Б.Вадим Александрович : другие произведения.

Аравийский поход

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Аравийский поход.
  
   1
   С высоты стен дворца-резиденции наместника Рима был виден весь большой город Петра. Недавно ещё такой шумный и громогласный, он теперь с наступлением темноты затихал, становился всё тише и тише. Исчезли с узеньких улиц тысячи людей, закрылись многочисленные лавки и харчевни, всё погрузилось в темноту глубокой южной ночи. Лишь там, на западе было видно слабое зарево работающих стеклодувных печей не затухающих ни днём, ни ночью, дающих знаменитое набатейское стекло. Город заснул.
   В малой комнате углового здания дворца не ярко горели светильники. Высокий и сухощавый с резкими чертами лица, человек в дорогой одежде, погруженный в раздумья неторопливо ходил по комнате, шаркая сандалиями и иногда выходил на балкон, и подолгу смотрел на спящий город. На столе стоящим в угле комнаты рядом с небрежно отодвинутыми в сторону свитками лежал большой свиток покрытый дорогой тканью. Ходящий в комнате изредка бросал на него взгляды, он давно прочёл его и теперь размышлял о его содержимом. Тишину комнаты резко нарушало сопенье раздававшееся из противоположного угла. Ходивший взял светильник и подняв его над головой шагнул в угол. Там на маленьком диване лежал толстый и обрюзгший человек в богатой одежде, он крепко спал. Подойдя к нему он брезгливо толкнул его сандалией, но лежавший ещё сильнее засопел и повернувшись на другой бок просто захрапел.
   В двери появилась фигура человека. Ходивший поднял светильник повыше. К нему подбежал вошедший слуга и согнувшись что-то негромко сказал. Потом получив утвердительный кивок, выбежал из комнаты. Вошел небольшой худой человек с невыразительным лицом в дорожном плаще и подняв руку негромко приветствовал ходившего.
   - "Привет тебе Силлай, наместник Набатеи ".
   - "Привет, привет"- ответил Силлай, улыбнувшись - " Ты даже приветствуешь меня как римлянин, как
   настоящий римлянин, пребывание там пошло тебе явно на пользу Линус".
   - "Я приехал с вестями" - сказал Линус.
   - "Надеюсь с хорошими".
   - " В этом мире нельзя ничего говорить прямо, всё быстро меняется".
   - "Откуда такие философские речи"- усмехнулся Силлай.
   - " Я ехал на корабле с одним философом, а он болтал без умолку" - ответил Линус.
   -" Так какие вести привели тебя в такой неурочный час? "- спросил Силлай.
   -" Я приехал с посланием".
   -" От кого, откуда? ".
   -" Из Александрии и Рима".
   Слушавший его Силлай внезапно поднял голову и поднёс палец губам. Линус замолчал. Силлай подошел
   к двери и негромко хлопнул в ладоши. Тотчас возникла фигура слуги. Кивком головы Силлай указал на лежавшую на диване фигуру человека. В знак покорности слуга склонил голову и исчез. Силлай повернувшись
   отошел к столу. В комнату неслышно вошли четыре нубийца и слуга. Они подошли к лежавшему, осторожно
   подняли его и понесли к выходу, неслышно ступая. Линус взглянул на человека когда его проносили мимо него, он сразу узнал его,-" Как он попал сюда к вам правитель? "
   -" Напился, сегодня опять был большой пир, Ободат принимал гостей" - ответил Силлай.
   - " Гости, откуда? "
   -" Какая разница откуда, ему всё равно, а этот ввалился ко мне, но я не стал его выбрасывать"- усмехнувшись, закончил Силлай.
   -" Вино развязывает язык господин ? ".
   - " Ты явно делаешь успехи" - ответил Силлай и продолжил: -"так что ты привёз? "
   - " Великий Август хочет открыть храм Януса" - сказал Линус.
   -" Я надеюсь" - помедлил Силлай:- "что его божественные легионы не придут прямо сюда".
   Поймав недоумевающий взгляд Линуса, он подошёл к столу и взяв свиток лежавший в центре стола протянул
   его Линусу -"Читай вслух". Когда Линус прочёл Силлай взял у него свиток и свернув его положил обратно на стол. " Ты привёз мне весть о том, что Великий Август хочет поближе познакомиться с арабами , так? " - утвердительно спросил Силлай. " Да, господин" - ответил Линус. " Как видишь, я это уже знаю и думаю, что скоро мне много сделать, чтобы помочь Великому Августу": - сказал Силлай, помедлив. " Что делать мне? ":- спросил Линус, почтительно наклонив голову. "Отправляйся к себе, и"- помедлил Силлай и пошарил в столе:- "вот тебе". Он бросил в руки Линусу маленький мешочек. Тот поспешно поймал его и быстро вышел из комнаты. Вышедший неслышно за ним Силлай с улыбкой смотрел как стоящий в низу лестницы Линус жадно смотря, перебирает содержимое мешочка.
   2
  
   Петра торговый город. Вставай раньше того кому хочешь продать свой товар - таков девиз всех городских
   купцов. Сюда приходила караваны по дороге благовоний из далёкой Индии. Сюда шли купцы из юго-западной
   Аравии, счастливой Аравии, как называли её. Верблюды, нагруженные золотом, пряностями и диковинами далёких стран заполняли гостиные дворы, распространяя вокруг себя удивительные запахи редкостных товаров. Купцы рассказывали о далёких странствиях, а глупые слушатели подхватывали и распространяли дальше фантастические слухи о несметных богатствах дальних стран. С самого раннего утра, едва только солнце поднималось с своего ложа, на узеньких кривых улочках поднимался разноголосый говор, выкрики
   торговцев, ржанье лошадей и рёв верблюдов.
   Была уже середина дня, когда Силлай с двумя слугами-телохранителями закутавшись в лёгкие плащи проезжал по городу направляясь на окраину в свою летнюю виллу. Он неторопливо ехал на коне, посматривая
   по сторонам. В лёгком плаще было жарковато, но Силлай не хотел быть узнанным и поскольку жара давала
   себя знать то настроение у него было плохим. Когда они выехали за городские ворота и отъехали на некоторое расстояние Силлай пустил коня вскачь и сбросил верх закрывавшего его плаща словно желая вознаградить себя стремительной скачкой за терпеливый проезд по городу.
   Ворота распахнулись, как только они подъехали к ним. Бросив поводья подбежавшему слуге Силлай быстро, почти бегом поднялся по лестнице в дом. Навстречу ему выступила из глубины покоев женщина с волосами уложенными по римскому обычаю в высокую башню. На её миловидном лице с большими чёрными глазами появилась радостная улыбка, и Силлай привлёк её к себе и жадно поцеловал.
   -" Тебе не идёт эта причёска, Целия, тебе лучше быть с распущенными волосами. Мне так больше нравиться. "
   -" Ты такой же, как всегда, мог бы и промолчать".
   -" Не обижайся, мы слишком хорошо друг друга знаем, чтобы ссориться по пустякам. Как там мои гости? "
   -"О ,я позаботилась о них, они не скучали".
   -" На вряд ли, они просто обычные торгаши. Я уверена, что они считают, что наместник Набатеи просто любопытный человек".
   -" Вот и хорошо. Я просто любопытный человек. Где они? "
   -" На веранде".
   -" Я пойду к ним, нехорошо заставлять гостей ждать".
   Прикоснувшись губами к щеке Целии, он отпустил её и по галерее направился на веранду. Там его ждали.
   При входе Силлай сразу же сделал на своём лице самую радушную улыбку, какую только смог. Мысль о том,
   что он только любопытный человек понравилась ему.
   -" Да продлятся ваши годы! "- приветствовали его находящиеся на веранде. Силлай, продолжая сохранять на лице радушную улыбку, прошел к креслу стоящему на возвышении у стены.
   -" Я рад видеть вас всех у себя в гостях, дорогие друзья" - говоря это, Силлай старался сохранять у себя на лице радушное выражение.
   -"Я слышал, что вы прошли десятки дней пути, испытали множество лишений и тягот дальней дороги.
   Дошло до меня также, что и жизнь ваша была в опасности".
   Один из купцов с обожжённым до черноты солнцем лицом встал и приложив руку к груди поклонился и сказал
   -" Я привел свой караван из далёкой земли царства Саба. Мой караван нагружен пряностями для великого Рима, которые я доставил с великими трудностями для себя и своих людей. Долог и тяжел путь до царства Саба, до центра царства города Магриба".
   -" Велик ли город? " - спросил Силлай.
   -" Нет, наместник, но он богат".
   - "Так богат? Чем? "
   - "Пряности и благовония со всей Аравийской земли хранятся в его подвалах".
   - "Ты много их привёз? "
   -" Нет, наместник, они слишком дороги для такого бедного купца как я".
   - " Ты сказал": - начал Силлай немного помолчав,- "что долог и тяжёл путь до города Магриб. Чинят ли помехи
   караванному пути сабейцы? "
   - " Нет, наместник, они не чинят нам препятствий".
   - " Что, неужели ни разу никто не нападал? "
   - " Бывает такое, но редко, да шайки эти разбойные невелики числом. "
   - "Значит всё таки нападают":- подытожил Силлай. Потом он обратился к другим купцам с вопросами. Слуги внесли вино, разговор пошел легче. Силлай всегда считал, что вино уравнивает людей, он не собирался опускаться до уровня купцов, пусть они считают, что он не намного выше, так им легче говорить и их проще слушать. Было уже поздно, когда Силлай отпустил купцов, одарив их подарками. Придя с веранды в свой кабинет он приказал зажечь светильники и усевшись за рабочий стол что-то долго писал. Целии, захотевшей поговорить с ним, он сказал, что очень занят. Она знала характер Силлая и ничего не сказала, надеясь, что он придёт к ней ночью. Он пришёл только к утру.
  
