- Шевелись, - грубо толкая руками, Лэю вели два вонючих, грязных наемника.
Остановившись перед массивной телегой с встроенной в нее тяжелой стальной клеткой, наемники подозвали к себе местную охрану. Переговорив с подошедшим воинами, они выволокли, сидевших внутри трех с виду тощих, бродяг и зарубили их прямо на глазах у девушки.
- Добро пожаловать в твои новые апартаменты, давай, забирайся, - мужчина схватил Лэю за руку и буквально забросил ее в внутрь.
Даже не потрудившись убрать остатки тел трех мертвых рабов, наемники вновь заперли клетку и разошлись, оставив в охрану пленницы лишь одного воина.
- Я сверну тебе шею, ублюдок! - из палатки алхимика вырвался человек.
Хромая, превозмогая боль, Халэн ковылял в сторону повозки, бранясь и угрожая убить каждого, кто посмел прикоснуться к его племяннице. В его руке вновь оказалась палка, которую он совсем недавно пытался запустить в бедного Эллириона. Неуклюже размахивая ей так слово в его руке был меч, искалеченный воин бесстрашно приближался к раздраженному таким поведением охраннику.
- Он болен, он не в себе, - между уже подлетевшим к повозке Халэном и не на шутку разъяренным наемником возник алхимик.
- Я не в себе?! Я и тебе сейчас шею сверну! - орал Халэн, размаивая палкой.
- Уйди с дороги! Пусть этот пес ответит за свои слова! - кричал в свою очередь на крохотного алхимика воин.
- Ты хочешь испортить товар? - все тем же требовательным тоном продолжал Эллирион, не отводя взгляда от охранника.
- Как ты меня назвал, скотина?! Товар?! Сейчас я тебе покажу товар! - Халэн вновь замахнулся, но лишь чудом не попал в во время отскочившего алхимика.
Воспользовавшись моментом и отсутствием препятствия до зарвавшегося раба, наемник выхватил меч и перешел в атаку.
- Ты не понял, что я сказал?! - прокричал Эллирион, понимая, что крепкому воину хватит и одного точного удара чтобы прикончить его практически беспомощного подопечного.
- Тут нечего портить. Да кому он нужен вообще, - наемник на мгновение остановился, уклонившись от очередного удара.
- Это решать не тебе. Раз его сюда привезли, раз мне поручили уход за ним значит он нужен. Или ты считаешь, что твое мнение выше...
- Ладно, ладно, только убери от меня этого больного.
- Прекратите Халэн. Да послушай же ты! - уворачиваясь от яростных ударов, Эллирион пытался как-то успокоить мужчину. Уловив короткий момент, алхимик обеими руками вцепился в пролетавшую мимо его головы палку и приблизившись максимально близко к красному, запыхавшемуся лицу Халэна прошептал: - Что ты творишь? Ты еле на нога держишься. Что ты решил сделать? Сдохнуть на глазах своей племянницы? У тебя нет никаких шансов одолеть и одного охранника, а если завяжется драка сюда сбегутся десятки.
- Я не позволю держать ее в клетке словно какое-то животное! - прошипел бывший воин из всех сил стараясь вырвать свое оружие из цепких пальцев алхимика.
- Идиот, силой ты ей сейчас не поможешь. В первую очередь нужно разобраться, что произошло и успокоить ее, а ты лезешь на меч! От твоего окровавленного трупа пользы никакой не будет. Иди обратно в шатер, я постараюсь выяснить что случилось. Меня к ней попустят, а дальше уже решим, что делать. Ты меня понял? - требовательно, не отводя взгляда от глаз Халэна прошептал алхимик.
Мужчина отпустил палку, оставив ее в руках алхимика и бросив грустный взгляд в строну своей племянницы, поковылял обратно в шатер.
- Куда это ты собрался? - дорогу Эллириону преградил все тот же охранник.
- Я должен осмотреть ее.
- Таких указаний не было! Убирайся с моих глаз!
- Вы чуть ли не по земле волокли ее сюда, а в таких условиях даже маленькая царапина может убить это дитя. Я сейчас уйду, но если она не переживет эту ночь, я сообщу, что именно ты не дал мне осмотреть товар, - невозмутимо продолжал Эллирион, не смотря на стоящего перед ним взбешенного и демонстративно сжимавшего рукоять меча наемника.
