Аннотация: Отнять нельзя прибавить, - где поставить запятую?
07.06.17
Радио Свобода - Иван Толстой - Толстовские загадки: Лев Николаевич
Борис Парамонов говорит:
- Останется ли Толстой после того, как его сейчас - по новой программе - раздербанят в школе.
Ответ:
- Никакого Толстого не только в школе, но и в России, никогда не было.
Можно попытаться что-то найти, но получится это с большим трудом.
Не только собирается, но и продолжается какая-то ересь.
Например, Борис Парамонов говорит:
- Если хотите патриотизм. - Но!
Но, увы, это вы хотите. Ибо на этой передаче больше никого не было.
И более того, никакого Толстого в школе не было, ибо школьная литература - и особенно о Толстом - это:
- Анти-литература, - делается всё, чтобы только доказать правоту запрета Ахматовой и Зощенко:
- Ибо это правильно, т.к. литературы здесь нет, а они лезут со своим доказательством От Противного.
Мол, противно, да, но всё же ж нельзя всё время плакать - посмеяться хочется. Нельзя, ребята, нельзя, сказано:
- Весь мир театр, - но, извиняйте - не извиняйте мы в мире не живем, так как покой нам даже не снится. Только ужасы, и даже не как Стивену Кингу, где бывают жертвы, но так только, не все, а у нас наоборот, чтобы:
- Все! - как резюмировал Михаил Булгаков.
Толстой потому и зеркало русской революции, что хотел написать, что-нибудь хорошее, как Марк Твен, а вышла только групповуха. Эх, раз, как говорится, еще раз:
- Ничего не вышло!
Даже замуж и то с трудом, а вообще-то, как решила Анна Каренина, лучше:
- Под поезд.
Как Екатерина Савинова. Она и есть Анна Каренина, ей и играть ее надо было, с Иваном Пырьевым в главной роли. Ибо:
- Не всё, что написано - написано на самом деле.
Продолжить.
Продолжено 07.06.17
- У вас утиный нос - это признак нового (злого?) человека, - Толстой Горькому.
Раскрытие Борисом Парамоновым смысла слова:
- Остранение: увидеть заново, - и приводится пример, как Лев Толстой наблюдает за стариком и старухой, которые трахаются, и больше всего в этой драме - комедии ему нравятся их синие ноги. - Тогда как.
Тогда как реальное отстранение лучше, ибо компьютер не красит это слово, как остранение - красной краской. И это остранение можно увидеть в пьесе Владимира Сорокина Москва, где рассказано, что надо делать, если трахнуться хочется, а почувствовать себя человеком пока что не удается. Герой берет карту мира, делает в ней дырку и всё у него и у нее получается хорошо:
- Никто из них не мешает положительным переживаниям другого, ибо находятся, как и положено в лучших зарослях кустарника еще со времен не только Адама и Евы, но и дальше, Каина и Авеля.
Тоже самое происходит и в произведении Пушкина, где Высоцкий говорит Каменному Гостю:
- Я ждал тебя и рад, что вижу!
- В каком смысле? - мэй би не понял сразу Гость.
- А именно в том, мил херц, что один я с ней не справлюсь.
Как рассказал потом и Мандельштам:
- Нужно окаменение, - ну, чтобы не стесняться сказать ей всю правду.
Вот как раз необходимости этого объединения не понял Сальери, когда Моцарт ему хотел подсказать:
- Гений и злодейство - две вещи несовместные, а мы с тобой, как:
- Ты да я. - И был ответ:
- Неправда.
Не занижение, так любимое творцами РС, происходит, а:
- Объединение.
Приводится рассказ про оперу, как пример отстранения, но это ересь, или, что тоже самое:
- Я сёдня пришел, потому что вчерась был выпимши, и поэтому не обращайте на меня внимания, что я с Луны свалился, как будто не читал инструкцию при отправке из Рая вместе с Еленой Прекрасной, что здесь всё не так, всё не так:
- Ребята.
Или, можно считать сей опереточный рассказ, отстранением, но только не Толстого, а Васьки из 1-го Б, сделанный заместо бросания бумажных шариков в дуру Светку.
Ну, чтобы было еще что-нибудь, кроме культурного впечатления, бумажка попадает ей в башку, а она надеется, что это опять:
- Любовная записка, - не просто, прости господи, машинерия.
Что значит, невозможное, как написал Бомарше предсказание Фигаро:
- Будешь Графом.
Борис Парамонов пытается выдать за правду восклицание зрителя после кино:
- А вы знаете, что я вам скажу: это было всё понарошку, не на самом деле! - Нет! В том-то и дело, что, нет, ибо зритель после спектакля не разоблачениями занимается, а наоборот:
- Мечтает себя в роли только что увиденных героев, но именно:
- В других обстоятельствах, - не разоблаченных вовсе, а просто своих, для него маскарад - это свои поля и леса, где он может летать, как только что делали герои, но с помощью именно их:
- Машинерии.
