Адмирал "Коронат"
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
КНИГА ВТОРАЯ.Балтика Осень-зима 1915-16 ЭТО НОВЫЙ ВАРИАНТ КНИГИ и ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ.
|
АДМИРАЛ "КОРОНАТ"
Далёким предкам долг отдай,
Святой их поклонись могиле,
Они страну свою любили,
И защитили отчий край.
Пролог
Из-за рейда оперативной группы контр-адмирала Бахирева к берегам Померании, на штабном корабле "Кречет" всё то время что корабли были в море, царила нервозная обстановка. И чем ближе был срок возвращения группы, тем больше накалялась атмосфера в штабе. А сегодня, после полуночи, от Бахирева пришло кодированное сообщение, что всё в порядке - возвращается. И это означает - как подумали в штабе - что дальше он собирается действовать строго по плану. После этого все штабные с облегчением вздохнули. Тут же была дана отмашка на выход в море эскадры под командованием начальника штаба Балтийского флота вице-адмирала Кербера, в составе двух дредноутов и двух старых линейных кораблей. Кербер должен отвлечь на себя корабли Хиппера, находящиеся в районе Ирбенского пролива, уводя их за собой подальше от Ирбен, давая этим возможность Бахиреву беспрепятственно нанести артиллерийский удар по вспомогательным судам противника находящимся у пролива, с последующим минированием оного. В дальнейшем Бахиреву надлежало прорываться на север между Готландом и Моонзундскими островами на соединение с Кербером. Но, как говорят в одном черноморском городе, всё пошло немножечко совсем по-другому. Бахирев взял и преподнес "Большой сюрприз". И теперь в штабе царила паника, а виноват в этом был этот несносный казак с адмиральскими погонами, видимо, по ошибке ему вручёнными, хотя как мы знаем, ещё несколько часов назад, к подобным действиям Бахирева не было никаких объективных предпосылок.
Каперанг Колчак являясь начальником оперативного отдела флота, тут же поспешил сообщить вице-адмиралу Канину, что контр-адмирал Бахирев, вопреки планам и по собственной инициативе, вошел в Рижский залив. От такого известия командующий на какое-то время впал в ступор. Он пару минут смотрел на своего штаб-офицера, пытаясь сообразить, а что же именно ему сейчас сообщили? Мозг офицера, привыкшего к подчинению приказам, отказывался воспринимать эту явную несуразицу. Но, когда Василий Александрович, наконец осознал все "приятные перспективы", ожидающие флот и его лично, если что-то случится с отданными Бахиреву линкорами, то сказать что он был в гневе, значит ничего не сказать. После этого минут пять в адрес Бахирева из уст командующего было высказано столько "добрых" слов, сколько редкий матрос-первогодок мог узнать о себе от придирчивого боцмана, причём в тех же выражениях. Колчак был даже рад, тому, что самого Бахирева тут не было, а то ведь он мог и вспылить за необоснованность некоторых сравнений и явное преувеличение разнообразных привычек и пристрастий неугомонного адмирала и его ближайших родственников.
Глава первая. Перед боем.
I
Треволнения командующего.
Прошло уже почти четыре часа с того момента как стало известно о том фортеле что выкинул адмирал Бахирев, но взбешённый Канин всё не мог успокоиться. Но сейчас он продолжал злиться на Бахирева не из-за вопиющего самовольства командира группы, а из-за неясности оперативной обстановки в заливе. Командующий каждые полчаса справлялся у своего адъютанта насчет новостей оттуда, и не находил себе места когда получал ответ типа, "В Багдаде всё спокойно". И тогда он в очередной раз вскакивал со своего кресла, и меряя шагами палисандровый паркет адмиральского салона, снова и снова крыл Бахирева и всех его родственников так, что любой опытный портовый докер позавидовал бы такому красноречию и попросил бы адмирала научить его подобным оборотам. Канин считал, что контр-адмирал Бахирев завёл свою эскадру в ловушку, из которой ни ему, ни ей уже не выбраться. Но так считал только сам командующий. Не все офицеры на штабном "Кречете" поддерживали его в этом. У некоторых было своё мнение на сей счет, и они полагали что "везучему" адмиралу вновь удастся всех удивить. Но больше всего Канин сейчас переживал не за Бахирева, а за себя и своё кресло. Потерпит Бахирев неудачу в своей авантюре, то ему уже точно не быть командующим.
И так, после того, как он сменил на этом посту безвременно почившего адмирала Эссена, многие были не довольны тем, как он командует флотом. Всё время намекали, что флот под его командованием ведет себя излишне осторожно и даже пассивно против неприятеля. Только что в трусости не обвиняли. В последнее время эти разговоры понемногу стихли. И опять-таки, всё благодаря действиям, чёрт бы его побрал, командира оперативно-тактической группой контр-адмирала Бахирева. Две его победы при Готланде и у Мемеля, этому поспособствовали. Так ещё, как ни хочется признаваться самому себе, но именно благодаря тому что эти победы Бахирева были удостоены вниманием Его Величества и даже отмечены союзниками, то и командующего флотом, монаршая милость не обошла стороной. И ордена Святой Анны 1-й степени с мечами и Владимира 2-й степени с мечами тому подтверждение. Да ещё адмирал Трухачев провёл достойную оборонительную операцию в Ирбенском проливе. То, что он не смог предотвратить прорыв вражеского флота в залив, не его вина. Он и его подчиненные совершили поистине чудо, что такими ничтожными силами смогли продержаться столько времени и нанести такие весомые потери германскому флоту, при этом понеся незначительные потери со своей стороны. И опять Император его поблагодарил за высокий профессионализм, а это все камни на могилу его завистников. Но в ближайшее время всё может кардинально измениться, и всё из-за того, как пойдут события в заливе. Если Бахиреву опять сопутствует удача, значит вместе с ним, и Канин на белом коне. Если же казак потерпит поражение, то отставка неминуема. Может быть, конечно, и третий вариант. Это, если там, в заливе, после схватки, не будет явного победителя, тогда можно всё свалить на Бахирева и его самоуправство и авантюризм, тогда может и грозу мимо пронесёт - вот такие были думы у командующего Балтийским флотом.
Адмирал не выдержал и вызвал к себе начальника оперативного отдела. И вновь в который раз за сегодняшний день в этом адмиральском салоне был задан один и тот же вопрос, но на этот раз Колчаку.
-Александр Васильевич, от адмирала Бахирева какие-либо известия поступали?
-Пока ничего нового нет, Ваше превосходительство.
-Как же так. Уже столько времени прошло, и ничего?
-Бахирев до сих пор всё ещё стоит у острова Абро в ожидании Трухачева. Из последнего донесения от Петра Львовича стало известно, что ему потребуется ещё не менее получаса, чтоб форсировать минное заграждение. После этого он сразу же пойдет на соединение с группой Бахирева.
-Что известно о германском флоте в заливе. Его командующий уже что-то по этому поводу предпринял?
-Похоже, что адмирал фон Шмидт, как и мы, в полной растерянности от известия, что адмирал Бахирев вошел в залив. То, что он после этого отдал приказ контр-адмиралу фон Хипперу срочно вернуться обратно к проливу, я уже докладывал Вашему Высокопревосходительству. Сейчас фон Шмидт ведёт активные радиопереговоры, как со своими флагманами, так и со штабами....
-Ваше превосходительство, а ведь адмирал Хиппер со своими линейными крейсерами мог догнать наши броненосцы и отрезать их от остального отряда вице-адмирала Кербера, не поверни он обратно к проливу.
-С этим всё понятно, это он из-за Бахирева повернул назад. Меня интересует, что адмирал Шмидт собирается предпринять в заливе против Бахирева?
-По всей вероятности, в ближайшее время должен атаковать. Но пока никаких точных данных нет. Но некоторые радиограммы служба радиоразведки адмирала Непенина смогла прочитать.
-Что-то полезное удалось узнать?
-В одной из них Принц Генрих настаивает, чтобы Шмидт незамедлительно приступил к уничтожению русских линейных кораблей в заливе. Нам даже удалось перехватить ответ вице-адмирала Шмидта принцу.
-И каков же его ответ?
-Генриху он ответил так - что "для этого он не располагает достаточными силами и собирается дождаться возвращения Хиппера". И тут же приказывает Хипперу по прибытию блокировать Ирбенский пролив, а если будет возможность, то направить линкоры Гедеке в залив.
-Вот видите, Александр Васильевич, значит у противника всё же есть возможность провести свои линейные корабли?
-Такую возможность исключать не будем. Хотя без тральных судов это сделать сразу нельзя. Так что до завтрашнего дня он ничего предпринять не сможет. Но Гедеке может в этом помочь сам Шмидт, если он направит на уничтожение минного заграждения находящиеся с ним в заливе тральщики. А там их у него немалое количество, так ведь ещё есть и сторожевые суда, которые также могут выполнять роль тральщиков.
-Но это же катастрофа. Адмирал Шмидт под прикрытием своих линейных кораблей пустит тральщики на расчистку фарватера, а там и Хиппер подоспеет.
-В данный момент корабли Шмидта находятся в заливе, обстреливают приморский фланг 12-й армии, но два крейсера и несколько эсминцев были замечены у Абро. Это, по-видимому, была разведка.
-Что может предпринять Бахирев, чтобы помешать Шмидту протралить фарватер изнутри?
-Только одно - навязать бой и не позволить это сделать, так как если он этого не сделает....
