То была новенькая бумажка с красными блескучими коленкоровыми корочками. Она лежала в стопке среди других, ещё не залапанных, без чернильных клякс, без следа синей печати и без мрачного пятна чьей-то фотографии. Бумажка лежала и помалкивала, потому что пока была безымянна. Но строгая надпись на её лице, прямо посередине коленкоровых корочек, могла испугать многих.
Прошло какое-то время и бумажку открыли. У левого края влепилось суровое фото и на строчку с фамилией с пера спрыгнули две кляксинки, а в конце на пустое место опустила своё синее тело печать.
Теперь бумажка стала ждать своего хозяина и дождалась. Вместе с другими её вытащили из ящика и положили на стол. Вскоре раздался сильный шум. Бумажку взяли из стопки и одна старческая рука передала её другой - молодой, но почему то дрожавшей. Затем её погрузили в темноту внутреннего кармана, где сильно пахло табаком и куда-то понесли.
Через некоторое время хозяин шлёпнул бумажкой по столу, что как, оказалось, предвещало большой шум. Вскоре бумажка лежала среди тесноты тарелок и бутылок. Разные люди время от времени брали её двумя пальцами, что бы не замарать, смотрели, ахали и клали обратно. И, конечно же, на самом видном месте новенькой бумажки скоро возникло пятно от жирного пальца, но музыка продолжала резвится до утра.
- У самовара я и моя Маша,
А на дворе совсем уже темно...
Бумажке захотелось самой громко хлопать корочками в такт звукам. Но тут её взяли и сунули обратно в карман, где и так было душно от запаха табака, а теперь ещё добавился и запах разгорячённого тела.
Так началась жизнь бумажки в человеческих руках. Утром хозяин вытащил её на свежий воздух и влюблено посмотрел на свою фамилию и фото. Чертыхнулся на пятно от пальца и сунул обратно в карман.
Потом человек куда-то пошел, и бумажка болталась у него в кармане, как в гамаке. Неожиданно пальцы хозяина ухватили её за бока и вытащили на белый свет. Потом резко открыли корочки и приставили бумажку к лицу другого человека. Сначала оно улыбалось, но при виде бумажки улыбка
1
уползла в угол рта и чужой человек опустил глаза.
Вдруг хозяин бумажки отлетел назад и упал. Бумажка вылетела из его руки, а человек, который ударил его, бросился бежать. Теперь новенькая бумажка валялась в пыли. Посмотрев вокруг, она поняла - для неё здесь товарищей нет. Почти под боком лежал окурок и одуряюще вонял. Рядом с ним, блестя боком на солнце, глядела свысока консервная банка.
- Огоньку не найдётся?- прокашлял окурок.
-Я вам не спички,- холодно прошелестела в ответ бумажка.
В этот момент хозяин уже схватил её, сунул на место и бросился в погоню. Бумажка моталась в кармане и думала, как бы не выпасть. Но вот хозяин догнал беглеца и куда-то отвёл. Так продолжалось ещё много раз подряд.
Однажды бумажка почувствовала, что пиджак сняли с вешалки и уже приготовилась эффектно открыться перед чьим- нибудь лицом, когда это будет нужно. Но пиджак почему-то не надели. Он был брошен во что-то мокрое. Это бумажка поняла, когда услышала брызги. Ткань быстро пропитывалась водой. Бумажка поняла, что приближается её гибель, но ни чего не могла сделать. Вода уже промочила низ кармана, когда послышался вопль хозяина и пиджак был выхвачен из корыта. Рука - спасительница успела вовремя.
Потом бумажка лежала на столе под жаркими лучами лампы и сушила чуть подмокший край корочек. Её бумажная душа трепетала всеми буквами, потому что хозяин дул на неё изо всех сил и тёр полотенцем.
В этот день бумажка поняла всю свою значимость. С ещё большим желанием она начала открываться перед носами людей, которые сразу мрачнели. Черты их лиц как-то сразу обречённо обвисали. Они покорно склоняли головы и шли туда, куда велел хозяин.
Всё продолжалось до тех пор, пока однажды хозяин не пришёл домой поздно и после весёлой встречи. Он зачем то выхватил бумажку, потряс ей в воздухе и стукнул ей об сервант. Да так что она отлетела к стене и угодила прямо в щель за плинтусом. Казалось бы, неглубоко, но из тёмной дырки её совсем не было видно. Она лежала и думала: как же хозяин найдёт её здесь? А он уже крепко спал.
Утром он поднялся тяжело, и уже у выхода хлопнул себя по пиджаку и не почувствовал в кармане прямоугольник бумажки. В пустое место сразу залезла тревога. 2 Хозяин кинулся к столу, под стол, к серванту, под сервант, к кровати и под кровать... Он двигал, открывал, снимал, заглядывал, выворачивал, поднимал, вспоминал, но всё было напрасно. Бумажка пропала без вести. Он понуро пошёл на работу, но скоро вернулся и обречённо присел на кровать.
Виновница происходящего, конечно, слышала все передвижения мебели, затем - страшные ругательства и визгливые мольбы, но была довольна тем, что она так необходима. Один раз она услышала дыхание хозяина совсем близко. Это он, лёжа смотрел под сервант, с которого бумажка и упала за плинтус. Всю ночь хозяин шатался по комнате, двигал мебель и бормотал:
- Ну, где ты? Где? Ну, отзовись, ну, пожалуйста!
Она конечно бы откликнулась, но у неё не было рта.
На следующий день хозяин часто открывал бутылки и пил. Они падали на пол и катались. Хозяин опять перевернул всю мебель вверх ногами, побросал все вещи в кучу. Бумажки не было ни где, совсем ни где!
Он упал на свалку и заснул.
Так прошло несколько суток. На бумажку за плинтусом села пыль и насыпался мусор. Пробегавшая мышь попыталась уцепиться зубками за коленкоровые корочки бумажки, но она так крепко саданула её ими, что мышке показалось, будто её ударила мышеловка.
Между тем, осиротевший хозяин продолжал пить и кричать:
- Ну, кто я без неё, кто? Нечеловек! Меня же просто выкинут, потому что её нет. Без бумажки ты букашка, вот кто!
Бумажка видела букашек, они носились в воздухе и жужжали. Теперь и сам хозяин представился ей в виде букашки: в зелёном панцире с выпученными глазами.
Потом хозяин надолго куда-то исчез. Вернулся он тихим. Бумажку он уже звать не стал, а молча сел на кровать. Cсочувственно скрипнули пружины.
Затем он так же молча поставил табуретку среди комнаты и залез на неё. Стала видна пыль на серванте и семейство пауков за гардиной. Набросил на крюк для люстры свой тугой чёрный ремень и замкнул его на шее. Солнце било из окна прямо в угол у серванта и в тёмной дыре за плинтусом он наконец, увидел то, что искал. Вернее край её красных родных, любимых, счастливых корочек. Уже завтра он вернётся назад и будет опять совать их в лица других, наблюдая как они белеют. Завтра! Уж теперь он не отпустит бумажку от себя. Он прикуёт её к телу, как басмач ружьё к своему ребру.
Лёгкость расслабила его. Он покачнулся, и табурет полетел в сторону со стуком накрывающей крышки гроба. 3