Аннотация: Учеба и труд - все перетрут. Надо чаще бывать тут.
Университетские дела.
На следующее утро я встал раньше времени. Чисто выбрился. Вымылся так хорошо, словно собрался на тот свет к своим предкам, чтобы там быть чистым и больше никогда не мыться. Несколько десятков лет, я учусь без перерыва с самого первого класса, но при словах - сессия, зачет, экзамены - так меня бросает в дрожь. Словно я первый раз иду в первый класс. Возможно, что именно поэтому я каждый раз успешно сдаю зачеты и экзамены, так как всего себя вкладываю в познание изучаемого предмета в любой области своего знания. Будь то история, философия, психология или какой-то другой предмет. У меня страстный порыв к знанию появляется, как творческое вдохновение у художника перед эскизом на мольберте.
Нарядившись, как на свидание к любимой девушки, я первым автобусом уехал в город Душанбе. Несмотря на то, что наступила осень и в любое время мог с небес хлынуть дождь, этот первый день нашей сессии у меня был праздником наполненным ярким солнцем и пением птиц. Чтобы не помять свой шикарный костюм, я стоял на задней площадке автобуса и сторонился от людей входящих в автобус. Я так сильно выделялся среди других людей, что мне было неловко от такого различия. Каждый входящий разглядывал меня сверху донизу и никак не мог взять себе в голову, что такой нарядный мужчина едет в общественном транспорте. Когда есть для таких франтов такси или в самом крайнем случае маршрутное такси микроавтобусов, на которых удобно ездить в наряде, как в столице по городу Душанбе, так и дальше в его пригородах.
Собственно говоря, эта мысль появилась у меня в голове только что. Как это я не подумал об этом раньше? Видимо, это моя нищета, которая преследовала меня всю жизнь, породила во мне жадность. Вот я никак не могу отвыкнуть от жадности. Жалко каждую копейку. За последние девять месяцев, со времени погромов в городе Душанбе, я заработал больше денег, чем за все годы семейной жизни и еще не истратил ни копейки на какую-то роскошь. Даже в ресторан с женой не ходил. Превратился в Плюшкина, который Чичикову, в романе "Мертвые души", даже испорченные сухарь и сыр пожалел. Надо мне хотя бы новый год детям хорошо устроить, чтобы помнили дети свой новогодний праздник долгие годы своей жизни. Стало быть, это мне нужно научиться жить по-новому. Прежде мы жили всей семьей по возможности, а теперь надо научиться жить по средствам. В настоящее время средств достаточно, чтобы шикарно жить семьей.
Мои рассуждения отвлекли меня от времени. У привокзальной площади в самом городе Душанбе я заметил, что мы подъезжаем к последней остановке. Рассчитавшись за проезд, я вышел и буквально машинально вошел в троллейбус, который идет до зоопарка. Оттуда метров пятьсот до нашего "островка", где находится новое здание университета в Академгородке. Я даже забыл, что только сейчас планировал жить по новому и ездить на такси хотя бы в таком парадном костюме. Ну, ладно, что теперь поделаешь, троллейбус, так троллейбус, он тоже транспорт. Возможно, что следующий раз поеду на городском такси. Я так рано приехал, что даже испугался. В таком наряде меня могут пристрелить. Ведь сейчас оружия в Таджикистане, как семечек в кармане моих сынов, везде полно. Любой может нажать на курок и пиши, пропала вся запланированная жизнь. Может быть, пока не идти мне туда в университет? Подождать не много? Пока будет идти туда группа студентов.
Оглядевшись по сторонам, я увидел, как веселая группа девчонок, словно стайка доверчивых птичек заблудившихся во временах года, выпорхнула из подошедшего автобуса и радостно чирикая, пошла в сторону нашего университета. Словно ястреб, я поспешил за ними. Девчонки с удивлением осмотрели мой парад и продолжили свой веселый разговор о прошедшем лете. Сразу было заметно по возрасту, что первокурсники очного отделения, вчерашние школьницы. Слишком молодые, беспечные и не опытные, которые по своей наивности могут попасть в любую опасную ситуацию и погибнуть. У них даже в мыслях нет, что рядом может быть опасность в лице любого человека, в такое время, как гражданская война в республике.
