Аннотация: На газонах работать не травку щипать, а нечто ужасное там случается.
Работа на газонах.
Во всех двадцати двух каохадамах(частные бюро по трудоустройству) мне предлагали работу лишь в районе большого города Тель-Авив. Мне никак не хотелось попасть в третий раз в аварию, по маршруту между нашими двумя городами. После двух аварий подряд под новым мостом на государственной трассе, я стал настолько суеверным, что боялся ехать в ту сторону из-за возможной третьей аварии, которая может оборвать мою жизнь. Но выбора нет.
- Ты что это так упорно отказываешься работать в городе Тель-Авив? - поинтересовалась служащая, очередного каохадама, предложившая мне ряд работ в городе Тель-Авив. - Большинство людей работают в районе города Тель-Авив. Ты наверно там в чем-то проштрафился? Теперь боишься появляться в городе Тель-Авив? Честно признайся.
- Ни в чем я не проштрафился. - возмущенно, возразил я. - Я дважды подряд попадал в аварию под новым мостом на государственной трассе. Стал суеверным. Не хочу погибнуть под новым мостом в третьей автомобильной аварии.
- Ты зря беспокоишься. - смеясь, сказала служащая каохадама. - После того, как автокран снес стрелой новый мост через трассу, там провели замер габарита. Оказалось, что во время строительства моста в мягкий грунт просели колонны опор моста на пятнадцать сантиметров. Этого было достаточно, чтобы большегрузные автомобили совершили аварии в негабаритном проходе под новым мостом. Сейчас опоры нового моста увеличили на тридцать сантиметров больше положенного габарита. Так что ты можешь спокойно ехать на работу в город Тель-Авив. Больше никаких аварий под новым мостом на государственной трассе не будет. Там даже новые развязки дорог под мостом сделали.
Из всех предложенных мне работ в городе Тель-Авив я посчитал самой лучшей работой, это уборка газонов. Здесь нет никакого физического труда и химических отходов производства. По рассказам служащей каохадама я должен буду освобождать городские газоны от сорняка и от накопившегося мусора на траве в центре города Тель-Авив. Все работы, предложенные от каохадама, оплачивались по минимуму положенному по израильским нормам зарплаты. На следующее утро ровно в шесть часов, я стол на автобусной остановке по улице Бней-Брит. Таких как я желающих работать от каохадама по уборки улиц города Тель-Авив набрался полный автобус. Подавляющее большинство желающих поработать в городе Тель-Авив были новые репатрианты из бывшего Советского Союза. У каждого из них на уме и на языке были только одни проблемы репатриации в Государство Израиль связанные с обычной работой.
За полтора года проживания в Государстве Израиль мне надоело слушать о проблемах репатриации и рассказами с ностальгией надоели все знакомые. Поэтому я старался не вести разговоры на эти темы. Я уткнулся в угол сидения возле окна в салоне автобуса и стал дремать до нового места работы в городе Тель-Авив. Лучше мне отдохнуть перед работой, чем грузить себя пустой болтовней о наших проблемах репатриации и о жизни в Государстве Израиль. За своей дремотой в салоне автобуса я даже забыл посмотреть, что сделали под новым мостом за последние три недели, после того как я перестал ездить по государственной трассе. Видимо я все-таки спал, так как даже не заметил, как мы приехали в какой-то городской парк. Пришел в себя лишь тогда, когда автобус остановился. Я качнулся в инерции по ходу автобуса. Открыл глаза. Стал сонно озираться по салону автобуса на встающих с мест пассажиров. Когда я посмотрел в окно автобуса, то увидел что мы приехали в какой-то городской парк густо поросший зеленью. Автобус остановился возле небольшого старинного домика покрытого красной черепицей от времени густо поросшей зеленым мхом. Все приехавшие на работу расположились вокруг этого старинного домика. Я вышел из автобуса и присоединился к остальным рабочим. Автобус развернулся и уехал из городского парка куда-то по своим делам.
