Марк сидел за своим столом, обдумывая текст праздничного обращения. Завтра его родному аббатству исполниться уже 724 год и по этому случаю, как и во все прошлые годы монахи устраивали грандиозный пир.
Аббат сидел с закрытыми глазами, ища подходящие слова и обороты. Периодически он, будто бы пробуждаясь от неспокойного сна, открывал глаза, хватался за перо и что-то вычеркивал и дописывал в лежащем перед ним пергаменте.
Тем временем снаружи уже давно стемнело и лишь догорающая свеча охватывала слабым мерцающим светом небольшой клочок кабинета с дубовым столом. Марк из последних сил заставлял себя дописать праздничное обращение. По правде говоря, он мог дописать его и завтра, но продолжал оттягивать момент, когда ему придется отправиться в спальню. В последние дни он никак не мог выспаться. Каждый раз засыпая, он погружался в воспоминания, и вновь переживал худшие моменты своей жизни, а пробуждаясь на утро, чувствовал себя невероятно уставшим и вымотанным.
Уже после первой ночи в аббатстве Марк пришел к выводу, что его сны как-то связаны с Эриком, как теперь именовал себя его старый друг, о чем он в тот же день и попытался ему сообщил. Сам Эрик объяснял появление снов несколько иначе, он винил во всем обычное переутомление Марка и обилие тревожных новостей в последнее время.
С момента его эффектного прибытия, и именно эффектного, другие слова на ум Марку не приходили, прошло уже два дня. Эрик умудрился перепугать всех, с кем успел повстречаться и даже тех, кто о нем был только наслышан. Вопреки своим же заверениям, он все-таки остался в аббатстве гостем, но при этом предпочел остановиться не в приготовленной специально для него комнате, а оккупировав библиотеку. Где собственно эти два дня и провел, не выходя ни днем ни ночью.
Жизнь Марка медленно налаживалась, входила в привычный ритм с знакомым распорядком дня. Писем от Натаниэля больше не приходило, что вынуждало к томительному ожиданию вестника с материалами, собранными лордом.
Отложив перо и растерев сонные глаза Марк, наконец, решил, что дальше обманывать и заставлять себя писать, он больше не в состоянии. Встав, распрямив спину и потянувшись он ловким, привычным движением погасил свечу и погрузившись в приятный полумрак, побрел к дверям своей спальни.
С каждым шагом его все сильнее обуревал страх предстоящего сна, снова эти неприятные воспоминания, снова ужасные мгновения его жизни. Разум брыкался, сопротивляясь каждому движению, на отрез отказываясь ложиться на заслуженный отдых, но и на сопротивления уже не оставалось сил. Закрывая глаза Марка охватывал сладкая волна спокойствия, по телу проходила удовлетворенная дрожь и укрывшись толстым одеялом он вмиг уснул, уносясь в потоке сновидений.
Наконец, после стольких мучительных кошмаров и без конца мучавших его призраков прошлого, он мог отдохнуть и расслабиться
Пробудился Марк от прохладного ветерка и яркого солнечного света. Где-то совсем рядом пели птицы утренние трели и мир сбрасывал с себя оковы ночи.
Марк потянулся, ощутив в своем теле неожиданную бодрость и силу, отбросив легкое, рваное одеяло встал и осмотрелся.
Он был в пещере, напротив стоял небольшой походный столик с развернутой картой.
- Доброе утро, - в пещеру зашел юноша, заботившийся о нем все это не легкое время.
- Доб...
- Лорд Ансельм, Хиденс передает что они заметили всадников, а про Фьерса ничего пока не известно, - следом за лордом в пещеру вбежал запыхавшийся воин и, тяжело дыша, прислонился к каменной стене пещеры.
- Да! Знаю я уже все это, ждите указаний! - прокричал парень и быстрым шагом направился к стоящему столику.
Лорд Ансельм. Титул стоявшего в паре шагов юноши вновь нанес болезненный удар по памяти аббата. Лорд Ансельм. Почему с таким трудом его сознание пробивалось к самым обычным вещам. Просто имя, имя его друга, которого он знал чуть ли не с самого рождения. С рождения! С очередной детали слетела пелена, но так и не приблизила к чему-то важному, что так оберегал его разум.
- Иди скорей сюда! Темные боги, защитите всех нас! Бездна их всех поглоти, мы в ловушке, - парень обернулся к Марку, уставившись на него в ожидании каких-то слов или действий.
