Чекина Ирина Геннадьевна : другие произведения.

Останься со мной навсегда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Уважаемые читатели! Я знаю, что в тексте есть много ошибок и опечаток. Приношу свои глубокие извинения. Но исправлять на этом сайте не буду. Это не из-за неуважения к читателю, а из чувства самосохранения.
  
  
   СО МНОЙ НАВСЕГДА <
  
  
  -- Останься. Ты разрываешь мне сердце. - Олег нервно заходил по комнате.
  -- Дела давно минувших дней. Преданье старины глубокой... - Алина на ходу обняла его за плечи и попыталась задержать.
   Он грубовато высвободился и вышел на балкон. Под ним расстилалась напряженная темнота ночного города. Огоньки многоквартирных домов не манили к себе гостеприимностью домашнего очага. Наоборот, они обнажали простенький быт их обитателей с обязательным горшком герани на кухонном подоконнике. Они подсвечивали дешевенькие занавесочки на металических типовых карнизах, которые даже не в состоянии были прикрыть эту кричащую непритязательность.
  -- Я понимаю, что не могу дать тебе той жизни, к которой ты там уже привыкла. - Олегу хотелось кричать, но он лишь выдохнул свое сокровенное: - Но я же люблю тебя...
  -- Что ты знаешь о моей жизни?.. Я тоже тебя люблю. Но с тобой не останусь. Прости.
  
  
   Мэри Эн повернулась на бок на госпитальной кушетке, чтобы лучше видеть сосредоточенное лицо своего мужа, который делал какие-то записи в ее истории болезни. Впрочем, это была вовсе и не история болезни, а история беременности. Мэри Эн и Джон, в чьей клинике она наблюдалась, готовились стать родителями. Они были молоды, красивы и, как принято говорить, полны сил.
   Джон, продолжатель успешного отцовского бизнеса, был хорошим гинекологом, владельцем, кроме этой частной клиники, еще и небольшой фармацевтической компании. Мэри Эн была просто очаровательной молодой женщиной, которая, в свободное от домашнего хозяйства время, занималась вложением некоторых средств мужа в многочисленные благотворительные программы.
  -- Ну вот, малышка моя, - улыбаясь проговорил Джон, - у нас все идет по плану. Сейчас наш водитель отвезет тебя домой. Потом привезет тебе свежие соки и фрукты. Я закажу замечательный обед на дом и после шести буду тебя целовать.
   Мэри Эн кокетливо сморщила лоб, что означало "можешь это сделать и сейчас, не дожидаясь шести". Но Джон только чмокнул ее в носик, сказав напоследок: "Не расслабляй меня, плутовка".
  
  
   Дик и Джил просто замучились с бебиситорами. Четыре за месяц - и ни одна не подошла. Дик уже начал обвинять Джил в придирчивости, но та не сдавалась и стояла на своем. "Наш ребенок совершенно необычный. Ему нужен особый присмотр. Няня не может просто отбывать положенное время, она должна им заниматься, раз уж мы не можем уделять нашему сыну должного внимания. Ведь мы согласны платить хорошие деньги. Почему мы не можем требовать за это хорошей работы?" И правда.
   Первая леди из Пуэрто Рико довольно плохо говорила по-английски. Хотя хорошо готовила и прилежно убирала. Вторая - филипинка - была даже слегка образована, но тяга к знаниям частенько приводила ее в их домашнюю библиотеку. И ребенок был предовставлен самому себе на то время, пока молодая девушка разглядывала книжки. Третья - пожилая американка - курила украдкой, что не могло не отразится на запахе в доме и на ребенке, конечно. Джил заметила, как однажды играя с трансформерами Дэнис, проговаривая их диалог, попросил прикурить со знанием дела. На следующий день бебиситор была уволена. Четвертая ушла сама, так как у нее обнаружились какие-то проблемы с документами. Это произошло внезапно, так же как и звонок боса Дика.
   Он приказал ему прибыть в аэропорт, куда прилетала жена боса, но за три часа до прилета. Там необходимо было подготовить совершенно секретную операции, "о которой ему сообщит его непосредственный начальник".
   Дик работал в охране Стивена Блейка без малого пять лет. Молодой человек, имеющий жену и маленького сына, без видимых амбиций, понравился тогда молодому бизнесмену за свою положительность и непритязательность. Все эти годы работы у Блейка Дик взял себе за правило четко выполнять свои обязанности и никогда не задавать лишних вопросов.
   Он что-то знал, а о чем-то догадывался. Короче, был уверен только в том, что Блейк близок как к криминальному, так и к политическому миру. Однако, служба Дика была не сложной и не опасной. Иногда, он вместо охраны боса просто выполнял незначительные, на его взгляд, поручения. Он очень дорожил этой работой, которая давала ему стабильность, уверенность в завтрашнем дне, а иногда и моральное удовлетворение.
   За хорошую службу бос всегда шел ему навстречу. Не сомневался Дик и на этот раз, когда Джил поставила его перед фактом, что сына ему придется взять с собой на работу. Он позвонил своему непосредственному начальнику, и тот немного помычав в трубку, наконец сказал, что парнишка не помешает. Конечно не помешает, ему же уже семь лет. Он очень смышленый. Играет в шахматы. Занимается музыкой и спортом. Словом, очень талантливый ребенок.
  
  
   На седьмом месяце беременности маленький животик Алины был почти незаметен, особенно, если она надевала свободную одежду. Муж позвонил ей из Америки, где она жила последние пять лет, в Петербург, где она перед родами навещала своих родителей, и попросил надеть в дорогу его любимое темносинее платье, которое он подарил ей, как только узнал о беременности. "Какой-то, прямо-таки женский каприз...", - подумала Алина, но не стала противиться. Хотя просьба мужа была действительно странной.
   Платье, сделанное руками ньюйоркского модельера, как принято, в единственном экземпляре, производило на всех огромное впечатление. Покрой был выдержан в традиционных для беременных женщин линиях. Да и ткань была хотя и очень дорогая, но не из арсенала костюмеров "Звездных войн". Почти ничего необычного нельзя было рассмотреть, до тех пор пока человек в нем не двигался. Но стоило Алине сделать жест или шаг, платье начинало озаряться мягкими вспышками, похожими на вспышки салюта. Оно неизменно приковывало к себе внимание и озадачивало всех, кто хоть сколько-нибудь разбирался в текстильном деле.
   Алина как-то спросила мужа: не вредно ли женщине в ее положении носить такое, мягко говоря, техническое чудо? Но он смеясь заверил ее, что секрет ткани вовсе не в электрических или магнитных штучках. Секрет лишь в отражении и преломлении света.
   Чемодан был собран. До отъезда в аэропорт оставалось несколько часов. Родители Алины сидели в гостинной и смотрели телевизор, стараясь показать своим видом, что двухсмысленная ситуация, в которой находится дочь, их совершенно не волнует.
   А между тем еще совсем недавно все было совершенно безоблачно и благополучно в жизни Алины. Филологический факультет Петербургского Университета с красным дипломом. Впереди карьера переводчика в престижной компании. Знание трех ведущих европейских языков. И в личной жизни ничто не предвещало сюрпризов. Но в один злосчастный день все изменилось. И этот новый путь в никуда начался с предательства любимого человека.
   Они дружили с Олегом со второго курса. Он учился в медицинском институте и был душой всех студенческих компаний, обаяшка и балагур. Алина влюбилась в него самозабвенно. И он, казалось, любил ее с той же силой. Но однажды Алина застала его с другой девушкой, о которой и раньше что-то слышала от подруг. Олег клялся, что серьезные отношения у него только с ней, а "это пустяки и случайности". Но для Алины измена Олега стала настоящим крахом всех жизненных планов.
   Больше недели она не выходила из дома, не отвечала на телефонные звонки. А потом вдруг сама позвонила своей подруге по факультету и предложила куда-нибудь прогуляться. Та с удовольствием откликнулась. Так Алина и Ольга оказались на дипломатическом приеме. Весело беседуя с новыми и старыми знакомыми, девушки не слишком обращали внимание на то, какое впечатление они производят на окружающих. Их университетская подготовка и хорошее воспитание позволяли им быть на уровне даже в таком высоком обществе.
   Однако, именно эти качества, а еще естественность, молодость и красота привлекло к ним внимание одного из молодых американских бизнесменов. Он долго не мог решить кто больше ему понравился. Но случайная встреча его взгляда со взглядом Алины склонила его в пользу темнорусой красавицы. Через минуту он уже представился девушкам и непринужденно стал расставлять свои сети вокруг Алины. Она же, желая избавиться от пережитой травмы, почти с удовольствием позволила Стиву, а так звали американца, обольстить ее.
   Через месяц Стив сделал ей предложение. А еще через пару месяцев Алина покинула тот город, в котором казалось счастье ожидало ее на каждом шагу. И вот теперь, несколько лет спустя, она, давно все простив Олегу, став взрослой и мудрой, сидит рядом с ним в одной комнате и думает о своей странной и неудавшейся жизни.
  
  
  -- Эй, Дик! - С улыбкой во весь рот встретил его Керри, начальник охраны Стивена Блейка. - Как вырос твой парень!
   Он похлопал Дика по плечу, затем взъерошил Дэнису волосы. Дик, все еще чувствуя неловкость, попытался еще раз объяснить Керри свою безвыходную ситуацию. И то, что Джил обязана была уехать в госпиталь на плановую операцию. И то, что бебиситор ушла без предупреждения... Но тот только дружелюбно махнул рукой.
  -- Сегодня никаких сложностей не будет. Тебе нужно занять пост перед выходом из здания аэропорта. Постарайся, чтобы жена боса, когда выйдет, не обратила на тебя внимание. По рации сообщай мне каждый ее шаг и все действия нашей команды, которые будут производиться с ее машиной. Затем мы должны встретить еще одну знакомую боса. Инструкции те же. Каждый шаг, каждое действие. Делай это осторожно. Надеюсь твой сын тебе поможет.
   Керри хохотнул и вручил Дику маленькую рацию, которую тот должен был прикрепить под лацкан пиджака.
  
  
   Уже семь месяцев Стив находился в какой-то непривычной прострации. Он также сосредоточенно занимался своим основным бизнесом, но к этой сосредоточенности подмешались неотступные мысли о жене. Их отношения сразу после свадьбы складывались сложно. И для него и для нее было ясно, что союз основывается не на любви, а лишь на симпатии, да еще каких-то личных для каждого мотивах.
   Для безопасности его теневого бизнеса идеально подходила молодая красивая русская жена, которая еще долго не разберется в тонкостях американской жизни без поддержки родственников и друзей, и не будет задавать ненужных вопросов. К тому же ему льстила не только ее красота, но ее образованность, умение держаться в обществе и безукоризненное знание английского языка. Правда она иногда употребляла чисто английские слегка чопорноватые слова, а не американские жаргонизмы. Но это только прибавляло шарма ее речи.
   Он начал влюбляться в нее не сразу, а очень медленно, постепенно находя в себе все новые ощущения. И казалось, что их брак перерастет с годами в идеальный. Ее меняющееся к нему отношение только подтверждало эти мысли. Но очередной визит Алины к своим родителям почти год назад перечеркнул эти ожидания.
   Из Москвы ему позвонил его человек, который должен был приглядывать за Алиной, естественно инкогнито.
  -- Твоя жена встретилась со своим старым знакомым. Отношения показались мне странными, и я навел о нем справки. После окончания медицинского института он начал рабатать в одной из косметических клиник Санкт-Петербурга. Не женат. И как говорят информированные источники, не собирается, так как по-прежнему любит... твою жену. В свое время они хотели пожениться, но что-то не сложилось. И вот сейчас встретились вновь. Какие будут инструкции, Стив?
  -- Никаких, кроме подробнейшего отчета обо всех ее передвижениях до момента возвращения в Америку. Если нужны еще люди для наблюдения, сообщи. Деньги не проблема. Я должен знать все.
   И он узнал. Информация о том, что жена провела более двух недель в компании своего бывшего любовника, уже не оставляла его в покое. Но особенно она стала невыносимой, когда через месяц после возвращения Алина сообщила ему, что ждет ребенка. Она была взволнована, почти счастлива, и ждала от Стива такой же реакции. Ведь они все эти годы пытались обзавестись потомством. И вот, когда долгожданная весть достигла его сознания, сердце сжалось, как от сильной боли.
   Конечно он ни минуты не стал сомневаться, что причина беременности - измена жены. Не случайно же она не могла забеременеть от него, хотя врачи в один голос утверждали, что они оба совершенно здоровы. Несовместимость с ним и совместимость с другим...
   После минутного смятения, Стив справился с собой и изобразил подобие радости. Алина же ничего не подозревающая об его истинных чувствах, приняла все за чистую монету. Семь месяцев ее беременности Стив планировал месть. Семь месяцев он ждал подходящего случая.
  
  
   Однажды на закрытой вечеринке, посвященной распродаже новой коллекции ювелирных украшений известного в узких кругах мастера-ювелира (поговаривали, что он подменял старинные бриллианты заказчиков, а затем использовал их в своих изделиях), внимание Стива привлекла фотография в альбоме модельера. Тот пользовался удобным случаем, чтобы прорекламировать себя, и направо, и налево предлагал посмотреть последние модели сезона.
   Платье на девушке, запечатленной на фотографии было интригующим. Оно даже в этой статичной форме излучало огромную энергию. Модель была заснята в момент поворота. Ткань платья искрилась фейерверками, и зрелище это можно было сравнить только с распускающимися огнями салюта, отраженного в воде.
  -- Сколько стоит? - Поинтересовался Стив.
  -- Нет проблем, - мгновенно отреагировал модельер, - но при одном условии.
  -- Зачем столько слов? - Стараясь скрыть набегающее раздражение, натянуто улыбаясь проговорил Стив.
  -- Прошу простить, - засуетился модельер, - но речь идет о совершенно уникальной модели. Ее стоимость включает в себя стоимость сразу двух платьев.
   Стив вопросительно взглянул на него, но промолчал.
  -- Я даю вам гарантию, что никто и никогда, ни в одной стране мира не появится в таком платье... И даже ткань такая больше никогда не будет произведена... - Издалека начал модельер.
  -- Меня это вполне устраивает.
  -- Однако, у меня их два - совершенно одинаковых. Поэтому я продаю сразу два в одни руки. А там, чтобы соблюсти все мною выше сказанное, вы можете сами уничтожить одно из них, и уже никто и никогда не будет иметь ничего подобного.
  -- Хитрый лис.
   В ответ модельер только приторно улыбнулся.
  -- Зачем ты сшил два?
  -- Мне досталась уникальная ткань. Космическая разработка в конверсионной программе. Одним словом, ткань будущего. Я так увлекся, что выкроил сразу две одинаковые вещи. На третью ткани не хватило. - Он хохотнул. - Конечно, я бы мог сшить и продать две разные вещи. Но согласитесь, если человек - единственный обладатель такого чуда, то и цена изделия повышается.
  -- Как ты можешь гарантировать, что эти волшебники не продадут ткань и другим закройщикам?
  -- Просто. Я соавтор данной разработки.
   Стив понимающе кивнул. На следующий день в офисе модельера он оформил договор на приобретение двух платьев, подписал все необходимые бумаги и заплатил очень кругленькую сумму, сравнимую разве что со стоимостью редких драгоценностей. В действительности вещи выглядели ощеломляюще. Одно он сразу убрал в свой гардероб, а второе подарил жене "в благодарность за будущего наследника". Фурор, который произвело платье на вечеринке по случаю Рождества, превзашел даже ожидания Стива. Он понял, что правильно вложил деньги и на этот раз.
   Вот тогда-то впервые в его голове зародился план мести. И это был замечательный, красивый план, без единого изъяна...
  
  
   Джил работала хирургом в отделении окушерства и гинекологии в частной клинике доктора Джона Фогарти. И в день, когда треклятая бебиситор оставила их дом без предупреждения, Джил обязана была быть в клинике для проведения плановых операций. Отказ означал бы для нее потерю работы. Но теперь все проблемы решены, нужно только сосредоточится на работе, еще раз пролистать истории болезни, последний раз перед операцией заглянуть к пациенткам, ободрить их, сказать несколько теплых слов.
   Джил всегда проводила свой операционный день по хорошо отработанному плану. Доктор Фогарти заглянет к ней только в начале третьего, когда все уже будет закончено. Они обсудят прошедший день, обменяются мнениями и скорректируют дальнейшее расписание. Так было каждую среду последних три года с момента, как доктор пригласил ее на вакантное место в клинике. За него боролись многие, но Джил победила и ни разу не пожалела об этом. "Сегодня не исключение", - подумала Джил и почему-то улыбнулась. Она вспомнила о сыне, который сегодня будет "помогать" папе работать. Интересно, какие новости ждут ее вечером дома?..
  
  
   Алина довльно быстро получила багаж. Услужливый и предупредительный водитель, встречавший ее, также быстро погрузил все на тележку, и они двинулись к выходу. Она, немного уставшая после перелета, не заметила ничего необычного ни в повышенном внимании секьюрити к ее машине, ни в заминках с самой машиной и багажем, ни даже в том, что подскочившие к водителю грузчики стали ему помогать рамещать чемоданы в багажнике.
   Она обратила внимание только на то, что маленький радикюльчик с ее документами тоже почему-то проследовал в багажник, хотя его вполне могли бы поставить и в салон. Но усталость и легкая тошнота отвлекли ее от этой мысли. Она села в машину и стала ждать, когда водитель закончит все формальности и отвезет ее наконец домой.
  
  
   Мэри Эн стояла в вистибюле первого этажа клиники своего мужа и уже собиралась покинуть ее после столь милого врачебного приема, как вдруг увидела свою школьную приятельницу, выходящую из лифта.
  -- Хелен, - обрадованно вскричала она, - какими судьбами!?
  -- Боже мой! Мэри Эн! Прости меня, дорогая, что сразу не позвонила тебе. Однако ты у меня в планах сразу после операции...
  -- Операции? Что за новости? У тебя какие-нибудь проблемы?
   Они не виделись почти два года, с тех пор как Хелен удачно вышла замуж за французского, преклонных лет, бизнесмена и уехала с ним в Париж. Они были довольно близки в школе. Часто общались и потом. Но за последний год только дважды созванивались по телефону и практически ничего друг о друге не знали.
  -- Абсолютно ничего страшного. Просто замучила аллергия из-за того, оказывается, что у меня с рождения искривлена носовая перегородка. Я решила ее исправить, и конечно же для операции выбрала клинику твоего мужа. Я записалась на операцию по интернету и вот, прилетела.
  -- Как же я рада тебя видеть! Что у тебя нового? Что хорошего?
  -- У меня... три месяца назад умер муж. - Хелен грустно опустила глаза, затем вновь с улыбкой взглянула на Мэри Эн.
  -- Прости. Я не знала.
  -- Слава Богу, не болел. Скончался скоропостижно от сердечного приступа. А у тебя, я вижу, пополнение ожидается.
  -- Да, совсем скоро. Месяц всего остался. Но, Хелен, что мы тут время теряем? Может поехали ко мне?
  -- К сожалению, я должна через пару часов встретиться с адвокатом моей мамы совсем недалеко от клиники. Может быть пойдем выпьем кофе в здешнем кафетерии?
   Как и все в этой клинике было по высшему разряду. Кафетерий на первом этаже также отличался утонченным блеском. Скорее он был похож на маленький ресторан, в котором цены умеренные, а комфорт на пять звездочек. Молодые женщины расположились у окна в правом углу кафетерия. Отсюда было хорошо видно все, что происходило на улице, их же самих от взглядов посетителей скрывала перегородака из художественного стекла, а от улицы отгораживало зеркальное тонирование витрины.
   Два часа пролетели для Мэри Эн и Хелен совершенно незаметно. Они поняли, что время разлуки совершенно не отдалило их. Напротив, они очень нуждались в общении, дружеской поддержке и совете близкого человека. Они договорились, что Мэри Эн навестит Хелен в клинике, а та приедет к ним в гости сразу после выписки.
   Она собиралась пробыть в Нью-Йорке три месяца. Ей необходимо было уладить все дела с небольшим полиграфическим бизнесом отца, который после его смерти перешел в руки матери. Мать, к сожалению, не была столь преуспевающей и успела наделать ошибок, грозящих ей немалой потерей денег. Хелен же, от рождения унаследовавшая деловые качества своего папы, оказавшись сейчас не связанной семейными узами, решила поправить пошатнувшийся бизнес, а заодно и повидаться со всеми друзьями и подружками счастливой юности.
   Мэри Эн и Хелен расцеловались на прощание и отправились к выходу. Машина Джона с водителем ожидала Мэри Эн у подъезда. Когда та удобно устроилась на переднем пассажирском сиденье, Хелен помахала ей рукой и отправилась к месту своей деловой встречи пешком.
   "До чего же она счастливая. - Подумала Хелен. - Любимый муж, ребенок скоро родится. Что еще нужно для настоящего счастья?.." Поразмышлять о собственном у нее не хватило времени, так как на противоположной стороне улицы она увидела господина Бьорка, адвоката матери, который как бы в нетерпении поглядывал то вправо, то влево. Но увидев Хелен, расплылся в жизнерадостной улыбке и пошел ей навстречу.
  
  
   В задачу Дика входила беспристрастная передача фактов по рации своему непосредственному начальнику. Сегодня он был просто координатором. Он стоял на улице около выхода из здания аэропорта и ожидал Алину. Не смотря на то, что она никогда не была внимательна к охране мужа, Дик не должен был попастся ей на глаза. Однако она не должна была выпасть из поля его зрения ни на секунду.
   Она появилась сразу же как только по рации прозвучало: "Идет". Дик присел на корточки перед сыном, повернувшись почти спиной к Алине, и стал перевязывать ему шнурки на ботинках. Затем он потянул Дэниса за руку, чтобы их и Алину разделила бетонная колонна. Дэнис подергал папу за рукав и восхищенно проговорил:
  -- Па, посмотри какое на тете платье!..
   И хотя Дик отметил необычность наряда Алины, он все же тихонько попросил сына не мешать ему работать.
   Итак, Алина села в машину. Ее сумка с личными документами сначала перекочевала в багажник вместе со всеми чемоданами. Но затем, когда работник гаража отвлек внимание водителя каким-то разговором, носильщик заменил маленькую сумочку на точно такую же. Ее подвез другой носильщик на тележке в простой картонной коробке. Оттуда же он извлек металическую плату с номером машины и в одну секунду поменял ее местами с настоящей. Одновременно номер сменили и на радиаторе, прикрываясь тем, что стекло машины загрязнено строительной пылью.
   Именно это, вероятно и объяснял водителю работник гаража, так как он энергично размахивал руками, указывая на лобовое стекло. Тот понимающе кивал, принимая извинения. Другой работник уже старательно мыл стекло. Все произошло в считанные минуты. Врядли сама Алина или ее водитель смогли что-то заподозрить. Когда все тот же работник гаража протянул ключи водителю и на прощание показательно скрестил руки на груди в последнем "прошу простить", Алина выглянула из окна и недовольно поинтересовалась в чем дело. Но дело уже было совершенно ни в чем. Машина с новыми номерами и пассажиркой в странном платье отъезжала от здания аэровокзала.
   Через минуту после ее отъезда в дверях появилась еще одна молодая женщина внешне очень похожая на Алину. Дик на секунду остолбенел, но продолжал комментировать происходящее по рации. В отличие от Алины, девушка была одета в длинный плащ. Она также села в Мерседес того же цвета, что и Алинин. На нем так же заменили номера. Однако теперь это были номера Алининой машины. Когда же девушка в салоне сняла плащ и отдала его через открытое окно подошедшему носильщику, то у Дика что-то оборвалось внутри. Она была в точно таком же неописуемо странном платье. Не только Дик, но и его сын сразу же отметил это.
  -- Па, а они сестры? - Наивно спросил мальчик.
  -- Я думаю, они актрисы. - Ничего лучше не смог придумать Дик. - И здесь снимается кино.
  -- А где кинокамера? - Вновь спросил Дэнис.
  -- Не мешай папе работать...
   Но работа, на самом деле была уже закончена. Машина с двойником Алины тоже благополучно отъехала. Дик стоял у бетонной колонны и сжимал уже ненужную рацию. К нему подошел начальник, поблагодарил и отпустил домой, не забыв при этом вновь потрепать Дэниса по волосам.
   Дик натянуто улыбнулся, отдал ему рацию и, прощаясь, все с той же деланной улыбкой, сообщил: "Сейчас поедем, вот только куплю что-нибудь сыну поесть". Они вошли в здание аэропорта, но вместо буфета Дик прошел в туалет. В этом, конечно же не было ничего подозрительного. Только здесь он спросил Дэниса хочет ли тот пописать, и хочет ли он поесть. Дэнис хотел и то, и другое. Заведя сына в самую последнюю кабинку, Дик усадил его на горшок, а сам набрал номер Джил. Та ответила сразу, так как к этому времени закончила свою работу и ожидала его звонка.
  -- Джил. - Быстро прервал он возможные вопросы жены. - Сейчас к вам в клинику доставят беременную женщину. Ее имя Алина Блейк. Она русская. Позвони в Российское Консульство и просто сообщи об этом. Больше ничего не делай. И сразу забудь все то, что я тебе только что сказал.
  -- Почему? Почему в нашу клинику? - Только и смогла вымолвить Джил.
  -- Она находится рядом с мостом, где должна произойти авария. Увидимся дома. Целую тебя.
   Он положил телефон в карман и принялся одевать порядком соскучившегося сына. Они пошли в буфет и неторопясь покутили в фастфуде. Дэнис был очень рад проведенному с папой дню. Столько впечатлений. Тетино платье, вторая такая же тетя, папин разговор с мамой о какой-то русской. Как только они сели в папину машину и поехали домой, странная усталость навалилась на мальчика, и он уснул.
   "Ну вот и хорошо, - подумал Дик, - быстрее все забудет".
   Но Дэнис, хотя больше никогда не спрашивал отца об этом дне, не только не забыл его, подсознательно он всю свою жизнь искал ответы на те детские вопросы. И не находил.
  
