Аннотация: Она - школьница, живущая с родителями в далеком военном городке. Он - молодой офицер, после ранения расставшийся с девушкой и решивший укрыться от всего мира в захолустном гарнизоне.
1
- Яна, ты можешь думать хоть о чем-то кроме своих книг? - молодой парень с россыпью веснушек на лице попытался закрыть ноутбук девушки. - Мы же отдыхать приехали.
- Прости, Паш, я сейчас. Только главу закончу, - миниатюрная шатенка даже не подняла глаз от экрана.
- Ты ее только начала, - фыркнул он. - Такое ощущение, что я для тебя ничего не значу. Куда бы мы с тобой ни пошли, ты постоянно что-то пишешь.
Карие глаза оторвались, наконец, от текста, и пристально посмотрели на парня. Зеленоглазый, волосы с рыжим отливом, хорошо сложен. Девушка вздохнула. Пусть Пашка и не был красавцем из телевизора, но привлекал внимание женщин. Вот только все это было не ее. Сколько их появлялось в ее жизни, проводили рядом два-три месяца, а потом Яна встречала их в компании однокурсниц или подруг. Пашка задержался дольше остальных, но и он не железный.
- Прости, Паш, - тихо повторила она, вновь глядя в экран. Текст перед глазами расплывался.
Перед мысленным взором стоял высокий лейтенант в военной форме. Несмотря на шрам, пересекавший лицо, он был для нее самым красивым мужчиной. Увы, теперь уже чужим. И уже поздно разбираться - кто виноват в произошедшем. Она ли, молодая девушка, оказавшаяся в большом городе, подруга ли, сумевшая вовремя воспользоваться ситуацией. До сих пор в глубине стола хранилось его единственное письмо: фотографии, на которых она целует своего однокурсника и короткая записка, ставящая точку в их отношениях. И второе письмо - от бывшей подруги, в котором та сообщает, что они с Денисом поженились и ждут ребенка.
Месяц назад вышла ее "Исповедь писателя" - автобиография, где она ответила на все вопросы, которые когда-либо задавали ей журналисты. Она была уверена - Денис никогда не увидит этой книги. Даже если она появится в их военном городке, Виола постарается, чтобы она не попалась ему на глаза. Впрочем, какая теперь разница. Он никогда не бросит семью. Да она и сама никогда не посмеет приблизиться к ним.
Одинокая слезинка скатилась по щеке.
- Когда же ты отпустишь меня, - чуть слышно прошептала девушка. - Отпусти меня, Денис.
***
Посадив на поезд шикарную блондинку, и разместив в вагоне ее вещи, он вернулся на платформу и закурил. Поезд тронулся, и он позволил себе вздох облегчения. Впереди ждали две недели отдыха.
- Что, жену провожаешь, - ехидно усмехнулся дедок в старом картузе, и вздрогнул, когда мужчина повернулся к нему лицом. Через лоб, переносицу и правую щеку офицера проходил глубокий шрам.
- Почти, - ответил он, ничуть не покривив душой. Уже больше четырех лет прошло, как они сошлись с Виолой, и последние полтора он только и слышал, что не плохо бы узаконить их отношения. Пока дальше разговоров не шло.
Вокзальные часы показывали полдень. Старшина, подвозивший их с Виолой на вокзал, обещал забрать его в два. Идти пешком по жаре не хотелось. Старое здание вокзала хранило прохладу. В центре разместился небольшой магазинчик с товарами в дорогу, выбор в котором был весьма ограничен. В углу притулился киоск с газетами и книгами.
Денис медленно прошелся до киоска. Вряд ли он найдет там что-то новое. Обычно книги обитатели военного городка заказывали по Интернету, а потом забирали на почте поселка. Он лениво пробегал глазами по полкам со старыми номерами журналов и позапрошлогодними книгами, когда внимание его привлекла белая обложка с портретом девушки. В таких знакомых карих глазах застыла печаль. Задумчивое лицо, которое он так любил целовать когда-то, оттеняли русые пряди. Легкий макияж лишь подчеркивал молодость. Под портретом крупными буквами шло: "Озерова Яна. Исповедь писателя".
Не долго думая, Денис выложил требуемые три сотни за книгу и устроился на вокзальной скамье. Яна... Как давно все это было. Он вспомнил внимательный взгляд юной девушки, когда он только появился в этих местах. В них не было ни страха, ни отвращения - только удивление. Сколько ей тогда было? Кажется, лет пятнадцать. Она единственная разговаривала с ним, не отводя глаз, не рассматривая из-под ресниц, думая, что он не замечает ее взгляда. И ее не пугал глубокий рубец, украшавший лицо мужчины. Вспомнил ее тоненькую фигурку, которая изгибалась в его объятиях. Тогда ей только исполнилось восемнадцать, а осенью она должна была уезжать в Петербург учиться. Вспомнил вкус ее поцелуев, тихий шепот, нежные пальцы.
Яна Озерова. Исповедь писателя. Глянцевые страницы книги, и слова, словно она рядом и тихо рассказывает ему о прошедших годах.
***
Двенадцать лет назад.
- Мам, я не хочу уезжать, - в сотый раз произнесла девочка двенадцати лет. - Там же делать нечего. Ни телевизора, ни радио. И сходить некуда и не с кем.
- Яна, мы уже ни один раз говорили. Бабушке с дедушкой с трудом хватает денег, чтобы сводить концы с концами. Они не могут еще и нас кормить. А так мы сдадим квартиру, они буду высылать нам часть денег, а что-то оставлять себе на еду и лекарства, - женщина домыла посуду и выключила воду.
Решение уехать к мужу в военный городок практически на краю света далось не легко. С одной стороны, для дочери было бы лучше остаться в городе, чтобы нормально окончить школу и поступить в институт. С другой стороны, жить им было не на что. На работе уже несколько месяцев задерживали зарплату, муж сам перебивался пайком, и помочь жене с дочерью ничем не мог. Просить деньги у свекрови было стыдно. Их пенсии едва хватало самим, пусть даже она была ветераном труда, а муж участником войны. И при этом они умудрялись выкраивать из той скудной суммы что-то для них с Яной. А ведь близился новый учебный год, дочери надо было покупать тетради, какие-то учебники, да и из старой одежды, в которой она ходила в школу, девочка выросла. А ведь Яна уже не маленькая, ей тоже хочется новый пенал, какие только стали появляться в магазинах, красивый рюкзак вместо старого потрепанного портфеля, модные джинсы, как у девочек в классе. Пару раз речь заходила о магнитофоне, но тогда Нина Андреевна плавно переводила разговор на другую тему. Да и сама она еще не старуха, чтобы годами носить одни и те же платья. И от новой косметики женщина бы не отказалась.
