Под раскидистой кроной старинного дуба, опираясь на посох, стоял высокий старик. Его волосы и борода были седыми, почти белыми, смуглое лицо испещрено глубокими морщинами, взгляд, глубоко посаженных глаз, был проницательным и строгим - порой тем людям, на кого он смотрел, казалось, что старец видит их мысли и желания, они могли почувствовать себя словно обнаженными, не имея возможности что-либо скрыть от взора старика. Но, в действительности, этот старец не был, ни волшебником, ни прорицателем - он был пророком живого Бога, которому верно служил и в его устах всегда звучало божье слово. Призвание пророка заключалось в том, чтобы передать Божьему народу или конкретному человеку, слово, услышанное от Бога - слово вразумления и обличения, повеления или ободрения. Еще, будучи мальчиком, учеником пророка Илия, он научился ожидать, слушать и различать голос Божий.
Старик стоял без малейшего движения, лишь только изредка его губы шевелились что-то шепча. Со стороны могло показаться, что он разговаривает с кем-то, затем слушает и снова отвечает. Но рядом с ним никого не было, точнее, его Собеседник был невидим для проходящего путника и для самого пророка. В этом разговоре пророк получил от Бога ясное и конкретное поручение, которое ему предстояло исполнить: "Доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг, чтоб он не был царем над Израилем? Наполни рог твой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Иессею Вифлеемлянину, ибо между сыновьями его Я усмотрел Себе царя". Дело в том, что царь Саул поставил мнение народа выше Божьих повелений, перестав быть послушным Богу, отдалился от истины и Бог усмотрел нового царя...
Старейшины Вифлеема крайне взволновались, когда до них дошла весть о том, что в окрестностях города появился пророк Самуил - все они с трепетом ожидали его прихода. Они знали, что пророк не мог просто так, без веской причины преодолеть долгий путь, чтобы посетить их. Божий пророк приходил тогда, когда получал послание от Бога, а слово Бога никогда не было тщетным, оно имело в себе силу и жизнь, оно могло разрушить и воскресить, обличить и вознести. Каждого из старейшин тревожил один и тот же вопрос: "С какою вестью на этот раз идет к ним пророк Самуил?"
Возможно, кто-то из старейшин, ожидая скорого появления пророка, судорожно вспоминал - не согрешил ли он в чем пред Богом: не обидел ли кого-нибудь из приходящих к нему людей, не рассудил ли предвзято какое-либо дело и некоторых из них тревожила совесть, напоминанием об уже подзабытом проступке, оставшимся в тайне для людей, но не сокрытом от Бога. Но были среди старейшин и те, кто со святым трепетом и сдерживаемой радостью ожидали прихода Божьего посланника, так как сердце их было чисто пред Господом, и совесть не обличала их.
В один из последующих дней, некоторые жители Вифлеема, увидели, среди многих других путников, высокого старика, поднимающегося по дороге, ведущей к городу. Старейшины города, ожидавшие пророка у главных ворот, с трепетом вышли ему навстречу, остановившись перед Самуилом, они приветствовали его поклоном. Старец, поклонившись в ответ, внимательно оглядел подошедших к нему людей, желая предузнать того, о котором говорил ему Бог.
- Мирен ли приход твой? - спросил один из старейшин, выйдя вперед.
- Мирен, для жертвоприношения Господу пришел я, - отвечал пророк громким, звучным, совсем не старческим голосом, - Освятитесь и идите со мною к жертвоприношению.
И никто более не решился расспрашивать его, тем более, что приход пророка, по его словам, предвещал лишь братскую встречу и мирное жертвоприношение Богу.
- Иессей! - оглядев старейшин, снова возвысил голос Самуил.
- Это я, который стою пред тобою, - вновь проговорил выступивший вперед человек.
- Иессей, приведи с собою к жертве сыновей твоих, но прежде надлежит мне освятить их! Оказавшись наедине с Иессем, пророк открыл ему главную цель своего прихода, он поведал ему о том, что среди его сыновей Господь усмотрел для Своего народа нового царя. Самуил так же рассказал ему о том, что он пришел втайне от Саула и предупредил, что о цели его прихода не должен узнать никто, пока Божий замысел не совершиться явно.
