Когда я в первый раз смотрел фильм "Собачье сердце", он мне
понравился очень. Своим актуальным антисоветским пафосом, конеч-
но. Ну, и качеством тоже. А ещё я радовался за актёра Бориса
Плотнкова, которому, наконец, досталась недурацкая роль.
Когда я смотрел этот фильм в четвертый раз (не подряд, конеч-
но), у меня уже было смутное чувство, что с ним ЧТО-ТО НЕ ТАК.
После пятого просмотра я попробовал с этим чувством разобраться.
Основную мысль Булгакова я понял следующим образом: плебейская
власть не смогла обойтись без выдающегося интеллектуала профес-
сора Преображенского. А выдающийся интеллектуал имел достаточно
воли и способностей, чтобы чихать на новые ублюдочные порядки и
сохранять милый ему мирок в своей семикомнатной квартире. В
общем, "Россия, которую мы потеряли", как выразился ещё один
любитель умеренной роскоши, уверенный в том, что он этой роскоши
достоин, а при правильном социальном устройстве даже просто
обречён на неё.
Разные антисоветские замечания в повести -- это как бы взгляд
старого независимого интеллектуала на реалии нового общества.
После появления этого фильма стало модно обзывать сторонников
Советской власти Шариковыми. Кстати, почему не Швондерами?
Шариков (Клим Чугункин) -- утрированный образ русского человека
из народа в глазах старой нереволюционной интеллигенции:
пьянство, балалайка, вульгарная непосредственность и стремление
"поделить поровну". В общем, быдло, дождавшееся "своей" власти.
Но ведь можно взглянуть на образ и иначе: Шариков -- это народ,
адекватный своим духовным пастырям -- интеллектуалам, вроде
профессора Преображенского. В самом деле, что представляет собой
мировое светило профессор Преображенский? Любитель выпить и
покурить. Обитатель огромной набитой барахлом квартиры. Семьи нет
и, наверное, никогда не было (вырожденец). Зато есть обслуга --
кухарка и горничная. По-видимому, геморроик и подагрик, чуждаю-
щийся физических усилий. Зарабатывает на жизнь тем, что обслужи-
вает богатых извращенцев. Вдобавок занимается сомнительными опы-
тами, о которых сам же впоследствии высказывается с сожалением.
Какой личный пример он может подать?! Какое путное нравоучение он
в состоянии высказать Шарикову? Разве что предложить тому усвоить
кучу символических норм, образующих предмет гордости "культурного
человека".
Стареющие культуры оказываются перегружены абсурдными услов-
ностями, под которыми они и находят свой конец. Я вполне могу
понять, зачем надо чистить зубы, но мне не понять ни за что, к
примеру, зачем надо упорно бороться с пятном на одежде, с лёгкой
запылённостью обуви и т. п., тем более чужими руками (горничной).
Социалистическая революция в России -- это благотворный акт
варваризации общества: избавления его не только от загнившей
социальной верхушки, но и от значительной части накопившегося
цивилизационного хлама, вроде салфетки на грудь во время обеда.
Ну скажите, профессор, что образцового в вашем образе жизни,
если вы не в состоянии указать способ обеспечения его всем или
почти всем -- пусть и с некоторыми различиями? Но может, вы
хотите делить общество на высших и низших? Тогда попробуйте
убедительно обосновать перед "низшими" свое право считаться
"высшим". От вашей науки им мало толку, а ваша культура, важным
достижением которой стало заталкивание салфетки за воротник, --
это большей частью набор бесполезных фикций. Если вы не можете
доказывать плебеям своего умственного и нравственного превосход-
ства и своей значительной полезности, не ждите от них почтения.
И добровольного подчинения тоже. Для них вы -- чудак, паразит и
пожиратель ресурсов.
У профессора -- желание застрелить Швондера. У Борменталя (еди-
номышленника и соратника профессора) -- судя по всему, навязчивая
идея придушить Шарикова. И что показательно: ни в фильме, ни в
книге не просматривается с их стороны даже попыток УБЕДИТЬ инако-
мыслящих или хотя бы достичь с ними компромисса. Только стремление
заставить, подавить, уничтожить. Нет даже просто стремления
ПОНЯТЬ: всё заранее понятно. И это -- интеллектуалы, гордые своим
университетским образованием. Не мудрено, что такие нередко
кончали жизнь с пулей в затылке. Для страны это была не потеря, а
облегчение.
Я -- Шариков? Нет, я -- товарищ Швондер.
* * *
Преображенский зачастую старается унизить Шарикова, тогда как
Шариков пытается ладить с ним. Вот образчик их разговора:
"- Позвольте-с вас спросить, почему от вас так ОТВРАТИТЕЛЬНО
пахнет?
Шариков понюхал куртку озабоченно.