Зря я переживал, что пришел раньше всех в университет. Здание университета жужжало, словно пчели-ный ров, куда слетелись желающие получить мед своего знания. Кроме дневников были заочники других факультетов. В основном биологи и экономисты. Я пошел до кабинета декана исторического факультета. Надо посмотреть расписание занятий на сессию, чтобы знать какие учебники взять в самую первую очередь. Заодно узнать в каких кабинетах будем заниматься. Как бы нам не пришлось бегать из одного конца огромного здания в другой. Здание университета метров триста, если не больше. Пока доберешься на перемене из одного конца здания в другой, время закончится. За этот промежуток времени нужно успеть поесть, попить воды, сходить в туалет, приготовить учебники и сесть за стол. Хотя бы кабинеты были рядом.
- Ну, Александр, прямо, как настоящий профессор вырядился! - удивленно, встретил меня, Гиясов Морис.
- Это только ты, из зала Верховного суда Таджикистана, выходишь в наручниках, а я выезжаю на "Волге". - ответил я. - Заодно мне там и мундир сменили. Так что тебе учиться надо у старших. Когда-то пригодится.
- Меду прочим. - вспомнил Гиясов Морис. - Меня подбивали в Верховном суде Таджикистана к тому, чтобы признать тебя главарем нашей банды, которая устроила погромы в городе Душанбе и убийство старика.
- Меня тоже там на допросах уговаривали признать тебя главарем нашей банды. - сказала Касымова Зухра.
- Мне тоже предлагали подписать документ в том, что ты главарь нашей банды. - вступила в разговор подошедшая к нам Мулукандова Сара. - Мне даже обещали свободу и неприкосновенность до конца жизни.
- Думая, что после подписания документа, тебе Мулукандова Сара, не долго пришлось бы ждать конца своей жизни. - с острил я. - Пришлось бы отвечать за каждую букву собственной подписи перед нашей воровской "малиной". Так что тебе повезло, что твое сознание успело опередить мысли следователей...
- Мысли, у которых видимо были слишком тупые, - добавил Гиясов Морис, - если они все так думали о нас.
- Вам не показалось удивительным то, что с моим появлением в Верховном суде Таджикистана, вас всех отпустили по домам? - спросил я, когда вся группа сказала одно и тоже. - Ведь это я признался в том, что был главарем банды и взял всю ответственность на себя. Так что, вы обязаны мне собственной свободой.
- Теперь ты наш "пахан" и вор в законе. - подметил Никифоров Сергей. - Мы все слушаем твой следующий указ на новое дело. Как скажешь, так и будем делать. Только "мокрое" дело не предлагай. Мы не убийцы.
- Если вся воровская "малина" в сборе, - распорядился я, - то с сегодняшнего дня будем взламывать науку.
Свои шутки о воровской "малине" мы перевели в серьезный разговор. Вскоре направились в кабинет исторического материализма, где по расписанию наших занятий должны были встретиться на лекции с Бобосадыковой Гульджахон Бобоевной, ответственный секретарь Совета Таджикской ССР по делам ЮНЕСКО. Рассевшись по своим местам в кабинете, мы стали ждать начала лекции. Время мчалось быстро, но в кабинет никто не входил. Возможно, что это была какая-то накладка в расписании занятий. Такие накладки бывали и раньше. Все мы люди. Мало ли что бывает. Человек по любой причине может не прийти в назначенное время. Авария, болезни, несчастный случай или какие-то другие не предвиденные события.
- Бобосадыкова Гульджахон в городе Париже на сессии ЮНЕСКО! - объявил староста группы, Кобзарь Николай. - Сейчас две пары лекций будет читать доктор этнографии и археологии Ахтам Бабаевич Бабаев.
- Ура! Ура! - почти шепотом, прокричала вся группа, девчонки радостно захлопали в ладоши. - Наша взяла!
