Обратно всё началось в 2000 году. С записочки на дверях, что молодая семья купит квартиру в этом доме. Мы сразу заподозрили, с чего это вдруг молодая семья собирается купить квартиру в этом доме, который ровесник города и дому требуется капитальный ремонт или снос дома, как непригодного к капитальному ремонту. Всё зависит от хозяев квартир нашего дома.
Однако хозяева квартир, в большинстве ортодоксальные евреи, не имели никакого желания принимать своё участие в капитальном ремонте здания или переселения в другой микрорайон.
У них было только одно желание, это любимы путями выжить из этого дома и из микрорайона "Гимель" всех гоев. В первую очередь, меня русского, который никак не вписывался среди них.
Вообще-то "пингвинам" это удалось. За шесть лет проживания нашей семьи в этом доме из шестьдесят восемь квартир всего десять квартир были репатрианты из Советского Союза. Даже к ним, в том числе и к нам, хотя бы пару раз в месяц, приходили делегации ортодоксов и представители местной власти с одним вопросом и пожеланием, это когда мы съедем отсюда.
- Давай мы тоже съедим отсюда? - как-то, сказала жена. - Они всё равно не отстанут от нас.
- Ты хоть соображаешь, что говоришь?! - закипело всё во мне. - Мы семья, а ни жертвы абортов "пингвинов". Никуда мы не поедем. На улице и с чистого неба может на голову кирпич упасть. Здесь мы, в своей квартире, как в бомбоубежище. В народе говорят, что эти дома будут укреплять. Так что наша квартира скоро будет как крепость. Нет никакого смысла съезжать отсюда.
- В народе говорят, что записочки на дверях "молодая семья купит квартиру в этом доме", проделки какого-то каблана по имени Мотя. - поддержала диалог Людмила. - Мотя скупает квартиры в нашем доме за бесценок. Затем проведёт капитальный ремонт в нашем доме...
- Вот видишь, ты сама подсказываешь, что нам нет смысла съезжать отсюда. - поддержал выводы жены. - Этот каблан-подрядчик Мотя совсем не дурак. Сейчас скупает квартиры за бесценок. За счёт государства проведёт капитальный ремонт здания. Затем обновлённые квартиры за счёт государства станет продавать в три дорого. Почему мы будем съезжать от халявы?
- Смотри, чтобы эта халява нам боком не обошлась. - с тревогой, подвела Людмила итог нашей беседы. - Капитальный ремонт дома проведут, а нашу семью просто выбросят на помойку...
- Никто нас никуда не выбросит. - подвёл итог беседы. - Частная собственность в Израиле, под охраной государства, как неприступная крепость. Даже развалины никто не трогает без согласия хозяина. По плану города на пустыре не могу построить больницу, там чьи-то развалины.
Видимо дом стал частной собственность каблана-подрядчика Моти, кроме нашей квартиры. Вскоре в нашем подъезде, а через пару лет во всём доме сменились хозяева квартир и квартиросъёмщики. Вместо русскоязычных репатриантов нашими соседями стали молодые ортодоксальные семьи, который стали плодиться как кролики через маленькую дырочку в простыне. Прошло всего несколько лет после поселения в нашем подъезде молодых семей ортодоксальных евреев. Подъезд наш превратился в общественный детский садик. В каждой квартире не меньше пяти детей. Пищат и визжат круглые сутки. Когда-то в нашей семье так было шумно.
Конечно, это не комфортно нашей пожилой паре. Но мы с соседями друг друга не беспокоим.
- Папа! К тебе пришла какая-то комиссия. - сказала Виктория, утром в первых числах 2010 года.
В начале этого года у меня обратно не было работы. По возрасту меня нигде не принимали на работу. До пенсии по новому сроку мне ещё два года. Начислили мне автвхатнасу (пособие по старости), которое даже прожиточным нельзя назвать. Это пособие ниже "пенсии", которую получают репатрианты, достигшие пенсионного возраста. Возможное это комиссия по пенсии?
На площадке у наших дверей обратно были "пингвины". По выражению их лиц было понятно, что они прибыли к нам с добрыми намерениями, то есть, выселять нас из этого дома они не собираются. Мужчина плотного телосложения в окружении двух человек произвёл на меня приятное впечатление. Он принялся мне что-то объяснять на иврите, что мне вообще не понятно.
- Между нами вообще нет ничего интересного. - сказал дочери. - Что они сейчас хотят от меня?
- Они хотят, чтобы ты поехал с ними в новый небоскрёб "Близнецы". - перевела Виктория, пожелания ортодоксов. - Там у них офис компании по реконструкции старых зданий в Ашдоде.
- Вообще-то мне интересно посмотреть изнутри на первую пару высоток в Ашдоде. - с интересом, поддержал пожелания ортодоксов. - Хочется также узнать о реконструкции старых зданий.
Дочка перевела "пингвинам" моё согласие. Они тут же отправились вниз к своим автомобилям. В семейных трусах, как встретил их, мне не хотелось рисоваться за пределами своей квартиры. Одевать мафиозный костюм тройку в полоску, тоже не к месту, к тому же не сезон. В таком костюме в тропическую жару можно сгореть. В шортах идти. Ну, это неуважение к ним.
