Быков Михаил Васильевич : другие произведения.

Сборник Рассказов О Войне

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.95*56  Ваша оценка:

   Сборник Рассказов о Войне
  
   Война в нашем мире не затихает ни на одну секунду и как ни странно в её непрекращающемся течении и есть смысл существования любых тварей, включая растения и даже существ минерального мира Земли. Однако если умственно напрячься, то неизбежно понимаешь, что в каждой земной войне участвуют и не совсем земные создания.
  В своё время, осознав неизбежность войн и в первую очередь человеческих, я стал собирать различные истории, связанные с её проявлением. Мне было важно узнать, действительно ли существует миролюбивый разум и если есть таковой, тогда как он реагирует на вроде бы узаконенное убийство на войне.
  Оговорюсь. Часто меня пытались убедить в том, что миролюбивый ум - это исключение из правил и что в той или иной степени каждый человек поддаётся искушению и начинает свою собственную войну, наплевав на мирное правило, ко
  
  торое сам пытается установить. Очевидно в этом случае, на его психику кто-то или что-то воздействует или, как утверждают психологи, человек от природы содержит в себе задатки агрессии?
  Учёные всех мастей, естествоиспытатели, биологи, зоологи и антропологи уверены, что война это естественный процесс, битва за выживание видов и отдельных особей.
  Может быть, действительно в этом кроется основная причина войн?
  
  Любая война большая или малая - есть невероятное психическое напряжение её участников и всех других желающих вести битву, а так же немногочисленных противников войны, подталкивающих первых на убийство. В случае войны все вместе и каждый по отдельности участник сражения особенно остро осознают что война - есть не что иное, как торжество смерти, но ничего не могут поделать со своей психикой и продолжают убийства.
   Именно ожидание неминуемой смерти в войне ставит человеческий разум в особые условия, под действием которых люди неизбежно начинают втягиваться в мистику и религию, уповая при этом на Высшие силы, якобы способные остановить или продлить кровопролитие.
  По всей видимости, люди за тысячелетия сумели запрограммировать свою психику особым образом, что теперь из этих жестких рамок осознания (с чьей-то лёгкой руки названных инстинктом) нет никакой возможности вырваться даже самому изощрённому человеческому разуму?
   Войне подвержены все, начиная с мельчайших микроорганизмов и заканчивая венцом природы - человеком!
  
  Обычно о войне говорят и пишут совсем не так и не то, что на самом деле происходит на полях маленьких и больших сражений. По-настоящему смертельную битву может описать только её жертва, ибо венцом войны всегда является смерть, но павший воин, в силу своего исчезновения на поле брани не способен на такое.
  Более того, человеческие войны - это не только пространство чисто физических сражений за это же пространство, это бои умов и психик! Как известно на то и другое очень даже легко воздействовать.
  Нельзя просто констатировать факт, что кто-то нажал на спусковой крючок и убил врага или взорвался снаряд и разнёс в клочья человеческое тело - сказать только об этом, значит не сказать главного, кто придумал сценарий бойни и как он режиссирует происходящее?
  Последствие битвы хотя и вызывает отвращение, но не объясняет страшной правды о смертях тысяч и тысяч особей волею судьбы столкнувшихся на пространстве и времени противостояния.
  Необходимо уточнить, что для жертв битв, нет больших или маленьких войн, так как любое сражение, в котором они погибли, кажется павшим глобальным.
  И это действительно так.
  
   Быков. М.В.
  
  
   ПРИЗРАКИ ВОЙНЫ
  
  Однажды в канун православной Пасхи я приехал в гости к ветерану Великой Отечественной Войны бывшему капитану мотострелкового полка Полякову Андрею Ивановичу уроженцу деревни Кузьминки Красноярского края. Андрей Иванович был во время войны сослуживцем моего деда Одинцова Василия Семёновича.
  В тот год Пасха выпала на двадцать восьмое апреля и до дня Победы оставалось десять дней.
  Изба Андрея Ивановича стояла на самом краю деревни. Дом выглядел обветшало с покосившимися заборами. Сама улица была грязной от только что растаявшего снега.
  К дому Полякова меня подвёз на телеге житель деревни, он сказал, что решил съездить в староверский скит на празднование Пасхи.
  Я спрыгнул с телеги напротив дома ветерана и увидел, что Андрей Иванович стоит на крыльце и внимательно присматривается к гостю.
  - Ты никак ко мне приехал? - Спросил Поляков, щурясь от солнца.
  - Да я приехал к вам по заданию своего деда Одинцова Василия Семёновича. - Ответил я и подошёл к калитке.
  - Так ты от Васи? Ещё жив Семёныч?
  - Жив пока ветеран. Вот по его поручению приехал к вам в канун Победы над лютым врагом. - Ответил я.
  - Так проходи в дом, что стоишь у калитки. Я очень рад получить весточку от боевого товарища. -
  Я вошёл во двор, поднялся на крыльцо и старик крепко пожал мне руку, своей сухонькой, но жилистой рукой. Пропустив меня вперёд, Андрей Иванович вошёл следом и сразу же позвал свою супругу. Старушка вышла из горницы и улыбнулась мне тихой ласковой улыбкой.
  - Я слышала ваш разговор и знаю, что от Васи Одинцова посланник. - Сказала она. Я ответил, что меня зовут Михаилом.
  - Хорошо дорогой гость. Сейчас на стол соберу. Вы Андрей Иванович пройдите с гостем в горницу, пока я тут хлопотать буду над столом. -
  
  Мы вошли, в светлую горницу и сели за старый обшарпанный стол. Вся обстановка в избе была такой же старой, как и сама чета проживающая здесь свои последние годы жизни.
  - Как здоровье Василия Семёновича? - Спросил Поляков.
  - Да пока крутится деда. - Сказал я. - Они ещё корову держат, и огород большой засевают, ухаживают, как могут. Я вот его внук и приехал к вам по заданию Василия Семёновича.
  - Мы с твоим дедом служили на Дальнем Востоке, а потом в начале войны нас перебросили под Москву. Повоевать твой дед не успел, его тяжело ранило в ногу в первом же бою. Я его ногу перетянул и спрятал в глубокой воронке, а сам в атаку пошёл на немца. Тогда под Москвой мы фашистов очень даже потрепали. Гнали гадов подальше от столицы. Немчура к тому времени уже гонора лишилась, да и мёрзли они как мухи, во всякие тряпки заматывались, но это не помогало. Мы находили их замершими в лёд по всем подмосковным полям и перелескам.
  Василия ранило и больше, я его не встречал до конца войны. Когда мобилизовался, то неожиданно мы встретились в Красноярске. Ты же знаешь, твой дед работал там, на строительстве оборонного завода. Встретились и вместе поехали дальше, я в Кузьминки, а он в деревню Отрок. Василий Семёнович очень обрадовался, что я не погиб и дошёл до самого Берлина. Вот такая брат судьба у нас на двоих выпала. Оба живыми остались. Одинцовы после войны в Туву перебрались, там жить в те времена было легче, а мы вот со старухой здесь так и живём, да дням Победы ведём счет. Дожили вот уже до двадцать пятой годовщины. - У Андрея Ивановича вдруг в глазах блеснула скупая солдатская слеза. Ветеран войны засуетился, поднялся на ноги и пошёл посмотреть, как управляется в кухне его супруга. Через минуту он позвал меня. Мы уселись за кухонный стол, супруга Андрея Ивановича разлила по стопкам водку и тихим голосом предложила выпить одновременно и за Светлую Пасху и за двадцать пятую годовщину Победы над фашисткой Германией. Мы поднялись на ноги и выпили.
  - Теперь мужики закусывайте да плотнее, а то разговор не заладится. - Предложила старушка. - Вспомнить есть что, такую войну пережили. Кажется, она вот только что отгремела. Мы тут бабы без вас тоже жилы рвали под клич всё для фронта, всё для Победы. Мужиков-то всех под гребёнку забирали на фронт и почти все там, на страшной войне сгинули. В наши Кузьминки только четверо вернулись с фронта. Досталось бабам, да девкам тяжёлая работёнка. - Женщина тоже смахнула слезу.
  После вкусного обеда Андрей Иванович прибывал в благодушном состоянии.
  - Ну, дорогой гость давай пойдём в горницу и начнём войну вспоминать. Я как полагаю, ты именно за моими воспоминаниями о войне и приехал?
  - Да, Андрей Иванович, мне деда о вас многое рассказывал, но я хочу всё из первых уст услышать. Вы ведь всю войну прошли от начала и до конца, и я знаю, что с вами происходили невероятные случаи, связанные с мистикой. Может быть начнёте с того как всё случилось? - Спросил я.
  
  Я расположился на стареньком диване, а мой собеседник сел в кресло напротив.
  - Скажу мил человек войну забыть невозможно. Война страшное дело и очень тяжёлая работа. Смерть на войне грозит воину каждый час и это напряжение нервов никогда не отпускает человека. Я всю войну боялся, что меня убьют, но как видишь, миновала меня костлявая. Но со мной в самом начале войны произошёл жуткий случай. Врач полевого госпиталя сказал, что меня контузило. Представь себе, снаряд пролетел совсем рядом с моей головой, и я две недели провалялся в медсанбате.
  Подлечили меня, но в голове что-то щёлкнуло, и я стал видеть призраков. Я видел их отчётливо и даже слышал, как они разговаривают.
  Сам понимаешь, на войне призраков великое множество. Тысячи людей гибнут каждый день, но какое-то время их души никуда не исчезают, а маются какое-то время тут же рядом с живыми. Вот меня от этой проклятой контузии и угораздило их всех лицезреть. Они там после убийства на войне и русские и немцы все жили мирно, и друг друга понимали с полуслова. Я нагляделся на них до одурения, иногда думал, что свихнусь от такой доли. Но как видишь, выдержал испытание не только войной, но этой напастью выпавшей на мою долю.
  - А сейчас вы продолжаете видеть призраков? - Спросил я.
  - Бывает, если вдруг кто-то умрёт в Кузьминках, то сразу его душа ко мне является. Они словно знают, что у меня такой дар открылся после контузии. - Ветеран посмотрел на меня орлиным взглядом и сказал. - Как мне тем снарядом голову не оторвало, до сей поры не пойму.
  - Так это хорошо, что снаряд далеко от головы пролетел, а то бы никто не знал, где ваши кости были бы зарыты похоронной командой. - Улыбнулся я старику.
  - Да мне повезло в том бою, но что-то в голове нарушилось, и я стал видеть призраков убитых воинов и до сей поры, они мне являются.
  - Но призраки вам не приносят вреда? - Спросил я.
  - Там, на войне души бойцов никогда ничего нехорошего не совершали против живых солдат и офицеров. Они даже старались как-то оказать помощь воюющим, и это происходило с обеих сторон. Мог русский солдат оказать помощь немецкому солдату и наоборот. Видно там, в мире душ все люди уравниваются. Мне один призрак рассказывал, что в том мире души им нечего делить. Там все счастливы и спокойны.
  - А как же богословский рай или ад? - Спросил я.
  - Нет ни рая, так же как нет ада, всё это выдумки попов, для того чтобы держать паству в ежовых рукавицах.
  Тут у нас в деревне недавно староста староверской общины преставился. - Андрей Иванович снисходительно ухмыльнулся и глянул лукаво в мои глаза. - Как только помер староста, так сразу ко мне шасть и давай меня учить уму разуму. Сказал мне, что готовиться отправиться в рай. Дескать, он всю жизнь богу молился и поэтому ему прямая дорога в райские кущи. Не знал он, что мне давно известно, что рая и ада не существует, а в наказание душа перерождается вновь в человеческое тело и хлебает полной ложкой все прелести земной человеческой жизни. А жизнь молодой человек, как известно не сахар. -
  
  Старик умолк, что-то упорно обдумывая, потом подхватился, вспомнив, что я сижу перед ним и продолжил рассказывать о призраках войны.
  - Скажу тебе по секрету, от того снаряда, который меня контузил, спас меня тоже призрак. Снаряд летел над моей головой и вдруг я бухнулся на колени как подкошенный, словно кто-то под колени мне ударил. Снаряд пролетел, а у меня жуткий звон в ушах и кровь из носа пошла. Спас меня призрак, но я тогда ещё их не видел. Я их замечать стал только после лечения. Голова ещё долго болела, и воевать мешала, но я терпел, войну надо было выиграть и как видишь, удалось это предприятие. Мы тогда злые были и били немца без остановки. Я на их души нагляделся, но раскаяния в них не находил. Один фашист мне рассказал, что на земле в человеческом теле душа подчинена плоти и поступает так, как ей велит инстинкт. Душа как бы, не виновата, тут у нас действует только тело и несовершенный разум.
  Прав был он, ил нет, я не знаю. Он сказал, что немцев воевать с Союзом заставили англичане да американцы, а сами сидели в сторонки и наблюдали, кто первым падёт.
  Как только поняли, что немцам каюк приходит, так сразу второй фронт открыли, чтобы поживиться на разорении европейских стран. Так оно и вышло. Они брат всё золотишко из Европы вывезли и ещё много чего и после этого их жизнь сразу в гору пошла. Вот и думай молодой человек, в чём тут, правда, войны. Сгубили нас почти двадцать миллионов, и теперь похохатываю за океаном да на своём проклятом острове. -
  Андрей Иванович пригорюнился, поднялся из-за стола и сходил в кухню, принёс поллитра и два гранёных стакана.
  - Давай выпьем за упокой всех убиенных на войне, а то что-то тоскливо мне стало. Как вспомню, сколько нас полегло, аж мурашки по спине рассыпаются. - Он плеснул в посудины граммов по пятьдесят и, не чокаясь, издержал свою порцию, я последовал за ним.
  Родился я хоть и после войны, но ещё захватил горестные взгляды женщин и пораненных бойцов, вернувшихся с фронта. Кто без ноги, кто без руки, а то и без двух, а скольких не дождались с войны уму непостижимо. Это теперь к двадцать пятой годовщине много ветеранов отправилось в потусторонний мир, о котором сейчас как раз и рассказывал Андрей Иванович.
  - Контузило меня зимой сорок второго, и стал я свидетелем умерщвления бойцов и командиров, до конца войны даже сроднился с ними. Вот ведь как бывает на белом свете. А весной того же года напарник ко мне прибился. Такой же, как я болезный. Он воевал в третьем батальоне нашего полка. Поставили нас после страшного опустошительного боя на отдых в небольшое село, и пополнение стало прибывать, чтоб значит через две недели снова в атаку бросить на немца. -
  
  Вздохнул тяжко ветеран, погладил свои реденькие белёсые волосы и продолжил рассказ.
  - Сижу я на завалинке винтовку свою привожу в порядок, да патроны подсчитываю. Вдруг подходит ко мне мужичок, такой плюгавенький, но весёлый и хитро так на меня посматривает. Потом сел рядом и спрашивает, не тот ли я боец, что души убиенных вижу? Я удивился его вопросу, так как ни одного раза не проговорился о своём даре видеть призраков. Он увидел моё замешательство и говорит.
  - Да ты не тушуйся, мне об этом призраки и сказали. Я их тоже вижу, но даром таким обладаю с самого рождения.
  - Тут мы и познакомились. Звали его Лёнькой Шевцовым, и призвался он из города Донецка ещё в первые дни войны.
  - Приведения и призраки, по мнению большинства людей должны вселять страх и ужас на живого человека. - Начал рассказывать Лёня. - Однако мы с тобой убедились, что их тонкие тела совсем не угрожают живым людям. Они живут своей жизнью, и некоторое время просто держатся рядом с погибшим телом, а потом уходят жить в параллельные миры или измерения. Некоторые там остаются навсегда, а другие перевоплощаются и вновь проходят физическую жизнь в каком-нибудь теле и не обязательно на нашей Земле. Вот такой существует закон бытия для души.
  - А как же быть с религиозными воззрениями? - Спросил я. - Где же тогда обитает Создатель и разная нечистая сила?
  - Не бери в голову. Наша Вселенная и есть тот самый создатель, которого мы называем богом, а что касается нечистой силы, то она живёт в одном из параллельных миров и только иногда проникает в наш физический мир. Люди её пугаются, так как эти твари выглядят совсем иначе, чем всё живое на Земле.
  - Но они могут принимать материальные формы?
  - Я знаю, что они могут уплотняться, чтобы человек их видел, но такая форма существует совсем недолго, так как для этого необходимо большое количество определённой энергии. -
  Мы некоторое время молчали, потом я признался Шевцову.
  - Я действительно какое-то время боялся призраков, но потом привык к ним и даже стал общаться с ними. Их голоса просто звучали в моей голове и тогда, я стал с ними разговаривать тоже мысленно. Мои товарищи перестали обращать внимание на мои бормотания. Это спасает меня от психушки, а то бы давно упекли в дурку.
  - И с какими же просьбами надоедают тебе призраки убиенных воинов на поле брани? - Спросил Шевцов.
  
  Я стал припоминать диалоги с призраками и понял, что просьбы их всегда касались смерти тела или они старались предупредить меня, чтобы я не лез на рожон во время боя и не превратился бы вот как они в приведения.
  - Многие просили меня, чтобы я написал письмо их родственникам и сообщил, где будут покоиться их тела. Я всегда отказывался это делать, так как знаю, что в похоронке будет указано, где погиб боец с добавлением "пал смертью храбрых в бою в таком-то месте" Мне один сержант сказал, что душа воина больше всего боится того, что останется безымянной и родственники никогда не придут на его могилку.
  - В такой страшной войне будут миллионы безымянных могил, и наши потомки ещё долго будут их вскрывать и перезахоранивать останки воинов. - Согласился со мной и призраками войны Лёня Шевцов. - Я некоторым родственникам погибших в бою писал от своего имени и сообщал где покоится тело того или иного солдата. Но ты сам понимаешь в разгар войны приехать и перезахоронить тело погибшего, не было никакой возможности. Приедут ли в те места родственники павших воинов после войны, загадывать нет никакой возможности. Так что ты правильно поступаешь, отказывая в письмах душам погибших.
  - Как вы думаете, ефрейтор Шевцов среди настоящих призраков на войне, существуют ли лярвы? - Спросил я.
  - Этих созданий на войне очень много. - Согласился Шевцов. - Что такое лярва? Это ментальное существо созданное страстями, дурными чувствами и мыслями людей. Тебе известно, что на войне, особенно перед страшными боями весь личный состав бойцов, причём с обеих сторон, усиленно создаёт в своём воображении лярв. Мысль человека и её астральное или ментальное клише неразлучны, как свет и тень бытия. Некоторые души после гибели тела сталкиваются с такими лярвами и даже ведут с ними борьбу, вытесняя их из астрально мира в ментальный мир. Лярвы могут существовать в любом мире и даже перебираются в какой-нибудь параллельный мир. Им постоянно нужна энергетическая подпитка, а этой энергии на войне очень много. Здесь люди постоянно испытываю страх, ожидают смерть или ранение и это даёт достаточно пищи для лярв. Так что мы с тобой видим не только призраки человеческих душ, но и жутких мысленных созданий человеческой психики. Лярвы могут быть жестокими и воинственными. Они в отличие от душ людских могут причинять людям вред и даже могут подвести человека к смерти. -
  
  Шевцов умолк и неожиданно перед нами появился призрак.
  - Я его знаю. Это Петька Сараев. - Сказал Шевцов. - Он погиб в последнем бою. Три дня как погиб, ему ещё больше месяца мается у своего простреленного тела. Душа она тут на этом свете со всеми прощается. Через неделю Петькина душа улетит в родные места, но его там никто не увидит. Может быть, только мать или жена почувствуют чьё-то присутствие и поймут, что он убит на войне. Смерть на войне чувствуют многие родственники, я это знаю точно. -
  Шевцов поднялся с завалинки и махнул рукой призраку.
  - Ладно, мы пойдём. - Он шагнул в сторону своего расположения и сказал. - Завтра приду опять, поговорим о том, от чего голова болит. Нам с тобой есть о чём беседы вести. -
  Шевцов ушёл, и призрак растворился в солнечном дне, вроде бы его и не было. Я остался сидеть на завалинке, и солнышко ласково грело мои натруженные войной кости. Я почти задремал и всё думал о погибших, об их душах и о горе, которое испытают родственники получив страшную весть в похоронке.
  - Шевцов-то не погиб? - Спросил я у Андрея Ивановича.
  - Да жив остался. Он брат, заговорённый и очень осмотрительным, был на войне. Я лет десять назад ездил к нему в деревню, что под Пермью стоит. Он младше меня годков на пять, так что как раз шестидесятилетие ему справили в мой приезд. Теперь ему за семьдесят, говорит, что ещё с десяток лет протянет. Я вперёд его помру - это точно. Ну, так он моложе меня, пусть живёт ветеран. -
  Поляков потянулся к бутылке и вновь плеснул в наши стаканы по грамульке горячительного напитка.
  - Мы все пристрастились к алкоголю на Войне. Командиры почему-то считали, что перед боем надо поднять боевой дух солдата порцией русской водки. Я в войну старался не пить и отдавал свою порцию другим бойцам, но иногда всё же приходилось прикладываться к стакану, особенно лютой зимой. Хотя если честно признаться, водка никогда не согревала воина, а некоторым даже отшибала ум, и они гибли в бою словно тараканы.
  Когда в результате контузии у меня открылся дар видеть души убиенных, то я стал верить в существование - Другой Стороны жизни. Я поверил, что душа наша бессмертна и каждый человек умирая телом, выбирает себе мир, в котором хочет продолжить своё существование. В это я верю точно с тех самых пор, когда надо мной пролетел снаряд. Я не знаю, чей это был снаряд, с наших позиций или вражеских, тогда взрывы гремели повсюду и я благодарен тому призраку, который спас меня от неминуемой гибели. -
  
  Я некоторое время обдумывал свой следующий вопрос и наконец, спросил Андрея Ивановича.
  - Вы можете рассказать какой-нибудь случай на войне, связанный с призраками?
  - Конечно, могу. Таких случаев было много, но мне запомнился призрак поляка. Это произошло, когда мы освобождали Польшу от фашистов.
  Меня включили в группу разведчиков. Тогда наших разведчиков сильно потрепали, но ни немцы, а польские прихвостни, которые воевали на стороне Гитлера. Дело происходило в небольшом городке, который наше командование решила взять за одну ночь, вот и отправили группу бойцов, чтобы определить, кто там засел в городских кварталах.
  Наша группа в три человека скрытно прокралась на окраину городка и подошла к первому дому. В окне был виден свет от горящей свечи. Разведчики посовещались и решили отправить меня в дом, чтобы узнать есть ли немцы в городке. Я подошёл к окну, и намеревался было постучать в стекло, но тут неожиданно передо мной возник призрак. Это была душа поляка. Я сразу догадался об этом. Он мысленно заговорил со мной, причём на ломанном русском языке. Видно призрак видел, как мы пришли с линии фронта и понял, что мы русские. Призрак рассказал мне, что немцев в городке нет, а отряд поляков, служивший немцам, самостоятельно разоружился, и все бойцы переоделись в гражданскую одежду и разбрелись по городу. Призрак сказал, что бойцы утопили своё оружие в небольшом пруду на окраине городка и попросил меня, чтобы русские не убивали раскаявшихся сограждан. Он ещё сказал, что в их городке никто не выдавал евреев, а наоборот их прятали от фашистов.
  Я рассказал разведчикам о том, что услышал от призрака, но сослался на хозяев дома. Мы решили проверить информацию и проверили весь городок. Немцев действительно в городе не было. Фашисты видно надеялись, что поляки будут воевать с красноармейцами до последнего бойца, но они ошиблись. Никто не хотел умирать в самом конце войны. Наши войска обошли город стороной и потом там организовали военный гарнизон. Командование жалела несчастных польских братушек. Им очень досталось от фашистов за годы войны.
  У меня было очень много разных случаев связанных с призраками войны, но вспоминать об этом очень тяжело и как-то неуютно на душе. Это видно от того, что каждый из нас когда-то тоже превратится в призрака, а потом уйдёт жить в иной мир в ожидании дальнейшей судьбы. - Андрей Иванович печально глянул на меня обречённым взглядом и проговорил тихо. - Все там будем, об этом мне известно точно. -
  На следующий день я уехал из Кузьминок. Поляков вручил мне искусно смастерённый бодожок и велел отдать деду.
  - Это ему от меня в подарок. Я знаю, что у него раненая нога продолжает болеть. Фронтовые раны они всю жизнь не дают покоя. -
  
   Быков. М. В.
  
   ГНОСТИК
  
  Мой крёстный отец, ветеран Отечественной войны, два года воевал на Южном фронте, потом в плен попал во время боёв в Крыму и по какому-то стечению обстоятельств не погиб, а был угнан румынскими фашистскими прихвостнями в Германию.
  Я коротко рассказывал о Воронине в одном своём рассказе.
  Однако нужно заметить.
  Не повезло моему лёльке Воронину Павлу Ивановичу во многом. Он офицером младшим служил в Красной Армии и поэтому, находясь в плену, сильно боялся, что узнав об этом, немцы без промедления расстреляют его, а если сбежать из концлагеря, то свои грохнут за предательство или в лагерь упекут лет на десять. Война была жестокой и поэтому, оправдывалось всё, что невозможно вписать в мирную жизнь.
  Когда америкашки лагерь освободили, то он ещё раз сдался теперь уже союзникам и в Америку был перевезён, так как башковитый был, в Сибири инженером работал на драге по отмывки золота. Империалистам такие мастеровые были нужны, ведь Америка страна мигрантов, бандитов, рабовладельцев и рабов.
  Воронин вернулся в Советский Союз в пятьдесят пятом году. Сталин к тому времени умер, Берию расстреляли его же соратники, после чего бывшие военнопленные потянулись на Родину. Конечно, и в то время так называемой Хрущёвской оттепели никто из военнопленных не был застрахован от лагеря, но жизнь на родине всё равно казалась лучше, чем на чужбине.
  Павел Иванович умер в семидесятом году. В этом же году я демобилизовался из Армии и поехал на свою малую Родину в город Артёмовск, где и встретился с крёстным. До смерти ветерана оставалось ещё несколько месяцев и, не смотря на то, что Воронин тяжело болел, мы с ним провели двое суток. Фронтовик рассказал многое о плене, о жизни в Америке, но больше всего мне запомнилась мистическая история о войне, свидетелем и участником которой он был.
  Ниже я постарался дословно передать историю участника Отечественной Войны.
  
   ***
  
  - В райвоенкомате мне сразу присвоили звание младшего лейтенанта. - Начал свой рассказ Воронин. - Во время войны с такими руководителями производства не церемонились. Раз может командовать инженер десятком рабочих, значит, сможет и на фронте организовать оборону или атаку на вражеские позиции. Однако, несмотря на звание, меня всё же направили на краткосрочные офицерские курсы. Через две недели после окончания курсов, я прибыл на Северный Кавказ в город Нальчик и был зачислен в горный отряд специального назначения. Отряд занимался разведкой, выявлением диверсантов, минированием горных дорог, устройством дзотов и дотов на самых опасных направлениях. Немцы, не считаясь с потерями, рвались в приэльбрусья. Никто не мог понять, зачем фашистам нужно было, во чтобы-то не стало оккупировать Кабардино-Балкарию. В отличие от всех мне не пришлось долго гадать, почему гитлеровские полчища, как чёрная саранча, пожирали всё живое на Кавказских горах.
  Именно в боях за вершины Главного Хребта я столкнулся с ужасающей мистикой, которая сломала всю мою жизнь, изменила взгляды на Земную реальность, заставила по иному взглянуть на извечный вопрос жизни и смерти не только людей, но и любого биологического существа на плане нашего человеческого бытия.
  
  В начале октября за две недели до падения Нальчика в отряде особого назначения капитана Тенькова появился старшина Пётр Клочков по прозвищу Гностик.
  Отряд Тенькова осуществлял все свои операции в строгой секретности и подчинялся командиру дивизии. Бойцы уходили на задание и возвращались с него тайком, не показываясь никому на глаза и жили, на отшибе, в двух домах на окраине города.
  Старшина Клочков свалился как снег на голову, сунул командиру какую-то бумажку и заявил громко, что все могут обращаться к нему по-простому - Гностик.
  - Позывной у тебя старшина, какой-то дурацкий, но менять не станем. Будешь напарником у лейтенанта Воронина. Он старший. - Буркнул не многословный Теньков.
  Весь день отряд готовился к новой вылазке в район горы Турпан - это в пятидесяти километрах от расположения отряда в сторону двуглавого Эльбруса, под вершину Каракая возвышающуюся на три тысячи шестьсот метров над уровнем моря.
  Ночью с хребта спустился местный житель и сообщил командованию, что в горах наткнулся на группу фашистов, он насчитал не меньше двадцати человек. Фашисты везли на нескольких лошадях пулемёты и какое-то горное оборудование и снаряжение.
  Капитан долго расспрашивал пастуха о местности и выяснял куда, по мнению горца, идут диверсанты. Мужик не сомневался в том, что гитлеровцы методично прочёсывают склоны горы, ставят какие-то знаки. Он был уверен, что фашисты ищут вход в какую-то таинственную пещеру.
  Теньков немедленно обо всём доложил командиру дивизии и получил приказ силами спецотряда уничтожить диверсионную вражескую группу, а пастуха отправить в штаб для допроса.
  
  Отряд на двух грузовиках ехал в горы столько, сколько позволяла очень плохая, местами размытая осенними дождями дорога, а потом ещё три часа поднимался по тропам в указанный пастухом район. Немцы тщательно маскировались, но разведчики сумели отыскать их след и даже обнаружили знак на камне в виде фашисткой свастики с выбитой датой его установки. С этого момента началась охота за диверсантами. Отряд рассредоточился по парам, разведка идёт впереди и вновь натыкается на знак, а это уже в километре от входа в пещеру. Пастух нацарапал на карте это место. Значит, не ошибся горец, немцы действительно ищут эту дыру в горах.
  Капитан Теньков собрал офицеров и вопреки правилам Гностика тоже позвал на совещание.
  - Будем окружать диверсантов и уничтожим прямо у входа в пещеру. Ты Воронин с Клочковым зайдёте сверху и забросаете фашистов гранатами, по этому сигналу начнут действовать все остальные.
  - А если немчура вглубь земли уйдут, тогда их оттуда не выкурить. - Вставил замечание старшина.
  - Если спустятся в пещеру, тогда взорвём всё до основания. Завалим вход так, что им до Победы оттуда не выбраться. - Зло процедил сквозь зубы капитан. - Они наших красноармейцев в Крыму в катакомбах и пещерах целыми батальонами хоронили таким же методом, вот пусть и прочувствуют. -
  Теньков не сомневался, что спецотряд уничтожит диверсантов и сказал.
  - Я думаю, они не рискнут спускаться под землю. Пастух рассказал, что в этом гроте колодец бездонный вертикально вниз уходит, причём дыра четырёхгранная, будто рукотворная. Если камень бросить то он до дна летит не меньше десяти секунд, а это глубже ста метров. Кто полезет в такую западню? Оттуда не вернёшься, если, конечно у фашистов нет какого-нибудь специального оборудования. Ведь везли же они на лошадях снаряжение. -
  Теньков угрюмо задумался, очесал потную макушку и сказал.
  - Как этим гадам удалось через линию фронта переправиться таким большим подразделением? Бьют в хвост и в гриву нашего брата захватчики, но мы их тут всё одно накроем. Нечего по нашим пещерам шариться. У них там, в вермахте, сплошная мистика. Совсем одурели от своей расовой исключительности.
  Однако пора начинать операцию. Ты Воронин гранат запасных возьми и поднимайся с напарником на десять градусов северней по той стороне лога, где тропа проходит, обходи выступ и с него же потом, атакуй. Всё по коням! -
  Поговаривали, что Теньков в гражданскую войну в коннице служил.
  
  - Мы с Клочковым обвесились оружием, боеприпасами и бесшумно двинулись к намеченной цели. - Продолжал рассказывать Воронин. - Капитан предупредил, что у нас есть только один час до начала атаки. -
  Рассказчик поднялся на ноги, зашагал по комнате, шоркая подошвами об облезлый пол, приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки и сказал с ноткой сожаления в голосе, кисло сморщив лицо.
  - Я скоро умру, судьба уже решила исход моей жизни, но прежде чем загнуться окончательно, признаюсь тебе крестник, что жизнь подкинула мне такую подлянку, что даже рассказывать об этом боязно. Тут и война с её страхом умереть и плен с унижениями и безысходностью, и прозябание на чужбине где сраная демократия ни во что не ставит человека, где всем правят только деньги, где нищета соседствует с чудовищным богатством. Америка это именно банда, в которую влились преступники со всего света. Эта банда напечатала собственные деньги и под угрозой расправы продаёт их всем остальным жителям Земли. Покупает на них настоящие вещи, покупает блага и людей любой масти, покупает сладкую жизнь для всех членов банды. Самое поразительное, все люди знают, что их обманывают, но почему-то ничего не могут с этим поделать. - Он развёл худые руки и поднял плечи, пряча тощую шею.
  - Но главным испытанием для меня и моего товарища Петра Клочкова был тот день, когда мы получили задание от командира спецотряда начать операцию по ликвидации фашисткой группы диверсантов невесть, как и зачем оказавшихся в нашем глубоком тылу.
  
  Воронин до предела напрягал силы, но подъём был крут, валежник преграждал путь, приходилось обходить завалы камней, промоины, продираться сквозь заросли колючих кустарников. Лейтенанту казалось, что старшина Клочков в душе надсмехается над его слабостью, а сам идёт легко и весело.
  - Лейтенант нужно взять на десять градусов левее, как велел командир. - Предложил Гностик.
  - Ты старшина какими-то морскими терминами говоришь. Никак с флотом повязан?
  - Нет. Я хорошо представляю местность на карте. Если мы будем продолжать движение прежним направлением, не успеем к намеченному времени. Тут на Северокаракайский перевал ведёт тропа, и немцы обязательно сделают в удобном месте засаду. Надо постараться её обойти. -
  Воронин взглянул на часы и даже остановился. В запасе оставалось несколько минут. Он не мог понять, почему время ускорило свой бег. Чувство его движения было охвачено какой-то аномалией. Казалось, прошло всего не больше десяти минут, но часы упрямо показывали, что минул почти час.
  - Мы уже опоздали. Сейчас начнётся бой. - Сказал Воронин.
  - Я чувствую врага печёнкой. Давай товарищ лейтенант разделимся. Я пойду левее, а ты продолжай двигаться к намеченным скалам. - Предложил Клочков и тут же скрылся из вида, будто провалился сквозь землю.
  Воронов не медля снял с предохранителя автомат, потрогал свободной рукой гранаты и шагнул в чащу. Он автоматически ещё раз посмотрел на часы и подумал, что капитан может подождать с началом атаки, если конечно фашисты не обнаружат красноармейцев первыми. Мысль вроде бы принесла какое-то облегчение, Павел осторожно обогнул невысокую скалу и, подчиняясь солдатскому рефлексу, лег на землю, укрывшись за крупным замшелым камнем. Впереди прямо перед глазами между торчащими обломками скал зияла тёмная дыра. По всей видимости, это был вход совсем в другой грот и пастух о нём ничего не говорил, возможно, не знал о его существовании. Минуту спустя Воронин взял в руку гранату, отполз немного в сторону, медленно поднялся на ноги и двинулся к створу пещеры готовый в любую секунду забросить в него смертельное оружие. Когда до дыры оставалось несколько шагов с той стороны, куда ушёл Гностик раздался взрыв, потом ещё и ещё, тишину гор стали разрывать автоматные очереди. Лейтенант даже услышал крики, орал немец, он надрывным голосом отдавал команды, потом умолк, очевидно, был убит. Воронин в два прыжка достиг входа в пещеру, прыгнул в грот и в этот момент, произошло невероятное событие и совершенно необъяснимое даже для его просвещённого ума инженера-геолога. Когда его ноги коснулись каменного пола, тьму подземелья разорвала яркая вспышка света. Павел подумал, что это взорвалась мина, и рухнул на камни, но звука не последовало, а как раз наоборот уши будто заткнуло ватой.
  
  - Я лежал, уткнувшись в холодный каменный пол, минуты две, потом поднял голову и увидел впереди огромный шестигранник света. - Продолжал рассказывать Воронин. Он повернул голову в сторону окна и задумчиво посмотрел за мутные стёкла.
  - Эта штуковина была похожа на зеркало и в нём действительно отражались скалы, корявые деревья и даже облака на кусочке голубого небосклона. Я невольно посмотрел назад и ничего там не увидел, там стояла глухая тьма, но я точно помнил, что упал на пол грота лицом к этой тьме и спиной к входу. Я не мог развернуться при падении - это точно. Шестигранник продолжал жить и прямо на глазах исказился, вытянулся и превратился в ту самую дыру, в которую я запрыгнул несколько минут назад. Я с удивлением обнаружил, что мой мозг молчит как рыба, в его недрах прекратился вездесущий внутренний диалог. Я не мог, понят, где находится начало меня самого, где я заканчиваюсь и даже не мог какое-то время определить, как выглядит моё тело и что у нег твориться внутри.
  Предметы и вещи окружающие меня вдруг стали волнообразной энергией, которая пронизывала всё моё существо. На меня обрушилась волна страха, а какая-то необъяснимая глушь в ушах и онемение в теле заставили психику опрокинуться в панику. Я вскочил на несуществующие или может быть невидимые для моего зрения ноги и опрометью бросился на выход.
  Как только выскочил наружу, всё вдруг изменилось. Я услышал шум боя, тело почувствовало дуновение ветра, куда-то исчезло онемение и вместе с ним, пропал страх. Я увидел какой-то невзрачный осенний цветок, вдруг на него упал крупный лохматый шмель. Именно знакомое насекомое, деловито ощупывающее своим хоботком кувшинку цветка, привнесло в мою психику необходимое равновесие, чтобы не тревожить шмеля, я обошёл цветущий куст и кинулся дальше, перепрыгивая через валежины и замшелые камни. Мне некогда было рассуждать о произошедшем событии в гроте. Бой был в самом разгаре и требовал моего участия. Но признаюсь тебе крестник, впереди меня ждало ещё более устрашающее событие. -
  Павел Иванович неистово сцепил свои костлявые ладони и потряс ими над головой.
  - Я бежал, прячась за деревьями и камнями, грохот боя приближался с каждым шагом и вот, наконец, я увидел первого убитого солдата, потом второго - это был боец в немецкой форме, я обогнул труп и наткнулся на два других, это были погибшие красноармейцы.
  От напряжения и от обуявшего чувства страха, мир перед моим воспалённым взором имел какие-то необъяснимые зыбкие очертания. Предметы то расплывались, то вдруг становились невероятно чёткими, на некоторые вещи я натыкался, не понимая, почему их не видел совсем с небольшого расстояния. Однажды я вроде бы проскочил сквозь каменную плиту, оглянулся и не нашёл её, словно и не было препятствия. Даже оружие в моих руках иногда вдруг исчезало и тогда, я в отчаяние искал автомат, и он почему-то мгновенно появлялся перед взором, будто подчинялся командам, исходившим из моей гудящей головы.
  Когда я добежал до следующего павшего солдата в красноармейской форме, то вдруг какая-то сила заставила меня резко остановиться. Нет, конечно, к тому времени я уже успел привыкнуть к виду убитых, изувеченных войной врагов и товарищей, но тут был особый случай. Я нагнулся над погибшим бойцом, и ужас охватил мои внутренности, заставил содрогнуться и отпрянуть от убитого, потому-что в нём я узнал самого себя. Говорят, человек не способен узнавать себя даже во сне, если видит тело как бы со стороны. Мы ведь никогда не видим себя в натуральном виде, а только в зеркальном отражении, где всё выглядит наизнанку. Но я узнал в трупе именно себя, и как это произошло, нет объяснения, до сей поры. -
  
  Воронин умолк на некоторое время и что-то напряжённо обдумывал, затем повернулся на сто восемьдесят градусов прошёлся по комнате и заговорил взволнованно.
  - Я знаю, что в подобную чушь невозможно поверить, если только лично не убедишься в невероятной реальности.
  Я убедился.
  Опустился на колени, приблизился к собственному бездыханному телу и даже пощупал пульс, чтобы удостовериться наверняка, что жизнь покинула моё бренное изрешечённое вражескими пулями тело. Труп ещё не успел остыть и закостенеть, из ран сочилась кровь.
  Силы на какое-то время оставили меня. - Признался фронтовик. - Мне действительно пришлось опуститься на колени, и я почувствовал, как горестные слёзы катятся по моим щекам. Дрожащей рукой я прикрыл распахнутые глаза трупа и со страхом коснулся своих зенок, убедился, что они на месте и что это из них капают горячие слёзы. - Воронин и сейчас автоматически потрогал глаза и покачал сокрушённо головой.
  - Всё моё существо сотрясала невероятная сила. Мой разум так и не смог объяснить, почему я не живой человек, вижу и ощущаю собственное мёртвое тело, когда как второе остаётся живым и невредимым и только восприятие окружающего мира претерпевает какие-то аномальные кратковременные срывы, даже течение времени для меня вдруг стало иным, и я хорошо понимал это.
  Нужно заметить, я ничуть не испугался, а только подумал мельком что, по всей видимости, слегка свихнулся на почве случившегося во входе в пещеру или возможно на мой разум повлиял напряжённый бросок в сторону вражеских позиций.
  Неожиданно мой слух вновь обострился, принёс в сознание шум близкого боя. В следующую секунду я услышал крик напарника. Клочков крикнул, чтобы я брал левее и спустился чуть ниже по склону.
  Я так и сделал.
  Рванул вниз, забирая влево и минуты через три, плюхнулся рядом с Гностиком. Старшина яростно отстреливался от засевшего среди камней фашиста. Я по какому-то наитию вдруг увидел голову немца и выстрелил не целясь. Пуля снесла у него пол черепа.
  - Но ты даёшь лейтенант! - Воскликнул радостно Клочков. - Я на этого гада уйму патронов истратил, а ты одной пулей его укокошил.
  Я пропустил мимо ушей радостное восклицание товарища. Мне было по-прежнему не до смеха. Воображение продолжало рисовать картину собственного мёртвого тела. Клочков между тем не умолкал.
  - Этот фашист для нас с тобой последний. Я всё-таки успел и бросил в створ пещеры пару гранат, после чего бой завязался. Сейчас наши бойцы добивают последних гитлеровцев. Некоторые фашисты решили укрыться в горах и теперь их преследуют разведчики. Немого отлежимся, и будем соединяться с отрядом, который прочесывает окрестности пещеры. -
  Старшина поднялся во весь рост и махнул рукой в сторону, откуда доносились одиночные выстрелы.
  - Надо идти. Нацисты шарятся тут по Кавказу в поисках какого-то наследия предков. У них создана какая-то особенная тайная секта. Я тебе потом расскажу подробней обо всём происходящем. Я ведь Гностик, ты помнишь мой позывной. Мне многое известно о нашем неуютном мире. - Он глянул лукаво на моё бледное лицо и усмехнулся.
  - Ты лейтенант не дрейф. Всё уже позади.
  - Нет не всё. - Выдавил я из себя. - Я убит и думаю что ты тоже погиб. Иначе как бы мы смогли с тобой разговаривать. -
  Я потянулся и потрогал бойца за ногу, хотелось убедиться, что он не плод моего исковерканного воображения, а человек из плоти, что он материален, как и я.
  - Не понял? Объясни? - Он рывком поднял меня с земли.
  - Там недалеко от входа в пещеру, в которой я укрывался, лежит моё прострелянное в трёх местах тело.
  - Покажи. Быстро! Видно сработал переход, который разыскивают немцы и ты попал совершенно в иной мир. Пошли. Труп твоего двойника нужно закопать, иначе тебя расстреляют, если вдруг поймут, что один такой же уже мёртв. Тут брат сработает подозрение в шпионаже, ну и так далее со всеми вытекающими последствиями военного времени.
  - Ты что же думаешь, немцы подобрали похожего на меня бойца и таким образом хотели его внедрить в спецотряд? - Спросил я. Меня вновь стал сотрясать жаркий страх.
  - Но там, среди камней валяется очень точная копия меня. Такого человека невозможно подобрать и почему подбирали двойника именно под меня?
  - В мире, в котором мы живём, возможно, всё! - Загадочно сказал Гностик. - Надо торопиться и спрятать твоего двойника, иначе жди беды теперь уже от наших бдительных особистов. -
  
  Через несколько минут мы оказались около убитого бойца. - Продолжал рассказывать Павел Иванович. - У меня не возникало сомнения, что среди камней лежит тело моего двойника, но мой напарник решил убедиться в том, что я не соврал и действительно наткнулся на свою убитую копию.
  - Точно ты лежишь тут без признаков жизни, уже и коченеть стало тело. - Удовлетворённо констатировал Гностик. - Это не переодетый шпион и на нём можно отыскать кое-какие отличия, так же как и на тебе. Может быть, твоя мать родила когда-то не тебя одного, а вас двоих - близнецов. Но тут есть и другие отличия. Возьми хотя бы обмундирование. - Он подёргал на трупе гимнастёрку. - Видишь на убитом и на мне знаки отличия пришиты немного по-другому, чем у тебя, а твоя форма даже цветом не совпадает с нашей одеждой. Ты брат оттуда. ... - Он поднял палец к небу. - А здесь лежит мой командир, и мне очень жаль, что он погиб так по-дурацки. Мы с ним разошлись, чтобы атаковать немцев с двух сторон. У лейтенанта не получилась атака. Немец сидел в засаде, и они убили друг друга.
  - Что ты хочешь этим сказать? - Спросил я, а у самого вновь страх сдавил сердце, чувство потери и безысходности плеснулось в разгорячённом мозгу.
  - У меня нет брата близнеца, но если бы и был, то я наверняка бы знал, где он воюет. В нашей Армии принято близнецов не разлучать.
  - Я о близнецах сказал просто так, чтобы успокоить тебя. Мне кажется в отличие от немцев, ты по какому-то невероятному стечению обстоятельств сумел найти потайную дверь в иное бытие и переместиться в ближайший параллельный мир. Фашисты узнали об этом проходе, о его существовании, осуществляя экспедицию в Тибет. У них был план проникнуть в иной мир и вынести оттуда новые виды вооружения, с помощью которого они смогли бы завоевать весь мир. Нацистские мистики очень умные и знают толк в устройстве миров. -
  Клочков легонько ткнул меня в плечо и сказал, расплывшись в улыбке.
  - Ты теперь лейтенант будешь жить не в том мире, в котором родился и пошёл на эту проклятую войну. Я был уверен, что подобное существует в природе и мой учитель всю жизнь искал доказательства космическому феномену, который ты открыл ненароком, а твой двойник вот погиб, так и не узнав в чём тут соль? -
  Он продолжал рассуждать о каких-то фантастических вещах, а до меня никак не доходила суть случившегося. Я был просто ошарашен заявлением Гностика и не хотел верить в случившееся в пещере и потом на пути к месту боя.
  - Как же теперь я буду воевать и вообще жить в этом вашем мире? Если я здесь, то там в своём мире я, по всей видимости, исчез с лица Земли?
  - Исчез - это точно сказано. - Гностик даже рассмеялся, рассматривая мою обескураженную испуганную морду.
  - Я не могу поверить в то, о чём ты только что сказал, но вынужден спросить, этот убитый принадлежит миру, в котором я нечаянно оказался?
  - Конечно он здешний. Это мой напарник и командир лейтенант Воронин. Он нарвался на засаду, и фашист выпустил в него очередь из автомата. А в том мире, откуда ты переместился, тебя спасла от гибели случайность. Ты в какой-то момент решил спрятаться в пещере, а она оказалась переходом в параллельный мир и поэтому исчез. Ближние миры очень похожи друг на друга, но события в них не могут совпадать в точности и именно по этой особенности они плодятся как на дрожжах. Вот и случилось то, что случилось с тобой. В таком положении оказываются многие люди, но почти никто из них не способен понять что произошло, если конечно не попадает в мир, в корне отличающийся от родного пространства.
  - Так может быть мне нужно сейчас же вернуться обратно? Мне как-то не по себе от того, что я попал в иной мир и это ни к чему хорошему не приведёт. - Воскликнул я. У меня даже поджилки затряслись от нетерпения, хотелось сорваться и бежать к пещере, но я не понимал, в какой стороне она находится.
  - В пещеру нельзя соваться, скажи спасибо, что ты был переброшен в мир почти идентичный тому, в котором жил до перехода. Он же, переход, может теперь забросить тебя совсем в другой мир и от этого, ты только проиграешь. В нём, возможно война уже закончилась или ещё не начиналась, а возможно там обитают дикари, которые поджарят тебя на костре и сожрут, как лакомую добычу или превратят в бога и будут молиться, прося о помиловании. Давай затолкаем твоего двойника вон в ту расщелину и завалим её камнями, потом срочно в отряд. Позже когда всё утихнет, я тебе расскажу кое-что о параллельных мирах. -
  Он подбадривающе потрепал меня по плечу, добавил.
  - Не забывай, ты мой командир и вести должен себя соответствующе своей должности. Остальное всё потом. Соображай лейтенант, я знаю многое и только поэтому у меня позывной Гностик. Я до войны работал в специальной лаборатории, где изучал именно такие природные феномены, о которых мы сейчас рассуждаем. Нашим комиссарам давно известно, что нацисты ещё в тридцатые годы задумали, во что бы то ни стало раздобыть технологии по устройству какого-то мощного оружия. Им и нам известно, что такое смертельное оружие имеется в одном из параллельных миров. Ты же из своего мира попал в этот, где адскую взрывчатку ещё не изобрели, а немцы вроде бы достали нужную документацию и теперь создают оружие возмездия. По крайней мере, сообщения такие поступают по каналам разведки. -
  
  Труп двойника Воронина бойцы захоронили быстро и надёжно. Замаскировали завал валежником и мхом, уничтожили следы крови на месте гибели несчастного напарника старшины и бросились в сторону отряда. Там уже к тому времени прекратилась стрельба. Красноармейцы стаскивали к месту захоронения убитых товарищей, оказывали помощь раненым и сбрасывали в глубокую расщелину уничтоженных в ходе боя фашистов. Взять в плен удалось только одного гитлеровца, но и того пришлось пристрелить, когда тот попытался сбежать. Капитан приказал всем помалкивать об этом инциденте с военнопленным.
  Убедившись, что все диверсанты уничтожены, отряд отдал воинские почести погибшим товарищам и двинулся в обратный путь, унося с собой раненых бойцов.
  - Похоронная команда придёт сюда и выкопает братскую могилу для павших красноармейцев. - Сказал капитан. - Я постараюсь это устроить, сам провожу старичков на это место. - Он задумался на мгновение и тяжело выдохнул. - Если конечно наша армия сумеет удержать город. Как саранча на Кавказ рвутся проклятые арийцы. Мёдом что ли тут намазано? - Он зло плюнул в сторону расщелины, в которую сбросили убитых фашистов.
  
  Воронин вновь поднялся на ноги, тяжело ступая, подошёл к шкафу и достал из него сверток с какими-то вещами и подал их мне.
  - Вот посмотри, это так называемые одноразовые бумажные передники рубах. Их в Америке продают в душевых и моечных. Пришёл, помылся, выбросил старый передник, нацепил новенький и ходишь как свежеиспечённая буханочка, у них там есть такие безвкусные беленькие булочки. Все знают, что у тебя не настоящая рубаха, а только ворот от неё - ну и что? Так принято. Таких людей прозвали в Штатах белыми воротничками. Я купил перед отъездом пакет этих передников и зачем-то тащил их через Океан?
  Я там, в Америке работал на обогатительной фабрике на плато Колорадо, а теперь вот мучаюсь от раковой опухоли. Бумажной салфеткой от радиации не укроешься.
  Ну да ладно. Тебя наверно больше интересуют мои дальнейшие приключения во время войны, когда я вдруг по воле случая оказался в ином мире, где на мою удачу погиб мой двойник, а двойники всех остальных людей даже и не заподозрили, что я им чужой. - Он запнулся на мгновение. - Если конечно не считать старшину с дурацки позывным или прозвищем - Гностик. Клочков меня и выручил. Вразумил что к чему и научил действовать таким образом, чтобы не вызывать опасных подозрений у командиров и сослуживцев. Действительно этот человек был по-настоящему умным. Я его про себя называл учёным, хотя для меня в то время это было очень мудрёное слово. Я ведь до войны только училище закончил и на драге недолго поработал. Вот и вся моя наука, хотя руки у меня по-настоящему мастеровые и голова кое-что соображала.
  - Выходит старшина Клочков сумел вас убедить в том, что вы с того страшного боя в горах Кавказа стали жить не в своём мире? - Спросил я. - Как же это ему удалось и не терзают ли вас сомнения, что это только происки вашей разбалансированной войной психики?
  - Гностик старался не жалея сил и всё время пугал меня сотрудниками особого отдела, хотя наш отряд тоже был рождён в недрах НКВД. Если честно признаться, я и сам был не промах. Рассудком не подвинулся из-за этого спонтанного перехода, а как раз наоборот моё внимание обострилось до невероятных пределов. Я всё замечал, фиксировал несоответствия, расхождения с былой действительностью и быстро перестраивал своё восприятие нового мира. Я ни одного раза не выдал себя, а разговоры на эту тему вёл только с Клочковым. Мы так и воевали с ним до тех пор, пока он не погиб в Крыму. Меня там румыны повязали и угнали в концлагерь, а труп старшины сбросили в катакомбы.
  Но прежде чем это произошло, нас немцы выбили из Нальчика. Я с какой-то невообразимой тоской представлял картину разгрома Красной Армии в своём родном мире и пожаловался об этом Гностику.
  - Конечно, фашисты и там взяли верх над твоими земляками. В мироздании всё случается по строгому закону. Есть программа и её нарушить может только Бог. Ну, тот Всевышний кто её составил. В некоторых религиях бога так и называют Всевышний, Создатель и ещё как-то по-иному. -
  Он посмотрел на меня суровым взглядом и сказал.
  - Хотя я не верю в антропоморфного бога, каким люди привыкли себе его представлять. Я ведь Гностик, а они отрицают существование бога, хотя признают существование высшего начала.
  - Но гностики заявляют во всеуслышание, что им известно о боге гораздо больше чем всем остальным.
  - Да это так. Однако основным законом гностицизма является закон иллюзорности окружающего человека мира. Именно этот закон подразумевает наличие множества миров, в один из которых ты нечаянно попал, оказавшись под влиянием другой не свойственной твоему родному миру голограмме. Вот где зарыта собака этого эзотерического учения.
  - Какая же сила может так изменить восприятие человека? - Воскликнул я.
  - Очень просто. Например, настоящий гипнотизёр способен в считанные секунды изменить восприятие мира любого человека. Он может сделать так, что ты будешь думать и видеть перед собой стихию, невероятно ужасающих существ или прекрасную окружающую природу. Это давно испытано и доказано. - Заявил мой напарник.
  - Твоя теория глупая и никак не доказуема. Куда ты прикажешь девать плотный материальный мир, эту страшную войну с миллионами жертв, которых мы беспощадно приумножаем и как настоящие варвары закапываем в твою иллюзорную землю. Однако они не исчезают насовсем, их трупы лежат в могилах веками. Где ж тут иллюзия? Иллюзорная пуля без помех пробивает человеческое тело и тогда, вполне материальная красная горячая кровь сочиться из него унося жизнь.
  - Запомни лейтенант, окружающий тебя мир рождается в твоей бестолковой голове. Всё что ты осознаешь, находится тут в черепе. -
  Он постучал пальцем по своей макушке.
  - А череп тоже порождён иллюзией. Тибетские монахи в течение многих тысяч лет знают об этом и смеются над всем остальным человечеством, которое ввел в заблуждение их же не совершенный ум. По их теории всё есть иллюзия или Майя - так они её называют. И то, что мы живём, рожаем детей, убиваем себе подобных на войне, пожираем иллюзорных животных и растения - это всё пустота, Эфир, преобразованный в голограмму. Германские нацисты в какой-то момент додумались до этого и связались с монахами, чтобы научиться у них посещать другие иллюзорные миры, которые на порядок опережают нас в развитии. Неизвестно удалось ли это им сделать, но судя по твоему загадочному перемещению в иную иллюзию, они на правильном пути. Надеюсь, ты не перестал думать, что с каких-то пор живёшь совсем не там, где был создан как сгусток голографической энергии? -
  
  Упоминания Клочкова о гипнотизёрах подействовали на меня в большей степени, чем какие-то малозаметные расхождения в окружающем мире. Я вдруг поверил, что и меня мог кто-то очаровать, внушить мне видение своего мёртвого двойника и заставить думать, что я провалился в какой-то новый навеянный чужой волей мир. Я вспомнил о своих родителях, братьях, представил милое лицо моей жены Катерины, и сердце моё затрепетало от тоски и страшной неустроенности жизни. Вдруг даже постоянная угроза умереть, быть убитым, отошла на второй план, и я спросил со страхом у Гностика.
  - Как же я домой после войны явлюсь? Там же ждут не меня, а того которого мы с тобой спрятали в расщелину высоко в горах Кавказа.
  - Ты ещё в живых останься. - Парировал учёный приятель. Он посмотрел на меня снисходительно и процедил сквозь зубы.
  - А если вдруг выживешь, езжай домой смело. О том, что ты из другого иллюзорного мира никто не знает кроме меня и тебя. Поверь, все твои родственники не заметят подмены и примут с распростёртыми руками. Мне известно о том, что в нашем мире такое случается часто и даже с двойниками своими перемещённые люди сталкиваются, удивляются встречи, но продолжают спокойно жить. Лично тебе нечего боятся, сам сказал, что двойник мертвец и лежит под камнями. Твоя Катерина может только лишнюю родинку на твоём израненном теле заметить, но так всем известно родинки имеют привычку появляться и исчезать на нашей шкуре. -
  Я словно окостенел телом, какая-то тупость в мышлении гнобила мой раздёрганный ужасающими событиями ум. Я страдал от страха, но всё же спросил у Гностика.
  - А Сталин здесь в вашем мире такой же? Он вождь? Там где я был раньше Сталин для Советского человека олицетворение всего на свете. Знает ли здешний вождь о том, что мир есть иллюзия и что он не единственный во Вселенной?
  - Если нам известно, что Гитлер - эта фашистская сволочь, пытается отыскать путь в иной мир, тогда не приходится сомневаться в том, что руководителю Советского государства что-то остаётся тайной в этом вопросе. Наша разведка работает без сбоев и не пропускает ничего, что повредило бы безопасности родины.
  Я думаю, наш Сталин такой же, как и в твоём мире и если есть отличие то очень незаметное. - Успокоил меня учёный старшина. Он знал толк в эзотерике.
  Немного помолчав Клочков, осторожно осмотрелся по сторонам и сказал, понизив голос до шёпота.
  - Ты лейтенант больше никогда не упоминай имя вождя. Тут кругом уши и глаза и, не смотря на то, что они тоже порождение иллюзии, всё слышат и видят. Вождей нужно вспоминать, когда идёшь в атаку на позиции противника, тогда кричи его имя и ори ура! Я уверен, в твоём мире воины поступают именно так.
  - Действительно так. - Я вздрогнул от предупреждения, и тоже осмотрелся по сторонам. Рядом никого не было, и наш разговор оставался тайной.
  Помедлив, я вновь спросил у Гностика.
  - Раз ты понимаешь природу этого явления, тогда скажи, почему попав в ваш мир, я тут же наткнулся на убитого двойника? Было бы лучше, если бы я оставался в неведении, а теперь вот психоз непонятный на меня наваливается, я всё время чего-то жду и это что-то страшное и чужое. Не вписываюсь я в ваш мир, и мне всё время кажется, что скоро погибну или ещё что-то ужасное случится с моим телом и сознанием.
  - На твою психику повлиял спонтанный переход. Ты успокойся и прими всё случившееся как должное. Я думаю, психика придёт в норму, а бояться смерти действительно надо, война нешуточная идёт. Многие миллионы погибнут и человечество, ещё несколько веков будет о ней помнить. Что касается твоей встречи с двойником, то тут объяснить просто. Во всех мирах люди действуют по одной схеме, ну или программе. Мы хоть здесь, хоть там в ином мире играем один и тот же спектакль, но с некоторыми нюансами. Вот и вся причина вашей загадочной встречи друг с другом. -
  
  Наш разговор продолжался. Мне хотелось выяснить, наконец, почему Клочков уверен на сто процентов, что окружающий мир иллюзия и что подобных ему иллюзий великое множество. Что касается меня, я всё меньше верил в существование иных миров, якобы невидимых для человеческого глаза, не верил, что существует некий барьер между разными действительностями, что он неощутим и скрывается в каких-то определённых природой местах. Хотя с другой стороны я не забывал невероятное физическое и психическое состояние во время собственного перемещения, а значит, оно действительно произошло или это только в моей голове что-то переключилось, стало действовать по иному сценарию, отчего и восприятие мира изменилось.
  Я вспомнил Ваську Дранкина, жителя нашего городка. Васька родился ненормальным и с самого детства видел многие вещи белого света совсем иначе, чем все остальные. Его родители всячески пытались воспитать у Василия адекватное восприятие всего и вся, но он твердил, что видит, как у соседской девочки Анюты растут остренькие рожки, а у Дранкина Семёна его отца, из штанов торчит хвост. Местный еврей психиатр самоучка говорил, что в голове Василия всё перепутано, особенно в зрительном отделе и поэтому он видит некоторые вещи в их первозданном виде.
  Я рассказал о Василии моему башковитому старшине Клочкову. Тот выслушал меня внимательно, некоторое время обдумывал мою информацию и пояснил.
  - Настоящий мир действительно существует, но он почти на сто процентов состоит из пустоты. А пустоту заполняют энергии различной природы и интенсивности. Основной энергией в мироздании является свет и электричество. -
  Клочков придвинулся ко мне и легонько стукнул по голове.
  - Мир любого живого существа рождается в мозгу. Человеческий мозг расположен в черепной коробке и всегда прибывает в непроницаемой темноте.
  - Тогда как же он различает свет и его краски? - Вскричал я. - Как может рождаться твой пресловутый иллюзорный мир в наших головах?
  - Это сложный процесс, в котором участвуют глаза и все остальные органы чувств. Все наши органы преобразуют чувства в электричество, которое потом перетекает в мозг и создаёт красочный мир. В действительности мир может быть совсем не таким, каким мы его видим, слышим и ощущаем. Тут главную роль играет частота, с которой вибрирует свет звук, запахи и ощущения. У каждого мира есть собственная частота вибраций и в этом вся загадка параллельных миров.
  - По твоему мнению я побывал в особом аномальном пространстве, которое каким-то непостижимым способом переместила меня в иной мир и это перемещение я вроде бы заметил, но мой разум протестует, не желает признать того факта, что я оказался вдруг в другой реальности. Объясни, почему так происходит?
  - Очень просто понять этот феномен восприятия окружающего пространства. - С ехидной улыбкой заявил мне Гностик. - Человеческий разум привык оперировать внушёнными шаблонами, а они оказались в обоих мирах одинаковыми. Зачем тогда было твоему уму заморачиваться, если ты видишь знакомые рожи товарищей, те же горы и деревья. Ты и сейчас продолжаешь действовать по тому же шаблону. Человеку неинтересно заострять внимание на знакомых вещах. Вот если бы ты попал в мир, в котором обитают страшные чудища, где невыносимая жара или наоборот ужасный холод, где вместо деревьев растёт гигантская трава, а на небосклоне крутится два солнца и несколько лун, тогда бы ты точно поверил в сумасшествие или в перемещение, если бы действительно не свихнулся. -
  Петька загоготал, словно гусак и добавил к своим фантастическим рассуждениям.
  - Люди с древних времён знают, что весь Космос и нашу действительность на планете создаёт некая стихия - Эфир. Это очень интересная и загадочная штуковина.
  Я уже говорил, что нас окружает пустота, и мы сами состоим из пустоты почти на сто процентов. Но эта пустота не вакуум, а упругий универсальный и совершенно не познаваемый Эфир. С каких-то пор учёные перестали признавать, что эфир существует, и теперь ломают головы над тем, каким образом в Космосе и в окружающей нас среде передаётся свет, радиоволны и другие различные энергии природы. Пытаются приписать эти функции воздуху, воде, земле, но такое объяснение не выдерживает критики, так как всех этих стихий очень мало в Космическом пространстве, там властвует только Эфир. Именно Эфир создаёт для нашего восприятия чувства материи, именно он строит все голограммы, рисует иллюзии и заставляет нас думать, что мы состоим из чего-то твёрдого, жидкого и газообразного. На самом деле, всё это только объёмный рисунок в недрах эфира, а недра его безграничны и пока не познаваемы для человеческого разума. -
  
  Следующий разговор о моём перемещении в иной мир состоялся у нас с Клочковым спустя несколько месяцев. Война-то не останавливалась ни на минуту. Она гремела и становилась всё страшней, если не рядом с нами, то чуть в стороне и по всему необъятному фронту от морей северных до гор Кавказа. Война даже не оставляла времени поговорить на волнующую меня тему. - После некоторого молчания продолжил рассказывать Воронин.
  - Немцы заняли Нальчик и всю Кабардино-Балкарию, пытались подняться на Эльбрус и другие вершины Кавказа, они усиленно искали пещеры и различные входы под землю. Наш отряд никуда не перебрасывали. Мы постоянно уходили на оккупированную территорию, следили за фашистами, брали языков и занимались диверсией.
  Оккупация длилась долгие пять месяцев и уже к концу января сорок третьего года, наши войска освободили Нальчик. В ходе боёв наш отряд потерял больше половины личного состава и поэтому, в феврале месяце пришло новое пополнение. В то время под Сталинградом были разбиты в пух и прах, немецкие армии.
  Казалось, фашистов выбили с Кавказа, но не тут-то было. Их отряды остались в горах. Они, как и до оккупации продолжали исследовать самые загадочные места вокруг Эльбруса и других пятитысячных вершин, а их пять только в Кабардино-Балкарии.
  Фронт стремительно удалялся в сторону Азовского моря, а наш отряд вновь занялся уничтожением нацистских вооружённых групп по всей площади приэльбрусья.
  По невероятному стечению обстоятельств весной сорок третьего года, когда в горах уже сошёл снег, наш капитан Теньков получил приказ ликвидировать нацистскую вооружённую группу в том же месте под горой Каракая, где осенью прошлого года со мной произошли страшные события.
  Наш отряд, как и прошедшей осенью, добрался по разбомбленной войною дороге до небольшого поселения, а оттуда уже пешим порядком двинулся к пещерам, рядом с которыми действовали фашисты. Местные жители рассказывали, что немцы много раз пытались спуститься в пещеру и вынести из её глубин какие-то старинные артефакты. -
  Павел Иванович покачал задумчиво головой и сказал со вздохом.
  - Вот ведь как случается в жизни крестник. Даже прибывая совсем в чужом мире, судьба никак не отпускала меня, мотала, носила меня по военным дорогам и вновь закинула в то место, где произошло странное и страшное для меня событие.
  Мне было жутко не от того что я волею судьбы оказался в чужом мире, а от того, что мой ум постоянно прокручивал эпизоды прошлой жизни, а значит жизни в иной реальности. Я видел улочки своего родного Сибирского городка, видел дом с ярко окрашенными наличниками, видел развесистую рябину под окном, милое лицо матери в цветастом платочке. Ловил суровый, но такой родной взгляд отца, слышал, как он мне говорит что-то касаемо войны, смерти, геройства и счастливой жизни после победы. В моих глазах постоянно возникал образ любимой Катерины, её светлое лицо, нежные руки, белая грудь. Я воевал и постоянно боялся, что воюю совсем не за тех, за кого был призван воевать и готов был отдать даже жизнь.
  Гностик всё замечал, всё видел и чувствовал моё смятение, молча переживал вместе со мной и старался порой успокоить меня, как-то повлиять на моё душевное состояние. Иногда он корил себя за то что, когда-то не подумав сказал мне, что я теперь живу совсем в иной реальности.
  Однако именно война не давала мне повода сорваться, свихнуться умом. Я воевал, лез под пули, сжимая до боли зубы, и думал, что рано или поздно вернусь в свой городок, обниму родителей и поцелую Катю.
  Во мне жила вера в то, что я не погибну. Я ловил себя на мысли, которая твердила из глубин души о том, что не могут погибнуть все двойники, пусть даже в разных мирах. Я откуда-то знал, что душа никогда не допускает полную гибель того, что сама когда-то создала, чтобы познать глобальный мир. Я хорошо запомнил слова Гностика о том, что меня перебросило в иной мир только за тем, чтобы я остался в живых. -
  
  Павел Иванович подошёл ко мне ласково погладил по голове и сказал с тоской и печалью в голосе.
  - Может я вовсе и не перемещался в параллельный мир? Может быть, это тот другой попал в нашу действительность и остался в ней навсегда, погибнув от пули не своего, а моего врага? Сейчас с колокольни прожитой жизни я не могу понять, что в действительности случилось со мной в горах Кавказа. Сам посуди, что произошло дальше и может быть тебе станет что-то ясней и понятней из всего произошедшего.
  Рейд в тыл специальной команды был скоротечным.
  Наш отряд действовал слаженно и профессионально. За последние полгода командиры набрались боевого опыта, бойцы отличались выносливостью и смекалкой. Короче действовали без каких-либо промахов и с минимальными потерями. Когда мы подошли к пещерам, капитан Теньков, памятуя бой прошлой осенью, вновь отправил меня с Гностиком и ещё одним бойцом по известному маршруту и приказал дать сигнал отряду, если мы вдруг обнаружим фашистов.
  Вначале мы пришли к той самой пещере, из которой я выскочил совсем в другое пространство.
  Вокруг стояла первозданная тишина. Мрачные дебри дышали весенним холодом, лист ещё не распустился, но почки на деревьях и кустарниках уже полопались и испускали еле заметный аромат. Казалось, что войны нет, что огонь и смерть мне только снился.
  Я первым подобрался к дыре и увидел на большом камне у входа выдолбленную фашистами свастику. Не оставалось сомнения, нацисты все-таки разыскали вход в эту пещеру и, по всей видимости, тщательно обследовали подземелье. В гроте мы обнаружили остатки какого-то горного спелеологического оборудования, боеприпасы и поношенное обмундирование немецкой армии.
  Я нерешительно топтался у входа в подземелье. Во мне разрастался какой-то непонятный суеверный внутренний страх перед дырой в пространство, из которого я, по словам Гностика, был переброшен сюда из одной войны в точно такую же, но уже чужую. Я вдруг подумал о том, какая из битв для меня была страшней и никак не находил разительных сравнений. Мне казалось, что я никуда не перемещался, что всё случившееся это только происки моего товарища, решившего меня разыграть по случаю обострения моего психического состояния, нарушенного войной.
  Клочков заметил мою нерешительность и оценил психическое состояние. Он подошёл ко мне, толкнул легонько в спину и спросил.
  - Что боишься вновь оказаться в чуждой иллюзии? Помнишь, я тебе говорил, что в одну и ту же воронку не попадают два снаряда. Если рискнёшь зайти в зону перехода, то скорей всего окажешься совсем в ином мире, который даже отдалённо не будет походить ни на твой родной мир, ни на этот в котором мы сейчас воюем. - Старшина подошёл к створу, засунул голову в грот и повторил.
  - Правильно делаешь, что трусишь. Слышишь, тишина жуткая вокруг стоит. Боя нет, а это значит, что немцы давно ушли отсюда. - Он глянул на меня лукаво. - Они могли уйти в двух направлениях или в сторону моря, где их подберёт катер, или переместиться в другую реальность. Наш доблестный капитан сейчас в полной растерянности. - Клочков хихикнул себе под нос. - Но мы ему не расскажем в чем причина отсутствия нацистов. Это только наша тайна. -
  Он вновь подтолкнул меня и сказал приказным тоном.
  - Давай пойдём, посмотрим на месте ли труп твоего двойника и моего товарища лейтенанта Воронина. Его бы похоронить по человечески, да нельзя, похороны вызовут ненужные подозрения у командира.
  
  Тело моего несчастного двойника лежало под камнями. Его даже не тронул тлен, так как была зима и в горах до сей поры ночами стояли крепкие заморозки.
  Гностик долго пристально смотрел на тело своего погибшего товарища, потом вздохнул тяжело и сказал тихим голосом, словно его кто-то мог услышать.
  - Хорошо лейтенант, что ты не застрял где-нибудь между мирами, там не то, что иллюзии, там нет ничего - пустыня, мёртвая зона там.
  - Из твоих слов я понимаю, что помимо параллельных иллюзионных миров, существует и такое пространство, где на человеческое восприятие не действуют никакие силы, способные вызвать в мозгу картину мира.
  - Я там не был, но знающие люди утверждают, что человеческая душа может оказаться в таком месте. Особенно подробно это пространство описано в Тибетской книге мёртвых. Есть такая чудесная книга, её на русский язык перевели то ли Рерихи, то ли Блаватская - это очень знаменитые русские учёные эзотерики. -
  Мы вновь завалили камнями труп лейтенанта Воронина, присели у могилы. Клочков достал из вещмешка заветную фляжку и протянул её мне.
  - Давай помянем Павла Ивановича. Погиб смертью храбрых, но остался навеки неизвестным солдатом. На этой войне будут миллионы погибших солдат, о захоронении которых будут говорить, что это неизвестный герой. -
  Мы выпили по глотку горькой водки и умолкли на минуту, каждый думая о своём наболевшем за время страшной войны. Я вдруг уже в который раз представил в воображении, как возвращаюсь домой, как мне навстречу бежит моя Катя, плачет радостно мать и ласково хмурится отец, пожимая мне руку. Я вздрогнул от видения, по спине прокатилась волна озноба, я готов был вскричать, что не верю что эти люди теперь совсем не мои родные. Из моей глотки вырвался возглас отчаяния, и Гностик мгновенно оценил моё психическое состояние, резко поднялся на ноги и сказал.
  - Пора идти лейтенант, а близкие люди Воронина, - он ткнул пальцем в могилу, - таковыми же являются и тебе. Двойниками всегда руководит одна душа, ей бессмертной доступны все миры, она может жить в любой иллюзии, даже в наших снах, которые рождаются только в отдельно взятой голове.
  Не горюй офицер. Пошли воевать дальше. -
  
  Рассказчик замолчал надолго. Возможно, какие-то странные и жуткие мысли копошились в его воспалённой голове, о которых он не желал никому рассказывать.
  Я тоже молчал до поры до времени, ждал, когда размышления моего крёстного выстроятся в логический ряд, и он вновь возобновит рассказ.
  Так и случилось.
  - Я думаю тело моего двойника, а именно он настоящий житель этого мира, и сейчас лежит высоко в горах Кавказа. Лежат там и его товарищи, погибшие в том странном бою, а вот мое тело не было обнаружено на месте боя и командир, по всей видимости, решил, что я струсил и сбежал с поля боя. Он мог обо всём доложить по инстанции и моим родственникам, в таком случае, пришло сообщение, что я пропал без вести или оказался в плену у немцев. Об этом никак не узнаешь. - Горестно вздохнул Павел Иванович.
  Я после мучительных сомнений всё-таки задал вопрос Воронину.
  - Можете ли вы подтвердить, что и сейчас, после стольких лет жизни начиная с того памятного события в горах Кавказа, по-прежнему уверены, что находитесь в чужом мире? И ещё. Смогли ли вы убедиться за все эти годы, что мир, в котором мы все живём в действительности, является голограммой? Ведь именно эта дурацкая идея о параллельном мире возникла в голове вашего товарища, когда он увидел мёртвое тело очень похожее на лейтенанта Воронина. Я помню, вы рассказывали, там имели место различные версии о двойнике, но сопоставив усилия нацистов в поисках иных миров, можно было легко поверить в эту версию иллюзорного мира.
  - Дорогой крестник, все мои размышления на эту тему улетучились после того как Клочков погиб, а я попал в плен к фашистам. Это произошло в Крыму.
  В начале марта сорок четвёртого, когда наши войска освободили Николаев, я был назначен командиром разведгруппы, в которую вошёл и Гностик.
  Под покровом ночи на двух небольших лодках мы удачно переправились через пролив в двух десятках километров от Керчи. Уже на следующий день, нас обнаружили немцы. Один из бойцов подорвался на мине, и этот нечаянный взрыв выдал группу. После скоротечного боя, в живых остались мы с Клочковым. Нам удалось оторваться от фашистов и тогда мы стали уходить в сторону Азовского моря, надеялись, что ночью удастся вновь переправиться на Таманский полуостров.
  Этого не случилось. Немцам удалось нас догнать и, петляя среди невысоких холмов полуострова, мы с Петром оказались у узкого входа в подземелье. Там на Керченском полуострове все недра изрыты различными ходами. Где-то велась добыча камня, где-то строились подземные сооружения для военных нужд, и есть очень древние подземные тоннели и полости, предназначение которых трудно определить даже археологам.
  Чтобы спастись от погони мы пролезли в эту заросшую кустарником дыру и вдруг оказались в обширном сооружении, которое было хорошо освещено.
  Не было сомнения, помещение когда-то вырубили люди. Зал освещался странными фонарями, горящими голубоватым светом, причём к каждому светильнику подходила тоненькая труба. Мы догадались мгновенно, что в фонарях горит природный газ. В глубине зала стояла невероятного вида машина на гусеничном ходу, а на каменном столе лежали кучей различные приборы. Машина одновременно походила и на танк и на знаменитую "Катюшу", но мы за время войны никогда не видели такого оружия. - Воронин задумался на минуту, очевидно вспоминая детали техники обнаруженной в подземелье, но ничего не стал уточнять.
  - Мы испугались странного помещения ещё больше, чем погони фашистов до этого момента. Я зачем-то схватил со стола непонятную металлическую вещь, и мы с товарищем кинулись по еле заметным ступенькам к выходу, через который оказались в этом странном и жутком подземелье. -
  
  Павел Иванович признался, что они с Петром побоялись оставаться в узком подземном проходе и немедленно выползли наружу. На их счастье немцы к тому времени ушли в сторону города. Однако после выхода наружу с ними произошла жуткая и необъяснимая вещь. Воронин вдруг испытал ужасающий жар во всём теле и чтобы как-то спастись от повышенной температуры, ему пришлось выпить весь запас воды. Со старшиной Клочковым, произошло совершенно противоположное событие, Гностика в течение нескольких минут сотрясал озноб. Стараясь спастись от холода, он прижимался к тёплым камням, потом лёг на горячий песок. Через десять пятнадцать минут тела разведчиков пришли в норму и только тогда они, осмотрев странную не на что не похожую металлическую деталь, закопали её неподалёку от дыры. Затем соорудили там же над тайником только им двоим известный знак из камней, чтобы после войны, если останутся в живых, отыскать это место и узнать, что же на самом деле твориться под землёй в Керченских катакомбах?
  - На фашистов мы наткнулись у самого берега Керченского пролива, там и погиб Клочков. Я же никак не хотел умирать и поэтому сдался врагам, это оказались солдаты Румынской армии, они воевали на стороне Германии. Очевидно, это меня и спасло. Немцы точно бы расстреляли на месте, а румыны переправили меня на другой берег Чёрного моря вместе с другими военнопленными. - Рассказывал дальше Воронин.
  - Но до столкновения с врагом, шли к проливу осторожно, пробирались по дну ложков или за стенами чахлых кустарников. Когда немного успокоились и отдышались, я спросил у Гностика, что он думает о странной пещере и как туда под землю могла попасть техника? Я предположил, что где-то в стороне есть спуск в подземный ангар и терялся в догадках, почему рядом с машиной не было людей. Почему когда мы вернулись на поверхность, наши тела подверглись жутким испытаниям, причём прямо противоположного качества?
  - Я думаю, люди были в соседнем помещении, туда вел широкий тоннель и я услышал с той стороны какие-то звуки, будто работал механизм. - Ответил Клочков. - Возможно, немцы роют тоннель, по которому можно будет вывести технику.
  - Так это что, немецкий завод?
  - На технике знаков различия не было, но покрашена машина немецкой краской, это точно. Я знаю их красители, работал с ними в разведшколе. -
  Во время очередного привала старшина долго молчал, обдумывая происшествие и наконец, сделал выводы.
  - Я уверен, мы вновь оказались в аномальной зоне, прямо перед входом в иной иллюзорный мир. По всей видимости, на тебя воздействует таинственная программа, которая призвана перебрасывать тело из одного мира в другой. Это страшно интересно, но очень опасно для тех, кто находится рядом с тобой.
  - Ты что же решил, что теперь уже мы вдвоём переместились в следующий параллельный голографический мир? - Прошипел я, не веря своим ушам.
  Хотя с другой стороны мне было ясно, что всё случившееся в Крымском подземелье очень похоже на первый случай, произошедший со мной и Гностиком в горах Кавказа.
  
  Клочков снисходительно осмотрел меня с ног до головы, подхватил автомат и пошёл первым, увлекая меня следом.
  - Нам нужно обязательно добраться до любой части Красной Армии. Мы должны доложить командованию о своём открытии. Я думаю, фашистам удалось проникнуть в иной мир, и они постараются вывести из него новейшее смертоносное оружие, на один образец которого мы наткнулись у перехода, но он пока ещё с той стороны.
  - Но почему они его не вывели раньше, когда наши войска ещё и не помышляли об освобождении Крыма?
  - Я уверен, проход действует не постоянно, поэтому нацисты ждали момент, когда он откроется в сторону нашего мира. Мы с тобой оказались в подземном проходе как раз в то время, когда между мирами стал действовать переход.
  - Ты меня убиваешь без оружия! - Вскричал я. - Я, что же, вновь оказался в чужой стороне?
  - По всей видимости, ты вернулся в родной мир, ибо только в него фашисты пытались переправить новое оружие и продвинутые технологии. Это известно нашей разведки и командованию во главе с Верховным Главнокомандующим товарищем Сталиным. Всё засекречено, но слухи об этом не умолкают с начала тридцатых годов.
  - Выходит и ты теперь оказался не в своей тарелке? А как же быть с твоим двойником? Он ведь, по всей видимости, тоже где-то рядом?
  - Ты же знаешь, что события в одинаковых параллельных мирах не могут совпадать на сто процентов. Может быть мой двойник, как и твой уже мёртв, а может быть воюет совсем на другом фронте или вообще не воюет.
  - Но как же так? Я ведь точно помню, что мы с тобой служили вместе и там и здесь!
  - Да. Но возможно мы переместились в ещё один параллельный мир. Как точно определишь? Нет такого механизма у человечества, хотя во все времена люди попадали в иной мир и некоторые из них возвращались обратно домой. - Клочков одобряюще, как и на Кавказе, похлопал меня по плечу и сказал.
  - Теперь у тебя появилась надежда, что ты вернёшься домой к своей любимой Екатерине, к своим законным родителям. Верь, лейтенант и тебе будет легче жить и воевать. -
  Воронин печально посмотрел на меня и сказал тихим голосом.
  - Лично я не могу сказать что-то определённое о своей персоне. Может быть, мой двойник из иного мира остался на той стороне, а я теперешний всегда был и есть в этой действительности. Проверить это вообще невозможно. - Сказал мне Клочков. - Ты когда наткнулся на мёртвого двойника, был в растерянности, но в твоей голове даже не возникла мысль о том, что ты переместился в другую реальность. Мы уже об этом рассуждали с тобой не один раз. Даже после того, как я тебе многое рассказал об иллюзорных мирах, к тебе не пришло понимание об их существовании.
  В душе ты до сегодняшнего дня надеялся, что я по обыкновению рассказываю сказки об устройстве нашего мира. Все люди воспитаны по одному шаблону и их восприятие мало чем отличается друг от друга, наблюдаются только не значительные отличия, на которые никто не обращает внимания.
  - Это были последние напутствия Гностика. Вскоре мы наткнулись на засаду. Клочков погиб сразу, а меня румыны взяли в плен. Я уже говорил тебе, что не мог погибнуть, испугался смерти и сдался неприятелю. С того дня начались мои мытарства по концлагерям и чужим землям и странам. -
  
  Рассказчик замолчал. По лицу Воронина мелькнула гримаса боли, очевидно, болезнь, которую он подхватил в Америке, не давала ему покоя. Я не стал спрашивать у Павла Ивановича, сожалеет ли он о том, что мигрировал в Штаты, испугавшись преследования за плен на Родине. Было понятно, что этот человек много раз прокручивал в своей голове различные варианты собственной жизни. Вносил в неё поправки, то на перемещение в иной мир, то на россказни Клочкова об иллюзорности человеческого бытия, то на собственное малодушие и страх перед гибелью, пленом или заключением, вернись он на Родину сразу после войны.
  - Вы вернулись в Союз в пятьдесят пятом году, и мне кажется, должны были попытаться узнать о судьбе своего боевого товарища старшины Клочкова? - Спросил я.
  - Да. Я действительно стал разыскивать родственников Гностика. - Оживился Воронин.
  - Когда я вернулся домой, то всё во мне как-то перевернулось. Ещё жива была моя мать, и Катя ждала меня по-прежнему с войны. Ты наверно знаешь, что в сорок седьмом году я сообщил ей с одним человеком о том, что живу в Америке. Тот мужчина тоже был из числа военнопленных, но не выдержал и уехал на Родину первым из нас. Его арестовали и осудили на три года. Он и сейчас жив, лагерь не подорвал его здоровье, а я вот видишь, сгорел на копях проклятых америкашек.
  Я действительно решил съездить в родной город Клочкова и сообщить его родственникам о месте, где он погиб.
  - Так вы всё-таки были уверены, что случай в Крыму никак не повлиял на ваше существование?
  - Когда погиб Гностик, а я оказался в плену, то у меня хватало времени размышлять о состоянии мира людей. Скажи, как я мог поверить в то, что человек это только голограмма. Ведь в концлагере все узники состояли из костей и шкуры, мы тощали от бескормицы и многие из нас подохли от голода и болезней, а другие были убиты, так и не дождавшись победы.
  Поверь невозможно человеку, страдающему от холода и голода, каждую минуту ожидающему смертельного исхода, верить в то, что он порождение иллюзии и всё остальное его окружающее тоже иллюзия, что нет белка, жиров, сахара и других продуктов питания. Ни за что не поверишь, что вокруг нас только почти сто процентная пустота, а мир рождается в нашей дурной голове, которая тоже нарисована в пустоте. Даже всё заполняющий Эфир ничего не может изменить в нашем уме, в нашем непоколебимом восприятии материальной действительности.
  Уже в Америке я окончательно понял, что Земля не голограмма, что она плотная и круглая, что все остальные небесные тела летят с сумасшедшей скоростью вокруг светила. Я копал жуткий смертельный для людей уран и плакал над своей тупостью, которая когда-то во время войны заставляла меня поверить Гностику в то, что я переместился в какой-то параллельный мир, который якобы существует отдельно от других, как могут существовать отдельно друг от друга различной частоты радиоволны.
  Я помнил и был уверен, что на Кавказе увидел труп человека очень похожего на меня и что Гностик действительно погиб на берегу Керченского пролива.
  Я, после некоторых колебаний, поехал в родной город Клочкова и разыскал его родственников. Однако там меня ожидал ещё один психологический удар.
  
  Жена Клочкова, женщина лет сорока по имени Татьяна Николаевна поняв, что я фронтовой товарищ её мужа во время встречи мгновенно изменилась в лице, но пригласила в квартиру.
  Я сказал ей, что старшина Клочков погиб на моих глазах, и я знаю, где это случилось и там, по всей видимости, есть захоронение павших красноармейцев.
  Она усадила меня в старое замызганное кресло, а сама, извинившись, ушла на кухню, якобы приготовить чай.
  Я сидел в одиночестве примерно полчаса. Моё нервное состояние ухудшалось каждую минуту и уже вскоре, я осознал, что приезжать сюда и вообще давать знать родственникам Клочкова, что я жив, было нельзя.
  В комнату женщина вернулась не одна. Вместе с ней вошёл и предстал перед моими глазами сам старшина. Это был он. Гностика я не смог бы с кем-то перепутать.
  Однако мужчина подошёл ко мне, пожал руку и представился как брат погибшего Клочкова.
  - Мы очень похожи друг на друга и родились с разницей в год и два месяца. Я родился первым. - Сказал Клочков старший.
  Я не поверил ни одному его слову. Для меня он был старшиной Клочковым по прозвищу Гностик. Он мало изменился внешне, если не считать лёгкой седины в шевелюре. Манера говорить, улыбаться, движения рук походка всё говорило о том, что передо мной Гностик. Однако я точно знал, что его в упор расстреляли румынские фашисты. Я так же в мельчайших подробностях помнил, где и как погиб мой двойник, помнил длинные разговоры на тему параллельных иллюзорных миров и этот факт вновь сбил меня с толка. Я вдруг подумал, что передо мной тоже двойник Клочкова. Что в этом мире он жив и здоров, а в том погиб смертью храбрых на полях самой жестокой войны разразившейся в нескольких мирах одновременно. -
  Не зная как начать разговор, я спросил.
  - Вы воевали на Кавказе?
  - Нет. Я не был на фронте. Я учёный и всю войну трудился над созданием новых видов вооружения. У меня была "бронь". Мы с погибшим братом похожи как близнецы, поэтому вам кажется, что это я воевал рядом с вами. Но это не так. Поверти, и расскажите мне и жене моего брата, где погиб Петя. Мы туда обязательно съездим и поищем его могилу.
  - Мне Петр никогда не говорил, что у него есть брат, хотя на всякий случай рассказал, где живут его родные и близкие люди.
  - Он не мог об этом рассказывать. Наше конструкторское бюро, в котором работал до фронта и Пётр, было засекречено самым строжайшим образом. Сейчас я перешёл на другую работу, там нет секретов. -
  Каким-то внутренним чутьём я понял, что этому человеку нельзя рассказать всей правды о нашей с Гностиком войне. Моё сердце заныло от предчувствия чего-то невероятного. Я вдруг ясно осознал, что там, в катакомбах Крыма мы с Петром Клочковым вновь оказались в аномальной зоне, которая вернула меня в мой родной мир, а его в параллельный - чужой. В нём он погиб, чтобы не встретиться со своим здравствующим двойником. Я подумал, что может быть существует такой строгий закон, по которому двойники из разных миров не могут жить в одном и том же пространстве. И ещё.
  У меня к концу беседы с родственниками Гностика появилась твёрдая уверенность, что они знают, кто был тот погибший на берегу Керченского пролива старшина.
  Вот так дорогой крестник бросала меня судьба по дорогам войны и плена. Теперь перед смертью я не знаю, во что мне верить и ты если не глупый, то обязательно поймёшь моё душевное состояние. -
  Больше мы не возвращались к теме иллюзорности миров нас окружающих. Воронин долго рассказывал об Америке, о непонятных, каких-то уж больно денежных нравах её жителей, о страшной участи американских индейцев и о том, что в нашей стране жизнь всё-таки прекрасней любой другой.
  
   Быков. М.В.
  
  
  
  
  
   ДВЕ ВОЙНЫ КРАСНОАРМЕЙЦА ДОРОФЕЕВА
  
  Как только приближается дата Великой Победы Советского народа над фашистской Германией и её сателлитами в моей памяти всплывают рассказы фронтовиков о жестоких страшных боях, о судьбах самих ветеранов и павших или пленённых их боевых друзей.
  Однажды в канун дня Победы в далёком 1976 году я встретился и имел беседу с ветераном Отечественной Войны Ильёй Николаевичем Дорофеевым.
  Фронтовик в нашем Сибирском городке проживал с пятьдесят пятого года, там же и умер спустя неделю после празднования тридцать первой годовщины Великой Победы.
  Успел-таки рассказать свою невероятную историю Дорофеев, хотя сразу же в начале разговора предупредил, что я никогда не осмелюсь не то что написать, но даже пересказать кому-нибудь о том, что он одну и ту же битву провоевал дважды.
  Спустя ещё сорок лет после кончины ветерана, я решил всё-таки изложить мистическую историю жизни старшины Дорофеева.
  
  Фантастических произведений написано великое множество и возможно поэтому данный рассказ ни у кого не вызовет удивления.
  Современные люди не без основания уверены, что в точности описать действительность, в которой протекает чья-то жизнь, нет никакой возможности, потому-что никто и никогда не поверит такому изложению реальности. Однажды очень известный режиссёр сказал по этому поводу, что фильм, в котором будет отражена настоящая действительность, никто не станет смотреть. Все подумают, что мастер преподносит публики полную чепуху и будут считать произведение наивной выдумкой. Примерно то же самое о своей собственной истории заявил бывший фронтовик красноармеец Дорофеев.
  Я думаю, ветеран войны точно определил отношение людей к той действительности, в которой им приходится существовать. Лично мне он сказал, что с каждым человеком случаются странные, необъяснимые, а порой и ужасающие вещи, но сознание людей устроено таким образом, что способно всё сгладить или вообще выбросить из головы всё не поддающееся пониманию на задворки подсознания.
  На мой взгляд, храбрый солдат оказался прав, так как большинство людей, вообще не замечают того, что не в состоянии объяснить.
  
  Читатель может заинтересоваться, почему в своё время я обратил внимание именно на судьбу этого фронтовика, ведь в те годы таковых участников военных действий в минувшей страшной войне было много, среди них ещё живыми оставались герои, орденоносцы и более отважные воины, чем мой знакомый ветеран.
  Объясняю. Меня заинтересовал тот факт, что старшина Дорофеев сразу после войны был осуждён, провёл в лагере для заключённых долгих ять лет и освободился только в пятидесятом году.
  Мой дед по материнской линии был хорошо знаком с Дорофеевым и как-то однажды рассказал мне, что Илья Николаевич был осуждён за дезертирство, которое совершил уже после Победы, и это событие произошло шестнадцатого мая 1945года.
  Я, признаться, был удивлён странному факту в биографии Дорофеева и решил выяснить, что толкнуло храброго красноармейца на такой неприглядный поступок, причём в тот момент, когда война уже закончилась и его жизни, казалось бы, ничего не угрожало. Более того, дед мне подсказал, что старшина мог бы вернуться домой героем, а не сидеть в лагере пять лет.
  
  Я пришёл к Дорофееву и вот что рассказал фронтовик, награждённый орденом Красного Знамени и несколькими медалями, о своём участии в самой жестокой войне двадцатого века.
  Встретились мы в полдень в первых числах мая. В наших краях в это время года днём бывает довольно тепло, хотя случаются кратковременные пыльные бури, когда степь нагревается быстрее, чем таёжные вершины Саянских гор.
  Мы расположились на веранде небольшой Дорофеевской избы, которую он срубил сам в середине пятидесятых годов, когда переехал из-за Саянских гор в наш городок.
  Сам хозяин, а ему к тому времени исполнилось шестьдесят шесть лет, какое-то мистическое число подумал я, расположился в старом продавленном кресле, а меня усадил за небольшой круглый стол, на котором стоял маленький пузатый графинчик заполненный водкой и гранёный стакан, главный атрибут застолий тех лет.
  - Это Московская водка. - Сказал хрипловатым голосом Илья Николаевич. Легонько кашлянул в сторону и продолжил.
  - Мне нельзя спиртного. Туберкулёз, чёрт бы его побрал, сожрал лёгкие. В лагерях зацепил заразу. Холод там, на Севере был намного суровей, чем на фронте, да и туберкулёзников вокруг было хоть отбавляй, никакой санитарии, вот и наглотался бацилл. Свирепствовала зараза среди зеков. - Он посмотрел печально в окно на сочную весеннюю зелень черёмух и вновь кашлянул.
  - Ты не бойся, не успеешь подхватить болезнь, далеко сидишь от меня. Выпей водки за Победу, я из этого стакана не пью. Чистая посудина. -
  Я уважил фронтовика, выпил граммов пятьдесят, чтоб значит, на трезвую голову выслушать историю жизни и войны Дорофеева. Хоть и молод был я тогда, ещё и тридцати лет не минуло, но уже давно собирал и записывал разные невероятные случаи, происходившие не только с участниками войны, но и другими смертными, попадавшими в необъяснимый переплёт не лёгкой земной жизни.
  Могу точно сказать, прав Дорофеев в том, что счастливых людей не существует и с каждым в этом мире случалось нечто эдакое, что он не в состоянии вразумительно объяснить, такие события как раз и смазывают чувство счастья.
  Мой собеседник между тем приступил к рассказу. Я заметил, что ему тяжело говорить, болит у него всё за грудиной, но что делать, решил выговориться вояка и бывший заключённый одновременно. Первые его слова подтвердили мою догадку об исповеди фронтовика.
  
