Бурный поток, сбегая с острых уступов гор, растекался впереди по зеленой равнине, петляя из стороны в сторону, и превращался вдалеке в тихий ручей, слегка колышущий прибрежную траву. Влодарь остановился. В лицо ему, с поля, ветер гнал благоухание трав, навевавшее воспоминания детства.
Позади вставали, громоздясь к самому небу, Горбатые горы. Вдалеке, за левым плечом, на западе блестели под ярким солнцем три снежные вершины, не терявшие своих белых шапок даже жарким летом. По правую руку горы были не так высоки, как по левую, но вершины их тоже закрывали небо, бросая на долину зубчатую тень. Прямо за спиной Влодаря остался перевал - самое низкое место гор, где одинокому путнику можно было перебраться через их лесистые хребты.
На выходе из горного ущелья, на высокой скале примостилась над рекой крепость, запирая долину. От облика ее дышало силой и древностю; казалось, она стояла здесь испокон веков, защищая подходы к перевалу. Крепость была умело сложена из обломков скал и обтесанных бревен, с одного боку привалившись к вершине горы. Высоко стоящее солнце как раз перевалило через горы на западную половину и заиграло розовым на стенах и скатах твердыни, пронзая полуденными лучами. Поток пробегал у подножия скалы, усмиренный каменным сводом моста, переброшенного через ручей, и скрывался за ее подножьем.
Тут все выглядело тихим и спокойным. По дороге Влодарю пришлось повидать брошенные поселки, сожженные, разоренные, вместе с погибшими, лежащими возле своих домов. Кто там сражался, за что, куда делись те, кто одержал победу - вряд ли кто-нибудь уже узнает. Хотя там же, меж темных свидетельств человеческой жестокости, ему довелось повидать и радость гостеприимства - не все еще забыли старых обычаев, и если он находил селение, не оставленное жителями - его охотно пускали на ночлег, даже не спрашивая, кто он и откуда. Его выгнал в дорогу страх - но подгоняла надежда, представляющая образ давно оставленного дома и благодатной долины; и, кажется, он нашел то, что искал - спокойствие здесь, казалось, поселилось навечно.
Выбрав раскидистое дерево на северном склоне, Влодарь уселся под его кроной, чтобы собраться с силами и с мыслями перед последним шагом. Выросший в достатке и спокойствии, Влодарь не подозревал, каким трудным окажется его путь на землю предков. За последние дни он привык ко всякому, но неизвестность - каким окажется манившая его долина - останавливала в конце пути.
На узкой дороге, спускающейся от крепости в долину, появился небольшой отряд всадников - человек шесть, каждый с заводным конем в поводу. Во главе скакал молодой крепкий воин в позвякивающих наборных доспехах, с копьем в руке, поднятом острием к темнеющему небу. Копыта прогрохотали по бревнам моста, и всадники повернули в сторону путника.
Влодарь поднялся на ноги и стал ждать приближения всадников. Те тоже его заметили, - и вдруг закричали, зашумели, и изо всех сил погнали коней. Удивленный их тревогой, он обернулся - как раз в тот момент, когда на склоне позади него из-за деревьев появилась стая волков.
Стая была невелика - пять серых зверей, которых издалека можно было бы принять за собак. Влодарь в ужасе попятился. Потом, спохватившись, кинулся со всех ног - но преследователи мчались быстрее.
Вскрикнув, Влодарь упал навзничь. Первый из волков - здоровый вожак - прыгнул на него - и в воздухе столкнулся с пронзившим его копьем, и повалился на землю, кроваво дыша.
Влодарь вскочил, бросился к спасительному ряду всадников. Волки, разглядев противников, развернулись и, трусливо поджав хвосты, поспешили обратно в лес.
- Странно, что волки нынче зашли так близко к нашей твердыне, - проворчал старший из всадников. - Никогда они раньше так близко к крепости не подходили. Не иначе, расплодились в горах. Говорят, это к войне, - закончил он совсем тихо.
Тот, что кинул копье - по виду, князь или воевода, хотя и юный годами, чуть старше самого Влодаря, - уже спешился, подойдя к убитому волку, и одним рывком выдернул острие из тела.
