Чернявская Юлия : другие произведения.

Да здравствует королева!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Часть текста отсутствует, автор гад и не спорит с этим. Королевство на грани революции, казна пуста, долги неимоверны, армия на стороне дальнего племянника короля. Ей всего восемнадцать лет, когда пришлось надеть корону. Интриги кузена, стремящегося сесть на трон, внутренние проблемы, да еще и соседи активизировались. Выбор есть - отречение, но не станет ли от этого еще хуже? Закончено 12.12.14, доступно для приобретения на сайте Призрачные миры. Ссылка на главной странице.
  За три года до развития событий.
  
  Парадная зала дворца была ярко освещена. Свечи в огромных подсвечниках расставлены перед зеркалами, чтобы давать как можно больше света. Люстры подняты к потолку, и лакеи со специальных балкончиков следят за огнем. Окна распахнуты, впуская свежий воздух и ароматы роз из сада, не давая жаре испортить людям вечер.
  - Ее высочество принцесса Шарлота Эмилия Анна-Виктория Косталина!
  Жезл распорядителя бала с громким стуком опустился на паркет красного дерева. Позолоченные двери распахнулись, являя всем собравшимся в зале совсем еще юную девушку. Придворные дамы в летах поморщились. Юные девушки удивленно переглянулись, спрятав за дорогими веерами ехидные усмешки. Мужчины всех возрастов быстро смерили высокопоставленную дебютантку взглядами и уставились кто в пол, кто в стену, лишь бы не выказать своего истинного отношения.
  Лишь одна пара глаз продолжала внимательно изучать юную принцессу. Мужчина внимательно оглядел немного нескладную, плоскую фигурку, облаченную в простое платье белого шелка, без привычного обилия кружев, шитья и драгоценностей. Синие глаза скользнули по убранным в высокую прическу волосам с простенькой серебряной диадемой, хорошенькому личику, подметив тонкие цепочки сережек, ниже, к шее, которую украшал кулон с жемчужиной, еще ниже, после чего позволил себе отвернуться. Слишком юна, чтобы по достоинству оценить фигуру, слишком скромна, словно воспитывалась не при дворе, а в закрытом монастырском пансионе. Все слишком.
  Филипп Ланс Йоран Эстеритен прикрыл глаза. Можно было бы и не приезжать на этот бал, как и последние три года. Вот только повышенное внимание к его персоне в последние месяцы да слухи о болезни короля, которому он приходился каким-то там внучатым племянником, заставили молодого графа покинуть свой замок. Обсуждавшийся в последнее время вопрос о престолонаследии не мог оставить его в стороне.
  Установившаяся веками традиция наследования трона по мужской линии только подливала масла в огонь, поскольку сыновей у короля не было. Первая жена его умерла, едва произвела на свет мальчика. Но младенец не прожил и дня, отправившись вслед за матерью. От второй жены у короля было две дочери. Старшая также скончалась в младенчестве. Младшую в этот день официально представляли свету. Больше детей вторая королева иметь не могла. Прожила она также недолго, скончавшись, когда ее младшей дочери не было и пяти лет. Больше его величество женат не было, и ни одна из многочисленных фавориток так же не смогла родить королю наследника.
  В тот момент, когда граф вновь посмотрел на принцессу, девушка раскрыла веер, столь же простой, как и платье, и вошла. Шорох платьев пронесся по залу. Те, кто до того момента оставался сидеть, поднялись и склонились в поклоне. Филипп нарочито медленно сделал шаг от окна, где до этого находился, и так же медленно поклонился. Увы, но первый танец с принцессой должен был танцевать именно он. Жаль. Хорошенькая блондинка, с которой он общался до того, как объявили о появлении Анны-Виктории, скорее всего, успела обещать все свои танцы другим кавалерам. Не вовремя появилась эта девчонка. Он как раз собирался пригласить ту девушку на танец. В глазах мелькнула тень злости, но больше ничем он не выдал свои чувства.
  Король Шарль-Антуан поднялся с кресла, стоявшего на небольшом возвышении, и сделал несколько шагов навстречу дочери. Девушка остановилась на расстоянии пары метров от него и присела в глубоком реверансе. От Филиппа не укрылась легкость и грациозность ее движений. Оставалось надеяться, что танцует она столь же легко.
  - Приветствую вас, ваше величество, - голос у девушки приятный, но тихий.
  - И тебе доброго вечера, дочь моя, - ответил король, подходя и протягивая ей руку.
  Принцесса поднялась. Его величество подвел дочь к скамеечке возле возвышения, после чего объявил:
  - Музыку!
  Тут же с балкона полились звуки скрипок, к которым вскоре присоединись остальные инструменты. Филипп подошел к девушке.
  - Разрешите пригласить вас?
  Принцесса подняла голову и кивнула. Тонкие пальчики легли в крепкую мужскую ладонь, способную легко переломать их, сжав чуть сильнее. Сам король уже танцевал с нынешней фавориткой. Та что-то тихо шептала ему на ухо и посмеивалась. Филипп усмехнулся. Скорее всего, просила уплатить очередной долг. Судя по довольному виду, успешно. Все как всегда. Чуть поморщившись, он повел на середину зала принцессу. Если бы не объявление имени наследника, ноги бы его не было во дворце. Уж лучше охотится в своих землях, или проводить ученья вверенного ему корпуса, чем придворная жизнь. Единственная разница, девушки во дворце куда лучше крестьянок и торговок. Их можно сравнить разве что с обитательницами борделей. Только последние не ждут от тебя дорогих подарков, достаточно пары монет сверх тарифа.
  Принцесса равнодушно скользила взглядом по танцующим парам. Она не сомневалась, что ее скромный наряд вызывал у присутствующих лишь неприязнь. Но ей казалось кощунством тратить на платье, которое больше никуда не оденешь, сумму равную годовому содержанию приюта для бедных. Впрочем, даже приюты давно не видели положенных им средств. В казне их попросту не было. Уже несколько лет страна жила в долг. И сумма его росла с каждым годом все больше и больше.
  Музыка слегка изменила ритм, ускоряясь. Если бы не уверенные движения партнера, девушка бы сбилась с шага. Но танцевать с Филиппом было одно удовольствие. Принцесса боялась смотреть на него. Хватило лишь одного взгляда, чтобы утонуть в синих глазах. От близости мужчины сердце билось сильнее, а кровь приливала к щекам. Оставалось надеяться, что все спишут это на ускоряющийся темп танца. Приходилось постоянно напоминать себе, что этот человек - ее соперник в борьбе за трон. Хотя, у него куда больше шансов, чем у юной дурочки, волею судьбы оказавшейся дочерью короля. Во всяком случае, именно так считают все собравшиеся в зале. Что решил отец, Эмилия даже не пыталась предугадать. Его решение могло измениться в любую секунду под влиянием такой мелочи, о которой никто не будет подозревать. Другое дело, что потом уже никто не сможет изменить этого решения. Король слишком упрям, чтобы признавать свои ошибки и исправлять их. Что уж говорить, о столь судьбоносном решении.
  Оставалось наслаждаться танцем и делать вид, что ее ничуть не волнует грядущее объявление, ради которого в столицу прибыли даже те, кого обычно было сложно заманить сюда.
  Но вот музыка смолкла.
  - Благодарю вас за танец, ваше высочество.
  Граф подвел принцессу к ее отцу и поклонился. Девушка присела в намеке на реверанс.
  - Ваше величество, - последовал куда более низкий, но при этом исполненный чувства собственной значимости поклон.
  - Граф, - король чуть склонил голову, - надеюсь, сегодняшний вечер доставит вам удовольствие. Вы столь редкий гость в столице.
  - Благодарю за приглашение ваше величество, - вновь поклонился Филипп.
  - Развлекайтесь, граф, - жестом король показал, что тот может удалиться, после чего развернулся к фаворитке - женщине примерно тридцати - тридцати пяти лет, разодетой в платье, расшитое золотом и жемчугами и с бриллиантовой диадемой в волосах. Принцесса оказалась предоставлена сама себе.
  Больше всего Эмилии хотелось покинуть залу после первого танца. Возможно, в любой другой день она поступила бы именно так. Тем более что в покоях ее ждали незаконченные куколки, которых она планировала отнести в сиротский приют. Но этот вечер должен был стать переломным в судьбе государства. Отец планировал объявить, кто станет наследником престола. Значит, надо было оставаться, вежливо улыбаться окружающим и молить всех сущих и древних богов, чтобы бал скорее закончился. Еще бы перестать краем глаза следить за графом. Вскоре тот, словно услышав мысли девушки, вышел на балкон. Музыканты вновь тронули инструменты, и почти сразу рядом нарисовался очередной кавалер. Глубокий поклон отцу, менее почтительный - принцессе. И вот она вновь кружится среди собравшихся ради бесплатного развлечения и королевских милостей.
  
  Филипп покинул бальную залу, где за считанные минуты стало душно от большого скопления народу и огня сотен свечей. Там с бокалом вина его уже ждал давний друг и соратник, виконт Андрес Томас Варестон. Отсалютовав другу бокалом, он сделал глоток.
  - Тоскливый вечер, не находишь, - виконт тяготился нахождением при дворе ничуть не меньше графа.
  - Если бы не объявление наследника, ноги бы моей тут не было, - Филипп залпом осушил свой бокал и облокотился о перила.
  - Что скажешь о принцессе, - подмигнул друг.
  - Ребенок. Наивный, витающий в облаках идеализма ребенок. Кажется, это заметили все, а не только я один. Когда повзрослеет, будет хорошенькой, возможно, разобьет несколько сердец, если хватит на это ума.
  - Тем больше шансов у тебя надеть корону после старика.
  - Как бы этот старик нас всех не пережил, - покосившись на двери, произнес граф. - Такие оставляют трон как минимум внукам.
  - Как максимум, эти самые внуки тихонько травят дедушек, дабы взять власть, пока их собственные дети не успели вырасти и начать примерять корону, - хохотнул виконт.
  - Тише ты, - вновь огляделся Филипп. - За такие слова не долго вместо наследника стать заговорщиком.
  Да ладно тебе, - усмехнулся Варестон. - Такие, как наш король, дальше своих фавориток ничего не видят. А те умело следят, чтобы и не увидели.
  Тем не менее, мужчины решили сменить тему разговора на куда более приемлемую для военных. Если бы кто-то решил подслушать их, то разговоры о дуэлях, лошадях, женщинах и маневрах не вызывали подозрений. Что взять с солдафонов до мозга костей, каковым давно уже считали графа Эстеритен и его друга и правую руку во всех делах. Лакей бесшумно шагнул к мужчинам, заменил пустые бокалы наполненными и так же бесшумно удалился.
  