  Однако начал рассказ Дорофеев не с войны.
  - Ты помнишь Кретова Родиона? Он научил меня жирную собачатину жрать, чтоб болезнь одолеть, да ничего не вышло. Сам-то Кретов каким-то чудесным образом от туберкулёза избавился, но помер от болезни печени. Врачи сказали, что много собачьего сала оприходовал Родион, вот печёнка и не выдержала.
  Одно лечишь, другое калечишь. - Он покачал слегка седой головой.
  - Умру я скоро. Медицина ничего не способна изменить в моей судьбе, а жизнь была очень даже непростой и можно сказать загадочной, даже мистической. Услышишь, не поверишь, да я и сам толком не верю, заблуждение какое-то охватило мой разум, а тут и болезнь навалилась, подгадывает мою смерть под определённую дату. Буду рассказывать, сам поймёшь, в чём дело. -
  Дорофеев посмотрел долгим взглядом в сторону яркого настенного календаря.
  - Скоро придёт эта дата, могу сказать наперёд шестнадцатого мая или двадцать первого июля помру, потому-что всё в эти числа случалось, и я уже тридцать пять лет прожил в страхе и вроде бы как в сумасшествии, ожидая кончины. Мысль о смерти застряла в моей голове ровно через неделю после объявления Победы.
  Спросишь, не думал ли я о гибели во время страшных боёв?
  Отвечу. На войне все и всегда страшатся кончины. Там смерть каждую минуту подстерегает любого, кто решается на битву. Война эта такая странная и страшная штуковина, от которой человеку по собственной воле невозможно избавится, хотя начинают её те, кто сам не воюет.
  Вот и добровольцы шли на фронт по простой причине, что деваться было некуда, они чувствовали, что нет спасения, что обязательно погибнут. Ну да ладно, они всё равно герои. -
  
  Лицо Ильи Николаевича посуровело.
  - Многие думают, что как только объявила партия о капитуляции Германцев, так и война закончилась. Ан, нет. Бои ещё долго гремели как в Европе, так и на территории нашей многострадальной Родины.
  Однако начну издалека, чтоб тебе было понятней, почему со мной происходило то, что произошло на самом деле.
  Я родился в десятом году. Посчитай на начало Отечественной войны, мне минуло тридцать лет. В самом соку был мужик, в силе.
  Жил я тогда со своей Марусей и двумя дочками в небольшой деревне, куда до самой середины сорок третьего года не смогли добраться военные комиссары. Информации о состоянии дел на фронтах до наших краёв долетало мало и мы глупые, наивно надеялись, что войне скоро придёт конец.
  Мы ошибались и однажды, а произошло всё двадцать первого июля сорок третьего года, в деревню приехал уполномоченный и вручил молодым мужикам мобилизационные повестки. Меня не было в деревне, мы с отцом в тот день пилили в лесу дрова. Документ приняла Маруся и сразу же побежала к нам в тайгу. - По лицу Дорофеева скользнула грустная улыбка. Воспоминания будоражили его больное воображение.
  - Я тогда крепким мужиком был, вроде бы ничего не болело, а тут как увидел бегущую по тропинке жену, так что-то во мне перехватило. Бросил топор и на трясущихся ногах пошёл к ней навстречу, только не помню, сколько шагов успел сделать и словно в сон провалился или ещё какая-то галиматья приключилась с моим сознанием. Я до сих пор путём и не разобрался.
  Представь себе иду и сплю на ходу, Марию перестал видеть, а вроде бы во сне оказался. Вижу кругом лес, но не Сибирский, а совсем чужой, невысокие деревья кругом меня и солдаты с оружием, выстрелы гремят со всех сторон. Я испугался и хотел броситься на землю, чтобы не быть убитым, но тут получил удар прямо в лоб. Открываю глаза и вижу, что врезался до крови головой в лесину и Маруся причитает рядом, хватает меня за руку.
  Я только потом понял, что страх оказаться на фронте, заставил меня увидеть будущую войну. А может быть, что-то ещё произошло в моей голове? -
  Он задумался на мгновение.
  - Что странно, этого необъяснимого состояния психики я испугался ещё больше чем фронта, думал, что чуть было, не свихнулся на почве ожидания смертного приговора.
  Для нас всех тогда призыв на войну считался смертным приговором.
  Война-то была жестокой и настолько большой, что никакая иная мысль в головы людишек не лезла. Мы уже знали, что в райцентре война к тому времени всех мужиков выкосила. Отправят мужика на фронт, а через два три месяца похоронка приходит родственникам или уведомление что пропал безвести, что значит тоже смерть или плен, из которого нет возврата. Такова битва была страшная.
  Далеко был от нас фронт, но все ощущали его смертельное дыхание. -
  
  Дорофеев кивком головы предложил мне выпить ещё, но я вежливо отказался, было неудобно хлебать водку перед больным ветераном войны.
  Илья Николаевич продолжил рассказывать.
  - На следующий день я уехал в райцентр, а оттуда прямиком на фронт. Наша дивизия вначале подчинялась Калининскому фронту, а в конце октября сорок третьего была переброшена в спешно сформированный первый Прибалтийский. Так до Победы в составе этого фронта и воевали. Мне повезло, я даже ранен не был, хотя всех моих земляков убило ещё в начале сорок четвёртого года. Я тайно от сослуживцев, как говорится, в тряпочку радовался такому для себя исходу войны и даже перестал вспоминать тот ужасный день, когда в непонятном психическом состоянии разбил себе лоб о дерево. Ну, было, что тут такого ужасающего, думал я? -
  Дорофеев чуть слышно простонал, пошевелился болезненно в кресле.
  - Однажды рассказал об этом случае Ивану Благинину, сыну священника, мы с ним в одной роте больше года воевали, а потом он раненый в плен к Латвийским полицаям попал, там его и порешили фашистские прихвостни.
  Я не люблю этих предателей и в лагере их много сидело после войны, а основную часть националистов выслали к нам в Сибирь и живут теперь препеваюче. Очень нехороший народ эти Прибалтийцы. - Дорофеев вздохнул тяжко, ему не хватало воздуха, дырявые были лёгкие и не от пуль вражеских, а от заразы лагерной. - Зачем партия взяла их под своё крыло, до сих пор никто не может понять.
  
  - Так вот, Благинин Ванька мне так и сказал напрямую, что, мол, там, в лесу со мной не болезнь психическая случилась, а душа, дескать, моя от переживаний и страха из тела выскочила и на фронте оказалась, а потом после удара о дерево вернулась восвояси. Умный был поповский сын, но в бога не верил или специально скрывал. Советская власть до войны жёстко боролась с религиозным мракобесием, да и сейчас не гнушается.
  Говорили с Благининым наедине. Он сказал, что такие дела души для людей тоже как сон кажутся. Вот, мол, и я подумал, что уснул по какой-то болезненной причине и не понял, что это душа путешествие совершила.
  Ещё он сказал, что я сам мысленно душу отправил туда, где война гремит, где фронт проходит и смертей бессчётное количество. Иван считал, что душа меня о чём-то предупредила, что произойдёт что-то страшное на войне. Так на войне всё страшное.
  Я ему, конечно, не поверил и ещё отчитал сына священника за то, что он верит тому, что душа может покинуть тело живого человека. Сам-то я не сильно в бога верил, хотя и крестился перед каждым боем и просил у Всевышнего смилостивиться и оставить в живых. Только ты знаешь, что все крестились и все просили, но Бог не обращал на бойцов ни с той, ни с другой стороны никакого внимания. Видно сам Он и задумал эту войну, чтобы ополовинить народ у русских да германцев и преуспел в этом промысле сполна.
  - Так говорят, что Бог всегда защитником выступает, а вы так о нём нелестно отзываетесь, это что-то вроде богохульства. - Вставил я реплику в рассказ фронтовика.
  - Ты бога не защищай. - Махнул слабой рукой Дорофеев. - Попы говорят, что Создатель не нуждается в защите. Ему, дескать, надо только молиться и славить его, чтоб значит, не осерчал, и ещё больших бед не натворил.
  Помнишь, как у Высоцкого в песни говориться о боге? ... То-то и оно. Умный поэт, из наших простых людей. Я люблю слушать его песни, все про жизнь. - Он вновь замолчал, ненадолго, перебирая в памяти строки из стихов барда. Мы тогда ещё не думали, что поэт совсем скоро умрёт.
  
  Дорофеев продолжил рассказывать.
  - Как бы я не надсмехался над Благининым, но буквально через пару месяцев был вынужден с ним согласиться. Скажу больше моя душа, а я теперь не сомневаюсь, что она существует и способна покидать человеческое тело, будь оно хоть мёртвым, хоть живым. Однако расскажу всё по порядку, иначе ты ничего не сможешь понять, так как я сам когда-то, будучи на войне, разбирался в этом почти два года, а прозрение пришло только тогда, когда почувствовал что мне приходит конец, что убьют меня неминуемо, если не предпринять что-то кардинальное.
  Так вот, осенью и зимой сорок четвёртого года 1-й Прибалтийский фронт наконец-то выбил фашистов из вновь присоединившихся республик, после чего нашу дивизию оставили на освобожденной территории, чтобы добить разрозненные отряды немцев и местных националистов предателей из самой Прибалтики. Там этих гадов оставалось достаточно, расползлись по лесам да болотам, вот мы их и шуровали не жалея сил.
  Вскоре Советские войска взяли Берлин и Победу объявили по всем каналам связи, а мы продолжали гоняться за фашистами по оврагам да дюнам. Наш полк перебросили в Курляндию. Там в лесах недобитые немцы сгруппировались и решили прорваться в сторону Западной Европы.
  
  Всё самое страшное случилось со мной шестнадцатого мая, ровно через неделю после Победы. Наш отряд в пятьдесят штыков прочёсывал лесной массив где-то на западном краю Курляндии. Три дня мы гонялись за мелкими группами противника, уничтожали их на месте, в плен брать было не с руки, некому сопровождать в гарнизон. На четвёртый день, где-то к полдню, потеряв бдительность и осторожность, видно чувство победы повлияло на командира, в глухом лесу наткнулись на засаду.
  Отряд фашистов оказался большим, я думаю не меньше трёх десятков офицеров и предателей ещё с десяток. Про офицеров я сказал, потому что сам одного из них подстрелил. Я шёл чуть в стороне от засады и поэтому главный огонь пришёлся на моих товарищей. Я видел убитых, их было не меньше двадцати. Потом я убил офицера, он и ещё один фашист, одетый в гражданскую одежду поднялись на ноги метров в тридцати от меня, ну я и дал очередь. Офицер упал с пробитой башкой, а гражданский заорал что-то по-немецки и залёг. После этого в мою сторону стали стрелять из нескольких автоматов. Чтобы спасти свою шкуру я рванулся в сторону и свалился в старую воронку. То, что я там увидел, привело меня в ужас. На дне ямы лежали два растерзанных трупа. Это были разведчики нашего отряда. Видно они тоже попали в засаду и были зверски убиты кинжалами. Одному парню, Кольки Овчинникову, фашисты отрезали голову.
  Никола был лихим парнем, я помню зимой, сорок четвёртого он в одиночку приволок из-за линии фронта немецкого офицера, ему за это орден дали. Было непонятно, как смогли его обмануть после Победы драпающие фашисты? -
  
  Дорофеев закашлялся до посинения, потом сплюнул кровавый сгусток в литровую банку, прикрыл её крышкой и сказал.
  - Разволновался, вот и полезла зараза наружу. - Пожаловался он и продолжил.
  - Не знаю, что со мной произошло, я стал дурак дураком от вида загубленных товарищей и не придумал ничего лучшего, взял и выскочил из воронки. Выскочил и побежал в обратном направлении к своим значит друзьям ближе, а фашисты долбят из автоматов по мне. Остальные-то наши бойцы уже залегли, и отстреливаться начали, а я весь на виду.
  Бегу я значит рысью, от пуль стараюсь увернуться и вдруг понимаю, что сейчас через несколько шагов усну, ну как тогда в тайге, когда шёл навстречу своей Маруси. Я тебе уже рассказывал об этом.-
  Дорофеев тяжело поднялся на ноги, потоптался, растирая ноющую боль за грудиной и снова сел в кресло, оно даже не скрипнуло под его тощим телом.
  - Так и случилось. Свет передо мной неожиданно померк и в голове, мелькнула страшная мысль, что я убит, и пуля вроде бы попала мне в голову, прямо в лоб угадила. Я ещё подумал, что убил меня кто-то из своих бойцов, потому-что немецкая пуля не могла прилететь с той стороны, куда я бежал.
  Я не чувствовал что падаю, только после черноты вдруг в глазах искры замелькали, радуга какая-то вспучилась, открываю глаза и понимаю, что уснул на ходу и саданулся головой о дерево. Вижу, рядом Маруся стоит, плачет, трясётся вся от страха, тяжело дышит от быстрого бега, меня за руку схватила, а сзади отец кричит, сынок, сынок! -
  
  Рассказчик перевёл дыхание и продолжил тихим голосом.
   - Ты не можешь представить, что я испытал. С точки зрения здравого смысла, со мной творились невероятные необъяснимые вещи. Я одновременно вспомнил, что со мной уже это случалось и что я и сейчас думаю, что вся прошедшая война мне только приснилась, привиделась, вроде бы я был подвергнут некой иллюзии, которую воспринимал как действительность.
  Маруся суёт мне в руку повестку, а я ей кричу, что война давно закончилась, что я увидел это сейчас словно наяву. Но мне не могли поверить, я об этом тоже знал. - Признался Дорофеев. - Наверно жена с отцом подумали, что я голову себе отбил, ударившись о лесину? А я-то всё знаю, ну и прикусил язык, чтобы значит не пугать близких людей, своим сумасшествием. Взял из рук жены повестку развернул её и вначале прочитал на документе дату. Я не сомневался, что дата на повестке совпадёт с текущим временем, но при виде крючковатых цифр меня тряхнуло от страха, от понимания, что минувшая война для меня начинается вновь и опять с того же самого дня с которого всё случилось почти два года назад. - Дорофеев горестно хмыкнул и уставился на меня своими бесцветными глазами туберкулёзника.
  - Я ничего не рассказал родственникам о своих психических переживаниях, не мог решиться и понимал, что любой сочтёт меня чокнутым или неисправимым фантазёром, болтуном, непонятно для чего придумавшим жуткую историю о якобы прошедшей войне. Причём мне надо было бы сказать, что я убит был через неделю после Победы.
  Ну и как ты думаешь? ... Смог ли кто-нибудь мне поверить?
  Я ясно осознал, все бы решили, что я нарочно прикидываюсь дураком и цель у меня одна, чтобы избежать фронта и тогда в лагерь бы точно попал не на меньший срок, чем отсидел позже, а то могли бы и расстрелять как уклониста и диверсанта. Таких несчастных во время войны уничтожали без суда и следствия.
  У нас в деревни бывшего кулака Охапкина упекли в лагерь только за то, что он по пьянке порадовался нападению фашистов, сказал, что они ему помогут вернуть отобранное Советской Властью имущество и скот. В сорок втором его направили в штрафной батальон, а через месяц пришла похоронка с сообщением, что убит под Ржевом. -
  Фронтовик поднялся на ноги и попросил.
  - Ты посиди тут минут десять, я пойду, лекарство приму. Думаю, от него толку мало, но жить хочется, может, протяну ещё сколько-то деньков? А ты пока водки выпей, чтоб не скучно было, за моих товарищей выпей дважды убитых на войне. - Сказал и ушёл, шаркая слабыми ногами о некрашеные половицы.
  
  Вернулся Дорофеев быстро. С ним пришла его жена Мария, даже в свои шестьдесят пять она выглядела красивой и доброй женщиной. Может быть рядом с больным мужем, её здоровье особенно выделялось? Супруга ветерана застенчиво извинилась, сказала, что в их доме из-за страшной болезни хозяина не принято предлагать гостям угощение. Сказала и тихо закрыла за собой дверь.
  Мне показалось, что Дорофеев после приёма микстуры оживился и на лице его появился слабый румянец, он уселся на своё место и заговорил вдруг окрепшим голосом.
  - Маруся в молодости была красивой бабой. Кровь с молоком женщина, но меня ждала с войны и из лагерей стойко, не скурвилась. Она мне сказала, что другого выхода не было, мужиков-то всех война выбила, а старики ей не подходили, да и дочерей надо было поднимать, посчитай, восемь лет одна лямку тянула. Я из лагеря вернулся больным, но первых десять лет работал как лошадь, а потом сник, обессилил. - Он внимательно посмотрел мне в глаза и спросил.
  - Ты, по всей видимости, уже обдумал мой рассказ и пришёл к какому-то выводу? -
  Я кивнул утвердительно.
  - Тогда скажи. Как ты думаешь, я был действительно убит шестнадцатого мая сорок пятого года или это произошло от страха неминуемой смерти только в моей голове? И если я действительно погиб, то почему же сейчас с тобой разговариваю. Или может быть, действительно мой мозг выкинул эдакий фортель и познакомил меня в мгновение ока с отрезком будущей жизни, а Благинин решил, что это душа моя по какой-то причине совершила первое путешествие в будущее, о котором я ему рассказал, а потом и второе, вернув моё сознание в прошлое? - Он вопросительно глянул на меня.
  - Может быть, ты не поверил? История выглядит действительно не простой. Я понимаю. В подобное поверить практически невозможно. Нельзя отнести случившееся со мной к реальности, хотя для меня она существовала.
  - Да, признаться, трудно себе представить, что такое может произойти, хотя с другой стороны есть люди, которые без особого труда заглядывают в будущее или так сказать считывают события прошлого. Их ещё называют ясновидящими, предсказателями, колдунами и шаманами.
  - Я согласен. Ты сейчас пытаешься намекнуть на всем известную болгарку Вангу. Говорят, она сыпет предсказаниями как из рога изобилия. Однако и я о них многое узнал, как ты понимаешь, специально интересовался. Такие маги прекрасно осознают, что не участвовали в тех событиях, о которых рассказывают, а только как бы рассматривали при помощи своего мозга и психики. Я же участвовал. Вернее сказать, я очнулся от удара о дерево и не забыл, что целых два года воевал, что попал в засаду и был убит, но чудесным образом мой разум вернулся в моё же тело только находящееся за два года в прошлом. Разве такое возможно? -
  Он посмотрел на меня вопросительно и не стал дожидаться ответа, потому что знал, ответа нет.
  - Если это так на самом деле, тогда придётся согласиться, что мы, прожив жизнь и умерев, тем не менее, всегда существуем в прошлом, причём существуем в физической форме и в любой момент времени, существуем именно в том пространстве, где и прошла наша жизнь, ну и так далее. Этого не может быть, особенно если рассуждать с физической точки зрения. Тут какой-то подвох со стороны ума или психики. Я вот с тех пор прожил уже тридцать пять лет, но так и не разобрался в случившемся. Когда-то я решил, что буду верить в версию своего друга Благинина, но не успокоился.
  Если ты желаешь узнать, что со мной произошло дальше, то изволь выслушать продолжение странной и страшной истории.
   - Да, я готов слушать. Рассказывайте.
  - Хорошо. Ещё раз подтверждаю, всё случившееся никакая не фантазия моего больного воображения. Я в те годы вообще не болел, если не считать тех двух кратковременных помрачений сознания. По всей видимости, во всех событиях, произошедших со мной, действительно участвовала душа, о которой говорил мой погибший товарищ Ваня Благинин. Умный был мужик. Он мне как-то сказал по секрету, что Бог никакого отношения к душе человека не имеет. Сказал, что душа человеческая страдает только тогда, когда живёт в теле, потому что страдает тело. И ещё говорил, если душа после смерти тела переселяется в Верхние Сферы, там она выступает на равных Богу.
  Чудно так говорил Иван о Боге. Говорил, что Бог, например Христиан, никого и никогда не создавал, что он просто работает в райских сферах старостой. Иван был уверен, что бог, это выборная должность и что каждый народ на уровне душ, выбирает себе Бога. Представляешь, сын священника и говорит такие богохульные слова о Боге. Я ему верил.
  Я тебе позже расскажу, до каких дебрей в этом вопросе добрался лично я сам. Сейчас же перехожу к тому, что со мной происходило дальше, после удара о лесину.
  Я не могу сказать, в точности ли всё повторялось на таёжной делянке, но мы с отцом, как и два года назад до самого темна, пилили дрова, а потом, собрав инструмент, ушли домой. Так же как и в тот раз мылись в бане, а потом выпили браги, понимая, что это и есть прощальный вечер, так сказать проводины меня на фронт, а значит наверняка на смерть. Однако теперь прощаясь, я сказал Маруси, что доживу до Победы. Я не смог вспомнить говорил ли я ей об этом тогда? ... Наверно всё же говорил.
  Ты же знаешь, люди большую часть своих слов и мыслей стараются не запоминать. Говорят, закон такой для психики существует. Незачем человеку помнить всё о чём он думает и болтает, это и есть происки того самого внутреннего диалога о котором намекают колдуны и они же способны от него избавиться. Я думаю это и есть работа души или того что её заменяет в людях.
  Я когда освободился, то многое перечитал о душе, о внутреннем диалоге и гипноз изучал особенно самовнушение, ну как бы внутренний гипноз. Пишут, человек может сам себя загипнотизировать, но у меня не получалось. Видно нет во мне таланта для такого психического приёма, но события со мной произошли необъяснимые и после такого о гипнозе обязательно задумаешься.
  Я что-то от темы отдалился, всё рассуждаю, анализирую. - Осекся ветеран. - Видно лекарство кратковременное облегчение принесло?
  Тогда же всё происходило как по маслу, как на репетиции спектакля. -
  Дорофеев усмехнулся без какого-либо веселья.
  - В лагере я в художественной самодеятельности участвовал и знаю что такое репетиция. - Он вновь глянул на настенный календарь.
  - Спать в ту ночь мы не ложились, а утром всех мобилизованных увезли на телегах в райцентр. С того дня для меня началась вторая война. А самым ужасным было то, что как в первый раз, так и сейчас на календаре было двадцать второе июля. Тогда для всех двадцать второе число выглядело страшным. Ну, ты знаешь, о чём я говорю? ... Война в это число началась, и Победа чуть недотянула до этой жуткой даты.
  Все дальнейшие события стали точь в точь совпадать с теми, которые я, как мне казалось, уже пережил. Я не понимал, как это может быть? Пугался, удивлялся, но ничего не мог поделать. Я понял, что человек не может что-то изменить в сценарии своей жизни. -
  
  Дорофеев вновь пытливо заглянул мне в глаза, словно проверял, верю ли я рассказанному. - Через какое-то время я немного успокоился, просто перешёл на автоматические действия. На войне, да и вообще в армии от солдата ничего не зависит. Солдат живёт по уставу и приказу, и я стал жить, так же как весь личный состав боевого подразделения.
  Время шло быстро. Дождался настоящего боя и ещё раз убедился, что погибли в нём именно те люди, которые были убиты тогда, в первой войне.
  Мне казалось, я помню всё! Однако какая-то сила запрещала мне предпринимать любые действия направленные на предупреждение товарищей об их неминуемой гибели. События чередовались таким образом, что никакое предсказание не могло бы изменить будущую действительность. Например, я точно помнил, что следующий бой будет проигран, что полк понесёт большие потери и не добьётся успеха, но я не мог предупредить командиров или бойцов о провале боя.
  Однажды я потерял бдительность и проболтался командиру взвода лейтенанту Василию Опоркину, что наша дивизия будет передана вновь образованному Прибалтийскому фронту. Командир мой был добрым человеком, выслушав меня, позеленел от страха и злости, схватил меня за грудки и тряхнул с такой силой, что я моментально всё осознал. Опоркин шепелявя беззубым ртом, сказал мне, что если кто-то из особого отдела услышит от меня хоть одно слово о перегруппировки войск, то тут же я окажусь шпионом, предателем, диверсантом и буду немедленно расстрелян.
  С тех пор я больше никогда и никому не говорил о предстоящих событиях и именно с тех пор стал размышлять о ясновидящих людях, и даже были моменты, когда причислял себя к ним.
  И ещё я понял, что такие люди не могут говорить всей правды в своих предсказаниях о грядущих событиях даже отдельно взятому человеку и что они своим предсказанием не способны что-то изменить. Пришло понимание того, что если что-то должно случиться, обязательно произойдёт.
  Вот такие выводы появились в моей голове. - Взмахнул слабыми руками Дорофеев.
  - Страшная война тем временем набирала обороты, я её переживал вторично, но не мог ничего изменить. Страх того, что я обязательно погибну, не отпускал меня ни на минуту. Всё-таки правильно говорят, своя рубашка ближе к телу. Товарищи гибли и я, как бы смерился с этим, но о своей стремительно приближающей смерти думал с дрожью и мучительно размышлял над тем, как бы избежать этого нестерпимо жуткого момента.
  - Вы что же готовили себя к тому, чтобы каким-то образом не оказаться на месте гибели в Курляндии? - Спросил я.
  - Действительно так. Я уже сказал, что размышления о последнем бое в лесах Курляндии не давали мне покоя. Я не боялся ближайшего боя, потому что помнил, он пройдёт для меня удачно и меня не убьют, но воспоминания о последней стычке с фашистами просто гнобили психику.
  Время стремительно приближало меня к развязке, но я так и не смог решить, был ли я убит в последнем бою или со мной случилось что-то невероятное и какая-то сила, перенесла меня во времени и пространстве к моменту мобилизации на фронт.
  Я думаю, на моём месте любой человек не смог бы точно и ясно определить, что на самом деле произошло?
  Хотя необходимо рассказать и о том, что там, на войне я был свидетелем загадочного случая тоже связанного с гибелью и воскрешением сослуживца - младшего офицера. - Он задумался на секунду. - Имя я его забыл или не знал.
  Я хорошо помнил, что в одном бою погиб младший лейтенант Ведерников. Лейтенант командовал хозвзводом. Помимо кухни и обоза, ему подчинялась и похоронная команда, в составе которой обязательно находился фельдшер, во время войны их называли полевыми врачами. Так вот я знал, что во время боя вражеский снаряд разорвётся в расположении хозвзвода и осколком будет убит Ведерников, но я так же помнил, что лейтенант неожиданно для всех вновь оживёт, хотя фельдшер ничуть не сомневался, что офицер находился бездыханным, и у него не билось сердце почти десять минут.
  Нет, врач его не пытался оживить, не делал Ведерникову искусственного дыхания, он просто велел бойцам положить убитого на носилки и унести в блиндаж. Санитары не успели донести лейтенанта до места, раздался взрыв ещё одной мины, мужики бросили носилки и упали рядом с трупом на землю.
  Фельдшер потом говорил всем, что благодаря толчку от падения тела лейтенанта, сердце Ведерникова забилось вновь. -
  Ветеран посмотрел задумчиво в пустоту и сказал.
  - Выходило, что не я один прожил две жизни. Лейтенанта Ведерникова убило и на второй войне. Он вновь ожил чудесным образом и как в первый раз поправился от раны быстро, даже в госпиталь не отправляли. Врач сказал, что осколок мины пробил его каску, но голова оставалась целой, второй осколок не сильно поранил только руку, однако сердце лейтенанта почему-то остановилось, возможно, от накатившего страха и если бы санитары не бросили его назем, то он скорей всего не ожил бы никогда.
  Я тебе скажу, что лично видел бойца, который не был убит пулей, а действительно умер, испугавшись артподготовки противника. Врач на его теле не нашёл ни одной раны, он умер от инфаркта. На войне происходят страшные и порой необъяснимые вещи.
  Однако вернусь к ожившему герою.
  Самыми удивительными были рассказы Ведерникова о пережитой временной смерти. Он рассказывал, что перед ним подробно прошла вся предыдущая жизнь, более того он был уверен что останется живым, отпразднует победу и вернётся домой в свой город. Так и случилось, он действительно не погиб на войне. Значит, он видел и отрезок из своего будущего, а это уже совпадала с моим происшествием.
  - На вас как-нибудь повлиял рассказ сослуживца пережившего клиническую смерть? - Спросил я.
  - Да. Я нарушил собственное правило и однажды поговорил с Ведерниковым о его смерти. Он сказал мне удивительную вещь, причём, как я уже сказал, его случай временной смерти в какой-то степени совпадал с тем, что случилось со мной. Лейтенант сказал мне, что не чувствовал себя мёртвым, сказал что это был глубокий обморок, а врач по всей видимости по ошибке фиксировал остановку сердца, но еще он сказал, что душа его действительно выскочила из тела и он мельком видел как санитары укладывали его на носилки. Но прежде чем это произошло, в его голове прокрутились эпизоды из минувшей жизни и потом, промелькнула и будущая жизнь вплоть до момента смерти. Он сказал, что умрёт глубоким стариком, и я не сомневаюсь, что это так и произойдёт. Ведерников моложе меня на семь лет и сейчас ему нет и шестидесяти. Я знаю, где он живёт. Съездил в его город и посмотрел на бывшего лейтенанта, но не стал встречаться. Жив, здоров Ведерников и живёт радостно. -
  
  Рассказчик недолго помолчал, справляясь с накатившей болью в груди, и продолжил рассказывать.
  - После беседы с Ведерниковым во мне произошёл перелом. Я вдруг понял, что нужно сбежать, не участвовать в том роковом бою и тогда в меня не попадёт вражеская пуля.
  - То есть вы решили, что не перемещались всем телом с места смерти, а только ваше сознание перенеслось из настоящего в прошлое и как бы добавило к тому сознанию опыт войны. - Спросил я, нарочно не упоминая о душе.
  Мне казалось, что Дорофеев не очень твёрдо верит в существовании души, но он так же ни разу не обмолвился о телепортации тела. Фронтовик был уверен, что его тело в первой войне погибло на месте последнего боя и могло переместиться только мёртвым, однако он очнулся на лесной делянке живым и невредимым.
  - Я много размышлял о телепортации и нашёл в литературе несколько описаний этого феномена. Знаю точно, что к произошедшему со мной явлению, телепортация не имеет никакого отношения. Во всех описаниях этого феномена люди перемещались мгновенно, как и я, но всегда оказывались в том же времени и никогда в прошлом. Все переместившиеся прибывали в той же самой одежде, что и до перемещения. Так что к моему событию феномен мгновенного перемещения тела не подходит. Тело не перемещалась, переместился только мой ум или душа, если эту штуковину можно так назвать. И вообще в перемещение тела я не верю, хотя вроде бы это явление уже доказано.
  - Так почему же вы не верите в этот феномен? - Спросил я.
  - Я не верю не только в мгновенное перемещение тела, но и не верю, что тело может переместиться во времени, то есть в прошлое, а о будущем можно вообще не говорить, его ещё не было. - Заявил Дорофеев, в его голосе прозвучали нотки убеждённости в сказанном.
  - Я не хотел говорить, но придётся. Во время первой войны у меня на руке вскочил огромный чирей. Фельдшер из медсанбата вскрыл нарыв, всё быстро зажило, но небольшой характерный шрам остался. Так вот, когда меня во время второго призыва осматривал военврач, я вспомнил об этом шраме и к своему ужасу не обнаружил его на собственной руке. Именно этот случай заставил мучительно думать о том, что мой разум действительно крутнувшись во времени по какой-то причине вернулся в прошлое тело. - Дорофеев показал мне еле заметный шрам на руке и сказал.
  - Чирей, как я и думал, появился вовремя.
  Сейчас я подойду в своём рассказе к главному событию и тогда, ты будешь мучительно размышлять над случившимся. Меня думы не отпускают, до сей поры. Может быть, когда умру, тогда душа расскажет что произошло на самом деле.
  Тебе должно быть стало понятно из рассказа, что ничто не менялось в течение моей второй войны, но я принял решение сломать ход событий. Я подумал так. Если я действительно убит в последнем бою, то почему бы не попробовать избежать этого боя.
  Я так и поступил.
  За три дня до памятного боя у нашего отряда случилась стычка с небольшой группой лесных братьев из числа прибалтийских националистов. Во время этого боя я ушёл в глубину леса и спрятался в полуразрушенном блиндаже. Позже я узнал, что бойцы не стали меня искать, командир отряда решил, что я был взят в плен фашистами, которые большими и малыми группами пытались выйти из лесов Курляндии на Запад.
  В землянке я провёл трое суток и только потом стал пробираться к тому месту где теперь уже четыре года назад, конечно только для меня, прогремел роковой бой. Дорогу я помнил хорошо, поэтому без особого труда отыскал место недавнего боя. Я даже не скрывался, думал, если меня обнаружат свои красноармейцы, то скажу, что отбился от отряда, заблудившись в лесу. На месте боя я обнаружил только убитых бойцов. Погибших Красноармейцев сложили в ряд в одном месте, фашистов сволокли как раз к той воронке, в которой я когда-то обнаружил наших казнённых разведчиков.
  Ты наверно понял, что я пришёл на место боя только для того чтобы отыскать собственный труп или убедиться что его нет. Действительно, это и была моя цель, но я не нашёл своего тела.
  - Зачем же вы искали собственный труп? Неужели думали, что тело способно раздвоиться.
  - Не знаю, что со мной происходило, но психически я должен был убедиться, что не убит. - Значит и в прошлую войну в вас не попала пуля. Очевидно, вы подумали о ране только по причине того, что ударились лбом о дерево.
  - Да. Возможно, это было действительно так. Только мне и сейчас непонятно, почему я дважды на одном и том же месте и в одно и то же время потерял сознание или уснул, причём сон не был обычным. И ещё. Нет, и не было возможности проверить и убедиться, был или нет, я убит два года спустя после первого удара головой о дерево. Два случая на лесной делянке невероятным образом были связаны с тем фактом, что мне пришлось пережить две страшные войны.
   Кажется всё просто, но это не поддаётся объяснению.
  Очевидно, людям не хватает знания о природе человека и способностей его мозга. Об этом мне говорил один умный человек в лагере.
  - Вы же сказали, что во время первого помутнения рассудка увидели нечто похожее на сон запечатлевший эпизод будущего боя. У вас ещё на тот момент не было опыта войны, но душа или разум, назовём это таким термином, оказались в будущем и по какой-то причине продемонстрировали для вас грядущие события.
  - Я размышлял над этой загадкой и консультировался у психолога, он посоветовал мне пообщаться с пациентами психдиспансера. Говорят, что сознание человека, прибывая во сне или глубоком трансе, может оказаться в будущем или прошлом. Примерно так действуют ясновидящие и разного рода предсказатели, отправляя свою душу в ту или другую сторону во времени. - Он внимательно посмотрел на меня и сказал. - Говорят, время не имеет ни начала, ни конца. Никто не знает, так ли это на самом деле.
  - Я согласен с такой версией о возможностях человеческого мозга, но ваш случай противоречит известному феномену ясновидения и предсказания, вы уже об этом упоминали. Все без исключения предсказатели действуют в текущем времени собственных жизней и тел. Они впадают в транс, видят грядущее или прошедшее и возвращают сознание, в собственное тело, прибывающее в текущем времени, то есть их сознание никогда не возвращается в тело, прибывающее в прошлом, как это случилось в вашем случае.
  - Ты прав. - Вздохнул хрипло Дорофеев. - В этом и кроется загадка случившегося со мной во время войны. За прошедшие с тех пор тридцать лет у меня всё же сложилась версия произошедшего, позже познакомлю тебя с ней.
  - Хорошо. - Согласился я и задал очередной вопрос.
  - Скажите, почему вам не удалось скрыться после побега с места рокового боя?
  - А! В этом нет ничего загадочного. Я изначально не хотел скрываться от командования. Мне нужно было только избежать страшного боя, потому что к тому времени свою вторую войну я воспринимал как предупреждение. Я был уверен, что моя душа специально поступила таким образом, чтобы я смог избежать гибели. Как только я убедился, что бой действительно произошел в тот же день и час и на том же самом месте, что и два года назад, то понял, что загадочная и если можно так выразиться, вторичная текущая действительность для меня не изменилась, если не считать побега.
  В тот момент в действительности я со страхом ожидал, что могу погибнуть или того хуже меня вновь перебросит в исходную точку начала моей личной войны. Этого не произошло и тогда, я немедленно пустился вдогонку за своим поредевшим в результате боя отрядом. Мне не удалось догнать бойцов в лесном массиве, потрёпанный боем отряд вернулся в расположение полка, туда пришёл и я. -
  Дорофеев ещё больше сник, вспоминая трагические события тех далёких военных лет.
  - Храбрые орлы из особого отдела полка меня немедленно арестовали. Я всячески пытался оправдаться, говорил, что нечаянно потерялся в лесу, что потом наткнулся на группу лесных братьев, но мне удалось скрыться от них, потом отсиживался в заброшенной землянке. Расследование было недолгим, война уже закончилась и мне вынесли приговор как раскаявшемуся дезертиру, дали пять лет лагерей. - Рассказчик помялся и добавил. - Меня реабилитировали в пятьдесят девятом году. Я подавал заявление с просьбой пересмотреть дело. Что-то сработало и меня оправдали.
  - Вас могли бы обвинить в предательстве или шпионаже.
  - Я этого боялся больше всего, однако пронесло, очевидно, в моём случае подействовала всеобщая радость Победы и люди стали немного добрей друг к другу.
  Домой из заключения приехал в пятидесятом году и узнал, что из всех призванных на фронт мужиков остался в живых только я. Односельчане встретили меня не очень-то дружелюбно, поэтому я уехал из родной деревни навсегда.
  - По всей видимости, вы, прежде чем уехать, побывали на той злополучной таёжной делянке, с которой дважды уходили на войну? - Спросил я.
  - Да я сходил на то место. За семь минувших лет, там мало что изменилось, даже дрова никто больше не пилил. Ты постеснялся спросить, но я скажу, что мне действительно было страшно находиться на жутком месте.
  Нет. К тому времени я уже не думал, что все мои беды связаны с каким-то аномальным участком леса, но прокручивая случившееся в воображении, я опасался, что всё может повториться и тогда мой разум вновь закинет куда-нибудь в прошлое. Я боялся непонятного явления, но ничего не произошло. Я постоял у дерева, о которое как мне кажется дважды саданулся башкой, лесина выглядела как прежде. Обследовал делянку и ушёл оттуда навсегда. -
  
  Дорофеев умолк и мне стало понятно, что он не собирается ничего рассказывать о годах заключения. Я не настаивал, но спросил ветерана, к каким выводам он пришёл, в конце концов, размышляя о феномене.
   - Мне не удалось внятно объяснить случившееся. - Признался фронтовик. - Я упорно старался повысить собственную грамотность, изучал заново школьные предметы. До войны я окончил только четыре начальных класса. Прочитал множество религиозных сочинений и постепенно перешёл на изучение мистики и эзотерики. В моей голове намертво засели слова Благинина о человеческих душах, именно об этом я хотел узнать как можно больше, но ты же знаешь в нашем Советском образовании на эту тему, нет ничего, и думаю не скоро появиться.
  Ты вот институт окончил, изучал генетику и многие другие науки, и возможно, с колокольни своих знаний подскажешь мне, что произошло с моим разумом, а может быть с моей психикой? Если бы я натуральным образом свихнулся, то можно было бы всё случившееся отнести к иллюзиям больного, но тогда об этом обязательно знали бы мои близкие, мои фронтовые товарищи которых, правда, уже нет на этом свете.
  Однако моё поведение никогда не вызывало подозрений даже у психологов.
  Согласись, не может сумасшедший видеть окружающий мир иначе, чем все остальные и при этом жить как бы в иной реальности.
  - Да, я согласен. Действительно человек с неадекватным восприятием мира всегда распознаётся людьми, действующими по шаблону.
  - Так что же произошло с моим восприятием? - Устало спросил Дорофеев и добавил.
  - Ты не обращай внимания на мою слабость. Я уже много лет испытываю упадок сил, но стараюсь быть активным, этот приём оттягивает смерть.
  - Мы вначале беседы уже говорили о загадках времени и о душе, которая, как я понимаю, совсем не подчинена этой таинственной силе.
  - Как это может быть? Даже самому глупому уму понятно, что время влияет на всё. И, кажется, по-другому не может существовать что-либо осознаваемое человеком. Я это вроде бы усвоил давно и мешает мне только случай на войне.
  - Я считаю, что интуиция вас не обманывает. Действительно время влияет на материю разрушающе или наоборот созидательно и трудно себе представить, что прошлое может оставаться в пространстве в неизменном состоянии.
  - Но факт бесспорный, некоторые люди способны увидеть прошлое или будущее, что случилось когда-то и со мной, но я не только увидел, а как бы дважды пережил одни и те же события и, по всей видимости, в этом виноват мой разум или мозг, который его вырабатывает.
  - Знающие люди говорят, что в одну и ту же воду реки нельзя ступить дважды, однако они же утверждают, что всё записано где-то, словно на каменных Библейских скрижалях и хранится вечно по меркам человеческого бытия. Что касается возможности пережить вторично одни и те же события то, на мой взгляд, на это способна только душа или иначе, как вы и сказали, разум человека.
  - Если бы было так на самом деле, то все люди знали бы всё что было и будет, но пережить вторично это перебор. - Перебил меня Дорофеев. - Хотя с другой стороны, мне самому пришлось испытать нечто удивительное и необъяснимое, о чём тебе как раз рассказывал.
  Я, когда интенсивно пытался докопаться до истины, к психам в диспансер местный ходил. Придумал, что знакомый у меня там содержится, вот и пускали за железные решётки. Я там многое узнал от таких же товарищей по несчастью, как и сам.
  - Вы что же считаете бред умалишённых некой истиной? - Спросил я. - Безоговорочно принято относить восприятие чокнутых к иллюзиям. Вы об этом, по-моему, уже говорили. - Да говорил. С моей стороны это было естественное решение, к кому ещё я мог обратиться со своими заскоками в голове?
  Подумай сам, я не могу тебе сказать, что считаю психов нормальными с оговоркой, что мир они воспринимают чуть иначе, чем все остальные. Более того из них каждый воспринимает действительность индивидуально. Нет на свете двух одинаковых сумасшедших. Я там, в диспансере понял, если врач психиатр настоящий спец, умный, то он со своими пациентами общается на равных, он понимает что мир для сознания сумасшедшего, кажется таким, каким воспринимает действительность его мозг. Да он старается вернуть восприятие больного в общее русло, так сказать в русло глобального восприятия людей. Мне один психиатр, мелкая сошка в их сообществе, любитель выпить и даже какого-то зелья принять, сказал однажды, что нормальность это тоже своего рода болезнь, что это какой-то узаконенный психоз. Мы с ни подолгу вели разговоры и однажды, он сказал странную для меня вещь. Он сказал, что психофизиологически интровертированность моей психики могла способствовать возникновению туберкулёза. Очевидно, он увидел в моей психике какие-то отклонения, хотя я не понял в чём смысл его терминов.
  
  Я с "дураками" долго общался и понял, что прав этот эскулап. - Продолжал ветеран. - Был у меня там, в лечебнице приятель из среды пациентов, тоже фронтовик, вот на него я и указал персоналу, что вместе воевали. Поверили. Кто проверять будет. Так и сошлись мы с ним. Скажу по секрету, ему одному честно рассказал о своей войне. Он тоже вполне внятно поведал, что был контужен в бою и с тех пор считается ненормальным человеком.
  - Это удивляет. Вы что же надеялись узнать от психа что-то дельное о феномене вас охватившем?
  - Я для этого и стал ходить в гости к психически больным. Я считаю только люди с таким восприятием, могут точно определить, что со мной произошло. Ведь именно они воспринимают мир совсем по иному, чем все остальные. -
  Мрачная улыбка тронула лицо ветерана. Кашлянув он продолжил.
  - Говорят все знаменитые и одарённые люди в той или иной степени страдают душевными болезнями. -
  Дорофеев движением руки остановил мой порыв высказаться по поводу знаменитых психов.
  - Нет. Я себя не причисляю к таковым избранным, но я решил выяснить всё, что меня интересует так сказать из первых рук.
  - К каким же выводам пришёл ваш ненормальный знакомый? - Поинтересовался я.
  - Он вообще слушал меня в пол уха. Всем известно, психи редко концентрируют внимание на словах собеседника, так как их мозг постоянно занят переработкой импульсов из подсознания или созерцанием галлюцинаций. Однако к моему удивлению он запомнил весь рассказ в мельчайших подробностях и через несколько дней сказал, что если я буду трепаться о том, что со мной произошло, то большинство людей станут считать меня сумасшедшим. Потом после долгого молчания он повёл меня вглубь двора и познакомил с задумчивым человеком.
  - И что же рассказал вам молчаливый пациент?
  - Выслушав его, а разговорить психа, было не просто, я так и не смог понять причину явления охватившего когда-то меня, хотя его история невероятным образом совпадала с моими приключениями. Правда говорят дурак дурака, видит издалека. Всех психов друг к другу тянет.
  - Вы не могли бы коротко обрисовать, что поведал больной? - Попросил я.
  - Мужику, звать его Роман, к тому времени исполнилось сорок лет, он с двадцать первого года рождения, но на фронт его не призвали. Он ничего не говорил о причине, по которой избежал фронта, только буркнул, что не псих и якобы несколько раз порывался уйти на войну добровольцем. Ещё Роман признался. Главный удар по его психики нанесла его жена Варвара. В отличие от мужа её с первого раза взяли добровольцем в действующую Армию и отправили на фронт в качестве снайпера. Она была метким стрелком, чемпионкой края, в каком-то спортивном обществе состояла.
  Так вот девчонки не повезло. Через три месяца принесли Ромки извещение, что пропала его возлюбленная безвести. Роман не дурачок, хоть его и лечат периодически в диспансере. Он мне сказал, что психика его покачнулась именно после страшного известия с фронта.
  - И какие тут совпадения с вашим случаем? - Поинтересовался я.
  - Дело в том, что Романа до такой степени скрутил психоз, что он решил немедленно ехать на фронт и отыскать там свою любимую. Он собрал мешок и пошёл пешком на станцию, только не нашёл её. С его слов я понял, что он так и дошёл пешим ходом до фронта, а это как ты понимаешь несколько тысяч километров. После беседы с Ромкой, я вновь пошёл к знакомому врачу, к тому, что водочкой балуется и расспросил е, что на самом деле произошло с его пациентом. Доктор мне рассказал, что Романа искала милиция, родные и близкие, искали везде, но парень пропал бесследно. Решили, что он успел куда-то далеко уехать и не знает, как вернуться домой. Но он вернулся через сорок пять суток и рассказ о своих приключениях на фронте. Он и мне рассказывал об этом же. - А он рассказал вам, как сумел вернуться?
  - Да. Он говорит, что его задержали свои же красноармейцы, но ему удалось сбежать из-под стражи во время очередного боя, потом Роман долго добирался до железной дороги и наконец, сел на поезд и приехал на свою станцию. Нет оснований думать, что парень был охвачен психозом. Он сумел сбежать из-под ареста и сообразил, что надо вернуться домой на поезде. Может быть, он и не ехал по железке, но дома оказался. Не проверишь.
  Ты понимаешь? - Спросил Дорофеев.
  - Его, как и меня перебросило только не с фронта, а на фронт. Потом он на своих двоих добирался обратно. Ну, точно как я. Только меня закинуло домой с поля боя, а потом я вторично добирался пешим ходом к месту неминуемой гибели. Вот так параллельно, почти в одно и то же время случилось с нами обоими, и судьба нас каким-то невероятным способом свела в этой чёртовой лечебнице. Не напрасно значит, я рвался в диспансер. Кто-то пытался подсказать мне, что да как происходит с сознанием людей. Психи все живут в одном направлении. Вот я и думаю с тех пор, что действительно всё дело в душе, а как говорил Благинин, наш мозг с душой связан накрепко.
   - Романа всё-таки можно заподозрить в психозе. Он мог где-то жить, прибывая в иллюзорной реальности, а потом пришёл в себя и вернулся домой. - Возразил я. - С тех пор, как вы сами сказали, за ним наблюдают врачи.
  - Представь, если бы я в своё время рассказал кому-нибудь о своих страшных приключениях, думаю, меня так же признали психически больным и поместили бы в лечебницу.
   - Да, но в отличие от него, вы рассудили случившееся здраво, и это говорит о том, что не страдаете психическим недугом.
  - Я тоже постоянно об этом думаю и понимаю, что моё поведение отгородило меня от сумасшествия. По всей видимости, я действительно не был в то время поражён психозом и всё-таки был охвачен необъяснимым явлением. -
  
  Когда мы прощались, Дорофеев не подал мне руки. Русский солдат, волею судьбы прошедший дважды одну и ту же войну, был убит на первой и даже не ранен на второй, но осуждённый государством за вынужденное дезертирство пострадал в лагере, подхватив страшную неизлечимую болезнь. Миллионы Советских воинов пали в той войне и, казалось бы, нужно радоваться за Дорофеева, что волею какой-то неведомой силы, он остался живым. Но что-то мешало мне испытывать такие чувства.
  Сейчас ветеран доживал последние дни, он был уверен что умрёт шестнадцатого мая, как раз в тот день когда его сознание было невероятным чудесным способом переброшено в прошлое и внедрено в его же тело того времени, которого, по понятиям физики, не должно было существовать. Однако Дорофеев был уверен, что так и случилось.
  Что касается лично меня, в те годы я не имел никакого понятия о параллельных мирах. Конечно, о них уже поговаривали особенно продвинутые учёные и впечатлительные эзотерики, такие как Карлос Кастанеда. Говорить то говорили, только никому не верилось в их существование.
  Признаюсь именно та беседа с ветераном Отечественной войны Дорофеевым, заставила меня подумать, что в Пространстве и времени действительно может существовать нечто относящееся к этому, теперь популярному физическому термину - Параллельные Миры. У меня даже выстроилась логическая гипотеза о том, что произошло с разумом или душой храброго красноармейца. Для себя я решил, что первую войну Дорофеев провоевал в своём родном Мире, в том в котором родился, вырос, ушёл на войну и погиб в бою после Победы. Однако, решил я, именно в этом последнем смертельном бою солдат испытал невероятный стресс, понимая, что неминуемо погибнет и в следующее мгновение разумный сгусток его души телепортировался в параллельный Мир и встроился в сознание параллельного тела. Я рассуждал именно так. Если существует мир параллельный нашему миру, то в нём параллельно должно существовать всё, что существует в других мирах, на то они и параллельные. Все параллельные миры идентичны и отличаются друг от друга только временными рамками. Я был уверен, что параллельные миры не могут возникнуть одновременно, потому что в природе ничего и никогда не возникает одномоментно. Я стал верить в то, что параллельные миры возникают постоянно, и это будет продолжаться до бесконечности.
  Если бы Дорофеев прожил ещё несколько лет, я бы смог объяснить что с ним произошло на самом деле. Я сказал бы ему, что он, начиная со времени второй войны, прожила жизнь не в своём родном Мире, а в параллельном, который просто на два года моложе того в котором он появился на свет. Перенос сознания из одного тела в другое возможен даже в том случае, если эти тела существуют в разных параллельных Мирах.
  Я не сомневаюсь, Дорофеев обязательно спросил бы про душу. Что же ответ очень прост. В каких бы мирах не находились наши тела-двойники, душа у них всех одна, она находится за пределами тел, но накрепко связана с каждым из них посредством некой энергии. Собирая информацию посредством каждого тела в том или ином мире, душа отправляет её в главное хранилище и если надо может перекинуть информацию из одного двойника другому. Именно это произошло с душой Дорофеева на войне. Я думаю, солдат со мной бы согласился.
  
   Быков. М.
  
  
  
   ВЕТЕРАН.
  
  Утром, чуть свет, Максима Григорьевича Поливанова разбудил крик журавлей.
  На просторы Сибири разлилось долгожданное тепло.
  Старик вздрогнул от долетевшего протяжного курлыканья вожака невидимого птичьего клина и открыл глаза.
   - Весна... - Прошептал Максим, поднимаясь со скрипучей кровати.
  - День Победы! -
  У него защемило изношенное трудом и временем сердце. Старуха, его жена, не поняв бормотание Максима, переспросила, о чем он говорит?
   - Победа жена, Победа! - Посмотрел на старушку одним глазом Поливанов.
  Вернее глаза было два, только видел он одним и тем плохо, правый фронтовик потерял во время войны. Небольшой осколок от разорвавшегося вдалеке снаряда раскромсал хрусталик правого глаза на несколько частей, уничтожив навсегда.
   - Победа. - Согласилась с ним женщина. - Дождались праздника, в который раз.
  Радость-то, какая. Шестьдесят лет минуло, а все как в первый раз счастье с горем утрат переплетается. Страшного фашиста одолели-таки, и ты на мое счастье живым домой вернулся. -
  Она подошла к мужу и погладила его по редким седым волосам. Эти слова и движения любимого человека полоснули по душе Максима Григорьевича словно бритва. Он тронул ласково женщину в ответ за сморщенную щёку, вздохнул тяжело и потянулся за армейским кителем, на котором блеснуло несколько юбилейных медалек.
   - Надевай награды ветеран. - Продолжала ласково говорить женщина. - На площадь идти надо, сто граммов фронтовых принять за Победу. - Торжественно потребовала Анна. - Я с тобой пойду, а то ты безглазый потеряешься среди "блестяшек". -
  Блестяшками старуха называла воинские награды, ордена да медали за ратный труд и подвиг на страшной войне.
  Ей, было известно, что у Максима не было ни одной фронтовой, как всегда заявлял сам муж, заслуженной боевой награды.
   - Не заслужил я медали, не достоин благодарности от своей многострадальной Родины. Всего в одном бою отвоевал, - сокрушался ветеран, - к тому же всё сражение под копной сена провалялся. - Он вздыхал при этом страдальчески тяжко.
  
  О том, что во время войны в первом же и единственном бою он убил в приступе страха немца, Поливанов никогда никому не рассказывал, только однажды поведал обо всем своему другу орденоносцу Паше Спрыгину окончившему страшную битву, в отличие от него, в Берлине.
  Паша умер сорок лет назад, как раз на двадцатую годовщину Победы, а он вот живет, все коптит небо со своей Аннушкой, думает о погибших или умерших преждевременно от ран товарищах, да убитом молоденьком немце.
  Вроде бы давно всё было, а на самом деле как вчера.
   В такой же вот праздничный день пожаловался ветеран товарищу своему Павлу, об угрызениях совести, разоткровенничался насчет участия в боевых действиях, а тот в ответ раскричался на него до хрипоты в прострелянной груди, до кашля кровяного и синевы от спазм на изуродованном вражеской пулей лице.
   - Твой единственный бой Максим, в котором ты глаз потерял, для тебя всей войны стоит! - Почти кричал Павел. - Ты же врага убил! -
  Спрыгин тогда сжал кулаки и яростно потряс ими над головой, показывая всем своим видом какой подвиг совершил его товарищ.
   - Девять миллионов фашистов мы уничтожили, а они нас в два раза больше. Выходит каждый второй наш солдат вообще погиб напрасно, не сразив ни одного врага. А ты убил. Ты герой Максим!
  Твой вклад в Победу точно такой же, как и мой. Я сжег танк противника и трех фрицев в нем, но прежде чем я сумел к нему подобраться, погибли два моих товарища из взвода, прикрывающие меня в бою. Получается и у нас на троих по одному фашисту. Такой же счет что и у тебя. - Заключил твердо Павел, и сжал в объятиях друга.
  Хороший был мужик и друг Паша Спрыгин - настоящий воин.
   - Ты же два года воевал, до логова Гитлера дошел, бил врага во многих боях. - Не унимался Максим, чувствуя, что слова друга благотворно затронули больные места его солдатской совести. Друг не будет кривить душой, он всегда честен перед товарищем.
  - Бил гадов! - Хрипел Паша. - Только там, в смертельном бою неизвестно чья пуля достигала цели? О своих жертвах только снайперы да разведчики наверняка докладывали, а для остальных всё общее, смерть общая и Победа одна на всех. Вот так. А ты заладил о своей совести.
  Будь моя власть, я бы тебе орден дал за уничтоженного фашиста, он один из тех девяти миллионов и это есть твой весомый вклад в разгром врага! - Твердо заявил товарищ и больше никогда, до самой смерти, не возвращался к этому разговору.
  В тот же день Победы Максим спросил друга ещё об одном, так и не разрешенном для себя до сих пор вопросе, о причинах страшной Войны.
   - Скажи Паша, зачем немец битву затеял, войной пошел на нашу Родину? Неужто, он не знал, что погибнет на нашей земле? Немчура не один раз ломала зубы на Руси, ан нет, всё одно опять и опять лезет с войной на нашу землю.
   - Знал проклятый фашист, но всё равно пёр одурманенный легкими победами у себя в причесанной Европе. Вспомни, и француз когда-то пробовал завладеть нашими просторами, только не могут эти народы с такой территорией совладать. Никому не под силу владеть такой необъятной землёй, кроме нас русских. Поэтому они, - ветеран махнул рукой в сторону запада, - всегда будут пытаться раздробить Россию на маленькие, как мечтают веками, "демократические" уделы и коммунизм с которым они, якобы, боролись тут не причём.
  Со времён нашествия монголо-татар такое происходит. Только таким путем - раздробив нас, захватчики, - он опять ткнул пальцем в сторону Европы, - смогут завладеть несметным богатством земли Русской. У них самих-то давно ничего нет ни на земле, ни под землёй, а мы ещё и не начинали пользоваться благами своей Родины. Большая она у нас и богатая, вот это богатство не даёт покоя европейским правителям и народ они свой дурманят, гонят на погибель в наши холодные просторы. -
  Вот так объяснил Поливанову насчет войны и немцев развязавших её, фронтовой друг Паша.
  Умер Павел Спрыгин, светлая голова, израненный фронтовик, патриот своей Родины.
  Нет друга и с его кончины, вот уже сорок лет болит душа Максима Григорьевича о том, что только один бой был в его жизни на войне и цел он остался и живет уже на сорок лет дольше товарища.
  Мало он помог Родине не спас друга, не выручил ни одного однополчанина. И немца убитого в том единственном бою жалко, нет на него злости, а только какая-то невыразимая безысходность от тупости и никчемности войны с её несметными жертвами живет в его опалённой душе.
  Он не забывал и о том, что воины перед сражением говорят о разной ерунде, а не о предстоящем бое. Говорят так, будто они уже жертвы. Он ещё тогда в первом и последнем своем бою почувствовал эту жертвенность. Со страхом удивлялся тому, что с людьми происходит вот такая чисто психическая вещь - как чувство жертвы.
  Он понял истерзанной войною душой, что она - жертвенность случается именно с теми, кто сознательно готов к неизбежной смерти, но всё равно боится её.
  Ему до жути было понятно, что воины с обеих сторон чувствуют себя жертвами, ведь они противостоят друг другу и так уж устроена война - не знают, кто есть охотник и поэтому все относят себя к жертвам?
  
   - Ты зачем меня к деревенской ведьме Сухотихи водила в сорок третьем? - Не в первый раз спросил у жены Максим Григорьевич, вспомнив тот суровый далекий год, когда ему из военкомата принесли повестку о призыве на службу в ряды Красной Армии, считай на фронт. До этого, еще в начале зимы, будущая жена Анна сумела окрутить его неопытного в любовных делах парня, привлечь к себе и выйти за него замуж, хотя Максим младше её на целых три года.
  Максим спросил жену о деревенской ворожейке, а сам почему-то увидел не лицо ведьмы Сухотиной, а убитого в начале войны первого мужа Анны, здоровенного рыжего мужика - Кольку Тарабарова.
  Он женился на Аннушке предвоенной весной на Пасху.
  Тарабарова забрали на фронт в июле сорок первого и как только полк, в который его приписали, добрался до передовой, Николай погиб. Убит был Тарабаров не в бою, в него попал осколок от шального немецкого снаряда.
  Анна горевала недолго и через год, как только Максим стал брить усы, принялась обхаживать парня, завлекая его в свои объятия, убежденная в том, что других мужиков не дождаться, что их перемолотит страшная война.
  Максим полюбил смелую вдову и женился на ней, не смотря на то, что вся его родня была против этого брака.
  Свой вопрос о том памятном походе к гадалке, Поливанов задавал жене много раз и всегда выслушивал один и тот же ответ из уст любимой женщины.
   - Сухотина в начале войны, мне про моего Николая нашептала. Сказала, что погибнет он вскоре на фронте. Ты давно знаешь, предсказания ее сбылись в точности. - Старуха концом платка вытерла набежавшую слезу.
  Она при каждом таком разговоре пыталась прослезиться, но это были не слезы жалости к Тарабарову, а переживания за испытания какие навалились в те годы на всю страну и её в том числе. Хотя не было у Анны детей как у многих солдаток и вдов, все же военное лихолетье показалось ей самым страшным периодом в жизни и особенно тот период, когда Максим ушёл на фронт.
   - Упросила я гадалку после нашей женитьбы, наговор специальный сделать, чтоб пуля тебя не брала и, чтобы остался ты живым в той жестокой войне. - Старуха помолчала, горестно сложив губы и глядя невидящими глазами в то далекое время.
  - Я ей стала верить безоговорочно с тех пор, когда исполнилось её гадание насчет гибели Николая, вот и понесла гадалке золотое колечко, что Тарабаров мне дарил на свадьбу. Думала, его уже нет, так пусть хоть золотинка поможет в твоем спасении на фронте. Сухотина мне сказала тогда, что нельзя носить дальше вдовье кольцо, а без него, мол, не получится наговор. - Анна шмыгнула носом, поправляя медальки на кителе мужа.
   - Не могла я второго мужика отпускать на верную смерть в страшное пекло, в котором сгинули многие миллионы воинов. С обеих сторон гибли мужики, как мухи на морозе, а Сухотина говорит, выручу твоего Максима, только золото за это отдать надо. Видно наперёд знала, что ты жив останешься?
  Ищи, говорит золото и приходи.
  Я ей все золотые вещи унесла из своего и родительского дома. - Махнула обреченно рукой старуха, рассказывая уже в который раз мужу историю про золото и тот тайный наговор, спасший по её мнению Поливанова на войне.
   - Уверила меня Сухотина, что сработает заговор, сохранит твою жизнь, только предупредила под большим секретом, что потеряешь ты свой глаз на войне, взамен которого в живых останешься. Ведьма спросила с меня слово, что не выдам тайны нашей с ней, до самой её смерти. Выдашь, предупредила, значит, накличешь беду не только на заговоренного мужа, но и на себя тоже. -
  
  Максим слушал супругу, зная наперед, о чем она ещё скажет, а у самого не уютно, не празднично было на душе, такое чувство посещало его каждый год в дни Великой Победы.
  Вот и сейчас он вспомнил, как радовался тому, что его "списали" подчистую с фронта по случаю легкого ранения в правый глаз, от которого тот навсегда перестал видеть.
  Картины страшного боя и ранения всплыли перед его воображением, будто все случилось только вчера, а не шестьдесят лет назад.
  Это был первый и единственный его бой с непримиримым беспощадным врагом.
  В жутком смятении и страхе пошел Поливанов в атаку, уверенный, что погибнет вместе с тысячами других воинов. Погибнет ради отца своего и матери, ради её - жены Анны, оставшейся в родном селе в светлом пахнущем берёзой и парным молоком доме.
  Старуха не осмелилась прервать его воспоминания сидела тихо.
  Так она поступала всякий раз, когда муж думал о войне, перебирал в подстегнутой совестью памяти все за и против своего участия в сражении, в избавлении от неминуемой гибели, и не приходил к спокойствию ни единого раза за всю долгую послевоенную жизнь.
  
  Максим ничего не знал про другие бои, но тот единственный, по словам его командира взвода, обстрелянного фронтовика, уже дважды раненого, был похож на бои начала войны.
  Рано утром, незадолго до сражения, над фронтом разнесся журавлиный клич. Вот как сегодня.
  Стая летела на большой высоте, и в утренней мгле невозможно было разглядеть журавлиный клин. Максим всматривался в светлеющее небо, но так и не увидел ни одной птицы. Его сосед по окопу, старый солдат Федор Портнов, похлопал одобрительно парня по плечу и сказал, кивая в небо.
   - В Сибирь полетели журавли. Домой, на гнездовья. - Покачал головой, удивляясь настойчивому стремлению птиц, и продолжил. - Ещё долго лететь да лететь. Потому и не спускаются даже на ночь. Чуешь, на какой заоблачной высоте идут? Опаздывают. И им война что-то перепутала в птичьем бытие? -
  Максим кивнул в знак согласия с однополчанином, крепче прижал винтовку к груди и снова навострил слух. Но вожак клина больше не подавал голоса, через несколько минут загремел бой, заглушая все остальные звуки жизни.
  
   Первыми в атаку пошли фашисты, комбат поднял своих бойцов им навстречу. Противники сошлись примерно в середине нейтральной полосы, на ней, по невероятному стечению обстоятельств, стояла аккуратная копна сена.
  Максим еще вчера приметил эту копну и радовался за хозяина сложившего её. Радовался, что сохранился корм для скота, одновременно удивляясь тому, что люди даже в условиях жестокой войны продолжают жить обычной жизнью. Вот и сена накосили впрок.
   У ветерана этот зарод сена при каждом воспоминании стоял в уцелевшем глазу как бельмо, как напоминание о его постыдной трусости во время страшного боя.
   В первую и единственную атаку, Максим бежал в сторону немецких окопов на трясущихся от страха и напряжения ногах. Солдат несколько раз падал, поднимался, пересиливая слабость, стрелял наугад, автоматически передергивал затвор винтовки с укрепленным штыком, который ему мешал вставать с земли, втыкался в неё по самый ствол. Он не видел ни врагов, не своих бойцом бегущих где-то рядом, не слышал взрывов мин и гранат, свиста пуль. Даже собственная его винтовка выплевывала заряд совершенно беззвучно. Такое состояние оглушонности продолжалось до тех пор, пока он не поравнялся с копной сена.
  Максим и сейчас не может ответить, почему ноги вынесли его именно на копну?
  Слух его прорезался неожиданно, будто бы какая-то сила выбила из ушей невидимые пробки, и он различил среди грохота боя тяжелое дыхание рядом бегущего красноармейца. Поливанову показалось, что это был его командир взвода.
  Обгоняя его, офицер выкрикнул какие-то слова и широко открыл рот, как обычно делают бойцы, бегущие в атаку, когда кричат ура. Потом вновь повернул к нему грязное лицо и до Максима, долетела команда.
   - Ложись за копну и стреляй! - Проорал взводный. - По фашистам стреляй! В рукопашную не лезь! Бей их из винтаря! Давай сынок, не подведи! - И толкнул его по направлению стога.
  Максим повалился, обдирая о жесткие стебли лицо, поелозил метра два по прелым ошметкам выдранного пулями прошлогоднего сена, передернул затвор винтовки, направил её в сторону противника и стал, лихорадочно отыскивая мушку.
  Когда ему, наконец, удалось найти прицел, на тот момент целым и невредимым правым глазом, то он мгновенно осознал, что ствол направлен прямо в грудь фашистского солдата, что-то орущего на бегу и остервенело дергающего заевший затвор автомата. Поливанов выстрелил.
  Он с невероятной отчетливостью увидел, как пуля пробила китель на груди вражеского бойца. Видел, как тот судорожно взмахнул руками, выронил автомат и повалился назад, откинутый ударом свинчатки.
   - Убил человека! -
  Максим в крике не назвал поверженного солдата фашистом или захватчиком. Он тупо, до жути во всем своем существе, понимал, что его выстрел достиг цели и остановил жизнь молодого парня, который невесть зачем, с автоматом наперевес, за тысячу километров от своего дома бежал в смертельную атаку.
  Когда у него мелькнула мысль о доме, Максим представил лицо матери схватившейся за сердце и был почему-то уверен, что одновременно и мать того убитого им немецкого солдата прижала рукой ноющее сердце.
  
   Поливанов не смог больше зарядить винтовку. Патроны вываливались из непослушных пальцев, не задвигался на свое место затвор. В эту же минуту за убитым немцем рванула мина и вмиг острая боль пронзила голову бойца. Он почувствовал как кровь, хлынувшая из глаза, залила мгновенно похолодевшее от страха лицо.
  В следующую секунду Максим потерял сознание. Рассудок покинул его тело не от боли или смертельной раны, Поливанов и сейчас точно знал, что лишился сознания от невыносимого страха перед смертью.
  Очнулся Максим от того что его тело наскочило на какое-то препятствие, голова больно тряхнулась, он попробовал открыть глаза и понял, что видит только одним. На месте правого глаза, которым он только что целился в фашиста, была каша из крови и грязи.
   - Живой сибиряк. - Услышал он сквозь грохот боя. Максим узнал голос пожилого солдата, с которым они говорили о журавлях.
  Красноармеец, сам раненый в голову, но уже перевязанный наспех санитаром, волок его в сторону тыла.
  - Выбили немца из траншей! - Радостно сообщил старый солдат Максиму. - Ты фельдфебеля убил. Я видел, прямо в сердце всадил ему пулю. - Похвалил Максимку боец.
   - Ты терпи сынок, у тебя рана пустяковая, в медсанбате вмиг заштопают и в госпиталь. Ты теперь домой. Отвоевался. Фашиста убить, это считай норма для нашего брата рядового пехотинца как мы с тобой. Это как генералу сражение выиграть, так по нашей мерке фашиста прикончить.
  Если бы каждый солдат смог как ты в этом бою убить вражину, мы бы их давно одолели. Терпи воин, терпи. Живой. Хоть не совсем целый, но живой. А глаз, он парный орган, природой так придумано, видать для войны она готовила человека, вот и придумала всех важных органов по два. -
  От этих успокаивающих слов опытного солдата, Максим почувствовал, как силы возвращаются к нему и вспомнил, что может сам двигаться и даже помочь раненому в голову однополчанину. Он поднялся от земли на руки, отстраняя волокущего его солдата, и посмотрел в сторону неприятельских окопов. Копна сена, по-прежнему оставалась невредимой. Даже макушку с неё не снесло ударной волной от разрыва роковой для него мины или снаряда, осколок которого выбил ему глаз.
  
  Максим Григорьевич потрогал слепой глаз, как будто только сейчас металлическая крошка прошила насквозь хрусталик, навеки оставив его слепым на один глаз, вздохнул тяжко и снова обратился к жене.
   - Ты думаешь, что на фронте дурацкий наговор Сухотихи сработал?
  Да не заговор тут повинен, а случай. Солдатское везенье.
  Вон у Кулешова миной ноги оторвало, а сам целехонек, даже мужское достоинство на месте. Вот тебе и случай. Когда он мне рассказал про мину оторвавшую конечности, я не поверил, а он в свою очередь моему ранению удивляется. Будь осколок чуть тяжелей, убил бы меня наповал. -
  Поливанов поднялся на непослушные ноги, успокоил звякнувшие юбилейные медали.
  - Пошли старушка сто граммов фронтовых пить. - Позвал он Анну. - И за того убитого мной фашистского фельдфебеля примем, помянем убиенного, хоть не прошенный но все же гость был. -
  Уже во дворе ветеран спросил у Анны.
  - Слышала, журавли прилетели? -
  - Слыхала, как не слышать. Дал Бог, вернулись в родное гнездо птицы. -
  Она взяла нежно мужа под руку, и они в ногу зашагали на площадь "Победы".
  
   М. Быков.
  
  
   ГОЛОД ВОЙНЫ
  
   - Познать лишения и голод. Помнить вкус и запах пищи, и всегда жить в страхе. -
  С такими мыслями я слушал рассказ женщины, которая в детском возрасте во время Отечественной войны, перенесла лишения и страдания связанные с полуголодным существованием её семьи.
  
  Старая женщина вела рассказ о былом и губы её при этом вздрагивали. Женщина готова была расплакаться. Блестели выцветшие от тяжёлой жизни глаза и костлявые сморщенные руки теребили край одежды. Дыхание было тяжким и сдавленным.
  - Голод в войну одолел нашу многострадальную семью. - Она опустила худые плечи. - Жизнь прошла. Почти семьдесят лет минуло, а всё стоит в душе страшный голод, вроде как вчера всё происходило.
  Нас трое детей на шее у скрюченной от непосильной работы матери. Отец погиб на войне в первый месяц битвы. - Она смахнула накатившую слезу.
  - Я всегда буду помнить вкус еды.
  Однажды дедушка принёс нам баночку мёда и кулёк кукурузной сечки. Где он добыл такое богатство, не объяснил, так и умер, не рассказав тайны.
  
  Вечером, вернувшись с работы, мать пекла из жёлтенькой крупянки крохотные прянички, так как большие не выдерживали и рассыпались прямо на сковороде.
  Сняв прянички с жару, мама намазывала их мёдом и давала нам всем враз по одному, чтобы мы до слёз не завидовали друг другу.
  Я до сей поры чувствую запах и сладость этого кушанья, а тогда мне казалось, что нет ничего на свете вкуснее кукурузных пряничков помазанных мёдом.
  Потом, ночью я просыпалась и чувствовала во рту их вкус, который ещё много дней удерживало изголодавшее детское воображение.
  Я тогда поняла детским израненным умом, что голод самая страшная вещь на свете. Голод то самое состояние, когда все остальные ценности жизни не имеют никакого значения. -
  Женщина с объяснимой печалью посмотрела мне в глаза и сказала.
  - Говорят, что и сейчас на земле умирает голодной смертью миллионы людей? Я в это верю. Только не понятно, зачем так устроен Мир? Кто-то же должен следить за тем, чтобы всем хватало хлеба? Почему этого не происходит. - Женщина не выдержала и заплакала.
  Очевидно, её ум действительно так и не смог достичь спокойствия с тех давних голодных военных лет? Прошлое, связанное со страданием, до сей поры удерживает её сознание на точке детской голодной жизни.
  
  - Страшная вещь голод, если даже он не заканчивается смертью. -
  Женщина коротко взглянула на меня и очевидно, разгадав мои мысли сказала.
  - Вы хотели спросить о вере в бога, но не решились только по той простой причине, что считаете меня крайне ограниченным человеком. Даже не человеком, а более-менее разумным животным, обеспечение пищей которого всецело зависит от других людей. Мне же, на мой взгляд, понятен механизм этого закона природы. -
  Она тяжело вздохнула и замолчала, вспоминая голодное детство.
  - Во все времена люди, так или иначе, страдали от голода и даже умирали в большом количестве, особенно тогда, когда население Земли возросло до критических размеров. - Сказал я, чувствуя, что женщина не так проста, как казалась на первый взгляд.
  - Бог, очевидно, здесь не причём. Даже если он есть, то, по всей видимости, не может по какой-то причине регулировать вопрос питания своих чад. - Сказал я.
  - Среди животных и растений этот страшный метод уничтожения особей наблюдается тоже.
  Как я понял, вы не верите в бога, но многие религиозные люди принимают голод как наказание за грехи. Остаётся только понять, какую цель преследует тот, который наказывает и что испытывает наказуемый?
  
  - Только глубоко верующие могут думать, что голод является инструментом наказания. - Тихо возразила она. - Представьте меня шести семи лет отроду и то, как я могу неразумная и полуголодная уповать на мифического бога, который таким жестоким образом расправляется со мной, моими братьями и матерью. Или представьте многодетную эфиопскую семью, в которой в течение нескольких месяцев умирают от голода все дети, а потом и сами родители.
  - Да. Трудный вопрос. - Согласился я. - И ещё трудней отнести подобную трагедию насчёт происков бога.
  Может ли бог преследовать и наказывать? - Задал я вопрос и спросил.
  - Для чего это делать Всевышнему, если цель наказания, причём любого, призвана улучшить того, кого наказывают?
  - Или, может быть, Создатель таким путём улучшает сам себя? - Спросила в свою очередь женщина, в глубине души всё же соглашаясь с существованием бога.
  - Вы правы, нет иного объяснения цели любого наказания и в первую очередь божественного, так как мы предполагаем, что бог не может ошибаться и что ему не надо упражняться в подобных страшных практиках, чтобы урезонить, якобы, грешные души своих чад. А раз богу нет необходимости улучшаться в своей сути, то он и не будет упражняться в наказании тех, кого сам же и создал. Он, очевидно, переложит эту работу на приближённых.
  Перед богом, как заявляют отцы церкви, мы все равны, а наше материальное неравенство проявляется только друг перед другом. Именно сила этого земного неравенства вступает в действие в определённых условиях существования и человека, и животного, вообще всего живого, вынужденного питаться физической материей и извлекать из неё жизненную энергию. Это есть ни что иное, как борьба за жизнь, за место под Солнцем.
  Богу нет никакого дела до отдельного человека, он думает глобальными категориями, всё видит одновременно и совершенно одинаково. Тогда в силу этого закона, ему не надо заниматься наказаниями отдельно взятой особи.
  Поймите, богу незачем было морить вас и всех других, попавших в жерло страшной большой войны голодом, это делали люди или обстоятельства жизни. -
  
  Женщина покачала скорбно головой и продолжила тихим голосом.
  - Когда, уже на исходе войны, мой худенький братик совсем занемог, мама сварила ему очищенной от кожуры картошки и посолила крупной серого цвета солью. - Женщина сморгнула набежавшую слезу. - Нам было жалко братика и маму, но очень хотелось съесть белую солёненькую картошку. - Она неожиданно улыбнулась. - Вы знаете, братик разделил кушанье, и мы каждый положили по ложке пюре для мамы. -
  Женщина поднялась на ноги, и её тонкий старушечий стан, почему-то жутко напоминал прошлый голод в детстве.
  - Когда я приезжаю в гости к своему брату, он каждый раз собственноручно готовит простенькое блюдо - картофельное пюре. Это так вкусно. - Она поправила на седой голове косынку.
  - Когда мы едим картофель, то всегда почему-то вспоминаем про вкусные кукурузные лепёшки помазанные мёдом и нашего изможденного голодом дедушку, протягивающего маме дрожащей рукой баночку со сладостью. -
  Она вновь посмотрела мне в глаза и закончила.
  - Наш отец погиб в первых боях, а дедушка умер с голода, так и не дождавшись Победы. Благодаря им, нам суждено было выжить. -
  
   М. Быков.
  
  
   БЫСТРЫЙ СОЛДАТ
  
  В канун дня Победы, по традиции я побывал в гостях у товарища моего деда, ветерана Отечественной Войны Белякова Михаила Андреевича. Когда-то дед рассказал мне, что отец Белякова ещё до войны приехал в Сибирь откуда-то из Прибалтики. Сам же Михаил Андреевич скупо признался, что их род Беляковых по национальности не чисто татарский, да и где теперь найдёшь настоящих Российских татар, они давно уже перемешались с другими нациями необъятной страны. Беляков рассказывал, что его бабушка по отцовской линии была полячкой. Ветеран умолчал, что их семью вроде бы выслали из Литвы в самом начале сорок первого года, а может быть они сами, захотели углубиться в неизмеримые просторы холодного края, откуда идут корни деда Белякова. Чуяли войну Беляковы, вот и ушли от неё, баб да малых детей спасали, а сами мужики в воины готовились. Не сильно-то распространялся о довоенной жизни ветеран Беляков.
  Несмотря на не простую историю семейства, все Беляковы во время войны ушли на фронт добровольцами. До Победы дожил только Михаил Андреевич, а отец и два старших брата сложили головы в боях под Сталинградом и их могилы остались безымянными. Мать Белякова тоже умерла рано, не дождалась уцелевшего сына с фронта и окончания войны.
  
  Выпив традиционных сто граммов за Победу, на этот раз Михаил Андреевич откликнулся на мою просьбу и рассказал странный загадочный случай из фронтовой жизни.
  - Ты вот отпахал в армии действительную службу и образование высшее получил, офицером запаса числишься в военкомате, но о войне знать ничего не знаешь. - Заговорил ветеран громким бойким голосом. - Знание о войне приходят только через опыт. Быть надо на войне, только тогда и поймёшь в чём её главное предназначение и трагедия. Не дай бог, конечно, воевать, но так уж складывается в нашей Российской истории, что приходится постоянно сражаться с врагами. Грянет война и все мы Россияне, невзирая на возраст, национальность и духовную принадлежность, берём оружие и встаём грудью на защиту отечества. Долг у нас, превыше всего, даже жизни. Уж больно Великая и славная наша Родина. Ты не думай, что я для пафоса высказал своё мнение о войне. Я именно так понимаю патриотизм Россиян.
  Мы вот с твоим дедом в один день на фронт уходили, только ему не повезло, ранен был тяжело через два месяца и посчитай, всю битву на трудовом фронте вкалывал, ковал так сказать Победу мозолистыми руками. Тоже подвиг. Я же хлебнул сполна! Нанюхался пороха, натерпелся страха, ежечасно ожидая гибели. Признаюсь, трусил втихомолку, но не сбежал и в плен фашистам сдаться, не было мысли, так до Победы и довоевал. В живых остался только потому-что в артиллерии всю войну бился с фашистами. Говорят по статистике нашего брата артиллериста по сравнению с пехотой, в три раза меньше гибло. Вот и уцелел, чудом сохранился в жуткой битве. Бог войны спас меня, это точно, хотя не верю я в мистику и богу не молюсь но, по всей видимости, такая солдатская судьба выдалась. Среди нашего брата, были и такие бойцы, кто за всю войну не был даже ранен, хотя из пекла не вылазил. -
  Беляков любовно провёл рукой по редким наградам не гимнастёрке и сказал.
  - На войне мне только две награды вручило командование, а остальные медальки все юбилейные, чем дальше от войны, тем больше не завоёванных наград, а тех, что не дают притупиться памяти, но и то славно. Чувствуешь, что не забывают благодарные сограждане ратный подвиг своих воинов. Это брат Великая вещь чтить победителей и сохранять память о павших. Победа в любом деле всегда и всё на свои законные места расставляет, определяет кто герой, а кто предатель, народ в монолит сбивает и тогда действительно становится, не страшен любой вражина. Нельзя победить народ, выдержавший такую страшную войну, какую вынесла наша родина. Ты это запомни, не желай войны, но и не трусь тех, кто грозится её развязать. - Михаил Андреевич расправил плечи и как-то по-солдатски молодцевато подтянулся, повеселел лицом.
  - Мне известно деда своего фронтовика ты уважаешь и ко мне относишься с почтением. Я, может быть, и заслужил уважение тех, кто моложе и не нюхал войны, но не герой. На фронте были отважные люди, смелей меня и смекалистей. Именно с такими бойцами смелыми и отчаянными всякие невероятные случаи происходили, которые, скажу тебе, порой и объяснить нет никакой возможности и не рассказывать о них, умалчивать по своему невежеству никак нельзя.
  Вот слушай историю об одном славном герое, сыне малого Российского народа. Я думаю если он живым остался, то точно звезду заработал от Верховного Главнокомандующего. Командирам отважных людей нельзя не знать. Такие бойцы всегда на виду у начальства.
  
  В середине лета срок третьего года наш артиллерийский полк входил в состав Юго-Западного Фронта, но потом командование по оперативным соображениям перебросило несколько крупнокалиберных дальнобойных батарей в помощь соседскому - Южному. Этот фронт к тому времени вроде бы нацелился освобождать славный город Таганрог. Артиллерийское подразделение впихнули в одну из армейских группировок. Нам пришлось поддерживать пехоту, рвущуюся к райцентру Анастасиевке. Есть на Донбассе такой городок. Вот как раз в тех местах и произошёл удивительный случай с одним бравым сослуживцем бурятом Тургеновым. - Ветеран взглянул на меня весёлыми глазами. - Вот ведь дали бойцу его родитель и древний бог Будда фамилию, как нарочно придумали не для войны, а для шутки. Мы разведчика для лучшего звучания Тургеневым величали, под писателя нашего русского подогнали азиатскую фамилию. Он не обижался, так как не знал, кто такой Тургенев и читать не читал его писанину. Командир батареи с лёгкой руки присвоил буряту писательскую фамилию, ну и все остальные с радостью подхватили, на войне всегда так случается, солдаты страшатся смерти, ждут её, а всё едино юмором не брезгуют. Без юмора солдату на войне вдвойне тоска и страх, а тут повод подворачивается, наркомовские для сугреву примешь и язык свободней болтается. - Беляков залихватски поправил седой чуб. - Бурятом Тургенов был самым настоящим, если не убили, то всё равно помер теперь. Старше меня лет на десять разведчик, вот и говорю что был. Маленький росточком, чуть кривоногий, говорил всем в шутку, что с детства с коня не слазил от этого и ноги покосило. Мы понимали его шутку и смеялись беззлобно. Родом наш герой был откуда-то из-под Агинска, есть такой городишко на его родине, это где-то у самой Монгольской границы, там и жил Тургенов. Рассказывал нам боец, что для фронта лошадей из Монголии перегонял, да так и остался добровольцем в войсках. - Беляков опять широко улыбнулся. - И имя-то у бурята было чудное, Мэргэном его звали, что по-русски значит меткий стрелок. Он и в самом деле стрелял метко, но служил не снайпером, а разведчиком, а может тем и другим одновременно. На батарею к нам его прислали в командировку отработать перед наступлением разведчиком-корректировщиком артиллерийского огня. Была такая должность в войсках, я это хорошо помню.
  Тургенов появился в расположении нашей части в июле, когда стояла ужасная жара. Донбасс просто кипел от зноя, а тут ещё и не утихающие не на час тяжёлые бои, всё, что способно гореть, горит, что сгорело, остыть не может, если снаряд на солнце оставить - рвануть может. Несмотря на такую обстановку, на нашей позиции маломальское затишье образовалось, вроде бы как активный передых бойцам выдался, так как нас практически не обстреливала вражеская артиллерия, не знали немцы о нашей передислокации.
  Солдатское чутьё подсказывало, фронт готовится к стремительному рывку в сторону Таганрога, поэтому наша батарея заняла удобную позицию на берегу небольшой, но с топкими берегами реки, поближе к переднему краю. Перетаскивая орудия по два раза в сутки, мы лупили без передыха по вражеской передовой линии на той стороне водной преграды, но стреляли в большинстве наугад, не было точных данных размещения войск неприятеля, который чувствуя наше наступление, тоже провёл перегруппировку войск на передовой линии фронта.
  Нам артиллеристам как воздух был нужен опытный корректировщик огня, наш же разведчик дома остался, вот и прислали Мэргэна.
  
  Как только бурят появился на наших позициях, так сразу же стало веселей, жить захотелось сильней и с врагом покончить быстрее. Тургенов ходил по расположению батареи, присматривался хитрыми глазками к орудиям и напевал песенку про любимый город, до войны эта песня была популярной, и фронтовики пели её частенько. Голос у Мэргэна красивый, только путал слова и вместо выражения "любимый город в синей дымке тает" пел почему-то "любимый город, синий дым в Китае" знакомый дом и так далее. Пел песню бурят постоянно, но только один и тот же куплет, тихонько так мурлыкал себе под плоский нос, всем улыбался и с каждым заговаривал, но почему-то мы не сомневались, этот солдат хоть и балагур, но отважен, и убить его врагу нет никакой возможности. Он всё время говорил с сожалением, что с позиции батареи невозможно стрелять по врагу из винтовки, она у него хранилась в чехле и всегда висела за спиной. Простодушно хвастался Тургенов, что мог бы каждый день, будь он на передовой, убивать по одному фашисту. Мы ему верили, он демонстративно с пятидесяти метров без труда сшиб пулей с пенька спичечный коробок. Особенно зорко за прикомандированным бойцом, наблюдал наш командир, видать дивизионные разведчики проинструктировали лейтенанта, и он в отличие от нас знал секретный план бурята но, не смотря на это, предупредил Мэргэна, сказал, что пора бы отправляться за линию фронта и выполнить задание вышестоящего командования. Сказал и посетовал, что ума не приложит, как без потерь осуществить переброску бойца за реку, а потом и за вражеские позиции.
  - Думай разведка. Думай! - Мрачно приказал командир Тургенову и хитро так нас всех осмотрел, призывая бойцов к действию.
  - А что тут думать товарищ лейтенант. - Обратился бодро к командиру Тургенов. - Вы меня вот из этой пушки выстрелите, и я вмиг перелечу куда надо. Я покажу на карте точку, куда снаряд положить надо и разговор короткий. Только одна просьба товарищ лейтенант, выстрелить требуется фугасным снарядом, чтоб значит, башку мне не разворотило на той стороне, фугас же пока свистит, я успею уйти в сторону. -
  У лейтенанта аж челюсть отвалилась, а мы грохнули смехом. Развеселила нас нелепость предложения узкоглазого разведчика. - Беляков хохотнул волнуясь.
  - Признаюсь тебе друг мой, услышав это предложение, мы подняли на смех бурята. Решили, что удачно пошутил разведчик, развеселил артиллерию писатель мать твою. Однако Мэргэн посмеялся вместе снами, глядя на посуровевшего офицера, но не успокоился и заявил.
  - Вы мне, конечно, не поверите, что такой план осуществим, пока своими глазами не увидите, поэтому предлагаю разработать ещё один маршрут переброски. Сначала опробуем первый, за три часа до основного - будем его так называть. Второй будет сухопутным. - Он провёл пальцем по корявой схеме на измятом листке бумаги и сказал, как пройдёт через линию фронта или затаится на самом краю у передовой, и оттуда будет корректировать огонь артиллерии.
  - Если пушка меня по какой-то причине не перенесёт за вражеские позиции, тогда я отправлюсь на задание по пластунски. Я это умею делать неплохо, только будет дольше и опасней, но задание всё равно выполню. - Завершил объяснять Тургенов.
  Вот какое дурацкое предложение отрапортовал командиру смешливый бурят. Но как не странно лейтенант досадливо махнул рукой и сказал, что полностью доверяет разведке и пусть он действует так, как знает, только завтра в семь часов должен находиться в месте отмеченной на секретной карте.
  - Внесёшь на карту расположение всех важных позиций немцев. Выполнишь задание в срок и тогда медаль тебе обеспечена за взятие Таганрога. -
  Так и сказал лейтенант, но почему-то не поинтересовался у разведчика, каким путём артиллеристы будут выстреливать кривоногого из боевого орудия?
  
  Между тем разведчик вновь обошёл все орудия, остановился около моего и долго присматривался к гаубице сквозь щелочки монгольских глаз. Между тем мы продолжали шумно надсмехаться над желтолицым фантазёром, говорили ему сквозь шутку, что если он вздумает прикрыть своим телом дырку ствола, то выстрела не дождётся.
  Отшучиваясь, Мэргэн стал тщательно готовиться к невероятной для нашего ума и может быть самой последней вылазки в тыл противника. Мне кажется с собой он не взял никакого оружия, но позже кто-то вспомнил, что в вещевой мешок разведчик сунул наган и пару гранат. Я видел карту, он спрятал её под гимнастёрку. Стояла жара, но боец натянул на себя душегрейку, выдернул из неё клочок ваты и тщательно заткнул уши. Этот приём бурята рассеял все наши сомнения, мы поняли, что он действительно намерен забраться на гаубицу. Тургенов подошёл к моему орудию и показал наводчику на карте квадрат, куда должен упасть снаряд, это было примерно в километре от передовой фашистов в их тылу. Там было отмечено небольшое болотце и наверняка немцев не должно было быть.
  - Грохнет, мама не горюй, - сказал наводчик, - всё болотце наверх поднимет, немец обязательно всполошиться.
  - А вы стреляйте без сомнения, это далеко от окопов, фашисты подумают, шальной снаряд залетел, я там, на месте, без вас разберусь в остальном. - Попросил весело разведчик и вопросительно повернулся к командиру. Лейтенант хмыкнул в ответ и приказал пальнуть по указанному месту из первого орудия.
  Беляков кинул быстрый взгляд куда-то в небо и, припоминая давний случай сказал.
  - Дальше произошло совсем необъяснимое событие для наших стрясённых артиллерией голов. Бурят крякнул, как вроде бы хлебнул горячего чая или водки, ловко забрался на гаубицу и крепко обхватил ствол орудия руками и ногами, словно слился с ним воедино.
  У нас, конечно, отлегло от сердца. Стало понятно, что разведчик мудрит и совсем не собирается ложиться на амбразуру. Теперь можно было спокойно грохнуть фугасным зарядом в сторону врага. Артиллеристы, посмеиваясь, зарядили орудие и под свист, и гогот произвели, как нам казалось, никчёмный выстрел. То, что случилось в следующие секунды за выстрелом, привело нас в жуткое безмолвие.
  Известно, артиллеристы всегда на миг закрывают глаза после выстрела, но этого времени хватило, чтобы наш весёлый герой исчез со ствола гаубицы. Его не было и под орудием. Тургенова мы вообще нигде не нашли ни живого, ни мёртвого. Лейтенант только и сумел вымолвить, что хулиганистый разведчик улетел вместе с фугасом и через несколько минут доложил по инстанции, что корректировщик отбыл за линию фронта. - Ветеран артиллерист рассмеялся как-то неестественно весело и продолжил боевую байку фронтовика.
  - Вот такая загадочная чертовщина случилась у нас на батареи во время войны. Сколько не тужься, нет вразумительного объяснения произошедшему событию со славным красноармейцем Тургеновым. Умел азиат озадачить личный состав и ничего не объяснял потом толком. - Беляков развёл обескуражено руками.
  - Видать командир всё же до конца не поверил Мэргэну и для безусловного выполнения и подстраховки основного плана, послал за линию фронта ещё одного корректировщика. Теперь уже лейтенант ходил по позициям и тихо сокрушался, что если снаряд и разведчик прилетят одновременно в одно и то же место, то тогда боец может погибнуть, поэтому, мол, и подстраховался, послав следом ещё одного. Нам было дико слушать офицера, казалось, он твёрдо уверен, что разведчик Тургенов действительно переместился за линию фронта вместе с пушечным снарядом. Это было сверх нашего понимания.
  Однако в том, что командир оказался правым, мы убедились через два дня, когда выстрелянный из орудия разведчик принёс в расположение подробную карту расположения вражеских позиций. Пришёл живёхонький, не раненый и даже одежда на нём была той же, но не рваной или грязной, вроде бы Мэргэн, как и не летел вместе со снарядом и не ползал по пластунски по вражеским тылам. Мы, конечно делали попытки что-то узнать от самого Тургенова, но теперь уже он посмеивался над нами, отмахивался, ничего не объясняя. Молчал как рыба. Разведка, что скажешь? Им не положено разглашать секреты первому встречному.
  Ещё через сутки азиата забрали дивизионные разведчики, и я его никогда больше не видел. Однако по наводке Тургенова через сутки наше подразделение сменило позицию и перед атакой основных сил в пух и прах расстреляло несколько важных вражеских позиций, а до нас ни один их снаряд не долетел. Вот и решай герой был наш кривоногий разведчик или так юморист, придумавший фокус с пушкой?
  
  Вскоре Советские войска освободили Таганрог и нашу батарею опять перебросили на Юго-Западное направление. -
  Михаил Андреевич вопросительно уставился на меня, будто это я должен был разъяснить ему природу странного случая с разведчиком Тургеновым. Не верить ветерану я не мог. Не был фронтовик выдумщиком, поэтому опередил его следующий вопрос и спросил сам. - Я думаю, вы рассказали правду и мне кажется, ваше боевое подразделение тогда всё же пришло к какому-то выводу о выходки разведчика?
  - Какой может быть вывод из этой чертовщины? - Пожал плечами Беляков. - Мы долго мусолили и мозговали над внезапным исчезновением Мэргэна. Хоть и бои гремели страшные, и товарищи гибли, а разведчика вспоминали каждый день и шутки разные придумывали на счёт необъяснимого происшествия с Тургеновым. Признаюсь, происки нечистой силы в этом деле почему-то отбросили сразу. На войне, когда постоянно видишь физическую смерть, ужасаешься грохоту оружия, несподручно думать не токмо о чертях, а даже и о боге. Но и согласиться с тем, что человек улетел за реку вместе со снарядом, не хватало умственного пороха.
  Нашего командира нечаянно ранило осколком вражеской мины перед завершением военной операции по взятию Таганрога. Уезжая в госпиталь, он сказал, что Тургенов, по всей видимости, умеет очаровывать людей. Предположил, что бурят натуральным образом подействовал на наш мозг своим гипнозом. Мол, внушил он всему подразделению, что сейчас после выстрела невидимый и когда сработал заговор, спокойно слез с орудия и ушёл в сторону передовой, где и пробрался в тыл врага по пластунски. Только вот зачем ему надо было устраивать спектакль с орудием, мне не понятно до сих пор, да и никто из очевидцев Тургеновской выходки ничего не понял?
  Лейтенант признался, что разведчики предупредили его насчёт неординарной способности бурята и велели не мешать бойцу никакими препонами. Так и произошло. Задание он выполнил с блеском, а нам осталось гадать на кофейной гуще или пустых гильзах, что тут было? Как Тургенов сумел улететь во вражеский тыл на снаряде, словно Мюнхгаузен из сказки. Думай теперь, что в том случае на нас или на него самого повлияло? Может грохот орудия, может вибрация ствола, а может всё вместе? Это теперь мне известно, что в природе вроде бы случается какая-то непонятная телепортация вещей, а тогда мы все профанами были в этом вопросе.
  Командир наш башковитым парнем был, убили его под Одессой, говорил, что со стороны Тургенова это был своеобразный отвлекающий манёвр, вот он и применил какие-то действия около гаубицы. Что таким способом с выстрелом из орудия Мэргэн усыпил нашу бдительность, рассеял внимание, стал невидимкой для окружающих и спокойно ушёл в ту сторону, куда хотел уйти именно незамеченным. Разведчики они всегда что-нибудь выдумывают для облегчения своих действий, но всё равно первыми гибнут.
  Может быть, так и было? - Вздохнул облегчённо артиллерист. - Геройский был солдат Тургенов, весёлый, меткий и быстрый. Вот эта быстрота сына российского бурятского народа и сработала в нужное время. Я уже говорил, звезду ему надо было вручить за тот подвиг. Наверно погиб где-нибудь на чужбине? Мои пацаны искали его по архивам, нет такой фамилии не среди павших, ни среди живых красноармейцев. А ведь был он на войне, я это точно знаю и помню. Может, засекречен разведчик? Герои они не исчезают бесследно, хотя Тургенов умел это делать. -
  
   М. Быков.
  
  
  
  
  
  
   ВОЗВРАЩЕНИЕ ФАШИСТА.
  
  Даже самому мрачному воображению не доступна к пониманию эта трагическая история. Я записал её много лет назад, выслушав рассказ знакомого мужчины, участника страшной трагедии.
  Семья, к которой он принадлежит, какое-то время жила по соседству с моим дедом по материнской линии Василием Семёновичем.
  До упомянутой беседы с героем моего рассказа я, конечно же, слышал об этом происшествии от знакомых и родственников, но позже решил узнать подробности из уст главного свидетеля и исполнителя преступления.
  Как я уже упоминал всё ниже описанное, случилось в семье Андреевых.
  
  Ходили разные слухи о гибели самого Андреева главы семейства, выдвигались различные версии, но то, о чём рассказал мне основной участник того жуткого убийства, мало чем совпадало с предположениями болтливых женщин обсуждающих трагический случай, будоражащий воображение и фантазии впечатлительных рассказчиков и слушателей.
  События, о которых пойдет речь, оказались накрепко связанными друг с другом, они начались ещё во время войны, а закончились спустя двадцать лет жутким убийством отца сыном.
  
  В начале осени 1946 года домой в родной Сибирский городок вернулся, демобилизовавшись из Вооруженных Сил, красноармеец Андреев Мирон Иванович.
  Он был призван на фронт в сорок втором и участвовал в боевых действиях на одном из Украинских фронтов.
  В сорок четвертом, был тяжело ранен, лечился в госпитале. После излечения проходил службу уже не на передовой, а в не глубоком прифронтовом тылу. Возможно, поэтому остался живым?
  В семье Андреевых было двое детей: старшая дочь и сын Никита 1934 года рождения, названный этим именем в честь своего деда, Ведекиндова Никиты Петровича.
  Дед сгинул в лагерях в 32 или в 33году прошлого века, когда по стране прокатился страшный голод. Мать рассказывала сыну Никите, что деда арестовали по доносу и не выпустили на свободу только потому, что его фамилия, якобы, происходит от немецкого слова - Ведекинд? И хотя семья всегда считалась русской, это обстоятельство, очевидно, повлияло на судьбу арестованного.
  