Что-то сковывало разум, словно бы стоявшая огромная невидимая стена, которая препятствовала всему, даже потоку мыслей. Каждое движение, каждый шаг, слово, мысль требовали от Марка невероятный усилий.
- Да, прости. Я наверно до сих пор не оправился от ранения, - Марк собрал все свои силы и сделал один единственный шаг навстречу юноше. На мгновение мир вспыхнул и тут же погас. Дышать сразу стало свободней, а тело будто бы стало легче и подвижней.
- Боги. Я всех нас погубил. Зачем я повел войско в лес. Они скоро нас догонят. День, может быть два и все будет кончено! Но, на последок мы заберем с собой как можно больше этих святых уродцев. Этих треклятых тварей, с мечами и факелами, несущих добродетели и спасение для всего живого! Ха! - парень, словно безумный, то поддавался приступам паники и отчаянья, то горячо желал смерти врагам.
- Хьеэр, соберись, ты уже не ребенок и твоего решения ждет целая армия, - Хьеэр, боги, как он мог забыть этого белобрысого мальчика. Своего соседа, паренька с которым впервые ловил рыбу, впервые напился в хлам и впервые поднял меч, защищая их деревню. Боги, а теперь этот мальчик, совсем еще ребенок, ведет армию и если он не соберется, их всех действительно ожидает смерть.
- Хотел бы, но что мне делать? Мы можем снова отступить, как отступаем уже неделю. Но куда мы идем, на что рассчитываем? С каждым днем нас все меньше! Кто-то отстает, кто-то умирает от ран, кто-то просто бежит! Да пусть в бездну отправиться эта тварь со всей своей армией! Этот проклятый, бесконечный лес! Он нас всех убьет... Ты только посмотри на карты, - парень развернулся к столику, нависая над выцветшими пергаментами. - Тут повсюду лес и одним богам известно где он кончается.
- Отступай на север, там нас все еще помнят и ты сможешь набрать новых людей, сможешь обороняться.
- Обороняться? Мы уходили победителями, гнали этих святош, а теперь сами возвращаемся как побитые псы...
- Хьеэр, сейчас главное сохранить людей, остаться в живых. Позже мы соберемся с силами и нанесем новый удар.
- А он тем временем будет продолжать жечь людей?
- Хьеэр! Я останусь здесь с небольшой группой. Мы их задержим, а ты уводи остальных.
- Ты свихнулся? Фьерс уже пытался их задержать, и где он теперь? Они и тебя убьют!
- Воины ждут тебя, уводи кого сможешь.
Парень казалось за несколько мгновений постарел на десятки лет. Согнувшись, с опущенными плечами, он медленно шаркая ногами вышел из пещеры.
Вскоре бросив последний взгляд на зияющую дыру пещеры и лицо своего друга, вышедшего его проводить, юноша, уводил отряды побитых солдат глубже в чащу леса.
С Марком осталось не больше пятидесяти мужчин, большинство из которых были стариками из его разоренной деревни. По последним сообщениям войско врага уже приближалось к горе. Десятки тысяч вооруженных, бодрых, сытых и верящих в свою правоту людей, шли вперед с единственной целью - уничтожить.
Осмотрев свой небольшой угрюмый отряд Марк думал лишь о том, на сколько они смог задержать эту неудержимую силу, прежде чем сделают свой последний вздох.
Сон как всегда прервался неожиданно для его владельца, медленно растворившись в реальности.
Марк, в который раз с облегчением обнаружил, что находиться в своей кровати, в своем кабинете и в своем родном аббатстве. Уже которое утро он просыпался со смешанным чувством. Каждый раз чувствуя облегчение от осознания, что это был всего лишь сон и разъедавшую его злобу на судьбу за то, что та заставляет его переживать то о чем он предпочел бы забыть навсегда.
Марк оделся и усталой походкой направился в кабинет, намереваясь все-таки закончить праздничное обращение. К его удивлению в кабинете его уже ожидал Клеос, тихо сидя на одном из кресел, около двери.
- Простите... просто тут такое дело, - запинаясь, начал монах, - ваш гость, Эрик...
- Да.
- Он уже третий день не выходит из библиотеки, и... я сказал брату Марику отправить ему еду. Он ведь ни разу не спускался в зал поесть с того самого вечера, как прибыл в аббатство. Я начал беспокоиться все ли с ним в порядке, но раз вы приказали не отвлекать его, то входить к нему я не осмелился.
