Человек Без Имен. : другие произведения.

Триангулярность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Саммари - Джирайя вынашивал план действий для Наруто на случай, если тот завершит ту самую технику. Ученик саннина смог подчинить себе чакру Кьюби и вступил в неравный бой с Тоби, ведь настал момент привести план в действие. Последствия оказались куда трагичней, чем он предполагал. Предупреждения - АУ, есть риск запутаться в сюжете из-за маленького размера. Брейнфак, читать с подготовленным мозгом. Закончено.
  Триангулярность
  
  Порывистый ветер трепал полы просторного одеяния старика, стоявшего на вершине утёса. Пик высился над былой дымкой горного тумана, скрывавшего океан и остров, окружённый такими же громадными скалами, ощерившимися клыками на небо. А был ли тот человек мной? Я уже не осознавал себя. Дряхлый старик отогнул мешающий ворот белого плаща с рисунком на спине, и я сделал ещё один шаг к пропасти, дно которой было усеяно каменными пиками с полусгнившими на солнце трупами, нанизанными на них. Старец-отшельник понимал, что идёт на риск, и следующий миг падения навстречу гибели может стать последним. Очередного падения.
  Иного пути не было. Сеннин разрознил пальцами сбившуюся на глаза прядь седых волос и снова шагнул вперёд. И я шагнул. Страх и воспоминания давили на разум шквалом переживаний. Перед глазами мелькали призраки, кидавшиеся в туман один за другим. Неярко мерцающие копии меня в разном возрасте появлялись на краю, то возникая, то исчезая, как моргает огонёк неисправной лампы, а затем... прыгали.
  Старик уже смирился с помешательством, вызванным мной самим много лет назад. Да и можно ли было говорить о каком-то счёте времени, когда я преодолевал десятки лет в одну секунду, проживал новые события, нагружая себя многократными слоями воспоминаний, которые принадлежали не просто иным эпохам, но и не одной реальности?
  Начало... Я помнил его ясно, как будто оно случилось прошлым днём. Вечером того дня начался дождь, наступили сумерки. Разгар Четвёртой Мировой войны шиноби, поле брани, разделенное между ниндзя из Альянса и человеком, задумавшим погрузить мир в бесконечную иллюзию, где сознания всех людей станут одним целым механизмом идиллического сновидения.
  Я, заручившись поддержкой девятихвостого демона Лиса - Курамы, стал душой войны, и вместе с тем главной целью её зачинщика, который хотел собрать всех зверей из чакры воедино, и силой полученного существа усыпить весь мир.
  "Я узнал имена всех девяти демонов, получил почти от каждого по капле чакры, полностью взял контроль над Курамой, теперь я могу сделать ту технику, которой меня научил извращенный отшельник! Только сначала надо спровоцировать этого "Никто"!"
  Тоби, враг в маске, до этого назвавшийся как "Никто", снял боевой веер со спины. Какаши-сенсей и его напарник Майт Гай приняли боевые стойки. Чернокожий Киллер Би сидел внутри своего демона о восьми хвостах, которого он умел вызывать в полной форме.
  - Что ты задумал, Наруто? - услышал я голос Какаши. К этому моменту я даже устал злорадствовать над противником, чьё лицо скрывала белая маска. Пришло время действовать, и права на ошибку у меня не было. Как только враг коснулся маски, я резко напрягся.
  - Снимай уже, мы ведь всё равно победим тебя!
  От насмешливости не осталось ни следа - всё ближе и ближе момент исполнения плана Джирайи. Однако Тоби и не думал снимать боевой шлем. Из отверстий для глаз начал сыпаться песок, отвердевая коростами поверх маски и плаща.
  - Что это за дрянь? - воскликнул Гай. Какаши обомлел:
  - Это же... Шукаку!
  Биджуу, когда-то принадлежавший Гааре, теперь был заточен в безымянном убийце. Часть твёрдой песчаной корки, почти каменной, как земля, покрыла левую половину тела Тоби. Он, ещё не затронутой рукой, крепко сжал Гунбай.
  Все заметили, как Тоби выгнулся, точно набирая воздух в лёгкие, но техника принадлежала не ему, а биджуу, материализовавшему поверх маски свои глаза и пасть. Я вернул себе покров Рикудо-сеннина из ярко-жёлтой чакры и рванул навстречу противнику.
  - Стой! - крикнули мои друзья.
  Воздушная волна техники сорвалась ядром из распахнутых челюстей монстра, когда Тоби подпрыгнул в воздух на десяток метров. Моя скорость поражала здравый смысл - желтой, даже белой смазанной молнией я пролетел сквозь лопнувшее воздушным потоком ядро, складывая печати техники, которой меня научил Джирайя, чтобы завершить её в определенный момент.
  Я замер перед Тоби прямо в воздухе, нарочно проигрывая ему секунду.
  "Техника летящего сквозь время Бога Грома!"
  И Тоби на одних рефлексах Гунбаем перебил моё тело пополам. Тело Наруто.
  - Нет! - заорал Би громовым рёвом раненого демона-быка, когда в воздухе сверкнула яркая белая вспышка, а потом кровавый водопад из органов вместе с дождём обрушился на землю, где лежал разделенный труп генина.
  Всё шло по плану, по нашему с Джирайей плану. Я будто вернулся назад, в воспоминание, упав прямо в бурлящую реку Накано, которая срывалась водопадом с горной долины вниз, к вечнозелёным лесам страны Огня. Это место я узнал безошибочно - Долина Завершения. Мы сражались здесь с моим лучшим другом - Саске, как раз перед тем, как он покинул селение ради того, чтобы получить силу на стороне для убийства собственного брата. Бой закончился совсем недавно, судя по чуть сыроватой траве после дождя - вчера. Внизу берега реки были покрыты неглубокими воронками от ударов Наруто и Саске в прошлом. Меня и Саске - в прошлом.
  Я летел, бежал, обернувшись покровом отшельника, в котором я был быстр, как никогда. Я нагнал Джирайю перед тем, как тот вошёл в больницу, чтобы навестить меня.
  Я помню всё, но расплывчато, как в отражении на воде, подёрнувшемся рябью. Наш разговор прошёл там, куда я прибыл, и это раскрыло извращенному отшельнику глаза на происходящее. Он понял, что надо сделать, чтобы всё закончилось моим перемещением, и в то же время, он дал мне координаты, о которых мы договаривались в будущем.
  Мой отец должен был умереть ещё в детстве, но моё вмешательство считалось необходимым условием спасения реальности, то есть, не приди я на помощь ему в прошлом, я бы тогда не родился. Такую вынужденную петлю мы назвали хроноклазмом. Вторжение третьего лица оказалось неизбежным. Я должен был переместился в прошлое своей реальности - ещё дальше, чем в то время, куда я запрыгнул в первый раз. Для этого надо умереть любым способом во время сложения печатей техники Летящего сквозь время Бога Грома. Самый удобный вариант - смерть через падение на длинные каменные шипы, что усеяли всё западное подножие горы Мёбоку. Здесь мы с Джирайей нашли одно неприметное ущелье во время совместного путешествия.
  Прыгать с высоты горы прямо на лес из шипов в подножии ущелья в первый раз было страшно. Но потом я свыкся с этим необыкновенным чувством, когда твоё тело нанизывает на несокрушимый и острый выступ, а душа и разум не воспринимают боли, потому что техника Летящего сквозь время Бога Грома вырывает их из бренной плоти, перенося туда, куда я задумал перед смертью. Тяжело сконцентрироваться на пункте назначения, когда в падении захватывает дух перед ударом о шип или хребты камней.
  Двадцать шесть лет тому назад я вмешался. Я спас его, но оставил сокомандников отца умирать на территории проведения экзамена на чуунина. Потому что так должно было случиться, как и то, что я подсказал отцу, как выполнять Хирайшин, умолчав о временной составляющей техники, которой я пользовался для перемещения сюда. Мы разработали это дзюцу в виде печатей на кунаях, а Минато пытался постичь его аж три года, не без помощи знакомства с людьми клана Узумаки. Отец не запомнил меня, потому что я прикинулся другим по внешности человеком - пророком, сказав, что Минато будет учеником одного из легендарных саннинов и станет родителем будущего мессии, на плечи которого ляжет задача спасти мир. Наруто и делал это прямо сейчас: спасал его, себя и мир.
  