-Боюсь я, что ему будет не под силу с двумя линкорами против трёх выстоять, ой боюсь. Но делать нечего, раз уж всё так сложилось. Главное для Бахирева не допустить прорыва Хиппера в залив. Александр Васильевич передайте все соображения по этому вопросу контр-адмиралу Бахиреву, может это ему поможет?
II
На борту линкора "Петропавловск"
По окончанию совещания все отправились выполнять отданные мною распоряжения. Я же решил немного побыть один. Надо было кое-чего обмозговать в одиночку, не отвлекаясь ни на что. Время для раздумий германец нам пока предоставляет, так что грех этим не воспользоваться. Минут десять я сидел в кресле и тупо смотрел в переборку.
"Вот же напасть, сижу, и в голове ни одной мысли, как будто там всё выключено. Что это за фигня такая? И куда все мысли делись? Похоже, нервничаю я, потому-то мозг и отключился. Как бы там чего не перемкнуло. Как-никак, а нас тут все-таки двое обитает. И опять непонятно, всё-таки тут обитает или там? Чувствую, надо мозг перезагрузить, несмотря на количество обитателей. Эх, сейчас бы коньячка, грамм двести, тяпнуть для тонуса, но боюсь, что команда меня не поймет, учуяв запах. Да и негоже адмиралу перед боем пить, ещё, не дай Боже, сочтут это за проявление трусости. Попрошу Качалова принести мне крепкого и сладкого горячего чая. Я уже заметил, что именно со стаканом чая в руках у меня начинают в голове появляться разные мысли.
"Сегодня 23 августа 1915 года - отметил я, поглядев зачем-то на календарь. А это значит, что пошел третий месяц, как мое сознание забросило в эту реальность. Я до сих пор не уверен в точности, куда именно меня забросило. Может это какой-то параллельный мир, но так похожий на мой, а возможно, что и мой, в котором я появлюсь только через шестьдесят лет. Я знаю, что мой дед родился в апреле этого года, неплохо было бы глянуть на него. Да посмотреть, хотя бы со стороны, на прабабку с прадедом, о них я вообще мало что знаю, особенно о прадеде".
"Но вот как всё дальше сложится в этой реальности, после того как из-за меня ход истории понемногу начал меняться, это вопрос. Возможно, всё пойдет не так, и мне не суждено родиться в будущем. Хотя за эти два месяца я абсолютно ничего реального не сделал, чтобы предотвратить потрясения, что подтолкнут Россию к пропасти. Да и как я мог что-то изменить один в этом мире. Пока приходится плыть по течению событий, только иногда легонько подправлять свой путь веслом, чтобы обойти препятствия".
"А дальше что? Рано или поздно мне придётся перед кем-то открыться и рассказать всю правду. Кто я такой, откуда прибыл и что может случиться с Россией, если сейчас не начать активно, а главное на серьёзном государственном уровне вмешиваться в ход исторических событий. А кому я могу обо всём рассказать и не прослыть сумасшедшим? Канину, Керберу? Исключено. Кому-то из своих офицеров? А чем они мне могут помочь? Влияния у них меньше моего. Кому-то из однокашников? Тоже мимо. Был бы неплохой вариант с Эссеном, но, к великому сожалению, бывший командующий Балтфлотом умер, прими, Господи, его душу. Можно конечно поговорить начистоту с Григоровичем. Умный он мужик, вот только я не знаю, как он поначалу отреагирует? Возможно и не поверит, но доказать, кто я и откуда, я смогу. Дальше, вдвоём, нам будет легче обо всём рассказать Николаю, и если он тоже мне поверит, то, пока ещё не поздно, постараться кое-чего изменить в этом мире. Но это будет невероятно трудно сделать, особенно во время войны".
"Нет, не в то время меня перебросили или даже не в то тело. Хотя в любом случае будь этот мир моим, то последовательность исторических событий уже происходит по-другому, а это значит, что и в будущем что-то изменится, может не очень существенно, но всё же. И если меня вдруг возьмут и перебросят обратно, в моё тело, то в какой мир я попаду? Что произошло с Россией за эти 95 лет? Если конечно мое тело там сохранилось, и хотя прошло всего-то два месяца, возможно я, нет не я, а моё тело сейчас находится в какой-нибудь больнице и все окружающие полагают что я в коме. А может мы уже лежим рядом с дедом, хотя это, конечно же, самый худший вариант".
"Всё, решено, после этого боя я обязательно перед кем-то откроюсь. Очень нужны союзники. Ведь и вправду один в поле не воин. Будь то кто-то из моих теперешних подчинённых. Или переговорю с Григоровичем, а возможно откроюсь сразу перед Императором. Но рассказать нужно тому, кто поможет повлиять на ход истории. Война предприятие опасное для жизни, не ровен час, ещё погибну, так и не успев рассказать о том, что там впереди у России."
Вот такие невесёлые мысли витали в моей голове пока я сидел у себя в адмиральском салоне.
"Ладно, не будем о грустном. Надеюсь, что я тут не растворюсь в воздухе, как в одном культовом штатовском фильме, если вдруг там, в будущем, я не появлюсь на свет из-за изменения реальности. И на фотографиях не исчезну. Но сейчас надо подумать о том, как с минимальными потерями для своего отряда, нанести крупное поражение германцам. Как я знаю из истории своего мира, немецкий флот сам покинул Рижский залив, так и не выполнив поставленной перед ним задачи. И это случилось восьмого августа. Но тут история немного пошла не так. Германский флот начал свою операцию на двенадцать дней позже и больше времени и кораблей потратил на то, чтобы прорваться в залив. Но теперь германский флот не намерен покидать залив до тех пор, пока не будет взята Рига. Значит надо принудить его покинуть Рижский залив. И неважно, куда он пойдёт - в Мемель или на дно. Хотя на дно лучше.
"Что-то я не понимаю Шмидта, отчего это он мух не ловит? Хотя, думаю, сейчас он ломает голову над одним вопросом. "А какого дьявола этот русский адмирал сам залез в ловушку? Ведь если он через час обратно через пролив не уберётся, то через пару часов проход закроют дредноуты Гедеке и Хиппера. Другого-то выхода отсюда нет. Через Моонзунд не пройти, канал не прорыт. Ну а уж если залез, значит рассчитывает на чью-то помощь, и это могут быть только те корабли, что держали оборону в заливе и впоследствии отступили в южный проход. А вдруг у русских в заливе не два линкора? И возможно, что русские всё же прорыли канал, как доходят слухи об этом. Потому-то они безбоязненно вошли сюда"
Это всё мои догадки, я же не могу залезть в его голову и узнать, о чем на самом деле в данный момент думает адмирал Шмидт. Хотя его разведка уже знает, где мы находимся, и какими силами располагаем. У него больше нет никаких сомнений, что против него всего два русских линкора.
Эх, жаль, что я не сразу сообразил сразу ввести его в заблуждение. Нельзя было их разведку близко подпускать, и пусть бы думал, что тут, в заливе, все четыре линкора. Надо было попросить Кириенко разыграть радиопредставление мнимых переговоров между линкорами. Может, и клюнули бы немцы на это. Теперь уже поздно, они нас обнаружили и оценили наши силы. Хотя есть маленький шанс, что немцы могут предположить, что и за островом находятся корабли, и возможно, даже линкоры. Хотя вряд ли. Остров сам по себе небольшой и низкий, так что мачты линкоров торчали бы над островом.
Я могу только предположить, о чем подумал Шмидт, когда узнал где мы встали. И почему именно у этого острова. Да отсюда до кромки минных полей, всего двенадцать миль, а до мыса Домеснес немногим больше двадцати пяти, самое идеальное место для стоянки. Мы можем отсюда контролировать подход к проливу и потратить всего минут сорок и весь пролив уже под нашим огнем.
Дождемся подхода крейсеров Вердеревского с эсминцами из минной дивизии Трухачева и дивизиона Паттона. А соединившись, пойдём к югу, где-то там сейчас находится Шмидт. Сам Трухачев с остатками своего отряда будет контролировать пролив. А что у него останется? "Цесаревич", одна канонерка и двенадцать старых эсминцев, ну я ему ещё поврежденного "Сибирского стрелка" оставлю. Сам с прибывшим подкреплением пойду искать германскую эскадру, чтобы навязать ей бой. Хотя ждать Трухачева я не буду, как только получу сообщение, что он вошел в залив, сразу выступаем на поиски германской эскадры.
Я бы на месте Шмидта летел сюда со всеми его силами, чтобы не дать нам соединиться и разбить нас по отдельности, пока мы во всём ему уступаем. Сколько же времени предоставит нам адмирал Шмидт, прежде чем начнет действовать? Час? Два? Возможно, он уже идёт сюда со всем флотом, и нам предстоит принять бой в невыгодных для себя условиях, и исход этого боя непредсказуем. Может случиться так, что я и сам погибну в этом бою, да и весь свой отряд загублю.
Но с другой стороны кто-то мне настойчиво подсказывает, что этот бой я должен выиграть. Но вот что будет дальше, я не знаю, на этот случай мне всё видится в сером свете.
