Чепелев Евгений Николаевич : другие произведения.

Стихи 1998 года

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
  
   Чепелев Е.Н.
  
  
  
  
  
  
   СТИХИ 98 ГОДА
   ( в алфавитном порядке)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Аракчино
   2003
   * * * * * * *
  
  -- Дай. - Говорит человек.
- Возьми. - Отвечает Бог.
- Трудно.
- Не проси.
- Гдеж моё?
- Ищи.
- Тяжело.
- Не неси.
- Оставить?!
- Оставь.
- Как же жить?
- Вплавь.
- Этого среди?!
- Не ропщи.
- Ты ли, Господи?!
- Товарищи.
- Мне с товарищами врозь.
- Не елозь.
- Мне товарищи, что гам.
- Не по зубам?
- Не по взгляду.
- А ты без пригляду.
- Не по праву.
- А ты без права.
- Не по чести.
- А ты по лести.
- Я не кланюсь.
- Заставим.
- Вы? Меня?
- Враз.
- Не выйдет.
- Ещё как.
- Чем я люб вам?
- Что дурак.
- Не исправимо?
- Мимо.
- Как высоко?
- Скорей, глубоко.
- Ад?
- Брат.
- Я в прошлой жизни был кем?
- Всем.
- А конкретно?
- Тлен.
- А всё ж?
- Сам на себя не похож.
- Кто ж я был?
- Трагик могил.
- Это чтож?
- Всё тож.
- Шутом что ли?
- Наместником боли.
- Был ли поэт?
- Нет.
- Был часовым?
- Был.
- Часы хоронил?
- Становил.
- Время остановил?
- Останавливал.
- Так ктож я теперь?
- Зверь.
- Так как же мне быть?
- Выть.
- Так чтож это всё?!
- Ремесло.
- Каково же оно?
- Обескураживатель вся и всего.
- Куража не даватель?
- Живая паперть.
- Есть ли путь исправленья?
- Дленье.
- Буду ли жив?
- Не состаришься.
- Богов ли я?
- Твой бог - сатана.
- Мой бог - свет и истина!
- Вымысел.
- Это чтож?
- Всё тож.
- Так ли я страшен?
- Как ворон на пашне.
- Я что, дурак?
- Души вурдалак.
- А вы что же все?
- Не в беде.
- А расстаться бы нам.
- Не по зубам.
- А как же душа.
- Чтож, хороша.
- Но чья же она?
- Пока что твоя.
- Я богу отдам.
- Не по зубам.
- Да не хочу я кусаться!
- А рваться?
- Да надоели вы все.
- Мы не в обиде.
- А как же бог?
- Сдох.
- Вы проговорились.
- Но тебе-то не вылезть.
- Я бога люблю.
- Прощения нет палачу.
- Я не палач!
- А кто ты, врач?
- Но я не вражий.
- Да наш ты, стати нашей.
- Господь, помоги!
- Сюда, упыри!
- Господь, твоя слава и сила!
- В кромешную тьму
тебя я зову.
Иди же за мной.
Ты мой.
- Я господа сын, я его тварь.
- Слишком хрупка грань.
- Не спорю.
- Не видать тебе воли.
- Своей! Но не воли Отца.
- Речи сии не твои - чернеца.
- Чтож, раз своя голова скудна.
- Я тебя не оставлю.
- А я Вседержителя славлю.
- Наши пути не разошлись.
- Путь-то один: мне вверх, тебе вниз.
- Ты самонадеян.
- Своей волей я беден.
- Ты хочешь ли смерти?
- Но не в круговерти.
- Ты получишь её.
- Известно давно.
- Отдашь ли мне душу?
- Ты бога послушай.
- Что бог мне? Он Благ.
- Не можеться без передряг?
- Твоё то-ли дело?
- Написано мелом.
- Сие писанье мертво.
- И что же с того?
- Не много ли чести
Жениха сей невесте?
- Заговариваешься.
Уходи к себе в ад.
- Брат.
- Невпопад.
   050398
  
   * * * * * * *
  
   Аз есмь речь...
Аз есмь речь...
Аз есмь речь...
  
   Бди будущее беды!
Окроми окриком ока
гудящую гулкость глуби:
свистящую светлость силы,
вонзающую во взмах
ястреба ярмо "Я",
теплящегося теплом "Ты"!
  
   Из уст исторгни истину!
Сомнениье сокруши сроком
влечения времени волею
якоствующего Якова-Яна,
трудом тешащего труп!
  
   Богсвятисвятисвятисвят...
   18.11.98
  
   * * * * * * *
  
   Арлекино, мимо
сердца Коломбины
твои пощёчены Пьеро,
ей милее Буратино,
точёный нос его.
   08.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Безнадёжна усталость
от всех тягот и бед.
С неимущего сталось
возымение лет
  
   непреклонности судьбам,
то есть Мойрам, людей
себе мнящих посудой
для готовки борщей;
  
   и подвластности страхам,
то есть Фуриям, людей
подгоняющих к плахе
сумасшедших идей.
  
   Уставать мне неймётся.
Но приложится мне
обитанье в колодце,
дерзновенье во сне.
  
   И я стану гордиться,
отвечая на суд,
что давал тем напиться,
кто, извравшись, не лгут.
  
   Ну а тем, кто по воле
своего естества
лишь кому-нибудь вторил,
не давал я питья.
  
   Хоть не прятался, прямо
им в лицо предъявлял
душ их чёрную яму,
вместо сердца провал.
  
   Я не то, что б скупился.
Нет, я просто не мог
позволять им напиться
от святых этих вод.
  
   Мне их жалко настолько,
что неубоявшись суда
сданным быть на помойку,
говорил им: "Вот я
  
   перед вами живой и вредимый,
уставший от тягот и бед,
неимущий, строптивый,
пред судом держащий ответ,
  
   говорю: - Безнадёжна усталость
от всех тягот и бед.
И хотя мне от жизни досталось,
не говорю я ей: - Нет!
  
   Но шепчу я ей: - Да. - Тихо-тихо,
чтоб не нарушать этикет.
За столом себя ведущие лихо,
не услышат священный привет.
  
   Будут длить, в ожиданьи свиданья,
свою скушно-унылую жизнь,
не ответив сердечным воззваньям,
не изведав душевную высь.
  
   Я люблю постоянность
своих тягот и бед.
В этом есть моя странность.
В этом есть мне Привет."
   31.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Всё вымогло. Опять
боль торжествует бытие.
Смертельно раненный, в седле
уже не неземную представляю стать.
  
   Уже не мчусь. Я не крылат.
И боль сильнеее во сто крат
любви самой, - её забыл.
О, как я мо! Каким я был?
  
   Что сетовать теперь и вопрошать.
Я верил счастью жить во снах.
Поняв, что мне же отвечать -
распался в прах
  
   перед величием отцов и матерей
в горниле ужаса стоять,
на этот свет рожать детей.
Должно ж при этом что-то знать!
  
   Впоследствии я понял, что неправ.
Что их вожатый - слепота.
Но было поздно, был заявлен нрав.
И волк перевоплотился в пса.
  
   Но нет господ. Хозяев нет.
Есть только вымороченный бред.
И я такой же, как один
тот пёс, что мечется меж льдин.
   13.11.98
  
   * * * * * * *
  
   Вы, читающие,
что вы, сипло лающие,
предлагаете: пыль
и мусор души,
за три версты
вас избегающей?
  
   Впередь
не сметь
становиться
на паперть
с алкающими
душеубийцам!
  
   Вы
могли бы
вот так
из передряг
сотворить наряд
украшающий, охраняющий?
  
   Что вы мусорите
рассыпанными бусами
существования?
Ариадной, не вами, а
её нитью пылающей
выведен герой за
пределы тьмы
во светлейший
простор любви.
  