  И всё должно было закончиться, когда я, прыгнув на гигантский валун под горой, переместился на десять лет тому вперёд, чтобы понаблюдать за разрушением Конохи собственными глазами, как отец бьётся с Тоби не на жизнь, а насмерть, и в конце концов запечатывает демона Лиса в новорождённого сына. В меня - по моему же наущению, ведь сам отец никогда бы не смог и помыслить, что лиса надо заключить в младенца.
  Но я совершил ошибку, которая изменила всё, начиная от моего сознания и кончая исходом существования человечества. Я поддался соблазну и настиг Тоби, когда он восстанавливался после нападения на Коноху. Мессия убил его и Зецу, хотя не должен был вмешиваться в иные события, кроме того чудесного спасения отца, о котором он впоследствии рассказал Джирайе, а тот - Наруто. Цикл закончил свой круг на мне, вернувшемся в прошлое, но я, забывший о правилах, разорвал его и повёл реальность по совершенно иному ходу событий.
  Я уже не вспомню всего точно, только обрывки, тлеющие в моём повреждённом мозгу.
  Всё перемешалось.
  Тотчас я снова прибежал к этому обрыву с горы Мёбоку, если не сказать примчался быстрее ветра. Без долгих раздумий я начал складывать печати и с разбега кинулся в пропасть.
  Я вернулся на несколько часов позже в ту эпоху, откуда пришёл. Моё тело почти не изменилось, но реальность... Тоже нет. Я думал, что война исчезнет со смертью Тоби, который развязал её. Но я ошибался. Человек в маске остался жив. Или нет? Он возвышался надо мной, Какаши, Гаем и Киллером Би, который ещё не вошёл в режим биджуу.
  Белок глаза с шаринганом почернел, а это могло означать только одно. Тоби воскресили из мёртвых точно так же, как и сотню воинов прошлого на других флангах. Я не учёл того, что Кабуто сможет начать войну сам, по новым причинам, возникшим у него в этой реальности.
  Я уверен, что рассудок Наруто начал повреждаться уже тогда. Каждое моё перемещение в прошлое или будущее сопровождалось смертью тела, дух из которого отправлялся в другое время в новую оболочку, созданную за счёт чакры демона.
  Я должен был исправить ошибку - вернуться к себе и не дать прошлому мне убить Тоби, и всё бы встало на круги своя. Но мой разум повредился, недаром Джирайя говорил не применять это дзюцу, пока не наступит нужный момент. А теперь всё пошло наперекосяк. Я убивал самого себя. Кунай в шею Наруто. В шею меня, не клона, не иллюзии, а живого человека, истекающего кровью у меня на руках. За стеной в пещере Тоби восстанавливал себя, и я не дал ему погибнуть от моей же руки. Теперь можно было вернуться назад и победить своими силами, но...
  Мир перед глазами треснул по швам. Стук сердца пульсировал в голове, разносясь эхом, а окружающая действительность теряла чёткость. Я думал, что перестал галлюцинировать, но тут передо мной появился "Я"-Наруто, тот самый, которого я уже убил. Он крался вдоль стены к проёму в подпольную операционную Тоби и его помощника Зецу. Как это могло происходить, если я уже всё изменил? Я напал на себя ещё раз, бросив своё тело истекать на земле кровью, но рука прошла сквозь бесплотное тело призрака меня, вдруг осветившегося голубоватым сиянием. Я и впрямь сошёл с ума или мне ничего не удалось изменить? Я последовал за собой. Наруто влетел в комнату и вонзил кунай прямо в глаз лежащего на операционном столе Тоби без маски. Зецу обернулся, но было поздно, эхо прошлого убило Тоби, и все люди под сводами пещеры обрели лазурные свечения контуров, как призраки.
  В помещении никого не осталось, кроме одного меня.
  Я упал на землю, согнувшись, как младенец в утробе. Боль стучала кувалдой, перемежаясь с мыслями: "Тоби не мёртв! Нет... Тоби мёртв, я не справился. Что же делать?"
  Четыре столпа, на которых я продолжил жить со сломленным разумом.
  Наркотики.
  Бессонница.
  Галлюцинации.
  Саморазрушение.
  Боль в голове не проходила, обезболивающие таблетки не помогали, как и обычные средства от бессонницы. Мне нельзя умирать, всё только начиналось. Унять мысленное давление я мог только саморазрушением, залечивая раны веществом с генетическим кодом Хаширамы, выращиваемым в Статуе Еретика. Я раздирал кунаем кожу, вбивал остриё себе в плечи и ноги, крича от страданий, на время перебивая огромную чёрную массу, свалившуюся на сознание мессии. Я стучал кулаками по стенам, бился головой, предавался забвению с помощью алкоголя и наркотиков, купленных в самых злачных местах городишка Танзаку, от бутирата до соков кактуса пейот. Осознав ошибку, я пересел на седативы и декс, но вызванные таким образом галлюцинации были депрессивными, как и наркотические сны, и всё, что в них происходило - во сто крат хуже пережитого в реальности. В обеих реальностях. Абстиненция переплелась с болью от перемещений в пространстве и времени. Порой в голове возникали чьи-то неясные голоса, то громче, то тише, они как будто звали меня...
  - Наруто! Есть... спастись... прародитель...
  Не хочу ничего слышать! Не... хо... чу!
  Удар. Крик. Удар. Крик. Течёт кровь, мозгу легче - импульс боли сменяется другим, от известного мне источника, поэтому не страшно. Страшно, что через пять минут давление опять вернётся и зажмёт разум в тиски. Если боль есть, значит, я жив.
  Убить себя нельзя, переместиться тем более - это только прибавит страданий в другом времени или в другой реальности. Я не мог просто так умереть, иначе все погибнут без меня. Я должен был стать тем, кого убил, заменить его, чтобы сымитировать первую реальность.
  Я - Тоби. Волосы перекрашены в чёрный цвет и едва укорочены. Я надел новый плащ Акацуки и оранжевую маску. Шли годы, а я успел побывать в самых отдалённых точках мира, выработать план по устранению Кабуто. Я не мог взять и напасть на него сию же секунду, это могло повлечь ещё более необратимые последствия, потому что не было подходящего времени для изменения. Вместо этого я отметил возможные местонахождения других джинчуурики, чтобы в будущем отследить их вместе с организацией Акацуки.
  Близилась та самая ночь, когда клан Учиха должен был исчезнуть от руки Итачи и Тоби. Но раз я - Тоби, то и мне придётся убивать всех Учих. Накануне состоялся не самый приятный и трудный разговор с Итачи: я должен был убедить его, что я - Мадара Учиха, жаждущий отмщения клану за предательство шестидесятилетней давности, из-за которого он не смог вернуться в Коноху.
  Ночь. Стрекот цикад во мраке. Тёмные провода, тянувшиеся от столба до столба, безмятежно покачивались на ветру. Я бесшумно бежал по крышам, выложенным черепицей. По домам параллельно этой же улице двигался Итачи. Только мы вдвоём выполняли задание Шимуры Данзо. Я никогда бы не подумал, что руководитель охранного спецназа деревни может приказать почти пятнадцатилетнему парнишке убить порядка семидесяти человек, и это не считая женщин, стариков и детей. Благодаря доносу Шисуи из этого же клана стало ясно, что Учихи замышляли заговор, и правительство Конохи подписало им приговор. А с Данзо у нас сложился маленький договор. Баш на баш. Я приношу ему пару десятков глаз Учих и разрешаю забрать с собой тело утопившегося Шисуи. Взамен меня не будут преследовать бойцы АНБУ, да и вообще они не узнают о соучастнике.
  Я - Тоби. Я - напарник Итачи. Мессия - убийца. Чтобы не думать о боли, я играл в Тоби, я был актёром.
  Он действовал быстро, молниеносно перемещаясь от жертвы к жертве. Учихи падали замертво, не успевая понять, что с ними произошло. Кровь хлестала из яремных вен, перерезанных мной. Раз труп, два труп, десять труп. Некоторые попадались на улице, а других пришлось убить в собственных постелях - я проникал в жилища семей из клана и резал глотки всем попавшимся под руку, не смотря на возраст и пол. Тоби орудовал катаной, безжалостно рассекая шеи мужей, дев и их детей. Я рубил их, отсекал им конечности, протыкал насквозь, и всё для того, чтобы не чувствовать, как плавится от боли мозг. Когда мне надоела катана, я отыскал железный прут и забивал не-шиноби из Учих насмерть. Войдя в раж, я порой не замечал, что человек уже мёртв, но всё ещё лупил по нему, отчего с каждым ударом на ковёр и палас брызгали новые струйки крови.
  За тупой болью последовала острая, и я немедленно принял две таблетки, чтобы сгладить спазмы, а дома меня ждал эфедрон.
  Итачи взял на себя право убить родителей, по совместительству глав клана, и вместе с тем мы оба ждали, когда появится Саске. К тому моменту, как маленький брат Итачи вернулся с тренировки, я успел собрать шестьдесят пар глаз в контейнер с физраствором, который был немедленно запечатан в свиток. Они все теперь мои.
  Вот он. Саске прибежал домой. Что ж, этот мелкий засранец вечно показывал в Академии свою крутость, выставляя меня посмешищем, теперь ты узнаешь, что такое злость! Погоди-ка, сказал мессия сам себе, я не Наруто, я Тоби. И в этот момент он исчез с территории клана Учиха, зная, что душа Саске будет сломлена, в каком бы времени, в какой реальности Учиха бы ни жил.
  
