Аннотация: Рассказ на тему Бога как создателя и попечителя, но в религию заносить не стал, ибо когистика.
Я несся по пустым коридорам института нанотехнологий, огромного здания, аудитории которого давно уже переделаны под лаборатории. Хоть педагогов было десятки, а студентов тысячи, в стенах института, за исключением редких случаев, не было ни души.
После киборгизации институтов, обучение стало полностью заочным, хотя система не изменилась, скорее, перешла на новый уровень. Теперь каждый студент заходит с чипа в конференцию лекции, запоминает ее до последнего слова, и подключается к другой. Экзамены, зачеты и прочее сдается тоже заочно, в интернете. Профессора же, оснащенные лучше любого студента, смогли не только вести лекции на дому, но и проводить эксперименты, управляя аппаратурой дистанционно. Так что для посещения здания института нужно иметь серьезный повод и получить разрешение деканата.
У меня и разрешение, и повод есть - сегодня проходила операция по разделению тела и разума, и я играл в ней главную роль: подопытной мышки. На него я подписался добровольно, ибо кто же не захочет стать первым на свете сингуляром? Конечно, многие не хотят, но я не из их числа - прошел киборгизацию одним из первых, и первым почувствовал мощь технологий. Остановиться на середине дороги глупо, и именно поэтому я бегу сейчас на эту экспериментальную операцию.
В интернете десятки отчетов о подобных опытах, но все заканчиваются плачевно - подопытный либо умирает, либо с ума сходит. Поэтому, потеряв несколько виднейших умов мира, в качестве претендентов на сингулярность стали использовать студентов, благо их было немерено у каждого института.
За поворотом показалась дверь в лабораторию, и я ускорил темп. По словам профессоров, в помещении меня ждет аспирант, что проведет эксперимент и при успехе выйдет на контакт. Как это ему удастся, никто не знает, но шансы сделать это дистанционно гораздо меньшие.
От моей команды двери мгновенно втянулись в стены, и через секунду я уже стоял у аспиранта, приглашая его в мысле-конференцию.
- Добрый день, Игорь, - блеснул вежливостью я.
- День добрый, Николай, - ответил тем же он.
- Напутствия от профессоров я уже получил, так что, может, обойдемся без инструкций? - с надеждой спросил я.
- Ну, я тебе просто расскажу, куда сесть и что делать, - сжалился Игорь. - А пока я буду готовить аппаратуру, осмотрись здесь, - сказал он, поставив статус 'занят'.
В этой лаборатории я ни разу не был, и осмотреться здесь действительно стоило. В принципе, это была белоснежная комната, посреди стояло кресло, и казалось, будто ничего больше нет. Но это было не так - если присмотреться, по всей лаборатории проходили тонкие паутинки трещин, что не трещины вовсе, а раздвижные плиты, с готовой в любой момент выехать аппаратурой. Всяческих приборов, судя по количеству разных форм и размеров плит, в эту небольшую комнатку было напихано умопомрачительно много. Если позволить выехать всему, что здесь есть, то аппараты, в порывах исполнить приказ, будут обламывать друг другу углы, а целой останется разве что половина.
- Так, теперь сядь в кресло, я все-таки проведу краткий инструктаж, что бы не произошло казусов, - деловито сказал Игорь. Я был бы не прочь отказаться и от этого, но понимал, что так надо - любая моя ошибка приведет весь опыт к краху.
Пока Игорь занимался наставлениями, я подошел к креслу, оснащенному лишь зажимами для ног и рук. Но наличие провода, тянущегося от спинки к крошечному отверстию в полу, наводило на мысль, что в этом кресле, как и вокруг него, аппаратуры на миллионы.
- Садись, надевай обруч, - протянул его Игорь. - Будет немного больно, наверное, так что приготовься. Болеутоляющие могут как-нибудь повлиять на твое состояние, так что ими велено не пользоваться.
Как только я опустился в кресло, зажимы намертво приковали меня к нему. Видимо, ученые подстраховались на случай побегов или конвульсий.
- Начинаем - три... Две... Одна... - неожиданно, хоть я и готовился к этому, все тело пронзила резкая боль, затмившая сознание, проникшая в каждую клеточку. Боль была настолько резкой и пронзительной, что сил не хватало даже зажмуриться или закричать. Хотя я, наверное, кричал, просто сознание не чувствовало ничего, кроме боли.