  
   Как правильно рассчитал Дик, авария произошла именно под мостом. Здесь машины въезжают в небольшой тоннель и какое-то время исчезают из поля зрения. Дорога на этом участке двухсторонняя, но без разделительной полосы. Все произошло молниеносно. Но для Алины эти секунды растянулись как кадры замедленного кино.
   Перед въездом в тоннель она услышала хлопок и тут же увидела как голова водителя запрокинулась назад. Из маленькой дырочки на лбу вытекла маленькая струйка крови. Алина еще успела взглянуть на дорогу, увидеть, что потерявшая управление машина несется по встречной полосе. Затем огни встречного автомобиля ослепили ее... Перед тем, как потерять сознание, она нагнулась и обхватила руками живот.
   Тоже самое сделала и Мэри Эн в последнюю секунду перед катастрофой. Именно с ее машиной столкнулся Мерседес Алины. Прибывшие на место аварии полицейские и медики, только руками развели. Две женщины примерно одного возраста. Обе беременны. Обе в машинах с водителем. Опознать их не составило труда. Одна - Мэри Эн, двадцати трех лет, была женой владельца частной клиники Джона Фогарти. Другая - Патрисия Пирс, двадцати пяти лет, была студенткой экономического института.
   Клиника доктора Фогарти оказалась всего в двух кварталах от места происшествия. Поэтому, прибывшие медики созвонились с диспетчером клиники, и получив мгновенное "добро" повезли пострадавших именно туда.
  
  
   Что не учел Стивен Блейк? Хотя может быть все и обойдется. Он молча выслушал человека, звонившего ему по телефону, повесил трубку и задумался. Алина без сознания, но еще жива... Другая, которая должна была сыграть роль его жены, уже приехала домой и находилась в своей комнате. Все, кому это было нужно, видели их нежную встречу, их поцелуи и объятия на пороге дома.
   Теперь вступает в силу план номер два: Алина, она же Патрисия Пирс, не должна придти в сознание. Он очень надеялся, что авария расставит все точки над "и", но вынутая из груды искареженного метала Алина, все еще была жива.
   Настоящая Патрисия Пирс, "купленная" им пять месяцев назад, сейчас распаковывала чемоданы и, вероятно, не вдавалась в тонкости, почему какому-то богатею понадобилось, чтобы она сыграла роль его жены. Может быть для алиби? В чем? Зачем? Ответы на эти вопросы были проплачены таким колличеством денег, что при мысли о них Патрисия только улыбалась.
   Стив долго искал девушку, похожую на Алину. Когда же нашел, то сразу предложил ей сделку. Он переселил Пэт в новую съемную квартиру. По договоренности она успешно имитировала беременность. В случае чего, хозяйка квартиры могла бы подтвердить, что ее жиличка была студенткой, да еще беременной. Очень удачным оказалось то, что Пэт почти не общалась со своими родителями, которые жили в штате Огайо. Других родственников у нее не было.
  
  
   Джил набрала номер справочной службы и попросила соединить ее с Российским Консульством. Очевидно время было уже нерабочее, поэтому милый женский голос на автоответчике начал сообщать ненужную ей сейчас информацию. Джил повесила трубку. "Что делать?" - крутилось в ее мозгу. Она вновь набрала телефон справочной. Но на этот раз просто записала пару телефонов консульства на бумаге. А дальше Джил решила, изменяя одну или две цифры, звонить до тех пор пока случай не соединит ее с кем-нибудь из реальных людей. Первые шесть попыток оказались безуспешными, но на седьмой раз трубку поднял молодой человек и ответил на непонятном для Джил языке.
  -- Я звоню из госпиталя. Пытаюсь связаться с Российским Консульством. Но там никто не отвечает. - Мягко, но настойчиво проговорила Джил.
  -- Чем могу вам помочь? - На чистейшем английском спросил мужчина.
  -- С кем я разговариваю?
  -- Игорь Антонов. Пресс-секретарь консула. Могу ли я поинтересоваться, как вы узнали мой телефон?
  -- Я объясню вам потом. Меня зовут Джил Смит. Меня попросили позвонить вам и сообщить, что через пару минут в наш госпиталь доставят пострадавшую в автомобильной аварии российскую гражданку.
   В трубке молчали. И Джил продолжила.
  -- Ее имя - Алина Блейк. Если вас эта информация заинтересовала, перезвоните мне по телефону и сообщите, что вы намерены предпринять. Мой телефон... - И Джил продиктовала номер.
   Все. Что она может еще сделать для этой бедной Алины? Почему муж попросил ее позвонить именно туда, а не ее родственникам? Здесь так много русских. Почему именно о ней надо было сообщать в консульство? "Странно...", - подумала Джил и направилась к лифту, чтобы встретить бригаду скорой помощи.
   Но как только у подъезда появились две скорых и две полицейских машины, а затем в руках у Джил оказались рапорты с именами пострадавших и описанием аварии, звонок мужа стал приобретать некоторый смысл.
   Первое, что сделала Джил после лихорадочных распоряжений по поводу приготовления к срочным операциям, кинулась в кабинет Джона, чтобы сообщить ему, что одна из пострадавших - его беременная жена Мэри Эн. Но он уже встречал ее около лифта.
  -- Что? Что случилось? Жива? В сознании?
  -- Не беспокойся, Джон, жива и в сознании. Но она жалуется на сильные боли. Я думаю, что удар спровоцировал схватки.
   На нем не было лица, но Джил видела, как он усиленно пытается взять себя в руки.
  -- Я хочу попросить тебя об одном необычном одолжении. - Начал он из мертвенно-бледного превращаясь в красного, сгорающего от стыда человека. - Если ты не можешь мне помочь, я пойму.
  -- Говори. - Уверенно сказала Джил.
   За несколько минут этого вечера на нее свалилось столько неожиданной информации, что она, как ей казалось, была уже готова ко всему.
  -- Если у Мэри Эн родится мертвый ребенок, помоги мне найти ему замену. Я не могу отнять у нее последнюю надежду. Она никогда больше не сможет иметь детей. Мы... или я... должны сделать все, чтобы она поверила, что она родила здорового малыша. Вернее девочку.
   Джил немного помолчала, затем твердо ответила:
  -- Ты можешь положиться на меня абсолютно во всем. Я помогу тебе. Я буду хранить молчание. Я клянусь.
   Они выскочили из лифта и не сговариваясь побежали к разным операционным. Джон в ту, в которой лежала его жена, а Джил в ту, где под чужим именем истекала кровью не преходящая в сознание Алина.
   Кровотечение было только внешним, и его удалось остановить быстро, но Алина впала в кому. Требовалось срочное кесарево, так как вопрос не стоял, кого необходимо спасать первым. Похоже, и мать, и неродившийся ребенок имели только один единственный шанс.
   Однако семимесячная малютка оказалась совершенно неповрежденной. Ее быстро подключили к аппарату, и под стеклянным колпаком перевезли в другую палату. Только теперь Джил смогла внимательно осмотреть травмы Алины. Она решила вызвать специалистов, чтобы те попытались вернуть ее в сознание, собрать и зафиксировать все переломанные кости и ребра. Но тут завибрировал пейджер.
   "Включите телефон, вас ожидает срочный звонок". - Прочитала она сообщение из регистратуры.
  -- Я вас слушаю.
  -- Игорь Антонов. - Отрекомендовался уже знакомый голос. - Что с нашей подопечной?
  -- Она в тяжелейшем состоянии. В коме. По документам - она Патрисия Пирс. Я должна вызвать своих коллег из другого госпиталя для ее обследования. Ведь мы узкие специалисты. Не справимся.
  -- А что с ребенком?
   И тут в голове Джил молниеносно всплыл недавний разговор с Джоном. Она, повинуясь какому-то внутреннему чувству, решила ответить уклончиво: "Ребенок недоношеный. Пока ничего сказать не могу. Хотя его состояние тоже оставляет желать лучшего".
  -- Через полчаса к вам придут наши люди. Вы должны сделать так, чтобы все поверили, что Алина скончалась.
  -- Но... - Начала было Джил.
  -- Не надо "но". Только так она возможно останется жива. Вы же понимаете, что кто-то хотел ее убить. Пусть думает, что его план удался. Наши люди заберут "тело" и ребенка. А дальше постарайтесь поскорее забыть это происшествие. Вы меня поняли, Джил?
  -- Поняла.
  -- И большое вам спасибо за Алину.
   Антон повесил трубку. А Джил на ватных ногах отправилась в операционную, где под маской и капельницей лежала вся искореженная, вероятно красивая женщина. Джил уже знала, что ей нужно сделать, чтобы объявить Алину мертвой. Но вопрос с ребенком оставался открытым.
  -- Джил, - тихо прервал ее мысли Джон, - мне нужна твоя помощь.
   Она вышла из операционной. Он был растерян и подавлен. По его лицу она поняла, что случилось то, о чем они уже успели переговорить.
  -- Мэри Эн спит. Она под наркозом. Я делал кесарево, так как еще до операции понял, что серцебиения у ребенка нет. У нее такой огромный синяк в низу живота. - После этих слов он отвернулся и наверное заплакал.
  -- Я тоже оперировала. Малышка родилась семимесячной. Она в порядке.
   Джон мгновенно собрался и уже другим, нерасслабленным голосом сказал:
  -- Ты сможешь переставить контейнер? Только отпусти сначала весь лишний персонал.
   На самом деле времени у Джил совершенно не было. Поэтому она просто бросилась исполнять указания Джона. Минута на то, чтобы все лишние убрались из клиники. Минута на то, чтобы привезти каталку с телом мертвого ребенка Мэри Эн в палату Алины. И столько же, чтобы поставить контейнер с живым младенцем рядом с постелью Мэри Эн.
   Когда она полностью накрыла Алину простыней и спрятала кислородный баллон и капельницу под ее каталку, на этаже появились мужчина и женщина, которые представились родителями пострадавшей. Джил попросила их немного подождать, и прошла в палату Мэри Эн, где сидел Джон, держа жену за руку.
  -- Ты должен сказать этим людям, что их дочь и внучка скончались.
  -- Как?!
  -- У нее было все переломано. Она только и смогла вынести эту операцию...
  -- О, Господи, какой удар. Как родители так быстро все узнали?
  -- Наверное им сообщила полиция.
  -- Да, да, конечно, полиция... Где они?
   Джон вышел к ожидавшим его людям. Он был очень естественен, сообщая им о смерти близких. Пара среагировала тоже абсолютно правдиво. Женщина залилась слезами, и уткнулась в плечо мужчины, а он, сжав губы, стал гладить ее по голове и успокаивать. Оправившись от удара, они сразу пожелали забрать тела женщины и ребенка. Джон не препятствовал. Джил вызвалась проводить их до машины, которую она предполагала вызвать из гаража клиники. Но у парадных дверей стояла чужая, вероятнее всего, оборудованная всем необходимым медицинская машина. Когда открылись ее двери, Джил увидела внутри машины врачей в голубых халатах и операционный стол посередине. Это была полевая военная операционная.
   Алину и мертвого ребенка Джона и Мэри Эн погрузили внутрь. "Родители" сели в черный мерседес, в котором их ожидал водитель, и все они уехали в ночь, в неизвестном для Джил направлении.
   Она вернулась в клинику. Еще одна деталь должна быть обязательно учтена. Антонов просил не забыть проинструктировать персонал в приемном покое. И Джил очень обстоятельно сообщила им, что на все звонки о состоянии пациентки Патрисии Пирс, они должны отвечать, что и она, и ее неродившийся ребенок скончались. Тело находится в госпитальном морге.
  -- Я прошу тебя завтра позвонить всему медперсоналу, который работал сегодня со мной, и сообщить им о месячном оплачиваемом отпуске. - Джон старался найти логический выход из сложившейся ситуации. - Скажи им, что я в шоке от гибели ребенка, поэтому временно не могу оперировать, и вообще... Когда они вернутся из отпуска, скажи им, что мы удочерили малютку, но все разговоры об этом с моей женой недопустимы, так как сильно травмируют ее. Никаких вопросов с их стороны под страхом увольнения... Думаю, прорвемся.
   Джил смотрела на осунувшееся за несколько часов лицо своего боса, на его воспаленные глаза, на его отрешенный взгляд, и сама старалась прокрутить в мозгу эту ситуацию еще раз. Так. Месячный оплачиваемый отпуск. Поначалу покажется подозрительным, но потом порадует каждого. И всего-то три человека: анастазиолог, и две операционные сестры. Они видели мертвую девочку Мэри Эн. Молчать они будут. Может быть посудачат с другими работниками, но врядли когда-нибудь отважутся на разговор с супругой начальника. Все сходится.
  -- Джон, - после минутных размышлений проговорила Джил, - тебе надо отдохнуть.
  -- Спасибо - наверное, очень незначительное слово, но я других не знаю. Ты сегодня сделала для меня то, что спасло нам жизнь. Мне и моей жене. Спасибо. Наверное, в понимании врачебного долга - это преступление. Но в моем понимании - это героизм. Поезжай домой. И отдохни пару дней. А я пойду к Мэри Эн.
   "Столько патетики, столько путаницы в его словах, хотя все предельно ясно. - Подумала Джил. - Если бы он только знал обо всем, что случилось сегодня в его клинике... Но в одном он прав: я преступница, и я - герой".
  -- Пойдем сначала выпьем кофе, а потом я поеду домой.
   Джон кивнул, и они медленно пошли в сторону его кабинета.
  
  
   Через месяц после этих событий в газетах появилось сообщение о трагической гибели жены крупного предпринимателя Стивена Блейка Алины Блейк. По сообщениям прессы, женщина на восьмом месяце беременности утонула в собственном бассейне, когда ее мужа не было дома. Она решила освежиться в прохладной воде, но внезапный сердечный приступ спровоцировал утопление. Муж в отчаянии от двойной потери: жены и неродившегося ребенка.
   С того дня Дик и Джил ни разу не говорили о случившемся. Хотя она видела, как мучается муж. Она даже предложила ему сменить работу. Но он сказал, что это небезопасно. После "второй кончины" жены его боса Джил наконец все поняла.
  -- Они забрали ее на хорошо оборудованной медицинской машине. - Сказала Джил мужу, когда он вечером обратил ее внимание на статью в газете.
  -- Так она жива? - Вырвалось у Дика.
  -- Она была жива. А больше я ничего не знаю.
  -- А ребенок?
  -- Ребенок мертв.
  -- Я думаю, что Блейк утопил ненужного двойника. Бедная девушка.
  -- Почему ты мне тогда позвонил? Возможно ты просто спас жизнь этой Алине.
  -- Ты знаешь, когда я увидел эту вторую, выходящую из аэровокзала, я понял, что планируется что-то очень серьезное. Ну, убийство, что ли. И вдруг я вспомнил тебя, беременную... Я посмотрел на нашего Дэна, и подумал, что лишать беременную женщину жизни - это самое страшное преступление. Мы общались с Алиной всего лишь несколько раз. Она всегда была со мной, да и со всеми, очень доброй и внимательной. Не знаю, почему мне пришла в голову эта идея о звонке в консульство. Наверное я подумал, что если она выживет в аварии, то ее соотечественники смогут о ней позаботиться.
  -- Ты все правильно продумал.
  -- Ты правда так думаешь?
  -- Конечно, дорогой. - Джил впервые за этот месяц увидела улыбку на лице мужа.
  
  
   Когда Джил позвонил пресс-секретарь Российского консула, она очень обрадовалась. Не зависимо ни от чего, встреча с ним, как ей казалось, расставит все на свои места. Она ведь не готовилась в этой жизни хранить государственные тайны. Ей было необычайно тяжело, зная все, что произошло, не иметь возможности поделиться этим даже с собственным мужем.
   Господин Антонов предложил встретиться с ней в русском ресторане на 52 улице Манхэттена. Она подъехала туда за полчаса до встречи, чтобы найти парковку и успокоиться от нахлынувшего на нее волнения и страха. Как только она вошла в ресторан, от барной стойки отошел молодой мужчина лет тридцати - тридцати пяти и направился прямо к ней.
  -- Джил? Это ведь вы, правильно?
   Она кивнула и поздоровалась. Страх немного унимался, но волнение возрастало. Как только они сели за столик и заказали обед с красным вином, Игорь взял на себя инициативу, и первым спросил:
  -- Так как же вы узнали мой телефон?
   Джил, немного сбивчиво, рассказала ему о своей догадке с номерами. Игорь был очень удивлен, но казалось, поверил ее версии. Немного помолчав, Джил решила-таки сказать ему самое главное.
  -- Я католичка, и не хочу, чтобы грех оставался на моей совести.
  -- Пусть он лучше будет на моей, я атеист. - Пошутил Игорь. - Так что же вы хотите мне сказать?
  -- Так вот. Ребенок вашей русской жив.
   Антонов вопросительно посмотрел на нее.
  -- Я человек зависимый. И мой бос попросил меня заменить его мертворожденную дочь на девочку вашей Алины. Его жена была исскуственно оплодотворена, по всем показателям она не могла иметь детей. И вот последний и единственный шанс дал ей беременность. А тут - авария. Джон сказал, что жена не перенесет потерю ребенка.
  -- Не волнуйтесь, Джил, я вам не судья. Как я уже говорил вам по телефону, мы больше никогда с вами не увидимся. Я обещаю сохранить эту тайну. - Он вынул из кармана пачку сигарет и закурил. - Вам стало легче после исповеди?
   Джил кивнула. Действительно она почувствовала облегчение. Никто в целом свете не понял бы ее так, как этот русский. Они были сообщниками. Но и с Джоном они сообщники. Да только Джон никогда больше не будет говорить с ней на эту тему.
   Обед закончился. Все, что хотел узнать Игорь, он узнал. И Джил, казалось, нечего было добавить.
  -- Прощайте, Джил. Именно прощайте. Мне было очень приятно с вами познакомиться. Вы очень сильная, умная, храбрая женщина. И вы все сделали правильно. Не волнуйтесь ни о чем. - Антонов встал и протянул ей руку.
   Джил пожала ее, но говорить ей уже не хотелось. Она просто улыбнулась на прощанье. И только тогда, когда за Игорем захлопнулась дверь серебристого "Мерседеса", Джил как будто дернуло током. "Я же не спросила его об Алине! Жива ли она? Но теперь уже поздно. Да и стало бы мне от этого легче? Нет. Я бы измучила себя, если бы знала, что собственными руками отняла у живой матери ребенка. Будем считать, что она умерла от ран несовместимых с жизнью".
  
  
   Навещать подругу в клинике пришлось не Мэри Эн, а Хелен. Хотя Мэри Эн поправлялась быстро, но психическое ее состояние еще оставляло желать лучшего. Она часто просыпалась по ночам, требовала принести ей малышку. Но весь персонал был предупрежден, что девочка после аварии требует длительной реабилетации. Ее нельзя надолго оставлять вне контейнера.
   На самом деле Джон просто выхаживал семимесячного ребенка. Ей необходимо было искусственное тепло и стимулирующие рост и адаптацию препараты. Мэри Эн находилась в отдельной комфортабельной палате. Днем она часами сидела у контейнера, наблюдая за девочкой, и это давало ей сил бороться с последствиями аварии. К тому же Джон почти переехал жить в клинику. Он все держал под личным контролем.
  -- Как ты решила назвать дочь? - Спосила Хелен при очередном посещении подруги.
  -- Мы решили - Вероника.
  -- Красивое имя.
  -- Так звали бабушку Джона.
  -- Надеюсь когда-нибудь и у меня родятся дети. - Вздохнула Хелен.
  -- А как твоя аллергия?
  -- Я про нее совершенно забыла. Пластические хирурги в клинике твоего мужа просто волшебники. Знаешь, я скоро возвращаюсь во Францию. Здесь все дела благополучно завершены. Да и о тебе с дочуркой уже беспокоиться не нужно.
  -- Надеюсь теперь ты больше не пропадешь надолго?
  -- А я надеюсь, что вы с Джоном приедете погостить в моем загородном особняке на ривьере. Обещаешь?
  -- Конечно обещаю...
  
  
   Вероника, двадцатилетняя студентка Колумбийского Университета, в тайне от всех лелеяла странную мечту. Она изучала криминальное право и хотела стать разведчиком. Вполне возможно, что представление о шпионаже сложилось у нее после прочитанных книг и просмотренных фильмов, но эта мысль была настолько навязчивой, что Вероника подспудно искала пути претворения ее в жизнь.
   Однажды, сидя в библиотеке, она решила написать письмо в ФБР, где сообщить все о себе, о своей семье и о своей мечте. Письмо получилось весьма сдержанным и убедительным. И девушка начала ждать. Она стала по два раза в день заглядывать в почтовый ящик. Но на самом деле ей следовало просто больше смотреть по сторонам.
   Тогда бы она заметила молодого мужчину, который вот уже неделю следовал за ней по пятам. Высокий худощавый блондин, как принято, с голубыми глазами. Его внешность была совершенно обычной, ничем не выделяющей его из общей массы студентов, аспирантов и молодых преподавателей. Такого мужчину можно охарактеризовать расхожей фразой: он не красив, но чертовски обаятелен.
   Так вот обаятельный преследователь Вероники подробно изучал ее образ жизни, поведение, ее предпочтения. Он даже прочитывал книги, которые девушка сдавала в библиотеку, если конечно они в прямую не относились к учебному процессу. Он просматривал фильмы, которые она брала в прокат. Он разговаривал с ее преподавателями. Но все делал так, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения у нее самой.
   Когда агент, а это явно был работник спецслужб, решил, что сбор информации закончен, он нашел удобный момент, чтобы познакомиться с Вероникой.
  -- Простите, вы случайно не собираетесь сдавать эту книгу? Я ее давно ищу. Она необходима мне для моей докторской диссертации.
  -- Конечно. Дня через два. - Ответила Вероника и внимательно посмотрела на молодого мужчину, которого интересовала ее книга.
   Это был мистический детектив немецкого автора второй половины восемнадцатого века. Вероника наткнулась на книгу случайно, когда путешествовала с родителями по Европе. Книга была оставлена кем-то в ящике гостиничного стола. От нечего делать девушка решила прочесть ее перед сном. Но каково же было ее разочарование, когда она обнаружила, что одна треть захватывающего детектива просто отсутствует.
   Она решила разыскать книгу как только вернется в университет. К ее огорчению в каталоге университетской библиотеки книги не оказалось. Пришлось заказывать ее в другом университете. И вот когда она получила вожделенную вещь, кто-то пытается помешать ее наслаждению. И кто же этот бесцеремонный мужчина?
  -- Меня зовут Дэнис. - Протянул он руку Веронике и подкупающе улыбнулся.
  -- Вероника.
  -- Красивое имя.
  -- Спасибо. Так о чем же ваша диссертация? - Решила она проверить Дэниса.
  -- Так сразу и не скажешь... Об использовании реальных преступлений в художественной литературе. О разработке авторами линий исследования характеров жертвы и преступника. Сравнительный анализ реального расследования и расследования художественного. Мои интересы лежат во временных рамках второй половины восемнадцатого века. Тогда меньше основывались на результатах анализов, больше доверяли интуиции и логике.
  -- Ого! Да вы не просто ученый. Вы романтик.
  -- А вы проницательны. Спасибо.
   За все время сбора информации о своей подопечной, Дэнис ни разу не сталкивался с ней взглядами. И вот сейчас впервые взглянув в ее необычно притягивающее лицо, он с удивлением обнаружил, что глаза у нее цвета южного теплого моря.
  -- Неужели такое бывает? - Тихо произнес он вслух.
  -- Что? Что бывает? - Не поняла Вероника.
  -- Это натуральный цвет или контактные линзы?
  -- Ах, вы об этом... - Девушка почти рассмеялась. - Я уже даже не знаю, как мне реагировать на этот подарок природы. Мама говорит, что сначала мои глаза были прозрачными, и это ее пугало. А потом они стали окрашиваться в цвет морской волны. Теперь мне проще сказать, что это линзы. Но зрение у меня стопроцентное.
  -- У вас необыкновенные, прекрасные глаза.
  -- Еще скажите - незабываемые. - Не смутилась Вероника.
  -- Вы абсолютно правы. Незабываемые.
   Дэнис подумал, что придется ей заказать контактные линзы какого-нибудь нейтрального цвета. К ее темнокаштановым волосам пожалуй подойдут коричневые. А то не только он будет сбит с толку и обезоружен. Ведь если приглядеться, то сразу станет понятно, что этот цвет натуральный.
  -- Могу ли я по поводу вашей неординарности пригласить вас на кофе?
  -- Вполне понятный повод. Предложение принимается.
   Дэнис вновь отметил, что нормальное, даже без кокетства, отношение девушки к своей привлекательной внешности, большой ее плюс. Это говорило о том, что ее очень трудно сбить с толку, трудно отвлечь от основной мысли, и трудно обмануть.
   Вероника напротив, не старалась ничего проанализировать. Она почувствавала симпатию к молодому человеку и легкость в их разговоре. К тому же Дэнис был старше всех ее знакомых парней, что придавало ему серьезности и основательности в глазах юной леди. Она ни на минуту не сомневалась, что причина их знакомства совсем не книга, а именно она, Вероника. И от этой мысли ее начинало стремительно тянуть к Дэнису. Если бы она могла только знать, насколько она была не права. Если бы он мог только предположить, насколько это окажется правдой.
  
