Это он обращался к Уникальному Ворошилову. Тогда тот был еще жив и мог пропускать такие вопросы.
А ведь Солянка, кося под окончательного дурика, отрицал существование не только истории, но и науки. Мол, если вы нашли ногу мамонта, это еще не значит, что мамонт на самом деле существовал. А вот я не верю. Я Станиславский! Покажите мне мамонта, тогда поверю. А мои умственные способности здесь ни при чем. Это не очевидно, что у ноги мамонта, должно быть еще что-то. Нога есть и это все. Остальное домыслы, то есть не доказуемо.
Вот так Супов-Солянка делал свою околоправительственную адвокатскую практику. Нет ни науки, ни истории, только адвокатская практика с большими гонорарами. Это очевидно, а остальное-то не видно! Когда был жив Ворошилов, он таких Суповых, Барановых, прущихся вместе бабушками, прапрабабушками и малолетними детьми Прусей, Азизов, вечно вертящих головой и ждущих подсказки, держал в ежовых рукавицах. Никакая их хохма никогда не ставилась им в заслугу. Только реальный ответ имел ценность. Только действительно вспаханное поле, а не преданность фюреру. Заслуги игрока определялись его ответами на вопросы. Правильный ответ это и есть настоящая преданность игре. А не характер наглый.
Теперь Ворошилов только поворачивается в гробу, глядя с неба на извращения Трюка, на глумливые речи Солянки.
Ведь вопросы про Сократа или Ляо Цзы очень серьезны. По заданию какой организации Солянка громит эти вопросы. Или по своему наглому адвокатскому разумению? В этих вопросах выявляется ПОСЫЛКА. А то ведь многие совершенно спокойно продолжают говорить, что:
НЫНЕШНЕЕ ПОКОЛЕНИЕ СОВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ БУДЕТ ЖИТЬ
ПРИ КОММУНИЗМЕ!
Не живет? Так еще будет? Никто еще обратного не доказал. Да, тыщу раз это уже доказано! А то выбежит внучок какого-нибудь Молотова и бряк:
Каждому по потребностям, а от каждого по способностям.
- Ну а что, мол, обсуждать эту фразу? То есть, очевидно, что плохого в ней ничего не может быть.
А вот если задать вопрос, что думал человек, придумавший эту фразу? То ответ можно найти, не смотря на решительное утверждение Солянки о невозможности нахождения таких ответов. Ответ в ПОСЫЛКЕ. В невидимом утверждении (которое и предлагал найти Ворошилов у Сократа или Ляо Цзы), что фразу о жизни при коммунизме можно приводить только, ИМЕЯ В ВИДУ, ЧТО ОНА НЕ ВЕРНА! То есть в реальности существовать не может. Она идеальна, как идеален идеальный газ. Фраза так придумана. Неверной ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ. К реальности применяться не может напрямую. Или: идем дальше: ПРИМЕНЯТЬСЯ МОЖЕТ. Тогда сразу возникает другая посылка: ИСТОРИЯ НАЧАЛАСЬ В 17-М ГОДЕ. Она верна только, если ложится на ЧИСТЫЙ ЛИСТ БУМАГИ. И, следовательно, фразу о хорошей жизни при коммунизме надо признать плохой из-за того, что она применяется в реальности. Не в том дело, что существуют разные практики применения фразы о счастливой жизни при коммунизме, а в самом СУЩЕСТВОВАНИИ ПРАКТИКИ. Это просто шулерский прием. Абстрактное выдается за конкретное, а идеальное за реальное. Собственно этот шулерский прием и можно назвать словом КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ. А Незабвенный Ворошилов хотел показать ВСЕМУ НАРОДУ, как еще великий Сократ две тыщи лет назад доказал, что при коммунизме жизни не бывает. Ибо:
- Не с 17-го года началась история. Раньше. Намного раньше.
