Аннотация: Мне приснился сон: яркий и сочный, словно давно забытые берега детства...А в нем, я сфотографировал некоторые эпизоды.
В горах Тибета
Свет в этом месте не гас никогда. Его лучи, отдаваясь серебристой тенью по стенам этой далёкой пещеры, истощали сумрак и спокойствие. Тишина, нарушаемая лишь отдалённо капавшей водой, вводила меня в транс. Раз в день появлялись монахи. Их огненно-рыжие мантии чётко прорисовывались на фоне гранитных стен. Запах ладана, приходящий с ними, и тепло факела волновали, нарушали мой ритм сердца, заставляли его учащенно биться.
Седьмой день погружения внёс ясность мысли, невнятный шёпот их исчез, и я слышал, как кровь мягкими толчками бежит по венам. Расслабленные мышцы затекли, а затем проявилась в них вялость, и позже мне казалось - я смогу с помощью одной мысли взлететь, настолько исчезла вся угнетающая тяжесть. Взгляд обострился, и в темноте все вещи, различаемые в первые дни с трудом, сейчас заиграли яркими красками. Я один, наедине с собой, ушедший и покинувший шумный мир, был счастлив. Руки спокойно лежали на коленях, подбородок чуть приподнят и дыхание, не слышимое никому, гулко отдавалось во мне бушующим водопадом. Голод занимал всё мое сознание, не давая тем самым сосредоточиться на главном, постоянно отвлекал, разнообразно дёргая меня за ненужные нити мыслей и образов. Позже тело успокоилось привычным разовым питанием, состоявшим из полусырого риса. Моё воображение, диктуемое думами над прожитым временем, уносило туда, где наше сознание является постоянным.
Слух уловил едва заметное шарканье ног неспешно приближающихся монахов. Скоро проявился тусклый свет, и вновь я почувствовал запах ладана. Сегодня был последний день, согласно которому я должен пройти завершающий курс очищения. Входящие в пещеру ламы один за другим молча образовывали возле меня фигуру, напоминающую треугольник. Я медленно открыл глаза, обвёл их взглядом и ужаснулся, насколько в своём представлении оказался прав. Они приняли позу лотоса, скрестив замысловатым украшением пальцы перед собой. Прошло несколько часов...
- Тшумпи, - чуть слышно произнёс один. - Ты готов принять обет?
Я преклонил голову, обозначая моё согласие, так как не имел права разговаривать всё это время, и, признаться, очень сомневался, могу ли я опять говорить.
- Сегодня миновал седьмой день до конца истинного пути Луны. И ты ,Тшумпи, выдержал, сохранив и многократно усилив равновесие в сознании.
- Наше учение принесло тебе новые возможности, которым ты свято должен следовать. И чтить его, как святыню Бога.
Они зашептали молитву о всех живущих на нашей земле.
- Твой разум, ослабленный дорогами мирского мира, вновь приобрёл то, что у каждого было до своего рождения. Да будет так!
Они преклонились к земле и вновь зашептали молитву мыслеформ о рождении и смерти, в которой видна новая жизнь и новые задания, полученные в процессе эволюции. Прошло ещё несколько часов, а может, дней, я потерял счёт времени, всецело погрузившись в такое состояние.
- Вставай, брат мой, - жестом показал один из них. - Нас ждут там, в суетном мире.
- Я готов, - сказал я. Как показалось, абсолютно чужим голосом.
Сделав несколько нерешительных шагов к выходу, почувствовал головокружение и слабость. Избрав в качестве опоры стены пещеры, медленно возобновил путь, смахивая свободной рукой выступившие капельки пота, не солёного, не имеющего никакого запаха. Сердце учащённо забилось от волнения, а может, наоборот, в чувствах выполненного задания и гордости за самого себя и за других. Несколько успокоив дыхание, немного прибавил шаг, стараясь не упустить из виду идущих змейкой монахов. Наконец, вдали показался свет, настоящий, живой свет мирского неба, по которому я очень соскучился и стал забывать. Чтобы не ослепнуть, сильно зажмурился и очень медленно открыл глаза, которые незамедлительно заслезились, вынуждая меня снова закрыть их. Я остановился, свыкаясь с новыми ощущениями и запахами здешней природы. А вокруг только горы, нескончаемая панорама горного ландшафта; снег, местами опоясывающий их, казался удивительным красивым. И солнце, так близко висевшее в голубом небе, освещало, местами задерживаясь за их пики. Я, оторвавшись от такого зрелища, сделал несколько шагов по каменистому плато в сторону храма, когда услышал чуть левее удивлённый возглас человека.
- Клянусь зубом Будды, - поклонился он. - Я не верил, что вы сможете пройти путь в священных недрах. Да простит нас и придаст сил наша вера, - он упал на колени.
- Кому вверх, а я вниз, - положив руку ему на плечо, сказал я. - И по вере нам отдано будет. Поднимитесь; и идите.
- Тшумписан, - обратился он. - Разрешите перед походом вверх испить с вами по чаше тсампы?
- А почему нет, - улыбнулся я. - И медленно, с чувством выполненного долга обвёл взглядом необычайно красивые горы.