорить с тобой, я сотворял телефонную будку. Потом превращал ее в красивую девушку. Я натворил столько девушек. Если ты приедешь на север, ты поймешь, как часто я с тобой разговаривал. Только вот на твоем конце трубку никто не поднимал. Я всегда разговаривал сам с собой...
5. Подчеркните поэтические метафоры в тексте.
(First wisard goes to the West. Second wisard goes to the Nothern. Pure lonely boys!)
Потом, среди зимы, в пустом номере гостиницы, у меня зазвонил телефон. Его не было, но он звонил. Ты настойчиво пытался со мной поговорить. Тогда я сотворил будку прямо посреди номера, ночью, вошел в нее как был, голый, встав с постели. Ты говорил, что ты оставил ее одну, потому что она cerf, настоящая конченная cerf, я никогда не забуду твой гнев. Я сказал, что постараюсь приехать. Ты сказал не надо. Она уже опять умерла. Я сказал, так какого ты хрена меня поднял, у меня теперь будка. Что, не понял ты, какая будка? Телефонная, сказал я, телефонная. Ну и что, удивился ты. Ничего, сказал я и повесил трубку. Я вышел, завернулся в халат, закурил и щелкнул пальцами. И на этот раз красивая получилась северяночка. Маленькая. Круглолицая. Иди на все четыре, сказал я, открывая дверь, и не забудь, тебя зовут Bjork.