- Смотрите, что получается, - продолжал Гарри. - Идеальная фраза становится целью. Ведь идеальный газ это не цель, а средство, инструмент исследования. Сама фраза, мол, хороша о коммунизме, говорит внучок. Ну, а практики могут быть разными. Как бы на них можно и не обращать внимания. А ведь картинка с надписью о коммунизме наклеена на КНОПКЕ. Это только кнопка запуска ракеты! Все дело в ракете, а не в кнопке, не в ее красоте. Дело именно в практике. К идеалу не стремятся. Ибо идеал это только колеса, а смотреть надо на дорогу. Как сказал Джон Леннан:
ПРАКТИКА КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ
Фраза о хорошей жизни при коммунизме, следовательно, не верна, плоха тем, что имеет вид Дороги, являясь Колесами. Символ занимает место практики. Ведь почему Соцреализм против символизма? Потому что Соцреализм сам является сплошным Символизмом. А хочет, чтобы его принимали за Реальность.
Знатоки и, главное, зрители, не должны позволять разным Трюкам и Солянкам управлять собой, как рабами. Адвокатские законы Супова не за Вас. Они против Вас. - Я напоминаю, что эту научную речь произнес Гарри. Нет, не Поттер. Гарри Каспаров, чемпион мира по шахматам. К тому времени он был еще жив и даже еще не сыграл свою знаменитую роль Док Кихота в отличающемся от многих других фильме Голливудского режиссера Ми.
Но похоже, не сейчас победит истина. Ибо обосрал Пурга с Бараном все поле Надтелкова. Не обманул Баранов, обосрали они все капитально. Чисто розами, как обещали.
Хочу добавить, что зверское сопротивление Трюка и Супова вопросам о мыслях Сократа уничтожает не только историю и естествознание, но и библию. В библии буквально все утверждения предполагают ПОИСК ПОСЫЛКИ. Напрямую они также нелепы, как утверждение о хорошей жизни нынешнего поколения, которое будет жить при коммунизме.
Впереди у нас самый главный сегодня процесс. Это выборы лучшего пахаря. Поэтому приведу способ определения победителя, который придумал Трюк. Ну чтобы подготовить Вас к шокирующей ситуации, в которой будет определяться Лучший.
Обучал, значит, обучал Трюк Азиза, как надо отвечать на вопросы. А тот все равно, как глухая тетеря. Вертит башкой, тянет время, а догадаться до правильного ответа никак не может. Ему говорил накануне Трюк:
- Останешься один, чтобы победить. Вопрос будет простой. Но допустим, ты не знаешь ответа. Приложи ладони к ушам и слушай меня. Не верти головой по сторонам. Но время тяни, как обычно. Не брякай то, что думаешь, с бухты барахту.
Сейчас Трюк придумал просто обосрать победителя Надтелкова. Вдруг человек постесняется защищаться? Смотришь, и выгоним его с игры. А то придумал:
- Я выиграл! - Хуй тебе. Наши люди в Голливуде. Будут.
Тогда тоже претенденты стояли. Добивались справедливости.
- Мы победили! А Азизу подсказали, как обычно.
Вопрос, надо сказать, был простейший:
- Скока будет шесть ю шесть? - И наводка Трюка: - Из таблицы умножения.
Ну Азиз, как обычно завертел башкой по сторонам, потом сделал такой вид задумчивый.
- Время. - Время быстро пролетело. Всего одна минута. Надо отвечать.
- Тридцать восемь. - Вот те на! Брякнул Азиз. Кто просил сразу-то отвечать? Мог бы по своей обычной привычке повертеть башкой по сторонам, потянуть время. Понадеялся на интеллект. Как можно полагаться на свой интеллект?
- Скока, скока? - игриво поинтересовался Трюк. - Вы уверены? Это вы уже отвечаете? Или так просто? Пока только размышляете? Время отвечать. - Трюк видит, что уши у Азиза прижаты. Не услышит подсказки. Он тихо, так тихо шепчет: - Ухи, ухи.