Муж предложил единственный разумный вариант - сдать квартиру и уехать к нему. Военный городок не мог похвастаться близостью к цивилизации, но там у него была отдельная квартира, а то, что до ближайшего поселка два часа на машине по проселку - не самое страшное. Нину больше волновало, что дети возраста Яны могли спокойно покупать сигареты и алкоголь, многие бросали школу, по улицам слонялись непонятные компании, слушавшие жуткую музыку. Виктор писал, что некоторые офицеры уже перевезли оставшихся без работы жен, так что недостатка женского общества у них не было. Насчет Яны он так же узнал - дочь могла посещать школу раз или два в месяц, а остальное время заниматься дома.
Нина долго не думала. Все сколь-нибудь ценные вещи перевезли к свекрови, нашли относительно приличных жильцов, оформили необходимые документы, и уже в августе девяносто третьего года полковник Озеров встречал жену и дочь на пыльном перроне поселкового вокзала. Два часа на тряском грузовике по растрескавшейся от жары дороге, и они въезжали в расположение гарнизона, командиром которого он являлся.
К новому году обжились. Виктор Семенович Озеров был царем и богом гарнизона. Надо отдать должное - справедливым царем и богом. Потомственный военный прекрасно понимал, что мальчишкам, оторванным от семьи, и без того приходилось тяжело, чтобы чрезмерно прессовать их. Своей задачей он видел не просто вбить в головы молодых парней какие-то действия, а объяснить, зачем все это нужно. Пусть в дальнейшей жизни им больше не придется носить форму, ходить строем или преодолевать полосу препятствий, в случае необходимости они будут знать что и как делать. Занятия стрельбы позволят выбить в тире призовую игрушку любимой девушке или детям, а основы рукопашного боя - постоять за себя в случае необходимости.
Нина Андреевна Озерова превратилась в мать полка, как ее шутливо называли все, в том числе и муж. Именно к ней шли новобранцы, когда особенно тяжело становилось вдали от дома и семьи. Некогда доцент на кафедре психологии, она легко находила общий язык с разными людьми, могла помочь советом, а иногда и делом. С ее появлением оживилась жизнь гарнизона. Редкий праздник обходился без присутствия деятельной полковничихи. И даже выходные она умудрялась превратить в маленький праздник.
Первое время Яне было тяжело. Вдали от привычного окружения, без телевизора, телефона и других благ цивилизации, в маленьком городке, где все про всех знают, не было никаких развлечений. Летом жара, зимой холод, весной и осенью непролазная грязь. Изредка удавалось выбираться в поселок, но и там особо делать было нечего. Училась Яна экстерном - родители и слышать не хотели о том, что бы оставить дочь без присмотра. Близких друзей у нее не было. Разве что приезжавшая на каникулы майорская дочь Виола - эффектная блондинка на три года старше. Хотя, назвать их отношения дружбой было сложно. Жившая у бабушки Виола покровительственно относилась к юной "провинциалке", не знавшей жизни, и в то же время отчаянно завидовала. Кто бы знал, чем закончится эта дружба.
***
Десять лет назад.
- Макс, где эти чертовы вертушки? Свяжись еще раз.
Группа залегла в небольшой роще, прикрываясь изрядно посеченными осколками кустами. Второй день они пытались пробиться к аулу, где удерживали пленных. Но то ли их увидели, то ли в штабе кто-то тихонько постукивал, но тихо пройти не удалось. Примерно на полпути отряду пришлось вступить в бой. Попытка отхода ни к чему не привела - их окружили. Последней надеждой было дождаться вертолет.
- Затихли, сволочи, - младший лейтенант приподнялся на локтях, пытаясь в бинокль разглядеть позицию противника.
Свист в воздухе и крик капитана:
- Кузнец, ложись.
Поздно. Снаряд разорвался неподалеку. Горячий осколок глубоко, до кости, распорол лицо молодого, меньше года как из училища, лейтенанта, лишь чудом не повредив глаз.
- Кузнец! Ден! Макс, где чертова вертушка?
- Будут через двадцать минут.
- Держись, Кузнец, слышишь.
- Не дождетесь, - чуть слышно прохрипел он. - Еще на свадьбе моей отплясывать будете.
Капитан скривился в гримасе, лишь отдаленно напоминавшей усмешку. За время, проведенное сначала в Афгане, а теперь и в Чечне он повидал всякие ранения, и мог смело сказать, что не каждая девушка обратит внимание на парня с таким шрамом.
- Меня Анютка ждать обещала, - еще тише прошептал Денис.
Санитар группы безуспешно пытался остановить кровь, но бинты тут же намокали. Он матерился сквозь зубы и открывал новый пакет.
Раздавшийся в воздухе стрекот вертолета прозвучал для бойцов райской музыкой. Пулеметные очереди заставили бандитов отойти.
Последнее, что помнил Денис из того дня - стрекот лопастей над головой. Затем сознание отключилось.
Потом был госпиталь, хмурый врач, не дававший снять повязки. Хорошо еще, что глаза не закрывали. Письмо от Ани - несколько строк про подруг, учебу, обещания ждать. Письма от матери, полные беспокойства. Снова госпиталь, уже в Волгограде. Сочувственные взгляды сестер и перешептывания, смолкавшие, едва он появлялся. И грустный взгляд нейрохирурга - уже немолодой усталой женщины, когда она виновато сообщала, что сделала всевозможное, но ранение оказалось слишком глубоким.
Потом он, наконец, увидел себя в зеркале. Багровый шрам наискось пересекал лицо. Врач поставила перед ним стакан, и он залпом выпил, лишь после поняв, что там была отнюдь не вода. После второго стакана в голове зашумело. Денис позволил увести себя в палату, и там провалился в полный кошмаров сон. Оставшиеся дни до выписки он старался не покидать палату. При его появлении вздрагивали не только женщины, но и видавшие виды военные, долечивавшиеся в госпитале. Лишь письма Ани, в которых она обещала любить его любым, удержали от самоубийства.
А еще через две недели Денис звонил матери с вокзала в Твери. Обычно он приезжал домой без звонка, но собственное отражение заставило его изменить привычкам. За время пути из Волгограда слишком часто он видел в глазах людей то жалость, то отвращение. Люди вздрагивали при его появлении, отводили глаза, вслед неслись перешептывания.
Денис не мог забыть, как плакала от счастья мать, обнимая у подъезда вернувшегося из Чечни сына, и тихо шептала: "Пусть лицо, главное - живой и здоровый". Как щурившиеся соседки тихо называли его "бедным мальчиком". Но главное испытание ждало его впереди - встреча с Аней.
Он так и не смог забыть, как радость на ее красивом лице сменяется испугом, а после непонятной гримасой, за которой она пыталась скрыть отвращение. Между людьми, с детства росшими вместе и не имевшими друг от друга секретов, внезапно повисло напряжение. Напрасно мать уговаривала Дениса дать девушке время привыкнуть к его внешности, объясняла, что со временем шрам сгладиться и не будет так пугать людей. Он все решил. Он уже написал рапорт с просьбой направить его в какой-нибудь отдаленный гарнизон, где нужны молодые, но прошедшие войну люди.