   Попробуйте сами
быть "с усами",
а там поглядим
змея, иль дельфин
слышится вами.
   08.04.98
  
  -- * * * * * *

Лампа горит
светом тепла;
мне говорит:
переферия - мгла.

   Где гласные согласным потакали,
там в лужи чёрные глядело небо.
И не было на свете существа,
какое в оба б не глядело
на то, что мирозданием зовётся.
  
   - Ну, это разве же беда?
Беда на дне колодца.
- На дне колодца я.
  
   Сквозь изумление гляжу туда,
откуда мне не отзовётся,
похоже, вовсе - никогда.
А жаль. Да разве ж можно
вот так вот, вот с любовью баловать!
И чем же это обернётся?
Наверняка уж, не кровать
юг, север станет называть
своими кормчими.
Да плыть уж мало остаётся.
Нет, брега не видать,
но слышно то, что "шторм" зовётся.
А это точно уж подстать
стоящему на дне колодца.
Сулящее погибель-ворожбу
воронкой раненого неба.
  
   И я гляжу, гляжу, гляжу
на то, что делал.
И ничего не нахожу,
в чём был умелым.
   170198
  
   * * * * * * *
  
   Господи, летуч
взгляд Твой,
или так могуч,
что постоянен?
  
   Как почувствовать мне "за" -
одобренье моего дленья?
Или жизнь - игра
прозы со стихотвореньем?
  
   Я не я, если это пение
не птиц, но колесниц
механистического века
без мистического человека!
  
   Может ли быть родство
общим для вся и всего?
Может, это колдовство
слишком белой ночи?
  
  -- Слишком уж разборчив. -
Скажешь мне. Но ведь и во сне
обращусь к Тебе
с этим же вопросом:
  
   - Бог, Ты кто нам, отчим?
Или нужно верить в запертые двери
для того, чтобы понять,
что имел ввиду твой зять,
  
   говорив: - Все вы дети бога.
Вас ведёт одна дорога.
Ко мне - жениху.
Одесную Отца сижу.
  
   Господи, чтоб я сдох,
если это не чертополох!
Разве что чертей пугать.
Кто ж Ты, Ты, аль Зять?
  
   И ещё говорил: - Хорошо ли невесте
поститься при живом-то тесте? -
Отвечая фарисеям про нас, кто с ним.
Боже, отчего я не дельфин!
  
   Господи, летуч
взгляд Твой,
или так могуч,
что постоянен?
  
   Приоткрой хоть ставень,
я не так был б странен.
   31.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Господи, лжесвидетель,
самозванец Тебе говорит,
или пойманный в сети
душевнобольной инвалид?
  
   Сам не разберусь:
трус я, или дерусь?
Сам не разберу:
плыву, или иду по дну?
Сам хотел бы знать:
кричать мне, или молчать?
  
   Пока что шепчу:
"Господи, я почему
ничего-ничего не хочу?
Потому что я вру
  
   тем, что себя влачу
со страхом, сомнением, ленью
изо дня в день
с головой набекрень?"
  
   Господи, обличи!
Кающемуся помоги
осознать грехи.
Не молчи! Не молчи!
  
   Буди! Пробуди
голос совести.
Стороной не обойди
сорящего
  
   на своём пути
в Твоём доме
души
ломом!
   07.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Господи, познакомь меня с автором этих строк.
Кто он: мученник, мучитель, пророк?
Может, он - галготня мира, смеющаяся детвора?
А, может, стенанье эфира, без правил игра?
Игрушка дьяволя, отражённая в глади песка?
Или игрушка моря, стирающаяся прибоем?
Может быть, это "Я" и пишущий - его рука?
Может быть, это Эго, засыпанное снегом?
Может, это трава, на коей эти строчки - роса?...
Разреши сомненья Сам. Почему по усам,
мимо рта течёт нектар Твоего Существа?
Отчего человеку важнее съесть, чем понять Тебя?
И куда смотрят его глаза, когда окружает беда
и смотреть на неё не интересно? Внутрь себя?
Но отчего внутри так тесно?
Оттого, что там нет места двум "Я", да?
   24.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Господи, я в щель
заглянул вещей.
Вещам оттого плохо,
что человекоухо оглохло:
не может правильно назвать,
оттого и не может взять.
И вещам одиноко -
ослепло человекооко:
не может увидать -
не может взять.
А истина проста:
у вещей есть имена,
делающие их цельными,
врачущие расщелины.
   08.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Господи, я не мучусь -
стала мила невезучесть.
Но Ты, господин побед,
какой мне дашь ответ
на вопрос мой:
"Если родился герой,
а для него дела нет,
что ему делать с собой,
какой на суде дать ответ?"
  
   -Дело человек выбирает сам.
- Человека судят по его делам.
- Хвала тому, кто не давал покоя рукам.
- Господь призывает богатых подавать беднякам.
  
   Веришь ли, эти ответы так надоели.
Как сейчас помню, ещё с колыбелей
каждого своего на Земле рожденья,
возраст им: Временя Сотворенья.
  
   Снова учит меня душа,
как будто она не моя.
Но яья же тогда, Твоя?
Зачем тогда мне дана?
  
   И кто ж это я,
от которого она
после смерти моей
к Тебе постучится в дверь?
  
   Господин всех и вся,
я - мертвец,
примеряющий Творенья Венец
на то, где быть должна голова,
а теперь пустота, поглотившая меня.
  
   Господи, оживи
провал
моей
души!
   07.04.98
  
   * * * * * * *
   Господи моей веры,
сделай меня смелым
имя Твоё славить и петь
впредь!
  
   Господи, я поэт.
"До других мне и дела нет".
Но ведь не я же
заварил эту кашу.
  
   Что ж, мне теперь отвечать
за дерзновения лгать?
Так ведь без лжи
нету и истины.
  
   Господи, я смеюсь,
слыша Твоё: "Не трусь."
Господи, как я люблю
Тебя за с Тобой болтовню!
   07.04.98
  
   * * * * * * *
  
   День и ночь
я чернорабочь -
рудокоп себя
по добыче золота.
  
   Золота не щей,
не других вещей,
а итогов дня,
вшедшего в меня.
  
   Пробудившего,
взбесившего,
умилившего,
опослылевшего...
  
   Я ищу себя.
Как росу трава,
жду дня
влияния.
  
   Кротьими глазами
слежу за образами
мира горнего
в среде дольнего.
  
   Я хочу туда,
где правда не моя
и моя сливаются
и смеюся, и играются...
  
   Только так Земля
может мне понравиться.
Только так душа
перестанет зариться
  
   на лишнее - на ихнее.
Я вымысел
хотел бы облачитить в права
державия.
   31.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Долететь, доплыть, успеть...
Пройдя, сойти со круги своя.
Истина, любовь, жизнь и смерть -
четыре моих поводыря.
  
   Птицей отлететь, зверем отвыть,
рыбой отмолчать, человеком отбыть.
И слепому хочется ослепнуть.
Тонущему хочется пить.
  
   Вышло солнце там, ушло сюда.
Дом мой посередине.
Солнечный бог не скрывает свой лик от меня.
Я же спрятан во глине
  
   своего тела, жаждущего предела
этой игры в прятки-загадки
человеческого дления вдоль взросления.
Вкуси корня горечи ради плодов сладких!
   30.04.98
  
   * * * * * * *

Елизавете Ивановой

   Лиза, Лизонька, Лизуша!
Говорю, а ты послушай.
Слушай, не перебивай,
но внимай,внимай,внимай.
  
   Есть белые горы.
Там светлые люди.
Нам это не в пору.
Мы здесь побудем.
  
   Мы здесь станем славно
проводить своё время.
Степенно, дубравно...
В своём больном теле.
  
   В тоске от ненастья.
В ожидании счастья.
В любви и согласьи.
В плену у злой страсти.
  
   Мы дышим несмело.
Мы робко боимся.
Великим Пределом
   Духотворимся.
  