- Четверо здоровых мужиков остаются тут. Будут разбирать старый домик. - сказал нам парень, представившимся кабланом(подрядчиком) работы. - Остальные занимаются уборкой парка от мусора и от сорняка.
Я оказался среди здоровых мужиков выбранных на разборку старинного домика. Нам принесли две большие стремянки. Сказали начать разборку старинного домика с крыши. Двое тех, кто был моложе, забрались наверх каждой стремянки. Мне и еще одному репатрианту тучному мужику досталась работа внизу. Нам предстояло принимать черепицу сверху. Аккуратно складывать черепицу в сторону от домика, в отдельные стопки у ствола огромного дерева.
- Это историческая ценность! - удивленно, воскликнул я, разглядывая на черепице дату выпуска черепицы.
- Наверно старинный домик установят где-то в историческом музее Тель-Авива. - сказал мне, тучный мужик.
- Скорее всего продадут арабам за хорошие деньги. - сказал напарник, стоящий на самом верху стремянки.
- Здесь может быть старинный клад. - сказал нам сверху тучный напарник. - Клад мы поделим между собой.
- Прекратите болтать! - заорал на нас каблан, подошедший из глубины парка. - Скоро приедет грузовая машина за кирпичом и черепицей, а вы крышу не разобрали. Быстрее надо разобрать этот старинный домик.
Мы ускорили работу, но даже до обеда не успели полностью разобрать черепицу с покатой крыши старинного домика. Зато под крышей мы действительно нашли на небольшом чердаке настоящий маленький клад. Золотых поделок там не было. Под кучкой сухой травы из птичьего гнезда лежали медные, старинные монеты, маленькие ритуальные подсвечники и крохотные рюмки из серебра, а также несколько серебряных осколков от какого-то предмета.
Найденный клад разделили поровну. Как договаривались раньше насчет возможной находки клада. Мне достались две серебряные рюмки и расколотая серебряная пробка от кувшина, из которого, возможно, когда-то выпускали джина. Разделенные предметы из клада мы попрятали в свои сумки с продуктами подальше от глаз каблана, который считал себя хозяином старинного домика и мог у нас отобрать находку серебряного клада. Хотя ценность маленькая.
После обеда приехал грузовой автомобиль с арабскими номерами из сектора Газы. Арабы присоединились к нам на разборку старинного домика. С работой в количестве десяти человек, при разборке старинного домика, от сторического строения к концу дня не осталось ничего. Даже фундамент срыл маленький экскаватор с тележкой под мусор. Затем куски фундамента маленький экскаватор погрузил на свою тележку с мусором и увез куда-то в мусорный контейнер большого кузова, которые стояли вокруг парка под сбор всего остального хлама. Работу по разбору старинного домика окончили. Старинную черепицу и очищенные от раствора старинные кирпичи арабы погрузили на свой грузовой автомобиль. Затем один араб и каблан удалились от нас в глубь парка. Издали было видно, что они торгуются насчет старинных кирпичей и старинной черепицы, которые погрузили арабы в грузовой автомобиль. Видимо каблан хотел оценить товар как историческую ценность, а арабу нужен был просто материал на стройку своего дома. Однако торг между арабом и кабланом вскоре закончился. Араб отсчитал каблану деньги из пачки шекелей. Сделка торгов закончилась.
- Вот так евреи продают свою историю арабам. - подметил я, когда грузовой автомобиль уехал из парка.
- Сегодня за наш счет, а также за продажу исторических ценностей каблан заработал больше нас всех вместе взятых. - мрачно, сказал тучный мужик. - Поэтому местные евреи живут на виллах и ездят на "Мерседесах", а мы живем на съемных квартирах за прожиточный минимум. Какая все-таки не справедливость!
- У меня даже прожиточного минимума за месяц нет. - сказал я. - За последние три недели заработал сто шекелей. Кроме долгов в семье больше ничего не имею. Находимся в нищенском положении, как бомжи...
- Хватит вам без толку болтать. - заорал на нас каблан. - Пора всем ехать домой. За вами автобус приехал.