Уже на следующей встрече он предложил Ане расстаться. Девушка что-то невпопад бормотала, просила не торопиться. Но он поставил точку сообщением о новом назначении. Скрыть облегчение во взгляде бывшая невеста так и не смогла.
Мать не хотела отпускать только что вернувшегося из горячей точки сына, ведь ничто не мешало ему остаться в Твери. Но Денис устал видеть страх на лицах детей, стоило им посмотреть на него, устал от сочувствия взрослых. Потому он и не стал встречаться со старыми знакомыми. Пусть лучше они запомнят его таким, какой он был когда-то.
Задержавшись в городе чтобы сделать новый паспорт - несколько раз его уже задерживали со старым, в начале октября он сошел с поезда на перрон маленького городка, затерянного в степи.
- Ты Кузнецов? - окликнул его немолодой старшина, куривший у входа на вокзал, равнодушным взглядом скользнув по лицу.
- Так точно, - нарочито бодро ответил он.
- Загружайся, - кивнул он на кузов грузовика. - Сейчас за дочкой Виктор Семеныча заедем и в часть.
Денис лишь кивнул.
2
Яна в очередной раз удалила набранное предложение. Разговор с Павлом и нахлынувшие воспоминания окончательно сбили рабочий настрой. Она убрала ноутбук в сумку и растянулась на подстилке, подставляя солнцу спину. Закрыв глаза, она вспоминала осень девяносто шестого. Именно тогда она встретилась с Денисом.
***
Яна сидела напротив учительницы по алгебре. С каждым новым штрихом красной пастой в ее тетрадке лицо девушки становилось все печальнее.
- Это даже не три с минусами, Яна, - посмотрела на нее женщина поверх очков. - Ни одного верно решенного уравнения. Ты что, не учишь теорию?
- Учу, - тихо ответила девушка. Что толку говорить, что занудный язык учебника был для нее сродни китайскому языку - красиво и непонятно.
- Яна, еще одна проваленная контрольная, и я вынуждена буду сообщить твоему отцу, что ты не справляешься с программой. Ты меня поняла?
- Да, Ольга Павловна, - еще тише произнесла она.
- Надеюсь, в следующий раз увидеть хоть какой-то прогресс, - учительница бросила взгляд за окно, где резко потемнело от набежавших облаков. Собирался дождь. - Иди, а то дороги развезет.
- До свидания, - собрав тетради, Яна вышла из класса.
Забирал ее Ефим Егорович - старшина, получивший эту должность тридцать лет назад, да так на ней и остававшийся. Мужчина словно был создан для этого звания, и чувствовал себя вполне комфортно. По его словам, кому-то надо было родину защищать, а кому-то защитникам условия создавать. И надо было отдать ему должное, справлялся он с этим великолепно.
Яна медленно шла от крыльца к грузовику. Через два часа предстояла очередная беседа с родителями. Они никогда не ругали ее за плохие оценки, понимая, что во многом это и их вина. Но как же тяжело было видеть разочарование в их глазах.
- Что, Яна Викторовна, опять математика? - Егорыч разглядел грустное лицо девушки, пока она спускалась с крыльца здания.
- Угу, - печально вздохнула она, забираясь в кабину. - Вы предупредите, чтобы к папе до завтра никто не совался.
На улице стремительно темнело. Водяная пыль грозила смениться проливным дождем.
- А в кузове кто? - посмотрела она на старшину.
- Лейтенанта прислали, - посмотрел на сидящего спиной к кабине Дениса Егорыч.
- Товарищ лейтенант, - Яна высунулась в окошко, - забирайтесь к нам. Места хватит. А то дождь сильный будет, промокнете. Ехать долго.
Словно в подтверждение ее слов сверкнула молния. Яна инстинктивно сжалась в комочек при вспышке, а после раската грома вздрогнула, напряженно глядя в ту сторону, откуда надвигалась гроза. Укрыв сумку с вещами брезентом, лейтенант перебрался в кабину. Когда он сел рядом, она уже достала из рюкзака тетрадь и учебник и пыталась в очередной раз решить неподдающееся уравнение.
Машина медленно ползла по проселку. Денис смотрел в окно, больше наблюдая за катящимися по стеклу каплями, чем за однообразным пейзажем. Яна по-прежнему молчала, лишь шуршала страницами, да вздрагивала при вспышке молний и раскатах грома. В какой-то момент она не выдержала.
- Ненавижу алгебру... - со слезами в голосе произнесла она, когда решение в очередной раз не сошлось с ответом.
- Можно? - лейтенант забрал у нее тетрадь, и уже через минуту на бумаге стали появляться новые строчки. - Ты вот здесь делаешь ошибку, - подчеркнул он строку, - надо вот так, - новые строки появились на бумаге, вместе с четким объяснением правила.
Яна открыла ответы и обнаружила, что все сошлось.
- Спасибо, - девушка повернулась к лейтенанту и поцеловала его в щеку. И лишь потом заметила, что ее пересекал глубокий шрам. Егорыч что-то недовольно хмыкнул. - Ой, простите...
Денис повернул голову и увидел смущенное личико девчушки. А в карих глазах скакали чертики, предвещая ему довольно веселые дни службы. Он непроизвольно коснулся рукой шрама, удивленно глядя на девушку. В ответ она показала язык и тут же вздрогнула от громкого раската грома.
- Яна Викторовна, - строго произнес Егорыч, покосившись на девушку в зеркало заднего вида.
- Извините, - ни к кому конкретно не обращаясь, тихо произнесла она, но в глазах раскаяния не было. Удивление лейтенанта на ее реакцию Яну рассмешила. Он ее отца не видел, когда тот летом позволял себе дома ходить в одних шортах. Вот уж где красоты хватало - афганская роспись вызывала неподдельный интерес в глазах врачей мужского пола, и шок - у женского. А тут подумаешь - лицо поцарапали. Яна мысленно фыркнула. Как плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, так и тот мужик, который начинает мнить себя уродом, если природную красоту морды лица подправили. И тем паче дуры те девчонки, которые начинают воротить от таких ребят носы.
Осторожно бросив быстрый взгляд из-под длинной челки, она отметила, что, за исключением свежего рубца на лице, он был очень даже симпатичным. Темные глаза в обрамлении густых ресниц, которым позавидовала бы каждая женщина, прямой нос, ежик темных волос. Ему в актеры надо было пойти, а не в солдаты.
Очередной раскат грома с треском разорвал тишину. Яна от неожиданности подпрыгнула на сидении, приземлившись практически на колени лейтенанта.
- Простите, товарищ лейтенант, - на сей раз искреннее извинение, но попытки отодвинуться девушка не предприняла. Ощущая тепло другого человека, она чувствовала себя увереннее.