   3
   Ободат - царь всей Набатеи изволил встать лишь к полудню. Ночи темны, женщины страстны, вино крепко и Ободат царь царей подвластный могучему Риму был полновластным властелином по своему мнению.
   Едва он вышел из покоев, к нему сгибаясь в поклоне, подбежал доверенный слуга. Сложив пухлые руки на обширном животе, Ободат мутно воззрился на него.
   -" О Великий" - ещё ниже склоняясь проволвил слуга:- " римский наместник Силлай спешно хочет видеть тебя"
   -"Что ему надо в такую рань? Зови. " Силлай вошёл, и приблизившись к Ободату почтительно склонил голову.
   -" О Великий" - мягко начал он :- "в подвластном тебе царстве всё спокойно, все славят тебя и твой род"-продолжил он. Ободат махнул на его рукой и подойдя к окну принялся рассматривать нижележащий город.
   Силлай неслышно приблизился к нему.
   -" К нам пришли несколько караванов и принесли плохие новости".
   -" Плохие? "- удивился Ободат - " Что там у них случилось? "
   -" Они жаловались на нападения разбойников. Разбойников стало слишком много и они нападают".
   -" Да? Но только что ты сказал мне, что в моём царстве всё спокойно".
   -" У нас всё спокойно" - заверил его Силлай и продолжил:- " на них нападают разбойники Сабы и это уже не первый раз, я говорил Вам об этом раньше, вспомните повелитель".
   -" Да, да помню"- неуверенно сказал Ободат.
   -" До меня дошли вести, что Император Август хочет открыть храм Януса".
   -" Храм Януса? " - удивился Ободат :- " и куда он хочет направить свои победоносные легионы?"
   -" Он хочет сделать друзьями арабов Сабы или покорить их"- ответил Силлай, -" и он уверен в твоей помощи" - закончил он.
   -" Мы всегда верными друзьями Рима":- ответил Ободат :- " и поможем ему всемерно. А откуда это тебе известно? " - поинтересовался он.
   -" От моих людей" - ответил Силлай.
   -" От твоих людей"- проворчал Ободат:- "почему мне ничего не сказал Геронт? "
   -"Оставьте его" - просящим голосом промолвил Силлай:- "он очень плох был вчера. " Ободат вспомнил, хмыкнул и отойдя от окна стал ходить по комнате.
   -" Великий Август открыл храм Януса, легионы пойдут на сабейцев, но Аравия велика и неизвестно каким путём они пойдут" - сказал Силлай и продолжил:- " кто то от Набатеи должен ему помочь".
   Ободат посмотрел на Силлая, что-то соображая, и опустившись на диван стоящий у стены задумался.
   -" Ну думай быстрее" - мысленно накричал на него Силлай. Из-за портьеры выглянул слуга, и вслед за ним появилась почти нагая танцовщица и три музыканта. Но Ободат махнул на него рукой и они скрылись. Пожелание Силлая"думать быстрее" начало действовать. В голове Ободата медленно ползли мысли:- " Великий Рим это хороший повелитель и я верен ему. До сего дня он вполне удовлетворялся тем, что я посылал ему. Силлай, назначеный Римом наместником никогда не высказывал недовольства Рима мной. Но кто знает, как и куда действительно направятся легионы Рима. Великий Август уверен в моей помощи и мне придётся помогать ему. Помочь снабжением и воинами. Но кого послать вместе с ними? Геронта? Он в военных делах просто тупица. Силлая? Точно, его. Кому как не наместнику Рима вести воинов и помощь самому Риму.
   Я дам ему воинов и продовольствия и он уйдет, и это будет хорошо, а то Силлай слишком много стал знать
   о всех моих делах. Если поход будет удачен, то я стану богаче на военной добыче. Если нет, то значит Силлай плохо использовал моих воинов, я буду в стороне, и голову римляне снимут Силлаю. "
   Приняв это решение Ободат сел в кресло и приняв царственную позу изрёк.
   -"Как верный союзник Рима":- он не стал говорить, подданный Рима:- "я пошлю своих воинов в помощь Великому Августу, и ты Силлай как наместник Рима поведёшь их. Великий Рим увидит в твоём лице, что
   я по прежнему верный союзник".
   -" Да будет так"- согласился Силлай и почтительно поклонившись, вышел. Приняв решение, Ободат хлопнул в ладоши. В комнату вбежали танцовщица и все музыканты. Ободат не любил долго заниматься всякими государственными делами и тем более военными.
   Силлай выйдя из комнаты, знаком подозвал к себе слугу и что-то негромко сказал ему. Слуга отбежав вернулся с большим изящным кубком. Опустошив его Силлай поспешил вернуться к себе в дворец. Он думал о решении Ободата. Это решение полностью устраивало его. С того времени когда Рим назначил его своим наместником при Ободате, тот все общественные дела свалил на него, услаждая себя пирами и танцовщицами.
   Вернувшись во дворец Силлай поднялся к себе и сидя за столом принялся размышлять.
   Он, Силлай, быстро понял, что собой представляет Ободат, всё его сластолюбие и чванливость. Он очень любил напускать на себя государственный вид. Все его самые важные решения подсказывались им, Силлаем.
   Фактически он уже давно управлял царством. Пора было действительно взять всю власть в свои руки. Род Силлая тоже древний как и род Ободата. Этот поход, как он вовремя. Покорить Аравию можно так удачно, что
   воины Ободата после хорошей добычи будут считать его Силлая своим повелителем, а Риму может быть придётся оставить ему Силлаю часть своих легионеров, так как у Ободата могут возникнуть трудности при сборе очередной выплаты Риму. Караваны же могут не прийти вовремя. Возникнут волнения при сборе налогов, и тут пригодятся римские легионеры. И Риму придётся передать Набатею в руки более надёжного человека, чем Ободат". Силлай в своих обязательных посланиях намекал об этом Риму, но безрезультатно, Рим не отвечал.
   Силлай хлопнул в ладоши. Вбежал слуга и он приказал ему вызвать управляющего Линуса. Когда тот поспешно появился, Силлай сообщил ему о повелении Ободата и приказал собрать все сведения о том, что есть на царских складах и о воинах Ободата. Хотя Ободат и сказал, что даст ему воинов, на большое количество рассчитывать не приходилось. Воинам нужны снаряжение и припасы. Линусу он сказал, что скоро оправиться в Александрию для очень важных дел. Дав ему ещё много распоряжений, Линус даже вспотел, запоминая их, Силлай отправился в летнюю виллу. Встретившей его Целии он дал возможность полностью увлечь его. Потом, сидя у неё в покоях он по деловому поговорил с ней.
   -"Целия, дорогая, я скоро уеду в Александрию по очень важному делу".
   -" Это связано с этими торгашами? "- спросила Целия.
   -" Не совсем, хотя они тоже имеют отношение к этому делу. Август хочет открыть храм Януса. "
   -" Храм Януса? И с кем будет война? "
   -" С арабами, с Сабой".
   -" С арабами! А кто поведёт армию? "
   -" По видимости наместник Египта, Элий Галл".
   -" Теперь я всё понимаю, эти торгаши ведь оттуда прибыли? "
   -" Твоё любопытство когда-нибудь погубит тебя".
   -" Я не любопытничаю, дорогой, я просто догадалась".
   -" Ну ладно, оставим это. Вместе с Галлом пойду в Аравию и я, как союзник".
   -" Что я должна буду делать? "
   -" Ты всегда понимала меня с полуслова. Ты должна внимательно смотреть за Линусом, Геронтом, и всё запоминать. Геронт будет слишком сильно радоваться моему отъезду, надо за ним смотреть. Линусу я всё прикажу".
   -" А ты не погибнешь там, что я буду без тебя".
   -" Не волнуйся, я об этом подумаю и приму меры, всё будет хорошо "- успокоил её Силлай и вышел, оставив
   Целию сидящей с недовольным лицом.
   4
   " Александрия! " - вскричал с мачтовой площадки мальчик-юнга. На корабле раздались единодушные возгласы хвалы Юпитеру и Нептуну. Воздал хвалу им и Силлай, хотя он не считал Юпитера верховным божеством, он был верен своим старым богам, но сейчас он отдавал должное общему для всех радости прибытия. Плавание столь обычное в это время оказалась тяжёлым. На второй день выхода в море корабль попал в сильный шторм и задраив все люки три дня метался по морю содрогаясь под ударами больших волн.
   Капитан, матросы и пассажиры молили всемогущего владыку глубин Нептуна пощадить их жизни. Капитан умудрился среди шторма принести ему в жертву крупного барана и только тогда Нептун смилостивился, и шторм начал стихать. Дальнейшее плавание было спокойным и хотя корабль изрядно пострадал, погода стояла тихая, и ему уже ничто не угрожало. И когда они приблизились к Александрии, когда увидели её, у всех единодушно вырвались возгласы радости.
   Корабль с каждым часом всё ближе подходил к порту, огибая остров Фарос с стоящим на нём знаменитым маяком, который не зря считался одним из чудес света. Силлай стоя у борта с восхищением любовался этим величественным сооружением, горделиво возвышающимся над островом. Под дружные удары весел корабль в широкую гавань александрийского порта и вся Александрия раскрывалась на ладони. Сам по себе город представлял прямоугольник, вытянувшийся вдоль побережья. Александрия не зря считалась жемчужиной Африки. Это был большой город после Рима не уступавший ему в роскоши и совершенстве. Он имел семь вытянувшихся по всей его длине проспектов и двенадцать поперёк. К их прямизне приложили руки известные римские инженеры. Большинство домов были снабжены проточной водой из водохранилищ Нила и из подземных источников. Вода из источников славилась своим вкусом и чистотой. Дома в Александрии были как правило высокие и светлые, в большинстве своём построенные на греческий манер, с двориком внутри в котором часто устраивали небольшой бассейн. Вообще архитектура Александрии отличалась изысканностью форм строений, вызывающих вполне заслуженное восхищение иностранцев.
   Хотя Александрию называли вторым городом после Рима, но Силлай бывавший в Риме, не мог назвать вторым после римского александрийский порт. Он без сомнения уступал римскому по величине, но ни в коей мере не уступал ему в богатстве товаров. Порт, затихавший на краткое время на ночь, с рассвета и до заката гудел от неисчислимой толпы людей грузивших и разгружающих стоящие и прибывшие корабли, подобно муравьям перетаскивающих громадное количество товаров на склады и обратно. Силлай не слишком хорошо знал кораблестроение мира но его знаний с избытком хватало чтобы узнать в стоящих у причалов стройные биремы римлян, толстые купеческие корабли греков и высоконосые корабли пришедшие с запада Великой Римской империи. Им было что грузить и привозить. В Александрию везли товары со всех концов света. Везли золото с севера, слоновую кость и черепаху с юга из знойных пустынь Африки, из местности которую раньше называли Карфагеном, душистые благовония и целебные снадобья из Аравии, нежнейший по своим оттенкам драгоценный жемчуг из Персидского залива, самоцветные камни из Индии и китайские ткани ценимые здесь буквально на вес золота. Всё со всего света свозилось в Александрию. Она в свою очередь славилась выделкой полотен, ковров и гобеленов. Можно было без преувеличения сказать, что Александрия одевала весь мир. Славилось также знаменитое александрийское стекло. Не каждому было по карману купить самые лучшие изделия александрийских мастеров. Но больше чем стеклом и полотнами славилась Александрия бумагой. Достигнув невиданных высот в своё время, в её изготовлении Александрия монополизировала весь рынок. Авторы считал большой честью, чтобы их рукописи переписывались рабами переписчиками на александрийской бумаге. А знаменитая египетская пшеница, каждой осенью сотни кораблей доставляли её в Рим, и вся римская беднота ела хлеб из египетского зерна. Много чего делалось и вывозилось из Александрии, жители которой славились своим трудолюбием. Не умолкали от своего шума и толкотни улицы города в отличии от Рима, где днём запрещалась езда по узким улицам, да и как можно было остановить этот кипучий город. Не смотря на свою неугомонность в городе было достаточно больших благоустроенных парков разбитых по всем правилам архитектурного искусства. В них в полной мере было можно насладиться прохладой даже в жаркий полдень, спрятавшись в тени какого либо экзотического дерева, которыми славились парки. Под постоянным присмотром бдительных и трудолюбивых садовников в некоторых парках даже росли деревья из далёкой Галлии и Дакии, а также из туманной страны бриттов. Но, пожалуй самым знаменитым творением, ценностью Александрии была её знаменитая библиотека. Больше тысячи рабов-скорописцев каждодневно занимались перепиской книг. При библиотеке находилось самое крупное, пожалуй, издательское предприятие, уступавшее в количестве своих изданий только римским. Великий Александр Македонский похороненный в мавзолее и являющимся объектом поклонения, очень любил построенную им Александрию и очень ценил сокровища библиотеки. Как знал Силлай, он в своё время выбрал резиденцией себе резиденцию древних царей Египта и даже совершил паломничество в отдалённый оазис, где долгое время пробыл отшельником перед походом в Индию.
   Жители Александрии вообще отличались религиозностью, даже крайней, как считали в Риме. Силлай знал, что культ Юпитера Капитолийского не пользуется здесь большой популярностью. На почве религий неоднократно были вспышки недовольства политикой Рима. Из-за этого в своё время было даже разрушено святилище Сераписа. Но это не уменьшило, а даже увеличило количество людей поклонявшихся старым богам, свято исполнявшим старые обряды, веривших в старую магию. По прежнему бык, сокол и особенно ценимая кошка считались в Египте священными животными. Великий Октавиан Август Капитолийский император Рима ревниво относящийся к несоблюдению религиозных культов и неоднократно издававший эдикты запрещающие поклонение языческим древнеегипетским богам, ничего не мог поделать с упрямством александрийцев. На то имелись достаточно веские основания. Египет снабжал хлебом больше половины империи, и в Александрии находилась самая большая хлебная биржа, суммы сделок заключавшиеся на ней превышали сотни тысяч сестерциев в год. И этим приходилось считаться даже властолюбивому Риму. Но не только дельцы из Рима совершали сделки на бирже . На ней можно было увидеть выходцев из любого конца империи, приезжавших в Александрию не только обделать свои денежные дела, но и устроить своих сыновей в знаменитую Александрийскую академию. Несмотря на очень высокую плату за обучение она никогда не жаловалась на отсутствие или недостаток желающих учиться в ней. В основном в ней учились дети знати имевшей на руке кольцо всадников второго ранга и выше. В своё время Силлай тоже учился в ней, и хорошо помнил те годы, когда он сидел с многочисленными студентами на лекциях знаменитых учителей хорошо знакомых с философией Аристотеля и увлекался местным крепким пивом, которое они, будучи молодыми, уничтожали в многочисленных харчевнях города.
   Войдя в порт корабль некоторое время маневрировал, подходя к пристани. Ему то и дело мешали
   маленькие лодки, перевозившие мелкие партии грузов которые дерзко обрезали нос корабля, несмотря на ругань матросов и угрожающие жесты вооружённых стражников с корабля. Когда корабль наконец пришвартовался к причалу, на его палубу вступили таможенники для проверки груза и изъятия пошлины сопровождаемые портовой стражей. Силлай быстро и без проблем прошел таможенный досмотр благодаря потяжелевшему карману чиновника таможни, и сойдя с корабля прямиком из порта вместе со слугами направился к знакомому ему с давних пор богатому судовладельцу Феону. Они хорошо знали друг друга и молодости и теперь, когда корабли Феона частенько заходили в порты Иудеи и в Левке Коме, и загружались дарами Набатеи, Иудеи и благовониями далёкой Аравии. Улицы города даже более широкие чем в Риме, несмотря на жару , кишели народом. Силлай давно не бывший в Александрии выбрал не очень удачный маршрут, и ему и его слугам, тащившим за ним его вещи, приходилось иногда просто проталкиваться через толпу людей. Хотя подобное передвижение утомляло его, Силлай тем не менее с большим любопытством разглядывал всё вокруг и краем уха прислушивался к разговорам. Сюда по оживлённым лицам весть о том, что Август Капитолийский задумал новый поход, поход в Аравию не была неожиданной. Торговцы хлебом взвинтили цены, твёрдо зная, что армии будет нужен хлеб и в большом количестве. Цены на золото начали падать в преддверии солидной добычи, которую доставят непобедимые легионы Рима. Силлай, слыша обрывки этих разговоров, недовольно думал, что
   шила в мешке не утаить.
   Феон, торговец с быстрыми всё оценивающими глазами, осведомлённый о прибытии Силлая, встретил его радушно. Он давно знал Силлая и ценил его по некоторым делам, которые принесли им хорошие доходы. Девизом Феона давно стала римская поговорка -"Привет тебе прибыль". Всё в его доме, вместе с владельцем, сияло и дышало этой фразой. "Он сам сияет как прибыль"- подумал Силлай, вступая в апартаменты Феона, и смотря на лучезарного хозяина. " Привет тебе наместник Набатеи"- громко воскликнул улыбающийся Феон. Он схватил Силлая за рукав тоги и потащил его, осыпая по пути бесчисленными вопросами. Машинально отвечая ему, Силлай осматривал дом. Многое он замечал впервые, по-видимому Феон перестроил его совсем недавно. Дом его был построен по восточному образцу, но с двориком в середине, как делают римляне в своих колониях на востоке. Устроившись поудобнее, на красивых скамьях возле маленького фонтана Силлай, разговаривая с Феоном, с удовольствием рассматривал садик Феона. В его доме не было раньше такого чётко ухоженного на римский стиль сада. Было как раз то время когда слуги и служанки убирали весь дом и чистили сад. Феон, расспрашивая Силлая, не забывал лишний раз похвастаться своими успехами и довольством. Он ещё больше растолстел,за то время пока Силлай не видел его. Зная его любопытство и слушая его болтовню Силлай думал"-Когда же он начнёт выспрашивать зачем я приехал? " - но Феон не подавал никаких намёков, хотя в глубине себя он понимал, что приезд Силлая , такой внезапный был неспроста. Наговорившись, Феон предложил гостю свои апартаменты, предоставив своему гостю отдохнуть после утомительного путешествия.
   Вечером Силлай пировал с Феоном и другими господами из числа его знакомых. Феон, любивший чревоугодничать, казалось превзошёл самого себя. Стол ломился от яств, хотя пирующих было не так много.
   Силлаю представили знакомых Феона, это были также судовладельцы. Разговоры за столом вертелись о том-же, что говорили в порту, о походе в Аравию. Силлай, сидевший рядом с сухощавым человеком, представленным Феоном как Рением, судовладельцем, с интересом слушал эти разговоры. Гости уже изрядно влили в себя хиоского и кипрского вина и разговоры текли более непринуждённо. Силлай, подливая Регину в кубок греческого, поинтересовался кто поведёт римские легионы в поход.
   -" Наместник Египта Элий Галл" - ответил ему Рений.
   -" Элий Галл? "- удивился Силлай, - "а кто-же останется здесь? "
   -" У Рима хватит наместников, было бы чем управлять"- пошутил Рений,- "у него здесь хорошие помощники".
   -" Я слышал о нём"- сказал Силлай,- "но лично с ним не знаком, говорят, что он хороший полководец".
   -" Он мужлан " - ответил Рений,- " для Египта Август мог бы послать более аристократического наместника".
   -" Он, что сотворил какую-нибудь глупость? " - поинтересовался Силлай.
   -" Да нет, просто он"- кисло заметил Рений:- "такой труднопредсказуемый".
   -" А что же он сотворил такого непредсказуемого? "- спросил Силлай.
   -" Ну как вам ответить" - морщась, начал Рений:- " люди нашего круга обычно ведут себя более или менее по правилам, согласно обычаев. А этот, О! Прекрасный пример на последних празднествах, он вздумал перед началом той службы, на которую Рим обычно не обращал внимания, я имею в виду моления Сету, приказал продефилировать по городу одной когорте. Это не произвело хорошего впечатления на законопослушных граждан Александрии"- извиняющимся тоном закончил Рений.
   -" Да, это характеризует его": - согласился Силлай.
   -" А не может случиться того, что похода не будет"- поинтересовался один из сотрапезников Феона. Он был торговцем хлеба и этот вопрос весьма интересовал его.
   -" Всё руках всеблагого Юпитера"- ответил ему Феон,- "но мне думается, что Великий Август хочет решить и другие проблемы Востока".
   -" Разве на Востоке есть такие сложные проблемы? "- поинтересовался Силлай.
   -" Вы же знаете, что власть Рима на Востоке держится на его высочайшей веротерпимости и уступчивости, что касается веротерпимости, то здесь у Рима нет больших проблем, но что касается уступчивости, то здесь у Рима есть предел терпимости" - сказал Рений.
   -" Если я правильно вас понял, то от подвластных Риму царств Восточных провинций потребуются определённые выражения в своей преданности Риму? "- спросил Силлай.
   -" Не только,- ответил Феон :- многие проблемы можно решить без явного выражения преданности".
   -" Каким образом? ":-поинтересовался Силлай.
   -" Вы умный человек, с вами так считается мудрейший Ободат":- с усмешкой ответил Рений.
   -" О я вас понимаю"- сказал Силлай-: "многие проблемы спокойствия провинций можно решить не тревожа Януса, простым передвижением гарнизонов".
   -" Вы совершенно правы" - согласился Рений -; "кстати завтра у него будет приём, уверен, что вас пригласят туда. Он будет рад видеть вас".
   -" Я не знаком с ним"-ответил Силлай.
   -" Но вы наместник в Набатеи" ;- возразил Рений-:" принять вас он просто обязан. Это очень важно здесь на Востоке, проявит своё внимание и лишний раз поставить всех на свои места. Будем надеяться, что Галл проделает это достаточно корректно, в традициях Рима"- закончил он.
   -" Ну что же" -согласился Силлай; - "я лишний раз выражу свою покорность как наместник Рима в Набатеи".
   -" Ну вам в Набатеи не на что жаловаться, разве что на налоги, но кому они нравиться, покажите мне
   человека который любил бы их платить"-засмеялся Рений. Силлай хотел было ответить Рению, но тут видимо по знаку Феона, в залу где расположились гости вбежали несколько танцовщиц и следом за ними вошли музыканты. Они расположились напротив пирующих и резво принялись за своё дело. Танцовщицы в танце заскользили по всему залу, и внимание всех пирующих было привлечено к ним. Гости с интересом следили за всеми движениями танцовщиц и музыкантов, обменивались веселыми репликами. Кто-то уже хохотал во всё горло, слушая своего собеседника, кто жестом подзывал служанок с вином или спьяну пытался схватить их. Веселье вступило в новую фазу.
   5
   Утром у Силлая здорово болела голова. Он хорошо помнил вечер, разговор с Рением, но никак не мог вспомнить, чем всё это кончилось. В голову лезли смутные воспоминания, видения то расплывающейся физиономии Феона, то какой то рабыни которую ему подсовывал кто-то или не подсовывал, нет, он вспомнил,
   она и ещё какой-то слуга вели его под руки в опочивальню. " Да, - подумал Силлай; - "вчера было весело, даже слишком весело, а сегодня надо увидеться с Галлом, если конечно он пригласит меня. Конечно пригласит и мне придётся говорить с ним. О боги, как болит голова".
   " Эй, кто-нибудь там! "- крикнул Силлай. Вбежал слуга. Силлай приказал ему принести ему немного вина, прибрать и одеть его. Приняв ванну, причёсанный, омытый, надушенный благовониями и вливший в себя немного хиоского, Силлай приказал подать завтрак и спросить Феона. Прибежавший слуга доложил, что Феона уже нет дома, он отправился по делам. " Тяжело быть торговцем";- подумал Силлай, вспомнив сколько выпил Феон и сколько съел. Завтрак он приказал подать обильный, изменив своим обычным привычкам не злоупотреблять чревоугодием. Приём у Галла обещал быть сложным и следовало к нему хорошенько подготовиться, к тому же его могли пригласить на обед к Галлу, а он так и не привык к римскому обычаю вкушать лёжа. Нагруженный своими мыслями он неторопливо поглощал одно блюдо за другим. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и уверенно держало свой путь к полудню, как к Силлаю прибыл посланец от Галла. Это был рослый офицер, в кожаном, несмотря на жаркий день, доспехе, с грубоватыми чертами лица. Он приветствовал Силлая согласно римским обычаям и передал ему послание приглашение от Галла. От себя кратко добавил, что рад приветствовать наместника Набатеи. Это немного удивило Силлая и он спросил как зовут такого великолепного воина. Он представился как Элиот, по должности он один из адъютантов Галла. "Адъютант Галла?-это необычно, вполне подошло бы и поручение переданное обычным офицером"- подумал Силлай и спросил Элиота-" Вы очень молоды, а адъютант это весьма неплохо для вашего возраста, с чем это связано? " "Это связано только с безукоризненным исполнением обязанностей"- ответил Элиот. " Воинских обязанностей? ";- поинтересовался Силлай. "Обязанностей и поручений"- кратко ответил Элиот. Силлай ничего не ответил и молча развернул свиток. Там не было ничего необычного, обычные дежурные фразы официального приглашения вечером на приём. Впрочем, в конце была приписка, в которой сказано, что он Силлай может обратиться к посланному офицеру, при необходимости. Силлай понял, что Галл любезно сразу приставил к нему своего человека. " Ну что-же последуем этому мудрому совету, и будем располагать этим вышколенным офицером и заодно посмотрим на Александрию поближе"- окончательно принимая решение подумал Силлай. Поблагодарив Элиота, он сообщил ему о приписке, что совсем не удивило его, и попросил его обождать немного и отправился переодеваться. Выйдя из дома, Силлай предложил Элиоту отправиться на биржу, Силлаю не терпелось узнать о ценах на хлеб, о настроении торговцев и вообще о торговых делах. Элиот не слишком обрадовался этому предложению, но возражать не стал, только заметил, что хлебная биржа не лучшее место проведения времени и он знает лучшие места, где можно весело провести время до приёма, и вообще мир уважает меч. На что Силлай ответил, что хотя и миром правит меч, но подпирает его хлеб, который стоит деньги.
   -" А деньги завоёвывает меч"- ухмыльнулся Элиот.
   -" Не думаю" - возразил Силлай;- "деньги делают деньги".
   -" А лучше всего деньги делают те, у кого есть меч и деньги"- рассмеявшись под итожил Элиот. На улице, несмотря на усилившуюся жару было много народу. По мере того, как они подходили к бирже всё чаще встречались люди, которые явно походили на торговцев. Они сходись в группы и что-то с интересом и иногда очень бурно обсуждали между собой. Также рядом с биржей располагались толпы уличных торговцев торгующих свежей водой и всякой едой. Они наперебой, кричали, зазывали и создавали невероятный шум. Власти неоднократно пытались очистить от них площадь и окрестности биржи, но каждый раз терпели сокрушительное поражение. Пытались их штрафовать, но торговцы при малейшей опасности разлетались как