   И всё это ради
того, чтобы в прошлом
оставить тетради
со стихотворною ложью?!
  
   Ну нет же. Ах, право,
такая забота
не наша забава.
Мы кто-то. Мы что-то.
  
   Мы всё, что угодно
меж светом и тенью.
И так непреложно
решенье: успеем.
  
   Мы славы не знаем,
хоть трубят нам в уши.
Мы мир понимаем
табачной понюшкой.
  
   Чихнёшь и не станет
того - дорогого.
Быть не перестанет
одна лишь дорога.
  
   От разума к сердцу.
Оттуда - обратно.
Что б встретиться в дверце.
За ней незапятнан
  
   Лежит мир иллюзий
сплошь белого грома.
Туда мы прибудем
и скажем: знакомо
  
   Нам место земного
неприятия рая;
теперь мы всё знаем;
наконец-то мы дома.
  
   Лиза, Лизонька, Лизуша!
Говорю, а ты послушай.
Посмотри как всё светло!
Нам не надобно ль того?
   280398
  
   * * * * * * *
  
   Если бы была такая возможность жить: всегда и везде;
если бы была такая возможность: жить всегда;
если бы была такая возможность: жить;
если бы была такая возможность!
  
   Если бы была та, как я;
если бы было так;
если бы была та;
если бы "бы" бы не было!
  
   То мир был бы невозможен;
мир невозможен вне мечты;
мир невозможен вне желания;
мир невозможен вне нас - пологающих!
  
   Господи, р а с п о л о ж и!
04.09.98
  
   * * * * * * *
  
   Если зрение изъедено молью,
значит было оно шерстяное;
значит было оно не болью;
значит было оно не такое.
  
   Если ноздри питают лишь слабость,
им не ведома, значит, храбрость;
им не ведома, значит, воля;
значит имя ноздрей этих: горе.
  
   Если уши окаменели,
значит зрение моли съели;
значит ноздри в грязи разврата
и при жизни, знать, получена плата.
   13.11.98
  
   * * * * * * *
  
   Зачем тебе благословенье
изящнейших твоих побед,
каким не угрожает тленье,
поскольку их на сете нет?
  
   Всё сам придумал и раскрасил
во всевозможные цвета,
а невозможным приукрасил
слова: "Победа не моя,
  
   но богова." Чья-чья?
Не эхо ли пустого лепетанья,
средь гор текущего ручья,
слышно в твоём признанье?
  
   Богова? А, может быть, сова
теперь днём бодрствует?
Видать, что и твоя тишь-мгла
отныне называться стала : свет.
  
   В тебе покоя нет.
И все твои слова -
один большой букет
сотворчества угла
  
   тенет с лучами солнца.
Давай же без притворства,
отбросив всякое позёрство,
позволим быть проистеченью лет.
  
   Пускай года текут упрямо.
Не станешь им сопротивляться рьяно,
а будешь ты из века в век
раскрасчиком своих побед.
  
   Зачем тебе благословенье
изящнейшего изящества,
текущего из естества
санкционированного дления
  
   тебя?
   31.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Здесь минуты вспячены,
как буйволом вспахано поле,
точнее, ухабами наполнено время -
сплошной понедельник.
  
   Об эти камни земли бьюсь лбом,
пытаясь идти и идти напролом
к будущему, где отсутствие буйволов
не нагоняет тоску по чему-то
нехватающему, но вполне обходимому.
  
   Буйвол - земли сын.
Пусть на земле длит своё пребывание.
Отчаяние, где ты, моё отчаяние?
Так трудно... Так непостижимо трудно...
И всё же возможно. Ведь возможно?...
  
   Так пусть я об минуты бьюсь
жёлтой замшей кожи, белой костью лба.
Как болит голова от треска по швам
природного пристрастья к углам
сглаженным, но всё же выпуклым.
Порой, даже вогнутым, но глубоким.
   24.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Зраку сразу зреть зело
звёзд зовущесть звона.
Тяжко умирать тому легко,
кто не умирает дома.
Лишь бы было что сказать
в тишине созвучий.
Умирающему - умирать.
Жизнь, смерда не мучай.
  
   Жизнь, оставь напополам
и пожертвуй местом.
Я ведь прошлому не дам
пирогом стать, тестом
пусть останется пока
на благие на века
"пред" и "за" существованья
творчества заглавья.
   Всеобъятнейшей судьбы
для победы и борьбы
никогда не растованья
с тёмною прорехой ночи,
с слепостью воочью,
с гласом нудным немоты,
с я и ты, с ты и мы,
барина с чернорабочим,
  
   созерцания и суеты,
благоденствия и нищеты...
   Кто отец, кто отчим?
Реки: реки черноты
вытия по-волчьи
соберут для белой мглы
океан подстрочий
истины, свободы и любви.
Будь нам, Боже, зодчий!
  
   Не завяли те цветы,
чей просрочен
срок.
   20.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Иду по улицам - чужой.
Прохожий каждый: "Стой!
Не иди! Усни! Умри!
Душу продай! Сердце закрой!"
  
   Не отвечаю - растерян, нервен.
Еле иду _ пустыня из льда.
Где-то я там потерян.
Тогда и на веки. Сейчас - на года.
  
   Отшагаю по улицам, вернусь -
откуда слышу: "Не спи! Не трусь!"
Одного лишь боюсь:
за...блу...жусь...
   11.05.98
  
   * * * * * * *
  
   Кажется мне, уважаемые,
что стихи я пишу,
а не вешаю вам лапшу
на уши незнания
  
   путей собственного нутра,
какому давно уж пора
литься сквозь вас,
как свету в пещерный лаз
  
   мира этого обитания.
Не себя, человека знание
сообщаю я вам по утрам,
дням, вечерам, ночам,
  
   потому как больше не могу
выносить эту мглу
терпеливейшего нетерпения
человекодления.
   08.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Каких минут отпустишь мне, судьба,
   в награду за безгласье?
   Ограбишь, или наградишь?
   Позволишь улыбаться, или заставишь плакать?
  
   Какой бы приговор не принесла ты в дар мне -
   я не возьму, ведь я судьбоубийца.
   Тем более, что не хочу ни умным быть,
   ни стать тупицей.
  
   Судьбы, разрежь меня напополам!
   А, лучше, разруби!
   И раскидай, ко всем чертям,
   на две контрастны стороны!
   170198
  
   * * * * * * *
  
   Когда утихнет боль, тогда позор иссякнет;
когда позор иссякнет, тогда начнётся ложь;
когда начнётся ложь - повеет смрадом;
когда повеет смрадом, тогда любовь,
как способ крыльев, вонзится в сердце;
когда пронзённость не поможет, тогда страданье;
когда страданье, тогда свобода;
когда свобода - небеса;
когда же небо грудь расплавит, тогда взорвётся
теснящее алмаз: мы станем просто быть,
вне сочетанья счастья и беды, а вдохновенно -
как только ты;
как только я;
как только мы -
всепроникновенно.
   04.09.98
  
   * * * * * * *
   Рассердился смех слезами.
Кто не первый? Я за вами.
Будь, что будет. Мне всё равно.
Только б не было его - единственного.
  
   1
  
   Лицо улыбалось квадрату окна.
Под окном плыли люди, над окном облака.
  
   Я долго вишу, не могу понять,
решиться увидеть, воз принять.
  
   Поэт выпал к людям, йог упал к облакам.
Ничего впереди, ничего по бокам.
  
   Ни вправо, ни влево. Не полетишь, не пойдёшь.
Человек беспредела неналичья оков
  
   себе требует счастья, беспеченья нужды.
Куда, если "здрасьте" ответствуете вы?
  
   Повсюду могилы, кругом забытьё.
Я мог бы быть милым, но моё - не моё.
  
   Я взаймы у несчастья. Я в долгу у нужды.
Ах, цветом раскрасьте бесцветные сны!
  