- Возможно, они учуяли твой след и шли за тобой? - предположил он, обращаясь к Влодарю. - Оголодали от бескормицы. Сейчас в наших краях особой добычи не сыщешь.
- Как видно, ты вырос в городе и плохо знаком с жизнью в наших краях, - заметил первый из спутников князя.
- Вы спасли меня, - с чувством поклонился Влодарь, переводя дыхание и чувствуя, как кровь возвращается к его лицу. - Ты прав, я действительно рос вдали от тревог, и пустился в путь, не представляя всех его тягот.
Видимо, князь, сразивший волка, и был тем Радигостом, к которому он шел.
- Ты идешь с юга? - обратился он к спасенному, спокойно вернувшись к коню и обтирая наконечник копья пучком травы.
- От самого Дунара, - вновь поклонился Влодарь. - Я прошел берегом Тиши, поднялся вверх по течению Бодруга и Недавы, и перешел Горбатые горы, чтобы добраться до тебя.
- Ты либо смел, либо безрассуден, раз осмелился пойти в одиночку в столь дальнее путешествие. Ведь ты шел не меньше двух недель (*)?
- Да, сегодня пятнадцатый день моего странствия, - поклонился Влодарь. - Но я думал, что одинокому путнику нечего опасаться.
- Одинокому путнику грозят и волки, как ты только что мог убедиться, и лихие люди, и голод, да и просто заблудиться в чужих краях - удовольствия мало. Наконец, одинокий путник вполне может стать добычей иапидов и отправиться рабом к ромеям. Как тебя называть?
- Меня зовут Влодарь, сын Безмера.
- У тебя славное имя. Тебя назвали в честь нашего древнего правителя?
- Я стараюсь быть достойным своего имени, - склонился Влодарь.
- Так ты знаешь, кто я? - уточнил князь на всякий случай у своего нового знакомого.
- Князь Радигост известен далеко за пределами своей земли, - кивнул Влодарь. - Даже у ромеев слышали про долину, где уцелел уголок покоя, когда вокруг бушуют войны.
- Тогда, вероятно, ты скорее знаешь про моего отца, чем про меня, - смутился Радигост. - Именно его трудами наша долина сохранила мир и спокойствие в ту пору, когда все говорили о грядущем конце света.
- Ну, это было еще во времена моего рождения, - возразил Влодарь. - Сейчас же о том, что сын оказался достойным наследником своего отца, вспоминают многие.
- Это спокойствие дается нам немалым трудом, - отозвался Радигост. - Чтобы жители долины могли жить в мире - нам, воинам, приходится каждый день быть в седле.
- Но ваши труды не напрасны. В тех селениях, через которые мне доводилось пройти, о твоей земле рассказывают предания, сходные со сказками - о том, что только у тебя может найти защиту обиженный и обездоленный.
- А в других краях разве не так? - князь явно был польщен, однако скрыл свою гордость.
- Увы, нет, - покачал головой Влодарь, нахмурившись и вспоминая то, что ему довелось увидеть.
Князь ободряюще опустил руку ему на плечо:
- Ступай в мой дом, тебя примут, накормят и напоят. Тебе надо прийти в себя после пережитого. А нам надо продолжить наш путь - чтобы спокойствие в земле сохранялось, приходится ежедневно ыть начеку.
- Я бы хотел поехать с вами, - попросил Влодарь. - Может быть, я встречу тех, кто помнит меня? Быть может, тут еще остались мои родичи или те, кто помнит моих родителей?
Князь уже был в седле.
- Вряд ли, - задумчиво произнес князь. - Дом твой твои родители, как принято у нас, должно быть, сожгли, перебираясь на новое место. Многие уехали на юг в ту пору, как и вы. Но в селе еще живы старики, помнящие то, что было до Темного года. Так что если хочешь, ступай с нами. Каднич, дай ему заводного коня, пусть едет с нами.
Влодарь легко вскочил в седло - от чего у предводителя брови на миг удивленно изогнулись, он явно не ожидал от книгочея такой прыти, - и присоединился к отряду. Глава указал ему ехать рядом с собой.
