Принято считать, что взрывы и террористические акты в России начались в 90-е годы. А в 70-80-е была тишь, гладь и божья благодать. На самом деле это не совсем так. Правда в том, что обычный законопослушный гражданин имел ничтожный шанс попасть в такую ситуацию. Взрывали или серьезных конкурентов, или политических деятелей. Но теракты были, хотя широкая общественность о них и не знала. Доходили только смутные слухи, которым далеко не все верили. Расследовал случаи терактов КГБ, в условиях полной секретности.
Звук самого взрыва мы все услышали, сидя в собственной "конторе", которая находилась в старом центре Москвы у Чистых Прудов. Потом прибежала секретарша с квадратными глазами и страшным шопотом сообщила новость о том, что на Кировской был взрыв, и все ближние улицы уже перекрыты. Мы ей не очень-то поверили, так как девушка славилась неуемной фантазией, особенно когда дело касалось ее отсутствия на работе.
Но через несколько дней нам назначили целую серию экспертиз "по факту взрыва". Мне, как всегда, досталось "родное" стекло. Стекла было много и разного. Вытряхнув осколки из опечатанного пакета, мы аж присвистнули. Чего тут только не было! Не было только необходимых для работы подробностей события, которые обычно излагаются в постановлении. Пришлось писать официальный запрос молчаливым "компетентным органам", чтобы сообщили хотя бы, где произошел взрыв - на улице, в помещении, адреса не надо. Получив привычную нахлобучку от завлаба за "неформальную" форму написания официального документа ("Что это тебе, юмористический рассказ?"), приступили к работе.
Впоследствии оказалось, что взорвали известного генерала из Генштаба. По дороге на работу, генерал остановился у представительства на улице Кирова, его шофер зашел в экспедицию и получил почту, как он это делал каждое утро. Через несколько минут в машине или под ней произошел взрыв, как раз в тот момент, когда автомобиль то ли проезжал, то ли остановился у Главпочтамта. Генерал и его шофер погибли, пострадало несколько прохожих.
На первоначальном этапе следствие интересовало взрывное устройство, то есть, что собственно, взорвалось. Было ли устройство "штатным" или самодельным. Существовала версия о самодельном взрывном устройстве в какой-то нестандартной оболочке. В нашей интерпретации такая экспертиза называлась "пойди туда, не знаю, куда".
Специалисты по взрывным устройствам и материалам (в просторечии, "взрывники") уже нашли следы взрывчатки на всех предметах, в том числе и на наших осколках, и возились с определением типа взрывчатого материала.
Значит, мы могли переходить к первому этапу своей работы, который обычно называли "отмыть и поделить". Осколки надо было отмыть от посторонних загрязнений, на всякий случай продезинфицировать (но не спиртом, нужен для других целей!) и разделить на группы по внешним признакам - форме, толщине, цвету и тому подобное. Групп получилось много: осколки зеркала, закаленного стекла "сталинит", матового плафона, бутылки (даже двух), очков, осколки, похожие на части ампул и лампочек. Исходя их этого, по нашему представлению, взрыв произошел внутри машины.
Ищем посторонний предмет, какую-то емкость, которая могла служить оболочкой взрывного устройства. Выяснили, что генерал носил очки, а в его нагрудном кармане всегда были ампулы с лекарством. На всякий случай уточнили, что за лекарство и сколько диоптрий у очков. Все совпало, значит, эти стекла - вне подозрений ("баба с возу..."). Бутылки тоже - генерал везде возил с собой минеральную воду. Зеркало, стекло "сталинит", плафон - оборудование автомобиля, к взрывному устройству тоже отношения не имеют.
А вот тонкие выпуклые осколки, похожие на фрагменты крупной лампочки, очень подозрительно выглядят. Во-первых, неясно, как и зачем это изделие оказалось в машине. Во-вторых, осколки имеют очень странную форму, не похожую на типичные осколки, образующиеся при механическом (ударе) или термическом (нагреве и быстром охлаждении) воздействии. Их края зазубрены и выкрошены, как будто их глодала стая голодных собак. На внутренней - вогнутой - поверхности осколков при сильном увеличении видна сетка мелких поверхностных трещин, похожая на морозный узор на зимнем окне. Такая картина наблюдается, если очень горячее стекло быстро окунуть в холодную воду. (На этом эффекте основан один из способов декорирования художественных изделий.) Причем трещины эти белого цвета, как будто заполнены каким-то посторонним веществом.
Как правило, при разрушении стекла приложенная сила (или энергия) расходуется на образование новых поверхностей. Проще говоря, чем сильнее удар, тем больше осколков, и тем они мельче. Но на процесс разрушения влияет и фактор времени. Длительное воздействие вызывает медленный рост отдельных трещин, моментальное воздействие с силой, недостаточной для разрушения изделия, может разрушить только его поверхность.
При взрыве большое количество энергии - механической, тепловой и световой - выделяется за очень короткий промежуток времени. При этом воздействие на стекло должно быть комплексным - тепловым и механическим. Механическое воздействие быстро разрушает изделие, при этом выделяющаяся энергия создает массу дополнительнвх трещин вокруг основной магистральной, образуя многочисленные мелкие осколки и трещины. Отсюда эффект "обгрызанного" края. Тепловое же воздействие - за короткий промежуток времени - создает сетку мелких трещин на внутренней поверхности изделия. Вот такую картину мы и наблюдали на "подозрительных" осколках.
Но для обоснованного вывода подобных рассуждений недостаточно. Значит, надо определить, что за вещество проникло в мелкие поверхностные трещины. Ширина этих трещин - десятки микронов, постороннее вещество может попасть туда либо в процессе длительной диффузии, либо быстро, но под большим давлением. Химический анализ показал высокую концентрацию азота, а при наших условиях это явный признак взрывчатого материала. Для диффузии времени явно недостаточно, значит, давление.
Осталось определить, какому изделию принадлежат эти осколки. Это относительно просто. По стандартам, каждому виду изделий соответствует свой состав стекла. Определив состав, узнали, что "в девичестве" осколки были колбой для лампочки. По кривизне осколков определили ее тип и , соответственно, объем колбы, а значит, примерное количество взрывчатого вещества, которое было в нее заложено.
Итак, взрывное устройство было самодельным, взрывчатка была упакована в колбу для электролампы определенного типа.
По ходу расследования выяснилось, что взрыв произошел, когда генерал по привычке открыл почту, чтобы прочесть ее по дороге.
На этот раз преступник был найден. Его хорошо запомнил вахтер экспедиции, где тот оставлял пакет для генерала. Суд над ним был закрытым. Ни о причинах, побудивших его совершить преступление, ни о последовавшем наказании мне ничего не известно.