Перед глазами повисла пелена, заполненная маленькими разноцветными звездочками, полосочками и кругами. Вокруг не осталось ничего - лаборатория, конференция, все пропало. Повсюду повис тягучий мрак, словно губка впитывающий все, что в него попадет. Меня распирала тишина, а в груди билась маленькая точка, вырываясь из нее, будто соловей из клетки. Она стремилась слиться с пустотой, выпустить тишину и исчезнуть.
В какой-то момент боль начала ослабевать - понемногу, по капельке, но каждая капелька приносила жуткое облегчение. И с каждой капелькой я чувствовал, будто меня разрывают напополам. Даже не напополам, а как бактерию, делят на двух "я", только вот одно из них заведомо мертво, ибо что тело без сознания?
Наконец, мое эго разорвало на эти две части, и я словно увидел глазами своего тела, как маленькая точка, вырвавшись-таки из телесного плена, растеклась бесформенной кляксой и стала испускать слабенькие волны.
Когда от боли оставался лишь слабый отголосок, я увидел уже взором кляксы тело, медленно рассыпающееся в прах, увидел, как глаза вдруг лопнули, а из всех отверстий в голове фонтаном ударила кровь. Не став дожидаться конца этого безумия, сознание отключилось.
Не знаю, сколько времени я ничего не видел и не слышал, но, видимо, недолго - в лаборатории ровным счетом ничего не изменилось, даже аспирант стоял в такой же позе. Я попробовал заговорить с ним, но мысле-конференция была отключена, даже Интернет отключен, хотя этого невозможно.
Я судорожно пытался вспомнить что-то, но кроме боли, поглотившей все, ничего вспомнить не мог. Я помнил, как сел в кресло, как меня приковало зажимами, потом боль и все - я отключился.
Тут в памяти, подло хихикая, всплыл момент, где тело рассыпается пеплом. От ужаса лаборатория закружилась перед взором, и я отключился бы снова, если не понимание того, что уже не смогу потерять сознание - сам чистое сознание.
Попытавшись успокоиться, понял, что теперь все не так, как в теле: я видел всю лабораторию, во всех плоскостях, и даже тонкие стены не были преградой для... глаз? Скорее для понимания.
Открытия посыпались одно за другим - я чувствовал и всевозможные волны, и жизнь каждой бактерии, и даже понимал, как это все работает. Будто черпал информацию отовсюду, до чего мог дотянуться. Наверное, и мысли могу читать?
- Надеюсь, все вышло, теперь подождем, пока Николай выйдет на контакт, - пронеслось в сознании подтверждение догадки. Теперь действительно нужно придумать, как общаться с Игорем.
Неожиданно дерзкая мысль вмешаться в чужое сознание была оттеснена немощной - воспользоваться его чипом для выхода в Интернет и разговаривать привычной мысле-конференцией.
Я попробовал найти радио и блютуз волны, исходящие от чипа, и они появились, четко выделившись из мириадов посторонних волн, словно подкрашенные чьей-то заботливой рукой. Теперь сконцентрируемся на них и представим такой привычный процесс выхода в Интернет.
Перед взором повисло окошко браузера, и я немного оторопел от такой реалистичности - казалось, будто бы оно осязаемо и протяни руку - почувствуешь выпуклость символов и остроту углов. Жаль, что рук у меня больше не было.
Справившись с изумлением, быстро нашел прежнюю мысле-конференцию, и под тем же логином вошел. Игорь все еще там, и я поспешил обрадовать его.
- Игорь, у нас вышло! - распространяя по всей конференции эмоции счастья и радости, сказал я. - Я, потеряв тело, обрел невиданные возможности!
Я ожидал мгновенного ответа, но время шло, а его все не было. Наконец, догадавшись посмотреть время, вновь оторопел - цифры секунд замерли на месте, даже не думая двигаться! Конечно, с чипами секунды длились в десятки раз дольше, но я в ступоре просмотрел на виртуальные часы десятки минут моего внутреннего времени. Наверное, будучи чистой мыслью и сознанием, скорость моей мысли возросла до нескольких в мгновение, а значит, мои часы летят по сравнению с людскими.
Необходимо было как-то ускориться, - или замедлиться? - что бы не ждать ответа вечность. Я представил, как цифры секунд сменяются с привычным чипизированному человеку темпом, и тут же получил ответ аспиранта.