- Что?
- Вы кино смотрели Джентльмены Удачи?
- Разве там говорили про таблицу умножения? - спрашивает Азиз. - Че-то вроде... нет, не помню. Когда в шахматы, что ли, играли с Папановым? А! Ухи, ухи! - И он, радостно улыбаясь, разводит свои уши ладонями.
Идеологический союзник Трюка Прусь говорит громко. И глухой услышит:
- Тридцать семь.
Ну не тридцать же шесть говорить прямо. Помощник сразу поднимет красную карточку. Мол, была подсказка. Он и так уже ее поднял, но неуверенно опустил. Даже он не ожидал такой хитрости от Пруся. Он хотел друга Азиза навести на мысль, что не тридцать восемь правильно, а меньше. Меньше, а не больше. А то хватит еще за сорок. Сорок семь там, сорок восемь. Тогда не выберешься на правильную дорогу. Засчитают поражение.
Но Азиз преспокойно говорит:
- Ду... думаю, тридцать семь. - Он крутит по сторонам башкой. Народ безмолвствует. Азиз понимает, что-то не то. Не то-то не то. А что? Совсем запутавшись, он брякает: - Ухи.
- Что-что? - Трюк в ужасе за свои большие уши.
- Ухи, ухи, - повторяет Азиз.
- А при чем здесь это?
- Не знаю.
- Вы имели в виду минус ухо? Или плюс ухи? - спрашивает Трюк.
- А?
Трюк понимает, что сам запутал отвечающего. Плюс, минус - это уже слишком. Ничего не поймет Азиз. Хотя можно бы догадаться. Тридцать восемь минус два уха будет тридцать шесть. А от.... Но это темный лес. Что делать? Он шепчет:
- Читай по губам. Тридцать шесть.
Азиз молчит. Он не понимает такой длинной фразы. Наконец, решается:
- Шесть.
- Что шесть? - спрашивает ведущий.
- То и значит, - отвечает Азиз.
Наконец, кто-то (кажется, Виватов) не выдерживает и почти кричит:
- Тридцать!
Помощник не знает, что делать. То ли поднять красную карточку и зафиксировать подсказку, то ли пока этого не делать. Все-таки напрямую не сказано, что правильный ответ тридцать шесть.
- Тридцать, - говорит Азиз.
- Тридцать шесть, вы хотите сказать? - спрашивает, как ни чем не бывало Трюк.
- Нет, тридцать.
- А почему тридцать?
- Ну это с понтом, - говорит Азиз.
- А тридцать без понта? Вы ответьте просто: скока точно будет? Дайте, наконец, окончательный ответ. Итак: тридцать или тридцать шесть?
- А может быть тридцать семь? - усмехаясь, говорит Азиз.
Трюк хватает себя за ухо.
- Минус ухо, что ли?
- Тридцать шесть, - громко говорит Баранов. Он не выдерживает и решает, наконец, блеснуть умом.
Его Азиз слушается и повторяет уверенно:
- Тридцать шесть.
Помощник поднимает, потом опускает красную карточку.
- Что? - спрашивает помощника Трюк, - была подсказка? Или не было? - Он подходит к девушке, которая задала этот вопрос.
- Была подсказка? - спрашивает девушку Трюк. - Как вы скажете, так и будет.
- Была, - говорит она.
Трюк обращается к Прусю. Тот говорит, что подсказки не было.
- По крайней мере, я не слышал. И вообще, я бы дал орден Ленина Барану.
- За что? - сначала вроде ахнул Трюк. - Он же не сеет и не пашет, а валяет дурака. Впрочем, пока еще раздачу орденов мы не обсуждаем. Но все равно, спасибо.
Трюк спрашивает Лыся Комар:
- Вы слышали подсказку?
- Вы знаете, я ничего не слышал.
- Что, вообще ничего?
- Я в это время просто... это... просто размышлял.
- Колобок, Блин Горелый, ты слышал что-нибудь?