  Однако продолжим рассказ о страшных событиях в семье Андреевых.
   Вернувшись с войны через год после её окончания, Мирон Иванович рассказывал всем родственникам, знакомым и сыну Никите о том, при каких обстоятельствах получил тяжелое ранение, которое чуть не стоило ему жизни.
  Фронтовик каждый раз начинал свой рассказ следующими словами:
   - Страшным для меня, был тот злополучный день, хотя на войне все дни не сахар. - Лицо рассказчика, интонация его голоса при этом менялись до такой степени, что всем становилось ясно - понять и прочувствовать то, о чем рассказывает фронтовик невозможно. Что подобные психологические переживания, о которых ветеран войны говорит, могут охватывать человека только в смертельном противостоянии с врагом, когда нет другого выхода, как убить противника или погибнуть самому.
   - Война, невыносимо ужасная "штуковина", - продолжал фронтовик. - Каждую секунду, живешь в предчувствии гибели. Видишь растерзанные оружием тела своих товарищей и врагов, от обилия смерти и крови твой ум перестает воспринимать всё как действительную реальность, остается только жалость к себе и чувство страха от происходящего. На войне изо дня в день повторяется и повторяется всё самое страшное для человека с оружием, смерть не предоставляет солдату передышки, подстерегает его повсюду. Так было и в то роковое утро.
  Неприятель точно по расписанию, как это умели делать немцы даже во время войны, сделал попытку наступления на позиции полка.
  В то утро немец завязал очередной бой в направлении расположения именно нашего батальона. -
  После этих слов Мирон прищуривался, как бы стараясь разглядеть смертельно опасных вражеских солдат, приготовившихся к атаке.
   - К тому времени наша рота не успела ещё путем окопаться и считай, оборонять было нечего. Бойцы сидели в неглубоких ямах и ожесточенно отстреливались моля бога и вражеского маршала только об одном, чтобы немцы не послали на наши позиции танки.
  Нам повезло и через двадцать минут, прекратив минометный обстрел, фашисты пошли в атаку без всякого прикрытия техникой.
  Я успел несколько раз выстрелить в здоровенного солдата, который бежал прямо к моему окопу, но промахнулся. Многие думают, что попасть по бегущему во время атаки врагу не составляет труда - это враньё. - Всегда уточнял Андреев. - Нет ничего труднее, как убить наступающего противника, особенно если ты стреляешь из винтовки и дрожишь от страха и холода.
  Помню в мельчайших подробностях, - рассказывал Мирон, - как фашист прыжками бежал в мою сторону, летел, словно на крыльях, даже ни разу от пуль не пригнулся и в мгновение ока оказался рядом с окопом. Помню, как он выпустил по мне очередь из автомата. Одна пуля прошила мое бедро, остальные ударили в стенку ямы! -
  В этом месте рассказа, солдат вскакивал со своего места и хлопал ладонью по раненой ноге, стараясь таким движением подтвердить сказанное.
   - Немец так разогнался, что по инерции перепрыгнул через окоп, но убежать не успел.
  Я от страшного ранения и боли заполнившей тело чудом не потерял сознание, собрал остатки сил и бросил вслед фашисту как копьё свою винтовку!
  Я не промахнулся. Штык пронзил мужику спину чуть выше задницы и, пробив позвоночник, навсегда отключил солдату ноги.
  Раненый рухнул как подкошенный, его автомат, перелетев через голову, упал прямо ко мне в руки.
  Во время падения фашист повернулся ко мне лицом, я видел страшные выпученные глаза Фрица, его перекошенный от боли рот. Немец что-то мне говорил или кричал, а я из последних сил пытался нажать на курок его же оружия, а потом, спустя секунды, потерял сознание.
  В медсанбате перед отправкой в госпиталь мой дружок Игнат, земля ему пухом, погиб в срок пятом, рассказал, что немец умер мучительной смертью через несколько дней после боя. Раненый все время был в сознании и о чем-то торопливо рассказывал любому, кто к нему подходил. Санитары фашисту прозвище дали - "Болтун".
  Смертельно раненый гитлеровец умер, и его закопали в братской могиле вместе с другими павшими немцами наши старики из похоронной команды.
  Не поторопись вражеский солдат, - с придыханием говорил Мирон Иванович, - убил бы меня гад паршивый и сейчас не он, а я лежал бы там, в братской траншее, под сотнями продырявленных тел. А так, из-за ошибки врага, живой остался! Вернулся с войны и в том, что живу, по всему выходит, обязан не только себе, но и тому "Болтуну". - Всегда делал вывод Андреев, одновременно страшась и благодаря врага за благополучный для себя исход боя.
  
  Рассказ фронтовика и то, с каким мистическим страхом обо всём говорил отец, подействовали на не окрепшее сознание его сына Никиты ужасающим образом.
  Он представлял себе жуткого фашиста в упор расстреливающего отца, парень нечто подобное видел в фильмах о войне, которые крутят в их городском клубе.
  Иногда Никита плакал, украдкой жалея отца. Боялся и одновременно призирал фашиста со страшным автоматом в руках. Что-то неладное творилось с психикой хилого здоровьем парня, но он умело скрывал нервозность от родных и близких.
  
  Десять лет спустя, когда Никите исполнилось двадцать два года, казалось, что он давно забыл отцовский рассказ о ранении.
  Однако случилось непоправимое. Его больное затаившееся подсознание в какой-то момент и неизвестно для чего вдруг напомнило об услышанном фронтовом происшествии.
  Однажды ранним утром, перед тем как окончательно проснуться, парень увидел сон или скорее иллюзию наяву, которая показалась Никите вполне правдоподобной.
  Он со страхом наблюдал, как в его комнату входит тот самый кровожадный фашист из отцовского рассказа, с автоматом через плечо и говорит, что пришел рассчитаться со своим врагом за то, что русский солдат его покалечил в памятном, страшном бою, ударив штыком в спину.
  Немец говорит Никите, что у него после ранения отнялись ноги, и он с тех пор вынужден ходить на них как на ходулях.
  Действительно Никита ясно видит, как немецкий солдат передвигается по комнате на негнущихся в коленях ногах.
  С самого первого сна - видения, парень видит в комнате и самого себя, причём одетого в военную форму, похожею на ту, в какой пришел домой с войны отец.
  Каждый раз Никита со страхом замечает, что в руках у него нет оружия, которым можно было бы защитить отца. В то же время парень неизвестно почему, ничуть не удивляется тому факту, что смотрит на всё происходящее со стороны, как будто сидит в кинотеатре и видит фильм. Сон или иллюзия продолжается и парень понимает, что фашист явно не расположен враждебно лично к нему, что фашисту нужен только тот, кто проткнул его спину штыком в давнем страшном бою. Однако эта догадка не успокаивает Никиту, он в тревоге старается определить, где в данный момент может находиться его отец? Но так и не может решить, где он на самом деле и страх за жизнь отца всё больше охватывает подсознание парня.
  Иллюзия продолжается.
  Всё его внимание сосредоточено на немце.
  Никита со страхом понимает главное во всём происходящем. Он ясно осознаёт, что голыми руками ему не справиться с инвалидом на не гнущихся ногах.
  Мысль об оружии как паутина опутывает его воспалённое сознание.
  Он точно знает, что оружие есть в доме, но не может вспомнить, где оно спрятано.
  Парню ясно одно, надо бы пройти в другую комнату и предупредить отца, но ему страшно от мысли, что как только он повернётся спиной к фашисту, тот выстрелит в него и пройдет дальше и тогда убьёт отца.
  
  Окончательно придя в себя от иллюзии, Никита ничего не рассказал родителям.
  По какой-то необъяснимой причине, ему было страшно сказать отцу о том, что фашист вовсе не умер от раны и теперь пришел отомстить за увечие.
  Парень был уверен, что если он предупредит родителей об опасности, тогда этот жуткий инвалид затаится и начнет действовать обманным путем, сумеет подкараулить жертву в другом месте дома и там не возможно будет помочь отцу.
  
  Несколько ночей фашист не появлялся и парень с горькой усмешкой подумал, что возможно увидел не свой, а отцовский сон.
  Эти мысли приносят Никите некоторое спокойствие, страх за отца и себя самого прячется в недрах подсознания, но ненадолго.
  Через неделю страшное приведение возвращается и теперь уже надолго.
  В течение двух месяцев, Никита видит жуткий сон-галлюцинацию несколько раз.
  Во всех последующих видениях, всё ранее "приснившееся" повторяется с большой точностью. Но есть и исключения. Парень замечает, что каждый раз вооруженный инвалид подступает всё ближе и ближе к нему и это до такой степени пугает сновидящего что, однажды проснувшись или очнувшись от психоза, он невольно начинает строить планы, каким бы образом перехитрить коварного врага?
  
  Накануне трагической развязки парень весь день напряженно думал о том, как бы справиться с немецким солдатом и пришел к решению, что нужно где-то укрыться и подкараулить Фрица, отобрать у него автомат и убить врага его же оружием.
  Так и случилось.
  В последнем четвертом сновидении Никита увидел себя затаившемся за дверью в ожидании вооруженного немца. Он впервые увидел вначале себя и только потом противника. Это его обрадовало. Он даже искренне удивился, почему раньше не догадался и не сделал засаду, чтобы навсегда покончить со страшным автоматчиком?
  
  Далее, как рассказывал сам Никита, действие развивалось по следующему сценарию:
  Как только фашист на своих негнущихся ногах вошел в комнату Никита, собрав все силы, вырвал из его рук автомат и без промедления ударил прикладом солдата по голове.
  Удар был такой чудовищной силы, что парень ясно расслышал, как трещат кости проломленного человеческого черепа.
  Расправившись с отцовским врагом, Никита бросил рядом с трупом автомат и пошел к своей кровати, на которую лег, спокойный и удовлетворенный свершившимся.
  Его мать находилась в это время в кухне. Она услышала странный шум в комнате сына, и тут же пришла посмотреть, что случилось?
  Глазам женщины открылась жуткая картина.
  На полу с разбитой головой, лежал её муж Мирон Иванович весь окровавленный и бездыханный. Сын Никита спал на кровати, укрывшись одеялом с головой. Она кинулась к нему, подозревая, что он тоже мертвый, убит, как и его отец. Однако Никита был жив и здоров, он сел на кровати и уставился на плачущую мать.
  В первый момент, парень даже не вспомнил об очередном страшном сне, но и тогда, когда увидел убитого отца, не допускал мысли, что это его рук дело.
   - Я же фашиста убил. Того самого, который отца ранил на фронте? Я несколько раз видел его в доме. Он за отцом приходил, отомстить хотел. - Сказал тихо обезумивший от страха и горя Никита.
   - Какого фашиста!? - Прокричала мать, заламывая руки. - Смотри, кто тут лежит? - Позже мать рассказала милиционерам в присутствии убийцы о том, что в то утро отец собрался идти на базар продавать мяса, поэтому зашел в комнату сына, чтобы попросить Никиту помочь в этом деле. Надо было унести мяса на рынок. В это время в руках Мирон Иванович держал контарь, посредством которого обычно взвешивал продукцию. Находясь в состоянии психоза, Никита принял отца за ненавистного фашиста, а весы - контарь, за автомат в его руках. Очевидно, не зная как применить оружие по назначению, парень решил действовать им как обыкновенной дубиной.
  Известно, что эти весы, очень тяжелые, и имеют форму колотушки, с противовесом на одном конце. В руках человека задумавшего убить, контарь превратился в грозное оружие.
  Удар сына был страшной силы и большой точности, отец умер почти мгновенно и поэтому не мог ничего рассказать о случившемся. Других свидетелей трагедии не было, так как мать пришла на место преступления только через несколько минут, посмотреть, что там случилось?
  Сам Никита твердил, что видел сон, в котором защищал своего отца от страшного фашиста, о котором тот рассказывал, когда он был ещё подростком.
  Он уверял, что немец пришел отомстить за ранение, нанесенное ему в том памятном бою, в котором был так же ранен в ногу и отец.
  Парень был твёрдо уверен, что каждую ночь приходил один и тот же автоматчик с не гнущимися в коленях ногами. Когда ему говорили, что это он сам, Никита, ударил отца, он не соглашался, настойчиво и без всякого сомнения заявлял, что фашист, наверное, опередил его и убил отца ещё до того как вышел на засаду.
  
   - Если это сделал действительно я и убил своего отца, то мне неизвестно почему такое произошло? - Сказал в конце своего рассказа Никита Андреев.
   - Все знают, что меня не судили за убийство. Несколько месяцев я пролежал в больнице, но я не был больным, и, по всей видимости, зря принимал лекарство против сумасшествия? -
  После этих слов он долго молчал, наверное, пытался вспомнить что-то важное, что могло бы, наконец, объяснить случившееся.
  Я понимал, что такие раздумья посещают его не в первый раз начиная с того самого страшного утра, когда произошла трагедия?
   - Я больше никогда не видел во сне жуткого фашиста с не гнущимися ногами и автоматом в руках, он исчез из моей жизни навсегда. - Признался Никита. Он посмотрел на меня пытливым взглядом, и продолжил.
  - Сделал своё дело немец, отомстил моему отцу за тот роковой удар штыком в спину и ушел. Наверно в свои края подался? Говорят, что не было никакого немца, но я уверен, человека можно убить и во сне. -
  Его предположение о немце, как о ком-то действительно существующем, всколыхнули во мне подозрение о ненормальном функционировании психики героя моего рассказа. Я даже вспомнил, многие психиатры полагают, что у таких больных на почве каких-то событий или воспоминаний, неожиданно проявляется мистическое мышление.
  Возможно, в том случае с Никитой Андреевым, такое мышление приобрело невероятно опасный характер? А может быть, все же был фантом пронзённого красноармейцем немецкого солдата? Возможно, он решил любым способом рассчитаться со своим обидчиком и, выбрав момент, всё сделал руками его повзрослевшего сына?
  
   М. Быков.
  
  
  
  
  
  
   ДЕМОНЫ ВОЙНЫ
  
  
  Война никогда не кончается.
   На многострадальной Земле она бушует не только среди людей, но и среди всех других групп живых существ, а также внутри этих групп. Животные воюют между собой, а люди не только между собой, но и со всеми остальными сущностями. Насекомые сражаются с собратьями по виду и борются с другими классами земных созданий, тогда как млекопитающие, рыбы, деревья, всеми фибрами души ненавидят насекомых, а те в свою очередь сдаются на милость бактериям и вирусам. Из выше изложенного вытекает следующее:
  Самую главное сражение со всеми остальными существами ведут микроорганизмы, потому что они первыми появились на планете, и считают её своей вотчиной. Эти мельчайшие создания вслед за насекомыми и червями завершают любую войну, а когда завершат, то немедленно начинают свою собственную стремясь уничтожить как можно больше особей противника, пусть даже последние являются пространством их жизни! Хитрые бестии - они всегда начеку и всегда терпеливо выжидают благоприятный момент нападения. Так поступают вирусы, например гриппа.
  
  У меня есть знакомый - ветеран войны в Таджикистане, он всего неделю провоевал на берегах, известной на весь мир реки Пяндж и был тяжело ранен, но чудом остался жив, а потом перенёс смертельную инфекционную болезнь и вновь только чудом не отдал Богу душу.
  Так вот, мой знакомый - офицер в отставке говорит, что именно вирусы, дескать, заставляют других животных и в первую очередь человека убивать и быть убитыми.
  Он назвал возбудителей своей болезни демонами войны.
  Откуда такое понятие к нему пришло мне неизвестно?
  Наверно когда человек находиться в волоске от смерти, к нему приходит озарение?
  Известно одно - там, где война всегда возникают эпидемии, причем болеют в первую очередь не воины, а мирное население - побочный продукт любой битвы. Возможно, ветеран региональной войны прав, когда говорит: "Если б меня не ранило, я бы не заболел страшной болезнью. Очевидно, микроорганизмы точно знают, кого следует добивать, и безошибочно выбирают жертву?"
  
  Короче. Война не затихает ни на секунду и как ни странно в её непрекращающемся течении и есть смысл существования любых тварей, включая растения и даже существ минерального мира.
  В своё время, осознав неизбежность войн и в первую очередь человеческих, я стал собирать различные истории, связанные с её проявлением, об её ужасах и неприглядности для миролюбивого ума.
  Оговорюсь. Часто меня пытались убедить в том, что миролюбивый ум - это исключение из правил и что в той или иной степени каждый человек привержен, поддаться искушению и начать свою собственную войну наплевав на правило, которое сам пытается установить. Очевидно, на его психику кто-то или что-то воздействует?
  
  Обычно о войне говорят и пишут совсем не так и не то, что происходит на полях сражений на самом деле, ибо по-настоящему её может описать только павший жертвой, но он в силу своего исчезновения не способен к этому. Более того, человеческие войны это не только пространство сражений за пространство, это бои умов и психик! А, как известно, на то и другое очень даже легко воздействовать.
  Нельзя просто констатировать факт, что кто-то нажал на спусковой крючок оружия и убил врага или взорвался снаряд и разнёс в клочья человеческое тело - это значит не сказать главного, кто придумал сценарий бойни и как он режиссирует происходящее?
  
  Последствия битвы хотя и вызывает отвращение, но не объясняют страшной правды о смертях тысяч и тысяч особей волею судьбы столкнувшихся на пространстве противостояния.
  Когда идёт война, то духи присутствуют с каждой стороны, причём каждая битва справедлива только с одной стороны, а духи часто встают на сторону тех, кто прав. Однако при сражении всегда есть незримые сущности, которые стремятся лишь к разладу и разрушению, справедливость их мало интересует.
  Духи тех, кто в пылу боя погиб, часто продолжают интересоваться битвой и долго не уходят с места своей гибели - они тоже превращаются в демонов войны.
  
  В какой-то момент я понял, что в любой бойне будь она человеческая или звериная, помимо участников видимого материального пространства с луками в руках и атомными бомбами в люках самолётов есть ещё одни те, которые обитают в потустороннем или параллельном мире. Как раз они призваны собирать дань с поля боя. Любая война - есть их звёздный час. Они чувствуют мертвечатину за пределами трёхмерного царства и пролазят в обычный мир из потустороннего во временные и пространственные щели, которые открываются для погибших насильственным путём во время боя.
  Проникнув в наш мир, они пируют, питаясь энергией душ загубленных в бессмысленных противостояниях самых крепких и молодых мужчин и женщин. Они приспосабливаются к жизни в нашем трехмерном пространстве и с большим энтузиазмом провоцируют людей на убийства, жиреют на человеческих останках - это есть ещё одни демоны войны. Они невидимы для большинства воинов, но иногда под действием какого-то фактора проявляются и открыто демонстрируют свою сущность.
  Во время сражений тысячи участников битвы наблюдают демонов, сталкиваются с их воздействием и чаще всего никак не объясняют случившееся, потому что или гибнут вскоре, или не придают значения факту их появления, напрягая свою собственную психику с целью выживания.
  Когда я был ещё совсем молод, одну загадочную историю рассказал моему отцу участник войны орденоносец Василий Цвилёв. Я присутствовал при этом разговоре.
  Вот что произошло с бывшим разведчиком на фронте в начале страшной войны:
  
  Цвилёв Василий Ильич бывший офицер фронтовик орденоносец 1915 года рождения - уроженец Дальнего Востока родился или в Уссурийске, или в городке Бикин, мне точно не известно? Отвоевав войну, десять лет прожил в маленьком Сибирском городке в самом центре Азии. Его вскоре после окончания войны направили в упомянутый городок по партийной линии - осваивать целинные земли, однако же, работал Цвилёв всё время директором районного промкомбината. Были такие предприятия в административных центрах бывшего Союза.
  В подразделениях комбината занимались всем необходимым: Пошивом одежды в швейных цехах, обжигом кирпича, обработкой древесины и.т.д. вплоть до мелких хозяйственных работ по благоустройству и уборки населённых пунктов.
  Мой отец тоже несколько лет проработал в комбинате в качестве начальника лесоцеха и, несмотря на разницу в возрасте, поддерживал приятельские отношения с директором.
  Цвилёвы жили по соседству с нами. Вернее сказать отец построил наш дом рядом с директорским жильём, принадлежащим комбинату.
  Василия Цвилёва с войны мучила необъяснимая чертовщина, которая коснулась и его многочисленной семьи. В семье Цвилёвых было четыре дочери и сын Владимир, с которым я учился в одном классе.
  
   Так вот. В году пятьдесят пятом или шестом покончила жизнь самоубийством вторая дочь Василия Ильича Катерина. Дочери фронтовика в ту пору исполнилось пятнадцать лет, но на вид она была красивой и вполне сформировавшейся девушкой.
  Незадолго до трагедии, в школе, где училась Катя, появился учитель физики Лев Демихов. Откуда он взялся никто толком не знал.
  Цвилёв, узнав об учителе после трагедии, был поражен невероятному совпадению. Оказывается во время войны, ему пришлось встретиться с человеком с таким же именем и фамилией и пережить жуткие события, связанные с его исчезновением и гибелью фронтового товарища Егора Лямина.
  Проработав в школе совсем недолго, учитель Демихов каким-то образом соблазнил дочь Цвилёва Катерину, ученицу восьмого класса, изнасиловал её и бесследно исчез из городка.
  Катя не выдержала позора и застрелилась практически на глазах нас подростков, которые постоянно кружили вокруг неё. Девушка была весёлым и открытым человеком.
  Спустя некоторое время после случившейся трагедии Василий Ильич рассказал моему отцу о страшном совпадении в фамилиях полкового разведчика Демихова и виновника самоубийства дочери школьного учителя физики.
  Начав свою повесть о страшных событиях, Цвилёв сказал сквозь зубы, что фамилия Демихов имеет двоякий смысл и произошла от слова "обманщик", голубые глаза его при этом грозно блеснули, а густые русые брови трагически сдвинулись.
   Я внимательно слушал ветерана, так как присутствовал при этом и передаю рассказ Цвилёва в подробностях.
  
   - Я ни одного раза не ходил в атаку. - Рассказывал Василий Ильич моему отцу. - Представь себе за четыре года войны ни одной атаки, но сотни рейдов в тыл врага и свой собственный. Сплошные рукопашные схватки, захват в плен "языков", уничтожение диверсантов и предателей. -
  Он как-то печально посмотрел на отца тоже Василия, усмехнулся и продолжил, нервно разглаживая складки рубахи под ремнём, как обычно делают военные.
   - Как ни странно в тыл своих войск меня посылали чаще, чем за линию фронта. В начале войны тылы наших армий были наводнены предателями лазутчиками и разведчиками неприятеля. В атаку мы, конечно, не ходили, не гибли пачками в окопах под артобстрелами, но признаюсь честно, личный состав моей разведроты сменился за годы войны не меньше десяти раз. От всех первых в живых я остался один, да некоторые из тех, кто пришел в роту уже на территории Германии. Разведчики гибли как мухи и более полугода мало кто выживал.
  Война Вася не только тяжелая работы, но и смертельно опасная штуковина. - Сказал он горестно.
  
  - Вначале кровавой бойни я вообще не верил в мистику, а уж тем более в мистику войны.
  Мне казалось, что в бою люди убивают друг друга по каким-то законам, не поддающихся изменению и зависящих от сверхъестественной силы вождей и полководцев. Большинство из нас, участвующих в сражениях не верили в Бога и тем более в нечистую силу. Материализм просто одурманивал нас проливавших и проливающих кровь!
  Человек готовый убить своего собрата или быть убитым, не может задумываться о других параллельных ему созданиях, якобы, подстерегающих каждого на пороге в потусторонний мир.
  В сентябре сорок второго года при выполнении задания погиб мой земляк Лямин Егор призванный, как и я из города Уссурийска.
  Суровым был мужиком Лямин, на три года старше меня. Егор любил говорить, что воюет по призванию своей фамилии. Моя фамилия говорил, обозначает "тянуть". Намеривался обязательно дотянуть до победы, а провоевал только год.
  
  Как я уже говорил, имя, и фамилия для человека многое обозначает?
  Егор действительную службу проходил на границе и был опалён ещё войной с японцами в районе Халхин-Гола. Хороший был разведчик, а погиб при загадочных необъяснимых обстоятельствах. Его смерть заставила меня поверить в сверхъестественное. - Рассказчик глянул на моего отца особенно пронзительно и усмехнулся невесело.
   - Не поверишь Вася, с тех пор креститься стал и Бога поминаю частенько, как прижмёт. На фронте после того невероятного происшествия иногда просил помощи у Всевышнего, в надежде на спасение.
  Понимаешь, зародилось где-то в дальних отсеках моей души вера, что есть над человеком и всем живым и неживым на Земле таинственная Сила способная на большее чем мы смертные. Возможно это не истинная вера в Бога, а только приближение к ней? - Пожал широкими плечами Цвилёв и пригладил непокорный русый чуб.
  
   - А случилось вот что. В конце августа сорок второго на нашем Южном фронте дела складывались совсем никудышно, фашисты захватили город Анапу. Дивизия, в которой я служил, заняла оборону на невысоком перевале в районе реки Псыж, которая впадает в Кубань. С левого фланга в сторону моря в окопах засел отдельный полк морской пехоты, справа никого не было. Тут-то всё и началось!
  Чертовщина какая-то стала проявляться вокруг меня и моего товарища.
  Вначале лейтенант Демихов прибыл к нам в расположение по заданию штаба упомянутого отдельного полка, чтобы провести совместный рейд в тыл врага. Разведчик располагал нужными документами и, по всей видимости, командиры по телефонной связи согласовывали нашу совместную разведоперацию?
  
  Демихов, звали его Лёвой, выглядел лет на тридцать, но очень уж был тощий телом - как скелет. Однако у него было одно немаловажное достоинство, лейтенант умел говорить на чистом немецком языке, причем на каком-то особом германском диалекте.
  Где выучился Демихов фашистской речи неизвестно. Позже выяснилось, что и его непосредственное начальство ничего об этом не знало. Говорили, что он был направлен в полковую разведку с особым заданием из самой Москвы.
  В начале войны много неразберихи творилось в войсках. Какой порядок можно было удержать, если Советские войска второй год подряд бежали от немца очертя голову?
  Короче. Командиры создали разведгруппу из трех человек во главе со мной. Я конечно в напарники взял Егора Лямина. Мы были друг за другом как за стенкой окопа.
  В разведроте, не сговариваясь, прикомандированному морскому пехотинцу сразу же дали прозвище - "Переводчик". Так и звали, чтоб не обращаться по имени. У разведчиков было распространено правило, скрывать истинное имя, как своё, так и товарища.
  
  Задача разведгруппы была на первый взгляд обычной. Необходимо скрытно углубиться как можно дальше в тыл врага, собрать разведданные и на обратном пути прихватить языка желательно старшего офицера, чтобы с него можно было вытрясти тайные планы о предстоящем наступлении противника. Командование очень хотело знать, какое подкрепление прибывает к неприятелю на наш участок фронта?
   К тому времени среди вояк украдкой поговаривали, что части морской пехоты, обороняющие Таманский полуостров, оказались отрезанными от основных сил нашей сорок седьмой армии.
  
  Получая задание, я прибывал в довольно странном состоянии. -
  Цвилёв поднялся на ноги и нервно прошелся по комнате.
  - С моими нервами происходило что-то необъяснимое?
  Командир разведки дивизии тычет пальцем в карту, а я не вижу в воображении нужную точку, на которую разведгруппа должна выйти, чтобы заполучить нужного языка. Дьявольщина какая-то твориться с моей психикой? Страх железными пальцами сжимает мне сердце.
  Никогда раньше такого не испытывал перед рейдом в тыл врага. Дурные предчувствия не дают покоя, и я почему-то связываю эти предзнамения с прикомандированным разведчиком Демиховым? Ну?... Не нравится мне его худой вид с узким лицом и желтыми глазами как у кошки или собаки.
  Ты Вася когда-нибудь видел человека с желтыми глазами? ... Вот и я первый раз встретил такого, да ещё морского пехотинца и к тому же разведчика в совершенстве владеющего немецким языком. Не понравился этот Лёва мне сразу и Лямин был такого же мнения о прикомандированном переводчике. Вел он себя как-то необычно отстраненно. Сидел в сторонке, ни с кем не разговаривал и руку не подал когда знакомились. Он, нарушая устав, даже честь не отдавал старшим по званию, а только выпрямлял худую спину перед начальством и говорил два слова: "есть и так точно!"
   Странный был тип и исчез странно, вроде бы как сбежал на вражескую сторону? Только я не могу точно сказать, что случилось на самом деле.
  Расскажу подробнее, может быть, ты Вася догадаешься, поймешь что-нибудь в случившемся и мне подскажешь?
  
   - Командиры дали на подготовку к предстоящему рейду два часа. - Продолжил рассказ Василий Ильич. - Как раз за это время стемнело и, под покровом ночи разведгруппа пересекла линию фронта. Особых трудностей миновать передовую не было. Обогнули в горах неприятельские расположения и стали углубляться в их тыл с левого фланга. В горах ни дорог, ни троп путёвых. Мы так и шли по "целику". Хорошо, что Лямин приблизительно знал маршрут. Ходил неделю назад в село на равнине, чтобы убрать местного предателя вызвавшегося провести немецкий десант к нам в тыл.
  
  К середине ночи разведгруппа переправилась через речку Псыж и тут, неожиданно для меня и Егорки, наш переводчик взял командование на себя?
  Самое странное было в том, что мы не воспротивились инициативе, подчинились ему, почему-то подумали, что пехотинец лучше нас знает куда идти. Наверное, действительно он знал куда шёл?
  Лева свернул резко влево и пошел во главе группы. Он сказал, что только так мы можем выйти на трассу, ведущую в Крымск.
  Я плетусь за матросом, а самого жуть берёт, так и подмывает всадить ему пулю в область капюшона. Он ни одного раза капюшон не опустил, вроде как лицо постоянно скрывал от нас с Ляминым. В капюшоне ночью в сентябре на юге - это ж, какая духота и ничего не видно, а ему хоть бы что.
  
  Ещё через час вывел Демихов нас на край лесного массива. Слева по курсу движения группы, почти на самой вершине холма, прилепилось одной стеной к лесу строение с виду довольно старое с черными без стекол окнами и провалившейся крышей. Не было сомнения, дом заброшен хозяевами давно, но чувство опасности заставило нас насторожиться. Мы остановились и залегли. Надо было убедиться, что в доме никого нет.
  Внутреннее чутьё разведчика настойчиво сигнализировало мне, что кем-то строение занято. Егор тоже заподозрил что-то неладное?
  Луна к тому времени скатилась к горизонту и избу накрыла густая тень от возвышавшегося рядом леса. Мне показалось, что рядом с постройками или возможно где-то внутри их улавливается шум и движения? Деревья слегка шуршали листвой и наверняка определить природу стороннего шума, не было возможности. Мы, напряженно вслушивались в окружающие звуки, но даже грохот фронтовой артиллерии едва долетал до наших ушей.
  Я решил прокрасться ближе к дому.
  Приказал разведчикам рассредоточиться и замаскироваться, наблюдать за избой, а сам пополз, стараясь как можно скрытней продвинуться и оказаться в тылу объекта. Отползая от группы, я услышал, как переводчик что-то сказал насчет моих действий или самому себе, или Лямину? Потом кто-то из разведчиков глухо ойкнул и плюнул в сердцах. Я рассердился на напарников, понимая, что они такими действиями могут выдать себя врагу, но не стал возвращаться, так как любое лишнее движение таило опасность.
  Помню, подумал, если это немцы обосновались в старой заброшенной избе, тогда среди них должен быть офицер, что нам как раз и требовалось для выполнения задания. Возможно, это были разведчики неприятеля, как и мы решившие отдохнуть после перехода линии фронта? Взять в плен неприятельского разведчика большая удача. Именно разведчик может владеть самой ценной для нас информацией. Однако моим предположениям не суждено было сбыться.
  
  Я с большой осторожностью передвигался по лесу или держался на открытых участках в его тени. Рассчитывал, как можно ближе подойти к строениям со стороны зарослей невысокого кустарника и вскоре преодолел половину опасного маршрута или чуть больше? По крайней мере, изба находилась совсем рядом. Оставалось сделать ещё один бросок к покосившемуся забору, собранному из длинных жердей.
  Неожиданно от подножия холма из-за пригорка, покрытого лесом только с одной северной стороны, вынырнул не очень яркий огненный шар.
  Волнение и страх заставили меня вспотеть, но я мгновенно осознал, что там проходит дорога и по ней едет какое-то транспортное средство. Причём со своей позиции я видел, что у машины или бронетранспортера горела только одна фара.
  В тот момент, когда я до предела напряг слух и зрение и старался распознать транспортное средство, через световой шар мелькнула человеческая фигура. Я чуть было не вскрикнул от неожиданности и едва удержался от очереди из автомата, соображал в сердцах, кто из моей группы мог так опрометчиво поступить?
  Человек мог бежать только с той стороны, где в засаде остались мои разведчики, в этом не было сомнения.
  С моей позиции было трудно определить наверняка, но вроде бы, промелькнувшая тень скрылась в доме, хотя дверь не открывалась.
  Я перевел взгляд на приближающийся свет и вновь напряг слух.
  К моему удивлению гнетущую тишину не нарушал звук работающего двигателя. Отсюда я давно бы должен услышать шум мотора, но он точно не работал. Транспорт двигался совершенно бесшумно. Происходящее было сверх понимания, страх с новой силой сжал сердце, и именно в этот момент я подумал о морском пехотинце и уже не сомневался, это его фигура мелькнула в свете фары.
  
  Тусклый огненный шар быстро приблизился к избе замер и померк. Он точно не погас, а как бы снизил своё свечение на несколько порядков. Самым невероятным было не только бесшумность его движения, но и то, что он двигался совершенно ровно и ни одного раза не дрогнул, что неизбежно должно было бы происходить с автомобилем на неровной дороге имеющей многие повороты. Дорога была слишком ухабистой, поэтому транспортное средство должно было испытывать ужасную тряску. Более того, движок должен был надрываться от натуги, выкарабкиваясь по довольно крутому подъёму.
  Но ничего подобного не происходило. Я даже поковырял в ушах пытаясь удостовериться в их надежности. Шум леса явственно фиксировался слухом.
  Я с новой силой напряг зрение, стал всматриваться в странный объект, стараясь угадать очертания машины, потом автоматически приложился к биноклю, но это ничего не дало, на таком расстоянии оптика всё смазывала.
  Хотя ночи на юге в сентябре довольно длинные и темные, на востоке уже напирал рассвет, окрашивая в багровые тона высокий горизонт. Когда я это зафиксировал, мне показалось, что время неестественно ускорило свой ход. Я почему-то думал, что до рассвета ещё не меньше часа. Может таким необычным образом на моё восприятие подействовало нервное напряжение, связанное с загадочным явлением?
  Переборов волну страха осторожно продвинулся метров на десять в сторону избы и застывшего недалеко от её крыльца причудливого объекта. Теперь хорошо видел то, что прикатило из-под горы. Очевидно, при дневном свете эту штуковину разглядеть было бы не просто? Я с запоздалым испугом подумал о том, что передо мной призрачный или, по крайней мере, полупрозрачный объект. У меня не поворачивался язык назвать его машиной тем более боевой.
  
  Средство передвижения походило на пузатую бутылку матового цвета с удлинённым узким горлышком. В длину штуковина была не более трёх метров, а в диаметре полутора. Думаю, свет исходил из удлинения, то есть горлышка этой странной бутылки?
   Далее события развивались стремительно, как и всё, что случается на войне.
   На цоколе странного и жутко загадочного пузыря открылся люк. Он даже не открылся, а как бы постепенно образовался. Было такое ощущение, что пузырь медленно разинул свою беззубую пасть, но она не была тёмной, а светилась чуть зеленоватым светом изнутри.
  Появление дыры на отростке объекта почему-то заставило подумать, что стоящая передо мной вещь живое существо. -
  Цвилёв обвёл слушателей внимательным взглядом, в котором сквозили волны тревоги.
  - Я до сей поры, думаю точно так же, как и тогда. Я уверен, объект не был техническим изделием, он был чем-то иным и это невозможно описать, внятно объяснить или дать название.
  
  Дальше стали происходить ещё более странные вещи.
  Из образовавшегося отверстия на землю выскользнули два существа. Их фигуры походили на человеческие тела. -
  Цвилёв поднялся на ноги.
   - Мой рост превышает сто девяносто сантиметров, но один из появившихся был гораздо выше меня, и было не совсем понятно, как он мог разместиться в небольшом объекте? Зато другой оказался коротышкой, может высотой метра полтора, а может и ниже? Рядом они казались как отец с сыном подростком.
  Маленький подал какой-то особый сигнал?
  Мне показалось, что это был пронзительный звук или ультразвук, но я не уверен.
  На позывной появившихся из "бутылки" существ, тут же откликнулись из дома и очевидно тем же способом. На покосившемся крыльце появился ещё один гигант, наверно это был тот, который промелькнул в луче света пару минут назад, только он не походил ни на одного из моих разведчиков.
  
  Все трое были одеты в странные одежды. Это была не военная форма и не гражданская одежда.
   Мне было известно, что разведчики противника, как и мы не носят военной формы. За год войны я сталкивался с вражескими разведчиками пару раз и остался живой, а значит и с этими смогу справиться. По крайней мере, снять их из автомата не составит труда. Однако я помнил, мне нужен язык. Понимал, что не могу просто так палить в тылу врага, а необъяснимый вид транспортного средства нагонял непривычный мистический страх.
  
  Я внимательно наблюдал за действиями пришельцев и мучительно искал ответы на свои же вопросы, но от какого-то безотчетного страха не находил. Следил за бесшумно двигающимися сущностями и не мог точно сформулировать, что происходит перед моим носом?
  В те времена я был суеверен в меру, как и любой другой человек на войне, где тебя каждую минуту подстерегает смерть, но я точно не был мистически настроенным красноармейцем. Состояние моего ума было таково, что я мог безошибочно определить, где враг и каким способом он может меня лишить жизни и наоборот, каким путём я смогу ликвидировать его. И всё! Никакой мистики или чертовщины.
  Примерно такие размышления промелькнули в моём сбитом с толку сознании.
  
  Мне казалось, что я пролежал в засаде совсем недолго. Однако серый рассвет уже овладел окрестностями, и я отчетливо рассмотрел, что все трое незнакомцев были наряжены в странную обтягивающую тела одежду зеленого цвета. Она как бы сливалась с их телами, подчеркивая углы и неровности. Здесь на юге в сентябре месяце невозможно было отыскать в листве деревьев хоть один желтый листок и это одеяние как нельзя лучше подходило для маскировки.
  Тот, который спустился с крыльца, привлек внимание остальных и указал рукой в сторону, где в тени деревьев затаились разведчики нашей группы.
  Жест таинственного человека, я его по-прежнему называл так, был началом конца моих товарищей.
  Низкорослый повинуясь команде третьего, мгновенно рванулся в указанную сторону и до меня долетели глухие удары, вскрик человека и буквально через пару минут мелкий так же стремительно вернулся к дому.
  Невероятно, но я даже не смог определить шел ли он ногами или переместился каким-то других способом? Можно было подумать, что он летел над землёй на высоте двадцать тридцать сантиметров. Я не понимал, почему мои напарники не остановили коротышку выстрелом? Выстрели они по атакующему врагу, я бы тоже немедленно открыл огонь по оставшимся у объекта врагам.
  
  Произошедшее событие чуть было не выбило меня из колеи, в которой я разведчик с опытом с большим трудом удерживался до сих пор.
  Между тем троица с ещё большим рвением принялась за непонятную для меня работу. Низкорослый залез обратно в странную машину и стал выбрасывать через её жерло какие-то предметы, вещи и мелких живых существ. Я не мог разглядеть, как выглядят эти твари, но что они были живыми, у меня не было сомнения. Они шевелились и издавали странные звуки похожие на стрекотание. Двое принимали всё это и в прямом смысле забивали в землю. Возможно, у них заранее была подготовлена для этого яма. Всё это продолжалось несколько минут.
  Наконец на востоке из-за некрутых поросших лесом гор поднялась утренняя заря, и стало светлей, хотя густые тени ещё покрывали большую часть поляны и строения.
  Я отодвинулся вглубь густого кустарника.
  От страха и волнения на какое-то время потерял нить рассуждений.
  Пульсировала горячая мысль о гибели товарищей и о том, что в одиночку я не смогу выполнить задание, однако больше всего я опасался, что меня могут обнаружить и уничтожить странные существа. Я затаился на какое-то время и продолжал наблюдать за троицей.
  
  Немного успокоившись, решил всё же вернуться к своим товарищам. Теплилась надежда, что они ещё живы.
  Видимость была не идеальной.
  Все предметы передо мной и те трое выглядели размытыми, я подумал, что и враг должен всё видеть примерно так же не чётко.
  Переборов страх двинулся в обратную сторону и сумел доползти незамеченным до позиции разведчиков минут за пятнадцать. Пришлось сделать довольно внушительный круг, и за всё время движения я только однажды поднялся на ноги, когда перебегал в полусогнутом состоянии густой участок леса.
  Когда, наконец, дополз до места засады разведчиков, то понял, что мои опасения насчет гибели товарищей были не напрасны.
  Лямин лежал на том же месте где я его оставил и не подавал признаков жизни. Его автомат валялся рядом в ногах. Ствол оружия был невероятным образом загнут и оплавлен, как будто его держали в плавильной печи. Глаза лейтенанта были широко раскрыты, скрещенные руки в которых был зажат нож, лежали на груди. Нигде на холодеющем трупе разведчика я не обнаружил раны.
  Необъяснимая смерть Егора заставила меня содрогнуться. Убедившись в гибели боевого товарища, причем необъяснимой с точки зрения войны, я понял, что столкнулся с чем-то таким, от чего у любого, даже самого отважного воина каким я себя считал до сих пор, волосы встанут дыбом!
  Справившись с новой волной страха, с большим трудом разжал пальцы погибшего и забрал холодное оружие. Я знал, что в карманах разведчика не было ничего ценного. Отправляясь за линию фронта, разведчики всегда оставляли документы в штабе полка.
  Оставив погибшего друга, я осторожно обогнул кустарник и вместо морского пехотинца увидел только его плащ, он не валялся на земле, а был аккуратно повешен на сучок невысокого деревца. Из оружия Лева имел только наган и пару гранат. Весь этот арсенал лежал рядом с плащом, тут же валялся маленький бинокль германского производства.
  В первую секунду мелькнула мысль, что переводчика взяли в плен, но потом вспомнил, что коротышка возвращался к избе один. Мелькнуло подозрение, что Демихов испугавшись странных людей, дал дёру, услышал, как расправляются с Ляминым и убежал вглубь леса?
  Только мне было не понятно, зачем пехотинец бросил свои вещи и в первую очередь оружие?
  
  Я проанализировал обстановку и понял, что дело моё дрянь!
  По всему выходило, что рейд в тыл врага придётся прервать и срочно возвращаться к своим за линию фронта. Хотя я не видел в руках странной тройки оружия, чутьё подсказывало мне, что я с ними не справлюсь и если даже сумею из автомата положить их всех, это только осложнит моё пребывание в тылу противника. Мне казалось, что в доме есть ещё кто-то?
  
   От мысли, что странные существа не знают о моём присутствии, я почувствовал себя немного уверенней и решил выяснить с какой целью они сюда прибыли. Очевидно, сработал дух разведчика? Я легкомысленно подумал, что два снаряда в одну воронку не ложатся, и решил какое-то время не покидать место засады моей разведгруппы. Всё вроде бы склонялось к тому, что вылезшие из "пузыря" не знали о моём существовании, иначе они бы давно прочесали прилегающий к дому лес.
  
  Замаскировавшись, я стал наблюдать за противником.
  К этому времени совсем рассвело и теперь, я мог рассмотреть любой предмет невооружённым глазом или изучить в бинокль. Я сдерживал себя и старался всё делать не спеша без ошибок. Настроив оптику, направил бинокль на самого высокого из вражеской группы и испугался ещё больше. Изба приблизилась на расстояние руки, но людей и их странную машину я не видел. Убрал бинокль от глаз и вновь фигуры замаячили на фоне построек и причудливого средства передвижения. Проделав несколько попыток я, наконец, понял, что через оптику не могу видеть странных людей и их не менее странную машину. Я был поражен, невероятной способностью врага маскироваться от неприятельского наблюдателя. Игнорируя страх и опасность, с величайшей осторожностью продвинулся вперед в сторону избы на два десятка метров и залёг в небольшое углубление. С новой позиции я, наконец, рассмотрел одного самого крупного из странной команды.
  
  Глазам предстало зрелище недоступное моему ограниченному разуму, каким, очевидно я и обладаю! Или, может быть, в тот период что-то страшное произошло с моим разумом?
  Любая моя фантазия не смогла бы породить ничего подобного.
  Передо мной был не человек! Хотя форма тела существа практически не отличалась от человеческой фигуры. Голова этого крупного чудища была увенчана жутким наростом клиновидной формы, который раньше в темноте я принимал за головной убор. Огромные глаза на его вытянутом как у собаки лице располагались неестественно близко друг к другу и, казалось, что они соединяются между собой в виде причудливой восьмерки. Вместо носа у твари была одна дырка, перетянутая тоненькой перегородкой, которая вибрировала, искривляясь то в одну, то в другую сторону. Это походило на поросячий пятак. Звериная пасть вытянутая как у волка или собаки постоянно щерилась.
  Тварь смотрела в мою сторону, и не было сомнения, если и не увидела меня, то почуяла.
  Не знаю почему, но я вспомнил поэму Лермонтова "Демон" и то, каким красивым описывает поэт в своём произведении главного героя. Передо мной же стояло страшное существо. Однако в глазах его горел человеческий ум и коварство. Когда к нему подошел другой великан, он отвлёкся и перестал смотреть в мою сторону.
  Лицо второго было копией лица первого, только чуть помельче.
  Признаюсь, я в первый момент подумал, что это не лица, а особой формы противогазы, которые натянули на себя вражеские солдаты? Но это было мимолётное впечатление.
  
  С невероятным напряжением вёл наблюдение за действиями пришельцев.
  Гиганты вдвоём принялись устанавливать рядом со своим транспортным средством какой-то серебристый почти прозрачный предмет причудливой формы.
  Я не способен описать детали той "неземной" вещи, но мне кажется, эта штуковина чем-то походила на морскую медузу, только с отростками в обе стороны; на одних она стояла, другие пребывали в постоянном движении, как бы отслеживая всё окружающее пространство маленькими точечками - глазками, расположенными на концах щупалец. Мне было не до разглядывания странного прибора, потому что я обратил внимание на руки существ и обомлел. Кисти передних конечностей тварей имели всего по три длинных пальца покрытых мелкой чешуёй и заканчивающихся мощными когтями. Однако когти не мешали демонам ловко орудовать при установке такой хрупкой и миниатюрной вещи как медуза.
  Возможно, существа работали в специальных перчатках?
  Я со страхом перевёл взгляд на нижние конечности необычайных созданий и пришел в ужас. На ногах этих тварей была странная обувь! Нет, это не были копыта, как принято считать о ногах чертей и бесов, но всё же это было нечто похожее на них .
  Демоны твёрдо стояли на пластинах прямоугольной формы, подошвы которых были увенчаны коротенькими острыми шипами, причём наросты появлялись только тогда, когда нужно было зацепиться за грунт. Я это видел собственными глазами, когда один из них уперся ногой в землю чтобы поднять какой-то предмет, выброшенный коротышкой из "пузыря".
  
  Пока я трясся от страха, изучая внешний вид двух близнецов гигантов, из пасти транспортного средства выпрыгнул третий маленький. Как только он ступил своими вполне человеческими ногами на влажную от росы лужайку перед домом, страшные исполины словно оцепенели!? Очевидно "малыш" беззвучно повлиял на них, заставил замереть на несколько секунд, потом один из них указал уродливой ладонью в мою сторону. От этого жеста у меня всё внутри оборвалось. Я понял, что пришел мой черёд распрощаться с жизнью, но будучи красноармейцем, разведчиком не способным сдаваться без боя я вскинул автомат готовый в любой миг нажать на спусковой крючок и произвести очередь по не прошеным гостям из преисподней.
  Коротышка, сообразив, в чем дело, молнией бросился в мою сторону. Мне показалось, он не бежал, а летел на крыльях, хотя этих органов у него за спиной я не заметил. Он переместился совершенно беззвучно, и ничуть не опасаясь, что я могу воспользоваться автоматом. Было предельно ясно, бес нисколько не боится смерти!
  Мне здорово повезло. Бес всё же не добежал до меня, остановился в нескольких метрах от направленного прямо в него ствола автомата и что-то гаркнул громко и не членораздельно. От жуткого крика оружие в моих руках мгновенно стало нестерпимо горячим, и я отбросил автомат от себя подальше, испугавшись, что диск наполненный патронами под завязку взорвётся. Диск не взорвался и я позже забрал автомат с собой, когда убегал с гиблого места.
  
  От страха моим телом овладел зудящий ступор. Казалось, все клетки моего организма мелко сотрясаются и вот-вот начнут лопаться кровеносные сосуды в трещащей от боли голове. Я осознал, что мой друг Лямин умерщвлён именно таким способом, каким сейчас хочет расправиться со мной этот низкорослый человек. Что это был человек, у меня не оставалось сомнения. Более того лицо "малыша" было невероятным образом похоже на лицо исчезнувшего бесследно Лёвы Демихова. Мелькнула мысль, что пехотинец вовсе и не советский разведчик, а замаскированный вражеский лазутчик и что это именно он промелькнул на фоне огненного шара. Я подумал именно об этом и очевидно, эта мысль спасла мне жизнь? Я, как только вспомнил о Демихове, сразу почувствовал облегчение, меня отпустила страшная неведомая сила, тряска перестала разрывать мои органы.
  Однако далее произошло ещё более жуткое и необъяснимое.
  Загадочный страшный человек похожий на пропавшего Лёву заговорил. Причем заговорил, не разжимая рта и на немецком языке, но к своему ужасу я прекрасно понимал его речь. Он сказал мне, что Лямин всё равно должен был погибнуть через несколько часов и что он только ускорил его смерть, чтобы избавить от мучений. Потом он приблизился ко мне на пару шагов и, ощерившись клыкастым ртом, свирепо прокричал, что я в отличие от Лямина не буду убит на войне, и что он заберёт вместо моей жизни, жизнь моей дочери!
  Я понял, что несчастье произойдёт с моей дочерью через тринадцать лет!
  Ещё он предупредил, что у меня мало времени, и я должен немедленно покинуть это место, что должен отправляться назад тем же маршрутом, каким прибыл сюда со своей разведгруппой.
  
  Выслушав жуткий монолог необъяснимого создания, я некоторое время не в силах был шевельнуться и со страхом наблюдал как "коротышка" мелькнул в воздухе и скрылся за стенами избы. Те двое здоровяков поспешно забрались в матовую ёмкость, и она словно растаяла в солнечных лучах, озаривших к тому времени поляну. Я чётко видел как "пузырь постепенно уменьшался в размерах, в какой-то момент превратился в едва заметную светящуюся точку и исчез бесследно.
  Я понял, что ночью матовая бутылка тоже не прикатила из-за пригорка, как я вначале думал, а не торопясь расширилась из нечего, превратилась из точки в шар, а в темноте создалось впечатление, что она будто бы перемещалась по пригорку.
  Наконец, обретя подвижность, не теряя больше ни минуты для раздумий, я бросился в сторону фронта. Не стал хоронить Лямина, только попрощался и прикрыл его плащом пехотинца. Потом прихватил брошенные Демиховым гранаты и побежал старым следом в обратном направлении. Признаюсь, я долго чувствовал, что меня преследует кто-то невидимый.
  
  Меня трясло от страха, но я всё же нарушил приказ демона и перед линией фронта изменил свой маршрут.
  Пробираясь вдоль передовой фашистов я по счастливой случайности взял в плен младшего офицера связи. Можно сказать, что мне и моему командованию очень повезло, так как связисты знают о войсках и планах их взаимодействия гораздо больше чем кто-либо другие.
   Пленный избавил меня от ненужных объяснений с командирами и офицером особого отдела. Я вкратце изложил собственную версию гибели личного состава разведгруппы и ни словом не обмолвился о встречи с жуткими странными существами, которых в душе стал называть демонами, хотя они выглядели вполне материальными и один из них чем-то был похож на разведчика Демихова. -
  
  Василий Ильич обвёл нас слушателей мрачным взглядом и продолжил, нервно сжав кулаки.
   - Бес коротышка оказался прав. Я прошёл всю войну и только однажды был нетяжело ранен. Более того, как тебе Вася известно, моя дочь покончила с собой, и несчастье произошло ровно через тринадцать лет после страшного предсказания о её смерти.
  Однако расскажу о дальнейших событиях по порядку.
  Через два дня немец пошёл в наступление и отбросил наши войска под основной Кавказский хребет. Обратно в эти места, мы вернулись только через год. Так уж вышло, и наша дивизия вновь оказалась в долине злополучной реки Псыж.
   Страшная война оставляла мало времени на размышление о странном происшествии, но признаюсь, я ни на один день не забывал о жуткой встрече с неизвестными существами. Иногда мне казалось, что странные существа не черти, а точно враги, фашисты и что они специально нарядились в какие-то нечеловеческие одежды? Напялили на себя маски только для маскировки, но вспомнив об их средстве передвижения, я отбрасывал эту версию как не обоснованную и тогда не сомневался, что наоборот это демоны нарядились в человеческие одежды.
  
  Моя фронтовая жизнь после загадочного необъяснимого случая превратилась в сплошное психологическое испытание. В воспалённой голове засела какая-то зараза, вынуждающая меня постоянно относиться с подозрением к новым людям.
  На войне, как известно, личный состав постоянно меняется, убитых и раненых сменяет пополнение.
  Так вот: каждый новый человек вызывал у меня подозрение. Я мучительно решал для себя, приглядываясь к вновь прибывшему бойцу, настоящий ли это человек или передо мной нечто похожее на исчезнувшего таким необъяснимым способом Демихова?
  Признаюсь, несколько раз за войну я встречал странных людей, которые с моей точки зрения настоящими людьми не были. Такие "бойцы" или исчезали бесследно, что само по себе во время боевых действий вроде бы не редкость, или покидали передовую под каким-то важным предлогом не вызывающим сомнения у командиров и особистов. Были среди них и такие которые попросту дезертировали, уходили в тыл или, не таясь, переходили линию фронта.
  
  Мне удалось выяснить, что Демихов провоевал в отдельном полку не больше месяца. Он странно появился в разведроте и так же странно сгинул.
  Короче у меня не было твёрдого объяснения всему случившемуся, и я решил ровно через год посетить страшное место. Теперь оно уже было в нашем тылу и мне не составило труда туда отправиться с контрразведывательной целью.
  В рейд я взял с собой двух вооружённых до зубов боевиков из подразделения специального назначения.
  Война не коснулась этого загадочного места.
  Домик остался невредим, хотя неподалёку прошел пожар, и эти места долго контролировали партизанские отряды. Помня всё случившееся в прошлый раз в мельчайших подробностях, я в первую очередь обследовал опушку леса, на которой оставил Лямина. Останков товарища нигде не обнаружил, как не обнаружил и могилки. Очевидно, похоронная команда добралась сюда и перенесла труп в братское захоронение?
  У самого домика, не было никаких следов пребывания странного транспортного средства, как и не было ямы, в которую на моих глазах страшные существа сбрасывали различные вещи. В самом домике я так же не увидел ничего странного.
  Я, вроде бы, пришёл к заключению, что все персонажи того загадочного смертоносного спектакля были не материальными, но объяснить как такое может быть не могу до сих пор?
  Каким бы настороженным не было моё отношение к Демихову, я всё же несколько раз во время памятного рейда касался его и помнил, что он состоял из плоти.
  
   Победа и новая бурная послевоенная жизнь на некоторое время отодвинули от меня воспоминания о тех страшных событиях, но тринадцать лет спустя произошло то, о чем мне сказал жуткий коротышка с лицом разведчика Демихова. Предсказанная им ужасная беда в моей семье всё же случилась.
  Когда застрелилась моя дочь Катерина, я бросился в школу и узнал, что фамилия учителя физики соблазнившего девочку - Демихов и звать его Лев, то есть так же как моего фронтового знакомого разведчика из отдельного полка. В школе Демихов появился за несколько дней до начала занятий, проработал всего один месяц и так же внезапно исчез, даже не уволившись. Его трудовая книжка осталась в отделе кадров, но она оказалась от начала до конца фальшивой. Когда решили проверить по записям, работал ли такой человек в других школах, то сразу же стало ясно, что документ поддельный. Все мои попытки представить, что появление ещё одного Демихова невероятное совпадение не принесли облегчения.
  Мне непонятно одно: если этот Демихов и тот с кем я встречался на фронте одно и то же лицо, зачем ему надо было доводить мою дочь до самоубийства? Вообще, зачем ему понадобилась жизнь Лямина в сорок втором и через тринадцать лет жизнь моей девочки? И почему он выбрал свидетелем этих смертей именно меня? Мы с ним вообще не пересекались в прошлом и были знакомы меньше суток. Но что-то же связывало наши судьбы до этих роковых событий? Возможно, Демихов действительно не человек, а демон войны и поддерживает свою жизнь за счёт жизненной силы обычных людей, а наша встреча только невероятное стечение обстоятельств? Но если он не в полном смысле материален, то почему этого не замечали окружающие его бойцы на фронте и огромный коллектив школы, в которой училась моя дочь? Более того я до сей поры не понимаю, что его связывало с теми мистическими существами прибывшими на опушку прифронтового леса таким странным способом.
  Одни вопросы. - Тяжело вздохнул Цвилёв. - И беспрерывное ожидание чего-то жуткого.
  
  Спустя пять лет Цвилёвы уехали жить на свою малую родину в город Уссурийск.
  Через какое-то время я узнал, что безвести пропал единственный сын Василия Ильича Владимир. Он работал специалистом - электриком на торговом судне. Его старшая сестра Надежда рассказала мне, что однажды, во время очередного рейса, брата не обнаружили на судне. Экипаж обыскал все уголки сухогруза, но электрика нигде не было. Матросы решили, что он покончил жизнь самоубийством, выбросившись за борт или, стал жертвой несчастного случая?
  
   Быков. М.В.
  
  
  
   БОЛЬ ФАНТОМА.
  
  Существование Тонкого тела у человека, легко доказывается проявлениями фантомных ощущений у людей, которые по каким-то причинам, лишились своих членов. Такие чувства всегда сопровождают операцию по ампутации руки или ноги у субъекта. Все без исключения инвалиды этой категории, испытывают некоторые чувства на месте удаленного у них органа.
  Привожу факт присутствия таких ощущений в области отнятой ноги у знакомого мне мужчины. Кроме меня, свидетелями страданий героя моего рассказа, в результате проявления астральных болей в несуществующей конечности, были многие окружающие его люди родные и знакомые.
  
  В одном из Сибирских совхозов много лет работал бухгалтером безногий ветеран войны, инвалид - Савкин Дмитрий Иванович.
  Он лишился конечности в возрасте тридцати лет, по причине ранения во время войны. Армейский хирург удалил у раненого солдата голень вместе с коленом и порадовался за Савкина, что тот теперь уж точно останется живым и вернётся к своей Марусе в родной совхоз.
  Не знаю почему, но спустя почти двадцать лет после операции, Савкин ходил на протезе, изготовленном деревенским столяром обычным кустарным способом - попросту на деревяшке, так прозвали эту распространенную штуковину в народе.
  Впервые годы после войны, таких "пиратов" по несчастью, на деревянной "ноге", по стране ходило великое множество. Мне однажды пришлось изучить устройство искусственной конечности Савкина. Это была обыкновенная тщательно выстроганная деревяха с приспособлением для крепления её к бедру.
  
  Вот какие события произошли однажды с самим Савкиным и его знаменитым протезом.
  Как-то раз мы вдвоем с Дмитрием Ивановичем совершали поездку в областной центр. После окончания дел, на обратном пути в совхоз, заехали на горный водный источник, считающийся у местного населения лечебным. Заехали, чтобы набрать воды и умыться в струях родника.
  Расположившись на отдых, Савкин отсоединил свой протез и бросил его неподалеку от автомобиля, а сам растянулся на зеленой травке. В это время водителю понадобилось перегнать легковушку глубже в тень и он, пятя машину задним ходом, наехал на несчастную деревяшку бухгалтера. Протез лопнул вдоль своего тела, но не переломился и мы, не откладывая работу на потом, сколотили его двумя гвоздями. Гвозди оказались чуть коротковатыми, и их невозможно было загнуть с другой стороны изделия. После купания, отремонтированную таким образом деревянную "ногу" Дмитрий Иванович приладил как обычно к обрубку бедра, и мы поехали домой.
  Вскоре, начались события, о которых я собственно и хочу рассказать на этих страницах. Примерно на полпути к селу, бухгалтер потребовал у водителя остановить автомобиль. Дмитрий Иванович пожаловался, что у него появились нестерпимые боли в области ноги, которую ему отнял хирург много лет назад во фронтовом медсанбате.
  Заявление Савкина привело меня в крайнее удивление.
  Мы с водителем смотрели на его деревяшку и никак не могли взять в толк, как она может болеть? Однако Дмитрий Иванович настаивал на том, что боли исходят непосредственно с того места, где было нанесено повреждение протезу.
   - Как вы это ощущаете? - просил я его.
   - Мне кажется, что раздавили не деревяшку, а мою ногу, которой как бы нет, но я ее чувствую. К тому же у меня такое ощущение, что её сломало автомобильным колесом и теперь обломок кости тычут в мясо не существующей голени, отчего я испытываю жуткую боль, как тогда на фронте. Вот тут. - Дмитрий Иванович показал на свой протез как раз в том месте, где мы его час назад сколотили гвоздями.
   - Это у вас нервное. -
  Попытался я его успокоить и как-то объяснить нам всем случившееся.
   - У вас после случая с наездом разыгралось воображение, - продолжал я свою версию. - Подсознание, взбудораженное переживаниями о поврежденном протезе, напомнило нервной системе и вашей психике то время, когда ваша еще не ампутированная нога действительно болела и тело привычно реагирует на эти воспоминания, вызывая боли. Боль отсутствующей ноги, существует только в вашем воображении. - Ещё раз твердо уверил я его.
  Все же не совсем убежденный в своей версии, я достал аптечку и заставил больного принять болеутоляющие таблетки. Однако это не помогло. Боль в несуществующей ноге бухгалтера не прекращалась на протяжении всей поездки и даже усилилась, как признался нам пострадавший. На прощание я посоветовал Савкину сходить в больницу и проконсультироваться у невролога. На этом мы расстались.
  
  Следующая наша встреча с Дмитрием Ивановичем произошла примерно через месяц.
  Вот что рассказал Савкин о своих страданиях из-за злосчастного протеза.
  - Когда мы расстались после неудачной для меня поездки к источнику, - начал он свой рассказ, - я немедленно сбросил деревяшку и лег в постель, надеясь, что несуществующей ноге станет легче в горизонтальном положении. И я не ошибся. Примерно минут через двадцать тридцать боль стала постепенно утихать, вскоре я уснул измученный таким испытанием преподнесённым моим деревянным протезом. Утром проснулся, прислушался к воображаемой ноге, но ничего не происходило. Боль, казалось, исчезла навсегда. Я обрадовался такому исходу дела и, укрепив свою деревяшку на культю, побежал на работу.
  
  Примерно через час, сидя в кабинете, я с ужасом почувствовал, что все возобновляется. Опять появились колющие боли в том самом месте, где они ощущались вчера. Было до такой степени невыносимо терпеть боль, что я не смог отработать до конца рабочего времени и ушел пораньше домой.
  Дома все произошло по знакомому сценарию, как и накануне. Как только я убрал протез и лег в постель, боль через некоторое время затихла, давая мне передышку.
  Встав на костыли, я внимательно осмотрел свою деревянную ногу, однако ничего не обнаружил подозрительного, что могло бы причинять мне боль в месте сочленения плоти и дерева. Ко всему я понимал, что боль исходит не с этого места, а гораздо ниже состыковки, как раз оттуда, где была сломана автомобильным колесом деревяшка. Это было невероятным для моего сознания, я уже стал склоняться к вашей версии, относя случившееся на совесть непонятного мне подсознания, - возбужденно констатировал Дмитрий Иванович.
   - Я конечно и раньше замечал различные ощущения на законном месте своей утраченной ноги, но никогда не было таких невыносимых пугающих болей. Это случилось впервые со времени моего лечения в госпитале. - Уточнил инвалид. - Таким образом, я промучился ещё три дня. Прицеплю протез - боль несусветная возникает немедленно, сниму деревяшку, она постепенно исчезает и, я засыпаю.
  Через неделю, уже на костылях, я унёс свой поврежденный протез в столярную мастерскую и заказал изготовить его точную копию. Столяр смастери мне новое приспособление в течение двух часов. - Савкин показал мне новенькую деревяшку, постучав ею громко об пол.
   - Вы не поверите, - воскликнул он, - когда я пристроил его на место, то совершенно не почувствовал боли или какого-нибудь неудобства. Выходит, все дело заключалось в раздавленном протезе. - Сказал он удовлетворенно, не напоминая мне о моей версии о психозе.
  - Как же вы поступили со старым протезом? - Спросил я Дмитрия Ивановича, когда он закончил свой удивительный рассказ.
  - Я не стал его рубить на дрова, - рассмеялся Савкин. Побоялся того, что боль может вернуться. Мне непонятна связь меня самого, моей похороненной где-то в Венгрии ноги и этого пострадавшего от машины протеза, - махнул он вопросительно рукой. - Поднял старую деревяшку на чердак и спрятал там его надежно. Пусть лежит. Есть, пить не просит. - Весело признался Дмитрий Иванович.
  
  Обдумывая происшествие в то время, я не смог найти причину столь странному проявлению болей в отсутствующей ноге ветерана. Однако теперь с уверенностью могу утверждать, что причиной возникновения боли на месте ампутированной ноги у инвалида войны Савкина был не факт наезда на протез колесом автомобиля что, якобы, возбудило психику ветерана. Виноват во всем случившемся произведенный нами ремонт деревяшки с помощью гвоздей. Мы сколотили деревянное изделие острыми гвоздями, которые не смогли загнуть, и они своими концами ранили астральную ногу, которая, как известно никуда не девается после ампутации физического члена. По всей видимости, концы гвоздей оказались в том месте, где непосредственно располагается астральная голень, а острые металлические предметы, как известно, способны нанести рану фантому отнятого члена.
  Эзотерики утверждают, что тонкое тело можно повредить с помощью острого металлического оружия, в качестве которого в данном случае выступили гвозди.
  Вот такое объяснение напрашивается в связи со случаем с Савкиным.
  
  Несколько лет спустя, я еще раз завел разговор с Дмитрием Ивановичем на эту тему. Напомнил ему тот случай у источника. Он сказал, что старая деревянная нога по-прежнему лежит на чердаке, а он с каких-то пор ходит на хорошем заводском протезе. Боли на месте несуществующей конечности время от времени возникают, только ни такие жгучие как в тот раз и обычно дают о себе знать на смену погоды.
  После этого разговора, придя домой, я нашел статью, объясняющую фантомные боли моего знакомого.
  В статье говорилось, что в своё время ещё математик Паскаль писал, что ощущения, которые испытывает человек, в первую очередь возникают в астральном мозгу и только потом в физическом, который есть орудие первого. Я не то чтобы поверил гениальному учёному прошлого, но понял, что психика человека сложнейшая штуковина и подобное объяснение вполне меня удовлетворило.
  
   М. Быков.
  
  
   ЧИСТЫЙ ЧЕТВЕРГ
  
  Старший лейтенант внутренних войск, участник двух военных компаний в "горячих" точках нашей необъятной Родины, рассказал мне страшную историю, случившуюся с сержантом боевого подразделения, которым старлей командовал на Кавказе.
  Упомянутый выше сослуживец лейтенанта Голокожев погиб во время проведения антитеррористической операции батальонного масштаба.
  В тот злополучный для сержанта день, сводный отряд силовиков в очередной раз проводил зачистку окрестного лесного массива от окопавшихся в нём бандитов. Экстремисты устраивали в горных зарослях схроны и тайные склады для хранения оружия и взрывчатки, копали землянки, прокладывали скрытные тропы.
  
  Во время нашей встречи боевой офицер захмелел от выпитого вина, по случаю прибытия в очередной отпуск и не то чтобы стал хвастаться своим участием в борьбе с экстремизмом и терроризмом, а просто с сожалением вспомнил погибшего сослуживца.
  Все события и смерть его товарища по оружию, в ту памятную для боевого офицера командировку, были связаны по времени с пасхальными православными праздниками и Святой Троицей.
  Именно в религиозный день - Святую Троицу, сержант погиб от руки изощрённого бандита.
  
  - Я тебе первому осмелился рассказать, что неожиданно, в тот раковой для Голокожева день, догадался о причине его жуткой гибели.
  Я понял мотив преступления мгновенно, когда нашел в лесу бойца с прострелянной головой.
  Убийца застрелил сержанта с близкого расстояния. Выждал момент и всадил ему пулю в затылок. Способ убийства сержанта подсказал мне, что преступник находился среди личного состава подразделения, участвовавшего в операции. - Рассказывал офицер, сокрушенно вздыхая под тяжестью воспоминаний.
  - Когда я осмыслил мотивы гибели сослуживца, было уже поздно и ничего нельзя было изменить. Я даже не посмел доложить обо всём вышестоящему начальству. Подай я командиру рапорт о своей неожиданной догадке, точно навлёк бы на себя подозрение военной прокуратуры и скорей всего был бы обвинен в укрывательстве преступления. Неизвестно, чем бы закончилось повторное расследование этого дела? - Сказал лейтенант, оправдываясь сам перед собой.
  
  - К тому времени, когда произошел жуткий случай, который привел к гибели сержанта из моего взвода, я воевал на Кавказе не первый месяц. Наш сборный батальон внутренних войск не был особым, хотя взвод спецов входил в состав части.
  Отражая текущую обстановку в ходе антитеррористической операции, командование издало приказ, проводить психологическую подготовку всех без исключения бойцов. Дивизионный психолог дотошно объяснял личному составу как по внешнему виду и поведению отличить бандита от обычного человека или от боевика - так террористов ласково называют в средствах массовой информации. Очевидно, у многих работников СМИ проявляется некий психологический комплекс, когда они оценивают действия экстремистов. Под его влиянием журналисты и репортёры, руководствуясь пресловутой политкорректностью, уводят бандитов из зоны преступности в зону героизма? Согласись, боевик - звучит уже как борец за правду, а не бандит. Такая публичная характеристика в первую очередь психически воздействует на местное население, призывает их чтить своих героев, относиться к ним с таким же уважением с каким, вроде бы, относятся к бандитам журналисты.
  
  Признаюсь нам в боевой обстановке было трудно что-либо усвоить из хитроумной науки военного психолога. Мне кажется, он сам мало что понимал в своих определениях, когда рисовал воображаемые портреты потенциальных преступников. Бойцы и без лекций были уверены, что каждый местный мужик с лицом, ну ты знаешь каким, находится по ту сторону баррикад, будь он хоть стариком, хоть нежным юношей. Мы даже к женщинам относились с большим подозрением. Были на то основания.
  Война по определению тех же спецов, шла особая, партизанская, диверсионная. Тут любого подозревать начнешь, если день и ночь находишься под прицелом противника, когда даже в расположении части нет уверенности и покоя.
  Никакая наука не поможет, когда из любой подворотни на тебя автоматный ствол может быть направлен, а под одеждой прохожих взрывное устройство угадывается. В такой обстановке возникает особый психологический фактор, связанный с ожиданием смерти. Такой своеобразный психоз, часто приводит в действие воспаленное воображение участников антитеррористической операции и заставляет их подозревать всех. - Офицер поднял назидательно палец. - Срабатывает нечто другое, чем способность угадывать по каким-то особым признакам, враг перед тобой или хороший человек?
  На войне под одну гребёнку причесываешь тех, кто не принадлежит к твоёму боевому братству, а порой и однополчан подозреваешь, зная правду о коррупции в рядах доблестной армии.
  Страх как ржавчина покрывает всё остальное, требующего скрупулёзного анализа, не дает трезво мыслить.
  Слышал о полковнике Буданове? - Спросил лейтенант. - У него как раз и произошло такое затмение рассудка. Он был уверен, что перед ним ни простая девушка, а бандитка способная убить, не моргнув глазом его или товарищей по оружию. -
  Он помолчал задумчиво и продолжил с сомнением в голосе.
  - Может быть, прав был полковник? Я имею в виду, что трудно в подобной обстановке мыслить по-другому. Война обязывает подозревать если не всех, то многих.
  
  Погибший сержант Голокожев относился к местному населению с особенной неприязнью. Три месяца назад, его друга взорвал вместе с собой смертник, приехавший на КПП на обыкновенном тракторе.
  Перед сослуживцами сержант постоянно хвастался, что любого бандита узнает с первого взгляда. Был уверен, что никогда не попадет в такую же ситуацию, как его погибший товарищ. Голокожев не сомневался в том, что нюх у него на террористов после гибели товарища особенно обостренный.
  Скажу честно, однажды неся службу на блокпосте, он угадал в одном из проходящих мужиков террориста из местного бандитского формирования и успел выстрелить первым. Ранил бородача в плечо, но не смертельно. С тех пор сержант вообще возгордился. Поверил безоговорочно в свою проницательность в деле распознания врага. Это особое психологическое состояние сержанта как раз и привело к тому, что он грубо ошибся и, в конце концов, был убит одним из тех в ком вопреки наставлениям нашего психолога, невозможно, вот так запросто с налёта, распознать террориста. -
  
  Лейтенант выпил водки и горестно задумался.
  - Сейчас я твердо уверен, убил моего сержанта один из местных милиционеров оборотней, участвующих в той роковой для Голокожева операции по зачистки местности. - Рассказывал дальше офицер.
  - На Кавказе в те времена, было полным-полно перевертышей, они сохранились и по сегодняшний день, не до конца вывелись в рядах МВД и других силовых ведомствах.
  Наш батальон, как я уже говорил, действовал совместно с отрядом районной милиции, и в очередной раз прочесывал "зелёнку" на сложном горном участке. В тот раз, нам не удалось обнаружить ничего стоящего. В ходе операции не было выявлено ни одного бандита или замаскированного схрона с оружием, боеприпасами или продовольствием. Никто из участников рейда, не слышал выстрелов, однако сержанта Голокожева по окончании рейда нашли убитым. Тело бойца, прикрытое ветками, лежало как раз в центре обследуемого квадрата. Только после этого убийства, - продолжал далее офицер, - я связал случившееся за два месяца до этого событие, произошедшее с сержантом и его страшную тихую гибель в лесу. -
  Внимательно слушая продолжение рассказа, я понял, как все произошло на самом деле. Старлей мне изложил историю так, как будто ему в свое время обо всём рассказал сам погибший сержант, хотя он утверждал, что до всего додумался самостоятельно.
  Вот как всё случилось:
  
  В канун Святой Пасхи, в чистый четверг, сержант контрактной службы Голокожев П. по кличке - Прыщ, попал в плен. Он сразу же и не без основания догадался, что его похитили бандиты из террористического бандподполья с пафосным названием "Сыны свободного Кавказа". Была такая террористическая группа, возглавлял её иностранец с неизвестной фамилией. Сокращенно его называли "ССК." Членов этой банды уже несколько месяцев по окрестным деревням и ущельям вылавливали "федералы"
  Замаскированные под неприметных сельских жителей бандиты повязали бойца тихо и обыденно, когда тот ходил в маленький местный магазинчик за сигаретами. Это была единственная торговая точка в предгорном поселении, куда военные без опаски бегали за покупками небольшими группами, а иногда и в одиночку. До этого рокового дня, ни с кем ничего подобного не случалось.
  Денег у бойца не было. За сигареты, Прыщ отдал продавцу тридцать автоматных патронов.
  Торговая сделка на этот раз была не особенно удачной. Две пачки сигарет с фильтром, за рожок патронов. Торговка сообщила сержанту, что курс обмена повысился несколько дней назад, и она ничего не может изменить в решении хозяина лавки. Сержант был раздосадован таким стечением обстоятельств, но на этом его невезение ещё не закончилось.
  Выйдя на улицу, Голокожев едва успел завернуть за угол соседней с магазином усадьбы, как его тут же скрутили черноволосые бородатые мужики. По всей видимости, бандиты следили за ним от самого расположения части и точно знали, что он пойдет именно по этой улице, чтобы сократить путь?
  Способ пленения выглядел неправдоподобным и слишком легким. Мужики, не таясь, связали сержанту руки и засунули в рот грязную тряпку. Всё происходило среди белого дня, в двух сотнях метров от блокпоста и на таком же расстоянии от районного управления милиции.
  
  Сержант не сопротивлялся. Тупо соображал, как здесь могли оказаться весёлые похитители. Узкая улочка просматривалась насквозь. Метров через сто, Голокожев понял, откуда наблюдали за ним и где укрывались террористы. Бандиты открыли в высокой бетонной стене потаённую узенькую дверь и втолкнули пленника во двор.
  "Что происходит, почему я не сумел разгадать бандитов?" - Запоздало подумал сержант и вспомнил нервное лицо армейского психолога, втолковывающего личному составу о характерных приметах в облике преступников и особенности их поведения.
  - Сейчас, мы устроим ему чистый четверг. - Прогудел гортанным голосом один из захватчиков. - Давай его в подвале запрем, потом у комбата два автомата за любителя табачка потребуем. -
  Мужики весело засмеялись, подгоняя пленника увесистыми кулаками в сторону большого кирпичного дома.
  
  Предполагаемый обмен его, сержанта внутренних войск, на два автомата и только что полученные две пачки сигарет за рожок патронов, неописуемым образом соединились в воспаленном сознании оглушенного случившимся пленника, лишили его воли и внимания. Он почувствовал, что не способен вообще к каким-либо противодействиям. Такое состояние не сопротивления, было совершенно не свойственно непоседливому, с ядовитым характером парню. Сержанта, как раз и прозвали "Прыщем" за то, что он не давал покоя командирам и окружающим сослуживцам.
  
  В части Голокожев слыл не очень-то дисциплинированным, напыщенно отчаянным бойцом и такое легкомысленное поведение на войне, очевидно, подвело его под роковую черту, закончилось страшным пленением боевиками из банды "ССК". Всем, в том числе и Голокожеву, было известно, что эта группировка террористов, много лет хозяйничает в райцентре и ближайших деревнях вверх по ущелью, в горной части Республики.
  
  В голове пленника вновь всплыли слова психолога о том, что замаскированный под местное население бандит, утром меняет водку на патроны, гранаты или оружие, а с обеда этими боеприпасами обстреливает блокпосты и автоколонны "федералов", часто громит торговые точки с целью грабежа и запугивания законопослушного населения.
  
  Подвал, в который втолкнули пленника, оказался не совсем темным. У самого потолка светилось небольшое зарешеченное окно.
  Бетонная коробка, в первое мгновение, показалась Голокожеву звериной клеткой. В нос пахнул спёртый запах мочи и пота.
  - Руки ему развяжи. - Сказал властным голосом один из бандитов. - Никуда из подвала не денется. Если заорёт, пристрели и брось в колодец. Его крысы за два часа сожрут. - Ему что-то ответил на местном языке второй террорист.
  Металлическая дверь грохнула за спиной пленника.
  Услышав о колодце и крысах, боец некоторое время присматривался, не осмеливался шагнуть дальше, опасаясь провалиться ещё ниже в подземелье, только глянул оценивающе на решётку в окне.
  "Через окно уйду", - подумал сержант.
  Прыщ почему-то не сомневался в том, что долго здесь не задержится. Невероятно простым казался ему захват. Всё произошло как-то театрально и шуточно без боя, без погони, перестрелок и такая неожиданная спонтанность не позволила пленнику, как следует испугаться своего теперешнего положения и поэтому Голокожев решил, что так же легко сможет освободиться из плена.
  
  На корявом полу квадратного бетонного помещения валялся старый шишковатый матрац, и больше ничего не было видно. Наличие спальной принадлежности красноречиво свидетельствовало, что сержант был не первым узником полуподземной камеры, хотя других каких-либо следов пребывания здесь предыдущего пленника, не наблюдалось.
  Догадка о предназначении подвала, заставила Прыща вспоминать об исчезновениях сослуживцев и других жителей округи. Таких набиралось не мало, хотя все они в отличие от него попадали в плен во время боевых операций или зачисток населенных пунктов. Случалось и такое, когда выйдя или выехав из поселка по каким-то делам, исчезали бесследно. О таких несчастных, необъяснимо сгинувших, почти навсегда говорили, - "попал в рабство или в заложники с целью выкупа".
  
  Зажигалку бандиты у сержанта не нашли. Прыщ всегда прятал её за голенище армейского ботинка. Одну пачку сигарет бородачи бесцеремонно конфисковали, ещё одну, почему-то оставили пленнику?
  Усевшись на влажный матрац, Голокожев закурил, выбивая трясущимися от страха и напряжения руками, огонь из пластмассовой зажигалки. Только теперь волнение и страх угрожающими волнами накатились на занывшее от тумаков тело бойца. Несмотря на изменения в психике, пленение всё ещё казалось ему обычным розыгрышем, чьей-то шуткой, с целью надсмеяться над ним - бравым солдатом внутренних войск. Не оставляла мысль, что похитители хотят выставить его в неприглядном свете перед сослуживцами и командирами.
  Однако другая половина его потрясённого сознания, откуда-то из глубины всего существа, твердила ему о том, что он нелепо попался в лапы безжалостным бандитам. Что надо немедленно что-то предпринимать, чтобы выбраться из этой камеры.
  
  Оценив положение, солдат с содроганием подумал о том, что в нем почему-то не закипает обычная злоба? Наоборот, сознание находится в растерянности и в тоже время в понимании того, что в случившемся он виноват только он сам, так беспечно действующий по личному сценарию, который и довел до позорного, а может и смертельного положения.
  В памяти всплыло лицо армейского психолога, который вкрадчивым голосом внушал бойцам, что бандит как правило в обыденной обстановке ведет себя излишне доброжелательно. Прыщ, подчиняясь порыву, крутанул в голове все события в обратном направлении.
  Он вспомнил, как один из мужиков сказал что-то о чистом четверге и подумал в унынии, что мусульмане не празднуют Пасху. Он сам, хоть и из православной семьи, но не знает, для чего существует, этот "чистый четверг", перед главным религиозным праздником христиан Пасхой? Потом возникла мысль об автоматах, на которые собрались его менять похитители.
  - "Как это они посмеют сменять меня на оружие? - В сомнении мысленно воскликнул пленник. - Их немедленно вычислят наши и уничтожат как похитителей - террористов. Значит, уведут или увезут в другое место и уже оттуда потребуют выкуп? - Решил Голокожев. Страх плеснулся по всему телу. - Меня обязательно убьют. Так как я точно знаю, где нахожусь. Знаю дом, видел в лицо бандитов. Этот фактор самый главный для похитителей. Получив выкуп, бандиты обязательно меня уничтожат" - с ужасом представил исход плена сержант.
  
  Лихорадочную чехарду мыслей пленника, прервали звуки шагов и лязганье металла. В подвальном окне показались грязные сапоги, рука выдернула щеколду и отодвинула решетку в сторону. Оказывается, стекла в раме не было и Прыщ, только теперь заметил его стоящим под стеной. Глянув на него, пленник увидел в его глубине страшную рожу какого-то мистического существа, догадался, что это его личное отражение и отвернулся поспешно, но не издал, ни единого звука. Затаившись, наблюдал, как пришедший на бечевке спустил через окно вовнутрь помещения пластиковый пакет, наполненный чем-то тяжелым. Затем привязал бечеву, придвинул решетку на место и что-то весело насвистывая, удалился в сторону дома.
  То обстоятельство, что решетка в окне оказалась не вмурованной в стену и открывалась как форточка, обрадовало заложника.
  Прыщ торопливо, стараясь по-прежнему не шуметь, свернул в рулон матрац и подкатил его под окно, но прежде чем выбраться на волю, заглянул в пакет. Содержимое полиэтиленового мешка в мгновение ока нарушило его эквибриоцепцию, отчего теряя равновесие, сержант шлепнулся задом на холодный пол. В пакете лежала аккуратно подготовленная к взрыву бомба. Оставалось только нажать кнопку пуска часового механизма и выставить время на приделанных к взрывателю китайских электрических часиках, каких немало продается на рынке по десять рублей за штуку.
  
  Далее с пленником произошло нечто необъяснимое.
  Сержант действовал до автоматизма чётко. Осуществлял план побега немедленно, но одновременно безумно. Это безумие, возникшее неизвестно по какой причине, заставило его взять с собой смертельно опасную бомбу.
  Он не думал о том, что бомба могла в любой момент взорваться или выдать его уже на воле, если вдруг тот, кто её принес, узнает свой красочный пакет.
  Сержант аккуратно вытолкнул, начиненную взрывчаткой целлофановую ёмкость обратно на улицу и легко подтянувшись на руках, без особых усилий выбрался во двор усадьбы.
  Мельком осмотревшись, Голокожев без труда перемахнул через каменную стену ограждения и оказался в узеньком пустынном переулке, по которому спустя минуту вышел на ту же улицу, где располагался знакомый ему магазинчик.
  В ушах беглеца от напряжения и страха звенело, он практически не чувствовал ног. Вообще все тело сержанта превратилось в ватный не послушный сгусток, в котором как молот, колотилось сердце.
  
  Голокожев пошел по улице в нужном направлении, ни от кого не таясь. По всей видимости напряжение притупило осознание опасности. Сержант не подумал о том, что бандиты, если вдруг узнают его, то попытаются захватить еще раз или просто застрелят с расстояния.
  Храбрости Прыщу придавал тот факт, что впереди, совсем недалеко, он видел ворота местного отделения милиции, от которого рукой подать до расположения батальона внутренних войск.
  
  С большим и тяжелым пакетом в руках, с заправленной под брюки гимнастеркой, сержант больше походил на бомжа несущего в магазин пустые бутылки. Его трудно было принять за бойца войскового подразделения.
  Голокожев почти поравнялся с магазинчиком, когда из той самой улицы, по которой его уводили в плен, вывернула легковушка и остановилась у торговой точки. Из машины вылез офицер милиции. Тело сержанта обдало как кипятком, он мгновенно узнал в нём одного из бандитов. Что это был один из тех двух мужчин пленивших его полчаса назад, не было никакого сомнения, только сейчас он был в милицейской форме. У сержанта мелькнула мысль, что таким образом бандит маскируется. И хотя сейчас он ни за что не смог бы описать своих похитителей, но твердо, как знак, запомнил одну примету. В черной бороде бандита блеснул седой клок волос. Он вспомнил именно эту прядь, хорошо различимую в полутьме подвала.
  
  В ушах Голокожева как предупреждение прозвучал голос психолога.
  - "Помните, террорист старается принять личину обыденно знакомую и доброжелательную для окружающих. Надевает на себя такую маску, которая призвана скрыть его преступные намерения". -
  Вспомнив эти слова, сержант утвердился в мысли, что перед ним именно один из похитителей и остановился, соображая, куда бы спрятаться от бандита.
  Не закрывая на ключ дверь автомобиля, милиционер вошел в лавку, при этом даже не посмотрел в сторону шагавшего ему навстречу бывшего пленника. Но даже если бы он взглянул на него, всё равно не признал бы в Голокожеве пленённого бойца. Террорист, по мнению Прыща, был твёрдо уверен, что пленник по-прежнему сидит в глухом подвале.
  
  Тот факт, что пленивший его бандит оказался сотрудником милиции, нисколько не удивил сержанта, а наоборот привел в ярость. О таких террористах, замаскированных под госслужащих, было известно всему населению не только республики, но и всей страны. Прыщ далее продолжал действовать как заведённый. Опустив пакет с взрывчаткой на тротуар, он без труда запустил часы, умело прилаженные к взрывному устройству, будто бы раньше делал это много раз и зафиксировал в сознании, что взрыв произойдет через три минуты.
  Бандит ушел в магазин, не закрыв автомобиля, значит, вернется быстро, но этого времени должно было хватить на задуманное.
  Поравнявшись с легковушкой, сержант через опущенное стекло задней дверки, поставил пакет с бомбой на пол салона за водительское сидение. Входная дверь магазина была открыта. Через неё он увидел милиционера о чем-то оживленно разговаривающего с продавцом. Сержант, не мешкая, подгоняемый страхом, быстро перешел на противоположную сторону улицы, завернул за угол дома и остановился, чтобы понаблюдать, как рванет этот мерзкий мент, совсем недавно планировавший устроить ему, пленнику, чистый четверг, но волею необъяснимых сил оказавшейся в собственной ловушке.
  
  Террорист вышел из магазина через минуту, до взрыва в запасе оставалась еще две. Блеснув звездами на погонах, офицер сел за руль, завел движок и ничего не подозревая, тронулся от торговой точки в сторону милицейского управления. Автомобиль проехал по улице с полсотни метров и свернул в раскрытые ворота РУВД. В это самое время во дворе райотдела десяток сотрудников управления, выстроившись в шеренгу, выслушивали инструктаж дежурного офицера. Легковушка успела продвинуться по двору несколько метров и, была разорвана взрывом в клочья.
  Весь строй милиционеров рухнул на землю, словно скошенная косой трава. Стекла и двери здания вырвало взрывной волной, которая снесла так же часть крыши управления.
  Сержант Голокожев оглушенный взрывом и содеянным медленно опустился на корточки. Он сидел в жутком оцепенении до тех пор, пока рядом с ним не тормознул армейский УАЗ, и командир взвода крикнул ему:
  - Голокожев, марш в машину! Цел! - Лейтенант орал во всю мощь легких, а до сержанта долетал странный комариный писк. В ушах стоял чудовищный гул, перепонки, казалось, лопнули и из ушей сочиться кровь.
  - Цел! - Кричал комвзвода. - Где тебя нелёгкая носит? Целый час за сигаретами мотаешься! - Лейтенант задернул Прыща в машину и сунул ему в руки его личный автомат, который несколько минут назад планировали заполучить бандиты в обмен на его освобождение. Уазик резко развернулся и помчался в сторону окраины райцентра. Голокожев сообразил, что объявлен план "перехват" и его взвод мчится на выезд из села, чтобы перекрыть, если успеет, отходы для подразумеваемых террористов.
  - Ты что, чёрт тебя подери, в этом магазине так долго торчал? - Не унимался командир взвода. - Хорошо, что мимо милиции не пошел, а то бы разнесло взрывом на запчасти! А мне в тюрягу за тебя идти и службе конец! -
  Лейтенант ударил Прыща кулаком по голове, но тот не почувствовал боли.
  - Продавца не было, - солгал Голокожев.
  Он уже успел сообразить, что про плен нельзя что-либо рассказывать, опасаясь того, что командиры могут связать его побег и прогремевший взрыв воедино.
  Тем более нельзя даже заикаться о страшной бомбе, которую он вынес из подвала и подбросил в автомобиль милицейского офицера, показавшегося ему одним из бандитов бравших его в плен. Теперь по всему выходило, что этот бородач ни террорист, а пострадавший, погибший при исполнении, а он, сержант Голокожев самый натуральный бандит, от рук которого погибли люди.
  
  - Товар продавец получала, только потом меня обслужила. - Неизвестно зачем уточнил боец. - Две пачки сигарет дала. - Пожаловался невольный убийца. Лейтенант в пылу тревоги развернувшихся событий, не стал разбираться, почему за тридцать патронов, дали только две пачки сигарет, причем одну из них сержант, якобы, потерял в связи с развернувшимися событиями?
  - Выпали из рук сигареты, когда прогремел взрыв. - Придумал причину отсутствия второй пачки Прыщ.
  
  Оцепление и зачистка райцентра не могло принести какого-нибудь результата. Тот, кто принес бомбу в подвал, не думал покидать село, он жил в нем и возможно сейчас со всеми вместе сидел в засаде, или прочесывал окрестный лес?
  В результате террористического акта погибло одиннадцать сотрудников районного отдела милиции, еще несколько человек были ранены.
  Следователи не обнаружили на усадьбе погибшего в машине офицера, ни одной улики, указывающей на то, что он является террористом - смертником. Как правило, в таком возрасте и при такой должности, бандиты не становятся смертниками по одной простой причине, они сами готовят самоубийц, программируя их на смертельный акт с помощью внушения и наркотиков. Следствием был сделан вывод, что террористы сумели каким-то хитрым способом заминировать автомобиль офицера райотдела, и привели взрывное устройство в действие, когда он въехал на нем на территорию управления.
  
  Прыщ с момента взрыва, мучительно пытался вспомнить лицо второго участвовавшего в его захвате бандита, но кроме черной бороды с ярким седым пятном и горящих глаз, у него больше, ничего не всплывало в памяти. Погибший владелец машины, точно был хозяином дома, в подвале которого сидел сержант. Чтобы в этом убедиться, Голокожев несколько раз прятался в засаду напротив злополучного жилья. Из укрытия подолгу наблюдал за воротами усадьбы, на территории которой похитители запирали его в подвале. Боец надеялся во входивших и выходивших из ворот рокового дома мужчинах, узнать сообщника погибшего от взрыва во дворе милицейского управления. Однако никто похожий на подозреваемого, ни одного раза не мелькнул в поле зрения сержанта.
  Возможно, он тоже был милиционером и погиб от взрыва вместе со своим сообщником, или Прыщ не может опознать его в форме?
  Однако вопреки такому предположению Голокожев понимал, что того взорванного в машине бородача, узнал с первого взгляда, хотя он был при погонах.
  Иногда Сержанта посещало сомнение, что погибший офицер был одним из бандитов, которые запихнули его в каменную клетку с целью получить выкуп? Но больше всего его мучил страх, когда он думал о другом сообщнике, оставшемся в живых и их сообщнике, который принес взрывное устройство в подвал.
  Сержант понимал, что если это так на самом деле, то тот второй террорист не сомневается, что подложенная бомба дело рук пленника и рано или поздно выследит его и уничтожит как опасного свидетеля.
  
  Стремясь каким-то путем обезопасить себя, сержант прекратил любые походы в село, не покидал расположения батальона и подал рапорт об увольнении. Это его не спасло. Через пятьдесят дней, в Святую Троицу, во время прочёсывания лесного массива, Голокожев П. - сержант контрактной службы был убит. Причем убийца стрелял сзади с близкого расстояния.
  Умирая, Прыщ вспомнил слова бандита о чистом четверге и понял, что его "зачистили" как и обещали, теперь уже навсегда удалив с этого Света.
  
   М. Быков.
  
  
   ПОЗНАВШИЕ КРОВЬ
  
  За день до православного крещения я пришел в гости к Вяткину Алексею Степановичу. Мы расположились в его уютной мастерской. Пили чай, добавляя в него отвар термопсиса. Хозяин заверил меня, что этот напиток наилучшее средство от кашля и высокого кровяного давления. Ведя неторопливые разговоры, ожидали возвращения с охоты Сергея - племянника Вяткина.
  В какой-то момент беседа сама собой переместилась в область религиозных мировоззрений. Очевидно, прошедшее Рождество и надвигающийся праздник Крещения Господня не давали покоя нашим материалистическим умам?
  Я ненавязчиво попытался выяснить у хозяина мастерской об его отношении к Православной церкви. Спросил у Алексея Степановича, верит ли он Библии, в которой говориться, что две тысячи лет назад на иудейской земле проповедовал Иисус Христос, ставший со временем Богом не только для православных Христиан?
   - Как вы думаете, жил или нет такой человек на самом деле? - Уточнил я. - Если жил, зачем ему понадобилось проповедовать и вообще вести себя таким образом, чтобы заставить людей поверить, что он, якобы, сын Божий?
  Или в этом заслуга пропаганды церкви стремящейся в своё время укрепить новую веру?
  Я полагаю, борьба Христиан с иудаизмом и другими верованиями была не шуточной, просто смертельной, если судить по факту казни самого Христа.
  
   - Верю в существование такого человека. - Ответил серьезным тоном Алексей Степанович, не назвав Иисуса Христа богом, и задумался. Он некоторое время молчал, собираясь с мыслями или что-то припоминая. Наконец заговорил:
   - Жил Христос и без сомнения проповедовал среди иудейского населения и учеников себе набрал из числа простых смертных, которых легче было обернуть в его новую веру. Знающие люди утверждают и не без основания, что за началом каждой религии стоит сильная личность с идеями призванными объединить разобщенные народы под знаменем идей более прогрессивной веры. -
  Вяткин подошел к шкафчику и потрогал Библию в потёртой обложке.
  - Вся история становления иудаизма и позже Христианской религии, к которой как раз призывали библейские пророки, а позднее и последователи Иисуса, пронизана кровавыми распрями. Это есть борьба за сохранение власти отцов церкви и выживание народов, которых церковь брала под своё крыло. - Твёрдым голосом сказал Алексей Степанович.
  - Точно так же через пятьсот лет поступил исламский предводитель Магомед. По стопам Христа пошел изобретатель альтернативного Христианству богословия. Понимал, что под его флаг встанут многие арабские племена, чтобы противостоять набравшим к тому времени силу последователям Иисуса.
  Идея собственного Бога была не нова и раньше, и во времена зарождения Христианства, и много позже. Те же евреи, задолго до появления Иисуса, придумали себе собственного Бога - Иегову. -
  
  Вяткин опять помолчал задумчиво и продолжил религиозную тему, неожиданно соединив её с воспоминаниями о войне:
  - В начале Отечественной войны в нашем батальоне появился мобилизованный красноармеец - еврей из Киева. Вместе воевали весь сорок первый год.
  Этот отважный боец всё время грозился с фашистскими главарями разделаться. Отомстить гадам за уничтожение своих соплеменников, якобы, специально казнивших Иисуса, теперешнего Бога всех европейцев.
  Подумать только, - развел руки Вяткин, - еврей Иисус, действительно сумел подмять под себя совсем иные, чуждые своей нации народы.
  Магомеду такое и не снилось. Идеология исламского пророка была направлена только в сторону арабских умов. Магомед переплёл в своём учении местные обычаи с идеей собственного Бога и, опять сработало, как во времена Моисея. -
  Вяткин покачал сокрушенно головой, вновь переходя к воспоминаниям о войне.
   - Недолго провоевал потенциальный мститель фашистам. - Уточнил мой собеседник.
  - Его снарядом разорвало на кусочки. Схоронили только уцелевшую ногу да ушанку со звёздочкой. - Степаныч горько хмыкнул, очевидно, вспомнил трагическую гибель боевого товарища.
   - Так вот, этот киевский еврей слыл среди бойцов большим грамотеем по части всевозможных верований и в существовании Христа не сомневался. Однако имел твердое убеждение, что Иисус не был Сыном Божьим, а только умным ловким человеком стремящимся таким нетрадиционным путём к власти.
  Христос, по его мнению, был специальным агентом какой-то древней секты, в которой его специально обучили пророчествовать с одной единственной целью - посеять вражду между иудейскими племенами, а не объединить их.
  Божий обвинитель утверждал, что таких специальных агентов было много и первым к иудеям, был заслан Иоанн креститель. Иоанн, по его мнению, как раз и помог перейти на легальное положение Иисусу. Получилось. И как доказывает история, уверял всех нас фронтовых товарищей боец, всё остальное задуманное и связанное с новой религией Христу удалось осуществить с помощью своих учеников.
  Возможно, павший безвременно на полях сражения с фашизмом еврей был прав? - Вяткин махнул неопределённо рукой и сказал.
  - Однако мой знакомый богослов постоянно напоминал и о другом факте, он говорил, что Бог к подобной деятельности знаменитого Иисуса Христа не имеет никакого отношения. Он открыто подразумевал при этом своего, еврейского Бога Иегову, - уточнил Алексей Степанович и продолжил.
  - Что касается моей личной веры в Бога и Его земного Сына Иисуса, могу объяснить легко на примерах не утихающей вражды между людьми. -
  Степанович задумался на секунду, покачивая головой:
   - Война скажу тебе определённо, совсем не Божий промысел. Особенно та страшная, какую мы на своих плечах вынесли. Уничтожил фашист нашего народа несметное количество, но и мы в долгу не остались перед врагом и перед Богом. -
  Он посмотрел на меня изучающим взглядом.
   - Или может быть перед кем-то другим? - Спросил он лукаво и вновь хмыкнул многозначительно.
   - Перед тем, кто всегда сильней Господа оказывается? На основании этого примера заявляю - веря в существование Христа, сомневаюсь в Его силе. Проповедуя гуманистические ценности, Он и Его Отец, на которого Иисус всегда ссылался в своих рассуждениях, ни одного раза не воспрепятствовали кровопролитию и вообще злу, которого как я понимаю гораздо больше чем добра.
  Выходит зло привносят или сами божества, или сила гораздо более могущественная, чем та, которой обладает наш Создатель и провозгласивший себя Его сыном - Христос. Ведь не зря же он говорил народу, что пришел не с миром, а с мечом? - Вяткин посмотрел на меня задумчивым долгим взглядом и заключил.
  - Хотя, что такое зло в полной мере невозможно понять. В конечном счете, это такая штуковина, которая другой своей стороной всегда оборачивается добром для его носителя. Выходит они (зло и добро) одновременно и то, и другое?
  Тогда не в чем обвинять Господа и ругать его вечного оппонента - Сатану.
  
