Лиза вышагивала по мокрому асфальту в своих ярко желтых резиновых сапогах. В наушниках играла меланхоличная музыка, за спиной висел портфель. Она надвинула капюшон, скрывшись от мелкого дождя. Она шла по лужам, завороженно глядя под ноги. Она шла по небу. Вот струятся под ее сапогами тучи, вот качаются острые черные росчерки голых ветвей. Мама ругалась, когда она шлепала по лужам, поднимая брызги, поэтому она шла медленно, стараясь избежать ряби на тонкой пленке воды, в которой отражался мир. Ей казалось, что тот мир под ее ногами лучше, чище, яснее и красивей, чем тот, что окружал ее под холодным, влажным равнодушным небом. Ей не хотелось идти домой. Ей хотелось остаться здесь и шагнуть в небо.
Она остановилась, зажмурилась и постояла, прислушиваясь к переливам мелодии в наушниках. Открыла глаза, глубоко вздохнула и шагнула. "Вот сейчас я окажусь там, с другой стороны и ничего этого не будет". Она шагнула, ее сапожок легко всколыхнул водную гладь и приземлился на асфальт под ней. Девочка вздохнула. Чудес не бывает.
И пошла дальше. Но третьем шаге ее нога провалилась куда-то под воду, ее потянуло вниз, она успела только охнуть и перевернулась.
Она стояла на мокром асфальте. Синие джинсы, яркие сапожки, а под ними - небо. Только небо темнее, чем мгновение назад. Она подняла взгляд. Мир казался тем же, но был неуловимо другим. Деревья, дома вокруг, все казалось слегка нечетким, размытым, и будто малозаметно подрагивало. Лиза чувствовала себе иначе, совершенно, непостижимо и незнакомо. Как будто сердце у нее было теперь с другой стороны.
В наушниках все еще играла музыка. Вроде как та же меланхоличная мелодия, но незнакомая. Казалось, тот же исполнитель, похожая песня, но неизвестная ей. Голос любимой певицы мурлыкал что-то печальное. Слов было не разобрать.
Что делать? Идти дальше? Лиза неуверенно взялась за лямки рюкзака и оглянулась. Нечеткий мир вокруг постепенно погружался в сумерки. Начинали загораться фонари - круги теплого оранжевого света, притягивающие ее, как мотылька. Нужно было идти домой. И она пошла, хотя ей казалось, что она идет в противоположную от своего дома сторону.
Но вот она, старая детская площадка во дворе. Покосившаяся карусель с облупившейся краской. Она тихонько поскрипывала, медленно вращаясь. Неподалеку в глубокой луже неспешно бродил малыш в красном капюшоне. Его фигура тоже казалось смазанной. Но Лиза грешила уже на собственное воображение. На морок осенних сумерек. Она пошла вокруг дома и завернула к подъезду. Он был таким же, как всегда, но единственная лампа горела с другой стороны. Свет был дружелюбно теплым, но казался тусклым.
Поднимаясь по лестнице, девочка поймала себя на том, что ей не страшно, скорее отстраненно интересно, как во сне, словно она смотрела на себя со стороны через тонкую пленку воды. Старая дверь, обитая бордовым дерматином, была той же. Так же немного вниз смотрела ручка. Но номер на двери был другой. Она позвонила. Дверь открыла женщина, удивительно похожая на ее мать. Темные волосы, глаза в кольцах теней, теплый халат пыльно-розового цвета. В прихожей было сумрачно, но Лиза видела свою знакомую мебель. И все же что-то было не так. Лиза выключила наушники.
- Привет, дорогая моя! - глубоким теплым голосом сказала женщина, - как ты? Как твой день в школе?
Она не спешила уходить, смотрела Лизе в глаза. Она не делала выводов, не спешила заняться чем-то еще, она просто стояла там, смотрела на нее и, кажется, действительно ждала ответа.
Лиза недоверчиво сделала шаг в квартиру. Сняла капюшон, закрыла за собой дверь. Женщина перед ней сделала шаг назад, но не повернулась уходить в кухню, не отвела взгляда. Она все стояла и смотрела, и улыбка освещала ее темные глаза.
- Ммм, - протянула Лиза, - все нормально.
- Ну хорошо. Ты голодная? Хочешь чаю? Или отдохнешь?
Девочка растерянно молчала. Она посмотрела туда, дальше по коридору, в светлую кухню, бросила взгляд к двери в свою комнату. Там было чисто, кровать была застелена, хотя утром, уходя в школу, она оставила ее вверх дном, а перед ней на полу набросала ворох вещей.
- Мам? - спросила она.
- Да, милая?
- Это ты? Это все... по-настоящему?
- Да, почему ты спрашиваешь? Эй, иди сюда! - и она сделала к ней шаг и впервые за этот год, а то и больше, обняла ее.
Лиза стояла, уткнувшись лицом в пушистый халат, вдыхая незнакомый запах. Это была не ее мать, не ее квартира, не ее комната. Это был даже другой, нереальный, подернутый легкой рябью мир. Но ей здесь нравилось.
Женщина, похожая на ее маму, помогла ей снять рюкзак, сняла с нее мокрую куртку и повесила на крючок. Улыбнулась и сказала:
- Приходи пить чай, я пока поставлю чайник, - а потом ушла на кухню. Там тоже было чисто, из лампы лился тусклый оранжевый свет, и вместо густого сигаретного дыма пахло корицей и свежей выпечкой.
Лиза сняла свои ярко зеленые сапоги и пошла мыть руки.