   поднятая ветром пыль и возвращались обратно, как только ветер стихал. Глядя на них Элиот сказал;- " Вся беда Востока в том, что он слишком любит торговать. Им некогда создавать империи".
   -" Вы неправы "-возразил Силлай, -" на востоке есть великие империи. Например, Парфия".
   -" Империи на востоке появляются только тогда, когда становилось нечем торговать. А что касается Парфии, то я не вижу их здесь";- ответил Элиот.
   -" Вы имели с ними дело? "- поинтересовался Силлай.
   -"Нет" -ответил Элиот ; -" но не думаю, что шкура крепче других".
   -" Вы слишком просто смотрите на мир"- возразил Силлай.
   -" Я римский офицер"- надменно ответил Элиот. " Если у Галла все такие офицеры, то я сделаю то, что задумал"- про себя подумал Силлай и вслух сказал Эллиоту;- " Мне кажется, что зайдя на биржу, мы увидим много интересного. Кстати ваша семья не торгует хлебом? "
   -" Нет, мы преданно служили и служим Императору Августу"- со значение закончил Элиот.
   -" Не сомневаюсь в ваших словах"- уважительно сказал Силлай.
   Пройдя через толпу, вернее Элиот проложил дорогу, не очень вежливо расталкивая всех, и следом за ним в здание вошёл Силлай. Народу внутри обширного здания оказалось много, и Силлай и Элиот едва не разлучились друг с другом. Силлай расспрашивал торговцев, интересовался ценами, приветствовал новых знакомых и радушно отвечал на приветствия, а ходивший за ним Элиот откровенно скучал и мысленно ругал не в меру, по его мнению, любопытного Силлая. А Силлай явно не терял времени даром. Из всех раговоров Силлай понял, что по непрерывно возрастающим ценам на хлеб и также падающим ценам на благовония Август явно задумал не планомерное наступление на Восток, а глубокий поход к началу пути благовоний.
   " Ну что-же ;- думал Силлай ;- это закономерно, взяв под контроль путь благовоний и сделав союзниками поневоле арабов, Август сможет подобраться к Парфии с другого конца." Обратив наконец то внимание на кислое выражение лица Эллиота, Силлай вместе с ним вышел из здания хлебной биржи. Время подходило к назначенному приёму. Расставшись с Элиотом Силлай поспешил обратно домой. Дома он принял ванну, переоделся и усевшись в носилки отправился к Галлу. Рабы-носильщики шли быстро и плавно, задёрнувший занавески Силлай почти не ощущал движения. Он думал о предстоящем приёме, о том, что и как он будет говорить с Галлом. Сосредоточенный на своих мыслях он не заметил как они подошли к дворцу резиденции Галла. Он поместил свою резиденцию в старом дворце, который стоял на берегу бухты, недалёко от которой располагался александрийский порт, и вид на маяк Фарос открывался с баллюстрады дворца. У центральной парадной лестницы Силлая приветствовал караул. Едва он поднялся наверх, его встретил Элиот и пригласил и пригласил в приёмную. Там его не заставили долго ждать, что несколько удивило Силлая, он по рассказам Рения уже представлял, что Галл лишний раз захочет показать, что он представляет Рим. Его громко представили, офицеры в парадной форме стоявшие в карауле у дверей, распахнули их и Силлай вошёл в комнату. Галл, сидевший за большим мраморным столом при виде Силлая встал и они приветствовали друг друга официальными приветствием. После чего Галл пригласил Силлая к двум креслам, стоявшим возле открытого окна с видом на гавань, и сразу перешёл на деловой тон. Он спрашивал о делах в Набатеи , о здоровье Ободата, о настроениях народа. Вопросы были вполне обычные и отвечая Силлай хорошо рассмотрел Галла. Это был крепкий коренастый мужчина, с тяжёлыми резкими чертами лица и таким же резкими движениями.
   -" Скажите уважаемый Силлай;-спросил он ;- как ваши торговцы думают пополнять рынок благовоний? "
   -" Только частыми поездками"-ответил Силлай улыбаясь.
   -"Так в чём же дело;- улыбнулся Галл;- пните их хорошенько, а то моя жена жалуется, что миандровое масло опять вздорожало".
   -" Пинками делу не поможешь, хотя я если бы и хотел решить проблему таким образом, наверняка отбил бы себе всю ногу;-ответил Силлай, переходя на тон созвучный Галлу;- у них есть сложности с арабами".
   -" Я плохо осведомлён о этих сложностях с арабами, но Великий Август желает, что бы я решил эти проблемы"-по-прежнему улыбаясь, сказал Галл.
   -" Эти проблемы будет решить не так просто"- с сомнением возразил Силлай.
-" Ничего:-возразил Галл;- Великий Август решил сделать их друзьями, и мой легион вполне справиться с этим".
   -" Так Великий Август решил открыть храм Януса"- спросил Силлай.
   -" О, уважаемый;- засмеялся Галл;- об этом судачит вся Александрия. Но меня эти разговоры не интересуют".
   -" Что же может интересовать наместника Египта"- по-прежнему прикидываюсь непонимающим, спросил Силлай.
   -" Ну, неужели вы не понимаете?;- удивился такому непониманию собеседника Галл;- меня интересует Набатея, вернее те люди, которые хорошо знают дорогу благовоний".
   -" Конечно Набатея, как союзник Рима и я как римский наместник Набатеи;- Силлай сделал ударение на слове союзник;- "окажет Риму всяческую помощь, и проводниками и воинском контингентом".
   -" Это прекрасно";- согласился Галл; -"это я хотел услышать"- согласился Галл пропустив ударение на слове союзник, сделанное Силлаем, впрочем скорее всего он это просто не заметил.. Галл встал, встал и Силлай.
   Галл опять перешёл на официальный язык и прощаясь с Силлаем, пригласил его на ужин, сказав, что весьма доволен разговором с ним. На ужине видимо он хотел подробнее обсудить все детали, об этом он сказал не скрывая. Дипломат он был не очень скрытным, и Силлай почувствовал себя выше его, он же умел разговаривать о сложном, не говоря ничего открыто. Он тоже был удовлетворён переговорами. Ужин обещал быть интересным. "Надо только подумать о соответствующим подарке для его супруги";- подумал он.
   Впрочем, вопрос подарка он решил довольно быстро, вспомнив слова Галла, он приказал привести к себе торговца и купил у него щедро заплатив, великолепный набор благовоний. Ужин у Галла получился прекрасный. Силлай был представлен супруге Галла Юлии, высокой пышнотелой римлянке, с гордым выражением лица, родом из известной семьи Тециев. Она была одета в роскошный белый наряд, хорошо оттенявший её пышную фигуру, голова была украшена по последней моде причёской. Типичная знатная и властная римлянка. Силлай не смог скрыть своего восхищения, и Юлия приняла это как само собой разумеющеюся. Довольный впечатлением, которое произвела на него его жена Галл спросил;- " Как у вас там, в Набатеи есть подобные красавицы? "
   -" Мы не жалуемся"- уклончиво ответил Силлай.
   -" А рассмеялся Галл - нет, иначе бы вы давно прижали там арабов, и те побольше бы привозили то, что нравится женщинам" . Галл явно гордился своей женой как великолепной драгоценностью. Силлай согласился с ним.
   -"Скажите"- обратилась к Юлия к Силлаю; -"у вас делают очень хорошее стекло, почему его так мало продают?"
   -"Вся проблема в налогах" - ответил Силлай; - "я только наместник от Рима, а царствует уважаемый Ободат, и ему постоянно нужны деньги".
   -" Понятно" - вступил Галл;- "деньги нужны всем. А этот Ободат, насколько я знаю, у него были сложности с выплатами Риму, куда он тратит так много денег? Строит что-то? "
   -" Увы, нет"- ответил Силлай, инстинктивно почувствовав, что сейчас нужно сказать самое важное; -" деньги уходят на то, что их не стоит так много тратить".
   -"Не понимаю" - удивилась Юлия ; -" причём тут Ободат и мастера стекла? ".
   -" Царь Набатеи Ободат ввел слишком большие налоги и мастерам не выгодно работать на изящные поделки"- ответил Силлай.
   -" Ну, уменьшите их"- вновь сказала Юлия.
   -" Увы, это не в моей власти"- улыбнувшись, ответил Силлай.
   -" Насколько я понял"- ступил Галл; - "вы говорили мне о помощи моим войскам вашими воинами. Насколько эта помощь будет велика, если у вашего Ободата нет средств? "
   -" Как римский наместник я приложу все свои силы и средства"- осторожно начал Силлай; - "но вопрос о количестве воинов будет решать Ободат".
   -" Всё будет решать Ободат"- недовольно повторил Галл;- "у которого мало денег на выплату Риму, и который тратит их хорошо на другие цели".
   " К сожалению, здесь я бессилен"- виновато сказал Силлай.
   На некоторое время Галл замолчал, предоставив Силлаю рассказывать своей супруге всяческие легенды о чудесах Востока. Потом он вновь обратился к Силлаю.
   -" Насколько я знаю, на Востоке много родственных ветвей в царском доме? "
   -" Да, это у нас есть"- ответил ему Силлай, почувствовав, что у него замерло сердце. " Началось"- подумал он.
   -"Вы тоже принадлежите к родственным линиям? "- прямо спросил Галл.
   -" Да, я являюсь его родственником"- ответил Силлай;- "только очень отдалённым, у меня ничтожно мало прав на трон". "Это не так важно, главное, что родственник"- спокойно сказал Галл, видимо принявший какое-то решение, и добавил;- "я считаю, что наши договорённости останутся в силе, а трон, это потом".
   -"Я готов сделать больше своих возможностей"- подобострастно сказал Силлай.
   -" Не сомневаюсь в этом"- ответил ему Галл, взглянув в глаза Силлаю. Тот выдержал его взгляд и Галл закончил;- " Я буду писать письмо Императору Августу, я изложу ему свои мысли".
   Остаток ужина и дальнейший вечер, возвращение домой Силлай помнил смутно. Это было совершенно не важно. Важно только то, что Галл его понял, и не возразил. " Он совершенно не глуп, зря о нём мне плохо говорили. Август не назначит наместником Египта преданного глупца"- думал Силлай вечером сидя с Феоном и рассказывая ему о проведённом вечере. В общем, поездка в Александрию, на которую так надеялся Силлай,
   оказалась удачной.
   6
   В Александрии у Силлая не было особых дел, как то связанных с финансами и когда на следующий день явившийся к нему на следующий день Элиот предложил прогуляться по городу, Силлай не стал отказываться. Он только подумал, что этот Галл вообще не так прост, если решил на всякий случай присмотреть за ним. Впрочем, это были лишь одни подозрения, своим поведением Элиот не предоставил ни одной возможности заподозрить в нём соглядатая. Солнце стояло уже высоко, когда они отправились в город пешком не привлекая к себе внимания. Силлай предложил осмотреть порт. Ещё когда он приплыл, порт произвёл на него
   большое впечатление. Элиот не стал возражать, его явно забавляло это непосредственное любопытство наместника Набатеи. Порт встретил их гамом, воплями торговцев и руганью надсмотрщиков орущих на бесконечные вереницы грузчиков тащивших, что либо на корабли или наоборот разгружавших. Около куч растущих тюков рядом с их владельцами сразу же возникали юркие фигуры многочисленных посредников,
   которые норовили, изображая из себя богатых покупателей, купить всё или почти всё, подешевле. Некоторые буквально толпой окружали владельца груза, бурно жестикулировали, заламывали руки, некоторые кидались в ноги, словом мастерски демонстрировали все трудности торговли в таком городе как Александрия. Другие отводили владельца в сторону с видом профессиональных заговорщиков и делая таинственные лица напускали на себя значимость своего исключительно выгодного предложения. Всякий старался на свой лад. Особенно неистовствовали мелкие посредники, которых нанимали некоторые торговцы. Иногда страсти настолько накалялись, что между ними начиналось прилюдное выяснение отношений плавно переходящее в драку. По мере подхода к причалам лодок местных рыбаков и мелких торговцев из других селений такие разборки становились всё чаще. Каждый раз, как только начиналась подобная драка, на неё сбегались смотреть все близко стоящие, которые окружив дерущихся плотным кольцом, подбадривали драчунов, одобрительно орали, видя хороший удар, и улюлюкали в след удравшим. Словом представления получались не хуже чем на арене цирка. Нечто подобное увидели и Силлай с Элиотом. Элиота эти преставления очень забавляли. В прочем к удовольствию обоих им представился ещё один случай посмеяться. В суматошной торопливой толпе портовых грузчиков, посредников, купцов, немало крутилось талантливых специалистов по срезанию кошельков и переноски небольшого груза в направлении неизвестном владельцу. Одного из таких специалистов Силлай и Элиот увидели за работой. Этот юркий тип, полуголый, явно замаскировавшийся под грузчиков рабов, воспользовавшись мгновением отвлечённого внимания одного из владельцев, из кучи складываемого товара стащил небольшой мешочек вероятно с ценным грузом. Но тут ему крупно не повезло. Когда он, не желая привлечь к себе ненужного внимания, поспешил было смешаться с группой рабов, то эту группу внезапно заставили таскать тюки с товаром на корабль. Мешочек у него был немедленно отобран надсмотрщиком, возмущение было сразу подавлено молодецким ударом плети. И ему пришлось таскать тяжёлые тюки вместе с другими грузчиками. Да и мало того, когда он оттащив пару тюков решил удрать, его сразу поймал надсмотрщик и заставил работать дальше, хорошенько продубив его шкуру плетью. Силлай и Элиот хорошенько посмеявшись над ним, ушли, оставив его таскать тяжёлые тюки. На обратной дороге, на выходе из порта Элиот предложил Силлаю зайти в ему известную харчевню, сказав, что в ней попадаются довольно интересные типы. Сюда по всему Элиот неплохо был знаком со всеми сторонами жизни в Александрии. Харчевня оказалась довольно большим, но задымлённым залом, в котром за столиками сидели матросы, грузчики, рыбаки и прочий припортовый люд. Между столами сновали слуги, разнося кувшины с вином и миски со снедью. Также там сновали женщины лёгкого поведения и бродячие музыканты, то и дело исполнявшие песенки по заказу посетителей. Они пели, играли, и всё это сливалось с руганью и разговорами сидящих за столами. Завидев на входе римского офицера, к ним подскочил сам хозяин, и мигом очистив столик в лучшем месте в углу зала, угодливо склонился перед ними. Элиот заказал кувшин местного вина и отослал хозяина, им не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Элиоту через короткое время стало скучно, и он подозвал к себе музыканта. Тот угодливо изгибаясь, начал исполнять ему какую то мелодию. Силлай дал ему мелкую монету, и хотел было отослать его, но Эллиот остановил его и демонстративно дал музыканту несколько серебряных монет. Столь широкая плата вызвала у некоторых коллег музыкантов мгновенную волну жуткой зависти и один из них, подскочив, попытался вырвать у игравшего музыканта монеты. Обиженный музыкант, мгновенно сунул их за щеку в рот и ловким ударом в ухо свалил обидчика на пол. У обоих сразу нашлись сторонники и несколько секунд часть посетителей харчевни визжала, орала и крякала от ударов. Низкий тон выкриков дерущихся изящно покрывался истошным и звучным женским визгом. Элиот глядя на это покатывался со смеху. Выскочивший хозяин решил призвать их к порядку, но сразу был сбит с ног метко брошенным трёхногим стулом, и получив в зад великолепный пинок, на четвереньках помчался к выходу, визгливым голосом призывая стражу. Но когда во главе с хозяином в харчевню ввалились четверо вооружённых воинов-стражников, там уже царил полнейший мир. Народ был тёртый и прекрасно знал как себя надо вести в столь щекотливых обстоятельствах. Все уже мирно сидели за столами и только что лупившие друг друга по мордасам смирнейшим образом пили вино и обнимались, с видом людей просто переполненных дружбой. Стражники удивились подобной картине, видимо хозяин позвавший их, не поскупился в описании побоища в самых ярких красках, и их удивление обошлось хозяину в один кувшин вина. Вдоволь посмеявшись Элиот и Силлай распрощались с гостеприимным заведением. Выйдя из харчевни, Элиот, уже изрядно подогретый вином, немедленно предложил Силлаю отправится в одно прекрасное место, в гости к уважаемому торговцу, который по его словам изрядно преуспел в умении развлекаться, Силлай, уже составивший своё мнение об этих способностях Эллиота, хотел было отказаться, но Элиот проявил столько настойчивости, что Силлаю пришлось согласиться, в душе ругая столь показавшегося по началу простым Галла. Дом куда они пришли, на первый взгляд Силлая, совершенно не соответствовал тому облику который составился у него по рассказам о нём Элиота, которыми он щедро делился пока они добирались. По своей архитектуре он вполне соответствовал архитектуре принятой в Александрии, разве что по галереям было побольше зелени, да и живности хватало. Хозяин, по видимому, был большой любитель экзотических птиц, по крайней мере Силлай увидел таких, какие стоят весьма дорого, и встречаются весьма редко. Среди гостей Силлай увидел знакомые лица тех, кого он видел у Феона, но сейчас им явно не до купеческих дел. Глядя на их физиономии хороший физиономист мог легко определить количество поглощённого вина и съеденной снеди. Элиот в противоположность Силлаю чувствовал себя здесь как дома. Встреченный приветствующими возгласами он быстро провёл Силлая в залу, где был накрыт пиршественный стол, но вокруг не было ложей, здесь не соблюдали римских обычаев пира. Огромные столы, вернее один стол был составлен в виде буквы "п", и весь стол был заставлен всем, что давала земля Египта, и все что привозилось в Александрию. Всё было на столе, от кусков разнообразного жаренного мяса, до приторно сладких яств далёкой Аравии, и чёрные нумибийцы вносили всё новые и новые блюда и вина. И со всех сторон раздавались пьяные возгласы, похвальба, песни и вопли. Силлай, не страдающий чревоугодием, некоторое время пытался противостоять этому идущему по нарастающей разгулу, но устроившийся рядом Элиот успешно пресекал эти попытки. Вновь наполнял его чару и подзывал нового слугу с новым блюдом. И так было со всеми, и со всех сторон. Грянувшая было музыка, не намного отвлекла гостей, и тут внезапно рядом с пирующими появились танцовщицы. Они сначала постояли несколько мгновений, а затем начали танец, медленными движениями гибко изгибая свои фигуры. Настроившуюся на шумное гуляние публику это не устраивало, начали раздаваться недовольные возгласы и танцовщицы словно подчиняясь им стали убыстрять и убыстрять свой танец. Силлай, много слышавший об искусстве местных танцовщиц, не мог не оценить их искусства. Даже здесь, где пирующие явно собрались для разгула, они сумели блеснуть своим мастерством. А тем временем танец всё больше превращался в одно сладострастное движение, которое приковывало к себе всё внимание гостей, сопровождавших его одобряющими возгласами. Некоторые из пирующих решали было присоединиться к ним, но обилие выпитого явно мешало . А танцовщицы уже войдя в экстаз откровенно сладострастного танца, сбросили с себя почти все одежды и каким-то образом среди них оказался Элиот, и вино его не берёт, и всё закружилось в бешеном ритме танца. Как то мельком в пьяном тумане Силлай увидел, как ему показалось, Феона в объятиях какой-то полуобнажённой красотки, с которой он взобравшись на стол пытался танцевать. Кто-то его обнимал, кого-то он обнимал, кого-то хватал, кто-то с пьяным визгом бил его по рукам. Одним словом была форменная пьяная вакханалия.
   Открыв глаза Силлай увидел перед собой изящные потолковые росписи, которые показались ему знакомыми. Голова болела ужасно, и во всём теле была такая ломота, словно его всю прошедшую ночь били чем-то удивительно тяжёлым. Повернув голову в сторону Силлай мутно глядя по сторонам, узнал свои покои, и плохо соображая, как он попал сюда, кликнул слугу. Приказав подать ему холодного хиоского, он начал вспоминать. Но в голову не лезло ничего пристойного из ночных воспоминаний. Лишь как то мельком вспомнился Элиот, что-то расспрашивающий или отвечавший. " Совершенно ничего не помню"; - подумал Силлай -" Элиот? Не проболтался ли я ему о чём либо?";- эта мысль в какой-то мере отрезвила Силлая, и он резко приподнялся с ложа, но резкая боль в голове уложила его обратно. Он так и остался лежать на ложе, приходя в себя, и пролежал почти до вечера, пытаясь максимально вспомнить события бурной ночи которую провёл.
   7.
   Над головой Силлая оглушительно хлопнул парус, догнавшая корабль волна разбилась об корму и окатила брызгами всех стоявших на корме. Силлай стёр с лица брызги, и переступив с ноги на ногу, посмотрел на маяк острова Фарос. Корабль как раз огибал его. Ветер дул ему почти в корму и гребцы, немногочисленные на этом под завязку загруженным разным товаром купеческом судне могли отдыхать. Надо отдать должное хозяину судна, он не злоупотреблял плетьми, и гребцам не слишком приходилось на него жаловаться, и они искренне радовались попутному ветру. К ночи погода немного ухудшилась, пошёл мелкий дождь, ветер усилился, но не столько, чтобы внушать страх мореплавателям. Капитан и судовладелец на всякий случай принесли дополнительные жертвы Нептуну. Силлай от себя дал несколько монет и затем ушёл в каюту, где всю ночь просидел в полумраке чадящего светильника и думал. Поездка в Александрию, так волновавшая его, вроде бы прошла удачно. Встречи с чиновниками римской власти, с торговцами, с Галлом дали ему обильную пищу для размышлений. И наконец это письмо. Его вручил ему Элиот, вручил ему перед самым отъездом, почти перед отплытием, и среди суматохи отъезда. Силлай не сразу нашёл возможность среди суматохи отъезда тайно прочесть его. " Любезному Силлаю привет" . Такое ласковое начало, столько участия, пожелания от себя и от от супруги. И ничего о том, о чём они говорили. И лишь в конце письма, короткая приписка;- " я напишу о вас подробно императору". Что там напишет императору Галл, как решит Император Август, и не пойдут ли все тайные замыслы прахом. " Ладно, дело сделано, остаётся только ждать"- подумал Силлай, и мысленно спросил себя ;- " а что там без меня поделывает мой Ободат? Хотя я оставил Линуса приглядывать за ним, но кто Линус, а кто Ободат"- вслух закончил Силлай. Он задул светильник и приказал себе заснуть. Дальнейшее плаванье прошло спокойно, видимо Нептун вполне удовлетворился дарами принесёнными ему. Всё и дальше бы на корабле шло хорошо, если бы не маленькое происшествие, случившееся, когда корабль уже начал входить в порт. Один из торговцев для целей улучшения породы купил в Александрии несколько привезённых из Италии козлов, которые плохо переносили качку, и когда корабль замедлил свой ход для взятия на борт с лодки лоцмана и таможенников, владелец решил их отвязать и дать им возможность немного побегать по палубе. Но они превратно поняли предоставленную свободу и придя в себя стали агрессивными и начали на потеху матросам и пассажирам выяснять отношения между собой. А потом один из них почему-то невзлюбив начальника таможенного отряда, произвёл против него оскорбление действием, что ещё больше развеселило матросов и пассажиров. После лишения свободы козла оскорбителя, когда его крепко привязали к борту, оскорблённая сторона вступила в бурные препирательства с владельцем дерзкой скотины, напирая на то, что он представитель государства и так далее, на что противная сторона отвечала, что скотина тварь несмышлёная и чего с неё взять. Под эти препирательства корабль пришвартовался и Силлай, как пассажир высокого ранга, не имея никаких проблем с таможней, покинул корабль вместе со своими слугами, не узнав, чем закончилась эта бурная разборка. Дальнейшая поездка к Петре прошла быстро и без приключений. Когда Силлай приехал в Петру, он как наместник сразу известил о своём возвращении Ободата. В своей загородной резиденции его первым встретил его управляющий Линус. Ему не терпелось скорее всё рассказать Силлаю. Он, бывший раб, потом вольноотпущенник по римскому праву, его Силлай освободил, уловив в нём собачью преданность и способность залезть в любую щель ради господина. При всём своём проворстве и хитрости Линус не помышлял об измене Силлаю. Тот хорошо платил ему, его нынешнее положение приближённого слуги досталось ему не сразу, и Линус ценил своё место. Вторая причина его верности была в том, что ненавидевший Силлая Геронт, свалив его, не посчитался бы с римским правом вольноотпущенника. Всё же Петра не Рим, и это удерживало Линуса ещё сильнее, чем обычная преданность господину. Силлай знал об этом и периодически поддерживал в нём подобный страх, иногда делясь с ним своими трудностями. Это действовало на Линуса вкупе с звонкими монетами весьма эффективно. И вот теперь, встречая Силлая внизу лестницы, он просто изнывал от нетерпения. Силлай, приехавший довольно рано, приказал не будить Целию, и отдав ещё несколько незначительных приказаний, неторопливо прошёл в свой кабинет, где устроившись за столом начал выслушивать Линуса. И первое, о ком он спросил, это был Геронт.
   - " Чем занимался здесь , в моё отсутствие наш высокочтимый Геронт? "
   - "О, господин, он с вашим отъездом просто чуть не сломался под тяжестью множества дел":- ответил Линус.
   - " Чуть не сломался под тяжестью дел? Он что создал новое вино? ";- иронически поинтересовался Силлай, поудобнее устраиваясь в кресле, и благосклонным кивком головы усаживая Линуса.
   -" Нет господин":- торопясь ответил Линус;- " он был почти постоянно трезв, и очень много писал писем".
   -" Писал письма? ";-удивился Силлай.
   - "Да господин, "-сказал Линус;- у меня есть знакомый в его конюшне, и он говорил, что Геронт совсем загонял своих гонцов". Это было интересной новостью, и Силлай перестав улыбаться, быстро спросил;- "А куда он так часто отправлял гонцов, ты пытался узнать? "
   " Да господин, это было очень трудно и опасно, мне пришлось много заплатить". Он назвал сумму, приврав естественно. Силлай сквозь пальцы смотрел на подобные грехи. " Продолжай";- сказал он, кивком головы давая понять, что компенсирует его потери, и тот продолжил-" Геронт отправлял письма в Рим и Александрию, и ещё он принимал на у себя"- тут Линус перешёл на шепот и назвал имя весьма богатого человека, который занимался торговлей с арабами. Силлай понял, что хотел сказать ему Линус. "Итак Геронт решил предупредить арабов. Поскольку Ободат всё поручит мне, и если поход провалиться, то, "- что будет Силлай решил не думать. Хорошего из проваленного похода не стоило ожидать. "Ну, что-же это развязывает мне руки";- подумал Силлай. Тут в кабинет, вошёл слуга и склонившись в поклоне, сказал, что господина хотела бы видеть госпожа Целия. Линусу ещё хотелось рассказать, что в его отсутствие госпожа Целия плохо относилась к нему, но он уже решил отпустить его. Целия вошла стремительно, с сияющёй на лице улыбкой. Кивком головы Силлай отпустил Линуса и приказал его не беспокоить. Да и Целия этого бы не позволила.
  