   Разговор прервал вошедший в мастерскую Сергей, вернувшийся с охоты.
  Я знал, что он рано утром уходил на остров добыть к празднику косулю.
  Зима была малоснежной и этот зверь, ещё не успел истощать.
   По расстроенному виду парня не трудно было догадаться, что на этот раз охота была неудачной.
  
  Вошедший пожаловался на мороз и возбуждённо начал рассказывать о странном происшествии во время охоты очевидцем, которого он оказался.
  Из его рассказа стало понятно, что случай помешал ему перейти с острова через лёд протоки и подняться в Варварин лог, где парень всё же рассчитывал найти зверя.
  
   - Переправившись по льду на остров, я пересек его по диагонали. - Рассказывал возбужденно племянник Вяткина. - Все поляны проверил. След козлы натоптали повсюду, а зверя нигде не встретил. Может шумно двигался? - Предположил Сергей. - А может что-то вспугнуло животных до меня? Поразмышляв над создавшейся ситуацией, я решил подняться в горы. Приняв такой план, немедля повернул к протоке и уже не таясь, пошел по направлению к устью Варвариного лога.
  Подхожу к берегу, на лед спуститься собрался и вижу сквозь ветви ивняка, как с противоположной стороны реки точно на меня добыча выскочила.
  Вижу козлище матёрый, но определённо перепуганный до полусмерти, прыгает прямо на лёд. -
  Охотник развел руками, искренне удивляясь такому поведению зверя.
  - Два дня назад ветром с реки весь снег смело, в каток превратилась протока.
  Прыгнул козел с разбега метра на три-четыре, поскользнулся, ударился об ледяную гладь, выкатился на её середину и забился всем телом пытаясь подняться на ноги.
  Через секунду, вслед за зверем на берег вылетел крупный пёс, явно гнавший добычу. Собака, увидев беспомощную косулю и блеснувшую гладь льда, резко затормозила и села на хвост. Не подаёт голоса псина, внимательно наблюдает за несчастным парнокопытным. Я притаился, чтобы не выдать себя чуткой охотничьей собаке. Ветер тянул в мою сторону и кобель не мог меня учуять по воздуху.
  Решил подождать дальнейших действий животных. Хотя признаюсь, всё же вскинул карабин, подготовился в любую секунду выстрелить в трепыхающегося на льду козла или отпугнуть оружием собаку.
  
  Спустя несколько минут по собачьему следу на берег вышел человек. Это был молодой мужик, хорошо экипированный, что выдавало в нем городского жителя.
  В окрестных деревнях я знаю всех, - заявил рассказчик. - Это был чужой человек. И охотничьих собак знаю, - усмехнулся племянник. - Пес явно принадлежит к особой породе, мне не известной. Крупный экземпляр. Темной масти с подпалинами по брюху и лапам. Мощная собака. Я таких псов никогда не видел. -
  Рассказчик вытащил помятую пачку сигарет и нервно закурил. Затянувшись пару раз, он продолжил рассказ.
   - Слышу, мужик что-то тихо сказал собаке, оставил свое оружие рядом с ней и спустился на лёд. Пёс в это время перевел взгляд с косули в мою сторону и стал неотрывно смотреть на меня. Видно почувствовал мой запах или заметил движение, когда я снимал с плеча карабин? Возможно, под моими ногами хрустнул снег? - Предположил Серёга.
   - Охотник, твердо ступая по льду, подошел к бьющемуся козлу и невероятно ловким приемом обездвижил животное. Придавил его коленом, загибая при этом заднюю ногу. Так обычно делают мастера механической стрижки овец, когда фиксируют барана. Я ожидал, что он перережет косуле глотку, однако охотник вместо ножа вытащил из боковой сумки, тускло блеснувший металлический предмет - штырь длинной сантиметров двадцать. Первый раз встречаю охотника, пользующегося заточкой. - Признался рассказчик.
  После этих его слов, Алексей Степанович резко поднялся со своего сидения. В его облике мелькнула тень волнения и заинтересованности. Он подошел к племяннику вплотную и спросил:
   - Я уверен, что потом этот человек взял в руки топор и стал им орудовать?
  - Точно! - Воскликнул рассказчик, недоуменно глядя на своего дядю.
  - Я смотрю, он от пояса топорик отцепил, выверенным, резким и коротким движением нанес удар по голове затихшего зверя. С одного удара раскроил череп козла. - Удивленно констатировал племянник. - Мозг достал из половинок головы и вернулся к собаке.
  Не знаю, почему, жуть на меня накатилась. Уж больно непривычной была расправа странного охотника со сваей жертвой. Всё было похоже на ритуал мистический и жуткий.-
  Парень замолчал и вопросительно посмотрел на нас.
  - Что дальше? - Спросил Вяткин. - Съел охотник содержимое черепа? -
  Его вопрос привел рассказчика в ещё большее волнение, он даже отпрянул от Алексея Степановича.
   - Сожрал. - Подтвердил Сергей низким голосом. - И с собакой поделился. Как покончил с "деликатесом" тут же запил его из фляжки. Прямо из горлышка глотал. Я обратил внимание, что сосуд какой-то мягкий. На грелку медицинскую походит. - Племянник помял пальцами воображаемую ёмкость и предположил осторожно:
  - Может, у него в баллончике спиртное было?
  Алексей Степанович хмыкнул, похлопал парня по плечу и сказал:
   - Кровь у него козлиная в том сосуде была. Ты просто не обратил внимания на то, как он сцедил её из козла в эту ёмкость именно при помощи металлической иглы. Ты не понял ничего в его действиях только на том основании, что настоящие охотники так не поступают. Знание того как должен вести себя охотник, усыпило твоё внимание.
  Этот человек очень опасный. - Заявил Вяткин, повернулся ко мне и сказал:
   - Это возможно даже и не человек, а страшное существо? Так называемый вампир. -
  И обращаясь уже к племяннику, продолжил уверенно.
   - Тебе Серёга удалось наблюдать за тем, как вампир добывает себе свежую кровь. Эти твари существуют среди людей всегда, причём они невероятно чуткие. Их зрение слух и обоняние на много острее, чем у нормального человека. На этом основании люди уверены, что вампиры выходят на охоту только в ночное время. Я думаю это совсем не так, хотя вампиры точно не любят солнечного света и загорать на пляже никогда не будут. Питаются жуткие существа любой кровью, но самой лучшей для них является человеческая.
  На самом деле этому существу все ровно, в какое время добывать себе необходимое пропитание. Ему важно не выдать себя нормальным людям, так как если такое случиться, то они его обязательно попытаются убить с помощью какого-нибудь особого приема придуманного человечеством за прошедшие тысячелетия со дня появления подобных монстров. -
  Он помолчал, напряженно обдумывая случившееся, и продолжил развивать свою мысль, ничуть не обращая внимания на наше удивление по поводу выдвинутой им жуткой версии.
   - Возможно вампир, которого ты встретил не совсем законченный монстр, и пока ещё не убивает людей для того чтобы отсосать порцию крови? Но очевидно одно, он давно не подпитывался излюбленным напитком? По всей видимости, по какой-то причине лишился постоянного добровольного донора, что и заставило его охотиться на дикое животное, а может быть он просто решил размяться, пощекотать себе нервы увлекательной охотой?
  
  Не воспринимая всерьез гипотезу Вяткина об охотнике-вампире, я решил подыграть ему.
   - В таком случае, зачем вампиру ехать из города в наши края? - Спросил я.
  - Он мог бы без особого труда поймать на улицах населённого пункта собаку или кошку. В крайнем случае, свернуть голову курице или голубю каких полно обитает в городских кварталах?
   - Бездомную собаку поймать в городе не так-то легко. Она чует вампира за версту, - парировал Алексей Степанович. - У собак свои счеты с этими тварями. К тому же каждый вампир предпочитает кровь определенного вида животных. Наш подозреваемый содержит собаку, значит не питается кровью этих животных.
  Очевидно, он не смог купить живого домашнего козла, поэтому добыл себе дикого. К тому же охота вампиров, часто является отвлекающим маневром.
  Насчёт лояльности его к людям я сказал предположительно. Возможно, до косули он успел напасть на человека? Немало теряется людей по неизвестной причине. -
  Вяткин помолчал что-то обдумывая.
  
   - Надо немедленно ехать на протоку и забрать убитого зверя. - Обратился Алексей Степанович к племяннику. - Этот человек не вернётся за тушей косули. Ему не интересна плоть животного, хотя он иногда в пищу употребляет и её. Косулю надо забрать хотя бы для того, чтобы усыпить бдительность кровопийцы. Я уверен, что необычный охотник поджидает в укромном месте твоего возвращения к туше козла. - Обратился Алексей Степанович к племяннику.
  Я же в свою очередь, до сих пор не воспринимая сказанное всерьёз, осторожно напомнил Вяткину, что укушенная мифическим монстром жертва, по представлению многих людей, всегда заражается от его слюны. Заразившись, обычный человек неминуемо превращается в такого же монстра. Перерождается в сверхъестественное существо.
   - Полная ерунда с этим поверьем. - Заверил нас Вяткин. - Если бы это было на самом деле так, то на земле со времени Библейского Каина, который, как известно первым убил своего брата ради его крови, давно бы жили только одни вампиры. Где бы монстры добывали для себя, свежую не заражённую кровь? - Засмеялся Вяткин. - К тому же, как утверждает наш очевидец странного убийства, - он указал на племянника, - охотник за кровушкой притронулся только к мозгу косули и унес его с собой. Он же не впивался в горло жертвы своими зубами, а значит, не занёс в мясо заразу, о которой ты с таким вдохновением говоришь?
  
  Испытывая нескрываемый страх и сомнения, мы поехали на моём вездеходе к острову. Животное по-прежнему лежало на льду. Рядом с ним валялась опустошенная половинка черепа. Как и предполагал Вяткин, нигде не было видно ни одной капли крови. Мы привезли окоченевший труп косули домой и там, соблюдая ненужную, по мнению Степановича, осторожность, сняли с него шкуру.
  Самым жутким во всём этом было то, что тело козла оказалось совершенно обескровленным. На шее трупа был обнаружен прокол шкуры и артерии. Кровь отсутствовала даже в сердце зверя.
  Все эти факты взбудоражили нашу психику до такой степени, что мы вынуждены были поверить Вяткину и не гласно согласиться с ним, что охотник убивший таким способом дикое животное, вовсе и не охотник в прямом смысле этого определения.
  
  Окончив разделывать тушу косули, Алексей Степанович, ничуть не беспокоясь о нашем психическом состоянии, велел немедленно варить мяса. Более того, ожидая похлебку из дичины, он рассказал страшную историю, связанную с его давней встречей с людьми, которых он назвал вампирами.
  Вот что произошло с ним и его боевым товарищем во время войны.
  - Это событие случилось летом 44 года, сразу же после взятия Красной Армией самого западного города России - Пскова. - Начал свой рассказ Алексей Степанович. - Фронт, в состав которого входила наша механизированная часть, быстрыми темпами освобождал Псковскую область. Места там неприветливые, даже как следует нетронутые войной. Всем известно. Немец область оккупировал быстро, а наши войска через несколько лет, стремительно наступая, выбили из тех мест противника без особых трудностей. Враг сам бежал из лесов псковщины, ослабнув после изнурительной блокады Ленинграда.
  Короче, мрачными показались мне леса да болота Северной Европы. Кругом вода да растительность. Запустение и дикость необъяснимая. Деревушки малюсенькие, почерневшие. Народ не приветливый, сумрачный. Под немцем столько лет просидел и ничуть не изменился, как этого хотели фашисты.
  Говорят, спокон веков на тех пространствах загадочные вещи творятся? Люди неизвестной породы проживают, укрываясь от цивилизации в глухомани.
  
  Развивая наступление наши передовые части быстро оторвались от тылов. Ушли, вперед обходя бесчисленные озера да болота. Батарея, которую я обслуживал на своем ЗИСе, развернулась прямо на берегу перешейка соединяющего два огромных озера - Чудское да Псковское.
  В тот злополучный день мы с напарником по экипажу автоматчиком Василием Гаврюшиным привезли по бездорожью на батарею воз снарядов. В обратный путь машину загрузили пустыми гильзами, сложив их в ящики. По приказу комбата предстояло сделать ещё один рейс, уже на другую точку, куда должны были перебраться к ночи артиллеристы. -
  Вяткин взглянул на своего племянника строго и поучающим голосом продолжил:
   - На войне всё меняется в мгновение ока. Возвращаясь в расположение части, мы сумели одолеть только полпути и тут, по стечению обстоятельств или в силу злого рока в кузов грузовика угодила шальная мина. Мина могла быть только наша, красноармейская, потому что до отступающих фашистов отсюда километров пятнадцать. Причем враг держал оборону на той стороне озера.
  Оглушенные взрывом мы отбежали от грузовика и лежали за бугорком минут пятнадцать гадая, что бы было с нами если бы осколок вместо того чтобы сорвать фанерную крышу кабины, угодил в одного из нас?
  Васька моментально подсчитал, что двигайся машина чуть быстрее, мина попала бы точно в кабину.
  
  Порадовавшись своему спасению, мы бегом направились в расположение части, двигаясь по старому следу автомобиля. Необходимо было принести новую деталь, чтобы отремонтировать свой грузовик. Обратно к машине пришли через три часа и приступили к ремонту.
   Надо было спешить, чтобы закончить работу засветло.
  Работаем как стахановцы. Руки в кровь изодрали. Фронт вдалеке шумит. Наша батарея чуть ближе ухает залповым огнём, "сжигает" привезенные нами снаряды. Расстреляв их, батарея уйдёт на другую позицию, куда мы должны были уже доставить боеприпасы. Заканчивали ремонт, когда уже всё вокруг посерело от убывающего дня. Небо тучки подёрнули, и ветерок зашелестел в листве окружающих деревьев. Я говорю своему боевому товарищу, с которым два года в одной кабине через войну проехал, что отлучиться мне надо. Сбегать до кустов по нужде. Он кивает в ответ, а сам ремень вентилятора ставит на место.
   - Иди, - говорит. - Я сейчас ремень натяну, и заводить будем мотор.
  - Столько лет минуло, а я до сих пор не могу сказать, что тогда со мной произошло? Почему я оставил товарища? Ушел от машины на приличное расстояние и оружия с собой не взял? -
  Рассказчик привычно, словно гимнастерку расправил под штанами рубаху, очевидно припоминая давние действия.
   - Я когда под грузовик лазил, ремень с гимнастерки снял вместе с кобурой. Винтовка моя обычно за спинкой сидения лежала. Правда, автомат Василия у него под рукой стоял, у переднего колеса. Я видел его, когда пошел в ближайшие заросли.
  Ушел без оружия, и в этом была моя главная ошибка. Из-за моей беспечности погиб мой товарищ. -
  Вяткин замолчал ненадолго, вспоминая мрачные смертельные события давно минувшей войны. Было очевидно, что фронтовик до сего времени переживает случившееся.
   - Сделал я дело, - рассказывал дальше Алексей Степанович. - Поднялся. Штаны натягиваю. Слышу, что-то стукнуло у машины. Будто бы капот хлопнул, но как-то глухо, и человек задавленно вскрикнул.
  Я высунулся из кустов и обомлел. У моего ЗИСа два фашиста суетятся. Василия повалили на землю. Один придавил Ваську и вроде связывает парня, а другой к голове его склонился, руками манипулирует.
  То ли видимость уже плохая была, темнота быстро надвигалась или от волнения я долго не мог сфокусировать свой взгляд. Мне бы стрелять по врагу, да оружие в машине осталось.
  Одно понял я мгновенно, что нельзя выдать себя. Если шевельнусь, фашисты срежут меня автоматной очередью. Притаился. Напрягаю зрение да слух и сквозь шелест листвы различаю, сказал что-то один из нападавших, другому. Тут до меня дошло, что вовсе и не немцы это. Говор у них больше к польскому наречию подходит. В речи русские слова проскочили, со смесью белорусского языка. Дышать перестал, но всё-таки разглядел врагов. В немецких офицерских кителях оба. На головах пилотки. Один из них, который придавил Василия, был мужчиной. На вид - лет тридцати, высокого роста. Другой человек, что пониже ростом, оказался женщиной.
  Обмундирование видно с убитых немцев сняли? Невдомек им, что его пара на советскую форму менять, что нет уже оккупантов на этой территории.
  
  Не дыша, я продолжал внимательно наблюдать за пришельцами.
  Мужчина крупный. Его мощные руки не влезли в одежду, поэтому он оторвал рукава у кителя. Его мускулатура меня поразила. Возрастом, как я уже говорил, оба молодые - лет тридцати не старше.
  Крепко держит мужик Василия, а сам в мою сторону смотрит. По мне мурашки страха прокатились. Подумал я тогда, что известно напавшим на Ваську бандитам о моем присутствии.
  Может быть, они наблюдали за нами всё это время и как только я отошел, напали на оставшегося у машины сослуживца?
  Женщина оказалась тоже крепко сбитой, со спортивной фигурой. Её белое лицо светилось в начинающихся сумерках как простынь и от этого непривычного факта, жуть меня взяла за внутренности. Потом я покрылся от страха и сердце в пятки ушло.
  Никогда так не боялся раньше. - Признался нам рассказчик. - Меня посетил ужас равного которому я не испытывал даже в самом страшном и смертельном бою.
  
   - Лицо женщины на темном фоне грузовика выглядело точно так же, как у мертвых бойцов истекших кровью на поле боя. Я таких мертвецов повидал немало. Чистый призрак, а не человек. На войне в первое время от жуткого вида покойников страх подступал, не скрою, но чтобы так испугаться, причем живого человека, случилось впервые.
  Замерев в оцепенении, я наблюдал за действиями убийц.
  Мне показалось, что сейчас я вижу как смерть в облике этих двух людей и нелюдей одновременно, делает свое дело. Всё происходит страшно, но в тоже время буднично и безмолвно. Я даже трусливо усмехнулся в душе, сопоставив гибель сотен и тысяч однополчан и врагов за прошедшие три года войны с теперешней смертельной ситуацией. Грохот взрывов и свист пуль при их смерти во время боя, представился неким обрамлением, своеобразной музыкой, при которой умирать не так страшно в сравнении со смертью моего друга. Он придавленный к земле коварным убийцей прощается с жизнью в полной тишине, без криков и стонов в ужасающей мгле заканчивающегося дня и жизни. Жуть какая-то исходила от этих людей, напавших среди войны на солдата не с целью убить его как врага, а с каким-то иным умыслом.
  
  Сколько времени всё продолжалось, я не смог потом определить. Паралич страха сковал не только мое тело, но и течение времени. Казалось, минуты невероятно растянулись и все происходит очень медленно.
  Женщина опустилась на колени в районе головы Василия и что-то делала не очень понятное для меня. Руками работает, а сама нет-нет да в мою сторону пристально так и страшно зыркнет. От этого нечеловеческого взгляда я готов был сквозь землю провалиться. Её глаза, казалось, пронизывали меня насквозь. Внутренним чутьем понял я тогда, что она знает обо мне, а может даже видит меня? Предупреждает своими движениями, чтобы я не смел шелохнуться.
  
  Васька какое-то время двигался едва заметно под придавившим его здоровенным мужиком. Ногами сучил. Тот пресекал каждое его движение и наконец, боец затих, обмяк окончательно.
  Как только женщина поднялась на ноги, мужчина вынул из ножен широкий, больше похожий на секиру кинжал и рубанул им моего друга по голове. Я вздрогнул всем телом, когда услышал, как лопнул под сталью Васькин череп. Женщина тут же нагнулась, складывая что-то в небольшой берестяной туесок, потом взглянула страшно напоследок в мою сторону и они ушли. Исчезли. Растворились в окончательно потемневшем лесу. Ни одна ветка не треснула под их сильными ногами, не шевельнулась. Казалось, даже ветер затих на какое-то время. -
  Вяткин мрачно усмехнулся и сообщил нам, что до сих пор испытывает некий трепет перед тем страхом. Он признался, что боялся вроде бы не за свою или Васькину жизнь, а за что-то совершенно необъяснимое для своего парализованного жутью сознания.
  
  Вяткин сжал кулак и ударил им резко в ладонь и продолжил.
   - Очередной залп батареи вывел меня из оцепенения.
  Я ползком переместился на небольшую полянку, встал в её центре и стал ждать бандитов. Я понимал, что если эти двое решили меня убить так же как Ваську, то сделают это, не откладывая, причём каким-то невероятным и ужасным способом. В моем кармане кроме мелкого рожкового ключа ничего не было. Переползая на новое место, я взял в руки увесистую палку и решил в случае нападения неизвестных отбиваться от них до победы. Прислушиваясь, стоял ещё минут десять.
  Убийцы не обнаруживали себя ни звуком, ни движением. Я тогда где ползком, где короткой перебежкой приблизился к машине.
  Смотрю, автомат Василия стоит на том же месте, прислоненный к колесу. Я к нему метнулся. Схватил оружие, затвор передернул, только тогда надежда во мне затеплилась, что возможно жив останусь. Кабина грузовика по-прежнему открыта, на сидение лежит мой наган, и винтовка торчит из-за спинки. Я пояс с наганом нацепил. Обежал грузовик, к Василию наклоняюсь и от жуткой картины едва не падаю от страха. -
  Степанович возбужденно хлопнул руками по бедрам.
   - Эти звери раскололи парню череп пополам и весь мозг из него выскоблили. Лежит пустая половинка Васькиной головы, как чашка какая-то, добела вычищенная. Я содрогнулся от такого страшного половинчатого вида человеческого лица. Жуть от содеянного преступниками, дыхание мне перехватило.
  Через несколько мгновений меня второй волной накрыл ужас необъяснимой в то время действительности. На трупе Василия не было ни одной капли крови и лицо его побелело, как бумага. Сейчас с ополовиненным лбом, оно выглядело таким же, как у страшной женщины, что его убивала несколько минут назад.
  Я когда уходил от машины, то заметил у Васьки ссадину на руке. Теперь ладонь убитого казалась чистой, и невозможно было определить, в каком месте кровоточило?
  
   Трясёт меня всего от страха, хоть я и не робкого десятка человек. Накатывается на меня ужас, ствол автомата туда-сюда направляю, но рассудок не теряю. Знаю, что машину надо завести как можно быстрее и убираться с этого места. -
  Степанович глянул на нас притихших, покачал головой и продолжал, повысив голос.
   - Не поверите? Бога вспомнил. Обращаюсь к Нему автоматически, защиты прошу, а у самого мысль сознание точит. Подумал. - "Тысячами убивают на войне. Каждый день мои боевые товарищи гибнут и вроде так и надо. Вроде бы так предопределено судьбой. А эта Васькина смерть и то, с какой целью его убили, наполнила меня страхом. Чувствую, защита мне требуется только не с помощью оружия, а другая, необъяснимая для моего безбожного сознания. Хочу представить себе Бога, но не знаю как он выглядит, перед глазами образ со старой отцовской иконы всплывает и слова из молитвы "Отче Наш". Эту молитву я ещё в детстве выучил. Молитву шепчу, а крест на себя не накладываю". - Вяткин сделал характерное движение рукой, будто бы хотел перекреститься.
   - Забыл от страха и жуткого волнения, что крестить себя надо, если к Господу обращаешься. -
  
  Вяткин замер на секунду, потом резко покрутил рукой по кругу и сказал.
   - Крутанул я рукоятку, мой ЗИС со второго оборота завелся, будто бы поняла машина, что нет времени на раскачку, убираться надо с этого леса наполненного могилами павших бойцов, среди которых бродят страшные убийцы моего товарища. А может молитва моя подействовала? Может, услышал ее Всевышний, когда я неистово обратился за защитой? Оказал помощь? -
  Рассказчик помолчал, давая нам возможность осмыслить момент, который возможно спас его в тот роковой для фронтового товарища Василия Гаврюшина день.
   - Мне едва хватило силы Василия в кузов затащить и привязать к продырявленному от взрыва днищу. Погнал я машину. Свет не включаю, вроде как бы маскируюсь в боевой обстановке от атаки с воздуха, а у самого зуб на зуб не попадает.
  Проехал километров пять, немного отлегло. Понимаю умом, что убийцы меня уже не догонят. Остановил грузовик, но автомат в руки взял, наизготовку держу. Смотрю, полная луна на небосклон вылезла. В её свете всё окружающее как мертвое выглядит, еще больший страх нагоняет.
  Теперь у меня по другому поводу поджилки затряслись, добавили к моему состоянию отчаяния. Как думаю, в особом отделе части докладывать о причине смерти Василия буду? Как объясню, почему я живой, а напарник мой Васька убит? К тому же голова его пополам расколота и мозга в ней нет. Понимаю, что на людоедов Васькину смерть не спишешь. Не поверят мне боевые товарищи, что мой мозг оказался менее вкусным для страшных лесных людей. Не скажешь начальству, что только это меня спасло. - Мрачно пошутил рассказчик. - Поразмыслил над положением и додумался! - Ударил себя по коленям Вяткин. - Приладил половинку черепа к Васкиной голове с помощью бинтов. Палец себе порезал, чтобы новые бинты кровью пропитать и лицо товарища подкрасил для убедительности. Попросил прощение у мертвеца, выкурил самокрутку и поехал дальше. -
  
   2
  
  Воспоминания заставили Вяткина закурить и сейчас. Глубоко затянувшись несколько раз, он продолжил свой страшный рассказ:
   - Пока ехал в расположение части в голове приемлемую для всех версию гибели напарника репетировал, прокручивал много раз, чтобы не сбиться при допросе. Прибыл на место и, не откладывая, доложил командиру подразделения, что во время ремонта грузовика два фашиста, очевидно попавшие в окружение, на нашу машину из леса вышли. Стрелять, мол, перепуганные немцы начали по нам. В Василия угодила шальная пуля. В голову говорю, попали моему второму номеру. Добавляю к версии подробности. Говорю, что когда перевязывал я Ваську, он ещё живой был. Но довести раненого благополучно не получилось. Умер товарищ по дороге.
  Короче выкручивался, как мог. Страху натерпелся в тот день, на оставшуюся войну хватило.
  
  Поверили мне. На Фронте и не такое случалось. Офицер с особого отдела не проявил интереса, выслушав меня, распорядился послать группу бойцов по маршруту, чтобы отловить придуманных мною фашистов.
  Только загвоздка одна случилась, вернула страх в мою душу. Полковой хирург велел моего убитого напарника на вскрытие перенести. Заподозрил что-то неладное лекарь. Видно не стандартным ему показались следы крови на трупе да неестественно белый цвет лица погибшего? Умный был военврач, толковый хирург, хотя позже всё же совершил профессиональную ошибку и умер в самом конце войны от какой-то инфекционной болезни. Немца пожилого лечил и от него подхватил заразу. Так говорили. Хотя кто точно знает, что там произошло с человеком, который всю жизнь с кровью провозился?
  Хирург утверждал, что нескольких бойцов загубленных вампирами вскрывал. -
  Вяткин хмуро усмехнулся, очевидно, припоминая подробности встречи с фронтовым врачом.
  
   - Санитары Ваську на стол положили, а я в сторону отошел. Решаю, как поступить? Или в бега с фронта податься, или на случай уповать?
  Что хирург с убитым Василием делал, я не знаю.
  На другой день вызвал меня врач на беседу. Думаю всё! Пропал шофер. Открылась моя тайна. Когда остались с хирургом наедине, он мне о результатах вскрытия рассказал. Нет, говорит в погибшем ни единой капли крови. Смотрит на меня с усмешкой и заявляет, что через пулевое ранение в голову не могла она вся выбежать.
  Я глянул на Василия, а бинты на его голове совсем иначе лежат. Профессионально бинты наложены на рану. Понял я, что хирург осмотрел место ранения и ему известна моя ложь, но он её почему-то скрыл ото всех, как и я.
  Врач проследил за моим взглядом, кивнул, соглашаясь с моей догадкой и, говорит:
   - Если расскажешь честно как погиб твой боец, то я не стану докладывать начальству о характере ранения. Василия тебе отдам, сам похоронишь его, чтобы никто не докопался до правды. -
  
  Обрадовался я такому исходу дела и доложил во всех подробностях врачу об убийстве Василия. Всё изложил в точности, как сейчас вам рассказываю.
  Хирург выслушал внимательно, долго молчал, обдумывая случившееся, и сказал:
  - Я тебе верю. - Он подошел к Ваське и сдвинул полог до плеч трупа. - Страшная смерть выпала твоему товарищу. Одно дело быть убитым в бою, совсем другое, когда из тебя выпустят кровь. Посмотри. Видишь это отверстие в области шеи? Как раз через него вампиры выцедили из бойца кровь. Всю до капельки. Когда он уже умер, тот здоровенный мужик, о котором ты рассказываешь, производил специальный массаж сердца, заставляя его искусственно откачивать остатки крови. -
  От страшных слов военврача у меня похолодели все внутренности, будто бы не из Васьки, а из меня выкачали всё содержимое моего тела. А врач продолжает меня добивать воображаемыми подробностями.
   - Если бы ты не пошел в кусты, - говорит он, - они бы опустошили и тебя. Если бы взял с собой оружие и попытался выстрелить в этих сущностей, то и в этом случае остался бы без крови. Их убить не так-то легко.
   Вампиры по всей видимости следили за вами еще с того времени, когда вы подходили к машине чтобы заняться ремонтом. Выбрали момент и напали на твоего товарища, как только ты ушел без оружия в лес. У этих людей все органы чувств развиты в несколько раз лучше, чем у обычного человека. Ты ушел, однако они продолжали тебя видеть, слышать и чувствовать твой запах.
  Я не могу сказать, почему они ограничились убийством только Василия? Какой фактор повлиял на их решение не трогать тебя, не знаю? Но этот фактор спас тебе жизнь.
   В случае с твоим товарищем есть ещё одна странность, - сказал военврач. - Вампиры почему-то не забрали с собой половинку черепа Василия? Из такой посуды они обычно пьют кровь. Во всех предыдущих случаях, которые я зафиксировал в этих местах, эти части головы у их жертв отсутствовали. - Уточнил он.
  
  Я пришел в смятение от его рассказа, но набравшись смелости, предположил, что санитары, вынося с поля боя или с места убийства других бойцов, якобы пострадавших от монстров, могли просто не забрать с собой эту часть тела. Врач неохотно со мной согласился. -
  Вяткин посмотрел на нас внимательно и замолчал на какое-то время. Потом заговорил, вспомнив сегодняшнее происшествие.
   - Сегодня мы убедились, что вампиры не всегда забирают черепа своих жертв. Очевидно, у них имеется запас таких сосудов? - Предположил он и, глядя в пространство, продолжил свой рассказ.
   - От волнения и страха у меня пересохло в глотке, но я осмелился спросить офицера о том, зачем эти твари забрали Васькин мозг.
   - Я не верю в вампиров, - сказал я, - но если это были действительно они, зачем им понадобилась главная часть человеческой плоти? -
  Полковой хирург долго молчал, как бы решая отвечать мне или нет. Потом прикрыл труп Василия, посмотрел на меня внимательно и выдавил сквозь зубы.
   - Мне неизвестно для чего они забирают не только кровь, но и мозг? Обычно им нужен только сам череп для ритуальной трапезы. Скажу тебе одно, за последний месяц нашего наступления я в третий раз встречаюсь с подобным состоянием тел погибших бойцов. Двух первых приносили прямо с поля боя, с интервалом в семь дней, с совершенно обескровленными телами и пустыми ополовиненными черепными коробками. С тех пор прошла еще одна неделя и, очередной жертвой оказался твой товарищ. -
  Он строго посмотрел на меня и закончил командирским тоном.
   - Кроме нас с тобой никто об этих убийствах не знает. Так и должно продолжаться. Не вздумай хоть что-то сболтнуть сослуживцам. Я думаю, ты догадываешься, каковы будут выводы командиров и начальников, когда они выслушают твою неправдоподобную версию гибели Гаврюшина? -
  Больше на эту тему с врачом я никогда не говорил и признаться вздохнул с облегчением, когда узнал, что он умер. Мне всё время казалось что, несмотря на то, что я всё честно рассказал ему о тех страшных убийцах, он всё же подозревал в чём-то преступном меня. У меня иногда волосы на голове шевелились от мысли, что врач, возможно, думает обо мне как о вампире или изощренном убийце забирающем кровь и мозг своих жертв.
  В такие моменты воображение подсовывало моему разуму страшную картину.
  Я вспоминал, как мужик в фашистском кителе с оторванными рукавами, ударяет необычным жутким на вид кинжалом по голове моего боевого товарища. Вспомнив это, я всегда ловил себя на том, что мысленно вижу, как от удара преступника во все стороны брызгами разлетается темная густая кровь.
  Вот до такой степени подсознательно я не воспринимал факт полного отсутствия крови в теле друга.
  Возможно благодаря такому неприятию, постепенно моя вера в то, что Василия убили и забрали его кровь и мозг вампиры, иссякла.
  Я уговорил себя, что это были обыкновенные лесные бандиты, каких немало скрывалось в те времена в лесах западной Белоруссии и Украины и что они в отсутствии пищи перешли на человечину. Мне было известно, таких лесных мстителей долгое время выбивали из глухомани отряды НКВД. Уничтожали в большинстве случаев на месте и складывали в безымянные братские могилы.
  Не верил я и в то, что из таких могил могут подняться мифические вампиры. К тому же помнил объяснение военврача. Он открытым текстом сказал мне, что вампиры тоже люди и что они не поднимаются из могил, а превращаются в пожирателей крови по каким-то особым врожденным обстоятельствам.
  Хирург мне объяснил, что эти люди со звериной натурой особенно активизируются во времена кровопролитий, катастроф, голода и дикости нравов. -
   Вяткин посмотрел на нас, как бы спрашивая, не наступил ли такой момент сравнимый с войной в наши дни?
  
  На некоторое время в мастерской установилась тишина нарушаемая бульканьем похлёбки на плите. Первым вновь заговорил Алексей Степанович, обратившись к племяннику:
   - Если спустившись на лед, вампир почувствовал твое присутствие и понял, что ты тайно наблюдаешь за ним, тогда положение твое приобретает угрожающий характер. -
  Алексей Степанович убрал с лица добродушную улыбку и твердо заявил.
   - Более того, я почему-то уверен, что собаковод не сомневается в том, что ты сидел в засаде. Если бы ты ему показался и заговорил, как ни в чем не бывало, он не стал бы забирать кровь у несчастного животного и не раскроил бы ему череп, а представился бы обычным охотником. - Вяткин задумался на секунду.
   - Как я уже говорил у этих монстров нюх не хуже чем у животных, а может даже лучше. Собака всё время смотрела в твою сторону. Так? -
  Племянник кивнул головой в знак согласия.
  - Нам известно, что у вампиров очень обостренные чувства и не только обоняние. Если собака знала о твоем присутствии, то будь уверен, её хозяин знал об этом наверняка. Хотя мог заметить тебя слишком поздно, когда уже завершил своё дело.
  В этом как раз и кроется основная опасность. Узнав о тебе, он не подал знака. Ему уже было поздно входить с тобой в контакт.
  Возможно, тогда у вампира созрел план, поживится твоими органами. Однако позже ему и его собаке что-то помешало напасть на тебя. Возможно, в самый последний момент охотник за горячим мозгом справился со своими эмоциями, потому что к тому времени успел уже набрать порцию свежего "напитка". От жажды крови и до любви у этих тварей, проходят всего секунды. Об этом мне сказал на войне мой знакомый хирург, о котором я вам рассказывал. -
  
  Слушая пояснения Вяткина, мы всё больше впадали в необъяснимое состояние надвигающейся опасности. Страшные подозрения дяди довели племянника до такой степени возбуждения, что он чуть было не ушёл из мастерской. Алексей Степанович остановил его решительно и безжалостно продолжал развивать свою мысль насчет предполагаемого вампира.
   - Более того я уверен что вампир проследил за тобой и знает где ты живешь. - Сказал, покачав головой Вяткин. - Ко всему вампир должен был обязательно дождаться, когда мы поедем за мясом и убедиться заберем мы его или нет. Он видел нас всех на протоке и не помешал воровству своей добычи. Он поступил, таким образом, для своего личного успокоения. - Констатировал Вяткин.
   - Ты что такое говоришь дядя Алёша?! - Выкрикнул Сергей. - Зачем ему надо было следить за нами?
  Испуг, с каким возразил Вяткину Серёга, передался мне. Я некоторое время назад не мог даже представить, что такое на первый взгляд обычное охотничье событие примет непредсказуемый оборот?
   - Объясни понятней насчет слежки странного охотника? - Попросил я Алексея Степановича. - Действительно, с какой целью мужику с собакой следить за Сергеем, а потом за нами?
   - Только по одной простой причине, - ответил Вяткин. - Этот молодой человек, - он кивнул головой в сторону племянника, - не открылся ему, не вышел из своего укрытия, а значит, уловил что-то ненормальное в его поведении. Вампир способен почувствовать и распознать эмоции других людей и животных на расстоянии. Тем более, в силу своей природы он антисоциален и очень подозрителен.
   - Что теперь делать? - Спросили мы в один голос.
   - Чтобы узнать точно, задумал что-либо нехорошее вампир или нет, нужно разыскать его собаку.
   - Собаку? - Переспросил Серёга. - Причем здесь собака и как её можно отыскать, если видел её я один и издалека?
   - Но ты описал животное и подтвердил, что не спутаешь, ни с каким другим псом. Точно так же думает об этом его хозяин. Ум вампира, как и физическая сила, превосходит обычный человеческий по всем параметрам. -
  Вяткин чтобы успокоить племянника снова похлопал его по плечу и сказал уверенно.
   - Мы узнаем собаку, будь спокоен на этот счёт. Не волнуйся раньше времени. Вампир с тебя пока не выцеживает твою трусливую кровь. - Вяткин жестом пригласил всех к столу.
   - Давайте будем пробовать дичину. Плоть козла немного суховатая, но обескровленное мясо должно быть вкусным. - Он усмехнулся, оглядывая нас. - Видите, как хорошо использовать вампиров во время охоты? После них не надо вымачивать мяса от добытого трофея. -
  
  Последние слова Алексея Степановича доконали нашу психику.
  Мы боялись притронуться к столовым приборам, не говоря о самой дичине.
   - Их же нет на самом деле, - выдавил, наконец, из себя Сергей, имея в виду вампиров.
   - Это все народные суеверия да сказки впечатлительных писателей. -
  Он нервно поднялся и зашагал по мастерской.
   - Мужик выглядел вполне культурно, хорошо одетый. Городской житель по виду. Скорей всего парень не захотел возиться с дичью и бросил её на льду. Тем более он даже не стрелял в несчастного козла. Дичь сама разбилась о лёд. Со мной мог не заговорить только потому, что у него не было лицензии на отстрел косули? - Серёга говорил всё тише и тише, глядя расширенными глазами на то, как Вяткин смачно рвет зубами запашистую козлятину.
  
   - Не захотел, не захотел. - Передразнил его Степанович. - Только не поленился с большим мастерством забрать кровь у живого существа и раскроить жертве череп. А это я тебе скажу совсем не просто сделать, если не знаешь как.
   - Всё! Не могу этого больше слушать. Верю, на войне у тебя произошла жуткая встреча с бандитами, лесными скитальцами людоедами. Может кровь им понадобилась для какой-то цели? Может для жертвоприношений? Мало ли каких сектантов по лесам укрывалось от войны и власти? - Не сдавался племянник хозяина мастерской, не желая соглашаться с версией Вяткина о неожиданно объявившихся в окрестностях его родного села вампирах.
  - О чем говоришь? - Невозмутимо парировал Вяткин. - Какие сектанты мать твою. А мозг они, по твоему, зачем взяли, чтобы больному или раненому не только крови добавить, но ещё и ума? Только скажу тебе, не блистал умом Василий. Просчитались вампиры, не прибавиться у них этой штуковины. - Вяткин постучал пальцем по голове и замолчал, управляясь с очередным куском мяса, потом продолжил, развивая дальше свою версию о сегодняшнем происшествии.
  
   - Самое хорошее из всей твоей охотничьей истории это то, что мы вовремя забрали с места события обескровленного и безмозглого козла. Раз забрали, подумает вампир, значит, не опасаемся его употребить в пищу. А раз не боимся, значит, не заподозрили его в том, что он не совсем человек. Вот так всё оборачивается с этим любителем свежей крови. -
  Такой вывод Вяткина из всего случившегося с нами за этот короткий зимний день, просто взорвали во мне разум.
  Сказки Алексея Степановича о вампирах стали обретать угрожающие контуры. Они на глазах превратились в невероятную действительность, связавшую два страшных эпизода из жизни хозяина мастерской с нашими, его родственников, жизнями.
  Совсем недавно мы даже не помышляли о встрече с мифическими представителями какого-то потустороннего мира.
   Я понимал, что большая часть рассуждений Вяткина, подогнана под жуткий случай на войне, в котором погиб его товарищ. По всей видимости, это случилось потому, что гибель Василия на фоне военных методов истребления противником друг друга, выглядела ужасающей, не стандартной. Отчего ум Вяткина - очевидца убийства и ум врача проводившего осмотр трупа его погибшего друга, склонились в сторону мистического объяснения случившегося? И теперь первый связал всё произошедшее тогда на фронте, с сегодняшним случаем на охоте.
  Я прислушался к себе проверяя, укрепили ли во мне веру в существование полузвериной ветви людей-вампиров, изложенные Степанычем факты и, содрогнулся, не обнаружив в своём сознании ясности по этому вопросу.
  
  Я понял, что до сих пор сомневаюсь в существование кровавых монстров, что не окрепла во мне вера в вампиров, не стала настоящей.
   - Ты же Алексей Степанович только предполагаешь, что этот охотник принадлежит к расе вампиров. Понимаешь, что совершенно невозможно проверить и убедиться в правоте твоих выводов. - Сказал я, надеясь, что Вяткин поубавит свой пыл и перестанет обвинять в страшном злодеянии незнакомца повстречавшегося Сергею на охоте.
  Тот задумался после моих совсем не убедительных слов, что-то вспоминая, и сказал:
   - Есть возможность узнать точно, вампир или нет, этот человек. -
  Вяткин подошел к шкафчику, в котором хранились его знаменитые записи, и прочитал что-то в замызганной тетрадке.
   - В деревне Грязнуха среди жителей цыган, они в основном занимаются дрессировкой животных, есть человек по имени Татом. Его все зовут на русский лад - Антоном. Так вот, этот человек по заверению собратьев по табору, способен видеть вампиров и распознавать их в обществе людей. Я не знаю, как он это делает, но три года назад в этой деревне цыгане изловили вампира. Они убили его с помощью стальной иглы, воткнув её в сердце этого несчастного. Когда дело дошло до расследования причин смерти упомянутого мужчины, то судебная экспертиза установила совершенно точно, что пострадавший умер от сердечного приступа. Врач заявил, что спицу в сердце предполагаемого вампира воткнули после его смерти.
  Я знаю, где захоронен этот вампир. - Сказал Вяткин. - Там за пределами цыганского кладбища, есть ещё две таких могилы. Члены табора уверены, что в них лежат вампиры и каждому в сердце вбита стальная спица. - Вот такой цыганский фольклор, - развел руками рассказчик.
  Слушая Вяткина, я вспомнил Грязнушенского цыганского барона - Данилу Газимова, мощного черного как смоль мужика. Я однажды ездил смотреть, как он управляется с дрессированным медведем. Представил в воображении цыганский улус, наводненный различными животными и, подумал вдруг, что некоторые цыгане, возможно, употребляют свежую кровь и не только звериную.
  От присутствующих я скрыл свои нехорошие мысли возбужденные вампирской версией Вяткина о случившемся с Сергеем на охоте.
  
  Алексей Степанович вышел из-за стола, вымыл руки и закурил. Мы, молча, наблюдали за его действиями, ожидая дальнейшего диалога на заинтриговавшую нас тему.
  Не сбрасывая напряжение, Вяткин сказал вполне серьёзным тоном.
   - Сегодня мы не будем искать собаку. День кончился. Завтра с утра обшарим всю окрестность протоки и остров. Если не найдем труп пса тогда это будет означать, что вампир уверен в том, что его просто приняли за нерадивого и очень ленивого охотника. Значит, он спокойно уехал в город вместе со своим четвероногим другом.
   - А если всё же труп собаки обнаружиться? - Спросил я.
   - Если охотник убил свою приметную собаку, тогда мы будем знать, что вампир уверен в том, что Сергей заподозрил его в страшном ремесле. И он твердо понимает - найти его легче всего будет как раз по собаке редкой породы.
   - Зачем его кто-то будет разыскивать? - Испуганно поинтересовался Сергей. - Он же, в конце концов, убивает не людей, а животных? Их на бойнях каждый день тысячами режут и ничего. Никто не обвиняет бойцов в том, что они вампиры.
   - Ты прав. - Согласился Алексей Степанович. - Действительно нет здесь ничего необычного, хотя под личиной бойца скотобойни вполне может скрываться вампир. -
  Он вопросительно поднял к потолку указательный палец.
  - К тому же вы ещё не дослушали рассказ о гибели моего фронтового товарища. -
  Слова Вяткина заставили нас вновь насторожиться. Мы притихли, понимая, что у услышанной истории есть продолжение, которое возможно внесет ясность в причины случившегося? Откроет мотивы преступников учинивших зверскую расправу над однополчанином Алексея Степановича и необычного поведения встреченного Сергеем охотника?
  
   - День Победы, я встретил в польском городе Эльблонге, продолжил свой рассказ ветеран. - Наша часть стояла в тех местах целый месяц. Батальон обслуживал артиллеристов. Там и демобилизовался.
  Домой возвращался летом, как раз через год после гибели Василия.
  Решил заехать в поселок Яммы Псковской области на могилу друга. Я обещал это сделать во время его похорон.
  Закопать Ваську мне помогал местный житель, добровольно работающий при кладбище медсанбата. Я ему отдал хорошие немецкие часы и попросил следить за могилой товарища. Обещал навестить после войны, если конечно жив останусь.
   Приезжаю в Яммы и сразу на погост. Все кладбище обошел, не нахожу могилы Василия. Иду к тому мужику, которому часы отдавал, прошу показать захоронение.
  Он меня узнал, но от моего вопроса в лице изменился. Испуг в его глазах полыхнул. Могила говорит на месте стоит, только нет в ней твоего товарища. Выкопали, говорит его кладбищенские грабители. Вынули из гроба труп и бросили, по всей видимости, рядом с разрытой могилой. Куда потом останки твоего товарища подевались, никто не знает.
  Его сообщение просто оглушило меня. Я не отступаю, попросил показать раскопанную могилу.
  Когда пришли с ним на кладбище, моим глазам представилась жуткая картина. Преступники вскрыли только половину гроба и разломали его крышку каким-то варварским способом. Через это небольшое отверстие они сумели вытянуть мертвеца на поверхность.
  Я не смог представить в воображении, какой чудовищной силой должны были обладать злоумышленники, чтобы проделать такую ужасную работу?
  Мой провожатый вообще не подходил к раскопу.
  Он трясся от страха в отдалении и постоянно твердил, что здесь пахнет происками нечистой силы, хотя год назад я ему ничего не рассказывал о том, при каких обстоятельствах погиб мой товарищ.
   - Ты сходи к начальнику кладбища в конторку у церквушки. Может он скажет, в какой могиле повторно похоронен твой однополчанин. - Посоветовал мне старик и поспешно покинул кладбище.
  Он почему-то вернул мне часы, сославшись, что его труд не стоит такого подарка.
  
   Начальник кладбища сказал, что ничего не знает о судьбе покойника из разграбленной могилы. Испуганно озираясь по сторонам кладбища, заявил, что грабители никогда не трогают могил убитых на фронте солдат. Признался, что он не видел разграбленными даже могилы офицеров.
   - Что можно взять в могиле воина? Обмундирование? - Вопрошал сторож. - Так этого добра можно сколько угодно набрать, снимая прямо с убитых. -
  Он задумался ненадолго и сказал, что если это произошло ещё во время боев, то труп мог попасть в одну из двух братских могил. Сторож повел меня к тем братским захоронениям. По дороге всё время подозрительно вглядывался в мое лицо, как бы старался определить, не причастен ли я к такому страшному событию, случившемуся на вверенной ему территории кладбища.
  Показав братские могилы, велел сходить в церковь и посоветоваться с отцом Алексием, узнать, как нужно поступить дальше, чтобы сгладить последствия жуткого происшествия.
  
  Священник, которого я тут же разыскал, слушал меня с опаской, всё время крестился и шептал молитву. Потом сказал, что узнал об этой истории от того же бывшего рабочего, которому я поручал следить за могилой.
   - Я видел эту могилу, - сказал он, - и могу вам с большой точностью утверждать, что таким способом грабители никогда не вскрывают захоронения. Они всё делают тихо и не ломают гробовых досок. Всегда, сняв с трупа всё ценное, возвращают его на место. Чаще всего они закапывают могилу обратно, хотя и не полностью, но так, чтобы гроб не был виден.
  Священник пригласил меня зайти в боковой придел церквушки и попросил рассказать, при каких обстоятельствах умер мой товарищ.
  Помня наказ военврача, я изложил ему версию, подготовленную в тот роковой день для дознавателей особого отдела.
  Я думаю, что священник не поверил мне и поэтому заговорил о вампирах.
   - По состоянию вскрытой могилы, можно подумать, что твой однополчанин, по какой-то причине превратился в вампира, - сказал священник. - На самом деле у людей существует суеверное мистическое объяснение о появлении на Свет таких монстров. Заразиться от вампира простой человек может, но для этого он с рождения должен быть предрасположен к вампиризму.
  Вампиры, - сказал поп, - это тоже люди. Они, как и все рождаются, живут и умирают, но для поддержания своей жизни таким выродкам необходимо периодически выпивать определенную порцию свежей крови. Лучшей считается человеческая, хотя они часто употребляют и кровь животных. Питаясь последней, вампиры приобретают полузвериные повадки. -
  
  Меня сотрясал страх от рассказа священника, но я нашел в себе силы, чтобы сказать монаху о том, что мне ничего неизвестно об этих монстрах, будто бы мне никогда не приходила в голову мысль о вампирах.
  Он посмотрел на меня недоверчиво и стал дальше рассказывать о появлении на Земле этих жутких мистических созданий.
   - Пророк Ламия в своем Евангелие сообщает, что вампиры это ветвь человечества, берущая начало от Библейского Каина и его рода. - Сказал он. - На потомков этого отпрыска Адама и Евы Бог наложил проклятие, но они сумели размножиться. Люди, в те времена вошли в сожительство с "Познавшим" кровь, и создали расу вампиров, которая расселилась по всей Земле. Церковь борется с этим злом как может. Например, строго запрещает использовать человеческую кровь в медицинских целях, не разрешает венчание пар принадлежащих к различным верам, строго следит за соблюдением похоронных обрядов. - Батюшка опять неистово перекрестился и, приблизившись ко мне, сказал, затравленно глядя на иконы в красном углу придела.
   - Только все потуги церкви напрасны, она не справляется с этой нечестью. Вампиры научились выживать в самых трудных условиях, но особенно процветает их род в тот период, когда на Земле случаются войны и различные эпидемии. -
  Не дождавшись от меня вопросов о вампирах, отец Алексий предложил мне проверить раскопанную могилу друга, и если в ней осталась, хоть какая-то часть трупа Василия, полностью восстановить захоронение.
  После некоторого молчания, чувствуя мою нерешительность, он спросил с хитрецой в голосе о том, смогу или нет, я сейчас найти то место где погиб мой товарищ?
  Я почувствовал, что священник уверен в том, что я был свидетелем страшной гибели друга и не говорю ему всей правды.
   - Если вдруг в могиле не окажется каких-либо останков, что можно было бы захоронить еще раз, - сказал он, - тогда надо принести землю с места гибели твоего друга и положить её в гроб. -
  Такое предложение служителя церкви привело меня в жуткий трепет.
  Война давно окончилась, враг повержен, а я необъяснимо боялся оказаться на том невыносимо жутком месте, где вампиры прикончили Василия.
  В моём воображении стояли лица убийц моего товарища. Мне почему-то казалось, что они обязательно разделаются и со мной, появись я на их территории.
  Я сказал священнику, что вряд ли сумею отыскать тот злополучный лес. Что после смерти однополчанина я там ни разу не был. -
  Вяткин посмотрел на нас изучающим взглядом и промолвил.
   - Война не давала возможности предаваться поминкам. Даже о своих фронтовых товарищах, думать с этой точки зрения было недосуг. Над человеком довлела главная задача - выжить самому.
  
   Ослеплённый страхом в присутствии монаха и двух рабочих я спустился в раскоп и непослушными руками обшарил внутренности поврежденного гроба. Онемевшими руками я нащупал на дне ящика пустую половинку Васькиного черепа. Спутать эту часть тела с чем-то другим было невозможно. Я, как только ухватил пустую половинку черепа рукой, сразу понял, что это часть головы моего товарища, отсеченная тем страшным вампиром, о котором я вам уже рассказывал. -
  Степанович закурил новую сигарету и закончил военную повесть.
   - Я, с помощью кладбищенских работяг, привел могилу в порядок. Поставил над могильным холмиком деревянный памятник со звездочкой и уехал. Родственникам Василия я вскоре сообщил, где похоронен мой товарищ. Но промолчал насчет того, что в гробу лежит только малая его часть. -
  Вяткин вздохнул тяжело заканчивая свою повесть о вампирах.
   - Вот такая вампирская история приключилась со мной и моим боевым товарищем на фронте. - Сказал он. - Я её всегда помнил, но почему-то постепенно перестал бояться. Наверное, был уверен, что подобное на моем веку больше никогда не произойдет? И, по всей видимости, ошибался? Приходите, завтра утром попробуем найти труп собаки. - Сказал он и взмахом руки отправил нас по домам.
  
   3
  
  Утром следующего дня, мы отправились на место происшествия, чтобы попытаться найти труп собаки или убедиться, что вампир не убил её. Нам, конечно, было понятно, что охотник, решись он на крайние меры со своим питомцем, наверняка спрячет мертвое животное и отыскать его будет совсем нелегко, скорей всего невозможно. Однако, не смотря на это, мы уже не могли отказаться от плана разработанного Вяткиным.
  Когда мы проезжали через поселок, Алексей Степанович попросил остановить машину у магазина и велел племяннику поговорить с продавцом.
   - Узнай у Лаптева, может не знакомый приезжий охотник заходил к нему в магазин и приобрел что-нибудь. - Велел он Сергею. - Спроси аккуратно. Не напугай продавца. Скажи, мол, твой приятель должен был приехать из города на охоту. - Напутствовал он парня.
  
  Вернувшись, Серёга рассказал, что два дня назад к магазину действительно подъехала дорогая легковушка. В лавку, по свидетельству продавца Лаптева, заходила молодая красивая женщина с неестественно бледными цыганскими чертами лица, одетая в зимнюю походную форму. Женщина вышла из упомянутой машины, за лобовым стеклом которой Лаптев заметил морду крупной собаки, расположившейся на переднем пассажирском сидении.
   - Засветились вампиры, - удовлетворенно сказал Вяткин. - Значит, их было или двое, или кровопийца сумел изменить свою внешность до неузнаваемости? Всё происходит по тому же сценарию, как во время убийства Василия летом сорок четвертого. -
  Серёга, выслушав его, добавил с волнением в голосе:
   - Лаптев сказал, что покупательница взяла две бутылки простой воды. Он видел, что женщина, выйдя из магазина, села за руль и уехала. Продавец затрудняется сказать, был ли кто ещё в салоне автомобиля, так как боковые стекла его оказались тонированными.
  Результаты этого расследования, ещё больше насторожили нас.
  Рассказ Вяткина о встрече с вампирами во время войны, каким-то непостижимым образом стал совпадать со вчерашним происшествием на охоте. И об этом только что напомнил нам Алексей Степанович. От этого сравнения двух страшных происшествий становилось тревожно и муторно на душе.
  
  Добравшись до злополучного места, мы прочесали окрестности. Прошли по следу страшного охотника и его собаки до дороги. Здесь на обочине, по всей видимости, стоял его автомобиль? Мы обнаружили свежий след легковушки и множество отпечатков знакомого протектора сапог. Вяткин велел нам обследовать остров, и особенно обратить внимание на присутствие воронов, а сам пошел на разведку в Варварин лог.
   Через два часа мы вновь собрались у вездехода. Алексей Степанович рассказал, что косулю собака вампира выгнала именно из лога, хотя сам охотник туда не ходил. По мнению Вяткина он сидел где-то в засаде. Зверю, некуда было деваться, и козёл в страхе выбежал на лёд.
   Труп пса мы так и не обнаружили. Вяткин в связи с этим попытался нас успокоить, заявив, что вампир, по всей видимости, оставил собаку в живых, так как засомневался в нашей проницательности.
   - Можешь не опасаться его преследований. - Сказал Степанович своему родственнику. - Хотя этот случай на охоте способен возбудить в вампире жажду крови, и он, возможно, попытается добыть её из человека. В таком случае, ему выгодней всего одним ударом напиться свежака и избавиться от свидетеля его истинной натуры. Но я думаю, до этого не дойдёт. Он ведь не убил собаку, значит спокоен. -
  
  На следующей неделе я вновь приехал в поселок и в первую очередь посетил своего младшего брата. Мы поговорили о последних событиях. Он рассказал мне, что на днях ходил на охоту, которая оказалась неудачной.
   - Зверь куда-то подевался в одночасье, - пожаловался охотник. - Свежего следа ни одного. К реке косули перестали спускаться, не выходят на сенокосные угодья. Напугал их кто-то здорово и непонятно чем. Ушел зверь за перевал Варвариной горы. - Помолчал, сокрушенно вздыхая, и сообщил. - Собаку застреленную нашел в камышах у протоки. Труп уже вороны расклевывать начали. Я по птицам и обнаружил его. Здоровенный пес, неизвестной мне породы. Я похожих собак у Грязнушенских цыган видел прошлой зимой. Прямо в голову псу кто-то саданул из карабина. - Рассказчик пожал удивленно плечами. - По какой причине такого зверя завалили? Зачем такую породистую собаку убивать? -
  Его слова обдали меня кипятком страха. Услышав о цыганах, я опять вспомнил их поселение с маленькой кузницей посередине, страшного линяющего медведя, которого Данила бил по морде нисколько не боясь, что зверь начнет защищаться. Я подумал, что охотник встреченный Сергеем на протоке, возможно, живет в Грязнухе?
  Брату я ничего не стал рассказывать о своих подозрениях, а только спросил, есть ли у цыган легковой автомобиль.
  Он, не задумываясь, ответил утвердительно.
  
   Быков. М.В.
  
  
   УРОК АНГЕЛА
  
  С самого раннего детства я неоднократно из уст моего деда слышал рассказ об удивительном происшествии, произошедшем во время войны с ним и его однополчанином Федором Митинковым. Фронтовик излагал свою историю всем знакомым и обязательно в то время, когда по той или иной причине выпивал спиртное. Случившееся из его слов выглядело настолько буднично и анекдотично, что в него невозможно было поверить, не оказавшись очевидцем. Вот его рассказ:
   - В первом же бою меня тяжело ранило, - уточнял дед. - В госпитале я пролежал три месяца, но поправился не совсем, израненная нога плохо работала, поэтому я оказался бойцом негодным для фронта. Меня прямо из госпиталя направили в рабочий батальон, на строительство эвакуированного в Сибирь из западной области военного предприятия. Такие же, как я, не пригодные для строевой службы красноармейцы работали в котловане будущего военного завода.
  То, о чем я хочу рассказать, произошло ранним осенним утром сорок второго года.
  Мы вдвоём с моим сослуживцем Федором Митинковым спешили к месту работы. Накануне после рабочей смены командир строительного батальона отпустил меня и Фёдора на ночь в город, где жила знакомая женщина моего товарища. В гостях мы крепко выпили и теперь, Митинков страдал с похмелья.
  Сыпал мелкий нудный дождь. Наши шинели давно отяжелели от воды и чтобы как-то уберечь ноги, мы обходили лужи стороной. Хватаясь за больную от выпитого спирта голову, Федор неожиданно вспомнил анекдот, в котором пьяница в шутку просит у своего ангела хранителя опохмелиться. Подразумевая себя героем этого анекдота, Митинков заунывным голосом пропел:
  - Ангел! Дай опохмелиться!... -
   Я раньше слышал этот анекдот и знал, что предполагаемый ангел откликается на просьбу страдающего с похмелья мужика и дает стопку водки просящему выпивохе, а потом, когда пьяница просит вдогонку первой порции спиртного еще одну, неожиданно бросает его в лужу. В тот раз с моим товарищем, вспомнившим старый анекдот, случилось невероятное происшествие, заставившее нас ужаснуться и уже не в шутку поверить в существование невидимых сущностей, которых с подачи церкви называют или ангелами, или чертями.
   Как только Федор пропел просьбу к воображаемому ангелу насчет опохмелки, какая-то невиданная и необъяснимая сила вдруг подхватила его, приподняла над дорогой и бросила в огромную лужу, которую мы с ним в это время обходили по самому краю. Все произошло неожиданно и так быстро, что мы даже не успели, как следует испугаться. Митинков позже признался мне, что вначале подумал, что это я так над ним сурово подшутил и столкнул его в лужу. Я же, на самом деле, с испугом наблюдал за другом со стороны и видел, как он поднялся над дорогой примерно на высоту метра и шлёпнулся в грязную лужу, тараща на меня ошалелые от страха глаза.
   За нами следом шла женщина, она тоже видела все произошедшее, вскрикнула испуганно и немедленно повернула назад. Когда Федор выбрался из лужи, мы некоторое время шли молчком, не было силы разговаривать. Непонятное для нас явление ввело меня и моего друга в онемение, в бессловесный ступор. Нам всё время казалось, что тот, кто бросил моего друга в лужу шагает сзади и внимательно слушает, о чём мы будем говорить?
   До конца войны мы работали на заводе и часто вспоминали об этом падении Митинкова в придорожную лужу. Старались вразумительно объяснить случившееся и всегда приходили к одному выводу, что есть какая-то сила, которая за нами наблюдает и обо всем знает наперёд, читая наши мысли и понимая наш язык. Если надо, то эта сила может человеку помочь и даже чудесным образом спасти от гибели, но она так же может бросить его в грязь, чтобы выбить похмелье. -
   Дед в конце своего рассказа добавлял сокрушенным голосом, что с тех пор его приятель Федор Митинков ни разу не притронулся к спиртному. Выходит, что старый анекдот совсем не выдумка, а сущая правда. Думаю, что моему деду верили многие, в их числе и я.
  
  
   М. Быков
  
  
   КОПАТЕЛЬ
  
  Феликс служил охранником в районной жилищно-коммунальной конторе, если проще ночным сторожем. Другой работы не было, отчего параллельно уже несколько лет промышлял добычей металла войны. Его так и звали копатель.
  Раскапывать фронтовые окопы и траншеи дело опасное и противозаконное, можно нарваться на уголовную ответственность или распрощаться с жизнью при нечаянном взрыве какого-нибудь боеприпаса. Но самым жутким при раскопках, было появление приведений. Эти сущности с упорным постоянством маячили на местах захоронений воинов. Феликс не видел призраков, но внутренним чутьём ощущал их присутствие в тех страшных местах, где натыкался на спонтанные могилы павших.
  Во всём этом предприятии радовало одно, чёрных копателей, к коим он относил и себя, некому было привлекать к ответственности за незаконную деятельность.
  С развалом Союза власть стала никудышной, мечтающей только о наживе и ей было всё равно кто там и что выкапывает на полях бывших сражений.
  
  Филькина деятельность по добыче железа войны, не смотря на вольность, была не совсем безоблачной. С какого-то времени начали происходить странные вещи, которые он не мог внятно объяснить, поэтому стал одновременно с болезненной тягой к раскопкам, слегка побаиваться своего ремесла и даже завёл специальный журнал, и записывал в него всё, что случалось с ним на бывших боевых позициях.
  Месяц назад он раскопал солдатскую могилу, в которой один над другим лежали два скелета. По каскам Феликс понял, что в окопе зарыты воины противоборствующих сторон. Копатель старался не трогать костей, осторожно забрал из захоронения покорёженную винтовку и какие-то непонятные железки, которые до сих пор лежат у него в сарае. Ему показалось, что вещицы вообще не принадлежат павшим бойцам, а оказались в окопе случайно, может быть появились там, где когда-то во время войны был вырыт окоп, задолго до боевых действий?
  
  Через несколько дней, в другом раскопе он напоролся на штык и поранил себе ногу. Пришлось идти в травмпункт и выдумывать историю происхождения раны, в которую никто не верил, но все делали вид, что он пострадал на рабочем месте, наступив на гвоздь.
  Не так давно Феликсу приснился сон, в котором немецкий солдат с монгольским лицом гонял его по минному полю до тех пор, пока не рванул взрыв.
  К своему ужасу он видел как разорванные в клочья тела, его и фашиста, разлетаются по сторонам, обляпывая кровавыми ошмётками странные предметы совершенно не похожие на боевые машины и вообще ни на что не похожие, чуждые земным.
  Залечивая рану и размышляя над жутким сном, он некоторое время не решался выезжать на поиск металлолома.
  Однако сон не отбил охоту заниматься раскопками и однажды утром, сдав смену, Феликс завёл своего старенького "жигулёнка" и поехал на берег лимана именно в то место где напоролся на странный не тронутый ржавчиной штык.
  От райцентра до лимана ехать недолго, но угол глухой. Неделю назад ему удалось в этом месте накопать немало железа, хотя и поработал лопатой до изнеможения, грунт был твёрд и тяжёл.
  
  Легковушку оставил на открытом месте, достал из багажника самодельный металлоискатель и двинулся по самой бровке крутого берега вдоль едва приметной линии окопов. Широченный лиман сверкал гладью и дышал спокойствием, что предало копателю силы. Металлоискатель не срабатывал, возможно, железо залегало слишком глубоко для его несовершенного инструмента?
  Через какое-то время по просёлочной дороге за низкорослыми дубками в сторону населённого пункта промелькнул велосипедист, очевидно рыбак, завершив утреннюю ловлю бычков, неторопливо возвращался домой?
  Дойдя до кромки оврага, Феликс посмотрел вниз и удивился, почему раньше не замечал пугающей глубины разлома. Овраг был не слишком широк, но угрожающе крут и тёмен даже в это солнечное утро. На дне виднелись небольшие деревца красноречиво говорящие о том, что природное образование, несмотря на новизну стен, существует не один год. Феликс решил обойти недлинный разлом, зашагал по кругу, вглядываясь в желтеющую поверхность стен, и вскоре у самого дна заметил дыру похожую на вход в солдатский блиндаж или порядком засыпанную траншею окопа.
  Опыт старого копателя подсказывал, что фронтовые сооружения не могли оказаться на такой глубине. Более того не было уверенности, что овраг мог существовать в те далёкие времена, когда здесь гремели бои, именно в таком виде, в каком прибывал сейчас. Скорей всего овраг вообще не существовал во время войны.
  Старые овраги, коих было немало вдоль днепровского лимана, были частично замыты, их края, как правило, округлились и заросли деревьями и бурьяном. Этот овраг выглядел новым и манил на разведку. Хотя было понятно окажись там внизу железо, его ни за что не поднять наверх, металл придётся выносить к воде, у её кромки заканчивалась промоина, потом грузить на лодку.
  Отверстие в стене оврага манило, откинув свои рациональные рассуждения, Феликс осторожно спустился вниз, волоча за собой металлоискатель.
  
  Внизу глина оказалась сырой, и Феликс приложил немало усилий, прежде чем подобрался к отверстию. Вход в подземелье был небольшим, однако за его краями мужчина разглядел довольно широкий проход, по которому можно было двигаться в полный рост.
  Не раздумывая "металлист" пролез через дыру и твердо встал на ноги. Было удивительно и тревожно осознавать, что под огромной толщей земли находится настолько странное сооружение.
  Чем дальше вглубь земли уходил копатель, тем больше утверждался в мысли, что движется не по траншее времён войны, а по какому-то тайному подземному ходу. Более того размеры подземелья вызывали у Феликса тревогу и страх, он тщетно пытался разглядеть хоть какие-то следы войны, но луч фонаря выхватывал только припыленный пол и гладкие стены. Идеальный тоннель был прорублен в толще ракушечника и уходил в непроглядную даль.
  
  Через сотню шагов он вдруг замер вздрогнув всем телом, впереди раздался громкий писк и шуршание. Феликс принялся лихорадочно обшаривать лучом близь лежащее пространство и увидел двух огромных крыс. Зверьки, сверкнув глазами, скрылись в норе прогрызенной прямо в каменном полу. Было непонятно, как они смогли устроить лазы в крепком ракушечнике и чем питались в необитаемом подземелье?
  
  С детских лет в Феликсе жил какой-то необъяснимый страх перед грызунами. Крысы с жуткими зубами и голыми отвратительными хвостами навеивали одновременно страх и уважение. В его голове всегда жила мысль, что эти твари разумны до такой степени, что легко могут обмануть человека.
  Копателю крысы обычно встречались в тех окопах и траншеях, где лежали тела солдат или были засыпаны землянки, в которых хранилось продовольствие.
  На всякий случай Феликс закрепил фонарь на голове, а в руку взял небольшую остро отточенную кирку, пришла уверенность, что если крысы осмелятся атаковать, он легко расправится с ними этим импровизированным оружием.
  Теперь передвигаясь дальше, он стал внимательно всматриваться в пол, опасаясь наступить на крысиный лаз. Вскоре металлоискатель просигналил, Феликс остановился и поднял с пола странный металлический предмет отдалённо похожий на обломок кинжала или затуплённый наконечник копья?
  Где-то вдалеке вновь заверещали крысы, и раздался странный топот, как если бы у подземных жителей вместо мягких лапок, были острые копыта.
  Жуткие звуки заставили Феликса оглянуться, в тот же миг он в страхе осознал, что не видит отверстия, через которое влез в загадочный тоннель.
  
  - "Без паники. Здесь невозможно заблудиться". - Успокаивал себя копатель. Он хорошо помнил, что за всё время пребывания под землёй не видел ни одного бокового ответвление. Ему казалось, что он углубился под землю всего на несколько десятков метров и очевидно в темноте не заметил поворота, который скрыл вход. Только сейчас он автоматически взглянул на часы и вполголоса выругался, вспомнив, что забыл зафиксировать время, когда залазил под землю. Опустился на корточки и постарался хотя бы приблизительно определить продолжительность своего похода. Расчёты поразили его и привели в замешательство, одновременно в сознание проник леденящий душу страх, он даже промычал что-то нечленораздельное.
  Феликс в течение минуты тупо понаблюдал за движением секундной стрелки. Часы шли, и время на них указывало на то, что он провёл под землёй как минимум два часа, хотя мысль твердила, что он забрался в тоннель несколько минут назад. Он напряг разум, но в памяти не всплывало никаких событий, которые могли бы произойти в течение ста минут, проведённых согласно его расчетам в подземном сооружении.
  
  - "Надо вернуться и убедиться, что выход совсем недалеко". - Решил копатель, немедленно развернулся и зашагал в обратном направлении. Он шел ровно пять минут, но желанный свет входного отверстия так и не появился. Ему стало страшно от мысли, что он действительно мог находиться в подземелье два часа, но по какой-то причине забыл об этом.
  - "Может быть, я иду не в ту сторону?" - Феликс нагнулся, пытаясь рассмотреть свой след, но его нигде не было. - "Чертовщина какая-то". - Он вновь развернулся на сто восемьдесят градусов и осторожно двинулся внимательно наблюдая за отпечатками сапог и ровно через пять минут достиг того места откуда услышал топот крыс.
  Почуяв быстро приближающий живой комок пищи, грызуны вновь радостно запищали, предвкушая кровавую трапезу. Было предельно ясно, дальше идти небезопасно и копатель двинулся в обратную сторону, теперь уже по своему следу, который через пять минут внезапно оборвался.
  Круг замкнулся.
  Феликс какое-то время сидел у последнего чёткого отпечатка сапога, а потом, бросив металлоискатель, заспешил дальше, решив, что часы не врут и он действительно два последних часа провёл под землёй.
  
  Покрытый липким потом страха, одновременно чувствуя внутри холод, Феликс долго брёл по подземелью, зорко осматривая его стены. Боковых ответвлений не было, но и спасительный свет выхода не брезжил в глубокой и страшной темноте тоннеля.
   Феликс, охваченный страхом, представил своё умирающее скрюченное тело, в которое с визгом вгрызаются крысы, он болезненно застонал от такого жуткого видения и в следующее мгновение, его сознание поразила ещё одна более страшная мысль. Мысль твердила, что он совсем скоро подохнет от жажды, рухнет в изнеможении на камни и тогда превращаясь в мумию, тело будет лежать в кромешной тьме сотни лет или его сожрут вместе с костями те же крысы.
  Отгоняя жуткую мысль, Феликс лихорадочно глянул на светящийся циферблат часов, чтобы зафиксировать время своих блужданий и именно в этот момент раздался звонкий щелчок, словно удар кнутом.
  Впереди по ходу движения вспыхнул яркий свет, будто бы кто-то включил автомобильную фару. Свет озарил низкий коричневый свод тоннеля, шероховатый пол, ровные стены поблёскивающие перламутром древних ракушек. Феликс замер выставив угрожающе впереди себя кирку.
  Через несколько секунд, загораживая источник света, появилась странная фигура, похожая на тело человека.
  Незнакомец выглядел низкорослым, можно сказать маленьким, менее полутора метров. На голову он напялил немецкую каску времён Отечественной войны, а в руках держал автомат ППШ калибра 7,62 х 25 mm.
  
  В оружии Феликс разбирался прекрасно, однако автомат в руках коротышки выглядел странно, так как барабан, прилаженный к патроннику, был не круглым, а квадратным. Лицо карлика сплошь заросло волосами, которые торчали длинными космами из-под каски. Жуткий боец был одет в военную форму, только вместо сапог на ногах у гнома красовались китайские кеды огромного размера.
  Подземный человек угрожающе повёл оружием и прокричал что-то на немецком языке. Феликс понял только пару слов и, бросив под ноги кирку, задрал кверху руки, сдаваясь страшному солдату. Лохматый коротышка дёрнул автоматом в сторону кирки, из дула вылетела сияющая точка и ударила в лезвие инструмента, подбрасывая его в воздух. Выстрела Феликс не расслышал, очевидно, от страха у него заложило уши или странный автомат действительно работал беззвучно.
  - Зачем ты в него палишь Ганс? - Крикнул кто-то со стороны ярко горящей фары, причём на чистейшем русском языке. - Оставь его! Он живой и нам не нужен ещё один павший! Пусть выбирается на поверхность, там его и пристрелят, как раз бой начался на правом берегу лимана! -
  Волосатый гном недовольно пробурчал что-то на немецком языке, плюнул в сторону Феликса застывшего с поднятыми руками и скрылся за завесой яркого света. Через мгновение фара качнулась, в упор осветила стену и померкла, провалившись в каменную толщу.
  Сквозь страх Феликс подумал, что механизм с жуткими подземными обитателями скрылся в боковом ответвлении, при этом его движок не издавал каких-либо звуков. Игнорируя страх Феликс, автоматически схватил в руку кирку и двинулся дальше, свободной ладонью он скоблил по стене опасаясь проскочить ответвление.
  В том месте, где только что маячил странный воин и горел яркий прожектор, он разглядел свежий гусеничный след, и отпечатки китайских кед, но бокового коридора не было, гусеничный узор обрывался прямо под стеной.
  Феликс в жутком волнении обшарил каменную поверхность, пытаясь определить границы потайных ворот, но ничего не обнаружил. Убедившись, что ответвления не существует, он убавил мощность фонаря до минимума и на дрожащих от перепуга ногах двинулся дальше, решив больше нигде не останавливаться, пока его не покинут силы.
  Только через полчаса до него дошёл абсурдный смысл слов невидимого напарника волосатого гнома.
  - Какой бой на правом берегу? - Промычал Феликс. - Война закончилась шестьдесят лет назад. Бред какой-то. Откуда они взялись в подземелье, да ещё на танке или на самоходке? -
  Однако, несмотря на пугающие рассуждения, копатель воспрял духом понимая, что раз видел хоть и странных, но живых людей значит, где-то рядом должен быть выход из подземелья. И действительно пройдя ещё пору сотен шагов, Феликс увидел вдалеке тусклую точку света, это был выход. Мужчина сел на каменное дно тоннеля и заплакал от радости. Сквозь слёзы в тусклом свете фонаря Феликс разглядел стрелки хронометра, выходило, что он блуждал по лабиринтам подземелья в течение пяти часов, однако вид далёкого света придал ему сил и он, уже более бодро двинулся в сторону мерцающего выхода.
  Тоннель стал постепенно сужаться и вскоре измученный путешественник выбрался на поверхность, преодолев последние метры на животе.
  Его истерзанный страхом ум был поражён видом трепыхающейся на ветру травы, которая густо росла вокруг лаза, он раздвинул её сухую, пожелтевшую на солнце, выполз наружу через довольно узкое отверстие и осмотрелся с удивлением. Оврага не было. Нора, из которой он только что выбрался, была похожа на лисью и находилась почти на вершине огромного холма.
  С одной стороны возвышенности плескался лиман, с другой вдалеке виднелись небольшие строения, напротив чуть ниже подножия холма копошились люди. Вначале Феликс подумал, что это такие же, как и он, добытчики металла, но внимательно приглядевшись, догадался, что люди, их было человек пять, занимаются археологическими раскопками.
  Местность, где он выполз из-под земли, была незнакомой, хотя очертание берегов лимана он узнал и без труда понял, что там на другой стороне водной преграды осталась его машина. Это открытие поразило Фильку и привело в невероятное волнение. По всему выходило, что за пять часов он преодолел под землёй широченный лиман, глубина которого местами превышала десять метров, при этом на него не упала ни одна капля воды, а как раз наоборот всё время путешествия он страдал от жажды.
  Обдумывая нелепость событий случившихся под землёй, Феликс долгое время не мог решиться и покинуть странный выход. Заглядывал в него, кидал сухие комья глины, но не посмел углубиться хотя бы на метр, помня какую злую шутку с ним сыграло подземелье на том берегу.
  В какой-то момент он хотел было списать встречу со странными бойцами на галлюцинацию, но осмотрев внимательно кирку, обомлел от страха, на толстом вылитом из крепчайшей стали лезвии зияла аккуратная дырочка. Было такое чувство, будто отверстие не пробито пулей, а прожжено, края дыры слегка оплавились и имели синеватый цвет окалины.
  Спрятав своё оружие в рюкзак, Феликс пошёл вниз в сторону работающих археологов. Заметив его, один из рабочих выдвинулся навстречу и потребовал немедленно убираться с территории заповедника.
  - Здесь идут раскопки! - Громко заговорил археолог. - Посторонним нельзя находиться в районе древнего городища. Идите влево там дорога, по которой выйдите к административным зданиям заповедника и пройдете через ворота в поселок. -
  Феликс кивнул, соглашаясь, а сам испуганно посмотрел на предмет в руках археолога, точно такой же обломок металла он нашел в подземелье.
  - В поселок? - Переспросил он.
  - Да. Вы идёте через музей-заповедник Ольвия.
  
  Поздно вечером Феликс добрался до своего посёлка и сразу же пошёл к товарищу, на грузовичке которого обычно вывозил добытое железо. Ничего не объясняя, сказал, что легковушка сломалась в поле и её нужно отбуксировать, пока кто-нибудь не разграбил или не угнал транспортное средство.
  Через полчаса они приехали к оврагу. Машина стояла на том же месте, где Феликс оставил её утром. Очевидно за минувший день, так никто и не проехал мимо брошенного автомобиля.
  Подойдя к краю оврага, Феликс испытал волнение и страх навеянный чернотой промоины, если бы не присутствие товарища, Филька не за что не приблизился бы к злосчастному месту и сейчас на какой-то момент усомнился, что мог утром спуститься в эту зияющую глянцевой чернотой преисподнюю.
  Легковушка весело завелась с буксира, и они поехали каждый на своём автомобили в обратный путь. Товарищ только спросил где железо и очень удивился, узнав, что Феликс за весь день выкопал единственную маленькую железку похожую на обломок древнего копья.
  
  На следующее утро Феликс пригласил с собой на раскопки молодого парня, и не во что его не посвящая, приехал на то же самое место на берегу лимана. Вооружившись миноискателями и лопатами, они стали обходить промоину. Феликс борясь с волнением вглядывался в крутые стены оврага и с содроганием обнаружил вход как раз напротив того места где вчера осуществил спуск. Парень тоже увидел дыру и сказал равнодушно.
  - Смотри внизу какая-то нора. - Они остановились. - Овраг странный. - Продолжал приятель.
  - Непонятно каким образом он образовался? Нигде нет стока воды. Чтобы создать громадную промоину, нужен хороший полноводный ручей. Мне кажется, тут работает какая-то другая сила? Не ветром же на самом деле выдувает песок и глину, причём в таких гигантских объёмах. - Предположил он неуверенно.
  - Давай спустимся. - Предложил Филька. - Посмотрим что за дыра, может быть, металл найдём, здесь повсюду окопы и траншеи времён войны. Вон там, в дубняке я когда-то землянку нашёл.
  - Оттуда не поднять железо. Да и как оно окажется на такой глубине? - Засомневался напарник, но кивнул, соглашаясь с Феликсом, и они стали спускаться вниз. Помогая друг другу, быстро достигли отверстия, при этом Феликс внимательно осматривал всё окружающее, появилось чувство, что со вчерашнего дня что-то уловимо изменилось в очертаниях отвесных стен и самой дыры, хотя следы его пребывания на дне оврага виднелись повсюду. Филька со страхом заглянул внутрь норы и буквально в метре увидел глиняную стену испещрённую трещинами и прослойками осыпающегося песка. Не было даже признаков каменного тоннеля, по которому он блуждал весь прошедший день.
  - Тут очень опасно. - Сказал парень, осматривая нависшие над ними козырьки суглинка. - Вон тот край скоро обрушиться, и толстым слоем грунта завалит глиняный грот. -
  После этих слов напарника Феликс отказался от намерения попробовать подолбить появившуюся в проходе стену. Они спешно выбрались наверх.
  
  Через день, отпросившись на работе, Феликс тайно от всех уехал в заповедник.
  Чтобы не попадаться на глаза археологам, обошел запретную территорию и поднялся на холм с южной стороны.
  Ему пришлось долго бродить по кустарникам в поисках норы, через которую он вышел из-под земли, а когда, наконец, наткнулся на неё, то не узнавал место. Нора оказалась обновлённой. Кто-то очень потрудился и расширил вход под землю, вокруг песок и глина были истоптаны звериными следами. Феликс со страхом представил, что огромные крысы, с которыми он столкнулся в подземелье, постоянно шли за ним, потом выползли здесь наружу, и не обнаружив жертвы, остервенело, раскопали выход, расширили его с неведомой для него целью, а потом ушли обратно в свой подземный мир.
  Он думал и о жутком солдате, прострелившем из своего загадочного оружия его кирку. Всё случившееся представилось настолько невероятным и неправдоподобным, что Феликс застонал от страха и боли, обхватив голову холодными руками.
  
  Он некоторое время наблюдал за работающими у подножья холма археологами и наконец, преодолевая страх, полез в нору. Ему удалось продвинуть на пару метров. Ворочаясь на четвереньках в рыхлом песке, он уловил запах тлена и мгновенно понял, что лаз ведёт в засыпанную армейскую землянку времён войны.
  Выбравшись из норы, Феликс долго сидел на прохладном песке размышляя, что здесь в заповеднике чужому человеку не позволят заниматься раскопками, но неожиданно чёрного копателя успокоила мысль подсказавшая, что археологи рано или поздно доберутся до холма и найдут эту землянку, а вместе с ней возможно и вход в тоннель, по которому два дня назад он пересёк лиман.
  
  
   М. Быков.
  
   ИГРУШКА
  
  Лаптев проработал продавцом сельского магазина тридцать пять лет. Через его руки прошло невообразимое количество товаров и денег. Это обстоятельство никогда не оставляло его в покое. Он, бывало, задумывался о влиянии чужих вещей на свою психику и неизменно приходил к выводу, что судьба по какой-то неведомой для ума причине заставила его почти всю жизнь сражаться с искушением завладеть однажды всем, что располагалось на полках и стеллажах магазина, присвоить выручку и стать на короткое время богатым и совершенно независимым от не принадлежащих ему вещей человеком.
  В такие моменты он усаживался в дальнем углу торговой подсобки размышлял об одном и том же и через несколько минут горько усмехался над собой, не представляя, зачем ему магазинные вещи в таком невероятном количестве и недельная выручка, которую некуда будет потратить, так как после воровства у него будет всего достаточно.
  Продавец не представлял, что станет делать, если завтра не потребуется встать за прилавок.
  
  Лаптевский магазин был по-настоящему универсальным. За широким прилавком, сколоченным из толстых лиственных плах, на ста квадратных метрах торговой площади, вдоль двух стен зала до самого потолка размещались различные вещи, какие только могут понадобиться в нехитром быту сельских жителей.
  Одну сторону занимали продовольственные товары, другую промышленные вплоть до скобяных изделий.
  Подобные магазины имеются во всех больших и маленьких сельских поселениях на территории любого государства у всех народов, невзирая на язык и вероисповедание.
  Всю свою трудовую жизнь Лаптев торговал только в этом магазине, что заставляло его относиться к рабочему месту с особым трепетом. Однако подступал пенсионный возраст. Лаптев с таской ожидал того момента когда вынужден будет сдать по ведомости торговую площадь и дела другому продавцу. Он даже знал, кому именно будет передавать магазин и это ещё больше нагоняло уныние.
  До дня рождения оставалось сто суток.
  Лаптев из-за прилавка видел отрывной календарь, на котором красовалось восемнадцатое число и, без каких-либо подсчётов было ясно, что до самого мрачного юбилея в его жизни осталось три месяца и десять дней. Он и вчера знал, что оставался сто один день.
   "Дни считаю как на войне" - Вздохнул чуть слышно старик и вздрогнул, отчётливо вспомнив, что воевал всего сто дней. Как по заказу "сотку" отслужил, пошутил его фронтовой товарищ, которого в тот памятный последний день войны, убил по нелепой случайности, насмерть перепуганный юнец из числа малолетних ополченцев. Убил, не смотря на то, что Фёдор в отличие от Лаптева сумел дойти до Берлина от самого Сталинграда и не был даже ранен. Продавец опять взглянул на календарь и понял что эта вещица теперь не к чему. Что с каких-то пор он и без календаря знает, сколько ещё дней жить до пенсии.
  
  Последний покупатель, покинув магазин, громко хлопнул дверью и Лаптев подумал, что от притвора оторвалась смягчающая удар кожанка. Подумал, что надо бы прибить новую заплату, но не пошел за ней в подсобку, а вышел в зал и закинул огромный дверной крюк в петлю.
  Он каждый день подолгу оставался в магазине и чаще всего уходил домой, когда совсем стемнеет. Старик не знал и не думал о том, какая сила держит его в торговой точке? Просто сидел на старой скамье для покупателей и смотрел на полки с товарами, на лист календаря. Когда он будет уходить, то оторвёт прямоугольник от численника, подсчитает, на сколько минут сократилась долгота солнечного дня, прикинет в уме, когда наступит новолуние и подсунет прожитые сутки под оставшиеся до нового года листки.
  Утром это число исчезнет навсегда в мусорном ведре уборщицы Маруси Акаткиной. Женщина тоже прочитает содержимое листка, но только уже с обеих сторон, философски ухмыльнётся и обязательно сомнёт своеобразный символ минувшего дня и бросит его в мусор, чтобы позже сжечь в магазинной печи, которую она растапливает ради этого даже летом.
  
  Сегодняшний день для продавца был особенным и не только потому, что он вспомнил войну и убитого товарища, но и не от того, что на улице несколько раз начинал накрапывать дождь?
  Причина, очевидно, была в другом. Лаптев вспомнил своего отца и мать, которые оставили этот мир так давно, что казалось, их лица навсегда исчезли из его памяти. Но сегодня он вспомнил родителей ясно с какой-то пугающей чёткостью, отчего весь день думал о них и о себе ребёнке, о своём детстве.
  Очевидно, правы те, кто не сомневается, что с годами легче вспомнить детство, чем вчерашний день.
  Если быть точным, Лаптев вспомнил один эпизод из своего далёкого прошлого. В какой-то момент ему даже почудилось, что мать зовёт его ласковым радостным голосом и говорит ему, что приехал отец и привёз причудливую игрушку.
  С каких-то пор он стал жить радостями и печалями памяти, а сегодня его воображение рождало особенно живые картины, связанные с родителями. Было чувство, что всё происходит наяву или в красочной иллюзии, которую невозможно отличить от действительности.
  Отец красивый и весёлый стоит на крыльце их большого дома, улыбается широкой улыбкой и наблюдает как сынишка, поднимая горячую пыль босыми ногами, бежит летней улицей к калитке родного двора.
  Лаптев вспомнил не только ощущения счастья и любви к родителям, которые и сейчас захватили всё его существо, вытесняя давнюю тоску и тревогу навеянную ожиданием перемен связанных с его возрастом. Он вспомнил и содрогнулся от того, что родители прожили очень короткие жизни, что он давно пережил их годы, если их даже сложить вместе.
  
  Грёзы продавца прервал громкий стук. Лаптев вздрогнул от неожиданности и сразу сообразил, что в дверь стучит запоздалый покупатель. Он подумал, что в магазин пришла нерасторопная хозяйка большого семейства за хлебом и сахаром или подгулявший мужик не рассчитал время и, чуть было не остался без бутылки водки. Такие выпивохи частенько приходили к нему домой, требуя открыть магазин и продать им спиртного на горсть очень мелких денег собранных очевидно со всей компании по нитке?
   - Магазин закрыт! - Крикнул нехотя Лаптев. - Время!
  Однако стук повторился ещё более настойчиво. В ушах старого продавца возник и стал разливаться по всей голове странный звон, будто заработал какой-то невидимый механизм где-то в глубине черепной коробки. Мелодия звона напоминала что-то знакомое и опять же из далёкого детства или не менее далёкой войны.
  Лаптев обеими ладонями пригладил реденькие наполовину седые волосы и поднялся со скамьи. Подойдя к ближайшему от двери окну, мужчина посмотрел через него на крыльцо магазина. На ступеньках стоял мальчишка лет десяти одиннадцати и терпеливо ожидал, уставившись на дверную ручку. Лаптев вздохнул устало, и скинул крючок с петли.
   - Заходи. - Позвал он подростка и пошел за прилавок.
  
  Мальчишка переступил порог и остановился в нерешительности. Было видно, что юный покупатель стесняется пожилого продавца и не осмеливается заговорить первым.
  Лаптев внимательно рассмотрел неожидаемого гостя и понял, что мальчуган ему неизвестен, хотя противоречивое чувство чего-то позабытого шевельнулось в его душе. Деревенских жителей продавец знал в лицо всех от мала до велика.
  Он знал своих односельчан не только в лицо, но и по именам и фамилиям и даже в силу своей профессии знал, когда у кого день рождение, знал всевозможные семейные даты как радостные, так и горестные.
  Если в посёлке появлялся новый человек, всё равно вскоре продавцу становилось известно о нём всё или почти всё, от самого новичка или от покупателей любивших посудачить обо всём на свете, считавших, что лучшим местом для подобных разговоров является его универсальный магазин.
  Лаптев не пресекал живые беседы покупателей, научившись с годами одновременно работать с товаром, деньгами и слушать деревенские новости из уст особенно говорливых подружек, родственников нечаянно встретившихся в магазине или соседей, не имеющих возможности поговорить через заборы собственных дворов. Информация, подкреплённая трудом, прочно закреплялась в его памяти и всем было известно о его осведомлённости, поэтому к продавцу часто обращались за уточнением того или иного события те же самые информаторы от которых и поступали ими забытые сведения.
  
  - Ты, чей будешь? - Спросил Лаптев у подростка.
  - Я к бабушке приехал. Первый день в гостях. - Неопределённо ответил мальчуган и шагнул к прилавку, протягивая продавцу небольшой свёрток, который крепко держал пухлыми пальчиками слишком чистых для деревенского мальчишки рук.
  - Бабушка велела отнести эту игрушку к вам в магазин. Она знает, что вы всегда задерживаетесь на работе. - Сказал мальчик. - Она хотела отправить её по почте, но так получилось, что я привёз игрушку сам. -
  Мальчик стеснительно пожал плечами.
  - Вы её примите, будто бы почтальон принёс. - Попросил парнишка.
  Лаптев, прибывая в некотором замешательстве, смотрел пристально, то на мальчишку, то на свёрток, подписанный как бандероль и перевязанный обычным шпагатом, заклеенным в двух местах сургучной печатью. Таким шпагатом он сам иногда перевязывает упаковки с товаром для не ловких покупателей. Мальчик тем временем отступил к двери и уже с порога сказал, что его бабушка придёт за деньгами сама или он забежит в магазин перед отъездом. Дверь за маленьким клиентом закрылась беззвучно, и он исчез бесследно. Старый продавец мог поклясться, что его фигурка не мелькнула за окном, хотя за все годы работы в магазине он наблюдал за стеклом каждого входившего и выходившего покупателя.
  
  Лаптев вновь растерялся на мгновение, осознавая, что в который раз за истекший день игрушка будоражит его осознание, только сейчас она явилась к нему уже не как эпизод из памяти. Её реально принёс мальчик и к тому же сказал, что за деньгами придет его бабушка.
  "Какие могут быть деньги?" Подумал продавец. Он был уверен, что не продавал никакой игрушки за последние несколько лет, тем более иногородним покупателям, которые собрались вернуть ему товар по почте? Охваченный звенящим трансом, он сунул свёрток в сумку и пошёл домой.
  
  Конец лета. Ночами холод, скатывающийся с высоких гор, выстуживал долины почти до минусовой температуры.
  Старого продавца охватил озноб. Придя домой он, немедля разжёг огонь в печи и присел у открытой дверки, смотрел на огонь, жадно пожирающий сухие берёзовые дрова и опять ему вспомнились родители. Зародилось и расширилось воспоминание.
  В яркий солнечный день, он как живую увидел мать, стоящую на высоком крыльце в стареньком цветастом переднике, отца ловко управляющегося с топором у огромной лиственной чурки, вкопанной среди широкого двора.
  Вот отец крепкой рукой вбивает блеснувшее лезвие топора в тело векового комля и спрашивает с улыбкой у сына об игрушке. Лаптев вспомнил все слова, произнесённые тогда отцом и радость, охватившую его от чувства силы и участия родителя к нему стриженному наголо подростку. Лаптев потянулся холодными руками к пляшущим языкам пламени в печи и проговорил.
  - Что это со мной происходит? - Старик поёжился, всматриваясь в огонь. - На дворе ещё лето, а я мёрзну будто зимой? -
  Он покачал печально головой и не стал искать ответа на свой же вопрос. Память вновь вернула его в детство, в тот жаркий день, когда отец подарил ему игрушку.
  За следующие несколько секунд Лаптев понял причину своего беспокойства.
  Всё дело в игрушке.
  Странный незнакомый ему мальчик принёс в магазин свёрток и сказал, что это игрушка, которую он возвращает по поручению бабушки. Он подхватился от печи, припомнив, что даже не развернул свёртка и не посмотрел на вещь принесённую подростком.
  
  Игрушка была изготовлена из тёплого на ощупь металла и имела странный для такого предмета вид в форме продолговатого ящичка с двумя миниатюрными ручками по сторонам. Такие ручки бывают у столешниц или на дверках старинных комодов. Мастер разрисовал верхнюю крышку механического устройства яркими красками. В детстве глядя на рисунок, Лаптев почему-то всегда знал, что там изображено небо. Небо было темно-синим. В углу красовался бледно желтый круг луны. Луна редко бывает такого цвета. По полю небосвода были разбросаны блёски звёзд.
  Глядя на рисунок, играющий понимал, что видит одновременно знакомое и чужое небо. Отец рассказал мальчику, что такое небо можно увидеть только в южном полушарии.
  С крышки рисунок плавно перетекал на одну из сторон игрушки, там были изображены две человеческие фигурки с соединёнными в рукопожатии руками.
  Одна фигурка была тщательно прорисована, так что можно было рассмотреть все детали лица изображенного человека, другая же выглядела как тень первой и черты её лица едва угадывались под слоем удивительного бесцветного лака. Всё это Лаптев отчётливо вспомнил, сейчас разворачивая бумажный пакет принесённый мальчиком. Когда содержимое освободилось от бумаги, старик не поверил своим глазам, на столе лежала именно его игрушка из далёкого детства или точно такая же, как та, что ему подарил отец.
  Лаптев опустился на дрожащих ногах на стул и некоторое время, не отрываясь, смотрел на старинную вещь. Перед его внутренним взором всплыло лицо обитого на войне товарища и издающий мелодию предмет в руках фашистского юнца. Удивительным и странным во всём происходящем было то, что молоденький солдат из отряда гитлерюгенд в тот роковой для фронтового товарища день играл в точно такую же игрушку, какая оказалась в свёртке, принесённом мальчишкой в магазин сорок лет спустя. Мистические совпадения скрутили психику старого продавца в тугой узел.
  
  В который раз за его длинную жизнь одна и та же вещь - механическая игрушка, нежданно-негаданно появляется перед ним, причём самым невероятным способом. Лаптев тронул механизм, и устало закрыл глаза.
  В воображении старого продавца замелькали сцены фронтовой жизни, приближающие его к страшному моменту гибели фронтового друга Фёдора Рубцова.
  Смерть бойца и появление загадочного механизма совпали роковым образом.
  Всё произошло как-то буднично и не по-фронтовому.
  Молоденький тощий солдатик, с прилизанными гладко волосами на манер прически Гитлера, выстрелил в старшину Рубцова всего один раз и по ужасному совпадению прострелил ему сердце.
  Позже, прибежавшие на выстрел бойцы обыскали всё помещение и не нашли оружия. Все решили, что Фёдора убил кто-то другой сумевший скрыться из помещения. Хотя из комнаты не было дополнительного выхода и даже окон. Старик в подробностях помнил, как запоздало влетел в комнату и, не целясь, прошил автоматной очередью фашиста. Убедившись, что враг бездыханный, Лаптев долго смотрел на странно знакомый предмет, зажатый в его холодеющих руках. Эта была точно такая же игрушка, какую в далёком детстве подарил ему отец, а сейчас принёс в магазин незнакомый мальчишка, сославшийся, что она была куплена у Лаптева его бабушкой.
  Тогда в сорок пятом Лаптев почему-то не посмел вырвать из скрюченных смертью пальцев врага красочный предмет? Он некоторое время тупо наблюдал, как игрушка действует, заполняя мертвую тишину старинного германского особняка на краю Берлина знакомой с детства мелодией. От того что механическая штуковина была зажата в руках мертвеца, она не смогла завершить весь цикл движений, в её чреве что-то щёлкнуло и она умерла вслед за своим хозяином не закрывшись до конца.
  
