Он погружался, и его не тревожило давление воды или отсутствии воздуха. В сияющем коконе света ему встречались старые и новые друзья, его любовницы и те, кому еще предстояло стать ими, и они махали ему руками, пока он спускался вниз.
Открыл глаза и осмотрелся. Он находился в странном древнем зале, стены которого были сложены из каменных блоков. Взглянув на лепную кушетку, служившую ему ложем, он перевел взгляд на пылавший камин, а затем увидел высокую и стройную девушку, которая стояла перед ним в печальной и робкой позе.
- Не верю своим глазам ! - воскликнул он . - Что ты тут делаешь ?
- Ты был так близко от истины , - проговорила она . - Неужели тебе еще не ясно, что любая наша возможность может находиться в состоянии переменчивости?
Он не задумывался об этом раньше. И теперь откровение потрясло его до глубины души. Как же так случилось, что внутренний состояния человека вдруг стало объектом для изменений ? Ему показалось, что прочная основа ушла из-под его ног и проделала серию диких превращений - не просто каких-то поворотов и фигур, а превращений сути. Он смутно понимал, что к тому же самому подводила людей и наука . Теперь эту доктрину называют попыткой упорядоченности теорий хаоса, но в древности люди давали ей другие имена-имена, означавшие суетность объективного мира.
- О чем ты задумался ? - спросила она .
- Странно, но я даже слова не нахожу для той возможности, которую мы обсуждаем,- прошептал он .-Это как смерть во сне. Мне и самому не нравятся такие неясные термины, но как иначе говорить об этом? Боюсь, мы вновь столкнулись с идеей, которая нами неопределима.
-Не надо пугаться,-подбодрила его девушка .-Ты все делаешь правильно.
Возможно, у него действительно что-то получалось, но он так не чувствовал : еще никогда не переживал такого острого и внезапного кризиса веры, в котором он сомневался не только в себе, но и в обоснованности, пригодности и даже красоте реального мира. Не эта ли эпидемия безверия разрушала целые культуры, когда последние осажденные бастионы сдавались, и цивилизации бесследно исчезали на пике своего расцвета. Люди смотрели в будущее и понимали, что оно принадлежит не им. Он уже не сомневался, что мир , в котором он живёт , мир чужаков источал такой же смертельный яд, ввергая всех в состояние апатии.
Вот и полегчало, подумал он. Надо собраться и взять за опору какой-нибудь старый кусок своих мыслей. Если на пути стоит преграда, ее надо разрушить или обойти. А преграды есть всегда-особенно, в этом чудесном мире. Мире, наполненном странной однообразностью постоянно повторяющихся потоков мыслей и идей. Остановись! Не ходи вокруг да около. Они не одобряют такого легкомыслия.
Они говорили о его теле. И ему действительно следовало успокоиться! Хотя бы для того, чтобы оценить их кровавый труд. Вот и все кончено. "Вам надо покинуть тело." Не делай этого! Тут что-то не так! Неужели ты и сам не видишь? Да, надо было признать, что они вели себя тихо неспроста-их что-то принуждало к этому. Но почему здесь всегда происходило одно и то же?
Трепетные сомнения, сны, морская пена и конец старых дней. Почему вокруг него снова эти руки? Может быть он утонул? Или они боятся, что он не знает, как тонут люди? Но он знал! Он мог им многое сказать! Хотя теперь уже ничего не скажет.
Он продолжал погружаться, и его не тревожило давление воды или отсутствии воздуха. В сияющем коконе света ему встречались старые и новые друзья, его любовницы и те, кому еще предстояло стать ими, и они махали ему руками, пока он спускался вниз.