ТАЙНЫ ЛЮБВИ. Часть 5. ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

  

Оглавление: Глава 1. Возвращение красотки Глава 2. Мужской разговор Глава 3. Стрелы Амура Глава 4. Страсти-мордасти Глава 5. Бес в ребро Глава 6. Озарение, или Свет в конце тоннеля

  

Глава 1. Возвращение красотки

---

  Пьер в раздумье шел по берегу моря. Солнце жгло спину. Пахло полынью и водорослями. На пляжах загорали одесситы. Бегали дети. Над волнами метались чайки.

  «Жить бы и радоваться. Зачем женщины усложняют жизнь?» Его горестные мысли внезапно прервал чей-то звонкий голос:

  – Пье-е-ер!

  Он в недоумении обернулся. Поднял глаза вверх, на край обрыва – и у него замерло сердце: «Люба?!»

  Девушка радостно махала ему рукой и собиралась спуститься по крутой тропинке. С ней был молодой человек. Пьер поспешил навстречу, не веря, что всё происходит наяву. Сердце громко стучало, и готово было вырваться из груди – когда он, не сводя глаз, подходил к бывшей натурщице.

  Люба похорошела, расцвела. В ней появилась что-то новое – но что именно, он не мог понять. Она кинулась ему на шею, обняла, крепко прижалась. Он даже покачнулся. Взглянув на счастливца, ревниво наблюдавшего за их встречей, невольно отметил, что парень хорош собой, мужествен и благороден. Может, написать с него гладиатора или атланта? Мысли понеслись в область, далекую от житейских передряг.

  Люба выглядела счастливой. Значит, её жизнь сложилась удачно – она любит и любима. А это – самое главное.

  – Как ты, Пьер? Как жизнь? – щебетала девушка. – Что нового? Еще не встретил свой идеал?

  Пьер скривился, словно от зубной боли.

  – Ага, встретил! – усмехнулся он. – Полчаса назад чуть не залепила мне пощечину.

  – Ого! – изумилась Люба.

  Она не ожидала, что он так быстро найдет ей замену. И даже не отрицает, что влюблен?.. Ну и дела! А она размечталась, что он несчастен, погибает без нее, локти кусает – и она еще позлорадствует!.. А тут... новая любовь?

  – Мм-м... И давно ты с ней? – в ней кипела буря чувств, но она улыбалась.

  Алексей внимательно следил за ней. Она взглянула на него, как бы ища поддержки. Он взял её за руку. Теперь они вместе. Муж и жена.

  Пьер ничего не заметил, кроме того, что Люба слегка побледнела.

  – Давно ли? трудно сказать. Мне кажется, я знаю её всю жизнь. Но в то же время... это сложно. Тебе будет неинтересно. Расскажи лучше о себе. Это твой муж?

  – Ох, извините. Я вас не познакомила. Это Алексей, мой муж. А это Пьер, художник.

  Мужчины нехотя пожали друг другу руки.

  – Надеюсь, будем друзьями, – улыбнулся Пьер. Алексей сдержанно кивнул.

  Люба вкратце рассказала о своей жизни в Москве. Потом спросила про портрет.

  – О, боже! – Пьер схватился за голову. – Он же у Натальи... я не забрал!

  Люба с Алексеем переглянулись. В чем трагедия?

  – Ну и что? – улыбнулась Люба, опираясь на плечо мужа. – Есть проблема? Эта Наталья – ведьма, что ты её так боишься?

  – Мы поссорились. Она еще злится. Как-то не вовремя... Может, завтра? Утром заберу портрет, а вы придете ко мне в мастерскую. Хорошо?

  – Ты боишься нам показать свою девушку? Она что, уродина? – усмехнулась Люба.

  – Нет, не боюсь, – нахмурился художник. – Она вполне симпатичная. Даже моложе тебя. Если хотите, пойдем завтра вместе. Познакомитесь. Только она уже... не моя девушка. Мы, кажется, разошлись навсегда. Так что...

  – Ну и ладно! – стала успокаивать его Люба, обрадованная таким известием. – Найдешь себе другую, которая будет тебя ценить! Хочешь, я поговорю с ней? Как женщина с женщиной... или как? У вас что-то было? Извини, что спрашиваю. Но, может, ничего серьезного?

  Алексей вдруг спохватился:

  – А чего мы тут стоим? Может, пойдем к нам? Мы тут недалеко снимаем комнату, у прежней хозяйки. Есть вино, закуска. Как ты, Пьер, не против?

  – Да, согласен, – кивнул Пьер. – Там и поговорим, всё обсудим. Чего жариться на солнцепеке? Может, искупаемся? Вы шли на пляж?.. А я сбил ваши планы?

  – Нет, что вы, – заверил Алексей, – еще назагораемся! У нас еще Крым впереди, мы здесь проездом. Любу потянуло...

  – А-а... Везет вам. А я вот в Крыму не был. Везде был, а там нет.

  – А если... – начала было Люба, но Алексей дернул её за руку и она замолчала. Неужели Алешка был прав, и стоило ей увидеть Пьера, как с ней стало твориться что-то невообразимое? Чем он так хорош? Да ничем. Лешка в сто, в тысячу раз лучше. Так что же такое с ней?.. Теряет контроль над собой... словно другая личность выступает на сцену. Какая «другая» – лучше не думать и не докапываться.

  Люба крепче прижалась к Алексею. Они поднялись на обрыв и шли к домикам, тесно прилепившимся друг к другу, словно ласточкины гнезда.

  Любе очень хотелось узнать подробности романа Пьера с той загадочной девушкой. Чем она его покорила? Чем завоевала его сердце? Люба убеждала себя, что этот интерес – просто любопытство и ничего более.

  Пьер не представлял, как он явится пред очи Натальи с Любой. Он ей уши прожужжал про прекрасную натурщицу, про её страсть, столько нервов ей помотал своими сластолюбивыми воспоминаниями – и тут прийти с той самой красоткой – виновницей её слез и ревности? Как быть? А Люба настаивает, жаждет увидеть его новую «любовь». Ясно, что у нее в голове. Будет критически разглядывать его избранницу, искать в ней то, ради чего он потерял голову. А что в ней, на самом деле? Он и сам не знает. Окатывает его то жаром, то холодом. То он любит, не помня себя, то ненавидит и готов бежать как от чумы. Что она делает с ним? Чем околдовала?.. Разве есть ответ? А Люба будет искать в ней что-то «особенное»! Какая чушь, какая нелепость!

  Пьер вздохнул и вернулся к действительности. Люба что-то щебетала, разгоряченная бокалом красного вина. Алексей выглядел спокойным и сосредоточенным. Этот парень нравился Пьеру – мужественное простое лицо. С него бы Спартака написать. Такие же серо-голубые, ясные глаза. Покой и величие во взоре. Только слишком молод. Видно, что по уши влюблен, обожает свою жену. И ревнует. Хотя не показывает. А чего ревновать? У них ничего не было.

  Пьер перевел взгляд на Любу – тоже для него загадка. Все женщины – великая тайна! Их невозможно понять, невозможно достать дна их души. Неизмеримая глубина. Хотя некоторые и говорят о женщинах, как о пустых, недалеких существах – но это ошибочное мнение. Судят слишком примитивно и поверхностно. Хитрость женщин именно в том, что они кажутся такими простыми и понятными!.. Им так выгодно – скрывать свою настоящую сущность. Мужчинам лестно быть «самыми-самыми», а женщины подыгрывают своим избранникам. Надевают эту маску пустоты и легкомыслия. На самом же деле... Художник давно понял, что в женщине скрывается много личностей – она многогранна. Она может быть разной. Вот Люба – он видел в ней только внешность, красивое тело. А для Алексея она открылась с другой стороны. И он видит что-то другое.

  Пьер тоже начал прозревать: Люба была разной – это было похоже на игру света в бегущем ручье. Переливы, переходы теней, красок, света. Только это – игра души. Люба словно раскрылась – была то одной, то другой. То смеялась громко и кокетничала с Пьером, то становилась тихой и задумчивой. Как может ручей бежать то быстро, то медленно или вовсе остановить поток несущейся воды? Но такое происходило с Любой.

  Алексей не сводил с нее тревожных глаз. А она была слишком возбуждена и весела, чтобы что-то замечать. Другое её «я» выходило на сцену и стремилось занять трон души – оно хотело властвовать и владеть. Слишком долго находилось в заточении.

  – Пьер! – глаза Любы потемнели. – А если мы сейчас пойдем к твоей девице? Я хочу забрать свой портрет! Я куплю его у тебя! – она смотрела дерзко и вызывающе, прекрасно зная, что художник ни за что не расстанется со своим шедевром. – Или я так дорога тебе, что ты не продашь даже за миллион? – её глаза смеялись и горели странным огнем.