Ахтам Бабаевича Бабаева, мы знали с первого курса. Он преподавал у нас основы археологии и этнографии. Этот ученый муж, совершенно не был похож на доктора археологии и этнографии. Точнее, Бабаев был равный с нами. Ахтам Бабаев был немного старше меня, но уже имел ученую степень доктора. Мы до глубины души были рады неожиданной встречи, которая сулила нам интересные рассказы и лекции.
- Надеюсь, что вы меня не обсудите, если я уклонюсь от темы занятий. - сказал Ахтам Бабаевич Бабаев, когда мы сели на свои места после взаимного приветствия. - Признаюсь вам честно, что в историческом материализме я мало чего понимаю. В некоторых вопросах совсем не согласен. Что же касается по делам ЮНЕСКО, то оставим эту тему до возвращения Бобосадыковой Гульджахон из города Парижа. Поговорим сегодня с вами на близкую тему вопросов, которые могут вам пригодиться в изучении различных предметов истории. Это такие темы, как обычаи, ритуалы, культы, этнография, религия и многое другое. Можно раскручивать тематику очень долго, но у нас, фактически, осталась всего одна пара часов на ту лекции.
- Ахтам Бабаевич, нам сказали, что вы преподавали в Афганистане. - затронула тему Касымова Зухра. - Вы расскажите нам, как учатся студенты в Кабульском университете. Что они там изучают? Нам это интересно.
- Кабульский университет один из самых старых университетов мира. - начал свой рассказ Ахтам Бабаев. - Довольно странно чувствуешь себя, когда впервые прибываешь в столицу Афганистана город Кабул. Название можно переводить по-разному, это "прием", "ворота", "открытие". В зависимости от того, на каком языке произносится название - фарси(таджикский), пуштунский, узбекский, дари, урду и другие языки народов населяющих Афганистан. Кабул мне был открытием. Когда рядом с древней культурой и наукой Афганистана, увидел средневековые обряды и обычаи. Народ Афганистана, словно застыл в своем развитии. Остался таким после колониальной эпохи Англии, которая через Индию закрывала ворота Афганистана на Запад. В городе Кабуле до сих пор нет уличного движения. Машины, верблюды, ослы и быки, передвигаются по улицам Кабула без всяких знаков и светофоров на перекрестках. Кто успел, тот проехал. Остальные, терпеливо ждут своей очереди. Если появилась пробка, пробку не спеша разводит полиция.
Это было просто вступление моего рассказа. Что же касается учебы в университете, то там могут учиться только мужчины. В основном, это дети очень богатых людей, которые сами получили образование в Европе или в Америке. Даже степень обучения зависит от внесенной суммы денег. Стремление к учебе у них велико. Бывало так, что я выполню программу намеченных лекций, а студенты заинтересовались этой темой и настаивают, чтобы я продолжал занятия. На перемене бегут в канцелярию вносить деньги на дополнительные часы моих лекций. Но бывало и так, что в середине занятий, то ли лекция им не понравилась, то ли устали парни. Начинают бузить. Стучат ногами и руками под столом. Говорят мне "Баз! Баз! Баз!", до тех пор, пока я вместе с ними не говорю тоже самое "Баз! Баз! Баз!", на языках фарси и таджикском, эти слова обозначают "Достаточно!" или "Хватит!". На этом наши занятия прекращаются. Однако за все время моего преподавания я ни разу не слышал в свой адрес грубого слова. Относились студенты ко мне хорошо, я бы даже сказал, уважительно. Приведу один пример их уважения в мой адрес. Однажды, в распределительном
шкафу электроприборов была заложена бомба, предназначенная на кого-то из преподавателей. Естествен-но, что там все студенты о бомбе знали. Но случилось так, что я вышел из кабинета не в свое время и случайно должен был проходить рядом со шкафом вместе с тем преподавателем, на которого была подложена бомба. Студенты увидели этот момент. Один студент специально сбил меня с ног, как раз в тот момент, когда взорвалась бомба. По чистой случайности никто не пострадал. Отделались ушибами и царапинами. Студента пытались судить и выгнать из университета. Но я настоял на том, чтобы студента оставили в покое, так как это он, фактически, спас жизнь не только мне, а также и тому, на кого была заложена бомба. С этого момента и до конца моей работы в университете, этот парень был моей тенью. Чуть ли не круглые сутки, он и его друзья, охраняли меня всюду, где бы я ни был во время проживания в столице Афганистана.