- Ну, что ж, пахнет... известно. По специальности. Вчера котов
душили, душили."
Приличный человек, не стремящийся задеть другого, сказал бы
"почему от вас так СТРАННО пахнет?" или что-нибудь в этом роде.
* * *
Шариков СТАРАЕТСЯ: идёт навстречу нередко вздорным требованиям
Преображенского и Борменталя, участвует в уборке залитого им
водой помещения, даже устраивается на работу, пусть и специфичес-
кую, но общественно-необходимую. В ответ -- только нарастающее
раздражение "интеллектуалов". Клим Чугункин им, видите ли, не
нравится. Между тем, Клим Чугункин -- музыкант из народа, пусть
и со сложной биографией, и Шариков играет на балалайке хорошо. Не
"от Севильи до Гренады", конечно, но НАРОДНУЮ музыку, и народу
она нравится.
* * *
Когда Шариков пытается наладить личную жизнь и приводит в
дом женщину, Преображенский без колебаний раскрывает ей
медицинскую тайну Шарикова и срывает его наметившийся брак.
"Филипп Филиппович стоял у стола, а барышня плакала в грязный
кружевной платочек.
- Он сказал, негодяй, что ранен в боях, -- рыдала барышня.
- Лжет! -- непреклонно отвечал Филипп Филиппович. Он покачал
головой и продолжал: -- мне вас искренне жаль, но нельзя же так, с
первым встречным, только из-за служебного положения... Детка,
ведь это же безобразие... Вот что... Он открыл ящик письменного
стола и вынул три бумажки по три червонца.
- Я отравлюсь, -- плакала барышня, -- в столовке солонина каждый
день... он угрожает, говорит, что он красный командир... со мной,
говорит, будешь жить в роскошной квартире... каждый день
ананасы... психика у меня добрая, говорит, я только котов
ненавижу... он у меня кольцо на память взял...
- Ну, ну, ну, ну, психика добрая, "От Севильи до Гренады", -
бормотал Филипп Филиппович, -- нужно перетерпеть, вы еще так
молоды...
- Неужели в этой самой подворотне?
- Ну, берите деньги, когда дают, взаймы, -- рявкнул Филипп
Филиппович.
Затем торжественно распахнулись двери, и Борменталь, по
приглашению Филиппа Филипповича, ввел Шарикова. Тот бегал
глазами, и шерсть на голове у него возвышалась, как щетка.
- Подлец, -- выговорила барышня, сверкая заплаканными размазанными
глазами и полосатым напудренным носом.
- Отчего у вас шрам на лбу, потрудитесь обьяснить этой даме, -
вкрадчиво спросил Филипп Филиппович.
Шариков сыграл по банку:
- Я на колчаковских фронтах ранен, -- пролаял он.
Барышня встала и с громким плачем вышла.
- Перестаньте! -- крикнул ей вслед Филипп Филиппович, --
погодите! Колечко позвольте, -- сказал он, обращаясь к
Шарикову."
Если не нравится выдумка Шарикова, предложи ему свою --
или хотя бы подноси людям правду под другим соусом, более
благоприятным для твоего подопытного существа. Как бы оно ни
появилось на свет, оно, как и ты, хочет жить. И "мы в ответе
за тех, кого мы приручили".
Шариков, индивид с не очень сильным мышлением, оказался в
сложнейшей ситуации с определением собственной идентичности,
вдобавок отягощённый дурной наследственностью по линии своего
человеческого предка, но два особо культурных медика вместо
того, чтобы придти к нему на помощь, достают его своими постоян-
ными одёргиваниями и категорическими указаниями, выдаваемыми в
высокомерной и зачастую оскорбительной манере, так что удиви-
тельно даже, что он их не покусал. Если обобщать, то Булгаков
был, похоже, подслеповат по части морального аспекта.
* * *
В фильме активисты собираются в "домкоме" и поют унылую
песню про грядущие годы, которые "будут тоже трудны". Так вот,
эта гнусная песня, оказывается, написана специально к фильму,
а не откопана в старых советских песенниках. Такие вещи называ-
ются клеветой. Дурацких песен было тогда много, но ни одна не
оказалась настолько дурацкой, чтобы подойти под "разоблачительс-
кий" замысел режиссёра.
Попалась и правильная песня в этом довольно музыкальном
фильме. Под правильную песню маршировали в длиннополых шинелях
красноармейцы по лужам:
Белая гвардия на голову разбита,
А Красную Армию никто не разобъёт.
И не разбили ведь их, сволочи. А просто предали.
* * *
Из заявления Шарикова в "органы":
"...а также угрожал убить председателя домкома товарища
Швондера, из чего видно, что хранит огнестрельное оружие. И
произносит контрреволюционные речи, и даже Энгельса приказал
своей социал-прислужнице Зинаиде Прокофьевне Буниной спалить в
печке, как явный меньшевик со своим ассистентом Борменталем
Иваном Арнольдовичем, который тайно не прописанный проживает в
его квартире."