  Первый тур бала заканчивался. Его величество соизволил покинуть свое место на пару танцев. На один он пригласил жену казначея, на другой малоизвестную но миловидную баронессу сорока лет. С последней он о чем-то тихо шептался, загадочно улыбаясь, и многие сочли, что эта женщина станет очередной фавориткой. Пусть все предшественницы годились ей в дочери, все в баронессе говорило, что она с легкостью даст им фору.
  Принцесса почти все время провела на паркете. Вопреки мнению фрейлин, большое количество мужчин выразило готовность составить ей пару в танце. Хотели они таким образом выслужиться перед королем или его фавориткой, осознававшим, что в иных условиях девушка бы так и провела остаток вечера в ожидании приглашения, или же заранее искали симпатии возможной королевы, так и осталось тайной. Сама Эмилия механически выполняла движения, больше не получая от танцев удовольствия.
  Но вот музыка смолкла. Однако, собравшиеся не торопились разбредаться по залам, отдыхая от танцев и предаваясь сплетнями за изысканным вином и закусками.
  Его величество король Шарль-Антуан Лоранс Йорген величественно поднялся с кресла, символизировавшего трон. В зале повисла тишина. Люди переводили взгляды с хрупкой девушки, едва достигшей пятнадцатилетия, на графа, приходившегося дальним родственником нынешнему королю. Юная принцесса осталась сидеть на своей скамеечке возле трона, Филипп замер возле дверей на балкон, где они до этого беседовали с другом. Юная девушка, почти девочка, и военный, участник нескольких походов, защитник границы. Какой же выбор сделает его величество король?
  - Итак, - громким, хорошо поставленным голосом, что было слышно даже в соседних залах, произнес король, - объявляю своим наследником, - повисла пауза, во время которой он внимательно посмотрел на графа и улыбнулся уголком рта, - мою дочь Шарлоту Эмилию.
  Девушка подскочила на своей скамеечке, не понимающе посмотрела сначала на отца, потом на людей, успела заметить, как злость исказила лицо графа, после чего склонилась в глубоком реверансе.
  - Как прикажет ваше величество, - громко, стараясь, чтобы голос не дрожал и не выдал охватившее ее волнение, произнесла она, стискивая веер.
  Когда принцесса вновь заняла свое место, а его величество вместе с фавориткой покинули зал, люди начали тихо переговариваться, обсуждая услышанное. Кто-то подходил с поздравлениями к девушке, кто-то тихо делал ставки, на сколько она переживет своего отца.
  - Поздравляю вас, ваше высочество, - возник перед ней граф. В голосе его больше не были ни грамма почтительности.
  - Б-благодарю, - девушка отважилась поднять голову, чтобы встретится с полным ненависти взглядом. Первым порывом было объяснить, что она тут не причем, но принцесса понимала, мужчине не нужны объяснения.
  - Не стоит, - в голосе его слышалась угроза. - Сегодня это воля короля, но кто знает, что будет после его смерти. Жизнь странная штука, порой весьма быстротечная.
  Филипп развернулся и, чеканя шаг, покинул залу, оставив девушку решать, что это было: настоящая угроза или грубая шутка. Придворные смотрели вслед мужчине, понимая, что он не оставит все так, как есть, и, так или иначе, но возьмет власть в свои руки. Уже сейчас его готовы поддержать военные: гвардия и войска на границе королевства. Кто знает, какие силы будут за графом Эстеритен к тому дню, когда король покинет этот мир? Кто-то сочувственно покосился на принцессу. Девушке лучше уже сейчас изъявить желание уйти в монастырь послушницей. В борьбе за власть с Филиппом у нее нет никаких шансов. Принцесса получила образование, делающее ее достойной женой, но не правительницей.
  Шарль-Антуан Лоранс Йорген с неприметного балкончика посмотрел вслед покидавшему залу родственнику. Мальчишка злился, что королевство уплыло из рук. Где-то глубоко внутри король понимал, какую ошибку он только что совершил, столкнув между собой дочь и дальнего родственника. Понимал и то что еще не поздно оставить дочери не те руины, которыми он правил сейчас, но возрождающуюся страну. Но для этого требовалось отказаться от всего, к чему он привык, распустить двор, урезать расходы, отказывая себе во всем, как это делает Эмилия, заняться делами королевства. А долго ли ему осталось? Лекарь сообщил, что он доживает последние месяцы. Не долго ему осталось, а раз так, зачем предаваться аскетизму. А после его смерти дети будут разбираться с тем, что останется после него. Если они не дураки, договорятся. Выбора у них не будет. А если нет, то все на их совести. Филипп слишком военный. Он не сможет сидеть часами над бумагами. Эми мягка, ей не хватит жесткости для управления страной. Хотя, если захочет - научится и этому. Девочка она умная, и умеет выбирать помощников. Чего только стоит этот ее горбун из трущоб.
   А пока пора открывать вторую часть бала.
  
  Глава 1.
  
  - Король умер! - катилось по коридорам дворца все ближе и громче. - Да здравствует королева!
  Шарль-Антуан Лоранс Йорген скоропостижно скончался ночью, напугав очередную молодую фаворитку. Накануне король вернулся с успешной охоты, плотно поужинал, запил все бутылочкой крепленого вина, после чего удалился с девушкой в свои покои, предаваться дальнейшим утехам. А посреди ночи королевское крыло дворца было поднято на ноги громким криком. Доставленный лекарь объявил, что смерть его величества наступила мгновенно от естественных причин, после чего занялся перепуганной до полусмерти девушкой. Вопросов лекарю не задавали, и без того было ясно, что могло послужить причинами смерти. Больше удивляло, что его величество прожил так долго при его пристрастиях.
  Эмилия беспокойно ходила по своей комнате. Разбуженная криками и суматохой, девушка понимала, что происходит что-то странное, но никто не торопился сообщать ей, что же нарушило покой дворца. Она успела облачиться в домашнее платье, и ходила по комнате из угла в угол.
  Но вот шум начал приближаться к комнате принцессы. С каждым мигом все четче были слышны возгласы придворных, не сомневавшихся, что юная наследница давно на ногах, в ожидании вестей.
  - Да здравствует королева! - раздавалось уже в коридоре, ведущем к покоям Эмилии.
  Девушка подошла к окну и выглянула наружу. Темноту разгоняли лишь редкие огни факелов, зажигаемые на ночь стражей. Снаружи все было тихо, словно ничего не происходило во дворце. Вздохнув, принцесса нервно сжала пальцы одной руки другой. Нет, уже не принцесса, королева, поправила она себя.
  - Да здравствует королева! - раздалось у самой двери.
  Стоявшая снаружи стража распахнула дверь. Придворные дамы вошли в покои и склонились в низком поклоне.
  - Король умер, ваше величество, - тихо произнесла самая старшая их них, бывшая фаворитка.
  - Отец... - Эмилия побледнела, но заставила взять себя в руки. - Мир душе его.
  Женщины склонились еще ниже, хотя, казалось это невозможно.
  - Каковы будут распоряжения вашего величества?
  - Выставить караул у покоев моего отца, - тихо произнесла девушка, - и позвать ко мне начальника стражи. Все остальное согласно обычаям. А сейчас можете идти.
  - Да, ваше величество, - женщины выплыли из комнаты.
  Эмилия вновь подошла к окну. Темноту начали прорезать огни переносных фонарей - весть о смерти правителя распространялась по службам. А с первыми лучами солнца об этом узнают и в городе.
  - Ваше высочество, простите, величество, - поклонился начальник стражи.
  - Гильермо, - повернулась к мужчине девушка. На мгновение ей стало неудобно отдавать распоряжения человеку старше ее больше чем вдвое. До этого девушка обращалась к прислуге исключительно с просьбами. - Выставите охрану возле сокровищницы, библиотеки и кабинета его величества. Никто, кроме меня и моего секретаря, не имеет права входить в эти помещения вплоть до особого распоряжения без письменного приказа, заверенного моей подписью и печатью, - мужчина склонил голову, соглашаясь с данным указанием. - И отправьте гонца на границу к графу Эстеритен.
  - Ваше высочество, вы считаете уместным оповещать Филиппа, прошу прощения, графа? - только произнеся, мужчина понял, что в очередной раз допустил ошибку, обращаясь к королеве, но девушка только печально улыбнулась.
  - Да, - голос звучал тихо, но твердо. - Он должен знать об этом. И, - она на мгновение замялась, словно сомневаясь в необходимости данного приказа, - отправьте в его расположение доверенных людей. Если армия двинется к столице, мы должны знать об этом заранее.
  - Как прикажете, - Гильермо вновь склонился в поклоне, пряча улыбку. Принцесса оказалась не так проста, как казалась. И, судя по отданным приказам, успела продумать последовательность действий.
  - Эмилия, - в комнату вплыла женщина преклонных лет, - девочка моя, да как же так. Ох, горе-то какое... Да как же мы теперь...
  - Няня, пожалуйста, подожди причитать, - попросила ее девушка чуть резче, чем позволяла себе до этого. - Не до того сейчас.
  Женщина осеклась, только сейчас заметив главу стражи. Мужчина с трудом сдерживал улыбку. Слышала бы нянька распоряжения своей подопечной, никогда бы не поверила. Хотя, кто знает, какие распоряжения придется выполнять ей самой. Эмилия найдет работу всем, даром что десять минут, как королева.
  - Что-то еще, ваше величество?
  - Пока все, можете идти, Гильермо. И запомните, в указанные помещения не пускать никого под страхом смерти, хоть все демоны преисподней попытаются прорваться туда. Если кто-то оставил где-то свое имущество, пусть предоставляет доказательства принадлежности в письменной форме, с перечнем всех свидетелей.
  - Будет исполнено, ваше величество, - мужчина повернулся на каблуках и покинул покои, ставшие королевскими.
  - Нянюшка, - не давая женщине начать вновь причитать, заговорила девушка, - утром пригласи моего секретаря, а после вызови во дворец антиквара, чьими услугами я пользуюсь. У меня будет для них несколько поручений.
  - Да, деточка, как скажешь. Но уместно ли? - засомневалась женщина.
  - Надо, нянюшка, - вздохнув, Эмилия опустилась в кресло. - Если сейчас упустим время, то всем нам будет поздно.
  - О чем ты, милая, - удивилась женщина.
  - А то ты не понимаешь, - подняла голову юная королева. - Ты же за стенами дворца часто бываешь, сама не раз рассказывала, что люди говорят. Торговля почти вся в упадке, налоги не платятся, уходя в карманы местным властям. Люди устали от нищеты, от того, что король занят только своими удовольствиями, забыв о государственных делах. В любой момент может вспыхнуть мятеж. Я вызвала в столицу Филиппа. С одной стороны, он обязан присутствовать на похоронах короля, с другой - эта мера может удержать народ от восстания. Всем прекрасно известно, что графа поддерживает армия. Таким образом, мы выиграем немного времени. А это все, что мне надо.
  - Ты что-то придумала? - не сильно удивилась нянька.
  - Уже давно, - не стала отрицать девушка. - Главное, чтобы мне хватило времени. Я думала, что можно сделать с того дня, как отец объявил меня наследницей. У меня было три года, чтобы наблюдать, учиться, составлять планы. Знать бы только, сколько времени у меня есть на их осуществление, - Эмилия встала и подошла к окну как раз, чтобы увидеть, как двор перед дворцом покинул гонец.
  - И все равно боюсь я, как бы граф против тебя интриговать не начал.
  - Он обязательно начнет, - с печальной улыбкой произнесла девушка, но нянька ее не увидела.
  - Ох, и глупая ты, - вздохнула женщина. - Ты же для Филиппа соперница, препятствие на пути к трону. А ты все вздыхаешь по нему.
  - Нянюшка, - возмутилась новоиспеченная королева, - я не отрицаю, что не осталась тогда равнодушной к графу Эстеритен. И не буду отрицать, что он весьма привлекательный мужчина. Но это не значит, что я все забуду, едва увижу его. Сейчас он нужен мне, чтобы оттянуть восстание в столице. Ведь одно дело - слабая королева, чью охрану составляет дворцовая стража, и совсем другое дело - популярный в армии человек, герой приграничных сражений. Это заставит призадуматься самых отчаянных. Дальше, смею надеяться, восстания не будет вовсе. А с графом, если понадобится, я договорюсь. Думаю, у меня будет что ему предложить.
  