   8
  
   Утром Силлай встал очень рано и тихо покинул покои, стараясь не разбудить Целию. Приняв ванну и умастив себя благовониями, он отправился к Ободату. Так и не полюбивший носилки, Силлай почти всю дорогу проскакал стремительным галопом, распугивая птиц и заставляя шарахаться на обочину путников. Петра, когда он въехал уже проснулась. На улицах вовсю гомонили горожане, приезжие, торговцы спешившие разложить свой товар на своих маленьких, у кого они были , прилавках. У кого их не было, тот продавал свои товары в разнос, стараясь перекричать конкурентов. Силлаю беспрепятственно давали дорогу, иногда приветствуя выкриками. Как наместник он хорошо понимал все выгоды торговли и старался по мере сил препятствовать обложению торговцев новыми налогами, и об этом знали в народе. Приведя себя в порядок в своём доме наместника, он отправился к Ободату. Тот принял его сразу, что несколько удивило его, обычно Ободат заставлял его немного ожидать, что считал признаком величия его царской власти. Сегодня такого не произошло, не дав Силлаю даже до конца высказать традиционные приветствия, Ободат сразу перешёл к делу. Его очень интересовала поездка Силлая. Силлай поспешил удовлетворить его любопытство. Он хорошо понимал, что Ободата не очень интересует сам поход в той мере как считали в Риме, а вот взгляд Рима на постоянные задержки выплат серьёзно волновал Ободата, и Силлай в полной мере собирался использовать эти обстоятельства. Он постарался как можно доходчивее объяснить ему, как важно оказать Риму максимальную помощь, и если он, великий царь поручит ему, наместнику Рима. " А кому же ещё! "- перебил его Ободат, то он скромно попросит наделить его дополнительными полномочиями для выполнения его поручения, поскольку ожидаемые трудности с подготовкой очень велики. Ободат на это только махнул рукой соглашаясь.
   Получив в свои руки столь необходимые ему полномочия Силлай сразу начал действовать. Первым делом он изрядно проредил ряды дворцовой гвардии, которая несла караульную службу, вернее только часть её несла, что делали остальные, знал только начальник стражи Геронт. Теперь изрядное количество гвардейцев Силлай отправил в гарнизоны подальше, мотивируя необходимостью возможных перемещений войск, а также формировкой контингента для поддержки римских войск. Также надо было позаботиться о необходимом
   армии провианте и лошадях. В подобных хлопотах летели дни за днями, а Рим молчал. Лишь почти через два месяца Рим соизволил прислать специального посла к Ободату. Это был один из высокопоставленных офицеров Галла. Он был одет в боевой доспех, на его крупном лице трудно было заметить проявление эмоций даже тогда, когда он зачитывал послание Императора Августа. Силлай видел его на приёме у Галла, и офицер сразу узнал его. После окончания официального приёма, где он объявил просьбу-приказ Императора Августа, фициальный Рим и Август лишний раз не старались представлять истинное положение вещей, он договорился о встрече с Силлаем. В этом не было ничего удивительного, назначение Ободатом Силлая ответственным за союзническую помощь делало эту встречу необходимым.
   Силлай принял его в своей загородной резиденции. Корнелий Фуск, так звали посла, в меру оценил её. Он отдал должное изысканным яствам и танцовщицам, уделил внимание Целии и внешне выглядел вполне удовлетворенно, но Силлай старавшийся развлечь гостя, иногда замечал на себе внимательный изучающий взгляд Фуска. Когда они остались одни в кабинете Силлая и вплотную приступили к делу, Фуск в разгар делового разговора внезапно сказал;- "В Риме внимательно рассмотрели послание Галла о Вас". Поизносив эту фразу , он почёркнуто произнёс слово "Вас". Услышав это Силлай внутренне похолодел. " Вот оно";- подумал он. Фуск помолчав, внимательно посмотрел на Силлая. Силлай улыбнулся и делано подобострастно сказал; - " Мой господин Ободат имеет преданных слуг". -"Ободат здесь не причём"- ответил Фуск;- " Вы знаете о чём идёт речь". Сказав это Фуск, по-прежнему продолжал в упор смотреть на Силлая. Тот внимательно смотря в глаза Фуску, не знал, что ему ответить. Именно сейчас, когда так необходимо что-то решительно сказать, он просто растерялся. Но это продолжалось только мгновение. Не таков был Силлай, чтобы отказаться от своего давно вынашиваемого замысла. Выражение его глаз изменилось Он решительно взглянул на Фуска и откинувшись в кресле значительно сказал; -" Что хотел бы Рим чтобы я ещё сделал для него"?
   -" Ничего невозможного"-ответил Фуск-;"Рим очень интересует удачный поход и спокойствие провинции Набатея".
   - "Что касается похода, я сделаю всё возможное и больше чем в моих силах" - сказал Силлай и добавил ; "А, что касается спокойствия Набатеи, то у меня нет таких возможностей как у царя Ободата, да и как маленькая Набатея может угрожать спокойствию Рима? "
   - " Об угрозе Риму речь совершенно не идёт, а вот его интересы могут быть существенно задеты, я имею в виду мятеж в Левке Коме", - ответил ему Фуск.
   - " Ну это был не мятеж" - возразил ему Силлай;- " это были мелкие беспорядки, ничего особенного, такие вещи случаются, чернь всегда бывает чем либо недовольна".
   - "Мелкие беспорядки? "- усмехнулся Фуск - " на подавление которых понадобился целый месяц? Что то непохоже".
   - " Уверяю Вас, это именно так и было, власти приняли особые меры, это не стоило пристального внимания Рима";- ответил ему Силлай, и промедлив добавил ; -"это в основном вина начальника местного гарнизона, но его назначил Ободат".
   -" Вы хотите сказать, что если бы вы назначали начальников гарнизонов, то этого бы не было";-заметил Фуск.
   - "Я всего лишь наместник Великого Рима, у меня нет полной власти";- ответил Силлай.
   - "Да я знаю, эта власть у Ободата, а Вы кстати являетесь отдалённым родственником его? "
   -" Очень, очень дальним, и у меня практически нет прав на престол. ".
   -" Права на престол решаются Римом, но об этом потом, вернёмся к делам похода".
   Дальнейший разговор был абсолютно деловым, и касался только похода, воины, снабжение и многое другое, что является важным в организации военного предприятия. На протяжении разговора Силлай терялся в догадках, Фуск не сказал ему ничего прямо, на что он надеялся. Фуск всё меньше нравился ему. Он был слишком невозмутим, смотрел на Силлая спокойно, не реагировал на на его Силлая невзначай задаваемым вопросам не относящимся к походу. Казалось, его интересует только его дело, данное ему поручение. Силлай на протяжение всего разговора, не как не мог отделаться от ощущения, что Фуск постоянно что-то взвешивает в уме оценивает его, Силлая на возможные поступки. Лишь заканчивая разговор, Фуск сказал Силлаю; -" Проблемы спокойствия в Набатее и возможной смены власти будут очень сильно зависеть от результатов похода". Услышав его слова Силлай мысленно выдохнул, трон Ободата может оказаться в его руках, надо только сильно постараться, чтоб поход был удачен. Это может оказаться для него вопросом жизни или смерти, но отступить он уже не мог.
  
   9
  
   Песок, песок и некуда податься от этого песка. Временами Силлаю казалось , что внутри него тоже песок. Дорога которую ему расписали как вполне проходимую, совсем по его мнению не являлась таковой. Привыкший к размеренным дорогам построенными римлянами, Галл приходил в неистовство от этих бесконечных холмов и протяжённых оврагов. Армия шла недалеко от моря, шла по песку, скалам, продираясь через узкие скалистые проходы. Если взглянуть сверху на это движение, то наверно оно больше всего походило на движение огромной гусеницы, которая извиваясь, протискивается в щели между камнями, оставляя за собой ошмётки шкуры, являвшиеся брошенными сломанными повозками и кострищами стоянок.
   Размеренного движения по этим караванным тропам не получалось. Столь привычное движение армии пришлось прекратить после первой же недели похода. Там где легко проходят верблюды нелегко протащить повозки и орудия. Предложение Силлая отправить морем конницу и снаряжение с продовольствием, а самим налегке маршировать вдоль берега, такое легко осуществимое как думалось, когда они были в Левке Коме, на деле легко не пошло. Отсутствие нормального корабельного леса, недостаток средств, не позволил построить достаточный флот, и поэтому пришлось реквизировать плавучие средства местных рыбаков, которые очень плохо подходили для поставленных задач. Поэтому пришлось погрузить на корабли только часть конницы и снаряжения, чем очень был недоволен Галл. По этому поводу он довольно резко поговорил с Силлаем, Левке Коме это Набатея, а Силлай наместник, ему пришлось оправдываться только тем, что прошедший мятеж не позволил достаточно подготовиться. Но как бы то ни было, легион шёл, оставляя на возвращающихся кораблях заболевших. Трудности перехода усложнили отношения Силлая с Галлом. Его старый александрийский знакомый, Элиот, оказался адъютантом Галла, и стал просто соглядатаем за Силлаем. Но Силлай не унывал;-" В конце концов это обычные трудности похода, просто Галл в своём изнеженном Египте просто отвык от трудностей"- так думал Силлай, утешая себя ; -"Вот начнутся первые стычки, первые победы, и всё наладиться". Первые стычки не заставили себя ждать. К раздражению Галла, к походными трудностями, добавились арабы. Наверное, было бы лучше, если бы они оказались достаточно серьёзным противником, но они явно не тянули на это. Плохо вооружённые, плохо организованные, вернее без всякой организации, они не столько причиняли урон передовым отрядам, сколько хлопоты. Неся многократные потери, они всё чаще нападали на передовые отряды, которые неумолимо продвигались вдоль берега моря.
   Эти бесполезные с точки зрения военной машины римлян действия раздражали Галла, и как ни странно облегчали жизнь Силлая, ему меньше приходилось выслушивать недовольное ворчание Галла, да и Элиот занятый своими непосредственными обязанностями куда меньше отравлял жизнь Силлаю своим обществом.
   Когда армия наконец подошла к первому городу Сабы, Галл уже достаточно составивший себе мнение об арабах, решил сразу штурмовать город, не проводя никаких переговоров о возможной сдаче города. " Этих дикарей, которые не понимают всей пользы от римской цивилизации, надо примерно наказать"- так думал он и его штаб полностью разделял его мнение. Что касается солдат, которым изрядно надоели бесконечные мелкие стычки и ночные нападения арабов, и один вид города действовал на них раздражающе, наконец представляется возможность ухватить этих грязных арабов за горло. Так считала вся римская армия.
   Негран, располагавшийся на невысоких холмах, окружённый глинобитной стеной, по мнению командования не представлял собой какой либо серьёзной крепости. Дав армии отдых в течении трёх дней Галл отправил её на приступ. Римские офицеры, столь опытные в своём деле, не ожидали такого отчаянного сопротивления. Поскольку в связи с трудностями перехода, многое из военного снаряжения ещё не прибыло, то армия, начавшая штурм не смогла проявить всей своей силы. Но и без этого римская армия располагала достаточными средствами. Все они были пущены в ход, но это не прибавило успеха сразу. Арабы отбивались отчаянно, например, когда построенный "черепахой" строй приблизился к одной из стен, они вылили на солдат кипящее масло, оно легко проникало под доспехи и причиняло большие страдания. Галл приказал остановить штурм, и ждать отставшие орудия. Находившиеся вокруг города посадки были вырублены римлянами для сооружения помостов и лестниц. В глубине души Галл и его офицеры надеялись, что подобные приготовления образумят защитников, но происходило обратное, что ни ночь, то очередная вылазка. В одной из них здорово досталось Элиоту. Он по приказу Галла осматривал передовые посты и переезжая от одного к другому, попал на вылазку арабов. Из маленького оврага, рядом с которым проезжал Элиот с отрядом, внезапно вылетела туча стрел и камней, и вслед за ними молча выскочили несколько десятков бородатых воинов. Обычно арабы, идя в атаку подстёгивали себя воинственными выкриками, сейчас они бежали молча на Элиота и его воинов, сразу закрывшихся своими щитами. По команде римские легионеры быстро и привычно построились в две шеренги и подпустив атакующих поближе встретили их дружным залпом дротиков, которая смела первую шеренгу атакующих. Вторая волна атакующих наткнулась на частокол пиллумов первой шеренги. Залп дротиков из второй шеренги и дружный натиск первой решил всё дело. Остатки отряда нападающих рассыпались, и они быстро отступили и быстро исчезли в темноте и зарослях. Элиот мечтавший насадить на свой меч какого-нибудь араба был разочарован и страшно зол. Он получил синяк на скуле лица от разбившегося о край щита камня выпущенного из пращи. Когда он рассказал об этом происшествии Галлу, тот сказал, что теперь у него есть личный счёт к арабам. Силлай, узнавший о стычке, поспешил в штаб Галла, чтобы выразить сочувствие и почтение, но к этому времени Элиот уже успокоился, и считал свою травму боевым крещением, и сочувствие Силлая вызвало у него только раздражение. Наконец всё было подготовлено согласно уставу непобедимых легионов, подошла отставшая артиллерия, и на рассвете начался штурм. Небо потемнело от метательных снарядов летевших на стены. К стенам были придвинуты осадные башни, построенные колонны двинулись на приступ. Арабы дрались так-же как и в первый день штурма, даже ещё отчаянней. Силлай сам видел, как иной раз выпущенный залп из орудий сметал со стены целую группу защитников и немедленно на их месте появлялись новые. Их мужество и отвага казались ему иногда беспредельными. Но что могли сделать эти плохо вооружённые горожане против отработанной военной машины Рима. После того как изрядное количество защитников города было сбито со стен орудиями и стрелками осадной башни, последняя была придвинута почти вплотную к стене и по переброшенным переходам штурмовые отряды ринулись на стены. После короткой ожесточённой схватки защитники были сброшены со стены, ворота были открыты и римляне и построившись звеньями по двое вошли в город. Горожане ещё пытались сопротивляться, но римляне шли и косили их направо и налево. Галл, Силлай, и командование въехали в город сразу сразу за первыми колоннами. Таким увиделся город Силлаю, отчаянная храбрость защитников и неумолимая поступь римского войска, по двое в звене и косят, рубят, колют направо и налево. Когда пали последние активные защитники и сопротивление было подавлено, начался грабёж. Раздражённый потерями Галл не препятствовал этому. Он считал, что преподанный урок сделает других арабов более сговорчивыми. Столица Сабейского царства Магриб наверняка более укреплена, но было ясно, что римская армия на много превосходит силы арабов. В конце концов, арабы должны это оценить и принять достаточно разумное решение. Так считал Галл, Силлай и всё командование армии.
  