- Все слышал. Но подсказки не было.
Ворошилов в это время ворочается наверху в гробу. А что он может сделать? Покойников пока еще никто магии не обучает. Ворошилов (не путать!) вылез из гроба и начал прыгать на крыше летней веранды. Размахивает руками, ломает ветки дуба, растущего тут же, и бросает палки вниз на головы жуликов. Тщетно. Трюк продолжает опрос. Он опять подходит к девушке, задавшей коварный вопрос одинокому джигиту.
- Так была ли подсказка? Как вы думаете? Как вы скажете, так и будет. Может победить Азиз и за ним попрется Прусь со своим семейством, а может эта молодая команда, - Трюк небрежно кивает на капитана команды, которая окажется победительницей, если будет доказано, что Азиз не дал правильного ответа. Тут бы Супу показать свое околоправительственное происхождение, пожалеть клиентов фирмы Суп и Партнеры. Ведь никто не будет верить такой фирме. Нет, преданность дороже. Суп проявляет характер стойкий, нордический. Он не замечает глумливого поведения Пруся и Трюка.
- Я думаю, подсказка была, - говорит девушка.
- Что? - не совсем понимает, о чем речь Трюк. - Вы хорошо подумали? Впрочем, сейчас мы спросим у... у кого бы еще спросить? - Он взором строгого командира и единоличного диктатора обводит стройные ряды интеллектуалов.
Народ безмолвствует.
- Да не было подсказки! - выбрасывает вперед свою потную, красную рожу Баранов. Вот ведь Казлафф! - И знаете почему?
- Почему?
- Ну, во-первых, я бы слышал. Во-вторых. Азиз сразу сказал: тридцать семь...
- Тридцать восемь, - поправил Барана Трюк.
- Тем более.
- Что тем более?
- Ну тридцать восемь больше, чем тридцать шесть. Больше даже, чем тридцать семь.
- Ну и что?
- Ну больше-то, наверно, лучше, чем меньше. Правильно?
Народ безмолвствует.
- И он же не сказал, что шесть ю шесть это не тридцать шесть. Правильно? А если не сказал, что не тридцать шесть, значит, ответил правильно. Ну, очевидно, что число тридцать шесть входит в числа, оставшиеся после того, как изо всех чисел выбросить неправильное число тридцать восемь.
Ворошилов прыгает на крыше сарая. Трюк опять подходит к девушке, задавшей очень трудный вопрос.
- Ну, вы надумали? Была подсказка?
- Была, - вздыхает девушка.
- Я ведь вам в подсобке обещал путевку на Багамские острова. Так и так поедете. Какая вам разница, кто выиграет, Петров, Иванов или Сидоров. Ну?
- Мне хочется справедливости, - отвечает девушка. И добавляет: - Ну ладно, как хотите. Как вам лучше.
- Отлично. Значит, была подсказка?
- Не было.
- Все. А ты боялась. Три секунды, а ты все вздыхала. - Трюк бежит и объявляет победителем Азиза, а молодая талантливая команда, которая должна была бы победить в случае поражения Азиза, ликвидируется.
Это было тогда, уже давно.
Теперь Надтелкова обосрали и дело с концом, никакой игры не надо. Кто лучший? Да мы лучшие! Только как бы не заподозрили в характере твердом, нордическом. Надо все-таки че-то делать.
- Ну чё, в натуре? Будем выбирать лучшего игрока? - Трюк потер шулерские ладошки. - Кто у нас первый кандидат?
- Я бы дал звание Героя Советского Союза Барану по кличке Казлафф, - опять сказал прущийся вперед всех Прусь. Он понял, что сегодня никакого звания его прапрабабушка и прапрадедушка не получат. Да и дети еще толком не кукарекают.
- Почему? - спросил Трюк.
- Он предан.
- Чему предан? То есть кому?
- Он нам предан. Смотрите, как смело придумал обосрать Надтелкова. И ничего. С него, как с гуся вода. В Голливуде нужны наши люди.