Иессей принял сказанное пророком, без малейшего сомнения, поскольку знал, что Божье слово не бывает тщетным и будет исполнено в свое время. Слова Самуила произвели на него глубокое действие. В его душе боролись два противоречивых чувства: благодарность Господу за оказанную ему и его роду честь, но одновременно с этим - страх и тревогу за жизнь сыновей, поскольку если царь Саул узнает о новом избраннике, то поспешит избавиться от него и, значит, всему дому Иессея будет грозить смертельная расправа. Чувство тревоги сжимало его отцовское сердце, в то время как он созывал своих сыновей предстать перед пророком.
Напротив Самуила стояли семеро юношей, пророк ожидал слова от Бога, но одновременно с этим ожиданием, всматриваясь в их лица, он силился определить Божьего избранника, опираясь на свой человеческий опыт. Невольно оценивая юношей по их внешнему облику, пророк сопоставлял каждого из них с тем идеальным образом царя, который был запечатлен в его разуме. Взгляд старца остановился на старшем из братьев - Елиаве, который был высокого роста, статен, широкоплеч и красив собою. Своим видом, юноша напомнил пророку царя Саула, когда тот был еще молод и вот так же, как Елиав, стоял перед ним, а он - Самуил, перед Богом и народом, рукополагал его в цари над Израилем.
- Верно сей пред Господом помазанник Его! - сказал он в полголоса, так что его мог услышать только стоявший рядом Иессей. Но не успев утвердиться в своем предположении, Самуил услышал Божий голос, обращенный к нему: "Не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце". Самуил освятил и благословил, стоявшего перед ним юношу и отпустил его. Затем Иессей подвел к пророку второго сына - Аминадава. Благословив его, Самуил так же в полголоса проговорил, - И этого не избрал Господь. После подвел Иессей своего третьего сына - Самму и пророк вновь, не услышав от Бога подтверждения, сказал, - И этого не избрал Господь. Так подводил Иессей к старцу каждого из своих сыновей. И когда перед пророком предстал последний из стоявших братьев, Самуил замер в недоумении но, вскоре, благословив юношу - отпустил, затем вопрошающе посмотрел на Иессея и строго произнес, - Никого из этих не избрал Господь! Все ли дети здесь?
Только сейчас, после прозвучавшего вопроса, Иессей, словно бы вспомнил о своем самом младшем сыне, не то чтобы он позабыл о нем, нет, он помнил о Давиде, но намеренно не посчитал важным позвать его на встречу с пророком. Почему Иессей не счел Давида в качестве возможного Божьего избранника, наравне с остальными сыновьями? Почему пренебрег им? Достоверный ответ на эти вопросы известен лишь самому Иессею и Богу. Перед лицом пророка Иессей вынужден был признать, что у него есть еще один сын - "меньший" - именно так он называет его, не произнося имени. Иессей объяснил пророку, что "меньший" пасет овец в долине, далеко от дома, поэтому не может предстать пред ним.
- Пошли и приведи его, ибо мы не сядем обедать, доколе не придет он сюда, - в полную силу своего звучного голоса, проговорил старик, и слова в его устах звучали, как приказ, не оставляющий места для очередных убеждений.
В своей большой семье Давид был словно изгой. Хотя он и был самым младшим из восьми сыновей, но не был самым любимым, а напротив, можно предположить, был крайне обделен вниманием и любовью отца. Иессей неосознанно отдалил от себя младшего сына, который одним лишь своим видом, невольно напоминал ему о былом унижении и пережитом стыде, о том, о чем он тщетно силился забыть все эти годы... Но каждый раз, видя младшего сына, наблюдая его светлые локоны, глаза, черты лица, в его сердце снова воскресали призраки прошлого - воспоминания, терзавшие душу. Давид ничего не знал об истинных причинах переживаний своего отца, он ощущал лишь непреодолимую, невидимую преграду, разделявшую их друг от друга, чувствовал холодность и отстраненность в отношении к себе со стороны Иессея.