  Не спокойны южные границы Дельменгорста. Раньше на юго-востоке осуществляли набеги на побережье пираты с островов. Но обрел мощь флот Астизиры, ушли пираты, опустели прибрежные гарнизоны. Разрушаться начали стены, сгнили причалы. Одна верфь осталась, да и на той ничего крупнее рыбацких лодок не строилось. С уходом войск стал приходить в упадок край, который должен был стать процветающим. Не оценили правители выгод морской торговли. И не только торговли. Не поддерживали тех, кто жил морским промыслом, отдавая предпочтение заморской рыбе да деликатесам.
  На юго-западе и вовсе соседи не желают признавать границ, норовя перенести их на сотню миль севернее. Из Вастилианы идут набеги кочевников на людей, нашедших прибежище в этом не самом гостеприимном краю. Лишь во время весенней да осенней распутицы удавалось немного отдохнуть и залечить раны. Но как только дороги становились проходимыми, вновь возвращалась прежняя опасность, и дозорные следили, в какой стороне вспыхнет сигнальный костер, означающий приближающуюся опасность.
  И пусть нет на этих землях щедрых пашен или залежей полезных ископаемых, места эти богаты солью, что на востоке ценится на вес золота. Но из-за непрекращающихся нападений солеварни пришли в упадок и с трудом могли обеспечивать сам Дельменгорст. Налоги же с каждым годом росли так, что люди могли лишь сводить концы с концами, но оставались в приграничных землях, поскольку средств, чтобы собраться и уйти на другое место, не было, да и там жилье было не сладко.
  Филипп вернулся из очередного объезда. Его корпус находился на бывшем торговом тракте из Дельменгорста в Вастилиану, ныне претендовавшую на самые лакомые земли страны. Ведь если решить проблему с соседями, снизить налоги, люди и сами отстроят и солеварни, и поселения, и торговля оживится, принося доходы как населению, так и казне. Перед глазами все еще стояла разоренная деревня, разрушенные промыслы, уставшие люди, пытающиеся хоть как-то свести концы с концами, а на предложение уехать на север лишь печально усмехавшиеся. Словно не знает мастер командующий, что на севере жизнь тоже не сахар, а королевские чиновники грабят не хуже вастилианцев. Графу Эстеритен ничего не оставалось кроме как сохранять стискивать зубы и сжимать кулаки.
  Сам он не оставил надежд сесть на трон. Разумеется, придется немного подождать, чтобы эта Косталина окончательно завела страну в тупик, закончив то, что не успеет ее отец. А потом он заставит ее отречься от трона. Будущее девушки его особо не волновало. Или выдаст за одного из соседей послабее, чтобы с одной стороны обеспечить его поддержку, а с другой тот не рискнул восстанавливать королеву на троне, или отправит в один из многочисленных монастырей, подкрепив желание навеки похоронить девушку в каменных стенах солидным вознаграждением обители.
  Не успел граф передать поводья коня одному из слуг, как к нему подбежал караульный гарнизона.
  - Ваше превосходительство, гонец из столицы, - волнуясь, произнес он.
  - Что там еще? - Филиппу не терпелось сбросить походный мундир, ополоснуться от пыли и устроится в своей комнате с бутылкой легкого вина и закусками в ожидании ужина.
  - Не могу знать, ваше превосходительство, - отчеканил караульный. - Говорит, что может вручить пакет только вам лично в руки.
  - Где он? - мужчина с трудом сдержал эмоции. Неужели король изменил свое решение, и теперь он официально провозглашен наследником? Или в столице все-таки вспыхнуло восстание, и монарх просит помощи у военных?
  - Ждет вашу светлость в холле, - отчеканил караульный.
  - Свободен, - тот развернулся и, чеканя шаг, вернулся к товарищу на наблюдательный пост.
  Филипп быстро, стараясь не сорваться на бег, поспешил к зданию, где располагался командный пункт и комнаты обер-офицерства.
  Едва командующий переступил порог здания, посыльный поднялся со своего места и поспешил навстречу.
  - Пакет из столицы, мастер командир, - с поклоном он вручил графу плотный конверт, скрепленный личной печатью начальника дворцовой стражи.
  Филипп, нахмурившись, сорвал печать и вытащил из конверта листок. Всего несколько строк четким почерк Гильермо фон Розенстоуна. По просьбе Шарлоты Эмилии Анны-Виктории Косталины графу Филиппу Лансу Йорану Эстеритен надлежало как можно скорее прибыть в столицу для участия в мероприятиях по похоронам его почившего величества и, если граф соблаговолит остаться, в мероприятиях по возведению на трон ее величества Анны-Виктории первой Косталины. И приписка, что данное письмо отправлено по личной просьбе ее ныне королевского величества Анны-Виктории Косталины.
  Граф усмехнулся. В этом весь Гильермо. Вроде он и не называет принцессу Эмилию королевой, но уже дает понять, что именно она займет трон в ближайшем будущем, и, более того, сухим посланием он указал, что всецело на стороне будущей королевы Анны-Виктории. Хотя, какой будущей? В Дельменгорсте коронация - лишь дань уважения традициям. Со смертью прежнего монарха его наследник автоматически становится правителем. С трудом сдержав эмоции, Филипп распорядился, чтобы посыльного накормили и определили на отдых. Эмоции будут потом, когда он останется один. Пусть не на долго, всего лишь на то время, что потребуется на сборы. Потом скромная трапеза и в путь. Судя по дате в письме, гонец провел в дороге полтора дня. Ему тоже стоит поторопиться.
  Оказавшись в своей комнате, Филипп бросил письмо, которое перед тем смял в кулаке, на сундук. Анна-Виктория? Пффф. Да какая из этой девчонки королева? Эми годится только на то, чтобы целыми днями вышивать платочки, которые потом можно будет продать на благотворительном аукционе, да посещать богадельни, сиротские дома и больницы для бедных по большим праздникам. Ей бы себя содержать научиться, что уж говорить об управлении целой страной. Для этого надо учиться чуть ли не с пеленок. Именно этим всю свою сознательную и занимался граф, готовясь однажды надеть корону Дельменгорста. Сначала обучение обязательным наукам, потом изучение законов и основ экономики, а в последние годы тщательное освоение военного дела, когда вникаешь в те вещи, которым не обучают в военном корпусе. В то время как его почившее величество хорошо, если озаботился дать своей дочери образование, необходимое для девиц из знатных семей. Впрочем, танцевать девушка умела, это он запомнил.
  Сборы были не долгими. Лишь самое основное, что может понадобиться в дороге. Если понадобиться. Филипп рассчитывал добраться до столицы за сутки. В столичном доме найдется все необходимое. А если чего-то не окажется, дворецкий или отправит людей в поместье, или распорядится приобрести как можно быстрее. На миг возникло искушение отдать команду части корпуса следовать за ним, но он отогнал эту мысль. Успеется. Достаточно отдать соответствующие распоряжения Андресу. И тогда достаточно будет одного слова с почтовым голубем, чтобы самое позднее через неделю две трети корпуса оказались у стен Атрии.
  - Далеко собрался? - Андрес возник на пороге, словно прочитав его мысли.
  - В столицу, - Филипп кивнул на сундук, на котором лежало письмо. Виконту не требовалось другого разрешения.
  - Даже так, - пробежав взглядом по строкам, задумчиво произнес он. - И ты решил отправиться в столицу один? А если это ловушка?
  - Сомневаюсь, - граф задумчиво посмотрел в окно.
  - И все же, - продолжал настаивать его друг.
  - Я еду один, - повторил Филипп. - Но, если через три дня от меня не будет никаких вестей, действуй на свое усмотрение. Только не трогай королеву, - это слово Филипп произнес с такой интонацией, что нельзя было сказать, прозвучала насмешка или откровенное оскорбление.
  - Не дурак, сам понимаю, что тогда от королевства останутся воспоминания в трудах историков, - усмехнулся виконт.
  - Но это мелочи, - Филипп затянул горловину мешка и взвесил его на руке. - Если я пришлю голубя со словом 'поход', то собирай войска и выдвигайся на столицу.
  - Насколько я могу оголить границу, - Андрес начал прикидывать, что можно сделать в этом случае. Выходило не меньше половины подчиненных ему людей.
  - Чем меньше, тем лучше, - Эстеритен закинул полупустой мешок за спину. - И действовать надо быстро, чтобы соседи не успели пронюхать о наших делах.
  - Понял, - виконт расправил письмо. - Эту грамотку я пока оставлю при себе. Лучше бы она мне не пригодилась, но стоит подстраховаться заранее.
  - Оставляю тебя тут за главного, - граф снял с шеи цепочку с печаткой и передал другу. - Дай Созидательница, все обойдется, и мы с Эми договоримся миром.
  - Эми? - поднял бровь мужчина. - Это ты о нашей королеве?
  - На Анну-Викторию она пока не тянет, - усмехнулся Филипп.
  Виконт лишь покачал головой. Внутренне он соглашался со своим другом, вот только высказываться вслух у него прав не было. Филипп, пусть и очень дальний, только по хроникам и можно отследить, но родственник. Ему позволено больше, чем остальным. Правда, в случае неудачи графа, его могли потащить в пыточную только за то, что он слушал, но это еще надо доказать.
  Филипп вышел из комнаты. Запирать дверь не было смысла - никаких ценностей он здесь не держал. Только тот минимум, который необходим в походных условиях. Все остальное находилось в поместье и городском доме. В окно было видно, что крыльца уже поджидал конюх с парой лошадей. Немного подумав и решив, что поест в дороге, граф завернул на кухню, где ему быстро собрали в дорогу хлеб, немного мяса и сыра, флягу воды. Выйдя на крыльцо, Филипп вскочил на одну лошадь, зацепил поводья другой за луку седла и поднял руку, прощаясь с людьми. Кто-то осенил его благословением, кто-то прошептал молитву Созидательнице, и их командир покинул расположение корпуса.
  