За парком возле тротуара стоял большой автобус, к которому из глубины парка подтягивались рабочие. Среди нас были рабочие приехавшие вместе с нами, на автобусе из города Ашдод. Мы тоже взяли свои хозяйственные сумки и направились к этому автобусу, стоящему у тротуара в парке. На этом наш рабочий день в качестве мусорщиков закончился. На завтра нас ждала другая работа по уборке парков, улиц, газонов, скверов и других общественных мест в городе Тель-Авив. Каблан сказал что-то на языке иврит водителю автобуса насчет завтрашнего рабочего дня. После чего каблан направился в свой шикарный автомобиль сверкающий лаком в лучах заходящего солнца. Автомобиль с кабланом уехал в центр города Тель-Авив. Наш автобус развернулся вокруг городского парка и выехал на государственную трассу в направлении города Ашдод. Пассажиры, уставшие от работы за целый день, стали дремать в салоне автобуса.
Я сидел у окна салона автобуса. Ждал, когда наконец-то появится этот злополучный новый мост через трассу. Мне хотелось посмотреть, что там сделали за последние три недели моего отсутствия под эти мостом. Наверно все там изменилось. Теперь можно мчаться под этим мостом на любой скорости, разрешенной на государственной магистрали. Встречного потока автомобилей на трассе нет. Металлическая полоса разделяет встречный поток транспорта. Вот наконец-то появилась новая развязка дорог под новым мостом на государственной трассе. Признаков котлована под новым мостом совсем нет. Но водитель автобуса инстинктивно притормаживает перед старым мостом. Так как после увеличения опор нового моста старый мост стал казаться ниже разрешенного габарита под старым мостом и всем большим автомобилям кажется, что они крышей своего транспорта могут зацепить низ старого моста. Однако это всего лишь иллюзия на расстоянии ста метров. Проезжая под старым мостом становится заметно, что он даже выше разрешенного габарита под мостом. От края моста до крыши автобуса расстояние больше полтора метра.
"Теперь можно спокойно ездить под мостом." - облегченно вздыхая, подумал я. - "Опасности нет никакой."
Когда автобус проскочил под новым и старым мостами, так я сразу откинул назад свое сидение, как в самолете и стал дремать. С этого момента я мог спокойно ездить на работу в город Тель-Авив. Даже мог спать в автобусе во время пути между местом работы и своим домом. Страх опасности перед следующей аварией на государственной трассе под новым мостом пропал. Словно свалился камень, который давил внутри после аварии под новым мостом.
- Ну, как у тебя сегодня прошел рабочий день? - спросила Людмила, когда я вошел в квартиру. - Хорошо?
- Сегодня все было хорошо. - облегченно вздохнув, ответил я. - Опоры нового моста над государственной трассой подняли. Под мостом сделали развязку дорог во все стороны. Весь день я занимался разборкой старинного домика в городском парке. Под крышей домика нашли небольшой клад из серебряных поделок и старинных монет. Мне достались две серебряные рюмки и серебряная пробка из-под старого кувшина, в котором когда-то жил старый джин.
- Наш папа, как всегда, любит шутить. - сказала Виктория. - Сегодня обратно придумал какие-то байки.
- Ничего не придумал. - устало, возразил я. - Мы действительно нашли клад в старинном домике в парке.
Я достал из своей хозяйственной сумки две серебряные рюмки и серебряную пробку из-под кувшина. Положил находки на стол в зале перед своими домочадцами. Они тут же стали обсуждать историческую находку. В это время я пошел принять душ после работы и после ужина завалился спать в свою кровать. У меня сильно болели от усталости руки и ноги, после работы в разборке старинного домика в городском парке города Тель-Авив. Хотелось хорошо отдохнуть. Может быть, завтра у меня будет более тяжелая работа, чем была сегодня. От каблана все можно ожидать.
