Безымянные дети росли в доме старейшины и мало чем отличались от других детей, разве что мальчик удивлял всех странной неприязнью к воде. Он терпел, если его мыли, но купаться не любил и сам к воде старался не приближаться. Девочка была на редкость спокойной и тихой. Ребятишки росли здоровыми, в положенное время встали на ноги и заговорили, учились играть, есть, пытались помогать взрослым, короче, были обычными детьми. В клане их звали Мальчик и Девочка.
Следующей весной старейшина снова отправлял отцов за именами. Накануне ему приснился странный сон: город, но не привычный, а другой - яркий, многолюдный и светлый. А под самое утро, старик даже не увидел, а услышал слова - за именами для безымянных детей придут они сами, надо только подождать, пока подрастут. А до этого пусть дети будут зваться Зол и Синь. И еще услышал старик: "Отдай детям камни, что принёс им их мёртвый отец!".
Утром, проводив мужчин, старейшина отправился в маленькую хижину на краю посёлка. В ней жил старый рыбак. В море он уже не ходил, и кормился тем, что делал для клана мелкий инструмент, ремонтировал сети, мастерил незамысловатые украшения и амулеты. По просьбам ребятни, делал для них игрушки. Старик был калекой - море отняло у него ногу, но руки, да и глаза оставались твёрдыми, а сердце добрым. В клане его звали Оламом. Старейшина попросил Олама сделать из камней, найденных у мертвого отца амулеты для Девочки и Мальчика.
Вечером следующего дня, у кланового костра, что горел на площадке перед домом старейшины уже 35 сезонов, безымянным детям надели амулеты и громко назвали их общими для всех именами - Девочку назвали Зол, а Мальчика Синь.
Прошло совсем мало времени и все поняли, что дети, получив клановые имена и амулеты, стали меняться. И чем старше становились, тем больше отличались от остальных детей и взрослых. Синь по-прежнему не любил воды, он был единственным в поселке мальчишкой, не умеющим плавать. И это в клане рыбаков! Но он очень точно мог сказать, как изменится в ближайшее время погода, где рыбаки встретят косяк. Более того, Синь знал заранее, когда на берег придут сезонные звери - мелкие грызуны, по непонятной причине приходящие к морю раз в два-три сезона. Они были не опасны по одному, но когда они шли сплошным ковром, сметая всё на своем пути, даже редкие олени и волки спасались бегством. Синь предупреждал старейшину о таком нашествии за три дня, и старый вождь верил ему. И клан успевал приготовиться к нашествию.
- Как ты узнал? - спросил как-то старейшина. - Ведь никто и никогда не мог...
- Не знаю, - пожал плечами Синь и замолчал, не объясняя больше ничего.
А Зол удивляла еще больше. Она вдруг, как-то сразу, научилась лечить людей. Причем делала это просто - подходила, молча, клала свои маленькие ручки на больное место, и всё проходило. Уходила боль, переставала течь кровь, а сломанные кости срастались буквально на глазах. Даже такой недуг, как ревматизм, когда больные суставы ныли и болели, от прикосновения Зол если не проходил совсем, то затихал на время. Однажды Зол поразила старую знахарку, придя в хижину, где та принимала роды. Роды были тяжелыми. Беременная рыбачка, находясь на сносях, поскользнулась и упала. Знахарка боялась, что падение причинило вред ребёнку и он мёртв. Пятилетняя Зол подошла к лежанке, отодвинув знахарку, уселась рядом с роженицей и стала смотреть той в лицо. Взгляд девочки был странный - она смотрела не мигая, напряженно разглядывая в лице женщины что-то, видное ей одной. Просидев так с четверть час, девочка встала и положила ручку на живот роженицы. Всем, кто был в хижине, показалось - рука девочки светится! Рыбачка закричала, её тело задергалось.
- Когда она родит, дитя будет уродом. - Сказала Зол. - У ребенка не будет света в голове. Он будет как кукла, только живая. Надо ему рождаться?
- А что мы можем сделать? - Спросила знахарка. - Она ведь уже рожает!
- Я могу сделать его неживым. - Ответила Зол.
- Как...- Потрясённо прошептала знахарка.
- Нет времени говорить, - ответила Зол. - Надо решать. Ей или отцу ребёнка. Я одна не могу.
Знахарка метнулась на улицу, где ждал муж роженицы, быстро растолковала ему то, что говорила Зол.
- Если ребенок родится живым, он будет неполноценным, бессмысленным, ничего не соображающим. И всю его жизнь с ним надо будет нянчиться, и так будет до самой его смерти. Но можно сделать так, что бы он умер ... Тебе решать...
