Лейбер Фриц. Сквозь гиперпространство с Бурым Дженкином

Фриц Лейбер

СКВОЗЬ ГИПЕРПРОСТРАНСТВО С БУРЫМ ДЖЕНКИНОМ

ВКЛАД ЛАВКРАФТА В СПЕКУЛЯТИВНУЮ ФАНТАСТИКУ

Начиная с повести "Зов Ктулху" и рассказа "Цвет из космоса", спекулятивная наука стала занимать значительное место в фантастике Лавкрафта: в его произведениях появились расы, пребывающие в длительной спячке, а также путешествия в космосе, гиперпространстве и времени. То, что два этих произведения были написаны им вскоре после основания "Amazing Stories" в 1926 году, а "Цвет из космоса" даже публиковался в этом журнале, как минимум наводит нас на размышления.

"Amazing Stories" начались с переизданий Герберта Уэллса и Жюля Верна, вселив в читателей небольшую надежду на то, что литературный уровень этого журнала будет достаточно высоким. Эта надежда не оправдалась, что может объяснить уход Лавкрафта с этого рынка после своей первой публикации.

Однако более чем в половине последующих фантастических рассказов ГФЛ монстры, порождённые чёрной магией и противостоящие белой, заменены внеземными или даже внекосмическими существами, которые жили на Земле в прошлом и могут тайно проживать среди нас сегодня. "Некрономикон" по большей части уже не используется как книга заклинаний для изгнания демонов, но остаётся справочником о поведении и истории этих более реалистичных монстров.

Правда, Лавкрафт сказал в "Некоторых заметках о ничтожестве": "Я сомневаюсь, что смогу когда-нибудь преуспеть в обычной научной фантастике", в то время как в "Некоторых заметках о межпланетной фантастике" он великолепно раскритиковал "театральность бульварного чтива", "шаблонный роман" и такие клише, как "слишком поверхностное изучение языка... свадьбы с красивыми антропоморфными принцессами... стереотипные Армагеддоны с лучевыми пушками и космическими кораблями... придворные интриги и ревнивых магов, волосатых обезьян, живущих на полярных шапках". ГФЛ советовал писателям сосредоточиться на реалистичном, вдумчивом, эмоциональном и трепетном описании старта корабля с Земли, путешествии через космос и приземлении на какую-нибудь странную планету.

Здесь Лавкрафт явно разоблачает Бака Роджерса, марсианские романы Эдгара Райса Берроуза и подобные феерии, а также рассказы из "Weird Tales", которые Фарнсворт Райт с удивительной точностью описал как псевдонаучные или сверхнаучные (электрические космические корабли, прыгающие через космос, битвы очеловеченных ангелов и дьяволов, хищные растения, учёные-убийцы, грибковые эпидемии, таинственные сыворотки из тропических цветов, гигантские пауки). Лавкрафт критикует журнальную фантастику, которую Айзек Азимов называл эпохой Гернсбека (1926-38) - рассказы, содержащие довольно много науки, но очень мало литературных достоинств, и ещё более ослабленные идеалистическим изречением Гернсбека о том, что "научная фантастика" должна быть приукрашена научным образованием.

Лавкрафт быстро находил работы, имеющие литературную ценность. Он высказался о рассказах Стэнли Г. Вейнбаума: "Я с удовольствием увидел, что кто-то, наконец, избежал тошнотворной банальности, в которую вовлечено 99,99% всего бульварного межпланетного хлама. Я обрадовался, что здесь есть кто-то, кто может думать о другой планете в терминах чего-то помимо антропоморфных королей и прекрасных принцесс и т. д....".

Лавкрафт также утверждал: "Социальная и политическая сатира всегда нежелательны". Здесь становится более очевидным, что он думает о грубом антирелигиозном элементе в сочинениях Берроуза и, возможно, о таких книгах, как "Через сто лет" Эдварда Беллами и "Железной пяте" Джека Лондона. Вряд ли он имеет в виду "Путешествия Гулливера" или "Первых людей на Луне" Герберта Уэллса, или "Последних и первых людей" Олафа Стейплдона.