  Лаптев очнулся от грёз и поднял со стола тяжёлую шкатулку. Руки ещё не забыли нужного движения. Потянув за ручки, он сжал пружину во внутренностях изделия и вернул его на прежнее место. Наблюдая за таинственной сложной работой механизма, Лаптев с какой-то устрашающей ясностью осознал, что впереди маячит не только конец его многолетнему труду, но и конец жизни. Неожиданно объявившаяся игрушка из его детства как бы подводила черту под всем что с ним происходило в течение всего периода существования в этом мире начиная с того момента как он взял её первый раз в руки и до той секунды как ему подал свёрток неизвестный мальчик невесть откуда появившийся на крепком рубленном из брёвен крыльце магазина. Он невольно сравнил приход мальчишки со своими приключениями в сновидении и впервые подумал о том, что возможно он покупал игрушку не во сне, а наяву, но что-то произошло с памятью, и детский ум представил всё случившееся как сон.
  
  Впервые за прожитые годы Лаптев задумался над тем, почему именно сложная механическая вещь появилась в его жизни?
  Кто смастерил игрушку, и как она оказалась в руках отца? Он пришел в смятение от того, что не помнит, куда делась музыкальная шкатулка после смерти родителей, хотя прекрасно помнил слова отца, говорившего, что чудесный раскрашенный механизм он должен будет передать своим детям.
  Детей ему Бог не дал и это, по всей видимости, повлияло на судьбу игрушки? Но тогда зачем она вновь появилась перед ним в последний день страшной войны и как бы была причастна к гибели товарища? И какая неведомая сила в лице скромного мальчика возвратила её под занавесь жизни. Почему мальчишка пришёл не купить, а возвратить механическую вещь?
  - Где ж ты взял её отец? - Простонал старик, чувствуя, что эта тайна всегда ускользала от него.
  Тем временем игрушка медленно раздвигалась в оби стороны и чем дальше выходили из неё боковины, тем выше поднимались над краями маленькие куколки-человечки. Одновременно поднимаясь, фигурки медленно поворачивались лицами друг к другу, протягивали вперёд себя руки, пока, наконец, ладони их не соединились в своеобразном рукопожатии. Куклы были совершенными копиями друг друга и отличались только их глаза. У той, что сейчас была по правую сторону глазницы были совершенно пустыми чёрными точками, тогда как у левой они горели голубоватым божественным светом. Лаптев вспомнил, что отец запретил ему касаться этих глаз. Он и сейчас не решился этого сделать.
  "Что за символ выражает неуклонное соединения двух металлических кукол-близнецов и детская ли это на самом деле игрушка?" Подумав так, Лаптев мгновенно вспомнил слова матери. Женщина, наблюдая за игрушкой, сказала однажды, что сияющие глаза куклы подразумевают бессмертную душу смертного человека.
  
   Мысли о значении загадочного механизма плескались в разгоряченном уме продавца. Тем временем в чреве устройства раздались звуки серебряных колокольчиков, человечки замерли на какое-то время, потом вновь полилась мелодия и фигурки стали медленно выполнять движения в обратном направлении, пока не скрылись в пространстве коробки и только тогда, игрушка полностью закрылась, щёлкнув на прощание пружиной. Казалось, нет ничего мистического в игре механизма, но тайна встречи двух совершенно одинаковых кукол под звон колокольчиков заставляла играющего думать о тайнах пространства и времени, думать о душе, соединяющейся с физическим человеком при рождении и покидающем его после смерти.
  Лаптев горько усмехнулся своей давней детской наивности, когда думал, что игрушка больше подходит девочкам, которые любят кукол и танцы, но теперь ему стало ясно, что механизм выражает тайну бытия, тайну божественного начала в человеке. Выражение отца о том, что игрушку надо заводить постоянно во избежание утраты её способностей исполнять кукольный танец, только сейчас приобрело особый смысл. Лаптев понял, что игрушка жила тогда и живёт сейчас собственной жизнью не только во время своих загадочных действий.
  
  Как-то раз застав сына за игрой отец спросил, не происходило ли чего-нибудь странного с мальчиком за то время, когда в доме появилась играющая шкатулка? Ребёнком Лаптев не смог понять вопроса, но сейчас явственно вспомнил, что однажды такой случай произошёл. Он не помнил об этом все минувшие годы жизни, тем было страшней и удивительней от того, что сейчас глядя на игрушку, он ясно вспомнил всё.
  Минула ещё одна зима и ему мальчишке исполнилось десять лет. Именно в этот юбилейный для него год в их доме появилась игрушка. Лаптев до сегодняшнего дня не сомневался, что её привёз отец, купив в большом магазине в который водил его однажды перед революционными праздниками, но сейчас стало понятно, почему отец задавал странные вопросы, не случалось ли что с мальчиком? Случалось. По всей видимости, парнишка под впечатлением игры оказался в параллельном мире и приобрёл у странного совсем незнакомого продавца игрушку и только потом, она каким-то необъяснимым образом оказалась в руках у отца. Или шкатулка своими действиями влияла на его мозг, невероятным образом заставляя перемещаться в пространстве и времени?
  
  В памятный весенний вечер он завёл игрушку перед самым сном, уже лёжа в постели. Чудесные звуки колокольчиков стерли грань между сном и явью. "Да всё происходило под воздействием звуков игрушки" Мелькнула мысль. Лаптев содрогнулся от волнения и подступившего безотчётного страха. Тогда он ясно видел себя или вернее сказать ощущал, что бежит в сельскую лавку с зажатыми в кулачке деньгами, которые ему дал отец, чтобы купить долгожданную музыкальную шкатулку. Вот откуда взялась в их доме замечательная механическая игрушка. Он принёс её из сновидения, купив у продавца сельской лавки. Только лавка многим отличалась от их привычной, деревенской, и продавец был незнакомым ему человеком.
  "Почему я всё время думал, что её мне подарил отец? Почему меня звала мать, чтобы обрадовать подарком?"
  Старик вспомнил, что когда выходил из магазинчика хозяин лавки с улыбкой попросил его не уронить покупку или не дай бог потерять.
   - В ней душа живёт, и звон небесный и он будет сопровождать тебя всю твою жизнь! - Крикнул он вслед мальчишки. - И жизнь в игрушке, и смерть и бессмертие! "Зачем хозяин лавки сказал мне такие не понятные в том возрасте напутствия". - Лаптев вновь растянул пружину механизма и, вновь полилась мелодия, навевая воспоминания.
  
  Лаптев в течение некоторого времени не мог понять, куда делся его фронтовой товарищ старшина Федор Рубцов? Только что они двигались рядом гулкими коридорами мрачного германского особняка, заглядывая в боковые комнаты и залы, поднимались по лестницам на верхние этажи и, вдруг обходя очередной зал, старшина исчез. Федька словно провалился сквозь старинный паркет? В пределах видимости не было ни единой двери или ниши, куда бы он мог войти. В следующую минуту раздался глухой как из подземелья выстрел, он прозвучал за тяжёлой портьерой.
   "В кого можно выстрелить за шторой?" В недоумении подумал Лаптев, не допуская мысли, что стрелять могли в друга. Он шагнул в сторону портьеры, отодвинул плотную материю и, мгновенно оказался в странной вытянутой комнате совершенно не похожей на все предыдущие, которые они с Федором только что обследовали. На полу, изготовленном из неизвестного гладкого на вид материала, лежал Рубцов, а в нескольких метрах от него стоял юноша в военной фашисткой форме. В руках враг держал странный предмет совершенно не похожий на привычное боевое оружие и растягивал его с усилием на уровне своей груди. Солдат смотрел в сторону Лаптева, но казалось, не видел его занятый работой с металлической штуковиной. То, что было в руках юноши, действительно нельзя было назвать оружием, однако странные движения немца и вид поверженного товарища заставили Лаптева действовать. Он вновь вспомнил, как короткой автоматной очередью он сразил молоденького фашиста.
  "Лучше бы я этого, не делал" В который раз подумал с содроганием старый продавец.
  
  В медсанбате женщина-хирург достала из Рубцова пулю, но никто, включая эксперта из особого отдела, не смог определить из какого оружия она выпущена. Пуля не принадлежала к арсеналу Советской Армии, такой заряд не изготавливала немецкая промышленность. Даже материал, из которого была вылита пуля, не поддавался анализу. Лаптев помнил, что пулю, побывавшую в сердце Федора Рубцова, отправили в Москву на какую-то особую экспертизу. Высокие командиры стали подозревать, что немцы в конце войны изобрели какое-то новое огнестрельное оружие, пуля которого делается из специального сплава, она со смешенным центром тяжести и, попадая в цель (тело человека), начинает блуждать по нему, разрывая ткани и сосуды.
  - Такая пуля практически не оставляет раненых. - Сказала женщина, вскрывшая Рубцова. - Это что-то новенькое. Я за всю войну не встречалась с подобным ранением.
  Все годы после войны Лаптев задавал себе вопрос: Кто убил Рубцова? И куда после выстрела исчез вражеский боец? Ответ не приходил. Сейчас он опять подумал об этом, и запоздало связал появление и исчезновение стрелка с игрушкой, в которую играл молоденький солдатик из отряда Гитлерюгенд. Сейчас много лет спустя старый солдат вдруг с содроганием вспомнил, что в комнате рядом с убитым немцем валялась упаковка, в какую обычно заворачивают бандероли на почтамтах. Лаптев тогда разглядел, что на обёрточной бумаге был начертан адрес на немецком языке. Выходило, что та игрушка пришла в немецкий замок по почте? Это обстоятельство связало воедино два события разделённые десятилетиями!
  Лаптев взял в руки игрушку и как бы взвесил её, качнув навесу. Только сейчас он со страхом догадался, что внутри железной шкатулки скрыт механизм способный непостижимым образом, изменять восприятие человека, отправляя его или в прошлое, или в будущее. Причём механизм работал до того просто словно это действительно была незамысловатая детская музыкальная игрушка.
  Лаптев тяжело поднялся, выдвинул ящик старинного комода и спрятал в нём вещь, потом, не раздеваясь, лёг на продавленный диван и закрыл глаза. Прежде чем уснуть он подумал о том, что его боевого товарища убил человек, переместившийся из будущего. Защищая фашистского юнца, застрелил Федора из неизвестного на тот момент оружия и вновь переместился в своё время. Но что ему помешало забрать с собой парня и механизм, осталось тайной.
  - "Возможно, - подумал продавец, - механизм способен перемещать только одно человека, а направление перемещения зависит от того какой стороной к себе, играющий держит устройство?"
  Он вспомнил из детства, что игрушка издавала две различные мелодии, которые как раз и указывали в прошлое или будущее перемещается играющий.
  Прошла целая жизнь и только сейчас он осознал значение отцовских слов. Родитель однажды сказал ему, что запуская музыкальную шкатулку, он всегда сможет оказаться в своём детстве и встретиться с ними, пусть, даже если их с матерью не будет на этом Свете.
  Лаптев сквозь дремоту вспомнил, что когда полчаса назад запустил игрушку, кукла с горящими глазами находилась справа. Значит, перемещение произойдёт против часовой стрелки - в прошлое. Мелькнула мысль в его окутанном сном мозгу.
  В следующий момент он понял, что бежит по улице, поднимая босыми ногами дорожную пыль, и радуется тому, что отец привёз ему из города диковинную игрушку!
  
   Быков. М.В.
  
  
  
  
   ДОБРОВОЛЕЦ-ДИВЕРСАНТ
  
  Светлой осенью, когда на горной речке появились первые ночные ледяные забереги, отец со своим другом Василием Колупаевым поехал на рыбалку.
  В это время года в наших местах всегда ловили хариуса, загоняя его из ям с помощью специальных палок, в сачок, установленный на перекате ниже по течению.
  Мужики - два Василия, взяли с собой на рыбалку не только меня и моего старшего брата Владимира, но и всем известного фронтовика Черноусова Егора.
  Черноусова никто и никогда не звал по имени, а все без исключения величали уважительно Егорычем. Я точно не знаю, но мне думается, что отца Черноусова тоже звали Егором. Он погиб на войне в сорок третьем и захоронен где-то под Рязанью.
  Егорыч не был заядлым рыбаком, все считали его прекрасным охотником.
  Коньком Егорыча была охота на птицу как боровую, так и водоплавающую. Черноусов так же слыл умельцем на все руки.
  На фронте он всю войну пропахал полковым поваром, был дважды ранен. Последняя пуля прошила ему плечо, переломав ключицу.
  После войны, несмотря на инвалидность по ранению, он много лет работал пекарем, пёк хлеб в районной пекарне и всё население райцентра безошибочно узнавала на вкус, его пышные буханки.
  Егорыча было нелегко заманить на рыбалку, но осенний лов хариуса его привлекал, и он сам всегда напрашивался в этот поход. Может быть из-за того, что рыбалка проходила в вершине реки, в тайге? А может ещё и потому, что выловленную рыбу не надо было чистить и солить прямо на реке, ёё просто вываливали на первый лёд и она замерзала. Может быть, существовали и другие причины? Известно одно, он каждый год ездил сачковать с тёзками Василиями и всегда выглядел довольным.
  
  На место мы приехали уже к вечеру, однако мужики решили прошуровать пару ям, чтобы сварить уху и под неё немного гульнуть, набраться сил и духа перед настоящей утренней рыбалкой.
  - Ты Егорыч костёр разводи, да бивуак готовь к ночёвке. Мы быстро обернёмся. - Велел отец фронтовику, вытряхивая сачок из мешка.
  - Пацана с первым уловом пришлите, я вмиг уху сварганю. - Черноусов лукаво подмигнул мне, предполагая, что именно я принесу рыбу.
  В первой же яме мы поймали полмешка хариуса и в пылу азарта почти забыли о Черноусове, как вдруг, с той стороны, где уже поднимался дым костра, раздался выстрел.
  - Никак Егорыч охотой занялся? - Удивился отец. - Не дождался свежей рыбы, и за зверем кинулся. -
  Догадка отца оказалась пророческой. Когда мы в темноте, наконец, добрались до лагеря, Черноусов встретил нас радостным возгласом.
  - Я тут зверя завалил, козлишка молоденького. Прямо на меня выскочил из леса глупец безрогий. Вон ведро мяса сварил, похлёбка не хуже ухи получилась. -
  Мужики, радуясь удачному началу рыбалки, шумно выпили и принялись обгладывать молоденькие косточки добычи, нахваливая кулинарные способности фронтового повара Егорыча.
  Мы с братом тоже сожрали по порядочному куску жирного нежного мяса, удивляясь как это сумел Черноусов за пару часов поохотиться и приготовить ужин.
  Вскоре вся тайна ужина на природе открылась.
  Колупаев, разморенный сытной едой и выпитой водкой, решил освободить мочевой пузырь. Он, не утруждая себя маскировкой, направился к ближайшему дереву, что раскинуло свою крону почти у самого берега речки. Вскоре Василий заблажил из темноты смачным матом и начал блевать, словно объелся поганых грибов. Мы все, не сговариваясь, кинулись к нему на подмогу и увидели то, что расстроило слабый желудок рыбака.
  На нижней ветке дерева висела свежая шкура рыси. Стало ясно без слов, что боевой повар накормил нас кошатиной.
  Должен заметить, что кроме Василия Колупаева все остальные стойко выдержали шевеление своих переполненных желудков и не стали искусственно избавляться от экзотического блюда.
  
  Черноусов с юмором выдержал критику со стороны отца и Колупаева, успокаивая их со знанием дела, что мясо рыси вполне съедобно и гораздо вкусней козлиного.
  - Это ж деликатес. - Говорил он, смачно закусывая нежным мясом очередную стопку. - В блокадном Ленинграде всех кошек съели во время голода и ни один голодающий не зблевнул. Я это знаю точно, слышал от выжившего жителя северной столицы. Что касается рыси, то первый раз я попробовал её ещё в войну, а накормил меня прожженного повара этим блюдом мой земляк односельчанин Прошка Родимцев. Неизвестно где теперь землю топчет "Хромой". Удивительной судьбы и силы был этот человек. - Начал свой рассказ о войне и своём товарище Егорыч.
  
  - Моего отца и меня призвали на фронт зимой сорок второго года. Все без исключения родственники и близкие люди страшно переживали за нас, понимая, что мы обречены на неминуемую гибель. События на фронте не оставляли никаких надежд на скорую победу. Однако в посёлке был единственный человек, который открыто нам завидовал. Этим человеком был мой товарищ детства Прохор Родимцев.
  Прошка был старше меня на год и уже дважды обращался в военкомат с просьбой отправить его на фронт добровольцем. Отец Прохора, Родимцев Григорий Иванович погиб в первых же сражениях в самом начале войны. Он был младшим офицером а, как известно, эта категория командиров погибала в бою в первую очередь. Фашисты убили Григория Ивановича, коммуниста и добрейшего человека где-то на стыке Белоруссии и Украины и до сей поры неизвестно в какой братской могиле лежит тело бойца?
  Очевидно, гибель отца ещё больше разогревала желание Прохора оказаться на фронте и отомстить врагу за смерть любимого человека?
  До войны, он не служил в Армии, но прекрасно обращался с оружием и обладал невероятным духом истинного воина.
  Вы спросите, почему Родимцева не призывали в войска и не мобилизовали на фронт, как всех сверстников?
   Отвечу.
  Прохор считался не пригодным к службе в армии. У него левая нога короче провой на три сантиметра, поэтому каблук его левого сапога всегда был выше правого настолько же сантиметров. Прошка чуть заметно хромал, однако это даже как-то необъяснимо украшало парня. Может быть, он умело внушал окружающим значимость своего увечья, или люди сочувствуя инвалиду, специально не замечали хроматы?
  Акушеры роддома говорили, что укорочение ноги возникло у мальца, из-за нарушений во время внутриутробного развития. Может быть это и так?
  Короче, инвалидом детства был мой дружок Прохор Родимцев, если убит, то вечная ему слава, бесстрашному герою войны. - Торжественно заявил Черноусов, смахнув с глаз несуществующую слезу.
  - Помимо недюжинной физической силы, Родимцев обладал способностью воздействовать каким-то необъяснимым образом на психику людей. Многим было известно, что у некоторых Родимцевых существовал наследственный дар, влиять на умы других людей. Правда, они им пользовались очень редко.
  У Прошки было красивое, но не по-юношески суровое лицо, но он умел улыбаться как-то по-особому притягательно и в то же время мрачно, словно подсмеивался над собеседником, отгораживался от проявлений жалости в его сторону. Черные брови парня, красивые как крылья, были от матери признанной красавицы посёлка, а бархатный голос от отца, крепкие руки от деда Гаврилы Родимцева, умелого плотника и кузнеца. Характер же у Прошки был бабушкин по отцовской линии. Старуха умерла, когда внуку исполнилось пятнадцать лет. На прощание бабушка сказала Прохору, что отдаёт ему своё умение завораживать людей словом и что награждает его редким ремеслом по той простой причине, чтобы защитить внучка в будущем от нападок злых людей.
  До войны, по молодости лет, Прохор никогда не применял открыто свои тайные способности, но после гибели отца решил использовать приобретённую силу только для того, чтобы оказаться на фронте и попробовать изменить ход войны в пользу своей Родины.
  Вот, например я всю войну варил кашу бойцам, даже возможно убил или ранил одного немца - это какой-никакой, но тоже вклад в общую победу. Что касается Родимцева - истинного воина добровольца, то его помощь Красной Армии оказалась куда более существенной.
  Однако расскажу всё по порядку.
  
  После того как мы с Прохором сожрали в пекарне рысь, о которой я вам говорил, у нас с ним завязалась дружба. Я стал заходить в дом Родимцевых и очень удивлялся невероятному количеству книг в маленькой комнатке Прохора.
  Парень читал всё подряд, но основное место в его библиотеке занимали философские произведения и религиозная литература. В комнате у Прошки всюду лежали открытые тома, исписанные ровным подчерком листы серой бумаги, валялись различного цвета карандаши, на столе стояли чернильницы с воткнутыми в них ручками. Словом комната моего друга выглядела как кабинет какого-нибудь учёного или писателя.
  Я не знаю где Родимцевы доставали книги, но на полках рядом с собранием сочинений Ленина, стояли тома иностранных философов, учебники для высших учебных заведений и невероятное количество художественной литературы. Было много сочинений по военному искусству. Просматривая книги, я удостоверился, что многие из них были изданы ещё в царской России. Было много литературы на иностранном языке.
  Прохор сказал мне, что основная часть библиотеки досталась ему от бабушки. - Черноусов окинул нас внимательным взглядом. - Были у Родимцева и запрещённые книги и тайные, понятные только ему одному. На правах моего товарища он показал мне некоторые религиозные сочинения и магические книги, в том числе книги Елены Блаватской изданные в Латвии.
  
  Короче. Мой хромоногий товарищ обладал прекрасными знаниями не только в традиционной науке, но и в запрещенной в Союзе теософии и эзотерики. В отличие от меня, ему были известны такие вещи, о которых я до дружбы с ним даже не догадывался. Я быстро удостоверился в том, что Прохор под наблюдением бабушки и своих родителей и в некоторой степени самостоятельно окончил университет. Он об этом даже намекнул мне, однажды сославшись на Ленина и его отношении к наукам.
  Перед самой мобилизацией я узнал ещё об одном очень важном свойстве моего друга. Оказывается, он в совершенстве владел немецким и румынским языками. Про румынский язык он сказал, что все его предки в прошлом жили на территории теперешней Молдавии, а вот о германском языке отмолчался, только нехотя сказал, что выучил его ради интереса и только потому, что на нём могла говорить покойная бабушка. Сообщив мне такие подробности, он попросил никому не рассказывать о том, что владеет языками. -
  Черноусов покачал сокрушённо головой и заметил.
  - Теперь вам должно быть понятно, почему Прохор всячески скрывал от власти свои знания и особенно языков?
  В его семье иностранными языками владели все без исключения. Таких людей перед войной и во время её всячески преследовали и обвиняли шпионами и диверсантами. Хотя я могу точно сказать, Родимцев ничуть не боялся начальства и очевидно в силу своего статуса инвалида детства вёл себя очень свободно. Я уже говорил, что он неоднократно подавал заявление взять его добровольцем на фронт.
  Мы быстро сдружились.
  Вообще-то Прошка ни с кем не заводил крепких товарищеских связей и даже в детстве его отношения со сверстниками были какими-то поверхностными и лёгкими. Он всегда был сам по себе и мне до сих пор остаётся неизвестным, зачем Родимцеву понадобилась моя дружба?
  Может быть, ему был необходим терпеливый внимательный собеседник в промежутках между сменами на работе? Или, возможно, Прохор с помощью наших отношений оттачивал на мне своё мастерство психолога-чаровника, подчиняясь завещанию своей бабушки, передавшей ему тайные знания? Как бы то не было я относился к нашей дружбе с большим энтузиазмом и никогда не испытывал какого-либо раздражения. Его беседы были увлекательны, заставляли размышлять, а порой даже приносили радость и удовлетворение.
  
  Однако шла война.
  Меня, как я уже говорил, загребли в армию - то есть на фронт, а это означало на верную гибель, так как в тот период противостояния, день Победы ещё даже не просматривался за завесой огня и дыма самых страшных в истории человечества сражений. Наши советские люди гибли как мухи, оставляя пять за пятью свои территории.
  Воинская часть, в которую меня зачислили после мобилизации, через три месяца оказалась на передовых позициях.
  Фронт гремел круглыми сутками, машина войны с невероятной лёгкостью перемолачивала сотни тысяч солдат и офицеров с обеих сторон, прихватывая при этом мирное население и уничтожая населённые пункты.
  После первых же боёв полк, которому я варил кашу, понёс страшные потери и был отведён на отдых и переформирование в неглубокий тыл. Как раз в эти дни на горизонте появился мой приятель и земляк Прохор Родимцев.
  Моему удивлению не было предела.
  
  Я конечно, как и все бойцы пользовался полевой почтой, писал письма домой и за это время одно или два отправил Прохору, но всё равно по военной почте было невозможно определить точное местонахождение воинской части. Прохор нашёл. Как он это сделал мне так и не рассказал.
  Слегка припадая на короткую ногу, он пришёл в расположение полевой кухни полка и по уставу доложил начальнику хозвзвода, что прибыл для дальнейшего прохождения службы.
   Я засыпал его вопросами и никак не мог понять, каким путём он добился призыва в армию и более того оказался в нашем полку.
   Прохор подробно рассказал о делах в нашем городке, а насчёт мобилизации недовольно буркнул, что пришлось повозиться с военкоматовскими командирами, прежде чем они выписали нужные документы. Причём документы были составлены таким образом, что Прохор мог самостоятельно отправиться на фронт и этот факт был в не приделах моего понимания.
  - Номер твоей части я знал и попросился именно сюда, уверенный, что ты ещё жив. - Постарался успокоить меня Родимцев и похлопал одобряюще по плечу. - Повара на войне редко пропадают безвести. - Эти слова товарища меня ничуть не успокоили, так как я не желал погибать ни при каких обстоятельствах. Как видите, мне повезло на войне, и я остался в живых, что нельзя с определённостью сказать о Прохоре. -
  
  Черноусов подбросил в костёр несколько сучков и, дождавшись, когда пламя разгорится, продолжил.
  - Странные и малопонятные вещи в поведении земляка-добровольца, для меня начались буквально с того времени, как только полк вновь перебросили на передовую. Мы занимали почти те же самые позиции, что и до отдыха. Стояли так сказать в активной обороне. Происходили постоянные стычки с неприятелем. Командиры прощупывали вражескую оборону и готовили подразделения к прорыву фронта. К тому времени уже вовсю гремела Сталинградская битва.
   Как только мы оказались на линии противостояния, Прохор стал неизвестно куда исчезать. Причём командир хозяйственного взвода не делал ему ни одного замечания, а как раз, наоборот, без всяких разговоров отпускал Родимцева из окопов. Чаще всего за моим другом приходил боец из разведроты или посыльный из штаба полка. Иногда, под покровом ночи, он уходил из расположения полевой кухни самостоятельно и возвращался незаметно с рассветом.
  
  Все бойцы нашего взвода думали, что Родимцев ходит в штаб и проводить там допросы немецких военнопленных в качестве переводчика.
  Разведчики частенько переправляли из-за линии фронта языков. Короче. Мой друг-доброволец появлялся теперь в хозвзводе только для того чтобы хорошенько выспаться и вновь исчезнуть на какое-то время. Причем обычную красноармейскую форму Прохор почти никогда не одевал, а чаше всего носил гражданскую одежду или какую-то полувоенную. На все мои вопросы он уклончиво отвечал, что в штабе полка работает с разведчиками.
  Спустя примерно месяц, поздним вечером мы душевно разговорились и Прохор, нарушая правила секретности, сказал, что во второй половине ночи уходит за линию фронта для выполнения какого-то важного задания. -
  Черноусов загадочным взглядом осмотрел своих слушателей и отступил от главной линии повествования.
  - Надо ещё раз напомнить, что в отличие от меня, о чем я уже рассказывал, Прошка рвался на фронт, а я хотел всю жизнь печь хлеб в своей старомодной пекарне.
  До войны и уже во время её, когда нам выпадало работать в одной смене, я с интересом и даже страхом наблюдал, с какой сосредоточенной одержимостью Родимцев упражнялся в метании по мишени топоров, ножей и других предметов, умело орудовал винтовкой. - Черноусов весело рассмеялся. - У него на работе хранилась мастерски сделанная из дерева винтовка Мосина, точная копия с настоящим штыком, который как он утверждал, с первой Мировой войны принёс его отец. Чучело немецкого солдата Прохор сшил из старых мешков из-под муки и туго набил его соломой.
  Когда он остервенело, прокалывал чучело штыком, из куклы во все стороны летела мучная пыль и ошмётки соломы.
  - Зачем ты это делаешь? - Спрашивал я товарища. - Тебе всё равно не придётся ходить в атаку и тем более биться в рукопашную с фашистскими захватчиками.
  - Ты ничего не понимаешь. - Отвечал Прохор. - Даже здесь в глубоком тылу протыкая куклу Гитлеровца, я как бы убиваю его на расстоянии. - Он зорко глянул на меня и вполне серьёзно добавил. - Если бы мы все жители Союза, в один миг проткнули бы каждый по чучелу противника, то там, на фронте, враги мгновенно и враз все бы погибли. Они корчились бы в муках от направленного действия нашей энергии мщения.
  - Вот каким был мой друг Прохор Родимцев.
  
  - Что же с ним произошло дальше? - Спросил отец у Черноусова, задумавшегося на минутку и печально смотрящего на огонь костра.
  - Я был не прав, делая непристойные замечания товарищу. - С сожалением сказал Черноусов. - Ему очень даже пригодилось умение расправляться с чучелом и то мастерство, с которым он метал ножи и метко стрелял из всех видов стрелкового оружия. Могу добавить, что за один месяц пребывания на передовой Родимцев научился стрелять из пушек, миномётов, танков и противотанковых ружей. - Черноусов гордо расправил плечи, словно речь шла о его собственных подвигах. - Прошка научился управляться даже с германским трофейным оружием, включая знаменитые немецкие огнемёты. Он мог управлять автомобилем, танком, прекрасно разбирался во всех системах связи и владел азбукой Морзе. Это ему очень пригодилось. Особенно ловко и точно в цель Родимцев бросал гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Он нарочито готовился к диверсионной борьбе в тылу врага и вскоре ему выпал случай рассчитаться с фашистами, отомстить захватчикам за гибель родственников и товарищей.
  
  В тот памятный вечер мы с ним виделись в последний раз.
  Прохор бы особенно сосредоточенный.
  Утром должен был начаться бой. Из штаба дивизии поступил приказ любой ценой занять позиции противника. Это конечно была тайна, но для меня повара не было никаких секретов. Я первым узнавал, кто и когда пойдёт на смертельную схватку, так как выдавал красноармейцам положенные сто граммов водки и кормил обречённых, словно в последний раз. К тому же мой друг, под большим секретом рассказал, что получил задание, перейти за линию фронта и разгромить штаб немецкой части, держащей оборону на небольшой высотке, коею и должен был занять наш полк к шести часам утра.
  - Ты не сможешь в одиночку справиться с таким сложным и смертельно опасным заданием. - Потряс я с испугом половником.
  - Через линию фронта пойдем втроем, а дальше будем действовать по обстановке. Разведчики должны взять языка и вернуться. У меня иная задача. Ты уже знаешь. - Он мрачно усмехнулся своим мыслям.
  - Это же чистой воды гибель. - Выдохнул я, представляя убитого друга. - Возьми хотя бы мою каску.
   - Нет. Я пойду на ту сторону в немецкой форме. На несколько часов придётся превратиться в унтер-офицера вермахта. -
  Признаться насчёт немецкой формы, я не поверил Родимцеву, мне казалось, что товарищ даже побрезгует к ней прикоснуться, не то чтобы напялить на себя.
  В канун этого памятного и рокового для Родимцева боя, я впервые посмотрел на своего товарища глазами не повара или друга юности, а глазами войны. Мне вдруг стало понятно, что дух этого человека направлен только на победу над страшным врагом. Его поведение, голос, движения, взгляд - всё выражало храбрость и призрение к смерти.
  - Меня не могут убить, по крайней мере, в сегодняшнем бою. - Заявил Прохор, сосредоточенно поедая кашу, которую я ему наложил в котелок перед самым выходом на задание. - Ты Егорка не должен сомневаться в моей живучести. Тебе известно, что в нашей семье всё всегда предопределено. Вот и бабушка моя точно знала день своей кончины. - Он впился в меня взглядом. - Мне тоже известна причина моей смерти. Это брат не война, а совсем другое. -
  Он поднялся и как-то бесшумно и мгновенно растаял в темноте. Больше я его никогда не видел.
  
  Среди ночи разведчики притащили из-за линии фронта раненого немецкого артиллериста, а ещё через час, перед самым рассветом, на немецкой высотке раздались взрывы, взлетела зелёная сигнальная ракета. Полк немедленно поднялся в атаку.
  Когда над горизонтом появилось красное Солнце, мы с большими потерями выбили противника с его позиций. Штаб врага был разгромлен и почти все фашистские офицеры погибли. Я видел их трупы в развороченной гранатными взрывами землянке. Я был поражён смелостью и мастерством Прохора, когда обследовал позиции поверженного врага.
  Вражеский лагерь имел в плане форму прямоугольника, в центре которого располагалась штабная полуземлянка, перекрытая двойным накатом из толстых брёвен. В штабном помещение имелась только дверь и одна бойница, через которую, по всей видимости, Родимцев сумел закинуть вовнутрь пару гранат. Это я так думал. Разведчики же, осмотрев уничтоженный штаб неприятеля, пришли к выводу, что Хромой, действительно забросил в землянку одновременно две гранаты, причём одну через вытяжную трубу, а вторую через дверь и именно в тот момент, когда уцелевшие после первого взрыва фашисты рванулись к выходу и открыли её.
  Я внимательно выслушал разведчиков, но всё равно не понимал, как Прохор смог управиться с этим опасным действием? Ему, для подобных бросков, необходимо было находиться на потолке штабного помещения, то есть на виду у всего личного состава взвода охраны. Необъяснимым оставалось и то, как Родимцев смог незамеченным проникнуть в охраняемый прямоугольник, окружённый со всех сторон окопами и ходами, где на каждом метре сидел вражеский солдат?
  Самого Родимцева нигде не было. Я проверил всех погибших и своих и чужих. Не было его среди мёртвых, но не было и среди живых.
  Во время очередной кормёжки командира полка, преодолевая страх, я спросил офицера о Прохоре, о том, куда он мог деться? Мне просто невыносимо было думать, что Родимцев мог оказаться в плену или того хуже сбежал с фронта.
  Только зачем ему нужен был побег? Он не мог придать и не мог струсить, тем более я своими глазами видел итог его диверсионной работы.
  - Это наши разведчики штаб противника разгромили. - Сказал командир и пристально посмотрел мне в глаза. Он не знал, что я уже пообщался с бойцами разведроты. - А насчёт твоего дружка-добровольца, мне ничего неизвестно. Ты лучше меня должен знать, куда он запропастился. Если я не ошибаюсь, Родимцев числится бойцом в вашем хозвзводе? Я видел его при полевой кухне. Где-нибудь обнаружиться или мёртвым, или живым. -
  Короче. Комполка своим тоном дал понять, что расспросы о Родимцеве ему не очень нравятся, и я больше никогда не обращался к нему по делу исчезнувшего земляка. Я и сам понимал, что война распределяет людей её ведущих только по четырём категориям. - Черноусов обвёл нас понимающим взглядом.
  - Война делит всех на ещё живых, уже мёртвых, пропавших безвести и предателей. Ни к одной из этих категорий бойцов, я так и не смог отнести своего дружка, Прошку Родимцева. - Признался фронтовой повар.
  - Ты так ничего и не знаешь о нём с тех пор? - Вновь спросил у Черноусова отец.
  - Почему же? Спустя три месяца, когда наша дивизия наступала во весь опор, двигаясь на Запад. Один из разведчиков, с которыми Прохор ходил перед тем памятным боем за линию фронта, рассказал мне, что "Хромой" - кличку такую дали Родимцеву в разведроте, той ночью действительно забросал фашистский штаб гранатами и ушёл в тыл противника, якобы, спасаясь от преследования. Больше разведке ничего о нём неизвестно. -
  Черноусов ненадолго задумался и сказал со вздохом, пододвигая к себе чашку с рысьим мясом.
  - В конце войны, когда мой полковник стал генералом и командовал уже дивизией, я нечаянно подслушал его разговор с капитаном из разведроты. Комдив приказал разведчику, чтобы во время какой-то очередной операции, наши бойцы по ошибке не ликвидировали агента "Хромого".
  - Не перепутайте! - Строго сказал полковник. - У него там будет специальный сигнал, о котором узнаете перед самым рейдом за линию фронта. -
  Я тогда понял, что речь идёт о моём товарище Родимцеве. Не могло случиться такого невероятного совпадения, чтобы я дважды из уст разведчиков и высших начальников-командиров, услышал одну и ту же кличку тайного агента.
  Я не знаю, остался ли в живых Прохор? В нашем городке он никогда не появлялся. Да и не мог он появиться, если всю войну прослужил во вражеском тылу секретным разведчиком-диверсантом. Мне кажется, что Родимцев жив до сей поры. Я уже говорил. Он был уверен, что смерть настигнет его не на войне, а я ему верю. Вот всё жду со дня Победы, когда объявится в своём доме коротконогий доброволец Прохор Родимцев и расскажет мне о своих подвигах.
  У него ещё мать жива, и похоронка не приходила, и уведомления не было, что безвести пропал. Растворился Прошка, но жив это точно. Недаром сегодня мне рысь попалась на мушку. Напомнила о боевом товарище. Как знак какой-то, связанный с отважным земляком. -
  
  Черноусов замолчал, и мы, как по команде, больше не приставали с расспросами о его фронтовом друге и кошачьего мяса не касались.
  Успокоились мы, даже Василий Колупаев перестал страдать от брезгливости, обдумывая судьбу Черноусовского товарища. Война словно приблизилась к нам, не видавшим её, но чувствующим всеми фибрами душ. И судьба Родимцева задела, заставляя испытывать гордость за воина-добровольца, внёсшего посильный вклад в общий для нашей Родины день Победы, отчаянным и, по всей видимости, смертельным подвигом.
  А может быть действительно жив Хромой? Может быть, до сей поры рыскает по тылам неприятеля, разоблачая его секреты?
  
   Быков. М.В.
  
  
   ПЛЕН И ОГОНЬ
  
  Федор Игнатьевич родился в двадцать четвёртом году, как раз в тот день, когда умер вождь мирового пролетариата В. И. Ленин. Его бы, возможно назвали в честь главного, безвременно почившего русского революционера, но в те времена информация о событиях в столице доходила в глубинку с большим опозданием, и отец решил, что мальчик будет носить имя деда.
  В следующем двадцать первом веке, когда возраст Федора перевалил за восьмой десяток лет, старика всё чаще стали посещать думы о далёком детстве и особенно один эпизод из его юной жизни, омрачивший сознание на всё оставшееся время его существования на грешной Земле. Причём, то давнее событие из детства, невероятным образом переплеталось со страшной действительностью войны, которую он по необъяснимой случайности прошёл невредимым от первого и до последнего дня и, будучи даже не раненым, вернулся домой.
  О войне Фёдор говорил редко и как-то по-особому печально, будто истерзан весь ею, калека с оторванной рукой или ногой. Нет. У ветерана болело сердце от воспоминаний страшных событий, которые не исчезали, а с возрастом только обострялись в его памяти. Он теперь понимал, что старики действительно лучше помнят не вчерашний день, а то, что случилось в детстве, юности, в зрелые годы.
  Вот и о войне мысли рождались сами собой, рисуя яркую и подробную картину сражений, побед и поражений. Страх хватал за душу, и уже не было той безотчётной радости, что остался живым и невредимым, ведь его товарищи полегли, миллионы соотечественников навсегда сгорели в горниле страшной битвы.
  
  Вражеские пули как зачарованные огибали, словно заговорённое тело воина и наконец, в самом конце войны судьба привела его на территорию фашистского концлагеря.
  Полку, в котором воевал Фёдор Игнатьевич, пришлось освобождать томящихся в деревянных постройках узников концлагеря.
  Осознав, что рано или поздно красноармейцы уничтожат охрану лагеря, гитлеровцы успели поджечь из огнемёта самый большой барак переполненный военнопленными.
  Фёдор первым из бойцов достиг горящего здания, но открыть вход охваченного пламенем барака, не было никакой возможности, тогда лейтенант бросил в тяжёлую дверь гранату. Он понимал, что её взрыв проделает выход из западни, но в то же время убьёт тех узников, которые ломятся на свободу с той стороны ворот. Дверь лагерного барака разлетелась от взрыва, но огонь с ещё большей силой охватил постройку.
  Было страшно смотреть, как горящие люди выскакивали и выползали через огненную дыру, тут же умирали или кричали нечеловеческим голосом, сбивая пламя с одежд и пылающих голов.
  Содрогаясь от жути охватившей опаленное войной солдатское сердце, Фёдор кинулся ко второму выходу и двумя оставшимися гранатами взорвал его, надеясь, что может быть кто-нибудь из пленных, успеет вырваться сквозь огонь и не сгорит заживо.
  Ему до сей поры неизвестно, сколько человек выбралось из огненного плена. Крики и стоны несчастных, заживо сгоревших соотечественников, на всю жизнь засели в голове храброго бойца, героя битвы, чудом не сгинувшего в горниле войны.
  Но сейчас, на излёте жизни, в памяти фронтовика раз за разом всплывала ещё одна страшная история, связанная с огненной стихией.
  Ветеран чувствовал, что скоро умрёт. Он уже несколько раз ловил себя на мысли, что пришёл конец, но ничуть не боялся грядущего, а только тихо уговаривал себя, что в восемьдесят лет ещё вроде бы рановато уходить на тот свет, хотя с болью помнил, что его товарищи во время войны погибли совсем молодыми. Очевидно близость конца, подталкивала сознание на горестные воспоминания о детстве. Фёдор Игнатьевич не выдерживал, и в который раз рассказывал окружающим о том жутком происшествии из детства.
  
  Всё случилось в тридцать седьмом году в одном из жестоких в противостоянии советской власти и народа, когда на родину неизбежно надвигалась страшная в человеческой истории война.
  Для мальчика, тридцать седьмой год, оказался тоже каким-то несчастным и незабываемым.
  Глубокой осенью Федя без особого труда поймал на скотном дворе трёх синичек.
  Красивые, весёлые с гладким оперением птички очень нравились мальчику. Он мог часами наблюдать за их оживлённой жизнью, предугадывая поведение смелых пташек, вечно обитающих рядом с человеком. Отец рассказал любознательному сынишке, что в их краях живут синицы лазоревки и что они иногда могут быть приручены человеком, что это подвижная птица со своебразной песней начинающейся с простого звука "ци - ци".
  
  Поймал Федюшка птичек и чтобы не расставаться с ними, попросил у матери разрешения оставить их на зиму в избе. Она ласково так согласилась, погладив по головке и его и синичек.
  - Пусть живут, весну ворожат и нам веселей будет на душе от их звонкого пения. -
  Пташки быстро привыкли к неволе, дом к радости домочадцев и самого мальчишки, наполнился их живым порханием и весёлым свистом. Синицы без страха сновали по избе, клевали корм со стола и кормушек, смастерённых Фёдором. Стук их носиков раздавался по всему дому от рассвета и до заката солнца. На ночь птички прятались в самый тёмный угол, выше полатей и затаивались там до следующего дня. Утром, как только отец разжигал огонь в печи, их пронзительный говор оглашал избу, заставляя в доме всех подниматься с тёплых постелей и начинать каждодневный крестьянский труд.
  
  Незаметно пролетела зима. Дни становились всё длиннее, Солнце поднималось всё выше и выше. Закапала с крыш звонкая капель предвестница тепла, на дорогах появились первые весенние лужицы.
  За несколько дней до пасхи мать впервые за весь великий пост поставила сдобное тесто и велела Феде разжечь огонь в русской печи. Печь давно не топили, и парню пришлось изрядно повозиться, разжигая берёзовые дрова. Наконец пламя весело заплясало в чреве печи, охватывая гладкий её под. Дрова быстро разгорались, потрескивая и издавая шипящие звуки.
  Вдыхая приятный запах кислого хлеба и берёзового дыма, Фёдор уселся на лавку и стал заворожено смотреть на огонь. Жар всё приближался и приближался к нему, распространяя дух русской печи по всему дому.
  
  К весне синички стали настолько общительными, что одна из них без страха уселась мальчику на плечо, свистнула пронзительно, взмахнула крылами и стрелой влетела в огненный зев печи, исчезнув навсегда в бушующем пламени.
  Федюшка вскочил на ноги ошарашенный поведением птицы и громко вскрикнул, привлекая внимание матери выкатывающей тесто. Мальчик шагнул беспомощно к печи, чтобы схватить в руки заслонку, но было уже поздно. Две другие птички одна за другой последовали за своей подругой и тоже исчезли в бушующем огне. Всё закончилось в считанные мгновения. Мальчик стоял перед печью с ненужной заслонкой в руках и тихо плакал, глядя на огонь, поглотивший весёлых синичек.
  Мать, всплеснув руками, тоже всплакнула вместе с сыном, а отец, вернувшись с улицы, сказал успокаивающе, что птички, по всей видимости, сумели вылететь через прямой дымоход на волю. Однако отцовские слова не принесли облегчения убитому горем мальчику.
  
  Став взрослым, Федор постоянно вспоминал гибель птиц и его точила мысль, что несчастные создания покончили с собой, предпочтя смерть плену. Что ещё могло подвигнуть умных пташек к броску в огонь? Какие силы позвали их на такой подвиг или безрассудство? Ведь в обычной жизни они даже бы не приблизились к огню, облетели бы его далёкой стороной.
  Какой урок преподали маленькие пташки человеку, взявшему их в плен, сгинув навсегда в бушующем огне. Что это было? Вызов разуму? Или это был знак духа, или происки тёмной силы бытия? Чья воля направила сущностей земного проявленного мира покончить с собой на глазах тех, кто заточил их в плен, думая, что способствует их жизни во время суровой зимы.
  После войны, эта мысль о страшной смерти в огне, ещё больше тревожила сознание ветерана, он просыпался среди глухой ночи от жуткого сна, в котором советские военнопленные заживо горели в фашистском бараке и скорбно думал о том, что свобода великая вещь и что она нужна не только человеку.
   В это время в ушах Федора Игнатьевича звучали стоны бойцов и пронзительный свист синичек.
  
  
   М. Быков.
  
  
   УЗДА СУДЬБЫ
  
  Коллега по работе Алексей, сын и племянник известных в городе ветеранов войны братьев Крюковых, в течение нескольких дней пребывал в удручающем состоянии.
  Я не выдержал и спросил мужчину о причине уныния, подозревая, что в его семье разворачиваются какие-то неблагоприятные события, под грузом которых тот нервничает, впадает в задумчивость и тоску.
  - Вы правы, у меня действительно есть повод для переживаний и волнения и виной тому сложная семейная обстановка. - Мрачно ответил он, тяжело вздохнул и продолжил. - Я и все без исключения родные и близкие ежечасно ожидаем, что вот-вот умрёт мой отец Крюков Василий Иванович.
  - Прошу прощение, я не знал, что твой отец тяжело болеет. - Извинился я и поинтересовался. - По всей видимости, твоему отцу уже немало лет?
  - Старик здоров и крепок, хотя ему совсем недавно исполнился восемьдесят один год.
   - Каковы же причины для беспокойства? - Спросил я, затрудняясь понять психическое состояние приятеля. - Старики, как правило, неотвратимо уходят на тот свет.
  - Дело в том, что три дня назад умер его брат-близнец Григорий Иванович и теперь всему нашему племени Крюковых не остаётся ничего иного, как ожидать скорой кончины второго близнеца. -
  Я был просто ошарашен подобным заявлением коллеги, не понимая, почему Крюкову-младшему пришла в голову мысль, связать смерть дяди с неминуемой кончиной отца с его же слов, прибывающего в настоящий момент во здравии и бодрости. Я попросил растолковать происходящее, обосновать ожидание страшной трагедии, ещё раз напомнив, что старики обязательно умирают, но некоторые из них способны доживать до ста лет и даже дольше.
  - Мы руководствуемся тем фактом, что судьбы братьев-близнецов идентичны. За проявлением этого феномена, нам пришлось наблюдать всю свою жизнь и убедиться в его существовании. - Покачал печально головой сослуживец. - Если один из них скончался, то в ближайшее время, то же самое должно случиться с другим.
  - Ты, очевидно, веришь в предначертание судьбы и, судя по твоему состоянию, не сомневаешься, что загадочная сила, якобы, направляющая течение жизни любого человека, существует на самом деле? На мой же взгляд, это просто суеверие, которым страдают многие люди. - Сказал я, прикидывая в уме известно ли мне самому что-то о мистическом проявлении упомянутой энергии, не подвластной любому человеку или даже любой вещи, и действительно ли она влияет на нашу жизнь?
  - Разве можно быть твёрдо уверенным, что судьба - если даже она существует, совершенно одинаково действует на двух братьев, пусть и близнецов по своему рождению? - Поспешил я задать Крюкову-младшему трудный, как для себя, так и для большинства людей вопрос.
  - Можете не сомневаться, судьбы людей не миф, причём они связаны тесными узами с душой человека и без сомнения действует с неотвратимой решительностью на каждого из нас.
  Более того, я уверен, что мой отец и мой дядя Григорий - его брат близнец, прожили жизнь под пристальным вниманием одной и той же загадочной силы, определяющей протекание всех их жизненных событий.
  Для моего отца, как и для дяди - его брата близнеца, человеческая судьба имела и имеет направление. Они всю жизнь были уверены, что их общая судьба, несёт в себе общение в сверхсознании и не сомневались, что судьба назначена им Высшим разумом Вселенной, который люди не зная как назвать, величают Богом или дьяволом.
  - Если вся ваша семья Крюковых, безоговорочно верит в происки судьбы то, каково же состояние самого героя настолько необычных переживаний вызванных ожиданием скорой и неотвратимой смерти? Я боюсь даже представить, какие мысли посещают его с тех пор, как прекратил своё существование его дорогой брат. -
  Мужчина бросил в мою сторону испытывающий взгляд и неожиданно предложил.
  - Я не думаю, что вы до конца поверите моему рассказу о судьбе самых близких мне людей, поэтому предлагаю вам встретиться с Василием Ивановичем и расспросить его обо всём, что ему известно о влиянии судьбы не только на него и покойного брата, но и на любого другого человека. Жизнь братьев, действительно подтверждает, что на человека действует загадочная сила, которую часто называют судьбою.
   - Я даже не знаю, будет ли удобно спрашивать старика приготовившегося к смерти о чём-то ином, кроме предстоящей кончины? Можно ли ворошить прошлое и заставлять его вновь переживать потерю близкого человека и при этом понимающего, что и его жизнь как бы уже завершилась? - Спросил я, чувствуя, как волнение охватывает мою душу, очевидно, подающую мне сигнал о том, что эта встреча тоже подготовлена судьбами, как лично моей, так и того, с кем я намерен разговаривать.
  - Соглашайтесь. - Настаивал приятель. - Необходимо торопиться. Смерть моего родителя не за горами. Обычно все предыдущие события с братьями происходили с разницей в несколько часов, а порой и минут, хотя последнее и самое страшное, по неизвестной причине невероятно затянулось для младшего из них. В связи с этим, меня стала посещать мысль, что судьба решила сжалиться над одним из близнецов, изменила своим принципам и отступила, отодвигая смерть отца на какой-то срок. - Он посмотрел задумчиво сквозь меня. - Лично мне в это трудно поверить, но смерть на самом деле почему-то не спешит расправиться с двойником. -
  Последний аргумент собеседника подействовал на мою психику как катализатор.
  - Если ты уверен, что отец не воспримет беспардонную назойливость как унижение и моё посещение не повредит его здоровью, я согласен побеседовать с приговорённым к кончине человеком. Согласился я с предложением Крюкова.
  - Его здоровью ничто не может повредить, так как старик уверен, что умер именно в тот момент, когда скончался его брат. - Мужчина помялся, о чём-то размышляя, и сказал. - Мне необходимо вас предупредить. Мой отец инвалид войны. На фронте его ранило в руку и хирургу пришлось удалить конечность на половине предплечья. -
  Я почувствовал, как холодок страха прокатился по моей спине и где-то, в локте родилась боль, словно это у меня не было руки. Я с тревогой взглянул на собеседника. Он уловил в моих глазах вопрос и сказал спокойно.
  - Подробности узнаешь из первых уст. -
  
   Василий Иванович Крюков, действительно в подтверждение слов своего сына, оказался подвижным, весёлым и крепким на вид человеком. Если бы я не был в курсе того, что он со дня на день ожидает собственную кончину, я бы пришёл к выводу, что ветеран войны проживёт ещё десяток лет.
  Осторожно, стараясь не травмировать прямыми вопросами психику старика, я стал расспрашивать его о минувшей жизни, о войне.
   Очевидно, Василий догадался о цели моего визита или, возможно, сын всё же предупредил отца о моём интересе? Так или иначе, Крюков вежливо расставил всё на свои места, заявив, что постарается убедить меня в существовании судьбы и её непреклонном влиянии на жизнь человека.
  Вот как он начал излагать свою историю:
  - В своё время, убедившись на собственном опыте, что судьба, как строгий закон, действует на все вещи без исключения, мы с братом Григорием изучили доступную для простого человека литературу, описывающую проявление этой загадочной силы.
  Самым невероятным оказалось то обстоятельство, что на близнецов влияет одна судьба на двоих. Более того, из многочисленных наблюдений доподлинно известно, что у многих людей на Земле, существуют не только родственные двойники, например как мы с братом, но и совершенно далёкие в родственном отношении люди, однако оказалось, что и они подчинены воздействиям одной судьбы. -
  Крюков покачал задумчиво головой и сказал убеждённо.
  - Мой брат и я, с молодых лет отвергали традиционную религию и вообще Бога но, тем не менее, верили, что каждый человек обладает душой. Более того, мы не сомневались, что наши души такие же близнецы друг другу, как и наши физические тела, что они сделаны из одного теста и как бы связаны воедино некой силой управляющей их жизнями. -
  Старик замолчал, подыскивая формулировки.
  - Даже тогда, когда мы отдалялись на какое-то расстояние друг от друга, пребывали, казалось бы, в различных условиях существования, сила судьбы не переставала руководить нашими чувствами и поведением и всё окружающее, включалось в эту жизненную игру, создавая именно те условия, при которых с нами происходили совершенно одинаковые события. - Крюков склонил задумчиво голову. - Некоторые психологи, богословы, мистики утверждают, что судьба человека состоит из многочисленных возможностей, что человек, якобы, может избрать тот или иной путь и тем самым изменить свою судьбу? Большинство же людей, с которыми мне пришлось встречаться, уверены, что судьбы как таковой нет, а есть проявление свободной воли, что только разум самого индивидуума или живущего рядом с ним, способен руководить жизненными ситуациями человека и какое мы с вами принимаем решение, так и сложится наша дальнейшая жизнь. -
  Старик говорил вдохновенно и со знание дела. Было очевидно, что он не страдает суеверными представлениями о настолько важном для него вопросе.
  - По представлению большинства людей, судьба есть складывающийся ход событий, стечение жизненных обстоятельств, однако мне ближе другое определение. Судьба, в моём понимании - это сила, определяющая всё, что происходит в жизни каждого человека, она предрешена. Это некий рок, с которым невозможно вести борьбу, а значит, нет никакой возможности хоть сколько-нибудь существенно её изменить.
  - А как же тогда расценивать понятие, бытующее в народе, "Посеешь характер - пожнёшь судьбу"? Как можно не верить в то, что ошибки человека воздействуют коренным образом на его жизнь и даже передаются из поколения в поколение через обучение и воспитание? - Спросил я.
   - Мы с братом этого не признавали, а наши жизни постоянно подкрепляла веру в судьбу. Ошибки люди совершают тоже под присмотром судьбы, можете поверить мне на слово. -
  Старик захихикал как мальчик, в его глазах мелькнуло лукавство, но никак не страх перед грядущей смертью, приближение которой для него, неотвратимо указывалось кончиной старшего брата.
   - Вся наша жизнь показала, на близнецов судьба действует одинаково на того и другого, причём в жестких рамках, из которых нельзя просто так выпрыгнуть или изменить предначертанную колею по своему усмотрению. -
  Василий Иванович пригласил меня за стол и предложил пролистать альбом с фотографиями.
  - После смерти брата пришлось припомнить некоторые вехи нашей с ним жизни. - Пояснил он и кивнул на альбом.
  Я с интересом принялся рассматривать фотографии, а сам ненавязчиво обратился к Крюкову.
   - Прошу прощенья. Может быть, вы расскажите, почему у вас появилась уверенность в силе судьбы и в её неизменности по усмотрению человека? -
  Я чувствовал, что старик готов поведать мне историю жизни брата и своей личной и проявил настойчивость, попытался высказать свою точку зрения на природу судьбы.
  - Обычно все называют рок судьбы ничем иным, как невероятным совпадением, стечением жизненных обстоятельств, которые случаются с определённым постоянством во всех проявлениях реального существования человека. - Пояснил я свои убеждения по этому вопросу.
  Крюков качнул отрицательно головой и начал издалека:
  
   - Мы, ещё находясь в утробе матери, как бы превратились один в другого. - Крюков чуть слышно рассмеялся. - Относительно влияния судьбы можно сказать, что каждый раз, когда в утробе матери зарождаются близнецы, происходит что-то необычное, способствующее тому, что на генетических двойников начинает действовать одна и та же информация, записанная в наследственном материале. Я утверждаю с полным знанием дела, раздвоившись на два идентичных эмбриона, мы взяли в себя две совершенные копии душ. - Со знанием дела заявил Крюков. - Причём в нашем случае, эти копии остались связанными между собой на всё время дальнейшей жизни и более того, они подчинились одному общему центру - так сказать, общей душе. - Старик посмотрел внимательно в мои глаза. - Примерно, то же самое происходит в семье муравьёв, когда многие особи подчинены одному общему организму - муравейнику. -
  Я был сражён подобными рассуждениями Крюкова, а он продолжал как нив чём не бывало.
  - Мать родила нас близнецов с разницей в полчаса. Первым на Свете появился Гриша и с тех пор почти всё, что случалось с нами, вначале происходило с Григорием, а уж потом, спустя какое-то время, со мной. - Василий Иванович взглянул на меня пытливо. - Позже, поняв, что к чему, мы стали фиксировать разницу в происшествиях и в среднем получалось, что судьба старается соблюдать этот разрыв во времени, образовавшийся при нашем рождении.
  - Этого не может быть? - Воскликнул я и не выдержал, напомнил Крюкову о его скорой смерти.
  - Почему же теперь вы остаётесь живым, когда со дня смерти брата минуло четверо суток?
   - Сам не пойму? Так долго судьба никогда не оставляла меня в покое. Какой-то сбой в программе. - Сказал задумчиво Василий Иванович и коротко взглянул на компьютер стоящий тут же на столе.
  - Может быть, ваш брат, умерев, сумел каким-то образом сломать механизм воздействия судьбы на своего двойника в вашем лице?
  - Мне самому приходила в голову такая мысль. - Признался старик. - Но тогда надо согласиться, что судьба в потустороннем мире предстаёт перед душой умершего человека в осязаемом виде или, по крайней мере, в образе такой вещи с которой возможно вести диалог и больше того, можно договориться. Поверить в это нет никакой возможности. - Махнул рукой Крюков.
  - Да уж. - Согласился я. - Это теория из разряда суеверий, в которые, как мне кажется, вы должны одновременно верить и не верить. Верить, потому что с вами случались необъяснимые вещи, а не верить по причине отрицания Бога, как высшего начала всего. -
  Я взял в руки фотографию, на которой бок обок, стояли две совершенных мужских копии, и почувствовал, как ком волнения затыкает мне глотку. У обоих двойников с правой стороны болтались пустые рукава солдатских гимнастёрок.
  - Это мы с Гришей уже в тыловом госпитали сфотографировались. Фотограф специально приходил из города. Фотографировались все, чтобы отправить домой свидетельство того, что ты жив и здоров, хотя и без руки, как мы с братом, или без ноги, как наш дружок Федя Самороков, вечная ему память, лет десять назад умер, но прожил не меньше нашего. -
  Я во все глаза рассматривал фото, и становилось всё понятней, что судьба у братьев Крюковых действительно одна на двоих.
  - Так вас что, обоих в руку ранило? - Спросил я севшим от волнения голосом.
  - У нас всё одинаково и женитьба, и количество детей и война одна на двоих. Я тебе сейчас про оторванные руки расскажу, ужаснёшься и не поверишь.
  В тот роковой день на фронте, меня охватило странное ощущение, будто всё, что происходило со мной и братом, было заранее предопределено - так называют это состояние люди, верящие в судьбу. Я с помощью шестого чувства знал точно, что все события, которые сейчас происходят и произойдут, должны были случиться обязательно, причём без какого-либо вмешательства моей воли.
  Тогда, в решающий для меня день на войне, я выбрал путь отступления с вражеских позиций именно по приказу судьбы, по её подсказке, хотя прекрасно помнил наказ командира ни под каким предлогом не возвращаться в свою зону старым следом. Я даже рассмеялся от прилива сил и уверенности, что поступаю единственно правильным образом.- Крюков забрал у меня из рук фотографию и приступил к рассказу.
  
   - Вот как всё случилось.
  Нам с Григорием выпала доля воевать летом 1942 года на Калининском фронте. Тянулись страшные дни войны для многострадальной Родины. Уже второй год лупил нас немец, без разбору и передышки, дённо и нощно.
  Наш полк несколько месяцев находился в полуокружении, оборонял километр фронта на выступе, который командиры называли Холм-Жирковский, это под Смоленском. Местность на участке обороны дивизии, представляла собой массив заболоченных лесов, топких болот и горящих от войны торфяников. За спиной полка располагалась небольшая деревушка, под названием Ломоносово, а по ту сторону занятое фашистами село Вердино.
  В Армии, как известно, во все времена замечали близнецов, и наши командиры тоже не изменили традиции. Гришу назначили командиром миномётного подразделения, а меня комполка взял к себе ординарцем по поручениям и различным другим делам. Понятно, что у старшего офицера всегда найдётся работёнка, для смелого и сообразительного сержанта, какими были я и мой старший брат.
  Перед фронтом, мы с Григорием прошли ускоренным темпом сержантскую школу. Первое время воевали удачно и в отличие от других бойцов, оставались даже без ранения.
  Судьба решила расправиться с нами в тёплый солнечный день.
  Незадолго до этого события, я заметил, что командир всё чаще поручает мне слишком опасные дела. Вот и в этот раз он выгнал всех из штабной землянки и сказал мне, что надо бы срочно смотаться в неглубокий тыл противника и разузнать где располагаются новые артиллерийские огневые точки фашистов, нацеленные на наш полк. Разведчики доложили, что немцы пригнали пару батарей, а где разместили неизвестно. Перед моей вылазкой, две группы разведчиков, так и не смогли указать точное место их расположения, но для меня предварительно набросали на карте самые перспективные участки. Один из них располагался рядом с деревушкой с каким-то странным названием Провальное.
  Говорили, что там когда-то деревенские мужики провалились в торф и сгинули навсегда в его пучине. В торфяниках такое случается.
  - Пойдешь в тыл противника с позиции третьего батальона, а вернёшься вот здесь. - Ткнул полковник в карту. - Старым следом не ходи, немец враз тебя срежет. Поджидать будут тебя фашисты при отступлении, если ты там вдруг шумнёшь или засветишься, точно накроют, поэтому уходи другим путём.-
  Я, конечно, выслушал командира, но заранее знал, что поступлю по-своему. Все уверены, на войне действия солдата диктуются сложившейся обстановкой, а не судьбой. Так все думают, но только не я. - Он хитро глянул на меня. - У нас с братом своё отношение к этому вопросу.
  Бойцы третьего батальона пропустили меня за линию окопов без звука. Все понимали, что мне поручено важное и опасное дело.
  Я уже говорил, что часто выполнял особые поручения командования и пока что оставался живым, поглядывая с тревогой на своего брата. Мы с Гришей точно знали, что если нам суждено погибнуть, то первым падёт он. Вот такой расклад преследовал нас во время войны. - Крюков дёрнул своей култышкой, словно забыл, что у него почти шестьдесят лет нет руки. - Правда перед самым броском за линию фронта, комиссар батальона похлопал меня по плечу и сказал, чтобы я держался правой стороны населённого пункта. Очевидно, он был в курсе моего рейда за линию передовой и знал о результатах предыдущей разведки?
  Примерно через час, мокрый от ног до головы я, наконец, выбрался из болота на твёрдую почву и сразу же наткнулся на вражескую батарею, замаскированную неприятелем в негустом перелеске. Я искренне порадовался удаче, однако на мою беду, в расположении батареи фашистских артиллеристов жила маленькая кудлатая собачонка. В отличие от немцев, она почуяла меня минут через пять и подняла сумасшедший визг и лай, порываясь бежать в мою сторону. Мне пришлось спешно отступать, причём в сторону передовой, так как путь по другим направлениям был закрыт неприятельскими постами.
  Короче, обратно я пошёл своим же следом. Спасаясь от автоматных очередей, кинулся в болото и, чуть было не утонул, провалившись в скрытую воронку от авиабомбы. Немцы не рискнули лезть в топь следом за мной и это, меня спасло, хотя солдаты палили вслед из нескольких автоматов.
  Я искренне порадовался тому, что на этом участке нет фашистского снайпера, он бы точно убил меня первым же выстрелом.
  Выбираясь из вражеского расположения, вновь подумал, что судьба не допустит, чтобы я умер вперёд старшего брата и засмеялся, радуясь тому, что если я жив, то сейчас Грише тоже ничего не угрожает. Его миномётное подразделение было тщательно укрыто и в случае боя, постоянно меняло свою дислокацию.
  "Молодец братуха, бережёт нашу раздвоенную судьбой жизнь". - Подумал я. - Крюков улыбнулся горестно.
  - Зря так подумал, не сообразил, что это судьба нас с братом берегла, а не мы её направляли по безопасному пути.
  Пересекая болото, я выбрался из очередной глубокой ямы, уцепившись за хилое поваленное деревце. Очевидно, в это место, при наступлении немцев, упал снаряд.
  Когда, наконец, почувствовал под ногами твёрдую землю, воспрял духом понимая воспалённым умом, что жизнь моя спасена. -
  Василий Иванович, не смотря на возраст, легко поднялся на ноги и зашагал по комнате.
  - Однако радость была преждевременной. В это самое мгновение, наша с братом совместная судьба подстроила нам обоим очередную кознь. -
  Фронтовик подошёл ко мне вплотную и сказал, понизив голос.
  - Эта беспристрастная штуковина - судьба, в который раз спасла нам жизни, но всё же совершила с нами то, что было предписано Свыше. Вы даже не можете представить себе, как хитроумно всё спланировала невидимая загадочная сила. -
  С какой-то виртуозностью Крюков заправил, болтающийся рукав пиджака в правый карман и вернулся на своё место за столом.
  - Пересекая болотистый лес в сторону своих позиций, я испытывал странное состояние, вызванное ясным внутренним чутьём. Я впервые осознавал, что связан с братом некой невидимой нитью. Посредством этой загадочной связи, в какие-то моменты особого напряжения, я ощущал себя одновременно в двух местах. В моём воображении возникали картины связанные с пребыванием брата в расположении миномётных расчётов, охватывало чувство, что вторая моя половинка находится там, по ту сторону передовой. Я с каким-то страхом, наслаждением и ясностью понял, что я на самом деле раздвоен, но эта раздвоенность ничуть не мешает мне ощущать единство со своим братом в чём-то большим, чем наши тела. Очевидно, моё сознание всегда имело способность удваиваться? Я вдруг ясно осознал, что всегда жил страдал и радовался одновременно в двух местах, там, где находился я сам и там, где прибывал мой старший брат Григорий. Я даже ничуть не удивился этим своим мыслям и чувствам. Я с полной ясностью понял, что мои размышления о том, что время жизни - есть цепь из случайностей, каких-то нелепых причин, совпадений и следствий, никогда не приносили нам с братом облегчения. Мы были убеждены в предрешённости всего произошедшего и того что ещё произойдёт.
  Однако если бы я был верующим и знал хоть одну молитву, то немедленно произнёс бы её. - Крюков поднял взор к потолку. - Но вместо призывов к Богу, этому чудесному бородатому старику, каким я его представлял в своём воображении, меня охватило странное ощущение, которое уже и раньше неоднократно посещало меня, будто всё происходящее было заранее предопределено. Мысль, что всё происходящее, должно было обязательно случиться, колотилась в моей голове и даже в том случае, если бы я стал активно сопротивляться событиям, они всё равно бы произошли. - Крюков скользнул по мне печальным взором и продолжил глухим голосом. - Во мне нет ни капли сомнения в существовании судьбы, но я с того рокового дня на войне, постоянно думаю над тем, почему эта чёртова сила решила не убивать нас с братом, а только оторвать руки. Размышляя над происками судьбы, я всегда прихожу к выводу, что все другие люди тоже подвержены предначертанию. - Рассказчик махнул пустым рукавом, словно раненая птица. - Из всего происходящего с нами, можно сделать не утешительный вывод о том, что страшная война была запланирована задолго до её начала, что все погибшие в её горниле, были обречены на гибель, а уцелевшим было велено размножаться, рожать сыновей и зализывать раны.
  Вопрос? Зачем так поступает судьба? Что или кто ей движет, если нет дьявола и Бог только миф? Что она преследует своими действиями? Неизвестно. - Он стукнул отчаянно по столу.
   - Люди называют это проявление судьбы эволюцией, революцией и другими умными словами, однако я уверен, лучше бы назвать всё происходящее игрой судьбы, её уздой, из которой нет освобождения, как бы мы не напрягали волю. Любые потуги человека вырваться из пут жуткой силы, никогда не приводят к победе!
  Позже я узнал, что Гришу во время моего рейда охватили такие же чувства, что и меня. Наше психическое состояние составляло единое целое, открылось некое видение одного, чувствами другого. Григорий признался, что узнал о местонахождении немецкой батареи, которую я обнаружил, с того момента, как только я её увидел. После этого случая, мы с братом испытывали подобное состояние много раз. Несколько дней назад, когда Гриша умирал, я мгновенно узнал о его кончине. - Крюков покачал горестно головой. - Вот что значила для нас с братом сила судьбы.
  Тогда же на фронте произошло невероятное событие, не оставившее и тени сомнения в существовании судьбы. Постороннему человеку в это трудно поверить, но придётся.
  В то время, когда я барахтался в болоте, спасаясь от вражеских пуль и вязкой пучины, брат Григорий, как я уже говорил, командовал расчетом миномётчиков и в моём воображении постоянно возникали картины его действий в расположении батареи. - Рассказчик скорбно прикрыл глаза. - Страшное всегда случается неожиданно и позже невозможно объяснить, что могло послужить толчком к его проявлению.
  В человеческом представлении судьба - то нечто непознаваемое для разума. Если мы верим в неё, то уверены, что она действует слепо, не предсказуемо и совершенно спонтанно. -
  Крюков хмыкнул с каким-то отчаянием и сказал возвышенно.
  - Иногда мы пытаемся объяснить действия судьбы привычным путём, стараемся подогнать под её проявления те или иные поступки и жизненные ситуации. Человек поступает так, чтобы разложить всё случившееся по полочкам и согласиться с тем, что он сам устраиваем свою судьбу. Однако многие в глубине души всё равно чувствуют, что не предоставлены слепому случаю или решениям собственной воли, а действуют по плану неизвестной силы. Часто мы, обдумав всё происходящее с нами и окружением, в конце концов, соглашаемся с тем, что не предоставлены обстоятельствам и совпадениям, а унаследовали судьбу и проносим её влияние через всю жизнь, что постоянно отдаём себя во власть неизвестных нам её возможностей.
  В тот раз наша с братом судьба обставила всё таким образом, что произошло самое страшное даже для войны. На миномётной позиции Григория, мина взорвалась в руках красноармейца, когда тот нёс её к установке.
  Брат позже сказал мне, что в мину, может быть, попала пуля, выпущенная немецким снайпером. Миномётчик погиб мгновенно, но своим бренным телом спас Григория. До брата долетел только один осколок от разорвавшейся мины, он и перебил ему руку выше локтя.
  Гриша уже в госпитале признался, что падая на землю, прежде всего, подумал обо мне. Он был уверен, что я вернусь с задания живым, но меня ранит в руку или в другую часть тела близкую от неё. -
  Крюков вновь взял со стола фронтовую фотографию и долго вглядывался в образ умершего брата, по всей видимости, вспоминая тот жуткий день, когда каждый из них одной ногой стоял у роковой черты, но их жизни чудесным образом спасла судьба, убив при этом молодого бойца миномётного расчета.
   - Тому несчастному воину, погибшему от разрыва мины, его личной судьбой была предписана страшная участь. - Уверенно сказал Василий Иванович. - Многие люди, в том числе и вы, не сомневаетесь, что судьба, это результат наших поступков. Я уверен в неточности такого определения. Судьба, возможно, присматривается к нашим поступкам, но всё же непреклонно гнёт свою линию. То есть, наши поступки, только приукрашивают план действий судьбы, и часто вселяют в наши души уверенность, что мы сами творцы своей жизни. Определение - что посеешь, то и пожнёшь, только в какой-то степени объясняет происходящее с человеком. Мне думается не так всё однозначно и в теории, которой придерживается религия и эзотерика, сваливая всё на карму. Я уверен, человек не хозяин своей судьбы. - Крючков поднял вопросительно палец. - Слушайте, что случилось со мной, через несколько минут после ранения брата.
  По твёрдой почве я успел пробежать два десятка шагов, искренне радуясь тому, что избежал смерти. Вдруг, сквозь шумное дыхание, до меня донёсся пронзительный свист летящего на наши позиции снаряда. Не знаю, какое из моих чувств разума было задействовано, но я с невероятной ясностью осознал, что выстрелило одно из тех вражеских орудий, которые я с такой лёгкостью обнаружил, совершая опасный рейд на неприятельскую сторону. Но не было возможности постичь умом и понять, какая сила заставила вражеского артиллериста зарядить тщательно замаскированное орудие, причём направить снаряд точно в ту сторону, где в это время находился я, тот самый разведчик, который раскрыл секретную батарею?
  Подчиняясь солдатскому инстинкту выживаемости или, возможно, той же силе судьбы, что и немецкий артиллерист, я кинулся в сторону, прыгнул в неглубокую воронку оставленную разрывом гранаты. - Рассказчик потрогал обрубок руки и сказал мрачно. - Но снаряд успел рвануть вперёд моего броска и его главный осколок предназначенный судьбою лично мне, как бритвой срезал правую руку. Я мгновенно потерял сознание и очнулся уже в госпитале.
  Хирург сказал, что спас меня от смерти комиссар батальона, который провожал за линию фронта. Офицер успел перетянуть мою раненую руку и тем самым остановил обильное кровотечение. Григорию, раненому на миномётной позиции, перевязку сделали бойцы.
  Когда к моей кровати подошла медсестра, я спросил, где лежит раненый сержант Крюков Гриша. Женщина удивилась вопросу, но немедленно обошла все помещения полевого госпиталя. Мой брат лежал в третьем отделении медсанбата. Хирурги удалили правую руку Григория, так как спасти раненую конечность не было никакой возможности. Помимо этого он получил ещё одно легкое ранение в ногу. -
  Крюков умолк, печально вглядываясь в фотографию.
  - Возможно, это было страшное совпадение? - Не соглашался я с рассказчиком, не желая верить мистическим проявлениям судьбы. - Вообще-то совпадения случаются не так уж и редко и бывают схожими в мелочах, тем более они могут проявляться чаще у тех людей, которые живут в одинаковых условиях и имеют одинаковый склад психики.
  - Причём здесь характеры людей? - Пожал плечами старик. - Как может психика человека влиять на действия окружающих его предметов? Стечение обстоятельств, конечно же, важный фактор, но ведь не до такой степени, как это происходило всю жизнь со мной и братом.
  - Я так понимаю, судьба и потом неоднократно проявлялась совершенно одинаково у вас и вашего брата?
  - Да. Судьба не изменяла нам и постоянно напоминала, что она для меня и брата Григория одна на двоих и это как нельзя наглядно подтверждает её существование. Чем дольше мы жили, тем ясней понимали, что над каждым человеком как дамоклов меч, висит личный план его жизни. -
  Крюков перевернул страницу альбома и показал мне фотографию, на которой красовалось две молодых пары. Братья располагались по краям снимка, а среди них держась за руки, стояли молодые красивые женщины.
  - Это мы с Гришей и наши жены. Фото сделано вскоре после женитьбы. - Василий Иванович глянул на меня лукаво. - Могу немного успокоить тебя. С женитьбой случилась накладка, и судьба выкинула фортель, заставив первым жениться меня. Родители и все остальные родственники прибывали в недоумении, а Гриша просто негодовал, упрекая меня в том, что я обзавёлся подругой жизни вперёд старшего брата. Однако расстраивался он не долго. Буквально через несколько недель в нашем доме появилась ещё одна девушка и к всеобщему ликованию родственников, её звали Анна, так же как и мою супругу.
  - Как же так случилось? - Не выдержал я.
  Мне не хотелось верить Крюкову и порой казалось, что он просто разыгрывает меня, предъявляя всё новые и новые доказательства существования судьбы. Жениться братья близнецы, конечно, могли по договору в один и тот же день, размышлял я, но тут совпадали имена избранниц и тот факт, что супруга Григория появилась в жизни неожиданно, как по мановению волшебной палочки?
  Перебивая мои мысли, старик продолжал бодрым голосом.
   - Первыми в наших семьях появились девочки, причем родились они с разницей всего в пять часов и это, не смотря на то, что моя брачная ночь с супругой состоялась на несколько недель раньше Гришиной. -
  Крюков подал мне фотографию девочек и если бы я только что не услышал историю их рождения, то точно решил бы, что это сёстры близнецы.
  - И сыновья наши появились на свет почти одновременно. Мы их назвали одним и тем же именем, как и девочек.
  Вот ведь судьба? - Развёл руками старик. - Теперь жду не дождусь, когда приберёт меня таинственная сила и отравит на тот свет вслед за старшим братом. - Он горестно покачал головой. - Меня всю жизнь мучает один вопрос, если есть потусторонний мир, то соединятся ли наши с Гришей души в одну общую или мы продолжим подчиняться одной и той же судьбе, а жить будем вроде бы по отдельности, но по одному общему плану? -
  Крюков пытаясь скрыть тревогу, смешал фотографии и нервно рассмеялся.
  - Я и теперь уже покойный брат, все наши родственники и близкие люди, всю жизнь пытались понять в проявлениях судьбы скрытый от разума смысл, решить для себя, имеет ли человек хоть какую-то свободу от её воздействия? Судьба - это, в моём понимании, что-то грандиозное, невидимое и всесильное. Эта штуковина не может быть строго индивидуальной для каждого человека и наши с братом жизни полное тому доказательство. Мы всю жизнь подчинялись одному и тому же сгустку разумной силы называемой судьбою и поэтому в нашем существовании все события совпадали с такой точностью. Опыт нашей жизни дал возможность осознать, что судьба обладает силой тотального диктата, однако действует таким образом, что разум человека воспринимает всё происходящее, как проявление или своей собственной воли или чьей-то чужой воли из окружения. Поверь мне, в этом её - судьбы происки.-
   От этих слов старика, меня охватило волнение, и даже страх. Я готов был сдаться не только своей личной судьбе, но и поверить в то, что эта загадочная сила всё же существует и мало подчинена воли человека. У меня мелькнула мысль, что именно наши со стариком судьбы свели нас в одной точке, чтобы показать, что в жизни каждого человека всё заранее предрешено.
  
  Крюков Василий Иванович умер на девятый день после смерти брата близнеца.
  Его сын рассказал мне, что старик просто не проснулся, как обычно бывало утром. Его сердце остановилось, выработав предназначенный судьбой ресурс.
  Рассказывая о кончине отца, мужчина сказал сквозь печаль.
  - Нам осталось смириться с судьбой отца и его брата Григория и гадать, почему младший из них прожил на девять дней дольше?
  Отец был знаком со многими близнецами и наблюдал за их жизнями, но ни у одной пары, будь они старше самого отца или совсем юными, не наблюдалось такой удивительной синхронности в событиях и поступках, как у них с братом. Вам Василий Иванович во время беседы не успел рассказать или не захотел, но я знаю точно, у многих знакомых ему близнецов, основные жизненные события стремятся быть идентичными. Как бы ни старались близнецы - редкие жители человеческого общества, повлиять на свою жизнь, чтобы отличаться от брата или сестры, им, как правило, мало что удаётся. Это одно из самых явных доказательств того, что судьба действительно существует и если её, может быть, возможно, как-то подкорректировать волей, однако нельзя изменить коренным образом.
  Напрашивается вывод.
  В предопределённости и неотвратимости событий и поступков человека, как раз и заключена сила его судьбы. Никому неизвестно, можно ли влиять на судьбу другой силой - силой воли? Если нельзя, тогда воля человека, как принято считать, не может быть свободной.
  
   М. Быков.
  
  
  
   МЕДВЕЖАТНИК
  
  В те времена, о которых пойдёт речь в моей повести я был молодым впечатлительным человеком.
  После окончания техникума приехал в Алтайский Край в пчелосовхоз "Кипрейный" и стал работать старшим зоотехником.
  Крупное сельхозпредприятие раскинулось на огромной площади, вобрав в себя восемь таёжных деревень разбросанных в предгорьях Алтайского хребта Иолго, с вершин которого берут начало реки, питающие полноводную Бию.
  На каждом из восьми отделений совхоза имелось по пятнадцать пасек и мне, как старшему специалисту, не было никакой возможности побывать в течение года на всех без исключения, так как я вынужден был передвигаться верхом на лошади и только на некоторые из них мог доехать на тракторе или грузовике.
  Однако на одну пасеку, где старшим пчеловодом работал Матвей Кокорин - мужчина лет пятидесяти, мне пришлось ездить неоднократно.
  Дело в том, что на пасеку Кокорина стал нападать медведь, подобное в таёжных местах Алтая совсем не редкость.
  Проанализировав обстановку я вынужден был от имени сельхозпредприятия нанять охотника, чтобы избавиться от зверя наносившего хозяйству существенный ущерб.
  
  Известный на всю округу охотник-медвежатник жил на пятом отделении совхоза в деревне Калиновка.
  Я приехал в нужный населённый пункт в середине дня и застал таёжника за интересной и очень редкой работой. Охотник мастерил настоящие конные сани. Берёзовые полозья саней были готовы, даже подбиты полосовым железом, и Фёдору Чебыкину, так звали охотника, оставалось только скрепить их поперечинами.
  Я поздоровался с хозяином дома и спросил, не уделит ли он мне несколько минут, чтобы переговорить насчет будущей охоты.
  Стоящий передо мной человек имел на себе обычное крестьянское облачение, покрытое впереди крепким фартуком из прочного брезента.
  Чебыкин был сравнительно невысок ростом, сух телом, в тёмных волосах его блестела седина. На вид мужчине было около шестидесяти лет, его слегка азиатские черты лица, выглядели правильными за исключением носа. Очевидно, этот орган когда-то давно получил травму, отчего кончик его немного развёрнулся в левую сторону.
  Цепкий взгляд карих глаз красноречиво говорил, что их хозяин, несмотря на возраст, обладает прекрасным зрением. Под одеждой угадывалось мускулистое тело, крепкие ноги были обуты в добротные яловые сапоги.
  
  Для жителей всех совхозных деревень я до этого момента оставался сравнительно новым человеком, но, по всей видимости, молва о молодом специалисте успела дойти и до тех, кто не работал непосредственно в хозяйстве, а занимался каким-то другим делом или достиг пенсионного возраста. Как бы то ни было, охотник знал, кто и зачем пожаловал к нему в гости.
  - Заходи. - Пригласил Чебыкин. - Как говорится в известной поговорке, сани готовят летом, но спешить пока некуда, до снега ещё есть время. - Сказал он словами пословицы и смахнул стружки с широкой лавки, вежливо предлагая мне сесть.
  Мужчина, в свою очередь, опустился напротив меня на толстый лиственный чурбан, слегка подправил залихватский чуб и заговорил первым.
  - Совхозное начальство приходит ко мне только в одном случае, если на казённый скот или на пчелосемьи нападает зверь, что случается не так уж и редко. В наших краях благоприятные условия для благополучного обитания хозяев тайги. -
  Он посмотрел пронзительно в сторону гор и дополнил.
   - Я большой спец по отстрелу волков и медведей, умею охотиться на рысь и кабана. Занимаюсь этим делом больше сорока лет и в местной тайге, в радиусе пятидесяти километров, знаю по морде почти каждого зверя, за исключением пришлых издалека. Такие вторгаются на чужую территорию, только в голодный год, когда в окрестных лесах нет кедрового ореха, ягоды и грибов. Однако нынешнее лето, куда с добром урожайное и зверю нет резона бродить по чужим угодьям. Медведи, как правило, домоседы и стараются зимовать в своей собственной берлоге. -
  Я утвердительно кивнул охотнику, давая понять, что в курсе нынешнего таёжного изобилия, а так же его охотничьего ремесла.
  - Вы угадали. В Ключёвке медведь разорил пасеку, что стоит на девятом километре, на краю Тёмной Пади. Вам наверно известна эта лощина? - Спросил я. - Пришлый медведь или местный зверь, пасечнику от этого не легче, к тому же совхоз уже понёс ощутимые убытки. -
  При упоминании Тёмной Пади Чебыкин резво поднялся с чурбана и коротко просвистел, глядя в сторону дома. Из открытых дверей избы, в тот же миг, выбежала маленькая рыжего окраса собачонка, зыркнула на меня зоркими коричневыми глазками и, подпрыгнув, словно мячик, ткнула в руку хозяина носом.
  - Это моя помощница на зимней медвежьей охоте. - Кивнул Чебыкин на собачку. - Её зовут Умка. Она "волкодав" и не боится любого медведя. -
  Матвей лукаво усмехнулся, подставил призывно руки, и собачка мгновенно на них запрыгнула, доверительно лизнула Федора в лицо.
  Шутливый тон в голосе медвежатника не вызвал у меня интереса к собачонке, невозможно было связать охоту на свирепого медведя с этой крохой. Однако Чебыкин продолжил разговор, теперь уже больше обращаясь к своему питомцу, чем ко мне.
   - Летом нам с Умкой трудно справляться с медведем, придётся ждать осени, когда зверь на зиму в берлогу заляжет. -
  Охотник скупо улыбнулся и спросил у меня, чуть склонив набок голову.
  - Никак Кокоренскую пасеку грабит косолапый?
  - Действительно его насеку. - Подтвердил я, удивляясь проницательности Чебыкина. - Дважды приходил зверь на пасеку и, судя по следу, очень крупный медведь, рамки с мёдом унёс вглубь Пади. Полностью разорил две пчелосемьи, считайте убыток почти на триста рублей.
  - В Тёмной пади живут самые агрессивные медведи в округе. Я знаю это семейство давно. - Коротко прокомментировал моё сообщение Чебыкин.
  - Кокорин сильно напуган, требует на пасеку сторожа, только почему-то никто не соглашается наниматься к нему в охранники. - Продолжал я. - Руководство совхоза решило обратиться за помощью к вам, лицензию на отстрел получили, оплата за работу по старому тарифу. Вам наверно известны расценки? -
  Охотник кивал головой вслед моим словам и продолжал поглаживать собачку.
   - Добычу заберёте себе. - Поспешил дополнить я. - Мы уже подыскали покупателя мяса и шкуры зверя.
  - Покупатель это хорошо, но возможно нам не придётся убивать зверя, не каждый медведь заслуживает смерти даже за такое преступление как воровство мёда. - Скупо улыбнулся медвежатник. - Мёд любимое медвежье лакомство, от которого он и получил своё название и это обстоятельство должно смягчать наказание за хулиганство, хотя я уверен, зверь понимает, что преступил закон и навредил человеку.
  Мы попытаемся мирными средствами отпугнуть косолапого от пасеки. Возможно, это пришлый зверь, в таком случае он покинет Падь, как только почувствует опасность, исходящую от человека. - Охотник вновь уселся на чурбан. - Надо посмотреть на месте. Завтра я приеду в Ключёвку часам к десяти, там и встретимся.
  Не забудь привезти мне наряд на работу и укажи в договоре, что оплата остаётся неизменной даже в том случае, если я сумею отвадить медведя от пасеки мирным путём. Сейчас не самое подходящее время бить зверя. -
  На этом мы расстались. Умка, спрыгнула с рук хозяина и проводила меня до тяжёлых почерневших от времени ворот, от которых скупо тявкнула мне вслед.
  
  Вечером того же дня ко мне в дом пришёл человек.
  Я знал мужчину только в лицо, очевидно, встречался с ним где-то в посёлке или конторе совхоза.
  Мы познакомились.
  Оказалось, мужчина работает сторожем на пасеке расположенной с другой стороны Тёмной Пади, но охраняет её только в зимнее время, когда ульи стоят в омшаннике.
  Обычно в летний сезон, пасечные сторожа становятся помощниками пчеловодов, но мой гость признался, что на дух не переносит пчелиного яда и поэтому в тёплое время года старается держаться подальше от домашних насекомых.
  Сторож сказал, что в деревне у него есть небольшая изба, в которой он живёт летом вплоть до холодов и только когда оканчиваются все пасечные работы, перебирается на пасеку и приступает к своим обязанностям.
   - Сейчас я числюсь сторожем на пасеке, что стоит на шестом километре, это в трёх километрах от Кокоренской. - Начал он разговор, чтобы объяснить цель своего визита ко мне, главному пчеловоду совхоза. - До этого пять лет охранял Кокоренскую пасеку. -
  Он метнул на меня тревожный взгляд.
  Весь вид гостя указывал на то, что матёрый охранник испытывает некий страх навеянный воспоминаниями о тех годах работы на девятом километре.
   - Что Вас заставило сменить пасеку, причём переехать совсем недалеко от прежнего места работы? - Спросил я.
  - На то были веские причины, обо всём расскажу позже.
  Сейчас о важном. Стало известно, что на мою бывшую пасеку напал медведь, Именно эта новость привела меня к вам. Я знаю, что совхоз попросит помощи у медвежатника Чебыкина. Начальство всегда так поступает, чтобы защитить пчёл.
  - Вы угадали, я ездил к охотнику. - Подтвердил я догадку сторожа, приглашая его в дом.
  - Дело в том что три года назад, ранней осенью, после того как я на пасеке Кокорина приступил к своим обязанностям, умный медведь, проявляя невероятную храбрость, уничтожил несколько пчелосемей. -
  Мужчина явно разволновался, рассказывая мне о давних медвежьих бесчинствах на вверенной ему пасеке.
   - Более того в то же самое время, зверь каким-то невероятным способом сумел загнать в глубь пади корову пчеловода и задрал её. - Он посмотрел на меня и в глазах его, вновь мелькнула тень страха.
  - Мы с пчеловодом и охотником Чебыкиным, к которому вы сегодня ездили в Калиновку, долго искали останки скотины, но так и не обнаружили ничего, словно зверь сожрал животное вместе с костями и шкурой или спрятал останки животного так тщательно, что охотничьи собаки медвежатника не смогли их отыскать. Не удалось обнаружить и того места, где медведь лакомился похищенным мёдом и это уже не походило на звериные проказы. -
  Он глянул на меня внимательно.
  - Вам должно быть известно, что медведь, разорив улей, обычно уходит совсем недалеко от пасеки и выедает соты из рамок. - Спросил гость и, не дожидаясь ответа, продолжал.
  - В том случае ничего такого не случилось, будто зверь унёс рамки с собой вглубь тайги, но как это медведь сумел сделать, не уронив нигде ни одного кусочка медовой соты, неизвестно? Охотник обследовал Падь. Чебыкину удалось пройти по медвежьему следу с километр, после чего отпечатки лап зверя оборвались у берега ключа.
  Фёдор вернулся на пасеку и озадаченно рассказал нам, что никогда не встречался с таким странным и очень разумным поведением медведя. Чебыкин был уверен, что зверь, подражая преследуемому погоней человеку, спустился в ручей и дальше двинулся по воде, словно понимал, что в этом случае собаки обязательно потеряют его след. Он сказал, что медведь вёл себя как человек, преследуемый за преступление.
  Как бы то ни было, знаменитому медвежатнику не удалось найти вдоль ручья того места, где зверь выбрался из воды на берег.
  
  Отрабатывая совхозную зарплату, Чебыкин безрезультатно просидел на пасеке в засаде пять ночей, потом ещё раз для верности прочесал округу со своими собаками и, не обнаружив присутствие зверя, решил, что тот ушёл к месту зимовки.
  Однако на следующую же ночь после отъезда охотника, случилось нечто невероятное, заставившее нас с пчеловодом жутко испугаться и поверить в проявление мистики.
  Примерно в полночь или чуть позже в лесу в той стороне, где протекает ручей "Тёмный", послышался звон колокольчика. Пчеловод в первый момент всплеснул руками, обрадовался, что нашлась его корова, но вскоре до нас дошло, что скотина не может двигаться по тайге в кромешной темноте, тем более что звук не приближался к пасеке, а как раз наоборот удалялся от неё и через несколько минут прекратился совсем.
  Если это была не корова, то значит, в колокольчик звонил человек и делал он это для того, чтобы привлечь наше внимание или, возможно, животное кто-то упорно, не смотря на ночь, гнал в сторону от дома? После недолгих размышлений нам стало ясно как днём, если бы это был вор, то он, конечно же, снял бы болото с шеи коровы.
  Днём мы не осмелились сходить в лес, чтобы постараться найти след ночного гостя, а следующей ночью всё повторилось. Только теперь звон колокольчика слышался в другой стороне от пасеки, он неторопливо удалился в сторону ручья и замер в той стороне, примерно через полчаса.
  Было такое чувство, что кто-то специально заманивает нас звоном в ночной лес.
  Трясясь от страха мы, взяв с собой ружьё, зажгли фонарь и осмотрели пасеку. Все ульи оставались на местах, не было сброшено ни одной крышки. Ночной гость не повредил ограждение точка, он, очевидно, только подошёл к пасеке, но по какой-то причине не тронул пчёл.
  Опасаясь, что вор может вернуться, мы разложили среди ульев большой костёр и просидели остаток ночи на омшаннике, обсуждая невероятное происшествие. В голову лезли разные мысли, но к утру, мы пришли к согласию, что происходящее всё же дело рук человека, только никак не могли понять мотива, который заставил воришку или иного злоумышленника блуждать ночью по тайге и при этом звонить в колокольчик, снятый с шеи пропавшей две недели назад коровы.
  Утром никто из нас не хотел оставаться на участке в одиночку и, посовещавшись, мы вдвоём отправились к охотнику в Калиновку, хотя пару часов назад были уверены, что в лесу бродит не зверь, а человек.
  Согласитесь невозможно представить, что зверь может ходить по тайге с колокольчиком. Правда, несмотря не на что, пчеловод продолжал выражать надежду и говорил неуверенно, что эта именно его корова по какой-то причине блудит по тайге.
  Как-то жутко становилось на душе от мысли, что всё происходящее может устраивать медведь. Всем известно, медведи любят извлекать звуки, дёргают на деревьях сухие ветки или бросают с круч камни, почему бы им не попробовать звонить в колокольчик?
  Вечером того же дня уже втроём мы вернулись на пасеку и стали тщательно готовиться к ночной встрече со зверем или человеком.
  Чебыкин никак не комментировал наши подозрения насчёт глупого поведения странного вора, он только сказал, что почти все медведи боятся звона металла, но бывают и исключения.
  Фёдор с юмором рассказал, как однажды наблюдал за молодым медведем, увлечённо играющим с жестяным ведром. Зверь бросал ведро и с интересом прислушивался, как оно звенит, ударяясь о землю и деревья. Медведь кидал ведро до тех пор, пока оно не превратилось в лепёшку и прекратило издавать характерные звуки.
  
  Засада не увенчалась успехом. Зверь не пришёл на пасеку и звуки колокольчика так и не долетели до наших ушей.
  Чебыкин снисходительно посмеялся над нами, предположив, что мы, находясь в напряжении и страхе, испытали звуковую галлюцинацию и ушёл в тайгу посмотреть, не появился ли свежий медвежий след поблизости от пасеки.
  Мы с пчеловодом со страхом смотрели вслед храброму охотнику, и наши души наполнялись неясными предчувствиями. Усмешка Чебыкина насчёт звуковых галлюцинаций, ничуть не успокаивала, а как раз наоборот, разжигала тревогу и безотчётный страх перед неведомым и необъяснимым событием.
  Спустя примерно час я вновь услышал звон колокольчика. Пасечник же в это время уверял меня, что в лесу всё спокойно и никакого звука коровьего болота он не слышит.
  Однако я был уверен - колокольчик звенел где-то в глубине Пади. По всей видимости, мой слух гораздо острей, чем у пчеловода или я действительно подвергся слуховым галлюцинациям?
  Охотник вернулся из тайги на закате солнца и рассказал что в округе всё спокойно. Однако ему удалось-таки найти свежий медвежий след.
  С его слов, зверь пересёк падь в двух километрах от пасеки, но Чебыкин был уверен, что это был не тот медведь, который приходил на пасеку и уничтожил две пчелосемьи. Первый, по оценки охотника, был в два раза крупнее и большую часть пути передвигался на двух конечностях, а потом ушёл от преследования водой.
  
  Через неделю пчёл поставили в омшанник и ещё через два дня выпал первый снег.
  Я немного успокоился и стал выходить из сторожки без оружия. Медведь к этому времени с большой долей вероятности, должен был залечь в берлоге и до весны не появится вблизи охраняемого участка. -
  Рассказчик явно нервничал и попросил разрешения закурить.
   - В отличие от меня Чебыкин и не думал оставлять зверя в покое. Очевидно, охотник был уверен, что бесчинствовал на пасеке местный медведь?
  