   2
  
   Мне много не надо, мне надо пустяк:
немного бравады, чуток передряг.
  
   Как скушно, как стыло своё забытьё.
Повсюду могилы. Повсюду нытьё.
  
   Мне не надо покоя, мне надо меня.
Что это такое: судьба не моя?
  
   Ах, если бы сразу... Да что там, не в толк!
Не через заразу не движется ток.
  
   А чистеньким чтобы, нужны не года,
а что-то такое, какое судьба.
  
   А судьба невозможна в лаборатории лиц.
Судьба непреложна, перед нею лишь ниц.
  
   Но жить невозможно! Но невозможна и смерть.
Чтож мне так тревожно, что прожил я треть,
  
   ведь ещё есть две трети? Вот то-то, что есть.
А у меня уже дети и им хочеться есть.
  
   А будут и внуки, и им захочется пить.
А правнуки "штуки" начнут заводить.
  
   А жизнь человека не так уж ясна.
Чтоб быть мне без века, но это я "Я".
  
   А я лишь покоя струящая нить.
Не дайте изгою себя хоронить!
  
   3
  
   Взгляд из квадрата окна - взглад в никуда.
Взгляд никого в нигде - взгляд взгляда в себе.
  
   Оборачивается взгляд - обнаруживает вгляд.
Вгляд во взгляд порождает глад
  
   и начинается алчба, "плач вопиющего в пустыне"...-
суета в трясине...
  
   Я бы выбрался, знал бы из чего,
я куда залез, зная, где разрез.
  
   Мама, ты меня не родила!
Мать моя любовь, а не беда.
   "От любви любви не ищут". Мать меня одна
И в утробе я внутреннего кокона-низирования.
  
  -- Выпустите меня!
- Да куда ты рвёшься?
  
   Я звезда в колодце - не возьмёт рука.
"К рукам не приберёшь" дрожь,
   трепет и боль
   неволия воль!
  
   4
  
   (Ну и что, что рифмы скушны?
По грязи идти - сапоги нужны.)
  
  -- Выпустите меня!
- Да куда?
  
   Да в чистое пламя! Да чтоб не было знамя,
соревнования и возглавия...
  
   Пусть, пусть, пусть человеком я проснусь,
а не лесом, не травой, не колодезной звездой.
  
   Что ж такое человек? Век ума? Чела?
Бег мозгов? Кованье оков ворожбой суеты?
Проклятие тьмы?...
  
  -- Если ты так прыток, так рождайся сам.
- Не по силам мне, не по "усам".
  
   Я поэтому молю, что сплю. "Глаз колю",
а не проснусь: своего бестрашия боюсь,
   беспросветной бессовестности.
  
   Безусловности шлюз:
   - Я "иммодиум" - поэт "ОМу".
Не могу по-иному, чем по-уму.
Бессердечно живу.
   08.08.98
  
  
   * * * * * * *
  
   Луна на убыль,
   вслед полноте.
   Это лишь те,
   ну а мы уж не те.
  
   Не хотим больше плакать,
   хотим смеха и песен.
   Воде с небес капать -
   головы вид чудесен.
  
   Не смотри ж по стороны,
   смотри, как вороны -
   ни вперёд, ни вбок -
   лишь впрок.
  
   А с Севера, да с Юга
   врага жди, да друга.
   Благословения - сверху,
   А снизу - веху.
  
   Усни и умойся,
   обернись ярмолочкой,
   колечком для шёлка,
   взглядом
   чистым
   волка.
  
   090298
  
   * * * * * * *
   Андрею Островскому (Кузнецову)
   Любили, говорили, смотрели
вперёд, по сторонам - не впрок.
Мы тлько так умели
из жизни извлекать урок.
  
   Мы только так могли бы
из жизни в жизнь идти.
И как бы нас ни хоронили,
живей мы живости.
  
   Поскольку, не умея плакать,
мы всё ж глотаем горький ком.
Слагая каждый день на плаху,
выходим мы в дверной проём
  
   иного, нового. Всё лучше
и твёрже ставя шаг
сквозь невезучесть,
по морю передряг.
  
   Мы так спешим расстаться
со всем, чем прошлое живёт.
И будущему отдаваться
закон любви влечёт
  
   нас с той неумолимой силой,
с какой мы говорим: - Прости! -
лжецам, кривилам, лжекривилам...
Дай Бог нам вынести
  
   исчезновенье с того света
и появленье в этот свет
мгновеннейшей ракеты -
речения пилатова: - Се, человек.
   28.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Май. Дожди. Беззвучны слёзы.
Нету крыш, чтоб отражать...
Плоть утыкали занозы
правила: не уважать.
  
   Мне доступным становиться
ни к чему.
Человек,хотя не птица,
не в плену.
  
   Громогласным вашим храпом
я не покорён.
И на мне сверкают латы -
пробужденья звон.
  
   Вы теперь смеётесь вдосталь.
Вас так много, я один.
Дури вашей сняв коросту,
человек я, не дельфин.
  
   Нет нужды на ультразвуке
со-пе-ре-жи-вать.
Превозмогший храпа муки,
не обязан лгать.
   11.05.98
  
   * * * * * * *
  
   Милая, однажды
мы всё забудем
и будем просто люди,
не ступающие дважды
в одну и ту же реку.
Таким должно быть человеку,
суету предавшему.
Бог даст, будет по-нашему.
   08.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Мимо всего и всякого,
как бы со всем в родстве,
иду в рванье заплатанном.
К счастью - к себе? От себя - к беде?
  
   Топок и нервен морок
чуждающихся душ стран.
Мне не открыть им тех створок,
за которыми кончено "напополам".
  
   Знание канет в колыбели иллюзий.
Знание с тьмою в тесном родстве.
Знание ищет, где выше и глубже.
Знанье всегда, человек, не в тебе, а в себе.
  
   Их многоточиям больше не верю.
Верю в свой призрачный сад.
Я ухожу. И не хлопаю дверью
перед тем, кто устал и отстал.
  
   Просто иду, сам удивляясь:
"как же так можно долго не быть?"
Вот он, я, есть и вот пропадаю,
только явившись, в новую высь.
  
   Эй, вы, немногие, где вы? Спешите!
Здесь сотворяется мира житьё.
Раскрыты объятья для невезучего.
Открыто сознанье для вся и всего.
   05.05.98
  
   * * * * * * *
  
   Мир, святость - польза!
Ну, хоть на столько -
на еле заметную малость -
пусть жива будет святость.
   24.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Мне воровать - да нечего.
Мне сохранить - да нечего.
Всего-то и осталось: вечером
ненасытимо Лету пить.
  
   Мне жаждущему - нет утоления.
И только жалит сон своим вхождением
в моё бесправье, отравляя длением
всего, что я уже оставил.
  
   И не дышу - но лишь вздыхаю.
И не ропщу - но понимаю.
И не взыщу - с кого не знаю.
Я так живу: беспомощно внимая.
  
   И не помочь, не оградить,
не дать руки - сухой и твёрдой, -
плеча не предложить,
не заманить обёрткой.
  
   Но жить, и жить, и жить, и жить...
Как, кем угодно - даже мёртвым, -
в крови бы только сохранить,
что: робость есть обличье - гордым.
  
   Труда не зная и покой
не прекращая бреда,
вреда не сделать, только свой
оставить шаг - отнюдь не следа.
   13.11.98
  
   * * * * * * *
  
   Молчание. Гетто. Пурга.
Меньшинство в большинстве, а я
в кутерьме забот повседневности
по добыче полезности,
по избежании тесности.
  
   Как бы я хотел, но: стоп!
Дел вполне невпроворот.
Так что на хотение
нету время дления.
Нет пространства пустоты
для желания, мечты...
  
   Молчание. Гетто. Пурга.
Молниеносного света алчба.
Алчба небесного грома.
Бегства алчба с ипподрома.
   24.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Морок и шорох
внутриусобных границ.
Разрывается порох -
я падаю ниц.
  