Б.П. рассказывает так, как будто никто из учеников в его классе не сможет априори понять, что такое снег за окном, и показывает для пояснения ученикам:
- Вату.
Так же, как Каменный Гость мог бы сказать Пушкину:
- Ну, чё ты, родной, испугался, я тока из ваты, то бишь из:
- Камня. - В котором, как сказал Микеланджело Буонарроти:
- Достаточно отколоть всё лишнее, чтобы самому туды-твою приложиться.
Иван Толстой говорит:
- Толстой - имеется в виду Лев - значит: стихийный материалист?
Но такое толкование материализма сомнительно, что, мол, вокруг нас совсем ни хрена нет, окромя иво забора. Ибо материализм - это не насмешка над идеализмом, а логическое ему противостояние. Одним дуркованием пользуются только культурологи, а сурьезные деятели прямо и с душой констатируют - резюмируют:
- Пикассо, однако - несмотря на то, что, как и мы за дискриминацию звездно - себялюбивой политики Канта в отношении не только своего личного сознания, как муравьиной кучи, чтобы вовремя успеть похмелиться иво спиртом - но и:
- Рисовать умеет, умеет.
А такая распасовка дискредитирует не идеализм сцены, а гораздо больше сам материализм, именно, как:
- Сознательное дуркование, - когда говорят, что:
- Вы давайте, вперед нас критикуйте Иисуса Христа, а только после нас. - Совершенно очевидным и буквальным образом выкидывая Посылку Иисуса Христа:
- Сами вы верить не сможете, а только вместе со Мной. - Что значит, все предложении Библии - это указания не что надо делать, а что:
- Можно сделать ВМЕСТЕ с Богом.
Хотя с позиции материализма утверждение, что:
- Не мы первые, - логично, так как материализм позиционируется, как:
- Краткий Курс.
И некоторые думают, что это то же самое, что и не краткий, так просто уменьшили немного, чтобы было время его изучить после 16-ти часов на ферме и 14-ти в поле, как пообещал в своё время артист Ульянов в роли Председателя. - Нет!
- Отброшена одна половина. - И тоже не просто так, ибо не видна эта половина невооруженным глазом.
Поэтому на утверждение Шекспира:
- Весь мир - Большой Сиэте, - мы резонно ответим:
- Не только в партийной, но и вообще в Жизни мы этого театра не видим.
Как и объяснил сейчас популярно Борис Парамонов словами Льва Толстого, отстранившись от своего личного имеющего полное право на существование - сознания.
И возразить этим ребятам может только ТЕКСТ, доказав своё право на существование.
Текст - это Форма, и никакое, даже коллекционное, вино не сможет удержать, как было кем-то констатировано:
- Своей даже царской воды, - если его Текст потерялся. - Но!
В материализме рассуждения - текст - запрещены, текст всегда должен быть кратким, не просто маленьким, а сокращенным до:
- Половины!
Вот, как и было продемонстрировано. Теперь уж кажется и не утрировано. Тем не менее, этот прием можно использовать против реальной логики, что вот, мол, она какая реальность:
- Думает, что мы идиоты. - В том смысле, что, не надейтесь, ребята-демократы, что за нами никто абсолютно не стоит, из тех, кто припер сюда Землю со всем ее прибамбасами.
Иван Толстой и Борис Парамонов делают вывод, что Толстой стихийные материалист. С первого взгляда так и кажется:
- Белиберда. - Но, думаю, распечатать что-то можно.
Происходит срывание масок, сказал Б.П. Очень верно. Но возможно ли, чтобы Граф сорвал маску с Фигаро в роли Графа? Как у Пушкина пытался это сделать Джонсон, сорвать маску с Макферсона, что он не настоящий ученый, а только:
- Мистификатор. - Как и Кант по ленинскому предвидению.
Потому идеализм и принимается за Идеализм, что это только:
- Маска Джима Керри. - Но!
Как только рассматривает Подлинник, Текст - всё Картина Репина:
- Приплыли, - материализм оказывается ОШИБКОЙ логики. - Точнее, можно считать, логика та же, но рассматриваемый мир другой, ибо оказывается, не материя, не содержание, а:
- Текст в фундаменте. - И это очевидно, несмотря на то, что сильно запрещено.
Запрещено на грани фантастики: литературные журналы, которые по определению должны бы вроде заниматься только текстами - доказательство правоты Пушкина, а не литературоведа Бонди, доказательство с помощью ТЕКСТА, с помощью текста, как очевидно стоящего в фундаменте - не принимают за доказательство, хотя и очень хочется узнать, как можно решить эту проблему, ибо многие, или хотя бы:
- Некоторые давно чувствовали: Пушкин написал правильно и не надо править его текст.