  Затушив сигарету, рассказчик продолжил:
   - Матёрый медвежатник появился на пасеке в первых числах декабря, когда морозы перевалили за минус двадцать. - Вздохнул тяжело мой гость. - Фёдор приехал на лошади в санях собственного производства и объявил, что ещё по чернотропу нашёл медвежью берлогу, в ней, якобы, залёг на зимовку тот самый медведь, который разбойнячил на пасеке в конце осени.
  - Надо покончить с любителем мёда раз и навсегда. - Сказал Чебыкин, глядя прищуренными глазами в сторону вершины "Темной Пади". - Не пропадать же лицензии?
  В противном случае медведь обязательно придёт сюда весной, как только подымится из берлоги. Я знаю характер таких сладкоежек. О мёде эти обжоры никогда не забывают. - Он невесело рассмеялся.
  Настроение Чебыкина было необычным. Охотник выглядел каким-то нервным, встревоженным. Очевидно, думы о предстоящей опасной охоте воздействовали на его психику? Признаться, нервы и у меня были натянуты и его напряжённое состояние, моментально передалось мне, заразило душу тревогой. Я постоянно думал о недавних событиях, о пропаже коровы и странном звуке колокольчика доносившегося из кромешной темноты лесной чащи.
  Я пригласил Чебыкина в избу.
  Войдя в дом, мужчина глянул на меня сурово и вынул из-за пазухи маленькую собачонку.
  Собачка спрыгнула на пол, обнюхала все углы моей избы и улеглась на полушубок охотника, брошенный у порога. В первый момент я даже заподозрил, что охотник взял комнатную собачку с собой по той причине, что её нельзя было оставить дома на время медвежьей охоты. Но Чебыкин развеял мои подозрения. Он посмотрел ласково в сторону собачки и заговорил.
  - Умка поможет нам на охоте. Ты не сомневайся, собака в считанные минуты выгонит зверя из берлоги. - Сказал он твёрдым голосом и бросил своей помощнице кусочек сушеного мяса. - Умка любит медвежатину. -
  Матвей громко засмеялся, развеселив своей выходкой и собачку.
  Я был поражен таким, на мой взгляд, нелепым заявлением медвежатника, памятуя, что осенью у него во дворе видел настоящих охотничьих лаек, способных атаковать любого медведя и в любое время года.
  - Где же ваша винтовка? - Спросил я враз севшим от страха голосом. Признаться, я даже не помышлял о том, что мне придётся идти к звериной берлоге в компании этого храброго человека и его крохотной собачонки.
   - Мой карабин довольно старый и я не уверен, что оружие настолько надёжное, чтобы им воспользоваться на медвежьей охоте? - Запротестовал я, догадавшись, что охотник всё же рассчитывает на моё участие в охоте.
  - Я знаком с твоим ружьём. - Перебил меня Чебыкин. - Оно вполне сгодиться для подстраховки. Возможно, тебе даже не придётся стрелять в зверя. Я думаю, что мы с Умкой управимся вдвоём, но мой возраст уже не тот как раньше и я решил всё же заручиться твоей поддержкой. В благополучном исходе предстоящей охоты, прежде всего, заинтересован лично ты, в противном случае весной придётся отбиваться от медведя уже в одиночку и неизвестно удастся ли тебе его сразить из твоего "самопала". - Он вновь загоготал хрипло и свистнул, подзывая к себе собачку.
   - Ты не трусь. Этот медведь у меня будет тридцать третьим. Христовый счёт обязывает наудачу! Чтобы не сомневаться в исходе предприятия, можешь ознакомиться с моим оружием, оно храниться в кожаном мешке, что лежит у входа. -
  Он указал на поклажу, брошенную тут же у порога рядом с полушубком.
  Я дрожащими руками развязал мешок и до глубины души был поражён его содержимым.
  Вы даже не сможете представить странность оружия хранящегося в кожаной котомке знаменитого на всю округу медвежатника. - Сказал сторож и развел вопросительно руками.
   - Вначале из мешка я вытащил невероятно искусно сделанный охотничий нож. Клинок был вставлен в ножны, сшитые из выделанной медвежьей шкуры. Можно было не сомневаться, такой кинжал в руках медвежатника превращался в грозное оружие. Однако ещё большее удивление произвел на меня второй предмет. - Рассказчик вскочил на ноги и до белизны в костяшках пальцев стиснул свои ладони. - Описать загадочное устройство для охоты не составляет труда, но в то же время мне тогда стало страшно и во многом не понятно как можно применить жуткое оружие, причём против такого грозного зверя.
  Это был тяжелый вылитый из сплава свинца и олова шар. Он хранился в деревянном ящике. Увидев моё замешательство, Чебыкин решительно подошёл к поклаже и с необъяснимой лёгкостью поднял перед моими глазами страшное оружие. Раньше я никогда не видел подобного устройства, оно просто поразило моё воображение.
  Предмет имел невероятное, угрожающее строение. По всей сфере свинцового шара торчали во все стороны штыри, они были различной длинны с тщательно отточенными жалами, каждый из них заканчивался крупной и тоже заточенной бородкой. Можно было подумать, что из металла выступают концы гигантских рыболовных крючков, изготовленных из нержавеющей стали.
  В тяжёлое тело оружия был влит конец крепчайшей металлической цепи длинной не менее пяти метров. Именно за эту цепь Матвей держал передо мной жуткое смертоносное устройство.
  - Подержи. - Он подал мне страшный шар. - Только осторожно. Штыри отточены до такой степени, что легко смогут проткнуть руку или ногу и тогда тебе придётся вырывать их из тела вместе с мясом. -
  Охотник куском мела нарисовал на стене фигуру человека или возможно медведя, забрал у меня оружие и отработанным точным движением бросил его в сторону рисунка. Шар с глухим стуком впился штырями в область головы нарисованной жертвы. Признаться, я был поражен тем, с каким мастерством медвежатник орудовал настолько необычным оружием, подошел к свинчатке и тронул пальцем остриё самого длинного штыря. Меня моментально пронзила боль и на коже выступила кровь.
  - Это очень острое и опасное оружие. - Сказал Чебыкин. - Оно сравнимо с древней боевой булавой, только соединённой с цепью и предназначено для борьбы с необычным и очень свирепым зверем. -
  
  После того как я немного успокоился и тщательно рассмотрел грозное оружие, Чебыкин отсоединил от стены шар специальным устройством, этакой широченной выдергой, и уложил его в ящик. За всеми нашими действиями с величайшим вниманием следила его охотничья собачонка Умка. После того, как оружие было спрятано в мешке, собачка вновь спокойно улеглась на полушубок хозяина.
  - Я не знаю, как вы охотитесь на медведей с помощью этого страшного набора, но уверен, что я не подхожу вам в помощники при столь опасном деле. Не лучше ли провести обычную медвежью охоту, взяв с собой к берлоге настоящих собак и надёжное оружие, всё это я видел в вашем доме в Калиновке. -
  Попытался я уговорить Чебыкина, отказаться от опасной охоты или хотя бы убедить его, что я совершенно бесполезен в предприятии, какое он замыслил.
  - Ты имеешь непосредственное отношение к тому, что случилось на пасеке осенью и медведь, который здесь лакомился мёдом, прекрасно осведомлён, чем ты занимаешься. Я не знаю, видел или нет зверь меня, но врагом номер один для него являешься ты, как охранник медового рая. - Охотник говорил о каких-то непонятных мне вещах, представляя зверя как разумное существо способное рассуждать логически и по каким-то чисто человеческим признакам выбирать себе противника.
  Я не скажу, что меня одолевал панический страх перед медведем, которого мы должны были уничтожить, но что-то необъяснимое, таинственное в речи охотника заставляло меня упорно отказываться от охоты. Однако Чебыкин оставался непреклонным и ознакомил меня с планом предстоящей охоты
  
  Следующий день был посвящён тренировкам к предстоящей охоте.
  Чебыкин соорудил приблизительный макет медведя, расположил меня в десяти метрах от него и заставил стрелять в голову чучела до тех пор, пока все до единой пули моего старенького карабина стали попадать точно в цель.
  - Я не предложил тебе свою винтовку только потому, что из неё ты не сможешь попасть в зверя, так как не пользовался таким оружием никогда. Кстати она лежит в санях, и мы её обязательно возьмём с собой на охоту. - Сказал он удовлетворённый моей пальбой. - Сейчас ты сделаешь последний выстрел, но я в это время буду стоять в трёх метрах от чучела и пуля, выпущенная из твоего карабина, должна будет пролететь рядом с моей головой. Для охотника на медведя это самый ответственный момент. Сейчас это не очень опасно, но у берлоги всё может измениться в считанные секунды. Надо попасть в зверя именно в такой обстановке, иначе существует большая вероятность, что медведь не испугается выстрела, сгребёт и заломает меня, а потом может приняться и за тебя или что ещё хуже, твоя пуля вместо зверя паразит меня. -
  Я выстрелил и попал точно в голову чучела, при этом внутри меня всё оборвалось от мысли, что пуля по какой-то невероятной случайности может изменить траекторию полёта и ударить по отчаянному охотнику. Всё обошлось, и моя нервная система неожиданно окрепла, в психике появилась обычная стойкость и уверенность. Очевидно, тренировка и мастерство охотника придали мне сил и храбрости? К тому времени я знал, что Чебыкин убил более трёх десятков медведей, причём большей частью трофеев завладел в одиночку и это, вселяло надежду на благополучный исход охоты.
  
   - Я не способен с большой точностью описать весь ход охоты. - Искренне заявил мой гость.
  - Очевидно, напряжение моего сознания находилось в те часы в наивысшей точке и какие-то нюансы собственных действий и действий Чебыкина не смогли зацепиться в моей памяти? Однако основное в поведении охотника и зверя, запечатлелось у меня в голове на всю жизнь.
  С собой к берлоге мы взяли только оружие и удивительную собаку Чебыкина. Шли на лыжах. Я нёс свой карабин, винтовку охотника и топор. Чебыкин взвалил на себя мешок с жутким устройством для охоты и засунул за пазуху собачонку.
  В вершину пади, где располагалась берлога, прибыли ровно в полдень и остановились в десяти метрах от неё под толстой елью. Нижний сук дерева был аккуратно спилен и Чебыкин сразу же предупредил, что я буду стоять именно здесь, а обрубок сучка будет служить опорой для моего карабина.
   - Мы уже договорились, стрелять в зверя будешь в том случае, ели он по какой-то причине не схватит в лапы булаву, которую я брошу в его сторону, как только медведь выскочит из берлоги. - Ещё раз напомнил мне Чебыкин.
  Далее охотник тщательно вымерил расстояние от края берлоги до того места где будет стоять со своим страшным оружием, расчистил от снега площадку и установил на ней ящик с охотничьей снастью. Свободный конец цепи он с помощью троса привязал к тяжелой лиственной чурке, очевидно приготовленной заранее. Было предельно понятно, что медведь сможет протащить бревёшко на какое-то расстояние и это поможет избежать разрыва цепи. К таким потаскам с давних времён охотники крепят капканы на волка и медведя.
  
  Всё время подготовки к охоте, Умка сидела на полушубке Чебыкина и внимательно наблюдала за действиями хозяина и если у охотника что-то не получалось с первого раза, поднималась на свои лапки и недовольно щерилась, словно надсмехалась над Фёдором или требовала переделать работу.
  Закончив приготовления, Чебыкин подошел к собаке, достал из кармана баночку с мазью и натёр ею лапы, хвост и мордочку своей помощницы, что-то сказал ей на ухо, подол мне сигнал готовности номер один и осторожно двинулся к берлоге.
  Со своего места я не видел отверстие, так называемое чело медвежьей спальни, но именно через него охотник спустил в берлогу Умку, а сам стремительно вернулся к ящику и вынул из него за цепь грозное оружие.
  Появление зверя мы ожидали в невероятном напряжении. Чебыкин стоял на площадке, широко расставив ноги и правой рукой, едва заметно раскачивал жуткую булаву, кинжал в ножнах был закреплён на левом боку, шапку он скинул с головы, чтобы она ненароком не закрыла ему обзор. -
  Рассказчик судорожно вздохнул, вновь переживая страх и волнение той давней охоты, и продолжил, понизив голос, будто и теперь медведь мог услышать его возгласы.
   - Я не понимал, как маленькая собачка смогла разбудить огромного медведя? Позже Чебыкин рассказал мне, что Умка вначале ищет в берлоге надёжное укрытие в виде норы, расщелины в камнях, место за корнем или стволом дерева. Освоит укрытие и только потом атакует зверя, постоянно прячась в нём. Мазь не даёт медведю понять, что в берлоге собака, так как издаёт густой запах мышей, вечных спутников его зимовки. Если медведь лёг в берлогу недавно, как было в нашем случае, его не составляет труда разбудить.
  Как бы то ни было, уже через пять десять минут, я от волнения перестал точно воспринимать течение времени, медведь со свирепым рыканием вырвался из берлоги, разбрасывая по сторонам ветки, из которых было устроено укрытие его дома. Ослеплённый ярким снегом, зверь немедленно поднялся на задние конечности, встал на дыбы во весь рост и раздвинул угрожающе лапы с выпущенными страшными когтями, чёрной эмалью блеснувшими на солнце. В тот же самый момент Фёдор бросил ему точно в голову жуткий шар. Медведь с невероятной силой схватил страшное оружие передними лапами, и его тёмная кровь, брызнула на ослепительно белый снег. Взревев от боли, зверь попытался зубами выдрать страшное оружие из лап, и острые штыри тут же впились ему в губы, челюсти разрывая их на части.
   - Не стреляй! - Крикнул Чебыкин, выхватил из ножен кинжал, подбежал к зверю и воткнул сверкнувшее на солнце лезвие прямо ему в сердце.
  Охотник напрасно выкрикнул предупреждение. От страха меня словно парализовало. Я с дрожью смотрел на жуткую картину гибели медведя и если бы вдруг, пришлось применить оружие я, по всей видимости, не смог бы нажать на курок?
  В те мгновения для храброго медвежатника, я был ненадёжным помощником. - Признался рассказчик.
  - Я затрудняюсь сказать, каким путём отступал от поверженного зверя охотник. Когда медведь рухнул на снег, сумев всё же пройти в мою сторону несколько шагов, Чебыкин стоял с другой стороны дерева, за которым я прятался и держал в руках свою винтовку. -
  Напарник охотника посмотрел на меня мрачным взглядом.
  - Нам не пришлось стрелять. Медведь затих буквально через пару минут, снег под ним густо пропитался кровью. Страшный шар он сжимал лапами, одновременно впившись в него зубами, от невероятного усилия клыки его выломались.
  Минут через десять, когда мы пришли в себя и убедились, что зверь мертвее мёртвого, медвежатник подошёл к берлоге и с помощью кожаного ремня вытащил из логова собачку.
  Умка просто вцепилась зубами в кожанку и была благополучно поднята хозяином на поверхность.
  
  После некоторого тягостного молчания я не выдержал и спросил рассказчика.
  - Зачем охотнику нужно было так жестоко расправляться со зверем, когда его можно было просто расстрелять из двух стволов, не подвергая опасности вас и себя?
  - Я знал, что вы зададите такой вопрос. Именно поэтому я пришёл к вам, когда до меня дошли слухи о том, что медведь вновь орудует на пасеке Кокорина. Сейчас я расскажу, что произошло у берлоги дальше и думаю, вам станут понятны мотивы, заставившие Чебыкина применить такой ужасающий приём охоты.
  Я некоторое время с какой-то необъяснимой тупостью наблюдал за действиями Чебыкина.
  Он, неторопливо орудуя ножом, вырезал из лап поверженного медведя своё невероятное оружие и аккуратно уложил его в ящик, отсоединил от чурки цепь и всё это упаковал в кожаный мешок. Затем приказал мне собирать сушняк и подтаскивать его к берлоге, а сам принялся расчищать вход в яму, укладывая ветки и небольшие деревца тут же неподалёку. Мы, молча, трудились примерно час или чуть больше, наконец, сели отдохнуть, устроившись на бревёшке. Я вроде бы к тому времени стал здраво рассуждать, анализируя итоги охоты и поэтому, задал Фёдору такой же вопрос, какой мне задали только что вы.
   - Зверя необходимо было убить с помощью моего кинжала. - Сказал он и покачал задумчиво головой. - Это не совсем медведь. Я не мог сказать тебе об этом раньше, так как не был уверен, что ты, узнав правду, осмелишься участвовать в охоте. Такое существо можно убить, только ранив в сердце. Из ружья это сделать практически невозможно, вот почему мы применили страшный прием охоты. - Он громко хлопнул рукавицами и умолк.
  Его слова вновь опрокинули моё сознание в шок. Мне казалось охотник, бесхитростно выдумал нелепое оправдание своим действиям и теперь потешается надо мной, уверяя, что убитый ужасным способом зверь, вовсе не медведь, а какое-то иное существо.
  Видя моё замешательство и непонимание, Чебыкин поднялся и сказал.
  - Оставайся на месте, я спущусь в берлогу и постараюсь отыскать подтверждение моим словам. - Он неторопливо подошёл к яме и скрылся за её краями.
  Через некоторое время я не выдержал и подошёл к берлоге. Охотник, стоя на коленях, обшаривал голыми руками моховую подстилку на дне ямы и вскоре, в его руках появилось то, что он искал. Увидев вещицу, я потерял дар речи. В руке Чебыкин зажимал колокольчик и его кожаный ремешок со связанными по всем правилам концами, медленно покачивался в такт дыханию охотника. Я узнал ботало. Корова пасечника носила его на своей шее ни один год.
  Переборов страх и волнение я принял находку и помог Чебыкину выбраться из берлоги. Осматривая колокольчик я не мог поверить в невероятное! Как мог, только что поверженный зверь, растерзать корову и забрать с её шеи колокольчик, а потом бродить с ним по лесу используя как музыкальный инструмент?
  - Медведи никогда не приносят добычу в берлогу. - Сказал Чебыкин, почувствовав, что я не могу решить, как колокольчик оказался в логове зверя. - Тебе стоит присмотреться к убитому существу. - Он кивнул на окровавленную тушу зверя. - Поторопись, мы сейчас сбросим тело зверя обратно в берлогу и сожжём его.
  Я никогда до этого не видел убитого медведя и поэтому не имел представления, как он должен выглядеть в таком состоянии. Я понимал, что охотник пытается убедить меня в том, что убитый зверь какой-то необычный медведь.
   - Ты должен знать, что мертвые медведи очень похожи на людей, особенно если с них содрать шкуру. Я видел такие туши много раз и всегда содрогался от мысли, что они очень похожи на человеческие тела, особенно медведицы. -
  Я, справившись с волнением, подошёл к убитой твари и постарался отыскать в формах мёртвого тела какие-то несвойственные медведю особенности. Голова и передние конечности зверя были страшно изуродованы острыми шипами оружия, но выглядели вполне медвежьими. Возможно, я плохо знаю анатомию этих хищников? - Я взглянул вопросительно на охотника.
  - Это не медведь в прямом смысле слова. - Сказал Чебыкин и слегка пнул поверженного хищника. - Видишь у него практически нет шерсти на морде и лапах, причём задние конечности немного длинней, чем у обычного медведя. Это позволяет "волкодлаку" без труда передвигаться на задних лапах, а передними орудовать как руками, причём лопатки его тоже слегка расширены, образуя плечи как у человека. Такие медведи-оборотни редко, но встречаются в глухих местах Сибири, а так же на других континентах. В некоторых краях этих тварей называют диким лесным человеком. Это сверхъестественное существо и оно обладает разумом и силой. - Он вновь слегка ткнул тушу зверя сапогом. - Сейчас нам необходимо завершить опасную охоту, уничтожить труп "волкодлака" иначе его сородичи обязательно придут сюда, и может случиться, что будут мстить человеку за смерть своего соплеменника. Позже я тебе расскажу об этих тварях много интересного. - Пообещал Чебыкин.
  Мы спихнули труп медведя в берлогу, завалили её сушняком и подпалили.
  В конце той же зимы, Чебыкин приезжал ко мне на пасеку ещё раз и сообщил, что труп существа сгорел полностью и что мне теперь ничего не угрожает. Действительно до нынешнего года ни один медведь не подходил к пасеке ближе, чем на полкилометра. -
  Рассказчик долго молчал, очевидно, ожидая моих вопросов, но я решил, что более подробно смогу всё узнать из уст самого охотника, с которым встречусь завтра.
  
  На следующий день, когда мы с Чебыкиным преодолели половину пути к пасеке, я вкратце рассказал, что знаком с его невольным напарником в той страшной и невероятной медвежьей охоте и спросил, действительно ли он думает, что убитый им в "Тёмной" поде зверь, был не медведем, а каким-то другим существом?
  Охотник досадливо хмыкнул, очевидно, имея в виду неудержимую болтливость бывшего сторожа пасеки, подал сигнал спешиться и неторопливо заговорил на интересующую меня тему.
  - Раз тебе стали известны подробности охоты на того жуткого и загадочного "волкодлака", признаюсь, я с юности верю в оборотней. Верю, несмотря на то, что никогда не наблюдал за тем, как на самом деле происходит их необъяснимое превращение из зверя в человека и наоборот.
  - Вы же образованный человек, знаменитый охотник медвежатник и рассуждая логически не должны верить в то, что люди способны превращаться в животных. - Воскликнул я, сбитый столку заявлением Чебыкина. Мне казалось, что такой храбрый мужчина, не может страдать нелепыми суевериями. Он посмотрел на меня снисходительно и проговорил сухим голосом.
  - Я никому и никогда не говорил, что человек превращается в медведя. В случае с "волкодлаками" как раз медведи превращаются на какое-то время в людей и действуют в своих целях среди нас.
  Ты же не будешь отрицать, что у разных народов и особенно у северных, существуют легенды, в которых говорится о том, что человек произошел от медведя, у других наоборот, медведь это одичавший человек. Но у тех и других человек и медведь родственные души. Я думаю, легенды и мифы не далеки от истины и всё что нас окружает, так или иначе, произошло от нас же самих и никакая сказка не рождается на пустом месте, потому что тогда в ней не будет смысла. - Он махнул рукой в сторону тёмного леса.
   - Я согласен, медведи, как и люди, бывают разными: чёрными и бурыми, белыми и карликовыми и в каких-то случаях они уже совсем не медведи, а существа больше похожие на человека. -
  Он помолчал какое-то время, потом остановился, глянул на меня, словно прицеливаясь, и продолжил.
  - Первого медведя я убил во время войны в сорок втором году, и с тех пор стал медвежатником.
  Я не скажу, чтобы мне понравилось уничтожать этого самого умного и могучего на земле зверя. Все убитые мной медведи заслуживали участи погибнуть и совесть моя перед их родичами чиста. Наверно поэтому во время охоты на меня не нападает ни один зверь?
  - Вы применяете на охоте какое-то страшное средневековое оружие и это обстоятельство, наводит на мысль, что вам нравится причинять зверю невыносимую боль. - Осторожно напомнил я Чебыкину о его варварском методе охоты.
  - Со средневековым оружием особая история. - Ответил он. - Сейчас я тебе расскажу, как и при каких обстоятельствах, оно ко мне попало.
  Я уже говорил, всё случилось на войне.
  Меня призвали на фронт в сорок втором году, к тому времени мне только-только исполнилось двадцать лет. Причём военкоматовские служаки выкопали меня из глухой деревушки, в которой ни один житель не имел паспорта. Проехал отряд военных по Пермским таёжным населённым пунктам и под гребёнку собрал всех способных держать в руках оружие. Сам знаешь, в таких местах люди спокон веку умели метко стрелять. Все представители мужского пола с детства к охоте приучались. - Чебыкин вновь махнул рукой в сторону синих гор и сказал с тоской в голосе.
  - Я родился в Пермской области, севернее Соликамска, в деревне расположенной на берегу Язвы, левого притока Камы. В тех краях самые высокие вершины Урала, веками покрытые дремучей тайгой. Жить сюда, в вершину Оби, я перебрался поневоле и тоже во время войны. - Признался охотник. - Побоялся возвращаться на родину, дабы избежать преследований за дезертирство. Об этом ты узнаешь позже. Расскажу всё по порядку. - Он посмотрел пытливым взглядом мне в глаза и заявил со вздохом. - Я свою историю, связанную с войной и дальнейшей жизнью никому не рассказывал, но думаю, что с тех пор утекло достаточно времени и меня никто не хватится, тем более что на родину в сорок втором году пришла похоронка, в которой говорится что такой-то, такой-то, пал смертью храбрых. Это как раз про меня....
  
   - На моей родине медведь привычный и многочисленный зверь. - Рассказывал Чебыкин. - До войны я ходил с отцом на медвежью охоту, но лично убить зверя не пришлось. В те времена, я только осваивал приёмы добычи опасного и умного зверя. Его уязвимость перед человеком кроется в одном, медведь на зиму ложится в берлогу и не способен защищаться от людей, а охотники стараются убить зверя в самом начале спячки, когда косолапый полон жира и его зимняя шкура самая качественная. - Заметил со знанием дела таёжник. - В другое время года медведь малопригоден к употреблению и шерсть из его шкуры вылазит клочками и быстро. -
  Чебыкин похлопал ладонью по кожаной котомке, висящей у него через плечо, очевидно сшитой из кожи медведя.
   - По какому-то невероятному стечению обстоятельств, сразу же после призыва, я оказался на Северном фронте. В тех местах, где он разворачивался, как и на Урале, лежат бескрайние таёжные просторы. Очевидно, командиры и военноначальники специфического фронта, специально набирали личный состав для своих полков и дивизий в глухих районах Урала и Сибири? - Предположил с усмешкой Чебыкин. - Вскоре Северный фронт разделили на два и подразделение, в которое меня зачислили рядовым красноармейцем, оказалось в составе Карельского, который на особом Медвежьегорском направлении вёл наступательные бои и хотя трудно, но продвигался вперёд. -
  Чебыкин долго молчал, что-то обдумывая, а потом мрачно произнёс.
  - Представь себе, даже воевать пришлось в районе с медвежьим названием. Судьба давала мне какой-то тайный знак? - Он сплюнул не зло и продолжил рассказывать. - Я не участвовал ни в одном бое, очевидно, это помогло выжить?
  Всё мужики из нашей деревни в тот же год пали смертью храбрых.
  Тебе наверно известно, что на фронте на передовой, Советский солдат в среднем жил трое суток, а командиры гибли ещё быстрей? - Спросил охотник.
  Я промолчал, чтобы не переводить разговор на другую тему.
   - Наша особая группа охраняла странный засекреченный объект. Что там творилось под землёй в старых шахтах и пещерах, никто из нас не знал. Чем занимались под землёй ученые и инженеры я не в курсе до сих пор.
  Собственно у меня не было на этот счёт любопытства и в те времена.
  Всех любопытных особисты уничтожали мгновенно. - Признался Чебыкин.
  - К объекту мы не подпускали никого, и только раз в неделю, на тракторах, под усиленной охраной привозили секретный груз и возможно что-то увозили на них же в глубину тыла. Фронт чуть слышно гремел в полсотни километров от нас и всё бы ничего, но нам страшно досаждали вражеские лазутчики и как ни странно медведи. Так что служба было не чисто фронтовая, но крайне опасная.
  Неподалёку от входа в подземелье, в хорошо замаскированном бараке жили некоторые штатские работники объекта, мы, военные, располагались в землянках, построенных ещё финнами во время недавней военной компании. -
  Фёдор Семёнович как-то заметно взбодрился, выпятил грудь и дружески похлопал меня по плечу призывая верить его словам, и сказал. -
  Я не предатель, а как раз наоборот патриот своей Родины. Непредвиденные обстоятельства заставили меня покинуть фронт, чтобы быть неубитым своими же подозрительными товарищами.
  
   - Вот как всё происходило. - Продолжал свою повесть знаменитый медвежатник.
   - Медведя, первым из личного состава, увидел я. Встреча с невероятным зверем-оборотнем произошла спустя месяц пребывания нашей команды на объекте.
  В тот день и следующую за ним ночь я и ещё один сослуживец, стояли в секретном карауле на самой отдалённой точке.
  Вечером, когда на лес надвигались сумерки, я неожиданно зафиксировал движение и в тот же миг понял что на меня идёт зверь. Медведь выглядел угрожающе. Он двигался по хвойному редколесью быстро, но странно для зверя своего вида, на задних лапах.
  Медведь в отличие от других представителей животного мира должен был почуять нашу засаду издалека и испугаться. Он, конечно же, не привык бояться в своих владениях никого, даже близкого грохота фронта, но должен был опасаться человека. Но почему-то этого не происходило? Я даже растерялся на какой-то момент от несвойственного поведения зверя.
  Существо можно было принять за человека, если бы его тело не покрывала длинная, очень густая коричневого окраса шерсть. Самым невероятным и страшным в облике зверя были его глаза. - Чебыкин метнул на меня пронзительный взгляд. - Они располагались на медвежьей морде как у человека, и взгляд был больше человечий, чем звериный.
  Несмотря на все странности и плохую видимость я, почему-то не сомневался, что на меня идёт именно медведь?
  Хищник стремительно приблизился ко мне настолько близко, что я смог бы без особого труда убить его из новенькой, хорошо пристреленной винтовки. Но передо мной находился не вражеский солдат и я не посмел нажать на курок, чтобы выстрелом не выдать свой "секрет". Мне кажется, зверь понимал, что я не выстрелю и только поэтому подошёл вплотную, но и напасть на вооружённого человека он не решился. Я уверен, зверь прекрасно понимал, что у меня в руках смертельное для него оружие.
  Я не выстрелил в медведя, а в душе появилось чувство, что зверь особым образом выразил мне благодарность. Он не напал на меня и не пошёл в сторону моего напарника. Если бы это случилось, то мне всё равно пришлось бы стрелять, чтобы спасти товарища. -
  Чебыкин почему-то рассмеялся невесело и вновь слегка коснулся моего плеча.
  - Это был особый зверь. В Пермском крае на моей родине, такую тварь иногда называют лесным диким человеком, некоторые оборотнем, но чаще всего медведем редкой породы.
  Точно такого же я убил в "Тёмной" пади три года назад. Отсюда до того места километров пять или шесть не больше и тебе известны подробности охоты от моего напарника. -
  Чебыкин надолго замолчал. Мы пришли на пасеку, основательно подготовились к засаде, предполагая, что зверь обязательно явится ночью за медом и только тогда охотник продолжил свой рассказ.
   - После первой напугавшей меня встречи со странным медведем я сдал пост, вернулся в расположение отряда и немедленно доложил командиру о появившемся в окрестностях объекта звере. Тот в свою очередь доложил о случившемся по инстанции и примерно через два часа ко мне в землянку пришёл человек.
  Мужчина был одет в офицерскую форму германской армии, только без погон и других знаков отличия. Вместо фуражки голову его покрывала обыкновенная вязаная шапочка с прикреплённой красной звёздочкой. Гость был не молод, высок, строен, с изрезанным глубокими морщинами лицом и угрюмыми серыми глазами с цепким и внимательным взглядом. У него были седые волосы, и не было правой руки. Рукав его кителя бы пуст и подоткнут под ремень.
  Мне было странно видеть человека инвалида во вражеской военной форме и совсем не далеко от передовой.
  Позже стало известно, что это был финн немецкого происхождения и что он работал на объекте ещё до войны, а потом и при немцах. Узнав историю ученого инвалида, я понял, что на объекте происходит нечто, что не подвластно войне и какой-либо власти.
  Учёного сопровождал солдат. Он принёс с собой тяжёлый деревянный ящик, в нём лежало странное устройство - металлический шар с прикреплённой к нему цепью, о котором тебе рассказывал сторож пасеки. Это смертоносное оружие смастерил сам учёный.
  Безрукий приказал мне подробно рассказать о встрече с медведем, тщательно расспросил о нюансах в поведении, особенностях формы головы зверя и его способе передвижения по местности. Потом я ему рассказал всё о своей короткой жизни до фронта.
  Финн обрадовался, что я охотник, но сожалел о том, что до сих пор мне не удалось убить ни одного медведя.
  После долгой странной беседы с безруким человеком, моя жизнь на объекте превратилась в жуткое, смертельное приключение, связанное не с войной, а с охотой на опасных медведей.
  За несколько дней инвалид обучил меня пользоваться страшной булавой. Во время тренировок он рассказал, что руку потерял во время битвы с оборотнем ещё десять лет назад.
  
  Безрукий экспериментатор, так за глаза называл его наш командир охраны, конкретно ничего не говорил об оборотнях. Он несколько раз намекнул о том, что люди иногда звереют и становятся очень похожими на животных.
  В то время я был обыкновенным невежественным молодым охотником и только. Я проучился семь лет в сельской школе и научился только писать и считать. - Чебыкин покачал сокрушённо головой. - Как я мог понять, возможно, или нет превращение человека в зверя и обратно? Мне было неизвестно, что заставляет человека таким коренным образом изменяться физически и психологически? Я, как и теперь, просто верил в мистику и был совершенно далёк от науки.
  
   - Между тем события на объекте развивались бурно. - Рассказывал Чебыкин.
   - Я напряжённо обдумывал каждый намёк и каждую фразу сурового финна и, в конце концов, пришёл к выводу, что с объекта во время смены власти сбежало несколько дрессированных медведей. Звери разбрелись по округе напуганные боевыми действиями Советских частей но, как уверял учёный, зимние месяцы попытаются провести в родных пещерах, в которых не одну сотню лет впадали в спячку их сородичи.
  Ещё я узнал от однорукого, что пещера, в которой располагается объект, когда-то служила местом групповой зимовки медведей. Он так же намекнул, что среди этого странного медвежьего племени редко, но всё же появлялись очень похожие на людей звери.
  Финн неохотно и в виде фантастической сказки или мифа, рассказал, что некоторые медведи способны превращаться в человека, но люди при встрече с такими тварями думают как раз наоборот, всем кажется, что существуют такие люди, которые превращаются в медведей или волков, и этих существ называют оборотнями.
  Жуткие рассказы безрукого ученого подействовали на меня устрашающе, и я стал думать, что больше никогда не пойду на медвежью охоту и что всё обучение финна, пойдёт насмарку.
  Однако мои чувства никому не были интересны и через неделю приказом по отряду, меня назначили охотником на медведей, прикрепив в помощники того самого красноармейца, который притащил в землянку ящик с оружием.
  Задача группы была проста, убивать всех обычных медведей, а если произойдёт встреча с оборотнем, ну то есть со зверем не похожим на медведя, следует зафиксировать его логово и немедленно сообщить на объект. Оружие против оборотня применять только в крайнем случае.
  Тем временем звери стали появляться в районе объекта с завидной регулярностью, и первый рейд охотничьей группы принёс результаты. Я убил медведя, который пёр напролом в сторону входа в пещеру. Зверь оказался вполне нормальным, с обычной медвежьей головой и когтями.
  В течение месяца я пристрелил ещё двух огромных самцов и вроде бы успокоился, радуясь тому, что среди поверженных зверей не было ни одного хоть чем-то отличающегося от обычного медведя. Я стал думать или мне хотелось так думать, что тот первый зверь, показался мне странным с перепуга, а все жуткие рассказы безрукого финна, обыкновенная бредятина свихнувшегося в подземелье учёного.
  Я глубоко ошибался.
  Наша последняя охота случилась уже в то время, когда окрестности вокруг объекта покрыл ранний снежок.
  По всем законам тайги, медведи к этому времени должны были залечь в берлогах, и только редкие шатуны, потревоженные близким фронтом, возможно, помня о былых довоенных зимовках, по-прежнему бродили вокруг пещер, пытаясь в них проникнуть, чтобы провести зиму в комфортных условиях и на звериный взгляд, вполне безопасно.
  
  На этот раз, мы с напарником двинулись в сторону болот, что раскинулись в десяти километрах севернее объекта. Рейд был рассчитан на трое суток. У меня за плечами висел мешок с булавой и винтовка. Мы надеялись, что найдём берлогу и добудем зверя с помощью экзотического оружия. О том, что этот зверь может оказаться совсем не медведем, не обсуждали, хотя за поясами у обоих висели огромные кинжалы, способные поразить любое существо в самое сердце.
  Загадочный учёный провожал нас в течение часа, терпеливо объяснил, как точно выйти к намеченной цели и в конце потребовал обязательно провести разведку на большом острове среди болот, рассказал, как можно перебраться на него по еле приметной тропе, берущей начало у знакомых мне скалок. Я знал начало этой звериной дороги.
  Распрощавшись с финном, мы действительно стали действовать согласно его установке. -
  
   - Мы передвигались быстро, но тяжело.
  До болот оставалось тысяча шагов, когда увидели звериный след, при виде которого у меня не поворачивался язык назвать чёткие отпечатки лап медвежьими.
  Существо пересекло наш путь по касательной, было такое чувство, что зверь шёл следом и в какой-то момент обогнал нас. Я знал, что медведи частенько так поступаю, когда преследуют человека.
  Широкая лощина была мрачной, поросшей густым низкорослым хвойным лесом и поэтому мы могли не заметить хитрого и коварного зверя.
   Упершись в след, мы остановились и просто остолбенели от страха, увидев огромные вмятины на неглубоком снежном покрове.
  След только с большой натяжкой можно было назвать медвежьим, гораздо больше он походил на человеческий, но слишком крупного размера и большой палец ступни мало выделялся, отчего отпечаток как бы закруглялся, отчего походил на звериный. Более того, не было никаких сомнений, обладатель мощных ступней передвигался на двух конечностях, в дикой природе медведи подобным образом ведут себя очень редко.
  Я знал, медведи ненадолго встают на задние лапы, но только если надо забраться на дерево или преодолеть какое-нибудь препятствие. В нашем случае ничто не могло спровоцировать зверя встать на дыбы и потом в этом неудобном положении продолжить движение по пересечённой местности.
  Мой напарник кинул шапку на отпечаток и сказал дрожащим голосом.
  - Здесь прошёл не медведь. -
  Он стал озираться по сторонам и нервно передёрнул затвор винтовки.
  - Не соврал однорукий чужестранец, в болотах действительно водятся оборотни. Посмотри, это след голой человеческой ступни. Такой отпечаток мог оставить только человек, причём огромного роста. Его нога как минимум пятидесятого размера.
  - Человек, даже такой огромный не может ходить по снегу босиком. Уже начались крепкие морозы. - Не согласился я.
  В этот самый момент, когда мы со страхом рассматривали следы, где-то не так далеко в той стороне, куда ушёл зверь, раздался душераздирающий крик и сразу же за ним грубый вой или жуткий призыв, но уже нечеловеческого происхождения.
  Страх сотрясал нас, но рассудок заставлял действовать. Учёный вдолбил в наше сознание, что убежать от оборотня нет никакой возможности. Его надо уничтожить, пронзив сердце пулей или кинжалом.
  Я закинул винтовку за спину, достал из мешка страшный шар, подал сигнал напарнику и двинулся по следу, стараясь не наступать на него. Солдат шел сзади, примерно в десяти метрах, оружие он держал наизготовку стволом в сторону, чтобы с испугу нечаянно не пристрелить меня.
  Я не могу точно сказать, какое расстояние мы преодолели?
  Весь путь через болото, я так и не смог решить, человек ушёл на остров или всё же зверь? Я не знал ни того, ни другого и мне, было страшно.
  Напряжение достигло невероятных размеров и чувства времени и расстояния как бы перестали осознаваться не только мной, но и напарником.
  Наконец, выйдя на небольшую полянку, мы застыли в жутком оцепенении. Прямо в середине прогалины лежал человек. Снег вокруг него был забрызган кровью и истоптан отпечатками сапог и огромных голых ступней. Мертвец был одет в немецкий мундир, который прикрывал бушлат красноармейца. Шапка со звёздочкой валялась неподалёку, рядом с немецким автоматом марки МР-40.
  Я подошёл к трупу и повернул его.
  Вид головы немецкого лазутчика заставил меня ужаснуться. С его черепа была содрана вся кожа, начиная от затылка, вместо лица зияло сплошное месиво из костей, мозга и крови а, голова мертвеца держалась на одном единственном мышечном тяже и, когда я перевернул его, отвалилась в сторону.
  Через несколько минут нам стала ясна картина разыгравшейся на полянке трагедии.
  Судя по следу, фашистский разведчик вышел на прогалину со стороны далёкого фронта, оборотень же, выскочил ему навстречу из-за деревьев где, по всей видимости, поджидал добычу. Зверь в два прыжка достиг немца, преодолев до жертвы не меньше десяти метров и одним ударом лапы, покончил с ним, оторвал ему напрочь голову. -
  Чебыкин умолк, и некоторое время смотрел поверх меня в пространство, а потом заговорил, сдерживая волнение, нахлынувшее от воспоминаний тех страшных событий на войне.
  - Самым необъяснимым и невероятным для меня было отсутствие на снегу на месте побоища настоящих медвежьих следов.
  Я видел у себя на родине растерзанных медведем охотников, случалось и такое, когда зверь сдирал кожу с головы человека, но при этом он разрывал клыками и когтями всё тело жертвы, а место схватки всегда оставалось испещрённым когтистыми лапами.
  - Надо преследовать оборотня и убить его, иначе он сделает то же самое с нами. - Подбодрил я своего напарника, поднял автомат погибшего, проверил его и подал солдату.
  - Винтовку оставь здесь. В случае чего стреляй по нему очередями из автомата, тогда не промахнёшься. -
  Смена оружия придала силы моему сослуживцу, он как-то взбодрился и сказал уверенным тоном, что не подведёт и если потребуется, то выпустит в зверюгу весь рожок.
  Соблюдая величайшую осторожность, останавливаясь при каждом подозрительном движении или шуме в зарослях, мы пошли вперёд по следу, который резко повернул в сторону болот.
  Зверь явно стремился на самый большой остров вздымающейся бугром среди сплошных зарослей карликовой берёзки и багульника.
  Болото, под натиском ночных заморозков, покрылось не толстым льдом, идти стало легче, видимость здесь была отличной, зверь мог атаковать нас только с положения лёжа.
  На льду, припорошенном снежком, следы оборотня виднелись отчётливо, к тому же местами лёд не выдерживал веса исполина и проваливался, оставляя широкие лужи жижи.
  Примерно через час мы достигли острова, заросшего ельником и соснами с кривыми стволами, местами большими рощами рос бородавчатый березняк, который приходилось обходить стороной. - Чебыкин посмотрел на меня и усмехнулся.
  - Позже я в каждом таком околке обнаружил берлогу. Всего на острове я насчитал семнадцать ям, и только в одной из них не было медведя.
   Очевидно, звери, лишившись пещер, облюбовали этот остров и всей семьёй легли на нём в зимнюю спячку, выкопав глубокие норы под корнями березняка. Я больше никогда в своей жизни не видел подобного скопления медведей в одном месте. Находил по две три берлоги рядом, но чтобы семнадцать?... - Признался охотник и развёл вопросительно руки.
  
  Дальше события стали развиваться стремительно и закончились страшным итогом.
  Примерно через пятьсот шагов, оборотень напал на моего приятеля.
   Он выпрыгнул откуда-то сбоку, почему-то пропустив меня? Очевидно, зверь понимал, что винтовка у меня висит за спиной, и я не представляю для него никакой угрозы? На жуткий шар в моих руках зверь по какой-то причине не обратил внимания, или не понял, как я смогу им воспользоваться?
  Через минуту этот факт спас мне жизнь.
  Страшный оборотень, медведь-человек в считанные секунды расправился с обомлевшим от страха напарником. Он оторвал ему голову и забросил автомат на расстояние в пятьдесят метров.
  В мою сторону зверь успел сделать несколько широченных шагов, но я в тот же миг бросил колючее оружие прямо ему в морду.
  Как и обещал безрукий финн, оборотень молниеносно схватил шар своими могучими лапами-руками и сжал его с такой силой, что я воочию увидел, как блестящие штыри пронзили ему ладони или лапы. Он взревел, пытаясь отбросить намертво врезавшийся в плоть шар.
  Я был страшно напуган, но не растерялся, выхватил кинжал и воткнул его в левую половину груди оборотня, на уровне соска, как и научил меня загадочный скандинав.
  Все органы мощного хищника отказали внезапно, ноги его подкосились, и он с высоты внушительного роста рухнул на снег.
  В следующий миг судороги скрутили его мощные мышцы, какой-то жуткий клёкот вырвался из глотки, вытолкнув на снег сгустки крови.
  Если есть Бог, то он смилостивился и помог мне попасть точно в сердце страшному "медведю", и именно поэтому, он как подкошенный рухнул наземь, и чуть было не накрыл меня своим окровавленным телом.
  В следующую секунду я выхватил из-за спины винтовку и приготовился всадить в лохматое тело несколько пуль, если только оно начнёт подавать признаки жизни. Но оборотень к моему счастью умер, очевидно, кинжал разрезал его сердце на две половины, зацепив при этом и лёгкое? -
  
  Рассказчик напряженно помолчал, собираясь с мыслями.
  - Через какое-то время, когда сумел справиться с дрожью в руках, я внимательно рассмотрел поверженного зверя.
  Мне были чужды суеверия об оборотнях, и я не ожидал, что тварь, умерев превратиться в человека или в обычного медведя. Ясно было одно. Я раньше никогда не видел подобных хищников.
  Существо, которого я сумел пронзить кинжалом, вот этим самым, - Чебыкин тронул ножны на боку, - только с перепуга, могло показаться медведем.
  Очевидно при первой нашей мимолётной встрече, там, у секретного поста, я не смог определить точно строение его тела, так как всё произошло очень быстро?
  Сейчас передо мной на снегу лежал мёртвый, покрытый густым мехом жуткий человек-оборотень, его морда, хотя и изуродованная пиками шара, походила больше на обезьянью чем на медвежью. Существо было огромным, больше чем самый крупный медведь, какого я мог видеть в горах Урала и здесь на юге скандинавского полуострова.
  Мышцы рук и ног странного создания, красноречиво говорили о том, что он без труда может оторвать голову любому животному, включая и медведя, очевидно, его далёкого родственника. -
  Чебыкин замолчал, сдерживая подкравшееся волнение. Некоторое время повисла тягостная тишина. Мысли у меня в голове устроили бешеную пляску. Весь рассказ охотника на медведей смахивал на байку о встрече со снежным человеком. Я уже много чего начитался об этом персонаже и был уверен, что и Чебыкин, чья жизнь проходит среди зверей в дремучих таёжных местах вполне мог встретить загадочного лесного человека на своём пути? Однако я промолчал, ничего не стал говорить охотнику о своих подозрениях.
  
   Охотник продолжал рассказывать.
  - Когда отделял страшный шар от поверженной твари, я понял, что руки у неё человеческие, такими же были и ступни ног, если не брать во внимания твёрдых наростов на подошвах и густого крепкого меха.
  Зверь, лежащий передо мной, несомненно, был получеловеком или полумедведем.
  Я сразу же вспомнил рассказы старых охотников Урала о том, что в особенно глухих местах горной страны живут звери особой породы, очень похожие на медведей и смахивающие на людей. Они ходят на двух ногах, покрыты шерстью, обладают невероятной силой и человеческим умом. Очевидно, на другом краю Европы я встретился с таким существом и убил его, поддавшись байкам однорукого учёного, что эта тварь - есть оборотень, о котором известно жителям Скандинавии.
  
  - Что же произошло с вами дальше? - Спросил я, не очень надеясь на продолжение рассказа. Чебыкин уже обмолвился, что с какого-то времени находится не в ладах с властью и скрывается под чужой фамилией и теперь осмелился объяснить свой поступок.
  - Сейчас, за давностью лет невозможно проверить кто я на самом деле. - Сказал рассказчик. - Поэтому я могу смело рассказать обо всём, что случилось после той страшной охоты в горах Скандинавии. Дальнейшие мои действия, были преступными по отношению к государству, но спасли мне жизнь.
   Зимние дни были короткими. Я понимал, что мне придётся коротать ночь на острове, но разводить костёр было опасно. Поблизости могли находиться вражеские разведчики или диверсанты. Я понимал, что тот с оторванной головой фашист, которого мы обнаружили на поляне, не мог в одиночку бродить по неприятельскому тылу? -
  Чебыкин вздохнул и в первый раз широко улыбнулся.
  - Мне повезло.
  Совсем неподалёку от места гибели напарника и страшного зверя, я обнаружил свободную берлогу. Спальня была устроена с такой любовью и тщательностью, что я переночевал в яме, не разводя огня, чтобы согреться.
  Утром чуть свет, соблюдая осторожность, я вернулся на то место, где лежал неприятельский разведчик, и чуть было не поплатился жизнью.
  Вражеского лазутчика я увидел первым и точно метнул свой кинжал. Он тоже успел выстрелить и легко ранил меня в ногу. Пуля прошла мягкие ткани навылет. Ранение послужило отправной точкой во всех моих дальнейших действиях.
  Я оказался не патриотом своей Родины. - Признался Чебыкин. - Мне до сих пор жаль, что не я, а кто-то другой, более молодой и менее опытный мужчина, погиб на полях сражения. Я малодушно подумал, что сполна выполнил свой долг перед родиной, убив фашиста и долг перед товарищем, прикончив жуткого зверя - виновника его смерти. -
  Чебыкин посмотрел мне печально в глаза.
  - Я решил больше не возвращаться на объект, а уйти отсюда вглубь тыла. Рассчитал всё до мелочи, а обстоятельства предстоящего рейда складывались в мою пользу.
  Нужно было решить задачу с маскировкой своего отсутствия, и я пошёл на подлог.
  Снял все одежды с изуродованного немца и натянул на него своё обмундирование, потом измазал его кровью, благо этого добра было хоть отбавляй на месте гибели двух фашистов. Затем прострелил трупу ногу в том мест, где мои штаны были пробиты пулей. На месте импровизированной собственной гибели оставил всё за исключением шара и винтовки.
  Оделся в немецкую форму, радуясь тому, что приобрёл добротный новенький бушлат, и запутал следы, отправившись с кровавого места в сторону фронта.
  Мне вновь повезло. Буквально через два или три часа повалил густой снег, скрывая тропу в сторону болот и заметая все знаки указывающие, что мы с напарником побывали на острове.
  По всей видимости, группа бойцов, осуществлявшая поиск нас, не вернувшихся с задания, поверила, что я героически погиб, сражаясь одновременно с фашистами и медведем.
  Думаю, командиры решили, что мой напарник был взят в плен или сгинул в болотах пытаясь уйти от преследования?
  Сделав внушительный крюк по тайге, я вернулся на остров.
  Удача не оставляла меня.
   Я не провалился в жижу и не утонул, а только дважды слегка намочил ноги.
  Вот такая случилась история с моим дезертирством. - Вздохнул тяжело Чебыкин. - Конечно, я выглядел преступником даже в своих собственных глазах, но внутренний зов твердил мне, что только таким путём я могу остаться в живых, уйдя подальше от страшной войны. -
  Охотник вновь посмотрел на меня мрачно и закончил.
  - Я не боялся медведей и даже оборотней, одного из которых прикончил. Я боялся войны, бесславной смерти от разрыва снаряда или шальной пули на передовой. Не знаю, простила ли меня Родина и учла того убитого фашиста как мою заслугу перед ней? Я долго мучился, но всё же смерился со своей участью, когда раздобыл новые документы на имя Чебыкина Фёдора Семёновича.
  
  - На острове я прожил всю зиму. - Рассказывал дальше без всякого бахвальства Чебыкин. - Обошёл весь остров и выявил все до одной берлоги. Как я уже говорил, их оказалось семнадцать, включая ту, в которой я жил и наверно рассчитывал зимовать убитый мной оборотень?
  Примерно через две недели, я выбил из ближней ко мне ямы молодого пестуна и убил его одним выстрелом. Конечно, у меня был страх, что в берлоге окажется такое же странное существо, какое мне удалось заколоть с помощью страшного шара. Но всё обошлось. Я добыл обычного молодого медведя и питался его мясом всю зиму.
  Ближе к весне я, опасаясь привлечь внимание своих сослуживцев на объекте, добыл оленя и навялил мешок мяса, после чего отправился в тыл, прокладывая путь до густонаселённых пунктов по карте, которую конфисковал у убитого немецкого разведчика.
  Через месяц я обогнул высоту 417. Самую высокую точку той местности, где проходила линия фронта, и вышел к населённому пункту Медвежьегорск. -
  Чебыкин помялся, подыскивая слова, чтобы объяснить побег и свои дальнейшие действия на медвежьем острове, но очевидно не решился рассказать большее.
  - Тело моего товарища и труп оборотня, я свалил в берлогу и закидал её камнями и кусками глины, сравняв яму с поверхностью земли. Я думаю, кости этих несчастных лежат там до сих пор. По крайней мере, могила которую я устроил в берлоге, до пятьдесят восьмого года оставалась не тронутой.
  Я приезжал на остров за колючим оружием в пятьдесят восьмом и благополучно вывез его сюда на Алтай. - Чебыкин усмехнулся горько.
  - Я не могу показать того страшного места никому, так как такой поступок может оказаться для меня чреватым своими последствиями.
  Во время этой поездки в те места, где мне пришлось зимовать в медвежьей берлоге, я познакомился с ещё не старым охотником и некоторое время жил у него на кордоне. Он мне рассказал, что до войны жил в Румынии, на стыке Балкан и Карпатских гор. Когда началась война, он выдал себя за румына и был призван на фронт. Румыния тогда воевала на стороне Гитлера. Так с одной из частей он оказался на Кольском полуострове, а потом перебежал на Советскую сторону. С тех пор остался жить в Карелии.
  Так вот, этот отважный следопыт и охотник рассказывал мне, что во все времена в Европе знали о вурдалаках. Он без всякой иронии заявил, что когда-то существовали двух самых опасных диких зверей - волка и медведя.
  Мадьяр был уверен, что вурдалак может быть какое-то время медведем, а затем превращается на тот же период в медведя.
  Всё это перекликалось со Скандинавскими эпосами, о которых мне рассказал румын.
  Я не знаю, верил ли он сам в этот миф, однако с его слов выходило, что вурдалак - это мужчина-оборотень, одновременно обладающий чертами волка и медведя. Как мог появляться на свет такой гибрид, он не знал. Однако оговорился, что люди в давние времена умели скрещивать собак с медведями, приливая к полученной помеси человеческую кровь.
  Когда я собрался уезжать, охотник показал мне страшную голову зверя. Она действительно походила одновременно и на голову медведя, и на голову очень крупного волка с жуткими клыками и собачьим языком.
  Должен признаться, у меня не мелькнула мысль, что передо мной искусно сделанное чучело, мастерская подделка, так сказать маска вурдалака.
  Я думаю, что это была подлинная голова страшного существа.
  Со слов охотника, убит был зверь в сорок четвёртом году немецкими разведчиками. Тоесть событие произошло после того как я сбежал с секретного объекта. -
  Чебыкин помолчал, напряженно припоминая те давние события, и уточнил.
  - Морда вурдалака ничем не походила на человеческую голову, а так же на голову убитого мною зверя, которого я зарыл вместе с моим боевым товарищем в одной берлоге.
  Я не решился рассказать балканскому охотнику о своём трофее. В те времена это было опасно. -
  Больше охотник ничего не рассказывал о своих приключениях и мне неизвестно как он покинув прифронтовую полосу, пробирался в Сибирь и как складывалась его дальнейшая жизнь? Судя по количеству добытых медведей, он большую её часть провел в таёжных дебрях.
  
  Мы всю ночь просидели в засаде и всё это время, я усиленно обдумывал рассказ Чебыкина, сопоставлял его с историей, услышанной из уст бывшего сторожа пасеки - участника странной и страшной охоты на медведя, когда убив зверя, они сожгли труп в его же берлоге.
  Утром, когда мы покинули место засады, спустились с омшаника и приготовились к отдыху, чтобы набраться сил для нового ночного бдения, я спросил у медвежатника.
  - Вы ещё когда-нибудь встречались с медведем-оборотнем и если встречались, как объясняете появление таких тварей почти повсеместно в лесистых местах нашей страны.
  К какому виду животных, вы относите столь редких и умных существ?
  Я не думаю, что вы слепо верите в их мистическое происхождение. - Уточнил я.
  Чебыкин задумался ненадолго, усмехнулся своим мыслям и ответил.
   - Я несколько раз в своей жизни встречался с оборотнями. Их позже стали называть лесными дикарями, а в газетах даже какими-то снежными людьми. Азиаты зовут их иначе - йети, а на Американском континенте обзывают бигфутами. Мне об этом известно. Не такой уж я дремучий таёжник и в городе бываю частенько, читаю литературу.
   В наших краях неоднократно проводили их поиск специальные учёные экспедиции.
  Однажды группа таких энтузиастов по поиску странных, неуловимых существ, просила меня сопровождать их в горы Кузнецкого Алатау, но я скромно отказался, понимая, что найти, таким образом, оборотня нет никакой возможности.
  Это существо появляется неоткуда и способно исчезнуть без следа перед носом свидетеля.
  Что касается моего личного отношения к оборотням, то оно двоякое.
  Конечно, мне чужды мистические представления о природе этих неуловимых и загадочных существ, но в то же время за всю свою нелёгкую охотничью жизнь, я ни одного раза не смог понять, откуда они появляются и виноват ли в том человек способный принять облик зверя? Мне до сих пор неизвестно, относятся ли они к медвежьему братству или стоят намного выше его и действительно родственны человеку? -
  Он поднял руки кверху, изображая медведя на дыбах, и даже прорычал, негромко подражая рыку зверя, прошелся вразвалочку в мою сторону.
  Признаться от этих точных движений охотника, изображавшего рассерженного и разъяренного хозяина тайги, мне стало не по себе.
  Я представил Чебыкина одетого в медвежью шкуру и понял, что он вполне бы мог сойти за оборотня, какого описывал в своём рассказе времён войны, если его мельком увидеть в темноте, да ещё и услышать рычание, какое он, по всей видимости, способен издавать.
  Вскоре мои мысли подтвердил сам охотник.
  
  Мы уселись за стол, чтобы перекусить перед дневным сном и медвежатник продолжил рассказывать, только теперь в его голосе звучали юмористические нотки.
  - Я однажды изобразил оборотня-медведя, чтобы как следует напугать воришек повадившихся грабить леспромхозовский склад, в котором хранилось продовольствие и спецодежда для лесорубов. Я в то время служил сторожем леспромхозовской территории. -
  Чебыкин весело рассмеялся.
  - Напугать леспромхозовских мужиков оказалось плёвым делом. Вначале я распустил по посёлку слух, что где-то в тайге неподалёку объявился медведь-шатун.
  Мне как опытному охотнику, конечно поверили.
  Когда слух прошёл по окрестным деревням и вроде бы успокоился, так как никаких нападений зверя на людей и собак не было зафиксировано, я устроил на воришек обыкновенную засаду, нарядившись в лохматый тулуп и шапку. В руках вместо дробовика у меня была высушенная медвежья лапа.
  Я прекрасно знаю, что психика человека устроена так, что он в напряженных условиях опасности всё преувеличивает и преподносит в таком виде, как хочет его испуганное воображение.
  Я дождался прихода грабителей и как только они проникли в склад, подкрался к небольшому окну и с громким рычанием разбил стекло, сотрясая при этом когтистой медвежьей лапой решётку.
  Мужики перепугались моего концерта до такой степени, что не хотели выходить из склада даже тогда, когда кладовщик и участковый вызванные мною на подмогу, открыли двери и стали их звать. Воров обнаружили среди ящиков с провизией совершенно невменяемых от страха охватившего их сознания. -
  Чебыкин глянул на меня лукаво.
  - Я никому не выдал своей тайны, а под окном наделал множество отпечатков медвежьей лапой, а потом спокойно ушёл, оставляя отпечатки валенок, но никто на это не обратил внимания.
  Все удивлялись тому факту, что ни один деревенский пёс не подал сигнала о бесчинствах медведя в посёлке и решили, что это действительно был шатун, которого страшно бояться собаки. - Охотник вновь рассмеялся и закончил серьёзно.
   - Пусти я слух, что объявился оборотень, все бы слепо поверили воришкам в то, что они действительно видели и слышали эту страшную тварь, пытающуюся их загрызть прямо на месте преступления.
  Страх и нелепый слух, подкреплённые в особых условиях необъяснимыми действиями человека или животного, обретают в невежественных умах великую силу!
  - Но тогда получается, что во время войны вы тоже могли стать жертвой этой самой психической силы и допустили ошибку, не смогли точно определить вид животного, которого убили таким жестоким способом? - Поймал я на слове Чебыкина.
  Он повёл отрицательно головой и сказал.
  - Ты сам сказал, что в тот раз мне удалось убить зверя, и я смог воочию убедиться, что его необычные формы не обман воспалённого воображения, а реальная действительность.
  Вот если бы, как утверждают мистики, умерев, существо превратилось бы чудесным образом в человека или обычного медведя, тогда бы я поверил в сверхъестественное явление.
   Но этого не произошло ни тогда на войне, ни три года назад, когда мы на пару со сторожем этой пасеки убили довольно странного зверя, больше смахивающего на человека, чем на медведя.
  Хотя мёртвые медведи очень даже похожи на людей и тебе об этом известно. -
  Мы оба надолго замолчали и после некоторых колебаний, я задал ещё один провокационный вопрос храброму охотнику. Я спросил его.
  - Может быть, вы, как и с леспромхозовскими воришками, решили напугать сторожа пасеки и собственными руками подбросили колокольчик в берлогу медведя и это действие, как нельзя красноречивей показало перепуганному напарнику по охоте, что убит был не обычный медведь, а существо похожее на человека? -
  Чебыкин хмыкнул сожалеющее и ответил.
  - Вы права и такая подстава с моей стороны вполне выглядела возможной в глазах свидетеля тех событий. Мне жаль, что я не заставил сторожа лично поискать колокольчик в берлоге.
  Возможно, тогда и у вас не возникло бы недоверие к моим рассказам об оборотнях. -
  Чебыкин отработанным движением выдернул из своей винтовки затвор и завалился на топчан.
   - Жители таёжных просторов Сибири, Тибета, а также скандинавы и саамы, до сих пор верят в то, что некоторые люди умеют перекидываться в медведей, ну или сказать точнее в зверей очень похожих одновременно на медведя и человека.
  Мне об этом ещё в войну намекнул однорукий учёный. Офицер сказал с напущенным равнодушием, что медведи похожие на людей выходят в наш мир из странного и жуткого лаза, который располагается где-то неподалёку от этой самой военной базы, которую мы охраняем. По его словам лаз уходит глубоко под землю, и его внутренность имеет чёрный зловещий вид. В него никто и никогда не осмеливается спускаться, так как чувствуют, что оттуда невозможно вернуться. Он ещё говорил о каком-то советском учёном, который, якобы и обнаружил эту дыру времени ил ход в другой мир, из которого иногда появляются дикие люди-медведи. Я не поверил учёному, но что-то из его рассказа навсегда осталось в моём сознании. - Чебыкин взглянул на меня вопросительно. - Признаюсь. Я хотел бы оказаться у этой дыры и сделать там засаду, подождать, кто из неё выползет. Хотел бы повстречаться с волосатыми существами. Однако говорят, что лаз невозможно обнаружить, найти просто так. Всё как всегда засекречено и очень опасно для обывателя. Ещё инвалид хитро сказал, что иногда в тайге люди встречают странных существ похожих на человека и думают что это оборотни.
  Рассказывая об оборотнях, финн то ли в шутку, то ли в серьёз сказал, что можно изготовить питьё, составленное из мозга медведя и каких-то тайных ингредиентов и что это снадобье, принятое человеком из медвежьего черепа, делают того человека разъяренным как медведь.
  Очевидно, тайный напиток воздействует не только на психику, но и всю натуру человека и заставляет его думать, что он превратился в медведя.
  Я в это верю, потому что однажды встречался с таким человеком и, чуть было не убил его.
  Ещё я знаю точно, что именно такие редкие появления волосатых разумных существ, о которых я только что тебе говорил, порождают рассказы об оборотнях. То есть люди путают их с настоящими оборотнями, которые, по моему мнению, существуют на самом деле. -
  После долгого молчания Чебыкин подвёл итог своим размышлениям.
  - Мне давно известно, что в древних мифах о людях-собаках говориться, что они происходят напрямую от человека и собаки, при сожительстве которых рождаются гибриды-кеноцефалы. И известная легенда о святом Банифации не двусмысленно сообщает, что существовало племя людей-волков, которые приобщались к вере Христовой. - Чебыкин вздохнул нервно. - Так почему же не могут существовать гибриды человека и медведя ведь собака близкий родственник косолапому хозяину тайги?
  Теперь ученые зоологи знают, что медведь и собака, очень близкие родственники, а мне кажется, что медведи к человеку ещё ближе, чем собака?
  Вот и думай пчеловод, в чём тут дело с оборотнями-медведями?
  Эти твари очень редкий вид хищника. Откуда они появляются непонятно. Известно лишь одно, их видят всегда там, где есть пещеры или старые заброшенные шахты.
  Очевидно, оборотни выходят из какого-то иного мира или так тщательно скрываются от людей, что их очень трудно встретить. - Но это же не дикие люди? - Спросил я, пугаясь, мысли, что охотник мог убивать не зверя, а человека.
  - Оборотень, как бы его не называли, не является человеком. В нём звериное начало. - Ответил Чебыкин.
  
  На следующую ночь мы дождались прихода медведя.
  Охотник сумел перепугать зверя до такой степени, что тот позорно удирал с пасеки, с шумом проламываясь через таёжные заросли.
  Медведь несколько раз обгадился со страха и больше никогда не приходил за мёдом.
  Чебыкин про перепуганного зверя сказал, что он из пришлых и не имеет никакого отношения к семейству медведей живущих в Тёмной пади.
  Я долго не мог успокоиться, подозревая, что зверь испугался не замысловатой трещотки в руках охотника, а самого вида бесстрашного медвежатника.
  Чебыкин направился в сторону увлечённого медом медведя так, словно перед ним был обыкновенный заяц, ворующий в огороде капусту.
  Может быть, это мне только показалось с испугу, и будь я один, то обязательно бы выстрелил в зверя из карабина.
  Как бы то ни было, Чебыкин единственным своим поступком перед зверем, убедил меня, что он настоящий медвежатник.
  
   М. Быков.
  
  
  
   ИНСТИНКТ
  
  В февральский морозный день 1942 года, рядовой красноармеец Дурашкин И.И. забрался в свой окоп, открыл тайник и достал из него взрывное устройство. Некоторое время держал его на ладони левой руки, ещё раз осмотрел внимательно произведение своего мастерства, примериваясь к нему и представляя, как оно рванёт в нужный момент и оторвёт ему кисть. Самодельная бомба для него являлась неким шедевром собственного производства.
  Иван сумел поместить необходимое количество взрывчатки нужной силы в немецком бумажном патроне, обрезав его настолько, что тот входил удобно в руку. Он сжал его пальцами, отчего остался торчать только небольшой стерженек, который от легкого удара, приведет в действие капсюль.
  До начала боя оставалось несколько минут.
  Боец привычно осмотрел винтовку, хотя знал, что при любом исходе своего смертельного эксперимента, больше никогда не выстрелит из неё в сторону врага.
  
  Навалившись на холодную стенку окопа, солдат впал в странное полудремное состояние. В голове всплыли эпизоды жизни, предшествующие этому, последнему для него бою на страшной войне.
  Воспоминания начинались с того времени, когда областной отдел образования предложил ему ехать на работу в таежный край, в Ольховку, учительствовать в школе.
  Дурашкин приехал к месту назначения в конце лета и узнал, что местной школе не требуется учитель химии, здесь химию вообще не кому было изучать. Так Иван на какое-то время превратился в учителя ботаники. Надо отдать должное, он быстро справился с не сложной наукой о растениях и через месяц вполне сносно учил детишек отличать в цветке тычинки от пестиков, деревья от кустарников.
  
  В школе Дурашкин проработал совсем недолго.
  В начале зимы с прииска по добыче золота, в школу пришел старший подрывник в сопровождении сотрудника НКВД. Через два часа беседы с представителем власти, Иван согласился перейти на службу в спецкоманду рудника, которая проводила взрывные работы.
  Взрывчатые вещества, это совсем не цветочки да ягодки ботанической науки, но Дурашкин не посмел спорить с властью. Пришедшим было известно, что он прекрасно знал химию. Иван же был убеждён, что без особого труда сможет освоить новое дело.
  Спустя три недели, Дурашкин изучил наизусть все положенные инструкции, прослушал и записал лекции своих новых коллег, по взрывному искусству и приступил к опасной работе.
  На прииске, к нему, прилепилась кличка "Химик" Первым его так назвал начальник охраны, когда брал подписку на запреты, связанные со спецификой опасной профессии и узнал что он учитель химии.
  На руднике работали отряды заключенных, которых приводили под усиленным конвоем из лагеря, расположенного на окраине Артемовска, бывшей Ольховки, поэтому прииск строго охранялся и всех вольнонаёмных инструктировали и брали с них различные подписки по соблюдению правил поведения.
  Спустя месяц, Химик начал работать в мастерской по производству взрывчатки.
  Началась настоящая химия.
  Ежедневно в мастерскую приносили несколько килограммов взрывчатого вещества толуола, и они вдвоем с напарником, проводили химические реакции, воздействуя строго отмеренными порциями азотной и серной кислоты на толуол, потом собирали образующийся после этого, чешуйчатый тротил, сушили его и размалывали на специальной мельнице в порошок. Тротил прессовали, создавали из него самые различные взрывные устройства.
  Только следующим летом, Иван закончил обучение, и освоил ремесло по изготовлению взрывных пакетов, шашек и бомбочек. Он оказался хорошим учеником, и скоро превзошел своих учителей в этом искусстве.
  Дурашкин научился изготавливать любой заряд, как по весу, так и по форме. Делал шашки в виде кубиков, палочек, колбасок, придавал им форму блинов и гирлянд, опускал в самые узенькие скважины, пробитые и пробуренные вручную и бурмашинами, просто засыпал естественные полости породы порошком, устанавливал детонаторы, и направленно подрывал золотоносную породу, облегчая труд по её выемки. С помощью его зарядов, в шахте устраивались или наоборот разбирались завалы, такие же строго направленные взрывы, он проводил и на открытых золотоносных жилах. К началу войны, Дурашкин стал самым лучшим мастером взрывного дела на руднике, и уже с успехом обучал тайнам ремесла, своих коллег.
  
  Когда объявили мобилизацию резервистов на фронт, Иван надеялся, что его как ценного работника оставят на производстве. Однако начальство решило иначе, Химик оказался первым в списке, подлежащих призыву рабочих рудника. На мобилизационном пункте, вопреки первоначальному перечню, его вызвали последним. Пожилой военный, выглядел так устало, что казалось, сейчас рухнет головой на стол и заснет среди бумаг. Он бесцветным голосом спрашивал у Ивана стандартные данные, записывал их автоматически. Когда прозвучал вопрос о профессии, Иван, сам не зная почему, четко отрапортовал.
   - Школьный учитель ботаники.
  - Ботаника, ботаника, - повторил военкоматовский командир, прочитал что-то в бумагах, в столбцах слов и цифр. - Тридцать лет. Учитель ботаники. Записываем. Стрелковая часть, номер, звание - рядовой красноармеец. -
  Только оказавшись на фронте, под градом пуль и осколков, Дурашкин похвали себя, за тот рапорт о своей второй школьной профессии.
  Через месяц, пройдя прифронтовую подготовку и формирование, его часть оказалась на передовой. Химику повезло, полк располагался на том участке фронта, где противник не предпринимал попыток наступления, основные силы фашистов, были связаны страшными событиями под Москвой. Эта временная оперативная обстановка на фронтах, спасла Дурашкина от неминуемой смерти.
  
  И без наступления, каждый день, в части гибли люди, гремели бои местного значения, отчего Иван день и ночь думал об одном, как спасти свою жизнь. Химик, трезво оценивая своё положение, понимал, гибель не за горами и если ничего не предпринять, то, как и тысячи других, он останется навсегда в этой, пропитанной кровью и взрывчаткой, земле. Произошло, еще одно событие, повергнувшее Ивана в шок. Он убил фашиста. Дурашкин, даже не мог назвать свою жертву этим малопонятным для него словом, не называл его никак, и не говорил никому, что совершил убийство.
  Все произошло одновременно страшно и буднично, не в бою, не во время атаки. Накануне, по всему фронту выпал снег. Немецкий солдат - молодой парнишка, беспечно выскочил из окопа, чтобы набрать свежего снега в котелок. Иван, почти не целясь, выстрелил. Солдат взмахнул руками, как подраненная птица, и упал на белое снежное покрывало, армейский котелок отлетел в сторону и, как и его поверженный хозяин остался чернеть на сверкающем снегу. Противник попытался под прикрытием огня забрать убитого, но не удачно. Труп фашиста пролежал на виду у Ивана до самой ночи.
  С того самого зимнего утра, мысль о страшном убийстве, никогда не покидала его. Дурашкин не смог уговорить себя, что это не его пуля повергла немца, что он поступил правильно, что смерть врага необходимо списать на войну и что если бы не он убил, то в свою очередь его мог бы подстрелить белобрысый немец.
  Теперь всегда, когда кто-нибудь из бойцов хвастался, что убил-таки фашистского гада, у Ивана сжималось сердце и в глазах стоял образ подстреленного им немецкого паренька. Об убитом он думал не как о захватчике, а как о солдате вынужденном подчиниться прихотям гитлеровских генералов и постоянно сопоставлял свою судьбу с участью пристреленного противника.
  
  В самый разгар Московского сражения, в первой роте их батальона выявили самострела. Его тут же на глазах красноармейцев расстреляли особисты. Иван видел испуганные глаза обычного русского паренька, придерживающего простреленную руку и тихо твердившего, что он не желает умирать от пули своих же товарищей.
  После страшной казни, Дурашкин стал придумывать способ получить ранение руки или ноги, при котором хирурги и следователи не смогли бы заподозрить его в намеренном членовредительстве.
  С того дня сидя в ледяном окопе или когда полз от одной траншеи к другой, грелся у железной печурки в землянке, или ел со льдом пополам кашу, всегда думал об одном, как себя избавить от войны, а значит от неминуемой смерти.
  Даже находясь в обороне, полк нес невероятные потери, от которых в траншеях и окопах, с каждым днем становилось все просторней, и это обстоятельство, подхлестывало пытливый ум бывшего учителя ботаники, искусного подрывника, красноармейца Дурашкина Ивана, тринадцатого года рождения, искать выход из смертельной ситуации.
  
  Перебрав все варианты, Дурашкин все чаще и чаще останавливался на одном, самом страшном выборе. Ему надо взорвать себя, но взорвать так, чтобы остаться живым, и в то же время, навсегда забыть дорогу на фронт. Наконец, Иван, в силу специфики своих знаний, твердо решил, что надо готовить небольшое взрывное устройство направленного действия. Ему даже полегчало от своего, казалось бы, жуткого решения, и теперь все мысли Химика, были заняты тем, как раздобыть взрывчатку. Он ее нашел.
  Целую неделю, всячески маскируясь, Иван выкапывал вдавленный в грунт снаряд, выкинутый танкистами по случаю осечки. Разобрав снаряд, тайно перенес нужное количество тротила в окоп, надежно зарыв все остальное. Капсюль подобрал в расположении саперов, куда ходил в группе сопровождения. Саперы браковали различные взрыватели, детонаторы, капсюля, складывали их в ящик для отправки в тыл. Дурашкин прихватил незаметно один и исправил его в два счета.
  В течение следующей недели, прогремело несколько боев, Химик страшно удивлялся, и радовался тому, что судьба оставляет его живым, приближая к страшному событию. Неуязвимость в перестрелках стала для него особым знаком и к следующему бою, Иван изготовил взрывное устройство. Химик сделал его из бумажной, трофейной гильзы и втихомолку радовался тому, что во время призыва не выдал командирам своей настоящей профессии взрывника.
  Иван решил взорвать заряд в левой руке, рассчитал взрывную силу так, что оторвать должно только кисть. Чтобы наверняка спастись от осколков и частей собственной руки, он наметил спрятаться за камнем, который виднелся как раз на середине пути к вражеской линии окопов. Во время последней разведки боем, их батальон доходил до этого камня, немцы тоже всегда доползали до него, и поворачивали назад, это был не просто камень, это был особый ориентир, за который ни одна из противоборствующих сторон, пока не осмеливалась заходить.
  
  Решающий бой неумолимо приближался.
  Страшный ход мыслей Дурашкина, нарушил командир взвода. Лейтенант бежал по окопам, низко пригнувшись, перепрыгивая через залёгших бойцов, и громко предупреждал о предстоящей атаке и все знали, что бой будет длиться до тех пор, пока батальон не выбьет врага из его траншей.
  Через минуту, загремел бой, послышались команды, взлетели сигнальные ракеты. Дурашкин не стрелял в сторону противника, не высовываясь из окопа, пальнул из винтовки в небо, потом перевалился через насыпь и побежал, ничего не видя кроме заветного камня, со страхом осознавая, что атака уже началась.
  Под свист пуль и осколков от мин и снарядов, падая и снова поднимаясь, волоча за собой винтовку, Иван достиг укрытия целым и невредимым. В голове мелькнуло, что ему опять невероятно повезло, что смерть вновь прошла стороной, приближая его к преступлению.
  Повалившись за камень, Дурашкин ударил по нему взрывателем, заводя руку так, чтобы пострадала только она.
  Вместе с взрывом, оторвавшим Химику кисть, из него на секунды вырвало сознание. Дурашкин в какой-то момент увидел со стороны свое безрукое тело, валяющееся за валуном и, даже успел подумать, что можно бы не возвращаться в него в такое, теперь с изуродованной конечностью. Но тут же вспомнил о том, что надо срочно перетянуть култышку, остановить кровь и от этой невероятной мысли мгновенно очнулся, ощущая страшную боль в несуществующей ладони.
  Иван, едва удерживая сознание, перетянул руку выдернутым из штанов поясом, в это время, задевая его ногами, за камень свалился окровавленный боец, он посмотрел на Дурашкина расширенным от ужаса глазом, и попросил что-то, наверное, помощи. Но было поздно, сознание снова покинуло членовредителя.
  Когда пришли к камню санитары, Ивану было неизвестно, он очнулся по дороге в медсанбат, но до конца операции не подал вида, что находится в сознании.
  
  На другой день, когда в палату вошел дивизионный хирург, Иван узнал его только по голосу, так как ни одного раза не открыл глаза в операционной, и сейчас вспомнил все, о чем говорили врачи, удаляя остатки оторванной взрывом кисти.
   - Первый раз встречаю такой характер ранения. - Удивился главный хирург, обрабатывая культю Ивана. - Кисть оторвало точно по суставу, выше кость цела. Повезло бойцу, пилить не надо. Чем его так?
  - Да, интересное ранение, - заговорил второй. - Не миной, это точно.
   - Санитар руку не принес? - Спросил главный.
  - Докладывал, что раненый этот, Дурашкин, сам себе жгут сумел наложить. Считай, спас себя боец, видно быстро в сознание пришел. Редкий случай. Их там, двух рядом нашли.
  - А где второй? Жив? - Снова спросил главный.
   - Второй погиб. Множественные ранения осколками, хотя и не смертельные. Умер от потери крови. Наверно их одним снарядом накрыло?
  
  С волнением вспоминая разговор врачей, Иван услышал, как медсестра спросила у хирурга, что делать с ним, культяпым.
  - В тыл его отправляйте. Отвоевался рядовой. Слава Богу, другая рука цела, будет, чем за бабу держаться. - Не засмеялся врач после этих слов, а горестно вздохнул.
   - "Пронесло". - Успел подумать Иван, а в палату уже зашел лейтенант Цапин из особого отдела. Он весело поздоровался с ранеными, и направился прямиком к кровати Дурашкина. У того заныло в середке живота, в том месте где говорят у человека сходятся все жилы. Он с трудом поднялся на ватные ноги, и ждал, не глядя на офицера, однако, заметив разрешающий жест, опустился на твердую как железо пастель. Помня разговор врачей, он твердил себе, что никто не может догадаться о таком ужасном способе членовредительства, который он испытал на себе.
  Его уверенность оправдалась. Цапин не задал ни одного вопроса о ранении, его вообще не интересовало, почему у бойца, так аккуратно оторвало руку, не повредив никаких других частей тела. Особист спросил о том умершем воине, с которым они вместе прятались за камнем. От этого вопроса, Ивана с новой силой охватил озноб страха, он даже почувствовал, неизвестно каким чутьем, как шевелятся пальцы не существующей ладони.
   - Он же умер. Выдохнул раненый.
  - А ты откуда знаешь? - Спросил хитро Цапин.
   - Врач говорил. - Вспомнил Иван. - Я когда очнулся, то увидел, что он истекает кровью. Помочь не мог, у самого сознание постоянно уплывало. Наверное, санитары его первым эвакуировали с поля боя?
   - Не жилец, говоришь? - Усмехнулся лейтенант. - Ты что не разглядел, он же не наш? - От такого сообщения, Иван чуть не лишился сознания. Он не мог себе представить, что угроза разоблачения его проступка, может смениться на другую, не менее опасную.
   - Если бы я понял, что он фашист, я бы его одной рукой задавил. - Дурашкин, даже воспрял духом удивившись сквозь страх, что думает о себе как об одноруком. Он опять вспомнил бой, взрыв шашки в руке, все шло как по маслу, если можно применить это выражение к его случаю, и теперь в ход событий неожиданно вмешался тот странный смертельно раненый боец, невесть откуда взявшийся за заветным камнем? - "Это, хуже самострела". - Подумал Химик.
  Цапин, тронул его за плечо и успокоил.
  - Не фашист он. При нем красноармейскую книжку нашли. Не из нашего полка боец, и как оказался на поле боя, неизвестно. Скорей всего из разведки возвращался. Ты можешь что-нибудь сказать о нём? -
  Ивана снова дернул страх, сводя в судорогах мышцы.
  - Ничего не знаю товарищ командир? Я очнулся, а он лежит рядом, на меня одним глазом смотрит, из второго у него кровь хлещет. Помочь не мог, у самого руку только что оторвало. Кажется, санитары его первым унесли, а потом за мной пришли? Я точно не помню.
   - Да дела. - Сказал Цапин. - Говоришь, все время был без памяти, то есть без сознания? - Неизвестно, о ком спросил офицер.
  - Не знаю. - Вновь ответил Иван.- Он только раз попросил помочь, а я того. Сознание отъехало. Мертвый говорите боец? - Спросил Иван.
   - Убит.. Убит. От потери крови скончался. Лучше бы он живым остался. - Раздосадовано сказал офицер. - Ну, ладно, отдыхай. Я еще приду к тебе, если что выясню. Глядишь, завтра тебя в тыл отправят, теперь уж насовсем, а то может ещё и полежишь здесь в медсанбате. -
  Лейтенант кивнул на Дурашкинскую культю, покачал болезненно головой и ушел. Последние слова лейтенанта Цапина, разлили в напряженной, истерзанной болью и страхом душе Ивана тепло, и тихую радость победы. Он, чутьем опытного взрывника, осознал, что угроза миновала, что никто не догадывается о его страшном преступлении против самого себя и воинской присяги. Он подумал о том, что молодой особист не вычитал ничего опасного в его личном деле. Не связал ранение с профессией, и если быстро установят, кем был тот раненый, и что он не фашист и не предатель, Ивана оставят в покое.
  С такими, согревающими душу мыслями, Химик переехал в тыловой госпиталь, а потом, домой в Ольховку.
  Дурашкин твердо решил, снова идти работать в школу учителем ботаники. Он больше не хотел думать о химии, о своей кличке, о взрывчатых веществах, и о том молоденьком офицере из особого отдела дивизии.
  Однако события, которые вскоре обрушились на Дурашкина, заставили его поверить в предназначение, простить себя за трусость и предательство. Он даже сравнил свою жизнь с бурной химической реакцией, в результате которой появилось нечто новое, давшее ему силу. Эта сила не улетучивается, как инертный газ, а остается в осадке, образуя страшное взрывчатое вещество, с помощью которого, он оторвал себе руку.
  
  
  Ольховка, встретила инвалида радостным солнышком, запахом тайги, смехом крепких, молодых женщин, повсюду встречающихся, на подступах к руднику.
  Иван в тот же день сходил в школу. Директор обрадовался ему, отдал ключи от комнаты в школьном бараке, вписал его в штат учебного заведения, и с этого же дня назначил небольшую зарплату школьного учителя. Казалось, живи да радуйся, набирайся сил, готовься к учебному сезону? Ан нет. Спустя несколько дней, произошла встреча, всколыхнувшая страшные переживания, которые испытал красноармеец Дурашкин на фронте, когда задумал и осуществил собственное членовредительство.
  Вскоре по приезду, раздобыв спиртного, Иван пошел в гости к своей подружке Фени Гелёвой. Оказалось, что она давно ушла с рудника, и теперь шьет спецодежду, в пошивочной мастерской золотопродснаба.
  Девушка рассказала о том, что его закадычный друг ее брат Василий не призван на фронт, а лежит дома больной и скоро умрет от какой-то неизвестной болезни.
  Это известие привело Ивана в страшное смятение. Он, который сумел выжить в ужасающей мясорубке войны, избавил себя от неминуемой гибели в снегах Северного фронта, узнает, что его друг Васька Гелёв не убит, не ранен, а просто умирает в своем тесном доме на окраине Ольховки, от неизвестной жуткой болезни.
  Он, вспомнил, как часто думал о том, что мог бы помочь корешу избежать фронта и жили бы они тогда тихо в Ольховке, пусть безрукие, но живые и здоровые.
  
  Иван два дня не решался пойти навестить Гелёва, а когда пришел, то был сражен увиденным. Невероятные перемены в облики друга, повергли его в злое состояние, которое он уже испытал на фронте, когда придумал, как себя покалечить.
  Ему стало понятно, что последняя искра жизни, в любой миг может покинуть желтое, иссохшее тело Василия, которому не хватало сил, даже произносить слова.
  Дурашкин сидел в ногах больного и лихорадочно соображал, каким путем может если не помочь, то хотя бы облегчить приближение самого страшного события в жизни любого человека. Смерти. Неожиданно для Дурашкина, Васька, стал тихо прощаться с ним, как будто навсегда. Это подействовало на Ивана, как действует детонатор на взрывчатое вещество. Он вскочил на ноги, выгнал из избы всех присутствующих и когда они остались один на один, пересиливая страх и сомнения не за себя а за больного, предложил другу.
  - Я тебе помогу. - Зашептал Иван. - Я же химик, да еще и ботаник. Не забыл? Как я понимаю, умирать ты собрался? -
   Больной кивнул в ответ, едва заметно, даже не реагируя на слова о скорой смерти.
  - Видишь, я лишился руки, но живой. Не исчислимое количество осталось там, - Иван ткнул культяпой рукой в сторону запада, - и еще больше поглотит эта страшная война. Но ты здесь, тебя твой рок отвёл от фронта не для того чтобы подохнуть от вонючей болезни. Он оградил тебя от вражеской пули, а это значит, не планировал тебя убить, выходит по-всему, есть путь избавиться от смерти. - Дурашкин уже перешел на крик. - Давай, выбьем твою смерть, ее же самым страшным способом! Мы убьем смерть, которая изготовилась убить тебя, ядом! -
  Химик, еще не понимал, как и почему, пришла ему в голову эта мысль, вылечить своего друга, избавить его от смерти, смертельным же способом? Наверное, к такому решению его подвел страшный взрыв в руке, который избавил его самого от неминуемой гибели. Он только сейчас осознал, что в жизни не происходит ничего просто так, и что за всем стоит могучая сила, которой нет дела до закона и морали придуманной каким-то жалким человеком и эта сила говорит ему. - "Дай другу яд, который оградит его от смерти". -
  Он, конечно, ничего не рассказал больному о том страшном зимнем бое, да и не надо было этого делать, ему самому и той Силе было важно, чтобы друг сам пришел к решению, согласился на невероятный поступок с уверенностью, что так и произойдет на самом деле и сила яда справится с болезнью.
   - Думай! - Сказал Иван на прощанье. Выбежал из избы, страшась услышать от умирающего не тот ответ и того, что сам может в последний момент изменить свое решение. Он хорошо помнил мучительные сомнения перед тем последним смертельным боем.
   - "Я же химик! - Кричал мысленно Дурашкин. - Мне яд найти ничего не стоит. Смастерить, раз плюнуть"! -
  Он даже не думал о том, что не знает многих, самых простых химических формул, и что ему неизвестно хоть какое-нибудь ядовитое вещество, он даже не представлял, как оно может выглядеть. Более того, Ивану было неизвестно, согласиться или нет Василий, принять дозу, пока не имеющегося у него яда, а воспаленный ум, уже начал работу по поиску будущего смертельного вещества.
  
  Иван каким-то окольным путем двигался по Ольховке к своему бараку, когда неожиданно на негу из подворотни выскочил лохматый пес и тявкнул беззлобно, вильнув хвостом. В тот же миг Иван вспомнил нечто важное в его ситуации. От волнения, у него затряслись колени. Опустившись на корточки, он погладил дворнягу, заглядывая ему в умные глаза.
  - Спасибо тебе собачище. - Только и сумел он сказать добродушному псу. Воспоминания уже нахлынули, запрыгали в его голове.
  Однажды, еще до войны, в мастерскую взрывотехников, из лагеря заключенных приходил начальник собачьего питомника и на бутылку спирта выменял у них пакетик сурьмы. Дурашкин вспомнил, порошок хранился в сером и очень плотном ящике, на боках которого была изображена волчья голова с открытой, клыкастой пастью и надписью "ЯД". Ему даже сделалось жарко от воспоминаний, заныла култышка, в ушах раздался грозный собачий лай лагерных овчарок.
  - Яд. Сурьма! - Он давно знает этот металл, работал с ним, соединяя с красным фосфором. Изготавливал из соединения запалы, и даже спички мастерил, для того же дружка Васьки Гелёва.
  Вот откуда пришла к нему уверенность, что он найдет нужное вещество для излечения своего товарища. Он сделал правильно в тот раз, спросил собачника, что он собирается делать с " Хищным металлом". Да, точно, он тогда так и спросил старого собаковода.
  О хищных же свойствах сурьмы, Иван узнал от лаборанта Шлингера.
  Поволжский немец Шлингер, был сослан в Ольховку перед самой войной.
   - Я не забыл, что сурьма "хищница". - Вслух обрадовался сам себе Химик.
  Он вспомнил, как каждый раз приходя за металлом, лаборант говорил взрывникам.
  - Где золото, там и сурьма. Это товарищи такой металл, который способен пожирать любого своего собрата по таблице великого Менделеева. Эх ты Химик. - Смеялся немец над Иваном. - Подучиться бы тебе, тогда бы точно знал, что сурьма не только спички и запалы. -
  Он уходил, довольный своей речью и все повторялось, когда лаборанту нужен был очередной пакетик с голубовато-белыми кристаллами ядовитого вещества.
  
  Знакомых, на прииски осталось не много. Те, кто еще здесь работал, были в курсе его возвращения. Начальник взрывной бригады, не попавший на фронт по возрасту, встретил Ивана с ухмылкой, и как будто о чем-то, догадываясь, спросил.
  - Что ж ты, ястре тебя, подрывник, не мог руку уберечь от заряда? Вишь как отдербанило, ровненько? -
  Иван покраснел от волнения, но не испугался. Старик не мог знать, что такое передовая фронта, самострел, членовредительство. Его зубоскальство происходило от досады по поводу того, что он, Иван остался живым, когда как уже многие его товарищи и сослуживцы сгинули навеки в горниле страшной войны.
  Никому ничего, не рассказывая о болезни своего друга, Иван взял тайком из волчьего ящика пакет с сурьмой и ушел вон, подальше от взрывчатки. Ноги сами понесли его к собачьему питомнику.
  
  Кинолог собачатника, оказался совсем не тем к кому он шел. Дурашкин спросил о нем у знакомого вожатого.
  Присели. Мужик закурил, не предлагая Ивану табак, так как знал, что взрывники не курят.
   - Убили его на фронте. Похоронка еще весной пришла. Вроде бы с собаками мины искал на передовой и подорвался вместе с псом. - Сказал знакомый. Помолчали, думая каждый о своем.
  - Собака у друга заболела, заговорил Иван. - Хотел спросить, как полечить. Я помню, он приходил к нам на рудник, сурьму брал, чтобы лекарство сделать. Ты не знаешь, как полечить собаку? -
  - Помню такое событие. Тогда в питомнике болезнь сердечная среди овчарок ходила. Я забыл, как называется хвороба. Он яд, как ты говоришь, сурьму, принес с прииска и настаивал ее на водке. Поили собак настойкой и сухой давали с кусочками мяса. -
  Он посмотрел равнодушно на Химика. - Доза за один раз не больше спичечной головки. Неделю, таким путем отпаивали овчарок. Тогда, как я помню, только две собаки подохли. Разбирательства было. Думали, псы отравились его лекарством, но он вскрыл сердце мертвого кабеля при всех, а там все жилы червями забиты. Закупорка сердечных сосудов с правой стороны произошла. Поверили ему. Собаки могли все пасть, от этой страшной болезни. - Заключил собачник.
  - Значит яд не причем? - Спросил Иван, не дожидаясь ответа, продолжил. - Ты не знаешь, как приготовить лекарство?
  - Точно не знаю. Ты сходи к старшему собаководу, может, даст настойку или лекарство новое, американское привезли недавно в питомник. Таблетку бросишь в пасть собаки и все. Ни за что не выплюнет, она в глотке от слюны пыхнет и готово, псу остаётся только проглотить. -
   Дурашкин слушал вожатого, а в глазах у него стояла картина. Его измученный болезнью друг глотает разлетающиеся в пыль таблетки. Облик Гелёва, запечатленный тогда во время встречи, в воспалённом воображении Ивана принял еще более трагический вид, сильнее очертились не узнаваемые формы лица друга. Скинув наваждение, Иван дрожащей рукой, потрогал пакетик с ядом и уверенность в том, что это не отрава, а лекарство, с новой силой овладело безруким Химиком.
  Подошел кинолог питомника, Иван попросил у него американских таблеток и как сквозь вату слышал ответ собаковода что, дескать, там, в мастерской у взрывников, полно сурьмы и если еще не поздно, то собака обязательно выздоровеет. Предположил, что собака, наверное, ценная, охотничья, если хозяин так печется о ней в такое не простое время?
   Кинолог не дал таблеток, сославшись на то, что за это можно схлопотать месяцев шесть зоны, засмеялся, уточняя, что она (зона) рядом.
  - Водкой настоянной на сурьме очень трудно поить собак. - Сказал он. - Но если постараешься, поможешь приятелю, я думаю, справитесь, вольете порцию псу в глотку. - Он отлил от бутылки граммов двести, и отдал Ивану пузырек. Больше, ничем не могу помочь. Война. -
  
  Спустя три дня Иван пришел к другу. Лицо больного за это время вообще превратилось в сплошной синяк. Было понятно, что Василию не хватало кислорода, он дышал часто и глубоко, стараясь нагнать воздух в легкие, к которым почти не поступала кровь из пораженного сердца. Вернее из правой его половины.
   - Принес яд? - Спросил Гелёв.
  Иван кивнул в знак согласия и выставил на табурет стакан, налил в него из принесенной бутылки, насыпал в маленькую стопку голубоватой сурьмы. Ядовитого вещества получилось с десяток спичечных головок.
   - Я прощаться не буду. - Сказал Химик, чувствуя, как им овладела знакомая решительность, такая же, что посетила его на фронте в момент готовности нажать на взрыватель.
   - Проглотишь яд, запьешь водкой. Не трусь! - Химик сжал здоровой рукой обрубок, как бы придавая силы своим словам. -
   - Хорошо, что про водку догадался. - Ответил Васька. На лице его появилось нечто похожее на усмешку. - Если умру, так все веселей будет в рай добираться. - Он махнул другу, призывая Ивана выйти из комнаты.
  - Придешь потом. Буду мертвым, жену позовешь и сестру Феню. Они знают, что делать дальше. Все договорено. Иди. -
  Иван вышел из избы, и сел на скамейку рядом с калиткой. В ушах у Химика стоял глухой шум, как после взрыва. Болела культя, а мысль, как заевшая пластинка прокручивала одно и то же: про смерть Василия, про яд, который совсем не яд, про похороны, о которых заикнулся товарищ, и опять про яд.
  Он несколько раз порывался идти в дом, но поворачивал от калитки назад и не решился окончательно, пока не пришла жена Василия. Поравнявшись с ним, женщина ахнула, догадавшись по лицу Ивана, что тот принес яд.
   - Умер? - Выдохнула она, бессильно опускаясь рядом.
   - Ты что несешь! - Рявкнул на бабу Иван. Потом смягчился и тихо добавил. - Принес. Только не знаю, принял или нет? Жду вот.
   - Что ты ждешь Ваня? - Обреченно спросила женщина. - Принес и ждешь. -
  Женщина не знала, что еще спросить. Они молча остались сидеть не находя сил не тот ни другой, сделать первым шаг в страшную неизвестность и до самого прихода Фени, не проронили больше не слова.
  Выслушав их, девка вытаращила глаза, пытаясь скрыть страх и первой, кинулась к двери.
  Василий лежал на спине. Одеяло было сброшено и все его тощее тело, ходило ходуном. Очевидно, от худобы каждый вдох и выдох двигал кости больного, обтянутые желтой как воск кожей. На табурете, стоял пустой стакан и перевернутая кверху донышком стопка. Вошедшие во мрак избы приглядывались к этой картине в волнении и страхе затаив дыхание. Потом Феня ойкнула и тихо спросила.
  - Что это? -
  Все перевели глаза вниз. На полу, у самой кровати лежала куча не понятно чего. Казалось, что эта масса живая и шевелит многими щупальцами стараясь спрятаться под табурет.
  - Откуда взялась здесь эта гадость? -
  Жена Гелёва шагнула к больному, поскользнулась. Ее едва удержал Иван.
  Вскоре стало понятно, что желтоватая куча целиком состоит из червей. Некоторые глисты еще двигались убитые не до конца смертельной для них дозой Дурашкинского яда. Среди этой страшной и мерзкой картины гибели паразитов, одно радовало Ивана, его друг Василий был жив, он спал крепким сном.
  Васька проснулся через сутки. Первое, что он произнес, это просьбу дать ему что-нибудь поесть. Женщин не было дома. У кровати больного сидел его друг химик-взрывник Дурашкин Иван. Он подал товарищу еду и смотрел, как тот жадно хлебает варево, а сам думал о химии, о том, что хоть он будет учить детей тому, как различать растения, но обязательно втолкует им, что и здесь без неё, без химии никуда. Еще он думал о взрыве, оторвавшем ему в бою руку, об убитом немецком пареньке, что навсегда вмерз в подмосковную землю, о спасенном Василии, и о том, что надо идти в лес, собирать гербарий местных трав для школьных занятий.
  
   М. Быков.
  
  
  
   СКЕЛЕТ
  
  Странного человека по фамилии Мартынов, я встретил нечаянно.
  Знакомство произошло лет двадцать назад.
  Я тогда приехал на Урал, чтобы посетить места, где родилась моя бабушка по отцовской линии. Случилось так, что мне пришлось жить в его доме неделю, после чего мы расстались и больше никогда не встречались.
  В тот год я путешествовал по железной дороге.
  Вышел из переполненного вагона на крохотном полустанке.
  Позднее Уральское лето доживало свои последние дни. Листья на деревьях ещё не окрасились в осенние цвета, но уже потемнели от дождей, придавая окружающему лесу сумрачный вид.
  Я узнал, что нужный мне поселок располагается в десяти километрах от станции. Там когда-то жила моя бабушка. Дальше можно было уехать на рейсовом автобусе.
  Бабушка прожила в этой части Урала, вплоть до страшного голода охватившего Россию после пролетарской революции, а позже была сослана вместе с дедом в Сибирь.
  
  Впервые минуты нашей встречи, слушая речь Мартынова, наблюдая за его движениями, я подумал, что мой новый знакомый немного не в себе, но по какой-то причине, тщательно скрывает от людей своё психическое состояние или специально и очень умело прикидывается не совсем нормальным. Такая маскировка удаётся немногим из числа тех, кто страдает психозом или невыраженной шизофренией. Позже, в ходе нашего общения, я узнал, что Мартынов постоянно подвержен галлюцинациям, однако в силу своей прирождённой осведомлённости о психическом феномене, регулярно охватывающем его сознание, мужчина научился скрывать свой недуг. Какое-то время спустя, я пришёл к выводу, что проявление галлюцинаций нисколько не мешает Мартынову жить полноценной жизнью даже среди тех, кто считает подобных людей психически нездоровыми.
  