  
   Мечта Хелен сбылась. Теперь она тоже имела детей. Через одиннадцать лет после смерти первого мужа она познакомилась с тем, кто вскоре стал ее вторым спутником жизни. Она влюблялась в него постепенно, но с каждым новым событием в их жизни, чувство к Стиву становилось все крепче. Хотя у него была своя квартира на Манхэттене и дом в предместье Нью Йорка, жить после свадьбы они решили здесь, на Французской ривьере.
   Стив часто по делам уезжал в Америку, а Хелен только навещала его, а заодно и маму. Когда же появился первый малыш - сын Кристофер, Хелен решила, что побережье с его мягким климатом подойдет ребенку намного больше, чем суетный и пыльный город. Она перестала выезжать в Нью Йорк, и была рада, когда Стив, всегда соскучившийся, возвращался во Францию.
   Через год Хелен родила дочь Оливию. Счастью мужа не было предела. Дети росли здоровыми и смышлеными. К трем годам оба заговорили на двух языках. Но когда пришло время определять Кристофера в школу, Стив стал настаивать на переезде. Хелен особенно не возражала. Ведь они были американцами. И совершенно естественно, если дети пойдут в школу в Америке. В то время, как Хелен собирала вещи во Франции, Стив подыскивал образованного и интеллигентного бебиситора своим детям в Нью Йорке.
  
  
   Олег уже восемнадцать лет работал в частной ньюйоркской клинике. К решению покинуть Россию он шел долго и мучительно. Но после трагедии, которая перевернула его жизнь, он решил начать все с нуля. Тогда родители Алины сразу сообщили ему о случившемся. Он вместе с ними вылетел в Америку на похороны. Хотя они и настаивали на том, чтобы похоронить дочь в Москве, однако муж был непреклонен. А по американским законам никто не вправе оспаривать права супруга.
   Ее хоронили в закрытом гробу, так как тело распухло от пребывания в воде и обезобразилось. Так объяснил Стив, муж Алины. Он предоставил родителям все необходимые бумаги, подтверждающие, что смерть наступила в результате сердечного приступа, за которым последовало утопление. Он вызвал охранника, который рассказал им как все произошло.
   Олег слушал и не слышал. Он находился в какой-то прострации. Его основной задачей было следить за состоянием Алининых родителей. А они постоянно плакали, и оба были близки к обмороку. Олега, по общей договоренности, представили Стиву как двоюродного брата, который сопровождает их, потому, что владеет английским языком.
   Впервые мысль об Америке пришла ему в голову в день похорон, вернее, вечером того же дня. Он, оставив родителей Алины в доме Стива, взял такси и поехал на Манхэттен. Выйдя из машины в самом центре города, он без всякой цели пошел бродить по улицам. Город бурлил. Ночная жизнь примеряла вечерние туалеты, чтобы восхитить собой приезжих. Прохожие источали необъяснимую радость и спокойное безразличие.
   Олегу стало так уютно в этой каменной шкатулке, наполненной всякими цветными безделушками, которые будут оставаться холодными до тех пор, пока кто-нибудь ни заинтересуется ими, ни возьмет их в руки, ни согреет своим теплом. "А ведь это так удобно, - подумал Олег, - начать новую жизнь среди полного к тебе безразличия. Алина умерла. И с ней умерла наша прошлая жизнь. Никто и никогда не узнает где и с кем я был счастлив, и от чего не спал по ночам..."
   Нет. Плана еще никакого не было. Он просто подумал, что не пропадет в этой стране. Ведь здесь, кроме него будет она, ее дух, ее память... Ее могила. И это все, что ему сейчас было нужно.
   Через год после возвращения домой с похорон Олегу внезапно предложили поездку на медицинскую конференцию в Чикаго. Там он познакомился с главным врачем и хозяином частной ньюйоркской клиники Джоном Фогарти. Все дни конференции они провели вместе и расстались друзьями. Еще через год Джон сделал Олегу предложение, от которого никто бы не смог отказаться. Он понял, что кто-то услышал его на небесах. А может быть Алина тоже "решила", что рядом им будет лучше.
   Контракт, предложенный Джоном, был рассчитан на два года. Однако, после его истечения Олег уже твердо решил остаться в Америке, и Джон помог ему со всеми необходимыми документами, не говоря уже о работе. Джон просто восхищался трудолюбием и мастерством Олега. А тому нравилось все, что он мог делать в клинике, совершенствуя себя, как пластический хирург эктра класса.
  
  
   Вероника заглянула в почтовый ящик и увидела письмо. Всего одно, что было даже странно. Самый обычный белый конверт с обратным адресом, от которого все существо Вероники содрогнулось. То, чего она так долго ждала, произошло совершенно неожиданно. В письме сообщалось о месте и времени интервью, на которое она приглашалась для обсуждения возможного сотрудничества. Любопытство, радость, ужас и даже страх пронеслись в ее сознании с такой быстротой, что она осталась в полном смятении. Но в назначенный день она переступила порог кабинета, где ее ждала новость, поразившая не хуже удара молнии.
  -- Здравствуйте, Вероника. - Приветливо улыбаясь, сказал Дэнис. - Присаживайтесь.
  -- Вы?! - Только и смогла вымолвить совсем сбитая с толку девушка.
  -- Простите. Я не мог открыться сразу. Мне необходимо было понять, что ваше желание работать с нами, не каприз молоденькой леди, не выдумки начитавшейся книг студентки. Я должен был убедиться...
  -- И убедились? - Тихо перебила его Вероника.
  -- Да.
  -- Вы не обижаетесь на меня? - Спросил Дэнис уже совершенно серьезно.
  -- Это было бы абсолютно глупо с моей стороны. - Ответила девушка, почти совладав с собой.
  -- Как вы понимаете, мы собрали и проверили всю необходимую информацию о вас. И теперь у нас есть к вам предложение.
  -- Я согласна. - Все также тихо, но с уверенностью в голосе, ответила Вероника.
  
  
   А в это время другой человек тоже делал предложение, но звучало оно как приговор. Джон Фогарти сидел в своем кабинете и выслушивал витиеватое вступление Стива Блейка о том, как именно в этой клинике когда-то его жена сделала себе пластическую операцию и осталась очень довольна. Репутация клиники, да и самого главного врача, как нельзя лучше характеризует возможности и качество этого направления. Стив имел ввиду пластику. Далее, за комплиментами, последовал вопрос, от которого Джон насторожился.
  -- Я бы хотел сотрудничать с вами. А вы?
  -- Как можно с нами сотрудничать? Или я чего-то недопонимаю?
  -- О, это пустяки. Любое дело можно рассматривать как проект. А иногда даже, как долгоиграющий проект. Такие проекты приносят пользу одним и деньги другим.
   Джон старался угадать, к чему клонит муж его бывшей пациентки, но, как ему казалось, не мог.
  -- Вы что же хотите уговорить всех ваших знакомых сделать себе пластические операции в нашей клинике? Если вы обеспечите нас клиетами на пять лет вперед, то это конечно же принесет нам стабильную прибыль. Но вам-то от этого какая польза?
  -- Ха-ха-ха, почти угадали... - Сухо и как-то неестественно засмеялся Стив. - Я действительно обеспечу вас клиентурой. Но какой...
  -- Какой?
  -- Вот этот вопрос мы обговорим с вами отдельно, конфеденциально.
  -- Здесь кроме нас с вами никого нет.
  -- Поверьте мне, дорогой, и стены имеют уши.
  -- Это криминал? - Внезапно для себя спросил Джон.
  -- Ни в коем случае. - Ответил Стив, и у Джона не осталось и тени сомнения, что он вляпался в огромные неприятности.
  -- Что вы предлагаете?
  -- Ну, во-первых, я предлагаю большие деньги. Очень большие деньги. А, во-вторых, я выбрал вас, но у вас нет выбора. Вы должны согласиться. Остальное обговорим на моей яхте в четверг. Машина заедет за вами ровно в полдень. И примите мой искренний совет. Не делайте лишних движений. Вы, я уверен, нужны и вашей клинике, и вашей семье... Кстати, наши жены - школьные подруги. Вы разве не знали?
  -- Как?!
  -- Не волнуйтесь вы так. Моя жена совершенно не посвящена в мой бизнес. Я думаю, вашей тоже не за чем знать о рутинных делах. Мы что-нибудь придумаем вместе, чтобы их устроило наше объяснение. А пока, я и вашу супругу приглашаю на яхту. Надеюсь, она не откажется повидать Хелен.
  
  
   Как только за незванным гостем закрылась дверь, Джон задумался. Но мысли его потекли в неожиданном русле. Он не испугался откровенного нажима и подспудных угроз. Он вспомнил Хелен. Что он знает о ней? "Да практически, ничего. Школьные подруги... Первый раз я увидел ее в день, когда мы потеряли ребенка. Она сообщила тогда, что будет оперироваться в моей клинике, и что пришла познакомиться с мужем своей подруги. Потом я мельком видел ее в палате Мэри Эн. Она навещала... Потом... Потом я только слышал о ней от жены. То она приехала в Нью Йорк, то она уезжает, то прислала поздравление к празднику, то письмо. Но никакой информации... Не за что зацепиться... Это называется, заработался: совершенно ничего не знаю о ближайшей подруге собственной жены. Да и не только о ней. Я почти ничего уже не знаю о своем близком друге Олеге. Чем он живет? Почему так и не женился? Какие у него радости или неприятности? Черте что, честное слово!".
   Эти мысли не порадовали Джона, и он решил восполнить пробел. Сначала позвонил Мэри Эн и пригласил на обед в итальянский ресторан на Пятой Авеню. А потом по селектору связался с Олегом и вызвал его в свой кабинет.
  -- Олег, на меня сегодня наехали. - Стараясь придать разговору шутливый тон, начал Джон. - Похоже, скоро тебе придется делать пластические операции самым настоящим бандитам, ну, чтобы помочь им скрыться от правосудия.
  -- Шутишь?!
  -- И не думаю.
  -- Не понял...
  -- Олег, пойми меня правильно. Мы с тобой профессионалы, но люди маленькие. Если кто-то захотел подмять нас под себя, он непременно это сделает.
  -- А в полицию?
  -- Можно и в полицию. Да только потом придется в спешном порядке бросать клинику и уезжать куда-нибудь в Австралию.
  -- А в ФБР?
  -- Думаю, что они, если не дураки конечно, разрабатывают нашего клиента без нашей помощи. Поэтому у нас один путь - прикинуться, что ничего не происходит, и продолжать заниматься профессиональной деятельностью. А с бандюганами согласиться, делать все, что они скажут, но опять же, не выходя за рамки профессиональной деятельности. Попробуем и волков накормить, и овец сохранить.
  -- Удастся?
  -- Не думаю. Но попробовать можно. Я вот что подумал. Они обещали большие деньги. Я открою траст-счет и буду складывать их туда. Если клиента накроют, нас не в чем будет упрекнуть. В случае чего передадим эти деньги на лечение детей, больных раком.
  -- Мне нравится ход твоих мыслей. Когда приступаем?
  -- Скоро. Очень скоро.
  -- Ну тогда я пошел?
  -- Ну, пока. - Джон вдруг понял, что не совсем за этим приглашал Олега. - Постой. У тебя все нормально?
  -- Что ты имеешь ввиду?
  -- Жизнь.
  -- Ты что-нибудь хочешь услышать?
  -- Знаешь, я все хочу услышать. Я хочу все о тебе узнать наконец. Шутки шутками, но мы с тобой начинаем работать на криминал. И одно неверное движение может стоить нам жизни. Ты понимаешь?
   Олег пожал плечами.
  -- Пожалуйста, расскажи мне о себе.
  -- Прямо сейчас? - Решил отшутиться Олег.
  -- Нет. Завтра после утренней летучки. У тебя ведь нет операции?
  -- Свободен, как ветер.
  -- Мы поедем в гольфклуб. Там без ушей и поговорим.
  -- Как скажешь. Только кажется мне, что я говорить разучился.
   Джон, как врач, который столкнулся с трудным пациентом, решил больше на него не давить.
  
  
   Они проговорили больше двух часов. У Вероники мысли путались в голове, а сердце трепетало, как заячий хвостик. Теперь Дэнис ее начальник, и это, наверное, означает конец их еще не начавшихся отношений. Так жаль...
   Теперь она будет выполнять ответственное задание, которое в дальнейшем отразится на ее карьере. И это означает, что она на правильном пути.
   Она поступает на работу к богатому бизнесмену, жена которого - мамина школьная подруга. А это означает, что Вероника вдвойне должна быть осторожна, чтобы не выдать себя, чтобы не сболтнуть лишнего и чтобы не навредить родителям.
  -- О чем задумалась моя малышка? - Джон подошел к сидящей перед компьютером Веронике и поцеловал ее в маковку.
   Она встрепенулась, и оглянувшись с улыбкой, тихо сказала:
  -- Я нашла работу на время каникул.
  -- Отлично! Что будешь делать?
  -- Присматривать за двумя прелестными детишками. Правда, я их еще не видела, да и на интервью еще не была. Но работа уже у меня в кармане, благодаря очень серьезной рекомендации.
  -- Бебиситор? - Удивленно уточнил Джон.
  -- Не совсем. Скорее гувернантка.
  -- ?
  -- Они, должно быть, прекрасно воспитаны. Жили во Франции. Теперь нуждаются только в общении, чтобы адаптироваться к американской жизни. В сентябре старший мальчик пойдет в школу.
  -- Зачем тебе такая странная работа? - Никак не успокаивался отец.
  -- Папочка, в юридической конторе я еще наработаюсь. А вот поработать с людьми, у которых европейское воспитание - значит расширить свой человеческий арсенал. Я думаю, мне это тоже очень пригодиться.
  -- Считай, что меня ты почти уговорила... А мама знает?
  -- Что должна знать мама? - В прихожей послышался голос Мэри Эн. Она вернулась из магазинов, нагруженная всевозможными сверточками и коробками.
   По плану Дэниса Вероника не скрывает от родителей внешней информации о новой работе, однако не заостряет внимание на том, как фамилия работодателя. Она должна как можно дольше обходить эту тему. Но, если связь ее матери и жены Стивена Блейка, Хелен обнаружится, то Вероника должна сделать круглые глаза и неподдельно удивиться.
   К счастью, мама отреагировала на известие о Вероникином бебиситерстве гораздо спокойнее. Она вообще никогда не давила на дочь. Она восхищалась Вероникой и считала, что всякое решение, принятое девочкой, взвешенно и аргументированно. Так было всегда.
   Почти с рождения дочери, когда Мэри Эн чуть не лишилась ребенка, она решила во что бы то ни стало стать ей другом, а не авторитарной мамашей. Одна мысль о том, что она может потерять Веронику из-за каких либо разногласий, недопонимания, приводила Мэри Эн в шок. Поэтому, даже когда девочка была маленькой и капризничала, мать прижимала ее к себе и говорила: "Не хочешь, не делай. Ты знаешь, что лучше для тебя. Я не спорю. Я просто люблю тебя".
   Как ни странно, атмосфера маминой вседозволенности не сказалась на Веронике отрицательно. Наоборот. Дочь всегда чувствовала большую ответственность за свои поступки. А любовь, которой окружали ее родители, придавала ей силы и уверенность.
   Теперь она знала, что не только ее мама связана с семьей Блэйков, но и отец Дэниса. По легенде, созданной специально для его родителей - Дэнис после окончания колледжа стал работать в патентном бюро. Так оно и было поначалу. Но затем жизнь преподнесла ему сюрприз в виде новой работы в ФБР. Его предупредили, чтобы информация ни в коем случае не обсуждалась в семье. С тех пор Дэнис, уходя утром в патентное бюро, далее работал под прикрытием.
   Ничего не подозревающий отец Дэниса иногда рассказывал ему о своем хозяине. Но из всех разговоров за семейным обеденным столом Дэнис сделал вывод, что отец не посвящен в основной бизнес Блэйка. Тот был настолько умен и осторожен, что дорожил своей проверенной охраной и прислугой, ограждая ее от излишней информации. В доме, по мнению Стива, все должно было идти без напряжение. Дом - это не только крепость, но и очаг.
  
  
   Гольфклуб, в котором Джон и Олег решили пообедать, находился в северном пригороде Нью Йорка. Эти места славились хорошим микроклиматом и знаменитостями, скупившими здесь каждый клочок земли. Однако, на поля, озера и лесочки гольфклуба никто не посягал. Ведь играть в гольф, ходить на бейсбол в Америке также пристижно, как и одеваться в бутиках Рабана, Версачи и Кензо.
   Даже, если ты ненавидишь колотить клюшкой по шарам, засыпаешь от непонимания скучнейшего беганья по полю и шокируешь своих родственников экстравагантной шмоткой и такой же экстравагантной ценой за нее, ты врядли позволишь себе пропустить обед в гольфклубе с партнерами по игре, обсуждение последнего гейма за утренним кофе с коллегами по работе и показ модной одежды.
   В ресторане элитного местечка было безлюдно, если не считать двух мужчин средних лет у барной стойки, и двух женщин за столиком, мучающих чашечки с кофе.
  -- Прекрасный выбор. - Удовлетворенно констатировал Олег и проследовал за Джоном к столику у огромного окна, за которым открывался вид медленно передвигающихся фигур игроков и бесшумно разъезжающих машинок с потенциальными игроками.
  -- Умиротворяет. - Заметил Джон. - Ты когда-нибудь играл?
  -- Техникой владею. Но скучаю страшно.
  -- Я тоже. - Снизил свой голос до шепота Джон, видя как в их сторону направляется официант.
   Обед сервировали довольно быстро, поэтому начало разговора уже можно было сопроводить тостом.
  -- За нашу дружбу. - Сказал Джон и внимательно посмотрел на Олега.
  -- Ну что ж, за дружбу.
  -- Я начну сразу, ты позволишь?
   Олег кивнул.
  -- Почему ты приехал сюда, почему решил остаться, почему ты один? И один ли ты? Прости...
  -- Ты, наверное, прав. Я могу рассказать тебе все, потому, что опасность меня не страшит. А ведь мы вступаем в опасную игру, не так ли?
   Джон пожал плечами. И Олег продолжил.
  -- Женщина, которую я любил и которую я предал, не простила меня. Она вышла замуж за американца. Затем она трагически погибла. Ее похоронили здесь. А я очень ее любил, и люблю до сих пор. Поэтому я принял твое предложение поработать в клинике. Когда появилась возможность остаться, у меня не было сомнений. В России меня никто не ждет. А здесь я всегда могу с ней поговорить, посоветоваться... У нее на могиле...
  -- Неужели за столько лет ты не встретил женщину, которая смогла бы заменить тебе ту?
  -- Я же сказал. Я люблю ее.
  -- Прости.
   Они снова подняли бокалы, но на этот раз не стали произносить тостов.
  -- А у меня все обычно. - Прервал затянувшуюся паузу Джон. - Работа. Семья. Жена. Дочь. Я даже думать не хочу, что этот тип может разрушить мой незыблемый мир, создаваемый годами.
  -- Ты боишься?
  -- Не знаю. Я не знаю, чем он занимается. Я боюсь это узнать.
  -- Хочешь, я наведу справки?
   Джон подумал немного и кивнул.
  -- Знаешь, давай откроем файл в нашем рабочем компьютере и будем записывать туда всю информацию о нем, все наши наблюдения. Когда наши с ним пути разойдуться, то эта информация нас обезопасит. А насчет денег мы уже решили. Мне в криминале пачкаться не хочется. Согласен?
  -- Пожалуй, ты прав. - Олег взглянул на официанта, и жестом попросил того принести ему пачку сигарет. - Только обсуждать этот файл мы с тобой не будем. Мы его поставим под пароль. А пароль будем знать только ты и я.
  -- Отлично. Все мнения будем записывать в файле. Так у нас действительно отпадет надобность обсуждать эту проблему и рисковать собой.
  -- Что мы еще не учли? - Спросил Олег, закурив сигарету.
  -- Мы должны как можно меньше думать об этом, и как можно более профессионально выполнять свою работу. Тогда, возможно, нам удастся избежать неприятностей.
  