На следующее утро нас обратно привезли на работу в тот самый городской парк. Видимо это место было отправной точкой на разные работы по городу Тель-Авив. Мы не остались работать в городском парке. За нами приехали микроавтобусы. Всех распределили по разным местам работы по городу Тель-Авив. На мою долю выпала одна из центральных улиц города Тель-Авив. С зеленой посадкой в виде кустов, деревьев и цветов разделяющих проезжую часть улицы на две половины. По обе стороны улицы всюду были пивные бары, рестораны и кафе. Здесь было больше музыки и веселья, чем вездесущего транспорта снующего по всем улицам города Тель-Авив. Было такое ощущение, что в этой части города люди никогда не работают, а наслаждаются здесь своим постоянным отдыхом.
- Тебе надо на этом газоне подергать сорняк. - сказал мне, каблан, оставляя рулон целлофановых пакетов.
Каблан уехал по каким-то делам на своем шикарном автомобиле. Я глянул в другой конец улицы и обалдел. Газон, расположенный в середине улицы густо зарос сорняком выше пояса. Самой улицы не видно конца. Работы здесь газонокосилке будет на целый месяц. Работы голыми руками мне хватит месяцев на шесть. Каблан ни сказал мне, за какое время, я должен очистить огромную улицу от сорняка. Придется вкалывать в поте лица. Иначе меня могут уволить с работы. Тогда моя семья обратно останется без зарплаты и без содержания. Хотя бы часть улицы мне убрать. Рулон целлофановых пакетов я кое-как засунул в свою хозяйственную сумку. Вооружившись пустым целлофановым пакетом, я стал усердно дергать сорняк и складывать его в пустой целлофановый пакет. Как только целлофановый пакет наполнялся сорняком и различным мусором с газона, я завязывал на узлы наполненный целлофановый пакет и отрывал с рулона новый целлофановый пакет, который заполнял сорняком и мусором. Работы была тяжелой. Прошло всего два часа моей работы на этом газоне. Целлофановых пакетов набитых мусором и сорняком целая шеренга, а продвинулся в работе всего лишь на каких-то сто метров. С такими тем«пами я работу быстро не закончу. Но спина болит от работы так сильно, словно я руками перевернул весь газон с растительностью и землей. Руки тоже изодрал в кровь об сорняк, как об колючую проволоку. Нет больше никаких моих сил, так работать. Наверно придется отказаться от этой ужасной работы. Денег не заработаю, а себя всего изуродую. Мое здоровье, прежде всего.
- Ты что наделал?! - заорал на меня каблан, проезжая по улице мимо на автомобиле по каким-то делам.
- Быстрее работать не могу! - заорал я, на каблана. - Я не газонокосилка. Руки сорняком порезал до крови.
- Как раз быстрее работать не надо. - сказал каблан, вытряхивая мой труд из целлофановых пакетов прямо на газон. - С таким темпом работы завтра мы будем без работы. Собери пустые пакеты обратно в кучу.
Я растерянно стал собирать пустые целлофановые пакеты следом за кабланом, который быстро вытряхивал из целлофановых пакетов все содержимое, продвигаясь к тому месту, откуда я сегодня утром начинал свою работу. До меня никак не доходило зачем каблан портит мою работу. Я старался хорошо вычистить газон от сорняка и мусора, а каблан наоборот выкидывает содержимое из целлофановых пакетов на чистый газон. Самый настоящий вредитель.
- Вот теперь смотри, как надо работать. - сказал мне, каблан, когда мы оказались в начале улицы. - Оставь все здесь. Никто кроме тебя ничто не возьмет с газона. Открытый целлофановый пакет всегда лежит тут в начале газона. Ты выдергиваешь сорняк или берешь мусор и несешь его сюда в свободный целлофановый пакет. Затем обратно идешь за мусором и сорняком. Так делаешь до тех пор, пока заполнится целлофановый пакет. Когда целлофановый пакет будет полный. Ты завязываешь наполненный целлофановый пакет и рядом с ним ставишь другой пустой пакет. Обратно идешь за мусором и сорняком. Ненужно портить свои руки. Брать мусор и сорняк нужно пальцами, а не охапками. Это тебе не стог сена в русском поле. Если даже твой пустой целлофановый пакет будет находиться в этом конце улицы, а мусор и сорняк в другом конце улицы, ты все равно неси мусор и сорняк сюда с другого конца улицы. Если устанешь или тебе нужно будет оправиться, то ты можешь спокойно отдыхать и оправляться. Я знаю, что ты добросовестный парень. У меня нет никаких претензий к твоей работе. Главное, чтобы все видели твою работу.