Все началось две недели назад, у меня открылось какое-то шестое чувство, я стал предчувствовать события наперёд. Нет, я ничего такого не видел ни во сне, ни наяву, просто была полная уверенность, что мне будет сопутствовать удача в том, что я планирую на два-три ближайших дня. Как будто кто-то уверенно вёл меня через минное поле, или по доске через пропасть, и я полностью верил ему. Вот и сейчас кто-то взял и подтолкнул меня к принятию такого, на первый взгляд, безрассудного решения, как войти в залив и дать бой германской эскадре. Возможно, не будь этого, наш рейд продолжался бы, как и было задумано по плану - то есть пошел бы я на прорыв мимо дредноутов Хиппера на встречу с Кербером. Но нет, меня сознательно подтолкнули на принятия именно этого решения, и поддержка некоторых моих офицеров только укрепила мою уверенность".
Мои мысли прервал стук в дверь.
-Войдите.
-Ваше превосходительство пришла радиограмма от капитана первого ранга Вердеревского - доложил вошедший мичман Никишин.
-Наконец-то! Я надеюсь, что корабли Трухачева уже в заливе. Прочтите-ка Серёжа, что нам сообщает Дмитрий Николаевич.
-"Корабли контр-адмирала Трухачева вошли в Рижский залив. Следую на соединение с главными силами. Со мной "Слава", "Диана" и одиннадцать эсминцев"
-Ну что же, теперь и нам пора выступать. Мичман срочно передайте радиотелеграфистам, чтобы связались с Вердеревским. Идти с эсминцами спешно. "Слава" с "Дианой" идут самостоятельно.
Трухачев и сам знает, что надлежит ему делать. То что у него осталось он поведёт к Ирбенскому проливу.
-Никишин, вот ещё что, пусть свяжутся с Аренсбургом. Нам нужна воздушная разведка и прикрытие с воздуха. И запомните, в первую очередь разведка и не только германцев в заливе, но и тех, кто находится сейчас за "Ирбенкой". Сходите к лейтенанту Кириенко и узнайте у него, что он смог полезного выявить из переговоров между германскими кораблями. Если только смог что-то расшифровать.
-Будет исполнено, Ваше превосходительство.
Никишин ушел исполнять приказания.
А нам пора на мостик - вслух сказал сам себе - вот только надо переодеться, всё же сегодня у нас предвидеться тяжёлый бой и надо соблюдать традиции, а то я смотрю, мой Качалов уже одет по первому сроку.
На ходовом мостике присутствуют все те, кто должен быть тут по боевому расписанию. Некоторые уже переоделись в ожидании боя, и в их глазах читалась решимость и жажда битвы.
-Господа офицеры! Наше время пришло, мы выступаем, и выступаем против очень сильного противника. Я не знаю, как сложится этот бой, и кто выйдет победителем. Бой будет тяжёлый, но он будет тяжёлым для всех. Все предыдущие встречи нашего соединения с германским флотом происходили, когда мы имели неоспоримое преимущество перед ними. Сейчас нам предстоит вести бой с равным противником, а возможно даже в чем-то и превосходящим нас. Будут большие потери с обеих сторон, возможно, что кто-то из нас погибнет в этом бою, так как все мы смертны. Если мы выиграем этот бой, то наши имена в России буду помнить ещё долго. В наше поражение я не верю, думаю, что и вы в это не верите. А раз так, то передать всем. Корабли изготовить к бою. Всё, что может гореть, и ещё не выброшено - за борт. Через сорок пять минут все корабли должны быть готовы дать ход. В общем как в песне - Наверх, Вы товарищи, все по местам! Последний ПАРАД наступает! - Я выделил это слово голосом, чтобы все поняли, что этот бой будет очень тяжелым.
Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг",
Пощады никто не желает!
Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
Наверх якоря подымают.
Готовятся к бою орудия в ряд,
На солнце зловеще сверкая!
От пристани нашей мы в битву уйдем,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море открытом умрём,
Где ждут желтолицые черти!
-Процитировал я отрывок из песни - Вот только сегодня нам придётся сражаться не с желтолицыми. Да и погибать мы не собираемся. Постараемся достойно провести размен, не так как это было с "Варягом". Да у нас и не "Варяг" так что такого, как было с ним, не должно произойти - на этом я закончил свою речь
-В ту войну нам во всём не везло. Хотя по раскладам мы должны были, если уж не выиграть, то хотя бы не проиграть ту войну так позорно - заговорил Пилкин. Особенно нам не повезло, я бы сказал даже фатально, это в бою в Желтом море. Все вы знаете, что тогда я был на "Цесаревиче", флагмане контр-адмирал Витгефта. Не погибни в том бою Витгефт, и прорвись эскадра во Владивосток, исход война был бы совсем другим. Но адмирал Витгефт погиб, командование перешло к князю Ухтомскому, но он так и не смог взять управление эскадрой в свои руки. На его "Пересвете" были перебиты все фалы и сбиты реи, так что он не мог поднять ни одного сигнала в подтверждение того, что он принял командование на себя. А вот контр-адмирала Рейценштейна, когда он поднял сигнал "Всем кораблям следовать за мной" проигнорировали или просто его сигнал не рассмотрели. Корабли повернули обратно в Порт-Артур, где и сгинули. А прорвись тогда эскадра во Владивосток, и как я уже говорил, война обязательно завершилась бы по-другому. Я уж не говорю про позорный разгром второй тихоокеанской эскадры в Цусимском проливе.
После этого экскурса Пилкина в прошлое, на мостике на минуту воцарилось молчание, все о чем-то задумались.
-Владимир Константинович, вот только не надо нам сейчас тут напоминать о прошлом. Мы все знаем что тогда произошло. Знаем как и почему. И сегодня такого не произойдёт. Сегодня у нас одна задача! Нанести противнику как можно более серьёзный урон, а не сгинуть как при Цусиме. Так что, господа офицеры, готовим корабли к бою. Да и самим бы не мешало приготовиться - добавил я тихо, как будто сам себе, но мои офицеры это услышали и поняли по-своему....
Предоставленного времени, чтобы освободить корабли от вещей дающих пищу огню, не хватило, так что этим экипажи продолжали заниматься ещё некоторое время уже на ходу. Хотя ещё перед походом все горючие материалы должны были быть удалены с кораблей. Ан нет, такого барахла было всё ещё немало, и его сейчас матросы выбрасывали за борт.
III
Идём на врага
Находясь на мостике "Петропавловска" и глядя на свой маленький отряд, я думал - "Да маловато нас сейчас против германцев. Но после воссоединения с Вердеревским наш отряд заметно усилится, вот только догонит он нас до того момента как мы сойдемся с противником или нет. Сейчас мы держим курс к острову Руно, с намереньем обойти его пятью милями восточнее, а далее идти к Риге. Где-то там должен находиться германский флот. Скорость держим не более десяти миль, надеясь, что Вердеревский всё же успеет нас нагнать до подхода к острову.
-Владимир Константинович - обратился я к Пилкину - а давай мы с тобой прикинем, что, по-твоему, предпримет адмирал Шмидт. Нет никаких сомнений, он предполагает... да чего там, он уже точно знает что корабли Трухачева миновав минные заграждения движутся на соединение с нами, и что в ближайшее время мы соединимся с его отрядом. А ну господа офицеры - обратился я ко всем присутствующим на мостике - высказывайте свои предложения по этому поводу.
-Тут очевидно только одно решение, пока мы не объединились германский адмирал должен ударить всеми силами по нам - высказался князь Черкасский.
-Мне также кажется, что это правильное решение. Но вот почему-то Шмидт медлит.
-Возможно, он ждет приход Хиппера и Гедека со своими дредноутами - поделился своим мнением старший штурманский офицер линкора лейтенант Бунин.
-Петр Николаевич. Я сильно сомневаюсь в этом, не имея при эскадре не одного тральщика, они не рискнут сунуться пролив.
-Выше превосходительство, но они могут пустить впереди себя миноносцы с тралами - не сдавался Бунин.
-Что ж не будем исключать такую возможность. А вы Петр Николаевич я думаю, абсолютно правы. Адмирал Хиппер так и поступит. Пошлет какой-нибудь самый старый миноносец, что есть при его эскадре, для контрольного траления а когда удостоверится что фарватер надежно заминировал будет требовать чтоб ему прислали тральщики. А когда они прибудут это одному Богу известно. Но сутки как я полагаю у нас есть. А если всё же Хиппер надумает тралить миноносцами ну что ж.... Для того-то мы и посылаем туда Трухачева, он с половиной своего отряда будет стеречь пролив, чтоб германцы не расчистили новый фарватер. Ещё у кого какие мнения на счет действий Шмидта?
-А если адмирал Шмидт не только не ищет встречи с нами, но и побаивается нас. Хотя у него три линкора, несколько крейсеров и куча эсминцев, но ведь два из трех его линкоров имеют незначительное количество снарядов главного калибра, да и остальные корабли не могут похвастаться полным боекомплектом, то ему следует хорошенько подумать, прежде чем сражаться с нами. Я бы на его месте, нанёс в первую очередь удар по кораблям Трухачева. И прежде чем мы бы успели помочь Трухачеву, разгромить его, или, в крайнем случае, нанести такие повреждения, что ему пришлось бы возвращаться назад в Моонзунд - предположил наш флагманский артиллерист.
-Нет. Я думаю, что этот вариант Шмидт даже не рассматривает.
-Почему же?