  Пьеру не нравился их лихорадочный блеск. Алексею тоже – он взял её за руку:

  – Успокойся, мы же хотели только посмотреть...

  Она зло отдернула руку:

  – Нет, я хочу забрать свой портрет! Ясно?!

  Пьер пожал плечами. Он узнавал прежнюю Любу. Алексею было не по себе, мурашки побежали по спине. Происходило то, чего он и боялся. На его глазах личность меняла оболочку, как змея кожу. Хоть диссертацию пиши. Это было необычно и жутко. Для постороннего – вроде ничего особенного: девушку немного занесло от пары глотков вина. Но Алексей знал – алкоголь здесь ни при чем. В Москве такого не было. И когда он с ней познакомился – она не была такой, хотя они пили вино и гуляли под луной. Сейчас в ней менялось всё: голос, выражение глаз, лицо... Как в романе Стивенсона про доктора Джекила и мистера Хайда. Жутко, просто жутко! Алексей, как завороженный, смотрел на это превращение. На сцену выходила другая женщина, которую он не знал, чужая – с другой душой, другим разумом и повадками.

  У Алексея невольно промелькнула мысль – «Вот почему люди разводятся! Наверное, эти «другие» сидят в каждом, и рано или поздно – они просыпаются, обретают силу и выходят. И супруги не узнают своих любимых – «А ты мне казалась другой! – А ты тоже был другим!» И пошли скандалы, выяснение отношений, попреки... Если она будет такой – я тоже разведусь...»

  И вот он, ученый, психолог – знает, что происходит (хотя бы в теории) и то в полной растерянности. Он готов залепить ей пощечину, ударить, привести в чувство – чтобы вернуть ту прежнюю и любимую им девушку. Эта –не его Люба, другая, чужая, причиняющая боль.

  

  Carlos Vanderlei Pinto

  Люба несла всякую чушь. Она не замечала Алексея – он был для нее пустым местом. Эта «Люба» пожирала глазами Пьера и вся тянулась к нему – откровенно и бесстыдно. Если бы Алексей вышел, хлопнув дверью – она бы не заметила. Где-то, с краю души – прежняя его Люба ужасалась и пыталась сопротивляться, но уже была слаба и беспомощна: у нее не было ни сил, ни власти. Царицей была уже другая. Наглая и бесстыжая.

  Внезапно Люба вздрогнула от окатившего её потока холодной воды. Словно на нее обрушился Ниагарский водопад!

  Минуты две она сидела, ничего не соображая и не реагируя. Пьер ретировался поближе к двери, подальше от супружеских разборок. Но то, что произошло потом, удивило его не меньше, чем поступок Алексея, окатившего жену водой из ведра.

  Люба подняла на мужа кроткие усталые глаза:

  – Лешенька, я что-то так спать хочу... наверное, много выпила? Мне как-то нехорошо... отведи меня в кровать!..

  Пьер смотрел во все глаза на эти удивительные метаморфозы. Это была уже не его Люба. Даже внешне – другая. Где её хищный взгляд, которым он всегда восхищался и запечатлел на полотне? Где эта женщина-вамп – губительница мужских сердец?.. Художник провел по глазам. Странные дела. Неужели человек не бывает собой – постоянно носит какие-то маски?

  Алексей увел жену в комнату, уложил спать. Затем вернулся к художнику:

  – Может, пройдемся? Надо поговорить...

  Они вышли из дома.

  

Глава 2. Мужской разговор

---

  – Мне многое надо вам сказать, – начал Алексей, – но не знаю с чего начать. Вы решите, что я чудак или умалишенный. Но я – ученый, а не мистик. Хотя думаю, что мистики и чудес в нашем мире предостаточно. И самая большая мистика – это человеческая душа. Ну вот...

  – Говорите, я постараюсь понять, – поддержал его Пьер. – Вы хотите что-то сказать о Любе?

  – Да, о ней. Я не муж-ревнивец, как вы, наверное, решили из недавней сцены. Просто это было единственное, что могло бы её вернуть. То существо, которое льнуло к вам – это была не она. Я её знаю лучше, чем вы.

  – А кто... кто тогда? Я всегда знал её именно такой! – Пьер растерялся.

  – В древности говорили – «вселился нечистый дух». Но вы не пугайтесь. Это бывает и со здоровыми людьми. Я трактую это «вселение», не как чужеродное вторжение, как агрессию на человека, – а как явление, которое происходит в самом человеке, в его внутреннем мире. Этот мир – микро-космос, микро-вселенная – до сих пор не познана, не изучена. Мы только тешим себя тем, что всё про себя знаем!

  – Я вас понял. Как же хорошо, что я вас встретил! Со мной тоже иногда бывает нечто странное...

  Они шли по каменистой узкой улочке, не замечая, куда и зачем идут.

  – Я рад, что вы меня понимаете, – откликнулся Алексей. – Надеюсь, что мы с вами договоримся. Я помогу вам, а вы поможете мне.

  – Но чем я могу помочь? – удивился Пьер. – Я просто художник, творец. И ничего не понимаю в психиатрии!

  – Давайте вернемся к началу нашего разговора. Я считаю, что «раздвоение личности» – это не аномалия, не психическое заболевание, а вполне обычное, даже заурядное явление. Мы хотим верить, что мы – цельные, единые личности, что у нас одно-единственное «Я» и мы всё контролируем. Но это – иллюзия. Мы не замечаем или не хотим замечать, что у нас не одна, а минимум две личности! В зависимости от обстоятельств, ситуации, условий – на сцену выходит то одна, то другая личность. Ведь не секрет, что человек порой удивляется самому себе – и не знает, почему он поступил так или иначе. «Меня несло!» – говорит он. У некоторых это происходит под действием алкоголя. Но это уж слишком примитивный подход. Подействовать, «пробудить» может что угодно: звук голоса, запах, даже какая-то ситуация. В двух словах не объяснишь. Не хочу вас утомлять...

  – Нет-нет, что вы! Это так интересно. Я даже не знал, не смел и думать об этом. У меня была девушка, недавно расстались, так я порой чувствовал что-то странное – вроде я её люблю, но порой выползало странное желание – толкнуть её с обрыва, удушить... Словно это не я, но оно во мне. Я даже боялся самого себя. Что это?

  – Это то, о чем я вам и говорил. Та наша «половина» или часть, которую мы загоняем внутрь, боимся её, не хотим, но она есть!.. Она в нас и это тоже наше «я»! Но неузнанное – глубоко в подземелье подсознания, куда мы его посадили. У одних это темное «я», не признающее морали и законов, у других – наоборот, светлое, доброе, но которое им невыгодно по каким-то причинам (окружение признает только жесткость и цинизм), у кого-то просто другая грань личности. У творческих людей это наиболее ярко выражено. Они более открыты, раскрепощены – дают себе больше свободы, самовыражения. Потому их и считают «без тормозов». Потому среди художников, музыкантов, поэтов – много гуляк и пьяниц, сластолюбцев. Не потому, что они «плохие», просто они не подавляют те свои «я», что в них есть. Выпускают их на волю, дают существовать. И гений – и злодейство. Так что, Пушкин был не прав. И то, и другое – может мирно существовать в одном человеке.

  – О, не пугайте меня! – выдохнул Пьер. – Это страшно. Я – творец! и не хочу быть подонком или сволочью...

  – И не будете, если не хотите, – успокоил художника Алексей. – Человек свободен. У него всегда есть выбор. Всегда!.. Другая половина, другое «я» не может властвовать – без разрешения другого, более сильного «Я». В каждом – есть что-то сильнее. Всё происходит с согласия вашего главного, высшего «Я». Если вы запретите чему-то выйти на сцену – оно не выйдет. Запрет подействует, как плетка. Конечно, напугает вас, помотает вам нервы – но ничего сделать не сможет. Просто даст вам понять, что оно есть. И чтобы вы держали ухо востро. Как предупреждение.

  – М-да... Вы меня огорошили! – признался Пьер. – Но и успокоили немного. А то я думал, что мне в психушку пора, – он горько усмехнулся. – И так все говорят, что столько талантов не может быть у нормального человека! А тут еще и «раздваиваюсь» – я или не я?

  – В древности были особые ритуалы по укрощению этих ненужных «я» – исповедывались, причащались. То есть делали сильной свою светлую половину, давали ей подкрепление, усиливали её власть. Человек ощущал покой и умиротворение. Сейчас стало больше депрессий, маний – по причине безверия. У церкви больший опыт лечения душ, чем у нас врачей. Гипноз иногда вредит, а не помогает.

  – А что мне делать, когда «такое»? ну «находит»?

  – Облиться холодной водой. С какой-нибудь установкой, словами – типа изгнания «беса» из себя. Может, с молитвой...

  – А вы сами верите в Бога?