- Иди, - охранник словно выплюнул разрешение. Отперев скрипучий замок клетки, он пропустил вперед маленького алхимика и, в молчаливой ярости хлопнув железной дверью, запер за ним.
- Что же ты натворила... - Эллирион усердно делал вид что пристально осматривают руки и ноги пленницы, искоса поглядывая на ее лицо. - Ахмад не злой человек, поверь мне. Я не знаю, что на него нашло, но уверен, что вскоре он пошлет за тобой и накажет этого наглеца, да и других, за столь грубое обращение с тобой.
- Спасибо, что удержали дядю, - прошептала девушка и из ее глаз медленно потекли крупные капли слез.
- Дорогая, не надо, - Эллирион провел своей шероховатой мозолистой рукой по щеке девушки, стирая слезы. - Прости его, просто не знаю, что на него нашло. Все будет хорошо, я обещаю те...
- Это не Ахмад, - Лея уткнулась лицом в плечо мужчины не в силах больше сдерживать слезы.
Как только Лэя прижалась к Эллириону охранник, до этого стоявший в отдалении, не выдержал и стремительно направился к повозке с пленницей.
- Прекратите болтать! Ты осматривать ее пришел, так осматривай или я сейчас тебя отсюда выкину! - проорал он, сжигая взглядом алхимика и рыдающую девушку.
- Как я по-твоему должен узнать болит ли у нее что-то не разговаривая с ней?! Ты видишь, что с ней происходит? До чего вы ее довели? - резко, без какого-либо страха ответил алхимик.
- Видал я такое и не раз. Ты закончил? Выметайся!
- Она не в себе, ты не непрошибаемый идиот. Не мешай мне или я скажу, что виноват в этом ты.
- Только посмей старикашка и заставлю тебя жрать свои же собственные потроха! - охранник сплюнул и смерив ненавидящим взглядом сидевшую в клетке пару отошел на свое прежнее место.
- Не Ахмад? Он знает где ты? - прошептал он, убедившись что наемник их снова не слышит.
- Нет.
- Боги. Все понятно. Я сейчас же отправлюсь в его лагерь. Он наверняка уже ищет тебя...
- Ахмад мертв. Он подавился костью у меня на глазах.
- Что? - Эллирион молчал. Задумавшись он крепко обнял девушку, осторожно поглаживая ее по голове.
- А что с Реноном и Барендом? - наконец, сиплым, слабым голосом прохрипел в конец постаревший алхимик.
- Пузырь пообещал им оплатить все долги Ахмада и еще добавить.
- Значит он завладел всеми... - Эллирион порылся в карманах своей жилетки и извлек небольшую колбу с темной коричневато-красной жидкостью. - Дорогая выпей это, - алхимик отстранил от себя девушку, протягивая ей колбочку.
- Что это? - Лэя все еще шмыгала носом и утирала слезы.
- Яд...
- Яд?! - от ужаса у нее округлились глаза, отпрянув от старика она изо всех сил постаралась вырваться из его объятий.
- Послушай, я не желаю тебе зла. Я ухаживал за твоим дядей и поставил его на ноги, да так, что теперь сам жалею. Я не пытаюсь тебя убить, - Эллирион мягко успокаивал брыкающуюся девушку. - Лэя, пожалуйста. Если ты это выпьешь тебе будет плохо, но ты не умрешь. Поверь мне, прошу, - алхимик оглянулся в сторону, идущего к ним, охранника. - Мы привлекли слишком много внимания, прошептал он, - я оставлю ее тебе. Я не желаю тебе зла, поверь...
- Судя по всему она больше не нуждается в твоем "осмотре", - ехидно заметил подошедший наемник. - Выметайся давай.
Сунув колбу в руки Лэи, алхимик встал и быстро вышел, уводя за собой и охранника.
Лэя, дрожа от холода, тревоги и страха, лежала на холодном подгнившем полу своей темницы. Солнце уже давно село, погрузив лагерь в мрачные сумерки. Холодный ветер колыхал язычки пламени далеких костров и разносил крякающий гогот наемников.