Дело в том, что Лавкрафт почти полностью пропустил зарождение спекулятивной фантастики в Америке и её расцвет в Великобритании. Лавкрафт умер в 1937-м. В том же году был опубликован роман Уильяма Слоана "Идти ночью", написанный в живом, но устойчивом современном стиле и с почти чрезмерной сдержанностью о пребывании инопланетного существа на Земле. Этот роман также вызывает вполне Лавкрафтовское настроение благоговение перед загадочностью космоса. В том же году в английском переводе была опубликована книга Карела Чапека "Война с саламандрами". Ещё позднее вышел межпланетный роман К.С. Льюиса "Малакандра" (или "За пределы безмолвной планеты"), который читается так, как если бы он был написан для удовлетворения критериев Лавкрафта.

Грамотные писатели, такие как Роберт Хайнлайн, Норман Найт, Дон Стюарт, Айзек Азимов и протеже Лавкрафта Генри Каттнер должны были ещё появиться в "Astounding Stories", и этот журнал под редакцией Джона Кэмпбелла начал работать в направлении научного реализма в спекулятивном стиле, которого желал Лавкрафт. Пройдёт еще десять или двадцать лет до публикации таких выдающихся романов спекулятивной фантастики, как "Зеркало для наблюдателей" Эдгара Пенгборна, "Больше, чем человек", Теодора Старджона, "Конец детства" Артура Кларка, "Человек в высоком замке" Филипа К. Дика, "Колыбель для кошки" Курта Воннегута, "Скупщик детей" Джона Херси, "Исчезновение" Филипа Уайли, "Мессия" Гора Видала, "Зеленее, чем вы думаете" и "Дарю вам праздник" Уорда Мура, "Тень на очаге" и "Люди завтрашнего дня" Джудит Меррил, "451® по Фаренгейту" Рэя Брэдбери, "1984" Джорджа Оруэлла, "Торговцы космосом" Фредерика Пола и Сирила Корнблата, "Дракон в море" Фрэнка Герберта", "Двадцать пятый час" Герберта Беста, "Пересадочная станция" Клиффорда Саймака, "Там, за гранью" Роберта Хайнлайна, "Экспедиция "Тяготение" Хола Клемента, "Дело совести" Джеймса Блиша и "Смотрите, как поднимается северный ветер" Роберта Грейвза (в Великобритании этот роман вышел под названием "Семь день на Новом Крите").

Хотя Лавкрафт недолюбливал эпоху Гернсбека, именно в это время он внёс свой вклад в спекулятивную фантастику, дополняя тот критический пункт, что он отметил в своём эссе. Оба они работали во второстепенном направлении жанра хоррора, развивая его.

Труды Лавкрафта и Гернсбека в значительной степени были направлены на то, чтобы уделить должное внимание космологии, астрономии и геологии и на то, чтобы впечатлить читателя необъятными размерами космоса и времени. Инопланетяне Лавкрафта никогда не выглядели обычными гуманоидами (такими как привлекательные, но смешные яйцекладущие принцессы Марса у Берроуза), они являлись существами с совершенно нечеловеческой морфологией и биологией, а также со своими собственными языками, архитектурой, индустрией и культурой.

Лавкрафт сделал всё возможное, чтобы писатели перестали использовать явно английские корни при создании имён пришельцев, скажем, "Тарко" или "Акор", а вместо этого пытались представить нечеловеческие звуки, а затем воспроизвести их фонетически. Некоторые из собственных биологических творений Лавкрафта являются мастерским воплощением его воображения: появление экземпляра Старцев, задокументированное Лейком в "Хребтах Безумия", пугающе реально, если читатель приложит усилия, чтобы визуализировать существо, описанное сухим научным языком. Если бы Лавкрафт смог и захотел бы сделать Старца действующим персонажем в каком-нибудь рассказе, он, несомненно, приобрёл бы множество новых читателей. Но отчасти по эстетическим причинам Лавкрафт так и не сделал этого.Возможно, у него было подобное искушение, и его нерешительность в том, чтобы полностью отказаться от сверхъестественного ужаса в пользу спекулятивной фантастики с меньшими ограничениями стала одной из причин его творческого спада в последние годы.

Несомненно, Лавкрафт помог проложить путь к большему реализму последующей спекулятивной фантастики.