  – Не знаю, – пожал плечами Алексей. – Я об этом не думал. Да и не принято в нашем обществе. А сам для себя – еще не решил этот вопрос. Нам с пеленок внушали, что Бога нет, что попы дурят народ. Дурман для глупых и невежественных старушек. Так что, у меня пока не было веских причин поверить в «высшую силу». Всё объяснимо, всё материально, всё состоит из атомов и молекул... Конечно, порой происходит что-то необъяснимое. Телепатия, например. Другие паранормальные явления. Но дело науки – их разгадать и объяснить.

  – Хорошо, я вас понял, Алексей. Я вообще-то тоже не верю, – усмехнулся художник. – Атеист. Хотя как-то пытался учиться в семинарии. Выгнали. Хулиганил по молодости.

  – Да-а, вы интересный человек. И не так просты, как кажетесь.

  – Разве? – удивленно воззрел на него Пьер. – Я с вами совершенно искренен. Да и со всеми тоже...

  – Да я не об этом... Человеку трудно разобраться с самим собой. Хотя он и кажется себе «прочитанной книгой». Если бы я верил в Бога, то сказал, что Ангелы сбились бы с ног, отводя от нас несчастья и стараясь направить на путь истинный, подкидывая нужные ситуации, нужных людей, борясь с нашим упрямством и занудством. Да, если бы они существовали, если бы они были – нелегко было бы им с нами, человеками! – он грустно рассмеялся.

  – А что с Любой? Вы же хотели о ней, наверное, поговорить? Чем я могу помочь?

  – Да, мы немного отвлеклись. Дело в том... вы не обижайтесь, Пьер, я вас очень уважаю как творческую личность, но думаю, даже уверен... что Любе опасно встречаться с вами. Может, вы ничего не заметили – она для вас всегда была именно такой, но я знаю, что она другая. А это...

  – Я понял. Буду её избегать. Вы об этом хотели меня попросить?

  – Другого выхода нет. Она просто перерождается в вашем присутствии. Теряет голову и всё, что у нее есть хорошего. Даже я был в шоке, не знал, что мне делать... Такого я еще не видел. И не хочу, чтобы это повторилось. Если я её потеряю, то уже не смогу вернуть. В таких случаях люди просто расстаются. А это глупость. Ведь всё можно изменить в лучшую сторону...

  – Я вас понимаю. И готов помочь, чем могу. Значит, завтрашняя встреча отменяется? Мы не пойдем за портретом?

  Алексей задумался.

  – Предлагаю пойти сейчас к вашей девушке. И, может, вы продадите мне эту картину? Раз Люба так хочет? Иначе она будет постоянно искать встречи с вами, думая, что ей нужен именно портрет, а не что-то другое...

  Пьер ошеломленно посмотрел на Алексея. Он совершенно не собирался расставаться со своим шедевром из-за прихоти какой-то парочки.

  – Эта картина – не просто портрет, не просто обнаженка – это шедевр. Мне бы не хотелось расстаться с ним. Я еще подумаю. Что касается Любы и наших отношений... Она – красавица, но я смотрю на нее как художник. Не более. Хотя, чего лукавить? – Пьер улыбнулся. – Если б она была одна, без вас... быть может, я бы и посмотрел на нее как на женщину. Наверное, она это чувствует. Что нет тех преград, что разделяли нас раньше. Надеюсь, вы не ревнуете и понимаете меня? Так, Алексей?

  Алексей кивнул, хотя у него появилось непреодолимое желание съездить кулаком по физиономии этого ловеласа. Он сдержался. Но про себя усмехнулся: «Все мы – человеки, все одинаковы!»

  Они уже подходили к трамвайному кольцу, заскочили в подошедший трамвай. У Пьера скребли кошки на душе – предстоящая встреча с Натальей не радовала. Да и расстаться со своей лучшей работой – не светило. Он был мрачнее тучи. Зато Алексей весь светился от радости – он радовался за себя и за Любу, которую спас от этого кошмара, о котором она потом сожалела бы и раскаивалась. И как он сообразил окатить её холодной водой? Просто за соломинку схватился. А сработало! Моментально! Злой дух испарился. И он увидел и услышал свою прежнюю Любу.

  Пьер искоса поглядывал на безмятежно улыбающегося Алексея и с тоской думал о разлуке с картиной, к которой он шел столько лет. И почему он должен расстаться с ней? У Любы – просто каприз, у её мужа – психоз и ревность. Может, сбежать? И так они его и видели!.. И портрет останется с ним.

  Он незаметно стал продвигаться к выходу. Его настигла крепкая мужская рука. Алексей улыбнулся.

  – Мы уже приехали?

  Пьер вздохнул и смирился с судьбой. Этот паренек будет драться как лев – за свою супругу. Лучше не связываться.

  

Глава 3. Стрелы Амура

---

  Наташа прибежала домой и спрятала заветную Книгу. Ей хотелось сразу же усесться за чтение, но для этого нужно полное уединение и покой. Уединиться некуда – тетя наслаждалась выходным днем и все время сновала из комнаты в кухню, готовила что-то вкусненькое.

  Наташа сидела на диване и с тоской смотрела на стену. На стене висела репродукция с картины «Неравный брак» (Василия Пукирева). Венчание в церкви. Прекрасная молодая девушка в красивом свадебном наряде и рядом омерзительный старец-жених. Зачем эта картина висит в их доме? Она помнит её с детства – эту красавицу-невесту и мерзкого старикашку. Чем маме приглянулась эта картина? Верующей она не была. А сюжет – горек до боли. На заднем плане художник изобразил самого себя, в профиль. По историческим сведениям – эта сцена из его жизни. Его любимая вышла замуж за богатого старика, спасая семью от долговой ямы.

  

  Неравный брак. Василий Пукирев

  «Ну и зачем она здесь? – Наташа разглядывала картину, словно увидела её впервые. – Во всем должен быть какой-то смысл. Нет ничего случайного... – невеста напоминала её маму в молодости. – Да, очень похожа...» Но дальше этого ей ничего не открывалось. Церковь, венчание... Это всё было так далеко от их повседневной жизни и мировоззрения. Странно, странно. Тут она вспомнила о Пьере. Ведь он намного старше её и... она чуть не вышла за него замуж! Во всяком случае, собиралась. И даже переламывала себя, чтобы отдаться ему. Ведь это мерзко. Без любви, без желания. Почти то же самое, что и на этой картине. Этот мерзкий ухмыляющийся старик... такой отвратительный. Но чем Пьер лучше?.. И чем она лучше – смеет ли она осуждать эту девушку за её выбор? Ведь она сделала то же самое. Она переступила через себя, свою честь. И ради чего?.. Как всё глупо! Хотела быть любимой, а что получила? её «жертва» была глупой.

  Наташа оторвала взгляд от картины. Но с другой стены – на нее смотрела нагло улыбающаяся Люба. Она словно смеялась над ней.

  «Может, её снять? Пьер ведь, наверное, скоро придет за ней? Не хочу её больше видеть!» Она взобралась на стул и начала отдирать холст от стены. Маленькие гвоздики с треском падали на паркет. Свернув холст в трубку, она небрежно закинула «шедевр» на шкаф. На душе стало легче. «Ну вот, и с ней покончено – не будет больше скалиться!» Она впервые ощутила, насколько её нервы были измучены ревностью и постоянным сравнением себя с этой красоткой – Пьер не щадил её чувств, просто издевался над ней.

  Земное показалось ей тягостным и пустым, и она решила взять Евангелие – обратиться к космическим знаниям (которые там наверняка сокрыты!) Достала спрятанную книгу и вышла на балкон. Удобно устроившись в кресле, она уже открыла первые страницы, как взгляд нечаянно упал на проходивших внизу людей. Пьер, с каким-то молодым мужчиной направлялся к их дому. Наташе стало не по себе: «Он идет за картиной? Но зачем кого-то тащить за собой?» Вскоре раздались трели звонка. С сожалением она отложила книгу и пошла открывать.

  Пьер широко и радостно улыбался, мужчина скромно стоял поодаль.

  – Наташ, извини, что потревожили. Я могу забрать картину?

  Он ожидал бурю, гнев, но на него смотрело совершенно спокойное девичье лицо. Без всяких эмоций.

  – Да, конечно. Проходите, – Наташа вежливо пропустила их в полутемный узенький коридор коммуналки. – Я как раз сняла твою картину, Пьер, пару минут назад. Как знала, что ты придешь.

  Алексей с интересом рассматривал девушку. Она была стройной, выглядела хрупкой и очень юной. Если бы не Люба, он бы сразу обратил на нее внимание, даже случайно встретив на улице. Сначала ему показалось, что это Люба открыла им дверь. Но потом понял, что ошибся. В этой девушке было мало земного, чувственного. Она казалась почти прозрачной. Глаза мерцали, как звезды в ночи.

