Снег хрустел под ногами, а морозный воздух заполнял лёгкие, щекоча ноздри. Одинокий караул брёл среди бесконечных, посаженных ровной линией, уходящей во тьму, хвойных деревьев и размышлял о том, что происходит вокруг. По крайней мере, один из двоих, кто в этот вечер нёс службу, думал точно.
Все звали его Плевка. Не из-за наплевательского отношения к жизни или своим обязанностям, нет. Наоборот, он был верен той работе, что выполнял, считая её крайне важной, да и жизнь любил, так как не видел в том мире, который его окружал, ничего такого, что могло бы повлиять на тот бесконечно позитивный настрой, что присутствовал в нём каждый день.
Всему виной любовь его родителей к системе, в которой они находились. Вследствие чего, родившись в год всеобщего празднования 50-летия создания Коммуны номер 17, мальчик и получил такое весьма странное имя - Плевка, что по идее должно было означать 50 лет Великой Коммуне.
Медведь огромными лапами прессовал снег. Его массивное тело темным пятном двигалось по привычному маршруту, везя на себе нашего героя. Генномодифицированные и роботизированные, эти существа были просто колоссальных размеров и имели способность понимать человеческую речь, ведь обладали интеллектом, значительно превышающим тот, что скудным запасом клала природа в головы их соплеменников, живших дикарями в лесах.
Долгими вечерами Плевка любил рассуждать о различных вещах, происходящих в его жизни, или вообще в мире, или во Вселенной, а так как молча он этого делать не любил, то за годы совместной службы в карауле таскающий его на своей спине медведь наслушался многого.
Зашуршал фантик сухпайка, что выдавался каждому караульному, заступившему на службу. Наш герой их не жаловал - они рассыпались во рту сотнями крупных крошек, которые непременно стремились прилипнуть к дёснам и старались остаться там как можно дольше, и после первой пластинки язык, натёртый об зубы, пылал огнём, и даже набранная в рот вода не могла растворить или вырвать с корнем эти злосчастные комки сушеных ягод, что никак не хотели попасть в желудок человека.
Зато животное, что остановилось и повернуло голову в сторону Плевки, обожало их до трясучки. И, получив заветное лакомство, захрустело, размалывая крошечный батончик своими огромными клыками и то и дело косясь на своего наездника с тем намёком, что, мол, одной штуки явно мало, и он желает продолжить.
- Ну вот, сейчас разгуляется аппетит - и меня сожрёшь - произнёс вслух наш герой.
Медведь, проглотив пережеванное, посмотрел на своего наездника.
- Смотришь на меня, как на дурака - вздохнул Плевка.
Животное, чуть наклонив голову, посмотрело исподлобья.
- Вот теперь точно как на дурака - тряся головой, сказал человек.
Многотонная махина медленно повернула морду в сторону, но вскоре вернула её обратно, при этом сделав самые жалостливые глаза на свете и направив весь поток мольбы в сторону человека. Да, Буря - так называл его наш герой из-за цвета меха (он был единственным бурым в отряде) - был знатным попрошайкой. Караульный вздохнул и протянул предпоследний кусок животному.
- Всё, больше не проси. У меня остался один, а ночь длинная, вдруг проголодаюсь. Ты понял? - стараясь говорить сердито, произнес Плевка.
Медведь не прореагировал на его речь, дожевал свою долю и побрёл дальше по знакомому и привычному пути по периметру колхозных полей, где под слоем снега росла единственная прижившаяся в таких условиях гибридная ягода - белиника.
На броне Бури красовалась надпись "Коммуна 17", и развивался красный флаг с тремя звездами - символ Северо-Восточного Союза. Коммуна была обычным поселением первопроходцев, осваивающих такой загадочный и бесконечный Космос. Но для нашего героя это и был весь мир, за грани которого он не ступал ни разу.
- Вот ты мне скажи - начал свои рассуждения Плевка, как бы обращаясь к животному, которое привыкло его не слушать. - Вот для меня сухпаёк - невкусный, а для тебя - очень даже. Вот воспринимаем же мы одни и те же вещи по-разному. Вот у меня и мысль: есть же вещи, которые для одних добро, а для других - не очень?