- Значит, ты хотел бы вернуться в землю предков. И тебя не пугает Проклятие Волхвов? - испытующе посмотрел на Влодаря князь.
- А между тем, говорят, из-за этого проклятья и наступил Темный год(*), - продолжил пугать старший всадник.
- Всю мою жизнь я слышал разговоры о последних днях, - отозвался Влодарь. - Я родился в тот самый Темный год, когда солнца не видели на небе, и мор косил людей без числа, и люди тогда бежали - и нигде не находили спасения. И отовсюду беглецы стекались в города, надеясь найти там укрытие - но там настигал их мор, а потом приходили, сменяя друг друга, дружины, ищущие добычи и спасения - и погибали, погубив и других. Все отчаялись и думали, что пришел конец - и для многих он в самом деле наступил. Но моим родителям повезло. Они уцелели, и спасли меня, и вырастили, и конец света не наступил - хотя как знать? Может быть, и наступил, и мы живем уже за гранью времен?
- Ты, должно быть, книжник из Сигиндуна? - предположил Радигост. - Судя по твоей речи, ты искушен в мудрости,
- Из Сирмиума. В Сигиндуне я только учился. Нет, я всего лишь рос там, где велись такие разговоры.
- Значит, ты из Склонившихся? - уточнил князь.
Влодарь вздрогнул.
- Нет, родители меня вырастили в отеческой вере, если ты об этом спрашиваешь. Да, многие проповедники говорили, что настали последние дни, но я полагаю, что жизнь продолжается - если только не стремиться ее укоротить. Потому я и шел сюда. По слухам, лишь здесь, в твоей волости, еще сохранилось спокойствие, и ты и твой отец не считали нужным опустить руки перед лицом навалившихся бед.
- Да, - кивнул князь с сознанием собственной значимости. - Однако сохранить веру и надежду в наши времена нелегко. Не зря шептались о последних днях. Не знаю, что тут причина, но только ты прав - перед лицом гибели многие забывают заветы и запреты, и ныне разбойники, бродяги и просто охотники до чужого добра плодятся с чудовищной быстротой
- Но ведь Темный год минул, и снова светит солнце, - Влодарь обвел рукой сияющую солнцем долину. Всадники оглядели ее, как будто видели в первый раз..
Отряд выехал из ущелья, и глазам Влодаря открылась бескрайняя зеленая равнина, накрытая темными тенями гор. Тут и там разбросанные островки леса с ютящимися возле них небольшими селениями вдалеке сливались в единую лесную полосу, перед которой поблескивала в лучах заката гладь реки, к которой устремлялся приведший его горный поток.
Влодарь ехал и вспоминал так оскорбившее его предположение Радигоста, что он из рода Склонившихся. После распада державы Влодаря многие из ее бывших подданных сбежали к ромеям и иным соседям, забыли свой род, свой язык, свои обычаи, или даже если и помнили о прошлом - но отказались от своих богов. Их и назвали 'склонившимися'. Больше ста лет минуло с тех пор, когда в державе Влодаря - того самого правителя, в честь которого он получил свое имя - произошел переворот, когда сводный его брат убил правителя, и на месте былой державы возникло кипящее поле сражения, где все бились со всеми. Были те, кто сохранил верность его потомкам - их называли Верными, или в языке вятов(*) - варнами. Были те, кто объявил себя отныне свободными от всякой власти - их называли Бунтарями.
След потомков Влодаря исчез где-то в восточных степях, потом туда же бежали и потомки Оттиларя - Коварные, как их прозвали за переворот, а Склонившиеся подчинились иапидам, ромеям и другим окрестным народам. Потому варны и бунтари смотрели на них несколько свысока, хотя гордиться тут не приходилось никому. Не просто так умножались разбойники - каждый боялся, что сосед или брат предаст его - а потому предавал первым. Никто никому не верил, норовя выжить сам - пусть и ценой жизни других - и даже разбойники грабили друг друга, объединяясь лишь на время - для набега - чтобы потом разбежаться, если не поубивать друг друга. Чего стоило предкам Радигоста сохранить в своей долине подобие покоя и порядка, можно было только догадываться.