  Пьер удивленно смотрел на Наталью. Она была слишком спокойна, а еще... Он оглянулся на Алексея и увидел в его глазах тот же странный свет.

  Они прошли в комнату. Наталья достала со шкафа холст.

  Пьер развернул его, мельком взглянув, и обратился к Алексею:

  – Да, извини, я забыл вас познакомить. Это – Наташа, моя ученица и тоже художница. А это – муж Любы... – он злорадно посмотрел на девушку, которая побледнела и ранее полыхавший свет в её глазах – замер и потух.

  – Очень приятно, – сухо бросила она и отошла к окну, намекая на то, что гости должны удалиться. Получили картину и ушли.

  Пьер не решился ехидничать дальше, заметив в её глазах мрачный блеск, не предвещавший ничего хорошего. Катиться им обоим сейчас с лестницы, лучше не подливать масла в огонь. Он направился к двери, но заметил, что Алексей не собирается уходить – на него словно нашел столбняк. Кажется, он намерен еще пообщаться с его бывшей девушкой и напрочь забыл о портрете жены, который собирался выкупить? С одной стороны – это было на руку Пьеру, с другой – вспыхнувший интерес молодого человека к Наталье – его не устраивал.

  Алексей подошел к Наташе и заговорил. Пьер смотрел на эту сцену, потеряв дар речи. В этот момент в комнату вошла Наташина тетя.

  – О, у нас гости? – она увидела племянницу с молодым человеком, но заметив у двери Пьера, холодно смерила его взглядом: – И ты здесь!

  Как ни любила она племянницу, но с выбором жениха согласиться не могла. В душе она переживала, ясно понимая, что Наташа его не любит, а чем руководствуется – непонятно. «Как в страшном сне», – бурчала она порой.

  Пьер нетерпеливо окликнул Алексея:

  – Нам пора, нас ждет Люба!

  Алексей обернулся:

  – Ага, сейчас, – он даже не заметил появления нового лица в комнате, настолько был увлечен беседой.

  Пьер в недоумении смотрел на него и не понимал – о чем они могут говорить, видя друг друга в первый раз? С Пьером она не особо была разговорчива, а тут вдруг стала общительной и милой? Что за чудеса?.. Или у Алексея-психолога есть волшебный ключик к сердцам таких девиц, как Наталья? Пусть поделится секретом.

  Наташа представила гостя тете. Та одобрительно кивнула. Что он чей-то муж – спокойно пропустила мимо ушей. Ведь и жены бывают плохими, а развод никто не отменял.

  Правда, Наташа была другого мнения. Тем более, что на её пути опять встала натурщица (до которой все равно не дотянуться, как до неба!). Бороться с ней? Какой смысл? Ей казалось, что всё происходит словно во сне, как в тумане. Только эти глаза и такое знакомое, родное лицо. Словно она знает его всю жизнь. Всегда знала. Она даже забыла, что Алексей пришел с Пьером.

  – Наташа, может, вы пойдете вместе с нами? Я познакомлю вас с Любой.

  Он понимал, что говорит чушь несусветную, но что делать? Просто так уйти? Навсегда? Он даже не соображал, что предлагает познакомиться с его женой. Цеплялся за любой повод, чтобы она была рядом. «Вот и психолог! Вот ты и попался! Что же с тобой происходит?» Мелькнула мысль и тут же испарилась, словно её и не было.

  Наташа удивленно смотрела на Алексея. Одно имя «Люба» резало по сердцу. Но это раньше. Сейчас ей всё равно.

  – Да, конечно. Я только переоденусь.

  Тетя одобрительно кивнула – всё правильно, девочка, к черту твоего Пьера, живи и радуйся!

  Хотя Наташа её мыслей не услышала.

  Мужчины вышли, ожидая её на лестничной площадке. Пьер был вне себя от гнева и понимал, что должен поставить все точки над «и» уже сейчас. Что это с Алексеем? Совсем голову потерял? Зачем ему Наталья, если у него есть Люба? За кем побежал – за зеленой финтифлюшкой?.. Что здесь вообще происходит?

  – Знаете, Алексей... – грозно начал Пьер, – вы, кажется, забыли, зачем мы сюда пришли. За портретом твоей жены, между прочим! А эта девушка – МОЯ. Понял?! – его рука непроизвольно потянулась схватить Алексея «за грудки».

  – Вы с ней расстались, – спокойно ответил Алексей. – И сказали это не один раз. Так в чем дело? – его глаза зло сверкнули. – Или вы хотите продолжать её мучить?

  – Что-о?!.. Это она тебе сказала? Я её «мучил»?.. – Пьер ошарашенно смотрел на наглого психолога.

  – Нет, не сказала. Но я всё понял по её глазам. И прошу не мешать нашему общению.

  – Да? Может, тогда уступишь мне Любу?

  – Поживем-увидим.

  – Ты, брат, в своем уме вообще? Что такое говоришь? – Пьер не находил слов.

  – И что вы мне хотите сказать? – Алексей твердо посмотрел ему в глаза. – Это мое дело и вас уже не касается.

  Вышла Наташа и мужской разговор оборвался.

  – И ты с нами? – Наташа только сейчас заметила Пьера.

  – А как же! – язвительно процедил он, спускаясь с ними по лестнице. – Я Любу давно не видел, соскучился! – пытался он уколоть Наташу, но та его не слышала.

  «О чем можно говорить?» – недовольно думал Пьер, глядя на оживленно беседующих молодых людей. С ним она так весело не болтала. Вечно дулась, молчала. Он даже думал, что она дура. А тут разговорилась! Расцвела. Надо же!

  Он даже не пытался вслушиваться в их разговор, ему это было неинтересно. Шел поодаль и обдумывал план мести – как он уведет сегодня Любу, а эти оба – пусть локти кусают. А он насладится местью и Любой. Как уже давно этого хотел. Смеется тот, кто смеется последним.

  Они решили идти пешком через весь город. Пьер молча согласился. О нем забыли. Он мог уйти и никто бы не заметил его отсутствия. Может, и до Любы не дошли бы... Куда бы их занесло, кто знает?

  Пьер удивленно наблюдал за Алексеем. Что он там говорил про раздвоение личности? Может, в нем тоже проснулся «другой»? Был нормальный – муж, ученый, психолог. Так умно рассуждал. А теперь что с ним творится? Куда его несет? Любовь с первого взгляда? Так ведь и Люба – любила, любит. А он говорит – что это не она. А кто тогда? Всё это – ерунда и философия!

  Как чувствует себя птица, которая была в железной клетке, да еще с повязкой на глазах и которую вдруг выпустили на свободу? она видит свет и не натыкается больше на железные прутья и еще у нее есть крылья! Она может летать и её дом – бесконечные голубые просторы! Как она будет себя чувствовать? О чем думать? Есть ли такие слова, чтобы передать такое состояние души?

  Что-то подобное ощутила вдруг и Наталья. Она свободна! Она счастлива! Она парит!.. В душе – легкость и комфорт, полнейший внутренний покой и никаких страданий. Боль внезапно ушла куда-то. Ушло всё мучительное и непонятное, что было связано с Пьером и мужчинами вообще. Так человек изнывает от зубной боли, мучается сутками напролет и только мечтает о том, чтобы было «как раньше», когда не было этой боли, когда он не ценил как ему хорошо.

  Наталья уже так привыкла к этому постоянно ноющему чувству, к этой душевной боли, что когда она исчезла, ощутила себя птицей, парящей на недосягаемой прозрачной высоте – всё мучительное и тяжелое осталось далеко внизу. А она летит, куда хочет, и у нее огромные, сильные крылья. Она – орлица! Она – царица своей судьбы, и никто не в силах ей помешать!

  Всё произошло так быстро, что она не пыталась анализировать те перемены, что произошли с ней. Появился Алексей – и она превратилась в гордую и свободную птицу! Вот и всё. Всё прошлое исчезло.

  Ей было легко и весело. Она стала Другой. Как по мановению волшебной палочки. Она знала, что дело не в Алексее, просто «переменились звезды», и она исцелилась от каких-то черных недугов. И стала такой, какой и должна быть – светлой, веселой, свободной.

  Пьер шел с ними рядом и с недоумением разглядывал свою бывшую невесту – он её не узнавал и понимал, что потерял её навсегда. «Какой же я осел! – терзал он себя, ревниво следя за Наташей и Алексеем. – Почему я был так слеп? Я её совсем не знал. А она... вон какая!»

  Наконец, они дошли до домика, увитого виноградной лозой. Пьер ухмыльнулся: какова будет встреча с Любой? Уж её-то характер он знал. Соперницу она в порошок сотрет! С ней так шутить не стоит. Он даже содрогнулся, представив какой скандал их ожидает.

  Но парочка «голубков» беззаботно впорхнула в домик, без всяких угрызений совести. Словно к себе домой вошли. «Ну и дела!» – пробурчал Пьер и последовал за ними.