   Я умираю
так и недождавшись.
Чистоту возвращаю,
защищая извравшись.
  
   Ну, а что же делать мне
здесь, на земле?
Мной здесь не потеряно.
Да ничего не вверено.
  
   Я честно прожил жизнь,
лукавством добывая хлеб.
Немогущим, "- Держись, -
я говорил, - в седле
  
   Любви, дарящей боль
столь превосходной степени
над жизни суетой!
Под солнцем будь в тени
  
   От истины, и под луной
в тени мечты. Средь дня
будь одинокоискренним.
И только тёмной ночью лги."
  
   Так говорил. Но они не ведали
о мощи слов и языка молчанья.
И так злодейски предали
мне пожеланьем здравия
  
   в болезни царстве. Я их
не проклял, не забыл.
Как верный пёс, как псих
наличия души, твердил:
  
   "- Держись в седле любви,
   дарящей боль
столь превосходной степени,
как пище - соль."
  
   Междуусобица в крови
от солнца и луны.
Беру, душа, тебя в поводыри.
Веди!
   21.05.98
  
   * * * * * * *

Не ропщи, не ропщи, не ропщи!
Эти странные дни: передвижения.
За движением - вновь статика.
Кинематика ты моя, кинематика.

  
   Моя кривая вышла на прямую -
и для врачей я умер.
Но свет - ничей и я танцую
под беспрерывный ОМа зуммер.
  
   Светло писать - удел немногих
людей, подвластных круговерти.
Когда бы не было законов строгих,
нам не избегнуть б смерти.
  
   А коли Уж над нами светит,
а не гремучки грозный шёпот,
то нас самих страшаться черти;
то страшен не слона, а человека топот.
  
   Моя кривая вышла на прямую -
теперь танцую,
забывши ропот.
  
   Моя кривая вышла на прямую -
но не вслепую:
в зуммер.
   16.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Моя ненаглядная,
мой нежный цветок,
давно ты не радуешь
мой смертный зрачок.
  
   И где бы я ни был -
всё небыль и даль.
Всю жизнь я в обиде -
её государь.
  
   Каких бы законов
не преподнесла мне молва,
милее из звонов
мне колокола
  
   души изначальной,
всевечно простой
так странно, случайно
пленённой игрой
  
   в эти жмурые прятки
этих каверз-обид.
- Пришей нам заплатки!
Сам стань инвалид!
  
   Но нет, им не вторю,
не в меня та их речь.
Довольному - воля!
Безвольных - стеречь.
   11.05.98
  
   * * * * * * *
  
   Музыка яблоневого цвета.
В душе похмелье пустоты.
Звучанье долгожданного привета
от вечности, с какой теперь на ты.
  
   Возможно, праздник задержался
и я души не уберёг,
ведь долго так со всем прощался,
так страстно подводил итог.
  
   Теперь успокоенье белым звуком
под ропот сильный вод и трав.
Себе являясь дедушкой и внуком,
опять непостижимо прав.
  
   Возможно, праздник задержался,
ведь я души не уберёг
и где-то там остался,
чтоб белый гром стерёг
  
   меня напутствием извечным:
как мне уметь не расставаться
с неисчислимостью дорог;
  
   как мне уметь не сомневаться
под небом грозным, светлым, вечным,
что жизнь земная - лишь намёк.
   20.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Нагнись ко мне и обесточь
в меня вселившуюся ночь.
Пусть я побуду в светлом дне;
пусть вечно буду я во сне
божественного провидения,
а не человекодления
суетливейших забот.
  
   Поцелуем замкни мне рот!
   08.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Не горюй, не плачь, не смейся,
не волнуйся и не лги.
В мире слышно лишь злодейство,
видны только упыри.
  
   Так не лги про смех и плачь.
Мир не плаха, но палач.
Ты не ножны, но топор.
Ты владелец, а не вор.
   98
  
   * * * * * * *
  
   Не остановись -
длись.
Ввысь
стремись.
  
   Конь - душа.
Наездник - дух.
Стремена - глаза.
Повод - слух.
  
   Дальнюю даль дай ногам
перешпгнуть.
Путь, не терпящий "напополам", -
верный путь.
  
   Только - лишь вспять.
Лишь - только вперёд.
Пустота - говорит.
Лишь - врёт.
  
   Будь же смелей.
Будь же и будь.
Забываться не смей.
Смех не забудь.
  
   Плачь, но слезам
счёт веди,
чтобы не было ТАМ
твоего позади.
  
   Не смей сомневаться.
Но веря, не верь.
Не заблуждается
только зверь.
  
   Глазами открытыми,
крылатой душой,
словами-копытами
превозмоги свою боль.
  
   Отчаянье сердца -
от недостатка родства.
Живого - не мерьте!
Душа ведь вечна.
  
   Улыбкам без счёта,
хоть в страхе, в нужде,
не позволяй поворота
к безрадостной мгле.
  
   И в возгласе счастья
отпусти удила.
Дорога к ненастью
коню не дана.
  
   Точнее, не отнята -
ведь не бескрыл!
Так будь же работником,
чтоб бог накормил
  
   сочнейшими травами
небесных лугов.
Не будь же бесправною
душою без снов!
   05.05.98
   * * * * * * *
  
   Не писать - не дышать.
Не дышим - не слышим.
Не слышим - чужды.
Чужды - не свои.
  
   Свои - когда любим.
С чужими - молчим.
Свои - когда будим.
С чужими мы спим.
  
   С собой, как с чужими,
когда мы не пишем -
не дышим - не слышим.
Мертвецки молчим.
  
   В глазах - неизглядье.
Внутри - перепутье.
   Рукою по пряди -
меня не забудьте.
  
   Меня не изглядьте
из памяти слуха.
Меня не исправьте
лёгкостью выдоха.
  
   Вы мне напишите.
Обо мне напишите.
Себя не щадите.
Меня не щадите.
  
   Дышите, дышите!
Ноздрей не щадите.
Пишите, пишите!
Ушей не щадите.
  
   Не надо пощады.
Мертвецки спокоен
лишь тот, кто не болен;
лишь тот, кто неволен
  
   смотреть с колоколен.
  
   Ищите, ищите!
Согласия сердца и звука.
Спешите, спешите!
Смертельна для сердца разлука.
  
   Разлука смертельна для слуха.
Разлука смертельна для духа.
Разлука смертельнее смерти.
Сердец суете не доверьте!
  
   Сердец не доверьте покою!
И будьте вы лучше изгои,
но не отдавайте без боя
родимых вашему сердцу.
  
   Сорвите с петель свою дверцу!
И будьте открытыми вчуже.
Из чужи приходят родные.
Родные кричат издалёка.
  
   Увидит их зрячее око.
  
   Не спите, не спите!
Себя поминутно блюдите.
Шатаясь, вы всё же стоите.
Среди лабиринта на Крите
  
   нас вяжут сердечные нити.
Друг к другу по нитям идите.
   Пишите, дышите и слышьте
стонанье нижайшее выси!
   16.09.98
  
   * * * * * * *
  
   Ночь - иллюзии - вне смысла.
   А хочется поспать.
   И вот ты, будто скисло
   вчерашнее,
   рушишься в кровать.
   090298
  
   * * * * * * *
  
   - Ну что, мой пилигрим,
   Как ариэлится тебе зимой?
  
   Ну что ж, хозяйка, поспешим -
   погреем пилигрима у порога
   и Вышней Власти отдадим
   ( в ладонь врага, под выстрел друга).
  
   - Ты знаешь, я тут ни при чём.
   Ну, чем мы все здесь виноваты?
   Что не гнушались кирпичом?
   И в руки не стеснялись взять лопаты?
  
   - .....................................
  