Больше всего Давид желал и порой рисовал в своем воображении как отец заметит его старания в работе по хозяйству, заметит и похвалит, представлял как отец встретит его у входа в дом, остановит, обхватив за плечи, ласковым и любящим взглядом всмотрится в его загорелое мальчишеское лицо... Нет, пусть он даже не скажет: "Сын мой, я горжусь тобой! Мой сын!" - потрясая за плечи, будет достаточно, если отец просто посмотрит на него радостным взором, а после крепко прижмет к груди, только очень крепко... И, насколько болезненно сжималось сердце Давида, когда Иессей, проходя мимо него, встречал старшего сына, обнимая его и отечески похлопывая по спине.
Давид, желая сохранить свое сердце от новых ран, сам просил отца поставить его помощником наемного пастуха, который пас стадо овец, принадлежащих Иессею. С этой поры, в жизни Давида начинается новый этап. Пребывая, по нескольку недель подряд, в дали от отчего дома, в труде и заботе о небольшом стаде овец, находясь в окружении Божьего творения: равнин, гор и лугов, неба, звезд и солнца - в сердце мальчика, день за днем, месяц за месяцем происходит медленный и постепенный процесс исцеления и заживления душевных ран. Внутреннее возрождение и осознание того, кто он в действительности есть, что он желанен, принят и любим, происходили от ежедневного ожидания Божьего присутствия и искреннего общения с живым Господом, которого Давид нашел среди гор и равнин или сам Бог нашел этого мальчика и сокрыл его под Своим могучим "крылом". Со временем Давид все менее зависел и нуждался в отцовском одобрении и принятии, он научился любить его без огорчения, таким, каков он есть - со всей его внешней холодностью и равнодушием. Бог, незаметно для самого Давида, восполнил в его сердце все то, чего он искал и не получил в доме своего отца.
Помогая наемному пастуху при стаде, мальчик проявляет в этом ремесле усердие и верность. На короткий отрезок времени, пастух по имени Ионафан, стал для Давида добрым учителем и наставником, а для Ионафана, мальчик стал верным и надежным помощником, который под его присмотром, выполнял значительную часть обязанностей пастуха. В благодарность учитель щедро делился с мальчиком всеми известными ему секретами ремесла, ведь, способного и усердного ученика всегда приятно обучать и ему хочется уделить большее времени и передать больше знаний, чем полагается. Наемный пастух, при встречах с Иессеем, с восхищением рассказывал ему об успехах и способностях своего юного помощника. Иессей всегда молчаливо выслушивал его, не выражая заинтересованности и не задавая вопросов, но, при этом, сохранял его слова в своем сердце. Однажды, когда Ионафан заболел и находился несколько дней в горячке, Давид, с позволения отца, оставался при овцах один и успешно справился с возложенной на него ответственностью. Когда пришел подходящий момент, Иессей доверил младшему сыну всех своих овец, поставив его пастухом над стадом.
***
Давид уже несколько недель находился при стаде отца вдали от дома. Овцы мирно жевали сочную траву на новом месте, куда привел их пастух. Давид расположился чуть выше на склоне зеленого холма, откуда можно было наблюдать за стадом и заблаговременно увидеть и предупредить нападение хищного зверя, если тот посмеет приблизиться к ним. Настало время обеда. Мальчик достал из пастушеской сумки хлебную лепешку, сушеные зерна и мехи с водой, собираясь подкрепиться. Держа лепешку в руках, он смотрел вдаль, туда, где небо соприкасалось с землей, вдыхая аромат вкусного хлеба, Давид благодарил Бога за то, что дано ему на этот день, затем он разломил лепешку на две части и потянулся к сумке чтобы положить отломленную половину обратно, как вдруг заметил на горизонте три движущиеся фигуры - они приближались к стаду...
Давид отложил в сторону хлебную лепешку, стремительно встал, вытянувшись в струну, все его мышцы были напряжены, он стоял словно львица, готовая к прыжку, но выжидающая подходящего момента. Мальчик, забыв об обеде, о том, что голоден, внимательно всматривался вдаль. В движущихся фигурах он различил людей и чем больше он всматривался, тем отчетливее мог разглядеть их походку и пропорции тела. Давид узнал идущих к нему, его напряжение спало, он встал на носочки, чтобы немного добавить себе роста и замахал им руками. В приближающихся путниках, мальчик узнал двух своих братьев и слугу отца, сопровождающего их. Он бы хотел побежать им навстречу, но сдержал свой порыв, поскольку помнил о доверенных ему овцах, о том, что не может оставить их одних, без присмотра, даже на короткое время.