  
   10
  
   Наверно все разорённые города выглядят одинаково. Силлай проезжая утром по городу мог наглядно убедиться в этом. Трупы валяющиеся на улицах, скорбные лица уцелевших. Кто-то рыдал над телом, кто-то суетился в развалинах лачуги. Бросилась в глаза девчушка, стоявшая в дверях какого-то здания, остатки её довольно богатого одеяния наводили мысль о том, что она знала лучшие времена. Не успел Силлай подумать -"почему её не забрали" как понял, у девочки был удивительно спокойный взгляд чёрных глаз, слишком спокойный. Появившаяся старуха, схватив её за руку, втащила внутрь, и она покорно пошла, платье её при этом распахнулось, оно было совсем разорвано. Уловивший его взгляд, ехавший рядом Элиот сказал сочувственно-"Бедняжка, но они сами виноваты, не надо было так раздражать наших молодцов". Силлай ничего не ответил, и пришпорил коня. В одном из проулков он остановился, путь преградила марширующая когорта. Его догнал Элиот;- " А чего вы так пришпорили коня, в этом походе, да в этих бедах арабов есть и ваша заслуга, причём не малая". Силлай молча сидел на коне, провожая взглядом марширующих солдат, и потом помедлив ответил
   - " Не будем взвешивать наши заслуги, поход не завершён, кто знает, что ждёт нас впереди".
   - " Ну"- протянул Элиот : -" неужели эти арабы нагнали на вас такого страха? ".
   - "Дело не в страхе"- ответил Силлай ;-" вы должны согласиться, что эти арабы дрались хорошо".
   - " Да, хорошо, "- согласился Элиот ; -" храбро, но к сожалению, весьма неумело".
   Центурия прошла и Силлай тронул коня. Они проехали почти через весь город, направляясь к торговым складам. Там было какое-то подобие порядка. Стояли часовые, внутри оцеплённого торгового двора были видны люди. Подъехав, Силлай с Элиотом спешились. И вовремя. С другой стороны к торговым складам и торговому дому подъезжал Галл со своей свитой. Он равнодушно принял приветствия Силлая. Его внимание куда больше привлекало содержимое торгового двора. Внутри было довольно многолюдно. Ещё до штурма Галл приказал не убивать тех, кто назовётся купцом. Приказ был доведён до армии, но во время штурма и последующего за ним грабежа его не очень то выполняли. Сейчас сюда собрали тех, кто уцелел. Уцелевшие представляли собой довольно жалкое зрелище. Они были большей частью в оборванных, некогда дорогих одеждах, некоторые были избиты, кое-кто в крови. Галл оглядев их и представившись, приказал показать ему образцы товаров, того чем богат Негран. При звуках его голоса, некоторые из них засуетились, древками копий солдаты заставили встать и приветствовать командующего. Многие это сделали с большой неохотой, чем заработали по несколько ударов древками копий. Показанные образцы товаров, тканей, благовоний и пряностей несколько подняли настроение Галла, он приказал допросить некоторых из торговцев, наиболее представительных на вид. Из допроса выяснилось, что эти запасы, особенно пряности и редкостные благовония, это малая часть поступающих в торговлю. Совсем наоборот, они оказываются и здесь довольно дороги, и вообще их количество не так велико как думалось вначале. Выслушивая все разъяснения, Галл не проронил ни слова, на протяжении всего слушания он только недовольно хмурился. Больше при расспросах усердствовал Элиот, старался и Силлай, не должно быть такого, чтобы выяснилось, что богатства Аравии не так обширны и разнообразны, как представлял он Галлу. И Силлай старался изо всех сил. По окончании Галл пригласил их в штаб. Там он без прямо заявил Силлаю, что его рассказы о богатстве Сабы сильно преувеличены, и он не видит ничего такого, чтобы опровергло его мнение. На что Силлай ответил, что Негран не является каким-либо важным торговым центром, чтобы по нему судить о богатствах всей страны. На что ему возразил Фуск, он с утра занимался допросом пленных, используя некоторых торговцев в качестве переводчиков, по его сведениям Негран являлся весьма важным городом на дороге благовоний и пряностей, и что такое их малое количество на складах не случай, а система. Их просто мало. На что Силлай возразил, что Негран не единственный город на дороге пряностей. " Но в вашем докладе в Рим"- начал было опять Фуск, но Галл прервал его словами-" На сегодня достаточно того, что мы увидели. Я не имею желания здесь задерживаться, и выступлю в ближайшее время дальше на Сабу". Сказав это, он повернулся и вышел из палатки штаба. Силлай посмотрел ему в след и подумал, что Галл за последнее время стал гораздо скучнее и совсем не напоминает того жизнерадостного человека увиденного им в Александрии.
   На следующий день Галл собрал штаб и объявил выход через несколько дней. Эти дни были наполнены для Силлая сплошными заботами. Он изо всех сил старался как можно быстрее исправить неблагоприятные впечатления от Неграна. За это время к нему несколько раз заезжал Элиот, его время не исправило, он по прежнему хвастался попойками и рабынями. При всей своей снисходительности к Эллиоту, он не без основания считал, что тот получил приказ Галла присматривать за ним, Силлай иногда откровенно завидовал ему за его отношение ко всему. Как бы то ни было, он радовался его приходам. Элиот не был молчальником, что позволяло Силлаю быть в курсе всех событий и решений принимаемых Галлом. Именно длинный язык Элиота помог ему оказать довольно серьёзную услугу Галлу. У римской армии в последнее время появились довольно серьёзные проблемы со снабжением. Отряды направляемые на разведку и снабжение стали частыми объектами нападений арабов. Раздражённый этими нападениями Галл вызвал к себе Силлая. Войдя в палатку Галла и приветствовав его по римскому обычаю, Силлай не успев продолжить свою приветственную речь сразу наткнулся на вопрос Галла.
   - " Эти мелкие нападения, дело разных вождей или одного? "
   - " Мне трудно ответить Вам уважаемый Галл, я не настолько осведомлён".
   - " Послушайте Силлай";- начал Галл раздражённым голосом;- "вы же много торгуете с этими арабами, все арабские пряности идут через вас , через вашу Петру, не может быть чтобы ваши купцы не знали местных вождей? И наверно многие их знают";- продолжил он".
   - "Мы могли об этом расспросить наших пленников, которые сейчас в обозе";- почтительно ответил Силлай, и
   продолжил ;- "если бы Вы могли бы отпустить некоторых из них, сказав им предложения Великого Рима, то многие предпочли бы не ссориться Римом и даже оказать ему услуги".
   - " Мне, командующему Римскими войсками, общаться с этим отродьем и говорить о предложениях Рима? "-
   искренне возмутился Галл, и продолжил надзирательным тоном;- "я это сказал, чтобы вы расспросили и объяснили им, что почтительное отношение к Риму будет способствовать продлению их жизни ну и увеличению их богатств". Силлай в ответ почтительно наклонил голову и спросил:- " Могу ли я пообещать некоторым из них свободу, чтобы они могли бы донести Ваши слова тем кому они предназначены?".
   " Да: "-ответил Галл ;- " только некоторым, но не увлекайтесь, местные рабы имеют неплохую цену". Силлай ещё раз почтительно наклонил голову. " Идите";- сказал Галл и взяв в руки свиток углубился в чтение. Силлай ещё раз поклонился и вышел.
   К пленникам Силлай пришёл ближе к вечеру. Их держали в огороженном высокими оплетёнными ветками кольями пространств. За ними присматривали часовые из контингента вспомогательных войск. Среди них были и воины Ободата. Они сразу узнали Силлая и старшие приветствовали его. Силлай приветствовал их и прошёл к пленникам. Вид у них был плохой. Галл хотя и считал себя суровым военачальником, но к пленникам приказал относиться милостиво, рачительно считая, что пленников и рабов много не бывает. Но как обычно выделенная еда доходила не до всех пленников полностью. Снабженцы, охрана, примкнувшие к армии торговцы, все отщипывали понемногу. Среди пленников Силлай увидел несколько знакомых лиц. Начальник охраны узнавший о поручении Галла любезно предоставил небольшую палатку Силлаю. Когда привели пленников Силлай, не стал напрасно тянуть время. Он сразу начал говорить о тяжёлом положении пленников и о возможности его облегчить. Ловя обращённые к нему взгляды, он по мере изложения того, что он от них хочет, он увидел, что из потухших глаз по мере того как он говорил всё больше становиться явно заинтересованных. Это придавало ему всё больше вдохновения, и к концу своей речи он уже полностью был уверен в своём успехе своей миссии. Когда он закончил, слушавшие его с большим вниманием пленники начали заверять его в своём согласии выполнить просьбу Силлая. Они особо ничего не теряли, даже могли приобрести, так как Силлай узнавший некоторых по их торговым делам пообещал им уменьшение торговых сборов в случае успеха. Слушая их заверения Силлай мог быть доволен собой. Осталось только уговорить Галла отпустить их, тем более что благосклонно отнёсся к предложению Силлая. После того как были выпущено некоторое количество пленников, Силлай смог через них наладить отношения с местными вождями. Мир везде одинаков, эта истина не нова. Поэтому Силлаю довольно быстро удалось выяснить, что некоторые местные вожди не имеют особых симпатий к правителям Сабы. Силлай тогда обратился к Галлу, тот выслушал его предложения поначалу с большим сомнением, но после некоторого размышления и совещания со своим штабом, согласился. В итоге римская армия рассталась с некоторой частью своей добычи, а взамен пополнилась дополнительным контингентом. Вернее не контингентом войск, а толпами плохо вооружённых людей, пеших и конных, конных было очень мало, которые хотя и посматривали на римлян не особенно дружелюбно, но количество нападений резко сократилось, а потом и вообще сошло на нет. Именно в таком составе римская армия и вышла из Неграна на Магриб. Своих новоявленных союзников Галл поставил впереди, те восприняли это с большой охотой, это давало им возможность безнаказанно заниматься грабежом. Одновременно они служили проводниками и довольно хорошими, поскольку переход к Магрибу оказался довольно тяжёлым. Жара, малое количество воды, дороги, по которым могли проходить караваны, но армии они давались тяжело. Все эти трудности свалились на командование армии. Поэтому известие о подходе к столице Сабы Магрибу было встречено с облегчением. Столица Сабейского царства выглядела куда солидней Неграна. Тем не менее, пока армия осторожно подходила к Магрибу и размещалась лагерем, Галл и его штаб успели осмотреть подступы к Магрибу. Да, укрепления Магриба были солиднее, но опытные в своём деле военачальники римской армии увидели достаточно уязвимых мест для штурма. Парламентёров для переговоров Галл отправил из местных вождей, он хотел дать понять, что пользуется определённой поддержкой местной знати. Позднее Силлай считал, что это была ошибка Галла, которая позволила защитникам Магриба лучше подготовиться к обороне. Переговоры, как и думал Силлай, ни к чему не привели. Этого вообще и стоило ожидать, особенно учитывая то, что многие беглецы из Неграна бежали в Магриб. На следующий день, поднимаясь на холм, где расположился штаб Галла, Силлай лишний раз поразился масштабами деятельности римлян. Вокруг лагеря римского легиона, разбитого как обычно по строгим правилам римского военного искусства, кипела целенаправленная работа. Рылись траншеи для укрытий, подготавливались площадки для орудий, некоторые из них по-деловому укреплялись на своих площадках. Вдалеке на ровных площадках деловито и методично собирались осадные башни. Что-то в этом было механическое, деловая суета, напоминающая казалось бессмысленное движение муравьёв. Но это было всё не так, каждый в армии знал, что делать. Солдаты собирали защитные стенки, инженеры командовали пленниками, все трудились ровно и планомерно. Глядя на это всё, Силлай мысленно представил такой легион у стен своей Петры, и содрогнулся. Расположившаяся в лагерном порядке римская армия планомерно готовилась к штурму. Подготовка осложнялась тем, что сабейцы тоже приняли соответствующие меры. Многие колодцы в этой совсем не изобилующей водой местности были ими засыпаны, что немедленно создало нешуточные проблемы с водой. Римлянам пришлось некоторые из них откапывать. Местные жители тоже покинули свои жилища, и солдатам нечем особенно было поживиться. Но как бы то ни было, по прошествии определённого времени, подготовка была окончена, и однажды утром под рёв буцин римляне пошли на штурм. Силлай со своими людьми находился напротив одних ворот. Стены и башни здесь были наиболее доступны, и поэтому римляне направили сюда основной удар. Силлай видел как построенные "черепахой" солдаты двигались к стене, неутомимо работали осадные орудия, сбивая защитников со стены, к которой уже были представлены осадные лестницы. Осадные башни медленно придвигающиеся к стене, прикрывали фронт удара с флангов. Всё работало как один слаженный механизм. Внезапно на стене напротив направления удара передней центурии появилось большое количество защитников с горящими пучками травы и хвороста в руках, и они начали валить всё это на
   головы полезших на стены солдат. Орудия и стрелки участили стрельбу, но казалось защитников не убывает, они пачками валились со стен, но передовые легионеры осыпаемые со стены горящими хворостом и травой смешались. Подпиравшие сзади остановились и строй смешался. В этой момент ворота башни стоявшей правее сразу широко раскрылись. На первый взгляд они казались очень маленькими, но они оказались достаточно большими, чтобы через них вырвалась такая масса вооружённых воинов арабов. Они сразу всей массой набросились на правый фланг центурии и римляне прижатые с левого фланга к разрушенным хижинам сразу попали в тяжёлое положение. Это сразу увидел не только Силлай. На помощь зажатым римлянам сразу выдвинулась ещё одна колонна. Но дальше произошло ещё более неожиданное. Из тех же ворот вслед за толпой хлынувшей оттуда вынырнули, пригибая копья, всадники на верблюдах. Римлянам приходилось ранее иметь с ними дело, но сейчас их нападение было весьма неожиданным. Легионеры выдвинувшейся колонны остановились. Силлай хорошо видел это, молнией мелькнула мысль-" Вот сейчас он ударит, он". Далее Силлай, почти не думая, привстал на стременах и призывно взмахнув рукой своим воинам, поскакал туда, где в пыли мелькали люди, верблюды. Вслед за ним немедленно поскакали все его воины, весь его маленький контингент вспомогательного войска. Потеряв строй, но двигаясь плотной толпой, воины Силлая врезались во фланг арабов. Стремительно сблизившимся с арабами Силлаю некогда было управлять своими, он видел только быстро приближающихся всадников с длинными копьями. Один из них повернулся, поворачивая верблюда и развернув копьё направил его на Силлая. Он уклонился в сторону, налетел на другого всадника , который не успел обернуться и ударил его своим копьём. Среди воплей и лязга железа он как то отчётливо услышал как хруст входившего в тело наконечника копья. Копьё рвануло куда-то в сторону вместе с завалившемся всадником. Силлай выхватил меч, отбил чьё-то остриё, рубанул кого-то, сбоку выплыло чьё-то бородатое тёмное лицо. Силлай даже успел увидеть капельки пота на тёмном морщинистом лбу, потом блеск оружия, он отбил его каким-то неловким движением, и всё отскочило каким-то образом в сторону и внезапно запрокинулось. Перед Силлаем мелькнуло небо и он куда-то полетел вниз, спиной назад. Каким-то посторонним образом мелькнула мысль -"Убили коня". Силлай ударился спиной о землю, едва успел поднять голову, прямо в лицо замахнулся кто-то копьём. Силлай метнулся в сторону, на него кто-то упал, хрипя, и Силлай привстал на четвереньки , но что-то обрушилось ему на голову. В голове всё взорвалось, и Силлай потерял сознание. Он уже не видел, как вслед за его воинами во фланг арабам ударила римская конница. Галл сам повёл её в атаку. Чётко построенный клин всадников сразу рассёк всю сражавшуюся массу надвое. Отброшенные к стенам арабы попытались уйти обратно в крепость. Это удалось немногим. Отрезанная вторая группа была полностью истреблена. Галл ещё перед атакой приказал взять пленных, но разъярённые легионеры не слушали офицеров. Практически почти все арабы были перебиты. Схватить удалось немногих.
   Силлая в шатёр принесли только к вечеру. Его с трудом отыскали на поле боя. Он лежал в какой-то яме придавленный мёртвой лошадью. Это, собственно говоря, скорее всего его и спасло от возможности быть затоптанным лошадьми и верблюдами. Когда его вытащили и привели в себя, то в этот момент к нему подъехал Элиот, он по приказу Галла искал его. Галл видел всю атаку Силлая и послал Элиота найти и пригласить его к себе. Элиот увидев печальное состояние Силлая не стал медлить и сразу-же поскакал к Галлу с докладом. С галлом Силлай смог увидеться только к вечеру следующего дня. Галл встретил вошедшего к нему Силлая возгласом - " Я рад видеть отважного воина, твои люди отлично сражались, и это хорошо". Затем он отвлёкся на чтение бумаги полученной от сразу вошедшего за ним офицера и продолжил.
   -" Надо отдать должное этим арабам. Штурм они нам сорвали, придётся принимать дополнительные меры, придётся осаждать этот вонючий клоповник. "
   -" Да конечно - согласился Силлай и добавил - только это дальше будет непросто, здесь проблемы с хорошим деревом ".
   -" Ничего, справимся"- ответил Галл.
   - " И с водой проблемы, колодцы почти пусты"- добавил Силлай.
   - " Справимся"- повторил Галл и добавил ;- "ты так долго общался с местными вождями и каков результат. Не его ли я увидел при штурме. Идите, свои приказы от меня вы получите".
   Пророческие слова Силлая начали воплощаться буквально на следующий день. Налетел ветер из пустыни и принёс с собой песок. Это продолжалось целых два дня. Недавно откопанные колодцы сразу оказались наполовину засыпанными, и римлянам пришлось заново их откапывать. Силлай деятельно командовал своими
   людьми, принимавшими в работе по откопке колодцев, но боги сабейцев оказались сильнее римских богов. Едва колодцы были откопаны, как налетел новый ветер, он был послабее и колодцы удалось защитить, но он принёс и новую беду. В войске начались болезни. Врачи при армии уверяли Галла, что такое они увидели впервые, и несмотря на все принимаемые меры, количество заболевших только увеличивалось. Галл рвал и метал. Вымещая всё своё раздражение на подчинённых. Через несколько дней он назначил военный совет. Совет получился тяжёлым, все военачальники как, сговорившись, докладывали о росте числа заболевших. Галл молча слушал доклады, и у него всё больше складывалось ощущение того, что всё рушиться. Рушиться весь этот поход, рушится вся возможность блеснуть перед императором, рушиться вся будущая карьера. Это поход, эти обещания императору, эти ожидания военной добычи, всё это рушилось. Ни один из военачальников не сказал прямо о возможном отступлении, но все их доклады так и кричали - надо уходить и уходить быстрее. Выслушав всех Галл сказал, что примет решение позднее. В глубине самого себя, он уже всё решил и отложил решение только для видимости самостоятельного решения. На следующий день после совета, арабы видимо прознав о болезнях среди римлян, организовали вылазку. Она была неудачна для них. Римские легионеры несмотря на болезни не утратили боеготовности и вырвавшиеся из Магриба воины арабов были отбиты с большими потерями и многие угодили в плен. Это событие подтолкнуло Галла. Он собрал новый совет и на нём объявил, что снимает осаду. Всех не нужных пленников он приказал перебить на виду города, так как воды всё равно на всех не хватало, Это было объявлено как устрашение сабейцев. Неизвестно, что сильнее подействовало на сабейцев, их потери на вылазке или смерть пленников, но они не препятствовали уходу римлян и не преследовали их.
  
