Ты разбудила дьявола, который, я думал, уже остался позади.
Я видел доказательства, заметены следы.
Десять тысяч обещаний и десять тысяч путей, чтобы потерять...
И ты держала все это, но была небрежна, и позволила всему упасть.
Ты держала все это и я был на твоей стороне - бессильный.
Я видел, как ты упала, но следовал за тобой до конца.
Я ушел с пустотой и словам меня не защитить.
Ты никогда не узнаешь, кем я стал из-за тебя.
Десять тысяч обещаний и десять тысяч путей, чтобы потерять...
"Бессильный" (Линкин Парк)
вместо эпиграфа
***
После ужина Арсений пригласил ее прогуляться, уверяя, что такого уголка природы, как здесь, в Туманном, она еще не видела, и что очарование городского парка в ее глазах обязательно поблекнет на фоне увиденного здесь. Покинув пределы особняка, они пошли по пустынным улицам притихшего района. Начинало смеркаться, впереди темнел парк, и Арсений направился туда, увлекая Свету.
Она не могла потом сказать, о чем они говорили в тот момент, помнила лишь, что ей было спокойно и комфортно в обществе этого необыкновенного мужчины. До тех пор, пока залетным неудачникам не пришла в голову идея их ограбить.
Эти бандиты мелкого пошиба, справедливо, в общем-то, полагали, что взяв девушку в заложницы, сделают ее спутника более сговорчивым, и все его вещи и наличность быстрее перекочует в их карманы. Но они не учли того факта, что Арсений не был простым уличным зевакой, и его не так-то просто взять на понт в принципе, а тем более, когда угрожают той, кто столько для него значит. В этом была их главная ошибка, избежав которой, они, возможно, могли бы еще сохранить свои непутевые жизни...
Он появился из ниоткуда, резкий, грубый и стремительный. От него несло спиртным. Большой сильный медведь. Он схватил девушку, так что от неожиданности она оборвала свою речь на полуслове, не смея даже вскрикнуть. Еще двое накинулись на Арсения, схватив за руки и обездвижив. Один сразу заехал ему в челюсть, видимо, чтобы как следует напугать и сделать сговорчивей. Света с ужасом смотрела, как струйка крови побежала по его гладко выбритому подбородку.
- Короче, мужик, - пробасил тот, что удерживал девушку, - гони бабки. И часики свои сними, и запонки. Богатенький буратино, ничего не скажешь, повезло.
- И при бабках будем, и с бабой покувыркаемся, - заржал другой его подельник. Первый продолжил:
- Ты не бойся, парень, мы тебя не тронем, если все правильно сделаешь. И бабу твою отпустим. Потом. Она не пожалеет, - и он стал щупать девушку за грудь, чем привел ее в ужас.
Света не смела кричать, и лишь широко распахнутые глаза выдавали степень ее испуга.
Когда Арсений увидел, что какой-то мужик удерживает Свету, сдавив ей грудную клетку своей лапищей, приставив нож к шее, он рассвирепел. К этой шее можно прикасаться только губами, и только ему. А ее грудь вообще v.i.p. зона, к которой закрыт доступ для мужланов, подобных этим. Этот парень дорого заплатит за то, что посмел к ней прикоснуться.
Арсению понадобилась всего минута, чтобы раскидать двух шакалов, повисших на его руках, и выхватить оружие. Два выстрела - два трупа.
Света закричала. Расширенными от ужаса глазами она смотрела на тех, кто еще мгновение назад дышал, жил и чувствовал. Теперь же это были просто трупы. Она успела только сделать вдох и выдох, и за это время произошла такая ужасная метаморфоза. Арсений вытер кровь с разбитой губы.
Тот, что схватил девушку, задрожал как осиновый лист, и Света подумала, что он может перерезать ей горло машинально, так тряслась его рука. Мужчина что-то закричал Арсению, видимо, стал торговаться, или просто умолял не трогать его. Увы, он не знал, с кем связался, у него не было шансов.
- Остановись, не надо! - закричала Света, но Арсений, со звериным блеском в глазах, уже поднял оружие уверенной рукой и выстрелил.