- Грозы боишься? - он осторожно взял ее за руку. - Меня Денисом зовут.
- Яна, - тихо сказала девушка, ожидая услышать, что он уже знает. Но Денис промолчал. Подняв глаза, она встретила пристальный взгляд, и улыбнулась в ответ. Этот мужчина нравился ей все больше.
Егорыч покосился в их сторону, но ничего не сказал. Яна была достаточно благоразумной в отношениях с другим полом, в чем успели убедиться все постоянные жители гарнизона. А вот парню общение с ней только на пользу пойдет. Он-то заметил его настороженный взгляд исподлобья.
Дальше ехали в тишине. Чем ближе был военный городок, тем грустнее было Яне. Пусть из-за погоды время в дороге растянулось до трех часов, но разговор с родителями о ее успехах был неминуем.
- Устала? - покосился на прикрывшую глаза Яну Егорыч.
- Нет, - вздохнула девушка, - думаю, как перед папой буду отчитываться. Мне же по математике экзамен сдавать, а я с ней вообще никак.
- Может с тобой позаниматься? - неожиданно для себя предложил Денис.
- Ой, а тебе не трудно будет? - грусть в глазах девушки сменилась надеждой.
- Вовсе нет, только если твои родители разрешат.
- Куда они денутся, - проворчал Егорыч, но и он был доволен, потому что в противном случае именно ему пришлось бы каждый день возить дочь полковника в школу. А ведь в части и без того дел хватало.
Грузовик миновал КПП и затормозил у небольшого каменного домика на несколько квартир. На крыльце стояла невысокая полноватая женщина.
- Витя, приехали, - крикнула она, увидев машину.
Денис, взяв рюкзак девушки, соскочил с подножки, и подал руку Яне. Она осторожно спрыгнула на землю и подошла к матери. Лейтенант достал из кузова свою сумку, и вопросительно посмотрел на Егорыча. Тот кивнул в сторону Яны и женщины. Денис посмотрел на них и увидел, как рядом остановился мужчина в военной форме и с погонами полковника.
- Сдала? - от тона, каким был задан вопрос, девушка поежилась
- Нет, - тихо, но очень четко, ответила она.
- Яна... - отец ничего больше не сказал, лишь махнул рукой.
- Пап, - вкрадчивые интонации, - к нам лейтенант прибыл новый, он может со мной позаниматься. Пока мы ехали, он уже кое-что объяснил.
- Я подумаю, - к радости Яны разговор на этом завершился. Впрочем, девушка не сомневалась в отцовском решении.
Застыв в дверях, она видела, как Денис, чеканя шаг, подошел к отцу. Полковник Озеров не любил неуместного позерства от необстрелянных служак. Но, рассмотрев его лицо, довольно крякнул.
- Лейтенант Кузнецов к месту несения службы прибыл.
- Отставить, товарищ лейтенант, - он протянул руку, - Виктор Семенович. Официоз прибережем на завтра, когда буду вас полку представлять. Сейчас же прошу в дом. Заночуете сегодня у нас, а завтра уже определим вас в казарму.
За ужином Яна старалась излишне не коситься на лейтенанта, смутно представляя, какие чувства могут у него вызвать подобные взгляды. И лишь когда отец спросил, не трудно ли ему будет позаниматься с дочерью, позволила себе изредка скашивать глаза то на одного, то на другого.
Уже ночью, свернувшись под одеялом и прижав к себе плюшевого тигренка, Яна счастливо улыбнулась, зная, что игрушка скрывает ее лицо. Может, где-то там, в большом мире и живут люди, считающие Дениса уродом, ей же он очень понравился. Хотелось больше узнать об этом человеке. Интуиция говорила, что он окажется воспитанным, приятным в общении, не то, что некоторые хамоваты молодчики, пытаясь через нее облегчить себе годы службы. Яна надеялась, что интуиция ее не подведет.
3
С улицы раздался настойчивый сигнал машины. Денис вздрогнул. За книгой он и не заметил, как прошло время. Яна, Яна... Сколько всего эта девочка умела держать в себе, как хорошо научилась маскировать свои чувства, эмоции. Только сейчас он узнавал ее настоящую.
- Товарищ капитан, - высунулся из кабины Егорыч, - вы так не пугайте, я минут пять сигналю, а вы не идете.
- Ну, не сердись, Ефим Егорыч, зачитался, - Денис запрыгнул в кузов грузовичка.
- Неужто газету свежую завезли? - высунулся из кабины бессменный старшина части.
- Этой пакости и в части хватает, - сплюнул собеседник в пыль. - Что путного такая напишет...
Денис не стал спорить. Уже давно в военном городке никто не упоминал имени Яны. В городке девушка ни разу не появилась. До сегодняшнего дня Денис даже не знал, чем она занимается. Общественность вычеркнула ее из числа жителей. Было неожиданным узнать, что Яна стала писателем. И еще неожиданнее, что книги ее, оказывается, есть в городке. Наверное, только он не знал об этом.
Сердце болезненно сжалось. Прошло пять лет, а он все еще не мог забыть ее. Наконец Денис смог признаться себе, что все эти годы он все еще ждал, когда Яна вернется.
Откинувшись на борт кузова, он вспомнил зиму накануне ее отъезда.
***
Денис возвращался к себе с дежурства, когда услышал женские голоса. Один принадлежал Яне, а второй был ему не знаком. Он замедлил шаг и прислушался - говорили явно о нем.
- Вот сдался он тебе, - незнакомая девушка что-то усиленно втолковывала Яне. - Осенью в город поедешь, там такие парни будут. И с деньгами, и симпатичные. А тут ни денег, ни перспектив, да и спросонья увидишь - всю жизнь заикаться будешь.
- Ты просто его не знаешь, - голос Яны дрожал. Судя по всему, разговор шел уже давно.
- И не собираюсь. Это ты у нас девушка наивная, и все этим пользуются, - фырканье. - А у меня других дел хватает, кроме как с уродами общаться... Эй, ты куда, ненормальная.
Удивленный возглас и удаляющийся стук каблучков по асфальту.
За последние годы Денис привык, что никто в городке не обращает внимания на его внешность. Люди в поселке, которые часто его видели, тоже успели привыкнуть. Да и отражение в зеркале за прошедшие три года стало намного приятнее. Когда летом он ездил к матери в Тверь, то заметил, что больше не обращает внимания на взгляды других людей, а их перешептывание оставляет равнодушным. И тем более удивила реакция Яны на чьи-то слова, которые не трогали его самого.
Повернув за угол, в свете фонарей Денис увидел высокую девушку в шубке, смотрящую в сторону КПП. Неужели Яна убежала из городка. И где ее тогда искать? Оставалось лишь понадеяться на ее благоразумие, тем более что усталость брала свое.