  
   Стивен Блэйк любил свою жену. Хелен отвечала ему полной взаимностью. Если чувства к Алине напоминали ему волнение перед экзаменом вечно неуверенного в себе студента, то с Хелен все было совершенно по-другому. Она не просто сумела создать уют и спокойствие в доме, она была этим уютом. Он любил ее глаза, волосы, ее неторопливую манеру речи. Он любил их совместных детей. Но любил их больше, потому, что они были ее детьми.
   Иногда он ассоциировал себя с Крестным отцом, который мог быть жестоким и циничным ради бизнеса, но при виде детей и жены, его сердце отзывалось нежностью. Он не напрасно сравнивал себя с Доном Карлеоне. Империя, которую создал Стив за последнее десятилетие, работала отлаженно. И многочисленные чувства, рождающиеся в его душе в зависимости от ситуации, не пересекались, и не мешали друг другу. Иногда он был рассчетлив и безжалостен, иногда отзывчив и добр. Но никогда слаб, никогда компромиссен. И голос его звучал всегда ровно, чуть-чуть хрипловато.
   Идея обратиться к пластическому хирургу возникла у Стива случайно. Как говорится, время внесло свои коррективы. Еще десять лет назад ему приходилось "убирать" засветившихся агентов, в случаях, если за ними обнаруживалась слежка. Собственное "долголетие" в сфере частного промышленного шпионажа было для него намного важнее, чем "отработанный материал".
   Его империя не была привередлива в выборе клиентов. Она продавала все и вся любому, кто готов был платить деньги. С одной стороны - огромный риск, с другой стороны - безупречная репутация на всех континентах. Вот поэтому, как только его агент переставал быть "невидимым", он становился уязвимым. А значит, делал уязвимым его, Стива, империю.
   Однажды с черного континента ему пришла срочная информация о том, что агент, разрабатывающий безопасный канал переброски информации, вдруг исчез. Это исчезновение ставило под угрозу срыва комбинацию, над которой его специалисты трудились около года. На поиск пропавшего были посланы лучшие кадры. Но после тщательной проверки, они вернулись ни с чем. Проект пришлось закрыть до будущих времен.
   Один из агентов, вернувшихся с розыска, сказал, что возможно их человек стал жертвой несчастного случая, какого-нибудь нападения, грабежа. Конечно, труп его еще не найден, но в тамошних лесах он мог стать добычей зверья. Приняв это, как возможный вариант, Стив все же предпринял чрезвычайные меры безопасности.
   Дело в том, что на его империю работала целая сеть банков, и не только в Америке. Согласно контракту, который подписывали все работающие на него люди, деньги они обязаны были хранить на счетах этих банков. Так вот, сразу после исчезновения агента, Стив отдал распоряжение: поставить все его счета под особый контроль. А если хозяину счета захочется снять деньги, то он сможет сделать это только лично, и только предоставив служащим банка отпечаток собственного пальца.
   Два года прошли с момента этого инцидента. Многие стали забывать даже имя агента. Многие, но не комптютерная система. Однажды в Австралии некий господин непримечательной наружности предъявил работникам банка необходимые документы для пользования своими счетами. Мгновенно на мониторе появилась надпись, разъясняющая, как работники должны себя вести в данной ситуации.
   После всех формальностей и взятия отпечатка пальца, банковский служащий удалился в комнату с кодовым замком. Там он немедленно отправил факс в офис Стива. И практически через пару минут получил подтверждение, что его клиент именно тот человек, счета которого находятся в банке. К ответному факсу прилагалась фотография.
   Все совпадало. И, казалось бы, не было причин отказывать клиенту в обслуживании. Кроме одной. Его внешность совершенно не соответствовала той, которая была на фотографии. Служащий связался со Стивом по телефону и рассказал ему о своих опасениях. Стив предложил ему выдать деньги клиенту и установить слежку.
   Через несколько дней пропавшего агента, а это был именно он, ликвидировали. Пластическая операция, которую он несомненно сделал, не спасла его потому, что он не позаботился об отпечатках пальцев. Да и как позаботишься? В то время существовала всего одна технология, которая сразу вызывала подозрения. Человек, желающий уничтожить неповторимый рисунок кожного покрова своих пальцев, должен был, в прямом смысле, его уничтожить: вытравить кислотой или выжечь огнем.
   Стив продумал исключительную, на его взгляд, идею изменения внешности. Также он учел и проблему отпечатков пальцев. Теперь Стив мог использовать одного и того же агента дважды или трижды. В зависимости от опыта и таланта последнего.
  
  
  -- Вероника! - Дэнис окликнул девушку, когда та выходила из университетской библиотеки. - Вот видите, я знаю, где вас искать.
  -- Рада вас видеть. - Вероника чуть смутилась, так как все еще не знала, как ей себя вести с этим молодым человеком.
   Он определенно ей нравился. Но теперь он стал ее босом. Он был также мил и внимателен, но искренне ли это?
  -- У меня хорошие новости. Я созвонилась с мистером Блейком. Завтра в девять часов утра он примет меня для интервью.
  -- Иначе и быть не могло. - Засмеялся Дэнис, чем снова смутил Веронику.
   Она пожала плечами и опустила глаза, что должно было означать небольшую обиду. Дэнис отреагировал немедленно.
  -- Простите. Но я не за этим сюда пришел.
  -- А зачем?
  -- Пойдемте куда-нибудь. Погуляем. Или кофе попьем...
  -- Вы еще не до конца изучили подопытного кролика? - С милейшей улыбкой спросила Вероника.
  -- О, да вы совсем не кролик! - С удивлением посмотрел на нее молодой человек. - Вы, скорее волк в овечьей шкуре. И это сюрприз для меня.
  -- Простите, Дэнис. Простите. Я несу какую-то чушь. Я ведь сама. Я ведь этого хотела.
  -- Поздно оправдываться. - Делая совершенно серьезное лицо, сказал он.
   У Вероники сжалось сердце и выступил румянец. Она испугалась по-настоящему. Но Дэнис, после полуминутной паузы, вдруг взял ее за руку, ласково улыбнулся и сказал:
  -- Видите, я тоже в шкуре. И голоден, как волк. Пойдемте обедать.
   Девушка только кивнула, и они двинулись в сторону машины Дэниса. "Добро пожалось в мир грез. - Подумала она. - Мечты сбываются и сразу становятся реальностью. Вот тебе, Викки, и первый урок от "собрата по перу". Не раскатывай губки на юношу - он твой начальник. Будь серьезнее - ведь ты теперь агент. Молчи, слушай и наблюдай - если не хочешь, чтобы наблюдали за тобой".
   Но напрасно Вероника настраивала себя на худшее. Дэнис действительно увлекся ею. Он давно жил двойной жизнью. Поэтому еще один ее поворот в виде девушки и подчиненной в одном лице, совершенно его не смущал. Сейчас он призовет все свое обаяние и остроумие. Сейчас он будет удивлять ее своей щедростью и внимательностью. Сейчас они проведут незабываемый вечер в уютном немноголюдном ресторанчике, который, кстати, является одним из базовых ресторанов их фирмы. А на следующий день Дэнис представит подробнейший отчет с анализом своих впечатлений о новом агенте по имени Вероника. И все будет правдой - и отчет, и обед, и чувства.
  
  
   Утром следующего дня девушка подъехала к дому, где располагалась квартира Блейков, за пятнадцать минут до встречи. Район на первый взгляд удивил ее. Наискосок через дорогу - Организация Объединенных Наций. Ей казалось, что все богатеи должны жить в районе Пятой Авеню, ближе к Центральному парку. Но, приглядевшись повнимательней к зданию, Вероника увидела весь его неброский блеск и безукоризненность.
   В фойе ее встретили три охранника и портье. Последний позвонил в апартаменты Блейков, а один из охранников проводил ее прямо до дверей квартиры, которая находилась на одиннадцатом этаже. Он позвонил в звонок, и как только хозяин открыл дверь, взглянул на него, затем на Веронику, молча откланялся и с непроницаемым видом проследовал назад к лифту.
  -- Вероника. - Смущенно отрекомендовалась девушка.
  -- Стивен. - Протянул ей руку подтянутый, сухощавый, слегка седеющий, но странно привлекательный мужчина.
   Вероника тут же отметила, что странность эта заключалась в его холодности. Вроде бы обаятельный, но колючий какой-то, как осколки льда. Но тут он улыбнулся, и все в ее душе изменилось. Теперь он показался ей мягким и еще более привлекательным, как голливудский актер, однако холодность так и не исчезла.
   Стива, как только он открыл дверь, что-то мгновенно сбило с толку. Эта девушка мучительно кого-то ему напоминала. Но чем больше он ее разглядывал, тем больше понимал, что не в состоянии вспомнить это сейчас. Что-то из прошлой жизни. Что-то, может быть, из детства. Облик ее был изменчив и притягателен. В одно мгновение ему казалось, что он почти ухватил нить воспоминаний, и загадка вот-вот будет разгадана. Но через секунду внешность девушки делалась совершенно незнакомой, и мираж Стива вновь растворялся в прошлом.
   Он предложил ей присесть и выпить что-нибудь. Она мило улыбнулась и села в глубокое кресло у окна.
  -- Не буду спрашивать вас ни о чем, что касется вашей семьи и образования. Вам дал рекомендацию мой лучший друг. Его слов и информации вполне достаточно. Меня интересует другое.
   Вероника вопросительно взглянула на Стива и внутренне напряглась..
  -- Вы любите детей?
  -- Мне иногда кажется, - с облегчением начала она, - что я сама еще ребенок. Поэтому дети - это мои друзья. А с друзьями довольно легко находить общий язык.
  -- Что, на ваш взгляд, должно быть главным в вашем общении с моими детьми?
  -- Любовь. Каждому ребенку, пока он растет, всегда недостает любви. Даже если родители крепко его любят, у них не хватает времени, чтобы постоянно это доказывать. Вы бизнесмен. Ваша жена, я слышала, хотя и не работает, много времени уделяет общественным организациям. Поцелуй на ночь - это еще не все. Взрослым хватает мыслей друг о друге, телефонных звонков. А детям необходимо ежеминутное проявление любви.
  -- Необычная точка зрения... Но я с ней согласен. Однако, не забудьте, пожалуйста, о том, что вы должны познакомить их с американской жизнью. С чего вы начнете?
  -- С зоопарка. В Бронксе.
   Стив не удержался от смеха.
  -- Вы очень оригинальная девушка, Вероника. Почему же зоопарк?
  -- А как же! Вы конечно знаете, что кошки мяукают, а собаки лают в разных странах по-разному?
  -- Да вы что?!
  -- Не знали? Жаль. Так вот, и другие животные в Америке говорят на животно-американском. Пусть ваши дети увидят, на примере животных, что здесь все им рады, все к ним доброжелательно настроены. И им абсолютно не за чем переживать, оказавшись в другой стране. Затем мы перейдем к людям. Все должно быть постепенно, без стрессов.
  -- Вероника, вы меня убедили. Хотя мы не ходили с вами в зоопарк, я не боюсь попробовать вашу систему воспитания. Дерзайте. Моя жена приезжает в конце недели. А на выходные у нас уже запланировано множество деловых встреч. Кристофер и Оливия будут в полном вашем распоряжении начиная с утра субботы.
   "Странная, странная девушка. - Обдумывал Стивен свои впечатления после ухода Вероники. - Вся, как на ладошке. Открыта. Может быть проста, до наивности? Хотя не думаю, чтобы полковник Ойстрах рекомендовал бы мне простушку. Скорее, она умна и образованна, но уж очень открыта".
   Если бы Дэнис мог видеть это интервью, то несомненно был бы горд за свою подопечную.
  
  
  -- Если вы спросите мою кухарку, на сколько персон она готовила обед две недели назад, она не сможет вам ответить. Почему? Потому, что она занимается только готовкой. А сервировкой - моя жена.
   Стивен Блейк отхлебнул из стакана хорошо разбавленный виски и выжидательно взглянул на Джона Фогарти. Они вчетвером: Стив, Хелен, Джон и Мэри Эн, вышли на небольшой яхте в океан и встали на якорь. После коктейля с закуской, мужчины устроились в рубке для разговора, а женщины решили позагорать на носу лодки.
   Женщины с удовольствием болтали, как настоящие подружки после долгой разлуки. Они совершенно точно не смогли бы понять и прочувствовать тех эмоций, которые бушевали в Джоне и пульсировали в Стиве. Они слишком были увлечены друг другом.
  -- Вы хотите сказать, что для меня это совершенно безопасно? - Попытался продолжить рассуждения Стива Джон.
  -- Абсолютно. Более того, вы ведь муж подруги моей жены. Я не намерен подставлять вас. С другой стороны, хочу быть с вами откровенен. Вы узнаете правила игры в самом начале, а затем, мы никогда не будем об этом говорить. Так что все неприятности у вас могут образоваться только от вашей же болтливости.
  -- Я не болтлив.
  -- Тем лучше.
  -- Ваш персонал?
  -- Откалиброван годами.
  -- Я хочу досье на каждого, кто будет работать с моими людьми.
  -- Я подготовлю.
   Стив удовлетворенно кивнул головой и вновь отпил виски.
  -- Чудесный день. Нам повезло с погодой. - Он взглянул на Джона, но тот ничего не ответил.
  -- Да, вы действительно не болтливы. Хотите услышать правила игры?
   Джон только слегка прикрыл глаза и присел на капитанское кресло.
  -- Вы получаете фотографии, обрабатываете их на компьютере.
  -- Этим займется мой русский коллега. Вы же знаете, что я врач-гинеколог.
  -- Не волнуйтесь. Я знаю. Как зовут вашего коллегу?
  -- Олег Казаринов.
  -- Странно. Мне казалось, что всех русских должны звать либо Борис, либо Алекс. Но я уже второй раз сталкиваюсь с русским по делу, и зовут его Олег. Ваш случайно не из Питербурга?
  -- Случайно из Питербурга.
  -- Ну, да ладно... Он обрабатывает фотографии на компьютере. Затем передает нам результат. К моменту выписки из вашей клиники, мы подготавливаем нашему клиенту документы. Вы получаете предоплату, а затем конечную оплату счета. Премиальные отдельно, не через бухгалтерию.
  -- Я могу что-то обсуждать?
  -- Нет.
  -- Тогда поговорим о погоде.
   Джон прямо взглянул на Стива, вкладывая в свой взгляд всю брезгливую ненависть, которую он испытывал к нему в этот момент. Но Стивен только улыбнулся.
  -- Поверьте, дорогой, нам столько еще придется с вами общаться, что при таком накале эмоций, вы быстро иссякните. Лучше сразу забудьте, на сколько персон был приготовлен ужин моей кухаркой две недели назад. Ведь вы не были на него приглашены... Да и женщины могут что-нибудь заподозрить. - Добавил он уже без тени улыбки.
  
  
   С того злополучного дня в клинике, когда Мэри Эн попала в автокатастрофу, отношения Джона и Джил изменились. Джил не могла предъявить босу ни малейшей претензии, но он, как бы подсознательно отдалил ее от себя. И Джил это понимала. В нем сработало чувство самосохранения.
   Внешне все оставалось, как всегда. Но Джон перестал разговаривать с ней о семьях: ничего не рассказывал о своей жене и девочке, и совершенно ничего не спрашивал о муже и сыне самой Джил. Она много раз успокаивала себя и приводила массу доводов, оправдывающих подобную его тактику. Однако, едкая обида поселилась в ее душе. А постоянная недоговоренность не только превращалась в растущую пропасть между ними, но и порождала мелкие ссоры на профессиональной почве.
   Джил решила уйти из клиники после стольких лет работы. И сейчас она направлялась в кабинет Фогарти, чтобы сообщить ему об этом решении.
  -- Слушаю тебя, Джил. Что-нибудь срочное? - Джон даже не привстал со своего кресла, когда она вошла в кабинет.
  -- Я больше не хочу у тебя работать. Я ухожу.
  -- Шутишь?! - Вот на этот раз он почти подпрыгнул, встал и даже сделал несколько шагов в ее сторону. - Присядь пожалуйста. Слушаю тебя.
  -- Я устала от этого напряжения.
  -- Что ты предлагаешь? - Джон грустно вздохнул и присел на стул рядом с Джил. - Ты же знаешь, что между нами...
  -- Вот именно! Между нами! Не в нас и не с нами, а между. - Она разволновалась так, что тихо заплакала.
  -- А может быть ты и права. Может быть я должен был быть более внимателен к тебе, а я отодвинул тебя, как опасного свидетеля.
  -- Вот поэтому я и хочу уйти.
   Джон обнял ее за плечи и поцеловал в голову. Потом вытянул из коробки бумажную салфетку и вложил ее в руку Джил.
  -- Не плачь. Я пропаду без тебя. Особенно сейчас...
  -- Что-то случилось? - Она промакнула слезы и взглянула на задумавшегося боса.
  -- С завтрашнего дня мы начинаем работать на криминал. Обсуждению этот вопрос не подлежит. ...Но и радости не добавляет.
  -- Чем я могу тебе помочь? - Совершенно искренне спросила Джил. Она поняла, что он по-прежнему ей доверяет. И что эти мысли об уходе - полнейший вздор. Она вдруг почувствовала себя нужной, как тогда, двадцать лет назад.
  -- Ты можешь. - Утвердительно ответил Фогарти. - Ты можешь быть рядом. И это сейчас для меня самое главное. В клинике скоро будут происходить странные вещи, будут появляться необычные люди. Ты должна сглаживать все углы и ни чему не удивляться. Если я попрошу тебя о чем-нибудь, сразу выполняй, не спрашивай ни о чем. Поняла? Я, со своей стороны, буду готов ответить на все твои вопросы.
  -- Они будут пациентами Олега? - Догадавшись, спросила Джил.
  -- Они будут его самыми опасными пациентами.
  
  
   Пока Вероника готовила детям натуральный сок на кухне, Кристофер и Оливия придумывали, чем бы заняться этим утром.
  -- А давай поиграем в прятки? - Спросила брата девочка, оглядывая квартиру.
  -- Давай. - Согласился он. - Если я спрячусь в шкафу папиной спальни, то няня меня никогда не найдет.
  -- А я спрячусь на взрослой половине.
  -- Там нельзя. Ты что, не помнишь, что мама запретила нам туда ходить.
  -- А что там такого особенного?
  -- Ничего. Тренажеры. И папин кабинет. Мама сказала, что там много важных бумаг. А тренажеры опасные.
  -- Ну тогда я спрячусь в хозяйственной комнате.
  -- Только в стиральную машину не залезай. - Назидательно проговорил Кристофер. - А то тебя долго сушить придется.
   Вероника услышала только окончание разговора и поняла, что кабинет должен стать ее объектом номер один. Ей, правда, никто не запрещал "ходить на взрослую половину", но и не разрешал тоже.
  -- А вот и сок. - Радостно улыбаясь, вошла она в комнату.
  -- Я хочу играть в прятки. - Тут же заявила Оливия.
  -- Конечно будем. - Успокоила девочку Вероника. - Только сначала займемся чем-нибудь более серьезным. Ведь французкие прятки ничем не отличаются от американских. А нам надо учиться американской жизни.
  -- А вот и нет. - Запротестовал Кристофер. - Здешние прятки совсем другие.
  -- Да. - Подхватила Оливия. - Здесь намного больше мест, где можно спрятаться, чем в нашем доме во Франции. Здесь такие дремучие стенные шкафы. А в доме только мебель.
  -- Ну хорошо. - Вновь улыбнулась Вероника. - Полчаса на разговоры, а потом прятки.
  -- Ура! - Запрыгали дети, и уселись на диван рядом с ней.
   Она решила рассказать им о восприятии новых вещей и об ассоциативной памяти. Для нее было важно понять привычки и предпочтения этих детей, чтобы в дальнейшем не попадать в трудные ситуации при наблюдении за их отцом. Даже если Стив застанет ее в кабинете, то она всегда сможет связать свой визит туда с надобностями детей.
  -- У вас когда-нибудь возникало чувство, что вы помните запахи, цвета, ощущения, если вспоминаете о чем-то? Это как из ящичка души доставать дорогую вещь.
   Вероника вдруг пожалела о своем вопросе. Ведь дети еще такие маленькие. Они врядли ее поймут. Но она ошибалась. Первым, немного подумав, начал Кристофер.
  -- Я чувствую ветер, когда вспоминаю, как мы с папой катались на яхте.
  -- А я всегда вижу солнечный свет перед тем, как открыть глаза, когда просыпаюсь. - Оливия даже улыбнулась своим воспоминаниям. - Это потому, что моя кровать в нашем французском доме стояла около окна. И мама всегда входила в комнату, открывала шторы, а затем будила меня.
  -- А когда я думаю о кафе, в котором мы завтракали по субботам, то чувствую запах круассанов.
  -- И я тоже. А у нас в холодильнике есть круассан?
  -- К сожалению, нет. - Сказала Вероника. - Но мы можем их заказать во Французской булочной. Согласны?
  -- Согласны! - Обрадованно закричали дети. - А после чая мы будем играть в прятки...
  
  
   Первая операция прошла без особого напряжения. И, хотя Олег успокаивал себя, мысленно повторяя, что таких операций переделал сотни, он все же нервничал, зная, что даже малейшая ошибка может стоить ему жизни.
   Через два дня после операции, пациента пришел проведать Стив. О его визите Олег узнал от Джона, вызвавшего его в свой кабинет для знакомства с Блейком.
   Что-то заставило его надеть операционную маску, перед тем, как он открыл кабинет Фогарти.
  -- Простите, не хочу подвергать вас опасности заражения гриппом. - Начал он сразу, как только увидел Стива. Затем протянул ему руку и представился. - Олег Казаринов.
  -- Стивен Блейк. - С холодной улыбкой ответил тот на рукопожатие. - А это не отразиться на качестве ваших операций?
  -- Я сегодня не оперирую. А завтра, надеюсь, все будет в норме. - Олег деланно кашлянул и пошмыгал носом.
  -- Что вы думаете о первом результате? Когда можно будет снять бинты?
  -- Для вас хоть сейчас. - Плохо скрывая язвительность ответил Олег. - А так, через три дня.
  -- А у вас, доктор, отличное чувство юмора.
   На это Олег только улыбнулся под маской, так как увидел настороженный взгляд Джона, дававший ему понять, что шутить небезопасно. Он решил исправить ситуацию и поиграть в неслишком осведомленного.
  -- Я внимательно изучил пожелания вашего сотрудника. В личной беседе я выяснил, что особенно большое беспокойство доставляет ему его нос и тяжеловатый подбородок.
  -- А что еще сообщил вам мой сотрудник в личной беседе?
  -- Сообщил, что отпуск любит проводить на Карибских островах.
   Стив засмеялся и подошел к окну. Впервые за весь разговор улыбнулся и Джон. Стиву была на руку эта небольшая разрядка, так как основная задача нынешнего визита - установление микроскопического "жучка", требовала непринужденности. Он облокотился на подоконник, одновременно прикрепляя пластиковую таблетку к его нижней шероховатой поверхности, затем резко повернулся и подошел к Олегу.
  -- Приятно было познакомиться. - Вновь протянул руку, на этот раз для прощания, Блейк.
   Это означало конец разговора. Однако Стив совсем не собирался уходить. Из чего Олег сделал вывод, что кабинет пора покинуть ему. Неплотно закрыв за собой дверь, он на минуту задержался и услышал раздраженный голос Стива.
  -- Неужели нельзя обойтись без глупых разговоров с моими людьми?
  -- Мы же договорились, что они ни чем не будут отличаться от других пациентов. - Попытался оправдаться Джон. - Что я скажу медсестрам? Да и хирург почти ничего не знает. Я думал, так будет лучше.
  -- Хорошо. Оставим все, как есть. Но в следующий раз думать буду я. А вы - выполнять!
  