Тем не менее, он был исправлен в 1948 году. Как будто точно есть здесь какой-то вне-хомо-сапиенский наблюдатель, который подсказывает неграмотным, напишите-ка ребята, что пока что:
- Пикассо нам не нужен!
Б.П. :
- Культурный человек не может быть гениальным. - Увы, но как раз наоборот! Если не иметь в виду, что культурой была провозглашена:
- Изба Читальня. - Если сравнивать тех, кто в нее ходит, а кто ишшо:
- Побоялся.
Николай Бердяев:
- У Льва Толстого существует ненависть к индивидуальности.
Вот это как раз сомнительно, кажется, что можно объяснить обратное. Хотя, можно думать, что да, дальше новых рецептов покоса и посадки картофеля - ни гу-гу. Пример Шекспир, как высшая степень конкретизации - для Льва Толстого прямой враг. - Но!
- Может быть, потому и враг, что это жило в нем, как непонятное априори человеку военному событие:
- Ну, не может Фигаро быть Графом! - Или:
- Не может граф проиграть всё в карты, - не может, хотя и проиграл много, если не все сам граф Лев Толстой. Наверное, хотел проверить, крепок ли его анти-релятивизм.
Остранение - это правда против лжи, говорит Б.П. Но опять:
- Остранение - это ограничение! - Но нельзя понимать изменение, появляющееся после Добавления, добавления Веры, добавления к Человеку Иисуса Христа - как:
- Уменьшение человека! - Ибо:
- Двое-то больше одного. - Хотя Каин посчитал наоборот, как Борис Парамонов:
- Два - это слишком много, - и одного убил.
Иисус Христос - добавил. Предложил Человеку добавить, а не убивать.
Не получается добавить человеку Иисуса Христа к себе. Слишком, видимо, это сложно.
Кто хуже Толстой или Руссо? - спрашивают. И отвечают:
- Оба хороши.
- Ни колхозы, ни Толстой не спрашивают, когда им появляться.
Вот получается, что Каин и Авель - это не одно и то же, не просто два разных человека, а именно два:
- Разных. - В данном случае, можно сравнить - это:
- Лев Толстой и Вильям Шекспир. - И Толстой убивает, конечно, не человека, а Двойной Мир Шекспира, убивает, следовательно:
- Реальность Театра, как образа мира, даже Жизни.
Собственно, Толстой и говорит:
- Жизни нет передо мною, сердце пусто, ума мало - вот и:
- Аннушка устала. - Бросилась, так сказать, под поезд.
Можно думать, что это Каин не вынес скуки жизни без Авеля, но нет, скорее, он и толкнул Авеля вместо себя под этот поезд - себя пожалел.
Авель - это Каменный Гость Каина, присоединить которого к себе, остраниться по-настоящему, он не смог.
Вывод:
- Лев Толстой - это Выжигин нашего времени. - Выжег он вокруг себя всё Пушкинское пространство. - Хотя не совсем, ибо ВСЕМ было просто насрать на его скуку. Следовательно, Борис Парамонов разыгрывает из себя просто-напросто:
- Последнего из Могикан. - Которых, говорят, было мало, хотя и вообще никогда не было.
- Остранение - это оголение, - говорит Б. П. Но опять можно думать обратное, что это именно не раздевание, а не как уже написано, наоборот:
- Одевание Картиной, однако, с дыркой, за которой, однако, не дымка, а самая настоящая телка, которой вы долго добивались, только не знали, как начать. Шекспир, например, делал это самое остранение путем качания кровати, которое, как он резюмировал, действует на служанку, как:
- Манна небесная в голодный день. - И нет ничего лучше сего дела на целом свете.
А тут получается, наоборот:
- Шекспир - это только эманация его личного воображения.
Спрашивают, почему Толстой выбросил из романа Война и Мир сексум старшего Болконского с дворовыми леди? Именно потому, что подумал:
- Шекспир еще жив в душе русского народа, - и, следовательно, могут этих девок - ну, если князюшка их так любил - принять за настоящих лудэй, леди, так скать, хотя и районного масштаба.
Испугался, в общем Лёва своего Авеля - Шекспира, так всю жизнь и стоящего за его спиной, несмотря на то, что, кажется, же:
- Грохнул иво намедни.
Поэтому:
- Шкловский никогда не ошибался, даже когда подписывал бумахги против Пастернака. - Ибо, как он решил в результате многолетних трудов на благо литературы вообще, но главным образом:
- Своей, - в частности:
- Прав Шекспир, но Толстой тоже, авось, может иногда использоваться, как имеющий право на существование субъект нынешней демократии, называемой просто по-простому:
- Диктатура Пролетариата.