-Посудите сами. Кто сейчас только что говорил, что снарядов у них мало. После встречи с Трухачевым на германских линкорах боезапаса останется ещё меньше. А когда мы на него выйдем, то чем они будут тогда сражаться. Конечно, одним залпом можно потопить и "Славу" и "Цесаревича", но только тогда, когда они будут стоять на месте, ожидая расстрела. Но они же не будут стоять, а будут маневрировать и отвечать огнём на огонь. А раз так, то сколько снарядов потратит Шмидт на их потопление? Хотя это мы так думаем что снарядов у нашего противника мало, и даже хотим считать что их мало. А если мы глубоко ошибаемся и витаем в облаках? Допустим, что на каждом вражеском линкоре по пол комплекта. А если так, то исход боя непредсказуем. И, кроме того, зачем мы сейчас это обсуждаем, ведь корабли Трухачева разделились на два отряда и оба они находятся позади нас. Чтобы их атаковать, противнику надо пройти мимо нас.
-Но есть и другой вариант - проговорил князь Черкасский
-Давай Михаил Борисович предлагай.
-Предположим, что после того как мы соединившись с кораблями Трухачева, адмирал Шмидт посчитает что наши силы сравнялись с его эскадрой или даже на немного превзошли. А раз Хиппер с Генеке не могут сюда войти, тогда ему самому надо как можно быстрее выбираться из залива. Я о том, что Шмидт, имея при себе столько тральщиков, он отсюда может попытаться расчистить фарватер от мин.
(Точно такие же предположения и рекомендации мы вскоре получили радиограммой из штаба флота. Выходит, что не одни мы так думаем).
-Хорошо, что вы не Шмидт. А вот это самое правильное решение на мой взгляд. Но прежде всего, он должен сковать нас боем, чтобы дать своим тральщикам возможность очистить фарватер. И если мы им позволим это сделать, то нас ждут серьёзные неприятности.
-Тогда надо срочно выслать вперёд нефтяные эсминцы, чтобы они следили за кораблями противника - предложил Свиньин.
-Вполне разумно. Передать приказ Беренсу; Идти полным ходом к Руно, встать в дозор восточнее острова, но в пределах его видимости. О появлении противника сразу доложить, в бой не вступать, а отходить на соединение с главными силами.
("Новик" и "Победитель" после получения приказа быстро увеличили скорость и ушли вперёд).
-Продолжим, господа. Как пойдёт Шмидт, если он решит действовать по тому же варианту что предложил Владимир Александрович? Хотя мы и так знаем что у Шмидта всего два пути. Один вокруг острова Руно. Второй между островом и материком. Первый, это вокруг Руно, хотя путь и длиннее, но тут мин нет, но может повстречать нас и бой, в любом случае, состоится. Второй короткий, но ему надо пересекать два минных заграждения, и хотя они жидкие, но он-то об этом не знает. Но вот то, что там выставлены мины, это он знает хорошо. На днях там им был потерян эсминец. Как вы думаете, может он предположить, что всё пространство между островом и материком это сплошное минное поле, наподобие того что он форсировал в Ирбенском проливе?
-Может - уверено озвучил князь Черкасский.
-Тогда у него всего один путь, это идти вокруг острова - высказался Пилкин.
-Я также склоняюсь к этому. Но вот как на самом деле поступит Шмидт, мы только предполагаем. И чтоб знать точно каким путем пойдет германец, у нас должна быть воздушная разведка. Мичман - позвал я Никишина - с Аренсбургом связались?
-Так точно ваше превосходительство. Все передали, как вы просили. Обещали выслать аэропланы для разведки.
Вот и замечательно. Если летуны нас не подведут, то Шмидта мы не провороним.
IV
Воздушная разведка
Четыре часа назад с мыса Церель в Аренсбург пришло сообщение, в которое с первого раза было трудно поверить. К проливу подошла русская эскадра и атаковала германские корабли, заставив основную часть поспешно отойти фарватером вглубь залива. Но несколько кораблей противника полными ходами направились на север, куда ещё утром ушли главные силы германцев. Сейчас наша эскадра стоит перед проливом напротив фарватера и ничего не предпринимает.
Всё это породило много вопросов и домыслов.
Почему они не уходят? Чего ждут? В составе эскадры всего-то два линейных корабля? И что они такими силами смогут сделать, особенно, если германский флот вернется? Нет, они бы не стояли тут просто так, зная, что германский флот где-то поблизости. Наверняка они ожидают подхода остального русского флота. Если это так, то становиться понятно, что они, по всей видимости, после соединения предложат бой германским кораблям в заливе. В городке это известие восприняли по разному. Кто-то с энтузиазмом, но многие желали гибели русскому флоту и России в целом. Ведь известно, что рабы, особенно потомственные, относятся к своим хозяевам с обожанием, а к тем, кто пытается освободить их из рабства с ненавистью. Так и многие потомки эстов, латтов, и частично, ливов с жейматами, готовы были вылизывать сапоги германцев, которые на протяжении столетий считали их ниже овец, при этом, тщательно ненавидя русских, которые поставили коренных прибалтов вровень с людьми. И по городку и крепости поползли слухи что там, у мыса произойдёт генеральное сражение между двумя флотами. Сарафанное радио уже разнесло, что к двум русским линкорам подошли ещё два линейных корабля и два броненосца и вот-то появится германец. К мысу Церель потянулись люди жаждущие зрелищ. Но не прошло и часа, как оттуда пришло ещё одно невероятное известие - русские входят в залив. Через два часа с берега увидели, что к острову Абро подходят какие-то корабли, вскоре опознанные как русские линейные корабли типа "Гангут", в сопровождении двух броненосных крейсеров и нескольких эсминцев. Вскоре в Аренсбург пришел эсминец "Победитель", с которого на берег сошло почти полторы сотни пленных немецких моряков. Многим из которых пришлось оказывать медицинскую помощь, а уж потом думать, как этих пленных переправить на материк.
Кроме доставки пленных у командира эсминца кавторанга Дмитриева было задание связаться с начальником авиационной станцией (аэродромом). На тот момент старшим там был лейтенант Лишин. На авиационной станции уже все знали, что в залив вошла русская эскадра под командованием Бахирева. Кроме того, лейтенант уже получил приказ от своего непосредственного командира, капитана второго ранга Дудорова, - по первому требованию командующего русской эскадры вошедшей в залив, всеми имеющими силами поддержать флот, которому будет нужна поддержка с воздуха и дальняя разведка. Только вот сил-то в отряде, к огромному сожалению самого Лишина, всего-навсего четыре гидросамолёта и два сухопутных аэроплана, но вот-вот должны прилететь с острова Моон обещанные Дудоровым ещё четыре аппарата. Так что Дмитриев и Лишин только обсудили некоторые моменты воздушного прикрытия кораблей, а также проведения разведки в интересах эскадры. Лишин заверил, как только флоту понадобится помощь авиации, он тут же поднимает все аппараты в воздух....
Когда с мыса Церель сообщили, что показались дымы возвращающейся германской эскадры, Лишин связался с Бахиревым, от которого получил приказ, направить один самолёт на разведку кораблей Хиппера и выявить есть ли в составе эскадры тральные суда.
Вылетевший на разведку лейтенант Горковенко, встретил германские линкоры в пятнадцати милях севернее пролива. Он больше часа кружился в некотором отдалении от немецких кораблей, пока не начались проблемы с мотором, из-за чего пришлось возвращаться назад. Но главное он выяснил, тральщиков при эскадре нет. На обратном пути он увидел, что эскадра Бахирева покидает стоянку у острова.
Итак, час тому назад русская эскадра снялась с якоря и ушла на юг. Лейтенант Лишин по приказу адмирала готовил свой отряд к вылету. Но вначале нужно выслать разведчиков. Лейтенант Литвинов получил задание и самым первым из всего отряда вылетел на гидросамолёте М-5 со своим летнабом на обнаружение германской эскадры находящейся в заливе. Ещё один аэроплан, пилотируемый лейтенантом Нагурским, улетел за мыс Церель к выходу из пролива, с задачей выяснить, какие действия предпринимает германская эскадра линейных кораблей. Намереваются германцы прорываться через минные заграждения в проливе или стоят перед проливом? Не появились ли при эскадре тральные суда, а если появились, то сколько? Лейтенант получил строгий приказ производить только разведку, по окончанию которой, срочно лететь обратно и доложить о результатах увиденного, в бой с аэропланами противника, по своей инициативе, не вступать.
Оставшиеся аэропланы отряда вылетают через час, и следуют к острову Руно, именно туда сейчас движется эскадра Бахирева. К этому времени с Моона должен прилететь ещё один отряд аэропланов, посланный Дудоровым на помощь. И после дозаправки, возможно, кто-то из них, если ещё останутся силы управлять аэропланом, также последует в район острова Руно.
Прошло тридцать минут, как гидросамолет лейтенанта миновал остров Руно, и теперь приближался к противнику, замеченному издалека благодаря черному шлейфу дыма, выбрасываемому из множества труб германских кораблей.
"Да сколько же их тут? - никак более тридцати вымпелов будет" - подумал лейтенант Литвинов, глядя на показавшиеся корабли противника. "Вот этот большой корабль один из германских линкоров, рядом крейсер и два эсминца, вот ещё один линкор" - откладывалось в голове летчика. Лейтенант разглядывал корабли противника, которые увеличивались в размере по мере приближения к ним. В это время летнаб записывал всё увиденное на специальный лист бумаги. Лейтенант ещё раз окинул пространство впереди себя, запоминая увиденное. Но это не всё, лейтенант заметил кое-что ещё - вдали, ближе к берегу, также были дымы каких-то кораблей. И первое о чем он подумал - "Надо слетать туда и разведать".