- Хорошо, - сказал Трюк. - Будем иметь в виду этого веселого Барана. - Нагл, но в меру. По нашему. А то еще приготовит нам на праздник огромный торт, как Алькапоне. А из торта выскочит автоматчик. И давай строчить по нам. Ну вы все, я надеюсь, помните фильм значительного русского режиссера Михалкова В ДЖАЗЕ ТОЛЬКО ДЕВУШКИ. Там Клару Цеткин и Розу Люксембург играют Троцкий и Бухарин. Потом их шлепнули через контрабас. Эти, как их? Красные Береты. А Монику Левински, то есть, как ее там? Мерелин Монро играет Зоя Федорова. Впрочем, что это я все о грустном? Рассмотрим другие кандидатуры.
- Вот, например, товарищ Тушканов, ученик товарища Супова как вам? - спросил кто-то из толпы трактористов.
- О товарище Тушканове я уже много раз говорил: подождет. Ишшо молод, - сказал Трюк. - Да пусть он хоть семьдесят пять раз выиграет! Нэт! Рано. Я сказал. Если, например, Сычев или Измайлов забивают гол, их что, за это лучшими считают? На их имя никто гол не записывает.
- Записывают! Как же?! - кричит кто-то из умников.
- Не может быть, - говорит Трюк. - Если бы гол записывали тому, кто его забил, тренер не говорил бы про Сычева, что у него таких игроков было много, практически, как собак нерезаных. И у меня...
Не тот лучший, кто много знает, а кто доказал свою преданность партии. Да мало что вы умеете Гидроэлектростанции там строить! По мне вы хоть моря вспять поворачивайте. А не предан, значит, ты медь блестящая. То есть звенящая. Не надо бряцать своими подвигами. Я понятно изъясняюсь?

Маладес!
- Какие еще у нас есть кандидаты? Я бы, например, Супова предложил. Умный, околоправительственный, в Сократа не верит. Ляо Цзы ему по хую мороз. Можно сказать это большая гордость и честь для нашего учреждения выбрать такого бравого молодца в Большие Совы.
- Ему бы трактор новый, Сталинец! - крикнул кто-то из безвестной толпы игроков.
- А давайте выберем Блина Горелова! - сказал... Честно, даже не знаю, кто это мог сказать. - Он предан. Иначе че бы он тут делал? За все время ответил на два вопроса правильно. Стыдно просто так выглядеть толстощеким болваном.
- Если так считать то и я не на такое уж большое количество вопросов ответил, - опять вмешался везде прущийся как бы скучающий Прусь. - А чё?
- Если так начали считать, то я вообще ни на один вопрос не ответил, а все нахожу в себе силы играть, - сказал Лыся Клоп.
- Так ты за это уж получил Сову, - сказал Гарри, гость программы. - И добавил: - У вас есть Левин.
Тут взял слово Суп. Как обычно, он начал с того, что отрекся от Владимира Сорокина.
- Вы все прекрасно знаете, что я не отношу себя к поклонникам Владимира Сорокина.
Вон Левин умный, - продолжал адвокат, - на вопросы сложные отвечает, а за столом его не видно. Какая-нибудь девушка-капитанша пошумит за столом, пошумит - смотришь, получает Сову за ум. А оказывается не за ум, а за шум. Ответила дама только на один вопрос, а шуму наделала много. Левин ответил почти на все остальные вопросы, а Трюк и говорит:
- Ты много знаешь Левин. Но этого мало для получения Звезды, то есть Совы. Надо чтобы ты блестел, как Солнце. Тогда получишь. Ты и сам, я думаю, понимаешь, что блеска Солнца в тебе нет ишшо. Работай над собой дальше.
И я с нашим Трюком согласен. Чё вам Левин? Лучше уж тогда меня выберите. Я хоть околоправительственный чиновник. А они и Левин и Подтелков...