- Хорошо, и что? Ему передали завтрак?
- Нет, - монах выскочил из кабинета и вернулся, неся перед собой поднос с завтраком. По сравнению с тем обилием еды которое каждый раз подавалось в зал, даже на завтрак, поднос Клеоса выглядел скудновато. На деревянной тарелке лежал небольшой кусочек холодного пирога с мясом и пара ломтиков хлеба. Запивать все предполагалось пивом. - Поварята боятся к нему приближаться, трое ребят бегом вернулись назад и на отрез отказались возвращаться.
- Что за глупости? Он странный человек, это ты мог заметить и при первой встречи, но пугаться то его не стоит.
- Я так же подумал, аббат, и тогда решил отнести поднос сам...
- Ну, продолжай, он и тебя напугал?
- Там... Он... сидел и читал...
- И что в этом такого?
- Простите аббат, вы не могли бы сами отнести ему? - монах с надеждой протянул поднос.
- Хорошо, поставь его на стол, но я все равно не понимаю, что там может быть такого ужасного.
- Простите, простите, - Клеос чуть ли не бегом помчался к столу, поставил поднос и извинившись еще раза три, вылетел из кабинета, боясь что аббат может все-таки передумать.
Осмотрев довольно простое, если не сказать бедное, угощение приготовленное братом Мариком для гостя и отломив небольшой кусочек пирога, Марк решил дописать обращение пока у его головы еще оставался настрой на работу. После отнести этот злополучный завтрак Эрику. Тем более что Марк был не до конца уверен, в том что Эрику вообще необходимо было хоть чем-то питаться. А уже после всего можно было бы заскочить на кухню и самому.
Усевшись за свой стол и отыскав вчерашние свертки пергамента, он их развернул и макнув перо в чернила начал обдумывать финальные строки. Вспоминая все самое хорошее, что произошло за этот год, Марк вывел пару строк о теплой зиме и богатом урожае летом, о трудах брата Антонио и его команды по реконструкции аббатства, заранее поблагодарил брата Марика за приготовленный пир и в завершение пожелал всем хорошего вечера.
Закончив писать и отложив перо, он еще разок пробежал глазами по написанному обращению и оставшись довольным, направился к Эрику.
Все утро, пока Марк писал, его тянуло спуститься в библиотеку, посмотреть на то, что же такого там мог сотворить его старый друг. Испуганных поварят он еще мог понять, но Клеоса, который сам, лично, встречал Эрика тем вечером - нет. Наконец, преодолев два лестничных пролета и спустившись во двор, где уже днем царил дух веселья, он повернул к толстой, немного кривоватой башенке, в самом дальнем конце двора.
- Ну, и что ты тут натв... - Марк так и не смог закончить свою заранее отрепетированную речь, замерев в дверном проеме.
Той ночью, когда Эрик только прибыл, и вечером на следующий день, когда его навещал Марк в последний раз, было темно и впечатления сильнее чем в первый момент прибытия он произвести не мог. Сейчас же в ярко освещенной библиотеке перед ним предстал оживший кошмар. В окружении стопок древнейших фолиантов и десятков раскрытых и, разбросанных по всему полу книг сидело нечто лишь отдаленно похожее на человека.
Худой, с кожей цвета мела и седыми всклокоченными волосами труп водил тощим, иссушенным пальцем по очередной странице, вчитываясь в строки.
- Ты очень вовремя, я как раз хотел с тобой поговорить, - знакомый голос вывел Марка из поразившего его ступора.
- Ты вообще видел себя? Что это такое? - Марк даже не заметил, как присел на стоявшую рядом стопку книг. Его мозг усиленно пытался соотнести представшую перед ним картину со звуком голоса.
Труп с каким-то хрустом отложил книгу, которую только что читал и с невероятной бодростью подскочил. Быстро пробежав по залу он собрал несколько томов и множество листочков исписанных и изрисованных разными символами.
- Я приведу себя в порядок, не беспокойся, - ответил он на молчаливый взор аббата.
Аккуратно разложив на столе все собранные им листочки и книги, Эрик задумался, внимательно все осмотрел и, наконец, развернувшись обратился к Марку.
- Я должен сам опросить всех свидетелей и осмотреть замок.
- Хорошо, я сейчас же напишу Натаниэлю, что от моего имени будет послан человек. Только ты бу... - с нескрываемым воодушевлением произнес Марк и поднявшись на ноги уже намеревался исполнить свой замысел.