Литвинова от изучения состава вражеской эскадры отвлек тычок в бок от мичмана Румянцева. Лейтенант посмотрел на своего летнаба, который ткнул рукой куда-то вверх и стал готовить свой "Мадсен" к стрельбе.
-Мать вашу! - вырвалось у лейтенанта, когда он увидел как сверху из-за облаков на его самолёт пикировали два поплавковых истребителя FF-33 и один сухопутник - "Фоккер Е".
Он потянул ручку управления на себя и увеличил газ, а что ему ещё оставалось делать - только идти навстречу противнику, подставлять свой хвост это самоубийство. Как-никак, а впереди у него пулемёт и он может за себя постоять, а позади ничего нет. Вот в руках у мичмана затрясся пулемёт, посылая рой пуль навстречу первому противнику. Попал или нет мичман в противника, неизвестно, а вот противник, повредил верхнее крыло на гидроплане. Ткань на крыле затрепетала в набегающем потоке воздуха. Когда разминулись с последним из немцев, в крыльях М-5 было не менее десяти пробоин. После каждого попадания Литвинов матерился, но это всё мелочи, главное мотор цел. Похоже, что мичман также в долгу не остался, и всё же зацепил первого вражину. Один из немцев вышел из боя и полетел к берегу.
-Надо уходить - прокричал мичман.
Лейтенант и сам понимал, что прорваться дальше к югу, у них шансов нет. С той стороны летели ещё несколько аэропланов противника.
-Да, надо уходить, пока нас не сбили - проговорил он вслух, хотя вряд ли Румянцев его расслышал из-за шума от мотора.
Литвинов со снижением, и активно маневрируя, чтобы не попасть под пулемётные очереди более скоростных аэропланов противника, уходил на север. Уже несколько раз в опасной близости от их гидросамолета проходили пулемётные очереди, ещё добавилось несколько дырок в крыльях и в самой лодке. Но бог берёг их, и пока ни одна пуля не попала в двигатель. Но он не уберёг мичмана. В одной из последних атак Румянцев дёрнулся и схватился рукой за правое плечо. Литвинов увидел, как между пальцев мичмана проступала кровь.
-Сильно зацепило? - почти в ухо мичману прокричал лейтенант.
Мичман, стиснув зубы, только помотал головой, давая понять, что его пуля зацепила слегка, но возможно он ещё не осознавал тяжести своего ранения. Германцы всё же бросили преследование, по-видимому, израсходовав весь боезапас, а может бензина оставалось только на то чтобы вернуться на аэродром. Лейтенант Литвинов только обрадовался такому повороту дела, так как его гидросамолёт имел повреждения, а мичман Румянцев ранен и неизвестно, насколько тяжело. Возможно, мичман просто не хотел показать истинную тяжесть ранения своему товарищу и командиру. Надо быстрей передать разведданные на свои корабли и доставить Румянцева на станцию, пока он не истёк кровью - подумал лейтенант.
-Надо сообщить нашим, что мы видели. Ты сможешь дописать донесение адмиралу? - прокричал Литвинов на ухо мичману.
-Да смогу.
-И потерпи, уже немного осталось. Видишь, вон те дымы у горизонта. Это наши корабли идут.
Гидросамолёт летел на встречу со своим флотом.
V
Не радужные думы германского адмирала. Да, эти русские непредсказуемые.
Вице-адмирал Шмидт вёл свои корабли навстречу русской эскадре, которая по собственной глупости или по недоразумению, оказалась в Рижском заливе. Когда ему доложили что русские линейные корабли входят в залив, то несколько минут он просто не мог понять, а с какой же это целью они сюда вошли. И вот сейчас адмирал, находясь на мостике своего флагманского линейного корабля "Вестфален" вспоминал, с чего же начинался сегодняшний день, который ещё вечера не предвещал ничего экстраординарного.
Рано утром где-то в начале пятого по берлинскому времени было получено известие от контр-адмирала Хиппера. Его радиотелеграфисты начали перехватывать интенсивные переговоры между русскими кораблями. Он ещё удивлялся, что это происходит у русских, ведь раньше такого не было. Еще не занялся рассвет, как с десяток русских корабельных радиостанций начали интенсивно вести переговоры. Вначале решили, что у русских в устье Финского залива на одном из кораблей случилась авария, и он призывает к себе помощь. Но потом по изменению силы сигнала поняли, что корабли-то постепенно приближаются. Кроме того некоторые корабельные радиостанции передают короткие радиограммы не шифром, а открытым текстом. Видимо из-за спешки и неумелых радиотелеграфистов, наверно надеялись, что их не успеют перехватить. А то, что у русских очень мало опытных радиотелеграфистов стало известно ещё в начале воины, так как почти все переговоры между русскими армиями и корпусами велись практически открытым текстом, и сухопутное командование германской армии этим очень умело пользовалось, читая их переговоры, и всегда знало ближайшие планы русского командования. Вот и сейчас, благодаря этим неумехам, стало известно, что из Финского залива по направлению к Ирбенскому проливу выдвигаются русские линкоры. Адмирал Хиппер просил разрешения выйти со своими главными силами навстречу, перехватить русских на полпути, навязать бой и разбить.
Я когда читал эту радиограмму, ещё подумал - неужели русские решились на генеральное сражение? Против Хиппера русские могут выставить четыре своих линкора, возможно ещё пару вполне неплохих броненосцев, это пятьдесят шесть орудий в двенадцать дюймов в бортовом залпе. У Хиппера на четырех линкорах и двух линейных крейсерах шестьдесят шесть орудий главного калибра. Но из-за неудачного размещения артиллерии на кораблях, в бортовом залпе могут участвовать только пятьдесят орудий, но восемнадцать из них, это одиннадцатидюймовые что стоят на крейсерах. В этом плане у русских преимущество на шесть орудий, и к тому же, как выяснилось в бою при Либаве, их новые двенадцатидюймовые орудия на десять кабельтов дальнобойнее наших. Если русские вышли вместе с броненосцами, то у Хиппера будет преимущество в скорости. Из-за броненосцев русский отряд больше восемнадцати узлов идти не сможет, и даже такая скорость для них будет предельная. Очевидно, что она будет как минимум, ещё на один-два узла меньше, а это значит, что Хиппер может диктовать русским дистанцию боя. Но если у русских в море только одни дредноуты, то они будут иметь преимущество в скорости над линкорами Гедеке, а разница в два орудия над ними ещё ничего не значит. Я мог бы поддержать его своими тремя линкорами, но боюсь что, как только выйду из залива с линкорами, то русские тут же попытаются снова проникнуть в залив через южный проход. Крейсера и минное заграждение их задержит ненадолго, а прорвавшись, они тут же заминируют фарватер, и нам вновь придётся начинать всё сначала. Но уж один-то линейный корабль я выделить смогу, пусть только подойдут сюда.
Мне пришлось отдать приказ Хипперу оставаться на месте и ждать русских у пролива. Зачем куда-то идти, если противник сам идёт к тебе, если на самом деле намерен тебя атаковать. Но через час я отменил свой же приказ, и разрешил Хипперу идти на перехват русской эскадры. Оставив два крейсера и несколько эсминцев у входа в пролив, он с основными силами направился навстречу русским. А поступил я так из-за того, что из штаба получил известие, что у русских в море всего два броненосца и три крейсера под охраной дюжины эсминцев. Их обнаружила, как мне передали, субмарина "U-26". Возвращаясь из боевого похода, она в двадцати милях юго-западнее мыса Дагерорт, на значительном расстоянии от себя обнаружила русские корабли. Выйти в атаку на русские корабли в тот раз она не смогла, ввиду большой дистанции для пуска торпед. Линейные корабли русских с U-26 не видели, но не факт что их там не было. Они могли находиться где-то впереди. Вот потому-то я и приказал адмиралу Хипперу идти наперехват этого русского соединения, а адмиралу Гедеке его поддержать. Но как я теперь понимаю, это была уловка русских. Ещё стало известно, что русские всё же закончили работы по углублению канала, и теперь могут по нему перебросить через Моонзунд корабль любого тоннажа. Это, хотя и косвенно, подтверждает агентура, действующая в Финляндии. Они доносят, что русские намерены направить туда тяжёлые корабли, вплоть до дредноутов.
Если эти сведения верные и русские направят через Моонзунд линкоры чтобы усилить свои морские силы в архипелаге, - думал я в тот момент - то возможно, в ближайшее время надо ожидать от них попытки прорыва в Рижский залив. Нужно срочно организовать воздушную разведку во внутренние воды архипелага и выяснить, что там за корабли находятся. Если линкоры будут обнаружены, то придется пару линейных кораблей держать перед южным проходом. Для поддержки сухопутных войск хватит крейсеров и эсминцев. А пока подождем этот отряд, состоящий из двух дредноутов и двух броненосцев с охранением. Вот только где ещё два линкора? И где этот пресловутый отряд адмирала Бахирева? Может он тоже вышел в море и пока остаётся не обнаруженным. Или его корабли направляются в Моонзунд. Да и радиостанции его кораблей отчего-то молчат.
Через четыре часа от Хиппера поступило сообщение, что русские корабли повернули на север и отходят в сторону Финского залива. Он намерен с двумя линейными крейсерами и легкими силами броситься в погоню, пользуясь преимуществом в скорости. Он полагает, что если удастся догнать русских, то он сможет связать их боем до подхода линкоров Гедеке.