Молодой рыбак думал не долго. В клане уже были случаи рождения таких детей. В семье соседей уже восемь сезонов ухаживали и кормили сына, который никогда не станет помощником родителям.
- Делай! - сказала вернувшаяся в хижину знахарка Зол. - Мы все берем на себя. Я и отец ребёнка.
Девочка кивнула и убрала руку, всё это время лежавшую на животе роженицы. Потом резко хлопнула в маленькие ладошки и выбежала из хижины. Через короткое время роды завершились рождением мёртвого ребёнка.
Глава 3
Так же как менялись Зол и Синь, менялась жизнь клана. Новые события посыпались на клан как осенний дождь - часто и непредсказуемо. Их объединяло одно - всё новое так или иначе было связано с Безымянными детьми. И первым таким событием стало появление в море двух кораблей. Самый старый рыбак клана, дряхлый, едва передвигающийся дед Кренд опознал в судах парусники торговой Гильдии, последний раз приходившие в забытый порт сезонов пятьдесят тому назад. Корабли стали на якорь напротив поселка, с одного спустили маленькую лодку с двумя моряками на борту. Она быстро добралась до берега, где собрался почти весь клан. Высадившийся моряк вежливо поприветствовал главу клана и передал просьбу капитанов разрешить экипажам высадку. Морякам требовалось набрать пресной воды и пополнить запасы продовольствия. Капитаны гарантировали Старейшине мирные намерения и заверяли, что не обидят рыбаков. Старейшина, быстро посовещавшись с рыбаками, принял решение и уже почти произнёс слово приглашения, как его взгляд упал на сосредоточенное лицо Синь, сидевшего на песке у его ног. Наклонившись к мальчику, Старейшина спросил:
- Разрешить?
- Да, - ответил Синь. - Только сразу предупреди их, чтобы в Город не ходили. Он их не пустит, а тех, кто пойдёт без разрешения, не выпустит. Пусть сразу знают и клан не винят.
Моряки с двух кораблей спустились на берег в середине дня. Они быстро перезнакомились с мужчинами клана и были очень удивлены, когда им представили женщин. В клане были все равны - и мужчины и женщина, имели равное право высказаться на Совете клана по любому серьёзному поводу, и их мнение было бы услышано. Единственное дело, которое глава клана решал сам, единолично, было связано с поиском имени для новорожденных. В остальных случаях Старейшина выступал скорее в роли справедливого отца, старшего в семье, а не правителя. Старейшина был опытным рыбаком, умелым и знающим рыбацкое дело, неплохим наставником для молодых, честным и справедливым судьёй в спорах. Вместе со знахаркой он давал разрешение на заключение брака, женил молодых нехитрым обрядом.
Поздним вечером Старейшина устроился у очага в своём доме. Старому рыбаку надо было многое обдумать. Капитаны двух кораблей рассказали Старейшине столько нового, загадочного и необычного, что голова шла кругом. Оказывается, место, где располагался Город и жил клан, называлось полуостровом Гедлин, он был отгорожен от остальной суши горной грядой. В былые времена проход через перевал был удобен - мощеная дорога с мостами и туннелями связывала Город и остальную часть огромной, как выяснилось, страны. Но после Великой Зимы, случившейся семьдесят четыре сезона тому назад, когда холод заморозил половину материка и выстудил моря, горный кряж оказался засыпан снегом и льдом. Пройти через него, по словам одного из капитанов, седого человека назвавшегося Олурном, было невозможно, по крайней мере, все такие попытки были неудачными. Плавание по морям было тоже очень опасным делом: в некоторых местах вода промёрзла до самого дна, в других встречались плавающие льды, опасные для небольших кораблей. И потом, говорил Олурн, пока была Великая Зима, корабли были никому не нужны, поэтому и мореходов, настоящих, опытных, не осталось. Те, кто рискует сейчас выйти в море, - рыбаки и сыновья рыбаков, умеющие немного управляться с парусом и вёслами, да и только. Управлять же кораблями ставят учеников мореходной школы торговой Гильдии. Сейчас, когда Великая Зима отступает, главе страны, в которой, как выяснилось, и жил клан рыбаков, требовалось узнать, где и сколько людей осталось, чем занимаются, как живут и кто ими управляет. В задачу двух кораблей входило проплыть вдоль берега, как можно дальше, узнавая, как изменилась береговая линия, где можно пристать к берегу, живы ли города и порты, которых когда-то было много. В посёлке клана они долго не задержатся, наберут воды, купят припасов и через день-два отправятся дальше.