  Наверняка Нагато, лидер организации, собиравшей демонов, уже мёртв после техники воскрешения, сделанной им от взыгравшей совести, и я решил забрать его глаза. Чёрт, а ведь я не знал, где он был похоронен. Осталось расспросить обо всём его напарницу Конан.
  - Яхико создал Акацуки, а красные облака - это символ дождя из крови на войне, что пал на селение, - сказала она. - Эта униформа не принадлежит тебе, она наша. Ниндзя из Амегакуре - Нагато - единственный, кто смог пробудить Риннеган. И он, конечно, не твой. Его глаза - это достояние страны... Нет, селения! - с этими словами она метнула несколько бумажных сюрикенов, по своей режущей силе не отличавшихся от настоящего металлического оружия. Только вот её напыщенная речь вызвала у меня неконтролируемую усмешку, ощущение превосходства, и я ответил:
  - Я подтолкнул Яхико на создание Акацуки. И это я дал Нагато Риннеган. - Удивлению Конан не было предела, но я продолжал. - Можно сказать, я здесь, чтобы вернуть их себе.
  Бумажные крылья вознесли девушку надо мной, и она понеслась навстречу. Я не шелохнулся, зная, что могу пропускать техники сквозь себя. Листы то сворачивались в птиц-оригами, то развёртывались, становясь взрывными печатями, и я по ошибке попытался затянуть их техникой Мангёке шарингана в другое измерение. Как же было легко и весело, пока взрыв не оторвал мне правую руку, а под ногами волны озера не перестали пениться. Вода расступилась, и я провалился в бездну. Конан заранее подготовила ловушку из шестисот миллиардов бумажных взрыв-печатей, раскрывавшихся внутри гигантского коридора через всё озеро.
  Они вихрем носились вокруг и пролетали сквозь тело - я не мог стать материальным, иначе бы меня убили взрывы. Пришлось отломить кусок верхней половины маски и пожертвовать глазом, чтобы сделать свою гибель нереальной...
  ...Я был до одури счастлив, когда убивал Конан. Я болтал, я чувствовал себя мудрецом, которому попыталась помешать эта женщина. Она верила, что Наруто станет мостом, ведущим к миру. Она заблуждалась. Это я Наруто, перекрасивший волосы в чёрный, а не тот иллюзорный мальчик из ненастоящей реальности. Здесь всё было ненастоящим, кроме Тоби, он же Наруто, он же я - бог и мессия... Пальцы сомкнулись на горле синеволосой женщины, раненой до этого арматурой в спину.
  - Я возьму твой маленький радужный мост и погружу его во тьму.
  Блёклый пейзаж озера и серое небо расцвели сочным контрастом, ударяя светом по глазам, в голове всё прояснилось.
  