Человек замолчал, обдумывая пример, который может привести, дабы продолжить односторонний диалог с Бурей.
- Вот, например, сталлиниум, скажем, взять - продолжил наш герой. - Вот его на шахтах добывают наши рабочие, чтобы у нас в каютах было тепло, горел свет. То есть для нас он в радость, как бы, да? Но за ним приходят "ходки" и топчут поля с ягодами, иногда разрушают строения, и людей могут раздавить, чтобы украсть кусок кристалла, правильно? Так что он, с другой стороны, и беда для нас. И для "ходок" он тоже нужен, как батареи, но, с другой стороны, и погибнуть можно, если за ним полезешь. Правильно я говорю?
"Ходками" местные называли роботов, что остались на планете после того, как по непонятным причинам противоборствующая сторона, которой был Западный Альянс, закрыла большинство своих колоний, не только на этой планете. Механизмы были не вооружены и изначально использовались для добычи топлива нового поколения, месторождения которого открыл Северо-Восточный Союз несколько лет назад. Теперь же, брошенные, они скитались по местности в поисках единственного топлива, что поддерживало их работоспособность и было необходимо для того, чтобы они могли латать дыры, оставленные после ночных набегов на шахты людей.
Медведь продолжал идти в заданном направлении и не реагировал на слова человека, но Плевку это никак не задевало. Он даже и не для него это говорил - просто создавал иллюзию общения, чтобы было не так скучно.
- А вот, например, и другой случай. Ведь говорят, что колонии Западного Альянса почему закрылись? Да потому, что они отходы, что оставались после плавления сталлиниума, ну, или как они там его называли, стали нюхать, дурманить себя. И всё. Отупели говорят, совсем перестали работать, а многие и погибли - вот тоже же вред от него. Теперь и ходят их роботы одни. Выключили бы их, что ли, вот сложно было, а? А нам теперь охраняй, да круши их. Когда же они переведутся-то все?
Холодный воздух закрутил мелкую крошку под ногами и погнал её по широким веткам куда-то ввысь. Плевка задрал голову и сквозь хвою посмотрел на рассыпанные по темно-синему полотну сотни звезд.
Вот же позволяли им это делать - снова обратился к животному наездник. - Вот почему сразу не запретили? Потому что у них всё так, у них сво-бо-да - по-слогам проговорил он. - А у нас что тогда? Вот в чём их эта свобода? Делай, что хочешь, занимайся, чем хочешь - а что в итоге? Вот и отзанимались, чем хотят. А по-ихнему мы рабы. Не рабы мы! Как мы можем быть рабами то? У рабов хозяева! А у нас кто хозяин? Да никто! У нас, наверное, своя свобода, не такая, как у них свободная свобода, у нас другая. Мы встаём в положенное время, ложимся так же. Работаем определенное время - а работа нам нравится, все заняты делом. А после работы отдыхаем все вместе, разве это плохо? А так, чтобы делай что хочешь - мне кажется, что это не свобода, это просто анархия какая-то.
Буря, что-то почуяв, остановился и, подняв голову, стал принюхиваться, пыхтя и выбрасывая из ноздрей потоки клубящегося пара. Тревога оказалась ложной, и через несколько секунд животное продолжило движение.
- И вот в людей в Альянсе тоже не верят - снова заговорил Плевка. - Верили бы, не ходили бы сейчас мы с тобой, не морозили нос, а железяки их не топтали бы поля. Вот почему они думают, что роботы делают что-то лучше человека? Они ведь соображают не больше твоего!
Медведь остановился и посмотрел на караульного. Во взгляде его читалась лёгкая обида и явное несогласие с высказыванием человека.
- Ну, загнул, - виновато сказал наш герой. - Тупее тебя они, тупее. Но их поставили здесь всем заправлять. А люди что у них делают? Отдыхают, что ли? Как можно не работать, я не понимаю. И больше я не понимаю, как человека может заменить машина, да и зачем? Глупость. Вот жили бы как мы, сейчас бы не было вообще проблем - ни у них, ни у нас с их железяками.
