Две женщины, одна из Николаева, другая - из Одессы, промышляющие челночным бизнесом, беседуют о превратностях своей судьбы. И, когда по воле провидения разговор у них зашёл об обуви, одна из них немедленно вспомнила историю, приключившуюся однажды с ней в небезызвестном западноукраинском городе Львове.
В доверительном тоне она поведала своей напарнице, что в одном из магазинов увидела на витрине красивые женские сапожки. Женщина тут же обратилась к продавцу с просьбой показать их ей. Однако продавец сделала вид, что не услышала просьбу. На повторное обращение продавец даже не повернула голову в сторону покупателя. А дело было в том, что женщина первую часть фразы произнесла на украинском языке, а слово сапоги - на русском. В общем, забыла она как сапоги звучат на украинском языке. С кем не бывает. Тут кроме одного языка ничего больше не знаешь, и то порой бывают проплешины - пытаешься вспомнить иной раз нужное слово, и никак это у тебя не получается, особенно при решении кроссвордов.
Может быть и ушла бы женщина молча, или как говорят не солоно хлебавши, но тут в магазин зашла полька, которая подошла к прилавку, и начала на своём, на польском, что-то пшекать продавцу. Та, услышав иностранную речь, едва не подпрыгнула на месте и кинулась выуживать из-под прилавка женские сапоги одни краше других.
И вот тут наша героиня не выдержала и, как следует из её слов, она высказала этой проклятой западничихе всё, что только могла придумать.
Выслушав рассказ своей знакомой, вторая женщина так возмутилась услышанным, что не сдержалась и изящной руганью озвездила всех этих "проклятых западников".
Их ненависть была настолько искренной, что сомневаться в честности её проявления мне не представлялось возможным, а потому я с полуоткрытым ртом с удивлением смотрел на них до тех пор, пока они не заметили моего взгляда и не ретировались по своим делам.
Вот так вот, слушая новости по телевизору, думаешь о том, что недальновидные люди сделали всё, чтобы разъединить братские доселе народы, вселив в них лютую ненависть друг к другу. А вот жизнь говорит, что проблемные черви проникли гораздо глубже, и она, эта ненависть, чернильным пятном пачкает белоснежную простынь всё сильнее и сильнее.