Все это время девушка думала о словах алхимика, о том что ожидает ее на рассвете, что ожидает ее по прибытию на Кальдеру. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула и вырвав пробку из склянки, полученной от Эллириона, одним глотком выпила все ее содержимое.
От горького вкуса ее передернуло, но на этом неприятные ощущения закончились. Эффект не торопился себя проявлять, но когда же яд, наконец, стал осваиваться и овладевать организмом, то первый удар пришелся на живот.
Накатившая пульсирующая боль разгоралась мучительным очагом где-то глубоко внутри, отзываясь в каждом кончике пальцев и не давая свободно дышать. Скрючившись, словно пытаясь сжаться в комок, Лэя попыталась позвать на помощь, но вместо слов из горла вырвался болезненный крик.
- Эй ты чего? - между прутьев возник охранник с опаской наблюдая за извивающейся пленницей.
За первым криком последовал и второй, вскоре потонувший в череде стонов и рыданий. В глаза ударила ослепляющая вспышка. Все вокруг казалось таким ярким и нечетким, вслед за ней все пространство стал заполнять нарастающий гул, оглушающий девушку.
Голову будто бы сжимали, а в каждый дюйм кожи впивались крошечные иглы. Боль охватывала все новые и новые участки тела, распространяясь жгучими очагами. К горлу поступала рвота.
- Что с ней? Ты же ее осмотрел? - к настежь распахнутой клетке бежал все тот же наемник, но уже толкая перед собой Эллириона. Днем гордый и агрессивный воин сейчас походил на испуганного мальчишку, умоляющего сделать хоть что-нибудь.
- Быстро. Сообщи господину Азулю ша Лири что с ней. Ее нужно перенести в более подходящее место... - Лэя услышала голос алхимика, каким-то приглушенным. Мужчина на мгновение показался прямо перед ней и темная пелена все поглотила.
Вернувшийся охранник привел с собой четверку запыхавшихся наемников, видимо присланных Азулем. В спешке воины пригнали одну из телег, перевозившей провиант и прочий груз, откуда-то из глубин лагеря рабов. Выгрузив все ее содержимое, они набросали поверх подгнившего деревянного основания любые, найденные ими тряпки и одежки. Удостоверившись в надежности будущих носилок, на них перенесли, находящуюся в полуобмороке, девушку. Как только погрузка была закончена, а алхимик дал разрешение на транспортировку, процессия покинула лагерь рабов, направляясь к пологому холму на горизонте.
В короткие мгновения, когда темная пелена, застилавшая взор Лэи, спадала, она видела сидящего рядом с ней Эллириона. Алхимик с тревогой наблюдал за состоянием девушки, не отпуская ее руки.
Боль медленно отступала, притупляясь, но охватывая все тело целиком. В ушах стоял гул, словно Лэю окружал рой мошкары, к горлу подступали рвотные позывы и то и дело она теряла сознание.
Уже на холме повозку встречала группа воинов и встревоженный, сонный толстяк.
-... отравили? - до Лэи донесся писклявый голос пузыря.
Эллирион что-то коротко ответил испуганному толстяку, но этот жуткий, никак не желавший смолкать гул застилал слова мужчины, а вновь нахлынувшая темная пелена окончательно поглотила окружавшую ее реальность.
Повозка вновь двинулась вперед, остановившись перед пустующим шатром Ахмада. Осторожно подхватив тело девушки наемники перенесли ее внутрь и так же осторожно положили на груду подушек и мягких, воздушных одеял.
Проснулась Лэя не сразу. Первое что бросилось ей в глаза было отсутствие чуть колыхавшихся от ветра стен шатра, сейчас их заменяли доски. Комнату, в которой она лежала, заливал яркий свет, воздух был чистый, свежий и на удивление прохладный.
Протерев сонные глаза, она несколько раз моргнула, привыкая к лучам утреннего солнца.
- Как ты себя чувствуешь, моя дорогая? - раздался где-то, совсем рядом, знакомый голос.
Девушка попыталась привстать, но в то же мгновение все вокруг закружилась, и чьи-то руки бережно помогли ей лечь обратно.
- Не вставай пока, он сказал, что тебе нужно больше спать, - в лучах солнца показалось лицо Халэна. Дядя ласково улыбался и с нежностью гладил племянницу по голове.