- Пусть чужие мужчины сделают клану детей, - вдруг раздался голос над ухом Старейшины.
Он осмотрелся и увидел Зол, тихо сидящую у очага и неотрывно глядящую на огонь.
- Что ты сказала? - переспросил старик.
- Клану нужна свежая кровь. Много больных детей рождается, - Зол, как всегда, говорила тихо и короткими фразами.
Старейшина задумался: "Ведь права девчонка, ой права. Клан не большой, уже все породнились, да не по разу. А тут есть способ.... Надо как-то задержать моряков, да с женщинами клана переговорить, сколько у нас невест..."
- К постели готовых - семнадцать, - голос девочки, казалось, отвечал на мысли старика. - Четыре вдовы, бездетных. Восемь бездетных замужних. Детей нет по вине мужчин. Надо им дать детей. Мужчинам я уже сказала. Они согласны.
- А как сказать-то капитанам?
- Хочешь, я это сделаю? - девочка поднялась. - Мне поверят. Ты только потом отпусти тех четверых, кто к тебе придет.
Произнеся эту загадочную фразу, она поднялась и тихо ушла вглубь дома.
Всю короткую ночь проворочался Старейшина, придумывая, как сказать капитанам про моряков и женщин клана. Утром, смущенный, он неловко поздоровался с обоими капитанами и, краснея, начал:
- Тут такое дело... Мы давно живём, не зная других людей... Нам бы... - он замолчал, не зная, как продолжить.
- Мы знаем и не возражаем. Если у кого сложится - пусть так и будет, - Олурн был смущен не менее старика. - К нам приходила девочка, она так просто всё объяснила.
- Меня зовут Крилисс, - вдруг произнёс второй капитан, до этого всё больше молчавший. - Я хотел спросить, эта девочка - кто она? Почему, когда она говорит, я вижу пред собой взрослую женщину, а не дитя?
Старейшина пригласил гостей за стол и за завтраком рассказал им, как люди клана получают имена, про Безымянных близнецов, имеющих только клановые прозвища, про странности ребятишек. Крилисс внимательно выслушал рассказ и спросил:
- Дом на горе? Это в городе? Хотел бы я туда сходить...
- Синь говорит, вам нельзя! - быстро проговорил глава клана. - А ему стоит поверить. Он говорит - пойти сможете, а вот вернуться - нет...
- Ну, хорошо, будем благоразумны и послушаемся, - Олурн поднялся из-за стола. - Тем более у нас другая задача.
Моряки пробыли в посёлке почти половину весны. Многие породнились с рыбаками: кто, заключив брак, кто по личному сговору. Старейшину удивило то, как поступили бездетные, но женатые мужчины: они ушли из поселка с моряками на охоту и отсутствовали почти до отплытия кораблей, не мешая женам получить детей.
В последний вечер перед уходом кораблей в поселке устроили праздник. На клановой площадке накрыли столы. Многие рыбаки подружились с моряками, женщинам клана нравилось уважительное отношение тех к ним. Праздник был грустным, ведь все понимали, что уходящим предстоит трудный путь. Вдруг к столу, за которым сидели капитаны, Старейшина и старые рыбаки, подошли четверо молодых рыбаков. Один выступил вперёд и, запинаясь, произнёс:
- Старейшина! Мы просим - отпустите нас, мы хотим плыть с кораблями...
- Да, и мы хотим попросить клан - отпустите молодых с нами, - Олурн встал и поклонился Старейшине. - А еще просим: примите в клан двух наших. Им труден будет путь, возраст уже не тот, чтобы искать приключений. Конечно же, мы понимаем - замена не равная - двое против четырёх, но...
- Клан возьмёт ваших людей и отпустит молодых, - звонкий мальчишеский голос прервал капитана. - Старейшина помнит, что я говорил ему.
Перед столом возник Синь. Он впервые за всё время пребывания в посёлке чужих, появился открыто. Не то чтобы он прятался, но всё время как-то не попадался на глаза ни капитанам, ни морякам. Крилисс наклонился вперед, разглядывая мальчика. Рыбаки, уже привыкшие к подобному поведению Синя, не удивились, а вот капитанам многое показалось странным.
- Можно с тобой поговорить? - спросил Олурн мальчика.
- Даже нужно, - ответил тот.
Переглянувшись, мужчины вышли из-за стола, и вместе с Синем направились к краю площадки.
О чем говорили эти трое, не узнал никто, но утром, перед отплытием, оба капитана поклонились Старейшине, людям клана, а перед Синем опустились на колено и тихо что-то сказали мальчику. Потом корабли ушли.