  
   Дэнис позвонил Веронике на мобильный телефон как раз тогда, когда она почти закончила убирать посуду за детьми.
  -- Сегодня после работы я заеду за тобой, и мы пойдем в кино.
  -- А это обязательно? - Смутилась она. - На меня совсем не нужно тратить столько времени. Мы могли бы просто выпить по чашечке кофе.
   Оба понимали, что Вероника пыталась вложить в подтекст. Она не доверяет Дэнису, когда он пытается ухаживать за ней. Она считает, что он просто ее курирует. Но у Вероники еще нет достаточной информации, чтобы обсуждать ее на протяжении киносеанса. Все, что она готова сообщить, может уложиться в пятнадцатиминутный разговор в кафейне.
  -- Так. Не понял. Я что, тебе не нравлюсь? - Применил он неожиданную даже для самого себя тактику. - Я с ума по тебе схожу. Ночами не сплю. Уже не ем почти. А ты?
  -- Ты правду говоришь? - Голос девушки зазвучал радостно и взволнованно.
  -- Я?! Да чтобы мне провалиться на этом месте!
  -- Ну тогда я согласна... Ало? Дэнис? Что ты молчишь?
  -- Прости, Вероника. Там, куда я провалился, связь очень плохая.
   Они оба рассмеялись и повесили трубки.
  -- А теперь, - обратилась она к детям, - играем в долгожданные прятки!
  -- Водить будет няня. - Твердо сказал Кристофер. - Закрывай глаза и считай до двадцати.
   Закончив счет и произнеся магические слова: "кто не спрятался, я не виноват", Вероника отправилась на поиски ребятишек. Она сразу решила проверить все стенные шкафы, памятуя, как они обсуждали преимущества ньюйоркской квартиры. Но долго делала вид, что никак не может догодаться, где же спрятались эти изобретательные малыши.
   Оливия тихонечко шуршала в маминой гардеробной. Вероника внезапно распахнула створчатую дверь, увидела девочку и бросилась бежать в гостинную.
  -- Палочка за Оливию.
   Девочка с заливистым смехом вбежала в комнату вслед за ней.
  -- А теперь Кристофер! Не найдешь! Не найдешь!
   Виктория приложила палец к губам, что означало - "тихо!", и жестом предложила девочке следовать за ней. Стенной шкаф Стива был не плотно закрыт, что конечно же означало присутствие в нем постороннего. Виктория осторожно открыла дверцу и оглядела пол, вешалки и полки. Она посмотрела на Оливию и пожала плечами. Та в ответ скривила смешную рожицу. Также осторожно Вероника стала отодвигать одну вешалку за другой. Когда, наконец, она взялась за последнюю, на которой висело темносинее женское платье, из-за него с победными криками выскочил Кристофер и понесся к дивану в гостинной, чтобы не дать возможности Веронике застукать себя.
  -- Няня. - Тут же позвала Оливия. - Что это там блестит?
  -- Это платье. - Ответил запыхавшийся Кристофер. - Оно начинает вспыхивать, как только до него дотронешься.
  -- Как вспыхивать? - Заинтересовалась Вероника. - Это не опасно?
  -- Да нет. Вот, смотрите. - Мальчик достал платье из шкафа и принес в гостинную.
  -- Вот здорово! - Завороженная увиденным, прошептала Оливия. - Я такое же хочу.
  -- Ты еще маленькая для этого платья. Вот Веронике оно бы подошло. - Ответил брат.
  -- Няня, ты хочешь такое платье?
  -- Еще бы! - Не скрывая своего восторга, сказала Вероника.
  -- Тогда мы спросим папу. Это ведь в его шкафу висит. - Рассудил Кристофер.
  -- О чем это нужно папу спрашивать?
   В комнату вошел Стивен. Увидев платье, он немного изменился в лице. Затем справился с собой и обнял, подбежавших к нему детей.
  -- Папа, давай подарим это платье Веронике?
  -- Ну что вы, не нужно. - Девушка смущенно улыбнулась. - Простите, мистер Блейк, что мы случайно заглянули в ваш гардероб. Мы в прятки играли.
  -- Вам не нужно извиняться. Если мои дети хорошо провели время, я только рад. А теперь, дорогие, - сказал он, обращаясь к Оливии и Кристоферу, - идите в компьютерную комнату и немного поиграйте на компьютере. Нам с няней надо поговорить.
   Он взял с дивана вешалку с платьем и предложил Веронике пройти в его кабинет.
  -- Я думаю, вы все же не откажитесь от этого скромного подарка.
  -- Ну я, право, не знаю, удобно ли это?
  -- Конечно, удобно. Видите, как сказывается ваша нехватка опыта работы в домах. Поверьте, опытные кухарки, няни и прислуга с радостью берут все, что им предлагают. Не обижайтесь. - Прервал он мысли девушки, пошедшие именно в этом направлении. - Это платье я купил для своей первой жены. Но она погибла... Теперь, пожалуй, это единственная вещь, которая осталась от нее в моем доме, и которая будет напоминать мне о трагедии.
  -- У вас даже фоторграфий не сохранилось?
  -- Нет. К сожалению. Ее родители попросили отдать. И я отдал. Осталась одна. На надгробном памятнике. - Он холодно улыбнулся и продолжил. - К тому же, Хелен не была бы в восторге, если бы я хранил свидетельства счастливого прошлого.
  -- Счастливого?
  -- Да, я любил мою первую жену. - Стив подошел к Веронике и положил платье ей на колени. Оно вновь вспыхнуло фейерверком. - Поймите, платье висело в дальнем углу, куда я никогда не заглядываю. Я о нем забыл. А вот теперь вспомнил, и считаю, что самое верное было бы избавиться от него.
  
  
   Сразу после знакомства со Стивеном, Олег позвонил Фогарти и сообщил ему, не вдаваясь в подробности, что знает Блейка. Тот удивился и даже насторожился.
  -- Не волнуйся. - Попытался успокоить его Олег. - Ничего особенного. Это было короткое знакомство. Много лет назад. Я почти уверен, что он не помнит меня. Да и я бы его не вспомнил, если бы не имя и фамилия. Он очень изменился.
  -- Ты случайно не помнишь, чем он занимался тогда?
  -- Случайно помню. Он работал в верхних эшелонах Красного Креста. А чем там занимаются, даже не знаю.
   На следующий день Олег решил сделать первую запись в их компьютерном файле. Он сидел в кабинете Джона перед чистым экраном монитора и решал с чего начать. "Знать бы, что важно, а что нет. - Думал он. - Наблюдений много, но все какие-то расплывчатые. И, к сожалению, мне ничего не удалось разузнать о нынешнем бизнесе Стивена Блейка".
   Наконец Олег остановил свой выбор на описании внешности криминальных пациентов до и после операции. Он ведь не мог прилагать к файлам компьютерное изображение. Весь компьютерный подготовительный материал уничтожался сразу же после перенесения рисунка операции на лицо оперируемого.
   Он описал каждый сантиметр лица пациента по памяти, перечитал и остался доволен. Наверное, так не смогла бы описать его собственная жена, прожив с ним двадцать лет.
   Поразмыслив немного, он решил добавить свои, может быть и бредовые, предположения. Ему почему-то показалось, что люди Блейка не занимаются оружием или наркотиками. "Почему?" - Спросил сам себя Олег. Да потому, что наркодельцы должны быть циничными и наглыми. Торговцы оружием - грубыми и напористыми. Так, по крайней мере, их показывают в голливудских фильмах. А там многие истории базируются на правде.
   Стив, по мнению Олега, был абсолютным циником. Однако, в его характере и манерах явно наблюдался дипломатизм. Да, правильно. Он, да и тот, первый прооперированный, очень смахивали на дипломатов. Одежда, поведение... "А что это значит? - Вновь задался вопросом Олег. - Разведка!". А если это разведка, то опасаться за свою жизнь может быть и не стоит? Разведчики не пачкаются кровью. Они просто появляются и исчезают, не оставляя за собой следов. Дай Бог, чтобы они поскорее исчезли из их с Джоном жизни.
   Закончив свои записи, Олег открыл страничку с замечаниями Джона. Он специально решил не читать их до того, как выскажется сам. Его мнение должно было быть абсолютно объективным. Теперь он мог сравнить свою точку зрения с точкой зрения Фогарти.
   "Так, так, здесь ничего нового. И это я уже знаю. Ага. Вот. Джон пишет: "На яхте Блейк сказал мне, что никогда не совершит глупейшую ошибку бизнеса. Он никогда не поступится своими принципами ради денег. Всех, мол, денег не заработаешь. А на жизнь ему хватит всегда". Не значит ли это, что Джон предполагает тоже, что и я? Иными словми - мухи отдельно, котлеты отдельно. Бизнес криминальный, но убийствами не промышляют. Но правда ли это? Или только слова?"
  
  
  -- Спасибо за чудесный вечер. - Глядя прямо в глаза Веронике, проговорил Дэнис. - Мне было удивительно хорошо с тобой. Так хорошо я не чувствовал себя сотню лет.
  -- В таком случае, наше свидание совершенно безнравственно. - Улыбнулась девушка.
  -- Почему? - Не понял Дэнис.
  -- Вам, господин Смит, почти сто тридцать лет. А мне всего двадцать.
  -- Радость моя. - Облегченно вздохнул Дэнис. - Иногда мне кажется, что я проживаю десятую жизнь на этом свете. Но обещаю, что рядом с тобой никогда не буду стареть. Хотя бы душой. Да, чуть не забыл! У меня есть для тебя маленький подарочек.
   Он вынул из внутреннего нагрудного кармана пиджака плоскую коробку и протянул ее Веронике.
  -- Что это?
  -- Сделанные по спецзаказу супертонкие, суперкоричневые контактные линзы.
  -- Ой, спасибо большое. А то эти временные очень меня раздражают. Нет, не глаза, а меня. Я их все время чувствую. Можно я сейчас же их заменю?
  -- Конечно.
  -- Твой подарок сегодня у меня второй.
  -- А чей первый?
  -- Блейка. Он подарил мне платье. Но я его тебе потом покажу. Будет ошеломляющий сюрприз!
  
  
  -- К вам Доктор Смит. - Сообщила по селектору секретарша Джона.
   - Пригласите, пожалуйста.
   Джил вошла в кабинет и только приготовилась открыть рот, как Фогарти усиленно замахал руками, красноречиво показывая, чтобы она молчала. Джил растерялась, но поняв в чем дело, переключилась на производственные вопросы.
  -- Ты знаешь, что я осматривала эту малолетку?
  -- В курсе.
  -- Мы будем ее кесарить. И прежде чем назначим роды, я бы хотела показать ее психиатру.
  -- Мать согласна? - Джон описал указательным пальцем круг в воздухе и пожал плечами.
   Это означало, что он уверен, что кабинет прослушивается. Но где конкретно находится прослушивающее устройство, он не знает. Джил понимающе кивнула и продолжила:
  -- Да, она согласна. Девочка совершенно не понимает, что с ней происходит. Родители тоже в замешательстве. Если бы не абсурдность мысли, то мать уверовала бы в то, что ребенка ее дочке надуло ветром.
   Пока Джил и Джон обсудали ситуацию с предстоящими родами четырнадцатилетней пациентки, сотрудники Блейка откровенно скучали. С первого дня прослушки ни единого слова о клиентах Стива. В кабинете Фогарти, казалось, стояло табу на разговоры об отделении пластической хирургии.
   Каждое утро на рабочий стол Блейка ложились расшифровки записей. Но в них не было ничего, что могло бы его взволновать или насторожить. "Идеальный партнер. - Заключил, наконец, Стив. - Однако, осенью проект надо будет свернуть".
  
  
   Практически все эти годы Олег не чувствовал никакой ностальгии по покинутому дому. Он жил естественной жизнью здесь, в Америке. Сначала несчастье захлестнуло его, затем работа. Пока шлифовал язык, перестраивался под совершенно новый образ жизни, некогда было думать о том, чего не хватает. О том, что так радовало его в прошлом, что перехватывало дыхание, что вызывало слезы. Чувства ушли в подсознание.
   Возможно иногда они проявлялись как маленькая, невидимая, но все же беспокоющая занозка при виде ошалевших от Нью-Йорка туристов на Тайм-Сквер или от звука до боли знакомой русской бардовской песни, несущейся из дорогого автомобиля с персональным номерным знаком его хозяина "VOVCHIK" (Вовчик). Тогда, как настоящий врач, Олег немедленно "выдирал" занозу, а травмированное место обеззараживал.
   Он шел в любимый русский ресторан, где из вечера в вечер кучковались одни и те же, такие же как он иммигранты, и выпивал несколько рюмочек любимой водки, настоянной на хрене. Все здесь, вплоть до атмосферы, ничем не напоминало ему Россию. Даже цветные платки, стилизованные под Павлово-Пассадские, заменяющие скатерти на столах. А русская речь, сдобренная американскими словечками, сразу давала понять, на каком свете он находится.
   И вот внезапно страх разбудил в нем, как оказалось, спящую гидру. Он понял вдруг, что ностальгия, задавленная и залитая "хреновой" водкой, настолько велика, что справиться с ней в одиночку он врядли сможет. Страх поднял из глубин его души такие мутные воды, что Олег ужаснулся. Он вспомнил, что только там, на Родине, был по-настоящему защищен. Защищен даже фактом своего рождения. Он прочувствовал вновь все свои бессоные ньюйоркские ночи и понял, что затерялся здесь настолько, что стал чужим даже для самого себя.
   Вот тут-то и появилась госпожа Ностальгия во всей своей красе. Она окутала его своими трепетными одеждами и дала понять, что мир снова может быть прекрасен, если... Если он вернется назад, в город своего детства, юности, обретений и потерь. Впервые за столько лет, подталкиваемый Страхом, с одной стороны, и Ностальгией, с другой, Олег задумался над возвращением. Он никогда не принимал наркотики, но в эти моменты размышлений мог бы поклястся, что испытывал настоящую ломку. Душа раздирала его внутренности, а мысли мозг. Все металось и ненаходило успокоения.
   Вдруг, совершенно неожиданно, хотя нисколько не удивительно, в госпитальном коридоре он столкнулся с Джоном. Фогарти даже не поздоровался. Он лишь внимательно посмотрел Олегу в глаза. И там, в глубине этого тревожного взгляда застыл вопрос: "Ты думаешь, нам удастся выпутаться из всего этого?"
  -- Ты что, боишься? - Деланно-бодрым тоном, как бы выныривая из своего небытия, спросил Олег.
  -- Да.
  -- Не бойся, я с тобой. - Только и смог он ответить на это детское откровение.
  -- Спасибо, друг.
   Олег улыбнулся, уже совершенно естественно, и они продолжили каждый свой путь в противоположных направлениях.
  -- Стой. - Неожиданно для Олега окликнул его Джон.
  -- Что?
  -- Знаешь, сегодня мне тоже самое сказала Джил. Слово в слово.
  -- Она знает?! - Тихо, одними губами произнес Олег.
   Джон только кивнул. И они разошлись.
  
  
   Войдя в кабинет Блейка, Вероника первым делом оглядела шкафы с книгами. Найдя необходимую книгу, она достала ее с полки, а затем подошла к столу. "Ничего не трогать. Спокойно. Только смотреть и запоминать". Однако, запоминать особо было нечего. Стол был предельно организован. Ни одной небрежно брошенной бумаги, ни одного клочка с записью.
   Вероника вернулась к шкафам с книгами и стала открывать их один за другим. Как раз в том шкафу, где нашлась необходимая ей книга, внимание девушки приковала маленькая коробочка, очень похожая на ту, где она хранила свои контактные линзы. Вероника огляделась для уверенности, а затем медленно, одним пальцем, потянула коробочку к себе.
   Когда она открыла ее первое отделение, то не сразу поняла, что в ней находилось. В прозрачной жидкости плавал кусочек почти прозрачного тонкого винила. Девушка не сразу смогла выловить его из коробочки. Но как только пластик оказался в руке, он как бы сам собой прильнул к фаланге ее большого пальца.
  -- Боже, что это? - Прошептала Вероника.
   Приглядевшись по внимательнее, она наконец поняла, что это был накладной отпечаток пальца. Она быстро опустила его назад в жидкость, и закрыв коробочку, положила на место. Закрыв шкаф, Вероника направилась к выходу. В дверях она столкнулась со Стивом, который взглянул на нее вопросительно-вызывающе.
  -- Что здесь делает милая девушка?
  -- Простите, мистер Блейк, но вы не предупреждали меня, что я не могу пользоваться вашей библиотекой.
  -- Я не сказал, что вы не можете. Я спросил, что вы здесь делаете?
  -- Вот. - Вероника с улыбкой протянула ему книгу.
  -- Французская кухня?
  -- Я хотела научить Оливию печь круассаны.
  -- А-а? Похвально, похвально. Но, прошу вас, не увлекайтесь Францией. Ваша задача, познакомить моих детей с Америкой.
  -- В Америке тоже любят круассаны на завтрак. - Также мило улыбаясь парировала няня.
  
  
   Вероника вышла на станции метро "77 улица" и поднялась из подземки наверх. Здесь, у выхода, ее встречал Дэнис. Их отношения развивались стремительно. И сегодня он пригласил ее к себе домой, на семейный обед. Хотя день был по-летнему теплый, Вероника одела легкий светлый плащ, чтобы скрыть от Дэниса платье. Ей хотелось произвести на него впечатление.
   Миновав Дакоту - Мекку для всех поклонников Джона Ленона - дом, где он жил, и на пороге которого был убит, молодые люди вошли в подъезд прекрасного многоэтажного здания.
  -- Я уверен, что ты понравишься моим родителям. - Сказал Дэнис и обнял Веронику.
  -- А я уверена, что сегодня понравлюсь тебе. - Хитро улыбнулась она и начала растегивать пуговицы плаща.
  -- Подержи. - Девушка протянула кавалеру сумочку, а затем и верхнюю одежду.
   С минуту она удовлетворенно смотрела на впечатление, произведенное на Дэниса. Затем прошлась по холлу, как по подиуму, давая возможность платью показать всю свою мощь.
  -- Нравится?
  -- С ног сшибательно! Где ты купила такую красоту?
  -- Мне бос подарил. Помнишь, я тебе говорила.
  -- Блейк?
  -- Да. Он сказал, что этому платью почти столько же лет, сколько мне. Что когда-то давно он купил его для своей первой жены.
  
  
   Обед получился совсем не таким, как ожидали все. Но особенно расстроился Дэнис. Он ничем не мог объяснить странного, какого-то неестественно зажатого состояния своих родителей. Этот ступор напал на них сразу же, как только молодые люди вошли в квартиру. Радостные улыбки сползли с лиц, а затем заменились "радушными масками".
   Родители, которые собирались распросить Веронику буквально обо всем, за весь обед почти не проронили не слова. Они буквально заставляли себя реагировать на то, о чем за столом разговаривали Вероника и Дэнис.
   Это не просто поставило Дэниса в тупик. Это взбесило его. Он несколько раз извинился перед ничего непонимающей Вероникой, и почти сразу же после десерта предложил ей прогуляться. Но когда они оказались на улице, Вероника засобиралась домой. Дэнис хотел проводить ее до дома, но девушка позволила ему лишь оплатить такси, которое довольно быстро поймала.
  -- Что происходит в этом доме? Я могу знать? - Обиженным и раздраженным тоном спросил Дэнис родителей, вернувшись домой.
  -- Откуда на ней это платье? Кто эта девушка? Ты хорошо ее знаешь? - Также раздраженно, на вопрос вопросом ответила Джил.
  -- Почему вы не спросили у нее сами? Что это за представление?
  -- Понимаешь, сын, - серьезно, но миролюбиво начал Дик, - мы с мамой немножко испугались. Это платье связано с очень страшной для нас историей. Да ты и сам должен его помнить...
   И тут Дэниса как-будто осенило. Он вспомнил тот день, много лет назад. Он вспомнил свои ощущения от детского восхищения увиденным. Ему показалось, что тайна, которая спала где-то в глубине подсознания, вновь предстала перед ним. И вдруг он сможет разгадать ее? Вдруг разгадка близка? Вдруг она в этой комнате?
  -- Я познакомился с Вероникой в университетской библиотеке, куда зашел с другом. Сейчас она работает у Блейка няней. Все. Вернее, это почти все, что я о ней знаю. - Уже спокойнее начал он, скрывая от родителей ту информацию, которую просто не имел права разглашать. - А, вот еще что. Отец у нее врач, а мать домохозяйка.
  -- Она работает у Блейка? - Удивился Дик. - У моего боса? Ну тогда это многое объясняет.
  -- Что? - Все еще нервничая, спросила Джил.
  -- Ну, например, то, что Блейк совсем недавно подарил Веронике это платье. - Дэнис выжидающе посмотрел на родителей.
  -- А почему я ее у него ни разу не видел? - Спохватился вдруг отец.
  -- Да потому, что у тебя был отпуск. А она начала работать только что, когда жена Блейка приехала с детьми из Франции.
  -- Ах, да. Конечно... Так вот, платьев было два. - Продолжил воспоминания Дик. - На Алине, погибшей жене Блейка, и на ее двойнике.
  -- Но, когда Алину забрали из клиники, платья на ней не было. - Уточнила Джил. - Мы его разрезали для проведения операции, а затем выкинули. Оно ведь все было в крови.
  -- Значит это платье двойника.
  -- Какого двойника? - Спросил Дэнис. Его детская тайна действительно начинала открываться.
  -- От аэропорта до дома Алина не доехала. - Сказал Дик. - Туда доехала другая, которую Блейк через пару дней утопил, под видом своей жены.
   Родители, то и дело уточняя друг друга, рассказали сыну историю двадцатилетней давности. И хотя он сам был ее очевидцем, осмыслить происходящего тогда не мог в силу возраста. Сейчас, многое из сказанного Диком и Джил, становилось вдруг недостающим пазлом в уже имеющейся картине жизни человека, за которым наблюдали все агенты отдела Дэниса. И тут в нем заговорил профессионал.
  -- Па, ты думаешь, это можно доказать?
  -- Ни в коем случае! - Вскричала Джил.
  -- Мамочка, успокойся.
  -- Вы что, меня в тюрьму хотите упрятать?
  -- За что? - Хором спросили мужчины.
  -- Черт, черт, черт! Я знаю, что я говорю! За то, что я подменила ребенка!.. Сама... По просьбе Джона Фогарти...
   Дэниса так потрясла эта новость, что он на мгновение потерял бдительность.
  -- Ты хочешь сказать, что Вероника - не дочь Джона Фогарти, а дочь Стивена Блейка?!!
  -- Эта девушка - дочь Джона? - Прошептала не менее ошарашенная Джил.
   Дэнис взял себя в руки и попытался отыграть ситуацию назад.
  -- Ее фамилия Фогарти... Отец врач... Ей двадцать лет...
  -- Да, ты прав. - Согласилась мать. - Дочь Джона зовут Вероника. Не может быть стольких совпадений.
  -- Почему ты никогда не рассказывала мне об этом? - Спросил Дик. Но видя, как Джил переживает эту историю, подошел к ней, обнял и сказал, ласковым голосом. - Ладно, ладно. Я понимаю. Это была не твоя тайна. Ты и так слишком долго ее хранила.
  -- Теперь ее должен хранить я. - Добавил Дэнис. - Я обещаю тебе, ма, что ни словом не обмолвлюсь Веронике о том, что узнал сегодня от вас. К тому же, она любит своих ненастоящих родителей, как и они ее. Мама, можно я спрошу тебя еще кое о чем?
   Джил утвердительно кивнула.
  -- Ты сказала, что Алину увезли из клиники? Кто? Куда?
  -- Я не знаю. Мне было безопаснее ничего об этом не спрашивать. Я даже не уверена, что она выжила, после таких ранений.
  -- Но все же шанс на то, что настоящая мать Вероники жива, есть? - Вопрос Дэниса на этот раз остался без ответа.
  
  
   Олег открыл файл и подробно описал своих двух последних пациентов. За три летних месяца он успешно прооперировал более тридцати человек Стива Блейка. Иногда операции носили чисто символический характер. Например, пяти прооперированным просто пришлось убрать мешки под глазами, что было совершенно не трудно, с точки зрения пластической хирургии. Зато какой эффект! Каждый помолодел на десять лет, и уж конечно не выглядел, как прежде.
   Один из его последних пациентов выделялся из общего ряда совершенно одинаковых, замкнуто сдержанных профессионалов, маленькой червоточинкой, как охарактеризовал это в файле сам Олег. "В разговоре он употребляет немецкое слово "шайзе", что переводится как "дерьмо", и использует его в качестве вводного или "сорного" слова". Олегу показалось это важным, так как привычки иногда могут выдать человека, даже, если он изменил внешность.
   Все утро прослушивающая аппаратура Блейка записывала лишь клацанье компьютерной клавиатуры. Когда "кто-то", (а определить его было невозможно, так как он не проронил ни слова), закончил работу на компьютере и вышел из кабинета, в него вошел хозяин, Джон Фогарти. Он связался с секретаршей по селектору, и попросил ее чашечку кофе, затем, судя по звукам, тоже углубился в компьютерные дебри.
   Догадка, которая вдруг осенила Стива, требовала подтверждения. И он решил навестить Фогарти. Уже из машины он позвонил человеку, дежурившему на прослушке, и попросил сразу же сообщить ему о моменте, когда секретарша доктора отправиться на обед. Из предыдущих записей Стив знал, что по графику обед у этой дамы в районе двенадцати.
   В двенадцать ноль пять Блейк вошел в кабинет Джона. Джон оторвал взгляд от компьютера и от неожиданности вздрогнул.
  -- Простите. Я напугал вас. Но вашей секретарши не оказалось в приемной. А я здесь совершенно случайно. Буквально на пять минут.
  -- Ничего. Ничего. - Быстро взял себя в руки Фогарти. - Проходите. Присаживайтесь.
   Однако от наметанного взгляда Блейка не ускользнуло ни одно сокращение мышц на лице Джона. Стив увидел, как тот смутился, испугался, потом взвесил свои сомнения в уме и успокоился. "Неплохо для простой догадки. - Подумал он. - Необходимо проверить компьютер. Чувствую, что там что-то есть".
  