- Нет, - резко прервал его Эрик, - ты поедешь со мной.
- Не, не, не. Нет. Даже не думай. Хватит с тебя и моего письма, а там отправляйся куда хочешь, допрашивай кого пожелаешь. Разбирайся во всем этом деле.
- Марк, письма будет недостаточно. Мне нужно проверить тюрьму...
- Я приложу свою печать, тебе как представителю магистра будут все двери открыты.
- Прекрати! Ты же сам понимаешь, что это не так. Может быть мне и будут рады в самом Тиретхолле, благодаря твоей дружбе с Натаниэлем, но про местный храм такого явно не скажешь. Они в любом случае будут проверять письмо и запрашивать разрешение и Льоуса.
- Не вижу никаких проблем. Письмо настоящее, а Льоусу и дела нет до того что происходит здесь, его мысли уже давно на Кальдере
- Проверка займет время Марк! Прекрати уже. Если с ним нашли связь или того хуже, он вырвался, мы уже проиграли ему несколько десятков дней.
- Кто-то совсем недавно, с насмешкой говорил, мне что его возвращение невозможно. Тем более он все еще в тюрьме.
- Откуда ты это може...
- Когда ты хочешь отправляться?
- Сейчас. Немедленно. Мы и так потеряли слишком много времени.
Марк печально осмотрел разложенные книги, карты и листочки собранные Эриком. Медленно, шаркая ногами он подошел к дверям библиотеки и ненадолго замер.
- Мы отправимся сразу после пира. Будь готов, - и не дождавшись ответа вышел.
Снова в путь, а он глупец, думал, что та прогулка до пещеры Эрика была самым жестоким испытанием. Все только начиналось. До Тиретхолла была неделя, если держаться тракта, но Эрик скорей всего будет гнать лошадей и днем, и ночью. Может быть это и к лучшему, хотя бы он избавится от этих отвратительных кошмаров.
Марк добрался до своего кабинета не обращая внимания на детский смех во дворе, суетящихся монахов, украшавших коридоры и залы, стук посуды из кухонь, где проходила настоящая кулинарная битва. Он тихо прошаркал в свой кабинет и сел за стол, мысленно прощаясь со всем что ему дорого.
За ним зашел Клеос, что-то пробормотав, спрашивая о состоянии гостя и самого аббата. Марк что-то ответил, то ли все в порядке, то ли не отвлекай. Не видящим взглядом он уставился на соседнюю от стола стену и просидел так бог знает сколько времени.
Когда он очнулся на небе все так же светило солнце, пели птицы, а во дворе слышались детские голоса. Избавившись от накатившейся на него тоски, он решил действовать.
Нашел свой древний холщовый мешок, в котором когда-то носил вещи. Сбросал в него чистые листки пергамента, чернильницу, печать магистра, пару камзолов, бриджи, плащ и балахон. Разгреб свой сундук, попутно набрасывая все новую одежду и обувь в мешок, но добравшись до дна на старика накатило щемящие чувство давно ушедших дней.
Сколько лет он не видел свой меч. Красная кожа ножен и рукояти с изображением открытого ока. Отец выжег его на коже, а позже выгравировал на самом клинке в память о матери Марка. Отец был наемником и в отличии от отцов его друзей практически не бывал дома, сражаясь где-то в чужих землях за местного лорда, в награду получая от лорда пищу и землю для своей семьи.
На двадцатый день рождения Марка, отец вручил ему свой меч, утверждая, что любовь и забота его матери, хранившиеся в этом клинке не раз спасала его от верной смерти.
Возможно в чем-то он был и прав, в тот же день купив себе новый меч у местного кузнеца отбыл в очередное сражение из которого так и не вернулся.
Марк медленно извлек клинок из ножен, пробуя вес и длину. Давно забытые ощущения, боевой раж, холод клинка и лязг стали, казалось это было так давно, может быть даже с кем-то другим.
Закончив собирать вещи, он положил на кровать свою верную кольчугу, походный плащ и меч.
Солнце стало медленно клониться к горизонту, и в аббатство начали стекаться люди из деревни. В главном зале уже во всю расставляли посуду и несли угощения. В центре зала, словно боевой командир, монахами управляла Элис.
Утренний скудный завтрак более чем компенсировался немыслимым разнообразием и количеством угощений на пиру. По всей видимости все утро, день, а возможно предшествующую ночь брат Марик со своими поварятами готовили все выносимые к столам блюда. Возможно это и объясняло настолько непримечательный завтрак, у поваров просто не хватило времени на что-то иное.