  Столица встретила Филиппа тишиной. Некогда оживленные улицы опустели. Редкий экипаж быстро проносился по дороге. Некоторые лавки были закрыты, а возле открытых больше не толпились люди. Лишь колокола церквей громко звонили, вознося к Созидательнице вместе со звоном молитвы людей за почившего короля. Город погрузился в траур, но внимательный человек мог бы увидеть, что люди не столько оплакивали монарха, сколько пытались подготовиться к грядущим переменам. Кое-где на окнах лавок появились решетки, количество замков увеличилось. И, не исключено, что рядом с подушкой многие держат если не топоры, то ножи. На случай возможных беспорядков.
  Прежде чем являться во дворец, мужчина направился в свой городской дом. Следовало привести себя в порядок после дороги. Разумеется, так называемой королеве донесут, что граф Эстеритен уже прибыл в столицу, вот только радовать Анну-Викторию и ее сторонников неуместным видом он не собирался.
  Пока слуги готовили воду, Филипп успел разобрать почту. Впрочем, все это были ничего не значащие письма, отвечать на которые не требовалось. Всю важную корреспонденцию ему переправляли на границу. И здесь мужчина отметил перемены. Прибавилось крепких людей во дворе, явно вызванных из имения, окна и двери укрепили, а ночью спускали сторожевых псов.
  Когда он был готов, то, прежде чем, наконец, отправиться во дворец, вызвал дворецкого.
  - Что нового в столице, Пьетро? - поправляя траурную ленту на мундире, поинтересовался он.
  - Если господина интересуют обычные новости, то ничего примечательного я не могу сообщить, - как всегда с незначительного начал он. - Однако если вас интересует, о чем начались разговоры после кончины нашего монарха, да простит Созидательница его прегрешения, то тут много разного говорят.
  - И о чем же говорят в народе?
  - Разное говорят, милорд, - Пьетро посмотрел на вазу, потом перевел взгляд за окно. - Уж не прогневайтесь, но все больше народ за юную королеву выступает. Говорят, если вы попытаетесь выступить против нее, то столица встанет на ее сторону.
  - И чем же она их так привлекает, - Филипп постарался, чтобы в вопросе не было никаких иных интонаций, кроме легкого интереса. Не пристало выдавать слугам истинные эмоции, пусть дворецкий всегда легко догадывался о них.
  - Их привлекает ее скромность, отзывчивость, доброта, - словно обеденное меню перечислил дворецкий качества девушки. - Анна Виктория с четырнадцати лет помогала двум домам сирот да по мере возможности оказывала помощь семьям, оставшимся без кормильцев. Кроме того, она выдала средства на восстановление дома призрения и двух соседних строений после пожара, а также регулярно перечисляла деньги на столовую для бедняков. Многие семьи пусть раз, но получали от нее хоть что-то, когда приключалась нужда. Люди ждут, что после ее восшествия на трон их положение улучшится.
  - Благодарю, Пьетро, можешь идти.
  Когда дворецкий вышел, Филипп в ярости забегал по кабинету. Пока он был на границе, эта девчонка не теряла зря времени. Разумеется, чернь будет стоять за свою благодетельницу. Вот только она забыла о другом, куда более важном факторе. За ним, графом Эстеритен, стоит гвардия, готовая поддержать его требования на трон. Это не регулярные войска, а элита. Значит, надо напомнить ей об этом. И посмотреть, как она будет изворачиваться. А еще есть дворяне, которые будут не довольны новой королевой. И у них есть своя сила, с которой необходимо считаться.
  Но тут новая мысль поразила его. Он не может сейчас использовать войска. Население столицы и ее окрестностей в большинстве своем поддержат королеву, а не его. Нет, разумеется, будут те, кому правление блаженной девчонки придется не по душе, но их не так много. А большинство предпочтет затаиться и выждать, присоединившись к той стороне, которая гарантированно окажется победителем. При этом не стоит забывать о королевской страже - истинной военной элите их страны. Занять столицу за один день не получится. А потом новости начнут распространяться по стране, и кто знает, чью сторону займут крестьяне и горожане, не довольные налоговым гнетом. Но обязательно они вступятся за местную власть, которая поддержит его, графа. Куда более вероятно, что они выступят на стороне этой девчонки. А это означает одно - гражданскую войну. Чем, несомненно, воспользуются соседи, чтобы получить как можно больше. Разумеется, потом они перегрызутся между собой из-за особо лакомых кусков, только Дельменгорсту будет уже все равно.
  Филипп со всей силы ударил кулаком по стене, чтобы потом, сдавленно шепча проклятья сквозь стиснутые зубы затрясти, ею в воздухе. Тот факт, что он несколько лет провел на границе, не пуская дальше нескольких лиг кочевников и захватчиков из Вастилианы, ничего не значит для жителей столицы и северных провинций. Да для них он обыкновенный солдафон, способный махать палашом и требовать из казны средства на укрепления, усиление. А еще забирать последних кормильцев семей в рекруты. Новый удар обрушился на этот раз на ни в чем не повинное кресло.
  Что ж, начало битвы он проиграл. Но все еще впереди. Филипп вышел из кабинета и бросил взгляд в зеркало - оттуда на него смотрел бравый гвардеец в форме полкового командира с траурной лентой через плечо. Под глазами залегли складки - беспокойные недели на границе и два бессонных дня давали о себе знать. Бронзовый загар подчеркивал белизну камзола, синие манжеты и ворот которого были расшиты золотом. Через плечо переброшена черная лента. На лице выражение усталости и скорби, и только в глубине синих глаз затаилась ярость.
  В руке темно-синяя треуголка с белоснежным пером и, как завершающая деталь - шпага в кожаных ножнах. Можно было бы взять что-то более дорогое и подходящее внешнему виду и приличиям, но мужчине откровенно не хотелось искать церемониальное оружие, которым он не пользовался уже много лет. Разумеется, Пьетро знал, где храниться шпага в ножнах из дорогих пород дерева и кости морского зверя, с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью. Явно где-то под замком. Вот только испытанный в бою клинок был привычней дорогостоящей игрушки. У крыльца графа уже ждал его конь, немного отдохнувший после долгой дороги и заметно повеселевший. Филипп вскочил в седло и, едва тронув коня шпорами, направился во дворец.
  По практически безлюдным улицам граф быстро добрался до королевского дворца. Приспущенные флаги тряпками обвисли над коваными воротами в виду полного штиля. Стража в парадном облачении с траурными перевязями лишь скользнула взглядом по прибывшему и более никак не обозначила своего внимания. Впрочем, Филипп знал, что это их бездействие и равнодушие напускные, люди с первого быстрого взгляда поняли, кто прибыл во дворец. Более того, они запросто могут в мельчайших деталях описать его камзол и сказать на каком копыте коня нет одного гвоздя в подкове, а где в гриве запуталась паутинка. И в бою эти малые могли дать фору любому его гвардейцу. Не случайно именно они несли службу во дворце, охраняя не только и не столько монарха, сколько сокровищницу, архив и министерство, занимавшее огромное южное крыло. Впрочем, последнее носило скорее декоративную функцию, поскольку министры назначались покойным королем не столько по принципу целесообразности, сколько по умению приятно проводить время и составлять компанию монарху в его развлечениях. И оставалось только удивляться, что королевство не перестало существовать при покойном правителе. Видимо, исключительно молитвами граждан.
  Граф решил не мелочиться и воспользоваться парадным входом, а не тащиться через парк к выходу, которым обычно пользовались придворные, постоянно находившиеся при дворе. У ступеней лестницы его уже ждал слуга. Кинув ему поводья, Филипп вошел во дворец, размышляя, а не встречали ли его и на втором входе. А может, реши он воспользоваться дверью, через которую выносят помои, то и там бы стоял слуга, готовый отвести его коня в конюшню, а потом подвести именно к тому выходу, которым мужчина решит покинуть монаршую резиденцию, если его выпустят, разумеется, а не отправят в подвалы министерства. Все могло быть, а, возможно, его слишком хорошо успели изучить. Что ж, придется ему заняться тем же самым - присмотреться к окружению королевы, прежде чем предпринимать хоть какие-то действия. Того, что сообщил дворецкий, было понятно, его уже переиграли, поэтому стоит подождать с действиями. Быть может, еще не все потеряно.
  Во дворце было тихо. Не было вино слуг, обычно находившихся в каждом зале и готовых приблизиться по первому знаку, чтобы выполнить распоряжение. Чем ближе граф Эстеритен подходил к жилым залам, тем больше это вызывало подозрения. Исчезли и вездесущие придворные, о чем-то оживленно спорившие по углам, дабы не мешать остальным. Впрочем, громкие голоса вошедших в раж спорщиков, все равно были слышны всем и каждому. Пропали фрейлины, регулярно строившие глазки военным или молодым гражданским. Только королевская стража стояла на своих местах, производя впечатление статуй, а не живых людей.
  - Граф, - с поклоном приблизился к нему слуга, и Филипп, к своему стыду, чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. - Ее величество Анна-Виктория ждет вас в кабинете, - мужчина еще раз поклонился и жестом предложил следовать за ним.
  Филипп хорошо помнил этот кабинет. Когда ныне покойный король утруждал себя государственными делами, именно там он предпочитал изучать бумаги, вместо того, чтобы пользоваться помещением в министерском крыле. Изредка графу Эстеритен приходилось бывать там по делам приграничья. Тем интереснее было посмотреть, как обустроилась дочь покойного. Сам Филипп, в случае своей коронации, собирался перенести кабинет в министерское крыло. Там было бы удобно одновременно и заниматься делами, и контролировать весь процесс.
  Объявив о прибывшем, слуга посторонился, давая графу пройти. Сделав несколько шагов, Филипп остановился точно в центре свободного пространства перед огромным заваленным бумагами столом. Четко напротив него в большом кресле сидела хрупкая девушка в простом черном платье, без намека на макияж. Светлые волосы забраны черной сеткой, маленькие пуговки серег чуть мерцают в свете свечей, скромный вырез платья не дает простору глазам. Впрочем, мужчина отметил, что фигурка девушки претерпела изменения, и из угловатого подростка стала проявляться хорошенькая девушка. Разумеется, дурнушкой она никогда не была, но, сравнивая, какой он запомнил ее на балу, Филипп отметил, что сейчас она куда больше симпатична ему как женщина. Которой бы он с радостью свернул ее тоненькую шейку.
  Тем временем девушка подняла голову, и даже в скудном свете свечей было заметно, что она утомлена: под глазами залегли тени, а белки покраснели.
  - Рада вас видеть, граф, - тихо произнесла она.
  - Ваше высочество, - Филипп поклонился, впрочем, не так низко, как это требовалось этикетом. - Мои соболезнования.
  - Благодарю вас, кузен, - она собиралась еще что-то сказать, но тут за дверью раздался шум, а потом в кабинет вкатился толстенький мужчина, каким-то образом распихав стражу и слуг.
  - Ваше величество, - всем своим видом выражая негодование, заговорил он, - я пришел узнать, по какой причине меня не пускают в министерский корпус.
  - Видимо, потому что вы более не являетесь министром, маркиз, - спокойно произнесла девушка.
  - Я что? - по лицу мужчины начал расплываться гневный румянец. - Но на каком основании...
  - Маркиз Дельтей, - к удивлению Филиппа в голосе королевы зазвучал металл, - я не обязана перед вами отчитываться, но скажу. На тех основаниях, что вы не справляетесь со своими обязанностями.
  - Но ваш покойный батюшка...
  - Мой покойный батюшка, - вновь не дала ему договорить Анна-Виктория, - очень ценил вас в качестве собутыльника, как и то, что вы закрывали глаза на любовную связь между ним и вашей дочерью, которая на тот момент едва была представлена свету. Мне же нужны люди, разбирающиеся в том деле, которое им поручено. С кем в начале прошлого месяца состоялось обручение младшей дочери короля Вастилианы?
  - Какая помолвка? - удивился маркиз. Филипп напрягся. Какое-то внутреннее чувство предупреждало о возможной опасности. - Девочке едва минуло шестнадцать лет.
  - Между прочим, в их стране этот возраст не является помехой. А обручена она с наследным принцем Астизиры.
  - Что? - Филипп не сразу узнал свой голос.
  - Вижу, вы удивлены граф? - повернулась к нему принцесса. - Что ж, вот сообщение от наших торговцев, которым посчастливилось быть приглашенными на это мероприятие.
  Эстеритен взял из рук девушки бумагу и несколько раз внимательно прочитал текст, после чего вернул свиток обратно и бросил уничижительный взгляд на маркиза.
  - Мы привыкли получать новости из дворца, - произнес он. - Наш гарнизон расположен в стороне от торговых путей. Видимо, милорд и его подчиненные были слишком заняты, чтобы уделять внимание такой информации.
  - Вы можете идти, маркиз, - бросила на мужчину взгляд Анна-Виктория, - можете оставаться в городе, а можете отправиться в свое поместье. Решайте сами. Так же и с вашим присутствием на похоронах и коронации.
  Дельтей бочком выскользнул из кабинета, дабы не навлечь еще большего гнева.
  - Кузен, - вновь, уже более ласково, обратилась королева к графу, - если вдруг случится так, что вы займете этот трон, умоляю, ни в коем случае не возвращайте на свои места прежних министров. Они хороши во время застолий, игры в карты, на охоте, но абсолютно ничего не смыслят в политике и экономике.
  - Благодарю, кузина, - вновь поклонился граф, на этот раз немного ниже. - Думаю, в этом я последую вашему совету.
  - Не смею более вас задерживать, Филипп, - мягко произнесла девушка и, словно извиняясь, добавила, - как видите, у меня здесь еще масса работы.
  С очередным предписанным этикетом поклоном граф покинул кабинет. Разумеется, он не собирался оставлять никого из королевских ставленников на их местах. Нынешняя сцена лишний раз продемонстрировала их компетентность, точнее полное ее отсутствие, о чем мужчина уж подозревал. Пропустить образование союза крупнейшей морской державы и их злейшего врага - что может быть хуже? Ему ее придется крепко подумать, что можно им противопоставить. Другое дело, что Эми сейчас сама создает себе новых врагов. И Филипп уже примерно знал, как можно воспользоваться этой ситуацией, чтобы чужими руками расчистить дорогу к трону. Главное быть осторожным в своих обещаниях. Золото, земли, привилегии, награды, но не посты и чины.
  Новоиспеченная королева устало посмотрела на дверь. С одной стороны, появление этого маркиза несколько спутало ее планы. С другой, рано или поздно подобная встреча должна была произойти. И даже к лучшему, что все произошло именно так. Во всяком случае, она смогла продемонстрировать кузену, насколько эти люди, звавшиеся при ее отце громким словом министры, на самом деле соответствуют этим должностям. Разумеется, граф все равно прибегнет к их помощи, пытаясь захватить трон, но хоть не вернет их обратно, если добьется своего. Почему-то в последнем девушка не сомневалась. Что бы она ни делала, Филипп все равно станет королем. И не важно, что после этого станет с ней. В лучшем случае, она окажется в каком-нибудь захолустном монастыре. В худшем... Думать об этом не хотелось.
  Единственный вопрос, который задавала себе Анна-Виктория, хватит ли у нее времени хоть немного стабилизировать положение в стране? Все-таки у нее было два дня, чтобы предпринять первые шаги. Девушка вздохнула. За это время сделано так много, вот только результат будет заметен не сразу. А скоро настанет время платить жалованье армии. И это самое главное. Не стоит лишний раз злить тех, кто изначально настроен против нее. Но успеет ли она получить необходимую сумму, или придется брать в долг - сказать было сложно.
   А кроме армии есть чиновники, которые тоже ждут выплат. И пусть сейчас она успела уволить несколько министров, их заместители получили повышение по должности, но не по доходам, все равно потребуются внушительные суммы для того, чтобы и эта государственная машина работала. И эти суммы ей нужно найти также в короткие сроки. А еще есть государственные школы, лечебницы и много других заведений, которые должны получать деньги из казны. Деньги, которых нет, и которые ростовщики дают под немыслимые проценты. Впрочем, сейчас надо найти деньги для армии, остальное может подождать еще несколько недель.
  
  За два дня до описываемых событий.
  
  Как и приказала принцесса, стража стояла у каждого из обозначенных ею помещений. Анна-Виктория прошла по коридору в малую приемную, где ее уже ждал мужчина лет шестидесяти, скромно одетый и с небольшим местами потертым саквояжем в руках.
  - Ваше величество, - он низко поклонился ей, - мои соболезнования, ваше величество.
  - Благодарю вас, мастер Шамиль, - девушка вздохнула. Все-таки непривычно было осознавать, что отныне она - королева. - Думаю, вы весьма удивлены, получив от меня приглашение именно сегодня.
  - Да, ваше величество, - он переложил саквояж из одной руки в другую, было непривычно находится во дворце. - Впрочем, я больше удивлен тем, что понадобился вам именно сегодня.
  - Мастер Шамиль, знаете ли вы, в каком положении находится казна? - неожиданно поинтересовалась девушка.
  - Смею лишь догадываться, что положение не столь радужное, как это было принято представлять, - осторожно произнес он.
  - Вы весьма деликатно выразили свои мысли, - горько усмехнулась девушка. - Там пусто, более того, мы должны немалые суммы ростовщикам.
  - Но чем я могу помочь вашему величеству? Все мое имущество ваше, но, боюсь, там слишком мало того, что может принести вам пользу. Я всего лишь бедный антикварий, - мужчина смущенно переступил с ноги на ногу.
  - Некогда вы были великолепным ювелиром, - ласково улыбнулась девушка. - Именно поэтому, а еще потому, что я знаю вашу честность, мне и нужна ваша помощь.
  - Ваше величество забыли, после несчастного случая мои руки утратили былую ловкость и чувствительность, почему и пришлось сменить профессию.
  - Но ваши глаза все так же зорки, мастер Шамиль, - возразила королева. - Кроме того, ваши знания помогут отличить по истине ценную вещь от дешевого куска золота с камнями, - глаза Анны-Виктории хитро блеснули.
  - Вы что-то придумали, - тут же понял ее мысль мужчина.
  - Я хочу, чтобы вы изучили все, что собрано в нашей сокровищнице, а позднее и во всем дворце: залах, столовых, кладовых, - не стала ходить кругами девушка. - Составьте опись того, что представляет ценность не только из-за затраченных материалов, но и как произведение ювелирного искусства. Я хочу провести аукцион и продать те залежи ваз, сервизов и украшений, которые дарились нашей семье по поводу и без, лишь для завоевания расположения. Даже я, мало разбираясь в ювелирном деле, видела такие вещи, которые не жаль отправить и в переплавку на монетный двор.
  - Буду рад, если смогу помочь вам, ваше величество, - поклонился мужчина.
  - Так же я попрошу вас составить отдельную опись предметов, ценных не столько за материалы, сколько за их историю. Думаю, это может быть оружие, доспехи, возможно ряд картин, скульптур. У меня есть одна идея, как можно сделать так, чтобы и они приносили хоть немного денег, но это будет решаться потом. Прежде всего, ценные безвкусные безделушки и бесчисленное количество фарфора, если не фаянса.
  - Как я понимаю, историю предметов следует кратко изложить, чтобы люди могли с нею ознакомиться.
  - Было бы хорошо, - улыбнулась девушка. - Но это не к спеху. Я провожу вас.
  