- Надтелков, - поправляет Гарри.
- Вот я и говорю. Как приехал на тракторный стан Трюк, так Надтелков и Левин растерялись. Им бы...
Тут слово взял сам товарищ Сталин. Он поднялся со скамейки в первом ряду.
- Хорошо у вас тут в будущем придумано, - сказал вождь мирового пролетариата. - У нас в стране только еще строящегося социализма приходиться вертеться, как ужу на сковородке. Для ликвидации умников приходится придумывать разных там шпионов-мионов, делать дела врачей-ткачей, разоблачать кулаков-мудаков, выбивать признания научности у генетиков-кибернетиков. И только потом узе их мочить! У вас как хорошо! Взяли просто и обосрали этих умников. Вон посмотрите, как ваш Упрямый Ворошилов там вертится, - товарищ Сталин показал пальцев вверх, на крышу, где, как на сцене подпрыгивал создатель фирмы Что? Где? Когда? - Даже из гроба вылез. Он в узасе.
У вас даже Сова стала символом преданности. То есть мыши сами ходят к ней на обед. У нас такого нет. Ловить их, мышей, приходится. И да: я бы дал Сов Федору Паташову и Максиму Двинятину. Ани самые преданные игре люди.
- Как, товарищ Сталин, неузели Вы на самом деле так думаете?! - испугался Трюк.
- Ну, а почему они молчали всю передачу? Другие бы на их месте плюнули в наглые рожи Пруся, Барана и твою, Трюк. Плюнули и ушли. Нет, для них игра дороже истины. Истину любят, а игра все-таки дороже. Они предпочли преданность. Их учитель уж вертелся, вертелся в гробу - бесполезно. Встал, вон прыгает, как будто исполняет танец на горящих углях. А они все равно в игре.
- Я предлагаю дать Сову товарищу Сталину, - сказал Трюк после многозначительного раздумья. - Он самый главный Тракторист. Все остальные растерялись.
Товарищ Сталин взял сову и сказал, что взамен дарит зрителям тоже сову. И Трюка повесили на ветке. Нарядили Совой и посадили на ветку дуба, где прыгал и ругался невидимый для большинства Ворошилов.
- За что? - прохрипел Трюк.
- Не надо было издеваться над зрителями, - сказал один из помощников товарища Сталина. - Ведь они ждут Справедливости. Неужели вы думали, что товарищ Сталин чужд этого врожденного чувства. А вы над ним глумились все время. По вашему получается, если мы преданы партии и народу, значит, мы такие же Бараны, Пруси, Супы, как ваши игроки? Кто бы ни забил гол, а вы все себе приписываете? Забил Сычев, а у вас пишут Прусь. Забил Измайлов, а вы опять пишите Баранов. Это, знаете ли, извращение. Мы терпели, конечно, сколько могли. Но теперь вам придется повисеть на дереве, и порадовать своего бывшего учителя. В другой роли, я думаю, он вас не видит.
- Если бы мы так врали, разве мы бы посеяли кукурузу? - спросил Н.С. Хрущев.
- А что сделать с этим фантиком? - спросил Гарри. Все обратили внимание на Интеллекта, защитника зрителей. - Сегодня он ошибся. Защищал только зрителей-игроков. А на миллионы, жаждущих Справедливости зрителей забил. Забил большие и длинные провода, как Телефункен. Но Телефункен не защитил только Настоящих Игроков. Хотя как знать, может, из них и будет когда-нибудь состоять сеть. Тогда Телефункену придет пиздец. А Интеллект должен был думать уже сегодня. Ведь всё для них, для миллионов умников у телевизоров в хлевах и правительственных ложах. Как же так, амиго?
- Судьба интеллектуальных ценностей в тумане, - говорит Гарри.
- Никакого тумана узе, - отвечает товарищ Сталин. - Банк национализировать!

Подпишитесь.
- Виктор Пелевин.
- Владимир Сорокин.
-------------