   11
  
   Обратная дорога сразу стала тяжёлой. Как назло на идущую армию обрушились ветры с песком. Они быстро превратили армию, некогда шедшую стройными колоннами в плохо организованные толпы. Переходы были короткими, строй легионеров постоянно ломался, на привалах они просто сбивались в кучки. Дисциплина ломалась на глазах, у колодцев которые так редко встречались на обратном пути, то и дело возникали драки из-за воды, которой не хватало на всех жаждущих. Галл как мог, проявлял себя главнокомандующим и каждый раз на утренних советах устраивал жесткие разносы своим офицерам, требуя от них поддержания дисциплины. От сапёров, которые старались при подходе армии расчистить колодцы, он требовал усердия и когда сапёрные командиры начали жаловаться на недостаток людей, умирающих от болезней, он приказал усилить их состав воинами из других подразделений. Почти всю артиллерию пришлось бросить, разобрав на столь необходимые дрова для костров. Хорошо, что Силлай настоял на том чтобы лёгкие орудия - скорпионы не дали уничтожить. Они хорошо пригодились арьегарду армии, помогая отбивать набеги летучих отрядов неизвестных всадников. Это были не сабейцы, а какие-то воины из разбойничьих отрядов местных племён, которые хотели поживиться добычей отходившей армии. Даже Галл, который всё чаще раздражался на Силлая, был вынужден признать правоту Силлая после того как его воины, которых он поставил в арьегарде своей армии, вместе с римлянами столь успешно отразили несколько нападений на свой обоз и нанесли большие потери этим разбойникам. Их последнее нападение окончилось для них очень плохо, почти все нападающие были убиты. Это на долгое время прекратило нападения, и до Неграна армия дошла без нападений. Приход в Негран не на много улучшил положение армии. Разорённый город с плохо восстановленными жилищами не понравился Галлу. Он конечно не ожидал, что разорённый город будет приведён в порядок оставленным маленьким гарнизоном римлян, хорошо что хоть трупы успели убрать. Но что-то можно было сделать больше. Он резко выразил своё неудовольствие командиру гарнизона, но тот оправдывался тем, что город постоянно подвергался нападениям разбойников из пустыни. По его словам, они настолько обнаглели, что даже однажды попытались штурмом взять город. Нападение было конечно отбито с большими потерями для напавших, но это вряд ли остановит их в дальнейшем. В городе было решено не размещать войско. Хорошо, что в городе осталось достаточное количество колодцев, в воде недостатка не было. На военном совете надо было решить, как двигаться дальше. Флот был в плохом состоянии, но он был. Предлагали разделить армию, часть отправить морем и дальше оставшиеся пешком или не дробить армию и двигаться обратно вдоль берега и дальше. Галл спрашивал Силлая о кратчайших караванных тропах, так как дорога обратно вдоль берега и дальше через пустыню была трудно проходима. Галл спросил Силлая;- " Можно караванной тропой пройти к морю и дальше через Петру, ходят же купцы? " Силлай помедлил с ответом, он внезапно отчётливо представил легион Галла входящий в Петру. Легион из уставших, раздражённых потерями и тяготами похода воинов и свою благоухающую Петру. Он знал, что римляне даже свои покорённые территории не считают равными себе. Что помешает Галлу разграбить её ?
   Галл всегда сможет придумать повод, чтобы выразить недовольство Силлаем и отдать страшный приказ. Страшный для Силлая и Петры приказ.
   - " Дорога на Петру проходима не всякое время, - ответил Силлай;- сейчас жаркое время, и источники пересыхают, купцы в такое время не ходят. Мы можем погубить армию от безводья".
   -" Вода, вода, и здесь она берёт меня за горло; "- раздражённо сказал Галл.
   - "Да, я согласен, идти с армией по безводным тропам это безумие"- и продолжил-" пойдём обратной дорогой".
   На совете Галл приказал идти обратно по знакомой дороге. Гарнизон Неграна был присоединён к армии, оставлять солдат было просто глупо. Армия и так понесла потери и лишняя когорта из свежих легионеров была ценностью. Легионеры гарнизона были рады и хотя Галл поставил их в арьергарде армии вместе с отрядами Силлая, это всё равно было лучше, чем оставаться в разорённом городе с враждебным населением. Город армия покинула через несколько дней. Желая хоть как то возместить траты, Галл приказал перед уходом хорошенько выпотрошить город. Хотя в недавно разграбленном городе особенно взять было нечего, легионеры всё равно постарались хоть что-то взять.
   Обратная дорога хотя и была уже знакома, легче от этого не стала. Галл вел армию обратным путём на Александрию. Армия была поредевшая, без артиллерии, но по мере приближения к Александрии легионеры шли веселее. Но на границе Египта к Галлу пришли плохие вести. Оставалось всего несколько десятков переходов и здесь к Галлу прибыл вестник из Александрии. Египтяне взбунтовались. Вернее не все, но нашлось достаточное количество влиятельных египетских вельмож, которые решили воспользоваться тем, что основная армия покинула страну. Получив эти вести, Галл был страшно раздражён. Он и так всё время обдумывал, что он напишет Августу Императору, а тут ещё эти беспорядки. Мало того, что он не достиг успеха похода, но и этот бунт может сорвать обычные поставки хлеба из Египта. Тогда ему точно не поздоровиться. Потеря легионеров, не вывоз хлеба, худшее нельзя было и представить. Надо было спешить. Надо быстрее вернуться в Египет, но уставшая армия, обременённая больными, не способна к быстрым переходам. Потянулись дни похода через пески и безводье. Те немногочисленные колодцы и оазисы встречавшиеся по дороге, от одного к другому,
   не позволяли ускориться медленно идущей армии. Галл не мог оставить медленно идущих легионеров и с наиболее подвижными частями быстро вернутся в Египет. Он не представлял себе количество мятежников, а наиболее быстрая конница подвластных Риму арабских властителей и конница Силлая не располагали достаточным количеством воинов. Вся армия Галла ещё представляла собой внушительную силу и могла легко сокрушить мятежников, но она двигалась медленно. От колодца к колодцу, от оазиса к оазису. Галл срывал своё нетерпение на всех кто подворачивался под руку. Всё чаще на утренних получения приказов он срывался на крик. "Быстрее, быстрее";- требовал он. Но от его нетерпения движение не ускорялось. Единственное утешение, что погода сделалась лучше, прошло несколько дождей, воды хватало всем и чем ближе было побережье, тем быстрее двигалась армия. Когда утром на получении приказов разведка доложила о выходе на побережье к ближайшему городу-порту, Галл счёл это милостью Юпитера. Он принёс ему на служении богатые жертвы.
   Корабли которые были должны перевезти его армию в Египет ещё не были полностью готовы к плаванию, но Галл приказал грузиться. Силлаю, который пришёл к нему с просьбой отпустить его контингент в Петру он жёстко отказал. Он торопился обратно, быстрее подавить мятеж и не собирался распылять свою хотя и восстановившую боеспособность армию, но не ставшей от этого более многочисленней. Плавание и дальнейшие переходы прошли спокойно и без происшествий.
   Шумный порт и вся Александрия казалось совсем не заметила отсутствия Галла и всей его армии. Порт также шумел, город жил своей жизнью. К Галлу, едва он обосновался в своём дворце, поспешили местные властители с уверениями о своей лояльности. Известия о возврате Галла с войсками достигли и мятежников. Распространители слухов о гибели армии пережили большое разочарование. Галл после некоторой передышки выдвинулся в провинцию охваченную мятежом, но слухи бежали быстрее его. Стремясь быстрее подавить беспорядки он в основном задействовал конницу. По мере её продвижения беспорядки гасли сами собой. Ему приносили покорность, местные власти приводили пойманных мятежников. Но Галл не проявлял милости и наиболее закоренелых приказывал распинать для устрашения. Сражение произошло только в одном месте, даже не сражение, а больше похожее на большую стычку. После короткого боя мятежники рассыпались по пустыне и конникам Галла больше приходилось ловить их, чем сражаться с ними. После этого эпизода дальнейшее движение превратилось в ускоренный марш. Когда Галл с войсками вернулся в Александрию, он уже представлял, как об этом подавлении мятежа сообщить Императору Августу.
   По возвращению в Александрию Галл устроил пышные празднества для закрепления своих успехов. Приём был пышный. Несмотря на долгие годы владения Римом Египта в властной элите так и не укоренились обычаи римлян. Впрочем, прагматичные римляне не слишком усердствовали в насаждении своих культурных обычаев. Хватало подчинения и сбора многочисленных налогов. Таким образом, пышный пир устроенный Галлом представлял собой причудливую смесь римских и египетских обычаев. Галл по римской традиции возлежал во главе стола среди своих приближенных и наслаждался яствами, хвалебными речами, танцами полуобнажённых танцовщиц под ритмичную музыку. Опьянённый вином, он рассказывал о трудностях похода, о своей храбрости и мудрости. Единственное, что иногда омрачало его мысли, то это послание в Рим, в котором ему придётся сообщить о всех результатах похода и о подавлении мятежа. Мятеж он подавил быстро, а вот поход. Тут надо было хорошо подумать , что написать, но затуманенное сознание Галла отодвигало плохие мысли. Когда Галлу надоело лежать, он встал и пройдясь по залу с пирующими вышел на галерею. Тут к нему подошёл Феон, и почтительно поклонившись осведомился о его здоровье. Галл пожаловался ему на жару, к которой он за столько лет правления Египтом плохо привык.
   - "Правда ли то, что великая римская армия вернулась с большими трофеями";- по прежнему почтительно спросил Феон.
   -" Нет Феон, у этих грязных арабов особенно взять оказалось нечего, хотя мы и очень старались. Если говорить прямо больше всего нам доставила хлопот дорога а не арабы".
   -"Да, я слышал, мне сообщили, что ваш обратный переход был весьма тяжёл";-сочувственно сказал Феон и продолжил;-" думаю, что Великий Август всё равно будет доволен".
   - " Да, сделал всё чтобы Великий Август был доволен, но обратная дорога была ужасна, болезни, жара и вечная нехватка воды".
   -" Но почему Вы не пошли обратной дорогой через Петру?"- поинтересовался Феон.
   -" Наместник Силлай сказал мне, что в то время она плохо проходима из-за жары и отсутствия воды".
   -" Странно"- удивился Феон, -" купцы круглый год пользуются этой дорогой, Она хотя и более длинная, но
   колодцев там хватает".
   -" Хватает? А Силлай говорил мне совершенно другое";-заметил Галл.
   -" Он наверно ошибся";- почтительно сказал Феон ;-" эти наместники не вылезают из своих дворцов, а купцы любят распускать слухи о тяжести пути для повышения цены". Тут к ним подошли несколько сановников и присоединились к восхвалению Галла. Галл слушал их речи , но слова Феона крепко застряли у него в голове.
   Утром после пира Галл вспомнил, что говорил ему Феон и вызвал к себе Силлая. Когда Силлай пришёл Галл милостиво разрешил ему вместе с его воинами вернуться в Петру. Когда Силлай поблагодарив и поклонившись собрался уходить, Галл спросил его, постоянно ли купцы ходят из Аравии в Петру, не бывает ли перерыва в караванах из-за сезонов жары. Силлай подняв голову и внимательно посмотрев на Галла ответил;-" Мне точно не известно, но в определённое время они делают перерывы из-за погоды, жары и нехватки воды на пути". " Врёт";- уверенно решил Галл и кивком головы отпустил Силлая. Когда тот выходил из залы Галл смотрел ему в спину . " Я всё понял "- подумал Галл;-" он не захотел , чтобы моя измученная армия возвращавшись, проходила через Петру, смерть легионеров его не волновала" Сначала он решил было схватить Силлая, но потом ему в голову пришла простая мысль. Теперь он знал, что скажет Императору Августу когда тот спросит почему на обратном пути погибали его легионеры. И он, наместник Египта Галл, будет спасён. Не он ставил Силлая наместником, не ему его смещать. Его сместит и накажет Император Август, а он Галл прикроется Силлаем как щитом.
   12.
  