   - Да нет же, право, ведь...ведь нет.
   да где уж нам-то оступаться:
   вчера - рожденье, завтра - смерть,
   и настоящего - прокуренная вата.
  
   - .....................................
  
   - Позволь тебя утешить парой строк.
   Ты к многозвучью не приучен.
   Так извлеки ж теперь урок
   Из молниеносного беззвучья.
  
   Состариться не торопись -
   успеешь наиграться на шарманке, -
   а ты крепись, крепись, крепись
   к божественной приманке
  
   быть вечно лёгким и слепым!
   быть недоступным, но и смелым!
   быть вседержителем стихий,
   как твой учитель Чёрно-Белый!
   170198
  
   * * * * * * *
  
   О, Ариадна, вновь к тебе взываю.
Откликнешься ль на мой позор
души, какой давно уже не знаю
и имяреку себя: вор
(пространств, времён и междометий...).
Бесцельно я скитаюсь.
Ну чем не ветер?
  
  -- А тем, что, знаю,
ты - Вертер.
   17.01.98
  
   * * * * * * *
  
   Она мне говорит: "не смейся",
   а я ей говорю: "не плачь".
   Такое вот "злодейство";
   такой вот "детский мяч".
  
   Она мне говорит: "не лыбься",
   а я ей говорю: "не морщьсь".
   Нам не дано забыться
   в краю "глухих уборщьц".
  
   Она мне говорит: "ты трудный",
   а я ей говорю: "зануда".
   Нет в мире больше "блуда",
   чем зимний ветер с Юга.
   ...0198
  
   * * * * * * *
  
   Попыткой дышать
обременён.
Лесу ль не знать
природы закон.
  
   Нет, разве так:
уже уныло,
уже пустяк,
уже остыло?
  
   Нет, не равно
тождество то!
Меж этим и тем
нет перемен?!
   05.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Протягиваю руку - беру скуку.
Делаю шаг - вязну в передряг
луже неправдоподобия.
  
   Вот условности мрак!
Вот иллюзион присутствий!
Вот мистическое положение!
Вот феерическое обыкновение!
  
   Я дышу сквозь стекло.
Я гляжу сквозь стекло.
Говорю сквозь стекло.
Слышу тоже сквозь него.
  
   Потому мир так стар,
что давно устал;
что давно потух
прометеева огня дар.
   04.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Психея, не надо
осуждающего взгляда,
лучше будь ты рада -
ждёт тебя награда,
а не парада
красота изгляда
глаз и рта пустот.
  
   Назовись: лампада
богоимущих высот
человеческого стада,
кого ад влечёт
без твоего: - Надо
мёда света из веры сот.
   08.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Пустота - безбрежность -пустота.
Чьего яйца поверхность: птичьего, змеиного?
Поскольку внешность есть отсутствие лица,
этого представительства виновного,
воспримем повествуемое в рамках условного
его назывательства: - Эй Ты, Белая Мгла!
Но тут же спохватимся. Ибо как преуменьшить то,
что безгранично пугает нас своей всеобъемлимостью.
Допустим, мы выразились так - опрометчиво,
излишне страдая доверчивостью.
Приступим сызнова: - Эй Вы, Белая Мгла!
Немного лучше, но как-то вне языка,
на каком привыкли с рождения
овеществлять, обобществлять, склонять, сопрягать...
Вопрос о единстве и множестве одного лишь шага,
но всё и вся вмещающего.
   В источниках традиций тем того же зрения угла
Читаем: "Ты, Вседержитель, Блажен и Свят!"
Вот и мы себе представление Святого Блаженства
окликнем, как древние, сохраняя степенство.
Итак: - Эй Ты, Белая Мгла!
Я страшусь Тебя.
И давно нет моего Я.
Осталась душа одна -
Тебе сопричастница,
частица Тебя.
Но она ещё в теле,
в теле меня,
плещется, как река,
среди гор бегущая.
Плеск её мне - тишина
в Японии русскоязычного.
Отпусти ж её на
свободу от меня,
раз она так горда,
что самодостаточна.
Не пойму этих дел ни хрена!
   070498
  
   * * * * * * *
  
   Путник пут начал
головой качал,
исчезал и падал,
пропадом шагал.
  
   Смех от помех.
Столько утех -
плакать грех.
Грех целовать
вместо бабы кровать.
Грех воевать,
если хочется спать.
Грех выводить
на чистую воду
жизни и бога
урода.
   05.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Р-раз: мгла, тишина, невезение,
каторжного труда дня продолжение,
удолетворение в стихотворении:
мне - моему пою о моём - меня.
  
   Ужас: плоть, отрава, падаль.
Я ли не унимался, как угорь на сковороде?
Я ли не плакал, когда смеялся вдосталь?
   Я ли не был, когда был везде?
  
   Мрак: тишина и безгласье.
Это свобода всех "сахар" и "соль".
Это иллюзия, то есть счастье.
Это гибель, то есть покой.
  
   Позволь: три копецйки до дня упокоя
мне займи, но не клади в ладонь -
сохрани и умеревшему
на три глаза тронь.
  
   За каждое зрение хочу мзду платить
невезением и неумением жить,
жить хотением и стремленьем отплыть.
  
   Э-эх: нравы не те, не благие.
Э-эх: какбы все, да нагие.
Вот это было бы счастьем люда!
Где бы ты ни был, всё ж будь, покуда
  
   не станет.
   09.02.98
  
   * * * * * * *
  
   Словами, словами, словами,
Жизнедатель, говорю с Тобой.
Пред ними, как перед образами,
дерзаю нарушить покой
  
   сонного существования сердца.
Ведь только так открывается дверца
мира "пира горой".
  
   Стихами, стихами, стихами
пытаюсь продлить себе жизнь
в глазах Твоих вечно странных,
смотрящих глубиннейше ввысь
  
   сонного существования сердца.
   Ведь только так открывается дверца
в запредельных высот низ.
  
   Вдохом и выдохом, вдохом и выдохом
сообщаю Тебе о причастности
к Твоему не только словом-стихом,
но и безмолвнейшей гласностью
  
   Сонного существования сердца.
Ведь только так открывается дверца
страны опаснейшей безопасности.
  
   Господи, я обвиняюсь
в том, что не каюсь
в своей... покаянности.
   08.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Сломаны крылья.
Усталость надежд.
Нас не забыли,
но открытия вежд
не произошло.
Ушло всё.
Под какой-то арест
заключено
без надежд,
вне всего.
  
   Сделалось тесно.
Не мудро, но пошло.
От занятых мест -
тошно.
  
   Вприпляску-вприсест,
вкруговую от печки
вдоль бревенчатых стен
по скрипучему полу -
молитва земному
продолжению лет.
  
   Нет в мире иного:
лишь благополучие бед
такого, другого, иного какого,
не вопрошающего...
  
   Спрятан ответ
в нежелании видеть.
Лишь ненавидеть.
Слать прощальный привет.
  
   Всей водки не выпить.
Не пробежаться след в след.
Мозги покрыл плед
из газет... и мидий.
   23.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Смех лиц и страх свечей сгореть.
Невольники сбежали с корабля
одним лишь мановением прыжка,
чтоб в крике птиц достигнуть дна
и... кончиться.
  
   А мы строками всех церквей
своей упоминание душе
варили в собственном соку вестей,
чтоб раствориться в Январе...
Душе
  
   я рад, но что до пенья птиц,
то я не знаю: виноват?
или захвачен смехом лиц?
иль страхом заражён сгореть
и... кончиться?
  
   Но знание мертво. По временам
не нам судить о зеркалах.
Ведь отражение вещей вещам
не значит ничего, тем более
не страх.
  
   И лишь обрядовость душе
препоручи своей,
она, такая же как все,
она не скажет: "Лей
вина на горловую трель", -
  
   но всеми будущностями будд
она воскликнет: "Се, грядёт!"
И, может быть, нас не найдут.
А, может быть, наоборот.
И растворят
  
   окно, которое - сквозняк;
которое - как быт;
которое - бедняк...
Но значит "не богат",
что не забыт?
  