Равнина золотилась распаханными полями, на лугах паслись коровы и овцы, а ближе к лесу Влодарь заметил бегущий табун коней под присмотром конного пастуха. При виде княжеского отряда жители селений выходили навстречу, приветствовали его радостными криками, многие кланялись в пояс - князь явно пользовался любовью народа.
- Горидол! - позвал Радигост седовласого старика, вышедшего встречать их отряд. - Не помнишь ли ты Безмера, сына - как звали твоего отца? - обернулся Радигост к Влодарю.
- Безмер, сын Влеза, - отозвался тот.
- Помню, что ж, - старик задумался, глядя на закатное солнце. - Я как раз от ромеев вернулся, рассказал, как там у них - он и решил с семьей податься к ромеям, чтобы тут не голодать. И то сказать - тогда каждый лишний рот считали, много народу на юг потянулось. Он с женой и маленьким сыном ушел.
- А дом его не остался? - спросил Влодарь.
- Дом наши люди,уходя, обычно сжигают, дабы не заводилась там всякая нечисть без хозяев, - отозвался Горидол. - А ты кто будешь?
- А я тот самый сын Безмера, что был тогда маленьким мальчиком.
- Маленьким тебя сейча не назовешь, - усмехнулся старик. - Но увы, никого из родичей его не осталось - кто помер, кто ушел.
Влодарь потупился.
- Благодарю, старик, - кивнул князь, и отряд тронулся дальше.
Видя, как погрустнел Влодарь, Радигост принялся расспрашивать его, чувствуя себя в ответе за своего нового помощника.
- Что творится в тех краях, что тебе довелось повидать?
Влодарь ответил все с тем же мрачным видом.
- Почти везде, где я был - почитают за честь предать соседа раньше, чем он предаст тебя; прожить хоть на день дольше врага, а врагом полагают любого, кто пришел из других краев.
- Что слышно из Травнии? - спросил Радигост.
- После того как оттуда разбежались наши князья, в тех крепостях вновь появились отряды ромеев. Видимо, уцелевшие жители Травнии подчинились им.
- Ныне это самая несчастная земля. Она расположена на дунарском рубеже, с юга от нее ромеи, с запада фряги, и через нее все, не нашедшие себе места, шляются как по большой дороге. После ухода Жадных туда пришли Лугарды, поначалу они тоже дружили с ромеями - а сейчас, кажется, готовятся к войне, и жители городов их поддерживают.
Радигост ообряюще кивал в ответ на слова Влодаря - все эти имена были ему знакомы.
- А ты, видимо, не поддерживаешь?
- Люди должны сами решать свою судьбу, - отозвался Влодарь. - Прислоняться к сильному удобно, но никогда не знаешь, когда он захочет тебя съесть.
- Да, не дождавшись гибели мира, люди понемногу возвращаются к жизни. И это значит, что надо держать ухо востро, - заметил князь. - Ибо если недавно все готовились умереть - теперь начнут опять делить места для жизни.
Он оценивающе посмотрел на нового спутника:
- Я бы предложил тебе место у себя, но что ты умеешь делать? На воина ты не похож, а книжник в наши дни, если он не способен держать в руках меч, вряд ли уцелеет.
- Я не смел просить тебя об этом, - поклонился Влодарь. - Но я не только книжник. Я постигал науку золотого и медного дела, немного знаком с кузнечным ремеслом и с резьбой по камню и дереву. Книжному делу мне пришлось научиться, чтобы постичь тайны работы с медью и золотом.
- Ты поистине кладезь премудрости, - с легкой насмешкой произнес молодой князь. - И в качестве кого ты хотел бы устроиться ко мне?
- Я не настолько хороший кузнец, чтобы браться за это дело и кормиться с него, - принялся объяснять Влодарь. - Лучше у меня получается отливка украшения - из серебра, золота и меди, но эти занятия тоже нынче не в почете, и вряд ли пригодятся тебе. Кузнец наверняка у тебя есть свой. А вот писаря, я уверен, в ваших краях нет.