Однако следует признать, что Лавкрафт уделял очень мало внимания новым изобретениям, научным спекуляциям ради самих себя и экстраполяциям из современного общества в будущее - помимо общей убеждённости в том, что человеческие дела могут ухудшиться хотя бы с точки зрения ценителя традиций и социальной стабильности. В конце концов, его главный художественный интерес заключался в создании соответствующей обстановки для ужасных историй. Постепенно кладбища и домашние призраки для него стали терять привлекательность, и их место заняла безграничность космоса, и в каком-то смысле Лавкрафт просто следовал этой тенденции. В итоге появились "Хребты Безумия" и "Тень за гранью времён", опубликованные в "Astounding Stories".

Однако те научные предположения, которые делал старый джентльмен, в самом деле выглядели очень умными, и большинство из них были тщательно исследованы. Лавкрафт убедительно описывал учёных - их личности, манеры и повседневную профессиональную деятельность. Он и сам являлся хорошим учёным.

Более того, в своих размышлениях о космосе Лавкрафт следовал не только внешней тенденции, но и глубокой внутренней страсти, о чём свидетельствует заявление, сделанное им в письме Кларку Эштону Смиту (17 октября 1930 г.): "Истинная функция фантастики состоит в том, чтобы дать воображению почву для безграничного расширения и эстетически удовлетворить искреннее, жгучее любопытство и чувство благоговения, которое чувствительное меньшинство человечества испытывает по отношению к заманчивым и провокационным безднам неизмеримого пространства и к неведомым сущностям, что давят на известный мир из неизвестных бесконечностей и в неизвестных отношениях времени, пространства, материи, силы, размерности и сознания... Я знаю, что мои самые острые эмоциональные переживания - это те, которые касаются соблазна неизведанного пространства, ужаса вторгающейся внешней пустоты и борьбы за выход за пределы известного и установленного порядка..."

Расы, пребывающие в длительной спячке:

"Дом в Р'льехе", где пребывает Ктулху, на самом деле представляет собой своего рода капсулу времени - затонувший город, внеземные жители которого находятся в состоянии сна, пока город вновь не появится над поверхностью моря. Полноценная жизнь этих существ также зависит от "правильности" звёзд, когда они могут совершать прыжки с планеты на планету и проявлять другие ужасные силы. Сам Ктулху умеет менять форму: он может перестроить молекулы своего тела в их первоначальную структуру, и, это безусловно облегчает его путешествия в космосе. Архитектура города Р'льех намекает на то, что его строители обладали практическим, а не только теоретическим знанием неевклидовой геометрии.

Также в повести "Зов Ктулху" наиболее достоверно представлены основы профессиональной археологии и антропологии, особенно на воображаемом собрании Американского Археологического Общества в 1908 году.

Космические путешествия:

Существа с Плутона или Ми-Го в повести "Шепчущий во тьме" могут летать в космосе благодаря "неуклюжим, мощным крыльям, способным противостоять эфиру". Это представление являлось хорошей спекулятивной фантастикой ещё в 1920-х годах, когда эфир всё ещё был модной научной концепцией, а сегодня понятие плавания или, возможно, даже полёта на крыльях в космосе вновь вернулось в спекулятивный стиль, а эфир заменило давление света. Очень терпеливый путешественник мог бы даже прилететь с Плутона с помощью фотонов, выдержать шторм в солнечной плазме и, возможно, он смог бы обнаружить попутный ветер в одной из водородных полос, текущих через космос, или в каком-нибудь устойчивом порыве космических волн. Если бы Лавкрафт прожил подольше, то он определённо использовал бы новую астрономию в своих рассказах; Вторая Мировая война, кульминацией которой стали открытия в атомной и ракетной технике, изменившие мир, подействовала бы на него не меньше, чем на других писателей с большим воображением.

Большинство монстров Лавкрафта были приспособлены к тому, чтобы бесконечно жить в космическом вакууме: они обладали чрезвычайно прочными тканями, могли пребывать в анабиозе, обладали способностями изменять свою форму, как Ктулху, и, возможно, они могли путешествовать между планетами и звёздами в виде облака независимых молекул, как марсиане Стейплдона. Если существо обладает прочностью, как космический корабль, нет никаких причин, по которым оно не может путешествовать таким же образом. Оно могло бы перевозить своё топливо подобно верблюду, несущему в себе запасы воды.