Разбудил его громкий стук в дверь. Денис посмотрел на часы - было около полуночи. Открыв, он был удивлен. На пороге стояла Нина Андреевна.
- Денис, извини, что разбудила. Яна не у тебя? - женщина и не пыталась скрывать беспокойство.
- Н-нет... - он испугался. Неужели она до сих пор не вернулась?
- Извини еще раз, - она собралась уходить, но Денис остановил.
- Подождите, - он усадил ее на стул, а сам стал быстро одеваться. - Когда Яну в последний раз видели?
- Последний раз еще в начале вечера, - Нина Андреевна посмотрела за окно - на улице начинался снегопад. - Она с подругой поссорилась и куда-то убежала.
- А она вам не рассказывал, есть у нее какие-то любимые места? - сам Денис лихорадочно вспоминал, куда они с Яной ходили чаще всего.
- Она что-то про катакомбы говорила, - задумчиво произнесла женщина. - Недавно о них прочитала и летом планировала исследовать.
Денис с трудом удержал вертящиеся на языке ругательства. Слишком хорошо он знал Яну, чтобы понять, куда именно она делась.
- А в поселок она не могла убежать? - на всякий случай спросил он.
- В поселок... - Нина Андреевна встрепенулась. - А и правда, про поселок мы как-то не подумали. Пойду, скажу Вите. Пусть возьмет пару человек и съездит.
Когда мать Яны быстро скрылась за дверью, Денис сунул в сумку моток веревки, фонарик и аптечку. Его в катакомбы еще летом водил Егорыч, знавший окрестности немногим хуже территории военного городка. Это было не то место, где можно спрятаться от окружающих, чтобы спокойно поплакать. И если Яна действительно там... Денис мысленно молился, чтобы с ней ничего не случилось.
Луч фонарика почти не разгонял темноту. Где-то, несмотря на холод, капала вода. Собственные шаги оглушали.
- Яна! - в очередной раз позвал Денис.
Он блуждал по катакомбам уже больше часа, но Яны тут не было. Надежда, что девушка не полезла в это богом забытое место, а все-таки решилась пешком уйти в поселок, стала крепче. Денис собирался было пробираться к выходу, как странный шорох впереди заставил его насторожится. Там явно кто-то был.
Через пару поворотов открылась защищенная от ветра и посторонних глаз пещера. Шорох шел из ее угла. Денис посветил фонариком, и в луче света увидел пропажу. Яна дремала, устроившись между стеной и большим валуном.
- Яна, - тихо, чтобы не напугать, прошептал Денис, присаживаясь рядом.
Девушка открыла глаза.
- Ден... - чуть хриплый шепот, от которого почему-то кровь сильнее побежала по жилам. - А ты что тут делаешь?
- Тебя ищу, - усмехнулся он. - Ты почему убежала?
- Я... - она на мгновение задумалась, словно придумывая достаточно вескую причину, а потом внезапно прижалась к нему, крепко обнимая за шею.
- Ну почему они не понимают... - голос дрожит, словно она вновь старается сдержать слезы. - Мне все равно, какой ты... Когда ты улыбаешься, словно солнце светит... Я... я люблю тебя...
Денис заставил себя сдержать смех. Если бы он услышал эти слова от кого-то другого, то счел бы их в лучшем случае неудачной шуткой. Но за прошедшие два года жизни в гарнизоне он успел хорошо узнать Яну. Вот только ему и в голову не приходило что-либо подобное. И тем более он не задумывался над тем, как сам относится к ней. Все это время он видел перед собой дочь полковника Озерова, и вот теперь обнаружил, что обнимает хорошенькую девушку, которая ему очень нравится.
- Яна, глупая девочка...
- Денис, пожалуйста, - она отстранилась и посмотрела ему в глаза. - Ты можешь сколько угодно говорить, что я глупая, что сама не понимаю, какую чушь несу, но это правда, - в глазах стоят слезы, которые она сдерживает из последних сил. - И мне не важно, какое у тебя лицо, - холодная рука провела по шраму, - я и не замечаю его. Я же общаюсь и с солдатами, и с другими офицерами. Но ни с кем мне никогда не было так хорошо, как с тобой. Ты всегда мог выслушать, посоветовать, ты просто был другом, не пытаясь получить что-то для себя. И да, я маленькая глупая девочка, во всяком случае, ты всегда будешь видеть меня именно такой...
Яна все говорила, стараясь таким образом сдержать подступающую истерику. Денис понимал, что надо как-то успокоить ее, но не мог придумать ничего умного. И тогда он сделал единственное, что пришло в голову. Осторожно провел ладонью по ее щеке, зарылся пальцами в волосы, приподняв голову. Встретился глазами с ее удивленным взглядом, а потом накрыл ее губы своими в долгом поцелуе.
- Ты моя маленькая глупая девочка, - тихо прошептал, гладя ладонью ее волосы. - Неужели ты не могла сразу прийти ко мне, а не ставить с ног на голову весь городок?
- Я... я не подумала, - она посмотрела на него.
- Давай выбираться, - Денис отпустил Яну и стал подниматься на ноги. - Твои родители волнуются.
- Ой... - девушка испуганно оглянулась. - Что же я папе-то скажу.
- Скажем, что случайно сюда забрела, - Денис сжал ее руку. - А потом устала и не смогла сама выбраться. Ведь так и было?
- Почти, - голос девушки вновь дрожал, но теперь от страха перед гневом родителя.
- Значит, говорить буду я, а ты поддакивай, - подмигнул он ей.
Тогда полковнику было не важно, где и зачем была его дочь. Нашлась - и ладно. Ругаться не было ни сил, ни желания, столь велико было облегчение, когда он увидел, как Денис вел за руку непутевое дитя, а она плелась, еле переставляя ноги. Яна сбивчиво рассказала тогда, почему убежала, не упоминая лишь о своих чувствах к причине обиды на весь белый свет. Но именно тогда полковник Озеров и дал разрешение Денису встречаться с его дочерью. Разница в возрасте между новоявленным женихом и Яной не была для него чем-то пугающим.
***
Весна принесла в городок новые темы для обсуждения. Ряд офицеров повышали в званиях, что сулило денежную прибавку, пусть небольшую, но для их региона все же ощутимую. В городок после неудачной попытки покорить Москву вернулась Виола. Но дольше всего говорили о внезапно вспыхнувшем романе дочери теперь уже генерала Озерова, коренного петербуржца с недвижимостью в северной столице, и старшим лейтенантом Кузнецовым, хорошим парнем, но без особых перспектив в службе, и с примечательной внешностью. Постоянные обитатели городка к нему привыкли и уже не замечали, а вот новобранцы долгое время косились и разглядывали.
Сам Денис давно привык к повышенному вниманию со стороны молодежи и спокойно отвечал на их вопросы. Отправляясь в поселок, он иногда в шутку строил глазки продавщицам, от чего те начинали смущаться. Яну все это только веселило.