- Тут ты угадал, - со смехом признал Радигост. - Матушка моя давно желала найти себе помощника, который бы вел записи нашего хозяйства. Так что она будет рада тебе.
Видя, что Влодарь приободрился, князь принялся рассказывать устроение своей земли.
- Покой нашей долины охраняют четыре крепости: на юге - ты ее видел, - на севере - к ней мы сейчас направляемся - на востоке и на западе, - объяснял Радигост. - Восточная давно заброшена, лишь изредка мы там проверяем стены, но с востока нам никто не угрожает, там - горы и глухие леса. Северную держит мой воевода Торгич с десятком ратников, и самая крепкая застава - на западе. Наш путь лежит вдоль Тихого ручья до реки Вестолы(*). Мы проедем затем ее берегом к югу, до самых гор, откуда вернемся домой. Каждый день мы объезжаем границы нашей долины, обновляем дозоры, слушаем, о чем говорят селяне.
Влодарь оглянулся. Горы, которые он перевалил, закрывали южную половину неба, а далеко на востоке и на севере вставали новые вершины. Прямо позади высился Триглав, огромная гора с тремя вершинами. Все вместе они ограждали уютную долину, где правил князь Радигост. С запада ее прикрывали густые леса.
Отряд ушел от русла петляющей реки - а теперь вновь приближался к ней, уже набравшей свою силу и выглядевшей как река, а не как мелкий ручей.
На дальнем ее берегу Влодарь разглядел какое-то движение - навстречу им оттуда скакали всадники.
- Это Торгич, - успокоил его Радигост. - Воевода северной заставы.
Князь приветственно помахал рукой приближающимся воинам:
- Эй, Торгич! Что слышно на севере?
- Неспокойно там опять, - отвечал воевода, подъехав к самой воде. - Розмовлины и вяты вновь бились на склонах гор, и разошлись, еще сильнее пылая гневом друг на друга.
- Тут я бессилен, - развел руками князь. - Они не желают признавать моей власти, не считаются с моим судом, значит, будут силой выяснять, кто прав.
- А в чем у них спор? - спросил Влодарь.
- Когда-то давно, задолго до моего рождения, вятичи и розмовлины управлялись одним князем, Гордеем. Но потом князь, деля наследство между сыновьями, обошел младшего, Дула, лишив его своей доли. Тот возмутился, и его поддержали довольно многие - которых с тех пор и называли розмовлинами, ибо они устроили раздор. И вот, уже лет пятьдесят они добиваются своей доли. За что их также называют Доленчанами - за то, что бьются за свою долю, - или же Дулебами - по имени первого своего князя.
- А некоторые полагают, что от дули - того, что получил их князь при разделе, - усмехнулся Торгич, слыша рассказ князя. - Так что мне надлежит делать?
- Смотри, чтобы они не заходили в долину, и не чинили бы разорение друг другу на нашей земле. А более не вмешивайся.
- Такой же точно приказ отдал некогда Юлий Цезарь, наблюдая раздоры двух гальских племен, - заметил Влодарь.
Радигост оглянулся на него.
- Да, я тоже немного знаком с преданиями ромеев.
Он обратился к спутникам.
- Дальше на север мы не поедем, - объявил князь.
- А что там? - спросил Влодарь с любопытством.
- Только развалины и пустоши, - ответил ему Торгич. - Когда-то люди жили в этом плодоносном крае, но раздоры и войны их меж собой обратили его в пустыню.
Влодарь вздрогнул.
- Теперь наш путь вверх по течению, - князь тряхнул поводьями, устремляя коня на юго-запад, по извилистой, чуть заметной тропе, петляющей вместе с берегом реки.
Вброд они пересекли небольшой приток - тот самый ручей, берегом которого Влодарь спускался с гор, - и приближались к дальним отрогам, охватывающим долину реки с юга и с запада. Там тоже виднелось какое-то движение.
- Кажется, не одного тебя согнала с юга распря по ту сторону гор, - указал на новых гостей князь. - Не твои знакомые нас там поджидают?
Влодарь всмотрелся.
- Нет, они мне не знакомы.