После своего рассказа о работе в кабульском университете, Ахтам Бабаевич Бабаев, плавно перешел на тему ритуальных обрядов у народов Востока. Он рассказывал нам о том, как заворачивают умерших в саван. Как кладут или сажают умерших лицом в сторону Мекки, где находится святыня ислама, камень Кааба. У одних народов Востока делают склеп, у других народов роют яму. Но всюду у мусульман заворачивают мертвых в саван. Конечно, бывают некоторые отклонения, местного значения, в общем обряде ислама. Это осталось от языческого наследия, которое проходили все народы земного шара до новых религий.
- Кто может из вас рассказать ритуальный обычай захоронения у других народов, известный вам? - спросил нас, Ахтам Бабаевич, когда тема рассказов о ритуалах затянулась, он сам уже устал от собственной речи.
- Можно я расскажу? - поспешил я, чтобы первым ответить и сразу начал рассказ. - Мне хочется рассказать вам о моем путешествии в горы этой весной. Где у меня, случайно, произошла совершенно неожиданная, на мой взгляд, почти фантастическая встреча. Может быть, кто-то поможет разобраться в том, что мы с братом увидели? Так как у меня больше вопросов, чем ответов, на то, что нам пришлось увидеть в горах.
Мне хотелось в подробной форме рассказать то, что увидели мои глаза и сохранила память, во время того весеннего похода в горы на охоту за кекликами. Дело в том, что с того самого времени мы больше не встречались с Юркой. Между нами, словно пробежала черная кошка, которая внесла в нашу дружбу раздор. В течение девяти месяцев перевернулись наши родственные отношения с братом. Если раньше мы встречались почти каждую неделю по выходным дням. Но, с того самого дня мы больше не встретились ни разу.
У Юрки, неожиданно, произошел раздор с женой, которую любил какой-то странной любовью. Постоянно дрожал над ней и в тоже время называл ее "зверюшкой", так как она по отцу была аварка по национальности. Более кроткой женщины я не встречал. Рая, так звали жену брата, как истинная горянка, воспитанная по законам гор, старалась всячески угодить мужу. Но, видимо и у горянок есть придел терпения. Когда Юрка чем-то оскорбил ее женское достоинство. Рая устроила ему такой скандал, что, как мне рассказывала моя мама, даже побила пьяного Юрку. Брат разозлился и ушел из дома. Три дня его не было. Когда Юрка вернулся домой, то сразу заявил, что будет расходиться с Раей. Я маме сказал, что если Юрка разойдется, то чтобы его ноги в моем доме никогда не было. Так и получилось. Юрка ушел из дома к женщине, у которой был три дня во время своего бегства из дома. Рая собрала свои вещи и с маленькой дочерью Галей, уехала в город Каспийск в Дагестан к своему отцу и матери. После отъезда Раи, Юрка подал на развод и вскоре расписался с той женщиной, которая была от него беременной. После Юрки стали происходить какие-то неожиданные заболевания. По ночам Юрка не мог спать. Днем всего трясло, словно он выпил какую-то отраву. На руках, а позже и по всему телу, у Юрки появились волдыри и красные пятна, точно такие, как в то время в горах, когда он взял в руки древний череп человека. Юрка показывался многим врачам, но никто не мог определить причину и название этого заболевания. Юрка стал заниматься самолечением.