   - Моя фамилия - Мартынов. -
  Представился мужчина после того как я спросил разрешения сесть за его столик. Всё происходило на упомянутой станции в придорожной забегаловке, что прилепилась к трассе в пятидесяти километрах от большого южно-уральского города.
  Я кивнул в ответ и назвал своё имя. Мужчина предложил выпить по стопке водки. Я скромно промолчал, но он расценил это как знак согласия.
  На вид моему новому знакомому было не более сорока пяти лет, а в чертах лица угадывались признаки татарской крови.
  Передо мной сидел человек с чуть приплюснутым азиатским носом, но с голубыми яркими глазами. Встречаясь с взглядом Мартынова, я каким-то внутренним чутьём понял, что он помимо меня видит многое, что недоступно зрению обычных людей. Такой вывод я сделал, наблюдая за тем, как он смотрит сквозь вещи, вроде бы не замечая их перед собой. Иногда переводит неторопливо глаза в пустоту, наблюдая за движением бестелесных сущностей, рождённых, как выяснилось позже, его галлюцинациями.
  Телом он был крепок и одет опрятно, хотя и в порядком старомодный костюм. Я бы назвал его жителем небольшого уральского городка.
  Возможно, я ему понравился или скорей всего он решил выговориться перед незнакомым человеком и выбрал меня, опираясь на возраст будущего собеседника? Может быть, у него были иные причины для спонтанного знакомства, известные только ему одному?
  Я без труда догадался, что мужчина бывает в этом заведении часто, подолгу сидит за столиком, тщательно выбирая нужного посетителя.
  По его реакции на моё появление, можно было понять, что он наконец-то дождался желаемого слушателя.
  Я заметил, что бутылка со спиртным была не начата, и это обстоятельство красноречиво подтверждало мою догадку о том, что Мартынов ожидал человека готового его выслушать.
  Я не стал гадать, как он смог определить, что мне некуда спешить и что я готов буду с ним общаться сколько угодно долго? Очевидно, от меня исходили какие-то флюиды, которые мужчина смог уловить обострённым по какой-то причине восприятием и без каких-либо церемоний начал разговор на совершенно странную для подобных мест общепита тему - тайн бытия.
  Я признаться не ожидал, что человек его внешности может говорить о вещах, которые как я считал, не доступны жителям глубинки даже, несмотря на прогресс, докатившийся до подобных уголков страны в виде телевидения, интернета и других благ цивилизации.
  
  - Моего прадеда звали Мартыном. - Промолвил мой новый знакомый, пытаясь зачем-то объяснить происхождение своей фамилии. - Отца звали Мартынычем и, как-то само собой случилось, что он записал в паспорт новую фамилию - Мартынов. Это случилось тогда, когда в нашей стране началась общая паспортизация. -
  Мужчина бросил на меня короткий испытывающий взгляд.
  - Я прекрасно помню своего прадеда Мартына и знаю, какую фамилию носил наш род до него, согласись, такое случается с людьми не так часто. У предка была совершенно другая фамилия. - Он усмехнулся снисходительно. - Во времена его бытности фамилии присваивались по имени или прозвищу главы семейства. -
  Он поднял стопку, но не коснулся её губами, хотя проследил, как я опустошаю свою. Спустя какое-то время он прервал разговор, по-прежнему крутящийся вокруг тайн бытия и религии, и неожиданно предложил:
   - Я живу в Михайловских заводах. Раньше был рабочий посёлок, теперь называют городом. Предлагаю поехать в мою келью. Здесь недалеко. - Он махнул небрежно в сторону распахнутой двери забегаловки. - Я чувствую, что вы приехали в эти места неспроста и вам надо где-то остановиться? Вы можете пожить у меня. Я не сдаю комнат и вам, не надо будет оплачивать ночлег, вместо этого вы обязуетесь вести со мной беседы.
  Я кивнул, соглашаясь с его словами. Мой мозг в это время был занят обдумыванием предыдущего разговора.
   Полчаса назад Мартынов без всякого пафоса и как-то по-особому буднично заявил, что каждый без исключения человек обладает некой субстанцией, что будто бы её, эту субстанцию, с большой натяжкой можно назвать душой, в общепринятом понимании этого слова. Сказал так же, что именно эта субстанция из жизни в жизнь накапливает информацию обо всём, что с человеком происходит, происходило когда-то, и случиться в будущем.
  
  Я не то чтобы не верил в обладание человеком душой, но сходу и запросто не смог согласиться с тем, что эта сущность или Божья частица, как её называют верующие, может что-то накапливать в своих тайных "закромах", да ещё и переходить из жизни в жизнь. По всему выходило, что мой нечаянный знакомый верит в инкарнацию душ. Это для меня оказалось неожиданным и очевидно, послужило толчком дать согласие на предложение Мартынова, остановиться на какое-то время у него в доме?
  Признаюсь, меня на мгновение охватило дурное предчувствие, однако любопытство пересилило, и я готов был отправиться с новым знакомым в его жилище.
   - Мнение людей насчёт переселения душ - на мой взгляд, сказки для простодушных обывателей и заядлых эзотериков. - Заявил я неуверенным тоном. - Да и упомянутая мною категория людей, по большей части в глубине осознания не допускает, что душа способна переселяться из тела в тело?
  Пожив на Свете даже однажды, как это принято наукой, любая душонка поймёт, что земная жизнь не сахар и нет необходимости её повторять. Люди всё же тайно надеются, что там будет лучше? - Я ткнул пальцем в сторону неба. - Религия учить нас, что Бог, только однажды создаёт каждому человеку его личную душу, которая прожив жизнь в теле, отправляется или в Рай, или Ад! Большинство людей уверены, что есть такие Пределы у Создателя, хотя в них мало верят материалисты, и напрочь отрицают учёные.
  - Ты же атеист от корней волос? - Усмехнулся Мартынов, угадав мое отношение к религии. - Зачем тебе нужно поминать Бога всуе? Действительно народ в большинстве своём не верит, что душа переселяется из тела в тело, хотя многие вслух заявляют обратное. Очевидно несмотря ни на что, люди ощущают что-то этакое, известное только той субстанции, о которой я упомянул в начале нашей беседы. - Мартынов решительно поднялся и шагнул в сторону выхода.
  - Поехали ко мне. Я тебе многое расскажу и более того на примере покажу чего стоит моё утверждение насчёт переселения душ. - Он поднял назидательно указательный палец.
   - Ты поймешь, что душа имеется у любой вещи, а не только у живых существ. - Мужчина поджал губы, о чём-то размышлял недолго и промолвил решительно.
  - Я не люблю подобного названия тому, что ютится в каждом из нас, потому что знаю точно, что Оно есть и совсем не похоже на то о чём толкует любое религиозное писание. -
  
  Мы вышли на воздух и Мартынов доверительно наклонился ко мне и сказал, понизив голос.
  - Я знаю точно, что душа есть, но вот где конкретно в теле она прибывает мне неизвестно. Мне порой кажется, что эта штуковина вообще живёт помимо нашего тела где-то в стороне и не далеко и не близко. Расстояние до объекта, как я понимаю, для неё не имеет значения.
  - Как вы об этом узнали? - Спросил я, подозревая, что мой собеседник не вполне нормальный человек и не стоит ли отказаться от предложения провести несколько дней в его обществе? Однако в голове у меня мелькнула и другая мысль о том, что Мартынов решил осторожно посмеяться над моей дремучестью и невежеством не только в вопросах религии, но и мистики.
  Вместо ответа Мартынов потянул меня через трассу.
  - Видишь, пассажиры толпятся на остановке? Автобус в городишко уходит через пять минут. Шевели ходулями, надо успеть. - Сказал он весёлым не обидным голосом. - Следующий рейс только через два часа. - Он подтолкнул меня легонько. - Я и так прождал тебя полдня в этой чёртовой забегаловке. - Мартынов улыбнулся навстречу моему вопросительному взгляду. - Поверь, о чертях и человеческих привидениях я говорю вполне серьёзно и со знанием дела.
  
  В душном разбитом в "дым" автобусе, которым управлял щуплый как сморчок водила, мы тряслись минут пятнадцать, двадцать и приехали-таки на заваленную мусором городскую площадь с огромной лужей в центре и покосившемся зданием автостанции перед ней.
   - Раньше Михайловские заводы гремели на весь Союз. - Похвастался Мартынов. - Да что там Союз? Они ещё при царе батюшке стали знаменитыми. Посчитай, самый большой завод по производству фольги здесь функционировал лет сто, а может и больше - это вам не шутка.
  Было дело, и цены снижали!.. -
  Сказал он словами из песни Высоцкого и почему-то невпопад звучащей теме?
  - Нам в ту сторону. Мой домишко стоит на самом верху улицы. Тяжеловат подъём, зато на месте чувствуешь себя хозяином, как петух на верхней перекладине курятника, чужие отходы на тебя не капают. -
  Мы с трудом перебрались на другую сторону улицы и двинулись наверх.
   - Я свой дом построил лично, ещё в прошлой жизни. - Сказал загадочно Мартынов. - С тех пор периодически живу в нём, когда в большом городе совсем невмоготу становится. - Он посмотрел на меня виновато и успокоил.
   - Ты не тушуйся. Я вполне нормальный человек, хотя сумасшедшими принято считать всех подобных мне, которые жалуются на глютики и рассказывают странные для большинства людей вещи о своих ведениях или прошлых жизнях.
  Мы неторопливо поднимались по широкой и очень грязной после дождей улице. Деревянный тротуар, которому, по словам Мартынова, исполнилось полвека, местами сгнил до основания и, редким пешеходам приходилось прыгать с доски на доску, чтобы не провалиться в зловонную жижу.
   - Здесь некуда девать помои и местные жители несколько веков выливают их прямо на дорогу. Так и живём среди человеческих экскрементов. Культура?.. - Покачал печально головой Мартынов, призывая меня смериться с тяготами похода.
  В отличие от всех остальных домов, жилище Мартынова оказалось добротным и мне как-то не поверилось, что мой новый приятель мог построить его в прошлой жизни, причём по его же признанию, когда ещё был молодым.
  Он же, вспоминая те времена, сказал, что по Высочайшему указу из царской казны ему выделили сто рублей, которые можно было потратить только на строительство дома.
  Я был приятно удивлён, узнав о существовании своеобразной ипотеки в самой большой и могущественной империи мира.
   - За какие заслуги лично вам досталась такая милость от Его Величества? - Спросил я шутливым тоном, всё ещё считая рассказ о прошлых жизнях Мартынова своеобразной разговорной игрой мистически настроенного человека.
  - Я в течение десяти лет служил в царской гвардии и был ранен в 1877 году во время Турецкой компании, потом нёс службу в северной столице при дворе.
  Можешь смело считать меня Питерцем. - Хозяин дома широко раскрыл передо мной ворота. - Входи. Насчёт службы в гвардии скажу, что служил исправно и даже отлично, за что и получил вознаграждение от Верховного Главнокомандующего.
  Мы вошли в дом, вход в который не был заперт. Замок сиротливо болтался на дверной ручке. Хозяин или забыл замкнуть вход, или кто-то, не смотря на заверения Мартынова, находился в нём?
  
  Внутреннее содержание жилища поразило меня не в меньшей степени, чем внешний вид дома. Здесь всё было устроено с определённым вкусом и комфортом, более того сияло чистотой и это не смотря на то, что Мартынов жил один.
  - Порядок в доме я поддерживаю лично. - В голосе хозяина жилья не чувствовалось хвастовства или радости. - Хотя иногда меня посещает женщина. Она приходится мне дальней родственницей, но об этом не догадывается. Я когда-то подумывал на ней жениться, однако религиозные наставления не позволили решиться на этот шаг. Она из православной семьи. Мы остались друзьями. - Он взглянул на меня успокаивающе.
  - Сейчас она в отъезде и не сможет своим присутствием нарушить нашего покоя. Ты будешь жить вон в той комнате. - Мартынов указал на широкую дверь, выходящую в прихожую. - Как только захочешь со мной пообщаться, заходи в кабинет. Я почти всегда бываю на месте, если не считать того времени, когда нужно заниматься хозяйственными делами или как сегодня осуществляю поездку в большой город или ближайшие населённые пункты.
  
  Приглашением Мартынова я воспользовался только в сумерках. К моему удивлению кабинет оказался забитым книгами и разными другими вещами, включая довольно сносные картины и страшные ярко раскрашенные маски, развешанные по стенам. На полках и столах, их было два, стояли различные в большинстве своём мне незнакомые приборы и вещи, грудой лежали кипы, исписанной мелким почерком бумаги, но самым загадочным и главным экспонатом кабинета был скелет человека в натуральную величину, установленный в переднем углу на деревянном отполированном до блеска постаменте. В первый момент скелет произвёл на меня какое-то жуткое впечатление. Я и раньше видел скелеты, но они все были искусственного происхождения, вылитые из пластмассы или выструганные из дерева. Сейчас передо мной стоял настоящий скелет из натуральных человеческих костей. Я по какой-то неизвестной причине в этом не сомневался, очевидно, человек способен в особых случаях безошибочно определять из какого материала состоит подобная вещь?
  Поняв по моему состоянию замешательство и не прикрытый интерес к желтеющему в углу остову человеческого тела, Мартынов пригласил меня знаком руки подойти поближе к страшному экспонату и промолвил:
   - Это натуральный скелет из настоящих человеческих костей. Он принадлежал моему личному телу, в котором душа жила в прошлой жизни. - Он шагнул к скелету и любовно провёл рукой по гладкому черепу, в челюстях которого отсутствовало несколько зубов.
  Я почувствовал лёгкое волнение и с едва заметным возмущением спросил.
   - Вы хотите сказать, что это настоящие человеческие кости, выкопанные вами из могилы на каком-нибудь заброшенном кладбище?
  - Да. Так и есть настоящие и ещё раз повторяю, принадлежат телу, в котором ютилась моя душа много лет назад. Я прекрасно помню то время, когда скелет был покрыт мышцами и кожей, а среди костей пульсировала горячая кровь.
   - Но как такое может быть? - В открытую возмутился я, припоминая, что при первой встречи Мартынов успел мне сказать о том, что помнит свои прошлые жизни. Я подошел к скелету и потрогал его, потом окинул взором стены кабинета.
  - Именно этот человек построил дом, в котором мы сейчас находимся? - Я ткнул пальцем в сторону костей.
  - Этот. - Мартынов согнал со своего лица задумчивость и вышел из недолгого сосредоточенного молчания. Я не сомневался в том, что хозяин кабинета в эти секунды внимательно рассматривал пространство между костями собственного скелета.
  - Посмотрите сюда. - Он потребовал наклонить голову над черепом. - Вот видите дырку справа? - Он вложил палец в отверстие. - Эту рану на войне проделала неприятельская пуля. Тело русского солдата лишили жизни при помощи огнестрельного оружия. -
  Он хмыкнул, печально поглаживая череп.
  - Мою голову пробила пуля, выпущенная из японского пулемёта.
  Дело в том, что я в прошлой жизни, в отличие от предшествующей ей, служил уже не в гвардейском полку Его Величества, а тянул солдатскую лямку в стрелковом батальоне Красной Армии. Люди во все времена большую часть жизней проводят в войнах. - При этих словах в его голосе звучало огорчение.
  - Наш стрелковый полк всю Вторую Мировую войну находился на Дальнем Востоке. В 1945 году в очередном бою за освобождение Кореи от Японских милитаристов, меня почти в упор расстрелял вражеский пулемётчик, засевший в бетонном доте. Японцы умели сооружать надёжные укрытия. Несмотря на такую рану, - он опять ткнул пальцем в дыру, - я успел бросить в бойницу дота гранату и уничтожил огневую точку противника. - Мартынов коротко рассмеялся. - Повторил подвиг Матросова. Помнишь такого героя Великой Отечественной войны? - Спросил простодушно он. - В том роковом для меня бою было страшно, но я знал, что другого выхода нет. Короче, сознательно пошёл на смерть, и идеология Советского государства была не причём. Первое, что меня подвигло на поступок - товарищей было жалко, во-вторых, я просто знал, что мне необходимо было перебраться в другое тело! - Он похлопал себя легонько по голове. - У моего сына через пять лет должен был появиться ребёнок и, мне стало об этом известно. - Мартынов опередил мой вопрос и промолвил. - Можешь не спрашивать, откуда я узнал своё будущее. Узнал и всё! Это трудная штука заглядывать в будущее и всё случается как бы само собой, не открывая человеку тайны метода. -
  
  Я не верил своим ушам, всматриваясь в лицо Мартынова. Казалось, он открыто издевается надо мной, придумывая неправдоподобную версию появления в кабинете человеческого скелета, или не вполне нормальный умом человек плетёт бред, как обычно поступают сумасшедшие, выдавая себя за различных знаменитых на весь мир людей или литературных героев?
   - Вы можете не сомневаться в моей адекватности. - Поспешил он меня заверить. - Мне известно, что в подобный "бред", какой я несу сейчас, по вашему мнению, трудно поверить даже эзотерику до мозга костей. Но я вам говорю истинную правду. Я ещё там, в придорожном кафе понял, что вы не способны сдать меня в психушку, и что сможете терпеливо выслушать всю историю моих жизней от начала, до конца!
  После этих его слов мне пришлось изменить тон вопросов и сдаться на милость собеседника, ибо я действительно не смог бы расправиться с Мартыновым таким радикальным способом, о котором он упомянул. Более того он не делал ничего агрессивного, а "фантазии" на тему прошлых жизней, мне даже нравились и я был готов прослушать биографию этого человека, как он выразился, от начала и до конца.
  
  - Я хоть и сумасшедший по определению большинства окружающих меня людей, но не буйный и не представляю угрозы обществу. Уверяю вас, у меня нет подозрений, что я перенёс когда-то душевную травму, так же могу со сто процентной уверенность сказать, что из всех членов своей семьи я единственный обладатель феномена, о котором решил вам рассказать. -
  Я принял вид смирившегося человека и мягко спросил у Мартынова.
  - Вы что же привезли скелет из Кореи? Это же так далеко. И потом как вы смогли отыскать могилу, в которой захоронили ваше убитое тело? Как известно на войне редко когда хоронили павших по отдельности, а если даже и делали это, то со временем не оставалось никаких надписей и могилы становились безымянными?
  - Вы угадали. Я привез скелет из Кореи десять лет назад, как раз на сорокалетний юбилей Великой Победы. Мне разрешили забрать останки павшего воина, - он ткнул пальцем в сторону скелета, - местные корейские власти. На границе тоже не было осложнений. Какому таможеннику придёт в голову требовать пошлину за кости, пусть даже человеческие. -
  Мартынов умолк на какое-то время. Очевидно, в его памяти последовала вереница прошлых сюжетов? В это время взгляд хозяина кабинета был устремлён мимо меня в полутёмный угол комнаты. Что там привлекло его внимание, он не сообщил. Через несколько секунд состояние, когда он, очевидно, галлюцинировал, утратило свою силу? Мартынов перевёл взгляд на меня, заговорил, едва заметно ухмыльнувшись.
   - Перед тем памятным боем, в котором я погиб, мне пришлось договориться со старшиной полкового санитарного отряда и поставить ему за будущие труды, канистру чистейшего спирта. - Мартынов скупо улыбнулся, по всей видимости, вспомнил, как договаривался насчёт своих же похорон с усатым старшиной похоронной команды?
  - Я попросил военного могильщика похоронить меня в случае гибели в предстоящем бою, не в братской могиле, как это было принято на фронте, а отдельно, с левой стороны от неё, в десяти шагах на север. Велел положить на мой труп приметную танковую гусеницу. Я сам отыскал танковую запчасть на поле боя. - Мартынов глянул на меня лукаво. - Старшина добросовестно выполнил мою просьбу. Ребята, из похоронной команды, разделив канистру жгучей жидкости, закопали меня именно там, где я заказывал, а на братской могиле, чтобы она была приметней, воздвигли бетонный обелиск, на котором выбили и мою фамилию.
  В Японской войне почти не терялись павшие воины. - Уточнил Мартынов и признался, продолжая излагать историю своей гибели.
  
  - Победить страх перед смертью и далёкой и, близкой, совершенно не возможно, если даже ты помнишь, что родишься вновь и что уже пережил не одну смерть. - Мартынов вздохнул шумно, погладил себя по голове. - Смерти, как я понял из итогов всех жизней, боится не душа, а тело. Тело в отличие от души, как раз знает точно, что со смертью покинет этот мир навсегда. Оттого и страх перед известным концом. Страх перед знанием, что тело рассыпится в прах. Этот страх передаётся генетически.
  Всё живое только народившись, уже боится умереть. Срабатывает рефлекс на выживание. Человеческие детёныши впитывают это с молоком матери или даже раньше. На протяжении всей жизни в биологическом теле мы навязываем друг другу понятие, что жизнь даётся один раз и что она должна быть долгой, а ещё лучше бесконечной. - Он подтолкнул мне исписанный лист бумаги. - Кстати, я хорошо помню все даты своих прошлых рождений и смертей. Случается, что я путаю иногда эти даты и, например, записываю не свой теперешний день рождения, а дату появления на свет прадеда Мартына. -
  Он усмехнулся своим мыслям и печально замолчал ненадолго.
  - Всё произошло обыденно.
  Когда в текущей жизни мне исполнилось тридцать пять лет, я поехал в Корею выкопал свой собственный скелет и привёз его сюда на родину. Хлопоты были не обременительными и длились не долго, мне без проблем разрешили перевезти останки воина, которого я представил как своего деда. Мне поверили, да и как было не поверить, когда это была сущая правда. - Мартынов натянуто улыбнулся, не глядя в мою сторону.
  - Вы не можете представить себе, какие чувства охватывают человека, когда он выкапывает из могилы собственные останки?! -
  Он движением руки пригласил меня вернуться за стол.
  Я нарочито сел так, чтобы постоянно видеть скелет, Мартынов расположился напротив и стал рассказывать об удивительных вещах, якобы случившихся с ним за последние сто пятьдесят лет.
  
  - В течение полутора столетий я помню, как трижды рождался и два раза умирал. Сейчас я живу в третьем теле из тех, о которых знаю.
  Со всеми людьми вокруг нас с тобой происходит то же самое, но в отличие от меня они ничего не знают о прошлых жизнях. -
  Он вздохнул, скрывая нервозность, и продолжил, не глядя в мою сторону.
  - Тебе наверно известно, что некоторые из нас не помнят даже своего детства, а другие забывают о прошедшем дне.
  Человеческий мозг хоть и совершенное образование, но он подвержен воздействию многих факторов подстерегающих человека во время жизни в физическом теле. Такова природа любого разума и изъянов биологического тела, в котором он прибывает. Я же, по неизвестной мне и некоторым учёным, занимавшимся моим феноменом, причине, помню всё или почти всё из того, что мне довелось пережить, будучи в двух предыдущих жизнях и в этой, которую проживаю сейчас. Это ответ на твои сомнения о том, о чем я тебе говорил.
  Очевидно душа, всё же является некой энергетической субстанцией, способной существовать отдельно от материального тела и удерживать информацию, поступающую в её накопитель из физического мира? -
  Я осторожно перебил его.
  - К настоящему времени существует множество вполне научных работ о феномене перерождения душ и накоплены неопровержимые доказательства тому, что некоторые дети подробно вспоминают о своём прошлом существовании в других телах. -
  Напомнил я Мартынову, чтобы как-то скрыть своё волнение, вызванное настолько необычным для обывателя рассказом и, продолжил назидательно.
   - Но всё же материалисты и особенно преданные приверженцы религий, категорически против такого подхода к действиям душ. Всё-таки повсеместно принято считать, что душа - есть производное физического тела и умирает вместе с ним, так думают материалисты, или, по мнению верующих, Божья искра, которая после смерти оболочки отправляется в иные пределы мироздания.
   - Я в курсе последних изысканий учёных в этой области знаний. - Констатировал Мартынов. - Не так давно, я ездил в Бурятию, чтобы лично убедиться в нетленности тела ламы Идигелова, который как уверяют буддийские монахи и документы, хранящиеся в дацанах, перерождался двенадцать раз. Три последних перерождения происходили на глазах многих свидетелей. Ты, наверно слышал эту удивительную историю? -
  Я кивнул в знак согласия, вспоминая вехи жизни знаменитого ламы из Ивалгинского дацана Бурятии. Его нетленное тело достали из кедрового короба через семьдесят пять лет после погребения.
  - Более того, - продолжал Мартынов, - мне пришлось участвовать в экспериментах одного русского психиатра, уроженца Урала. Я тебе чуть позже расскажу обо всём по порядку, а сейчас постараюсь объяснить, каким путем мне удалось сохранить память о прошлых жизнях и каждый раз использовать этот дар в текущей.
  Признаюсь сразу, мой феномен мало что даёт в плане предвидения будущего. Хотя однажды я всё же использовал его, чтобы позже беспрепятственно вернуть свои кости на родину. -
  Он поднялся с кресла и вновь подошёл к человеческому скелету.
  
  - Доставив скелет из Кореи на Урал, я хотел его захоронить на местном кладбище, но не сделал этого, чтобы избежать назойливых вопросов не только любопытных обывателей, но и безмозглых психиатров в купе с представителями правоохранительных органов. Я не смог бы объяснить никому, что помню, как родился в 1899 году и, достигнув пятилетнего возраста, неожиданно вспомнил предыдущую жизнь, как уговорил старшину похоронной команды зарыть моё тело в приметном месте, предчувствуя неминуемую гибель.
  Воспоминания о прошлой жизни всплывали в моём мозгу спонтанно, при этом они подкреплялись визуальными образами, проходившими перед моими глазами в виде неких картин. -
  Мартынов посмотрел внимательно мне в глаза, как бы определяя, серьёзно ли я настроен, его слушать и пояснил.
   - Можно сказать, что кто-то невидимый крутит в моей голове кино связанное с прошлым. - Он вновь уселся за стол напротив меня. - Эти видения или галлюцинации сопровождают меня вторую жизнь подряд. Иногда галлюцинации уносят разум в будущее но, к сожалению, такие видения трудны для понимания. - Он провёл руками по волосам.
  - Сознание в такие моменты старается вспомнить, происходило или нет что-то подобное в прошлом, а потом всё увиденное быстро забывается. Примерно так же я увидел свою будущую смерть на Корейском фронте в сорок пятом.
  Тогда, вглядываясь в расплывчатые картины, сообразил, что вижу будущее. Понимание этого пришло по одной причине - в глютиках появилось оружие, какого не могло быть в прошлом. Теперь тебе ясно как я догадался о собственной гибели? В подкрепление к галлюцинациям в моей голове звучал голос, предупреждающий о страшном будущем. Нужно заметить, что и до этого случая я не раз слышал подобные голоса. Я терялся в догадках о том, куда и зачем направляют меня довольно странные односторонние предупреждения неизвестно кого? Я даже подумывал о психическом недуге, но никому никогда об этом не рассказывал.
  В тот раз перед смертельным боем, видения сопровождались следующим приказом или просьбой:
   - "Сейчас начнётся бой, в котором ты неизбежно погибнешь. Ты пойдёшь в атаку и должен будешь прикрыть своей грудью товарищей. Спасёшь их ценой своей жизни. Иди и закрой телом вражескую амбразуру". - Звучал приказ. - "Настоящее тело тебе уже не нужно. Совсем скоро ты родишься вновь и будешь сыном своего сына".
  - Я не то чтобы не верил голосу. Мне было страшно осознавать, что скоро, хоть и геройски, но умру. -
  Я кивнул утверждающе, усвоив объяснение Мартынова и вновь, подумал о его психическом состоянии. Рассказчик продолжал.
  - Правда, нужно признаться, что по своей трусости я постарался в тот момент не верить ясновидению, но всё же предпочел договориться о надвигающихся похоронах. - Он хмыкнул отрешённо. - Как видишь, правильно поступил. - Мартынов вновь ткнул пальцем в сторону скелета. - В бою всё случилось именно так, как я разглядел в галлюцинациях и услышал в предупреждении. Своеобразное кино с комментариями. Из моих фантазий выходило, что будущее как бы уже существует? Или это было невероятное совпадение воображаемого итога боя с надвигающейся действительностью? - Он развел руками. - Однако вернёмся к моему детству в предыдущей жизни.
  Первое о чём я рассказывал родителям, вспомнив прошлую жизнь, это о том, что меня раньше звали Мартыном и что я уже жил в этом доме.
  Все кроме бабушки, почти не заинтересовались моими "фантазиями". Отец решил, что я от взрослых услышал историю своего деда и по наивности приписал её себе. Некоторое время я настойчиво рассказывал своим родственникам о прошлой жизни и мои повести вызвали у них ответную реакцию, они почти все заподозрили, что я не совсем нормальный умом. Мать повела меня к лекарю. Я сообразил, в чём тут дело и с этого дня прекратил говорить о прошлой жизни всем, за исключением бабушки. Это меня спасло от страшного лечения, какому хотели подвергнуть меня родители и старый усатый фельдшер. -
  Мартынов сумрачно улыбнулся и дополнил своё повествование ещё одним немало важным сообщением.
  - В юном возрасте, помимо галлюцинаций, я каждую ночь видел невероятные сны. Сны были как страшными, так и добрыми, но все до последнего не являлись детскими фантазиями, как это принято считать среди обычных людей. Какое-то время в их содержании я многое не понимал. Бабушка, жалея мою психику, поила меня горьким отваром трав, чтобы я не кричал по ночам во сне. Утром старуха расспрашивала о сновидениях и всегда удивлялась тому, в каких подробностях я рассказываю о прошлой жизни её мужа - моего покойного деда.
  - Дедушка любит тебя, хотя не дожил до твоего рождения и поэтому приходит во снах по ночам, показывает, что с ним случалось при жизни. - Со знанием дела комментировала мои сны бабушка. - Так бывает у маленьких деток. Когда ты вырастишь большим, то перестанешь видеть во сне дедушку и забудешь все сны, которые тебе приснились в детстве. - Успокаивала меня старушка.
  Мартынов покачал печально головой. - Однако я ничего не забывал, хотя бабушка в чём-то оказалась права: галлюцинации постепенно вытеснили сны или я разучился их запоминать? Подобное происходило со мной в предыдущей и в этой жизни. - Уточнил рассказчик и опять повернулся к скелету и заговорил теперь уже о нём.
  - После того, как японский пулемётчик во время атаки выпустил в меня очередь пуль, моя душа или некая энергетическая субстанция, моментально оставила пораженное смертельными ранами тело! Именно оставила, а не была выбита из него, как предполагают многие, изучая исход души из биологического организма после его смерти. Я ясно помню, что моя душа уже до смертельных выстрелов находилась за пределами тела. -
  Мартынов покрутил рукой в воздухе, словно вращал какую-то невидимую ручку.
   - Всё происходящее с жизнью и смертью, можно представить себе, как работу кинопроектора. На плёнке, что находится в барабане проектора, есть начало, но существует и конец всей истории связанной с жизнью героев фильма. Если остановить проектор, исчезнет картинка, но кадры с записью продолжат существование в барабане аппарата. По всей видимости, нечто подобное происходит с душой как с вместилищем информации накопленной за предыдущие жизни.
  Вам должно быть понятно моё сравнение? -
  Он махнул безнадёжно рукой, предполагая, что я не смогу представить себе душу постоянно отделённую от тела и связанную с ним только некой энергетической нитью в виде луча подобного тому, который вылетает из объектива проектора. Сравнение мне понравилось, но я предпочёл промолчать.
  - Очевидно, перед смертельным боем я мысленно подготовился к тому, что тело будет убито и этот факт повлиял на душу? - Продолжал рассказывать Мартынов. - Субстанция души, незримая для самой себя, висела некоторое время над полем сражения, на котором лежали истекающие кровью тела солдат и моё собственное? Потом вдруг некая сила подхватила её, увлекая в сияющую матовым цветом узкую трубу и, она промчалась по ней словно по проводу в неведомые для физического человека пределы. С этого момента я больше ничего не помнил о том, где в течение пяти лет прибывала эта субстанция? Мне показалось, что я мгновенно, по этой же чудесной трубе, переместился в новое тело уже зародившееся к тому времени в чреве моей будущей матери. -
  
  Хозяин кабинета порылся в кипе бумаг и достал старую потрёпанную тетрадь.
  - То о чем я сейчас рассказал, я вспомнил только через несколько лет, когда подрос и стал соображать, что я человек. - Он подал мне дневник, исписанный детской рукой.
  - С каких-то пор я всё записывал в тетрадку. Можете взять её с собой и почитать на досуге.
  Когда вспомнил прошлую жизнь, я к своему удовольствию осознал, что мне не надо учиться грамоте. Я прекрасно помнил азбуку, оставалось только научить руки писать буквы. Письмом я овладел буквально через пару месяцев. Мой талант обрадовал родителей но, слава Богу, что они не связали его с открывшейся памятью о прошлой жизни, иначе они обязательно потащили бы меня к жуткому фельдшеру, и бабушка вновь стала бы поить бедного внука горькими отварами.
  Первое о чём я вспомнил из своей предыдущей жизни - это момент смерти. Я вспомнил, как меня ранило в голову на турецкой войне и что я, потом долго болел и умер от этой раны. Далее моя память как по цепочке раскрутила воспоминания обо всех родных и близких людях. Вспомнив лица, имена, я вспомнил все события связанные со знакомыми персонажами моей прошлой жизни. - Мартынов кивнул мне на наполненный вином бокал, предлагая выпить и, сказал с сожалением. - Я не пью спиртного. Вам не стоит обращать на это внимания. - Он подождал, когда я осушу бокал.
  Я пересказал бабушке подробно всю биографию умершего десять лет назад деда. Причем я рассказывал обо всём только от своего имени. По-другому у меня не получалось, ибо я точно знал, что рассказываю о себе.
  Я обладал умом и мудростью взрослого человека и через какое-то время твёрдо решил не выдавать свои способности, никому включая самых близких людей. Я осознал, что использовать открывшийся дар в личных целях нет никакой возможности. Как раз наоборот, любые разговоры о прошлой жизни затрудняли моё существование и угрожали изоляцией от общества. В те времена в стране стали происходит страшные события, связанные с войнами революцией и голодным мором. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, началась империалистическая война. Я и сейчас прекрасно помню её последствия. Следом за войной грянула революция и долгое гражданское противостояние масс. Все были против всех. Я это тоже знаю не по учебнику истории. - Похвастался Мартынов.
  Он долго молчал, слегка покачивая головой, очевидно, обдумывал, как проще объяснить мне вещи, творящиеся с ним в течение нескольких жизней.
  - Я слышал о доктрине циклов. Я страстно хотел вникнуть в её законы и понять, почему число атомов составляющих материю во всём Мироздании с одной стороны бесконечно, с другой имеет предел? Я не понял. Но цикличность возвращений на этот свет человека, о чём провозглашает доктрина, мне понравилась. В законе говориться, что человек вновь и вновь выходит из чрева матери, и вновь и вновь переживает всё, вплоть до своей неминуемой смерти. Кстати, упомянутый мною буддийский монах Идигелов, всегда перерождался ровно через семьдесят пять лет, и каждая его жизнь длилась тоже столько же. Эта доктрина про меня и всех других людях и вещах, не ведающих об этом. Она мне нравиться, потому что я помню провозглашаемые ею собственные циклы перевоплощения. - Он едва заметно улыбнулся.
  
   - В 1919 году по достижении двадцатилетнего возраста, я женился по настоянию своих родителей. Отец хотел, чтобы я пошёл по его стопам и взял меня на работу в цех Михайловского завода. Вскоре у меня родился сын. Он рос болезненным, очень хилым ребёнком и это его спасло в будущем. Когда грянула очередная война, названная впоследствии Великой Отечественной, сына, по состоянию здоровья, не призвали на фронт. Все сверстники Александра, мужчины двадцатого года рождения, погибли впервые месяцы нашествия фашистов. В отличие от моего ребёнка, меня мобилизовали, однако повезли не на запад, а на восток. Там у границ Союза окапались японцы, угрожая вторгнуться на территорию Великой державы.
  Мартынов умолк на некоторое время, вновь порылся в столе и подал мне паспорт довоенного образца, выписанный в сороковом году на имя Мартынова Александра Матвеевича.
  - Вот паспорт моего сына. Я выхлопотал ему документ перед самой войной. Тогда только-только стали выдавать паспорта жителям таких населённых пунктов как наш рабочий посёлок. - Он бросил невзрачный документ на стол.
   - Ты можешь решить, что я просто пересказываю историю своего деда, но это не так, хотя у меня нет никакой возможности доказать, что когда-то я сам являлся его отцом. Это вообще не доказуемая штуковина и память о прошлых жизнях неизвестно как прорезается в сознании человека. - Он посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, и я не увидел в его голубых глазах безумия или иных умственных аномалий, показывающих, что со мной беседует психически не здоровый человек. Мартынова скорей всего можно было назвать талантливым фантазёром, человеком с прекрасно развитым воображением. Я, разрежая обстановку, задал вопрос касающейся стоящего передо мной скелета, уводя рассказчика от воспоминаний детства предыдущей жизни.
  - Мне не ясно, как вы сумели понять, что вас убьют в далёкой Корее, в том роковом для вас бою, о котором вы уже говорили? Я не верю в голоса и правдивые картины в воображении. Вы не сказали самого главного, почему вам стало известно о том, что вы вновь родитесь уже в семье своего сына или в теле собственного внука? Какое-то переплетение рождений в одной и той же семье? Согласитесь в такое поверить ещё труднее, чем в существование самого закона перерождения. -
  
  Я стал говорить с собеседником, применяя выражения эзотерика, которые резали мне слух, но что было поделать? Я не мог и не желал менять тему нашего разговора, представил себе, как страшно жить в безумии, однако не смог до конца прочувствовать тех ощущений, какие охватывают людей свихнувшихся по неведомой им причине, возможно даже родившихся таковыми. Хотя признаюсь, мне было не больно смотреть на странного собеседника думавшего, что он, якобы, помнит все свои предыдущие жизни. Мне было интересно и выражение, что в душе человек помнит всё с ним происходящее в веках, становилось для моего разума понятным.
  - Я до сих пор не знаю, что послужило мотивом для столь страшного для меня предсказания? Возможно, постоянное созерцание смертей, которые случаются на войне сыграло свою роль. До этого случая я даже не помышлял о предсказаниях будущего, хотя о прошлом вроде бы знал всё.
  Это было странным, но не настолько, чтобы унывать.
  Я утвердился мысленно, что будущего ещё не было и поэтому его невозможно увидеть, его можно только спрогнозировать и представить себе. -
  Мартынов усмехнулся над своими словами.
  - Я и сейчас думаю так же. Однако однажды, сидя в сыром грязном окопе в далёкой и недружелюбной Манчжурии, я ясно понял, что погибну в следующем бою. И это были не видения, а обычная мысль. Многие это называют предчувствием смерти. Я, конечно, жутко испугался, но внутренний голос души твердил мне, что срок текущей жизни истёк и что, через пять лет я вновь появлюсь на этом Свете и буду жить в теле будущего дитя моего сына.
  Сын жил в то время в этом доме, что для меня было больше чем символично.
  Возраст Александра перевалил за двадцать пять лет, он был женат, но дети всё не появлялись в его семье. Может быть виной тому было его слабое здоровье, а может быть судьбы его и моя были заранее накрепко переплетены и не позволяли невестке до какого-то момента зачать отпрыска?
  Мартынов прервал свой рассказ на полуслове. Глаза его забегали. Очевидно, у рассказчика начался очередной приступ галлюцинаций? Он явно следил за какими-то невидимыми мне движениями, виновато мне улыбнулся и сказал, что разговор можно будет продолжить завтра. Я согласился и поспешно ушёл в свою комнату.
  
  Мы вновь встретились с Мартыновым в его кабинете только следующим вечером.
  Хозяин дома выглядел вполне бодрым и не разглядывал, как накануне, темные углы комнаты. Взгляд мужчины излучал ясность и спокойствие, это был признак того, что его разум в настоящее время не охвачен галлюцинациями.
  Поинтересовавшись моими делами, связанными с поиском родственников бабушки, Мартынов перешёл к теме вчерашнего разговора поспешно прерванного из-за охвативших его видений.
  - Я должен вам объяснить, что с раннего детства моя психика страдает некой аномалией.
  - Он успокаивающе улыбнулся, призывая меня не думать о его психическом расстройстве или помешательстве. - Врачи неврологи и психиатры назвали бы мой недуг психическим заболеванием, вызывающим галлюцинации. Сразу оговорюсь: видения, охватывающие разум, являются для моего сознания вполне реальными. Это доказал один учёный. Он проводил различные эксперименты со мной и ещё некоторыми людьми обладающими таким же феноменом восприятия окружающего мира.
  - Мне известно, что любой человек у кого возникают подобные галлюцинации, считает их реальными. - Заметил я, прекрасно понимая, что те, кто не осознаёт, что видит глютики, не может о них судить объективно.
  Мартынов кивнул, соглашаясь со мной, и продолжил разъяснять.
  - Чтобы не выглядеть в ваших глазах сумасшедшим я не могу полностью описать то, что улавливает моё зрение. Мне так же невозможно доказать, что вижу я реальные вещи. Всё что недоступно для вашего восприятия окажется для вас моей больной фантазией. Вам придётся поверить мне на слово, так как о реальности появляющихся в галлюцинациях вещей в своё время доказал известный Уральский психиатр Карамышев.
  Учёный экспериментатор изобрёл удивительный прибор, состоящий из маски для подводного плавания и фотоаппарата.
  Эксперимент оказался на удивление простым и легко объяснимым. Например, когда я говорил врачу, что у меня начались галлюцинации, он подносил прибор как можно ближе к моим глазам и щёлкал затвором, запечатлевая видения, охватывающие мой разум, на фотоплёнку. Проявив плёнку, психиатр предъявлял её мне, и каждый раз на ней были засняты именно те образы, которые я наблюдал в галлюцинациях. Карамышев был твердо уверен в том, что информация приходит на плёнку извне, а не из моей головы. Только по завершению опытов я до конца осознал, что вижу реальные вещи, что это не бред моего больного воображения.
  То же самое происходило с другими участниками эксперимента. В большинстве своём они были пациентами психиатрических клиник. - Мартынов многозначительно улыбнулся. - Карамышев попытался доказать научному обществу, что люди охваченные галлюцинациями вполне нормальные, что они видят реальные вещи происходящие вокруг нашего мира независимо от людей. Он был уверен, что подобным феноменом обладают люди со слабой энергетической аурой, которая пропускает образы из потустороннего мира. Как не странно ему никто не поверил. На родине ученого подвергли критики, тогда, как за рубежом его работой заинтересовались, вскоре за границей открылось множество лабораторий работающих по его методике. - Мартынов подал мне альбом с фотографиями.
  - Здесь запечатлено многое, что видел я в галлюцинациях того периода. Можете познакомиться. -
  
  Я пролистал альбом. На фотографиях были засняты различные образы людей, животных и странных существ как страшных на вид, так и вполне приятных. Все эти сущности прибывали в различных позах по одному и группами.
   - Потусторонний мир очень богат и разнообразен. - Объяснил Мартынов. - В нем обитает гораздо больше видов существ, чем в нашем обычном Физическом Мире. Для человеческой души он совершенно не опасен, хотя многие его боятся, отождествляя с земным миром, именно поэтому некоторые монстры пытаются атаковать охваченную страхом душу. - Мартынов пожал плечами и сказал буднично. - Только и всего. Не будет страха и ни одна тварь даже не попытается приблизиться к человеку. -
  Он задумался ненадолго и вновь прокомментировал фотографии.
  - В отличие от других, я в своих галлюцинациях никогда не вижу собственный образ. Я наблюдаю за всем происходящим как бы из физического тела. Может быть, эта особенность моей психики как раз и позволяет помнить прошлые жизни? -
  Он неожиданно отобрал у меня альбом и поставил его на верхнюю полку книжного шкафа.
  - Я с детства осознавал, что жители другого мира не могут влиять на меня, если я этого не желаю. В связи с этим мне даже интересно наблюдать за действиями потустороннего царства. Я, спустя какое-то время, научился вызывать галлюцинации по собственному желанию и прекращать их, если захочу. Можете смело поверить мне и учёному психиатру Карамышеву утверждающему, что галлюцинации это не обман чувств, не мнимое восприятие, а созерцание пациентом объективного потустороннего мира, в котором все существа и вещи находятся в состоянии астрала.
  - Получается ваше тело или вернее его мозг способен не только помнить прошлые жизни, но ещё обладает свойством фиксировать иной мир, который не доступен обычному зрению? - Спросил я.
  Мартынов сморщился как от кислого и ответил.
  - Да я не охвачен галлюцинациями это точно. Органы чувств обычных людей специально так устроены, чтобы не мешать, человеку жить в материальном теле. Препятствием для проникновения в разум образов параллельного мира является энергетическая оболочка. Иначе её называют аурой. Такой вывод сделал Карамышев. Я думаю, что душа посредством мозга в отсутствии плотной ауры заглядывает в параллельный мир. Со смертью тела интенсивность свечения ауры меняется, так как не может подпитываться от души.
  Например, птицы падальщики - вороны, грифы и другие, способны различать цвет свечения мёртвого существа и безошибочно садятся на мертвечатину. Хорошо видят цвет энергетической оболочки многие животные питающиеся падалью - Мартынов приблизил ко мне руку на расстояние тридцати сантиметров. - Вот граница твоей энергетической оболочки. За неё не может заглянуть ни одно существо потустороннего мира, и она в свою очередь препятствует зрению видеть тонкие вещи окружающие нас. Это удобно обеим сторонам. Зачем отвлекаться от дел наблюдая глютики? - Спросил он, не обращаясь конкретно ко мне.
  Я подумал, что Мартынов разговаривает с невидимым существом только что маячившим у него в поле зрения.
  - По какой-то необъяснимой причине вот уже во втором моём теле не срабатывает этот предохранительный клапан, и моя оболочка пропускает в сознание образы иного мира. Это приносит большие неудобства, так как я помню то время, когда ничего подобного не происходило. Я уверен, что именно та субстанция, которую мы называем душой, не зная как её ещё назвать, вселяясь в человеческое тело, устанавливает непреодолимую защиту для восприятия потустороннего. Ибо в противном случае, душе нечего будет делать в материальном мире.
  После Карамышевских опытов, я досконально изучил работы учёных Одесского медицинского института и работы института Земного магнетизма.
  Научные труды упомянутых мною институтов доказывают, что человек может создать и выделить из своего тела энергосубстанцию чем-то похожую на душу, о которой я говорил выше. Выделив, он отправляет её в путешествие на большие расстояния, но это странствия только по нашему миру.
  Учёные, как и Карамышев, установили, что у испытуемых в это время возникают так называемые управляемые галлюцинации. Выходит, что под гипнозом любой человек начинает галлюцинировать и способен в своих видениях заглянуть в иной мир. В большинстве своём испытуемые находились в глубоком трансе, тогда как я наблюдаю за галлюцинациями спонтанно или вызываю их силой воли, не погружаясь в транс. Связана ли моя способность помнить прошлые жизни с галлюцинациями, с созданием воображаемых психоформ я не знаю. Мне кажется, каждый феномен существует самостоятельно, но к жизни их вызывает один и тот же фактор.
  
  - Если вы настойчиво утверждаете, что помните, по крайней мере, две предыдущие жизни, тогда вы должны помнить и промежутки между ними и что там с вами происходило? - Спросил я.
  - Я не сомневался, что вы зададите этот вопрос. - Ответил без каких-либо эмоций Мартынов. - Лично себе я задавал его множество раз и не находил ответа. Ко мне само собой пришло понятие, что мышление есть не что иное, как память. Или если быть точным, мышление состоит из памяти. Нельзя размышлять о том, чего не помнишь. Разум способен жить только тогда, когда размышляет, причём эти размышления всегда строятся на памяти о последовательно происходивших событиях. Вот почему нельзя предугадать будущего, которого ещё не было, и в таком случае размышлять уму не о чем.
  Конечно, возможны совпадения при анализе предполагаемого будущего и тогда нам кажется, что мы знаем о нём кое-что.
  Напрашивается вывод: моя душа помнит только то, наблюдателем чего она была, а иное ей не доступно. Это точно так же как мозг человек может запомнить только то, что происходило с самим человеком. Мне самому не известно в чём кроется загадка субстанции называемой душою?
  Как могло произойти нечто, что заставило мою память из жизни в жизнь сохраняться в различных телах. Я всё же каждый раз рождался другим человеком и начинал жизнь с самого начала, однако вскоре вспоминал о своём прошлом существовании. Эта информация могла храниться только в душе или как утверждают некоторые биологи в ДНК крохотной половой клетки? -
  Он поднялся из-за стола и прошёлся по кабинету.
  - Вот литература. - Он тронул корешки книг. - Авторы этих книг пытаются объяснить, что из себя представляет душа и чем она занимается в тот период, когда не ютиться в физическом теле.
  Те сочинения, что стоят справа, объясняют всё происходящее с точки зрения религий, отправляя наши души то в Ад, то в Рай. - Он посмотрел сквозь меня проницательным взглядом, будто видел в этот момент мою душу.
  - Вы не глупый человек и очевидно в курсе того, что отцы церкви только лично себе пророчат Рай, а остальных всех отправляют прямиком в Ад. Эти книги можно отбросить все до единой. Они только запутывают разум человека в обсуждаемом вопросе. Церковь не может или умышленно не хочет объяснить человеку, что такое душа и где её истинный дом? Паствой легче управлять, когда она в неведении.
  Насчёт сущностей потустороннего мира церковь говорит правду, хотя и приукрашивает значение одних, якобы приближённых к Богу, и придумывает небылицы о других находящихся по другую сторону баррикад от первых.
  
  - Что вы имеете в виду? - Спросил я, подозревая, что Мартынов в своих галлюцинациях созерцает именно тех и других сущностей, не называя их ангелами или бесами.
  - Вы правы в догадках насчёт иерархий иного пространства. - Проницательно заявил Мартынов. - В галлюцинациях я вижу самых различных сущностей, но их можно назвать ангелами или чертями с большой натяжкой. Я вижу многие другие вещи. Окунаясь в галлюцинации мой разум, прибывает в совершенно ином мире, мало похожем на наш, но устроенный почти так же и связанный с физическим крепкими узами.
  В моей библиотеке есть и другие книги. -
  Мартынов провёл рукой по корешкам другой сотни книг стоящих слева.
  - Каждая из стоящих здесь книг, начиная с Тибетской книги мертвых - есть своего рода библия. В этих произведениях переплелись верования людей в потусторонней мир и фантазии о жизни душ.
  Однако и в этих сочинениях человек представляет собственную душу как некое другое тело, как двойника своего собственного в котором он сейчас живёт. - Мартынов пожал недоумённо плечами. - Душа человеку представляется всегда в тех же формах, в каких он себя помнит, но тогда как же быть мне, которому известно несколько собственных тел? Причём эти тела были совершенно разными и по объёму и по форме. Как-то не вяжется подобное представление с тем, что я испытал и помню о своих прошлых существованиях.
  Стараясь решить вопрос о постсуществовании собственной души вне тела, я размышлял над тем, какая высшая сила направляла её в другую обитель каждый раз после смертельного выхода из старого тела. Почему эта разумная субстанция обладающая памятью о прошлом каждый раз оказывалась в чреве моей будущей матери, когда нужный моей душе плод развивался в её организме? -
  Он печально качнул головой.
  - Большинство людей не помнят ничего о своих прошлых жизнях, я же не помню самого малого из того, что со мной происходило вне тела. - Мартынов задумался на мгновение.
  - Мне кажется, душа или как я её называю - информационная субстанция, прибывает в этот период в каком-то спящем состоянии, это сродни записанной информации на плёнку или флешку. Душа превращается в этакий особый накопитель информации, запоминающее устройство. Я уже говорил об этом сравнении. - Напомнил он.
  - Самым страшным и совершенно не непознаваемым для меня является то, что человеческому разуму невозможно проникнуть за определённые границы Мироздания. Я уверен, что существует граница познаваемого для человека и не только для него. Все существа руководствуются некими законами установленными Природой раз и навсегда. За черту дозволенного невозможно переступить любому разуму. - Он развёл обескуражено руками. - Душа после смерти тела, выходит из него, втягивается в какой-то канал и пропадает бесследно как для всех остальных, так и для самой себя. Возможно где-то в ином мире она продолжает жить, но это бытие не доступно пониманию человека и после того как она возродиться в новом биологическом организме мы ничего не помним из того что с ней было. Я даже не в состоянии понять, материален ли мир, в котором живёт душа? Вступая в смерть, ничему не научаешься. Субстанция души входит в забвение, запись событий как бы останавливается или душе так кажется?
  
   - Как же быть с вещами из ваших галлюцинаций? - Спросил я. - Вы и ваш экспериментатор Карамышев уверены, что они приходят извне, а значит, существуют на самом деле? Выходит тонкий для наших чувств мир всё же не иллюзия разума? Тогда умерев, мы не проваливаемся в забвение, а действуем на ином плане бытия? Каков же напрашивается вывод из ваших объяснений насчёт природы души?
  - Наверно вы правы. - Ответил Мартынов. - Мы всё же действуем в ином мире, но напрочь забываем об этом, возвращаясь в грубый физический мир. А если даже что-то вспоминаем, то это видение нам кажется иллюзией, сном. Только этот сон не наш, а уже другого разума, который должен родиться в новом теле и в ином мире. Если конечно таковой существует?
  Кстати, я встречал такого человека, который уверял меня, что помнит в мельчайших подробностях все периоды существования души вне тела, но ничего не знает о прошлых физических жизнях. Я ему не поверил. - Мартынов пристукнул кулаком о крышку стола. - Я думаю, что он помнит именно прошлые жизни, а думает, что это были периоды пребывания души вне тела. Мне порой тоже трудно распознать, когда я вспоминаю события из физической жизни, а когда вижу очередную галлюцинацию.
  Что касается сновидений, то я полностью согласен с тем, что во сне мозг работает с накопленной памятью и предоставляет нам информацию в виде образов. Правы тибетцы, уверяющие нас, что текущая жизнь есть иллюзия, а по-настоящему всё происходит где-то в другом месте. -
  Мартынов умолк, разглядывая надписи на корешках книг. Я ожидал объяснений того, как на самом деле загадочная информационная субстанция находит очередное тело, но он и не подумал ничего объяснять, вернулся к столу и сел напротив меня.
  - Я уверен, что сгусток энергии, о котором мы говорим, обладающий памятью о нас в физическом мире, способен бесконечно долго существовать в ином мире, и принадлежит при этом чему-то несравненно более огромному и важному? Это можно назвать агрегором или ещё как-то, например коллективной душой.
  - Мы же люди, а не муравьи или пчёлы? - Парировал я, невольно переведя взгляд на желтеющий в сумраке кабинета скелет.
  - Нам неизвестно, что твориться в головах пчёл и мурашей? Животные как я знаю, тоже подчинены коллективной душе, хотя при этом каждая сущность того или иного сообщества имеет свой индивидуальный сгусток и он никогда не растворяется в океане информации. Это так же как капля дождя, упав в море, всё же остаётся в нём каплей какое-то время.
  Что касается природы души вывод один. - Мартынов словно пронзил меня своим взглядом. - На мой взгляд, субстанция души возникает только тогда, когда формируется личность, а личность есть совокупность меня самого и моей памяти. Если нет памяти, нет личности и тогда, отсутствует душа. Вот почему я утверждаю, что душа есть у любой вещи, у всего в мироздании, она есть не только у биологических систем, но и у неодушевлённых предметов. Всё в этом мире способно обладать памятью. -
  Мартынов вновь надолго замолчал, давая мне возможность осмыслить выводы, потом заговорил нехотя оправдываясь.
  - Я не шизофреник, так как люди с этим заболеванием не могут использовать накопленные знания, а я могу. У меня существует взаимодействие между непосредственными впечатлениями и прошлым опытом, причём приобретённым за многие жизни. Например, во второе своё рождение моя душа неожиданно вдруг вспомнила, что когда-то раньше я прекрасно пользовался татарской речью. - Мартынов показал мне на корешок книги под названием "История татар". - Наверное, когда-то давно, возможно при Мамае или ещё раньше, я был татарином и объезжал табунных лошадей. Я с той жизни вспомнил только язык и то тот, на котором теперь уже никто не говорит. Однако я чувствую, что в той жизни я не был воином и это почему-то меня радует?
  Мартынов вдруг засобирался выйти из кабинета.
  - Можешь остаться здесь и ознакомиться с библиотекой. Увидимся завтра. -
  Он вышел, беззвучно закрыв за собой двери.
  
  В последний вечер пребывания в гостях у Мартынова, мы вновь встретились в кабинете и как не странно заговорили о скелете. Я заметил, что человеческий остов теперь стоял по-другому. Очевидно, хозяин днём работал с собственными костями из прошлой жизни?
  Я спросил Мартынова, что он делал со скелетом в моём отсутствии.
  - Я занимался реставрацией черепа. Люди давно научились изготовлять различные протезы для костного остова собственных тел. - Он подошел к скелету и показал мне на пластмассовую заплату прикрывшую дыру от пулевого ранения.
  - Протезист на днях выльет недостающие зубы, я уже снял мерку, и тогда скелет приобретёт настоящий респектабельный вид. По большому счёту мне это не нужно, и возможно в следующей жизни я не вспомню ничего о существовании этих костей? Пусть тогда мой скелет послужит экспонатом музея или научного заведения. Это всё же лучше чем веками лежать в земле становясь пищей для подземных обитателей.
  - А вы помните, где лежит ваше предыдущее этому скелету тело? - Неожиданно для себя спросил я. - И почему вы думаете, что в следующей жизни забудете прошлое?
  - Нет, я не помню, где покоится мое предыдущее тело. Я ведь тогда не договаривался о его захоронении и, убравшись восвояси, не мог наблюдать за погребением.
  Это враньё, что души всех умерших посещают места захоронения тел, в которых обитали. Такое происходит с одной на тысячи смертей. Так что, умерев в очередной раз, я не буду знать, где покоиться моё тело. - Он посмотрел на меня внимательно. - Если конечно не захочу повторить эксперимент с похоронами, как это происходило на войне в далёкой Корее. Что касается памяти, то я уверен, что она передавалась мне в силу того, что я каждый раз рождался в своей же семье. Очевидно, правы в чём-то те, кто утверждает, что существует так называемая генетическая память! Только не очень понятно, как и с помощью чего она записывается в ДНК? - Он невесело улыбнулся. - Умру, проверю. Мне теперь уже не родиться в своей семье. Клан Мартыновых иссяк на мне.
  Вот такие дела. -
  
   М. Быков.
  
  
  
   БЕЗВРЕМЕНЬЕ ВОЙНЫ
  
  Я знаком с этим парнем. Он живёт со своей матерью в нашем городе на грязной улице в старом покосившемся доме. Я и отца его знал. Старик умер три года назад, а до этого долго работал ветеринаром в подсобном сельхозпредприятии Министерства Торговли.
  Многим, кто знал и знает эту семью Дорохиных и самого Игната Сергеевича, было известно, что их сын Дмитрий в восемьдесят втором году погиб на войне в Афганистане. В те застойные годы гробы с телами Советских воинов интернационалистов с пугающей регулярностью прибывали из горной азиатской страны. Никто не мог толком объяснить цель войны и причин, почему Советские парни кладут свои головы в мрачных жёлтых провинциях мусульманского государства.
  Военные из городского комиссариата привезли Дорохиным серый цинковый ящик с останками павшего воина и не разрешили его вскрывать. Что там было в железном гробу и остаётся до сегодняшнего дня, никто не узнает.
  - В ящике ваш геройски погибший сын. - Скорбно информировал несчастных родителей военком. - Вы должны знать, что опознать тело парня невозможно, оно обгорело в автомобиле после прямого попадания гранаты выпущенной афганским моджахедом. - Офицер нагнулся и зачем-то пристально посмотрел в тёмное окошечко на гробовой крышке. - Вы можете не сомневаться в подлинности останков, сержант Дорохин погиб на глазах боевых товарищей. - Примерно такую прощальную речь произнёс представитель государства на похоронах павшего бойца.
  Груз номер двести закопали на городском кладбище и установили маленький обелиск со звёздочкой на вершине. Памятник тоже выдали военкоматовские служащие.
  
  Оговорюсь сразу. Дорохиных Игната Сергеевича и его жену Марию я знаю уже двадцать пять лет, а с их сыном Дмитрием познакомился прошлой весной, когда он неожиданно и вопреки похоронке воскрес и вернулся домой из далёкого вечно воюющего Афганистана.
  С тех пор все думают, что Димка Дорохин все эти годы сидел в плену у душманов, но он сам это категорически опровергает. Дорохин утверждает, что в плен не попадал, а отчаявшись выжить в страшной войне, дезертировал из рядов Вооружённых Сил СССР и несколько месяцев добирался до своей родины. Беглец уверял всех, что ему повезло, что он неоднократно уходил от погони моджахедов и пограничников.
  Самым невероятным во всей истории Дорохина остаётся один странный и необъяснимый факт. Когда Дмитрий, спустя двадцать пять лет после страшной гибели, чудесным образом ожил и вернулся, его узнали все без исключения родные и близкие. Солдата узнали даже некоторые ровесники друзья юности, хотя им было предельно ясно, что парень за двадцать пять лет ничуть не изменился, не превратился в зрелого мужчину, не состарился ни на один день. Каким ушёл в восемьдесят первом году на службу, таким и вернулся домой в две тысячи седьмом. И одежда на нем была армейская образца Вооружённых сил СССР, боец даже сапоги не успел стоптать до основания. Этому обстоятельству удивлялись все без исключения, но никто не мог объяснить вразумительно, почему случилось настолько аномальное явление с его личностью. Люди соглашались, что много лет назад, могли по ошибке похоронить не того человека, но они отказывались верить тому, что Дорохин жил все эти годы тайно и при этом остался прежним молодым парнем. Сам же солдат никому ничего не рассказывал о том, что с ним произошло на самом деле. Дорохин упорно настаивал, что совершил преступление, что от страха за жизнь покинул воинскую часть, воюющую в Афганистане.
  Дмитрия долго и нудно допрашивали в военкомате, в милиции, даже проверяли на вменяемость за стенами психушки, но так ничего вразумительного не выяснили. Парню невероятно повезло в том, что той страны, которая послала его на войну, как бы уже не было. Это обстоятельство его ужасало, но давало шанс выжить в новых условиях.
  В милиции с сожалением говорили, что вид у Дорохина совершенно не бомжовский, а то бы без помех сошел за этот контингент граждан и документы не понадобились бы. Но документ есть. Военный билет Советского образца в полном порядке и фотография с оригиналом сходится на сто процентов.
  Участковый нервно сказал, что лучше бы Дорохин не показывал документ, а соврал, что паспорт или военный билет утерян. Взял на заметку милиционер бродягу и отстал, не заподозрил в Дорохине бандита, а насчёт возраста сказал, что в документы нередко вкрадываются каверзные ошибки. Мария Дорохина мать Димки тоже помогла сыну, хотя по виду парня выходило, что родила она его в пятьдесят лет. Согласились, что бывает и такое.
  За дезертирство Димку привлечь к ответственности было невозможно, так как на тот момент миновали все сроки давности содеянного преступления. Даже Армии, в которой он когда-то служил, давно не существовало, однако военный билет у него был подлинным, и ни у кого не вызывало сомнения, документ принадлежит именно тому человеку, который его предъявляет для удостоверения личности.
  Парня некоторое время помучили по разным чиновничьим инстанциям, потом плюнули и оставили в покое. Единственное, что всех продолжало смущать - это невероятная молодость и здоровье бывшего бойца Советской Армии.
  Некоторые начальники и чиновники высказывали предположения, что домой из Афганистана вернулся не Дмитрий Дорохин, а его точный двойник, сумевший каким-то невероятным образом, воспользоваться документами погибшего двадцать пять лет назад настоящего сержанта Дорохина. О гибели сержанта подтверждали документы, хранящиеся в архивах военкомата.
  Говорят, что у Дорохина секретно взяли пробу на ДНК и анализ подтвердил, что он приходится сыном Марии Дорохиной, в чём она сама ничуть не сомневалась с первого дня возвращения парня.
  
  Я, как только услышал легенду о возвращение Дмитрия, сразу же пришёл в дом Марии Дорохиной и познакомился с невесть откуда приехавшим парнем. Признаться, я был поражен видом молодого человека, но в то же время где-то в глубине сознания у меня шевельнулось недоверие к версии, якобы, произошедшего с ним во время войны. Я не смог поверить в побег Дмитрия и его скитания в течение многих лет. Мне захотелось немедленно докопаться до истинных причин случившегося, и я приступил к действиям.
  Когда мы остались наедине я без церемоний потребовал рассказать честно обо всём произошедшим с ним, пообещав, что наш разговор останется тайной.
  Вначале мне самому пришлось кое-что рассказать Дмитрию, и он внимательно меня выслушал.
  Я хорошо помнил, как убивались его родители, получив запаянный гроб и свидетельство о гибели единственного сына. Игнат Сергеевич ещё задолго до похорон рассказал мне, что его сын Дмитрий, когда уходил на войну со страхом и горечью сказал, что они с отцом больше никогда не увидятся, что его обязательно убьют на этой никому ненужной войне в далёком пустынном Афганистане. Так и случилось, только убили не сына, а рано умер сражённый горем отец.
  Прежде чем приступить к рассказу о своих мытарствах Дмитрий попросил меня свозить его на городское кладбище. Мы недолго постояли у могилы, где под мраморным обелиском лежали неизвестно чьи останки. Парень равнодушно прочитал посмертную надпись на проржавевшей насквозь табличке и сказал.
  - Нас в машине было восемь человек. Я сидел за рулём, рядом мой друг Жорка Фирсов, а в кузове отделение автоматчиков. Мы сопровождали обычный хозяйственный груз. В колонне было всего три грузовика и одна бронемашина. - Дмитрий осторожно потрогал поблекшую звезду на памятнике. - Везли боеприпасы и провиант на самый спокойный блокпост. Рейс был недлинный по расстоянию, но неожиданно, как это всегда случается на войне, превратился в смертельно опасный.
  Оказалось, что где-то в окрестностях дороги, по которой мы двигались, шалил небольшой отряд моджахедов. На БМП была рация и из расположения батальона сообщили, что разведка засекла передвижение Афганских повстанцев как раз вдоль нашего пути. Начальника колонны встревожило сообщение разведки, и он решил подстраховаться. Мы спустились с невысокого перевальчика в долину и остановились, чтобы сверить дальнейший маршрут движения и выслать вперёд группу разведки. Именно в месте кратковременной остановки случилось то, чего мы больше всего опасались. Противник атаковал нашу колонну из засады, которую устроил в ближайших скалках. -
  Парень потянул меня к выходу с кладбища, а сам продолжал рассказывать.
  - Я нарушил дисциплину и как только остановил машину, тут же выскочил из кабины, чтобы отлить. Понимаешь, приспичило меня до рези в глазах, хоть в штаны фурь. Вот я и не выдержал. Кто ж знал, что духи в этом самом месте нас поджидали? Не надо было командиру колонну останавливать, может быть тогда все бойцы нашего отделения остались живы. - Он посмотрел на меня как-то протяжно тоскливо и добавил. - А может быть и наоборот, меня бы убило со всеми вместе. -
  Уже сидя в легковушке Дмитрий сказал.
  - Нет в том ящике под обелиском моих костей. Я не знаю, почему все решили, что я погиб вместе с остальными? Меня, отбежавшего от машины, точно должны были заметить из кабины третьего грузовика, но почему-то не увидели. Может быть виной тому является некая аномалия вдруг произошедшая непосредственно со мной? - Спросил сам себя Дорохин и замолчал надолго.
  
  Когда мы вернулись домой, Дмитрий неожиданно предложил мне выпить водки. Парень налили граммов по сто пятьдесят и мы, молча, не чокаясь, осушили стаканы. Я понял, что бывший солдат таким действием помянул погибших в Афганистане товарищей.
  Дорохин осушив стакан, тяжело выдохнул пары алкоголя и сказал, не глядя в мою сторону.
  - Раз вы настаиваете, что должны услышать правдивую историю о моих приключениях на войне, решусь и кое-что расскажу. Раньше я отказывал всем без исключения, выдвигал одну единственную версию случившегося, которая, на мой взгляд, помогла адаптироваться в обществе после длительного перерыва.
  Предупреждаю заранее. Нет, я точно не знаю, что случилось со мной и не уверен, что кто-нибудь сможет когда-то объяснить произошедшее. Объяснить мне внятно и логически, куда я делся во время очередного боя гремевшего на перевале афганских гор, и по какой причине, вновь оказался на том же самом месте, забыв при этом, двадцать пять лет жизни.
  Я не могу сказать, как могло случиться, что две афганские войны соединились для меня в одном месте с разницей в секунды, тогда как для всех остальных их разделяют годы.
  С тех пор я строю различные предположения на этот счёт, но все мои рассуждения упираются в непонимание того факта, что кто-то виноват в проявлении такого страшного феномена охватившего лично меня и никого другого.
  На самом деле случившееся не поддаётся никакому объяснению. Надо признаться, события, которые произошли со мной, ещё свежи и я до сих пор корчусь в муках по ночам от страшных снов и фантазий воображения, ставших частью моей несчастной жизни. Мне кажется что я не могу поручиться за точную достоверность того о чём решился рассказать, но в то же время я уверен, что помню всё до мельчайших подробностей.
  Теперь, когда выяснилось, что всё случившееся не является плодом моего контуженого воображения, я не находился в странной форме амнезии и общество благосклонно приняло меня в своё лоно, я могу кое-что открыть, но с условием, что моя тайна не примет широкую огласку. -
  Он махнул рукой. Наступило тягостное молчание. Я напряжённо ожидал.
  Некоторое время спустя, когда хмель ударил в голову парня, Дорохин действительно решился и рассказал мне о том, что же на самом деле произошло в тот роковой день для него и бойцов армейского отделения, в котором он проходил действительную службу на просторах Афганистана.
  Я помнил, на кладбище он заикнулся о какой-то аномалии произошедшей на месте трагедии и поэтому с большим вниманием воспринимал каждое его слово.
  - Моё образование, мировоззрение и воспитание не дают возможности внятно объяснить произошедшее со мной двадцать пять лет назад в том проклятом месте на северо-западе Афганистана. Повторяю, осознавая это, я до сегодняшнего дня никому ничего не рассказывал. И надо признаться, что до сей поры я в полной мере не понимаю механизма произошедшего. Однако, как я уже говорил, когда в какой-то мере всё осознал, то для окружающих без колебаний выдумал более-менее правдоподобную версию своего исчезновения и отсутствия в течение длительного времени. - Он помедлил, обдумывая следующие слова.
  
   - Как тебе уже известно, наша колонна, двигаясь к назначенному пункту, была вынуждена остановиться. Именно эта остановка вызвала ряд событий, которые не поддаются объяснению. - Заговорил вновь Дмитрий.
  - Совсем недавно я вдруг с невероятной ясностью вспомнил, что в тот роковой для меня день, командир армейской колонны не давал прямой команды остановиться. Я помню, он только сказал кому-то по рации, что надо бы сверить маршрут и послать разведчиков вперёд по курсу движения. До меня долетели эти слова и тут же, моя машина заглохла, просто тупо остановилась заторможенная двигателем. В тот момент я почему-то не придал этому факту особого значения. Мне на тот момент надо было немедленно выскочить из кабины, чтобы освободить мочевой пузырь. Очевидно, именно это состояние повлияло на мою психику и притупило внимание, не позволило в полной мере оценить произошедшее, но одновременно инстинктивные бездумные действия спасли мне жизнь. Сейчас вы поймёте, в чём тут дело. - Опередил мой вопрос Дмитрий.
  - После остановке, спрыгнув с подножки кабины, я отбежал от машины самое большее на пятнадцать двадцать метров и расстегнул штаны. - Дорохин хмыкнул и покачал сокрушённо головой.
  - Я стал мочиться и как это всегда бывает с долго терпевшим человеком, задрал голову кверху. Совсем неподалёку в небе я увидел нечто поразившее меня. Над небольшой возвышенностью в стороне от колонны в воздухе висело серое облако. Эта штуковина имела более-менее чёткие округлые формы и его внутреннее содержание, крутилось против часовой стрелки с сумасшедшей скоростью. Вначале я подумал, что это дым от костра или пожара и перевёл взгляд на землю. От того что я увидел по моему телу побежал озноб смертельного страха.
  Прямо под странным мерцающим облаком в промежутке между камнями во весь рост стоял классический афганский душман, на его плече лежал заряженный гранатомёт, направленный прямиком на нашу колонну.
  Я видел, как повстанец дёрнулся от выстрела, граната медленно отделилась от трубы оружия и полетела в сторону моего вездехода. Я оглянулся и увидел через открытую дверку автомобиля беззаботное лицо Жорки Фирсова. Он смотрел на меня и смеялся. Это была последняя радость моего друга.
  Дальше случилось вообще невероятное и совершенно необъяснимое.
  Меня в мгновение ока накрыл какой-то прозрачный купол, в котором как светлячки сверкали электрические искры. Это покрывало моментально отсекло от моего восприятия все звуки. Наступила жуткая глухая тишина, будто у меня заткнуло уши, но я продолжал с ужасом наблюдать за полётом гранаты, видел, как она с невероятной точностью шлёпнулась в кузов моего автомобиля и разорвала его на клочки, поднимая в воздух тела моих товарищей. Я так и не узнал, расстреляли или нет моджахеды другие машины. -
  
  Дмитрий плеснул в стакан водки и повертел его в руках.
  - Следующая секунда вновь всё изменила. - Сказал он. - Только теперь я с содроганием осознал, что подвержен какому-то обширному изменению восприятия земного мира. Впервые секунды нахождения меня под колпаком всё окружающее как бы замедлилось, а потом помчалось со скоростью летательного аппарата. Очевидно, во всём виноват странный колокол, накрывший меня после выстрела из гранатомёта. В какой-то момент я почувствовал, что тело пронзили тысячи слабых электрических разрядов.
  Я не помню, как распластался на земле. Мозгом я по-прежнему осознавал происходящее, но со страхом понимал, что тело парализовано. Меня мгновенно сковала какая-то неведомая сила. Кажется мой вес с того момента, как я увидел облако, увеличился в несколько раз. Тяжесть навалилась с невероятной силой, Что-то незримое пыталось расплющить меня, вдавить в землю и я даже почувствовал, что проваливаюсь в грунт, но боли не было, и дышал я свободно или вовсе обходился без воздуха. Да, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, даже глаза приходилось держать открытыми с невероятным трудом. В какой-то момент я всеми клетками тела почувствовал сотрясение почвы. Может быть это было землетрясение, но оно было гораздо мощнее тех, которые до того мне пришлось пережить в Афганистане. Там эта стихия проявляется часто и почти повсеместно. -
  Дмитрий с прищуром, как-то особенно пронзительно глянул на меня и я понял, что он говорит правду, что он вновь переживает то странное состояние под электрическим куполом.
  - Мне казалось, что сердце в груди перестало биться, но я по-прежнему оставался живым. Только потом, когда я усиленно размышлял над этим происшествием, я понял, что жизнь во мне необъяснимым образом остановилась или сказать точнее она стала протекать настолько медленно, что невозможно было зафиксировать сокращение сердечной мышцы и даже вдоха. Я сейчас понимаю, что мои чувства не способны воспринимать такую скорость течения жизненных процессов. Я сделал такой вывод и с тех пор придерживаюсь этой версии.
   Находясь в необъяснимом округлом пространстве, я всё понимал и знал точно, что не ранен, не убит, что вокруг помимо разрыва гранат и выстрелов из стрелкового оружия происходит ещё что-то ужасное, совершенно не объяснимое и что это происходит только со мной и не касается остальных участников боя.
  Я невероятным и совершенно безопасным образов наблюдал за перестрелкой, видел полёт гранат и пуль, всполохи огня и клубы дыма, но всё это происходило в глухой тишине. Было такое чувство, что под моим укрытием отсутствует воздух.
  Мне было предельно ясно, что все остальные участники боя воюют самым обычным образом, убивают друг друга и при этом не обращают на меня никакого внимания. Я думаю, что сослуживцы меня просто не видели или подумали, что я куда-то спрятался, заметив выстрелившего гранатомётчика. - Дмитрий отхлебнул водки, и кисло поморщился. - Правда, спрятаться было негде, но в пылу сражения об этом не думаешь, да и товарищи мои к тому времени уже погибли.
  Дальше произошло нечто невероятное, во что совершенно невозможно поверить, поэтому я никому об этом не рассказывал, чтобы не попасть в разряд сумасшедших или не прослыть наивным болтуном-фантазёром.
  Буквально в следующую минуту после того как моя боевая машина разлетелась на кусочки, вдруг всё окружающее застыло, замерло на мгновение, будто кто-то остановил стоп-кадр, затем так же как до этого стало беззвучно раскручиваться против часовой стрелки, примерно так же как кружилось содержимое загадочного яйцеобразного облака висевшего над позициями Афганских моджахедов. Раскручивались с чудовищной скоростью вещи, люди, скалы, боевые машины и вообще всё, что меня окружало. Содержимое окружающего пространства всё ускорялось и ускорялось в своём движении и устремлялось в разные стороны, даже земля из-под меня куда-то стремительно улетела. Появился жуткий звон в ушах, он был похожим на звук неизвестного механизма работающего на предельных оборотах и потом, внезапно, всё померкло, я действительно провалился во что-то необъяснимое и плавно лишился сознания. -
  
  Дмитрий замолчал. Весь облик парня выдавал печать трагедии охватившей его в момент провала во времени или одновременно и во времени и в пространстве.
  - Я отчётливо помню, - продолжал он, - самую последнюю мысль, промелькнувшую у меня в том месте, где должна была быть голова. Я вдруг осознал, что всё происходящее не иллюзия. Ещё я подумал, что вся предыдущая этому моменту на страшной войне моя жизнь, была чем-то не реальным. Я осознал, что в пространстве есть что-то такое, что невозможно понять, когда ты существуешь в обычном мире, где властвует другой ритм и иное время, которое мы способны осознавать здесь, но не чувствуем его там в параллельном измерении.
  Мысль оказалась настолько жуткой, что в тот момент её невозможно было воспринимать как нечто реальное.
  Однако последняя мысль, о которой я говорю, не успела опрокинуть мой разум в сумасшествие и шок. Разум просто захлопнулся, отгораживая меня от понимания происходящего. -
  Дорохин нервно поднялся на ноги, подошёл ко мне так близко, что я ощутил кожей его волнение.
  - Правда, на этом ещё ничего не закончилось. - Сообщил он глухим голосом. - Этот странный эффект или атмосферный феномен, называй его как захочешь, с потерей сознания длился для меня всего лишь какое-то мгновение. Я как был с открытыми глазами, так вновь осознал реальность происходящего, ясно понял, что сознание вернулось. Вновь увидел и осознал реальность, бушующую вокруг, и ужаснулся с новой силой её необъяснимости.
  Моё сознание работало чётко, можно было подумать, что я вообще не терял его. Теперь я почувствовал, что мой вес наоборот куда-то стремительно улетучивается. Я пошевелился и вроде бы оторвался от рыжего грунта, который стал горячим, словно на нём только что горел костёр.
  Я вспомнил это ощущение, когда в детстве спал на месте костра прикрытого еловыми ветками. Однако мне было недосуг придаваться воспоминаниям.
  Вокруг меня всё завертелось с чудовищной скоростью, только теперь в обратную сторону и я стал замечать появление вещей. Вначале появилась дорога, на которой один за другим стали возникать боевые машины пехоты и бронированные грузовики, но уже не Советские, на каких сюда прибыло наше подразделение, а Вражеские Американские. Я без труда узнал эту технику и от страха, чуть было, вновь не провалился в забытьё.
  Но в следующую минуту произошло ещё более страшное событие. Я увидел, как со стороны скал бородатый моджахед выстрелил из гранатомёта в среднюю машину, и она перевернулась от взрыва. В следующий момент гранаты стали рваться сзади и впереди вдоль всей колонны. Американцы не выдержали, струсили и, не принимая боя стали в спешке объезжать подбитый грузовик. Когда последний выкрашенный в желтый цвет "Хаммер" скрылся за не невысокими скалками, в мои уши резко прорвался звук, который принёс чувство тяжести. Я больно ударился о землю и понял, что что-то сдёрнуло с меня прозрачное покрывало.
  Я вновь увидел странное туманное Яйцо, только теперь оно раздулось до жутких размеров и напоминало грозовую тучу.
  Облако всё так же лихорадочно вращалось и его содержимое сверкало огнями в виде молний и всполохов, какие обычно сопровождают грозовой фронт. -
  
  Дмитрий в раздумье задрал голову к потолку и после некоторого молчания снова заговорил.
   - Я был сражен происходящим и побеждён страхом. Лежал на том же месте, прижимаясь к земле и обречённо, ждал своей участи. Со стороны нагромождения камней в мою сторону бежал бородатый Афганец с автоматом в руках. Подскочив ко мне, он увидел, что я без оружия и не стал стрелять, а заорал на хорошем русском языке.
  - Ты русский? - Кричал душман. - Откуда ты взялся? Как оказался в американской колонне? - Он наклонился надо мной и постарался разглядеть знаки различия на мундире.
  Я сел перед ним и долго ничего не мог объяснить бородачу, трясся от страха и непонимания происходящего.
  Вскоре около меня и перевёрнутого американского "Хаммера" собрался весь немногочисленный отряд повстанцев. Боевики внимательно осмотрели подбитый вездеход, погибшего американского пехотинца и только тогда с интересом окружили меня. Я же, наконец, овладел собой и со страхом показывал в сторону жуткого облака, спрашивал у того первого владеющего русским языком афганца, что это может быть?
  Между тем облако стало прямо на глазах стремительно уменьшаться в размерах. Я и сейчас уверен, что оно не рассевалось, а улетало в пространство, причём двигалось не вверх, а вдоль горизонта обозначенного склоном горы и постепенно совсем исчезло из вида.
  Не было сомнения моджахеды устроившие засаду американской колонне, тоже видели страшное облако, а мужик, обнаруживший меня первым, сказал, что сверкающая огнями туча предвестник бури, что надо торопиться и немедленно уходить с этого места, иначе не миновать беды и победа над злым противником покажется ненужным предприятием.
  Выполняя его команду, я с большим трудом поднялся на ноги. Всё тело нещадно болело, будто меня били увесистыми кулаками в том месте, где я оказался по воле жуткого облака.
  Отряд повстанцев спешно уходил от места происшествия, а я был в очередной раз поражён, когда в стороне от дороги увидел ржавый остов Советского грузовика. До меня моментально дошло, что это мая машина, её несколько минут назад разбомбил из гранатомёта молодой душман.
  Но было очевидно, автомобиль когда-то давно столкнули с дороги или стянули в сторону и чуть вниз по склону и тем самым освободили проезжую часть от подбитой техники. -
  Дмитрий загадочно хмыкнул, и мне показалось, что он лукавит, рассказывая о фантастических вещах. Я вновь подумал, что парень мог выдумать эту историю, чтобы скрыть что-то невероятное и необъяснимое случившееся с ним на самом деле. Прохоров, заметив моё замешательство, заговорил о факте своих похорон в далёком восемьдесят втором году.
  - Наверно именно в тот раз мои сослуживцы решили разложить по цинковым ящикам останки погибших товарищей? Сейчас я уверен, они разбросали фрагменты тел в восемь гробов, по числу разорванных и потом обгоревших солдат нашего отделения. Можно догадаться, почему моим родителям привезли запаянный ящик. Поступить иначе командиры просто не могли. Когда эта чёртова туча меня накрыла, то товарищи поняли, что меня нигде нет. Может быть, они подумали, что в меня попала граната и от тела остались только одни ошмётки. Колонна покидала место засады под огнём противника и возможно убитые были и на других единицах боевой техники. Потом они, конечно, вернулись, может даже вызвали вертушку, чтобы забрать тела погибших и раненых, но меня в тот момент не было на поле боя. - Дмитрий покачал головой и сказал.
  - Где я был двадцать пять лет неизвестно. Не мог же я рехнуться и всё забыть? Мне кажется, я помню до мельчайших подробностей ход тех событий и терял сознание только на мгновение. Очевидно, в это самое мгновение произошло то, что заставило меня переместиться во времени или ещё что-то такое, что послужило факту моего появления на поле боя через невероятное истечение времени. Вроде бы ничего не изменилось в физическом смысле, за исключением времени. -
  
  - Как же ты объясняешь случившееся? - Спросил я.
  - Я долго не мог ничего понять, но когда, в конце концов, до меня дошло, что именно в те мгновения, когда длились два скоротечных боя, минуло много лет, для меня же эти годы, как ни странно длились всего лишь жалкие мгновения и ещё краткосрочный момент бессознательного состояния. Если быть точным, то мне неизвестно как пролетело это время, и что я делал, как жил и где находился. Не мог же я все эти годы валяться у дороги? - Сказал сокрушённо Дорохин.
  - Самым невероятным и необъяснимым остаётся факт того, что для меня время как бы, не существовало совсем.
  Главным во всём является и то, что я перенёс ужасающие события двух боёв, куда-то проваливался, потом вновь был выкинут неведомой силой на поверхность бытия, на театр окружающих меня событий и при этом не изменился внешне. Однако в голове появилась некая мудрость не свойственная мне до этих событий, появились из неоткуда знания и мне кажется, что они всегда присутствовали в глубинах моего подсознания. Но главное появились новые отношения к жизни, говорят, что такое случается с теми, кто умирал, но остался жив.
  Вы и все остальные воспринимают меня как юного солдата Афганской войны, но внутри я чувствую себя зрелым человеком, испытавшим нечто, что заставляет усомниться в моей молодости.
  Повторяю, я совершенно не изменился внешне и к моей памяти, ничего не добавилось и ничего из неё не улетучилось. Так как произошедшее невозможно объяснить, я стараюсь уговорить себя, что бой был один, а меня просто контузило, и я всё же что-то забыл или в моём сознании вся предыдущая и последующая жизни невероятным образом перемешались, переставляя даты событий, выбрасывая из памяти одно и заостряя её на каких-то других моментах. - Он поёжился от волнения. - Наверно так себя чувствуют по настоящему сошедшие с ума люди.
  Я думаю иногда об этих вещах, но всегда точно знаю, что моё приключение невозможно объяснить, но это случилось на самом деле и виной тому, было жуткое загадочное облако, внезапно возникшее над местом боя, и вновь исчезнувшее уже спустя двадцать пять лет, во время второго боя гремевшего на перевале Афганских гор. -
  Дорохин умолк, что-то мучительно обдумывая и, добавил к рассказу.
  - Дальше, после того как отряд моджахедов ушёл в сторону от дороги, первое время я был сбит с толку и мало что соображал. Однако надо отдать должное Афганцам, они мне помогли. Их ничуть не удивляло моё поведение и чудесное появление на месте боя. Повстанцы теперь воевали с американцами, а русских считали своими друзьями, это и стало определяющим в моём спасении.
  Спустя несколько дней меня переправили через границу в Таджикистан. Причём талибы дали мне приличную сумму денег и я благополучно сумел добраться до России. Документы у меня были подлинными и поэтому я не вызывал подозрений у окружающих. Если честно признаться, я за всё время путешествия ни одного раза никому не показывал свой военный билет. Я старался не встречаться с правоохранительными органами.
  Оказалось, таджики сейчас тысячами едут в Россию, и мне удалось примкнуть к одной такой группе, так я и оказался на родине, сошёл за таджика в старой армейской форме Советского Союза. У них там этого добра до сей поры полно.
  Я сумел добраться до своего родного города за неполных два месяца.
  За двадцать лет много что изменилось, но основные знаки отличия мест, где я родился, оставались незыблемыми. В городе появились кое-какие сложности, но я сумел всё объяснить и меня оставили в покое, считая немного вёхнутым на голову, но не опасным для общества. - Дорохин рассмеялся невесело.
   - Как я понял, ты ещё не успел попасть в поле зрения парапсихологов и других разного рода активистов интересующихся подобными происшествиями? - Спросил я.
  - Кроме тебя я больше никому не рассказывал о том, что со мной произошло в Афганистане. Кто мне поверит? Вот и ты сомневаешься в правдивости истории. Случись подобное не со мной, я бы тоже не поверил. - Признался Дмитрий.
  
  Мы ещё долго беседовали. Поговорили о будущих планах Дорохина, о работе, которую ветерану афганской войны надо бы найти, о будущей семейной жизни.
  Оказалось, девушка, с которой он дружил до войны, уже сала бабушкой и теперь Дмитрию надо искать новую невесту.
  - Здесь в нашем городе, за меня ни одна женщина не рискнёт выйти замуж. - Обречённо сказал Дорохин. - Всем станет известно, что я вроде бы совсем не тот за кого себя выдаю. Это же невозможно скрыть. Молва расползается с быстротой какого-то испорченного телефона. -
  Когда я собрался уходить Дорохин неожиданно дополнил фантастическую историю о беспамятном блуждании во времени.
  - Афганец, тот, что говорит по-русски, рассказал мне, что место, где произошли ужасные события, с давних времён считается дурным и очень опасным.
  Он сказал, что там, на дороге постоянно что-нибудь происходит необъяснимое и страшное. Сказал, что там часто гибнуть люди от удара молнии или от страшных бурь неожиданно налетающих из-за скал. Афганец сказал, что их совсем не удивило неожиданное появление русского солдата на склоне этого загадочного перевала. Война в Афганистане никогда не заканчивается и на том жутком месте много раз устраивались засады на отряды противника.
  Афганцы почему-то поверили безоговорочно в мой рассказ о давнем бое и страшном яйцеобразном облаке, которое таким невероятным образом спасло мне жизнь. Да они и сами видели это облако. -
  Дмитрий, молча, посмотрел вдаль поверх моей головы и сказал.
  - В разговоре и поведении храбрых афганцев я не уловил суеверия или какого-либо страха. Я понял, что они просто верят, что в том месте может случиться всё что угодно и эта вера остаётся нормой для их сознания. Возможно, они знают, что там уже происходили подобные вещи. -
  Вот такая фантастическая история случилась с Советским воином в суровых горах Афганистана.
  
   М. Быков.
  
  
  
  
   КУБИНСКИЙ ИНДЮК
  
   - Жара в тот год стояла...-
  Сержант запаса Корж хотел матюгнуться, но быстро оценивающе глянул на меня и передумал, отступил от правил рассказчика мужских баек о всевозможных случаях на охоте, рыбалке, войне или службе в рядах доблестных Вооруженных Сил.
   - Невыносимая была жара, даже по меркам привыкших к ней кубинцев. -
  Такое начало о страшном зное в тот напряженный в военном противостоянии ядерных держав год, на Острове Свободы, по всей видимости, приносило вдохновение рассказчику, подчеркивало его причастность к известному Карибскому кризису. В то же время факт нестерпимой жары в тревожном регионе мира, делал его самого и его товарищей по службе, жертвами упомянутого конфликта.
  - Если не испытал лично, то не возможно представить такую жару даже в воображении. - Продолжал бывший сержант Советской Армии, выпучивая свои рыжие глазищи.
  Такое определение цвета его глаз соответствует действительности.
  Глаза у Коржа на самом деле рыжие, как и усы, и волосы на огромных конопатых ручищах. Голова же его была совершенно белая от седины. Это, удивительно? Почему-то многие считают, что рыжие люди не седеют вообще, это заблуждение, как раз наоборот, они чаще всего покрываются сединой с ранней молодости.
  
  - Наш батальон по прибытию на Кубу, был в спешке развёрнут на краю огромных плантаций. На полях в низинах и на невысоких холмах произрастала всякая, всячина. Особенно большие пространства, были заняты зарослями сахарного тростника. -
   Корж скорчил кислую гримасу, очевидно подразумевая совсем не вкус сладкого растения, из которого производят сахар.
   - Жратва, я тебе скажу, была совершенно не съедобной. В нашей полевой солдатской столовой все съестное моментально прокисало.
  Вечно голодный личный состав подразделений ходил по расположению части с полными карманами набитыми сухарями. Сухари были наши, отечественные. Однако бойцам из хозяйственного взвода постоянно приходилось пересушивать их, раскладывая на протвенях, сделанных из трофейного кровельного железа. Мы эти листы железа отдирали от обшивки штабных вагончиков, брошенных американцами при отступлении еще в то время, когда Фидель погнал их с острова в начале шестидесятых годов. -
  Корж сделал характерное для кубинских повстанцев движение рукой со сжатым кулаком и сказал.
   - Перехожу к основной сути рассказа. -
  Эти слова, "к сути рассказа", сержант так же никогда не забывал произнести в своих новеллах о Кубинской военной экспедиции. Выражение, очевидно, вставлялось им в рассказ для придания солидности имевшим место происшествиям, произошедшим во время его службы на Кубе? Может быть, была какая-то иная причина?
   - Так вот! жара навалилась неописуемая! - продолжал Корж. - Автомат плавится. Вода в Мексиканском заливе + 40, а в Карибском море + 41.
  Купаться в солёной воде, еще хуже, чем не купаться.
  Мы вообще не купались во время такого пекла.
  В жаркий период года, в водоёмах острова всякая причудливая живность кишмя кишит.
  Самое прохладное место в округе военного лагеря - заросли тростника, но там, в сладких трущобах мухота злющая, причем не безопасная. - Он посмотрел на меня испытывающе.
  - Сам понимаешь, мошки, блошки и каждая такая козявка, какую-нибудь экзотическую заразу переносит. Наш батальонный врач не успевал воинам прививки делать, причем от таких болезней, название которых даже не выговоришь. Некоторые бойцы, кто послабей, так и служили с вечно повышенной температурой. Жарища, влажность, да еще и температура тридцать восемь. Кровь в жилах сворачивается. -
   Вот такое вступление, к своему военно-мистическому рассказу, всегда прибавлял бывший сержант Корж.
  
   - Главным действующим лицом тех страшных событий выступил наш славный старшина роты, сверхсрочник Ремнев, по прозвищу Ремень. - Продолжал рассказчик. - Скажу тебе, башковитый был старшина, злой на службу, но дисциплину в роте держал по справедливости. -
  Рыжий сержант при упоминании непосредственного начальника подтянулся, поправил рубаху и непокорные вихры.
  - Только успели обжиться на новом месте, как Ремень вскоре договорился с местными крестьянами осуществлять бартер. После этой договорённости мы спокойно обменивали у кубинцев на патроны и ракетницы, любые овощи и фрукты. Иногда местные рыбаки давали нам рыбу, если улов был удачным.
  Порой, бывало, в часть приносили её столько много, что потом дневальные по кухне закапывали протухшее рыбное месиво в больших ямах, вырытых на пустыре. Однажды Ремнев вернулся с плантаций из очередной разведки и доложил командиру, что в камышах и по окрестным холмам в зарослях кустарника, живет много индюков.
  Позже, от местного населения нам стало известно, что птица когда-то была домашней. Но во время боестолкновений кубинских повстанцев с "янки", когда разорялись и сжигались противником целые деревни, индюки разбежались по округе и одичали. В благоприятном климате и при обильной естественной кормовой базе, они быстро расплодились.
   Жители вели на птицу охоту, но она была мало эффективна по причине отсутствия у крестьян оружия. Кубинцы ловили индюков в основном петлями, устанавливая их в тех местах, где птицы купались в пыли, выгоняя из оперения паразитов.
  Нам тоже строго запрещалось стрелять пернатых. За любой выстрел, командиры грозили штрафбатом.
  Ремень покумекал и придумал способ брать дичь по-тихому.
  На складе хозчасти гнила никому не нужная здесь в тропиках, маскировочная сеть. В кубинских условиях, она была совершенно бесполезной вещью. Тут без маскировочной сети, через каждую неделю весь личный состав батальона сутки напролет очищал территорию расположения от разных колючих, ползучих, травянистых и тростниковых растений.
  По приказу старшины с батээровской массети были срезаны все разноцветные лоскуты, и она превратилась в необычный крупноячеистый невод. К этому сухопутному неводу, Ремень, велел привязать поперек полотна, через каждые полметра леску, снятую с комбатовского спиннинга, который хранился в каптерке у старшины со времени высадки нашего десанта. -
  Корж усмехнулся и взлохматил седую шевелюру, очевидно припоминая, как кромсал командирскую снасть.
   - Леска была японская, крепкая и совершенно невидимая на фоне сети. Когда орудие лова было готово, старшина на первую охотничью зорьку сходил на пару с лейтенантом Лихачевым. Часа через два они принесли в расположение части двух жирных индюков. Одного повар зажарил для офицеров, другого с большим удовольствием съели те, кто принимал участие в Ремневском мероприятии.
  