Плевка снял перчатку и стал шарить в кармане куртки. Секунд через пять он сжимал в кулаке небольшой гладкий камень, что подарил ему его дед, уверяя, что этот камень с Земли. Это была единственная ЕГО вещь, та "штука", которой не было у других и которой он не обязан был делиться.
- Вот этот камушек - снова вступил человек. - Вот он, как немного свободы, достаточно, чтобы её почувствовать, зачем больше? И, кстати, он вроде как с Земли. Ну, так Дед говорил. Хотя вот кто сейчас верит в эту Землю? Была она, не была, где она сейчас? Старики говорят, что мы все оттуда прилетели, произошли, в общем, там. Но вот молодёжь, такие как я, уже и не узнают об этом - связи с ней нет, да и далека она, если вообще есть. Может, так старики хотят думать, может, в старости так все мы будем думать, надеяться хоть на что-то. Сейчас-то что хотеть - всё есть. Еда есть, каюта своя есть, развлечения есть, занят полезным трудом, и так будет всегда, зачем о чём-то мечтать, что это даёт-то? Ты вот мечтаешь? - спросил он, обратившись к Буре.
Но медведь шагал дальше, медленно двигая лапами, и что сейчас творилось в его голове, известно было только ему.
- Да тебе-то точно не о чем мечтать, разве что о сухпайке - вздыхая, сказал Плевка. - А у меня вот камень, с самой Земли... А может и нет, может, обманул Дед ребенка сказкой... - засовывая подарок обратно в карман куртки, сказал наш герой.
- Надо верить в будущее - продолжил караульный. - В завтрашний день, в то, что мы всегда будем сплоченными, крепкими, дружными. А не в Землю или во что-нибудь ещё. Это, может, и было, но теперь-то как оно может нас коснуться? Да никак. Было, да было. Верить надо в реальные вещи. - - - Вот будет у меня очередной отпуск - полечу куда-нибудь к теплу, где много воды и песок - говорил человек. - Буду раздетым ходить, загорать, пить сладкие напитки. А потом вернусь и снова с тобой будем в карауле каждый вечер выходить и трескать сухпайки, да, лохматый? Да и ладно, ты же всё равно не слушаешь меня, идёшь себе и идёшь, даже вид не делаешь, что тебе интересно. Ну, вот и что мы встали? Ну, посмотри на меня, посмотри, как ты любишь...
Медведь остановился и тяжело задышал, вглядываясь во тьму. Человек, сидящий сверху, напрягся, осознав, что животное было далеко от его "мыслеблудия", оно явно почуяло чьё-то присутствие.
- Что там, Буря? - спросил наш герой. - "Ходки", что ли?
Животное зарычало, и Плевка увидел, как темные пятна двигаются во мраке, разбрасывая куски снега в разные стороны. Неживые, ведомые заложенными в них командами, они шли в одном направлении, для достижения одной цели - украсть из шахт сталлиниум. И единственными, кто мог их сейчас остановить, были человек и его медведь. Ради таких моментов, как может показаться, и выходили в караул те небольшие отряды, что с наступлением темноты патрулировали периметр территории Коммуны номер 17. Но на самом деле они делали это ради другого - ради того, чтобы урожай был больше, чем сезон назад, чтобы объем произведенного топлива был больше, чем смену назад, чтобы люди мирно спали в своих каютах, чтобы дети росли в достатке, с уверенностью в завтрашнем дне. Уничтожение "ходок" не было главной целью, но было необходимостью, ведь они были неким фактором, препятствующим достижению более высоких целей.
Караульный нащупал на поясе передатчик.
- Девятый сектор, проникновение! - отрапортовал наш герой. - Буря, огонь! Пали, пали! - заорал он, хлопая медведя по затылку.
Луч, попав во врага, миллионами светящихся пальцев разорвал холодный металл в клочья, оставляя на снегу крупные пятна синей, фосфорицирующей жидкости.
Грохот стих также внезапно, как и начался. Морозный ветер унёс далеко во мрак запах гари, последние металлические куски упали на мягкую, белую поверхность. Всё стихло, только ветки шуршали о чём-то своём. Звёзды сияли, посылая тайные знаки в Вечность...
Одинокий караул шел вперёд, жуя сухпаёк и размышляя о чём-то близком, а может, совсем далёком.