Бандит обмяк, мгновенно выпустив Свету из ослабевших рук. Теперь дрожала только она. Зубы стучали, она тихо всхлипывала, не смея зарыдать и пошевелиться. Арсений стремительно подошел к ней.
- Ты не пострадала? С тобой все в порядке? - он в волнении осматривал ее.
Я пострадала, я очень пострадала, ты убил не только их, ты убил меня. Так вот ты какой, ночной киллер. Зверь! Она чувствовала, что готова впасть в истерику, и как только Арсений попытался обнять ее, вырвалась и нервно рассмеялась.
- Боже, как смешно! Как нелепо! Какой пассаж! - она хохотала, не даваясь ему в руки. - Что ты натворил! Неужели нельзя было поступить иначе?
- Как?
- Оставить их в живых! - она уже кричала. - У тебя полно денег, и такие часы ты смог бы купить снова! Ты ничего не потерял бы! Зачем ты т а к?
Арсений смотрел на нее, строгий и бледный. Нервными пальцами, испачканными в крови, достал сигарету, прикурил. Подошел к ней вплотную.
- Света, - почти прошептал ей в лицо. - Я никогда. Ни с кем. Не торгуюсь, - затем решительно взял за руку и повел прочь из парка.
И он говорил, что она его знает и понимает? Это не правда! Она не понимает, как можно сочетать несочетаемое: быть и убийцей, и эстетом. Она не понимает, почему так сложилась его жизнь, и что толкнуло его на этот путь. И тайн стало только больше. Она ни за что не может быть с т а к и м человеком. Кто он, что он, для чего он живет, что им движет, что для него свято? Ей не известен ответ ни на один из этих вопросов. А теперь еще и это тройное убийство, свидетелем которого она стала. Если бы он ее любил, то не подверг такому зрелищу, и не сделал бы этого у нее на глазах. Она не сообщница, она с ним не заодно, он ошибается! Боже, это же люди, и их больше нет...
- Помнишь, ты говорила, что ненавидишь, когда все на одного? - тихо прорычал Арсений. Видимо, он тоже вел мысленный спор с собой и с ней.
- Но ты один стоил их троих, у тебя было оружие, ты изначально был сильнее. Скажи, тебе просто хотелось их убить? - она с дрожью посмотрела ему в глаза, но в этот момент они казались непроницаемыми.
- Хотелось? Что ты говоришь? Ты так ничего и не поняла? - Арсений замолчал, его глаза сверкали, он, возможно, сожалел, что она это видела, но не жалел о том, что сделал.
- Они отморозки, понимаешь? И если бы с тобой был не я, а другой обычный парень, ему было бы не выстоять. И никто не даст гарантии, что они отпустили бы схваченную девушку после того, как забрали бы все деньги и ...надругались над ней.
Кошмарная картина с тремя трупами, разбросанными по поляне, все еще стояла у нее перед глазами. Вид чужой смерти сильно подействовал на нее. Она понимала, что лично для нее Арсений не представляет угрозы, но ее шокировала простота и прозаичность смерти, ее нелепость и легкость: просто нажать на курок. Это никак не укладывалось в голове.
- Отвези меня домой, - тихо попросила она.
Она все еще плакала, но тихо, без всхлипов. Слезы просто текли по щекам. Ее все еще била дрожь, и она была не в силах с ней справиться.
- Уже поздно, Света, все мосты разведены, в город не попасть, - Арсений устало вздохнул.
- Я не попросила тебя, я потребовала. Могу я потребовать хоть что-то? - она смотрела на него застывшим каменным изваянием, и такая же неумолимая. А внутри уже собирался маленький вихрь, готовый развиться в большой и разрушительный ураган.
Арсений вздохнул и отвернулся. Он все это прочел и понял.
- Хорошо, - бросил на ходу, - я попрошу Бертуччо сесть за руль.
***
Бертуччо, узнав о решении девушки немедленно уехать, тоже попытался ее отговорить, уверяя, что до утра лучше остаться в этом доме, в полной безопасности и со всем комфортом, который они с Арсением клянутся ей предоставить.
Света попросту не стала его слушать. Наплевав на учтивость в такой драматический момент, она демонстративно открыла дверь машины и села на заднее сиденье. Переглянувшись с Арсением и заметив едва заметный кивок, Бертуччо вздохнул и направился, к машине. Арсений стремительно подошел к нему и что-то зашептал. Вероятно, передавал отчет о том, что произошло на прогулке, закончившейся так трагично, но для них вполне привычно и ожидаемо.
Кивнув, Бертуччо подал кому-то едва уловимый знак, и из темноты сада вынырнули две темные фигуры, словно только этого и ждали. Берт отдал им какое-то распоряжение, и они снова скрылись в темноте. До Светы донеслась фраза '...и уберите там все по-быстрому'. Арсений тоже подошел к машине и устроился рядом со Светой на заднем сидении. Сил возмутиться у девушки не было, она просто попыталась абстрагироваться от этого человека и ждала, когда же окажется у себя дома, на своей территории, в своем мире, в своей среде. Но останется ли она прежней после того, что увидела и пережила сегодня?
- Ты непостижимое создание, - тихо проговорил Арсений, глядя перед собой. - Весь вечер я смотрю на тебя, слушаю и, кажется, что я знаю тебя уже пару сотен лет, но, в то же время ты так далека и недоступна, что слово откровенность в нашем с тобой случае - просто бессмысленный набор звуков.
'Это ты верно подметил, - подумала девушка, ничего ему не ответив, - прямо в точку'.
- Я просто защищал тебя, - тихо проговорил мужчина. Было видно, что он продолжает внутренний спор и никак не может прийти к единому мнению.
Защищал? А может, ты просто удовлетворял свою звериную сущность? В этот момент Света уже ненавидела его. И как она могла поверить в светлое начало в этом человеке! Как она могла подумать, что в нем есть хоть что-то, за что можно любить и уважать!
Тем временем их машина обогнула здание китайского посольства и въехала на мост, освещенный множеством гирлянд, словно в новый год.
- Бертуччо, ты уверен? - тихо спросил Арсений.
- А у меня есть выбор? - так же тихо ответил друг, сосредоточенно глядя на дорогу.
- В чем дело? - беспокойство заставило девушку нарушить обет молчания.
- Ничего особенного - мы везем тебя домой.
- И в чем подвох?
- Мосты разведены.
- Но есть же Главное шоссе!
- Оно перекрыто уже несколько дней.
- И что теперь будет?
- Ничего, мы проедем через Чина-таун.
Света пораженно замолчала, а через мгновение уже стремительно прильнула к окну. Китайский квартал! Никто из жителей ее города ни разу здесь не был, на этой закрытой территории. И лишь немногие китайцы бывают за ее пределами, и то лишь в районе Офисного центра, под защитой Стражей порядка.
Света во все глаза смотрела на таинственный Город в городе. Она оказалась в другом мире, со своей архитектурой и миропорядком, со своими законами и традициями. Отдельная империя с неизвестными ей правилами жизни. Даже дома не такие, как в ее городе. Большие и маленькие, они все имели шляпы с загнутыми краями четырехугольных крыш, остроконечный верх которых венчали необычные фигуры диковинных зверей из их народных сказок.
Сказочные дома со смешными крышами, украшенные светящимися надписями, сделанными иероглифами, составляли длинные узкие улицы, где повсюду на уровне второго этажа протянули праздничную иллюминацию, флажки и разную мишуру, словно этот Город приготовился к празднику. Таинственный Чина-таун.
Кроме надписей улицы необыкновенного города освещались фонарями, изогнутыми причудливыми линиями, с многих их них также свисали вымпелы все с теми же непонятными письменами.
Света во все глаза смотрела на эту красоту. Должно быть, здесь живут веселые люди, раз они так украшают свой Город, и днем, когда улицы заполняются жителями, здесь шумно, оживленно и весело.
Машина проезжала мимо ночных заведений, откуда доносилась музыка.
Арсений не разделял восторгов девушки, и она чувствовала его напряжение и нервозность, как ни старался он это скрыть. Что ж, если бы она знала, как это опасно - ехать здесь, она не настаивала бы, - солгала она сама себе.
Вдруг Бертуччо надавил на газ, и машина понеслась по улицам с максимальной скоростью.
- Быстрее, - процедил Арсений.
- Ничего, Брат, мы уже почти выехали, - Бертуччо не покидала его обычная веселость, а скорость придала куража. Бледность же медленно разливалась по лицу, выдавая внутреннее напряжение.
- Что случилось? - Света тоже встревожилась.
- Надеюсь, ничего, - Арсений обернулся.
Света так же глянула в заднее стекло и заметила несколько темных джипов, следующих за их автомобилем.
- Это за нами? - ее глаза расширились. Она начала понимать, что может пострадать, догони их люди, сидящие в этих машинах.
В то же время она не могла не оценить панораму таинственного Города, раскрывшуюся перед ней, которая поражала и вызывала восхищение. Она никак не могла поверить в опасность в таком необыкновенном антураже. Ее спутники, напротив, мрачнели все больше. Пальцы Бертуччо, вцепившиеся в руль, побелели. На огромной скорости он вел машину по пустынным улицам прочь из чужого Города, наугад, наудачу. Мимо магазинчиков, украшенных цветами и круглыми светящимися шарами, мимо ярко освещенных ресторанов и казино, мимо фонтанов, памятников и скульптур, разглядеть которые Света не могла из-за большой скорости.
Они пронеслись мимом Главного Храма, необычного миниатюрного дворца, к высоким воротам которого вела мраморная лестница, вместо перил имеющая ограждение из живых цветущих кустов. В глубине Храма мерцал огонь на главном жертвеннике, поддерживаемый даже ночью. Отблески огня попадали на холодный мрамор ступеней, которые спускались к водоему в центре площади с фонтаном со странной скульптурой.
- Впереди виден мост, - воскликнул Бертуччо, - мы в безопасности! Эгей!
Арсений уже жалел, что не сел за руль, ему хотелось самому нестись на пределе скорости, чтобы как можно скорее убраться отсюда.
Под раскачивание вымпелов и шаров, под звон множества колокольчиков машина нарушителей границы въехала на мост, необычный, как и весь этот Город. Множество фигур, украшавших его резную ограду, молчаливо взирали на ночных гонщиков. И вдруг все их надежды на спасение умерли, сопровождаемые вздохом разочарования - с противоположной стороны моста на него медленно въезжала вереница точно таких же темно-зеленых джипов. Бертуччо ничего не оставалось, как резко затормозить, оглашая местность визгом рвущихся покрышек. Они все же попались.
- Ну все, это конец, - тихо проговорила Бертуччо, откинувшись на спинку сиденья.
- Света, - голос Арсения вдруг стал хриплым, - Света, прости, я не должен был подвергать тебя такой опасности, и можно только гадать, что теперь тебя ждет...
Света почувствовала, как его страх передается и ей.
- А что, собственно, может произойти? - тихо спросила она.
- Если бы ты была одна в такой ситуации, может и ничего, - подал голос Бертуччо. Знойный брюнет с шальными глазами уже не смеялся, он вообще больше не улыбался. - Но в нашей компании, боюсь, тебе бессмысленно ожидать вежливого приема...- он опустил голову на руль, ожидая, пока люди из джипов подойдут к ним. Света взяла Арсения за руку:
- Послушай, но мы просто объясним им, что заблудились, что у нас не было другой возможности попасть в город. Это же правда!
- Дело не в этом, - улыбнулся ей мужчина. - Они знают, кто я, - и Света все поняла. Конечно, разве может быть иначе, когда речь идет об убийце. Какой встречи можно ожидать в его компании!
- А кто он? - она указала на невысокого мужчину в черной одежде с белым шарфом, развевающимся на ветру. Он отошел от группы ниндзя, одетых в черное, и не спеша пошел по направлению к их машине.
- Это Золотой китаец.
Света уже слышала это имя. С ним был связан громкий скандал, когда произошли серьезные разборки в одном из районов ее города. Этот человек безжалостно расправился с людьми, убившими его собратьев, но осталось неизвестным, кто был виновником начала этой кровопролитной войны, кто ее спровоцировал и развязал.
Загадочный человек подходил к их машине, и Света, наконец, разглядела его лицо. С таким лицом человек не может оказаться злодеем, такой человек не посмеет обидеть женщину... или посмеет?
Красивый азиат с точеными чертами лица, с умными проницательными глазами, кошачьей походкой приблизился к ним вплотную и склонился к открытому окну напротив Светы. Узнав пассажиров, его лицо озарилось улыбкой, сделавшей его прекрасным, но глаза - в них плескались ненависть и торжество победителя.
- На ловца и зверь бежит, я правильно произнес вашу поговорку? Здравствуй, Арсений, - проговорил он, сверля мужчину взглядом. - Ты не представляешь, как я рад тебя видеть на своей земле. И тебе, Брат, привет, - обратился он к Бертуччо, не отводя взгляда от Арсения. - Не ожидал такого подарка!
- Так уж и не ожидал? - Арсений прищурил глаза. Внешне он оставался спокойным и вальяжным.- Судя по эскорту, присланному за моей скромной персоной, меня тут ждали каждый вечер.
- Да, верно, ты номер один в моем списке самых разыскиваемых людей. Боги подлунного мира услышали мои молитвы, и вот ты здесь. Да еще и не один! Определенно, сегодня ночь чудес.
- Хорошо, только одна просьба. Дело в том, что я ехал не вечеринку, куда, я так понимаю, уже не попаду, - он вопросительно взглянул на азиата. Тот кивнул, мол, правильно понимаешь, и Арсений продолжил: - Поэтому шлюшка мне не пригодится, - он небрежно кивнул в сторону обомлевшей девушки, - так пусть она катится на все четыре стороны. Она ни при чем, и не имеет отношения к нашим взрослым делам, ее дело - обслуживать клиентов.
Света была так обескуражена тем, что услышала, что подумала, будто перед лицом смертельной опасности Арсений решил снять очередную маску, показав истинное отношение к ней, но тут же устыдилась такой мысли. Ей стало понятно, что пусть и таким неприглядным образом, но он пытается спасти ей жизнь.
- Пусть она идет, куда хочет. Может, поймает другую машину и ей, наконец, повезет, - закончил Арсений.
Китаец продолжал улыбаться, все это время не сводя глаз с пленника номер один.
- Арсений, а ведь ты боишься за нее, - проговорил он. - К чему столько слов в ее защиту, если она простая шлюха?
Света увидела, как кровь отхлынула от лица Арсения, и нервная дрожь на мгновение исказила его красивые черты.
- Просто, понимаешь, - он мучительно подыскивал слова, пытаясь улыбнуться, - я всегда славился своим рыцарским отношением к дамам, и не хотел бы сегодня испортить репутацию галантного кавалера, пусть даже и посмертно.
Китаец рассмеялся.
- Она так тебе дорога? - на довольном лице азиата читалась одна лишь фраза, написанная большими четкими буквами: 'Все, парень, ты п о п а л!'
- Кто она? - тут впервые он взглянул на Свету, и его улыбка дрогнула.
Не понятно, чем это было вызвано: у нее не было третьего глаза на лбу, она ни о чем не умоляла его и не изображала никаких гримас, но китаец отодвинулся от окна и выпрямился. Через мгновение открыл с ее стороны дверь и подставил руку, приглашая выйти.
Арсений мог выхватить оружие и устроить бойню, но опять при Свете открывать свою звериную натуру? Выпускать из себя монстра, давая место злу и разрушению... Чтобы именно таким навсегда запечатлеться в ее сердце, вызывая только ужас и содрогание? Он и так напугал ее сегодня. И потом, это будет лишним: ему не дадут развернуться в полную силу - он не на своей территории.
Девушке ничего не оставалось, как подчиниться, и с бьющимся сердцем она покинула машину.
- Ты впервые в моем городе? - обратился Золотой китаец, отведя ее к ажурным перилам моста.
- Да, мы здесь случайно. Понимаете, я попросила этих людей подвезти меня домой, так как было поздно, а мосты уже не работают, и Главное шоссе закрыли...
- Эти люди не занимаются извозом ни за какие деньги, - резко перебил китаец.
- Это мои знакомые, - в тон ему ответила Света. Мысль о том, что она чья-то пленница, не укладывалась в голове.
- Вот и разобрались, - китаец снова улыбнулся. - Позволь представиться, меня зовут Кьенг. Кьенг Чан. Я рад приветствовать тебя на своей земле, - он галантно ей поклонился.
- Меня зовут Света, - неуверенно начала было девушка, но Кьенг ее остановил.
- Я знаю, как тебя зовут, - он улыбнулся, заметив, как расширились от удивления ее глаза, - и я хотел бы тебя поблагодарить.
- Меня? За что?
- Ты вступилась за бедных китайских мальчишек однажды. Пол и Мо мне все рассказали. Ты отважная девушка. Благодарю, - и он поклонился ей, слегка склонив голову.
Теперь Света вспомнила, как однажды прогнала своего братца, обидевшего уличных точильщиков ножей. Кажется, тогда именно он, Золотой китаец, поклонился ей в знак благодарности за помощь.
- Ну... я давно знаю тех ребят, они мне симпатичны, к тому же это было не трудно и не опасно.... И вообще, это нормально - заступаться.
- Да, но не в отношении моих людей. Кроме Рыцарей, в обязанности которых это входит, для всех горожан твоего сити китайцы являются людьми второго сорта. Тем весомее твоя помощь. И не надо умалять своих достоинств, - он улыбнулся вконец смутившейся девушке. - Я видел тебя, когда ты уходила. Почему ты не вернулась? Мы познакомились бы раньше.
- Знаешь, Кьенг... - Света быстро взглянула на мужчину, проверяя, как он отнесся к тому, что она обратилась к нему на 'ты' и по имени, но он и бровью не повел, слушая ее, и она продолжила:
- Эта тема не очень мне приятна, потому что один из нападавших оказался моим... знакомым, - Света не решилась произнести слово 'брат'.
- Мне жаль, что среди твоих друзей и знакомых есть люди, являющиеся моими врагами. Но что касается меня, я готов стать твоим преданным слугой.
- Слугой? А я думала, что восточные мужчины больше мужчины, чем европейцы: властные, требовательные, даже деспотичные, - Кьенг улыбнулся на это заявление. - Как насчет гаремов с тысячами наложниц, и этого вашего невыносимого чувства собственности, или рабского положения женщины в семье, где она всегда только на вторых ролях? Я читала об этом. Ей не разрешается говорить первой, она обязана сидеть неподвижно, пока мужчина ест, она должна дышать, только когда это ей разрешается, и многое другое...
Китаец рассмеялся.
- Половина сказанного тобой ложь, тебя ввели в заблуждение. Ну а что касается меня - я очень европейский китаец, у меня прогрессивные взгляды и я действительно хочу стать если не слугой, то твоим другом. И ты можешь говорить, когда захочешь, дышать полной грудью и если примешь мое приглашение поужинать сегодня вместе, клянусь, я не буду против, если ты начнешь есть одновременно со мной, - он снова рассмеялся.
Света почувствовала, что их беседа потекла в мирном русле и не ожидается никаких рифов и водоворотов, вот только что ждет ее спутников, сидящих в машине? Что с ними будет? И она спросила об этом Кьенга прямо. Он сразу посерьезнел.
- Арсений - мой большой личный враг, Света. Он враг людей, живущих в Чина-тауне. Смерти многих китайцев на его совести. Он враг деловых китайцев, тех, что имеют большие деньги и серьезный бизнес. За их смерть он получает большую плату. Мы оба профессионалы, но я защищаю жизни, а он - свои алчные интересы, зарабатывая большие деньги на крови моих братьев. И вот он так зарвался, что решил проехать по моей территории.
- Это моя вина, это я настояла, чтобы он отвез меня домой любым путем. Практически, надавила, и даже не стала слушать его возражения, - сокрушалась Света, понимая, что Арсений и Бертуччо пострадали по ее вине.
Но зачем они поехали? Неужели Арсений так боялся разозлить ее еще больше, что не стал спорить? Любой ценой он хотел сохранить с ней отношения? Вот и цена...
- На него почти невозможно надавить, - произнес он задумчиво, внимательно разглядывая Свету. - Кроме сына, у него нет ни одного близкого человека, чья жизнь и свобода имели бы для него значение, и чью просьбу он был бы готов исполнить любой ценой. Так ты и есть тот человек, ради кого он рискнул своей жизнью? Он тебя любит?
В наступившей тишине ветер трепал флаги, дергал колокольчики, донося до девушки тихий говор его собратьев, терпеливо ожидающих босса. Света опустила голову, так ничего и не сказав. Только сердце бешено колотилось в груди.
- Он многим обязан мне, - наконец вымолвила она.
- Ты интересный человек, - Кьенг повернул к ней голову и пристально оглядел ее, словно увидел впервые. - Известный киллер обязан тебе настолько, что рискует ради тебя жизнью, лидер китайского квартала предлагает тебе свою дружбу и готов стать твоим слугой. Кто ты на самом деле? - он улыбнулся какой-то необыкновенной улыбкой, и девушка вспыхнула от одного его взгляда.
- Просто человек, - она вспомнила обвинения светских львиц в свой адрес, и грустно улыбнулась.
- Нет, ты далеко не так проста, как хочешь показать мне, - Кьенг поправил ей шарфик, выбившийся из плаща. Этот обычный жест поразил девушку, словно он небожитель, и его внимание - неожиданная и ничем не заслуженная честь для нее. И это в тот момент, когда он пытается убедить ее в ее собственной неординарности.
- А что с ними будет, с моими... друзьями? - повторила Света свой вопрос.
- Они умрут, - спокойно сказал Золотой китаец.
Вздрогнув, Света обернулась к своим спутникам, которых продолжали держать в машине, и посмотрела прямо в глаза Арсению.
Столько боли и тоски, столько невысказанной нежности. Он прощался с ней. Прощался с ее улыбкой, с ее волосами цвета луны, прощался с ее голосом, с неловкостью и стеснительностью, мечтательностью и наивностью, с ее дыханием, с ее телом. Он уже никогда не прикоснется к ней, его дни на этой земле подошли к концу...
Света замерла, она была не в силах вздохнуть. Она видела, что он приготовился к смерти. Его немой крик, отраженный в блестящих глазах - это тоска по ней, но он уже готов принять смерть. Он профессионал, и знает, как никто другой, каково это - смотреть в лицо смерти. И он не дрогнет, не отведет взгляда от своих палачей. Он слишком горд для этого, и уйдет достойно. Арсений закрыл глаза и отвернулся. Все, он простился, он приготовился.
Света в ужасе обернулась к китайцу. Выражение ее лица поразило его. Вся как натянутая струна, одинокая фигура на мосту под фонарями, в лунном свете, она не могла вздохнуть и набрать воздуха в легкие, но от нее исходила такая энергия, которая может уничтожить этот самый мост и все кругом. Кажется, она сейчас превратится в тайфун, разрушающий все на своем пути. Он протянул к ней руку, вопрос был готов сорваться с его губ, но перемена в выражении ее лица заставила остановиться.
- Нехорошо, когда все на одного, - произнесла она изменившимся голосом. - Я не согласна. Я не могу этого допустить, - это говорил робот, терминатор, существо, готовое к бою. И Кьенг ее понял. Минуту их взгляды испытывали друг друга на прочность, а потом Кьенг... улыбнулся. Узкие щелочки глаз скрывали бесенят, белозубая улыбка была призвана отвлечь от них внимание.
- Зуб за зуб, око за око, так у вас говорят? Меняю одного на другого. Тебя, - он указал на Свету пальцем, - на него, - небрежный кивок в сторону машины.
Света нервно сглотнула, набрала в легкие побольше воздуха, и... вышла из лодки.
- Я согласна...
Лицо китайца осветилось новой улыбкой.
- Хорошо, - он протянул ей руку. - Рад приветствовать вас в моем городе, леди! Благодарю, что почтили свои присутствием. Позвольте вам все тут показать. Уверяю: скучно не будет.
Он дал сигнал своим людям, и через минуту джипы разъехались в стороны, освобождая путь машине Арсения: их отпускали. Девушка же оставалась во власти Золотого китайца.
Арсений молча закрыл глаза и опустил голову. Все, это конец, он уничтожен. Теперь он потерял ее навсегда.