- С такими темпами работы я никогда не уберу улицу от мусора и сорняка. - удивленно, сказал я, каблану.
- Если ты уберешь сегодня большую улицу от сорняков и мусора, то нас завтра уволят. - ответил каблан.
Каблан отправился к своему шикарному автомобилю, а я остался возле кучи пустых целлофановых пакетов. До меня никак не доходило, как это можно так медленно работать. Еще вчера каблан нас подгонял с работой по разборке старинного домика в городском парке, а сегодня хочет, чтобы я растягивал свою работу по уборке газонов от сорняка и мусора до бесконечности. Какой-то странный метод работы в Израиле и странное отношение к чужому труду?!
Немного отдохнув от странного поведения каблана в отношении меня с уборкой мусора и сорняка, я раскрыл первый пустой целлофановый пакет и демонстративно двумя пальцами положил в него первый сорняк. Затем пошел за мусором и демонстративно двумя пальцами положил в целлофановый пакет кусочек обертки от какой-то конфеты. Обратно вернулся к следующему сорняку, также двумя пальцами на вытянутой руке понес сорняк в целлофановый пакет. Выполнял свою работу как в цирке демонстративно и показательно. Словно известный клоун в своей репризе. На мне лишь не хватало цирковой униформы и грима популярного персонажа клоунады. Но даже работу в обычной одежде заметили со стороны пивных баров. Отдыхающие стали аплодировать за демонстрацию моей работы по сбору сорняков и мусора с газона посредине веселой улицы, всюду наполненной популярной музыкой и пением птиц.
Я не знаю, за кого меня принимали отдыхающие со стороны пивных баров. За сборщика мусора и сорняка, за клоуна цирка или просто за чокнутого? Вскоре к аплодисментам присоединились приглашения к столу и угощения напитками. Вначале мне было как-то неудобно видеть такое отношение к себе. Однако, я подумал, что меня все равно никто не знает в этом городе. Почему бы мне здесь не воспользоваться своими заслугами. Ведь на улице Арбат в городе Москва и на улице Алимби в городе Тель-Авив выступают комедийные артисты, которые за свой труд зарабатываю хорошие деньги. Денег мне в таком обличье здесь не заработать. Но за, то каждый день на халяву буду сыт.
- Ничего тут позорного нет. - сказал в мою защиту старший сын Артур, когда я вечером вернулся с работы с хозяйственной сумкой наполненной подарками за мой комедийный труд и за анекдоты рассказанные в барах. - Если бы у меня получалось смешить людей на улицах и за это получать деньги, то я давно сменил бы свою работу на заводе.
- Клоун, конечно из меня никакой. - сказал я, за свою работу. - Но работать можно долго, пока не выгонят.
На следующий день я обратно работал на том же месте. Смешить людей мне совсем не хотелось. Я просто собирал в целлофановые пакеты мусор и сорняк. Но немного быстрее, чем мне вчера показывал каблан. Мне не хотелось быть посмешищем перед отдыхающими людьми. Видимо, это люди поняли. Больше мне никто не аплодировал, не зазывал к себе в пивной бар вроде клоуна и не угощал меня своими товарами, у которых возможно давно истек срок на продажу. Только один старик сжалился надо мной из-за того, что я упарился, работая под жарким тропическим солнцем. Старик одного магазина достал у себя в холодильнике баночку холодного пива и угостил меня. Я поблагодарил старика за холодное пиво. Отдал себя блаженству, наслаждаясь холодной влагой янтарного цвета.