Долго размышлять о форме одежды к встрече с ортодоксами совсем нет времени. Одел повседневные брюки и безрукавку в сеточку, чтобы сильно не потеть. Ведь запах мой от пота такой отвратительный, что однажды стюардесса пыталась посалить самолёт "из загазованности". Хорошо, что сосед по месту в салоне самолёта догадался объяснить стюардессе причину газа.
Возле нашего дома стоял кортеж из четырёх шикарных легковых автомобилей. Когда у меня был международный бизнес, то меня на презентациях за рубежом так не встречали. Тут четыре машины с открытыми дверями. Водители мило улыбаются. Приглашают сесть, а любую машину. С выбором не тяну. Сажусь в первую машину. За рулём тот самый плотный мужик.
Автомобиль плавно выруливает от нашего дома с улицы Хапальмах на проспект Бней-Брит. Водитель тарахтит что-то на иврите мне на ухо. Совершенно не следит за движением машины.
Показываю ему на руль и на дорогу. Он тычет пальцем в экран на панели управления, там на мониторе написано "Automatic pilot". То есть, машина, как самолёт, сама знает куда ей ехать.
Через пять минут езды поворачиваем на улицу Иерушалаем. Пару минут езды до улицы Герцль. Левый разворот в подземную парковку в новый небоскрёб "Близнецы". Подземная парковка под "Близнецами" размером с футбольное. Парковка напичкана видеокамерами на каждом шагу. Паркуемся ближе к лифту. Свет здесь включается по ходу нашего движения.
Водитель нажимает кнопку лифта. Дверь лифта открывается. В лифте мужик нажимает кнопку пятый этаж. Лифт стремительно летит наверх. Через несколько секунд выходим на площадку пятого этажа. Во время нашего передвижения, также как в подземной парковке включался свет. В вестибюле, в коридоре и в кабинете-522 было прохладно от включённого кондиционера. Пахло ароматом цветов.
Меня пригласили пройти в кабинет, в котором дверь, стол и даже стены были из стекла. Вокруг стола сидели те самые четыре водители, которые приглашали возле нашего дома сесть в автомобиль по выбору. Они мило мне улыбались. Шушукались между собой на иврите, поглядывая в мою сторону. Сразу видно, что кого-то ждут. Вот вошла та, которую ждут "пингвины".
- Здравствуй, Александр! Меня зовут Юлия. - сходу приступила к "делу" худая женщина лет сорока, заштукатуренная под двадцатилетнюю девушку. - Напротив тебя полный мужчина Мотя, хозяин фирмы "Фридман", каблан (посредник) при реконструкции старых зданий. Рядом с ним худощавый мужчина адвокат Элад Шараби, который будет представлять интересы хозяев квартир при реконструкции старого здания. Рядом с ними с бородой до пояса раввин вашего микрорайона, имени которого не знаю. Четвёртый мужчина мне не знаком. Имя его мне неизвестно.
Юлия сделала паузу. В кабинет вошла симпатичная девушка лет двадцати "без штукатурки на лице". Девушка принесла поднос с кружками чая и с бисквитом на большом блюде. Всё это поставила на стеклянном столе и тут же скрылась за стеклянной дверью. Юлия разложила на столе какие-то документы, написанные на иврите. Адвокат и каблан расписались в документах.
- Ты должен расписаться в документах. - сказала мне Юлия. - Ты должен сорок тысяч шекелей.
- Мы с тобой не тыкались, чтобы обращаться друг к другу на "ты". - сделал замечание секретарше-переводчику. - К тому же никому ничего не должен. Подписывать документы не буду, так как не вижу смысла и не знаю содержания в них. Кроме всего. Где деньги за мою подпись?
- С переводом документов у вас не будет проблем. - исправилась Юлия в обращении со мной. - Деньги за подпись не вам должны, а вы должны за предстоящую реконструкцию здания.
- Видимо мы не понимаем друг друга. - доходчиво объяснил секретарю-переводчику. - Если между нами возникнет проблема, то можете подать на меня в суд. Там мой адвокат разберётся.
Пока мы с Юлией вели деловой разговор, в это время четвёртый безымянный мужчина совершал какие-то пасы в мою сторону. Видимо совершал какие-то ритуальные движения как шаман. Но у ортодоксальных евреев нет шаманов. Тогда он видимо вообразил себя гипнотизёром. Вот только на меня гипноз не действует. Хотя мои оппоненты от него полностью отключены.
- Мадам! Посмотрите на меня. - обратился к Юлии, когда заметил, что она поддалась гипнозу. -
Объясните этому безымянному мужику, что в советское время мне посчастливилось работать в цирке магом, экстрасенсом и гипнотизёром в одном лице. Под моим влиянием находились ты-сячи зрителей цирка. Если он не прекратит дёргаться передо мной, то мне придётся ввести в кому пожизненно. Никто не может препятствовать моим действиям в гипнозе и магии.