Но кроме улыбки на его лице виднелись множество синяков, а губа была и вовсе разбита.
- Что случилось? Почему ты так избит? - к девушке еще не до конца вернулись силы, и вопрос прозвучал слабо, практически шепотом.
- Главное я теперь рядом. Тебя не тошнит? Он сказал, что тебя может затошнить, когда ты проснешься.
- Что случилось? - требовательней произнесла Лэя, отстранив от себя руку дяди.
Халэн на мгновение опустил глаза сдавленно произнес:
- После вчерашней потасовки, что ты видела, я вернулся в шатер и стал ждать когда, этот вернется и скажет почему тебя посадили в клетку. Когда он, наконец, вернулся, то сказал, что все очень плохо. Сказал, что я должен ждать, что у него есть план. И я стал ждать, но ждал я ночи. Я хотел прокрасться и оглушить этого ублюдка, так как в честном бою, как оказалось, шансов победить его у меня нет. Солнце только-только опустилось, лагерь еще бодрствовал. Было еще слишком рано, но вдруг мы услышали крик, твой крик. Этот сразу вылетел из шатра, а я за ним. От клетки к нам уже бежала та тварь, что затолкала тебя внутрь, и я было уже приготовился снова вступить с ним в бой, но он подхватил этого и чуть ли не толкая перед собой потащил к повозке. Пока я до них доковылял алхимик уже сидел рядом с тобой... Одним богам известно, как я за тебя испугался. Ты вся извивалась, стонала, твои глаза помутнели, а на губах выступила пена.
Этот крикнул наемнику чтобы тот скакал в главный лагерь и рассказал обо всем своему командиру, и когда тот умчался принялся меня успокаивать. Он сказал, что все хорошо, что все так и должно быть. Что он специально тебя отравил. Только так можно было напугать Ахира, заставить его держать тебя ближе к себе. Он пугал меня, что в противном случае тебя кинут в трюм ко всем прочим рабам и доживешь ли ты до высадки на Кальдеру еще большой вопрос. Может он в чем-то и оказался прав, но как ты страдала. Девочка моя, какую ужасную боль тебе пришлось пережить.
Вскоре наемник вернулся, но не один. Все вместе они погрузили тебя на телегу и увезли. И что мне оставалось делать? Я поковылял следом за ними. Но далеко уйти у меня не получилось. Видимо приняв за беглеца, меня нагнали два всадника. Я пытался от них отбиваться, а они по-моему просто над мной издевались. В конце концов, повалив на землю они стали меня избивать, а потом стянув петлей ноги, собрались привязать другой конец веревки к седлам своих лошадей. Этой ночью я мог бы умереть, но как бы не приятно это не было бы признавать, меня вновь спас этот треклятый алхимик.
Как он позже сказал, в лагерь рабов о направлялся как раз за мной и, думаю, промедли он еще немного, то, наверно, пришлось бы ему вести второе тело. Как бы то ни было, он вытащил меня из лап этих гиен и привез к тебе.
Ты тогда уже спала, укрытая одеялом, в окружении пары десятков подушек. А я ни отходил от тебя ни на одно мгновение и не подпускал к тебе никого кроме этого и наемников, что перенесли тебя на корабль.
- Мы на корабле? - прошептала Лэя. - Я практически ничего не помню со вчерашнего вечера. Сейчас утро?
- Уже далеко за полдень. Ты проспала всю ночь и утро. Эй ты, - Халэн поднялся с кровати и прихрамывая подошел к узкой скамейке, торчавшей из деревянной стены. Нависая над спящим алхимиком, он пару раз толкнул его рукой, побуждая проснуться.
Развернувшись, Эллирион сонно протирал глаза.
- С добрым утром, - мягко, широко зевая, проурчал алхимик. - Как самочувствие?
- Голова кружиться, тошнит. Такое чувство, что из меня вытащили все внутренности и наугад побросали обратно.
- Остаточные явления, - мужчина подошел поближе, внимательно осматривая Лэю. - Если ты не подвержена морской болезни, то уже завтра будешь как новенькая, - закончив осмотр, заключил Эллирион.