"Как бы горячий Франц не попал в ловушку, гонясь за русскими. Мы до сих пор не знаем где ещё два русских линейных корабля. Воздушная разведка так и не обнаружила их в архипелаге. Там только два броненосца, да один крейсер и множество других мелких судов сосредоточенных возле южного прохода"
Ещё через полтора часа Хиппер сообщил, что в пятидесяти милях южнее финского побережья видит дымы русских кораблей спешащих к входу в Финский залив. Есть шанс отрезать броненосцы и крейсера, и не дать им уйти в залив. Но тут была получена радиограмма от фрегатен-капитана Вернера Ловенхарта, он запрашивая всех, хотел выяснить, что за корабли находятся в квадрате 211-23. А ещё через полчаса он начал взывать о помощи, его отряд преследуют русские линкоры. В это самое время я находился в восемнадцати милях севернее Риги, и корабли моего отряда, обстреливали русские позиции по просьбе сухопутного командования. Я хорошо понимал, что мне с моими линкорами никак не успеть так быстро выйти из залива по фарватеру и помочь Ловенхарту, так что я даже не пытался что-либо предпринять. Мне оставалось только приказать Ловенхарту постараться выжать из машин всё возможное и попытаться добраться да Рижского залива. На то, что он сможет уйти от русских, я даже не надеялся. Но вот прижать их шанс был. Между тем Хипперу ушла радиограмма, повернуть назад и перехватить русских, если они будут прорываться на север. Также последовал приказ капитану первого ранга фон Гернету, чьи крейсера и эсминцы были в это время в охранении перед проливом - поддержать прорыв "Ансвальда".
Вот только ни один из командиров этих кораблей не был самоубийцей и не желал подставлять свой корабль под двенадцатидюймовые снаряды. Увидев издалека, что стало с крейсером и этим неуклюжим пароходом под огнём линкоров, они решили не искушать судьбу и заблаговременно удрать навстречу дредноутам Хиппера. Остальным кораблям, находящимся перед проливом - а это два десятка вспомогательных судов - был отдан приказ рассредоточиться или уйти фарватером в залив.
На аэродроме под Виндавой также получили приказ, срочно, любым способом помочь отряду кораблей фрегатен-капитана Ловенхарта, подвергнувшемуся нападению русских. Но авиация помочь не смогла, русские перехватили отряд Вернера Ловенхарта. Крейсер "Ниобе", и гидроавиатранспорт "Ансвальд" потоплены, два эсминца получили серьёзные повреждения. Через час дозорные корабли, находящиеся перед Ирбенским проливом, доложили, что в непосредственной близости появились русские линкоры. Поначалу Шмидт не придал этому большого значения. Ну, появились, ну и что, кроме "Ниобе" и "Ансвальда" больше русским поживиться нечем, все тихоходные корабли ушли по фарватеру в залив. Что может придумать этот русский адмирал Бахирев (а это мог быть только он)? - рассуждал Шмидт, анализируя создавшуюся ситуацию. Только одно. Пока у него есть время до возвращения Хиппера, постараться заминировать фарватер, и быстро уходить. Как некстати Хиппер увёл свои линкоры, но в этом я сам виноват.
"Теперь я понимаю, это была уловка русских, чтобы выманить на себя дредноуты, уводя их от пролива. А в это время другой отряд наносит удар по находящимся перед проливом нашим легким силам. И это ведь почти удалось, не попадись им до этого "Ниобе" с "Ансвальдом", русские могли бы собрать неплохой урожай перед проливом. А так все корабли успели получить предупреждение от погибающего крейсера и своевременно отойти в залив. Хотя из-за узости фарватера прохождение было замедленное, концевые были обстреляны и получили незначительные повреждения. Хорошо, что потерь не было, и никто не затонул на фарватере. То, что русские обязательно заминируют фарватер, нет ни малейших сомнений. Но и катастрофы в этом я также не видел. Имея две флотилии тральщиков, мы быстро очистим фарватер от мин, тральщикам же никто не сможет помешать это сделать. Вот только из-за этой помехи, в виде мин, я не смогу своевременно помочь Хипперу, если русские решаться на генеральное сражение. Хотя я не думаю, что русские решатся на бой с линкорами Гедеке и Хиппера. Сейчас обе их эскадры разделены между собой большим расстоянием. Им вначале нужно соединиться, а это очень трудно проделать, можно сказать, что это даже невыполнимо. Русским надо спешить, если они хотят проскочить мимо Хиппера, который уже спешит сюда. В любом случае, он будет первым, а там и Гедеке с линкорами подоспеет. Надо будет только обнаружить эскадру Бахирева и не дать ему соединится с остальным русским флотом. Тогда мы уничтожим его раз и навсегда.
Адмирал Шмидт уже предвкушал победу над этим беспокойным русским адмиралом, который столько крови попортил их флоту, представляя, как линкоры Гедеке и линейные крейсера Хиппера заступают дорогу на север и уничтожают большую часть русских кораблей. Но то, что в следующий момент предпримет этот безумный, - как ещё его назвать, - русский адмирал, он и подумать не мог.
Когда я получил сообщение, что русские корабли начали движение по фарватеру, с намереньем проникнуть в Рижский залив, вначале не мог в это поверить. Что этот безумец делает? Зачем-то по собственной глупости залезает в залив. А ведь я считал его умнее. Он что, не понимает, что ему отсюда не выйти, Хиппер с Гедеке его утопят прямо на фарватере посреди пролива, если он надумает прорываться назад. Надо, пока не поздно, снять вешки с фарватера, чтобы затруднить проход русским из-за боязни налететь на свою же мину.
Но мой приказ немного запоздал, русские уже определились с фарватером и беспрепятственно по нему продвигались. А остановить их нам на фарватере в тот момент было просто нечем. Несколько эсминцев, что пытались это сделать, были вынуждены отойти, попав под обстрел крейсеров. Я до сих пор не могу взять в толк, зачем русская эскадра залезла в эту западню, и что русский адмирал собирается делать. Из донесения капитана второго ранга Витинга явствует, что в залив вошли два линейных корабля, четыре крейсера и не менее шести эсминцев. Точно определить количество эсминцев ему не удалось, так как пришлось спешно отходить, но не исключено что были и другие корабли. Тут же я поставил в известность высшее командование о том, что в залив вошла русская эскадра. На что получил приказ немедленно её уничтожить. Интересно, и чем же я их должен уничтожить? Командование отлично знают, что два моих корабля, за исключением "Рейланда" имеют в своих погребах только четверть боезапаса, этого хватит максимум на тридцать минут боя. Крейсера и большинство эсминцев также имеют не полные боекомплекты, у кого половина, у кого немногим больше. Хотя я получил подтверждение, что транспорт со снаряжением вышел, вот только поздно они спохватились, да и как он войдёт в залив, когда тут русские. Да-а, а ведь никто и предположить не мог, что русские смогут решиться на такое. Но эти умники, засевшие в штабе, намекают мне, что я имею три линейных корабля против двух русских. Но демонстративно забывают, что по количеству стволов в бортовом залпе у нас одинаково, а вот калибр на один дюйм меньше как и дальность стрельбы. Будь на море туман, тогда этот фактор был бы не столь важен. Ещё не надо забывать, что их линкоры быстроходнее моих, и они в любой момент могут выйти из-под огня. Тут ещё Принц Генрих настаивает, чтобы я немедленно атаковал русских. Нет надо вначале приготовиться, подождем когда Хиппер подойдёт, возможно он сумеет войти в залив. По всей видимости, русские заминировали за собой проход, а у Франца нет ни одного трального судна, все они собрались тут. Хотя что-то есть в Мемеле и Пиллау, да ещё там должны находиться на ремонте несколько, поврежденных ещё в начале этой операции и возможно уже подлатанных. Если нет, то мы должны отсюда поддержать его прорыв. А сейчас, в первую очередь, надо организовать разведку и выяснить намеренья русских. Второе - надо распределить по башням боеприпас. Не смотря ни на какие трудности это можно сделать. Тут ничего невероятного нет, конечно, придётся очень сильно потрудиться. В первую очередь надо пополнить погреба концевых башен, так как именно им придётся больше всего поучаствовать в перестрелке с русскими.
Контр-адмиралу Хеббингхаусу пришлось оставить при эскадре повреждённый на мине "Штральзунд", а самому, с двумя крейсерами "Регенсбург" и "Грауденц", в сопровождении трёх эсминцев, отправиться на поиски русских кораблей. Он не опасался, что его кто-то сможет перехватить, так как все корабли у него новые и достаточно быстроходные.
"Да, непредсказуемы эти русские, кто бы мог подумать, что они решатся на такую авантюру. Это просто самоубийство, вот так взять и войти в западню. А как они смогли провести Хиппера, подставили ему ещё один отвлекающий отряд, а он и купился. А этот адмирал Бахирев, оказывается очень даже серьёзный противник, и как бы он не преподнёс нам ещё пару сюрпризов, от которых будет тошно.
Вот чувствую, что он не зря он сюда вошел".
Хеббингхаус обнаружил русские корабли недалеко от Аренсбурга, стоящими на якоре северо-восточнее острова Абро. Он насчитал всего с десяток вымпелов, но ему показалось, что за островом виднеются мачты, а это значит, там также скрываются ещё несколько кораблей. Кроме этого, он уже знал, что два русских крейсера сейчас находятся где-то у южного прохода в залив, об этом донес адмирал Гофман, который был вынужден ретироваться перед ними, хотя имел некоторое преимущество. Быть отрезанным от основных сил, а тем более подставиться под орудия линкоров очень не хотелось. И всё из-за того, что ни он, да и никто другой из германского флота, не знали, где сейчас находятся русские линкоры. А они вот, спокойно стоят тут, и даже не предпринимают никаких действий. Да они даже сейчас игнорируют его корабли, даже не пытаются его обстрелять или отогнать.