  

Глава 4. Страсти-мордасти

---

  За время, что они отсутствовали, Люба уже проснулась, привела себя в порядок и накрыла стол, ожидая гостей.

  Наташа протянула ей руку для приветствия. Люба холодно ответила вялым рукопожатием и кивнула. Алексей хотел их познакомить, но Люба, сверкнув глазами, повернулась к злорадствующему Пьеру:

  – Ну? И где картина?

  Пьер показал свернутый в рулон холст. В глубине души он надеялся, что все уже забыли о его шедевре. Ему очень хотелось оставить портрет у себя. Женщины приходят и уходят, а Искусство – вечно. Оно не предаст и не изменит.

  Люба хотела взять холст, но художник держал его крепко.

  – Или ты отдашь, или... – она мрачно смотрела на Пьера, – я твоей крале всё личико расцарапаю!

  Пьер ухмыльнулся:

  – Царапай. Она теперь не моя. Ничего не заметила?

  Не заметить было трудно. «Голубки» обо всех забыли и усаживались за стол пить чай – словно кроме них в комнате никого не было.

  Пьер хмыкнул.

  – Может, у твоего мужа амнезия? Не хочешь вернуть его на землю? Или... – он пристально посмотрел в глубину её зрачков, – выясним наши отношения?

  Всеми силами он пытался отвлечь внимание Любы от картины.

  Он понимал, если эта хищница завладеет полотном – назад он его не получит. И дернул его черт – пойти за ними! А теперь разбирайся с этой разъяренной пантерой. Её дорогому Лешеньке, может, ничего и не будет – а вот Пьер потеряет лучшую работу своей жизни, да еще с расцарапанной мордой будет ходить. Потому он всеми правдами и неправдами – пытался её умаслить. Ведь любила же она его когда-то! Сама на шею вешалась. Даже сегодня у моря! Пьер ласково обнял её одной рукой за плечи, другую, с холстом – спрятал за спину. Промурлыкал нежно:

  – Может, поговорим наедине?

  Ответом была тяжелая, звонкая оплеуха. Она прогремела, как залп.

  – Что случилось? – хором спросили Наташа и Алексей.

  Люба расхохоталась. Пьер потирал горящую щеку.

  Алексей решил быть гостеприимным хозяином:

  – Чаю хотите? Присоединяйтесь!

  – А мы вам не мешаем? – Люба грозно двинулась к мужу. Затем передумав, плюхнулась в плетеное кресло рядом. Нежно взяла его за руку. – Ты меня еще любишь?

  Алексей удивленно смотрел на жену:

  – Да, а что?

  Люба легко пересела к нему на колени, обняв за шею.

  – Да так. Пойдем купаться? При луне. Как тогда, помнишь?

  – Еще не вечер. Да и Луны может не быть.

  – Но ты согласен? – она ласково прижалась к нему, словно вокруг никого не было.

  Пьер восхищенно наблюдал за этой сценой обольщения. Наташа видела только спину молодой женщины и чувствовала себя третьей лишней. Художник ликовал – «Ага! Получила?!»

  Наташа поднялась и незаметно выскользнула за двери. Пьер устремился за ней.

  Люба победила.

  Когда Алексей высвободился от объятий жены – они были одни на террасе. Гости ушли. Пьер сбежал с картиной. Наташа исчезла из жизни Алексея.

  – Ты ловкая змея... – пробормотал Алексей. Хотя понимал, что виновата не Люба, а он сам. И перед женой, и перед собой. Куда его понесло? В секунду увлечься другой? Затмение разума?

  Он робко взглянул на Любу:

  – Ты сердишься?.. Знаешь, что-то «нашло»...

  – Да? Неужели? Но, может, теперь ты меня поймешь, когда на меня «находит»?.. Мир?

  Он обнял её:

  – Мир-мир! Так что нам теперь делать? Может, уедем отсюда поскорее? Зачем самих себя искушать, если уж такая мистика вокруг? А?

  – Не знаю. Ничего не знаю. Если честно, эта девушка мне понравилась. Смешно, но я почти не ревную. Сначала разозлилась, но кто ревнует к самому себе? А? – Люба засмеялась.

  Алексей непонимающе смотрел на нее:

  – Похожа?.. На тебя? И чем же?.. Ничего не заметил. Мне с ней было очень легко. Как родственные души.

  – Ну, а со мной? Тяжело?

  – С тобой тоже легко. Но ты говоришь о внешнем сходстве... Я на это не обратил внимания.

  – Ну, и ладно. Не думай об этом. Или... ты меня разлюбил? – вдруг осенило её.

  – Я об этом не думал.

  – Ну, спасибо! Премного благодарна! – вспылила Люба. – Не успел об этом подумать? Тогда думай, а я прогуляюсь. О кей?

  – Да, конечно. Иди.

  Ему, действительно, хотелось разобраться в своих чувствах. Он заблудился в двух соснах. Что с ним происходит? К тому же он был ученым – и здесь было очень странное явление. Чужая душа – потемки. А собственная?

  Хотя Пьер вышел вслед за Натальей, почти сразу же – она словно испарилась в воздухе. Улица была пустынна. Может, она ушла какими-то, ей одной известными, тропками? Эти приморские улочки похожи на запутанный лабиринт. Но художник не особо-то и огорчился. Картина была для него дороже – и он спас её из хищных лап несравненной Любы. Теперь надо спрятать её в надежном, безопасном месте. Ни в коем случае там, где он живет. Люба доберется и туда. И пока она здесь – покоя не будет. За картиной она уже давно охотится. Ради этого и сюда приехала. Запала она ей в душу.

  Пьер спустился к берегу. Море убаюкивающе шумело. Горько пахло водорослями. Небо стало темно-синим, море превратилось в розовый перламутр.

  Художник наблюдал за игрой света и оттенков – мысленно рисовал и смешивал на палитре краски. Когда совсем стемнело, он медленно побрел вдоль берега к своей мастерской. В этот миг он чувствовал себя уставшим и прожившим бесконечно длинную жизнь.

  Наташа никуда не ушла. Она наблюдала за Пьером из густых зарослей винограда – когда он выскочил из дома, а затем, сидя на обрыве у моря. Она видела его медленную, тяжелую походку, и ей было его жаль. Но идти вслед за ним? Или рука об руку по жизни?.. Брр! Нет, нет и нет! Сегодня любит – завтра нет. А она будет страдать? Ну, зачем ей это нужно? Попробовала «замуж». Горько. И чем дальше – тем хуже. И еще хуже – если не любишь, а все равно страдаешь!

  Алексей ей понравился. Но у него – Люба. Наталья вздохнула. Стемнело. Надо возвращаться домой. Она стала подниматься по узкой улочке, к трамвайной остановке.

  Когда она проходила мимо уже известного домика – неожиданно скрипнула калитка и вышел Алексей. Увидев её, помахал рукой и двинулся в её сторону.

  – Проводить? – он взял её за руку. – Люба куда-то ушла. А я всё думал и думал. Размышлял. День сегодня какой-то странный – тебе не кажется?

  – Да, день необычный. Удивительный. Я словно освободилась от каких-то оков. Чувствую себя очень легко.

  Незаметно они дошли до трамвайного кольца. Вечер был теплый и душистый. Алексей предложил Наташе прогуляться по набережной, а потом он проводит её домой. Между ними была простая дружеская симпатия. Ни один из них не думал о любви. Просто им было хорошо вдвоем – идти и размышлять вслух, делиться своими мыслями и впечатлениями.

  

Глава 5. Бес в ребро

---

  Южная ночь коварна – она романтична и похожа на сказку. Тепло окутывает душу и тело. Всё чудесное становится реальностью. А пышная южная природа – декорация для спектакля, режиссером которого становишься ты сам.

  Люба ушла взбешенная, разозленная на мужа. Сразу потянуло к морю. Она выбрала место за камнями, скинула с себя легкое платье и нижнее белье. Ей захотелось ощутить негу воды на своем теле – словно по телу скользит невесомый шелк. Еще она знала, что удивительно хороша. И это купание нагой было вызовом, дерзостью. Хотя никто не мог увидеть ее обнаженной – доля риска была, и это щекотало нервы.

  Потом она сидела на теплом песке и любовалась розовым закатом. Мысли были о Пьере. О том, что она его до сих пор любит. Вопреки здравому смыслу – её тянуло к этому человеку, гениальному и беспутному. Когда он лукаво шептал ей пошлости – её как жаром обдало. Оттого и залепила пощечину: побоялась уйти с ним прямо на глазах у мужа. Возврата не будет. Алексей не простит, и с Пьером жизни не будет. Она знает это точно – с таким жить невозможно. Но всё равно – тянет, тянет!.. Наваждение какое-то! Безумие!