- Морская болезнь? - встревоженно повторила Лэя. - Это опасно? Что это? Я не хочу... Я выпью все что угодно... - резко привстав, она схватилась за голову, пытаясь унять головокружение. Рвотный порыв наконец взял свое и все немногое, что еще оставалось в желудке после ужасной ночи оказалось на полу всего в футе от ног алхимика.
- Лежи, - быстро скомандовал Эллирион, укладывая девушку обратно в кровать. - Пойду принесу какое-нибудь ведро. Не давай ей подниматься, - выбегая из каюты прокричал алхимик, подскочившему к племяннице Халэну.
- Отдыхай, дорогая, - с отеческой заботой Халэн неуклюже стал вновь гладить волосы племянницы.
Лишь только на следующий день Эллирион позволил Лэи подняться с кровати и покинуть каюту, при этом сосредоточив все свое внимание на Халэне. Без конца твердя, что тот еще не до конца поправился, а бессонная ночь не способствует выздоровлению и заживлению ран.
Оставив спорящих мужчин в каюте, Лэя отправилась на палубу. Огромная галера просто поражала своими масштабами. Богато украшенные бортики, палуба из красного дерева, натянутые ветром гигантские голубые паруса, корабль пузыря разительно отличался от невзрачных, мелких, местами побитых жалких кечей с рабами, следовавших по правому, левому бортам и небольшой колонной сзади.
Наемники сновали по палубе, то натягивая, то наоборот отвязывая фалы, шкоты, передвигали разные бочки и ящики, но при этом старались чуть ли не за десять футов обходить девушку. Один, неся огромный ящик поздно заметив подошедшую Лэю чуть было не выпрыгнул за борт, но вовремя заметив путь отступления в спешки ретировался.
Они плыли уже четыре дня. Видимо Темные боги благоволили пузырю. Все эти четыре дня погода была самой, что ни на есть, подходящей для морского путешествия. Днем на голубом небе проплывали облачка разных форм и размеров, а по ночам темный небосвод озарялся десятками сотен разной яркости звезд.
Халэн с Эллирионом практически не покидали каюты, без конца споря и что-то обсуждая. Наемники пузыря все так же избеги встречи с ней, а сам пузырь, как ехидно заметил Халэн, страдал от загадочной морской болезни.
Единственным другом Лэи, если это понятие вообще было применимо к подчиненным ее похитителя, стал старый моряк Форхес. Сурового вида мужчина был своенравен, а так как он единственный, кто не пытался скрыться от нее, как трусливая мышь, Лэя ни отходила от него ни на шаг, даже если у него было плохое настрое, а плохое настроение у него было всегда. Он был не особо разговорчив, а временами и откровенно груб.
- Привет, - Лэя подкралась к моряку, стоящему меж множества клеток с вечно ни на мгновение не затихавшими воронами.
- А, это ты, - даже не оборачиваясь ответил Форхес.
- Я тебя искала.
- Я не в настроении сейчас говорить.
- Давно было интересно зачем на корабле держать ворон, тем более столько? Их тут двадцать... три, - Лэя решила зацепиться хоть за какую-то тему, пока моряк снова не начал ее прогонять.
- Двадцать семь их, - проскрежетал Форхес, - для навигации они.
- Навигации? - не отступала девушка.
- Отвали от меня наконец. Я вроде бы ясно сказал, что не в настроении с тобой говорить.
- Ну Форхес, мне скучно, а ты единственный, кто от меня не убегает.
- Надо начать. Вон иди к хозяину. Он и погорит с тобой и кое что другое, может, сделает... - не дождавшись ответной реплики моряк повернулся к Лэе и посмотрел на поникшую девушку, грустно смотрящую куда-то за море. Видимо решив, что перегнул палку он уже мягче добавил: - Мы их не кормим. Вот будем, предположительно, подплывать к земле - выпустим одного. Вороны падальщики, а значит охотиться не станут. Он взлетит, а жрать то хочется, что делать будет? - моряк вопросительно посмотрел на Лэю.
- Не знаю, - пожала она плечами.
- Он будет землю искать, что ж еще. С птичьей высоты-то виднее будет. Найдет - полетит в ее сторону, а мы за ним. Не найдет - вернется к нам...
- Что это там? - Лэя прервала объяснения наемника, указывая на крохотный корабль вдалеке, державший курс прямо на них.