   Силлай не хотел задерживаться в Александрии, но не смог сразу отправиться обратно в Петру. Владельцы кораблей зная о возвращении Галла из похода и возврате войск так взвинтили цены в расчёте на хорошую прибыль, что даже вмешательство Галла не помогло. Они как один все юлили, прятали глаза, ссылались на штормовое море, и Силлаю пришлось отказаться от от возможности переброски своих людей морем. Пришлось совершать пеший переход. Особых сложностей в пути не было, после подавления мятежа все притихли и за исключением длины пути проблем не возникло. Окончательно в Петру Силлай прибыл к концу дня очередного перехода. Своих людей он начал распускать ещё на подходе к Петре, и прибыл туда к вечеру с небольшим отрядом. Его прибытие в свой дворец было встречено бурной радостью Целии и суматохой слуг которые начали бегать по дворцу с выкриками;- " Господин вернулся ! ". Силлай полностью погрузился в заботы Целии и внимание слуг. Её внимание объяснялось радостью его возвращения, а услужливость слуг желанием прощения всех тех мелких промахов и плохих исполнений распоряжений Целии, которые как обычно бывают при долгом отсутствии господина. Силлай был в благодушном расположении духа и прощал всё. Уже ночью, пребывая в расслабленном состоянии от купальни, от расслабляющего массажа, от бурных ласк Целии, он возлежал рядом с ней на пиршественном ложе по римскому обычаю и предавался чревоугодию, услаждая себя многочисленными яствами и вином с местных виноградников, которые по его мнению ничуть не уступали всем известным винам.
   Прислуживал им только Линус. Насытившись, умиротворённый Силлай пожелал услышать о всём том , что было в Набатее за время его отсутствия. К сожалению не все новости были хорошие. Что касалось хозяйственных и торговых дел, то у Линуса всё было в порядке. Что касалось дворцовых дел, то тут было хуже.
   И Линус и Целия дружно начали жаловаться на Геронта. Он в отсутствии Силлая заметно усилил свою деятельность. Он начал распускать всякие слухи о Силллае, плохие слухи и вообще начал вести себя так, что можно было решить, что теперь он полноправный наместник Рима при Ободате. Целии и Линусу он надоел своими визитами, при которых он вел себя так, что можно было подумать, что он теперь новый хозяин дворца. Теперь, с возвращением Силлая они надеялись, что он будет поставлен им на своё место. Всё таки Силлай наместник Рима а не он. Слушая их, Силлай решил с утра нанести визит Ободату, это становилось просто необходимостью.
   Силлай появился у Ободата только к полудню. Он не смог появиться раньше по двум причинам. Во первых он по прежнему презирал этого"царя царей" и Ободат раньше полудня не вставал. Когда ему доложили о приходе Силлая, то он ещё не сразу соизволил принять его. Силлай при входе приветствовал Ободата традиционным приветствием. Ободат воззрившись на Силлая и криво улыбнувшись ответил на приветствие и сказал;- " Я рад тебя видеть в здравии и хочу услышать от тебя о победоносном походе Великого Рима".
   -"Всё немедленно и подробно расскажу, великий Ободат" -ответил Силлай. Ободат допил вино из чаши и отдал её слуге, потом вытер толстые губы рукой и вытерев руки об свою одежду, движением руки указал ему на кресло подле себя. Тут вбежал слуга и почтительно согнувшись, доложил, что пришёл Геронт. Ободат велел позвать его со словами;- " Пусть тоже услышит о победе Рима". Вошедшему Геронту Ободат после его приветствия указал на другое кресло и усевшись на своё кресло на возвышении, сказал Силлаю; -"Рассказывай всё, мы хотим всё знать". Ещё раз учтиво поклонившись Ободату Силлай сел в кресло угодливо пододвинутое слугой и устроившись в нём поудобнее начал свой рассказ. В своём пространном повествовании он красноречиво как мог, рассказывал о Ободату и Геронту о неимоверных трудностях похода, о героизме римских легионеров и мудрости Галла, впрочем не забывая рассказать и о своих подвигах. Рассказывая, Силлай хотел достигнуть сразу несколько целей. Зная, что Ободат непременно отправит сообщение своим покровителям в Риме, он всячески приукрашивал достижения Галла, чтобы не возникло никаких сомнений в его преданности Риму. Но не забывая о себе он старался создать у Ободата впечатление того, что он Силлай тоже не сидел за спиной у римлян и его люди получили большой военный опыт и полностью преданы ему. Эти подвиги своих воинов он описывал, чтобы у Геронта не возникало пагубных мыслей, что теперь Силлай ослаб и при необходимости с ним и его людьми можно будет легко справиться. Слушавший его Ободат часто прерывал его удивлёнными вопросами и репликами о легионерах римской армии, об их воинском искусстве. Особенно его заинтересовало, как римляне своей артиллерией разрушили стены Неграна. Из его вопросов Силлай понял, что при своей внешней покорности Риму он не оставил мечты стать полновластным и независимым правителем. Видимо слушая ответы Силлая, он представлял эту артиллерию у стен Петры. Геронт за всё время рассказа сидел молча, не задал ни одного вопроса и Силлаю казалось, что он главным образом оценивает, как изменилось мнение Ободата о нём, о Силлае.
   Когда наконец Силлай окончил своё пространное повествование Ободат хлопнул в ладоши и приказал подать вина. После вина были поданы кушанья, потом появились музыканты и танцовщицы и всё переросло в привычный для Ободата шумный пир. Силлай хотевший поговорить с Геронтом и даже пожаловаться на него Ободату, оставил эту мысль, видя как Ободат вливает в себя чашу за чашей. Геронт впрочем тоже не отставал, провозглашая славословицы Ободату и Великому Риму. Он тоже правильно оценил рассказ Силлая, особенно те эпизоды, когда тот рассказывал о штурме Неграна. На следующий день, когда Силлай раздумывал о том чтобы посетить Геронта и высказав ему претензии и показать ему его место, которое он должен занимать против наместника Рима, он сам пожаловал к нему. Силлай был удивлён его скороспелому визиту. " Привет тебе римский наместник Набатееи";- начал Геронт приветствуя Силлая по римскому обычаю. Его приветствие получилось натянутым. Силлай тоже вежливо приветствовал его. Но не успел Силлай осведомиться о цели визита, как Геронт раскрыл рот и сразу начал жаловаться ему на то, что он Геронт в отсутствии Силлая столько сил вложил в поддержание порядка, в заботу о благополучии Петры, и о том что его владения, и владения Силлая потребовали столько хлопот, а его труды не нашли должного понимания, что Силлай несколько растерялся. Он сам хотел высказать Геронту, то на что ему жаловались Целия и Линус, но теперь после этой волны жалоб получилось, что он Геронт всячески заботился о владениях Силлая, а его неправильно оценили. Прервав эту волну высказываний Силлай вежливо поинтересовался основной целью визита. Тот решив ,что теперь Силлай правильно оценит его заслуги, аккуратно перешёл к главной сути визита. Он ещё раз восхвалил подвиги Силлая и осторожно заговорил о себе. " Он";- заявил Геронт, когда они вышли на открытую галерею, где никто не мог их подслушать;-"не менее древнего рода, чем Ободат и теперь когда Силлай вернулся со славой и с большим, по его мнению, доверием Рима, мог бы напомнить Риму в своём ежегодном послании, что Ободат ничего не делал для укрепления Петры, а он так старался и он повторил ,тоже древнего рода". " Вот, что";- понял Силлай ;" он хочет склонить меня к тому , чтобы а попросил Рим сменить Ободата на него. И зачем мне это. Что собой представляет Ободат как правитель, я знаю, а вот что будешь представлять собой ты Геронт, и что можно будет от тебя ожидать, это надо будет ещё хорошенько посмотреть." Выслушав Геронта Силлай ответил уклончиво.
   -" Я прекрасно помню, что Вы уважаемый Геронт, представитель древнего рода и ваши заслуги в поддержании порядка в Петре, о которых я обязательно упомяну в своём обязательном послании Риму будут должным образом оценены. Но";- продолжил он;"- Ободата на царство поставил Рим и он присягнул ему на верность, поэтому его судьбу должен решать только Рим":- многозначительно закончил Силлай.
   -" Конечно, конечно";- согласился Геронт;-" но Великий Рим может и прислушаться к мнению своего наместника"
   -" Мнение наместника зависит от многих местных обстоятельств":- уклончиво ответил Силлай.
   -" Я сделаю всё, чтобы местные обстоятельства способствовали нужному мнению";- в тон Силлаю многозначительно сказал Геронт. На том они и расстались.
   Вечером того же дня к управляющему Линусу, спешившему по своим делам незаметно подошёл один скромно одетый человек. Линус узнал в нём одного из слуг Геронта. Человек что-то непродолжительно прошептал ему на ухо и передал небольшой мешочек, небольшой по размеру, но достаточно тяжёлый. Линус взял мешочек, выслушав сказанное, и человек исчез среди прохожих. Вечером, в своей комнате Линус долго смотрел на содержимое мешочка, жёлтый отблеск металла монет завораживал его. Вдоволь налюбовавшись, он спрятал мешочек в один из своих тайников. " Я хочу быть богатым человеком"- подумал он- " и мне нет дела до отношений Геронта и Силлая".
   Утро следующего дня началось для Силлая множеством дел. Петра, уникальный город среди скал, никогда бы не смог просуществовать и месяца без воды. Если бы через город протекала хотя бы одна крупная река, то всё было бы прекрасно. Но в этой гористой местности не было никаких рек. Немногочисленные ручейки которые вытекали из оснований гор можно было пересчитать по пальцам рук, и они никогда бы не смогли напоить этот многочисленный город. Оставались только дожди. Они не баловали своей частотой, но как правило были очень обильны но коротки. Никто толком не знал, когда и кем были начаты и сделаны большие водосборы, спускающие воду с гор в водохранилища. Но жители Петры не жалея трудов поддерживали их в порядке и строили при необходимости новые. Это строительство и обслуживание входили в обязанности приближённых Ободата, но поскольку он редко выезжал из своего дворца для контроля работ, то они зачастую выполнялись из рук вон плохо. Рабов, которые трудились на стройке, мало интересовала важность своей работы. Силлаю, который однажды озаботился состоянием этой важной системы и доложил об этом Ободату, тот недолго думая предложил ему контролировать эти работы, и это стало достаточно хлопотным занятием для него. Как наместник Рима он мог бы отказаться от этой заботы, но дальновидно не стал этого делать. Силлай слишком любил этот город и народ должен был знать кто на самом деле заботиться о нём. Это могло пригодиться в будущем. И уже утром, после омовения и краткой трапезы он отправился со своей свитой на контроль работ, которые продолжались круглогодично. Вода, спускающаяся с гор, постоянно несла с собой камешки и мелкий песок который оседал на дно водосбора и который надо было постоянно удалять и за выполнением этих работ надо было постоянно приглядывать. Сложность ещё состояла в том, что иногда вода, спускаясь с гор приносила с песком мелкие песчинки золота, которые удавалось при удаче вымыть из песка. При их обнаружении работы по очистке сразу приостанавливались из-за многочисленных жаждущих удачи золотоискателей. Много раз при обнаружении золотых песчинок пытались выше в горах найти золотую жилу, но никому до этого времени это не
   удавалось. Да и золотые песчинки периодически появлялись то в одном, то в другом водосборе, и водосборы в которых их находили, могли оказаться в противоположных концах города, лежащего в огромной чаше долины среди гор. Ободат постоянно пытался заставить сдавать найденное золото в казну, но это удавалось плохо. Эти находки воспринимались как милость богов. Вот и сейчас Силлай поднимаясь по склону, заметил вдоль одного водостока скопление людей. Они лихорадочно пытались, вместо очистки его от песка, промыть его слабой струёй воды текущей по водостоку. Подъехав Силлай было решил разогнать их и заставить работать, но возбуждение десятков людей заставило его передумать. " Пусть пользуются милостью богов";- подумал он. Сейчас после разговора с Геронтом Силлай не решился применить силу, чтобы его не обвинили в том, что он пошел против милости богов. После возвращения из похода, который он считал неудачным, лишние конфликты были не нужны. Объехав остальные участки Силлай убедился, что несмотря на его длительное отсутствие работы не прекращались. Возвращаясь обратно в город, он проехал через квартал стеклянных дел мастеров. Для изготовления разноцветного стекла, которым славилась Петра, мастера использовали песок разного состава, которого хватало в горах. Но для варки стекла нужно горячее пламя и с деревом для этого в Петре было сложно. Доходило до того, что дрова для печей приходилось привозить из отдалённых мест. Из-за этого мастерам приходилось применять всю свою сметку, чтобы из малого количества огня сварить свои шедевры. Они стоили дорого, но всё равно пользовались большим спросом.
   Проехав через торговый квартал Силлай заметил, что былая толкотня стала меньше. Количество торговавших купцов уменьшилось. " Но это ничего";- подумал Силлай;-" последствие похода, пройдёт время и всё вернётся, и купцы вернуться на свои места". Вернувшись в свой дворец Силлай вызвал к себе Линуса и отдал ему необходимые распоряжения на следующий день. К ночи он приказал приготовить себе горячую ванну. Солнца в Петре было много, воды хватало, но дрова были в дефиците, поэтому хитрые жители приспособились нагревать воду в тёмных, почти чёрных кувшинах с налитой водой, которые ставили на крышах домов. За день вода так нагревалась , что иногда туда невозможно было сунуть руку, так было горячо. Именно из таких кувшинов, которые во множестве были расставлены на крыше дворца, Силлаю залили горячую воду в ванну, в которой он принял омовение после напряжённого дня. И так потянулись день за днём.
   После обильных осенних дождей, которые наполнили водохранилища и многочисленные озерки к Ободату на личный приём попросился Геронт. Он выглядел очень встревоженным.
   -"Великий царь царей" - обратился он к Ободату, в последнее время Ободат требовал чтобы к нему обращались только так, с наречением полного титула -" в твоём царстве всё спокойно и подданные славят тебя"
   -" Если в моём царстве всё хорошо и оно пребывает в благоприятствии, то что так встревожило тебя, достойный Геронт?" - спросил Ободат.
   - " Новости, неприятные новости"- ответил Геронт.
   -" Что, твои караваны ограбили?"
   - " Нет, царь царей, другое меня тревожит."
   -" Ну тогда что тревожит тебя, ответь своему царю"
   -" Мой пришедший караван вернулся благополучно, но привёз мало товаров"- осторожно начал Геронт. И приблизившись к Ободату, продолжил-" мало товаров, это не самое плохое. Он привёз дурные вести".
   -" Какие дурные вести?"- по прежнему, благодушно спросил Ободат-" купцы перестали торговать и решили стать земледельцами?"
   - " Царь царей как всегда мудр и прозорлив и его мудрость заглядывает далеко вперёд"- пригибаясь, начал Геронт
   - " Не понимаю тебя"- нахмурился Ободат и сердито продолжид-" говори всё и сразу, не крутись".
   -" Моя плохая весть, которую привёз мне караван" - продолжил Геронт-"в том, что после разгрома Неграна и едва не случившегося взятия Магриба, арабы решили попридержать торговлю".
   -" Что значит попридержать?"- удивился Ободат-" им что стали не нужны те товары которые мы везём и Рима и других земель?"
   -" Товары по прежнему, нужны и пользуются спросом, но арабы в отместку решили сделать перерыв в торговле"- ответил Геронт.
   -" Но рано и поздно их караваны всё равно придут в Петру"- сказал Ободат.
   -" Вот именно, царь царей, они когда нибудь придут в Петру с своим товаром , но когда придут? И как нам платить выход Риму пока их нет?"- спросил Геронт, и продолжил-" пока их нет и нет податей от купцов не придётся ли царю царей опустошить свою сокровищницу, Рим не захочет ждать, и Великий Август может что-то предпринять"
   -" Об этом я не подумал"- встревожился Ободат-" но о податях должен ещё и позаботиться Силлай, объяснить всё Риму, он же его наместник".
   -" А если он не захочет объяснять, и неского будет взять подати, то он обратиться к тебе, царь царей, и если ты ему откажешь, то он сообщит об этом в Рим, и здесь могут появиться его легионы" - вкрадчиво ответил ему Геронт.
   - " Что ты предлагаешь? Ты же не просто ко мне пришёл"- задал вопрос Ободат.
   -" Надо отвести от нас вину в возможном срыве выхода Риму, и переложить её на другого"- ответил ему Геронт.
   -" На кого? "
   -" Кто участвовал в походе, из-за которого арабы не хотят торговать? Как вышло ,что сильнейший легион не смог покорить Сабу? Может ему кто-то помешал?"
   -" Ты говоришь о Силлае"-догадался Ободат.
   -" Да, царь царей. До меня дошли слухи, что поход был не совсем удачен. Римляне не смогли взять Магриб из-за вспыхнувших болезней и возвращаясь назад пошли длинной дорогой вдоль моря, а не известными караванными тропами. Кто их вёл? Силлай их вёл, ему за это и отвечать"- закончил Геронт.
   Придвинувшись поближе к Ободату Геронт вкрадчиво добавил-" Его управляющий Линус наверняка что-то знает ещё, прикажи мне тайно привести его к тебе".
   - " А вдруг он ничего не знает, и не сможет ничего сказать?"
   -" Сможет, царь царей, я давно ему приплачиваю к жалованию от Силлая".
   -" Пусть будет так, но смотри, чтобы Силлай об этом не узнал. Он всё-таки наместник Рима, пока ещё наместник.
   Мне не к чему просто ссориться с Римом"- закончил Ободат.
   -" Я сделаю всё тайно, царь царей"- тихо ответил Геронт.
   У управляющего Силлая Линуса всегда было много дел. Дворец, поручения Силлая, всё это отнимало у него немало времени. Так и в этот день Линус был весь в делах. Поэтому когда к Линусу днём попросился один из многочисленных торговцев, никто не обратил на это внимания. Никто не обратил внимания и на то как на короткое время изменилось лицо Линуса. Этим же вечером когда все уже спали Линус тихо вышел из дворца. Его уже ждали. В сопровождении нескольких человек Линус поспешил в темноте по улицам спящей Петры.
   Когда его ввели в зал к Ободату, тот сидел, развалившись на своём троне, и молча мрачно посмотрел на Линуса. Тот, взглянув на Ободата похолодел, но тут из полумрака зала сбоку к нему подошел Геронт.
   - " Успокойся Линус, царь царей хочет услышать тебя"- успокоил его Геронт.
   -" Что хочет услышать от меня великий царь царей, его слуге нечего скрывать".
   - " Скажи мне Линус, ты хороший слуга своего господина"- начал Ободат-" и господин доверяет тебе?"
   -" Да великий царь царей , я хороший слуга, мой господин мной доволен, он доверяет мне, и меня он назначил главным управляющим когда отправился в поход с римлянами".
   -" Хорошо, тогда ответь мне Линус, что твой господин говорит о походе сейчас, когда он с победой вернулся домой, что говорит о римлянах и что говорит о Великом Риме?" Услышав вопрос Линус на мгновение растерялся. Он ожидал всего, только не такого вопроса. Когда его ночью доставили к Ободату, он больше всего боялся, что кто то донёс на него и ему придётся ответить о той части золота, которую он припрятал при удачной промывке песка из водосбора. Золото он как управляющий должен был передать в отсутствии Силлая в казну Ободата, но решил, что царь царей и без этого золота достаточно богат. В голове у него пронёсся целый вихрь мыслей. Значит, его привели не для того, чтобы узнать о золоте которое он прикарманил. Ободата и Геронта интересует его господин, его отношение к походу Рима. Он слышал, что Силлай ругал Галла, вспоминая о походе, но сейчас решил всё до конца не рассказывать. Силлай всё-таки наместник Рима, и он мог бы выкрутиться от возможного гнева Рима.
   -" Великий царь царей"- осторожно начал Линус-" мой господин не снисходит до бесед со мной. Кто он и кто я. Но я слышал, что он винит не римлян, он винит арабских богов, что разгневались на нас, хотя им тоже как я слышал , приносили жертвы. Видимо они оказались слишком скромными для них, вот они и наслали болезни."
   -" Не морочь нам головы"- подскочил к нему Геронт,-" ты не мог не слышать, что говорит Силлай о походе, ругает он римлян или хвалит только себя". " Ах вот куда ветер дует"- подумал Линус-"если я сейчас скажу, что Силлай рад поражению Галла и этим обрадую Ободата, то Ободат окажет мне милость, но Силлай всё таки наместник Рима, и даже если его сместят и казнят, он успеет узнать, что я здесь сказал, и мне он точно отрубит голову". Линус хорошо знал, что Силлай каким-то образом был хорошо осведомлён о том, что твориться в дворце Ободата. Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове Линуса, и он начал говорить, подобострастно смотря в глаза Ободата.
   -" Великий царь царей, я слишком малый слуга своего господина и он не делиться со мной своими мыслями. Но мне удалось услышать, что Силлай не слишком радуется успехам Рима. Он говорил, что римляне совершили много ошибок, и Галл не лучший полководец"
   -" Он что считает, что Великий Август назначив Галла главнокомандующим совершил ошибку?"- быстро спросил Геронт, и обратившись к Ободату быстро добавил;-"Силлай посягает на решения Великого Августа, этому не может быть оправданий"
   -" Почему ты сразу как услышал это, не сообщил мне, своему царю?"- сурово спросил Линуса Ободат. Линус упал ниц и жалобно вскричал-" я боюсь своего господина, он страшный человек, если он узнает обо всём то сразу отрежет мне голову, и он всегда всё знает , что происходит во дворце. "
   -" Не бойся, ты теперь под моей защитой" - успокоил его Ободат ,-" иди и забудь обо всём. Эй, там, уведите его"
   Линус буквально на коленях выполз из зала Ободата. Его подхватили, посадили на лошадь, галопом по ночным улицам доставили к дворцу Силлая, и там буквально сбросив его из седла, оставили перепуганного в темноте.
   Линус добравшись до своих покоев, не мог заснуть до утра.
   После того, как Линуса убрали из зала Ободат сел на свой трон и начал слушать Геронта, который подойдя к трону негромко говорил ему свои соображения. Ободат сидел и слушал, но в голове у него вертелась фраза Линуса о Силлае - "он всегда знает, что происходит во дворце". Хотя Силлай имел низкое мнение об Ободате, он был не настолько глуп. Выслушав и отпустив Геронта Ободат долго молча ходил по залу и напряжённо думал. "Откуда Силлай всё всегда знает? Кто ему рассказывает? Подкупленные слуги? Он многое обсуждает только с Геронтом. Может это Геронт служит двум господам? Он тоже древнего рода и мог бы занять трон Набатеи. Хорошо, он напишет письмо в Рим и что дальше? Рим уберёт Силлая, но может и убрать и его, Ободата, и тогда трон займёт Геронт? Может Геронт всё и придумал, чтобы свалить его , Ободата и самому сесть на трон? Я напишу письмо в Рим, я всё свалю на Силлая и ещё раз уверю в своей преданности Риму. И если всё получиться и Силлай падёт, я назначу Геронта на сбор дани и когда он не справиться, а он точно не справиться, он не Силлай, я казню его за это. И останусь сидеть на троне и это будет хорошо"- приняв это решение Ободат хлопком в ладоши вызвал слугу, приказал подать себе вина и остался довольным собой.
   Утром ничего не произошло. Линус с утра начал заниматься своими делами, но ближе к полудню его вызвал к себе Силлай. Войдя в кабинет Силлая, Линус поклонившись, только хотел начать свой обычный доклад, но увидев глаза Силлая, сразу забыл о делах и понял, что нужно рассказать всё и врать нельзя.
   -" Я хотел немедленно всё сообщить мой господин"- начал Линус, но Силлай перебил его словами;-" что же так долго ждал?"
   - " Я боялся нарушить Ваши планы, мой господин".
   -" Говори"- коротко сказал Силлай, он уже знал, что Линус отсутствовал всю ночь, и предполагал, что Линус занимался какими-то своими тёмными делами. Но услышанное от Линуса удивило его. " Вот как "- подумал Силлай;" меня решили предать Риму, свалить все свои неудачи на меня". Он знал, что Ободат задерживает выплату Риму-" и он решил в этом обвинить меня?"- думал он слушая Линуса. Когда Линус закончил свой рассказ, он кивком успокоил напуганного своими откровениями Линуса. Не говоря ничего, движением руки отослал его. То, что он услышал от Линуса встревожило его. Он понимал, что поход получился неудачным и в Риме захотят узнать почему. То, что Галл постарается свалить всё на него он догадался ещё в Александрии и теперь к нему добавился ещё и Ободат. Силлай отчётливо почувствовал холодок меча на своей шее. До самого вечера он размышлял об этом и продумывал как поступить. Вечером он отправился к Целии. Она как обычно рада своему господину, но то что сказал ей Силлай удивило её. " Ты должна покинуть Петру и отправится в Иудею, царю Ироду"- сказал ей Силлай.
   -" Как покинуть Петру, зачем мне ехать к Ироду?"- удивившись спросила она.
   -" Так надо, ты там будешь в безопасности. С царём Иродом у меня хорошие отношения".
   - " Ты сказал, я буду в безопасности, а ты мой господин? Что тебе угрожает?"- испуганно спросила Целия.
   -" Тее не нужно этого знать, тебе надо просто уехать к Ироду и как можно скорее" - ответил ей Силлай.
   -" Но что я буду делать у Ирода без тебя?"
   - " Жить в моём поместье, просто жить обычной жизнью"- и улыбнувшись, добавил-" и ждать меня".
   -" Я повинуюсь, мой господин, нодни ожиданий будут для меня годами".
   " Ничего, я надеюсь, это будет недолгим ожиданием"- закончил Силлай.
   Простившись с Целией Силлай отправился в свои покои и до утра сидел за столом и писал письма. Письма к Ироду и ещё к другим, к тем кто мог бы как ни будь оказать ему помощь. И эти письма надо было отправить не мешкая. На следующий день Силлай ожидал, что его вызовёт Ободат, но этого не случилось. Не произошло этого и на следующий день и в дальнейшие дни. Отъезд Целии прошел незаметно, Силлай сделал так, чтобы об этом мало кто знал. К Ободату Силлай попал только во время празднования очередного религиозного праздника. Ободат был любезен и добродушен. Геронт был само внимание. Беседуя с ними Силлай обсудил все свои вопросы, но в разговорах никто из них ни разу не упомянул о Галле, Риме, походе. Как будто ничего никогда не происходило, всё осталось в далёком прошлом. Обычное обсуждение торговых дел, приходящих караванов. Силлая это настораживало, но тоже ничего не говорил. Время проходило как обычно.
  
   13
   Утром Галл проснулся в своём дворце с нехорошим предчувствием. Из Рима ничего не приходило, корабли купцов так же приходили, но без всяких вестей, Рим молчал. Галл уже устал ждать, но выхода не было, Великий цезарь Август молчал. " Наверно надо ехать самому"- пришла мысль к Галлу, но тут вбежавший слуга доложил, что к нему посланец из Рима. " Как предчувствовал"- подумал Галл, приказывая позвать посланца. Вошедший к нему офицер приветствовал Галла по римскому обычаю и сразу сказал, что у него послание от Великого цезаря. С этими словами он достал из сумки, висевшей у него на груди свиток упакованный в красивую ткань. Галл нетерпеливо схватил свиток с бережно сняв с него печать, развернул и начал читать. В послании были обычные слова цезаря, и только в конце послания цезарь поинтересовавшись здоровьем Галла прямо повелел ему явиться в Рим. " Зачем ему интересоваться моим здоровьем"- удивился Галл;-" если он повелевает ему явиться у нему. Он что опасается, чтобы я не умер в дороге, тогда не с кого будет спросить обо всём, и перед сенатом будет неудобно"
   - " Я незамедлительно выполню всё порученное мне Великим Августом, и немедленно отправлюсь в Рим"- торжественно заявил Галл офицеру. Тот ответил, что Галл может отправиться на военном корабле, на котором прибыл он. Галлу это спешное предложение показалось плохим намёком, но возражать он не стал.
  