Вторую неделю я парюсь на газоне посередине улицы. Несмотря на замечания каблана по слишком быстрой работе, я все равно "вылизал" на чисто почти половину газона от всякого мусора и сорняка. Уважая мой труд уборщика газона, на мой вычищенный участок никто не бросает мусор. Вчера гору целлофановых пакетов с мусором и сорняком забрал автомобиль по сборке мусора. Каблан больше не ругает меня за скорость сборки мусора и сорняка. Даже стал уважать меня за добросовестный труд. Несколько раз угощал меня напитками и швармой (лепешка наполненная жареным мясом с чипсами и салатом). Вот и сегодня привез две баночки бельгийского пива, булочку и нарезанную копченую колбасу. Можно будет дольше пообедать. Я все равно хорошо выполняю свою работу.
Едва я уселся обедать на целлофановые пакеты, наполненные мусором и сорняком, как где-то за моей спиной раздался оглушительный взрыв. Прямо на моих глазах произошло сразу несколько автомобильных аварий. Со стороны взрыва вокруг меня посыпались осколки стекла, куски бетона, асфальта, камней разного мусора и фрагменты человеческих тел. Взрывная волна пронеслась вдоль улицы, разметая своей силой все вокруг меня на расстоянии. Не успел я понять, что произошло за моей спиной, как следующий взрыв повторил работу первого взрыва. Вторая взрывная волна ударилась об столб и об щит внизу столба, к которым я прислонил наполненные мусором и сорняком целлофановые пакеты. Меня буквально выбросило взрывной волной вместе с оторванным от столба щитом и кучей целлофановых пакетов наполненных мусором и сорняком. Возможно, что это спасло меня. Когда я поднялся с газона из-под толстого фанерного щита, а также из-под целлофановых пакетов заполненных мусором и сорняком, то обратил внимание на толстый фанерный щит, истерзанный с обратной стороны различными осколками из металла, стекла, камней и бетона. Если бы я не лежал за этим щитом из толстой фанеры на целлофановых пакетах наполненных мусором и сорняком, то все эти осколки могли вонзиться в меня. Просто какое-то великое чудо природы в который раз за последний месяц спасает меня от верной гибели. В таком случае не трудно поверить в природу Бога.
Пока я выбирался из-под щита из толстой фанеры, а также из-под целлофановых пакетов заполненных мусором и сорняком, вокруг меня бегали солдаты, полицейские и санитары. Все люди куда-то бежали и кричали. Я ничего толком не мог понять. Возможно, это я был контужен второй взрывной волной или даже ранен. Сгоряча мог сразу это не ощутить. Ведь вторая ударная волна была такой мощной силы, что оторвала закрепленный щит толстой фанеры и отбросила меня вместе с щитом на расстоянии нескольких метров от стоящего рядом бетонного электрического столба. В этот момент я мог получить множество ранений, которые были не заметны во время удара толстым щитом. Я осторожно поднялся на ноги и осмотрел себя со всех сторон. На мне не было ни каких ранений или даже царапин. Словно ничего не произошло рядом со мной, что могло угрожать моей жизни. Можно подумать, что я сейчас был в голографическом кинотеатре и смотрел какой-то американский фильм ужасов, события которого происходили вокруг меня в рамках голографии. Даже ощущения страха во мне нет никакого, как всегда во время обычного просмотра фильма ужасов. Когда ты заранее знаешь, что рядом с тобой всего лишь фантазия авторов этого фильма ужасов.