- Что? - Форхес устремил взгляд в направлении руки своей собеседницы. - Черные воды... - прошипел он и набрав в легкие воздуха зычно прогремел: - ПИРАТЫ!!! - в то же мгновение движение на корабле прекратилось. Все пристально вгляделись в неуклонно приближавшийся корабль. Всеобщее остолбенение закончилось так же внезапно, как и началось. Наемники засновали по палубе, часть скрылась в трюме, кто-то искал оружие, другие созывали всех собраться для обороны.
- Да заткнитесь вы уже! - в дверях вечно закрытой каюты показался, раздраженный криками, пузырь.
Выглядел он действительно не важно. На сером, бледном лице не было и тени той улыбки, которую он так щедро раздаривал на суше. Держась за голову, толстяк подошел к бортику и со странным булькающим звуком изверг все содержимое своего огромного брюха за борт. Чуть отдышавшись, он вскинул руку в знак приветствия приблизившемуся кораблю.
Пиратский корабль надменно оттеснил тщедушное суденышко, перевозившее рабов и поравнявшись бортами с галерой пузыря в двадцати-тридцати футах левее продолжил плавание.
- Продолжайте, это свои, - пробулькал толстяк и неуклюжей походкой вновь удалился в свою каюту.
- Не к добру это, водить дружбу с пиратами, - произнес Форхес, когда толстяк закрыл за сбой дверь. - Черные воды, и свои? Давно ли картель стала прикрывать работорговцев. Странно все это.
- Может они не пираты. С чего ты вообще это взял? Очередные наемники.
- Много ты понимаешь...
- Так объясни! Что сразу огрызаться!
- У наемников своих кораблей нет, они продают мечи и себя, - начал Форхес. - А значит это либо корабль купца, либо пирата. Теперь сама смотри. Корабль явно неновый, это и отсюда видно. Парусина старая и местами уже прорвана, корпус пообветшал - значит давно за ним не ухаживал хороший плотник. Корабль торговый, не военный. Видишь какой толстенький? Это чтобы по больше груза в трюм входило. А раз он торговый, то почему один? Для всех купцов, плавающих в этих водах не секрет, что здесь водятся пираты и без охраны сюда никто не сунется...
- Они могут нанять воинов и посадить их на корабль. Зачем нанимать еще один. Ты сам сказал, что они продают себя, а не корабли, - перебила моряка Лэя.
- Тебя надо объяснять или раз ты такая умная, то пойдешь кого-нибудь другого донимать?
- Прости.
- Перевозить на одном корабле и наемников, и груз слишком затратное дело. Во первых это скажется на вместимости судна, а значит в плаванье придется брать меньше груза, во вторых не все наемники чисты на руку и то что недавно было твоим может стать их. Так вот, одинокий потрепанный торговый корабль может означать лишь одно - пираты.
- А в Долине кораблей разве нет? Может...
- Как нет, есть, но они не заплывают в эти воды, а галеоны ордена легко отличить. Это красные боевые корабли с огненно-красными парусами. А морская торговля, насколько я знаю, у них практически не развита. Имея один порт и пару-тройку спусков к морю меж гор особо не по плаваешь.
На еще светлом небе вновь проступил призрачный силуэт лунного полумесяца. К стоявшей на корме, рядом с птичьими клетками, Лэе подошел Эллирион.
- Дорогая, пойдем. У нас с твоим дядей есть важный разговор к тебе, - прошептал алхимик, схватив девушку за руку.
В каюте на кровати сидел угрюмый Халэн, потирая рукой осунувшееся лицо.
- Садись, милая, - тихо произнес он, похлопав рядом с собой.