   14.
  
   Прибывший в Петру посланец из Рима, офицер, был встречен Ободатом с подобающим почтением. И почтение это не было неискренним. Он только недавно, с трудом и задержкой, собрал все выплаты Риму, которые должен был отправить ещё раньше. О причинах задержки он писал в Рим и глубине души ожидал от Рима грозный ответ. Но в послании, что привёз ему этот офицер, о задержке выплат было сказано мимоходом, Рим только выразил ему небольшое недовольство. Самым главным было только то, что Ободат был обязан обеспечить надёжное сопровождение наместнику Рима Силлаю, которого Рим вызывал к себе. Когда Ободату сообщил это посланник, то он почувствовал себя заново родившимся. Он давно боялся признаться себе, что до смерти боится Августа, Императора. Его он видел и разговаривал только один раз, во время его войны с Марком Антонием и Клеопатрой и тогда хорошо запомнил его спокойный невозмутимый взгляд, его непреклонную решимость добиваться своего. Он великий царь царей, как он приказал себя называть, хорошо понимал, что если Великий Август решит сделать так, чтобы он, Ободат лишился царства, трона и жизни, то это произойдёт. Сюда придут легионы и всё произойдёт, так как решит Август. И сейчас, услышав о Силлае, он понял , что его послание дошедшее в Рим возможно правильно понято. Или на это можно было надеяться.
   Когда офицер-посланец закончил читать послание, Ободат подобострастно заверил его, что всё, что ему поручает Рим он выполнит немедленно и со всем усердием. Пригласив посланника во внутренние покои и расспрашивая его о новостях Рима, он в глубине души ликовал; -"Силлай, Силлай наконец то покинет меня"-этот человек, которого он уже начал побаиваться, так как воины которые вернулись с Силлаем превозносили его храбрость, и их было много, покинет его. И покинет надолго, и если Великий Рим правильно прочёл его послание, то Силлаю возможно придётся ответить за многое, что он, Ободат так обширно описал в своём послании. Пир, который закатил Ободат в честь прибытия посланника не уступил бы знаменитым лукулловым пирам. Ободат твёрдо решил не ударить лицом в грязь, и выполнить всё со все тщанием.
   Силлай о посланнике из Рима узнал в тот же день. И о пышной встрече его Ободатом. Поэтому не удивился, когда Ободат прислал за ним. Его приняли в тронном зале. Ободат сидел в своём кресле, посланник, рослый офицер стоял рядом и держал в руке свиток украшенный большим шнуром и с висящёй печатью. Когда Силлай подощёл ближе и поклонился Ободату, он краем глаза рассмотрел посланника Рима. " Офицер гвардии императора, и печать императора"- отметил он. И это сразу как то нехорошо насторожило его. Ободата он приветствовал традиционным приветствием, посланника Силлай приветствовал по римскому обычаю. Ободат сразу перешёл к делу и дал слово посланнику. Тот, сняв печать со свитки, зачитал его своим низким хрипловатым голосом. Рим приветствовал Силлая традиционными фразами и повелевал, чтобы Силлай прибыл к Великому Императору Августу незамедлительно. Тон послания был прост и ясен и Силлай понял, что никакие самые убедительные отговорки не позволят ему как то отказаться или протянуть время. Осталось только повиноваться.
   Из дворца Силлай уехал со смешанным чувством. Он понимал, что Ободат и Галл всё свалили на него, все неудачи похода, все проблемы с задержкой выплаты. Он ехал и думал. Бежать? Куда? В Египет, в Парфию, к арабам? Из Египта его отправят в Рим на первом римском корабле, для Парфии он союзник Рима, и что его ждёт там неизвестно. А арабы, о них лучше не думать. И главное Петра, его Петра. Его бегство может быть воспринято Римом как неповиновение, и даже мятеж, и тогда сюда придут тяжко ступающие легионы Рима. Идущие по четверо или шестеро в ряд. Как они идут, как устраиваются на ночлег, как воюют, Силлай видел совсем недавно. Итак надо ехать, надо убедить Великого Августа, Силлай даже в мыслях называл его так, в том , что он Силлай, его воины, сделали всё возможное для победы, и победа была так близка если бы не проклятые боги арабов. Галл зря разрушил их святилище в Негране, вот они и наслали на них болезнь. Этот проклятый мор.
   Вернувшись во дворец Силлай начал отдавать слугам спешные приказы, мельком подумав, что хорошо, что Целия к тому времени будет далеко.
   Римский посланник в ожидании отъезда проводил своё время в поездках по округе и пирах с Ободатом. Тот старался во всём угодить ему. Геронт тоже старался не отставать в этом. От мнения Рима зависило многое, и хотя Ободат откровенно радовался, что страшный для него Силлай наконец то покинет Петру, Геронт понимал, что Рим может решить по разному. Вдруг Силлай сумеет убедить Великого цезаря в своей покорности и верности, и он вернётся обратно с триумфом, что тогда будет с Ободатом и им, Геронтом. Силлай ведь тоже был из знатной семьи, и даже приходился каким-то отдалённым родственником самому Ободату. Подобные мысли постоянно терзали Геронта. Встречаться с Линусом он опасался. Если об этом узнает Силлай, он просто прикажет убить Линуса как изменника, и что тогда будет с богатствами Силлая, если тому не повезёт убедить Рим, куда они могут исчезнуть?
   Тем временем Силлай собирал караван. Узнав о его отъезде в Рим к нему обратилось достаточное количество купцов, которые захотели присоединиться к его поездке. Несколько лет назад Петра уже имела конфликт с царём Иродом. Инициатором был Ободат, которому захотелось стать великим завоевателем.
   Тогда всё кончилось несколькими пограничными стычками, и вмешательством Силлая как наместника Рима.
   Теперь после не очень удачной войны с арабами могут найтись желающие погреть руки. Караванные тропы и раньше бывшие не совсем спокойными, теперь могут оказаться более опасными. Поэтому Силлай сс своими воинами и главное посланец Рима с сопровождением могут оказаться очень хорошей защитой. И размеры каравана росли с каждым днём. Римский посланник уже начал высказывать своё нетерпение, и тогда караван тронулся. Когда караван наконец вышел из Петры, он растянулся на довольно большое расстояние. Больше сотни нагруженных верблюдов, охрана, свита Силлая, всё это растягивало караван. Силлай ехал на своём коне, не пересаживаясь в паланкин, который был на верблюде. В паланкине было удобней, но он не хотел показывать хоть какую-нибудь слабость римскому посланнику который ехал вместе с его свитой. Дорога в Иудею проходила через целую цепочку ущелий, которые тянулись один за другим. Хотя Силлай уже был в Иудеи, и дорога была ему знакома, и всё равно эта дорога по ущельям была ему неприятна. Когда они останавливались на ночлег, то высокие стены ущелья казались стенами ямы, в которую его Силлая бросили. И из неё надо было выбираться каждое утро. И такая дорога тянулась несколько дней. Когда они наконец выбрались из ущелий на равнину Иудеи Силлай вздохнул с облегчением. Дорога через Иудею, через её поля, сады и виноградники показалась Силлаю просто прогулкой. Он даже снизошёл до частых бесед с римским посланником, которого до этого старался избегать. Царь Иудеи Ирод не пользовался большой любовью своих подданных, но надо отдать ему должное, порядок в Иудеи держал строго. За всё время дороги по его стране с караваном не случилось ни одного происшествия. Так они двигались по дороге на Кесарию.
   Силлай ещё никогда не был Кесарии. Её построил Ирод, вернее отстроил на месте маленького порта. Его он превратил в обширный порт, с большим молом, и ещё углубил гавань. Этим местом немедленно начали пользоваться многочисленные купцы Иудеи и маленькая приморская деревня быстро превратилась в большой стремительно растущий город. Вот и сейчас спускаясь с окаймлявших его холмов Силлай внимательно рассматривал город , раскинувшийся у большой бухты. Сверху было хорошо видны многочисленные улицы и большой храм Зевса, который построил Ирод для прославления Великого Августа, стоящий на холме напротив порта. Силлай слышал, что Ирод построил его после получения от Августа благословления на трон, в знак благодарности. Наместником Кесарии был один из родственников Ирода. Видимо Ирод при всей своей подозрительности доверял ему, если назначил его наместником в городе который отстроил и дал название в честь самого кесаря. Он принял Силлая и римского посланника в своём дворце с уважением и встреча была пышной. После торжественного приёма наместник устроил обильный пир, который они вкушали по римскому обычаю возлежав на лежаках и беседуя. Пир был обильный и беседа была приятной. Силлай небрежно расспрашивал об урожаях винограда и яблок, об обильных садах с знаменитыми кесарийскими сливами и оливками. Местные гранаты и вино из обильных виноградников пользовались хорошим спросом. Римского посланника наоборот интересовало, как наместник управляется со своим населением города, который наполовину был из евреев и язычников. Отвечая на его вопрос наместник горестно взмахнул рукой;-"Это моя постоянная головная боль. Не проходит и года, чтобы на религиозные празднества не началась какая-нибудь свара."
   - " Так бывает горячо?"- поинтересовался Силлай.
   - " Раз на раз не бывает, но иногда приходится обращаться к гарнизону Ирода" - ответил наместник.
   - " А из чего чаще всего бывают раздоры?" - поинтересовался римский посланник.
   - " Поводов много, евреи считают, что праздники язычников оскорбляют их религию, язычники в ответ дразнят их, называя обрезанными и вонючими" - ответил наместник и продолжил ;- " вы даже не представляете , что когда царь Ирод воздвиг храм Зевса во славу Великого Августа и над вратами повесили изображение Зевса, то несколько евреев попытались его разбить. Пришлось их убить".
   - " Да, сложности."- посочувствовал Силлай.
   - " Самое забавное не это" - продолжил наместник, выковыривая зернышки из спелого плода граната;- " что они все мгновенно прекращают все свары, как только касается торговых дел. Время прихода караванов и большого количества кораблей самое спокойное"
   - " Деньги примеряют всех"- примирительно подытожил римский посланник.
   Утром Силлай с римлянином и наместником осматривали город. Большая гавань, крепкие причалы, порядок. Наместник явно знал своё дело. Он с большим удовольствием показал им даже настоящее чудо строительной техники. Это были два крытых канала, которые выходили из порта ближе к торговой площади. По ним было удобно доставлять товары в любую погоду напрямую из порта прямо на торг. И обратно грузить привезённые товары сразу на лодки, которые вывозили их сразу в гавань к кораблям, когда их было много и причалов не хватало. Сейчас там как раз кипела работа, на лодки грузили соли из знаменитого Мертвого моря. Если местные продукты и составляли изрядную часть товаров, то знаменитые соли и пряности приносили порту, вернее сборщикам налогов наибольшую прибыль. Силлай и римлянин просто смотрели на эту суету, а наместник и здесь был при деле, то и дело к нему подбегали сборщики и просто купцы с докладами и вопросами. " Да жизнь здесь кипит"- удовлетворённо заметил римлянин, Силлай не мог не согласиться. Через несколько дней Силлай с несколькими слугами и римский посланник на большом торговом суде направляющемся в Рим вышли в море. Погода в плавании была хорошая и Силлай не любивший сидеть в хорошей, но маленькой каюте, долгие часы перехода оставался на палубе. Римлянин плохо переносил качку
   большее время оставался в каюте, там он лежал почти до самого Рима.
  
   15
  
   Римский военный корабль который вез Галла оказался быстроходным или ветер хорошо благоприятствовал, но переход из Александрии до Рима оказался очень коротким. Когда корабль вошел в порт в в устье Тибра Галл не стал подниматься до самого Рима по Тибру. Он предпочёл лошадей. В Риме у Галла остался родовой дом и сейчас он очень хотел добраться побыстрее до него. Дорога пролетела быстро и когда Галл подъезжал к воротам Рима он удивился переменам. В Риме он не был давно, и сейчас многое удивляло его.
   На улицах города к привычной суете добавилось многочисленное строительство. Даже когда Галл добрался до своего дома, то там с верхнего этажа он увидел стройку нового акведука. Немногочисленные родственники жившие в его родовом доме встретили его радушно и весь вечер ему пришлось рассказывать о своём Египте и походе. Галл подсознательно думал Великом Августе и даже рассказывая ни единым словом не позволил себе хоть как то приуменьшить величие Императора. Как только они сошли на берег, офицер сопровождавший Галла до самого Рима, при въезде в город простился с ним и незамедлительно уехал. Куда, Галл не спрашивал, и так понятно было. И сейчас рассказывая, он подсознательно ждал , что появится вестник с Палантина. Но его не было, не появился он и на следующий день, оставалось ждать. Пока Галл ждал, он совершал прогулки по Риму и всячески удивлялся увиденному. Действительно в Риме кипело строительство и ремонт. Казалось, Август решил обновить весь Рим. Новые акведуки, общественные дома, и многое другое, и главное Август любил новое в строительстве. Многие новые дома и особенно новый форум, который заложил Август строили из мрамора, это было необычно и ново. Вызов от Августа пришёл неожиданно. Галл обрадовался ему, это было как первый удар молнии, когда стоишь, ждёшь, глядя на подходящую тучу, когда всё начнётся и вот всё началось.
   Август принял его в своём кабинете из которого с галереи хорошо просматривался Рим. Выслушав до конца официальное приветствие Галла он жестом руки указал ему на кресло стоящее перед его рабочим столом, на котором лежали многочисленные свитки бумаг. Галл ожидал, что Август немедленно потребует от него отчёта по Египту и походу в Сабу, но он просто спросил о здоровье, его и его родственников. Галл начал отвечать, Август молча слушал и глядя на Галла размышлял о своём будущем решении. Из донесений своих шпионов он хорошо знал о положении в Египте, о состоянии армии и о истинных причинах его неудачи в Сабе. Остановив Галла Август наконец спросил его о Египте и о причинах неудачи в Сабе. Галл ожидал этого вопроса, и тем не менее не нашелся сразу с ответом. После паузы он начал говорить, что власть Рима в Египте крепка и налоги собираются вовремя и полностью, и подданные в Египте благословляют Великого Августа и он уверен, что так будет и дальше. Что касается Сабы, то ему помешали плохие погодные условия, над которыми он не властен. О злых богах Сабы он решил не упоминать, чтобы Август не подумал, что он недостаточно приносил жертвы своим богами и те оказались слабее чужих богов которые испортили его поход. Потом он начал говорить о Силлае и тут его красноречие выросло многократно. Он признавал себя в том, что он поверил этому предателю который жестоко обманул его и оказал его войску очень плохую помощь.
   -" Он нападал на римлян или воевал вместе с ними"- поинтересовался Август.
   -" Он и его воины дрались вместе с моими легионерами"- после паузы ответил Галл.
   -" Тогда в чём его предательство?"
   -" Он оказался не до конца честен со мной, особенно на обратном пути. Если бы мы обратно возвратились по дороге через Петру то эта дорога не была бы такой тяжёлой для моих легионов."- торопливо ответил Галл.
   -" Он не захотел вести твою армию через свою Петру, твоих измученных и обозлённых неудачами легионеров через свою сытую Петру и в этом его предательство?"- начал говорить Август и движением руки прервав начало ответа Галла продолжил-" наверно если бы ты любезный Галл получше поинтересовался окрестностями своего маршрута похода, то сумел бы принять сам правильное решение без Силлая". Галл не знал, что ответить и молча сидел, понимая, что сейчас возможно решиться его судьба и даже жизнь. Пока он был в Риме, он узнал, что Великий Август считает себя ревнителем морали и законности. Он начал чеканку новых золотых монет ауресов и эдиктом приравнял один аурес к ста сертециям, начал в самом Риме не только строительства новых общественных зданий но и перестройку всей городской канализации. А это требовало кроме больших расходов ещё и спокойствия во всей империи. А он Галл провалил поход и теперь враги империи могут подумать , что Великий Август и его легионы не так уж и сильны. Все эти мысли стремительно проносились в голове у Галла. Август неторопливо подошёл к вскочившему перед ним Галлу и недовольно подумал-" что этот ещё и выше его, мало что провалил поход, хорошо что хотя бы держит Египет". После долгой паузы Август начал говорить с отеческими интонациями -" Ну что же мой Галл, ты сделал для Рима много хорошего, но последний поход видимо плохо повлиял на твоё здоровье. Тебе надо отдохнуть. Иди, я извещу тебя о своём решении". Галл поклонился и быстро вышел из зала. Август глядя ему вслед похвалил себя за правильно принятое решение. Ещё когда ему донесли о результатах похода, он решил, что Галл занялся не своим делом. В этом была и его ошибка, о чём ему мягко намекнули в сенате. Хотя сенат полностью поддерживал все его начинания, во всяком случае так выглядело, не все сенаторы были искренними с императором. И давать им лишний повод для какого то либо неудовольствия Август не собирался. Итак, Галла он заменит Петронием, пусть Галл сидит в своём доме в Риме и занимается искуством. Так будет лучше. Он проявит к нему милосердие и мудрость. Что касается Силлая, который как ему доложили, прибыл в Рим, то с ним он поступит тоже мудро. Силлай уже давно вызывал у Августа чувство недоверия. Хорошо прекратил войну с Иудеей, наладил регулярные выплаты от Ободата, который в мнении Августа был просто ничтожеством, хотя и не опасным , но он слишком стал самостоятельным.
   А это уже могло стать опасным. Ему Августу не хотелось появления ещё одного почти самостоятельного царя.
   К тому же то, что он обманул Галла и не провёл легионы через свою Петру, что может быть и правильно, но этим он Силлай показал своё недоверие к нему, к Великому Августу. А это опасное неуважение. Поэтому пусть сенат обрушит на него свой гнев, а он Август милостиво согласиться с решением сената. А в Петру, он направит нового наместника.
   Всё время путешествия по морю Силлай неоднократно мысленно разговаривал с Великим Августом. Много раз он мысленно репетировал свою речь. В ней он расскажет Августу, как старался своими советами помочь Галлу в его походе, во всех его начинаниях. Но разве он наместник огромного Египта, будет слушать наместника маленькой Петры. Его в Петру наместником назначил Рим, и он верен Риму, но Петра такая маленькая и этот Галл совершенно его не слушал. Во всё виноват Галл, а он только подчинялся ему. Это во всех вариациях Силлай многократно крутил в своей голове. Когда они прибыли в Рим Силлай ожидал, что Август
   сразу вызовёт его к себе. То, что Галл уже здесь он узнал быстро и не ждал от этого ничего хорошего. Но Август не стал его вызывать к себе. Вместо него Силлай предстал перед сенатом. И это усилило ощущение надвигающейся катастрофы. Стоя в центре сената Силлай был готов разразиться своей речью, ответить на все выпады и вопросы. Но ему толком не дали ничего сказать. Его засыпали вопросами и самый тяжёлый был о том почему он не дал провести возвращающуюся армию хорошим путём через Петру. Силлай попытался ответить, но его перебивали язвительными замечаниями и репликами. Весь сенат дышал к нему раздражением. Август не присутствовал. Когда председательствующий мановением руки остановил его речь и повелел уйти, то Силлай понял что это всё. Его взяли под стражу сразу на выходе. В камере он требовал себе бумагу, чтобы написать Августу. Не дали, только кормили, плохо, но кормили. А потом одной ночью к нему вошли и удавили. Его тело как изменника Рима было брошено к телам обычных преступников. Так закончил свою жизнь наместник Рима в маленьком царстве Петра, города который он любил и считал почти своим.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"