  Позднее Саске убил брата, и я взял его под опёку, рассказав истинные мотивы Итачи нужным образом, тем самым погасив ненависть, бушевавшую в нём. Пусть здесь всё было понарошку, но мессия хотел переписать все события по-своему, раз вмешался. Он сказал мне, как всё случилось, и я решил побыстрее сбежать из этого дня, тем более, когда наркотики уже разлагали кожу. Гниющее мясо прямо на кости левой руки виднелось напоказ - когда газовая гангрена поразила вену, я вырезал кунаем поражённый участок к чёрту, не в силах выдержать боль. Даже не залечивая рану с помощью материала Зецу, я наспех свил верёвку и подвесил её, а сам встал на операционный стол, сунув голову в петлю. Это прыжок после нескольких печатей был короче, чем падение с горы, но внезапней: ноги соскользнули и задёргались от конвульсий, и петля затянулась, последний сиплый свист из горла - и показался посиневший язык. Душа покинула тело, и мессия угасающим сознанием увидел, как обнажённое тело Наруто с гноящимися отверстиями на венах повисло над полом, а врачебный стол забрызгало отходами. Так я переместился во времени в убежище для убийства Кабуто ещё до того, как он воспользовался останками Орочимару, чтобы стать сильнее и поднять мёртвых на войну.
  Казалось бы, я устранил всех, кто мог бы развязать войну, но вернувшись назад в будущее, я увидел, что ничего не изменилось. Разве что контуры тел окружающих меня людей стали голубоватым сиянием.
  Чёрт возьми, да что я сделал не так? В голове гремело: "Не так! Не так...". Мессия не понимал, что видит - действительность или галлюцинации? Передо мной разворачивалось сражение с Тоби, который оказался незнакомым мне человеком с повреждённым лицом. А потом к нему присоединился Мадара Учиха, один из старейших лидеров клана, воскрешённый на войне в качестве главного козыря, но он сумел обойти контролирующее разум дзюцу, став бессмертным и способным на всё. Наруто, Какаши, Гай и Би атаковали их, но всякий раз безуспешно. Неожиданно поле раздвоилось, и на нём бились уже зеркальные отражения всех вместе с настоящими, только возникшая иллюзия шла совсем по другим событиям, быть может, из другой реальности: Мадара сковал девятихвостого Лиса техникой дикорастущего леса, а Тоби цепями вырвал его из Наруто. Никто не успел помочь, а те же лица в стороне ничего не замечали - они проживали в своей реальности, а я видел обе сразу.
  В отчаянии я решил, что всему виной только я сам, и хроноклазм, который мы хотели устроить с Джирайей - не более, чем вымысел. Тоби не должен был спасать Минато, его бы вызволил из беды другой человек, ведь так или иначе он будет жить в любом случае. Старая жаба Оогама-сеннин неизменно назовёт пророчество о мальчике, и судьба Минато решится без меня.
  Очередной скачок в прошлое с предшествующим падением в пропасть. Я снова упал спиной на каменный шип, и душа отправилась в будущее, где новое тело, воссозданное из чакры демона во мне, избавит от последствий наркотиков. Впрочем, ненадолго - я собрался продолжить употреблять их - боль в голове только возросла. Я искал самого себя, готовящегося спасти отца с экзамена на звание чуунина. Удивительно, но вмазавшись эфедроном, я вспомнил абсолютно всё до мельчайших деталей.
  Наруто на всех парах приближался к воротам, ведущим в Лес Отчуждения, но я был быстрее. Поймав самого себя, я вонзил кунай в шею Наруто, а потом нанёс ещё несколько ударов, чтобы он сдох, и никакая регенерация ему не помогла. Техника Кучиёсе работала даже сквозь время - я смог призвать серп из оружейного хлама Тоби, и отсек Наруто голову, на всякий случай.
  Пока я возился с ним, шансы на спасение Минато свелись к нулю, но я хотел проверить, не останется ли он жив? Что ещё хуже, я боялся вновь увидеть совмещение разных миров в одной точке, это сведёт меня с ума окончательно. После вспышки боли я понял, что перемещения во времени придётся отложить надолго: прыгни я ещё раз в течение недели, мой мозг разорвёт в клочья. Тоби закрыл глаза, чтобы не видеть новых призраков, и стал ждать. Час, два.
  