Трое всадников ждали отряд князя на берегу реки, там, где она плавно огибала отроги гор, отклоняя течение к западу. Местами из-под густой травы выглядывали белые остовы камней, прорвавшие травяной покров; они казались черепами павших в давней битве. На одном из утесов, выдвинувшемся в поле, точно застава, виднелись развалины старой крепости - нагромождение камня и дерева, почти уничтоженное временем, и у подножия ее - обгорелые бревна сожженной деревни.
Заметив князя, всадники поскакали к нему навстречу.
- Это посланцы Межемира, - сообщил Каднич, ехавший по правую руку от князя. - Я знаю одного из них.
- С чем, хотелось бы знать, они пожаловали? - задумчиво проронил Радигост.
Первый из встречных всадников поднял вверх раскрытую ладонь в знак мирных намерений.
- Наш предводитель, Межемир, желал бы встретиться с тобой, но хочет от тебя получить слово, что с ним ничего не случится, - произнес он.
- То, что он творил, достойно суровой кары, - нахмурился Радигост. - Но если сейчас он желает мира - пусть приходит, ему нечего опасаться. Я не обижу мирного гостя.
- Он в дне пути отсюда, и завтра к вечеру, как только мы принесем ему весть о твоем согласии его принять, он будет в твоем доме, - поклонился всадник.
- Почему вы сделали такой крюк, подъехав с запада, а не с востока?
- Межемир сам ответит тебе на этот вопрос. Скажу лишь, что ему пришлось обходить многие препятствия, так что путь его не был быстрым.
Радигост дал знак возвращаться в крепость. Всю обратную дорогу он был задумчив.
- Межемир - это не сын Целигоста, прославившегося своим неукротимым нравом и желанием уничтожить всех ромеев и потомков Оттиларя? - нарушил молчание Влодарь.
- Да, он самый. Целигост воевал и с ромеями, и с иапидами, и с нашими тригорянами, добрался даже до катигороров в их лесах, и всюду проходился огнем и мечом, не оставляя целым ни единого дома. Межемир пошел по его стопам. Мы сталкивались с ним несколько раз. Еще когда отец мой был жив, Целигост сватал за Межемира мою сестру, тогда еще совсем девочку. Но отец отказал, памятуя о худой славе Целигоста, и меж нашими родами была вражда. Как видно, Межемиру приходится не сладко, раз он решил забыть о своей нелюбви.
- Может, напротив, вновь хочет посвататься? - предположил Влодарь.
Радигост усмехнулся.
- Вряд ли он помнит свою детскую любовь. Скорее, ему чего-то надо от меня, как пару лет назад, когда он тоже приезжал мириться.
- Тогда, быть может, это ловушка?
Радигост посмотрел на спутника.
- В чем она может быть? Он приходит в мой дом, как гость, в малом числе охраны. Даже если он и удумал что-то против хозяев - ему не уйти живым. Или же он набрал такую силу, что хочет и нас покорить? Что ты слышал о нем по ту сторону гор?
- О нем - ничего. Но говорят, его люди до такой степени неуживчивы с другими, что ушли на восток, в степи, где продолжают воевать со всеми соседями. Не зря их прозвали Бунтарями.
- Бунтарями их прозвали за то, что они не признали власти Оттиларя, устроившего переворот - и убившего нашего князя, того, чье имя ты носишь, - заметил Радигост. - В тех событиях я полностью на их стороне. Сами себя они еще любят звать Вольными. Но с той поры они привыкли жить только войной и вовсе не желают знать никакой власти, кроме своих предводителей, которых они выбирают из своего же круга. Эти вожаки возглавляют их на время набега, а по возвращении становятся такими же рядовичами, что и прочие. Но вот Целигост, а затем и Межемир уже много раз становились вождями походов, и, кажется, считаются у них кем-то вроде князей. Но раз власть их - лишь на время похода, то походы их становятся все чаще, все длиннее и кровавей...
Влодарь согласно вздохнул.
- А почему мы не поехали на запад? - спросил он князя, видя, что их спутники поворачивают в обратный путь.
- На западе смотреть нечего, - нахмурился Радигост.
- А кто там обитает?
Князь неохотно принялся объяснять.
