Мы познакомились больше года назад.

В Париже мои японские коллеги проводили выставку Кацусики Хокусая.

Я удивился.

Над кроватью моей новой знакомой Лорентайн уже висели репродукции Хокусая.

Новую Большая волна в Канагаве она разместила после нашего первого секса.

По моей просьбе.

Чтобы её постель стала продолжением метафоры.

В центре сюжета огромная волна, нависающая над лодками.

Вдалеке гора Фудзияма.

Моряки цепляются за борта хлипких судёнышек.

Лодки швыряет волна.

Как спички.

По японской буддийской легенде, гора появилась за одну ночь в 286 году до н. э.

Земля разверзлась.

Образовалось озеро Бива.

Из выброшенной лавы сформировалась гора.

3776 метров.

Я попросил повесить репродукцию скорее в шутку.

Классический образ священной Фудзи курящийся вулкан с острой вершиной, вечно покрытый льдом я ассоциировал с самим собой.

А моряки...

Иногда это вдохновляет.

С учётом разницы в возрасте в двадцать три года.

Для внутреннего спокойствия в подобных ситуациях нужна внешняя суета.

Большая волна

Название либо что-то говорит с первого раза, либо не говорит ничего.

Как значительное событие.

Как приход влюблённости.

***

Я бывал в Париже каждые два-три месяца.

По работе.

И встречался с Лорентайн в её светлой и уютной квартире на бульваре Монпарнас.

Одно из преимуществ спать с женщиной - способ быть рядом с любимым человеком.

- Ты заедешь ко мне в следующий раз? - спрашивала она перед прощанием.
- Нет вечной любви, - отшучивался я.
- Я шучу.

Однажды она сказала:

- Лишь потому, что весь мир - театр. Всегда важно, с кем мы выходим на сцену. А в разных городах, в разное время - разные зрители.

В Париже, как и в Лондоне, как и в Монреале, все знают, что очаровательная молодая актриса с пожилым мужчиной это дар небесный для другого молодого мужчины.

Каким бы ты ни был в юности и молодости, в истории всегда найдётся пример отвратительный.

Или хуже.

Мужчина есть мужчина.

Он должен исполнять роль мужчины.

Придерживаться истории любви и ножей.

(Как говорится в названии итальянского фильма Er Piu: storia damore e di coltello.)

И всё было почти как в пошлом Er Piu:

Крутой бандит Челентано, держащий в страхе квартал Рима, выходит из тюрьмы.

Узнаёт, что мясник Агусто ухаживает за его невестой, красавицей Розой.

Такую наглость Челентано не мог стерпеть.

Но я помню каждую деталь.

В разных городах, в разное время - разные зрители.

С напряжением, от которого спасаются сном, я сказал:

- Люби так, чтобы страх смерти не смущал твоё сердце. А когда придёт твой час, не будь как те моряки, чьи сердца полны страха перед Большой Волной.

В последние дни пребывания в Париже теперь уже не казалось странным желанием любить в присутствии моряков, молящихся о том, чтобы им дали ещё времени.

Времени, чтобы прожить жизнь по-другому.

- Ты заедешь ко мне в следующий раз? - спросила она, как всегда, в день прощания.
- Нет вечной любви.

Я был совершенно серьёзен.

Когда все корабли потоплены,

раскалённая лава выброшена в воздух,

тогда уже всё равно.

Конец сожалениям.

Начало покоя.

***

Я вышел из квартиры Лорентайн и направился к мосту Искусств.

Вечерний Париж светился, как огромное полотно: жидкое золото огней растекалось по мостовой, неон реклам отражался в лужах, воздух был насыщен сыростью, вином, парфюмом.

На перилах моста висели тысячи замков ржавеющие обещания тех, кто всё ещё верил в вечность.

Я никогда не верил.

Я остановился, закурил.

Где-то за моей спиной Лорентайн уже снимала платье, закидывала на плечи халат и ставила на плиту медный турецкий кофейник.

Через минуту кофе закипит, обдаст её лицо паром, напомнит о чём-то несказанном.

Я мог бы повернуть назад.

Но этого не случилось.