  

  «А если просто... переспать? – подумала Люба, любуясь на острые крылья чайки, пронесшейся над головой. – А если просто так? Может, пройдет это умопомрачение? Лешка ничего не узнает. А у меня всё пройдет, я вычеркну Пьера из своей жизни. Навсегда!»

  Приняв решение, она поднялась с песка и пошла вдоль кромки прибоя. Вода ласково касалась её босых ступней. Жизнь показалась прекрасной. Всё просто и легко! Никаких проблем. Просто кинуться в объятия Пьера и утолить свое безумное влечение.

  Пьер медленно шел по влажному, тяжелому песку. На душе было муторно. Он ощущал себя несчастным и одиноким, никому не нужным на этом свете.

  «Надо понырять, – уныло подумал он. – Может, тогда хандра пройдет». Но холст? Не может же он оставить свое сокровище на берегу. Оглянулся вокруг, ища место, где можно было бы спрятать картину, и заметил женскую фигуру. Невольно залюбовался контуром гибких линий совершенного тела и неожиданно понял, что это Люба. Что она здесь делает, в такой час? И где Алексей? Неужели снова поссорились?

  Она подошла. Молча положила руки ему на плечи. Заглянула в глаза.

  Понял её без слов. Но не мог этому поверить. Мало ли что ей взбрело в голову? Он по-прежнему ценил свою свободу и не желал себя связывать с кем-либо. Свобода дороже всего. А Люба – взбалмошная, сама не знает, чего хочет!

  Он мягко отстранился, но она прижалась еще сильнее.

  – Я хотел искупаться. Только что...

  – Нет проблем. Давай искупаемся вместе!

  Она начала медленно раздеваться. Пьер всё еще сжимал холст в руках.

  Люба улыбнулась:

  – Боишься, что я украду твое сокровище? Наивный. Ты всё тот же! – на ней уже ничего не было. Она провела руками по своим бедрам. – Разве я не лучше той нарисованной? Разве ты меня не хочешь? – она громко рассмеялась и побежала к воде.

  

  Джим Уоррен

  Художник растерянно смотрел ей вслед. Затем стал поспешно раздеваться и, спрятав картину под ворохом одежды, бросился в темную глубину. Люба уже плыла далеко впереди. Достигнув волнореза, взобралась на него и помахала Пьеру рукой:

  – Эй, я здесь! Сюда! – её звонкий смех пронесся над зеркальной гладью моря.

  В этот миг Пьер забыл обо всех своих горестях и неудачах. Он стремительно поплыл к русалке, так нежно и томно зовущей его к себе...

  ***

  Наташа, наконец-то, нашла свой идеал, родственную душу – но хорошо ли отбивать мужа у другой? Разрушать семью? Эта мысль не давала ей покоя, когда они с Алексеем бродили по набережной, сияющей электрическими огнями, и вдыхали ароматы соблазнительной южной ночи.

  Хотя Алексей ей очень нравился, она знала, что есть черта, через которую невозможно перейти. Если б он был свободен!.. Но, увы!.. и это – решало всё. Она не могла позволить влюбиться себе, и наглухо закрыла свое сердце. «Чужой муж!» Табу. Запрет. Как ни скрипело, ни вздыхало её второе «я» – она была неумолима. К тому же она не считала себя чистой, достойной Алексея – она была связана с Пьером.

  Только встретив Алексея – она вдруг поняла, о чем втолковывали ей мама и тетка: «Кому ты будешь нужна, кто тебя замуж возьмет?» Да и Пьер постоянно упрекал: – «как я могу жениться на тебе – а вдруг ты меня обманываешь и я у тебя не первый?» Ей бы тогда задуматься, остановиться, взглянуть на Пьера иначе, внимательнее. Она же – словно в омут, не рассуждая. И вот результат. Она вроде и не виновата – это её личное дело, её жизнь, но откуда это чувство вины перед Алексеем? Словно она его не дождалась. Единственного, любимого.

  Когда они подошли к её дому, Наташа решила, что это свидание будет последним. Они никогда больше не увидятся. Поэтому она сказала, глядя Алексею в глаза:

  – Прощай!

  Он хотел что-то ответить, но она резко повернулась и побежала вверх по лестнице.

  Алексей вздохнул и медленно пошел обратно. К семейному очагу.

  Любы в домике не было. Но это не вызвало у него никаких сомнений по поводу её верности. Сейчас его интересовала только собственная душа. Он, психолог, не понимал – что с ним происходит, что он чувствует. Разве можно любить сразу двух женщин? Ведь сердце одно. И любовь – одна. Как можно её разделить?

  И он – не был другим. Его чувства к Любе остались прежними. Теплыми и нежными. Но что он чувствует к Наталье? Какие струны его души она задела? Какой мелодией наполнила его сердце?

  Он знал, что любит Любу. Но как тогда назвать это новое чувство?

  Когда он консультировал разводящихся супругов, пытаясь их помирить – всё казалось легко и просто. Чужая душа – была открытой книгой. Он помогал людям в их проблемах, не сознавая, что сам бродит во тьме. Единственный человек, которого он не понимает – это он сам. Какой же он, после этого, психолог, целитель душ?.. Что он знает о человеке, о его душе? Ни-че-го!

  Он читал нравоучения Любе? А какое он имел право судить кого-то, осуждать, указывать, как жить?

  Он сам сейчас, как пятилетний ребенок. Совершенно не знает жизни – идет и спотыкается на каждом шагу. Ему вдруг нестерпимо захотелось поговорить с мудрым, опытным человеком, с кем-то высокодуховным.

  «К попу, что ли, пойти?» – ухмыльнулся он про себя. Но тут же отверг эту мысль. В церковь он никогда не ходил. Даже не тянуло. Со школьных лет твердо уяснил – Бога нет. Больше об этом не задумывался. Где-то в уме витала мысль о «высшей силе», но к религии это не имело никакого отношения. Его тошнило от одного упоминания о «попах» и церковниках.

  Но старцы и монахи – совсем другое дело. Ему казалось, что такие как Серафим Саровский – поняли что-то большее, открыли для себя высшее Знание. Правда, он не знал, какое именно, но чувствовал, что с религией это мало связано. Ведь и жили они вдали от мира, суеты – в пещерах и лесах.

  С такими мыслями он незаметно заснул.

  Когда первые лучи солнца коснулись его лица – Любы рядом не было. Она так и не пришла.

  ***

  

  Carlos Vanderlei Pinto

  – Нет-нет... не может быть... – шептала Люба, пробираясь к домику. Сердце учащенно билось, она вся горела как в огне. Дрожащими пальцами поправила платье и волосы.

  – Боже мой, какая же я дура! Зачем я это сделала?.. – шептала она как в экстазе. – Ненавижу! Он снова разбил мне сердце. Ненавижу его и себя!..

  Она тихонько приоткрыла скрипучую дверь, заглянула внутрь. Алексей безмятежно спал. Золотой луч солнца скользил по его лицу, словно стараясь разбудить.

  Люба вошла на цыпочках и застыла, не смея пройти дальше. Знает ли Лешка о её ночных приключениях? Не следил, случайно, за ней? На душе скребли кошки. Хотелось срочно под душ – смыть с себя всё! Как она посмотрит мужу в глаза? Что ему скажет?

  Алексей слышал, как она вошла, но сделал вид, что спит. Она должна сказать всё сама. Догадки еще не повод для обвинений.

  Вскоре Люба вернулась из душа, вся мокрая, в накинутом на голое тело, халатике.

  – Ты уже проснулся? Ну и молодец? – она улыбалась, в синих глазах не было и тени вины или страха. – Будем пить чай? Или... – она наклонилась к нему и нежно поцеловала в губы. Но ответа не получила.

  Алексею хотелось крикнуть – «Шлюха, как ты смеешь прикасаться ко мне?!» Но крик застрял в горле. Он потерял дар речи от её наглости, хотя до этой минуты не собирался её ни в чем упрекать, и был настроен философски. Но в ней ни тени раскаяния – и его это взбесило.

  Не замечая гневного взгляда мужа – Люба распахнула халатик, обняла его за шею и прижалась всем телом. Он утонул в сладостном поцелуе. Остальное происходило, как в сказочном сне. Никогда еще она не была так нежна и страстна. Словно обезумела, словно потеряла голову. Но не с Пьером, а с собственным мужем! Сопротивляться было невозможно – он растаял как воск, под горячим потоком её любви.

  Спрашивать после этого о том, где она провела ночь и с кем – было бы глупо и оскорбительно. У него язык не повернулся. Он услышал только одно:

  – Давай уедем отсюда. Поскорее!

  В тот же день они собрали чемоданы, расплатились с радушной хозяйкой – и сев на «ракету», помчались по волнам Черного моря к берегам Крыма.