  Наруто вспомнил своё прошлое, а может быть настоящее. Или будущее? Чужая кровь на руках и беспечность вкупе с лёгкостью - это всё, чего я безумно жаждал, и я добился этого. Мне хотелось повторить опыт резни клана Учиха, но иначе. В любом случае мне хотелось развеяться, убивая всех, кто подвернётся, при этом не нарушая целостности мира. Что было настолько шокирующим своей жестокостью и притом спокойно принимаемым родиной как исторический факт?
  Скорость стала веским преимуществом против малолетнего, но рослого, сильного ублюдка, к которому даже дзёнин вряд ли подступится, настолько суров был этот парень даже во время учёбы в Академии. В другой Академии. Его я убил быстро и незаметно, заняв место ученика в новом для себя месте, как раз перед началом экзаменами, которые впоследствии станут красным пятном на страницах истории Киригакуре в глазах других Скрытых стран. Я - это Момочи Забуза. Ничего не стоило снова покрасить волосы, но я потратил изрядное количество времени, чтобы наточить зубы в прямом смысле. Теперь мои челюсти было просто спутать с акульими, но я старался скрывать их белой хлопковой маской.
  Выдержав первые два этапа из трёх практических, я приступил к последнему с чрезвычайным предвкушением кровавой бани, которой так давно желал.
  По правилам экзамена мне предстояло убить всех выпускников-одногодок раньше, чем они меня и других. Каждый сам за себя на выделенной территории.
  Проще некуда, благодаря необычайному инстинкту и умению вычислять жертв в тумане. Я отвёл душу, кромсая ровесников и товарищей по Академии, ловко настигая их в белой и влажной дымке с низкой видимостью - но не для меня. Кровь, раскроенная плоть, мёртвые тела, порой лишённые частей тела - всё питало мою ненасытность. Ненасытность Демона Скрытого Тумана. Сто человек за пять дней - это не шутки, надо было хорошо питаться и уметь прятаться, чтобы не пропустить удар во сне от соперника за звание чуунина во время отдыха на ветвях дерева. Но я и не думал отдыхать, разве что единожды закусив мясом убитого мной лучшего друга, чтобы как следует подпитаться плодами своих зверств не только духом, но и желудком. Заточенные зубы пришлись кстати для отрывания челюстями мяса прямо с костей, которые я освободил от плена человеческой кожи, плоти.
  А потом снова цикл разнообразных, опьяняющих нападений с последующей декапитацией конечностей. И я одолел все сто человек за сутки с лишним, борясь как голыми руками и зубами, так и мясницким тесаком. Сначала я пользовался кунаем до поры до времени, но потом расправлялся с выпускниками только тесаком, припасённым как оружие для десерта. Забавы ради, не без эффективности, я подкрадывался к жертве за спину, резко открывал ей рот одной рукой и вбрасывал в горло шарик с иглами, уменьшенную версию шипов макибиши, не давая ей крикнуть (иглы тому только помогали), а тесаком пронзал незащищённые участки тела, разворашивая, разрывая рану до тех пор, пока под сандалиями не натечёт приличная лужа крови.
  Безусловная победа, грязная, кровавая, чудовищная, но всё же заслужившая высокой оценки судей экзамена, и я был награждён званием чуунина. Дальнейшая моя жизнь терялась с провалом памяти...
  