- Лэя, послушай меня внимательно, все что я сейчас скажу очень важно, - начал алхимик. - Боги нам благоволят и посылают сильный попутный ветер. Мы можем быть на Кальдере уже дня через три, если не раньше. Большая часть пути, по моим наблюдениям, уже преодолена. Как только мы высадимся на берег твоя судьба может пойти по одному и двух вариантов, - Эллирион внимательно посмотрел на девушку и убедившись, что та его слушает продолжил. - Первый - тебя может взять к себе сам Азуль ша Лири и этого нам ни в коем случае нельзя допустить. Я не знаю есть ли у него какой-то замок на Кальдере или он вечно странствует. Так что, ты должна сделать все возможное чтобы он даже ни на одно мгновение не задумался оставить тебя при себе. Теперь что касается второго варианта - тебя, вполне вероятно, продадут в "Приют любви", - алхимик замолчал, прерванный ударом Халэна по деревянному основанию кровати. - Халэн, пожалуйста, - максимально мягко произнес он, обращаясь к мужчине. - Скажу тебе прямо, - Эллирион вновь развернулся к Лэе, - это самый гнусный и отвратительный бордель что когда-либо существовал. В нем никогда не испытывали нехватки в товаре. Людей поставляют как сами работорговцы, так и местные наемники, воюющие с аборигенами. Скажу только то, что убийство раба или рабыни в процессе совокупления, наверное, одно из самых безобидных развлечений, которым может похвастаться это заведение. За определенную сумму с телами, как они называют, кукол можно делать все что заблагорассудиться. Но нам это даже на руку... Не бойся, - алхимик приблизился к Лэе, обхватив ее руки своими. - Все будет хорошо, главное делай все что я тебе скажу. Так вот, такая вседозволенность нам даже на руку, хозяйка этого мерзкого заведения так же легко тебя продаст, как и пошлет на верную смерть к очередному клиенту. Первое что от тебя сейчас требуется - это стать совершенно невыносимой для Азуля. Хорошо? - Лэя жалобно кивнула в ответ.
- Почему я должен тебе ее доверить? С чего я должен поверить, что оставив ее тебе...
- Оставить? - испуганно, с вновь накатывавшими слезами, прошептала Лэя. - Дядя...
- Да, к сожалению. Сейчас я не смогу ему помочь. "Приют любви" купит только тебя, - алхимик еще крепче сжал маленькие дрожащие руки девушки. - Халэн, - повернулся он к мужчине, - тебе придется довериться мне. Твой план не выдерживает никакой критики. Даже сейчас, когда ты поправился, ты не уклюж, признай это уже. И даже если вы сможете сбежать на суше от наемников Азуля, то куда вы пойдете? Вдвоем море не пересечь, да и на чем? Но что гораздо вероятнее вас разорвут дикие звери или перебьют местные, да что там, ты же даже не знаешь леса Кальдеры! Каждая травинка и куст, потенциально ядовиты и опасны, а любая мошкара может быть переносчиком смертельно опасной болезни. Это по меньше мере глупо, Халэн!
Теперь стало ясно о чем все эти дни спорили оба мужчины, ища выход, возможность спастись. Дядя крепко прижима к себе оставшейся рукой хрупкое тельце своей совсем юной племянницы, понимая, что вскоре он будет вынужден с ней расстаться и вполне возможно навсегда.
Оставшиеся дни оказались куда мрачнее всех предыдущих. Халэн не отходил от племянницы ни на шаг и все время молчал.
- Я могу остаться с пузырем и поставить ему условие, чтобы он не продавал тебя, - стоя рядом с бортиком, прошептала Лэя.
- Глупышка моя, - Халэн ласково гладил племянницу по голове. - Скажи Ваалиру, чтобы он не бросал мои лавчонки, а в нашем родовом особняке, в моей комнате, лежит письмо, на случай если со мной что-то случиться. Там все что ему нужно знать.
- Дядя... - Лэя крепко обняла Халэна, прижавшись к исхудавшему телу столь любимого и дорогого человека.
Корабли подплывали, казалось бы к бескрайнему берегу. Утром, появившееся вдалеке, земля еще казалась тонкой светлой линией на горизонте, но уже в полдень светлая линия покрылась густой зеленью лесов и до высадки оставались считанные мили.
Причалив к дикому, пустынному берегу наемники в спешки принялись разгружать корабли и выводить рабов. Людей гнали понурой вереницей вместе с повозками товаров.
Вскоре из своей каюты выбрался и пузырь, к его лицу, наконец, вернулись краски и мужчина был несказанно рад прибытию на твердую землю. После его команды большая часть наемников, занимавшихся выгрузкой товаров, перешла на главный корабль и принялась за вещи своего хозяина.
- Эту снова в клетку посадить? - услышала Лэя подошедшего к пузырю воина. - У нас ведь больше нет их. Все уже снарядили в дорогу.