  Новый шум в коридоре отвлек юную королеву от воспоминаний. Но нет, это всего лишь смена караула у дверей кабинета, а не очередной отставленный от должности министр с требованием объяснений. Сколько их уже отметилось в этом кабинете? Трое? Еще столько же или столь безответственно относятся к своим делам, что не удосужились и в эти дни появиться во дворце, или уже знают, что их тут ждет. Вздохнув, королева вернулась к работе. Многое приходится делать самой.
  Девушка быстро пробежала глазами по списку, составленному сенешалем. Три городских особняка, два загородных поместья, не считая летнего дворца, десяток охотничьих домиков. Все эти здания большую часть года пустовали, требуя больших расходов на прислугу, поддерживающую их в надлежащем состоянии. Анна-Виктория вычеркнула летний дворец, один охотничий домик, особенно памятный для нее и один особняк, на который у девушки были свои планы. Все остальное так же продадут на аукционе. Меньше всего ей хотелось сохранять за собой особняки и поместья, где отец развлекался с любовницами, когда тело ее матери еще не предали земле.
  Предварительный список от мастера Шамиля уже лежал на столе. Двадцать кубков, порядка десяти сервизов, несколько статуэток, которые и сама она считала верхом безвкусицы, многочисленные подсвечники, блюда, подставки. Девушка смело отметила статуэтки, и ряд предметов, которые помнила визуально. С остальными вещами рисковать не стала, решив подождать окончательного утверждения предметов, как не имеющих художественной или исторической ценности. Список кастеляна так же радовал глаз. Бесконечные рулоны тканей, меха, перины, подушки, мебель, которая чем-то не угодила предыдущим обитателям дворца, многочисленным фаворитам и фавориткам, с легкой руки отправленная в кладовые. Напротив тканей девушка аккуратно вывела указание, продать только половину дорогих и оставить все дешевые. Остальное следовало распродать. Уж лучше потом докупить недостающее, чем сейчас оставить на съедение моли, жукам и другим вредителям. А потом еще и вредителей выводить.
  Оставалось самое тяжелое - решить, кого из прислуги отпустить, кто останется присматривать за дворцом, а кто отправится вместе с ней в летнюю резиденцию. Собственно, летний дворец был пригоден для обитания в любое время года, а назывался так из-за своих небольших размеров. Если на обслуживание большого дворца требовалось не менее сотни слуг, не говоря про людей, обслуживавших придворных и находившихся при службах, то там хватило бы и трех десятков человек, самое большее - четырех, если все комнаты будут заселены. Анна-Виктория со вздохом отложила последний список в сторону. Было решено, вскоре она отправится в летнюю резиденцию, с ней переедут три девушки из тех, кто не успел побывать в постели ее отца, и нянька. Остальные разъедутся по своим поместьям. Гильермо был не доволен принятым решением, поскольку считал, что ее величество подвергает себя большой опасности, особенно когда ежедневно будет отправляться в министерство, а потом возвращаться обратно, но Анна-Виктория оказалась непреклонна. Все доводы стражника разбивались об одну единственную фразу: 'Гильермо, иначе я не смогу найти денег, чтобы заплатить людям'.
  Радовало одно - работа в министерстве не остановилась. Кажется, после произведенных отставок, люди, напротив, вздохнули свободней и активно принялись за дела. Собственно, назначенные на ответственные посты были или помощниками министров, или их секретарями, а, значит, оказались в курсе дел. Разумеется, за ними тоже придется понаблюдать, чтобы отсеять совершенных бездарей. Равно как и сократить количество тех, кто не занимается ничем, просиживая за плату штаны. Но, в большинстве своем, это была слаженная машина, где прежнее руководство оказалось лишь песчинкой, затруднявшей работу механизма.
  Девушка потянулась. От длительного сидения устала спина, а глаза сами собой закрывались. Она взяла колокольчик и позвонила. На пороге тут же возник лакей.
  - Ваше величество? - поклонился он.
  - Распорядитесь, чтобы мне принесли кофе и что-нибудь перекусить. Обедать я не буду, - юной королеве стоило большого труда отдавать приказы слугам, особенно когда они были ощутимо старше нее.
  - Будет исполнено, ваше величество, - мужчина развернулся на каблуках и покинул кабинет.
  Анна-Виктория отложила в сторону бумаги по предстоящему аукциону. Список выставляемого на торги имущества можно было пополнять и пополнять. Она бы с радостью продала все свои вещи, если бы это помогло отсрочить возможную катастрофу. Вот только никакими ценностями девушка обрасти не успела. А то, что у нее было, или досталось от матери, которую она не помнила, или не представляло ценности.
  Дверь кабинета открылась, и на пороге возник ее секретарь, довольно молодой юноша, которого можно было бы назвать привлекательным, если бы не небольшой горб. Впрочем, сам он не обращал внимания на свой недостаток, а тогда еще принцессе пришлись по душе его легкий нрав и глубокий ум. В свое время именно она помогла молодому человеку оплатить учебу, после чего изредка пользовалась его услугами. Когда же отец объявил Эмилию наследницей, именно Андреас стал первым учителем будущей королевы. И вот, спустя семь лет, прошедшие со дня знакомства, юноша обнаружил себя в качестве второго лица в государстве. Не сказать, чтобы он был в восторге от свалившегося на него счастья, но и не противился, относясь ко всему философски. Еще неизвестно, что их всех ждет через несколько недель.
  - Доброго дня вашему величеству, - он подошел к столу и водрузил на него поднос с чашкой, сахарницей, молочником, дымящимся кофейником и большим блюдом свежей выпечки. - Вот, перехватил у лакея на пороге.
  - Ну, сколько тебе можно повторять, Андреас, приносить мне кофе не входит в твои обязанности, - мягко упрекнула юношу королева.
  - Можно подумать, у меня их так много, - не остался в долгу секретарь. - Даже превратившись из высочества в величество вы не спешите загрузить меня работой.
  - Наверное, потому что я и сама пока еще не знаю, за что хвататься, - вздохнула девушка, наливая темно-коричневую жидкость в чашку и приправляя ее ложечкой сахара. Юноша лишь покачала головой, но промолчал. - Последние три года я многому пыталась научиться, но мне катастрофически не хватало практики. Отец забросил все государственные дела, а его люди следовали его примеру. Книг, в которых учат, как управлять государством, не так много. И в основном это философские трактаты. Даже помощь тех людей, которых ты мне рекомендовал не смогла восполнить все пробелы.
  - Значит, будем учиться вместе, - расплылся в улыбке Андреас.
  - Если нам дадут время, - Анна-Виктория сделала глоток, потом вернула чашку на поднос и взяла исправленные списки. - Перепиши их начисто и отдай соответствующим людям. Объявления готовы?
  - Да, ваше величество. Сегодня их развесят по городу, а также будет большое объявление в газете.
  - Хорошо. Осталось молить Созидательницу, чтобы вырученных средств хватило хоты бы на пару месяцев, - девушка вновь потянулась за чашкой, прихватив с тарелки и румяную булочку. - Что говорят в городе?
  - Народ не очень доволен скромностью мероприятий связанных с похоронами его почившего величества, но, судя по разговорам, в нынешних условиях все это устраивает их куда больше, нежели пышный траур, к которому прибегали ваши предшественники.
  - Если бы все зависело только от меня, отца бы скромно отпели в дворцовой часовне и похоронили без этих караулов, салютов и прочей мишуры.
  - Ваше величество, - в притворном ужасе воскликнул юноша, - но разве ж так можно? Как ни крути, а тело короля должно предъявить народу, чтобы не поползло каких слухов. А то и двойники появятся.
  - Понимаю, - прожевав сдобу, ответила юная королева. - Только потому я не урезала весь этот церемониал, отменив только пышные поминки с бочками вина и пива на улицах, горами закусок и салютованием почившему монарху. Кому надо, пусть поминают по особнякам, которые выстроили на подаренные деньги и хоть упьются.
  - Что ж, ваша воля, - Андреас убрал листы в свою папку.
  - Если бы можно было сэкономить и на коронации, - девушка поставила на стол пустую чашку.
  - Вы и так урезали все расходы, - покачал головой секретарь. - Остались только предкоронационная месса в главном соборе, раздача милостыни, торжественный обед для узкого круга лиц, и для горожан салют и угощение. Нет ни парада, ни балов, ни концертов. Люди будут недовольны, ваше величество.
  - У меня траур, - отрезала девушка. - И он будет продолжаться положенные три месяца. А если кому-то нужны развлечения, пусть развлекаются по своим поместьям. Я никого не собираюсь держать в столице. А простое население меня поймет. Все они теряли близких и понимают, что развлечения в такое время не уместны. Сейчас я не уединяюсь в своей комнате или дворцовой часовне, и не читаю молитвы за почившего отца, лишь потому, что он оставил мне гору проблем, и мне некогда лить слезы.
  - Но, может, стоило бы немного расширить список праздников для простых людей. Скажем, пригласить несколько трупп странствующих актеров, или устроить ярмарку?
  - Андреас, а ты не одолжишь мне тысяч пять золотых? - девушка откинулась на спинку кресла. - Как раз хватит на актеров. А на остаток украсить рынок, чтобы походил на ярмарку. Мало ли кто из купцов достанет свои запасы, или проездом заглянет.
  - Ваше высочество, ну откуда у простого секретаря такие деньги? Вы же прекрасно осведомлены о моем жаловании, - удивленно посмотрел на нее секретарь.
  - Вот и у меня их нет, - печально произнесла Анна-Виктория. - А брать в долг у ростовщиков я не могу. Ты хоть знаешь, какие долги я унаследовала вместе с короной? Только личные расходы отца составляли порядка трех миллионов золотом. И на что? - девушка презрительно скривилась. - А еще надо платить жалование чиновникам, армии, флоту, точнее его останкам, изыскивать средства на приюты для сирот, дома призрения, больницы для бедных. Наши расходы давно в несколько раз превышают доходы от налогов. А если мы поднимем налоги еще немного, то люди восстанут. Это какой-то замкнутый круг. Я стараюсь максимально снизить расходы на содержание двора, но это так мало, - девушка лишь махнула рукой. - Еще немного и можно будет выставлять на аукцион ночи с королевой. За первую удастся выручить много, как-никак королева-девственница, а вот дальше... - она подняла голову и посмотрела на своего секретаря, с ужасом взиравшего на свою госпожу. - Да шучу я, Андреас. Просто я не представляю, что делать. Все так внезапно свалилось на меня.
  - Думаю, прежде всего, надо найти средства на армию, - задумчиво произнес секретарь. - Пока мы им платим, будет меньше поводов для недовольства.
  - Пока позволяет мой кузен, - печально улыбнулась Анна-Виктория. - Не забывай, армия спокойна, пока этого хочет он. Иначе его не остановят ни война, ни кочевники. Выплата или невыплата жалования не будут играть никакой роли. Филипп будет ждать моей ошибки, чтобы воспользоваться ситуацией.
  - Тогда тем более, жалование солдатам должно быть нашим приоритетом, - юноша что-то черкнул на листе бумаги. - Потом надо постепенно сократить чиновников. Я понимаю все, но десять писцов у одного помощника министра - это перебор.
  - Но, если мы выкинем этих людей на улицы, то они пополнят ряды безработных, а, значит, недовольных, - покачала головой королева. - Хотя, если организовать какие-нибудь работы, которые давно нужно сделать, то это несколько разрядит ситуацию. Вроде как мы и с безработицей боремся, и наболевшие проблемы решаем.
  - Я подумаю над этим, - еще одна пометка. - Пока мы можем зафиксировать жалование для работников министерства, ну и перестать финансировать какие-нибудь незначительные траты. Думаю, это поможет нам уменьшить расходы по этой части.
  - Посмотри, что можно будет сделать, - кивнула девушка. - Ты часто бываешь в министерском корпусе. Пообщайся там осторожно, может, имеет смысл произвести еще кое-какие перестановки. Думаю, если я отправлю на улицу вместе с одним горожанином пару виконтов, народ не осудит такой шаг. Пока можешь идти.
  - Как скажете, ваше величество. Только разрешите мне одно маленькое замечание - вам надо отдохнуть.
  - Позднее, Андрес, пока у меня нет на это времени.
  - Если вы потеряете сознание на похоронах или, не приведи Созидательница, на коронации...
  - Народ решит, что королева слишком радеет о его благе, забывая о еде и сне, - попыталась отшутиться Анна-Виктория. - Не беспокойся обо мне. Видишь, голодной я не останусь. Вот разберусь с этими донесениями, - девушка указала рукой на внушительную стопку по левую руку, - и можно будет отдыхать.
  Секретарь лишь укоризненно покачал головой, поклонился и покинул кабинет.
  