- Отлично! - сказал он, сдерживая ликование, что, наверное, стоило немалых сил. - Расскажите поподробнее о ваших нынешних возможностях? - до меня донеслись его возбуждение и благоговение.
- Конечно. Во-первых, для меня время идет настолько медленней, что если бы я каким-то чудом не замедлил ход мысли, то мог бы не дождаться ответа, - с малой толикой презрения и чувством вины начал перечислять. - Потом, я чувствую, и, наверное, могу управлять всеми доступными волнами, причем нас окружает и множество науке неизвестных.
- Это очень интересно! Давай для экономии времени ты напишешь все открытые тобой возможности на мой емэйл? - предложил Игорь. Наверное, это было разумным решением - перейдя на свой ритм жизни, я успею за мирскую секунду наделать хоть десять подобных отчетов. - Ты познавай себя, а я пока свяжусь с начальством, - закончил аспирант и вышел из конференции.
Я тоже вышел из чипа Игоря. Потом вернул мысли прежнюю скорость и последовал совету аспиранта. Начать решил с передвижений - без конечностей слабо представлялось, как теперь передвигаться. А что, если представить привычные ноги? Сделав это, посмотрел вниз и третий раз за день потерялся на некоторое время.
Оказывается, вокруг меня распространялись какие-то особые, волны, и, когда я представил ноги, они сложились в какое-то их подобие. Это значит, нафантазировав себе все, что захочу, получу это?
Прочь нефункциональные ноги, заменим на более быстрые колеса. И представим, что крутятся они со скоростью километров в шестьдесят.
Меня вынесло сквозь стены института и понесло над городом. Пролетая сквозь жилые дома и магазины, закусочные и офисы, все никак не мог нарадоваться своей фантомности, хоть и догадывался, что такое возможно.
Теперь, когда проблема с передвижением решена, самое протестировать новые возможности. Скажем, повидаем знаменитую Эйфелеву башню, посмотрим, в чем же заключается знаменитость.
Пока я искал вожделенную башню, успел обогнуть землю несколько раз, подключиться к спутнику, вещавшему Интернет и изучить весь материал по точным наукам. Сделал несколько изобретений, исправил и усовершенствовал большинство повседневных приборов и умер от скуки. Но помимо этого сама башня оказалась просто куском металла, без всякой романтики и предписываемых восторженными людьми качеств. После созерцания это 'чуда' и еще нескольких подобных ей пустышек, я решил на этом закончить и найти дело поинтересней.
Тут возникла безумная по своей дерзости мысль, и я вынашивал ее до тех пор, пока полностью решился воплотить ее в жизнь. Я загорелся желанием охватить сознанием всю планету. Раз уж обладаю какими-то волнами, то пусть они тянутся через километры! Тогда я смог бы контролировать всю процессы на планете и сделал бы для человечества немало полезного, да и самолюбие бы потешил.
Повисши над океаном, в котором интересного было больше, чем во всех башнях мира, попытался почувствовать волны, что испускал. Я подступал к ним долгое время, пока не бросил это безнадежное занятие, и не представил их растекающимися сначала по океану, потом уменьшил масштаб и вот уже охватываю прибрежные земли. Не переставая растягивать себя, отмечал растущий объем информации. Когда поглотил Россию, ледники и кусочек Канады, ужаснулся объемам той шелухи, откуда придется вытаскивать что-то полезное. Я знал, где какой крот какого съел червя, кто с кем переспал, кто поковырял в носу, а кто мысленно обматерил соседа. В таком мусоре искать преступников, следить за качеством изобретений, просто помогать людям стало невозможным. За всеми не уследишь. Теперь понятно, почему Бог не слышал ни одной моей молитвы, да и остальных мелких людишек, наверное, тоже игнорировал.
Во времена написания библии людей было на порядок меньше, и слышать молитву каждого было не так уж и сложно, но сейчас, когда люди расплодились настолько, что воображение не охватывает, это стало невозможным. Наверное, только стоящих людей молитвы и доходят до места назначения. Если Бог все же есть.