Что это? Неужели пренебрежение нами из-за своего превосходства? Но они-то, в принципе, никакого преимущества перед нами не имеют, если только у русских тут не два линкора, а все. Но тогда кого преследовал Хиппер?
Корабли Хеббингхауса ещё больше сократили дистанцию, чтобы точно выяснить, есть ли корабли за островом. Но рассмотрели только мачты одного корабля, и как определили сигнальщики, мачты принадлежат малому кораблю, возможно эсминцу.
Хиппер, как только получил сообщение от Шмидта о том, что эскадра адмирала Бахирева вошла в Рижский залив, тут же повернул свои линейные крейсера обратно к проливу. Хотя у него была возможность догнать и сковать боем хвост другой русской эскадры, отрезав от остальных пару броненосцев. Но поймать и уничтожить Бахирева.... Этот русский слишком нагл и непредсказуем. А сейчас, по сообщению Шмидта он в западне. Это так думает Шмидт. Нет, не такой этот русский адмирал, чтоб так безрассудно засунуть голову в петлю. У него точно есть туз в рукаве. Ладно, посмотрим такой уж он везучий, как идет молва о нём.
И вновь Хипперу пришлось напрягать машинную команду и двигатели, и гнать свои корабли самым быстрым ходом обратно, чтобы успеть блокировать выход из залива. К проливу он пришёл первым, успев по пути обогнать линкоры Гедеке на час. Подойдя к проливу, он не сразу поверил в удачу, ведь вешки, обозначающие безопасный фарватер находились на месте - безалаберные и недисциплинированные русские их не убрали. Настоящие морские волки, какими, без сомнения, являются немецкие моряки, обязательно бы сняли вешки, чтобы затруднить противнику обнаружение фарватера и проход по нему. А может это снова непредсказуемое азиатское коварство русских, и они обозначили вешками ложный фарватер прямо через минное поле. И чтобы это проверить, нужны были тральщики, которых при эскадре не имелось. Хиппер всё же решил проверить фарватер и направил по нему миноносец. Корабль вначале медленно, с опаской, двигался по фарватеру, углубляясь всё дальше и дальше от входа постепенно прибавляя ход. Он прошел уже более полутора миль и... ничего не происходило.
Адмирал Хиппер опять был в недоумении. Фарватер чист, русские его не заминировали. С миноносца докладывают, что мин в фарватере не обнаружено, - а он прошел почти две мили по нему. Да и вешки обозначающие фарватер, насколько они видят, не убраны. Но адмирал решил ещё немного подождать. А за это время миноносец удалится на три-четыре мили, и если ничего не произойдёт, вот тогда он и начинает форсировать фарватер. Миноносец всё дальше и дальше удалялся по фарватеру и пока ничего не происходило. Хиппер уже отдавал приказ своим кораблям начать движение по фарватеру, когда в тридцати пяти кабельтов от входа миноносец вначале подорвался на мине и потерял ход, а потом ветром и течением его вынесло с фарватера на непротраленное минное заграждение, где после повторного подрыва он быстро затонул почти совсем экипажем. Тут же полетела радиограмма Шмидту о невозможности пройти заминированным фарватером.
"Так я и думал, русские заминировали фарватер. Теперь нам с этой стороны придется расчищать фарватер и помочь Францу проникнуть в залив. А вместе мы быстро уничтожим русскую эскадру. Но русские не будут сторонними наблюдателями и будут стараться препятствовать тралению. Значит, нам придется их сдерживать, пока не будет вновь протрален фарватер. И ведь можно подождать ещё сутки, пока к Хипперу не подошли бы тральщики, и тогда мы, с двух сторон, быстро очистили старый фарватер или пробили новый. Но принц Генрих и слушать ничего не хочет, настаивает на немедленном уничтожении русских линкоров. Я телеграфировал адмиралу Бахману и доложил о существующем положении, и о том, что можно было бы предпринять. Я хотел только одного, чтобы он повлиял на императорского братца и добился от него разрешения отложить начало этой операции на сутки. Но ни он, ни адмирал фон Поль ничего не смогли добиться от принца, он был непреклонен в своём решении" - такие малоутешительные мысли посетили Шмидта.
Вскоре был разработан план. Понимая, что русская эскадра не позволит тральщикам беспрепятственно проводить траление в проливе, он решил отвлечь русских на себя. Шмидт принял решение направить тральщики поближе к берегу, по мелководью, между островом Руно и мысом Домеснес. За тральщиками последуют и все остальные вспомогательные суда. Что тут есть минное заграждение, он знал, так как несколько дней назад здесь погиб "S-31". Но он надеялся, что рядом с берегом на мелководье, если и есть мины, то наставлены они не так уж густо, как в других местах, и тральщики этим путём должны быстро пройти по направлению к проливу. Да и пройти-то им надо в два раз меньше, чем остальным, идущим в обход острова. Тральщики, выйдя к проливу начинают по кратчайшему расстоянию пробивать новый фарватер. А он, с главными силами, в это время связывает боем русскую эскадру.
Глава вторая. За царя за Отечество.
I
И вот над морем пушки загрохотали
Я вёл своё соединение на юг-восток к острову Руно, держа ход в десять узлов в надежде, что вскоре, в северной части горизонта покажутся догоняющие нас крейсера и эсминцы, ведомые Вердеревским. Но пока в северной части моря на горизонте кораблей не наблюдалось, зато в небе сигнальщики разглядели несколько приближающихся тёмных точек. Через несколько минут над нами уже кружили пять аэропланов присланных для воздушного прикрытия, но через полчаса один улетел на север. Возможно у него неисправность в двигателе, всё же авиатехника начала века была ненадёжна, и в первую очередь, это касалось авиамоторов. Но и эта четвёрка, что кружила над кораблями, поднимала боевой настрой матросам. Вскоре с юга показался одиночный гидросамолет, к нему навстречу тот час же полетел один из наших соколов, но тот оказался нашим разведчиком, возвращающимся из разведывательного полёта. Пройдя на малой высоте, точно над линкором, с него сбросили вымпел, который удачно упал на палубу. После сброса вымпела наш гидросамолет также взял курс на север, было видно, что ему хорошо досталось во время разведки, так как в некоторых местах на крыльях пробитое пулями полотно трепетало в набегающем потоке воздуха.
В донесении говорилось, что прямо по курсу, на подходе к острову Руно, движется германский флот в составе тридцати вымпелов, и далее за ним на запад, но значительно ближе к берегу ещё множество дымов, но разведать не удалось, путь преградили германские самолёты.
Теперь мы знали то что жаждали узнать - Шмидт впереди и идет нам на встречу. Также мы знали из радиограммы от Дудорова, что германский флот стоит перед Ирбенским проливом. Потеряв один миноносец при попытка протралить фарватер, остановился и ничего не предпринимает, очевидно ждёт тральщики, которые должны подойти из Виндавы или Либавы, а может и из Мемеля, если они там ещё остались. А может, как и говорил Пилкин, проход должны протралить тральщики, находящиеся при эскадре Шмидта, который идёт сюда.
А через несколько минут мы сами заметили дымы, появившиеся на юге - это шел навстречу адмирал Шмидт.
-Что? Он всё же намерен первым навязать нам бой, пока мы не соединились? Да, сейчас преимущество в силах на его стороне?
-Возможно, он просто торопится к проливу, а не сражаться с нами? - высказал свою версию Свиньин.
-Но мы ведь не намерены его туда пропускать, и нам ничего не остается, как первыми начать бой.
-Вердеревский может не успеть к началу боя, Михаил Коронатович - проговорил Пилкин - если, конечно, мы ещё сильнее не уменьшим скорость, а он не поспешит.
"Он и так спешит, как может, это Шмидт долго раздумывал, идти ему на нас или оставаться у побережья. Я бы на его месте, как только узнал, какие силы вошли в залив, выступил бы сразу, не раздумывая, и воспользовался бы своим превосходством. А так, пока он разобрался что к чему, и время упустил. Хотя он правильно рассчитал, что если мы соединимся, то ему будет труднее разбить нас.
-Ваше превосходительство, вы же это не серьёзно предполагаете, что нас могут разбить - изумился Бунин.
-В морском бою ничего не нужно предполагать, всё будет зависеть от госпожи удачи, которая, как мне помнится, отвернулась от нас десять лет назад. Владимир Константинович давеча об этом уже вспоминал. Да и в правду, тогда всё могло повернуться по-другому, и во время боя в Желтом море, и при Цусиме, попади снаряд туда куда надо, да ещё и взорвись. И вот такое одно попадание может решить исход всего боя. Так может тут она нам поможет, эта капризная госпожа удача, или она до сих пор на нас в обиде.
-Ваше превосходительство! Сигнальщики докладывают, что на норде показались множественные дымы. По всей видимости, это Вердеревский на подходе - сообщил Никишин.
-Расстояние?
-Около двадцати миль.
-Вердеревский немного запаздывает, германские корабли уже хорошо различаются, ещё немного и бой придётся начинать без него.