Секретарь-переводчик перевела мои требования безымянному мужчине. Он тут же перестал дёргаться. Со страхом посмотрел в мои глаза. Мне пришлось сделать такую ужасную гримасу своего лица, что самый страстный маг и волшебник могли тут же провалиться в пожизненную кому. Безымянный ту же рванул с кабинета. В это время адвокат, каблан и раввин пришли в себя.
- После такой беседы с вами. - сказала мне Юлия. - Вас не могут отвезти обратно домой.
- Мне не нужен транспорт. - серьёзным тоном сказал своим оппонентам. - При желании перемещаюсь в пространстве мгновенно на любое расстояние. Так что больше не беспокою вас.
Тут же быстро вышел из кабинета и скрылся за углом противоположным к лифту. Через несколько секунд следом за мной из кабинета выскочили адвокат, каблан, раввин и Юлия. Они в ужасе посмотрели в сторону лифта, из которого в это время выходили люди. Их взгляды встретились. Люди из лифта вскрикнули в страхе и обратно заскочили в лифт.
Мои оппоненты тоже вернулись к себе в кабинет. Стараясь не расколоться со своей фантазией. Пришлось пройти к другому лифту в противоположной стороне высотной башни и там спуститься вниз в фойе на карку (первый этаж). Оттуда прошёл до перекрёстка улиц Ерушалаим-Герцль, где произошла большая авария легковых автомобилей со всех сторон перекрёстка.
Перекрёсток полностью блокирован на передвижение любого транспорта в данном места. Всюду служебные автомобили полиции и скорой помощи.
Среди разбитых легковых автомобилей машина безымянного мужчины-гипнотизёра. Его вытаскивают и кладут на носилки. При виде меня он вскакивает с носилок и с дикими воплями бежит в сторону от меня. После пробежки на короткую дистанцию раненый мужчина падает на брусчатку тротуара и теряет сознание. Санитары скорой помощи укладывают его на носилки.
Мне не интересно смотреть, как будут спецтехникой освобождать перекрёсток от разбитых легковых автомобилей. Надо идти домой. Там наверняка уже знают об аварии на перекрёстке двух улиц где находится комплекс новых небоскрёбов "Близнецы". Современные технологии компьютерной связи быстро доносят любые события прямо в дом граждан во всём мире.
По пути к дому захожу в русский гастроном в шук "Бет". Надо купить по паре бутылок пива, квас и кока колу. Завтра пятница, а после пятницы суббота никто не работает.
Суббота святой день для израильских рыбаков. Большинство из них отправляются на рыбалку во многочисленные водоёмы Земли Обетованной. У меня эти водоёмы на рыбалку Средиземное море и речка Лахиш. Какая рыбалка в тропическую жару без холодного пива?
- Ну, рассказывай! Зачем тебя вызывали пейсатые? - прямо с порога начала допрос жена.
- Ортодоксы хотели, чтобы подписал документ на реконструкцию старого здания и за свою подпись заплатил сорок тысяч шекелей. Нашли дурака! - стал объяснять Людмиле причину моего вызова в офис адвоката и каблана Моти. - Сорок тысяч шекелей платить не буду по любому.
Денег нет и не вижу смысла делать то, что должны сделать без моего долевого участия.
- Говорят, что в нашем доме собирали подписи и деньги на реконструкцию нашего дом. - вспомнила жена события давностью в несколько лет. - Нам тоже надо в этом принять участие.
- Об этом говорят лет пять, если не больше. - напомнил Людмиле. - Пока документ о реконструкции старых зданий не прочитаю на русском языке. Нам с тобой не о чём говорить.
- Ты забыл, что мы живём в Израиле, а не в России! - возмущённо, воскликнула Людмила. - Откуда здесь может быть русский язык? Когда государственный язык иврит и арабский языки.
- Ну и что?! - с удивлением, спросил жену. - Во многих странах государственными языками считаются два-три, а то и больше языков. Сейчас в Израиле русскоязычных граждан больше чем говорящих на арабском языке. Почему бы русский язык не сделать государственным языком?
- Так думаю, что твои фантазии никогда не сбудутся реально. - с огорчением, сказала Людмила.
- Не буду перечислять того, что при нашей жизни было фантазией, а сейчас присутствует реально. - подвёл черту под наш спор. - Ты этой вчерашней фантастикой пользуешься сейчас. Поживём увидим, что будет завтра. Не надо драматизировать сегодняшнее положение вокруг нас.
Однако, спустя годы, всё повторилось вокруг нас. Но уже по другому сценарию. Нас не выживали из нашей частной собственности. Но приходили к нам толпой новые соседи по дому с одной просьбой - подписать документ на реконструкцию нашего старого дома ровесника города.
- Вы хоть понимаете о чём просите? - обращался к делегатам через переводчика. - Это ветхое здание надо сносить, а не реставрировать. Ваш проект выглядит, как старушка, которую загримировали под девушку. Как бы старушка не выглядела снаружи, внутри она всё равно старая.
- Но там в документе написано, что реконструкция старого здания проводится с целью укрепления против землетрясения. - настаивали на своём делегаты от моих соседей по дому.
- В любом случае документ подпишу в оригинале на русском языке. - обратно стоял на своём. - Если этот документ будет иметь равную силу с документами на иврите и арабском языках.