Денис и сам не мог ответить, когда их дружба переросла в любовь. Просто в начале мая он понял, что любит эту девочку с чертиками в карих глазах и вечно растрепанными волосами. Но неумолимо приближалось лето. Яна оканчивала школу и собиралась поступать в институт. Сначала девушка думала учиться заочно, чтобы как можно больше времени проводить в городке, но Нина Андреевна не без помощи Дениса смогла уговорить ее поступить на очное отделение. Виктор Егорович и Нина Андреевна подключили всех знакомых, чтобы максимально подстраховать дочь на экзаменах. Но ничего не понадобилось. Благодаря занятиям с женой капитана Евстафьева Светланой, девушка прекрасно справилась с вступительными испытаниями. Конец августа и две недели сентября она проводила в гарнизоне.
Стоял жаркий сентябрьский день. Возвращаясь из поселка, Яна попросила Егорыча высадить их немного раньше. В степи было все-таки прохладнее, чем в городке с его пышущими жаром домами, плацем и забранными в асфальт улицами. Было приятно поваляться в сгорающей на солнце траве, кожей впитывая запах сена, обнимая друг друга и даря нежнейшие поцелуи. Раскат грома заставил девушку вздрогнуть от неожиданности. Черная туча медленно наползала на степь. Денис с первой встречи помнил, что Яна боится грозы. Не давая ей увидеть приближающуюся тучу, он рывком поставил девушку на ноги, и они побежали в сторону городка.
Когда они добежали до КПП, Яна не слышала ничего, кроме громкого стука собственного сердца. Денис собирался достать пропуск, но дежурный лишь махнул рукой, пропуская так. И все равно они немного не успели. Уже рядом с домом Дениса их нагнал дождь. Легкая одежда промокла насквозь.
- Похоже, домой ты сегодня не попадешь, - дождавшись, когда затихнет очередной раскат грома, произнес он.
- Ну, я уже достаточно промокла... - вспышка молнии заставила Яну вжать голову в плечи. - Ты прав, не попаду.
Денис смотрел на тоненькую фигурку, выделявшуюся на фоне светлого квадрата окна. Мокрое платье прилипло к телу. Мужчина поймал себя на мысли, что хочет увидеть ее без одежды, ощутить под пальцами кожу, а не ткань. Помотав головой, он заставил себя отогнать непрошенные мысли в сторону.
- Хочешь чаю, - с трудом совладав с голосом, спросил Денис.
- Нет, наверное, - тихий шепот, с трудом различимый на фоне шума дождя за окном. Шепот, заставивший вернуться непрошенные мысли.
Шаг, и вот ее руки обвились вокруг его шеи.
- Поцелуй меня, - ее голос чуть дрожит.
- Яна, пожалуйста, - простонал он.
Глаза в глаза. Она все понимает. Понимает и хочет того же.
- Я не знаю, что будет, - словно какое-то предчувствие подталкивает ее, - но я хочу, чтобы ты был первым. Я хочу быть твоей, Денис.
Ее руки медленно расстегивают пуговицы на его рубашке, губы скользят по шее, груди, пальцы чуть касаются спины. Неумело, но от этого не менее нежно. Денис с трудом на минуту оторвался от девушки, что-то достал из ящика стола, а потом были только они. Нежная кожа Яны, ее поцелуи, смелые ласки и чуть смущенный взгляд, когда он увидел ее без одежды, а после, когда она смотрела на его обнаженное тело. Ее вскрик, заглушенный поцелуем, когда он осторожно вошел в нее, и долгий стон немного позже.
А на улице бушевала гроза. Вспышки молний следовали одна за другой, и непрестанно гремел гром.
Через неделю Яна уехала.
4
Учеба захватила Яну. Впрочем, не только учеба. За те годы, что она прожила в военном городке, город изменился. Стремясь наверстать упущенное, после лекций девушка бежала в какой-нибудь музей, или просто гуляла по центру. Не меньше времени уделялось и книгам. И, конечно же, раз в несколько дней она отправляла письма отцу и матери, вкладывая в конверт длинное послание для Дениса. О чем только она не писала ему тогда: все смешные случаи, которые происходили в институте, какие книги прочитала, где успела побывать и куда хочет пойти, и коротенькие рассказы, сочинять которые начала еще в десятом классе.
На факультете быстро узнали о таланте Яны, и теперь ни одна стенгазета не обходилась без ее рассказов. А затем ей предложили сыграть в студенческом театре. Уже потом девушка удивлялась, почему именно об этом эпизоде в своей жизни так и не рассказал Денису. То ли внутренне боялась провала, то ли что-то еще, но о ее недолгой актерской карьере ему так и не стало известно.
Репетиции проходили гладко, пока не дошли до сцены, в которой героиня Яны должна поцеловать героя. Девушка не могла себе представить, как это - целоваться с кем-то, кроме Дениса. И не важно, что у ее партнера по сцене была невеста. После двух дней мучений было решено, что этот эпизод будут проигрывать на последней репетиции перед выступлением. Яна вздохнула с облегчением. У нее было время настроиться на два поцелуя. Разумеется, потом она обо всем расскажет Денису.
Зимой в город приехала Виола. Яна так толком и не поняла, то ли подруга с кем-то познакомилась, то ли ее пригласила бывшая сокурсница, но приглашение пожить у нее та отклонила. Впрочем, Яна не очень об этом задумывалась. Им с бабушкой было уютно вдвоем. Единственное, о чем жалела Яна - что дедушка умер до того, как она приехала жить в Петербург. Слишком много она не успела ему рассказать, о многом не успела расспросить. И только бабушкины истории могли хоть как-то восполнить этот пробел.
Но появление подруги, пусть и жившей где-то отдельно, резко изменило жизнь девушки. Началось все с того, что Яна пригласила ее на последнюю репетицию их спектакля. Предстояло отыграть всю пьесу, и девушка нервничала. Но репетиция прошла успешно. Даже в сцене с поцелуем, пусть и более скромным, чем требовалось по сценарию, девушка была довольно убедительна. Уже после, когда они с Виолой сидели в кафе, Яна отметила, что подруга необычно задумчива, но не придала этому значения.
Вскоре наступили новогодние праздники. К величайшему сожалению Яны, она не могла съездить домой - сразу после праздников начинались экзамены, и предстояла серьезная подготовка. Но она не долго грустила. В последнем письме Денис обещал приехать после того, как она закроет сессию. Но при этом ставил одно условие - девушка должна была сдать все экзамены на четыре и пять. Яна лишь усмехнулась - кому как не ей, часто навещавшей бабушку с дедушкой, знать, что билеты надо покупать заранее, и не сомневалась, что они уже лежат у Дениса в столе.