- Нет, нет! Конечно же нет, - пролепетал толстяк. - Надо учиться на своих ошибках. Столь прекрасное создание и в клетку. Нет, нет, нет. Так мы его просто на просто погубим. Найдите ей коня и присматривайте, чтобы никто не обидел.
Вскоре тот же воин, что разговаривал с пузырем пришел и к ней. Так и не дав толком проститься, наемник чуть ли не силой отвел девушку на берег и посадил на коня.
Ее окружала чужая земля, чужие люди. Дядя Халэн так и остался стоять на корабле, борясь с подступавшими слезами. Он провожал удаляющийся силуэт своей прекрасной розы пустыни, совсем еще ребенка, вверенного ему братом, а Эллирион покинул их и того раньше. Алхимик ушел сразу после прибытия кораблей на Кальдеру и обещал вернуться позже, но так больше и не появлялся.
Дорога, по которой следовал караван все время петляла, скрывая спереди и сзади шедших людей. Лэи казалось странным, что к столь необитаемому, заброшенному берегу ведет такая широкая, исхоженная дорога. Видимо рассказы о замках и больших портах были такой же ложью, как и все остальные слова Ахмада. Могла ли она доверять Эллириону и почему так слепо доверился алхимику дядя. Халэн не отличался спокойствием и рассудительностью, но всякий раз его гнев и вспышки необдуманной активности алхимику удавалось унять, что не выходило даже у отца. Страх и осознание всего ужаса и безысходности своего положения захлестывало девушку.
Тем временем колонна наемников, окруженная целой армией старых морщинистых деревьев входила под их переплетенные ветви. Своеобразный туннель почти не пропускала солнечный свет, зато давал разгуляться довольно сильному и прохладному ветру. Прижимаясь к горячей спине лошади Лэя услышала тихий, хлюпающий хрип. Лошади ее надзирателей все так же продолжали медленно шествовать вперед, а вот их наездники вцепившись побелевшими рукам в толстые лианы обвитые вокруг их шей оставались на месте. Животные словно специально тянули своих наездников, тем самым помогая еще крепче затянуться петлям.
Вдруг в лесной тишине раздались удары. Мерный стук барабанов гулко отбивал ритм. Вслед за барабанами тишину заполнили крики, или скорее какая-то безумная песня, состоящая из улюлюканья и вскриков. А через мгновение к всеобщему гаму добавился и свист, вылетавших из ниоткуда стрел. Снаряды метко поражали вооруженных наемников, а те в свою очередь выхватывали мечи и, безумно озираясь, пятились на выход из темного туннеля.
Но с каждым мгновением безумная песня приближалась, становясь все громче и агрессивней. Из леса с яростью пантер вылетали люди с разукрашенными лицами в одних набедренных повязках. На ком-то из них отовсюду торчали разного цвета и размера перья, кто-то был одет в шкуры животных. Небольшой отряд аборигенов был не сравним с той армией, что охраняла караван, но на момент атаки в туннеле уже царил полный хаос. Аборигены неистово били в свои щиты, создавая еще больший шум. Их атаки состояли из быстрых набегов. Неожиданно налетая с одной стороны они пронзали наемников своими копьями или странного вида мечами и тут же вновь скрываясь в густых зарослях.
Безоружные рабы получив призрачный шанс вырваться из заключения разбегались во все стороны. Распространявшееся паника медленно завладевала и лошадьми. Испуганные видом крови, шумом, криками животные спасались бегством, топча всех на своем пути.
Лэя в ужасе наблюдала за всем происходящим, закрывая глаза своему коню и молясь чтобы он не последовал за своими сородичами.
В общей массе людей перед глазами девушки промелькнул пятнистый наряд одного из аборигенов и в то же мгновение перед ней очутилось сухое, жесткое лицо мужчины, не выражавшее ничего: ни страха, ни жалости, ни злости. На его глаза сползала морда ягуара, а у скул виднелись клыки, когда-то опасного хищника. Лицо воина словно бы смотрела прямо из пасти дикой кошки.
Его образ был перед Лэей всего миг, крохотную частицу вечности, предшествующую тишине, темноте и странному безмятежному покою.