Вся трагедия Юркиной жизни произошла, точно, как по сценарию того старика с орлиным видом, который тогда сказал нам в горах, что если кто-то прикоснется к останкам предков человека-птицы, то духи предков возненавидят такого человека и всю свою жизнь он будет проводить в муках. Я, конечно, не верю ни в какие предсказания, тем более в духов. Но многое с Юркой произошло, пускай даже совпадение, однако, именно так, как сказал старик. После разлада с семьей и неожиданным заболеванием, Юрка не дождалсярождения сына от второй жены, как что-то преступное совершил и его посадили на длительный срок в тюрьму. Что он натворил, никому из родственников неизвестно. Узнали родственники том, что он сидит, только из его письма, которое он прислал из мест заключения и у всех просил извинения за совершенные им гадости...
- Извини, старик, но ты мастак заливать. - сказал мне, Никифоров Сергей, когда я закончил свой рассказ. - Такое мог придумать лишь псих в фантастическом бреду своего больного сознания, но не здравый человек.
- Нет, это все, правда! - заступился за меня, Ахтам Бабаевич. - О народе, который называл себя "люди-птицы", я слышал от своего дедушки, которому рассказал его дедушка. Те места в горах называют "ущелье дьявола", "тропа смерти", "конец света" и "шайтан гора". Теперь будут называть "могила предков" и "пещера духов". Мой дедушка рассказывал, что у людей-птиц слились воедино самые лучшие обряды и культы разных народов мира. Ходят легенды, что люди-птицы живут ни во времени, а в пространстве. У них нет понятия рождение, жизнь, смерть. Люди-птицы просто есть и все. Больше ничего. Многие стремились найти место этого народа, но все попытки найти людей-птиц заканчивались плохо. Люди погибали при странных обстоятельствах. Те, кто оставался живым, вскоре сходили с ума. Быть может, и нет. Так как в таком случае нас надо считать сумасшедшими. С нашим понятием жизни, потому, что вернувшись оттуда люди, начинали жить совершенно по другому. Ни так, как мы понимаем по-своему. Другие "горе путешественники", которые пытались вторично найти странный народ пещер, больше никогда не возвращались. У нас самих есть тому пример, это те туристы, которые в прошлом году тайно хотели обратно вернуться в пещеру и там погибли. Почти через год, их нашли совершенно в другом месте обгоревшими. Кроме того, эта странная надпись в пещере, о которой нам только что рассказывал Александр. Ну, насчет окаменевших яиц не знаю, что можно сказать. Однако следы древних ящеров мне приходилось встречать в горах, когда мы были с археологической экспедицией. Снимки окаменевших следов звероящеров печатали в наших газетах.
Вот, как раз к месту сказать, в следующий археологический сезон у нас будут полевые работы в горах на стыке горных хребтов Памир, Гиндукуш и Каракорум. В свою группу я могу взять от вас семь человек. Четверо парней и три девушки. Отдых в горах не обещаю, но впечатлений будет много. Желающие принять участие в экспедиции, могут записаться у меня прямо сейчас. Это будет международная археологическая экспедиция от ЮНЕСКО. В ней примут участие археологи ряда зарубежных стран. Так что вы решайте...
- Лично я, пас. - сразу, отказался Кильдяшев Володя. - С меня достаточно трех лет войны в Афганистане.
- Где будут проходить раскопки, место не доступно войне. поспешил успокоить Ахтам Бабаев. - Мы будем находиться в местах расположения, куда могут прилететь лишь вертолеты, под международной охраной.
- Тогда , давайте сейчас на всех кинем жребий. - предложил Гиясов Морис. - Девушек отдельно от парней.
- Я предлагаю, если конечно он захочет, - внес дополнительное предложение Бабаев, - Александра пропустить без жребия по возрасту. Остальные будут тянуть свой жребий по всем правилам, как договорились.
- Спасибо за такое внимание! - ответил я. - Большую часть своей жизни я был в горах. Поэтому, с большим удовольствием принимаю ваше предложение участвовать в международной археологической экспедиции.