  Глава 2.
  
  Не успел Филипп покинуть кабинет, где его принимала королева, как к нему, предварительно убедившись, что рядом нет слуг или стражи, осторожно приблизился маркиз Дельтей. Со стороны это выглядело странно. Что могло понадобиться этому человеку от простого графа, который в любой момент может быть выслан из столицы, если в его поведении что-то покажется подозрительным. Причем не королеве - она ничего не заметит, а ее сторонникам, тому же Гильермо, к примеру.
  - Милорд, - мужчина слегка склонил голову, приветствуя его, - мы не были представлены ранее, тем не менее, я счел для себя возможным дождаться конца вашей аудиенции.
  - Чем же моя скромная особа заинтересовала вашу светлость? - осторожно осведомился Филипп, уже догадываясь, что от него ожидают.
  - Я бы хотел предложить вам свое содействие, - восторженно произнес Дельтей, не думая понизить голос. - Всем понятно, что именно вас наш король должен был назначить своим преемником. Но то ли фаворитка что-то нашептала, то ли доченька, но вышло так, как вышло. А теперь мы все страдаем.
  Филипп невольно поморщился. Маркиз слишком увлекся рассуждениями о том, как неблагодарно поступил с ним почивший монарх, что девчонка должна была отречься в его, графа, пользу, ничуть не смущаясь, что его могли слышать. Граф невольно оглянулся, но поблизости не было никого, кто потом мог бы донести королеве на крамольные беседы прямо во дворце. Надо было поскорее заканчивать этот разговор.
  - Я понял вашу мысль, ваша светлость, - когда Дельтей на мгновение замолчал, смог вставить слово в его излияния граф. - В настоящий момент я не могу дать вам никакого ответа.
  - Понимаю, понимаю. Вас долго не было в столице...
  - Именно, - пока маркиз не наболтал лишнего, вновь оборвал его Эстеритен. - Накануне было столкновение с варварами, а последнюю ночь я провел в седле. Боюсь, я слишком устал для того, чтобы трезво мыслить. Поэтому прошу меня простить, но мне нужен отдых. Думаю, дней трех будет достаточно, - Филипп попытался изобразить многозначительную улыбку, после чего поклонился Дельтею и поспешил к дверям, ведущим в королевский парк, в надежде, что там никого не будет.
  Надеждам сбыться не удалось. Едва он миновал двери на террасу, как его тут же ухватили под локоть. Обернувшись, он узнал баронессу фон Риспаньи, женщину лет двадцати пяти.
  - Филипп, - кокетливо сверкнула на него глазами баронесса, попутно прикрывая веером улыбку, - как давно вас не было в столице. На своей границе вы совсем превратились в отшельника. Я даже не сразу вас узнала. Этот загар. Чудно, что вы еще не отпустили броду как те самые варвары. Скоро забудете, как надо обходиться с женщинами. Как же я рада вас снова видеть.
  - Мариетт, - Филипп радушно приветствовал ее. Пусть баронесса болтала много ерунды, таковы правила нахождения при дворе. От фрейлины не требовалось особого ума. В почете были иные достоинства. - А вы все хорошеете и разбиваете сердца мужчин. И как барон отпускает вас ко двору? Я бы на его месте предпочел запереть столь молодую и хорошенькую жену в самом дальнем поместье и выпустил только после того, как она родит мне минимум троих детей.
  - Вы хотите сказать, после того, как она станет старой и страшной, - рассмеялась женщина. - Все меняется, только вы, граф, остаетесь таким же. И вы совсем разучились общаться с женщинами. Всего один комплимент, - женщина состроила недовольную гримасу, при этом глаза ее стали серьезны. - Барон здесь, в столице. Мы прибыли на похороны.
  - Надеюсь, вы простите меня, дорогая Мариетт, - граф поцеловал затянутую в шелковую перчатку руку. - Я только сегодня прибыл в Атрию, проведя всю ночь в седле, а накануне был тяжелый бой. Боюсь, пока не отдохну, мое красноречие и дальше будет желать лучшего. Обещаю, что в скором времени нанесу вам визит.
  - Мы будем разы видеть вас, - черные глаза молнией стрельнули в мужчину. - Мой муж и сам собирался писать вам. Так что я принесу ему радостные вести.
  - В таком случае я покидаю вас, - Филипп еще раз поцеловал женские пальчики, после чего уверенным шагом направился к конюшням.
  Баронесса взглядом проследила за графом, прикрывая веером дольную улыбку. Пребывание в столице обещало быть не менее веселым, чем при жизни прежнего короля. Возможно, куда веселее. Все-таки балы балами, вот только все это успело приесться. Зато участие в такой интриге заставляло кровь быстрее бежать по венам. Филипп - достойная фигура в игре под названием 'борьба за власть'. У него куда больше шансов, чем у этого недоразумения, родившегося принцессой. Ну и в остальном мужчина должен оправдать ее надежды. Муж хорош, но что делать, если порой хочется разнообразия.
  
  Вернувшись в особняк, граф Эстеритен тут же распорядился насчет обеда, после чего приказал никого не впускать, даже если это будет сама Созидательница, и поднялся к себе в спальню. Парадный мундир тут же отправился в кресло, а вместо него мужчина облачился в ставшие привычными за годы на границе простые брюки и блузу. Потом случайно поймал свое отражение и усмехнулся. Почти такой же как и их блаженное величество, разве что здоровее и моложе. То же выражение лица, немного удивленный взгляд, желания. Как мало надо было, всего несколько слов баронессе, и он уже задумывается над проникновением в ее спальню. Надо срочно брать себя в руки. А для этого нужно не так и много - просто вращаться в обществе. Судя по всему, кто-то во дворце все еще бывает. Пусть бывшие министры из аристократии разогнаны, это не означает, что придворные покинули город. А если кто-то и готовился отправиться в свои имения, то прибытие претендента на трон должно отложить их отъезд. Филипп мотнул головой. Сумбур в голове, рожденный усталостью, немного разошелся. Сейчас нет смысла строить какие-то планы. Прежде всего, требуется отдохнуть. Остальное может подождать хотя бы несколько дней.
  От мыслей отвлек лакей, сообщивший, что ужин готов. Граф велел накрыть стол в кабинете. Идти в столовую Филиппу не хотелось. Он отвык от приема пищи в одиночестве. Рядом постоянно были или Андрес, или кто-то из капитанов. Можно было переброситься парой шуток, обсудить последнее нападение или просто поговорить на абстрактные темы, то есть позубоскалить о женщинах. Да и настроение его требовало тишины небольших помещений, где можно спокойно подумать обо всем и ни о чем.
  Отпустив слуг, Филипп налил себе вина и с бокалом подошел к карте. Север и восток страны были закрыты от вторжения извне горами. За это направление можно было не беспокоиться. Естественные границы были проходимы только два месяца в году, и основная торговля с соседями велась по морю. Запад также не внушал больших опасений, поскольку местные князья старались не трогать сильных соседей, предпочитая междоусобную грызню за незначительные территории. А вот южная граница в свете последних новостей приобретала не просто первостепенное значение. Требовалось существенное усиление этих земель, скорейшее строительство новых дорог, казарм, защитных укреплений. Видимо, придется переселять людей в северные провинции. Но как удержать их там, если на одного крестьянина приходится десяток чиновников?
  Граф тихо пробормотал себе под нос несколько заковыристых ругательств, уместных скорее в казармах, чем в доме аристократа. Почивший монарх успел настолько развалить страну, что оставалось удивляться, как ее еще не растащили на кусочки соседи, или она сама не распалась на мелкие государства. Наверное, лишь потому, что король скончался совсем недавно, а его бывшие придворные еще не успели дойти до такой мысли. Поэтому надо действовать быстро. У него нет права на ошибку, потому что иначе править будет нечем.
  Филипп сделал глоток, немного покатал вино во рту, наслаждаясь вкусом, и проглотил. Затем залпом осушил бокал. Вернувшись к столу, сел и задумчиво уставился в пустую тарелку. Вспомнились усталые глаза Эми. Было видно, что девушка не в молитвах провела эти три дня. Судя по ее осведомленности в тех вопросах, о которых не знали министры, стопкам бумаг на столах и изможденному виду, она сразу же принялась за дела государства. Мужчина почувствовал, что ему даже интересно, до чего она дойдет своим умом. Действительно, стоит немного подождать. Все равно ему надо разобраться, что происходит в столице и за ее пределами. В последние месяцы он был занят исключительно боями с варварами и упустил из виду все остальное.
  Опять же, кто знает, до чего додумается эта девчонка с миссионерским взглядом на жизнь. Заодно будет время посмотреть, кто поддержит его в борьбе за трон. Разумеется, не стоит даже в мыслях рассчитывать на этого идиота Дельтея. Другое дело барон и баронесса фон Риспаньи. Они достаточно знатны, богаты, обладают различными связями. И могут многое потерять, поскольку земли их расположены в южной части страны. Есть и другие заинтересованные лица. Кто-то зависим от расположения земель, у кого-то дети, братья или иные родственники выбрали военную службу, а кто-то просто не приемлет женщину на троне.
  И вновь мысли графа вернулись к Вастилиане. Если до этого дня южные соседи не стеснялись совершать набеги, то новый союз и вовсе приведет к мысли о вседозволенности. Требуется как можно скорее усилить южные части, начать строительство фортов и укреплений. А еще требовались большие совместные маневры армии и флота. И, если бы это было возможно, Филипп не пожалел бы на их проведение собственных денег. Вот только выпускать в море те три сторожевика, которые едва держались на плаву, было бы смерти подобно. Это бы не только не предотвратило вторжение, но, напротив, привело к тому, что армия соседей бодро перешла бы границу, а вдоль побережья выстроился флот их новых союзников.
  Филипп откинулся на спинку кресла. Он не представлял, что делать. А действовать надо быстро, пока соседи не зашевелились. В том, что это рано или поздно произойдет, мужчина не сомневался. Демоны, да если бы на границе были нормальные укрепления, шла приличная дорога, то одного его полка было бы больше чем достаточно для предотвращения набегов. Сколько раз уже они обсуждали эти вопросы, рисовали планы. Да скажи солдатам, что из их жалованья ежемесячно будут вычитать золотой, на постройку новых дорог, ремонт и возведение новых укреплений, они бы с радостью согласились. Что пять золотых, что четыре, тратить все равно не на что. Разве что отсылать домой, если у кого-то были дом и семья. А офицеры готовы были отдавать и все свое жалованье, лишь бы возвели нормальные укрепления и создали все условия для несения службы. Да чего уж греха таить, граф и офицеры неоднократно закупали материалы на починку казарм, в которых квартировались они и их солдаты.
  Филипп вздохнул. Это был замкнутый круг. Куда ни крути, все упиралось в деньги. Он со злостью ударил кулаком по столу так, что подпрыгнула пустая посуда, стоявшая на краю бутылка упала на пол, а рука отозвалась болью. Неужели в казне не найдется хотя бы пятидесяти тысяч золотом? Неужели это настолько непомерная сумма? Да украшения королевских фавориток стоят столько же, сколько уходит на содержание его полка, от него самого до старого бродячего пса, прибившегося к ним несколько лет назад, за два года, да еще и останется.
  Граф Эстеритен невесело усмехнулся. Кажется, он начинал понимать кузину. Во всяком случае, внутри нарастал протест относительно королевских трат. Вот только высказать его было некому - виновник нынешнего положения в стране уже покоился в своем гробу в дворцовой часовне. А что думает его наследница - одной Созидательнице известно.
  Взгляд мужчины упал на лежавшую в углу стола стопку газет. В его отсутствие Пьетро успел принести подшивку за последние две недели. Граф невольно улыбнулся. Не зря еще его отец переманил этого человека у герцога Визенского. Пусть платить ему приходилось прилично, но именно он занимался всем имуществом Эстеритен в то время, когда хозяин находился на границе, пересылал ему основную корреспонденцию и газеты, а также выполнял отдельные распоряжения графа.
  Филипп взял верхний лист из пачки, и сразу же с удивлением обнаружил объявление об аукционе, который проводится ее величеством королевой Анной-Викторией. Ниже следовал общий список выставляемого на торги имущества: недвижимость, драгоценности, какие-то материалы. Граф несколько раз внимательно прочитал объявление. Особенно его удивила приписка, что полный список вещей и начальная стоимость будут опубликованы в вечернем 'Листке'.
  Распродажа имущества королевской семьи настораживала. В свете того, что сам он планировал опираться в борьбе за трон на армию, можно было предположить, что этой, так называемой, королеве, было мало дворцовой стражи, и она решила пригласить наемников. Нет, это слишком непохоже на Эми, после непродолжительного размышления решил Филипп. Тем более что наемников можно получить у Астизиры, а, судя по тому, как кузина отчитывала Дельтея, к ним она обращаться не намерена. Тогда зачем ей это? Очередная загадка, ответа на которую у графа не было. Впрочем, ответ на этот вопрос можно будет стребовать с кузины уже завтра. Заодно почтить память покойного. По хорошему, следовало уже сегодня наведаться в часовню, отдать дань уважения дядюшке, ну да тот от него никуда не убежит, а то, что выглядеть будет хуже, да запах сильнее станет - он военный, и не на такое насмотрелся.
  Придя к такому решению, Филипп поднялся и отправился в свою комнату. Пусть время приближалось к пяти часам после полудня, но за последние трое суток он спал едва шесть часов, и теперь организм настойчиво требовал наверстать упущенное. В очередной раз напомнив Пьетро, что его светлость не принимает, граф поднялся к себе. Постель уже была застелена свежим бельем, окна, выходившие в сад, распахнуты, и в них неслись шелест листвы и аромат цветущих яблонь. Стянув сапоги, мужчина упал поверх покрывала, несколько минут лежал, глядя в потолок, наслаждаясь тишиной, от которой он успел отвыкнуть, потом заставил себя перекатиться, чтобы отодвинуть одеяло. Встать и раздеться сил уже не было.
  За окном начало темнеть, потом комнату озарила вспышка молнии. Вслед за ней раздался раскат грома. Филипп улыбнулся. Гроза. Как давно он не слышал этих звуков. На границе дожди были редкостью. Крестьяне вынуждены были прорывать глубокие колодцы, чтобы обеспечивать водой себя и свои маленькие огородики. Некоторые делали углубления в крышах домов, другие ставили под сточные трубы огромные чаны и бочки, накрывая их сверху крышками, чтобы драгоценная влага не пропадала впустую. Как эти люди умудрялись что-то выращивать, до сих пор оставалось для графа загадкой, хотя он часто бывал в деревеньках и видел, как они живут и работают.
  Капли дождя зашуршали по листве. Сначала робко, словно извиняясь за то, что тревожат, потом все сильнее и сильнее. В окно потянуло свежестью, к аромату цветущей яблони примешивались запахи сырой земли, травы и, почему-то, сирени. Откуда здесь может взяться сирень, подумал Филипп, и с этой мыслью уснул.
  