Первым делом монахи, под руководством Элис, начали выносить блюда, считавшиеся основными. Дюжину тыквенных пирогов, в виде золотистых розочек, начиненных как не странно маленькими ломтиками яблок и пару огромных кастрюль с мясной похлебкой. Четверо монахов, по два с каждой стороны огромного блюда, вынесли тушеную баранину, сочные большие куски мяса были обильно политы соусом с множеством приправ.
Следом за основными следовали переходные блюда, неуклонно приближавшие гостей к десерту. Каплун с черносливом, изюмом и мускатным орехом, студень из телячьих ножек и заварной крем.
И финальное творение мысли брата Марика, десерт. Огромный пирог, копировавший до мельчайших деталей само аббатство, клубничное суфле, в окружении свежей клубники, безе и искусно приготовленные фрукты из марципана.
Таким выглядели столы для рассаживающихся гостей, но бедолаги и не догадывались о грандиозном замысле брата Марика. Заставленные столы были всего лишь первой из трех смен блюд, в это время на кухнях свободное место было в огромном дефиците, новые тарелки, кастрюли и блюда стояли на столах, полу, друг на друге, словом занимали каждый свободный дюйм.
Впереди долгого вечера гостей еще ожидали пирог с заливным зайцем и цыплята со свиными языками. Маленькие пирожки из телятины и запеченная говядина. Пирамида из раков и макрель приготовленная на огне. Маковые кексы, мармелад, джем, горячий шоколад и еще многое другое. Работа на кухне не утихала даже когда последний свободный дюйм пал под натиском угощений.
Разнообразие напитков было не хуже, от разного года и вкуса ягодных настоек, вин, элей и не пользовавшегося успехом чая.
Марк осторожно, боясь задень суетящихся поварят и монахов, прошел к своему столу и сев, стал наблюдать за столь знакомыми и родными людьми.
Вскоре зал стал заполняться гостями, блюда уже стояли на столах, окруженные облачками пара, Элис встречала всех у входа и руководила посадкой.
Малый и центральный столы с левой стороны уже были заполнены монахами и деревенскими жителями. За центральный правый только стали усаживаться гости, а вот за малым, с той же стороны, творилось что-то непонятное. Толпа молодых девушек сгрудилась у края стола, угрожая разрушить порядок, наведенный Элис.
К образовавшемуся затору уже приближалась сама Элис, которая за несколько мгновений рассадила всю собравшуюся толпу. Рассаженные девушки, а малый правый стол теперь принадлежал только им, даже сидя на своих местах не отводили глаз от все того же края стола.
На самом углу, вжавшись в стул, сидел прекрасный юный парень, волосы его торчали золотыми завитушками и на лице играл румянец.
- Вот вроде бы и все, - Марка отвлек севший рядом брат Абель.
- Абель! - мигом опомнился аббат. - Я совсем о тебе забыл. Нам нужно срочно поговорить.
- Хорошо, - блаженно произнес Абель, отпивая несколько глотков пива. - Здесь или выйдем?
- Здесь, времени обсудить все с глазу на глаз уже нет. Как я мог о тебе забыть.
- Да что случилось?
- После пира, сразу же, как он закончиться мы с Эриком отбываем в Тиретхолл. Делами аббатства займешься ты...
- Я?! Аббат Маркус вы с...
- Не перебивай и слушай внимательно. Всеми насущными делами займешься ты. По всем вопросам пиши лорду Аргеру, он мне передаст. Все понял?
- Да, - угрюмо произнес монах, и залпом допил остатки пива.
Зал стал понемногу затихать и все взгляды устремились на Марка. Встав и вооружившись бокалом вина он начал зачитывать свое ежегодное праздничное обращение. Упомянув деревню и аббатство, деревенских жителей, их трудолюбие и доброту. Поблагодарив пророка за хороший урожай, брата Марика и Элис за столь вкусный и богатый пир, брата Антонио за масштабную реконструкцию аббатства, деревенских домов и дороги около тракта. Марк высоко поднял бокал и пожелав всем урожайного, мирного года, призвал угощаться.
Сразу после пожеланий аббата зал взорвался веселыми криками, обоюдными поздравлениями и смехом.