Откладывать жеребьевку ни стали. Тут же сделали всего шесть записок со словом "еду". Нарезали ровное число пустышек на парней и на девушек. Разложили в две коробки. Хорошо перемешали и с закрытыми глазами стали тянуть. Парни из одной коробки, а девушки из другой. Попасть в экспедицию хотели многие. Так от наших парней жребий на поездку вытащили - Гиясов Морис, Никифоров Сергей и Алишеров Хамит. То от девушек жребий на поездку вытащили - Баратова Матлюба, Касымова Зухра и Мулукандова Сара.
- Все, кто летит со мной на археологические работы. - сказал Ахтам Бабаевич. - Должны на кафедру археологи сдать свои паспорта, четыре фотографии на заграничный паспорт и письменное согласие родителей.
- Причем тут родители и почему только семь человек? - спросила Мирзоева Камила, не попавшая по жребию в список. - Я тоже хочу на археологические раскопки. Я давно взрослая и сама могу все решать.
- Отвечаю на ваши вопросы. - улыбаясь, ответил Бабаев. - У нас в самолете ЯК-40 до города Хорог осталось всего семь мест. Что же касается согласия родственников, то этот порядок заведен давно, кто летит за границу. Вдруг, вы там останетесь, чтобы государство не отвечало за ваш поступок, для этого берут согласие родителей на ваш полет. Мы все летим за границу. Рядом будут сразу несколько государств.
- Какая там заграница! - воскликнул Кильдяшев Володя. - За сотни километров всюду одни горы и снег.
- Любая территория, море, суша и воздух разделены по карте границей. - объяснил Бабаев. - Считается за границей. Надо от властей любого государства официальное разрешение на пересечение данной границы.
Неожиданно наши рассуждения прервались звонком на перемену. Так закончилась у нас первая пара занятий на четвертом курсе исторического факультета. Следующей парой занятий у нас был предмет политической экономии. Перебравшись в кабинет политической экономии, я увидел на столе забытую кем-то вчерашнюю газету. Сразу открыл страницу экстренных сообщений. В глаза мне бросился черный заголовок "Бойня на перевале". Там было сообщение о том, что ранним утром банда в десять человек устроила засаду на перевале по дороге Душанбе - Курган-Тюбе. В засаду попали более десятка легковых автомобилей. Свыше шестидесяти человек подверглись грабежу и насилию. Большая часть захваченных автомобилей была уничтожена вместе с людьми. Случайно, на засаду наткнулась милиция. Завязалась ожесточенная перестрелка. В результате которой, банда уничтожена. К сожалению, никого из живых на перевале не осталось. Общее число погибших, вместе с бандитами, восемьдесят два человека. Никто из милиции не пострадал. Милиционеры представлены к наградам за героический поступок во время боя с моджахедами. Криминалисты приступили к опознанию погибших на перевале. Ведется расследование уголовного дела.
"Какое вранье!" - подумал я. - "Это Гиззатулина Нигмата надо наградить за то, что он вызвал огонь на себя и таким образом, от взрыва машины, были уничтожены все бандиты. Причем тут героизм милиционеров?"
Похоже, слава липнет ко всем, кто за нею гонится, пускай даже они не принимают участия в том, чтобы стать поистине героями данных событий. Где же тогда справедливость, о которой говорят всюду. Столько много погибло людей! В городах объявлен траур. Гиззатулин Нигмат стал инвалидом на всю жизнь. Я чудом остался живым в той мясорубке, а какие-то милиционеры, случайно наткнувшиеся на погибших людей, стали героями подвига, который не совершали. Как все же это подло, когда одни наживаются за других.
Занятия в университете закончились поздно вечером. Матлюбу Баратову забрал отец на своей машине. Никифоров Сергей пошел провожать Касымову Зухру. По всему было видно, что у Касымовой Зухры и Никифорова Сергея любовный роман. После того, как в конце весенней сессии третьего курса, произошла трагедия с нашей группой. Касымова Зухра была ранена возле бара. Сергей постоянно заботиться о ней.
- Пойдемте мы сядем на автобус у "Комсомольского озера". - предложил оставшимся, Кильдяшев Володя.
Группой, примерно, в тридцать человек, мы сразу отправились в сумерках на остановку автобуса у озера.