   Может, на этом месте зазвенят фанфары? Па-па-папа-ааа!.. И автор поставит долгожданную точку в затянувшемся повествовании? Молодожены убежали от соблазнов и коварных покушений на их благополучную совместную жизнь, продолжили свое медовое путешествие. Что же еще?

  Хотя фанфары в честь кого-то и прогремели, но жизнь не остановилась. И наши главные герои – Пьер и Наташа еще не успокоились. И их непростые отношения продолжают развиваться. Парочка московских молодоженов лишь на миг промелькнула на их жизненном небосводе, как яркая и манящая звезда. И как бы им ни хотелось быть рядом с этой звездой и лететь по небу вместе с ней – Судьба им уготовала совсем иной путь. Ропот бесполезен. Кто-то свыше решил всё по-своему...

  

Глава 6. Озарение, или Свет в конце тоннеля

---

  Наталья грустно смотрела в окно и в свете фонарей видела удаляющуюся фигуру Алексея. Внутри всё сжалось. От нее уходила мечта, идеал – её любовь, так и не состоявшаяся. И что теперь впереди? Пустая, безрадостная жизнь без настоящих чувств. Выйти замуж за нелюбимого – разве она сможет?

  Наталья вздохнула и подняла глаза к небу. В черном небе пылали ослепительными искорками далекие миры. «Одну мечту я предала, теперь другую. Наступила на горло собственной песне. Ради кого, ради чего?.. Да только ради него, любимого. И хорошо, что всё не зашло слишком далеко. Потом было бы в тысячу раз больнее. Да, молодец, хорошо – медаль тебе за мужество. Только почему так болит в груди, словно туда нож вонзили?»

  Она вернулась в комнату. Не зажигая света, чтобы не разбудить тетю, достала спрятанное Евангелие. Внезапный приход Пьера – помешал ей начать чтение, но теперь она обязательно узнает, что загадочного таится в этой Книге. Перед ней откроется великая тайна Вселенной. Не «ангелы», а гости из Космоса!.. Невежественные люди всё исказили, видели не то, что нужно – потому что в древности были безграмотными и пугливыми. Она знает, что на этих страницах её ждет великое открытие.

  

  Pat Brennan

  Как мелко всё земное, что с ней происходило, как ничтожно незначительно – по сравнению с бесконечностью и величием Вселенной!

  Она ушла в маленькую кухоньку и там, пристроившись на деревянной табуретке – открыла Евангелие. За окном тихо дышала ночь. В открытое окно заглядывали яркие любопытные звезды, посылая своими лучами какую-то важную весть землянам.

  С первых строк, с первых слов – её удивила простота речи. Чистый, понятный язык – грамотный и сдержанно суровый. Она удивлялась все больше и больше – это не было похоже на сказку или миф – все события происходили реально, даже обыденно. А как говорил Иисус?.. Она его видела и слышала каждое его слово. И неожиданно поняла – этот человек не мог обманывать, каждое слово было просто и правдиво.

  Дойдя до конца первого Евангелия, Наташа уже не сомневалась – этот человек был реален. Но если так – значит, Бог есть? Иисус так уверенно о Нем говорил и называл Отцом Небесным. Не верить ему – она уже не могла. Полное доверие вошло в её сердце.

  Она прочла всё Евангелие от Матфея и сидела, погруженная в свои мысли. Она всегда избегала нравоучений, попыток навязать ей свое мировоззрение. Если бы кто-то стал ей доказывать, что Бог существует – она рассмеялась ему в лицо. Даже не стала бы слушать. Есть Космос, Вечность, Бесконечность. Там – высший смысл. Хотя в бесконечных просторах Вселенной терялась её маленькая жизнь, и надо было понять – зачем она, для чего в этом вечном Мире?

  И вот сейчас – вдруг ясно открылось Небо над головой, сияющее всё тем же бесконечным светом. Это было реальное, духовное небо. И там – жизнь, бесконечная, вечная. Она получила ответ на мучивший её вопрос – почему люди умирают, почему Человек умирает, почему Природа так жестоко распорядилась? Она увидела смысл своего бытия, бытия всех людей. Смерти нет. Душа не исчезает, и не может исчезнуть – она вечна, как частица вечного Духа Создателя.

  Когда-то она пыталась понять своим умом законы Природы и Вселенной. Бродили в уме разные догадки – приходил на ум закон сохранения энергии: что душа тоже сгусток энергии и вся накопленная информация, мысли, чувства не могут просто так, бесследно исчезнуть в небытии. Всё переходит куда-то, в другое состояние, в другой вид энергии.

  И вот всё встало на свои места. Этот человек не мог лгать и что-то придумывать. Каждое его слово – звучало искренне и честно. Она ему поверила. И в душе засиял этот неожиданный свет. Всё стало ясно и понятно в этом мире и Вселенной – та же Бесконечность, та же Вечность, но всё обрело Смысл. Появился мир иной – духовный, реальный и живой, о котором она мыслила туманно и абстрактно, не веря в его существование. Теперь он коснулся её души, и она обрела крылья. Рассыпалась скорлупа невежества и солнечный свет хлынул с высоты.

  Она сидела оглушенная и счастливая. Кто поверит, что она обрела это САМА? Что ей всё это открылось – вот так, неожиданно? Да и какое это имеет значение? Даже то, что она ничего не понимает в церковных обрядах – тоже неважно. В душе горит любовь. И глаза, из которых струится небесный свет – перед её глазами. Эти кроткие глаза смотрят на нее с любовью и нежностью. Есть ли кто лучше на Земле, чем он? благороднее, чем он?

  Не имея перед собой никакого изображения – она видела его мысленно. Ей захотелось нарисовать, запечатлеть этот дивный лик – эти глаза, полные любви. Служить Ему, жить ради него. Идти за ним! Как написано в Евангелии, как он сам сказал – «придите ко Мне все труждающиеся и обремененные!» Он её нашел, он зовет её к себе – в свою обитель, где мир, покой и благодать. Но куда? Конечно же, в монастырь. Куда же еще? Но где здесь женский монастырь? Существуют ли они, где искать? Может, их давным-давно закрыли? Наталья задумалась. Душа рвалась к Свету. Она ощущала этот Зов, видела золотое сияние, что влекло её – «иди ко Мне, уходи от мира, и ты будешь счастлива!» И как уйти? А мама, тетя? Родные не пустят – запрут на все замки. Сбежать? Знать бы куда.

  Одно она знала точно – надо уходить, бежать именно СЕЙЧАС. Если она останется – будет жизнь, полная страданий и слез. Пока он зовет к Себе, пока она видит этот путь – золотую сияющую тропу. Но если не пойдет, не отзовется – всё померкнет и исчезнет. И с чем она останется – тоской и бессмысленностью существования? С низменными животными страстями? Игрушкой для Пьера, которому нет дела до её души, мыслей и чувств. Он её даже не знает. И она его не любит. С чем она останется? Кто вокруг нее? Чем они живут?..

  То, что она видит сейчас и что чувствует – реальнее земного мира. Когда-то она увидела раскрывшуюся перед ней Вселенную, и сердце замерло от ужаса и восторга. А сейчас перед ней открылся мир, который одухотворяет всю Вселенную. И этот Мир зовет её. Всего лишь сделать шаг – уйти от суеты, цивилизации: уйти в тихую обитель и посвятить свою жизнь служению Ему!

  Кто бы ей сказал, что с ней такое произойдет – никогда бы не поверила. Даже представить себе не могла, что вот так сразу, безоговорочно – уверует. Родные решат, что какая-то «секта» ей мозги запудрила. Кто говорил, что религия – мрак? Мрак у того в душе, кто сказал. Всё ложь. Никогда прежде она не ощущала такого светлого покоя, такой светлой радости в душе. Никогда. В школьные годы – то постоянная тоска, то изматывающая скука, то ненависть к себе и презрение. Порой жить не хотелось от таких состояний – хоть вой, хоть на стенку лезь. Она занималась Аутотренингом и йогой, чтобы найти мир в душе. Глубокий внутренний покой – несбыточная мечта. Аутотренинг помогал расслабить мышцы, но не душу. В душе было смятение и тревога, недоверие к себе: абсолютно не видела ничего достойного, за что можно любить: казалась себе ничтожной пылинкой. Чтобы убежать от себя, погружалась в книги – созданный кем-то мир, лишь бы забыть о себе. Завидовала спокойным и уверенным в себе людям. О том, чтобы любить себя – не было и речи. Даже мысли не возникало.