  Минато умер.
  Я опять облажался. Разве я, Наруто, Тоби, Забуза и мессия могли всё досконально продумать, если в голове вместо серого вещества ядовитая кислота, травящая меня, а боль, эхо и галлюцинации нередко вызывают остаточные судороги, как после наркотиков?
  В деревеньке за Конохой нашёлся заброшенный дом, куда я перенёс труп самого себя. В попытках понять и проанализировать все свои прыжки во времени, я рисовал схему кровью Наруто и всеми найденными красящими средствами на стенах. Что-то получалось, а что-то не очень, но я исписал почти каждую пядь в небольшой, но пустой комнате, пока не вышло нечто похожее на правду. Все мои злоключения представлялись циклом, кругом. Я нарисовал окружность на стене, а потом провёл диаметр по горизонтали, а на конце стрелку. Это была временная линия моей реальности, откуда я пришёл к Джирайе из той же хронологической последовательности, только в прошлое. Я провёл пунктирную линию от стрелки к жирной точке ближе к центру. Это встреча с Эро-сеннином, первый хроноклазм. Оттуда ещё один пунктир, ведущий ещё левее - это прыжок в день спасения отца.
  Джирайя написал на стене цифру "2" над точкой - второй хроноклазм, на котором всё должно было закончиться. Но нет, мессия прыгнул в десятое октября, тринадцатью годами позднее. И вот тут, убив Тоби, он свёл историю с рельс. Тоби не мог определиться: создал ли мессия новую реальность или переписал старую? Я нарисовал второй диаметр, стрелка которого останавливалась выше первой. Реальность номер два, где Тоби стал Эдо-Тенсей. Потом Наруто изобразил временную ветку с убитым Кабуто. На каждой линии выделялись три точки: момент дублирования номер два, момент изменения и момент проверки. Все они лежали на катете треугольника, гипотенуза которого заканчивалась на точке дублирования номер один. И так на каждой временной линии по треугольнику, связывавшему предыдущую историю с переписанной.
  Единственное, что удержало меня от возвращения на гору Мёбоку для сна под транквилизаторами в жабьем масле, так это встреча с матерью. Я стал жить в комнате Минато, выделенной ему в общежитии, как раз в то время, когда мама закончила Академию. К Кушине меня потянуло странное чувство, связанное с тем, что я никогда не знал своих родителей живыми, но сейчас ей было четырнадцать, и для меня знакомство и последующее общение с ней не на шутку завлекло в омут.
  Странное дело, но не совсем нормальная любовь вкупе с таблетками и транками сильно облегчала нагрузку на мозг, может быть, потому что я почти не думал об этом.
  Встречи с Кушиной проходили тайком ото всех, и я подумал, что с Минато было то же самое. Мои мысли подтвердила фотография отца, которая висела в холле Академии. Я приглядывался к ней, пока Минато не стал мной. Истина, подобная откровению больного человека, озарила меня - Минато никогда не было. Это я всё время был им. Я - Тоби, я - Минато. Столкновение в ту ночь на самом деле связующая нить, подведя окончание которой к началу другой, я завершу цикл, и всё встанет на свои места.
  Потому что мой отец - это я сам.
  Я - Минато.
  Мессия смотрит на мир через стекло, порой кажущееся зеркалом, в котором отражается Минато Намикадзе.
  Кушина таяла от поцелуев, которыми я осыпал её, когда мы сидели в обнимку на сене, уложенном на чердаке заброшенного амбара. Я, совершенно одуревший от вожделения, ласкал её, куда мог дотянуться, инстинкты напрочь выбивали боль из разума, отчего я мог сравнить себя только с похотливым животным, не видящим никакой цели в жизни, кроме... Руки сами блуждали по телу Кушины, сняли с неё хлопковую рубашку и легли на её оформившиеся груди. Я с нетерпением лизал и сильно целовал ей шею под тихие стоны, проникнув рукой в шортики.
  Время утекало, как вода сквозь пальцы, а я уже не мог счесть, сколько вечеров мы оставались наедине, каждый раз предаваясь запретной любви, и каждый раз вожделение, бессмысленная похоть и отсутствие каких-либо приличий топило нас в разврате.
  "Не в меня!" - всегда было любовной просьбой, звучавшей прерывисто и с придыханием, когда мы оба или только я находились на пике.
  И в те же часы что-то внутри душило меня и позывало протошниться, и отнюдь не боли в голове. Это "что-то" кричала: "Она ведь твоя мать!!!", я хотел остановиться, но... но Наруто никогда не получал материнской любви. Никогда, и, по воле случая, время само дало мне шанс, который нельзя было так легко упускать. Я хотел даже через похоть почувствовать эту самую, для меня недоступную, как луна, которая освещала наши бесстыжие нагие тела, "материнскую любовь". И правда, как я мог сказать ей: "Ты моя мама", когда ей всего пятнадцать, почти как мне? Мысли путались, и Минато с трудом пытался определить, кто я есть, растворившийся во времени, казалось, я не думал ни о чём, и одновременно разум посещали сотни огоньков идей, наваждений. Если я с Кушиной, значит, я Минато, я будто видел её в первый раз. Она любит меня. А я её. Хотя, если быть честным, казалось, мои физические ощущения притупились, и я не воспринимал ничего, делая всё на автомате, и лишь отдалённые признаки напоминали мне о чувствах.
  Кушина сжимает в кулаке пучок сена, прогибается и просит не останавливаться. Хлопающие ритмичные звуки будто доносятся издалека, но я не перестаю двигаться, потому что хочу, чтобы они стали громче, тогда я могу насладиться ими как следует. Пальцы на ногах непроизвольно поджимаются - значит, Минато смог достучаться до неё. Она любит меня. А я её, как могу.
  Я накрывал её собой, когда хотел, чтобы она стонала прямо в уши, чтобы я мог услышать признания в любви, какими бы они ни были - слова или звуки. Достигая рубежа, я по наитию прерывался, а Кушина поворачивалась ко мне, склонив голову к моему животу. Ни радости, ни эйфории, ни веселья, ничего. Азарт и распалённость сопровождали меня, а потом покидали, вместе с исторгнутыми соками, и Кушина безо всякого стыда одаривала меня мокрым поцелуем. Я же испытывал не экстаз, а душевную боль от того, что многое проходит мимо моих чувств.
  "Поздравляю... Наделал... Мать?.." - эти непонятные обрывки мыслей казались мне голосом стыда, и я предпочёл игнорировать насмешки повреждённого разума.
  Годы летели с неумолимой скоростью: после тренировок с Джирайей я завершил порядка девятисот миссий разного ранга, воспитал учеников, с которыми прошёл Третью Мировую войну шиноби, стал Хокаге и тайно обвенчался с Узумаки Кушиной, а старик Хирузен передал мне знания о технике Демона Мёртвых.
  