- Прошу прощения, что затягиваю свою речь, но у меня есть еще одно небольшое объявление, - услышав голос аббата, продирающийся сквозь весь этот шум, зал снова затих. - Спасибо, дорогие мои. После пира я должен буду покинуть аббатство на какое-то время. Во все время моего отсутствия меня заменит брат Абель, - Марк положил руку на плече сидящего рядом монаха. - Вы все его хорошо знаете, а теперь прошу продолжайте, - Марк присел на свое место.
Какое-то время в зале висела тишина, люди перешептывались и грустно вздыхали, но вскоре детский смех снял висевшее напряжение и зал снова наполнился шумом и гамом звенящей посуды и разговоров.
За окнами аббатства уже давно стемнело, столы опустели а гости понемногу стали расходиться.
- Ну куда вы на ночь глядя, - по пятам за Марком следовали Элис и брат Абель.
- Поспите, отдохните, а на завтра мы приготовим вам еду в дорогу, - поддерживая Элис произнес брат Марик, руководивший сбором грязной посуды.
- Я уже собрался в дорогу, спасибо, а перекусить мы всегда сможем в тавернах, близь тракта, - Марк в сопровождении провожающих вышел во двор, где его уже ждали две груженые, холщовыми мешками, лошади.
- Аббат, а если вы заблудитесь впотьмах, вы же уже не мальчик, простите конечно, - все никак не унималась Элис.
- Приятная забота, - из-за лошадей вышел тот самый белокурый юнец, вызвавший такую шумиху среди девушек на пиру, - не беспокойтесь, я позабочусь об нем. И к глубочайшему моему сожалению, у нас совсем нет лишнего времени, - мягко прервал он пытающуюся возразить Элис.
Взобравшись на коней, под печальные крики провожающих, пара выехала со двора и направилась по направлению к деревне.
- И сложно тебе было сразу показаться в таком виде? - Марк все еще не мог прийти в себя после такого резкого преображения друга.
- Зато какое я впечатление произвел, - юнец расплылся в улыбке.
- Дааа. Я ведь к тебе зашел сегодня только потому что ты умудрился перепугать всех, с кем имел честь встретиться.
- О да. Я помню твоего слугу... Кло, Кле...
- Клеоса.
- Не так важно. Зато как его затрясло когда я к нему повернулся. Тебе надо было это видеть, его глаза в тот момент...
- Кстати о глазах, твои бы тоже следовало сменить. Не хватало еще чтобы ты лишний раз привлекал к себе внимание, если все окажется правдой.
- Ну чего не могу, того не могу. Глаза у нас черта семейная.
- Значит нужно что-то придумать.
- Возможно. Поговорим в таверне, - и парень пустил свою лошадь рысцой.
Так недавно дорога до пещеры Эрика казалась огромным, длинным путешествием, но сейчас они пронеслись мимо той самой тропки, уходящей в лес, а впереди еще ожидали дни и ночи в пути.
Первое время единственным ориентиром для Марка служи круп бегущей впереди лошади. Дорога петляла, то поднимаясь, то опускаясь, лишь когда они выбрались к тракту из-за туч показалась луна. Перед двумя всадниками открылась широкая каменная дорога.
- Остановимся в "Сморчке", - прокричал Эрик и развернув свою лошадь, помчался к двум одиноким огням вдалеке.
У таверны их встречал скрюченный старичок. Проскрежетав цену за комнату он взял у Эрика золотую монету и увел за собой лошадей.
- Отдыхай, завтра на рассвете отправимся дальше, - Эрик перекинул через плечи четыре мешка с их вещами и направился в комнату.
- Ты же сам настаивал на немедленном отъезде, а сейчас мы ночуем в двух шагах от аббатства, - негодовал Марк.
- Ты ночуешь. Я пока осмотрю предстоящую дорогу. Не хотелось бы попасть в ловушку, или ты другого мнения? Тем более лорд Аргер мог выслать уже документы и мне не хотелось бы разминуться с посланником.
- Да ты прав.
Оставшись в одиночестве Марк осмотрел невзрачную тесную комнатку, ободранный пол и стены, покосившийся столик. Вспомнив ночь, проведенную в "Улыбающемся сверчке", аббат в который раз убедился тому, как хорошо название таверны отражает ее сущность.
Прямо за его окном суетился Эрик, разжигая костер. Марк проследил за знакомыми действиями друга, как тот потушил разведенный костер, замер над слабой струйкой дыма и уставился в тлеющие угли. Отойдя от окна и развернувшись к кровати он с ужасом представил предстоящий сон.