В "Шепчущем" есть очаровательные и дружелюбные Ми-Го, что переносят в своих клешнях через космос цилиндры с мозгами других существ, которые в телесной форме не могут путешествовать сами, и поэтому очень несчастны. В повести это фактически преподносится как ужас, однако такое бессмертие имеет большую привлекательность.

Фольклорный и антропологический фон "Шепчущего" хорошо изучен. Авторы, которых Эйкли перечисляет, чтобы доказать свою компетентность в этих областях, выбраны им со знанием дела.

Сороконожки, которых Лавкрафт изобрёл для коллективного рассказа "Вызов извне", рассылают по всей галактике маленькие герметичные, телепатические станции, которые позволяют им обмениваться мыслями с любым существом, что найдёт их и начнёт слушать. Примечательно, что именно Лавкрафт дал научно правдоподобное объяснение этой истории, а не кто-то другой из его соавторов: К.Л. Мур, А. Меррит, Роберт И. Говард и Фрэнк Белнап Лонг. Тот же метод космических путешествий путем обмена сознанием используется в рассказе "Тварь на пороге", но для более коротких перемещений.

Существа в рассказе "Цвет из космоса"... Являлись ли они разумными? Они путешествовали на метеорите из неизвестного пластичного материала - "кусочке великого внешнего мира... наделённого иными свойствами...". Существа прибывают в форме или внутри маленьких хрупких сфер странного цвета размером с бейсбольные мячи, предположительно это споры или семена, и они улетают в конце повествования в более активной огненно-сияющей форме, как если бы они были естественным образом снабжены антигравитацией и ионным двигателем.

Сам цвет в этой истории - цвет хрупких сфер, а затем и сверкающих - сначала кажется невозможным, поскольку цвет - это нечто в кодовой системе мозга, а не что-то, присущее внешним объектам. Но Лавкрафт говорит: "... только по аналогии они назвали это цветом". Можно думать о текстурах, многослойной прозрачности и тому подобном, что было бы совершенно новым для Земли и дало бы новые визуальные эффекты. Однако тот же цвет появляется на спектроскопе при анализе неидентифицируемого материала метеорита - и это труднее понять.

Как указал Эдмунд Уилсон в своей статье в "New Yorker", эта удивительная, захватывающая история описывает явления, странным образом похожие на эффекты от атомной радиации: мутации, морфологические особенности новых растений, а также смертельная лучевая болезнь. (Когда я прочитал этот рассказ в детстве, меня несколько недель мучали кошмары. "Цвет из космоса" оказался тёмной лошадкой в "Amazing Stories"). Кроме того, свечение, исходящее от существ, собирающихся покинуть Землю, очень похоже на свечение странного радиоактивного вещества в старом, захватывающем научно-приключенческом романе Стюарта Эдварда Уайта и Сэмюэля Хопкинса Адамса "Тайна". В обоих случаях упоминаются искры, и многое строится на их сходстве с Огнями Святого Эльма.

Путешествие сквозь гиперпространство:

Подобное может происходить в "Ужасе в Данвиче", хотя эта богато структурированная история является больше экстраполяцией из чёрной магии и Артура Мейчена, чем из науки; во всяком случае, монстры ходят "не в известных нам пространствах, но между ними", что предполагает взаимопроникновение вселенных и заставляет нас с дрожью думать об огромном количестве пустого пространства даже в самой твёрдой материи. Здесь главный сюжет - крайняя форма невозможного межвидового гибрида: потомство женщины и ужасающего, подчёркнуто внеземного чудовища. Кроме того, огромные инопланетяне (или внекосмические!) в "Ужасе в Данвиче" имеют удивительную морфологию: они сделаны из гигантских тканевых верёвок, которые переплетаются и скользят друг относительно друга - живые узлы размером больше амбаров.

Исходя из "Ужаса в Данвиче" и других его более поздних рассказов можно утверждать, что Лавкрафт был писателем, превратившим хоррор в спекулятивную фантастику, и что он проделал всю тяжёлую и неблагодарную работу, что достаётся авторам-первопроходцам (сравните сочинения, соблюдающие все сексуальные табу, и те, что не соблюдают их), и что его рассказы страдали теми же неизбежными недостатками.

Но "Сны в Ведьмином доме" - это наиболее тщательно проработанная история Лавкрафта о путешествиях сквозь гиперпространство. В этом рассказе: (1) создаётся рациональная основа для такого путешествия; (2) визуализируется гиперпространство; и (3) разработан спусковой механизм для такого перемещения.