  Осень, зима, весна, лето, и снова по накатанной. Мессия жрал пачками снотворное, успокоительное и вычёркивал из календаря дни, оставшиеся до десятого октября, зная, что произойдёт. Однажды я едва не сорвался и не убил себя, пережив страх, когда Узумаки прогуливался по деревне, и все её жители, встречавшиеся по пути, становились мной, как будто из одного Наруто состоял весь мир, но к утру наваждение испарилось, а шприцы с тумбы рядом были выброшены.
  Наконец, в этот осенний день, я готовился к тому, чтобы всё изменить. Сын, зачатый мной, должен был родиться сегодня вечером, и ожидание наступления ночи показалось мне бесконечностью.
  Кушина оказалась джинчуурики - носителем девятихвостого демона лиса по имени Курама, который сейчас был во мне, но жена и не догадывалась об этом. Вместо роддома АНБУ организовало всё внутри секретной штаб-квартиры на окраине деревни, где присутствовали лучшие врачи селения и несколько мастеров печатающих техник, чтобы закрепить демона внутри Кушины, потому что её собственная печать ослаблялась во время родов, и я знал, что Тоби воспользуется этим.
  Я тратил чакру лиса в больших количествах на создание тела с каждым прыжком, а теперь, прожив годы естественным образом, мне удалось восстановить недостающее.
  
  Жена кричала, согнув ноги, а я стоял возле кушетки, пока доктор Бивако и её ассистентка Тадзи принимали роды. Печать, сила которой ослабла, дурно действовала на Кушину, потому что демон, заточённый в ней, грозился вырваться наружу, так что я немедленно положил руку на рисунок, выведенный на вздувшемся животе роженицы. Я знал, что самое сложное впереди. Наверняка некто в маске уже прикончил охрану снаружи штаб-квартиры. Сложилось впечатление, что долю секунды я видел глазами Тоби: пальцы сдавили шею бойца АНБУ, и тот, испустив дух, опустился спиной на дно мелкого брода, когда убийца отдёрнул руку.
  Я уже здесь. Тоби - это я. Мы - это я. Петля замыкается.
  
  Бивако сказала, что у меня прелестный ребёнок, когда он появился на свет. Старая лгунья... К сожалению, то, что я увидел, прелестным не назвать, даже когда младенца протёрли. Он был мокрым, сероватым и болезненным на вид, хоть и закричал в первые минуты жизни. Припухшее, кривое личико казалось непропорциональным по отношению к бледному тельцу, тотчас завёрнутому в пелёнки после обрезания пуповины. Узкие, заплывшие глаза серого, почти белёсого цвета заплыли, отчего ребёнок казался подслеповатым. Мелкий пушок рыжевато-красных волос почти скрывал головную экзему.
  - Худоват малость, - заметила Тадзи, но Бивако шикнула на неё.
  - Наруто... - прошептала Кушина. - Наконец-то я увидела тебя...
  Бивако понесла новорождённого к столу с весами и больничной документацией, как вдруг из ниоткуда появился человек в белой маске с узором в виде разорванных колец волн от брошенного в пруд камня. Или в виде полумесяцев.
  Минато моментально выкинул мысли об этом из головы: я выхватил у акушерки ребёнка, убив кунаем и её, и ассистентку.
  - Отойди от джинчуурики, Минато, иначе этот ребёнок не проживёт и минуты.
  Я был быстр, как никогда. Мне удалось спасти сына, а потом и вырвать жену из лап этого ублюдка, хотя и знал, что он и Минато - одно и то же. Завязался бой, и я сумел оторвать ему руку сферой из чистой чакры. Тоби пропал, обещав погрузить мир в пучину войны ради собственного удовольствия, и я понял, что он не врёт, он выполнит свою угрозу.
  Жить дальше не было смысла, на роду Минато написано отдать жизнь и сделать сына мессией. Я заранее приготовил алтарь и запечатал часть освободившегося из-под контроля Тоби демона в свиток, другую - в себя, а третью - в мальчика, но он не выдержал: худосочное тельце уродливого младенца разорвало, и кровь обагрила бархатное ложе на алтарном столе, окружённом свечами. Конечности дитя раскидало в стороны, оставив на месте разрыва скрученные бугорки мышц и посиневших комочков с переломанными косточками, а брызги красными пятнышками окатили меня и жену, сразу зарыдавшую от горя. Плоть крохотного тельца будто исполосовало невидимыми ножами, отчего разошедшиеся складки живота явили месиво из кишечника и вперемешку с органами. Демон Кьюби снова вырвался на волю, и Кушине пришлось опять сдерживать его цепями.
  Я проиграл. Со смертью ребёнка провалились все надежды на спасение мира. Мне оставалось только призвать Демона Смерти для самоубийства из отчаяния.
  - Всё кончено... - проговорил Минато, и тут же гигантский Лис переменился в настроении. Его ярость перешла в удивление, и он заговорил, припав к земле под тяжестью цепей из чакры Узумаки:
  - В тебе двое меня... Как такое может быть? Моя половина разговаривает с тем биджуу, который уже запечатан в тебе, и оказывается, что ты из другого времени, Наруто.
  Рокот Кьюби пугал, но я стал узнавать в его манере отголоски того, что некогда считал галлюцинациями и совестью.
  - Он пытался достучаться до тебя, но без толку - перемещения сделали тебя психом, страдающим расстройством личности в разных его проявлениях. Он пытался тебе сказать, что есть выход. Это прародитель, он же известен как...
  И я понял всё. Я сложил печати техники Летящего сквозь время Бога грома, и коготь Кьюби пронзил меня, высвобождая душу для очередного прыжка в прошлое.
  
  - Занятная история, - проговорил старец, выслушав меня. - Скажи ещё раз, как называется то, что ты хотел сделать?
  - Хроноклазм, - ответил я, глотая жгучий, но, по словам приютившего меня человека, полезный отвар, сидя в мягкой постели.
  - Я могу помочь тебе.
  Он указал пальцем на меня и потёр занемевшие руки, приставив к стене посох с шестью кольцами-серьгами, прикрепленным к седьмому - набалдашнику, которые звякнули по железному шесту.
  - Для этого мне понадобятся две жизни. Ты сможешь заменить вторую и создать последний хроноклазм? Я расскажу, что надо будет сделать...
  - А я смогу потом вернуться назад, во время Четвёртой Мировой войны?
  - Конечно, сможешь, сейчас у тебя есть силы на одно перемещение со мной. Тебе надо будет применить технику созидания - Бамбуцу Созо. Создай самого себя, и ты выиграешь ещё один прыжок сразу туда, где тебя ждут близкие. А я ещё, как по твоему рассказу, сделаю табличку для сына из рода Учих, чтобы направлять их к финалу. Так велит судьба, верно?
  Этот человек был очень стар, но его душа горела волей к жизни, от которой он был готов отказаться ради спасения других, в том числе и меня. Если бы не он, то мой разум бы так и не прояснился. Но теперь, когда я обрёл просветление, я должен был завершить петлю.
  