Заявление правдивое и подписанное: не клевета и не анонимка.
Искусственный человек пытается решить свои проблемы, оставаясь
в рамках закона. Никому не угрожает убийством.
* * *
Булгаков таки иногда проговаривается по поводу того, то
действительно происходило в стране:
"- Он в домкоме еще может быть, -- БЕСНОВАЛСЯ Борменталь и
куда-то бегал. В домкоме он поругался с председателем Швондером
до того, что тот сел ПИСАТЬ ЗАЯВЛЕНИЕ В НАРОДНЫЙ СУД Хамовничес-
кого района, крича при этом, что он не сторож питомца профессора
Преображенского, тем более, что этот питомец Полиграф не далее
как вчера оказался прохвостом, ВЗЯВ В ДОМКОМЕ якобы НА ПОКУПКУ
УЧЕБНИКОВ В КООПЕРАТИВЕ СЕМЬ РУБЛЕЙ."
Итак, благородный Борменталь БЕСНУЕТСЯ, а негодяй Швондер
выдаёт в домкоме ПОД ЧЕСТНОЕ СЛОВО семь рублей на покупку не лишь
бы чего, а учебников, а обнаружив предполагаемый обман, не
угрожает убить Шарикова, как Преображенский или Борменталь, а
сообразно нормам правового государства пишет заявление в суд.
* * *
Кстати, фильм показывали 7 ноября. Теперь принято показывать
такие фильмы если не 7 ноября, то в день рождения Ленина. А это
значит, что Преображенские с Борменталями всё ещё не сделали
выводов и снова нарываются на пулю в затылок. Не хотят жить
единодушно с народом и демонстрировать ему свои выдающиеся
нравственные качества. И проницательность мысли заодно. А ведь
любить для этого пролетариат вовсе не обязательно. Достаточно
любить лучших из пролетариев.
* * *
Дешёвые антисоветчики зачастую приписывают СССР-у пороки, кото-
рые вовсе не происходили из его сути и которые характерны отнюдь
не только для социалистического общества. Антисоветизм -- это
такая же болезнь мышления, как антисемитизм: люди упираются
вниманием в одну узкую область и теряют способность замечать, что
эта область не такая уж особенная, как им хочется; что предмет их
ненависти не настолько отличается от однотипных предметов, чтобы
было основание концентрировать на нём свой праведный гнев.
В "Собачьем сердце" Михаил Булгаков потешается над советской
демонстрацией "против разрухи" -- и все антисоветничающие недоум-
ки, читающие Булгакова, потешаются, наверное, вместе с ним. А
вот, скажем, в Дортмунде, Германия, 7 октября 2010 года проходила
демонстрация немцев против проституции, алкоголизма и наркомании,
но, кажется, никто, кроме меня не потешался. А какая в принципе
разница?
На советский социализм также навешали, среди прочего, немало
скорее РОССИЙСКИХ грехов, то есть, приписали ему такие обществен-
ные пороки, которые были на самом деле обусловлены не Советской
властью и не социализмом вообще, а спецификой российского -- по
большей части русского -- менталитета и российских же традиций.
А советский социализм был виновен в них лишь постольку, поскольку
не смог их подправить. Ведь и до революции 1917 г. хватало в рус-
ском народе тех качеств, какие позже охотно приписывались так
называемым "совкам": лени, вороватости, жестокости, неряшливости,
нежелания думать, наклонности к самообману, падкости на глупые
поветрия, тяги к пьянству и грязноругательству, стадной амбициоз-
ности, пресмыкательства перед начальством, готовности терпеть
руководящий произвол и чего-то там ещё. Я бы отметил также нена-
висть к тем, кто пробуют говорить о благостности исправления в
первую очередь самих себя. В бедах русских людей (конечно, не
всех, а ИСТИННО русских), как правило, виноваты другие: евреи,
американцы, НАТО, "чурки", большевики и пр.
Можно сказать, антисоветизм в России -- это отчасти форма само-
критичности. Почти вся небольшая способность русских к самокрити-
ке ушла у них на антисоветизм. В результате от советского в ос-
новном отреклись, а уйти от российского не получилось: от себя не
убежишь. Особенно если и задачи такой не ставишь.
Кстати, похожее соображение я нашёл в "Дневнике" Корнея Чуковс-
кого (6 авг. 1927 г.):
"С утра пришёл Зощенко. (...) Очень бранил современность, но
потом мы оба пришли к заключению, что с русским человеком иначе
нельзя, что ничего лучшего мы и придумать не можем и что виноваты
во всём не коммунисты, а те русские человечки, которых они хотят
переделать."