Борис Парамонов ошибается, что говорит о:
- Враждебности русского мужика к культуре. - Ибо:
- За что же их, горемычных, и выслали всех в необитаемую тайгу, как не за культуру, и более того:
- Не только за культуру хлеб выращивать, - но и за теорию - пусть и душевную:
- Лучше жить лучше, чем хорошо, но плохо.
Утверждается, что только лошадь способна посмотреть на этот мир трезвыми глазами. Так-то бы, да, но есть же Евангелие, где видно, что и для человека есть место в мире разума.
Б. Парамонов говорит, что в Войне и Мире Пьер Безухов самый смирный человек. - Но!
Но не зря приняли учиться в кинематографический институт военного командира Бондарчука, ибо знали, что:
- Даже в роли Пьера Безухова он сможет показать вам, сукины дети, иво куськину мать.
И показал. Что до сих пор все так и понимают, как Борис Парамонов советскую власть:
- Она же ж самая смирная.
И всё потому, что неправильно понимается слово остранение:
- Думают: голый вассер, - а там-м, чертей, как говорится, было больше, чем в Марии Магдалине. Можно сказать:
- Семь ю семь, а это 49 - сумма тринадцать, а если их сложить, то 4 - в Японии число нерукопожатное. Даже собственных квартир ему не дают никогда.
А здесь нате-с, то есть:
- Нет ничего. - Имеется в виду, плохого. И знаете почему:
- Несмотря на то, что заграбастал себе нашу Наташу Ростову, - абсолютно не изменился к лучшему.
Не получается, говорят:
- Смирная Россия, и хищный Запад, - так как плоха основа его пропаганды. - Но, очевидно, что как раз наоборот:
- Всё сделано для того, чтобы видели: она потому и смирная, что танки наши быстры. - А то:
- Не читали они Страхова. - Но!
Как и было давно уже пропедалировано:
- Ему и читать ничего не надо - автоматом попрется, куда скажут. - И прямо по Борису Парамонову:
- Если уж от всего отстраняться, то по самое через не могу. - Только бы, не приведи господи, не надо ничего нам добавлять. Ибо сакральное уже сказано:
- У меня и так всё есть! - А от Зощенко и Цветаевой мы остранились не намедни, а раньше, раньше, раньше.
Как Петр Гринев женился на Капитанской Дочке - об этом, мол, и роман Война и Мир, по мнению литературного критика Николая Страхова:
- О мафии, то есть. - Моя, так скать, родословная.
Но родословная Капитанской Дочки идет от Иисуса Христа, от Воскресения, однако. Без идеи, смысла Нового Завета она не прочитываема. Пожениться у Пушкина всегда значит, как минимум:
- Креститься, - а вообще-то это Воскресение.
Хеппи Энд - это у Пушкина Воскресение. Всегда.
- Останется ли Толстой, когда его при них - новом поколении учащихся, школьников - изуродуют в школе? - спрашивает в конце Борис Парамонов. - Но!
Тут не Толстого Льва надо воскрешать, а самих себя сначала.
p.s. - Последний из Могикан - это не Лев Толстой всё-таки, а его противник Вильям Шекспир, а точнее:
- Пушкин. - А еще точнее:
- Читатель, - останется ли Он, чтобы когда-нибудь всё-таки доказать, что все они, писатели:
- Существовали.
Удастся ли доказать, что остранение - это прибавление, а не наоборот, чтобы быть, как пролетариат:
- Голый Вассер, - в переводе:
- Человек Последний.
Борис Парамонов похож на кота, который хотя и царапает иногда стену, но редко. Хотя, может быть, только всё реже и реже.
И да:
- Литература в школе может не только стать, - как не хочет надеяться Борис Парамонов без сожаления, но и - что намного важнее:
- С самого начала была Выжигиным.
А вне школы, например, в книгах, продававшихся в центре Москвы, чтобы было рентабельно для осознания, так сказать, и просвещения, но, увы, не для:
- Вдохновения.
После прочтения несколько страниц таких книг о Льве Толстом, нужно быстрее искать зеркало, чтобы поправить на старое место глаза, которые от такого изыскания, можно сказать:
- В лучших домах Ландона, - вылезли на лоб. Ибо не предполагали, что до такой убогости мысли можно докатиться даже в Избе Читальне 20-х годов, когда решалось:
- Толстой есть, или это только кажется в зеркало его отражающего В.И. Л - м. - Ибо это уже такая научная работа, что и если:
- В школе это Выжигин, как зеркало Льва Толстого, то наука о нем - что значит тех же школьников из Избы Читальни только уже состарившихся - это: