Чередников Никита : другие произведения.

Хирург Снов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В далёком будущем был разработан механизм, позволяющий работать с человеческим сознанием, изменять его с целью улучшения. Главный герой - психохирург, занимающийся исцелением больных путём операции на их "болезнях". Но однажды ему предстоит столкнуться с чем-то непредвиденным...
  День Стэна начинался самым обычным образом. Ввыпив кофе, он заглянул в график. Там стояли две операции, что для психохирурга считалось нормой. Работа кропотливая, требующая полной отдачи. Иногда среди коллег ходили толки, что и двух много. Попадётся какой-нибудь травмированный шизофреник, так всю душу вытянет, прежде чем залатаешь все его "раны".
  
  Психохирургия - сложное дело, и времени занимает много. Требуется залезть в голову пациента с помощью специальной аппаратуры, обеспечивающей анализ мозговых сигналов и манипулирование ими. Находясь внутри сознания пациента, следовало провести операцию на воспоминаниях, в результате которой ему должно стать лучше.
  
  Первая операция прошла как по учебнику. Сорокалетний клерк Джон Лейковиц, возвращаясь однажды поздно вечером домой, обнаружил жену и дочь изнасилованными и убитыми. Травма ввела его в состояние кататонического ступора - вот уже месяц он не двигался, не говорил и не реагировал на лекарственные методы. Его сознание было заперто наедине с памятью о близких.
  
  Пациента привезли на каталке два санитара. С их помощью Стэн перенёс Джона в кресло для оперирования. Больше всего оно напоминало кресло для стоматологии, но вместо подушки под головой находилась своего рода чаша. Она являлась частью машины - по всей внутренней поверхности расположились сенсоры, улавливающие мозговую активность. Закрепив пациента ремнями на случай судорог (очень редко, но случались при операции на психике), Стэн зашёл за спину и приступил к операции.
  
  За головой Джона располагалась массивная наклонённая плита - на самом деле сложнейший графический моделятор. Произведя сканирование, аппаратура выстраивала перед Стэном проекцию сознания пациента. Над белой поверхностью плиты раскидывался причудливый комок связанных друг с другом воспоминаний, больше всего походивший на паутину, если бы она была трёхмерной и простиралась во все стороны. Нити её были бугристыми, с узелками - прикоснувшись к ним, Стэн мог просматривать содержимое. Не полностью, обрывками - больше ему и не надо.
  
  Разум Джона поглотила травма. Здоровенный узел, пересечение многих линий, был чуть ли не разорван пополам дырой. Она зияла в нём и излучала алый свет, окрашивая всю модель в кровавые оттенки.
  
  Механизм аналогового моделирования, он же МанаМод, делал травму пациента видимой и понятной, доступной для оперирования. Для Стэна и сотен других психохирургов она выглядела подобно глубокой ране, которую следовало зашить. Разумеется, обычные нити для этого не подходили, как и органический кетгут. МанаМод предоставлял необходимый инструмент - полупрозрачную, словно запотевшее стекло, иглу, по размерам больше похожую на шило. С обратной стороны у неё был крючок, которым следовало зацеплять воспоминания - именно они и использовались в качестве нитей. Взяв в руки иглу, Стэн начал просматривать воспоминания, расположенные неподалёку от "раны". Среди них хирург выбирал самые светлые и счастливые. В результате операции они накладывались поверх травмы, делая её менее яркой. Травма как будто затягивалась временем, отодвигалась в прошлое. Её восприятие переставало вызывать безудержные эмоциональные всплески и в девяти случаях из десяти пациент быстро шёл на поправку.
  
  Операция была продолжительной. Чтобы закрыть "рану" в сознании Джона, Стэн перерыл несколько месяцев, предшествующих смерти жены и дочери. Наложив девятый узелок, Стэн думал, что уже закончил, но тут шов посредине разошёлся. Значит, выбор воспоминания оказался неверен - память о выступлении дочери на утреннике не являлась для Джона достаточно светлой. Провозившись в сознании пациента ещё полчаса, Стэн нашёл два воспоминания на замену и завершил операцию.
  
  К моменту, когда хирург отошёл от МанаМода, кататонический ступор Джона сменился глубоким сном. Позвав санитаров, Стэн уложил его на каталку. Джона ожидала реабилитация, но теперь она была возможна.
  
  Передохнув немного перед вторым пациентом, Стэн попросил санитаров привести его. Больного звали Терри Суидем. Родом из Дерри, что в Нью-Гэмпшире, этот юноша недавно выпустился из антропологического университета и поступил в магистратуру, собираясь написать научную работу о происхождении мифов и легенд Новой Англии. Проводя исследование в родном городе, Терри наткнулся на ужасающие ритуалы своих предков и после одной мрачной ночи потерял спокойный сон и часть рассудка. Доподлинно неизвестно, что именно так травмировало Терри, но теперь жизнь его превратилась в череду сменяющихся состояний. В один день он казался обычным, хоть и слегка нервным и измученным молодым человеком, а в другой нёс бессвязный бред и остановить его могли лишь сильные успокоительные. Опробовав на нём терапию, гипноз и медикаментозное лечение, доктор Кьери направил его на операцию.
  
   - С чем же вы таким столкнулись, мистер Суидем, - пробормотал Стэн, закрепляя пациента в кресле. Сегодня он находился в полусознательном состоянии, но услышав слова Стэна, вдруг посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
  
   - Вы увидите всё своими глазами, доктор Тангольм, - и тут же вернулся к бреду, - жёлтый... запах вечности... реальность... цвета амброзии...
  
  Его слова обеспокоили Стэна. Что такого, по мнению Терри, он мог увидеть в его сознании? Отогнав смутные сомнения, Стэн приступил к операции.
  
  Определённо, разум бедняги Терри был болен. Вместо привычного белоснежного цвета модель его сознания окрасилась в болезненно-фиолетовый. Связи между воспоминаниями выглядели слабыми и колебались, подобно туману, рассеиваемому порывами ветра. Похоже, болезнь Терри имела и психический, и физиологический характер. Сделав мысленную пометку предупредить об этом доктора Кьери, Стэн взял в руки иглу. Найти "рану" не составило труда - она светилась наиболее интенсивно. Именно она, судя по всему и придавала сознанию болезненный оттенок.
  
  Прежде всего поражали размеры "раны". Модель сознания больного отображала размеры травмы сообразно её влиянию на здоровье психики. И эта зараза была натурально дырой в разуме Терри - раскинув руки в стороны, Стэн едва доставал до обоих краёв.
  
   - Здесь понадобится много материала, - сказал сам себе хирург. - Что ж, за работу.
  
  Дело оказалось сложнее, чем предполагалось. У Терри было крайне мало приятных воспоминаний, и ещё меньше - в относительно недавнем прошлом. Крайние месяцы он провёл в архивах, и чем дальше он продвигался, тем страшнее ему становилось.
  
  Род Суидемов давно жил в Дерри и разросся очень широко. К сожалению, весь он прогнил. Среди родственников Терри каждый оказывался маньяком, педофилом или психом. Лишь очень немногие, как это выглядело поначалу, избегали проклятия, если можно так назвать этот феномен. По мере поиска информации - чтения личных дневников, например - стало ясно, что никто не избежал печальной участи. Стоило лишь копнуть.
  
  Терри не знал о семейных тайнах - родители умерли, когда ему было четырнадцать. Все эти воспоминания Стэну пришлось просмотреть - к ним пациент обращался постоянно в связи с новыми сведениями. В детстве он заставал какие-то странные ритуалы, и теперь понимал, что не случайно. Родители готовили сына к посвящению в мерзкие таинства, смысл которых никто не доверял бумаге. Встречались лишь упоминания мимоходом, связанные с самыми кровавыми обрядами Суидемов.
  
  Проведя в поиске шовного материала час, Стэн пришёл к выводу, что придётся вить Канаты Мелочей. Этой методикой он никогда не пользовался, хотя и прошёл соответствующее обучение. Необходимая именно для таких случаев, она применялась крайне редко, поскольку обычно у человека есть счастливые воспоминания, предшествующие травме. Даже если он сам до конца не осознавал, что был счастлив.
  
  Канат Мелочей сплетался из мелких радостей в достаточно прочную нить, чтобы выдержать натяжение "раны". Улыбка симпатичной официантки, ласковый ветерок в весеннюю ночь, радость от решения сложной загадки. Отыскав четыре подобных воспоминания, Стэн сплёл пробный Канат и сделал первый стежок. Из места прокола пошла яркая алая "кровь", а Терри глухо застонал. От неожиданности Стэн чуть не выпустил иглу, что с ним не происходило с первого курса. Что этот парень пережил, чёрт побери? О подобной реакции им читали лекции, отмечая, что такое случалось на заре психохирургии, когда процесс визуализации и взаимодействия машины с сознанием пациента ещё не был отработан. Больным приходилось давать анестезию. Чтобы такое случилось сегодня, - объяснял профессор, - необходима столь глубокая травма, что меняет личность человека раз и навсегда.
  
  "Кровью" дело не закончилось. Стянув края "раны", Стэн увидел, как они образовали подобие глазного разреза. В котором показался зрачок с фиолетовой радужкой. Всего на секунду, и тут же исчез. Стэн несколько раз моргнул, продолжая смотреть на "рану". Ничего подобного ему не рассказывали. В голове мелькнуло, что описания подобного он читал в библиотеке родственника, где находились переписанные от руки Пнакотические рукописи. От одного лишь названия Стэна передёрнуло.
  
  Операцию следовало продолжить, что Стэн и сделал. Оттягивая момент наложения нового стежка, он тщательно подбирал каждую мелкую радость Терри, надеясь сплести наиболее прочный Канат.
  
  Второй стежок дался легче первого. В этот раз образовавшийся "глаз" пустовал - вместо этого на мгновение вся модель покрылась помехами и собралась было погаснуть. Как будто какие-то неполадки в машине, однако Стэн знал наверняка - с устройством всё в порядке. МанаМод проходил ежедневную профилактику. Значит, что-то не так с сознанием Терри. А может, с его сознанием, Стэна? Нет, решительно нет.
  
  Стэн сплёл ещё один Канат и прикинул, что столь толстыми - диаметром с его запястье - нитями он, пожалуй, управится за пять стежков. Терри после этого почти наверняка придётся посетить его кабинет ещё раз, но другого пути Стэн не видел. Травма слишком серьёзна, чтобы закрыть её за одну операцию, имея под рукой лишь такой ненадёжный шовный материал.
  
  Третий стежок лёг идеально, вот только пациент начал снова бормотать про вкус реальности и запах времени. Не желая отходить от рабочего стола, Стэн позвал одного из санитаров и попросил его ввести Терри успокоительное. Пока тот выполнял просьбу, Стэн начал сплетать четвёртый Канат. Даже за мелкими радостями пришлось лезть в воспоминания двухгодичной давности. К тому моменту, как санитар вновь покинул комнату, Канат был закончен.
  
  Стоило игле пройти второй край "раны", как в глазах у Стэна вдруг потемнело. Вместо трёхмерной проекции сознания Терри он вдруг увидел каменистое плато, упирающееся в обсидиановые горы на горизонте. Небо над плато переливалось поразительными оттенками фиолетового цвета - от пронзительно-сиреневого до кроваво-алого. Неподалёку от Стэна высилась постройка, чья форма была абсурдно, пугающе нелепа. Пики крыш торчали в разные стороны под невозможными углами и никогда в реальной жизни подобной архитектуры не могло существовать.
  
  В следующую секунду Стэн снова стоял в операционной. Затянув узел, хирург отшагнул от МанаМода. Его страшило увиденное. Происходившее здесь и сейчас находилось за пределами понимаемого. Хотелось просто убежать из операционной и не останавливаться, пока над головой не появится обычное земное небо. С трудом Стэн переборол это чувство. Оставить операцию незавершённой значило уничтожить проделанный труд и усугубить состояние пациента. Его болезнь начнёт быстро разрастаться и поглотит сознание Терри целиком. Стэн не мог этого допустить. Этот ужас необходимо остановить сейчас же, не медля ни секунды.
  
  Последний Канат удалось сплести, внезапно, из совсем свежих воспоминаний. В те пару дней, когда Терри удавалось сохранять ясность ума, ему довелось победить в шахматы другого пациента и почувствовать себя в безопасности. К этому добавился прекрасный восход, подаривший Терри надежду на лучшую жизнь. Перевив эти мелочи, Стэн получил Канат достаточной толщины, чтобы закрыть "рану" и закончить дело.
  
  Игла проходит через один край "раны" - и внезапно голову Стэна пронзает боль. Вместе с ней сознание заполоняет шёпот. Металлический, нечеловечески скрежещущий голос, произносящий еле различимые слова на неизвестном языке.
  
  Игла проходит через второй край раны - и в глазах у Стэна вновь фантастический пейзаж. Опять эта церковь, как внезапно догадался хирург. Церковь одного из хтонических божеств, владеющих этой жуткой страной. В лицо Стэну подул холодный ветер, от которого кожа покрылась мурашками. Ему стало страшно, как никогда прежде. Видение не уходило, сколько бы он не моргал. Лишь ощущения в руках убеждали его, что он всё ещё в операционной. Закончить дело. Стянуть края раны, завязать узел...
  
  Санитары услышали леденящий душу крик и вбежали в комнату. В кресле МанаМода тихо сопел Терри Суидем, впервые за две недели наслаждающийся крепким спокойным сном. Больше в операционной не было никого. На полу перед рабочим столом психохирурга остались отпечатки двух кроссовок сиреневом песке неизвестного происхождения. МанаМод был выключен и лишь трое суток спустя техники заставили его вновь запуститься. Увы, но память аппарата оказалась пуста.
  
  Стэна Тангольма признали пропавшим без вести. Его последний пациент быстро шёл на поправку и не мог объяснить, что именно привело его в психиатрическую лечебницу. Мрачное наследие предков его не пугало, ведь - он не уставал это повторять - оно состояло лишь из суеверий и баек о Древних Богах, якобы благоволивших Суидемам.
   Но иногда в ночи он видел сны, и в них ужасное плато и невозможная церковь, в которой заблудшие сновидцы служат чудовищному божеству.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"