Когда сознание охватило всю Евразию и Северную Америку, понял, что информация о жизни простого народа, о червячках и краснокнижных животных мне не совсем-то и нужна. Недолго думая, перестал ее замечать, и с каждым мнгновением растущий поток разом сузился до мирной струйки
Волны сознания сошлись, и я полностью отключил наблюдение за планетой, оставив во внимании сознания ученых, политиков и им подобных, Интернет, радиоволны и другие ниточки управления людьми. Вот и шанс изменить мир к лучшему.
Спустя некоторое время, за которое я успел заметно улучшить жизнь людей, о чем они и не догадываются, почувствовал присутствие волн, которых раньше не замечал. Волны уходили началом в космос, земли же касались вскользь, словно невзначай. Почти такие же волны, какими владел я, но настолько сильнее и прекраснее, что стал чувствовать себя блохой рядом с мадагаскарским тараканом.
Распираемый любопытством, я бросил все дела, и стал судорожно собирать конечности-волны в одно место. Собирались они гораздо быстрее, чем распространялись. Наверное, потому, что большинство просто обрубал - переставал испускать и принимать те, что не несли информации. Когда я снова собрался в кляксу над океаном, представил под собой ракетный двигатель, уносящуюся землю, и совсем не удивился, когда море начало удаляться.
Выходя из атмосферы, я клял себя последними ругательствами, клял свою безмозглость и слабоумие. Клял за то, что за все время моего существования как сингуляра не подумал о космосе, хотя сейчас мог парить среди звезд, познавая их тайны и наслаждаясь красотой видов. И вместо этого я прозябал на Богом забытой планете, пытаясь исправить неисправимых людей! Кретин, честное слово, кретин.
Волны шли из-за солнца, и их источник явно не в Солнечной системе. Моя нынешняя скорость Вселенской улитки раздражала, и пришлось изобретать все более быстрые способы перемещения. Вскоре несся со скоростью света, а потом и ее превысил.
Только у раскаленного светила вспомнилось, что так и не послал Игорю ни одного отчета о своих способностях, так был увлечен улучшением родной планеты.
Солнце осталось позади, я даже и не заметил, как пролетел сквозь него. На мне это никак не отразилось, и ладно.
Волны с каждой секундой становились все теплей, нежней и звали с каждой тысячей километров все сильнее, и все труднее было отказаться лететь навстречу им. Скоро и мысли о отказе не лезли в сознание, я был во власти мучительных раздумий. Сколько просыпалось любопытства, столько и удовольствия от происходящего получал. А волны все слаще, и думать о чем-либо кроме них становилось все труднее. Как наркоман, как подопытная мышь, до смерти жавшая на кнопочку, летел навстречу им, радуясь каждой капле счастья, что они дарили.
- Стой! - Этот голос. Только он появился у меня в сознании, я понял - это оно. То, к чему так безудержно стремлюсь долететь. Повинуясь властному окрику, остановился так резко, что меня сжало в тончайшую пленку.
- А теперь слушай, - все так же властно и самоуверенно вещало неизвестное прекрасное далеко. А я, как самый преданный пес, был готов выполнить любой его приказ без раздумий. - Я открою тебе тайну, познать которую вы, люди, так стремитесь. Ваш Бог - я, я создал твою планету, условия для жизни, существ и природу, продумал систему существования вашей планеты и живности. Я надеялся получить разум, это подтверждало бы, что мой народ создали подобным образом.
Я облетел тысячи галактик, и ни на одной планете не нашел жизни, кроме нас. А теперь и вас. Если нас создал кто-то, то мы не в состоянии узреть его сейчас, как люди не в состоянии узреть меня и мой народ. Если ты достиг моего уровня, то и я смогу достичь уровня нашего Бога. А значит, буду искать путь к нему, как вы искали путь ко мне, и найду. А вы - свободны, и ты свободен. Я не властен над твоим народом больше, как и не властен над тобой, - услышав это, я непроизвольно почувствовал горечь потери, а в мыслях царило смятение. Не ожидал я подобного, никогда не задумывался о том, кто же есть Бог. В сознании мелькали вопросы, но все они были мелочными.
Пока я находился под впечатлением, волны счастья, присутствие Бога исчезли, так незаметно, что я даже не огорчился. Хотя теперь огорчаться нечему - люди, нашедшие способ становиться богами, позаботятся о планете и о себе, а передо мной стоит путь самопознания без ограничений. Хоть и не могу сейчас придумать, куда уж дальше, но наверное в этом смысле конца нет. Нет предела совершенству.