  Дворец. Вечер.
  
  Королева отложила в сторону очередной лист с отчетом и вздохнула. За три дня, которые она провела в общении с министрами, разбирая документы, выслушивая краткие сводки о происходящем в королевстве и за его пределами от многочисленных министерских секретарей и заместителей, в адрес почившего батюшки скопилось много нелестных эпитетов, которые приличной девушке и знать-то не полагалось. И тем более никто не подозревал в таких познаниях Анну-Викторию. Хотя посещение трущоб обогатило девушку не только в отношении ее лексики. Случись ей сейчас общаться с восставшей армией, она бы несколькими словами заставила их сложить оружие и вернуться в казармы. Разумеется, оправившись от удивления, они бы вскоре вернулись, но время было бы выиграно.
  Улыбнувшись столь непозволительным для особы ее пола и положения мыслям, девушка потянулась за очередным всеподданнейшим докладом, когда за дверями кабинета раздался громкий шум, а потом звонкий девичий голос.
  - Мне все равно, что вам там было приказано! Я все равно войду!
  В следующую секунду двери распахнулись, и в кабинет впорхнула виконтесса Остенферд. А за ее спиной возник виноватый начальник караула.
  - Все в порядке, Анри, - махнула рукой юная королева. Двери закрылись.
  - Эми, милая, как ты тут? Я пустилась в путь сразу как узнала. Матушка и отец даже не успели ничего понять, - затараторила прибывшая. - Родители остались ждать Жозефа, после чего тоже приедут.
  - Камилла, дорогая, - Анна-Виктория поднялась из кресла и девушки обнялись.
  - Надеюсь, ваше величество простит мне столь фривольное обращение? - лукаво улыбнулась девушка.
  - Более того, я приказываю и впредь обращаться ко мне на ты и звать Эмилией, - рассмеялась королева.
  - Вот, такой ты мне больше нравишься, - расплылась в улыбке подруга, после чего развернула девушку к свечам. - Эми, когда ты на себя последний раз в зеркало смотрела? Это же невозможно? Ты что, совсем не отдыхаешь?
  - Не до того, Камилла, - вздохнула королева. - Ты даже не представляешь, насколько у отца оказались запущены все дела.
  - А он ими занимался? - искренне удивилась виконтесса.
  - Кажется, нет, - вздохнула королева, - во всяком случае, последние пять лет. Но сейчас моя первая фрейлина рядом, и я могу переложить на ее плечи ряд забот.
  - Все, что скажешь, - кивнула Камилла. - Лично я предпочла бы начать с того гадюшника, который негласно зовется королевским гаремом, а официально - двором.
  - Только не сильно усердствуй, - Анна-Виктория, а для близких Эмилия или просто Эми, позвонила в колокольчик. Тут же в кабинете возник один из армии вездесущих слуг. - Найдите Андреаса, и прикажите подать ужин на троих в кабинет.
  - Да, ваше величество, - мужчина поклонился и исчез так же тихо, как и возник.
  - А не проще ли разогнать всех и разом? - удивилась девушка. - По мне так им место не во дворце, а в борделе.
  - Было бы проще, - королева вернулась на свое место, проигнорировав последнее высказывание подруги, а Камилла плюхнулась в пустое кресло перед столом, - если бы я не разогнала все министерство.
  - Давно пора, - уверенно произнесла подруга. - Я бы половину и вовсе выслала.
  - Слишком опасно, - вернулась к давнему спору Эмилия. - Вастилиана планирует скрепить союз с Астизирой при помощи брака наследников.
  Камилла что-то тихо пробубнила себе под нос, и можно было не сомневаться, что это те самые выражения, которые не пристало знать девушкам их возраста и положения. Впрочем, стыдить подругу девушка не стала, поскольку несколько раз подобные слова срывались и у нее, благо рядом никого не было.
  - И что ты думаешь делать? - успокоившись, поинтересовалась первая фрейлина.
  - Честно, не знаю, - юная королева отложила в сторону все бумаги. - За эти дни я пересмотрела кучу отчетов, докладов, счетов. Денег нет, казна не просто пуста, она успела покрыться пылью. Деньги в нее даже не попадают, уходя на королевские траты и покрытие части долгов ростовщикам, чтобы те потом выдали новый кредит. Я поручила мастеру Шамилю изучить содержимое нашей сокровищницы, благо там скопилось много ненужного. Кое-что уже и вовсе отправили на переплавку. И ты уже слышала про аукцион?
  - Да, - кивнула подруга, - матушка даже думала туда сходить, но отец заявил, что она может с большим успехом потратить деньги на нужды имения.
  Анна-Виктория не удержала улыбки. Френсис фон Остенферд славился своей бережливостью. Собственно, их семья и привила эти взгляды принцессе, когда она, еще ребенком, провела у них несколько месяцев. Все свободные средства виконт предпочитал вкладывать в усовершенствование поместья, облегчение труда крестьян, строительство дорог, мельниц, кузниц. Последним нововведением его стала так называемая фактория, где женщины из близлежащих деревень пряли и ткали. Изначально была опасность, что этот проект потерпит крах, но вышло наоборот. Женщины с удовольствием занимались тем же самым трудом в одном месте, прихватывая с собой и детей. Пока одни трудились, несколько молодых крестьянок присматривали за малышами, потом их кто-нибудь сменял и все были довольны. И, насколько знала юная королева, часть доходов от этой фактории предприимчивый виконт планировал потратить на больницу при имении, куда смогли бы обращаться все обитатели его земель и обустройство детской комнаты при этой фактории.
  - Все равно твоей матушке делать там нечего, - с трудом сдерживая смех, произнесла правительница. - Вряд ли твой отец одобрит приобретение золотой статуэтки, чья ценность только в материале, затраченном на ее изготовление, или фарфорового сервиза на сорок персон.
  - Думаю, он и сам был бы не против избавиться от части подобного добра, - усмехнулась Камилла. - Надо будет подсказать ему идею.
  - Сомневаюсь, что у него получится, - раздался за спиной девушки мужской голос, а виконтесса подскочила в кресле. - Одно дело, приобрести сервиз, с которого ел король, а другое дело - виконт.
  - Андреас, напугал, - девушка вскочила со своего места и обняла королевского секретаря, только что не повиснув у того не шее. - Ну что, можно тебя поздравлять с продвижением по службе?
  - Камилла, право, не стоит... - смутился юноша.
  - А скажи ему кто лет так десять назад, что он станет королевским приближенным и вторым человеком в королевстве, ведь никто бы не поверил.
  - Госпожа, прошу вас...
  - Да ладно, я что, не правду говорю? - девушка вернулась на свое место и посмотрела на подругу. - Ведь так и есть.
  - Пока да, - улыбка Эмили слегка поблекла. - Но кто знает, что предпримет Филипп. Уверена, он не станет сидеть, сложа руки.
  - Ну, пока до него эти новости дойдут, - махнула рукой виконтесса, краем глаза наблюдая за Андреасом.
  - Я сразу же отправила ему весть, так что граф Эстеритен в столице, - сообщила королева. - Сегодня он приходил выразить соболезнования, а, скорее всего, разведать, какая у нас атмосфера. Да еще этот Дельтей вломился в кабинет как раз, когда мы с ним пытались вести беседу.
  - Что? - хором вырвалось у обоих.
  - Ваше величество, почему вы мне не сказали? - упрекнул ее секретарь. - Ведь я был у вас сегодня.
  - Прости, Андреас, - девушка виновато развела руками, - столько всего надо сделать. К тому же я думала, что ты уже знаешь. Такой цирк был. Странно, что по углам еще не сплетничают, ведь двери были открыты, а стража и слуги все слышали.
  - Нет, Эми, ты не исправима, - тихо произнесла Камилла, услышавшая главное для себя - Филипп в столице. - Я понимаю, любовь и все такое, но вызывать в столицу своего соперника - это перебор.
  - Если бы я его не вызвала, он вполне мог явиться сам, причем во главе армии, - устало произнесла Анна-Виктория, - и тогда неизвестно, сколько бы продлилось мое правление. Сейчас он здесь, а мои люди на границе. Если там будет замечено движение, я получу вести уже через несколько часов.
  - Возможно, вы и правы, - Андреас опустился в свободное кресло.
  Юноша хотел сказать что-то еще, но в этот момент раздался стук в дверь, после чего появился слуга с ужином, быстро накрыл небольшой столик и также неслышно исчез.
  - Предлагаю забыть о Филиппе, - поднялась со своего места королева, и остальные последовали за ней, - и о прочих проблемах. Ну, заодно и о моем новом положении, - хитро подмигнула она, - и отметить то, что мы снова собрались втроем.
  - У меня такое ощущение, что после этого ужина мы втроем снова отправимся рвать яблоки в саду герцогини Ириостор, - Камилла с улыбкой плюхнулась в кресло напротив подруги. - Андреас, а ты что, так и будешь столбом стоять?
  - Не думаю, что мне дозволено, - замялся юноша.
  - О, Созидательница, - Анна-Виктория вздохнула и картинно закатила глаза к потолку. - И что мне с ним делать? Стукнуть что ли?
  - Эми, придется тебе пожаловать ему какой-нибудь титул, - рассмеялась Камилла.
  - Какой-нибудь, - девушка сделала вид, что задумалась, потом перевела взгляд на подругу, - как думаешь, виконта Френсиса устроит, если в будущем его дочь станет баронессой.
  - Думаю, его бы устроило, даже если бы я потеряла титул, лишь бы была счастлива, - задумчиво начала девушка, - а вот матушка будет в восторге.
  - Значит, решено, - довольно захлопала в ладоши юная королева, - Андреас, после ужина подпишу указ о присвоении тебе титула барона. И тысячу акров земель на юге. Уж извини, из тех, что не заселены и не обрабатываются. В общем, какие-нибудь заросли не сильно далеко от дорог. Ну да ты потом сам разберешься, что к чему.
  - Ваше величество, - юноша пораженно смотрел на свою повелительницу. - Допустимо ли это? Я обычный мальчишка из трущоб. Да и внешностью примечательной не отличаюсь. Возможно ли...
  - Возможно, - девушка энергично кивнула, подтверждая свои слова. - Во-первых, мой батюшка транжирил средства на своих любовниц, не буду уточнять за что, раздавал имения и должности направо и налево, прежде всего супругам-рогоносцам. Неужели я не могу сделать добро другу за его верность и преданность? Кроме того, я уверена, ты еще не один раз подтвердишь правильность этого решения.
  - Благодарю вас, ваше величество, - Андреас склонился в поклоне, не замечая, как поморщилась королева.
  - Кроме того, - дождавшись, когда он выпрямится, строго произнесла Эмилия, - приказываю вам, барон де Мичелли, когда мы с вами остаемся наедине, или в схожей приватной обстановке, обращаться ко мне исключительно на ты и по имени, словно я так и осталась той девочкой, которая когда-то удрала от няньки и заблудилась в городе.
  - Хорошо, Эми, - улыбнулся новоиспеченный барон, опускаясь в кресле.
  - В таком случае предлагаю выпить за нашего барона, - расплылась в улыбке Камилла. - Андреас, наполни бокалы девушек, пожалуйста.