   Не это значит. То,
что ты не есть ни там, ни тут;
что жизнь твоя не ремесло;
что песни - лгут...
Права же тишина.
  
   Она, как эхо всех возможных грёз,
твоей любви вместилище - ребро,
которое не сам Адам, но Бог...
(...И только тем и благ,
что не марал бумаг.)
  
   А ты, спокойный труженник беды,
вмещаешься меж двух пустот,
которые с тобой на "ты",
но, наверняка, наоборот,
на "вы".
  
   Я знаю сам, что не богат
не тем, что сам себе не свой,
но лишь намерением благ,
которые всегда с тобой,
мой брат.
  
   Мы рождены. Не хватит ли с Того,
кому обязаны не мы,
но нашим криком ремесло
хотенья жданного: любви
всего...
  
   Пускай не мы, но те,
кем мы обязаны не жить,
гарцуют на серебрянном коне
средь чёрной бездны тишины...
Но мы в седле...
   ...Другой Страны.
   31.12.98
  
   * * * * * * *
  
   Спи, ребёнок, смерти нет.
Смертен только человек.
Спи, ребёнок, сны смотри.
Лето, ночь и соловьи
  
   песню дивную поют.
Про не там и не про тут;
про везде и про всегда;
про не сейчас и не тогда -
  
   только ныне; только навсегда.
   98
  
   * * * * * * *
  
   Срази! Ведь ты намерен.
Неужто слаб? Тогда, уверен,
мне больше нет преград -
путей назад.
  
   Вперёд, вперёд, вперёд!
К продленью земномучья.
И пусть другой меня убъёт.
Я грежу лишь о лучшем.
  
   Слова, слова, слова -
итоги чисел сочетанья.
Родная жизнь, чужие голоса
и все названья без названья.
  
   Я так себя замордовал.
Но невозможно ухватиться...
Провал, провал, провал...
Был камень... кругом шла водица...
  
   Не слышу больше голосов.
Не верю никому и ничему.
Закрыл свой внутренний засов
и погрузился в тьму.
  
   А тьма... она светлее всех вещей,
добрее и милее.
Так почему скажи, Кощей,
грустна так Лорелея?
  
   Доыне длится день,
начавшийся в ночи зачатья.
Мир отчего-то вне приятья.
Повсюду ложь и лень.
  
   Пустой, пустой, пуст... о, с той
пусть буду я. Но не не значу!
Для той, которой не забуду,
не ничего не значу.
   11.11.98
  
   * * * * * * *
  
   Так странно... Так больно... Так тяжко...
Любить... Ненавидеть... Смотреть...
Выходит - по капле. И капля
подчёркивает треть
прожитой жизни
вне отчизны...
  
   Тризна
по
мысли.
   11.05.98
  
   * * * * * * *
  
   То, что я пишу вторично,
это птичье -
пою о том, что люблю
и лишь достойное хвалю.
А достойная любви река
одинакова во все века.
  
   Быть поэтом -
не значит быть предметом
чьего-то толка,
исчисляющего по приметам
какая надлежит ему полка.
  
   Поэтом быть -
по океану плыть
с одисеевой местой:
в Итаку! На родину! Домой!
  
   А берущиеся судить,
не хотят и в лужу ступить,
иллюзорные строят мосты
из дыр души в быта дыры.
  
   Но не мне за них отвечать.
Но и не мне же за всех молчать.
С абсурда арены мира стану кричать:
  -- Поэтов не измерять!
   08.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Тогда, когда у сада от зевоты вниманье ослабеет
и он не слышит ничего и ничему не внемлет,
тогда приходит час разлук и расстованья
до будущего лета.
  
   А зиму сад не помнит. Он открыт и голый.
Всем на показ пред суетой стоящий,
он видит сны о пробужденьи
(как в первый день творенья).
  
   А если в сны к нему заглянет чудо, что же,
он воспитан - он не проснётся - знает,
что чудо может жить во сне и только
на сколько снег подтает.
  
   Заснёт мой сад у Господа на попеченье.
Господь его научит воскресать.
А мне, просящему у Господа прощенье,
скамью ученика дозволится занять.
   04.09.98
  
   * * * * * * *
  
   Ты, наверное, думаешь,
Что я уже умер...
   Но, дорогая, звёзды
   не умирают,
   они гаснут
   для ЗДЕСЬ
   и загораются ТАМ.
  
   Нет, дорогая, я не умер.
   Просто имя моё теперь дико.
   Меня зовут ТАМ ТАРА РАМ!
   090298
  
   * * * * * * *
  
   Ты - столп причин,
   почин новому мену,
   одного другому
   переменник темы.
   090298
  
   * * * * * * *
  
   Ты тихо и тайно
смотрела за мной.
И народился печально
покорный герой.
  
   Герой не в броне и не в латах,
а в чёрных и красных заплатах.
Должник, заплативший долги.
Теперь Ты меня позови.
  
   Я вернусь к Тебе,
в Твой солнечный край
ненуждающимся в сне,
сна государь.
  
   Буду смеяться и плакать.
Научившись терпению ждать,
буду любить Тебя тихо и тайно.
Геройски... покорно... печально...
   11.05.98
  
   * * * * * * *
  
   Цзинь: инь-янь...
Цзинь: инь-янь...
Тьму ту в тьму ту
таракань.
  
   Цзинь: инь-янь...
Цзинь: инь-янь...
Мир, от смуты
ставший дрянь.
  
   Цзинь: инь-янь...
Цзинь: инь-янь...
Путу путой
не порань.
  
   Цзинь: инь-янь...
Цзинь: инь-янь...
Я минуту
рву, как ткань.
  
   Цзинь: инь-янь...
Цзинь: инь-янь...
Вижу будто
сквозь стеклянь.
  
   Цзинь: инь-янь...
Цзинь: инь-янь...
Эту смуту
протарань.
  
   Цзинь: инь-янь...
Цзинь: инь-янь...
Может, буду
скоро лань.
  
   Цзинь: инь-янь...
Цзинь: инь-янь...
Не забуду
Будды
рань.
   07.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Человек открыл окно.
   Он увидел из него
   чудодейственный ландшафт
   смеха неба и печаль земли.
   Так как будто слёзы вышли,
   превратившись в пузыри,
   облака защекотали, на траву росой легли.
   210198
  
   * * * * * * *
   Иду, надежд таясь
и счастья избегая,
ведь надо мною власть,
какой не постигаю.
  
   Этот мир - покоя бездна.
И вселенная больна
человека бесполезным
веретом веретена.
  
   Суетливы наши руки,
наши муки и любовь,
наши встречи и разлуки,
наша пища, наша кровь.
  
   Суета идёт из горла;
суета идёт из плеч;
суеты дурная норма
говорит, где встать, где лечь.
  
   Мы давно уже в разлуке.
И давно разлука в нас.
Жизнь, как посвященье мукой,
роет в нас смертельный лаз.
  
   А из лаза: наважденья,
вожделенья, сожаленья...
   98
  
   * * * * * * *
  
   Я бы мог хотеть,
да пропало,
сгинуло, кануло,
сделалось невидаль-
ю желание.
Пью не во здравие,
не упокоя желаю.
Человек возрастает,
лишь теряя.
  
   Ну а мне
всё и так по-весне
невмоготу
переносить
зиму
с головы
на сердце.
Тяжко-то!
Тяжко то
преподношение.
Смотрю в зиму -
вижу цветение.
Перепутал все дни,
окромя воскресение
чертой пограничной
чертовщины птичьей.
  
   Будь же снега
хоть чуть-чуть побелее,
до золы с ветерка
истлею!
   Но снега белы так,
как богат бедняк.
   05.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Я в этом мире чужой,
посторонний, случайный прохожий.
Я в этом мире герой-
ствую, существуя без кожи.
  