  
  -- Мне кажется, что у тебя какие-то неприятности. - Сказала Вероника, подойдя к отцу и обняв его за плечи. - Ты не хочешь со мной поделиться?
  -- Ну что ты, дочка. Какие неприятности? Просто много работы.
  -- Ты все еще думаешь, что я маленькая? А я все понимаю. Ты стал каким-то напряженным. Что происходит?
   Но в тот момент, когда Джон хотел попробовать иносказательно объяснить дочери ситуацию в клинике, зазвонил мобильный телефон Вероники.
  -- Ало? Прости, папочка. - На ее лице отразилось явное сожаление, и она вышла из кабинета отца.
   Джон поймал себя на мысли, что молчание дается ему тяжело. "А как же Джил молчала двадцать лет? Я действительно скотина. Женщина носила такой груз, а я специально изолировал ее от даже минимальной возможности обсудить ситуацию. И ведь ничего бы не произошло, если бы мы иногда вспоминали тот день. Ничего бы уже не изменилось... Другое дело - люди Блейка. Здесь опасность. Одно неосторожно сказанное слово может привести к краху всего бизнеса. Я не должен втягивать дочь в свои проблемы. Буду терпеть, хотя и трудно".
  -- Милая, прости. Я страшно перед тобой виноват. - Услышала Вероника в трубке расстроенный голос Дэниса.
  -- В чем? - Она решила не обижаться на испорченный вечер с его родителями, так как действительно не видела в происшедшем его вины.
  -- Ну, я не знаю... Все произошло из-за этого подарка Блейка. Черт! Лучше бы он тебе жевачку подарил.
  -- Почему жевачку? - Засмеялась девушка.
  -- Потому, что подушечки "Орбит" с двойной мятой навсегда избавляют от кариеса. А так мы приобрели большую головную боль. Ты знала, что мой отец работает у Блейка?
  -- Да. Ты говорил.
  -- А то, что моя мать работает в клинике твоего отца?
  -- Не может быть!
  -- Вот видишь, что с нами делает скоротечность жизни. Мы могли бы знать друг друга с самого твоего рождения. Расти вместе. Встречаться на семейных праздниках. А вместо этого познакомились только сейчас. Ты чувствуешь, что мы потеряли целую вечность? И все благодаря нашим родителям. Их занятости. Их отдаленности.
  -- Но твои же родители тоже ничего не знают о тебе? Ведь так?
  -- И твои. Это, родная моя, другое. Это работа.
  -- Так что там с этим злосчастным платьем? - Напомнила Дэнису Вероника.
  -- В день гибели первая жена Блейка была в этом платье. - Сказал он, отчетливо понимая, что правда противоречит официальной информации. Но он надеялся, что никто и никогда не расскажет девушке о том, что тогда произошло на самом деле.
  -- Не знаю, смогу ли я носить его после этого.
  -- Почему нет? Она же утонула в бассейне. Значит в момент смерти была в купальнике.
  -- Спасибо, успокоил. Я думаю, что оно какое-то роковое. Это платье. Женщина погибла. Блейк от него избавился с радостью. Твои родители, увидев меня, испугались.
  -- Подари его кому-нибудь, кто не причастен к этой истории.
  -- Ну уж нет. Во-первых, дареное не дарят. А, во-вторых, пусть на мне его чары закончатся.
  -- Его - да, но только не твои. Твои сводят меня с ума. И я хочу тебя видеть. Я люблю тебя...
  -- И я тебя...
  -- Увидимся завтра, так как я должен расцеловать тебя за информацию о маленьких виниловых штучках, которая дала нам такую подсказку, что ты и представить себе не можешь.
   Совершенно счастливая Вероника (от нежных слов любимого, и от успешно выполненного задания), вернулась в кабинет отца. Но момент откровения был упущен. Поэтому они поболтали о каких-то совершенно незначимых вещах.
  -- Папочка, я скоро познакомлю тебя и маму с моим молодым человеком. - Глядя на отца радостно сияющими глазами, заявила Вероника.
  -- Правда? И кто же он?
  -- Он? Пусть это побудет секретом еще несколько дней. Обещаю большой приятный сюрприз!
  
  
   Ночью, когда на этажах клиники оставались только дежурные сестры, недавно прооперированному сотруднику Блейка предстояло посетить кабинет главного врача.
   Он вышел из своей палаты и бесшумно подошел к высокой стойке, которая отделяла медперсонал от пациентов и визитеров. За ней, положа голову на руки, дремала молоденькая медсестра.
  -- Мне позвонил приятель... - Мягко и тихо начал говорить молодой человек.
  -- Что?! - Вскрикнула от неожиданности девушка. Но увидев перед собой мужчину в госпитальной пижаме, стала наскоро приглаживать свои слегка растрепанные волосы. - Ой, простите. Я кажется заснула.
  -- Ничего, ничего. - Попытался успокоить ее пациент. - Я сказал, что мне позвонил приятель, которого я попросил привезти мне книжку для чтения. Не спится, видите ли. Так вот, он привез. Он внизу. Можно я вниз спущусь?
  -- Конечно спуститесь. А может быть вам снотровное какое-нибудь дать? - Все еще чувствуя неловкость, спросила девушка.
  -- Ни Боже мой. Я от снотворного на следующий день как чумной.
  -- А он вас из клиники не выкрадет, ваш приятель? А то мне завтра влетит за вас.
  -- Зачем же я ему в бинтах нужен? - Резонно заметил молодой человек. - Я в таком виде - не партнер для обольщения хорошеньких девушек.
   Он вошел в лифт и нажал кнопку административного этажа. Там, кроме сестры, находился дежурный врач и анастезиолог, так как кабинеты администрации располагались рядом с палатами отделения акушерства и гинекологии. Пациенткам этого отделения частенько требовалась срочная помощь.
   Молодой человек остановился в холле у лифта, вне зоны видимости персонала, и стал прислушиваться. Из разговоров он понял, что минут через пять они пойдут пить чай в комнату отдыха.
   Вскоре, миновав пустую приемную, он вошел в кабинет Фогарти. Ключи были заранее изготовлены. Фонарик и блок памяти лежали в кармане. Включив компьютер, он перебросил всю, имеющуюся там информацию в маленькую пластиковую коробочку, по виду напоминающую зажигалку. Это и был блок памяти. Перед уходом из кабинета он осветил фонариком книжные полки, нашел, как ему показалось, подходящую книжку, и прихватил ее с собой, для алиби.
  
  
   Молодой человек, сидя за компьютером в кабинете Блейка, методично проверял файл за файлом базы данных клиники Фогарти. Большинство из них содержали чисто медицинскую информацию. Информация о пациентах была под формальным паролем, который использовался во многих госпитальных учреждениях. Информация о счетах и финансовой деятельности хранилась под паролями банков и именами бухгалтера клиники и самого Фогарти. Все это не представляло никакого интереса для Стива.
   Он нервно ходил по кабинету, время от времени подходя к окну и заглядывая через плечо на экран компьютера.
  -- Не хочешь связываться с профессионалами, - заметил Стиву молодой человек, - а эта головоломка не так проста, как тебе кажется.
  -- Зачем нам лишние свидетели? - Недовольно ответил он. - Неужели ты думаешь, что этот лапух-врач пользовался услугами шифровальщика, когда создавал свой файл? Чушь!
  -- Как знаешь... Сэкономили бы время.
  -- Лучше больше потратить времени, но зато потом спокойно спать.
  -- И то правда. - Вздохнул молодой человек.
  -- А ну-ка иди в директорий, где сказано, когда открывались файлы.
   Стив наклонился над столом и с неподдельным вниманием стал просматривать колонку цифр.
  -- Ага. Видишь? Если мы начали свой проект в начале лета, то и файл он открыл тогда же.
  -- Да ты гений, бос! - Молодой человек работал очень быстро, поэтому через считанные секунды на экране появилась очередная рамка, предлагающая ввести пароль. - Твой лопух не так уж и глуп. Спрятал свой файл в дебрях сток-маркета.
  -- Есть какие-нибудь предложения по доступу?
  -- Конечно! Он мог закодировать информацию под своим именем, под именем этого русского доктора или под твоим...
   Догадка оказалась абсолютно верной. При внесении имени Стивена Блейка в рамку, система приняла первую часть пароля.
  -- Если ты не против, теперь я подключу дешифратор. Думаю, за пару минут нас никто не засечет.
   На экране маленькой коробочки, с виду напоминающей мобильный телефон, с молниеносной скоростью запрыгали цифры и буквы. И действительно через минуту мельтишение прекратилось, так как машинка вычислила результат.
  -- Что это за абра-кадабра? - Спросил Стив, когда молодой человек, отсоединив дешифратор, ввел второй пароль.
  -- Не имею ни малейшего понятия. Набор букв и знаков: "S-V-O-L-O-C-H-`". Но сработало.
  
  
  -- Она рожает. Воды отошли. - Тихо сказала медсестра.
  -- Так что же вы стоите? - Вопросительно посмотрела на нее Джил. - Кладите на каталку и везите в операционную.
  -- Простите, Доктор Смит, но она никого к себе не подпускает.
  -- Надеюсь, вы позвонили психиатру, как только родители привезли ее к нам?
  -- Да, Доктор.
  -- Тогда пригласите в ее палату парочку медбратьев. И побыстрее.
   Сестра бросилась исполнять указание.
   Пикантность данных родов состояла в том, что родители этой четырнадцатилетней пациентки отказались от кесарева сечения. Они настолько решили оградить свое чадо от дальнейших жизненных проблем, что начали с "невозможности видимых шрамов от операции на теле дочери", а закончили "готовностью усыновить своего будущего внука".
   Джил обговорила с психиатром все возможные схемы, по которым могут пойти роды, и та уверила ее, что "никаких трудностей не возникнет". "Однако, вот они, в полный рост. - Подумала Джил, и тут же себя подбодрила: - А никто и не говорил, что будет легко..."
   Она вошла в палату и сразу же увидела это белотелое, как будто бескровное, существо. Девочка стояла забившись в угол, опираясь руками о стены, казалось даже не обращая внимание на боли, которые несомненно должны были вызывать схватки. Она смотрела на всех, как волчонок, враждебно учащенно дыша.
  -- Ложись на каталку. - Нераздумывая приказала ей Джил.
  -- Зачем? - Парировала та.
  -- Поедем в другую очень светлую палату, посмотрим из окна.
   В этой фразе почти не было смысла. Но только так сейчас можно было отвлечь ее от своих, Бог знает каких, мыслей.
  -- Пусть они не трогают меня. - Нервно сопя, проговорила девочка.
  -- Ты им не нужна. Они просто зашли в твою палату, потому, что ты кричала.
  
  
   Стивен попросил своего помощника уступить ему место за компьютером, и принялся внимательно изучать записи Джона и Олега. "Идея общения через компьютер конечно не нова, - думал Стив, - но надо отдать должное смекалке и осторожности этих докторишек". Однако, с каждой прочитанной им новой фразой, мнение Блейка менялось. Он просто не верил своим глазам.
   Олег и Джон излагали не просто свои "бредовые" умозаключения, они передавали друг другу ценнейшую следственную информацию. Они следили за каждым движением людей Стива. Они анализировали каждое произнесенное ими слово. Их описания и анализ были настолько верны и полны, насколько могли быть верны отчеты профессиональных разведчиков, работавших на Блейка. "Неужели желание жить может так активизировать мозговую деятельность?! - С восхищением подумал он".
  -- Ты только послушай, что эти черти тут пишут! - Вскричал Стив. - Это уму непостижимо! "Род деятельности Блейка несомненно связан со шпионажем. Скорее всего это промышленный шпионаж". А вот еще здесь: "Этот агент Блейка, по-видимому, долго работал в странах Ближнего Востока. Он предпочитает горячий чай всем остальным напиткам. Притом просит подавать его в кофейной чашке. Как известно, чай на востоке разливают в маленькие стеклянные стаканчики в подстаканниках. Людям запада они напоминают кофейные чашки. Этот человек привык выпивать чай по-малу, но часто".
  -- Феноминально! - Рассмеялся молодой человек. - Вот тебе и лопух.
  -- Мне не до смеха! - Грубо обрвал его Стивен. - Эти шутки затянулись, а господа зажились.
  -- Понял, бос. - Уже без тени юмора ответил помощник.
  -- Ликвидируем их в таком порядке: Фогарти, этот придурок, употребляющий немецкое словцо, и Казаринов. Как они его вычислили, "немца" нашего! Браво! Будем считать это издержками производства. А Казаринова уберем, как только он закончит последнюю операцию... Смерть Фогарти закроет ему рот надолго. Недаром он такой умный оказался.
  -- Я вот, что подумал, бос... - Осторожно начал молодой человек. Стив взглянул на него вопросительно и сторого. - А что, если у их пароля есть русский аналог? Не плохо было бы знать значение этого слова...
  -- У тебя есть какие-нибудь предложения?
  -- Конечно. Разрешите мне позвонить моему русскому знакомому в Бруклин. Он хозяин ресторана на Брайтоне.
   Стив пожал плечами, что в данном случае означало согласие. Помощник набрал номер и включил громкую связь. Объяснив приятелю суть вопроса, он по буквам продиктовал пароль. Через секундную паузу хозяин ресторана разразился смехом.
  -- Это кто это тебя так приложил? - Продолжая смеяться спросил он.
  -- Не гони волну, лучше скажи, что это значит?
  -- Прямого перевода нет. Однако, аналог по-английски звучит так - bastard - ублюдок, одним словом. Желаю удачи...
  
  
   Малолетка подошла к каталке и стала на нее залезать, опираясь не только на ноги и руки, но и на живот. Санитары инстинктивно подались вперед, но Джил жестом остановила их. В палату вошла врач-психиатр.
  -- Хочешь подышать космическим воздухом? Это забавно, обещаю. - Опять же жестом Джил показала медсестре на кислородную маску. Медленно поднося ее к лицу пациентки, она продолжила: - Я бы тоже хотела так, но сегодня твоя очередь.
   Та рефлексивно дернулась, но маску не отстранила. Санитары, ускоряя шаг, покатили ее в операционную.
   Через пару минут, когда все было готово к родам, девочка пожелала вдруг встать со стола. Молодые люди с двух сторон попытались удержать ее за руки, но она, с неожиданной силой просто-таки раскидала их.
   Психиатр засуетилась вокруг девочки, предлагая вколоть ей что-нибудь сильно успокаивающее. Но этого при нормальных родах делать категорически нельзя. Она не сможет тужиться. Все обсужденные сценарии полетели к черту. Джил, понимая, что они могут потерять ребенка, послала за Джоном.
   Джон появился мгновенно и тут же скомандовал санитарам "идти на новый приступ". Когда они прикрутили кисти рук девочки к ручкам стола, та завопила на всю клинику.
  -- Мне больно! Больно! Гады! Отпустите меня!
   Она сильно отбрыкивалась. И теперь задача состояла в том, чтобы поймать ее ноги и привести в нужное положение. Терпение Джил подходило к концу, когда Джон, неожиданно для всех, подошел к малолетке и наотмаш врезал ей по лицу. Та мгновенно стихла. Потом обмякла и застонала.
  -- А теперь, деточка, - строго и спокойно сказал Фогарти, - начинаем тужиться.
  
  
   Роды продолжались до поздна. Вернее, не сами роды, так как малыш появился через двадцать минут после оздоровительного удара Джона, а весь процесс приведения мамаши и сыночка в нормальное состояние.
   Когда Джон и Джил спустились в подземный гараж, было уже за полночь. Джил нажала на кнопку сигнализации на брелке, но машина только жалостливо пискнула.
  -- Неужели я опять забыла выключить свет в салоне. - С досадой произнесла она. - Аккумулятор сдох. Придется вызывать эвакуатор.
  -- Сегодня не суетись. Сделаешь это завтра. Садись в машину, я тебя отвезу.
   Джон, открыв пассажирскую дверь своей машины, отправился за руль. Джил, немного подумав, решила принять его предложением. Тем более, что день выдался на редкость тяжелый и нервный. Еще получаса ожидания в гараже она бы врядли перенесла.
  -- Если бы не твой плотный завтрашний график, то я бы непременно воспользовалась этой поездкой и затащила тебя в какой-нибудь ночной бар. - Загадочно улыбнувшись сказала Джил.
  -- А что, у нас есть повод что-нибудь отметить?
  -- У нас их целых два.
  -- Весь во внимании. Неужели я что-то пропустил?
  -- Ну, день моего рождения мы так и не отметили. А между прочим, муж подарил мне бриллиантовое кольцо.
  -- Повод первый принимается. А второй? - Джон мельком взглянул на Джил и увидел, что она сосредоточенно роется в сумочке. - Что ты там ищешь?
  -- Да кольцо. Я его перед родами в сумку положила. Уж больно камень большой, в резиновые перчатки не проходит. Вот, хочу тебе показать.
   Она еще немного покопалась в вещах, но затем решила отложить поиски до светофора или до более освещенного места на дороге.
  -- Второй повод более прозаический. - Снова улыбнулась Джил.
   Джон почувствовал эту ее улыбку и прибавил газку. Благо в этот час на дороге, по которой они ехали, машин почти не было.
  -- Не томи, а то от волнения на красный свет проеду. Штраф тогда будешь платить ты.
  -- Мы с тобой можем породниться. - Медленно, после паузы проговорила Джил.
  -- Что-о-о?!
  -- Эй, Джон, смотри на дорогу! Тут не только красным светом пахнет.
  -- Моя Вероника и твой Дэнис... Я правильно понял? - Джон действительно теперь больше смотрел на Джил, чем на дорогу. Она кивнула. - Ах вот какой сюрприз мне готовила дочка... Нет, после такого известия я сам не усну. Мне потребуется успокоительное. Недалеко от твоего дома есть какой-нибудь бар?
  -- Есть, ирландский паб.
  -- Едем туда, и ты мне все расскажешь.
  
  
   Как только машина Джона выехала из подземного гаража клиники, в кабинете Блейка заработала система слежения. Маленький маячок, прикрепленный к внутренней части корпуса машины, передавал информацию о маршруте Фогарти. На экране компьютера Стива высвечивался тоненький пунктир, ежесекундно продвигающийся по карте ночного города.
   Стив без сомнения мог бы поручить эту операцию своим подчиненным. Но, поразмыслив, он решил, что в его планы с пластической хирургией и так было посвящено много народа. Теперь он заканчивал проект, не предвещавший поначалу никаких проблем. Поэтому подчистить следы, его и только его задача.
   На связи с Блейком находилась лишь одна машина с водителем и снайпером. Им Стив время от времени сообщал маршрут Фогарти. Машина двигалась совершенно по другим улицам на приличном расстоянии от машины Джона тем самым не привлекая к себе ничьего внимания.
   Чем дальше Джон удалялся от центра города, тем ближе становилась к нему машина с людьми Стива. Теперь они ехали по параллельным улицам в одном квартале друг от друга. Внезапно пунктир на экране перестал продвигаться, а маленькая красная точка на его конце запульсировала. Стив быстро увеличил масштаб карты.
  -- Сворачивайте к бару. - Передал он по связи водителю. - Клиент, похоже, запарковался. Если успеете взять его в машине, действуйте. Если нет, покружите рядом до тех пор, пока он не выйдет из бара и вновь не окажется в машине.
  
  
   Джон уже собрался выходить из машины, как Джил остановила его.
  -- Только что нашла кольцо в сумке и тут же обранила его. Вот растяпа. - С досадой сказала она. - Подожди меня немножко. Оно где-то здесь, на полу.
   Когда машина людей Блейка появилась из-за поворота, Джил, отодвинув свое сиденье, согнулась в поисках кольца. Для удобства Джон включил в салоне свет. Двое пассажиров медленно приближающейся машины отчетливо разглядели только Джона, и водитель даже присвистнул.
  -- Смотри-ка, мишень сама себя освещает. Я такого еще не видел. - Потом он нажал кнопку связи с Блейком и доложил. - В машине клиент один. На улице никого. Приступаем.
   Поравнявшись с машиной Фогарти, водитель остановился и приоткрыл свое окно. Снайпер вскинул винтовку и установил ее на краю водительского стекла. Он решил целиться клиенту в сердце, а не в висок, так как голова Джона была повернута в сторону Джил, копошащейся внизу, и ему был виден лишь его затылок.
  -- Знаешь, Джон, - попросила вдруг Джил, - отодвинь-ка и ты свое кресло. Мне кажется я вижу кольцо у тебя под ногами.
   Он нащупал ручку регулирования сиденья и дернул ее на себя. Кресло мягко отъехало назад. В этот самый момент раздался хлопок, и Джон, вскрикнув, откинулся на кресло. Еще через секунду он сполз в сторону пассажирского места, почти накрыв собой Джил.
  -- Готов? - Спокойно поинтересовался снайпер.
  -- Отличная работа. Никаких признаков жизни. - Ответил водитель.
  -- Тогда поехали.
  
  
   Джил пришла в себя только после того, как липкая теплая жидкость потекла по ее шее. "Что же это такое? - В ужасе подумала она. - Это был выстрел, или мне показалось?" Она осторожно открыла дверь машины и, высвободившись из-под тела Джона, вылезла наружу. Без опоры он грузно рухнул на сиденье, издав при этом слабый стон. "Жив! - Забилось в мозгу Джил. - Скорее в больницу..."
   Она обежала машину и с неимоверным усилием, сдвинув Джона как можно дальше от руля, села на водительское место. Рассуждать или даже оказывать первую помощь, по ее мнению, не было времени. Повернув ключ в замке зажигания, она просто рванула машину с места так быстро, как только могла выдержать эта железная конструкция.
   Набрав одной рукой номер "911", Джил представилась врачом и затребовала немедленную информацию о ближайшем госпитале. Через несколько секунд ей сообщили адрес и сказали, что дежурная бригада встречает ее у дверей.
  -- Охарактеризуйте травму потерпевшего. - Сухо, по-деловому спросил мужской голос в трубке.
  -- Пулевое ранение. Думаю, в области сердца. Большая кровопотеря. - Немного подумав, Джил попросила. - Я за рулем... Сообщите, пожалуйста, его родственникам. Пусть они выезжают. Телефон... - И она продиктовала номер.
  
  
   Второй раз в жизни Джил испытывала такое нервное и моральное напряжение, которое сначала давало ей прилив бешеной энергии, а затем просто парализовало все ее тело. Она сидела в пустой комнате ожидания и, как ей казалось, не могла пошевелить даже пальцем. Когда дверь осторожно приоткрыли, она не отреагировала.
   В комнату вошел полицейский и, не говоря ни слова, опустился в кресло напротив Джил. Он долго смотрел на нее. Затем открыл дорожную папку и принялся что-то писать. Ей показалось, что прошел целый час, а полицейский все еще молчал и писал. Наконец он снова взглянул на Джил и мягким глубоким голосом спросил:
  -- Так что же все-таки произошло, мэм?
  -- Я не знаю...
  -- Рассказывайте только то, что знаете, мэм.
   Джил попыталась собраться с мыслями, и рассказала все до самого момента выстрела. Но как только она стала описывать свои поиски кольца и звук пули, пробившей стекло, слезы сдавили ей горло, и Джил разразилась рыданиями.
  -- За что?! За что они стреляли в него?! Он никому не делал зла...
  -- Я не знаю, мэм. Я пока этого не знаю. Но, может быть, вы спасли ему жизнь тем, что попросили отодвинуть сиденье назад. Пуля наверняка была направлена прямо в сердце.
   Закончив все формальности с полицейским, Джил решила выйти из комнаты в коридор. У больших металлических дверей с надписью "Операционная зона" стояла Мэри Эн. Джил сразу догадалась, что это она, хотя уже не помнила, когда в последний раз видела жену Джона. Мэри Эн взглянула ей в лицо и тихо заплакала. Джил обняла ее и притянула к себе. Так они стояли до тех пор, пока не подошла Вероника. А еще через минуту в дверях появился врач.
  -- Пройдемте со мной. Вы можете его увидеть.
   Джил пропустила женщин вперед, а сама слегка коснувшись руки врача, жестом попросила его задержаться.
  -- Я тоже врач. Скажите мне все. Мы работаем вместе с Доктором Фогарти.
  -- Работали. - Тихо проговорил хирург. - Он безнадежен. Задеты жизненно важные органы. Большая кровопотеря. Даже если сейчас мы перельем ему кровь, шансов выжить у него нет никаких. Но он в сознании. Поэтому поспешите с ним поговорить. Проститься.
   Джил закрыла рот рукой, чтобы не зарыдать снова. Но доктор погладил ее по плечу и добавил:
  -- Мы будем делать переливание. Сколько он проживет - зависит только от его организма. Но счет пошел на часы. Идите. Идите к нему.
  