  - Моя дорогая виконтесса, а родители уже разрешают вам пить вино? - попытался подшутить над подругой королевский секретарь.
  - Эми, можно я его чем-нибудь стукну? - девушка закатила глаза к потолку.
  - И превратишь меня в горбатого дурака? - юноша вооружился бутылкой и принялся разливать вино дамам.
  - Да где ты там этот горб видел? - фыркнула Камилла. - Чего только мужчины не наговорят, лишь бы не жениться
  - Теперь не чем отговариваться, - рассмеялась над друзьями Эмилия. Она уже давно заметила, что эти двое испытывали друг к другу симпатию, явно выходящую за рамки дружеской. Раньше отсутствие у ее друга титулов и земель ставило преграду, если не непреодолимую, то брак этот все равно осуждался бы обществом. Теперь же все вопросы были решены. И, если у нее будет немного времени, она еще устроит их свадьбу. И, кто знает, может получится уговорить Филиппа оставить юношу при дворе. Все-таки он разбирается в делах королевства, во всяком случае, лучше графа, сидевшего на границе. Ну и друга уговорит оставаться на этой должности пока не появится кто-то знающий на его место.
  Андреасу было немного неловко. С одной стороны, конечно, приятно, что его подруга сделала столь щедрое пожалование. При этом юноша понимал, что на самом деле все шикарно выглядит только на бумаге. При нынешнем жаловании новоиспеченного барона тысяча акров земли только звучит хорошо. На деле же с его жалованьем в сто пятьдесят золотых в год можно разве что самому взять в руки лопату и начать вскапывать грядки, а ночами рубить деревья, чтобы выстроить хоть какую-то хибару, поскольку все средства быстро уйдут на постройку хоть какой-то дороги от тракта до имения. Нет, со временем все может оказаться не столь грустно. Вот только будет ли у них это время? Про брак с Камиллой, на который все намекали уже давно, и говорить нет смысла. Пусть он теперь дворянин и землевладелец, но на что им жить? А существовать за счет средств тестя юноше не позволяла гордость. Значит, им или придется подождать до лучших времен, когда его королева будет уверенно править страной, и будут решены все вопросы в экономике, или он попросту расстанется с пожалованиями, а то и вовсе с головой, если на трон взойдет Филипп.
  Казалось, лучше всех ощущала себя Камилла. После смерти короля Шарля-Антуана она автоматически стала первой фрейлиной при дворе королевы Анны-Виктории, поскольку предыдущая первая фрейлина покинула дворец с нервным срывом. Шутка ли - в самый интересный момент король вдруг замирает, а потом с хрипами обрушивается на нее и умирает. Пусть подруга просила не разгонять бывших фавориток ее отца в первый же день, она больше не даст им спуску. То, что они все это время оставались при дворе - акт величайшей милости предыдущего правителя, натешившегося девушками вволю. Хотя, сама девушка назвала бы это актом величайшей распущенности.
  Собственно с этим явлением Камилла и думала бороться. Нет, сама она не воспитывалась при монастыре и прекрасно была осведомлена обо всем, что касалось явления, которое во дворце называли куртуазностью, и что на самом деле являлось развратом, но не торопилась пополнить ряды его слуг. А раз королева и первая фрейлина блюдут свою нравственность, то и остальные должны следовать их примеру. Если кого-то что-то не устраивает, то пусть отправляются в свои поместья под крылышко мужа или родителей, если мужем не обзавелись. Пару особо веселых вдовушек и вовсе можно будет выдать замуж. Камилла даже примерно представляла за кого. В миг про веселье забудут. А вот самой ей придется подождать, пока Андреас соизволит официально просить ее руки. Девушка прекрасно знала, что их с Эми друг слишком горд, чтобы жить за счет родственников. Значит, надо набраться терпения, упрочить положение своей подруги, а потом о собственном счастье думать.
  А жаль, что все сложилось именно так. Виконтесса с трудом сдерживала негодование. Ну почему этот Филипп прибыл в столицу? Неужели не мог задержаться на границе еще. Ну что стоило этим варварам с севера Вастилианы снова устроить набеги, как они делали в прошлом году. Нет, как раз сейчас там снова тишь да гладь. Нет, набеги, конечно, не прекратились, но в прошлом году они только чудом не вылились в военные действия. Словно заговоренный этот граф. Несколько раз за это время был ранен, один раз довольно тяжело, судя по тому, что ей рассказывал брат, но каждый раз вновь возвращался в строй. А теперь с ним вообще не сделать ничего. И ведь выискался претендент на трон. Всего-то прапрадедушка Эми был братом прапрабабушки Филиппа. И то потом то ли прабабка, то ли бабка вышла за графа Эстеритен. Не могла себе найти жениха среди герцогов. Камилла только чудом не фыркнула от своих мыслей. Как бы то ни было, за подругу обидно. Хотя... Мелькнувшую мысль девушка отогнала прежде, чем она успела оформиться во что-то более четкое, и даже головой мотнула. Нет, они будут бороться. Их трое, а еще есть ее родители, брат, нянька Эми, Гильермо и его ребята. Неужели они так просто дадут какому-то там графу сожрать их. Да никогда!
  Юная королева просто наслаждалась обществом друзей. На столе ждали своего часа стопки бумаг, только девушка понимала, что сейчас она почти ничего не может сделать. От того, прочитает она их за три дня или за две недели, положение в королевстве не улучшится. Для этого надо ломать всю систему. Сейчас все, что она может - провести аукцион, осуществить ряд мероприятий по привлечению денег в казну и ждать. По предварительным подсчетам вырученных средств должно хватить на выплату жалованья армии, чиновникам и покрытие небольшой части долгов. А дальше все будет зависеть от того, будет ли доход от ее планов, и насколько исправно в казну станут поступать налоги, которые со временем надо будет уменьшить, чтобы не висели на народе бременем. Для себя Анна-Виктория определила годовой строк траура, что позволит существенно сократить личные расходы. Больше всего девушке хотелось отменить систему откупов, но это вызовет недовольство среди тех, кто занимался сбором налогов. Значит, прежде чем приступать к столь резким переменам, надо договориться с армией, то есть с Филиппом.
  Договориться. А что если... Девушка быстро встала и подбежала к рабочему столу, чудом не опрокинув на платье тарелку. Быстро сделав пару записей, понятных только ей одной, она, под удивленными взглядами друзей, вернулась на свое место.
  - Я предлагаю тост, - взяв бокал, произнесла юная королева. - Зато, чтобы наши с вами мечты сбылись.
  - Хороший тост, - Камилла отсалютовала своим бокалом, стрельнув глазами в сторону юноши.
  Андреас только улыбнулся своей по-мальчишески открытой улыбкой. Кабинет наполнил звон бокалов.
  Дальнейший вечер продолжался в веселой обстановке. Друзья строили планы на будущее, соревновались в изобретении наиболее полезных реформ. В какой-то момент Камилла и вовсе начала фантазировать, за кого будет выгоднее выдать впоследствии Эмилию, ведь стране нужен наследник, а принц-консорт должен быть тем мужчиной, который не будет лезть в дела государства, довольствуясь ролью полководца. Андреас только смеялся над идеями девушки, а Анна-Виктория и вовсе пригрозила назначить ее главнокомандующим, поскольку такой боевой первой фрейлины дворец не выдержит. Правда девушка тут же фыркнула и предложила на эту роль хоть своего брата, хоть того же Гильермо, а ей самой на мужчин в форме смотреть не интересно, хватает и брата, и вообще у нее неправильные вкусы.
  - Мне бы пару лет продержаться, - рассмеялась королева, - а там я за вашу парочку всерьез примусь. А то удумали жениха мне искать. Вот поженю, и будете заниматься домом, детьми...
  - В крайнем случае, Эми всегда может женить Филиппа и объявить его детей своими наследниками, - осторожно предложил Андреас.
  - Женить Филиппа? - призадумалась Эмилия. - Знаете, а мне нравится эта идея. Можно будет спокойно заниматься делами королевства, не отвлекаясь на нянек, гувернанток и прочие хозяйственные вопросы.
  Шум за дверью возвестил о смене стражи. В комнату неслышно скользнул лакей заменить почти догоревшие свечи свежими, и только тогда друзья заметили, что уже поздно.
  - Думаю, мне пора на покой, - Камилла поболтала в бокале остатки вина, решая, допить или оставить. С одной стороны для нее было многовато, с другой - вкусно, а матери рядом нет. Решившись, она сделала последний глоток. - Андреас, ты ведь проводишь меня до комнаты.
  - Только до, - уточнил юноша. - Мне еще нашу Эми надо будет выгнать из кабинета.
  - Нет, на сегодня я с делами закончила, - девушка чувствовала, что голова немного кружится, правда, не столько от выпитого, сколько от эйфории, охватившей ее в результате дружеской беседы. - Сейчас пару идей запишу, чтобы завтра не забыть, и тоже пойду к себе, пока Росита не пришла. Все-таки она права. Послезавтра похороны отца. Надо показать народу, что у него сильная наследница. А то решат, что я лью слезы и молюсь над его телом. Ведь не докажешь, что я эти дни провела разбирая скопившиеся ворохи бумаги и решая, где взять деньги и какие дыры спешно затыкать.
  - Хвала Созидательнице! - воскликнул секретарь. - Наконец-то ты поняла это. Эми, мы не против, что ты занята делами, мы только хотим, чтобы на похоронах народ видел в меру скорбящую дочь, а на коронации и вовсе молодую и красивую девушку полную сил, а не бледного заморыша с черными кругами вокруг глаз, зевающую на каждом шагу.
  - Убедили, - Анна-Виктория махнула на них руками, улыбаясь от нарисованной секретарем картины. - Идите. Я скоро.
  - Я зайду и проверю, - уже на пороге пригрозил ей юноша. - Пабло, - обратился он к стражнику, - предупреждаю, я еще вернусь. И если ее величество еще будет в кабинете, клянусь, если понадобится, то силой уведу ее отсюда, а то и вовсе унесу на плече, аки варвар.
  Стражники кивнули, пробурчав что-то вроде 'давно пора', после чего вновь приобрели вид статуй. Юная королева с улыбкой посмотрела на закрытую дверь. Приятно, что о ней беспокоятся. Вот только дел оказалось куда больше, чем она изначально предполагала. Сделав несколько записей, девушка покинула кабинет, распорядившись в ее отсутствие никого, кроме барона де Мичелли, не пускать. Объяснив удивленной страже, что это ее личный секретарь, Анна-Виктория в сопровождении лакея, несущего свечи, проследовала в свои комнаты.
  Когда Андреас вернулся, то один из стражников отворил дверь. Юноша вошел в пустой кабинет, быстро посмотрел на последние записи его королевы, задул свечи и вышел. Идеи, пришедшие их правительнице в голову, стоили того, чтобы основательно их обдумать и решить, что из этого осуществимо на сегодняшний день.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"