   Я в этом мире нея.
Я в этом мире облава.
Мне в этом мире друзья
только деревья и травы.
  
   Мне в этом мире Христос -
виновник моих злополучий,
и я - его раненный пёс -
сторожу Его Вечностный Случай.
  
   Мне в этом мире Господь -
потворник моего ожиданья,
когда моя хрупкая плоть
вместит Его твёрдое знанье.
  
   Мне в этом мире тоска,
но мне в этом мире и счастье:
существуют одни небеса,
их простор растянувшейся страсти.
  
   Мне в этом мире: не мне
не любить и не верить.
Мир этот - словно во сне,
в реальность открывающий двери.
  
   Мне в этом мире пути;
мне в этом мире созвучья;
мне в этом мире: идти
под флагом Господнего Случая.
   07.09.98
  
   * * * * * * *
  
   Я возникаю, - будь то прыть, -
   Набрасываюсь на добычу...
   И мне вины моей не смыть
   Ни кровью человека, ни животного,
   ни птичьей.
  
   А всё ж и я стучу в Врата
   Вместилища Вовек Невиноватых!
   Видать, такая у меня судьба
   Просителем служить в аэролатах.
   170198
  
   * * * * * * *
  
   Я врачую себя,
как игла
штопальная.
Я бичую себя
под преса
вопольные.
  
   Я расходую ткань мира
шитиём одеяла эфиру.
Эфиру холодно - мне голодно.
Станет эфиру тепло - стану жить весело.
   Руки-муки мнут бока,
потому как даль резка.
А пропрыгать всю её -
только дела-то всего.
Но ноги устали - встали.
Но глаза не глядят - болят.
Но руки мои, из стали,
как шпоры, бока гладят.
Пробегусь-оттружусь
и айда на боковую.
Только лишь проснусь,
одеваю, всуе, сбрую.
И опять на бега
сквозь снега и холода.
Бегу - что на ходу сплю.
Спасибо рукам,
беспощадным к бокам.
Бокам-то что -
там талия.
Вот на меня нашло
заздравие!
Знать, к добру.
Только вместо "тпрруу"
и отдыха,
жесточайшее из "нууу!"...
Жди подвоха.
   07.03.98
   ПЕРЕД ЛИЦОМ САМОГО СЕБЯ
  

Тимуру Гарееву

   Я живу на свалке всех вещей.
Вещи полномерны, оттого скупы,
самодостаточны и самовлюблены.
В вещах отражаются творцы.
Я не творец, я иммитатор,
вакуумическая тишина,
единства своего узурпатор.
Вещи - моя тюрьма.
   Невещественное доказательство ума:
фамилия и имя - не я.
Я - тайная тропа
от себя вне себя.
Вне меня вещи.
Но это вне есть дважды.
Первично внутри:
движенье к корням.
Нахожу почву,
систему сообщения с почвой...
Меня породила земля -
и это лишь я.
Но кто породил эту землю,
из чрева какой я расту?
Её породил царь вселенной,
в беде ли, в бреду.
Я прах, имеющий голос,
вне постиженья живу.
Собой представляющий колос,
я множусь, на беду и в бреду.
К стенаньям моим безучастный,
господь, вседержитель стихий,
дарящий творенью по капле
от моря своих благостынь.
Вот капля упала и море
часть суши разорвало.
Детям земли на горе,
Отцу же всего - на добро.
Но горе не зло, оно - скатерть
на сказочном алтаре,
куда, проходя через паперть,
подходим в блаженной алчбе.
На том алтаре наши души,
купаясь в счастливых слезах,
взывают к Творцу: "О, послушай,
Единый и в снах,
мы дети Твои за прощеньем
сюда свой проделали труд,
чтоб снял Ты с нас прегрешенья,
какие одел на нас блуд.
Чтоб стали мы чисты и в воле,
чтоб отдал Ты детям земли
частицу неземного покоя,
каким одаряют нас сны
Твоего присутствия в мире
на краткий и мучительный век
распятья Тебя на стихии
по имени "се человек"!"
   130898
  
   * * * * * * *
  
   Я открытый миру
слабостью и силой
говорю эфиру:
ты не будь могилой!
  
   Говорю земле:
ты не будь во сне!
Говорю огню:
освети мне мглу!
  
   Ветру говорю:
принеси мечту!
И шепчу воде:
ты напой мне в тьме
  
   Песню вечности
о беспечности
пути млечности
в бесконечности.
   11.05.98
  
   * * * * * * *
  
   Я прав? Нет, не может быть!
Зависим от природы, алкающий до Бога,
могу лишь только плыть
по направлению к чертогам
вышней правды.
Захлёбываться, ныть
и верить в странность со мной происходящего,
а не судить и быть самодостаточным
в сём мире, скорбно платящем
за дерзновение любить, смеяться и шутить
законам, что вне взяточничества,
даря нам жизнь, нас обрекают жить,
а не крутить веретено интриг сокрального пути души.
Не предавать, а соблюсти.
Не избегать, а напролом идти средь моря лжи
к есдинственности и сочетанию
трёх и тридцати значков заглавия.
   21.04.98
  
   * * * * * * *
  
   Я родился бы вновь, да рука не своя.
Быль и небыль, а всё же свет.
Я стеснительный. Привет!
  
   Много можешь. А на черта?
Лезть из кожи - прыть не та.
Ты ж моложе деревца,
а всё гложешь нутрецо.
  
   Знать своё, да не иметь своё.
Место в жизненной позиции -
верхних нот не брать!
Это ли не фикция: сон, кровать...
   05.03.98
  
   * * * * * * *
  
   Я скоро умру.
Да, давайте прощаться.
Сквозь белую мглу
чёрных и злых провокаций
  
   Давайте любить -
чуть, робко, не смело...
Ох, не позабыть,
чего душа не хотела!
  
   А не хотела душа глупости.
А не хотела душа притворства.
Забвения в сиюминутности
и вечности позёрства.
  
   Но что поделать,
раз хлам такой
нам до предела
затмил покой
  
   по праву и по чести
всевольно, искренне любить
и в сделки не вступать по лести
с товарищем, готовым задушить
  
   всё-всё-всё на свете,
чему верны так дети.
   17.05.98
  
   * * * * * * *
  
   Я умру, когда Солнце будет в зените.
   Сделав шаг в бесконечность,
   я проснусь
   от суеты и мороки всего земного.
  
   Я участвую в подведении
   итогов собственной жизни:
   влюблён в степень прозрения;
   много дел и мало времени;
  
   нет ничего, чего не коснулись
   глаза моего интереса;
   ностальгирую по Настоящему;
   пирогом стать тесту!
   150198
  
   * * * * * * *
  
   - Дай мне передохнуть!
   А там я снова буду в теле. -
   Душа молила жизни кнут.
   - Мне надоело, в самом деле!
  
   Я устал быть "Я".
   Так хотелось б немного "побыть".
   Мною выбрана злая судьба:
   Вечно плыть, никогда не доплыть.
  
   Я предчувствовал своё падение
   И загодя готовился.
   - День субботний есть день воскресения
   сыну Бога и плотника!
   050398
  
   * * * * * * *
  
   Я, нет, не я, во мне,
через меня и обо всех
душа, что в разума седле,
Пегасом рвётся вверх.
  
   Плоть - не Горгона, но характер.
И мудрость - в равновесьи.
Трудящийся на шахте
ничуть не меньше весел
  
   от пользы своего труда,
чем человек, поющей весей
красоты постоянства. Как вода
огня не лучше. Взвесте?
  
   Так и во мне душа
отбойным молотком сознанья
снимает сколы с бытия,
будя огонь нерастованья
  
   с надеждой будущего лета.
Поэтому не я, через меня
и обо всех звучит привета
чудный голос, высотой маня.
   24.04.98
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"