Путники приближались - мальчик ожидал их, не сходя со своего места, но когда расстояние между ними и Давидом сократилось примерно до пятидесяти локтей - идущие остановились... Старшие братья не виделись с Давидом уже более месяца, с тех пор как он вышел со стадом на запад в сторону горы Кармил. Раз в несколько дней слуга отца навещал мальчика и приносил ему еду, но он всегда приходил один, поэтому появление братьев удивило Давида, он удерживал свой язык от расспросов и терпеливо ожидал, когда они первыми заговорят с ним. Пастух и его братья стояли на расстоянии друг от друга в молчаливом приветствии. Мы не увидим радости встречи, братских объятий, не услышим шуток и смеха...
- Отец зовет тебя, он послал нас за тобой! - прервал тишину голос старшего брата.
"Что, что же случилось?" - хотел спросить Давид, но сдерживая волнение, произнес: - А овцы?
- Барух останется вместо тебя. Идем, - развернувшись, юноши отправились в обратный путь, не дожидаясь младшего брата. Давид, быв послушным своему отцу, отправился вслед за ними, оставив нетронутую еду Баруху.
На закате дня, старшие братья привели Давида к месту жертвенника, где его прихода ожидал пророк Самуил. Рядом с жертвенником стояли старейшины Вифлеема, в числе которых находился Иессей в окружении своих сыновей, в стороне были накрыты обеденные столы, но никто, по слову пророка, не притронулся к пище, хотя время обеда уже давно ушло. Иессей подошел к своему младшему сыну - они встретились взглядом, не произнося ни слова. В глазах отца Давид увидел волнение и тревогу, но в тоже время это был откровенно ласковый и заботливый взгляд, которого мальчик не замечал прежде.
- Пророк Самуил хочет видеть тебя, - проговорил Иессей и, взяв Давида за локоть, повел к жертвеннику, туда, где их ожидал пророк.
Давид остановился перед высоким седым старцем. Пророк закрывал своей головой солнце от глаз мальчика, его белые волосы светились в золотистых лучах и, казалось, что вокруг его головы сияет нимб. Перед Давидом стоял тот самый пророк Самуил про которого он много слышал и о котором в народе ходило не мало легенд и историй, наводящих страх и трепет перед его личностью и великим Богом, слугой которого он был. Взгляд Самуила проскользил с ног до головы, стоявшего перед ним мальчика-пастуха, не отличающегося высоким ростом и величественным видом, который был одет в простое пастушеское платье, местами подлатанное. Старик, со сдержанным удивлением, всматривался в его чумазое мальчишеское лицо... Давид увидел в этом взгляде недоумение, удивление и некоторую внутреннюю борьбу.
Пророк вынул из-за пояса рог, наполнил его благоухающим елеем до самых краев. Держа рог в одной руке, другой он коснулся плеча Давида и тот упал на колени, старик развернулся в пол оборота, открыв солнце взору мальчика. Вечернее солнце озарило лицо Давида, его светлые волосы окрасились в золотистый цвет. Окутанный мягким, обволакивающим светом, он, словно в сонном видении, наблюдал, как пророк поднял руку к небу, как его губы шевелились в молитве, произнося слова, которые мальчик не мог расслышать. Елей изливался на голову Давида, струйками стекал по волосам, по лицу, на грудь...
Старейшины Вифлеема и сыновья Иессея, стоявшие рядом, видели кроткого, внешне ничем не приметного мальчика-пастуха, с выгоревшими от солнца светлыми волосами, растрепанными ветром, который склонился перед Божьим пророком. Лишь только Самуил и отец Давида знали, что перед ними предстоит будущий царь Израиля, избранный самим Богом. С того дня и после Дух Господень почивал на Давиде. Перед Божьим лицом, Давид был "помазан" на царство, но до восхождения на царский престол ему предстоит пройти еще долгий и тернистый путь испытаний и становления характера - преображения в мужа по сердцу Бога.