(1) Наш трёхмерный континуум встроен в четырехмёрный континуум (другое название гиперпространства) таким причудливо запутанным образом, что можно за секунды пройти сквозь гиперпространство к точкам, удалённым на многие тысячи световых лет в нормальном пространстве, а также к другим континуумам, в некоторых из которых время не существует, так что там никто не стареет.

Путешествуя сквозь гиперпространство можно сбежать из любой тюрьмы, войти в запертую комнату и выйти из неё.

Старая Салемская ведьма, Кеция Мейсон, и её фамильяр с телом крысы, головой и руками человека, Бурый Дженкин освоили гиперпространственные путешествия ещё в 1692 году и использовали их, чтобы сохранить Культ Ведьм в Аркхэме вплоть до 1931 года, скрываясь на заколоченном чердаке старого дома и в других ведьминых норах разбросанных по этому космосу и другим вселенным. Они соблазняют Уолтера Гилмана, блестящего молодого студента математики в Мискатоникском университете, присоединиться к Ведьмовскому Культу, и в итоге вовлекают его в эпизоды гиперпространственных путешествий, которые Гилман пытается рационально объяснять как сны.

Эти гиперпространственные путешествия приводят Гилмана к точкам, таким же близким, как заколоченный чердак прямо над потолком арендованной им комнаты в Ведьмином доме, и таким же далёким, как другие планеты и даже "трон Азатота в центре абсолютного хаоса". Один удивительный штрих: однажды ночью Гилман посетил некую планету в созвездии Гидры, на следующий день он чувствует, что его психологически влечёт к этой точке в данном созвездии, когда оно движется с другой стороны Земли, поднимается на юго-востоке около полудня и медленно поднимается по небу до тех пор, пока принуждение, которое начиналось как импульс Гилмана смотреть в одну точку на полу, не превращается в желание мистически прыгнуть вверх - удивительно реалистичная связь между человеком и космосом. Несомненно, что Лавкрафт, в детстве печатавший на гектографе "Род-Айлендский Журнал Астрономии", прекрасно использовал в своей фантастике накопленные им астрономические знания.

(2) Лавкрафт делает смелую попытку описать, как выглядит гиперпространство и какие ощущения оно вызывает у Гилмана, когда тот путешествует с Кецией и Бурым Дженкином. Короче говоря, оно выглядит как самые дикие картины модернистов и звучит как кромешный ад; всё "чудесным образом видоизменяется и проецируется под углом". В гиперпространстве Кеция Мейсон выглядит как "довольно большие скопления радужных, вытянутых сфероидальных пузырей", в то время как Бурый Дженкин принимает форму "гораздо меньшего многогранника неизвестных цветов и быстро меняющихся углов на его поверхности". Вот вам и находчивый человек-крыса!

Сторонники логики и другие скептики могут возразить, что трёхмерные глаза не могут видеть четвёртое измерение и что глупо пытаться визуализировать гиперпространство; всё, что вы можете сделать, это написать математические формулы, описывающие его. Но какого чёрта! Представление Нильса Бора об атоме в виде крошечной солнечной системы стимулировало десятки тысяч воображений, даже если нам теперь говорят, что эта попытка была наивной. Одна из лучших вещей, которую может сделать спекулятивная фантастика, - это попытаться изобразить "неизобразимое"; некоторые удивительные аналогии наводят читателей на размышления, и таким образом в их головах могут возникнуть великие идеи.

(3) Триггер или секрет путешествия сквозь гиперпространство в рассказе "Сне в Ведьмином доме" - это передовые математические, интуитивно применяемые знания - вы просто думаете о себе в гиперпространстве, немного путешествуете по гиперпространству, а затем... вуаля... вновь думаете о себе. Вы видите направление, недоступное для других. Гилману впервые помогли увидеть это направление благодаря странным углам стен и потолка его съёмной комнаты; позже, на странной планете с сильной гравитацией, Кеция и Бурый Дженкин указывают двумя руками и передней лапой в направлениях, определяющих вектор, по которому должен направиться Гилман, чтобы вернуться в гиперпространство. Правда, три вектора в трёхмерном пространстве складываются только в один. Тем не менее, может быть и другой ответ - два и два в сумме дают двадцать два, а также четыре и, по крайней мере, мы имеем здесь прекрасное воссоздание реакций начала двадцатого века на новости о том, что существует четвёртое измерение: мудрое желание вдохновиться этим знанием и "увидеть" нужное направление в трёхмерном пространстве.