Корабли двигались навстречу друг другу, на обеих эскадрах давно сыгранны боевые тревоги и экипажи заняли свои места по боевому расписанию. Снаряды подавались к орудиям, которые были заряжены и уже своими стволами начали отслеживать друг друга, до открытия огня оставались считанные минуты. На кораблях обоих эскадр кое с кем приключился предбоевой "мандраж", но это простительно, противник-то очень сильный.
Но первой этот бой начала авиация противника. С юго-запада показалось около двух десятков аэропланов, среди которых выделялись три аппарата более крупных, чем остальные, но гораздо меньше наших "Муромцев".
Впервые столкнувшись на фронте с российскими гигантами "Илья Муромец", немцы, еще осенью 1914 года предприняли попытку скопировать эту машину. Шведский инженер Форсманн на фирме Сименс-Шуккерт начал постройку четырехмоторного аэроплана, полностью повторявшего конструктивную схему аппарата Сикорского. Самолет прошел испытания в мае 1915-го, но был признан неудачным. Стодесятисильные двигатели оказались слишком слабыми, а выбранное Форсманном удлинение крыла - недостаточным для нормального полета. Но вот эти, что приближались к нам, были двухмоторные. Я точно не помню, что это за тип самолетов, но помню, что у германцев они были, и выполняли роль бомбардировщиков, неся нагрузку более полутораста килограмм. Но эти были похожи на огромных гусей, летящих жопой вперёд. И если вот такой "ероплан", несёт сотку, да не дай Бог, попадёт ею куда не нужно попадать, то можно получить тяжёлые повреждения.
Наше воздушное прикрытие состояло всего из двух гидропланов и двух сухопутных самолётов. И тут противник имел колоссальное преимущества, на каждый наш самолет приходилось не менее четырех немецких. Наши летчики смело бросились в бой, избрав своей главной целью именно те самые самолёты, которые показались мне самыми опасными из всех. Они тоже поняли, что это самый опасный для нас противник.
Противоаэропланные пушки или просто зенитки открыли заградительный огонь, но стараясь не задеть свои самолёты. Нам пришлось маневрировать, чтобы эти летающие древесно-матерчатые этажерки не испортили нам верхнюю палубу. А если вдруг у них найдётся что-то покрупнее двадцаток, то могут и под палубой бед натворить. Мы это на "Полтаве" испытали, и второй раз повторять это опыт не хочется. Нам пришлось маневрировать. Да, на этих жирных гусях оказались бомбы, судя по разрывам не менее полтинника, а возможно, что и больше. Одно нас утешало, что самолетов этих мало, да и количество бомб у них было ограничено, не более трех на борту. Все крупные бомбы удачно упали в море. А вот мелочью нам опять досталось, но это от более шустрых "малышей". Немцы потеряли двух шустрых сбитыми, да один "гусь" полетел в сторону берега, дымя мотором, на этом налет закончился, и все участники шоу направились по домам. У нас также один гидроплан был подбит, он совершил вынужденную посадку недалеко от наших кораблей, после чего экипаж был снят эсминцем.
Пока мы отбивались от авиации, противник обогнул остров Руно и окружающие его отмели и повернул на запад-северо-запад, по направлению к проливу. Впереди, ближе к нам шли три линкора, примерно на полмили дальше, уступом, второй колонной шли крейсера, за линкорами и крейсерами прятались эсминцы.
-Мне кажется или на самом деле это так, адмирал Шмидт уклоняется от боя и бежит к проливу - проговорил с радостью в голосе Пилкин.
-Владимир Константинович! А вы разве ничего не приметили? Он же идёт налегке. И куда он дел свои тральные и сторожевые корабли?
-Неужели бросил их нам на растерзание или они их затопили?
-Что там было в донесении от воздушного разведчика?
-Что позади основных сил были замечены множественные дымы.
-Ну и где эти корабли, что видели с гидросамолета?
-Да нет, не похоже это на немцев, они ни за что бы без боя не бросились удирать, оставив остальные корабли в заливе.
-Черт! Неужели они пошли между материком и островом как мы и предполагали? Ну конечно там минные заграждения жидкие всего четыре линии. Это подтверждали и планы минных постановок, полученные ещё перед выходом в рейд. Первая тянется от острова на запад, до мыса Домеснес, вторая от южного побережья Руно почти на юг, до местечка Мерсрагс на западном берегу Рижского залива. Это в шестидесяти верстах от Риги. А между этими заграждениями чистые воды.
-Это значит то, что тральщики пошли напрямую через эти заграждения? - полувопрос-полудогадку произнес Пилкин. Но тогда почему и остальной флот не пошел тем же путём?
-Возможно, они так и планировали, проскочить вдоль побережья, и пока мы медленно спускаемся к югу дожидаясь подкрепления, а потом разыскиваем их где-то у Риги, они были бы уже у пролива. Тральщики, пройдя это жидкое заграждение и проведя за собой флот, уже начали бы пробивать новый фарватер, или устремились в старый, прочесывая его на предмет нового минирования.
-Но, похоже, всё спутал наш разведчик, который вышел на их флот. Шмидт не решился с главными силами следовать за тральщиками.
-Во-первых - не зная плотность этого минного заграждения, зачем всем соваться туда. Во-вторых - пройдя это заграждение, они выходят к проливу, а там плотные минные поля, на форсирование которых нужно время, а его не будет. Нам в тот момент было гораздо ближе до пролива.
-Это лишь в том случае, что мы разгадали намеренья Шмидта.
-А я думаю что он так и предположил, после того как наш разведчик смог уйти целым и доложить о противнике. Шмидт решил, что пока он медленно движется за своими тральщиками пробивающими фарватер через минное поле, - это мы знаем, что оно редкое, а между этими заграждениями двадцать миль чистой воды - мы пойдём прямо к проливу и там его встретим. А он, проходя это "мнимое минное поле" и выходя к проливу, попадал в треугольник, где мало пространства для манёвра, да ещё для такого количества кораблей. С запада и северо-запада, минные поля. С юга минное заграждение, хотя и слабое, но это помеха. На юго-западе берег, к которому мы их прижимаем. А во время боя можно не рассчитать маневр и выскочить на минные заграждения. И любой наш перелёт там, да при такой скученности кораблей будет наносить ущерб противнику.
-Так значит вот этим маневром, они решили нас отвлечь от своих тральщиков, которые первыми должны выйти к проливу, и начать форсировать минные поля, пока нас тут будут сдерживать линкоры. А навстречу им со стороны моря пробиваются корабли Хиппера.
А что, может быть и такое. Штурман ведь предположил, что немцы могут пожертвовать несколькими миноносцами, да и не исключено, что за это время из Виндавы могли подойти какие-нибудь тральные суда.
-Просчитался я, подумал, что адмирал Шмидт имея преимущество в силах, навяжет нам бой и попытается разбить. Но он всё просчитал. Понимая, что после соединения с Вердеревским у нас будут равноценные с ним силы, и мы будем даже немного превосходить его, особенно в крейсерах. Кроме того, он испытывает недостаток в боеприпасах, который он расстрелял во время прорыва в залив, а потом по берегу. Снаряды он не получил лишь по одной причине, мы вошли в залив, а транспорт с боеприпасами на который он так рассчитывал, напоролся на мину. И поэтому исход боя предугадать невозможно. А раз так, то он решил часть своего флота спасти, и тральщики в этом должны помочь. Или прорваться через пролив в море самому, или кораблям Хиппера войти сюда. Трухачев со своими кораблями далеко позади и не успевает перекрыть пролив, чтобы перехватить тральщики на подходе. Но он может достать их уже за работой на минном поле, которое за пять минут не пройти.
-Можно было послать Беренса, он успеет перехватить всю эту мелочь у пролива - тут же предложил Пилкин - хотя возможно там не только одни тральщики, но также эсминцы для прикрытия.
-Мы сами почти без прикрытия, а если ещё Беренса отошлём, то совсем голыми останемся. Как будем от всей этой своры отбиваться? Надо дождаться подхода минной дивизии тогда и пошлём, а пока Беренс остается. Но срочно надо связаться с Дудоровым, пусть высылает вновь разведку к выходу из залива и пусть постоянно там висит и наблюдает за германскими кораблями. И как только заметят, что с той стороны предпринимаются попытки форсировать минные поля, сразу нам доложат. Никишин вы всё слышали, что я только что говорил Владимиру Константиновичу.
-Так точно.
-А раз так, то бегом в радиорубку.
-Есть.
-Ваше превосходительство! Противник в пределах досягаемости. Можно открывать огонь - предупредил Свиньин.
-Расстояние до линейных кораблей?
-По показаниям дальномерщиков, сто восемнадцать кабельтов. И расстояние быстро сокращается. Наши орудия дальнобойнее, вот Шмидт и спешит его сократить, чтобы мог достать до нас.
-Владимир Александрович, сейчас всё зависит от твоего мастерства и умения ваших подчиненных. Так что мы надеемся на вас и на них, и передайте всем, что если сегодня мы выиграем бой, то нашим детям и внукам не придётся воевать с их детьми и внуками. Так что сегодня мы сражаемся за будущее, и наше и внуков. С Богом, господа.
-Михаил Коронатович! Мы не подведём.
-Сколько времени осталось Вердеревскому, чтобы догонять нас?
-Примерно миль десять - минут через сорок займет свое место - ответил кто-то из вахтенных офицеров.
-Владимир Константинович. Начинаем. Командуйте кораблём.
-Взять тридцать градусов вправо - сразу же последовала команда от Пилкина.