  Только прочитав "Искусство быть собой" Владимира Леви (о технике Аутотренинга), поняла, что никогда не была собой – даже понятия не имеет, что такое она сама, и какой должна быть. Быть может, только в детстве ощущала радость жизни, даже счастье. Конечно, порой наказывали за провинности – мама шлепала не только рукой, доставалось и ремнем. Бабушка лупила розгой. Но такое воспитание считалось нормой, никто не считал это насилием и травмированием психики ребенка. Хотя было больно, она обижалась и горько плакала, но обиды быстро забывались. А с тринадцати лет началась тоска – необъяснимая, непонятная, изматывающая. Откуда взялась, непонятно. Накатывала и крепко держала, как цепями. Бежала к книгам, как к единственному спасению. Но после чужого светлого мира – становилось еще больнее возвращаться в серый, скучный, унылый мир, в котором не видела ничего хорошего. Думала о том, почему Природа – такая великая, создавшая столько всего прекрасного и удивительного, саму жизнь – уничтожает самое лучшее свое творение – человека? Добилась совершенства и... всё, прихлопнула, как муху? Где же справедливость?

  Она не находила ответа на свои вопросы. Как и на то – кто же она есть, на самом деле? Почему нет покоя, только что-то мучительное грызет душу – почему видит только недостатки и не может себя любить? Да и за что себя любить? Мама любит, она мама – но в то же время видит в ней сплошной минус: не то делает, не такая, куча недостатков. Единственная подруга тоже постоянно критикует. Так как увидишь в себе что-то положительное и хорошее? За что себя любить? Только за то, что живешь? Но ведь сама – никто и ничто! Может, из-за всего этого – воспитания, собственных ощущений своей неполноценности (несмотря на то, что все говорят, что ты симпатичная и хорошенькая) – она и выбрала Пьера? Что он ее полюбил (а за что, спрашивается?), увидел в ней что-то замечательное, удивительное. Пожалуй, она и была в шоке – что взрослый, талантливый мужчина – вдруг вознес ее до неба. Разве можно от такого отказаться?

  

  Она воспарила – и хоть ненадолго ощутила себя уникальной, необыкновенной, красивой и умной. Да, он ее вознес. И она помнит это возвышенное состояние, когда тебя кто-то страстно любит. Это ее покорило. Но потом больно падать – с такой высоты на землю. Да, не знала, что так тоже бывает – искренние слова вдруг превращаются в прах и пепел, и ты лежишь повергнутая, раздавленная у подножия собственного пьедестала. Это очень больно. Он морально её растоптал и унизил. И она не могла понять – за что, почему, что происходит с ней, в ее жизни. За что он с ней так поступает? Его возвышенная любовь быстро прошла, и она снова стала прежней – с накатившей черной, безысходной тоской. Мрак заполнил душу. Недолго она побыла любимой, недолго погрелась в лучах чужой любви. Может, её не за что любить? Пьер быстро это понял и отрекся?

  Конечно, были светлые моменты, когда она жила в Ленинграде, ходила в Эрмитаж, любовалась старинными полотнами, наслаждалась прекрасной живописью, или просто бродила вдоль каналов, по городу, восхищаясь удивительной архитектурой. Тогда она была счастлива. Ни разу не промелькнула тоска или скука. Там она была, как рыба в воде: там обрела себя – растворилась в атмосфере этого города, став его маленькой, счастливой частичкой.

  За чем же она погналась, покинув город, в котором примирилась с собой и даже стала себя любить и ценить? Погналась за миражом настоящей любви? Единственная реальность – любовь в твоем сердце, когда ты любишь сама. Тогда любовь и возвышает, и окрыляет, и дает силы. Но когда ты выбираешь, чтобы тебя любили, но сама остаешься равнодушной и пустой – можно ли быть счастливой? Пустота останется пустотой. Чужая любовь не наполнит. Поддавшись на этот обман, станешь зависимой от чужого настроения, чужого мнения о тебе: сначала богиня, потом «пресная и зеленая». Ты в нокауте, и не понимаешь, за что тебя так, что произошло, в чем твоя вина. А вины нет – человек, как ветер.. Тем более, мужчина. Сегодня тебя любит, завтра влюбился в другую. А ты стоишь в растерянности и винишь себя? А вина, как в той басне Крылова про волка и ягненка – «ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать!» Он хотел тебя (а ты думала, что это великая любовь), а потом перехотел. Так в чем вина? Ты та же, ты не изменилась. Просто у него «прошла любовь» Это его личное мнение и реакция организма на тебя. Но ты уже зависима от его чувств: тебе нужно это ощущение любви, пусть и чужой любви – когда тебе было тепло и сладостно ощущать себя любимой. Иллюзия. И всё есть иллюзия...

  Единственно, что постоянно – ты сама и твой внутренний мир. Надо найти опору в себе, стать самой собой: любить себя и уважать, ценить за то, что ты есть, существуешь. Вот это и есть главная ценность. Если нет мира и покоя в душе – никакие блага не помогут: ни золото, ни богатство, ни те, кто тебя обожают и боготворят (какое-то время). Прежде всего, найди себя.

  И теперь она поняла это – не только мир стал другим, потому что раздвинулись границы этого узенького мирка (которым она была постоянно недовольна), но и границы ее Я – ушли в бесконечность. Она не просто непонятная песчинка в этом жизненном водовороте, она – душа, частица вселенской Души. Бессмертная и бесконечная. И очень ценная. И еще – есть Некто, кто любит её, потому что Он – ее Создатель. Эта любовь не пройдет, не иссякнет, не изменится. Он любит вечно и верно. И это поднимает тебя в собственных глазах – ты ценна в глазах Божиих, не на миг, и не из корысти, а просто потому, что ты есть, ты существуешь...

  Наташа вздохнула, зажмурив глаза и пытаясь осознать всё то, что на нее хлынуло – весь этот поток новых ощущений и мыслей. Она снова была со своей любимой Вселенной, только теперь она стала еще грандиознее и величественнее, еще разумнее – и там царила полная Гармония и справедливость. И главное, она не была там затерявшейся песчинкой, атомом... Она была любимым созданием. От этих мыслей кружилась голова, а в груди сиял свет и царил полный покой, и та же гармония, что и в ее новой Вселенной.

  И теперь встал новый вопрос – что ей делать и как жить дальше с этим новым открытием? Плыть дальше по течению или... услышав призыв в душе, следовать ему? Она могла бы сомневаться, если бы кто-то навязал ей этот путь, убедив словами, какой-то своей логикой и умозаключениями. Но она сама ко всему пришла – шла в одном направлении, мечтая сделать открытие о «гостях из Космоса», а повернула в самое неожиданное и противоположное. Никто не стоял над ней и не направлял: иди сюда, иди туда. Она шла сама, и сама делала выводы. Озарение пришло неожиданно. Да, поверила. Но это ее личное открытие! Мама и тетя будут в шоке, всё свалят на Пьера – не понимая, что с ней произошло. Почему-то все думают, что уверовать можно только под чьим-то давлением! Ну как это тебе самой взбрело такое в голову? Так вот, не взбрело, а открылось. Небеса открылись. И она ощутила, что они действительно, раскрылись над ее головой. Было одно небо, которое она видела физическими глазами и которое любила, стремилась к нему – а теперь видит другое Небо. И разве это объяснить словами? Да она и не будет никому что-то объяснять и доказывать. Это же бесполезно: пока сам не переживешь это открытие в себе – чужой опыт не поможет.

   Наташа посмотрела в окно. Рассвет еще далеко. Южная ночь тянется долго. В черном небе сияют яркие звезды, имена которых она знает. Они ей улыбаются и как будто приветствуют, мигая далекими лучами из глубин Космоса. Да, она не стала астрономом, как мечтала, не стала изучать законы Вселенной и ее тайны – но всё к ней вернулось: открылась величайшая тайна Вселенной, которую она бы не узнала, сидя перед телескопом, и вглядываясь в бесконечные звездные просторы.

  Но главный вопрос остался – что ей делать дальше и куда идти? Уйти от этого мира, как говорит Иисус? Её сердце говорит: да, да, да! Она желает этого всей душой. В этом мире суеты ей не место, не зря тетя постоянно твердила, что она не от мира сего. Может, так и есть? Ей с ними не по пути – потому они и видят в ней «белую ворону»? Замужество тоже не прельщает. Побывала уже замужем, что-то не хочется – страдать, переживать из-за измен мужа или его плохого настроения? К тому же, она нашла свой идеал. Он никогда не предаст, не изменит, не бросит. Не надо добиваться Его благосклонности и любви – Он сам её любит, нашел и зовет к Себе. Он ждет!

  Что же делать? Сейчас ночью собраться и уйти? Но куда? Знать бы, где монастырь – пешком бы пошла. В снег, в дождь. Ничто не остановит. Но куда идти?..

  Утро вечера мудренее, решила она. Надо спрашивать, искать – тогда найдешь. Она спрятала Евангелие в шкаф и легла спать. Не умея молиться – прошептала молитву из Евангелия «Отче наш». На ресницы опустился спокойный, благодатный сон.

  За окном мерцала яркая звезда, предвещая рассвет.

---

  30 апреля. 2007 г.