  
   В палате Джона стояла мучительная тишина. Жена и дочь старались не плакать, хотя слезы против их воли так и текли по щекам. Джон дышал еле слышно и прерывисто. В какие-то моменты можно было подумать, что жизнь покинула его. Но уже через секунду он вновь открывал глаза и с грустью смотрел на близких. Он все понимал. И он прощался...
   Вошла медсестра и, наклонившись к Веронике, стала очень тихо что-то ее спрашивать.
  -- Простите, но я не знаю, какая у меня группа крови. - Также тихо ответила девушка.
  -- Тогда пройдемте со мной для анализа. - Предложила медсестра.
  -- Конечно.
   Она попыталась встать с кровати отца и высвободить свою руку из его руки, но Джон удержал ее.
  -- Найдите другого донора. У нас с ней разные группы крови. - Одними губами проговорил он.
  -- Хорошо, я сообщу это доктору. Минут через пять мы подготовим вас к переливанию.
   Медсестра вышла. А Джон попросил жену подать ему воды.
  -- Откуда ты знаешь, милый, какая у девочки группа крови? - Спросила Мэри Эн.
  -- Я знаю это с того страшного дня, когда она появилась на свет. - Медленно проговорил Джон. - У нашей дочери совсем другая кровь. Потому... что... она не наша дочь...
  -- Что ты говоришь?! - Вскрикнула Мэри Эн. - Что он говорит, Джил?!
   Джил все еще стояла у дверей. Она молчала и не знала, что отвечать. Извечная аксиома, где все тайное рано или поздно становится явным, опять подтвердилась. Но дольше она не могла сохранять это бессмысленное молчание, так как обе женщины с ужасом и надеждой смотрели на нее.
  -- Ты хочешь, чтобы я все им рассказала, Джон? - Он прикрыл глаза в знак согласия.
   Вновь вошла медсестра вместе с санитаром. Они взяли капельницу и каталку, на которой лежал Джон и стали перевозить его из палаты в операционную.
  -- Подождите еще минуту. - Попросил он. И, взглянув на жену, сказал: - Прости меня, любимая, я не могу уйти с этой тайной в душе... И ты прости меня, моя девочка. Я никогда не думал о тебе иначе, как о своем собственном ребенке.
   Санитар прикрыл за собой дверь, и Джил осталась наедине с Вероникой и Мэри Эн. Она стала рассказывать им все, что помнила о дне автокатастрофы, стараясь не упускать ни единого момента. Когда она сказала, что ребенок Фогарти погиб еще до рождения, Мэри Эн зарыдала.
   Вероника подошла к матери и, крепко обняв ее, принялась успокаивать.
  -- Раз уж его желанием было - поведать вам всю правду, то я скажу и то, о чем сам Джон может быть никогда не узнает. - Джил тяжело вздохнула и после паузы продолжила. - Вторую женщину привезли в клинику под именем Патрисии Пирс. Но позже, когда ее тело забирали, выяснилось, что ее звали Алина Блейк. Она была русской... Она была женой известного бизнесмена Стивена Блейка.
  -- Что?! - Вероника опустилась на пол рядом с креслом матери. - Вы хотите сказать, что я дочь Блейка и его первой жены?
  -- Я ничего о нем не знаю. Я только храню в памяти все имена и события того страшного дня. Я ничего не могу забыть.
   В свою очередь Мэри Эн крепко прижала к себе потрясенную Веронику. Она гладила ее по волосам и, заглядывая ей в глаза, приговаривала:
  -- Доченька, ты ведь не бросишь меня? Ты ведь не оставишь меня одну. Ты ведь моя девочка, да?
   Немного отойдя от шока, девушка взглянула на Мэри Эн, а потом, уткнувшись в ее колени, заплакала. Джил вышла из палаты и направилась в сторону операционной. В то же время из операционной вышел врач. Его расстроенное лицо не предвещало хороших известий.
  -- Доктор Фогарти впал в кому.
  
  
   День похорон выдался теплым и солнечным. В квартире Фогарти почти одновременно зазвонили два телефона. Вероника нажала на зеленую кнопку своего мобильника и ушла в свою комнату. Домработница, приглашенная в этот день для помощи в организации поминок, подошла к другому телефону.
  -- Мисис Фогарти, вас спрашивает Хелен Блейк.
   Мэри Эн побледнела, но, совладав с собой, взяла трубку.
  -- Дорогая моя, - услышала она взволнованный голос подруги, - я хочу приехать в похоронный дом и поддержать тебя.
  -- Конечно подъезжай. - Тихо ответила Мэри Эн, и тут же задала вопрос, который волновал ее больше самого разговора: - Ты будешь одна или с мужем?
  -- Стивен тоже хотел бы выразить свои соболезнования. Тем более, что они с Джоном в последнее время очень тесно общались по бизнесу. Но, к сожалению, у него срочные дела.
   Закончив разговор, Мэри Эн повесила трубку и на минуту присела у телефона. "Милый Джон, - остановив взгляд на портрете мужа, мысленно проговорила она, - почему же ты был такой скрытный? Почему ты не доверился мне? Вот видишь, дорогой, я даже не знала, что у вас с Блейком был общий бизнес... А Хелен знала. Что за человек этот Стив? Почему наши пути так часто пересекаются? Могу ли я хорошо к нему относиться или должна его ненавидеть? Кто он для меня теперь: друг или враг? И оставит ли он мне мою девочку?..."
  -- Одни вопросы. - Закончила вслух она.
  -- О чем ты, мама? - Спросила вошедшая в гостинную Вероника.
  -- Я о Блейке. Язык не поворачивается назвать его твоим отцом.
  -- Не надо беспокоиться. Я только что переговорила с моим парнем. Он посоветовал мне до поры до времени не открывать господину Блейку всю правду. Я с ним абсолютно согласна. Мне еще так много нужно обдумать. А сейчас совершенно не до этого.
  -- Доченька, ты что-нибудь знала о совместном бизнесе Стива и нашего папы?
  -- Ничего. - Покачала головой Вероника. - Давай спросим у Джил. Кстати, мой парень - это ее сын.
  -- Ну хоть одна хорошая новость за последние дни.
   Вероника улыбнулась и поцеловала Мэри Эн в щеку. Та, немного подумав, решила не откладывать разговор с Джил и набрала ее номер.
  -- Я уже выезжаю. - Услышала она в трубке вместо приветствия.
  -- Подожди, я хотела тебя спросить, что ты знаешь о бизнесе Джона с Блейком.
  -- Кто тебе это сказал? - Осторожно спросила Джил.
  -- Хелен, его жена.
  -- Насколько мне известно, это был и не бизнес вовсе. - Джил, памятуя предостережения Джона о прослушивании кабинета, с тщательностью подбирала слова. - Стив рекомендовал наше отделение пластической хирургии для какого-то своего высокопоставленного друга. Затем навещал его. Затем заходил благодарить Джона. Вот и все. - Предупреждая следующие вопросы Мэри Эн Джил решила закруглить разговор. - Я все-таки поеду, а то боюсь в пробку попасть. Встретимся там.
   "Она что-то недоговаривает. - Подумала Мэри Эн. - А может быть это опасно, знать все? Может быть поэтому Джон ничего нам не рассказывал? И стоит ли раньше времени этим интересоваться?".
  -- Одни вопросы...
  
  
   На кладбище собралось так много народа, что хозяевам машин с трудом удавалось находить место для парковки. Здесь были не только сотрудники Джона, близкие и друзья, но и университетские сокурсники, и те, с кем ему приходилось встречаться на медицинских симпозиумах и семинарах. Пришли даже некоторые бывшие пациенты и их родственники. Одним словом, людей, движимых душевным желанием, почтить память этого обычного человека, оказалось намного больше, чем порой при похоронах каких-нибудь известных политиков.
   Гроб опустили в яму, и близкие бросили туда свои горстья земли. За тем мимо Мэри Эн и Вероники стали проходить люди, каждый из которых выражал свое соболезнование.
   Уже рабочие уложили цветы и венки на могиле Джона. Уже пришедшие потянулись к своим машинам. Похороны подходили к концу. И вдруг Вероника увидела Стивена Блейка, идущего навстречу потоку людей с букетом красных роз. От неожиданности у нее сжалось сердце. Она наклонилась к матери и указала на приближающегося мужчину. Мэри Эн испуганно зажала платком рот и заплакала с новой силой.
  -- Примите и мои соболезнования. - Сказал Блейк, подходя к женщинам.
  -- Вы знали моего отца? - С "неподдельным" удивлением спросила его Вероника.
  -- Вот что значит - суета жизни. - Холодно ответил он. - Конечно знал. Моя жена - школьная подруга вашей мамы. Мне всегда казалось, что ваше лицо мне знакомо. Теперь я понимаю, почему.
  
  
  
   Все дни после гибели Джона, Дэнис не оставлял Веронику одну. Он, по их общей негласной договоренности, просто переехал в дом Фогарти. Он окружил девушку таким вниманием и теплотой, что она не думала ни о чем, кроме своего горя. Она часто плакала, подолгу молча разбирая свои детские фотографии. Дэнис не пытался увести ее от горьких мыслей. Он понимал, что Веронике нужно время. К тому же ее сердце разрывала двойная трагедия.
   Иногда Мэри Эн подходила к дверям Вероникиной комнаты, но не решалась войти. Дэнис же не брал на себя смелость утешения обеих. Он лишь готовил им еду, ходил по магазинам, убирал и разговаривал, когда либо Вероника, либо Мэри Эн желали с ним поговорить. Дочь пыталась осмыслить потерю своего приемного отца и обретение биологического, потерю родной матери и горе приемной. Мать, предчувствуя предстоящие перемены в их жизни, обмирала от одной мысли, что она может лишиться Вероники.
   Однажды Вероника проснулась очень рано и решила приготовить всем завтрак. Услышав шум на кухне, Дэнис вышел на звук. Он сразу увидел, что девушка изменилась. А это означало, что она приняла для себя какие-то решения.
  -- Я позову маму и сейчас вернусь. - Сказала она, и впервые за столько дней обняла Дэниса и поцеловала.
  -- Мамочка, ты проснулась? - Услышал он голос Вероники, уже доносящийся из спальни Мэри Эн. - Иди завтракать.
   Когда они все вместе сели за стол, девушка оглядела их спокойным взглядом и так же спокойно сказала.
  -- Жизнь продолжается. И я вас люблю.
  -- Я тоже люблю тебя, доченька. - Не удержалась от слез Мэри Эн.
  -- Мамочка, ты навсегда останешся моей мамой. А вот другого отца мне не нужно. Я знаю Блейка. И не хочу говорить ему, что я его дочь. Пусть все будет, как было. Папа... Мама и я. И Дэнис.
  -- Спасибо тебе, девочка, за эти слова. - Всхлиповая, проговорила Мэри Эн.
  -- Только я надеюсь, ты не будешь против, если Дэнис поможет мне разыскать моих русских родственников?
  -- Конечно нет.
  -- Ты мне поможешь, Дэнис?
  -- Конечно, дорогая.
   Они молча продолжили завтрак.
  
  
   Сколько лет. Сколько долгих лет разделяли Алину с этой страной. После катастрофы ее никогда не тянуло в Америку. Хотя и до катастрофы, жить здесь - не было пределом ее мечтаний. Теперь она возвращается сюда, чтобы впервые увидеть свою дочь. Она не могла, да и не хотела думать о предстоящей встрече, так как понимала, что реальность все равно будет другой, нежели ее представления.
   Ей объяснили, что встреча эта стала возможной только теперь, когда Джон Фогарти перед смертью рассказал жене и дочери всю правду о подмене ребенка. Вероника через своего парня попробовала навести справки о родственниках ее "погибшей" матери в России. Вот тут-то информация и попала в руки наших спецслужб.
   Разыскать Алину не составило большого труда, так как она работала в Посольстве России в Лондоне. Ее долго инструктировали, а затем разрешили ехать в Нью-Йорк.
   Тогда, в юности, после разрыва с Олегом, ей было все равно как распорядиться своей судьбой. Она уже никого не любила, и, как ей казалось, не полюбит никогда. Юношеский максимализм...
   Сейчас, глядя на все с высоты прожитых лет, она понамала, что счастье испытывало ее, и она не выдержала испытания. Иногда нужно переждать бурю, чтобы увидеть яркое солнце. Но разве хватает на это сил и терпения? Потом раскладываешь эпизоды своей жизни, как карты в пасьянсе, а пасьянс не сходится. Почему? Да потому, что бежать от настоящей любви нельзя. Нужно быть готовым к тому, чтобы прощать, быть прощенным, беречь чувства и ценить каждый прожитый день. А еще почаще говорить мягкое и искреннее "да", взамен жесткому и бескомпромиссному "нет".
   К сожалению, никто нас этому не учит. И в умных книжках ничего не пишут, кроме как о несчастной неразделенной любви. И родители стесняются об этом говорить. Да и слушаем ли мы родителей в молодости?.. Всем ясно, как "не надо", а как "надо" не знает никто.
   После знакомства Алины со Стивеном Блейком, вернее, после ее согласия на брак с ним, она получила приглашение на Литейный четыре. Ни сама повестка, ни безликие коридоры известного здания Комитета Государственной Безопасности, ни даже вид из окна на внутреннюю тюрьму не испугали ее. В разговоре с приятным мужчиной лет сорока в очень уютном и со вкусом обставленном кабинете, Алина не почувствовала никакого напряжения.
   Слегка полнеющий гэбэшник в штатском не пытался произвести на нее впечатление, но расположил к себе сразу, одними ему известными приемами. Алина слушала и отвечала, когда он задавал простые вопросы.
  -- Только я ничего подписывать не буду. - Как бы между прочим, в разговоре заметила Алина.
  -- А я вас не вербую. - Мягко парировал гэбэшник.
   Он опять справшивал, а она опять отвечала. Затем он подошел к существу вопроса. К ее нынешнему жениху, и к ее предстоящему отъезду.
  -- Надеюсь, я не очень обременю вас, если и впредь иногда буду задавать вам несложные вопросы, а вы любезно не откажете мне в ответах?
   Алина только пожала плечами. И хозяин кабинета продолжил.
  -- Вы в курсе, что перед отъездом должны будете полностью оплатить ваше образование в Университете?
  -- Вообще-то да. Но я надеюсь, что мой жених сможет это сделать за меня.
  -- Не стоит волноваться. Я с удовольствием возьму все рассчеты на себя. Пусть это будет моим свадебным подарком для вас.
   Он продолжал также мягко улыбаться, ровно излагая свои мысли. Но Алине вдруг показалось, что существо этого человека как-будто напряглось и превратилось в скользкий резиновый шар, к которому невозможно подступиться. Он круглый, неуязвимый. Он не по зубам, да и не по когтям. Бесполезно. Тогда Алина просто подтвердила то решение, которое он уже давно принял за нее, чтобы поскорее покинуть этот уютный кабинет, куда никогда не донесется крик из внутреннего дворика серого здания.
   Она ни о чем не жалела. Ее жизнь походила на плохой детектив, так как все в ней было полумерно. Но это была ее жизнь, которую вспять не повернешь. Вот только ей очень хотелось вступить в ту же воду дважды, чтобы еще раз уговорить себя, что жалеть действительно не о чем. Ей хотелось вновь увидеть Стива, человека, который долго планировал ее смерть. Ей хотелось вернуться в Россию, после стольких лет работы в различных дипломатических миссиях. Ей так хотелось случайно встретить Олега... Она верила, что вода прошлого, даже утекая, оставляет необоримую фантомную память, которая возвращается, как только ты вновь вступаешь в эту воду.
   Алина естественно не могла помнить ту клинику в Нью-Йорке, куда ее привезли после автокатастрофы. Но именно это здание ей захотелось увидеть больше всего, как только она задумалась над предстоящей поездкой в Америку. Пока ее девочку будут готовить к встрече с ней, Алина посетит клинику, пройдется по этажам, попробует представить, как все было.
   Коллеги по работе подготовили для нее полную информацию обо всех участниках той истории. Она представляла себе Джил и осознавала мотивы, заставившие эту женщину подменить ребенка. Она заочно хорошо знала Мэри Эн и была бесконечно ей благодарна за свою дочь. Она была в курсе нынешнего положения ее бывшего мужа и его семьи.
   Остановившись на минуту, чтобы перевести дух, возле стеклянных дверей клиники, Алина стала разглядывать всех входящих и выходящих людей. И вдруг как будто током ударило в самое ее сердце то, что она не предполагала увидеть. Из дверей вышел и тоже остановился мужчина, которого Алина несомненно знала. Это был Олег.
   Олег посмотрел на нее, затем на часы, затем, осмыслив увиденное, вновь на нее. Алина от неожиданности заторопилась и быстро вошла в здание. Он инстинктивно повернулся, чтобы последовать за ней, но вовремя осадил себя. Закрыв лицо руками, Олег подумал: "Слишком невероятно, чтобы быть правдой". "Неужели это он? - Подумала Алина. - Почему здесь? Почему в Нью-Йорке?".
   В тот же день она связалась с Петербургом и попросила старых друзей в органах навести справки об Олеге. Из факса, полученного через пару часов, следовало, что господин Казаринов давно работает именно в этой клинике пластическим хирургом. Основание, по которому он остался в Америке (кроме официального рабочего контракта), было желание находиться рядом с могилой дорогого ему человека, похороненного в Нью-Йорке.
  
  
   Он никогда не думал, что встреча с "призраком" так его поразит. Эта женщина у госпиталя не может быть Алиной. Даже, если двадцать лет назад он не видел ее мертвой, так как Алину хоронили в закрытом гробу, все документы и свидетельства очевидцев подтверждали ее смерть. Эта женщина как-будто бы сошла с фотографий, которые так бережно он хранил. Чуть-чуть постаревшая Алина...
   Все то же: и длинные темнорусые волосы, и этот немного отрешенный взгляд, смотрящего в себя человека, фигура и даже жест, которым она откинула со лба прядку. "Бывают в мире необыкновенно похожие друг на друга люди. - Успокаивал себя Олег. - Бывают абсолютные двойники. И скорее всего, если бы я с ней заговорил, то сразу бы понял это. Зачем "она" вновь пришла в мою жизнь?".
   Олег только сейчас осознал, что сидит в машине на госпитальной парковке уже битый час. Последняя его мысль никак не отпускала его. Если к нему из царства мертвых приходят видения, значит это знак свыше. Знак. Но о чем? Может быть Джон просит его отомстить за свою смерть? А может быть Алина тоже была убита, а не утонула в бассейне? Ведь до гибели Фогарти, Олег и представить себе не мог, что Блейк способен на циничное убийство. А если это убийство связано с их общим с Джоном компьютерным файлом? То он, Олег - следующий. От какого-нибудь несчастного случая его разделяет пара операций. Затем Блейк свернет свои заказы, и...
   - Надо что-то делать. - Произнес он вслух. - Самое время уезжать.
  
  
   На следующий день не задолго до начала работы Олег заглянул в специализированный театральный магазин. Он был уверен, что после смерти Джона, Стивен захочет общаться с ним напрямую, а значит, скорой встречи не избежать. Он и сам не мог себе объяснить, но что-то подталкивало его хотя бы незначительно изменить свою внешность. И хотя он не сомневался, что Блейк имеет на него полное досье с фотографией, однако до сих пор он так и не видел его настоящего лица. Они встречались дважды: один раз в кабинете Джона, другой - в коридоре. И оба раза Олег был в маске.
   Он прошел мимо витрин с париками, гримом и кремами.
  -- А усы у вас есть? - Поинтересовался он у молоденькой продавщицы.
  -- Да. И усы, и бороды - в конце зала.
   "А почему бы и нет? - Подумал Олег. - На всякий случай куплю и бороду. Отрастить все равно не успею". Он подошел к последней витрине и увидел вожделенные усы и усики, бороды и бородки. Другая милая девушка предложила Олегу помощь в выборе размера и цвета.
   Он долго крутился перед зеркалом, прикладывая к лицу то одно, то другое. Наконец он остановился на вполне классическом варианте, который выглядел наиболее естественно. Продавщица тоже одобрила этот выбор.
  -- Только мне бы хотелось вот здесь, на бородке, пятно седых волос. Можно покрасить?
  -- Вообще-то мы не делаем этого... - Улыбнулась его странной просьбе девушка. - Хотите я сделаю для вас спецзаказ?
  -- Нет. Я хочу покрасить.
  -- Ну что ж. Я спрошу, сможет ли вам помочь наш штатный гример?
   Через минуту Олег обсудил с театрального вида дамой преклонных лет размер и вид седины на "своей" бородке. Еще через пять минут все было готово.
  -- А знаете, - сказала дама, в последний раз примеряя заказ на лице клиента, - так выглядит интригующе и, я бы даже сказала, нервирующе. Отвлекает внимание от самого человека, потому, что все время хочется замазать эту ошибку природы, это неестественное пятно.
  -- Гениально! - Улыбнулся Олег. - Это как раз то, что мне сейчас нужно: отвлекать и нервировать.
   Он сел в машину и поехал в сторону клиники. После смерти Джона, все основные хозяйственные дела временно взяла на себя Джил, что давало ему возможность также плотно, как и раньше, заниматься хирургией. Мэри Эн предлагала разделить ведение дел между ним и Джил, но он внес встречное предложение. По мнению Олега, руководство должно было перейти к родственникам Джона, а значит к жене и дочери. Однако этот альтруизм не вызвал понимания, как у Мэри Эн, которая не стремилась осваивать медицинский бизнес, так и у самой Джил.
   Джил была готова взять руководство клиникой в роли главного врача на себя. Будучи столько лет правой рукой Джона, такое предложение означало бы для нее карьерный рост. Олег отдавал себе отчет, что с ее точки зрения поступает эгоистично, отвергая предложение Мэри Эн в пользу семьи, а не Джил. Но в данном случае им двигал совсем не эгоизм, а страх за ее безопасность и подспудное желание "бежать с тонущего корабля".
   А если он все бросит и уедет, что станет с Джил тогда? Ведь она такой же свидетель преступления, как и он? Олег почти не сомневался, что за гибелью Фогарти стоял Блейк. Ничего невозможно доказать, однако других опасных контактов у Джона не было. А это значит, что Блейк знает о них больше, чем они предполагали. Возможно, он знает и то, что Джил в деле.
   "Бежать или остаться? А может быть лучше сделать так?.." - Одна очень простая мысль вдруг озарила Олега. Он даже рассмеялся от удовольствия. "Ты, господин Блейк, что-то там говорил о моем отличном чувстве юмора? - Вспомнил Олег их единственный разговор в кабинете Джона. - Ты даже не догадываешься, насколько же ты был прав..."
   Поднявшись на административный этаж, он нашел Джил в кабинете Джона. Молча подойдя к столу, он написал на бумажке, чтобы она взяла ключ от туалета для сотрудников клиники и следовала за ним. Когда Джил кивнула, Олег скомкал бумагу, положил ее в карман и вышел из кабинета.
  -- Тебя искал Блейк. Он хочет с тобой встретиться. - Тихо сказала Джил, когда они заперли дверь туалета изнутри.
  -- Здесь можешь говорить в полный голос. - Также тихо ответил Олег.
   Они рассмеялись.
  -- Мне нужна твоя помощь. - И Олег выложил ей весь свой безумный план.
   Во время его рассказа Джил несколько раз вскрикивала что-то вроде "О, Господи!" и "Не может быть!". Но как только он закончил, она замахала руками и шепотом "закричала":
  -- Я все устрою! Ты ведь наверное не знаешь, что мой муж работает в охране Блейка? А моя дочь временно сидит с его детьми.
  -- Вот это да!
  -- Твой план во-многом хромает. Но сегодня вечером я его проработаю до мелочей, и тогда мы приступим. - Глаза Джил горели от азарта. - Ты даже не понимаешь, что спасаешь тем самым сразу несколько жизней и в прямом, и в переносном смысле...
  -- Почему же не понимаю? - Улыбнувшись спросил Олег. - А для чего же я это тогда делаю?
  -- Для того, чтобы повеселиться!
   Они вновь засмеялись.
  -- Я сам позвоню Блейку и назначу встречу. - Сказал Олег, выходя из туалета.
   Джил, выйдя следом за ним, поймала на себе удивленный взгляд двух медсестер, проходивших мимо. Она поджала губы, вскинула голову и по-начальственному направилась в кабинет глав-врача.
  