Этот "секрет гиперпространственных путешествий" при первом знакомстве кажется чем-то грандиозным - его трудно проглотить, - но использование какой-либо техники невыносимо утяжелило бы рассказ Лавкрафта, особенно с учётом того, что ведьма Кеция должна была входить в гиперпространство и выходить из него в 1692 году. Тем не менее, чем больше мы думаем об этом, тем больше находим что-то очень изящное, даже элегантное в том, чтобы сделать гиперпространственное путешествие ещё одной формой псионической силы или телекинеза: гиперлевитации!

На самом деле Селена, прекрасная и таинственная злоумышленница из романа Слоана "Идти ночью", использует передовую математику и экстрасенсорное восприятие для путешествий во времени. В том же отношении Кеция Мейсон является предполагаемой прародительницей Барбары Хаггервеллс в романе "Дарю вам праздник" Мура и Люси Фишер в "Пересадочной станции" Саймака. Романтически настроенные люди могут думать о ней как о Тройной Богине Роберта Грейвза в образе старой карги.

Путешествие во времени, обычно достигаемое путем обмена сознанием между существами, разделёнными миллиардом лет, подробно описывается в "Тени за гранью времён", коротком романе, который так часто перепечатывают и обсуждают, что добавить уже нечего. Но ещё раз - и также в "Хребтах Безумия" - Лавкрафт очень хорошо справляется с учёными и научными ссылками на палеонтологию, антропологию, психологию, биологию, геологию и даже инженерию.

И в "Хребтах Безумия", и в "Тени за гранью времён" ясно, что Лавкрафт глубоко заинтересовался подробным изображением развития галактических рас и будущей истории человечества; и, хотя он по-прежнему придерживался сверхъестественного ужаса в своих рассказах, он всё больше и больше склонялся к изобретательности, как у Олафа Стейплдона. Инопланетяне - настоящие герои этих длинных историй. Их бесконечная борьба за выживание и увеличение их объёма знаний, их мудрые, рациональные, просвещённые и даже "гуманные" культуры - лучшее представление о разуме, сражающемся с пространством и временем, созданное Лавкрафтом. В этих двух произведениях он посвящает данным вопросам не менее десяти тысяч слов, не считая тех, что потрачены на биологические описания, архитектурные видения городов и приключения героев-людей в этих жутких мегаполисах.

Сопоставляя эти два коротких романа, можно раскрыть воображаемую историю Земли, не совсем отличающуюся от "будущей истории" Роберта Хайнлайна, хотя и в гораздо более широком масштабе и касающуюся в основном прошлого. Лавкрафт, похоже, придавал значение и этому вопросу, поскольку он упомянул похожего на осьминога Ктулху и Ми-Го из "Шепчущего во тьме", хотя ни одна из этих рас активно не фигурирует в этих двух романах.

Через некоторое время после того, как материал для формирования Луны был вырван из южной части Тихого океана, и до того, как континенты начали разделяться и уходить из антарктической зоны своего происхождения, и до того, как на Земле появилась какая-либо жизнь, короче говоря, в Азойские времена, возможно, полтора миллиарда лет назад звездоголовые, бочкообразные Старцы прибыли на Землю, путешествуя сквозь эфир на своих перепончатых крыльях, как и Ми-Го. Они строили города на суше и под водой, легко приспосабливаясь к любым условиям.

Они создали земную жизнь для своего пропитания, что позволило некоторым образцам развиваться без присмотра - растениям и животным, которых мы знаем. Они также создали гипнотически контролируемые протоплазменные массы, которые служили их главными машинами. Эти шогготы со временем развили умственные способности, что сделало их чрезвычайно опасными для своих создателей. (Здесь мы начинаем видеть развивающуюся симпатию Лавкрафта к своим монстрам: по большей части он на стороне Старцев и против шогготов).

Континенты начинают свой долгий дрейф. Новые земли вовремя поднялись с Тихого океана, чтобы принять потомство Ктулху или космического осьминога, просочившегося из бесконечности. Между ними и Старцами шли войны, не закончившиеся ничем.