Дальше работать здесь в этом сплошном хаосе не было никакого смысла. Меня могут принять за сумасшедшего и упрятать надолго в психиатрическую больницу. Поэтому лучше мне отправляться домой. Конечно не пешком, а на рейсовом автобусе. Надо сейчас добраться до тахана-мерказит(автобусной станции). Наверно, сейчас все стремятся вернуться с работы из города Тель-Авив в свои населенные пункты за пределами этого города, где только что произошел двойной террористический акт. Надо и мне убираться быстрее отсюда. Как бы теракт тут не повторился. Конечно, я был весьма удивлен, когда пришел на тахану-мерказит и не увидел ни какой паники на автобусной станции. Словно ничего не произошло в городе Тель-Авив всего час назад. Лишь усиленная охрана и проверка пассажиров во время посадки на автобус, указывали на то, что все-таки в городе Тель-Авив что-то произошло. Все остальное было обычно и повседневно. Даже магазины и пивные ларьки не закрылись. Люди привыкли к взрывам на улицах. Как это все-таки опасно, когда люди привыкают к террористическим актам и к постоянным жертвам со стороны мирных людей. Все это напоминает мне гражданскую войну в Республике Таджикистан. Когда в одно и то же время, на улицах города Душанбе, проводились различные национальные праздники и шли уличные бои. Так и здесь в Государстве Израиль совсем недавно отмечались национальные праздники, а сейчас от террористического акта пролилась людская кровь. Ничего не изменилось в нашей жизни оттого, что мы поменяли постоянное место жительства. Все также убивают людей. Происходит такая же гражданская война в Государстве Израиль между арабами и евреями, как это было между кланами в Республике Таджикистан. Не было никакого смысла нашей семье выезжать на постоянное место жительства из Республики Таджикистан в Государство Израиль. Какая разница, где умереть сейчас? Все равно я для таджиков и для евреев, был и буду иностранцем и иноверцем. По крайней мере, в Республике Таджикистан меня уважали как Раиса(большого начальника). Никто и никогда в Республике Таджикистан меня не обманывал. Даже конкуренты по бизнесу старались найти со мной общий язык. Мирно разбирались во всех делах.
Тут же в Государстве Израиль меня всюду эксплуатируют как людской скот в рабском труде. Местные евреи никто не признает во мне интеллигента. Даже евреи из Советского Союза не дают пробиться мне в литературе и в изобразительном искусстве. Всюду отвергают мой творческий труд, а если даже публикуют мои литературные работы, то гонорар не хотят выдавать. Боятся, что я русский пробьюсь вперед евреев в литературе и в изобразительном искусстве в Государстве Израиль. Разве это не настоящая дискриминация национального меньшинства в демократическом Государстве Израиль. Где на каждом шагу твердят о ра-венстве народов проживающих на земле Обетованной евреям. О какой демократии можно говорить, если иноверца даже похоронить негде. Если два колена изралиевых, арабы и евреи, десятки лет убивают друг друга на земле Обетованной. Где сейчас можно найти справедливость?
- Ты что рано вернулся с работы? - спросила жена, едва я переступил порог квартиры. - Выгнали что ли?
- Включи телевизор и все узнаешь. - сердито, сказал я. - Весь мир авно знает. Лишь ты ничего не знаешь.
Виктория включила телевизор, где наверно на всех телевизионных каналах мира было одно и то же сообщение, что в центре города Тель-Авив в Государстве Израиль произошел двойной террористический акт. Повлекший за собой многочисленные жертвы и ранения среди мирных людей, а также автомобильные аварии и значительные разрушения зданий. Несколько арабских террористических организаций взяли на себя ответственность. За совершенный двойной террористический акт в центре города Тель-Авив в Государстве Израиль. Два теракта потрясли весь мир.
- Надо срочно выезжать из Израиля. - сразу, запаниковала Людмила. - Здесь жить просто невозможно.
- Опять взялась причитать ! - разозлился я. - Сейчас во всем мире убивают. Мы никуда отсюда не поедем.
Всем стало понятно, что сегодня весь остаток дня по телевизору будет одна программа о двойном террористическом акте в городе Тель-Авив. Виктория выключила телевизор. После душа и обеда, я сел за свои письма к родственникам и знакомым, терским казакам. Теперь для меня это была ни просто многолетняя идея написать историю терских казаков, но также возможность поправить материальную сторону семьи литературной работой. Невозможно жить в таком нищенском положении в окружении достатка среди местного богатого населения Государства Израиль.