  
   Когда партитура расписана, главное, в слаженном коллективе, сыграть по нотам. Олег, даже после детального обсуждения их плана с Джил, не мог поручиться за слаженность этого мифического коллектива. Более того, он никак не мог принять окончательного решения: что в конечном счете "достоин" человек, убивший его единственного американского друга, и, возможно, имевшего отношение к гибели его любимой женщины?
   Однако, медлить уже было нельзя. Полиция, после смерти Джона, так близко подобралась к клинике, что возможно дни отделяли Олега от добровольно-принудительного похода в ФБР и чистосердечного признания насчет операций и денег за них, отложенных на специальный счет. В этом случае Олег подпадал бы под официальное расследование, как и Джил, а может быть и семья Джона. Клинику пришлось бы закрыть на неопределенный срок, что надолго отпугнуло бы от нее и нынешних, и потенциальных клиентов. В этом случае Стивена Блейка наверняка бы арестовали, и он понес бы наказание в рамках закона. А может быть и откупился бы...
   Поэтому его план, как ему казалось сейчас, был единственно верный: собственная месть Блейку и последующий отъезд в Россию. В этом случае Олег сохраняет репутацию семьи Фогарти и самой клиники. Никто, кроме него, ответственности не несет. А его еще надо найти в дремучих российских закоулках.
  -- Мистер Блейк? Вас беспокоит Олег Казаринов. - Олег пытался "усмирить" свой хрипнувший от волнения голос.
  -- Неужели вы вновь простудились? - С видимой иронией поинтересовался Стив.
  -- Нет, нет. Просто с самого утра ни с кем не разговаривал.
  -- Я первый. - Вновь улыбнулся Блейк. - Что ж, это делает мне честь.
  -- Вы хотели со мной встретиться?
  -- Да, для окончательного рассчета.
  -- Замечательно, я бы тоже не хотел ничего продолжать в сложившейся ситуации.
  -- Надеюсь, две плановые операции вы завершите?
  -- Конечно. Можете не сомневаться.
   Они договорились о встрече через неделю. "Ну вот, самое страшное осталось позади. - Успокоил себя Олег. - Теперь игра пошла на время: кто первым успеет нанести удар, тот и выиграет".
  
  
   После завтрака Стивен собирался в клинику для встречи с "этим странным русским", но неожиданно в кабинет вошла Хелен и попросила его взять вместо водителя, любого другого человека из охраны. Она мотивировала это тем, что няня Вероника отправляется с детьми в музей, на выставку немецкой игрушки. Водитель Стива был профессиональным телохранителем, поэтому, как сказала жена, она будет чувствовать себя намного спокойнее, если с детьми поедет именно он.
   Такое бывало и раньше. Хелен очень симпатизировала этому немногословному и годами проверенному человеку. Иногда она сама пользовалась его услугами, особенно если дело касалось походов в публичные места в моменты предпразничных распродаж. Вся остальная домашняя охрана Стива была, по ее мнению, бесплатным приложением к нему, что-то вроде лакеев при входе в дом, в чьи обязанности входило услужливое открывание дверей подъезда и дверей машины. Поэтому, как только она услышала о желании детей пойти с няней на выставку, она тут же позаботилась об их безопасности.
   Конечно же ей было невдомек, что Вероника и Дик тонко сыграли на ее пристрастиях. Теперь Дик то и дело появлялся в холле, чтобы в нужный момент попастся на глаза Стиву, что, впрочем, было излишне, так как с утра из охраны в квартире находился только он. И действительно, после того, как Вероника с детьми уехала в музей, Блейк попросил Дика подготовить машину.
  
  
   Этим утром Олег, по договоренности с Джил, обосновался в кабинете Джона. Он попросил секретаршу принести ему настольное зеркало, а когда та уже собиралась закрыть за собой дверь, сказал чтобы она ничему сегодня не удивлялась.
   Первую удивительную вещь Олег сотворил за несколько минут. Он достал усы и бродку и аккуратно наклеил их себе на лицо. "Береженого Бог бережет. - Подумал Олег, глядя на свое отражение. - Хотя, кому суждено быть повешенным, тот не утонет". Он чувствовал, как им вновь овладевает ужас. Этот странный человек с холодными глазами и интеллигентскими манерами действовал на Олега, как ощутимый источник постоянной опасности. Вокруг Блейка, казалось, был растворен ужас. И кто хоть на миг оказывался в этой его ауре, должен был чувствовать этот ужас, должен был бояться чего-то, совершенно неизвестно чего.
   Так думал Олег. На самом деле он не отдавал себе отчет, что все эти маски на лице, весь этот театральный камуфляж нужны были ему лишь для того, чтобы Стив не узнал в нем молодого человека, который много лет назад сопровождал родителей Алины в поездке в Америку. И скорее всего ничего бы не изменилось, если бы Стив и узнал, но что-то подсказывало Олегу, что лучше этих параллелей не проводить.
   Вошла секретарша, чтобы доложить о мистере Блейке, ожидающем в приемной. Она на мгновение застыла в дверях, но быстро взяла себя в руки.
  -- Вы просили ничему не удивляться. - С улыбкой кивнула она и вышла.
   В ту же самую минуту, как Блейк вошел в кабинет Джона, в приемную на ципочках вошла Джил. Она приложила палец к губам, давая понять секретарше, чтобы та молчала.
  -- Ничему не удивляться. - Прошептала девушка.
   Блейк присел в кожаное кресло не дожидаясь приглашения. Он по-пристальнее присмотрелся к Олегу.
  -- По-моему, у вас не было раньше ни усов, ни бороды? - Прервал он затянувшееся молчание.
  -- Зима скоро. - Ответил Олег.
  -- Да, пора в жаркие страны.
  -- После нашей совместной работы я непременно возьму отпуск.
  -- Куда едете, если не секрет? - Стив привстал с кресла и положил пластиковый кейс на стол перед Олегом. - Вот. Будет на что покутить.
  -- Во Францию. - Олег помолчал, потом, придвинув кейс поближе, добавил. - Давно не был в Париже. А вернее, никогда.
   Блейк засмеялся, но глаза так и остались ледяными.
  -- Кофе, чай, соду? - Как бы между прочим спросил Олег, открывая чемоданчик и проявляя деланую "заинтересованность" к деньгам.
  -- Крепкий кофе с двумя кусочками сахара и со сливками.
   Олег нажал кнопку селектора и попросил секретаршу принести им кофе. Джил еще раз приложила палец к губам, быстро схватила поднос с пустыми чашками и вышла из приемной. Через минуту она принесла поднос обратно. На нем все было сервировано. Сливки для Блейка, лемон для Олега. Фарфоровая сахарница, полная маленьких белых кубиков сахара. Миниатюрные серебряные кофейные ложечки.
   Джил показала пальцем на поднос, а затем на дверь. Секретарша что-то проговорила одними губами, и тут же принялась исполнять свои прямые обязанности.
   Как только девушка вернулась назад, Джил шепотом предложила ей пойти домой.
  -- На сегодня все. Оплата будет за полный день. - Сказала она. - А завтра, все как обычно.
   Секретарша улыбнулась, радуясь такой редкой возможности - погулять за счет компании, и, быстро собрав свои вещи, ушла. Через несколько минут в приемную вышел Олег. Он осторожно закрыл за собой дверь и присел на свободный стул.
  -- Принеси в кабинет несколько шприцев с наркотиком. Будем колоть его по часам.
  -- Ты все сделал так, как надо? - Поинтересовалась Джил.
  -- Конечно. То, что я сейчас пошумел дверью кабинета, по звукам должно означать, что мы с Блейком расспрощались, и он ушел.
  -- Как только все уйдут домой, я привезу сюда каталку.
  -- Комнату для него я подготовил.
  -- А я проинструктировала медперсонал, что у нас на отделение будет лежать больной с психическим расстройством, который нуждается в пластической операции. А еще он непредсказуем, поэтому, по настоянию его родственников, мы должны колоть его успокаивающими препаратами.
  -- Ты можешь мне гарантировать, что за тот срок, который он пролежит у нас, он подсядет на наркотик?
  -- Я гарантирую, что он подсядет на него уже через пару дней. Я хорошо подготовилась. Можешь не сомневаться.
  -- И последнее, - подытожил Олег, - я дам тебе номер счета, с которого все деньги до последнего пенса должны быть переведены в Фонд помощи детям, стардающим раковыми заболеваниями.
  -- Я дам распоряжение нашему бухгалтеру. И проконтролирую это. - Заверила Джил.
  -- Не забудь в переводе денег указать имя Джона Фогарти. Это было его завещанием...
  
  
   После того, как Дик высадил Блейка из машины, он на всякий случай, уточнил у хозяина, сколько тот пробудет в клинике. Затем он вернулся на свое водительское место и принял скучающий вид. Но, как только Стивен скрылся из виду за стеклянными дверьми госпиталя, Дик поспешил отъехать.
   Он припарковался на соседней улице. Через пятнадцать минут туда же на своей машине подъехала Джил. Она передала ему конверт, мобильный телефон в пластиковом пакете и, ни слова не говоря, поехала назад в клинику.
   Буквально в двух кварталах от госпитального здания он вновь остановился, чтобы забрать двух пассажиров. Это были мужчина средних лет и молодая, очень привлекательная, броско одетая блондинка. Даже неворуженным взглядом было видно, что мужчина похож на Блейка, как две капли воды. И если это был не сам Блейк, то либо его брат-близнец, либо двойник.
  -- На сиденьи, рядом с вами лежит конверт с деньгами, водительским удостоверением хозяина и его кредитной карточкой. - Не оборачиваясь к пассажирам, начал инструктаж Дик. - Вы должны зарегистрироваться под его именем. Расчет с гостиницей сразу, и его кредиткой. Деньги для вас. Его мобильный телефон из пакета до поры до времени не вынимать и не включать ни при каких обстоятельствах. На нем не должны остаться ваши пальчики. Через час Лили спустится в лифте на второй этаж и отдаст мне документы. В одинадцать часов, не раньше, можете выметаться из гостиницы. Но мобильник засуньте под подушку. Да, вот еще что. Из гостиницы выходите шумно. Чтобы вас непременно заметили.
   Двойник Блейка открыл конверт и, пересчитав деньги, улыбнулся.
  -- Все тип-топ, бос. Будет сыграно в лучшем виде.
  -- Тебе оставить контрамарку на наше новое шоу? - По-деловому поинтересовалась у Дика блондинка. Она имела ввиду настоящее Бродвейское шоу, так как оба пассажира были актерами и хорошими приятелями Дика.
  -- Конечно, дорогая, и не только мне. Жене, сыну и его девушке.
  -- Счастливчик. - Засмеялась Лили. - И душка. Передавай привет Джил.
  -- Спасибо. - Дик улыбнулся, глядя на парочку в зеркало заднего вида. - Мы приехали. Удачи вам.
  
  
   В районе полуночи Дик подъехал на машине к дому, в котором жили Блейки. Он знал, что жена боса не станет волноваться из-за позднего отсутствия Стива. Однако, ровно в двенадцать на мобильный телефон Дика позвонила Хелен.
  -- Где мой муж? Почему его телефон не отвечает? Он ушел утром, а сейчас уже полночь.
  -- После встречи в госпитале с глав-врачом, я отвез его в гостиницу на деловой обед. Возможно он все еще там?
  -- Ты отлично знаешь, что он старается не есть после девяти. - Раздраженно возразила Хелен.
  -- Я сижу в машине и жду его звонка. - Уточнил Дик.
  -- Дай-ка мне название и адрес гостиницы.
   "Ну вот, - подумал Дик, - сейчас она позвонит туда, и портье ей скажет, что мистер Блейк, в сопровождении какой-то блондинки, рассчитался за номер и ушел из гостиницы в неизвестном направлении. Такси не заказывал". Его мобильный телефон вновь зазвонил.
  -- Немедленно приезжай домой! - Голос Хелен был сильно взволнован.
   "Началось...". Он оставил машину в подземном гараже и на лифте поднялся на этаж. Хелен мгновенно открыла дверь, как будто все это время стояла в прихожей, ожидая его.
  -- Я позвонила в полицию.
  -- Я думаю, правильно, мисис Блейк. Я тоже очень волнуюсь. Что сказали в гостинице?
  -- Что он был не один... - Хелен беспомощно взглянула на Дика. - Ты это знал? Ты знал?..
   Как только Дик приготовился соврать "честно" глядя ей в глаза, в дверь вновь позвонили. На пороге стояли два полицейских офицера. После небольших объяснений и уточнений по поводу найденного в гостинице телефона Стива, они развели Хелен и Дика в разные комнаты, и начали их подробно обо всем расспрашивать.
   Дику "пришлось" рассказать, что когда они с босом отъехали от госпиталя, Стив заметил белокурую девушку, которая пыталась остановить такси.
  -- Мистер Блейк, по-моему, был с ней знаком и раньше. Они очень обрадовались этой случайной встрече. Он предложил подвезти девушку на нашей машине. Она согласилась. А через какое-то время бос дал мне указание отвезти их в отель и ждать его звонка. - Дик старался рассказывать подробно и доверительно. - Я так и сделал, сэр. Извините, что сразу не рассказал правду его жене. Но мистер Блейк не любит, когда мы передаем какую-либо информацию о нем без его ведома.
  -- Я понимаю тебя, приятель. - Сказал тучный полицейский. - Здесь нет твоей вины. К тому же может так случиться, что блондинка оказалась так хороша, что твой бос решил пообщаться с ней подольше. Ты этого не исключаешь? - Гоготнул он.
  -- Быть может... - Осторожно ответил Дик.
  -- Мы тоже не исключаем. Это происходит сплошь и рядом. И с бедными, и с богатыми. Мы среагировали так быстро потому, что у твоего боса куча денег и связей. Обычно мы начинаем расследование через два дня после исчезновения человека. Представляешь, какой будет сюрприз, если он завтра завалится домой, как ни в чем не бывало?
  -- Да...- Дик старался придерживаться нейтралитета.
   "Если он завтра заявится, - подумал про себя Дик, - то я - Майкл Джексон!".
  -- Мы уже проверили гостиницу. - Вставая и закрывая свой блокнот, продолжил полицейский. - У нас есть описание этой блондинки. Тебе придется проехать с нами, чтобы составить ее фоторобот.
  -- Нет вопросов, офицер. Только хозяйке сообщу. И жене позвоню.
   "Вот это удача! - Дик даже улыбнулся, хотя такого разворота событий и следовало ожидать. - Я вам сейчас такой фоторобот составлю, что крошка Лили сама себя не узнает". Он набрал номер Джил. Она сразу же подняла трубку.
  -- Ну, слава Богу! Что у тебя слышно?
  -- Дорогая, - начал Дик расстроенным голосом, играя последний акт на публику, - у нас большие неприятности.
   Джил слушала молча.
  -- Мой бос пропал. Я еду в полицейский участок составлять фоторобот женщины, с которой видели его в последний раз.
  -- Не задерживайся, дорогой. - Нарочито ласково сказала Джил. - Я не буду ложиться без тебя. Я буду тебя ждать.
  -- До встречи, моя милая. Целую.
  -- И я тебя. - Теперь голос Джил звучал совершенно искренне.
  
  
   Уже в полной темноте, хотя было еще не так поздно, Олег подьехал к своему дому. Редкие прохожие мелькали то тут, то там. И он не придал никакого значения одинокой женской фигурке, стоявшей в тени дерева неподалеку от его подъезда. Он поднялся по лестнице, по привычке бросив в ее сторону обязательное американское ничего незначащее приветствие, и начал открывать дверной замок.
  -- Олег. - Женщина окликнула его очень тихо, но в его груди во всю мощь запели колокола. - Олег. Я пришла сюда, чтобы все объяснить.
  -- Это ты, ты! - Он буквально слетел с лестницы, схватил ее за руки и стал истово целовать их, обливая слезами, которые просто вырвались из его глаз. - Боже мой! Сколько бессонных ночей я провел вдвоем с моими воспоминаниями о тебе. Ничто в этом чертовом мире не смогло мне заменить тебя. Ничто! И вот ты вернулась из небытия. Это ты?!!! ... Почему так долго?!
  -- Потому что из небытия. - Алина взглянула на него нежным, долгим взглядом, стараясь собраться с силами для нелегкого разговора. - Знаешь, я начну с самого главного. Хорошо? ...У нас есть дочь.
  -- О-о-ох. Что ты сейчас сказала? - Голос его задрожал, и ему показалось, что он теряет сознание.
   Алина погладила его по щеке, притянула к себе и поцеловала. Эта нежность на мгновение изменила ход его мыслей. Но уже через минуту рука Олега привычным движением нащупала упаковку нитроглицерина в кармане.
  -- Тебе плохо? - Встревожилась Алина.
  -- Нет. Я просто умираю от счастья. Совсем недавно я думал, что зря проживаю свою жизнь. А теперь я знаю, что у меня все, все есть. Моя любимая женщина. Дочь. Ты понимаешь?!
  -- Конечно, милый.
   Они поднялись к нему в квартиру. Алина еще раз взглянула на него при свете.
  -- А знаешь, ты совсем не изменился.
  -- А ты стала еще красивей. Расскажи мне о нашей девочке.
  -- Лучше ты расскажи мне о ней.
  -- Не понимаю... - Сердце Олега рвалось от наваливающегося на него снежного кома новой информации.
  -- Все это время она жила рядом с тобой.
  -- Где?!
  -- Ее имя - Вероника Фогарти.
   Алина неспеша рассказала Олегу историю своей "смерти" и удивительного спасения, "смерти" и спасения малютки. Ей самой сообщили о том, что дочь ее жива, неделю назад. Ей разрешили приехать в Нью-Йорк для встречи с Вероникой.
  -- Ты не поверишь, - как бы что-то вспоминая, проговорил Олег, - но я видел Веронику несколько раз лишь мельком. Последний раз на похоронах Джона. Но лицо ее было распухшее и красное от слез. Отец никогда не разрешал ей приходить в клинику. Теперь я понимаю почему. Я ее настоящую совсем не помню. А ведь, наверное, она похожа на тебя?
  -- Я не знаю, я ее тоже видела только мельком. - Грустно засмеялась Алина.
  -- Ну, почему?!
  -- После смерти отца, после этой новости, что она не родная дочь, сообщить ей, что ее родная мать жива, решились не сразу. Ее готовили к нашей встрече. И вот завтра эта встреча состоится. И я хочу, чтобы ты был там со мной.
   Олег даже не пытался говорить. Он снова плакал, не скрывая слезы радости. Алина заплакала тоже и прижалась к нему так крепко, что он понял, наконец, как может чувствовать себя совершенно счастливый человек.
  
  
   Они встретились на территории Российского Консульства. Алина сидела одна в маленькой дубовой гостинной, когда дверь отворил "застегнутый на все пуговицы" консульский работник и жестом пригласил Веронику войти. Она сделала два робких шага и остановилась.
   Алина встала и, медленно подойдя к ней, обняла, прижала к себе и прижалась сама. Об этом счастье она не могла и мечтать. Оно оказалось таким огромным, что заполнило собой всю ту пустоту, которая жила рядом с ней многие годы. После катастрофы, когда ее, в буквальном смысле слова, слепили из переломанных костей и истерзанного мяса, стало ясно, что детей она больше не будет иметь никогда.
   ...Так они плакали, обнявшись и согревая друг друга теплотой своей любви, наверное вечность. Но затем Алина предложила дочери присесть и выслушать грустную историю их прошлого. Она понимала, что должна подготовить девочку к еще одной новости, которая может ошеломить ее.
   Вероника слушала не перебивая. Периодически глаза ее наполнялись слезами.
  -- Со мной беседовали наши спецслужбы. - Наконец сказала она, когда Алина закончила свой рассказ. - Они объяснили мне, что Блейк - преступник. И чтобы не спугнуть его, я не должна больше встречаться с ним. Хотя он и мой отец.
  -- Возможно тебе станет легче от того, что я скажу. - Глядя ей прямо в глаза осторожно начала Алина. - Стивен Блейк был моим мужем, но не твоим отцом.
  -- Что?!
  -- Прости меня. Я изменила ему, за что и должна была поплатиться жизнью. Ты совершенно от другого мужчины. От моей первой и, как оказалось, единственной любви.
  -- А он жив? - С какой-то ребяческой надеждой спросила Вероника.
  -- Он сейчас здесь. - Алина прошла в соседнюю комнату и вернулась вместе с Олегом. - Познакомься. Олег Казаринов. Твой отец.
  -- А ведь я вас знаю...
  -- Да. Все эти годы я работал рядом с Джоном, был рядом с тобой, и ничего не подозревал.
   Они обнялись уже все вместе. Алина и Вероника стали говорить об Англии, о России, о русских родственниках и о том, что сегодня же должны поехать к Мэри Эн, чтобы познакомиться с ней. Олег молча смотрел на них и не мог оторвать восхищенных глаз. Эти две женщины казались ему самыми красивыми на планете. Он был совершенно счастлив.
  -- Алина, то есть мама, - слегка запнувшись, сказала Вероника, - а это настоящий цвет твоих глаз?
  -- Нет, родная, я уже много лет ношу контактные линзы темно-коричневого цвета. Так надо, понимаешь. - Она достала из сумочки кейс для линз и вынула их из глаз. Вероника сделала тоже самое. Затем они посмотрели друг на друга и рассмеялись. У обеих глаза были необычного цвета южного моря.
  
  
   ПРОШЛО ТРИ МЕСЯЦА...
  
   Стив очнулся от странного шума в ушах. К шуму прибавлялся зуд. Ему нестерпимо захотелось почесать мочки ушей. Но едва коснувшись их, он отдернул руку. "Что это?!!" - с ужасом, мгновенно его парализовавшим, пронеслось у него в мозгу. Он опять приподнял как будто налитую свинцом руку и попробовал дотронуться до своего уха. "Это серьга... А в другом?.. Тоже серьга... Что за сволочь так со мной пошутила?" От внезапных размышлений Стив не сразу понял, что очнулся в очень странном месте. Он никогда здесь раньше не был. И люди показались ему странными. Как в черно-белом кино. Все, или почти все одеты в черное, редко в белое, в серое и коричневое.
   Голова все еще гудела, и он не разбирал слов, которыми обменивались люди, снующие мимо него. Стив огляделся. Огромный зал помещения напоминал вокзал. Да. Вот и кассы. Люди стоят в небольших очередях за билетами. А он сидит на длинной деревянной скамье. Что это за город? Что за вокзал? Очертания предметов, людей и его самого с каждой минутой становились все отчетливее. Как и голоса. Он вдруг начал различать слова. Но язык был не английский. "Странно. - Подумал Стив. - Куда это меня занесло?" Рука опять непроизвольно потянулась к уху, чтобы почесать недавно проколотую для серьги мочку. Он даже не предполагал, что заживающие дырочки могут причинять столько неудобств.
   Медленно блуждающий взгляд Стива остановился на его коленях. Они бесстыдно торчали из под женской юбки. "О, Господи! Почему на мне женская одежда? Где я? На каком языке говорят все эти люди?"
   Он вновь оглядел вокзал. И вдруг, о, чудо, увидел, как ему показалось, знакомое лицо. Мужчина стоял у колонны и внимательно за ним наблюдал. Стив рванулся было встать, но ноги подкосились, и он грузно опустился на скамейку. "Как страшно кружится голова, как странно ломит все тело. Но надо встать во что бы то ни стало. Надо встать..." Теперь эти слова Стив повторял про себя, как заклинание.
   Ему удалось подняться только через долгих тридцать минут. Он понял это, когда вновь взглянул на вокзальные часы. Однако мужчина, наблюдавший за ним, все также стоял у колонны. Стив медленно побрел в его сторону. Мужчина не двигался. И только тогда, когда Стив оказался почти рядом с ним, он сделал шаг в сторону выхода.
  -- Постойте.
   Мужчина нехотя оглянулся.
  -- Я вас знаю? - Запаниковав, почти крикнул ему вслед Стив.
  -- Не думаю. - На прекрасном английском ответил странный наблюдатель.
  -- А вы меня?
  -- Не думаю.
  -- Помогите мне. Я, вероятно, попал в беду. Я не понимаю, как я здесь оказался. Что это за город? Страна?
  -- Это Россия. Санкт-Петербург. Московский вокзал. Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь, мэм?
  -- Мэм? - Одними губами повторил Стив.
  -- Обратитесь в милицию. Они вам помогут. А я, к сожалению, спешу.
   Олег вновь повернулся к Стиву спиной и быстро зашагал к выходу. Когда входная дверь окончательно разделила их, Стив понял вдруг, что должен увидеть свое отражение. Именно в нем сейчас скрывалась правда происходящего. Добредя до ближайшего киоска, он заглянул в небольшое витринное зеркало. Оттуда на Стива смотрела уставшая, удивленная, но очень привлекательная женщина средних лет. Рука Стива коснулась ее щеки, носа, губ. Заскользив вниз, рука нащупала абсолютно реальную грудь, а ниже... - ничего. "Россия? Мэм?" - последнее, что пронеслось в покидающем его сознании.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"