Следующей пришедшей на Землю расой были конусовидные существа, наполовину животные, наполовину растения, как и Старцы. Они обосновались на участке суши, который в итоге стал Австралией.

Затем, около шестисот миллионов лет назад, в начале Палеозойской эры, на Землю и три другие планеты Солнечной системы прибыла полуполипная раса, которую мы можем назвать Слепыми Существами. Они прошли через несколько вселенных и только частично состояли из известной нам материи. Они летали без крыльев, использовали ветер как оружие и строили из базальта города без окон. Некоторое время они господствовали на Земле, охотясь в том числе и на конусовидных существ.

Затем умы Великой Расы мигрировали из трансгалактического Йита в эти конусные тела. Они были ровней ужасающим Слепым Существам и сумели загнать их под землю в огромные миры-пещеры, но не смогли их истребить. (Здесь Лавкрафт вновь поддерживает Великую Расу, выступая против полипов; в определённом смысле, действительно, Великая Раса пришла на Землю как спасители).

В течение Каменноугольного Периода, довольно поздно в Палеозое, Европу, которая затем была более тесно связана с Африкой, населял змеиный народ, Валузианцы.

Затем, в Пермский Период, около ста пятидесяти миллионов лет назад, шогготы подняли восстание против своих хозяев. Старцы победили, хотя они уже разучились летать, в то время как шогготы продолжали развивать новые способности.

Наступил Мезозой, эра рептилий. В Юрский Период с Плутона прилетели Ми-Го, бросая вызов Старцам и отвоёвывая у них северное полушарие. Ми-Го являлись обитателями гор, и сегодня некоторые из следов, приписываемые "мерзким снежным людям" на самом деле могут принадлежать Ми-Го.

Несколько позже Великая Раса, которой угрожало массовое нападение Слепых Существ, телепортировала свои сознания в тела выносливых жесткокрылых насекомых или расу жуков, что пришла на смену человечеству в качестве интеллектуальных земных владык. Слепые Существа, отомстив, удалились в свои пещеры.

Ледниковые периоды позднего Кайнозоя серьёзно повлияли на Старцев, которые были изгнаны из своих земных городов шогготами, хотя, возможно, они выжили под водой.

Затем начали появляться антропоидные расы, возможно, самые ранние из них - "мохнатые дочеловеческие гиперборейцы, поклонявшиеся Цатоггуа". Королевство Ломар существовало в полярной области 100000 лет назад и было уничтожено жёлтыми Инутами. В 50000 г. до н. э. большеголовый коричневый народ властвовал над Южной Африкой. В 15000 г. до н. э. происходит рассвет Киммерийской цивилизации. Затем наступает наше время. В 5000 г. н. э. появится жестокая империя Цан-Чан; в 16000 г. н. э. придут "тёмные завоеватели", возможно, африканцы.

За человечеством последует, как мы увидим, могучая цивилизация жуков, которая примет разумы Великой Расы, перешедшие на новый уровень.

Последние разумные обитатели Земли - пауки. Они последними будут доминировать на планете.

Когда солнце остынет, домом для разумной жизни станет Венера, затем Меркурий. Великая Раса переместится в тела луковицеобразных растительных существ на этой планете, а затем - в пещерных обитателей, которые окажутся последней разумной расой Солнечной Системы.

Это, конечно, в целом, пессимистический взгляд на судьбу человека, случайно созданного вышестоящими существами. Люди недолго управляли Землёй, и их дальнейшая судьба настолько ужасна, что рассказчик "Тени за гранью времён" отказывается об этом говорить и переходит к насекомым. Конечно, это можно рассматривать не только, как серьёзные размышления Лавкрафта о будущем, но и как попытку создать достаточно мрачный фон для двух ужасных историй. Возникает вопрос: технологические достижения последней четверти двадцатого века могли бы вынудить Лавкрафта пересмотреть свои взгляды? Скорее всего, нет.

Лавкрафт, описывая древнюю историю Земли, намекает на своих друзей: Роберта И. Говарда и Кларка Эштона Смита, упоминая их Киммерию, Валузию и Цатоггуа.