А потом произошло нечто странное. Вечером, когда был сдан последний экзамен, бабушка отдала Яне письмо. Обратного адреса не было, но стоял штемпель почтового отделения поселка, через который все обитатели городка отправляли почту. Адрес был написан уверенным почерком Дениса.
Девушка удивилась толщине конверта. Никогда еще Денис не присылал столь большого письма. Распечатав конверт, девушка обнаружила там пачку фотографий - на всех была она и Влад - ее партнер по пьесе. И короткая записка: "Ты и вправду хорошая актриса. Прощай". И больше ничего. Но Яна поняла, что это конец.
***
После отъезда Яны жизнь в городке стала тише. Непонятно как, но эта девочка умудрялась заполнять собой все пространство. Где-то слышался ее смех, где-то мелькала русая головка, а где-то пробегала она сама. За день ее успевали увидеть во всех частях городка, кроме тех, откуда караул гонял людей, которым не полагался пропуск, и Яна не была исключением. А теперь все стихло. Первое время все обитатели ходили, оглядываясь, но постепенно привыкли.
Единственной радостью для Дениса были письма девушки. Чтобы не тратить лишние деньги, конверт для него она вкладывала в письмо родителям. В короткое время сложился своего рода ритуал, когда, возвращаясь из поселка, генерал Озеров многозначительно подмигивал ему. Это означало, что пришло очередное письмо. Десять страниц мелкого почерка, которые он сначала быстро просматривал, а потом начинал читать снова, уже внимательно всматриваясь в каждое слово.
Денис представлял, как он приедет к Яне зимой, и она покажет ему свои любимые места в городе, проведет его по улицам и проспектам. Ему нравилось читать о ее студенческой жизни, что она не боялась общаться с однокурсниками - все-таки несколько лет жизни в военном городке могли отучить ее от большого города. Но больше всего ему нравились ее рассказы и повести, которыми она буквально засыпала его. Именно Денис посоветовал Яне поступать на филологический факультет. И теперь замечал, как в ее рассказах появляются новые места, сюжеты, герои.
Все закончилось за несколько дней до Нового Года. Накануне генерал передал ему очередное письмо от Яны и сказал, что в поселке его ждут еще два конверта, которые Виктору Семеновичу не дали. Договорившись с Егорычем, Денис поехал в поселок. На почте ему выдали два письма. Одно - из Твери от матери. Она писала, что встретила Аню; бывшая невеста наконец-то вышла замуж, ждет ребенка, но не похоже, что счастлива в браке. На здоровье мать не жаловалась, радовалась повышению пенсии и поздравляла сына с повышением.
Второй конверт насторожил. Он был слишком толстый даже для писем Яны и без обратного адреса. Вскрыв его, Денис увидел белый лист с надписью по центру: "Ваша невеста развлекается без вас. Доброжелатель". И пачка фотографий. Яна в обнимку с молодым человеком, Яна и незнакомец в парке, Яна и этот же парень самозабвенно целуются в каком-то кафе, не стесняясь окружающих.
Когда Егорыч приехал на заранее обговоренное место встречи, Денис сидел на скамейке с почти допитой бутылкой водки в одной руке и фотографиями в другой. Загрузив ничего не соображающего старлея в кабину, старшина бросил взгляд на верхнюю фотографию. Как раз на ней Яна целовала какого-то парня. Ничего не сказав, лишь покачал головой, да сплюнул из окна кабины в снег.
Новый Год Денис встречал в компании очаровательной библиотекарши Виолы, несколько дней как вернувшейся в городок. На вопрос, куда она пропадала, девушка кокетливо хлопала глазками и говорила, что ездила ставить последнюю точку в отношениях с неким московским чудаком, который, во что бы то ни стало, жаждал услышать о разрыве лично от нее, а не из писем, кои якобы можно подделать. Но теперь она окончательно вернулась и планирует обосноваться здесь.
Если бы кто-то спросил тогда у Дениса, как он оказался с ней в одной постели, то ничего внятного в ответ услышать не смог. Он стремился забыть, вытеснить воспоминания о близости с одной женщиной близостью с другой. И не важно, кто это был: Виола ли, или повариха Тамара, или уборщица в кухне, стокилограммовая Клавдия пятидесяти лет.
Когда генерал Озеров пришел поговорить с Денисом, тот лишь показал ему фотографии, валявшиеся в беспорядке на подоконнике. Говорить о чем-либо с отцом несостоявшейся подруги жизни не пришлось - уже на следующий день тот и сам выглядел несвежим после безуспешной попытки залить шок от поведения дочери спиртным. Нина Андреевна отводила глаза при встрече, не зная, как оправдаться. Но Денис и не ждал оправданий. Несмотря на случившееся, они будут любить свою дочь. Он не вправе осуждать их только за то, что они ее родители.
Незаметно Виола переселилась из квартиры родителей к нему. Денис не возражал. С появлением в доме женщины, обстановка постепенно преобразилась, перестав всем напоминать то время, когда он объяснял Яне математику, и тем более о той грозовой ночи, когда она принадлежала ему. Да и принадлежала ли? Генерал что-то говорил о том, будто Яна пробовалась на роль в студенческом спектакле. А не играла ли она все эти годы с ним, Денисом, изображая то интерес, то заботу, то любовь. Две недели поиска ответов на вопросы закончились тем, что он собрал фотографии и отправил их той, что была изображена на них. Пачка фотографий и короткая записка, ставившая точку в их отношениях.
И потянулись годы жизни рядом с Виолой. Он не любил ее, и не пытался полюбить. Денису было удобно, что в его жизни есть женщина, которая присматривает за квартирой, готовит обед, стирает да раздвигает ноги в постели. Разговоры о свадьбе он привычно пропускал мимо ушей. Ему не хотелось связывать себя обязательствами с этой женщиной, как не хотелось и детей от нее.
Первое время обитатели городка ждали, когда же приедет Яна, чтобы у нее узнать, как же все так вышло. Но она не приехала ни летом, ни через год. По молчаливому согласию все пришли к общему выводу - девушке стыдно посмотреть в глаза человеку, которого так жестоко обманула. Несколько раз в продаже видели ее книги, но кроме отца и матери, которым она регулярно высылала новые экземпляры для них самих и гарнизонной библиотеки, никто их не читал. Новобранцев, проходивших службу в их городке, никто в расчет не брал - они не были посвящены в сплетение событий. Люди вычеркнули Яну из жизни городка, поставив на ней большой крест.
***
Если бы кто-то спросил Яну, как она смогла пережить расставание с Денисом, то девушка сначала задумалась бы, а потом честно призналась, что сама до сих пор не может понять. Первые дни на нее навалилась апатия. Ничего не хотелось. Целыми днями она лежала на диване в своей комнате, и лишь когда бабушка особенно настойчиво уговаривала ее выйти и съесть чего-нибудь, соглашалась. А потом она стала писать. Сначала она не следила за сюжетом - рука, словно сама, выводила буквы в тетради. Потом, перечитав, стала задумываться, что ждет героев дальше. К концу зимы была дописана первая книга.