  Командованию понравилось разнообразие в питании и поэтому на субботний день, была назначена следующая охота.
  Будь он не ладен этот день. - Взволнованно проговорил сержант.
  Чтобы как-то сгладить подступающую нервозность, Корж, описал способ ловли кубинских индюков с помощью маскировочной армейской сети.
  Он подробно изложил, как охотники выбирали хорошо утоптанную тропу среди зарослей кустарника и расстилали на ней ловчую сеть. Потом, выгоняли на нее из непролазных зарослей разморённых жарой индюков.
  Птицы, напуганные загонщиками, выскакивали в страхе на открытое пространство тропы и бежали как угорелые в сторону невидимой ловушки. Достигнув сети, они мгновенно запутывались в ней. Зацепившись за леску когтистыми лапами, собирали своеобразный невод на себя. Охотнику оставалось подойти и спокойно забрать добычу. Таким способом, как раз и удалось поймать первых двух птиц.
  - В следующую субботу, - продолжил свой рассказ Корж, - мы пошли на охоту вдвоем со старшиной Ремнёвым. Обрадованный первой удачей командир разрешил нам отлучиться на промысел без офицера. Воодушевленные таким обстоятельством мы ранним утром двинулись на плантации. -
  С этого момента в рассказе рыжего отставного сержанта начиналось описание главного события той трагической охоты. Он ежился, обнимал себя за могучие плечи и говорил таинственным голосом банальное выражение мистических рассказчиков.
  - Хочешь, верь, а хочешь не верь, но все было так, как я тебе сейчас расскажу.
   Мы с Ремнём быстро отыскали у края плантации довольно широкую тропу, испещренную птичьими следами, и раскинули по ней сеть. Вооружившись длинными палками, принялись выгонять индюков из густых зарослей тростника.
  Я первым нашёл двух огромных петухов и сними стайку молодняка и спугнул их. Я видел как птицы проворно пробирались сквозь заросли по направлению к тропе. Уже минут через пять индюки бежали на сеть, а я и Ремнёв улюлюкая, мчались за ними, бросая в след палки. Когда до снасти оставалось несколько метров, Ремень вырвался вперед.
  Я видел, что старшина почти догнал самого крупного индюка, однако в следующий миг произошло страшное - раздался оглушительный грохот. Взрыв поднял в воздух землю. - Корж, сглотнул судорожно слюну, замолчал ненадолго.
   - Саперы потом выяснили, рванула пропущенная при разминировании пехотная мина. - Сержант посмотрел на меня сурово. - Не наши сапёры разминировали, - сказал он. - Кубинцы. У них, по всей видимости, опыта не хватило отыскать все заряды. - Корж опять тяжко вздохнул.
  - То, что произошло дальше, было самым невероятным.
  Старшину Ремнева и сопливого петуха убило первыми осколками, меня же не задел ни один, но дух из моего тела вышибло ударной волной.
  Я уверяю тебя! - почти кричал Корж. - Мы не вознеслись над своими покореженными трупами, как обычно рассказывают те, кто переживал клиническую смерть, мы продолжали бежать!
  Я видел, как размашисто бежит красноносый индюк. За индюком, вертя над головой палкой, скачет прыжками Ремень! Я с удивлением понимаю, что мчусь вслед за старшиной. Я даже запомнил, как перепрыгнул через окровавленный труп Ремнёва, потом обогнул воронку и только тогда опомнился, и затормозил.
  Мы, стояли с Ремневым на сетке и с удивлением наблюдали, как наш индюк оторвался от земли и исчез в небе. При этом птица ни одного раза не взмахнула крыльями.
   - Что происходит? - тупо спросил меня старшина. Я видел, как он ощупывает себя, как показывает мне рукой на то, что осталось позади нас после страшного взрыва.
  Я оглянулся. Там у воронки валялись наши бездыханные тела.
  Я затрудняюсь сказать что-либо о течении времени. В сознании осталось чувство его отсутствия, периода какого-то безвременья. Однако с таким же успехом можно было решить, что время было бесконечным.
  Вдруг перед нами, неизвестно откуда появился человек.
  Это был не кубинец, это был китаец или японец.
  На человеке была странная полувоенная одежда. Я запомнил его жутковатую улыбку и характерные азиатские жесты.
  - Это я разминировал мину. - Сказал китаец, и загоготал, дернувшись всем щупленьким тельцем. - Меня зовут, Чен. Я погиб, подорвался, когда выносил заряд... Мина, рванула у меня в руках. -
  Чен странно подпрыгивал на месте, его тело искривлялось то в одну, то в другую сторону.
   - Не успел обезвредить вторую, - он махнул в сторону страшной воронки.
  - Я воин! Я имею солдатскую честь, поэтому дежурю у этой проклятой мины! - Кричал тощий азиат и стучал себя в тщедушную грудь.
  - Я хотел вас предупредить, но вы не обращали на меня никакого внимания, пока взрывом не убило ваши тела! -
  До меня плохо доходил смысл фраз жуткого солдата. - Признался сержант. - Я в этот момент лихорадочно соображал о том, почему без труда могу понимать китайца. Я был уверен, что он говорит по-китайски.
  С большим усилием я оторвал взгляд от пришельца и посмотрел на старшину. Ремень к тому времени успел уже приподняться над землей примерно на метр. Я как завороженный наблюдал за его парением и краем глаза видел, что Чен тоже смотрит на него и качает радостно головой.
  Повинуясь безотчетному желанию, я протянул руку в сторону товарища. Я намеривался схватить и удержать старшину, но Чен крикнул мне, чтобы я оставил Ремнева в покое.
   - Его тело погибло! Сердце пробил осколок! - Крикнул китаец и я удивился тому, что он знает характер ранения Ремнёва.
  - В следующее мгновение старшина сорвался с места и с большой скоростью улетел вслед за индюшинным петухом. Я видел как он, превратился в точку и исчез в голубизне неба. Тогда, охваченный невероятным волнением, я повернулся к китайцу, чтобы спросить у него, что произошло с Ремнёвым, однако не успел ничего сказать. Странный китайский солдат толкнул меня и опять закричал.
  - Возвращайся! - толкает меня и показывает рукой в сторону воронки. - Твоё тело ещё может жить! Возвращайся! - Кричал китаец.
  Вслед за его толчками меня, что-то дернуло со страшной силой назад к воронке, и я плюхнулся на свое оглушенное тело, слегка присыпанное горячей землей от взрыва. -
  Корж замолчал, уставился на меня рыжими не видящими глазами, потом откашлялся, как будто ему в глотку попала пыль того страшного взрыва и сказал вдруг охрипшим голосом.
  - Очнулся я, когда бойцы на плащ-палатке тащили меня в медсанбат. Все! -
  Корж опять поежился, обхватывая себя за бока, как будто ему стало холодно и неуютно в своем когда-то убитом теле.
   - Представляешь, поели индюшатины? Жара! Воздух сорок, вода, сорок, я в палате оглушенный лежу. Ничего не вижу, ничего не слышу. Шум в башке, тошнота, а я только об одном думаю, об улетевших чудесным образом в небо старшине и индюке, да крикливом китайце Чене. Откуда он взялся и куда исчез потом, что там делал в зарослях?
  Переборов головокружение, вечером я дополз до цинкового ящика с телом старшины. Гроб стоял за стенкой палаты, и попробовал его на вес. Тяжелый.
  Понял я тогда, что труп Ремнёва запаян в цинковом коробе, а там, на тропе у страшной воронки, мы с Ченом видели не тело Ремня, улетающее в небо, а что-то другое. - Сержант посмотрел на меня испуганным взглядом.
  - Это была копия сержанта. А значит и мая точно такая же копия наблюдала за всем происходящим.
  Эти другие тела: моё собственное, старшины и китайца, были с ногами, руками, головами. Более того, Ремень держал в руках палку, которой только что выгонял из зарослей индюков. -
  
  Корж замолчал, вновь переживая случившееся и наконец, нервно закончил свой рассказ:
  - Когда в палату пришли бойцы из моего взвода, проведать чудом оставшегося в живых охотника я, как бы, между прочим, рассказал товарищам, что после взрыва видел какого-то странного китайца выскочившего из зарослей на тропу. Бойцы посмеялись, радуясь тому факту, что я ожил и стал, как обычно шутить.
  Врач, усмехнувшись, определил мое состояние с медицинской точки зрения и сказал, что на почве контузии от близкого взрыва, в моей голове пошли глюки.
  Тут же выяснилось, что убитого осколком индюка тоже принесли в часть и повар его уже зажарил. Жаркое использовали как раз на поминки старшины Ремнёва.
  Я не стал жрать дичину, потому что точно помнил, как после взрыва сопленосый петух улетал вместе с сержантом, куда-то в необъятные небеса. -
  Корж махнул рукой в потолок и замолк сокрушенно вздохнув.
  - Вот такая история произошла со мной, так страшно погибшим старшиной Ремневым и кубинским индюком, прозванным армейскими поварами, Минером. Но самое главное в этой истории это то, что мне почему-то не жаль погибшего так бесславно Ремня. Я с тех пор точно знаю, что он хоть и погиб от жуткого взрыва, но не умер насовсем. Я видел его лицо, он ничуть не переживал о смерти своего растерзанного осколками тела.
  Я бойцам тогда ничего не рассказал о двойнике старшины. Побоялся, что засмеют меня сослуживцы, будут считать ненормальным. С контуженными от взрывов воинами такое иногда случается.
  Кому сейчас рассказываю о том случае, тоже не верят. Но я точно знаю, что жив Ремень и еще один человек знает, китаец Чен.
  Одно мне неизвестно, почему погибший сапер толкался до сих пор у минного поля?
  Неужели его там удерживала солдатская честь?
  Если это действительно так, то ему после взрыва наверно тоже можно было уходить вслед за старшиной? -
  Корж, недоверчиво окинул меня взглядом своих рыжих глаз, как бы проверяя, поверил я ему или нет и не найдя в моем облике ни одного признака сомнения успокоился.
  Очевидно, я был тот редкий слушатель, который не сомневался в правдивости его повести.
  
   М. Быков.
  
  
   БЫСТРЫЙ СОЛДАТ
  
  В канун дня Победы, по традиции я побывал в гостях у товарища моего деда, ветерана Отечественной Войны Белякова Михаила Андреевича. Когда-то дед рассказал мне, что отец Белякова ещё до войны приехал в Сибирь откуда-то из Прибалтики. Сам же Михаил Андреевич скупо признался, что их род Беляковых по национальности не чисто татарский, да и где теперь найдёшь настоящих Российских татар, они давно уже перемешались с другими нациями необъятной страны. Беляков рассказывал, что его бабушка по отцовской линии была полячкой. Ветеран умолчал, что их семью вроде бы выслали из Литвы в самом начале сорок первого года, а может быть они сами, захотели углубиться в неизмеримые просторы холодного края, откуда идут корни деда Белякова. Чуяли войну Беляковы, вот и ушли от неё, баб да малых детей спасали, а сами мужики в воины готовились. Не сильно-то распространялся о довоенной жизни ветеран Беляков.
  Несмотря на не простую историю семейства, все Беляковы во время войны ушли на фронт добровольцами. До Победы дожил только Михаил Андреевич, а отец и два старших брата сложили головы в боях под Сталинградом и их могилы остались безымянными. Мать Белякова тоже умерла рано, не дождалась уцелевшего сына с фронта и окончания войны.
  
  Выпив традиционных сто граммов за Победу, на этот раз Михаил Андреевич откликнулся на мою просьбу и рассказал странный загадочный случай из фронтовой жизни.
  - Ты вот отпахал в армии действительную службу и образование высшее получил, офицером запаса числишься в военкомате, но о войне знать ничего не знаешь. - Заговорил ветеран громким бойким голосом. - Знание о войне приходят только через опыт. Быть надо на войне, только тогда и поймёшь в чём её главное предназначение и трагедия. Не дай бог, конечно, воевать, но так уж складывается в нашей Российской истории, что приходится постоянно сражаться с врагами. Грянет война и все мы Россияне, невзирая на возраст, национальность и духовную принадлежность, берём оружие и встаём грудью на защиту отечества. Долг у нас, превыше всего, даже жизни. Уж больно Великая и славная наша Родина. Ты не думай, что я для пафоса высказал своё мнение о войне. Я именно так понимаю патриотизм Россиян.
  Мы вот с твоим дедом в один день на фронт уходили, только ему не повезло, ранен был тяжело через два месяца и посчитай, всю битву на трудовом фронте вкалывал, ковал так сказать Победу мозолистыми руками. Тоже подвиг. Я же хлебнул сполна! Нанюхался пороха, натерпелся страха, ежечасно ожидая гибели. Признаюсь, трусил втихомолку, но не сбежал и в плен фашистам сдаться, не было мысли, так до Победы и довоевал. В живых остался только потому-что в артиллерии всю войну бился с фашистами. Говорят по статистике нашего брата артиллериста по сравнению с пехотой, в три раза меньше гибло. Вот и уцелел, чудом сохранился в жуткой битве. Бог войны спас меня, это точно, хотя не верю я в мистику и богу не молюсь но, по всей видимости, такая солдатская судьба выдалась. Среди нашего брата, были и такие бойцы, кто за всю войну не был даже ранен, хотя из пекла не вылазил. -
  Беляков любовно провёл рукой по редким наградам не гимнастёрке и сказал.
  - На войне мне только две награды вручило командование, а остальные медальки все юбилейные, чем дальше от войны, тем больше не завоёванных наград, а тех, что не дают притупиться памяти, но и то славно. Чувствуешь, что не забывают благодарные сограждане ратный подвиг своих воинов. Это брат Великая вещь чтить победителей и сохранять память о павших. Победа в любом деле всегда и всё на свои законные места расставляет, определяет кто герой, а кто предатель, народ в монолит сбивает и тогда действительно становится, не страшен любой вражина. Нельзя победить народ, выдержавший такую страшную войну, какую вынесла наша родина. Ты это запомни, не желай войны, но и не трусь тех, кто грозится её развязать. - Михаил Андреевич расправил плечи и как-то по-солдатски молодцевато подтянулся, повеселел лицом.
  - Мне известно деда своего фронтовика ты уважаешь и ко мне относишься с почтением. Я, может быть, и заслужил уважение тех, кто моложе и не нюхал войны, но не герой. На фронте были отважные люди, смелей меня и смекалистей. Именно с такими бойцами смелыми и отчаянными всякие невероятные случаи происходили, которые, скажу тебе, порой и объяснить нет никакой возможности и не рассказывать о них, умалчивать по своему невежеству никак нельзя.
  Вот слушай историю об одном славном герое, сыне малого Российского народа. Я думаю если он живым остался, то точно звезду заработал от Верховного Главнокомандующего. Командирам отважных людей нельзя не знать. Такие бойцы всегда на виду у начальства.
  
  В середине лета срок третьего года наш артиллерийский полк входил в состав Юго-Западного Фронта, но потом командование по оперативным соображениям перебросило несколько крупнокалиберных дальнобойных батарей в помощь соседскому - Южному. Этот фронт к тому времени вроде бы нацелился освобождать славный город Таганрог. Артиллерийское подразделение впихнули в одну из армейских группировок. Нам пришлось поддерживать пехоту, рвущуюся к райцентру Анастасиевке. Есть на Донбассе такой городок. Вот как раз в тех местах и произошёл удивительный случай с одним бравым сослуживцем бурятом Тургеновым. - Ветеран взглянул на меня весёлыми глазами. - Вот ведь дали бойцу его родитель и древний бог Будда фамилию, как нарочно придумали не для войны, а для шутки. Мы разведчика для лучшего звучания Тургеневым величали, под писателя нашего русского подогнали азиатскую фамилию. Он не обижался, так как не знал, кто такой Тургенев и читать не читал его писанину. Командир батареи с лёгкой руки присвоил буряту писательскую фамилию, ну и все остальные с радостью подхватили, на войне всегда так случается, солдаты страшатся смерти, ждут её, а всё едино юмором не брезгуют. Без юмора солдату на войне вдвойне тоска и страх, а тут повод подворачивается, наркомовские для сугреву примешь и язык свободней болтается. - Беляков залихватски поправил седой чуб. - Бурятом Тургенов был самым настоящим, если не убили, то всё равно помер теперь. Старше меня лет на десять разведчик, вот и говорю что был. Маленький росточком, чуть кривоногий, говорил всем в шутку, что с детства с коня не слазил от этого и ноги покосило. Мы понимали его шутку и смеялись беззлобно. Родом наш герой был откуда-то из-под Агинска, есть такой городишко на его родине, это где-то у самой Монгольской границы, там и жил Тургенов. Рассказывал нам боец, что для фронта лошадей из Монголии перегонял, да так и остался добровольцем в войсках. - Беляков опять широко улыбнулся. - И имя-то у бурята было чудное, Мэргэном его звали, что по-русски значит меткий стрелок. Он и в самом деле стрелял метко, но служил не снайпером, а разведчиком, а может тем и другим одновременно. На батарею к нам его прислали в командировку отработать перед наступлением разведчиком-корректировщиком артиллерийского огня. Была такая должность в войсках, я это хорошо помню.
  Тургенов появился в расположении нашей части в июле, когда стояла ужасная жара. Донбасс просто кипел от зноя, а тут ещё и не утихающие не на час тяжёлые бои, всё, что способно гореть, горит, что сгорело, остыть не может, если снаряд на солнце оставить - рвануть может. Несмотря на такую обстановку, на нашей позиции маломальское затишье образовалось, вроде бы как активный передых бойцам выдался, так как нас практически не обстреливала вражеская артиллерия, не знали немцы о нашей передислокации.
  Солдатское чутьё подсказывало, фронт готовится к стремительному рывку в сторону Таганрога, поэтому наша батарея заняла удобную позицию на берегу небольшой, но с топкими берегами реки, поближе к переднему краю. Перетаскивая орудия по два раза в сутки, мы лупили без передыха по вражеской передовой линии на той стороне водной преграды, но стреляли в большинстве наугад, не было точных данных размещения войск неприятеля, который чувствуя наше наступление, тоже провёл перегруппировку войск на передовой линии фронта.
  Нам артиллеристам как воздух был нужен опытный корректировщик огня, наш же разведчик дома остался, вот и прислали Мэргэна.
  
  Как только бурят появился на наших позициях, так сразу же стало веселей, жить захотелось сильней и с врагом покончить быстрее. Тургенов ходил по расположению батареи, присматривался хитрыми глазками к орудиям и напевал песенку про любимый город, до войны эта песня была популярной, и фронтовики пели её частенько. Голос у Мэргэна красивый, только путал слова и вместо выражения "любимый город в синей дымке тает" пел почему-то "любимый город, синий дым в Китае" знакомый дом и так далее. Пел песню бурят постоянно, но только один и тот же куплет, тихонько так мурлыкал себе под плоский нос, всем улыбался и с каждым заговаривал, но почему-то мы не сомневались, этот солдат хоть и балагур, но отважен, и убить его врагу нет никакой возможности. Он всё время говорил с сожалением, что с позиции батареи невозможно стрелять по врагу из винтовки, она у него хранилась в чехле и всегда висела за спиной. Простодушно хвастался Тургенов, что мог бы каждый день, будь он на передовой, убивать по одному фашисту. Мы ему верили, он демонстративно с пятидесяти метров без труда сшиб пулей с пенька спичечный коробок. Особенно зорко за прикомандированным бойцом, наблюдал наш командир, видать дивизионные разведчики проинструктировали лейтенанта, и он в отличие от нас знал секретный план бурята но, не смотря на это, предупредил Мэргэна, сказал, что пора бы отправляться за линию фронта и выполнить задание вышестоящего командования. Сказал и посетовал, что ума не приложит, как без потерь осуществить переброску бойца за реку, а потом и за вражеские позиции.
  - Думай разведка. Думай! - Мрачно приказал командир Тургенову и хитро так нас всех осмотрел, призывая бойцов к действию.
  - А что тут думать товарищ лейтенант. - Обратился бодро к командиру Тургенов. - Вы меня вот из этой пушки выстрелите, и я вмиг перелечу куда надо. Я покажу на карте точку, куда снаряд положить надо и разговор короткий. Только одна просьба товарищ лейтенант, выстрелить требуется фугасным снарядом, чтоб значит, башку мне не разворотило на той стороне, фугас же пока свистит, я успею уйти в сторону. -
  У лейтенанта аж челюсть отвалилась, а мы грохнули смехом. Развеселила нас нелепость предложения узкоглазого разведчика. - Беляков хохотнул волнуясь.
  - Признаюсь тебе друг мой, услышав это предложение, мы подняли на смех бурята. Решили, что удачно пошутил разведчик, развеселил артиллерию писатель мать твою. Однако Мэргэн посмеялся вместе снами, глядя на посуровевшего офицера, но не успокоился и заявил.
  - Вы мне, конечно, не поверите, что такой план осуществим, пока своими глазами не увидите, поэтому предлагаю разработать ещё один маршрут переброски. Сначала опробуем первый, за три часа до основного - будем его так называть. Второй будет сухопутным. - Он провёл пальцем по корявой схеме на измятом листке бумаги и сказал, как пройдёт через линию фронта или затаится на самом краю у передовой, и оттуда будет корректировать огонь артиллерии.
  - Если пушка меня по какой-то причине не перенесёт за вражеские позиции, тогда я отправлюсь на задание по пластунски. Я это умею делать неплохо, только будет дольше и опасней, но задание всё равно выполню. - Завершил объяснять Тургенов.
  Вот какое дурацкое предложение отрапортовал командиру смешливый бурят. Но как не странно лейтенант досадливо махнул рукой и сказал, что полностью доверяет разведке и пусть он действует так, как знает, только завтра в семь часов должен находиться в месте отмеченной на секретной карте.
  - Внесёшь на карту расположение всех важных позиций немцев. Выполнишь задание в срок и тогда медаль тебе обеспечена за взятие Таганрога. -
  Так и сказал лейтенант, но почему-то не поинтересовался у разведчика, каким путём артиллеристы будут выстреливать кривоногого из боевого орудия?
  
  Между тем разведчик вновь обошёл все орудия, остановился около моего и долго присматривался к гаубице сквозь щелочки монгольских глаз. Между тем мы продолжали шумно надсмехаться над желтолицым фантазёром, говорили ему сквозь шутку, что если он вздумает прикрыть своим телом дырку ствола, то выстрела не дождётся.
  Отшучиваясь, Мэргэн стал тщательно готовиться к невероятной для нашего ума и может быть самой последней вылазки в тыл противника. Мне кажется с собой он не взял никакого оружия, но позже кто-то вспомнил, что в вещевой мешок разведчик сунул наган и пару гранат. Я видел карту, он спрятал её под гимнастёрку. Стояла жара, но боец натянул на себя душегрейку, выдернул из неё клочок ваты и тщательно заткнул уши. Этот приём бурята рассеял все наши сомнения, мы поняли, что он действительно намерен забраться на гаубицу. Тургенов подошёл к моему орудию и показал наводчику на карте квадрат, куда должен упасть снаряд, это было примерно в километре от передовой фашистов в их тылу. Там было отмечено небольшое болотце и наверняка немцев не должно было быть.
  - Грохнет, мама не горюй, - сказал наводчик, - всё болотце наверх поднимет, немец обязательно всполошиться.
  - А вы стреляйте без сомнения, это далеко от окопов, фашисты подумают, шальной снаряд залетел, я там, на месте, без вас разберусь в остальном. - Попросил весело разведчик и вопросительно повернулся к командиру. Лейтенант хмыкнул в ответ и приказал пальнуть по указанному месту из первого орудия.
  Беляков кинул быстрый взгляд куда-то в небо и, припоминая давний случай сказал.
  - Дальше произошло совсем необъяснимое событие для наших стрясённых артиллерией голов. Бурят крякнул, как вроде бы хлебнул горячего чая или водки, ловко забрался на гаубицу и крепко обхватил ствол орудия руками и ногами, словно слился с ним воедино.
  У нас, конечно, отлегло от сердца. Стало понятно, что разведчик мудрит и совсем не собирается ложиться на амбразуру. Теперь можно было спокойно грохнуть фугасным зарядом в сторону врага. Артиллеристы, посмеиваясь, зарядили орудие и под свист, и гогот произвели, как нам казалось, никчёмный выстрел. То, что случилось в следующие секунды за выстрелом, привело нас в жуткое безмолвие.
  Известно, артиллеристы всегда на миг закрывают глаза после выстрела, но этого времени хватило, чтобы наш весёлый герой исчез со ствола гаубицы. Его не было и под орудием. Тургенова мы вообще нигде не нашли ни живого, ни мёртвого. Лейтенант только и сумел вымолвить, что хулиганистый разведчик улетел вместе с фугасом и через несколько минут доложил по инстанции, что корректировщик отбыл за линию фронта. - Ветеран артиллерист рассмеялся как-то неестественно весело и продолжил боевую байку фронтовика.
  - Вот такая загадочная чертовщина случилась у нас на батареи во время войны. Сколько не тужься, нет вразумительного объяснения произошедшему событию со славным красноармейцем Тургеновым. Умел азиат озадачить личный состав и ничего не объяснял потом толком. - Беляков развёл обескуражено руками.
  - Видать командир всё же до конца не поверил Мэргэну и для безусловного выполнения и подстраховки основного плана, послал за линию фронта ещё одного корректировщика. Теперь уже лейтенант ходил по позициям и тихо сокрушался, что если снаряд и разведчик прилетят одновременно в одно и то же место, то тогда боец может погибнуть, поэтому, мол, и подстраховался, послав следом ещё одного. Нам было дико слушать офицера, казалось, он твёрдо уверен, что разведчик Тургенов действительно переместился за линию фронта вместе с пушечным снарядом. Это было сверх нашего понимания.
  Однако в том, что командир оказался правым, мы убедились через два дня, когда выстрелянный из орудия разведчик принёс в расположение подробную карту расположения вражеских позиций. Пришёл живёхонький, не раненый и даже одежда на нём была той же, но не рваной или грязной, вроде бы Мэргэн, как и не летел вместе со снарядом и не ползал по пластунски по вражеским тылам. Мы, конечно делали попытки что-то узнать от самого Тургенова, но теперь уже он посмеивался над нами, отмахивался, ничего не объясняя. Молчал как рыба. Разведка, что скажешь? Им не положено разглашать секреты первому встречному.
  Ещё через сутки азиата забрали дивизионные разведчики, и я его никогда больше не видел. Однако по наводке Тургенова через сутки наше подразделение сменило позицию и перед атакой основных сил в пух и прах расстреляло несколько важных вражеских позиций, а до нас ни один их снаряд не долетел. Вот и решай герой был наш кривоногий разведчик или так юморист, придумавший фокус с пушкой?
  
  Вскоре Советские войска освободили Таганрог и нашу батарею опять перебросили на Юго-Западное направление. -
  Михаил Андреевич вопросительно уставился на меня, будто это я должен был разъяснить ему природу странного случая с разведчиком Тургеновым. Не верить ветерану я не мог. Не был фронтовик выдумщиком, поэтому опередил его следующий вопрос и спросил сам. - Я думаю, вы рассказали правду и мне кажется, ваше боевое подразделение тогда всё же пришло к какому-то выводу о выходки разведчика?
  - Какой может быть вывод из этой чертовщины? - Пожал плечами Беляков. - Мы долго мусолили и мозговали над внезапным исчезновением Мэргэна. Хоть и бои гремели страшные, и товарищи гибли, а разведчика вспоминали каждый день и шутки разные придумывали на счёт необъяснимого происшествия с Тургеновым. Признаюсь, происки нечистой силы в этом деле почему-то отбросили сразу. На войне, когда постоянно видишь физическую смерть, ужасаешься грохоту оружия, несподручно думать не токмо о чертях, а даже и о боге. Но и согласиться с тем, что человек улетел за реку вместе со снарядом, не хватало умственного пороха.
  Нашего командира нечаянно ранило осколком вражеской мины перед завершением военной операции по взятию Таганрога. Уезжая в госпиталь, он сказал, что Тургенов, по всей видимости, умеет очаровывать людей. Предположил, что бурят натуральным образом подействовал на наш мозг своим гипнозом. Мол, внушил он всему подразделению, что сейчас после выстрела невидимый и когда сработал заговор, спокойно слез с орудия и ушёл в сторону передовой, где и пробрался в тыл врага по пластунски. Только вот зачем ему надо было устраивать спектакль с орудием, мне не понятно до сих пор, да и никто из очевидцев Тургеновской выходки ничего не понял?
  Лейтенант признался, что разведчики предупредили его насчёт неординарной способности бурята и велели не мешать бойцу никакими препонами. Так и произошло. Задание он выполнил с блеском, а нам осталось гадать на кофейной гуще или пустых гильзах, что тут было? Как Тургенов сумел улететь во вражеский тыл на снаряде, словно Мюнхгаузен из сказки. Думай теперь, что в том случае на нас или на него самого повлияло? Может грохот орудия, может вибрация ствола, а может всё вместе? Это теперь мне известно, что в природе вроде бы случается какая-то непонятная телепортация вещей, а тогда мы все профанами были в этом вопросе.
  Командир наш башковитым парнем был, убили его под Одессой, говорил, что со стороны Тургенова это был своеобразный отвлекающий манёвр, вот он и применил какие-то действия около гаубицы. Что таким способом с выстрелом из орудия Мэргэн усыпил нашу бдительность, рассеял внимание, стал невидимкой для окружающих и спокойно ушёл в ту сторону, куда хотел уйти именно незамеченным. Разведчики они всегда что-нибудь выдумывают для облегчения своих действий, но всё равно первыми гибнут.
  Может быть, так и было? - Вздохнул облегчённо артиллерист. - Геройский был солдат Тургенов, весёлый, меткий и быстрый. Вот эта быстрота сына российского бурятского народа и сработала в нужное время. Я уже говорил, звезду ему надо было вручить за тот подвиг. Наверно погиб где-нибудь на чужбине? Мои пацаны искали его по архивам, нет такой фамилии не среди павших, ни среди живых красноармейцев. А ведь был он на войне, я это точно знаю и помню. Может, засекречен разведчик? Герои они не исчезают бесследно, хотя Тургенов умел это делать. -
  
   М. Быков.
  
  
  
   ХЕРСОНЕС
  
  Изнывая от черноморской жары, я вышел из городского автобуса, начинался второй этап путешествия по историческим местам Крымского полуострова.
  Улица Севастополя, покрытая дырявым асфальтом, поднявшись к стенам облезлых хрущёвок, нырнула резко вниз, повернула в сторону моря и достигла металлического ограждения, за которым показались развалины Херсонеса. В воротах у проходной хмурые смотрители и охранники собирали с разношерстных туристов плату за вход в едва заметные улицы из каменных фундаментов и полуразрушенных колон средневекового приморского поселения.
  Впереди меня мужик в длинных до колен шортах говорил унылым голосом своей толстой как каравай подруге, что насмотрелся на корявые камни ещё на пляже и теперь сразу уйдёт на берег к морской прохладе. Я тоже подумал, что не чувствую интереса к экскурсии, но зачем-то иду?
  Мероприятие по сбору оплаты и стенание обожжённого на солнце мужика, каким-то необъяснимым образом повлияло на моё сознание, и я чуть было не шагнул из жиденькой очереди в сторону. Неожиданно на ум пришли слова из патриотической песни о Севастополе городе русских моряков, и я живо представил, как рвутся вражеские снаряды среди каменных отметин древнего городища.
  Достигнув первых останков греческих строений, сразу же почувствовал энергию тысяч людей, когда-то здесь живших или просто прошедших за века и двигающихся сейчас с невесть какой целью. Мне показалось, что все туристы думают об одном, зачем нужны эти камни и почему их до сих пор оберегают ревнивые любители старины.
  Развалины, раскопанные много лет назад, меня не воодушевили, они, точно подметил мужик из очереди, выглядели как свалка старого строительного мусора вперемешку с современными отходами человеческой жизнедеятельности - пластиковыми бутылками, пакетами и пустыми пачками из-под сигарет.
  "Зачем было раскапывать? - подумал я - Лежали камни под слоем песка и глины и пусть бы лежали. Всё когда-то приходит в негодность и брошенные человеком вещи нечего вытаскивать на свет божий. Раскопали энтузиасты, а теперь захламили нерадивые туристы, всё заросло чахлой травой, кустарником, а люди как заводные двигаются по проторенным тропинкам и даже не смотрят на корявые каменные кладки. Есть на Земле такие места, куда обязательно тянет человека" Зачем-то и я пришёл на это место?
  Кругом на таблицах указано, что много веков назад здесь жили люди, которые переселились с противоположного берега моря. Так решили археологи, выкопав несколько разбитых глиняных горшков и изъеденных временем монет вроде бы греческого происхождения. Подумав о монетах, я усмехнулся, вспомнил как на усадьбе моего деда по материнской линии, лет сорок назад бросил в глубокий пересохший колодец старые карманные часы отца. Хронометр шмякнулся о влажное глиняное дно и остался там, лежать навсегда на десятиметровой глубине. На следующий день мужики, купив в складчину водки, зарыли колодец и похоронили под толщей песка и глины старые карманные часы. Я с тоскливой иронией уже в то время подумал, что возможно кто-нибудь через двести лет вновь начнёт копать колодец или подвал и выкопает часы и будет удивляться, как на такой невероятной глубине они оказались. Человеку даже померещится, что здесь люди жили десять тысяч лет назад, а может быть и раньше и уже в те времена умели изготавливать сложные механизмы.
  
  Я медленно шагал вдоль раскопанных до половины фундаментов Херсонеса, а в голову так и лезли мысли об археологических находках.
  Лет десять спустя после того когда были зарыты в обычном пересохшем колодце на десятиметровой глубине старые карманные часы, я работал на Алтае в Красногорском районе и там снова нечаянно столкнулся с интересной находкой, объяснить происхождение которой не в состоянии до сих пор.
  Однажды с приятелем Николаем мы отправились на охоту. Решили добыть несколько кряковых уток. Николай уроженец упомянутого района привёл меня к крутому берегу речки. Весной во время паводка река подмыла берег, и он обвалился, обнажая все прожилки почвы и породы. Примерно на глубине пяти или шести метров мы увидели торчащий из глины кусок дерева или конец какой-то вещи. Предмет выглядел необычно, и мы решили его выкопать. Через час упорной работы достали из грунта самое настоящее шомпольное ружьё. Шомполка была обёрнута обычным берестом, которого в бескрайней России великое множество, все деревянные детали ружья были тщательно смазаны дёгтем, его делают из той же берёзовой коры, а металлические детали тщательно обляпаны каким-то маслом. Николой сказал, что раньше ружья смазывали касторовым маслом, но удивительным был не этот факт. Мы не могли взять в толк, как могло старинное оружие оказаться на такой глубине?
  После раскопок мы выбрались на берег и тщательно обследовали прилегающую к кладу местность, но не обнаружили ни одного признака указывающего на то, что здесь когда-то располагалось поселение. Николой предположил, что древний охотник когда-то выкопал на берегу реки землянку и укрывался в ней во время охотничьего сезона. Возможно, охотник погиб, а ружьё так и осталось лежать на приличной глубине.
  Клейма на ружье не было и мы так и не определили, кто и где его изготовил. Вот вам и загадки старины, так сказать археологические тайны?
  
  Я остановился перед каменным колодцем Херсонеса, в него сгинувшие невесть куда жители побережья собирали дождевую воду, так было указано на табличке. Где-то на берегу Бугского лимана на раскопках Ольвии я видел точно такие же колодцы. В голове замелькали невесёлые рассуждения, так как, по моему мнению, на руинах не могут возникнуть благоприятные мысли.
  Приплыли греки, рассуждал я, со своей родины по морю, жили какое-то продолжительное время на полуострове, а потом куда-то делись, бросили свои дома и мастерские, колодцы и причалы, ушли навсегда. Зачем было покидать благодатные места? Зачем людям оставлять каменные строения и тёплое море? И ещё. Зачем люди поселились жить на прибрежных камнях? Всего в нескольких километрах отсюда благоприятные долины с тучными почвами. Теперь мы, обычные люди пришли сюда из глубины континента, но как бы и не считаемся потомками тех древних, а призваны ходить по раскопкам, смотреть на развалины. Ещё нас призывают любители старины восхищаться, теми делами, которые выполняли когда-то пришельцы, временные жители побережья. А может быть они не были временщиками? Может быть, с ними случилось что-то страшное?
  Может быть, правы умные оккультисты утверждая, что Мир подчиняясь неизменному ритму, поднимается и опускается и мы люди, как и вся природа, поднимаемся и опускаемся вместе с ним? Есть мнение, что никакая сила не может помешать этому раз и навсегда установленному ходу существования. Возвращаясь на руинах в прошлое, человечество как бы в воображении примеряет на себя старые одежды и безвозвратные времена. Археологи при этом выступают как рекламщики, создают сеть потребителей своих идей и выдумок. Люди на раскопках думают не только о прошлых вещах, они попадают в плен старых мыслей и рассуждений. Мы всегда по какой-то причине считаем, что без прошлого нет настоящего и даже будущего и ум человеческий, всегда точно следует этой логики расположения вещей в линию, мы словно распластываемся по времени, подспудно понимая, что оно существует одновременно во всех трёх ипостасях - прошлого настоящего и будущего.
  
  Рассеянным взглядом я окинул подретушированные современным цементом фундаменты Херсонеса и не обнаружил ничего нового. Наши современные фундаменты точно такие же, а тот факт, что они сейчас шире и массивней так это легко объясняется. Теперь мы лепим жилища друг на друге и чем выше, тем нам кажется безопасней и престижней. Народ стал подражать насекомым, птицам и другим тварям. Может быть, люди вспомнили своё далёкое прошлое, такое далёкое, что Херсонес окажется вчерашним днём.
  Я поставил ногу на обломок от какой-то скульптуры и понял, что вещь была испорчена не временем, а разрывом немецкого или французского снаряда выпущенного с палубы военного корабля. Войны не обходили стороной эти многострадальные каменные берега и только поэтому люди цеплялись за стратегические участки суши, нельзя было дать врагу беспрепятственно высадиться на сушу. Они ждали неприятеля с моря, а он, по всей видимости, пришёл с суши и уничтожил всё население. Вот и произошло запустение
  Вновь думая о войне, я вспомнил рассказ моего крёстного отца Воронина Павла Ивановича. Он воевал в начале Отечественной Войны на Крымском полуострове и здесь же был взят в плен фашистами, а потом освобожден из концлагеря американцами, после чего испугавшись заключения на родине, уехал жить на пять лет в Соединённые Штаты.
  Воронин, когда вернулся в Советский Союз, рассказывал по секрету моему отцу, что после разгрома Советских войск на полуострове, он с двумя сослуживцами в течение месяца скрывался от фашистов в катакомбах под Керчью и там с ним произошёл необъяснимый случай. Вот как всё случилось, если верить моему впечатлительному крёстному, пожившему в благополучной Америке.
  Однажды уходя от погони, они с приятелем Петром Клочковым наткнулись среди керченских холмов на узкую дыру в земле. Раздумывать было некогда, и беглецы забрались в это отверстие, чтобы переждать преследование. Немцы ходили рядом, громко разговаривали, и красноармейцам пришлось проползти с десяток метров вглубь укрытия. Именно это движение в подземную неизвестность стало роковым. В кромешной темноте они свалились в какую-то яму и к своему страху неожиданно оказались в хорошо освещенном зале. Не было сомнения, помещение когда-то вырубили люди. Зал освещался странными фонарями, горящими голубоватым светом, причём к каждому светильнику подходила тоненькая труба. Мужики догадались мгновенно, что в фонарях горит природный газ. В глубине зала стояла странного вида машина на гусеничном ходу, а на каменном столе лежали кучей различные приборы. Бойцы испугались странного помещения ещё больше, чем погони фашистов до этого момента. Воронин зачем-то схватил со стола непонятную металлическую вещь, и они с товарищем кинулись по еле заметным ступенькам к выходу, через который оказались в этом месте.
  Павел Иванович признался, что они с Петром побоялись оставаться в узком подземном проходе и немедленно выползли наружу. На их счастье немцы к тому времени ушли в сторону города. Осмотрев странную не на что не похожую вещь, они закопали её неподалёку от дыры и поставили там же только им двоим известный знак из камней, чтобы после войны, если останутся в живых, отыскать это место и узнать, что же там твориться под землёй?
  Вернувшись из Америки, Воронин поехал в Крым и попытался разыскать загадочное место. Однако во время освобождения полуострова на холмах располагались вражеские окопы. Вся почва была исковеркана взрывами, исчез и знак, который они установили с товарищем на месте выхода, как они полагали, вентиляционного тоннеля.
  Павел Иванович несколько дней обследовал окрестности, но так и не обнаружил вход в подземелье, по которому можно было бы спустить в катакомбы огромную гусеничную машину. О том, что машина была Советского производства, сомневаться вроде бы не приходилось, так как немцы к тому моменту ещё не успели бы освоить подземелья полуострова. Однако в то же время увиденный механизм выглядел настолько странно и непривычно, что его нельзя было сравнить ни с одной военной или гражданской машиной того времени. Фашистам не удалось бы это сделать и во время оккупации Крыма, так как в подземельях постоянно находились партизаны.
  Воронин, завершая свою историю, посетовал, что не может предложить археологам попытаться раскопать странное подземелье и определить, что там скрывается от глаз
  человеческих? Он полагал, что объект военный и секретный и тогда ему не поздоровится, тем более что он был в фашистском плену и несколько ет жил в Америке, на этом основании его могли принять за предателя.
  
  И теперь люди бросают места обитания, думал я, шагая дальше меж каменных останков былого городища. Бросают по разным причинам. Народ гонит со своих жилищ стихия, голод, болезни и конечно в первую очередь война - именно она опустошает и разрушает всё, что создано не только человеком, но и природой. Так было всегда и будет впредь, ибо время существует только для того, чтобы в нём всё происходило и изменялось, превращаясь в прах. Даже война есть неотъемлемый элемент природы. Всем известно, что энергия вещей и явлений никуда не исчезает, а только постоянно видоизменяется и влечёт за собой то созидание, то разрушение.
  Копание человека в останках прошлого, его догадки о том, как жили предки, постоянно изменяют исторические представления о текущей цивилизации и поэтому, нет веры археологам, с лёгкостью описывающим прошлый мир спустя тысячелетие после его исчезновения. В то же время человек напрочь забывает недалёкое прошлое или намеренно искажает его в угоду текущим обстоятельствам.
  Я остановился напротив каменной плиты, на которой были выбиты слова и вспомнил о наскальных рисунках. Археологи уверяю нас, что наскальные рисунки были выбиты предками десятки веков назад, а рядом другие говорят, что пирамидам построены, пять тысяч лет тому, а некоторые уверены, что их возвели сорок или тридцать тысяч лет назад. Кому верить? И надо ли верить в прошлое, если оно по утверждению физиков существует одновременно с настоящим и будущим. Скорее всего, всё, что мы знаем о прошлом - есть выдумка летописцев и современных историков.
  Я, миновал каменную плиту с надписью и увидел впереди себя как мужчина в шляпе и белом пиджаке запихал в карман кусок породы. Херсонес потихоньку разбирали на сувениры и развалины когда-нибудь обновятся на сто процентов, а может быть они давно сложены из нового камня привезённого предприимчивыми музейщиками из соседней каменоломни.
  Возможно в выводах некоторых археологов, антропологов есть доля правды о происхождении выкопанных артефактов? Может быть, в прошлом подобные Херсонесу поселения могли быть опустошены стихией, например цунами или с помощью массовых убийств, перемещения народа с варварской целью превращения их в рабов. Подобные предположения археологов имеют под собой почву, но всё же трудно согласиться с тем, что наши предки были тупоголовыми, что они не имели опыта борьбы с упомянутыми явлениями. Нет оснований подозревать людей прошлого в том, что они не понимали, например природных факторов и не учитывали их при постройке своих жилищ. Хотя и в современном мире люди продолжают, лепит свои дома на берегах рек и как и в старину каждый год страдают от наводнений или того хуже строят атомные электростанции на пологих берегах океана, как поступили заумные японцы и пострадали от стихии. Японцам не привыкать, их уже бомбили ядерным оружием и ничего, отстроили разрушенные города и сами под влиянием радиации совершили небывалый технический рывок.
  
  Я подошёл к тому месту, где туристы растаскивали обломки херсонесского камня на сувениры. Рядом остановился седовласый мужчина. Он был по виду крепким, но с тёмными кругами под глазами, выдававшими его усталость от жизни.
  - Нельзя брать камни в брошенных городах. - Сказал мужик не глядя на меня. - Я сам из Припяти, мы там всё бросили после аварии на Чернобыльской атомной станции и когда-нибудь, через века люди будут гадать, почему это немаленькое поселение оставили люди. Вот так же будут гадать, как сейчас мы гадаем насчёт Херсонеса. Мне кажется, Херсонес зря раскапывали. Хотя здесь сплошной камень и рыть пришлось недолго. -
  Я невольно вздрогнул от совпадения своих мыслей о японской трагедии и рассуждения седовласого ликвидатора Чернобыльской катастрофы. Мужик почувствовал мою тревогу и сказал снисходительно.
  - А ведь растащат Припять и саму станцию до самого фундамента. Растащат предприимчивые жадные люди, как растащили когда-то Херсонес и будут наши правнуки бродить по бывшему городу, словно по мусорной свалке и гадать, почему так случилось. Вот как мы бродим сейчас. - Он махнул по кругу рукой и пошёл вон из развалин.
  Может быть действительно прав чернобылец-ликвидатор, может действительно растащили люди древние строения? Брали камень и строили выше, в том месте, где сейчас стоит Севастополь и другие сопутствующие ему города. Если учесть, что человек существовал на Земле всегда, то нет оснований думать, что раньше люди были глупее нас. Возможно, у тех жителей не было двигателя внутреннего сгорания или мобильного телефона, но есть подозрение, что и без этих вещей люди могли и могут прекрасно обходиться многие миллионы лет. И ещё вопрос? Неизвестно от чего больше страдает цивилизация, от ядерной энергии или от лошадиной упряжки?
  
   М. Быков.
  
  
  
   МУКИ ВОСАЛА
   ОТРЫВОК ИИЗ ПОВЕСТИ
  
   "Первый человек из Земли, перстный;
   Второй человек - Господь с неба...
   И как мы носили образ перстного,
   Будем носить образ небесного".
  
   Послание Павла к Коринфянам.
  
   Гл. - 20
  
  Вокруг наспех вырытых неглубоких окопов стрелкового батальона, в котором в живых не осталось и половины личного состава, рвались сплошным потоком снаряды и мины вражеской артиллерии, поднимая на дыбы грунт и всё, что на нём располагалось до артподготовки.
  Оглушённый до крови в ушах боец первой роты Восал не смог дальше терпеть ужасающего смертельного огня, у него не осталось сил ожидать рокового взрыва, который предназначен ему и обязательно лишит жизни бренное, истерзанное муками тело.
  Боец впервые попал под такой шквал огня и с нескрываемым ужасом наблюдал, как разорванные тела товарищей поднимаются к небу вместе с комьями земли и кусками оружейного железа.
  Слева рванул очередной снаряд, в воздух подняло обрывок тела Ивана Боброва весёлого парня из-под Ижевска славного города оружейников, боец рассмотрел его бледное лицо с вытаращенными глазами, всё происходило будто в замедленном фильме. Восал оглох от грохота волнами ударяющего в повреждённые перепонки. Оглох на мгновение и почему-то подумал о том, что родители зря назвали его Восалом, каким-то дурацким именем из потустороннего мира. Отец говорил, что имя ему приснилось во сне. Артподготовка продолжалась. В голове было глухо и страшно.
  Ещё через минуту в окоп залетела рука рядового Семёна Галушкина и его же пробитая осколком каска, он узнал руку товарища по часам, а каску по большой красной звезде, вырезанной Семёном из куска кумача и приклеенной к железяке при помощи обыкновенного клейстера. Часы на окровавленном обрубке запястья не остановились, Восал видел бег стрелки, когда отбрасывал от себя искорёженную конечность однополчанина.
  Прилетевшая окровавленная рука сработала как катализатор, жуткий страх погнал красноармейца туда в сторону кипящего от взрывов тыла, где как ему казалось, можно найти спасение от неминуемой гибели и что невозможно сделать здесь, на огненной передовой линии противостояния.
  
  Оказавшись на войне не по своей воле не добровольцем и прибывая в большом смятении и страхе, Восал пытался думать, что преодолеет все невзгоды воина, приблизит своими действиями день победы или примет достойно от врага окончательное поражение, хотя умирать было страшно. Внушал себе, что если ему, как и большинству сражающихся воинов, суждено подохнуть, быть убитым, то это случится совсем без боли и быстро, не заставляя в последний момент задуматься о жуткой кончине.
  Он пытался уговорить себя верить, что тот, кто пришёл на смертное ратное дело, должен быть готов принять гибель пусть со страхом, но достойно.
  Однако сейчас все внутренние внушения и уговоры улетучились, разлетелись, разбившись вдребезги от грохочущего страшного боя. Страх перед неминуемой кончиной притупил рассудок, перевёл все действия в область инстинктов, каких-то неосознанных движений.
  Время будто бы остановилось. Восал ощутил всем телом очередное содрогание земли и в ту же секунду не выдержал смертельной жути артподготовки.
  Он по-змеиному выполз из своего окопчика-ямки, процарапался на животе несколько метров, потом поднялся на скрюченные ноги и побежал в дымную грохочущую черноту, волоча за собой винтовку с расщепленным, расколотым осколком снаряда прикладом.
  Прыгая через комья развороченного грунта, трупы бойцов, искорёженные части боевой техники, солдат почему-то был по-прежнему уверен, что его обязательно убьет или осколок снаряда, или шальная пуля, свист которых прорывался сквозь сплошной гул разрывов. Он ещё успел сквозь грохот канонады обречённо подумать, что его позорное бегство с поля боя, только приближает момент смерти, но ему уже было всё равно, страх уже не позволял Восалу остановиться, вернуться назад и ждать атаки противника, чтобы дрожащими руками убить молоденького рыжего германца, который обязательно прибежит к его окопу. Эта мысль мимолётно вспыхнула в воспалённом мозгу красноармейца и погасла, утекла невесть куда, как утекала его жизнь под градом пуль и осколков. Да-да, он не знал, жив сейчас или уже убит.
  Каким-то незнакомым низменным чутьём Восал понимал, что жизнь его истекла и вот-вот оборвётся под воздействием страшного и неотвратимого закона природы, регулирующего течение бытия не только его существования, но и всего окружающего связанного с ужасающей войной, на которой нет места ни прощению, ни милосердию.
  В воспаленном воображении солдата мелькнула тень смерти, но это не была старуха с косой, это было нечто, что не пугало, а как раз наоборот притягивало, призывало в свои объятия. Он всё это осознавал, но всё равно бежал в сторону иллюзорного спасения, бежал с надеждой избавиться от преследования неминуемой кончины.
  Через несколько секунд боец поравнялся с огромной воронкой ещё дымящейся от недавнего взрыва и в этот момент, его дёрнуло вправо, боль разлилась по всему телу. Восал выронил винтовку и свалился в подготовленную войной могилу, упал вниз головой на горячую липкую землю. Когда он ещё скатывался в воронку, осколком снаряда рванувшего с левого боку, ему перебило руку как раз в районе локтевого сустава. Боль была настолько сильной, что он её не почувствовал, а осознал неизвестным доселе животным внутренним чутьём. Он понял, что боль вырывает из раненого тела жизнь.
  
  Восал упал лицом вниз, но некоторое время оставался в сознании. Ему казалось, что руки уже нет, что она улетела в окоп другого бойца, как рука с часами солдата Галушкина, когда-то прилетела к нему в ямку. Он даже в душе ухмыльнулся невероятному совпадению трагедий войны, повернул голову и сквозь пелену зыбкого сознания всё же разглядел собственную руку. Она окровавленная безжизненно лежала рядом с его телом. Боец попытался, но не смог пошевелить скрюченными пальцами. Кровь, сочащаяся из раны, без следа проваливалась в развороченную взрывом землю. В это время огромный ком грунта, сбитый с края воронки очередной взрывной волной, свалился на него, ударил тупо по голове, окончательно выбивая разум и чувства, но как ему показалось, всего только на мгновение.
  В следующую секунду тело, включая и перебитую руку, вдруг без какой-либо боли и труда рванулось из развороченной ямы вверх. Восал осознал, что его бессмертное существо, обладающее всеми атрибутами ума, по причине смерти вырвало из тела и выкинуло из ямы на высоту трёх или четырёх метров и прилепило там к невидимой поверхности.
  Он с удивлением осмотрелся.
  Некая необъяснимая, но благородная сила удерживала Восала над воронкой и тогда, раненый боец без страха и волнения подумал о том, что не падает и что это первый признак того, что он уже убит, умер. Вот так просто без какого-либо сожаления Восал понял, что смерть лишила жизни не его лично, а только тело, в котором он терпел все муки войны и до этого безрадостной жизни.
  Как-то особенно отрешённо и без эмоций подумал об отсутствии боли и ещё почему-то о том, что перед боем выпил сто граммов водки для храбрости. Он даже усмехнулся, осознавая, что обычная солдатская доза алкоголя ничуть не подействовала на несчастное тело воина, не согрела его, не убавила страха перед смертью, не избавила от боли, не притупила мысль мозга и не прибавила храбрости.
  Восал подумал что сейчас, когда всё вокруг разваливается на куски и умирает от взрывов, с ним твориться что-то иное, не то, что бывает при обычной жизни, пока необъяснимое, очевидно то, что случается перед кончиной с каждым человеком и что этого момента всегда со страхом ждёт разум, но радуется ему душа?
  
  Восал посмотрел вниз. Ясно увидел сквозь пелену боя, что на дне черной воронки лежит его мёртвое тело. Он не разглядел головы, она была полностью засыпана землёй. Раз тело осталось там, на земле, то здесь он теперь другой и ему не страшны ни взрывы, ни вражеские пули.
  Время как бы остановилось, или осуществляло бег иначе, на первых порах не привычно для восприятия, но он знал, что это вскоре пройдёт.
  Восал с каким-то равнодушием наблюдал с высоты своего теперешнего положения, как в воронку сползла санитарка из второго взвода. Он не помнил её имени, но знал, что это был её первый бой, ясно осознавал, что женщина в отличие от него не бежала с поля боя, а как раз наоборот пришла спасать раненых. Однако Восал не удивился её мужеству, понимал каким-то шестым чутьём, что инстинкт выживания у этой женщины притуплён страхом неминуемой смерти, к которой готовится перед битвой каждый воин.
  Боец без всякого интереса наблюдал как девушка, обламывая ногти, откапывает его безжизненное тело, что-то кричит в грохочущую бездну.
  Он вообще, неожиданно для себя стал воспринимать войну отчуждённо, без эмоций и вроде бы прошлый окопный страх охвативший сознание во время артобстрела теперь в чём-то помогал ему, будто придавал силы. Мысли в голове неслись стремительно, но он способен был их распознавать и анализировать и это как ни странно успокаивало.
  Солдат увидел искорёженную землю многочисленные трупы однополчан и вспомнил о Боге, но как-то не твёрдо, вскользь. Подумал, что не знает молитв и что молиться ради изменения каких-то неизвестных ему законов Божьих или Вселенских в подобной обстановке совсем не стоит. Ему об этом кто-то говорил и не раз. Он ясно понимал, что ради него никто не будет отменять эти страшные законы войны, что они созданы глобально для всего живого и неживого на Земле.
  Ко всему, он никак не мог сообразить, с какой просьбой обратиться к Создателю, что попросить такого, что изменило бы всю его так бездарно прервавшуюся на поле боя жизнь.
  
   - Зачем-то нужна Богу война? - Проговорил он вслух и не услышал своего голоса и очень удивился, что воспринимает виртуального Господа, как существующего на самом деле, но вместо Божьего обличья в воображении всплыла физиономия командира полка выслушивающего доклад начальника штаба о гибели личного состава в очередном бою и в том списке есть и его Восала фамилия.
  Командир жалел павших солдат только по одной простой причине, что теперь некому будет защищать вверенные ему позиции на обширном участке фронта. Восал даже услышал приказ офицера поторопить вышестоящее начальство с подкреплением. Битва требовала всё новых и новых обречённых на смерть человеческих особей обеих полов.
  " Меня подняло кверху взрывной волной, но я не падаю, Значит, я действительно умер."
  Вновь подумал Восал, а сам без интереса, автоматически, следил за действиями девушки.
  Она успела освободить лицо его тела от земли, нащупала пульс на уцелевшей руке и открыла санитарную сумку, умело перетянула руку мертвеца выше раны и забинтовала её, прижав к грязному окровавленному боку.
  " Зачем это она делает? - Подумал солдат. - Я же умер. Неужели ей удалось нащупать пульс?" Рядом с воронкой рванул очередной снаряд неприятельской батареи. Воронку словно волной завалило грунтом, похоронило под дымящейся глиной и девушку, и его бездыханное тело.
  К своему удивлению Восал не услышал грохота разрыва. Какая-то неведомая сила, возможно от взрыва, подбросила его ещё выше над полем боя и он, медленно набирая скорость, стал удаляться от земли в сторону матово мерцающего света.
  " Может быть, я раздвоился и теперь моя нетленная душа летит прямиком в рай?" - Мелькнула в голове мысль и заставила Восала потрогать этот важный орган. Голова была на месте и ничуть не изменилась с тех пор, как его подбросило взрывом к облакам.
  Он продолжал лететь всё быстрее и быстрее и нисколько не сомневался, что превратился в нечто совершенно новое, о чём рассказывали тяжелораненые бойцы, когда вдруг чудом оживали на железных кроватях медсанбата.
  
  Полёт в Бездну успокаивал Восала.
  Исчезло всё, что он видел: поле боя с ощетинившейся вражеской батареей, окрестные холмы и наконец, сама поверхность земли, словно её закрыли матово мерцающие облака.
  Течение времени и он это понимал, вновь изменилось, будто замерло, не было ни звуков, ни ощущений, только свет, навстречу которому он стремился, расширялся, заполнял вокруг нечто, что он не мог назвать, хотя и был уверен, что давно знаком с этим явлением.
  Свет вскоре овладел всем, в его недрах появились причудливые контуры странного сооружения - лёгкого и в то же время грандиозного, монументального. Он влетел в него не через дверь или трубу, о которой рассказывают впечатлительные люди, побывавшие на том свете и по какой-то причине вернувшиеся обратно на Землю, Восал без труда просочился через контур сооружения. Помещение было без потолка и стены его казались проницаемыми, словно созданные подкрашенным светом и пока неописуемы для его теперь не совсем Земного сознания, но очень знакомые. Он понимал, что уже видел нечто подобное и не однажды.
  Вход в зал появился изнеоткуда, будто его нарисовал искусный художник. Дверь открылась. Восал без страха влетел в её проём и оказался стоящим против человека. Он автоматически притопнул ногой проверяя подлинность пола, но ничего не почувствовал, словно висел в воздухе, а не стоял на твёрдой поверхности. В облике встречающего человека угадывались странные, но в то же время знакомые черты.
  Мужчина чем-то был похож на старшину роты Трушина. Восал без всякой жалости и страха подумал, что старшина тоже убит и очевидно, поэтому находится в этом обязательном для всех мёртвых месте. Он на некоторое время замер и мог поклясться, что ничего не говорил присутствующему человеку, но было понятно, что тот каким-то невероятным способом прочитал его мысли и глядя в глаза, сказал.
  - Я настроился на волну твоих мыслей, ты тоже сможешь это делать. - Человек помедлил и сказал ещё.
  - Я не старшина, о котором ты подумал. Твоё воображение в данный момент претерпевает кое-какие изменения. Ты сейчас считаешь, что окружён не реальными вещами, то есть не такими, каковыми они были в том мире, где осталось твоё физическое тело. Твоё воображение сейчас творит чуточку по иному, облекая твои же мысли в привычные формы. И только поэтому мой образ в твоём воображении приобрёл черты лица того человека о котором ты подумал.
  Если хочешь знать, сейчас и я и ты вообще имеем формы энергетических сгустков. - Человек показал пальцем на своё лицо - Однако по большому счёту люди, живущие в бестелесной сфере бытия, в которую тебя забросило после гибели тела, во всех отношениях похожи на тех, что живут в материальном мире. - Продолжал объяснять встречающий его человек с лицом Трушина.
  - Не знаю, будет ли тебе ясно, но скажу. Зрительные истинные галлюцинации после физической смерти человека охватывают его душу или если сказать точнее тонкое тело, и они всегда проецируются вовне и такие образы совершенно неотличимы от реальности.
  Сейчас твой разум будет строить множество новых и самых разнообразных моделей восприятия высокочастотной энергии. Ты столкнёшься с разными интересными вещами и явлениями. Хотя должен заметить твоей душе всё это уже знакомо. Просто она не может мгновенно приспособиться к новым условиям. Будь внимателен и начнёшь воспринимать всё, как есть на самом деле. Необходимо напомнить, что сейчас ты ещё полностью не покинул земную биологическую плоскость. Некоторые умные люди материального мира называют эту область промежуточной сферой. Подумай лично обо мне, и ты поймёшь, о чём я говорю. -
  И действительно в тот же миг лицо его преобразилось. Восал слегка удивился метаморфозе встретившего его человека.
  - Может быть, старшина до сих пор жив. - Вновь подумал о своём боевом товарище Восал. - Он во второй линии окопов встретил бой, там было не так жарко.
  - Нет. Старшина убит. - Перебил его мысль мужчина. - Уже полчаса как он прошёл этот сортировочный пункт. Ты сегодня у меня сто четвёртый. Я полагаю там, на поверхности земли, люди не на шутку крошат друг дружку?
  - Ужасная артподготовка со стороны противника. - Подтвердил Восал и понял, что у него прорезался голос, порадовался тому факту, что мысль привычно как у всех людей на Земле опережает речь. Голос как бы приблизил его к пониманию новой действительности.
  И мысль не заставила долго ждать.
  Он вспомнил о своём истерзанном взрывом теле и подумал о нём как о трупе постороннего человека, вспомнил заваленную грунтом санитарку и спросил у мужчины внимательно смотревшего ему в глаза.
  - Санитарка из второго взвода тоже прошла?
  - Пока нет. - Ответил мужчина и знаком руки пригласил его следовать за ним. - Пройдёмте в зал ожидания. Небольшие формальности, а меня можешь называть просто сопровождающим. -
  Восал подчинился без каких-либо вопросов, будто делал подобное уже ни один раз и что в сложившейся ситуации не остаётся ничего другого, как плестись в этот дурацкий зал ожидания. Двигаясь по несуществующему иллюзорному полу, он без усилия вспомнил о том, что когда-то был в этом зале. Это произошло именно тогда, когда он в очередной раз задумал переместиться в трёхмерный Мир. По меркам его физической жизни событие произошло почти три десятка лет назад, а кажется, случилось только вчера, время теперь не делилось на прошлое и будущее.
  Воспоминания не вызывали никаких эмоций.
  Он с неприязнью вгляделся в работника заведения пытаясь угадать, не он ли был на дежурстве в прошлый раз или кто-то другой запихнул его в страну, где вскоре разразилась страшная война и в том возрасте, которого он достиг после рождения, у особей мужского пола, не было никаких шансов на выживание.
  - Так на самом деле и случилось! - Сказал вслух Восал.
  Работник станции пропустил мимо ушей его возглас, но успел уловить мысли солдата и сказал, что он здесь работает недавно, а до войны пункт обслуживал совсем другой персонал, который в полном составе был отправлен на физический план с задачей восстановления народного хозяйства в одной из стран втянутых в эту бойню.
  - Так всё просто. - Продолжали мелькать в голове у Восала мысли. - Никаких тебе труб, переходов, встреч с ангелами или чертями. Умер там, на Земле и ты уже в пункте приёма душ. - Он напряг память, пытаясь припомнить, как в действительности называется то место, в котором он сейчас находится. Не вспомнил, а мысль текла дальше.
  - Умер и в иной Мир. Продолжается дальнейшее существование неизвестно чего. Или, возможно, там, в обычном мире было неизвестно что или кто, а не настоящее тело?
  Тело убили, и нет тебе ни ада, ни рая, о чём так пекутся верующие. Нет грозных судей, нет богов или приспешников дьявола. Всё обыденно и как-то даже скучно и я, вроде бы, каким был, таким и остался?
  - Это параллельный мир. - Уточнил без каких-либо эмоций дежурный. - Его ещё называют потусторонним. В этот мир можно попасть, только умерев в трехмерном пространстве и сюда, тонкие тела биологических объектов прибывают только из него. Душа человека имеет форму некоего сгустка энергии, но сама же строит иллюзии и поэтому умершему человеку или животному на физическом плане всегда кажется, что он не изменил форму предыдущего существования.
  - Я помню, что меня убило осколками снаряда. - Сказал Восал, не вдумываясь в разъяснения о третьем измерении и сел на скамью, сделанную из неизвестного материала и отполированную до блеска множеством посетителей этого странного, одновременно земного и не земного заведения. Прямо напротив него на уровне глаз, в воздухе, висели огромные старомодные часы с маятником, с гирькой на почерневшей цепочке. Точно такие же часы он видел в детстве в доме своего деда по материнской линии. Каждый час у дедова громоздкого хронометра открывалось окошечко, и деревянная птичка громко куковала, напоминая об истекшем времени. Он почему-то не любил дедушкины часы и всегда останавливал их, когда ложился спать, подвешивая груз на крохотный гвоздик в стене. Механизм замирал лишённый веса гирьки, но Восал знал, что часы не умерли, и в их недрах продолжается отсчёт времени - этой не понимаемой, но такой действенной силы природы.
  Ни дед, ни бабушка не перчили внуку, мерились с его причудами и когда он просыпался, отпускали гирьку на волю, подводили стрелки в нужное положение.
  Чтобы не проспать утреннюю зорьку, дед на полную катушку включал радиоприемник-тарелку, и репродуктор ровно в шесть часов утра начинал свои передачи громогласным исполнением государственного гимна и объявлением точного Московского времени.
  Дедушка убавлял громкость радиоприёмника только по окончанию торжественной мелодии и устанавливал стрелки в нужное положение.
  Гимн Восалу нравился и он, проснувшись за несколько минут до шести с нетерпение ждал его начала.
  
  Воспоминания о детстве заставили Восала внимательно осмотреть полупрозрачные стены помещения. По всей видимости, он рассчитывал обнаружить где-нибудь в углу радиоприёмник. Тарелка-приёмник не появилась и он вновь, перевёл взгляд на старые часы и отметил, что дверка кукушкиного домика открыта.
  - Зачем нужна здесь эта дурацкая кукушка? - Вполголоса проговорил Восал и тут же в его голове возник ответ странного дежурного по приёмному пункту.
  - Как только кукушка прокричит, тебе придётся уходить. Она даёт сигнал к действию. Здесь появляются именно те вещи, к которым человек привык на физическом плане существования. Позже ты многое вспомнишь, и больше не будешь удивляться.
  - Я не знаю, куда мне нужно будет двигаться дальше. - Обратился к часам солдат.
  Дежурный к тому времени скрылся за матовой ширмой. Восал не сомневался там, в закутке стоит стол, какие обычно бывают в медицинских кабинетах. На подобных столах всегда расставлены различные приборы, коробки с бумагами и инструментами, назначение которых Восалу было неизвестно. Он, вроде бы всё это увидел сквозь ширму. Ещё увидел, как мужчина вернулся от стола к выходу и вновь появился в следующий момент перед ним. В руках он держал вещь с множеством разноцветных кнопок. Мужик проследил за взглядом Восала и сказал.
  - Ты находишься в комнате ожидания и тебе действительно, остаётся только сидеть и ждать вестей с поля боя. Как только твоё раненое тело пройдёт точку невозврата к дальнейшему физическому существованию, мы решим, как дальше действовать. - Он подошёл к Восалу и сунул ему в руку какую-то серенькую коробочку, покрытую цифрами и знаками с колёсиком посередине.
  - Эта штуковина тоже иллюзорна. Она исчезнет, как только ты сумеешь сосредоточиться на базе памяти. При помощи этого прибора, ты сможешь по собственному желанию просмотреть трёхмерные цветные голограммы, из своих жизней включая последнюю. Можешь включить звук или войти непосредственно в сюжет. Что касается твоего собственного вида, ну или формы тела, то ты можешь принимать любой облик путём проецирования мысли.
  Помнишь, как работает? - Спросил представитель потустороннего мира.
  Восал знал, как работает эта штуковина и кивнул в знак согласия. Он даже вспомнил о том, что все записи прошлых жизней хранятся в библиотеке специального архива.
  В голове тот час же всплыли воспоминания о страшном бое, девушке санитаре и о том, что его тяжелораненое тело завалило в воронке грунтом. Когда вспомнил об этом, то тут же без колебания, нажал на кнопку со значком обозначающем текущее время там, на физическом плане бытия.
  
  Бой на Земле продолжался.
  Он увидел картины сражения на экране, возникшем прямо под дедушкиными часами или возможно только в его голове. Теперь Восал с каким-то равнодушием наблюдал за страшной артподготовкой, от которой только что пытался убежать. Взрывы снарядов и бомб рвались сплошным потоком, коверкая всё, что можно было разрушить на линии развороченных окопов их многострадального батальона.
  - Может быть, я вижу сон? - Мелькнула мысль.
  Солдат помнил, что иногда во снах у него прорезалось сознание, и он в такие моменты прекрасно осознавал, что спит, а картины это лишь грёзы. Однако сейчас всё выглядело совсем иначе, более реально, не было эфемерности происходящего, да и память подкреплённая видениями, вызванными чудесным прибором или действительно его разумом заставляла не сомневаться в происходящем.
  В данный момент он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что сны как таковые - это своего рода театр бессознательного и поэтому обладают сюжетами не свойственными самой реальности. Во снах не возможно логически анализировать происходящее, он же сейчас как раз наоборот всё помнит и рассуждает спокойно и здраво, как будто всё происходит на самом деле.
  Восал вспомнил, что нужно покрутить крохотное колёсико на приборе и поиграл им, толкнул его в сторону минуса. Картина перед его воображением моментально изменилась.
  Он чётко увидел ту самую воронку от разрыва снаряда, в которой санитарка лихорадочно откапывала его израненное разрывом снаряда тело. С лёгким волнением наблюдал за девушкой перевалившей, казалось безжизненное тело бойца через край воронки, и поволокла его в сторону тыла.
  Восал понял, что волнуется не за себя, а за красноармейца медицинской службы и крикнул мысленно, призывая санитара бросить безрукое тело. Эта мысль заставила вспомнить, что рука ещё была рядом с телом, когда он лежал на дне ямы. Теперь рука осталась в воронке. Восал видел скрюченные человеческие пальцы, торчащие из земли. Девушка, когда вытаскивала его из воронки, то наступила на эту скрюченную ладонь и вдавила её во влажную горячую глину.
  - Значит, всё же оторвало руку. - Подумал боец и автоматически схватился за локоть теперешнего своего тела. Здесь рука была на месте. Локтевой сустав немного саднило, но он работал исправно и рукав гимнастёрки оставался целым, и вся одежда была той же что перед началом артподготовки противника.
  Восал постирал обмундирование накануне боя, выслушивая шутки товарищей на счёт того, что в чистой одежде погибать как-то веселее. Старшина роты сумрачно посоветовал красноармейцу помыться, мол, тогда в случае смерти, красноармеец уйдёт в землю по всем христианским правилам.
  На войне эти устоявшиеся правила и обычаи соблюдать было невозможно. Старички похоронной команды, когда зарывали погибших, то изредка переодевали в более-менее приличное обмундирование только старших офицеров, об обмывании не было и речи.
  
  Восал стряхнул с себя мрачные воспоминания и крутанул колёсико прибора дальше к минусу.
  Толчок оказался довольно сильным и тут же в голове как на экране высветилось огромное помещение казармы, в которой располагался армейский сборный пункт - тоже своего рода распределитель, только в отличие от теперешнего переполненный народом. Мужики разных возрастов сновали по проходам среди многоэтажных деревянных нар, подгоняли каждый на себя гимнастёрки, галифе, шинели, шапки; подшивали воротнички, петлицы, прикрепляли звёзды и различные знаки отличия. Пробираясь сквозь толпу Восал увидел будущего старшину своей роты Трушина.
  Старшина был обстрелянным и опытным бойцом. За его плечами насчитывался не один месяц войны. Здесь в пункте, он деловито управлялся с возложенными на него обязанностями по приёму новобранцев в потрёпанную боями воинскую часть. Когда подошла очередь Восала, старшина долго вчитывался в его мобилизационные документы, переносил данные в карточку хозяйственного взвода и сокрушённо вздыхал.
  - Что ж они тебя мобилизовали? - Спрашивал Трушин скорее сам себя, чем Восала - Бронь у тебя надёжная. Поди, сам напросился? - Спросил он.
  Восал не напрашивался, просто не смог отказаться, когда военкоматовский офицер набирал добровольцев среди забронированных рабочих оборонного завода. По всему выходило, что заменить передового рабочего было можно. Наверно поставили за его станок молоденького парнишку или женщину, предварительно обучив на профессиональных курсах переобучения.
  Мысли прервались от какого-то движения.
  Восал задним зрением увидел в прихожей пункта нового кандидата на распределение. Им оказался красноармеец Бызов.
  Во время подготовительных сборов и учений Восал в паре с Бызовым учился бросать гранаты. Призывники расходились по сторонам на пятьдесят шагов и старались докинуть учебную гранату друг до друга с различного положения; стоя, сидя, лёжа и из окопа и, наоборот, с возвышенности. Их учили кидать гранату лёжа на спине, животе с привязанной к телу правой рукой.
  Бызов иногда докидывал гранату до Восала, он до него никогда и товарищу приходилось идти за учебным экспонатом, а потом возвращаться на исходную позицию. После тренировки Бызов сказал Восалу, что в первом же бою его какой-нибудь паршивый фашист накроет гранатой и у того нет шансов сделать то же самое вперёд врага.
  - Тебе надо поднакачаться, каши жрать побольше. - Посоветовал Бызов, потом пощупал хилые бицепсы однополчанина и сказал с сожалением.
  - Время маловато. Наш пол через две недели на передовую отправят. Перемолотит нас немец как семечки на маслобойне. -
  Высказывание Бызова больно полоснули Восала по душе, какая-то смертельная тоска зародилась с тех пор в его сердце.
  Однако предсказания красноармейца Бызова не сбылись.
  В первом же бою Восал сумел при помощи гранаты отправить на тот свет долговязого немецкого паренька. Гитлеровец раненый в ногу выстрелил в бежавшего Восала дважды и промахнулся, боец не стал ждать третьего выстрела, бросил гранату и от её осколков враг погиб, а один осколок чиркнул по каске красноармейца.
  - Ты дурак Восал. - Сказал ему Бызов. - Чуть сам себя не подорвал. Надо было лечь на землю, пока граната летела в сторону этого паршивого фельдфебеля. - Бызов всех фашистов и трусов называл паршивцами. - Говорил тебе, учись лучше, запоминай всё и не теряйся в опасной ситуации. -
   Восал вспомнил, что на счету Бызова к этому времени уже было три фашиста, и командир роты сказал перед строем, что красноармеец выполнил план уничтожения врага с лихвой и теперь, будет работать на орден. Не получил награды красноармеец Бызов, война распорядилась по другому и командира, который мог бы похлопотать за храброго воина, скосила в том же бою.
  Восал вспомнил, что родители павшего живут где-то на морской излучине, у лукоморья, как по Пушкину. И жена Бызова осталась детьми там же, на берегу тёплого моря.
  
  Восал посмотрел на часы и определил, что Бызов прожил дольше него всего на несколько минут.
  Оторвав взгляд от часов Восал повернулся навстречу сослуживцу, но того не оказалось в комнате. Вошедший дежурный по пункту, отвечая на его немой вопрос о боевом товарище, сказал, что Бызова перевели в другой отдел, что у его души нет опыта астрального осознания.
  - В отличие от тебя, он забыл всё, что с ним произошло в той только что прервавшейся жизни. Он думает, что это был кошмарный сон и только. - Дежурный помолчал и сказал с сожалением.
  - Его разорвало взрывом немецкой гранаты. Здоровенный немец точно закинул её в окопчик твоего товарища. Не повезло мужику. У него трое ребятишек и неизвестно справится ли с ними его больная туберкулёзом супруга. Она, по всей видимости, скоро умрёт и её переместят туда же к Бызову. - Он кисло улыбнулся.
  - Ты не расстраивайся. Они даже не будут знать, что с ними произошло. Хроники прошлой жизни им не раскроют, это делать ещё рано для их осознания. Такова жизнь дружище. Ты тоже многое забудешь и тем более всё, когда вновь вернёшься в тот параллельный Мир, из которого тебя перебросила сюда война. - Он помолчал и сказал задумчиво. - Может, ещё вернёшься обратно. Как знать? Как знать? -
  Восал не разгадал слов дежурного и не решился задать вопрос о том, когда, наконец, решится его судьба. Он посмотрел на часы и отметил, что минуло только пять или десять минут с тех пор как он сюда прибыл, он так же вспомнил о кукушке, которая должна падать сигнал. Перед ним вновь возникло вздыбленное поле последнего рокового боя. Он с пугающим равнодушием наблюдал, как с обеих сторон передовой навстречу друг другу перепрыгивая и переползая через комья развороченной земли, среди разрывов и свиста пуль, словно слепые зомби двигались бойцы. Восал по какой-то причине угадывал их мысли наперёд. Некоторые из воинов ещё не знали, что они уже мертвы и продолжали делать шаги и другие движения. Другие участники сражения с самого начало боя понимали, что их нет на этом свете, но мысль продолжала какое-то время биться в их мёртвых головах, она существовала сама по себе отдельно от бренных тел. Солдаты падали в глубокие воронки и не закрывали остановившиеся глаза, многие из них умирали не от ран, а от страха перед неминуемой смертью. Их невидящие глаза следили за тем, как взрывы снарядов и мин отрывают у товарищей и противников головы, руки, ноги, разбрасывают по бокам дымящихся ям кишки, сердца, лёгкие и все другие части разорванных на куски человеческих тел. Смертельный бой не устрашал Восала, ему было понятно, что всё предрешено и эмоцией ничего не изменишь.
  Восал не замечал, что руки у него теперь были свободными, а картины прошлой жизни возникали сами собой, точно так же как возникают мысли в голове человека и требовалось незначительное усилие, чтобы направить их в нужное русло. Перед красноармейцем по-прежнему мелькали кадры последнего земного дня не только для него самого, но сотен и тысяч других людей включая старшину роты и храброго бойца Бызова. Восал хотел понять, что произойдёт дальше, в будущем, но воображение погасло, затягивая экран представлений голубым цветом. В следующую секунду он вспомнил, что информация о будущем даётся не каждому и подобные сведения доступны только высшим умам. У Восала не повернулся язык назвать великих существ богами, ангелами или демонами. В силу земного воспитания, он представлял, что всегда и над всем должен стоять начальник, командир или вождь и именно кто-то из них должен решать дальнейшую судьбу любого кандидата прибывающего в подобный распределительный центр.
  Человек, встретивший его, неожиданно высунулся из-за своего укрытия и посоветовал Восалу не отвлекаться, а продолжить просматривать прошлое, пока есть возможность туда заглянуть.
  - Вспомни, среди всех людей бытует поверие, что перед смертью перед человеком в считанные секунды проносится вся предыдущая жизнь и не только предыдущая. -
  Как только до Восала дошёл смысл слов странного дежурного, перед ним действительно замелькали картины предыдущей жизни. Он увидел себя маленьким мальчиком в большой крестьянской семье.
  Пятеро детей - его братья и сестры расселись за длинным широким столом, заставленным различной едой. Во главе стола восседал отец, а против него на другом конце сидели старик и старушка. Восал помнил, что это были его дедушка и бабушка по отцовской линии. Мать хлопотала вокруг семейства, подставляя каждому глубокую глиняную чашку, наполненную густой похлёбкой. Он даже вспомнил вкус этого блюда и подивился, что здесь в своём положении до сей поры думает о пище. Земное тело постоянно требовало грубой энергии, и очевидно это обстоятельство отпечаталось в осознании навсегда.
  Прервав воспоминание о еде, Восал усилием воли стал прокручивать дальнейшие эпизоды из жизни. Картины чередовались с большой быстротой, но он всё помнил и осознавал.
  Вот он выучился в церковно-приходской школе и стал служить писарем при православной общине большого старинного села. Дальше Восал вспомнил без какого-либо сожаления, что умер в той жизни во время голодного мора охватившего бескрайние пространства его родины.
  После смерти во время пребывания в пункте распределения дежурный или в простонародии ангел - неизвестно как его ещё можно называть, разрешил Восалу погрузиться в воспоминания, и он долго просматривал в воображении эпизоды не только последней, но и других предыдущих жизней. Это выглядело, как будто находишься в кинотеатре и просматриваешь плёнку с историей собственной жизни.
  Восал поёрзал на гладкой скамье и отчётливо вспомнил бородатого представителя встретившего его у порога вроде бы этой же самой комнаты. Вспомнил и порадовался, что память его не подводит, что нередко случалось во время земной жизни.
  В тот раз бородач почему-то окунулся в пространные разговоры о превратностях человеческой судьбы, и рассказы его изобиловали случаями из собственной жизни.
  Дёргая за свою поросль на лице, представитель чёрт знает какого мира, сокрушался по поводу того, что когда-то в физическом мире стал работать врачом и что большинство его пациентов умирали от болезней и ран, что он ничего не мог поделать, так как в те времена не было возможности им помочь.
  - Люди в те времена в среднем жили чуть больше трёх десятков лет. - Сокрушался бывший лекарь. - Медицинская наука находилась в упадке, и мы не знали причин недуга и методов их распознавания. После смерти меня почему-то оставили здесь и велели встречать вновь прибывающие души. Их тогда было не так много. -
  
  Восал с трудом отбросил воспоминание о бородатом мужике и попытался возродить в голове тот эпизод из пребывания здесь же, когда в прошлый раз ему кто-то помог выбрать на Земле семью для следующего воплощения, но, по всей видимости, не рассчитал напряжения и опять оказался на поле боя.
  Он с лёгким волнением наблюдал, как выбившаяся из сил санитарка передала его исковерканное войной безрукое тело двум другим бойцам из медсанбата, один из которых тоже был легко ранен в голову. Красноармейцы положили труп на продырявленные грязные носилки и бегом понесли его в медицинский блиндаж.
  - Сейчас тебя будут спасать. - Сказал за спиной Восала человек невесть откуда появившейся в комнате ожидания.
  Восал глянул на человека, потом перевёл взгляд на старинные часы и понял, что стрелки на них словно замерли. Казалось, маятник застыл на одном месте и только когда он отвёл от него взгляд, нехотя двинулся из верхней точки, отсчитывая следующую секунду его земной жизни.
  - Зачем меня спасать? - Спросил тупо Восал, обращаясь скорее к самому себе, чем ко вновь прибывшему человеку. - У меня же руку оторвало, причём правую. Я без руки не годен для жизни? Не работать, не воевать? - Пожаловался он.
  Незнакомец усмехнулся и сказал, что не может ничем помочь, что там, в низкочастотном физическом мире руку могут приделать или не приделать только люди, да и то искусственную, протез значит, к тому же медсестра не вынесла с поля боя его настоящую оторванную конечность.
  Он так же сказал, что хирурги пока ещё не научились пришивать утраченные конечности, а в боевых полевых условиях всегда отсекают тяжелораненые члены, чтобы спасти жизни воинов.
  - Жди уважаемый. Жди. В таком положении от нас мёртвых там и вроде бы живых здесь ничего не зависит. Может случиться, что спасут тебя безрукого, или умрёшь. На всё воля свыше. - Он поднял указательный палец и ткнул им в потолок. - Знак судьбы, происки теории вероятности. Некоторые думают, что всё запланировано наперёд, и изменить ничего нельзя. Это не правда. Жди. - Повторил он. - Война выбила тебя из тела, не дождавшись окончательной его смерти. Подобные не совсем кончины всегда отмечаются при несчастных случаях, а война как раз классический пример такого происшествия. -
  Человек сказал и скрылся так же неожиданно как появился.
  Восал отстранился в сторону и посмотрел в проход слева, там бесконечным потоком двигались павшие в сражении люди, они прямиком шли по проходу и исчезали из поля зрения, сворачивая в боковые ответвления. Он почему-то знал, что погибшие не делятся по национальной принадлежности, их влекло в ту или другую сторону какое-то иное правило потустороннего мира. Один из прибывших глянул в его сторону и помахал приветливо рукой.
  - Может действительно прав мужик и сейчас там, в медсанбате меня пытаются привести в чувства? - Подумал Восал и вновь усилием воли заставил мысль окунуться в прошлое. Он не сразу осознал, что видит себя.
  Хорошо одетый, аккуратно причёсанный молодой человек сидел за столиком на открытой веранде. Перед его взором раскинулась водная гладь. В морской дымке виднелись горные очертания далёких берегов. За другими столиками сидели такие же праздные люди, пили вино, слушали и смотрели выступление ярко наряженных цыган.
  Восал нехотя подумал, что репертуар цыган во все времена и в любом месте одинаков. Одни и те же слова, движения, одинаково цветастые одежды, надетые одна на другую юбки у женщин, топот каблуков, гортанные возгласы, слащавые голоса, призывающие к любви коварству и ненависти.
  Воображение рисовало картины, но Восал и без этого знал наперёд, когда цыган мужчина бросится на колено, поднимет над головой гитару, а женщина упадёт на пол почти плашмя, изогнёт тонкую талию и коснётся чёрной гривой волос грязных половиц.
  Сцены жизни продолжали чередоваться, сменяя одна другую. Вот он едет в красочных розвальнях по пушистому свежему снегу. Из-под копыт хрипящей тройки лошадей летят ошмётками снежные комья, ударяя в облучок, холоп беззлобно матюгается на это, поворачивается к нему и извиняется за непристойные слова. Восал машет рукой в знак прощения, укутывается в дорогую шубу и велит ездовому петь песню, зная, что тот мастер на такое действие.
  
  Восал не видел лошадей тянущих розвальни, вожжи в руках седока уходили в мутную бесконечность, однако под полозьями саней скрипел настоящий снег. Извозчик не усел допеть залихватскую ямщицкую песню, оборвал на полуслове и громко остановил невидимых лошадей.
  - Приехали барин! Пожалуйте! - Сообщил мужик радостно и засмеялся.
  Восал спрыгнул на скрипучий снег и приказал.
  - Домой поезжай Иван. Смотри по дороге в кабак не сверни, а то доху украдут злодеи.
  На тебе. - Он сунул холопу медяк. - Вечером выпьешь водки, но только в меру. - Сказал и стал подниматься на мраморное крыльцо серого особняка.
  Старый дом стоял в центре города на пересечении улиц. В доме в окнах мелькает свет газовых фонарей, а за широкой дубовой дверью слышалась музыка и вновь гортанное цыганское пение, женские возгласы и смех.
  - Да что ж это такое? - Восал крутанул мысли, передвигая воспоминания на годы вперёд от назойливой пёстрой шумихи ресторанов и праздных парадных богатых столичных домов.
  Мысль запрыгала от одного жизненного эпизода к другому и в пылу накатившейся досады, он пропустил или действительно забыл, что когда-то лично выбрал семью, в которой потом родился.
  Очевидно, именно тогда случилась непредвиденная ошибка, причину её можно будет проанализировать позже, решил без всякого ажиотажа Восал.
  Как бы то ни было он оказался незаконнорожденным сынком от богатого папаши, пьяницы и развратника, прожигателя жизни каких на Руси хватало в любые времена. Несмотря ни на что, Восалу повезло и когда, непутёвый отец умер, ему достался изрядный кусок от остатков былого богатства родителя. Законная жена предка не смогла родить наследника, и отец не в силах пропить всё что имел, отделил по пьяни часть своих богатств Восалу.
  Теперь перед внутренним взором Восала появилась морская пристань заграничного порта. Он увидел себя сходящего по трапу с огромного грязного парохода. Одежда на Восале выглядела изрядно потрёпанной, рядом не было холопа, а в руках он держал небольшой деревянный чемодан. Восал вспомнил, что внутри чемодана лежат никому не нужные на чужбине денежные банкноты. В то время русские деньги презрительно называли керенками. Даже на родине на сотню тысяч этих знаков можно было купить только чёрствую буханку хлеба. С таким же успехом можно было выменять рулон бумаги на кучку чёрных сухарей или стопку вонючего самогона. В Петрограде и Москве обыкновенные дрова стоили гораздо дороже денег нового Временного правительства России.
  - Как чудно и непредсказуемо устроен материальный Мир. - Подумал Восал и постарался изменить течение мысли.
  - Думаешь, планируешь, рассчитываешь ан на тебе, бац! ... Вместо того, чтобы сидеть за студенческой кафедрой оказываешься в доме распутного и ленивого папаши. -
  Ещё он подумал, что нет в нём к отцу ни любви, ни жалости. Он не жалел и себя незаконнорожденного, оставался равнодушным к матери - горничной большого отцовского дома.
  Восал вспомнил, мать вскоре умерла прямо в трактире от чрезмерного запоя в купе с какой-то страшной венерической болезнью.
  Восал слегка напряг память, чтобы увидеть, где похоронили женщину, народившую его на Свет, но так и не вспомнил, вместо этого в голове замелькали картины его собственных похорон в чужой тёплой стране, такой неприветливой и не очень понятной особенно от того, что твой чемодан оказался битком набит никому ненужными банкнотами, превратившимися по воле Революции в бумагу, которую нельзя использовать даже по нужде.
  
  В конце предпоследней жизни умерев, Восал по какой-то необъяснимой причине застрял у своего мертвого тела. Иллюзорные картины тех событий и сейчас проплывали перед его внутренним взором. Восал невесело подумал о том, что всё существование человека связано с рождениями и смертями, с переходами от одного состояния бытия к другому, что это как игра, придуманная кем-то свыше и что от этого, никуда не денешься.
  Он видел себя в районе неприглядного почти заброшенного погоста, причём не русского православного. Гроб давно зарыли хмурые молчаливые работяги, а он продолжал висеть над могильным крестом на самом краю полузаброшенного кладбища.
  Восал отстраненно наблюдал как рядом с могилой с его несчастным телом, похоронили бродягу утонувшего на днях в сточной канаве. Он видел, как пьяный вдрызг человек в рваных одеждах захлебнулся нечистотами и теперь после похорон его душонка тоже печально зависла над могильным холмиком, в который была воткнута кривая палка с перекладиной посередине. На крест бедняге никто не дал денег, а может быть, гробовщик присвоил пожертвование себе.
  Восал вспомнил, что в тот раз заподозрил, глядя на могильный холмик бродяги, что крест над его телом предназначен этому человеку, а могильщики по какой-то причине вкопали в могилу оборванца палку.
  Болтаясь над мрачным унылым кладбищем, Восал постоянно думал о своём мёртвом теле. Он об этом хорошо помнил даже в период земного существования.
  Нет, ему, как и сейчас не было жалко утраченного тела. Он почему-то больше переживал о том, что труп захоронен в забытом Богом месте, в неизвестном никому уголке Земли, куда его занесло ветром Революции, страшной гражданской войны, мора и голода прокатившегося по Руси.
  Вновь проплыла картина с праздными цыганами и как только, Восал подумал об этом народе, тот час перед взором возник образ бродяги, с которым он был рядом похоронен в прошлой жизни. Тогда мужик приблизился к нему и спросил сиплым сдавленным голосом, будто ещё не всё нечистоты освободили его глотку, откуда он знает о цыганах. Спросил без какого-либо любопытства, но было понятно, что сосед по погосту тоже откуда-то из тех краёв, где особенно промышляет черноволосый кочевой народ.
  Восал не признался бродяге в том, что он когда-то любил погулять среди шумной толпы, отпрянул от видения и подумал, что этот человек тоже убит на войне и сейчас, как и он мертвец.
  Восал попытался избавиться от картины, но мужик не отставал, он настойчиво преследовал его.
  Восал вспомнил, что тогда именно душа этого человека заставила его покинуть место захоронения очередного физического тела и найти эту или такую же комнату, предназначенную для преждевременно умерших на поверхности несчастной Земли.
  Раздосадованный собственными рассуждениями и воспоминаниями о прошлом Восал в сердцах плюнул на чистую поверхность пола. На его выходку немедленно отреагировал служащий этого странного заведения возникающего на пути каждой души распрощавшейся со своим физическим телом. Человек вышел из-за ширмы, за которой не так давно скрылся.
  
  - Что случилось? - Спросил он строго у Восала и сам же ответил, смягчая тон.
  - Здесь многие удивляются увиденному, а некоторые откровенно скучают. И ещё надо понимать, что время для души здесь течёт совсем иначе, чем в мире грубых вибраций материального царства. Тебе кажется, что здесь прошло всего несколько минут, а на самом деле там, - он ткнул пальцем под ноги, - ты уже два дня в лазарете валяешься. Всё дело в том, что на душу довлеет фактор бессмертия, ей покинув тело незачем считать секунды и ждать кончины. Однако следует сказать, что во время боя лично твоё тело лишилось руки, но ещё живое.
  - Как живое? - Встрепенулся Восал, всё ещё не понимая как это можно быть живым в двух местах одновременно, однако только что промелькнувшие воспоминания о прошлых жизнях в биологических оболочках подсказывали, что в мироздании, возможно, всё что угодно.
   - Я говорю не о тебе как о человеке сложном, а только о твоём теле, повреждённом на войне. - Человек пристально посмотрел Восалу в глаза и повторил.
  - Тело твоё до сей поры остаётся живым, но тебе пока нет надобности, в него возвращаться. Будешь здесь торчать до того момента, пока его не приведут в сознание или оно не умрёт окончательно. - Небесный чиновник помялся и сказал.
  - Ладно, не скучай, смотри дальше информацию о своих прошлых жизнях, а мне надо других кандидатов на переселение принимать. Война продолжается, бои жестокие много убитых, а тут ещё старушка на подходе. Преставилась бедная не от старости, а скорей от голода умерла. Проживала в моём секторе. Её душе придётся тоже эпизоды прошлой жизни показать. Заслуженная душа. - Он печально покачал головой и продолжил.
  - Сообщу тебе по секрету, старухе не позавидуешь. У этой души было трудное задание, но она с ним справилась. Она своих земных детей бросила ради разгульной жизни. Дети умерли один за другим, а женщина семьдесят лет прожила и ещё бы лет пять побарахталась, да война подтолкнула к кончине. Скоро прибудет многострадальная. -
  Мужчина запнулся на полуслове и добавил.
  - Вообще-то здесь все выглядят молодыми в расцвете сил. Так уж устроен этот мир, и душа этой старухи будет вполне такой же. -
  Он растаял, скрался за широкой дверью, ведущей вглубь канцелярии.
  Мысль Восала вновь вернулась к войне, но в то же время он чувствовал некое волнение навееное ожиданием умершей старушки, о которой рассказал сопровождающий. Он неожиданно для себя вновь вспомнил о Боге
  - Если Бог существует, то почему же он допускает, чтобы люди становились убийцами? - Подумал Восал и решил спросить об этом человека, когда тот вернётся в контору.
  Прошло ещё какое-то время, Восалу показалось, что стрелка часов вновь чуть дрогнула. Он сидел, почему-то думая не своём убитом в сражении теле, а о старушке, потом воспоминания плавно перешли в другую сферу. Он вспомнил о матери, которая может быть и рада была бы в той жизни вырастить и воспитать его, но не смогла этого сделать по той причине, что он сам лично запланировал жить в новом воплощении не в семье кухарки, а в благополучном доме, с целью получить образование. Тогда перед отправкой в утробу выбранной матери, его консультант из числа распределительного цеха напомнил, что когда-то Михайло Ломоносов родившись в семье простого рыбака в глухой приморской деревушке, с малых лет лишился родителей, но всё же вспомнил свою программу, намеченную на срок нового воплощения, и выполнил её.
  Слова небесного консультанта не успокоили Восала, и он тщательно просмотрел свою предыдущую жизнь, в которой так и не смог подняться выше заштатного писаря.
  
  Первозданная тишина потустороннего мира неожиданно нарушилась. Раздался негромкий щелчок и Восал с тревогой глянул на часы. Он подумал, что распахнулась заветная дверца кукушкиного домика. Но дверца оставалась плотно закрытой и не выпускала деревянную птичку из её пожизненной тюрьмы. Очевидно, кто-то прибыл в распределительный пункт. Восал оглянулся и увидел человека. Ждал старушку, а пришёл мужчина в военном обмундировании. Форма на вновь прибывшем мертвеце была новенькой, словно с иголочки или он не был участником боя, или уже успел подкорректировать свою одежду, оказавшись в условиях другого мира....
  На мужике красовалось уставное обмундирование красноармейца, но форма тела наводила лёгкую жуть. Ноги и голова вновь прибывшего вояки были пристроены к перекособоченному телу впопыхах и неумело. Болтались конечности, как бы сами по себе и Восал сразу догадался, что там, на поле боя этого бедолагу разорвало взрывом бомбы или снаряд. Павший погиб страшно и мгновенно и поэтому у него не хватило силы нормально сложить собственного энергетического двойника. Подумав об энергетическом двойнике, Восал вновь ощупал собственное тело, вроде всё было на месте. Органы чувств физического тела вещь несовершенная, подумал о превратностях восприятия окружающего мира на поверхности планеты Восал.
  Мужик уставился на Восала. Глаза его были бесцветны, замутнённые. Появился сортировщик и с невероятной скоростью помог вновь прибывшему мертвецу, подправил на место голову и закрепил руки, но выражение лица у вояки не изменилось, он не проронил ни слова.
  Дежурный приёмной втолкнул красноармейца в приоткрытую дверь, и всё мгновенно исчезло, вроде и не было ни мужика, ни двери.
  - Таких несчастных в отстойник обычно помещаем. - Сказал сортировщик. - Я думаю, он несколько лет будет находиться в спячке. Это результат психического шока. Что-то нарушилось в энергетическом сгустке? ... Хотя тело-то, сумел развернуть, значит, кое-что соображает. И дорогу сумел выбрать правильно, а то бы мог затеряться в нижних слоях тонкого мира. ... Не приведи Господь там болтаться среди живых и мертвых тел. Там сейчас таких не счесть. Некоторые особенно повреждённые войной будут до скончания века прозябать в страшной ловушке. Война. ... Ничего нельзя изменить. Всё идёт по плану, а план желательно к тому же перевыполнять. - Сказал поучительно дежурный. Сказал, чтобы для Восала было понятно, что и здесь всё происходит под чьим-то чутким руководством.
  Сортировщик или дежурный, теперь уж и разобрать было трудно, продолжал болтать.
  - Вот раньше во время войн, когда в основном холодное оружие применяли, было лучше и удавалось сортировать быстрее прибывающий контингент. Так сказать массовости не было. Люди на такой войне умирали долго от ран и потери крови. Пока умирали, то могли подготовиться к переходу.
  - А если голову отсекали или сердце пронзали? - Пробубнил мысленно Восал. Ему были известны битвы людей из прошлых веков.
  - Случалось, но редко. В те времена нас называли ангелами или демонами, а сейчас всё изменилось, потому что в Бога верит меньшинство. Мы ведь вам прибывшим оттуда, - он почему-то ткнул пальцем в потолок, а не в пол, - показываем то, через что прошли и чему научились в последней жизни. -
  Дежурный по заведению оглянулся на тихое движение за спиной и воскликнул обрадованно.
  - А вот и бабушка пришла! Идите сюда уважаемая Анастасия Гавриловна. -
  Женщина совсем не была похожа на старуху. Он взял её за руку и повёл за возникшую изнеоткуда ширму высотой до невидимого свода.
  - Не бойтесь. Шагайте смелея. Сейчас я вам подскажу как нужно себя вести в дальнейшем.
  - Мне без надобности твоя консультация. - Женщина резко выдернула руку из ладони дежурного, и смело шагнула за перегородку.
  - Этой душе известно многое, не первый раз проходит через пункт. - Сортировщик махнул рукой, в след скрывшейся за ширмой фигуре. - Когда нет войны, нам приходится рядиться в ангельские одежды для того чтобы сгладить страх свершившейся смерти у таких несчастных, как она. Погибшие люди во время страшной войны не признают ангелов и демонов, разве можно страшиться того, что уже свершилось. Извини. Приму меры и больше никто не потревожит тебя. Есть несколько дверей, туда и перенаправлю поток.
  - Не извиняйтесь, мне никто не мешает. Наоборот. Я даже рад, что кто-то появляется здесь у вас. - Сказал Восал.
  - Понимаю. ... Понимаю. Скуку разгоняет. Не благодарное это дело ждать невесть чего, зная обо всём, что свершилось но, не догадываясь, что тебя ждёт. - Он, кажется, хихикнул или кашлянул и тут же скрылся за перегородкой, за которую только что ушла женщина.
  Мгновенно повисла гнетущая тишина, ничто не долетало до слуха Восала. Он не поддался тревоги, подошёл к ширме и заглянул за неё, там стояла такая же глухая тишина и пугающая пустота. Куда подевались старуха, и болтливый ангел понять было невозможно.
  Восал вернулся на лавку и вновь уставился на экран. Он понял, эту штуковину нельзя было назвать экраном в том смысле, какие бывают в кинотеатрах, и будки киномеханика не было.
  Изображения появлялись только тогда, когда он начинал о чём-то думать.
  Вот и сейчас Восал увидел себя маленьким мальчиком, которого за руку ведёт мать по весёлой зелёной улице родного городка. Восал вспомнил, что именно в этом городке он родился в последний раз. Сейчас виртуальная картина рассказывала о его первом походе в школу. В мире к тому времени затихли войны и революции.
  Люди искренне радовались миру и грядущей сытной жизни. Мальчик переступил порог школы, вошёл в класс и его, встретила первая учительница - высокая круглолицая женщина, она ласково погладила его по голове и просит пройти за старомодную школьную парту, изрядно исколупанную перьями и перочинными ножами предшествующих учеников. Восал вспомнил, что парты пахли краской и новенькими учебниками сложенными стопкой на самом видном месте.
  
   Быков. М.В.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 3.95*56  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"