Возможно, Лавкрафт написал бы больше о воображаемых нечеловеческих расах на Земле, если бы не ограничения жанра, в котором он работал. Литература о сверхъестественном ужасе может только намекать, в отличие от спекулятивной фантастики, которая стремится дать волю воображению или, как выразился Лавкрафт в своем ранее процитированном письме Смиту, "дать воображению почву для безграничного расширения". И всё же Лавкрафт пошёл дальше намёков. Он даже размышлял о правительствах Старцев и Великой Расы. О первых он говорит: "Преобладающая интеллектуальная и эстетическая жизнь была высокоразвитой и произвела стойкий, устойчивый набор обычаев и институтов... Правительство было очевидно сложным и, вероятно, социалистическим", в то время как о вторых он пишет, что: "Великая Раса, казалось, образовывала единую слабо связанную нацию или союз с основными общими институтами, хотя имелось четыре определённых подразделения. Политическая и экономическая система каждого подразделения представляла собой своего рода фашистский социализм с рациональным распределением жизненных ресурсов и делегированием полномочий небольшому руководящему совету, избираемому голосованием всех, кто способен пройти определённые образовательные и психологические тесты. Семья не считалась обязательной, хотя признавались связи между существами общего происхождения, и молодые особи, как правило, воспитывались своими родителями...

Промышленность, высокомеханизированная, требовала очень мало времени от каждого гражданина, и обильный досуг был наполнен интеллектуальной и эстетической деятельностью различного рода. Науки поднялись на невероятную высоту развития, а искусство было жизненно важной частью их существования...

Преступность была на удивление малочисленной, и с ней справлялись с помощью высокоэффективной полиции. Наказания варьировались от лишения привилегий и тюремного заключения до смерти или полного эмоционального оглушения и никогда не применялись без тщательного изучения мотивации преступника..."

В этих довольно консервативных рассуждениях можно увидеть намёк на ту утопию, которую Лавкрафт вполне мог одобрить: аристократизм ума - те, кто имеет тончайшее контролируемое воображение, занимают высший ранг; наиболее сильные и активно мыслящие умы правят более тупыми, хотя и с некоторой заботой о всех мыслящих; люди, ранжированные по коэффициенту воображения; "страдающий расстройством желудка пахарь" подчиняется поэту, способному вызвать "несравненную красоту Нарата с его сотней резных ворот и куполов из халцедона".

Всю жизнь размышляя о чудовищных формах, которых он боялся, от ночных призраков своего детства до Слепых Существ последних лет, Лавкрафт пришёл к тому, что начал любить их. С глубочайшим и самым настоящим чувством Уильям Дайер, геолог из Мискатоникского Университета восклицает об Антарктических Старцах: "... Бедняги! Учёные до последнего... Боже, какой ум и упорство! Какое столкновение с невероятным... Морские звёзды, овощи, чудовища, звёздное отродье - кем бы они ни являлись, они были людьми!"

1963

Источник текста: Сборник "Lovecraft Remembered", 1998

Примечание переводчика

Термин "Speculative Fiction", согласно Википедии, не имеет однозначного перевода на русский язык. В моём понимании это размышление-фантазия. Например, кто-то из учёных выдвигает гипотезу, что в космосе есть чёрные дыры. Писатель-фантаст, услышав эту новость, начинает размышлять: что будет с человеком, попавшим в чёрную дыру? А если чёрная дыра приблизится к Земле? Возможно, сначала в неё засосёт все наши спутники связи и космически станции, затем самолёты, а следом люди будут возноситься в небо... И далее писатель создаёт свой сюжет: чёрная дыра приближается к Земле, жители северного полушария первыми попадают под влияние сильной гравитации, миллионы людей уносятся в небо, остальные эмигрируют в Австралию, ожидая неизбежного конца... Но ребёнок-индиго, гений математики, находит способ спасти нашу планету...

Перевод: Алексей Черепанов

Декабрь, 2020

Оставить комментарий © Copyright Лейбер Фриц (wilbur-whateley@hotmail.com) Размещен: 22/12/2020, изменен: 22/12/2020. 45k. Статистика. Статья: Литобзор Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Фриц Лейбер, "Through Hyperspace with Brown Jenkin". Статья об отражении передовых научных теорий в рассказах Г.Ф. Лавкрафта.

Лейбер Фриц : другие произведения.

Сквозь гиперпространство с Бурым Дженкином