Зашедшая в гости подруга случайно обнаружила тетрадь с романом. И как-то так получилось, что, благодаря связям ее матери, уже осень книга была издана и стала успешно продаваться. А к Яне поступило предложение написать еще что-нибудь. Произошло то, о чем когда-то она мечтала рядом с Денисом. Вот только поделиться радостью оказалось не с кем. Родители, получив авторский экземпляр, поздравили дочь в письме, бабушка светилась от счастья. Но Яна знала, что человек, чье мнение для нее не менее важно, даже не узнает о ее успехе.
Еще в апреле пришло письмо от бывшей подруги Виолы. Та писала, что живет с Денисом и скоро они должны пожениться, потому что она-де ждет ребенка. Мол, прости дорогая, но я сама не понимаю, как оно произошло. Яна, собиравшаяся летом поехать к родителям, изменила свои планы. Если до того была надежда поговорить с Денисом и все ему объяснить, то теперь она теряла всякий смысл. Никогда она не сможет увести отца от детей. Так и лежало это письмо в ящике.
Лишь на третьем курсе, когда в их программу обучения поставили информатику, Яне объяснили, как легко можно подделать любые фотографии. Достаточно сделать несколько кадров, а потом уже на компьютере нарисовать все, что нужно.
Следующим летом Яна уговорила родителей поехать вместе отдыхать на море. До этого они приезжали в Петербург, да несколько раз они с матерью ездили на трех- или четырехдневные экскурсии по стране и за границу - гонораров ее хватало, чтобы позволить такое удовольствие.
Мать поднялась в номер, а они с отцом все еще сидели на террасе отеля.
- Яна, вот объясни ты мне, старому вояке, - медленно подбирая слова, начал отец, - вот как тебя угораздило?
И он замолчал, внимательно глядя на дочь, словно ожидая от нее наводящих вопросов. Несмотря на прямолинейность характера, он не знал, как спросить о том, что волновало его несколько лет. Впрочем, давно ждавшая этого вопроса Яна, и так догадалась, о чем отец хотел узнать.
- На самом деле ничего не было. Никогда и ни с кем. Ни до, ни после той истории. Сначала я бы и не подумала, - девушка печально вздохнула. - А потом не могла.
- Но зачем тогда все это было нужно? - Виктор Семенович поднялся, прошелся несколько раз вдоль ограждения, а потом вернулся на свое место.
- Пап, ты можешь не верить, но это чья-то злая шутка. Теперь я могу с уверенностью сказать чья. Только поздно уже, - девушка встала и тоже прошлась по террасе. Она научилась вспоминать о Денисе без слез, лишь грусть поселилась во взгляде и не покидала его, даже когда Яна смеялась.
- Шутка? А как же фотографии... Денис сам их мне показывал.
- Смотри, пап, - Яна взяла новую, только вышедшую книгу. - Видишь, на обложке моя фотография на фоне природы, - дождавшись кивка, она продолжила. - Снимок был сделан в студии, а потом нарисовали нужный им фон. Видимо, те фотографии были сделаны по тому же принципу.
- Может, мне поговорить с Денисом? - генерал был удивлен, как легко его дочь и один из лучших офицеров части стали жертвами чьей-то шутки.
- Не стоит, - тоненькая ладошка легла на жилистую руку военного, - теперь уже не стоит. Он не один, я... я тоже встречу еще кого-нибудь. И, пап, пожалуйста, никому не говори об этом разговоре, - попросила она, - даже маме. Пусть все останется как есть.
На этом разговор закончился. Через несколько дней они прощались на вокзале Москвы. Яна ехала дальше, в Петербург, а родители в свой городок.
И вновь потянулась учеба, попытки завязать серьезные отношения с очередным молодым человеком, заканчивавшиеся после нескольких поцелуев, работа над книгами, подготовка сценария для фильма по одной из популярных книг. Жизнь продолжалась. Не было в ней лишь его - высокого офицера со шрамом.
5
Телефонный звонок прервал воспоминания Яны. Тут же в мир ворвались визг купающихся на заливе, разговоры соседей по пляжу, разнообразная музыка. Посмотрев на номер, девушка тут же ответила.
− Да пап, что-то случилось? Что? Мама? Что с ней? Хорошо, я приеду. Нет, первым поездом. Не беспокойся, папуль. Нет, ты же знаешь, у меня есть деньги, Все, давай, целую вас с мамой.
Отключив телефон, Яна достала ноутбук. В который раз она порадовалась, что не стала жалеть деньги и подключила мобильный Интернет. А ведь сначала не хотела. Но сколько раз он спасал ее. Практически мгновенно нашла билеты на ночной поезд и тут же по телефону оформила покупку. Вслед за этим вызвала такси.
− Янусь, а ты чего не купаешься? − плюхнулась рядом с ней на песок Наташка - верная подруга на протяжении последних лет.
− Наташ, с мамой плохо. Мне срочно в город надо.
− Насколько плохо? − тут же подобралась подруга.
− Папа сказал, что ничего страшного, но я же знаю, что мама ему и трети не скажет, а он о половине известного умолчит. Буду звонить в больницу, узнавать, какие нужны лекарства. Потом в кассы, а бабушка сумку соберет.
− Тебя надо будет на вокзал отвезти?
− Нет, спасибо, − Яна в очередной раз порадовалась, что судьба послала ей такую подругу. − Я такси вызвала уже. Поезд в два ночи. А вам на работу завтра.
− Хорошо, такси, так такси, − не стала навязываться Наталья. − Но до города я тебя подброшу.
− А вот за это буду тебе только благодарна, − улыбнулась Яна, натягивая шорты и майку.
− Владик, солнышко, − звонкий голос подруги перекрыл все звуки на пляже и, наверно, слышен был даже в Кронштадте. − Я Янусика в город подброшу и вернусь. Веди себя хорошо, мне же потом все расскажут.
Яна улыбнулась. Владик - тот самый партнер по спектаклю, потом чуть ли не год клял себя, что стал причиной разрыва между Яной и Денисом. И только совместными усилиями Яны и Натальи с трудом удалось его разубедить в этом. И лишь после того, как девушка рассказала о роли Виолы во всем случившимся, он окончательно почувствовал себя невиновным. А еще через два года они с Наташкой поженились, и свидетельницей со стороны невесты была восходящая звезда отечественной литературы Яна Озерова.
До города добрались без пробок, благо была середина воскресенья, и все владельцы личного автотранспорта предпочли пережидать жару или за городом, оккупировав участки как свои так и друзей или берега всевозможных водоемов. Наталья затормозила рядом со зданием касс, рассудив, что Яне проще сразу выкупить билет, а потом уже ехать домой.