  Спустя несколько недель отдыха, мы в одночасье прибыли туда, где я должен был вызволить отца из беды во время экзамена шиноби.
  - Дождитесь только, сейчас появлюсь я, который не даст мне самому спасти отца - мы должны опередить их, если я всё правильно понял.
  Старец кивнул мне.
  - Это место для тебя - тангенциальная вселенная. С моей силой глаз мы сможем объединить наши души в твоём родном мире. Они будут артефактом для первоначальной реальности, который изменит историю.
  - А как это, тангенциальная вселенная?
  - Это касательная, прямая линия. А я - проводник, который подтянет кривую твоего мира к этой касательной.
  Через несколько минут появился бегущий Наруто, чтобы спасти Минато. Его призрачная фигура светилась голубым контуром, названное старцом как Эхо времён, отдающееся в голове такого человека, как я, осмелившегося вмешаться в историю больше, чем надо было, тем самым создав парадоксы в собственном разуме.
  Я со всей скорости поравнялся с призраком и впрыгнул в него, став с контуром одним целым, а старец возник прямо перед нами, схватив меня за лоб. Призрак тоже остановился, каким-то образом увидев старика. Другой рукой он изобразил две печати, и рядом появился его клон. Копия подняла с земли принесённый нами меч и дождалась, когда мы сложим печати вместе, сплетая пальцы друг с другом. Позади меня бежал Наруто, который собирался убить того, с которым я слился, но мы опередили его.
  
  - Техника... Летящего... Сквозь... Время... Бога... Грома... - одновременно проговорили мы, и клон пробил мечом наши тела с последней печатью. Последнее, что я увидел в тангенциальной реальности - это глаза старика, вокруг зрачков которых расходилось по пять или шесть кругов.
  
  Порывистый ветер трепал полы просторного одеяния старика, стоявшего на вершине утёса. Пик высился над былой дымкой горного тумана, скрывавшего океан и остров, окружённый такими же громадными скалами, ощерившимися клыками на небо. А был ли тот человек мной? Я уже не осознавал себя. Мы оба стали одним. Эти морщины, жестковатые седые волосы, опускавшиеся до подбородка... Перед этим восходом на гору для прыжка я разделил существо, некогда поверженное мной и жившее внутри, на девять зверей поменьше. Я помню, как они мне сказали свои имена в подсознании четырёххвостой обезьяны на войне, поэтому я нарёк каждого так, как они хотели бы называться сами.
  - Енотовидный пёс об одном хвосте - Шукаку. Двухвостая кошка будет Мататаби. Тебя, трёххвостая черепаха, я назову Исобу. Горилла о четырёх хвостах нарекается не иначе, как Сон Гоку, Обезьяний Король-Отшельник! Пятихвостый конь с головой рогатого дельфина, тебя зовут Кокуо. Слизень с шестью хвостами, ты - Сайкен! А крылатый жук о семи хвостах - Чьёмей, Счастливая семёрка! Восьмихвостый бык понесёт имя Гьюки. И, наконец, последний, девятихвостый лис, будет славен, как Курама. У каждого из вас есть имя да внешность, совсем не та, когда вы были во мне. Следуйте верным путём, и настанет день...
  И разошлись они по всему свету, зная, что появится человек, который соединит их снова ради одной цели: показать, что есть такое истинная сила.
  
  "Это не я должен прыгать", - подсказал голос в голове. Ну конечно, я едва не совершил ошибку. Людям, в особенности пожилым, свойственно совершать ошибки, не так ли? Я отступил назад, подальше от обрыва. Техника стиля Земли подняла из глины под ногами вытянутый столп. Земляная фигура приобрела человеческую форму, всё лишнее отпадало или сливалось так, что передо мной был создан парень шестнадцати лет, голубоглазый блондин, отстранённо глядящий в одну точку, словно неподвижная скульптура древнего бога. Всё в нём было правильно, от кончиков пальцев ног до корней волос.
  - Бамбуцу Созо, - прошептал я и накрыл ртом его ноздри и вдохнул в него жизнь. Мальчик шевельнулся, моргнул. На голом животе проступил рисунок печати от переданного с дыханием девятихвостого Лиса. Признаком тому стали ещё и усы - по три полоски на каждой щеке. Не забыл я и про память.
  Старец остался самим собой. Он попрощался со мной - с Наруто.
  - Оденься, - сказал он напоследок, вытряхнув из сумы оранжево-чёрный костюм, созданный несколькими днями ранее той же техникой.
  Отшельник присел на ближайший камень, опершись о посох, а я натянул на себя одежду. На прощание я только махнул ему, потому что говорить до свидания человеку, которого больше никогда не увидишь, не давало какое-то странное чувство. Но старик понял это:
  - Свидимся. Ну, иди.
  Он закрыл глаза, лишённый всех демонов, трижды выполнивший за последнее время технику созидания, и склонил голову.
  Моё тело окутал сияющий покров из жёлтой чакры. Я, Наруто, возвращался в ту минуту, когда Тоби убил меня боевым веером. Разбег-прыжок с ущелья горы Мёбоку, на этот раз точно последний.
  
  This is the end,
  Beautiful friend.
  This is the end,
  My only friend. The end
  Of our elaborate plans. The end
  Of everything that stands, the end.
  No safety or surprise, the end. I'll never look into your eyes...again...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"