- Как ты помнишь, наверное, в державе Влодаря было много разных народов. Кроме варнов и вятов туда входили и илуры, и иапиды, и юты, но были еще ясы и седоны. И Оттиларь, поднимая бунт против Влодаря, опирался прежде на них, на всадников-ясов и стрелков-седонов. Они тоже поддержали Оттиларя, ибо по отцу он происходил из рода седонов. Когда же Оттиларь убил Влодаря, то поселил всадников по всей нашей державе, сделав из них опору своей власти. Оторванные от своих родов, они стали верной его поддержкой - и проклятием для всех остальных. Когда Оттиларь погиб, многие вернулись в родные степи, но кое-кто остался, и теперь там, где они обитают - безлюдные пустоши.
- Значит, на западе - владения ясов? - уточнил Влодарь.
Глаза Радигоста неожиданно сверкнули гневом.
- От них мы отделены густым лесом и отрогами гор, а на узких тропах, где они могли бы пройти, отец поставил засеки и стражу. Когда отец умер, ясы попытались прорваться в долину, но мы показали им, как умеем воевать. С тех пор, мне кажется, они даже зауважали нас, во всяком случае, попыток больше не предпринимали. Но мне под рукой всегда приходится держать не менее трех десятков всадников, дабы отразить возможный набег - приходится постоянно быть начеку.
- Не странно ли? - горячо произнес Влодарь. - Почему, когда в этих землях была власть Влодаря или даже Оттиларя - сосед не боялся соседа и не считал нужным выставлять от него стены и засеки? Что изменилось? Почему после гибели Оттиларя начались бесконечные войны каждого с каждым? Разве люди стали другими? Или смирялись все лишь из страха пред силой, но не потому, что считали соседа другом? А как ушли те, кого надо было бояться - первыми пали те, кто доверял соседу, думая, что не надо от него ждать удара в спину. И теперь уже никто не хочет повторить их судьбу...
- И ведь все боролись только за правду, - с горькой улыбкой подхватил Радигост. - Дети Оттиларя сражались за право быть повелителями державы отца. Князья илуров или япидов - за свою свободу. А в итоге все земли пришли в запустение, и редкие шайки бродят по ним в поисках добычи. Но я смею думать, что долина наша хранит еще мир и покой для тех, кто не разучился доверять людям, - с гордостью продолжал Радигост. - Наверное, ты тоже слышал предание, будто все беды на нас свалились из-за того, что Влодарь поссорился с волхвами и те оставили его, уйдя в северные леса?
- Да, и именно от того люди, верившие своим богам, разуверились в них.
- Или наоборот - волхвы ушли, ибо люди перестали верить богам, - задумчиво возразил Радигост. - Так вот, один из волхвов все же вернуся сюда и поселился в нашей долине. Если бы мы могли видеть сквозь камни, то по правую руку от нас ты бы сейчас разглядел жилище волхва Лютича, что еще до моего рождения пришел сюда.
Влодарь перевел взгляд направо - там возвышались скалы и холмы, поросшие лесом, а дальше, за ними, тремя острыми вершинами поднимался Триглав - высочайшее место гор, почитающееся священным.
- Может быть, он надеется достучаться до богов, - задумчиво проговорил Влодарь.
Копыта коней простучали по деревянному настилу, под которым бурлил ручей. Путники подъехали к подножию крутой тропы, наверху которой расположилась крепость.
Кони легко стали взбираться на подъем. Привычные к такой дороге, совершаемой ими каждый день, они торопились, чуя близость к дому.
Вблизи Влодарь мог рассмотреть крепость лучше. Основание стены, примыкающей к склону горы, сложено было из огромных каменных глыб, плотно подогнанных друг к другу; дыры между ними были заткнуты камнями помельче.
А поверх каменной кладки шел обычный частокол из заостренных бревен, с дощатым настилом с внутренней стороны для стрелков. Подобраться к крепости тайком было бы невозможно - дальше тянулись отвесные склоны, и на вершину вела единственная тропа, начинающаяся в крепости. Там, на самом верху, постоянно нес дозор один из воинов князя.
Равнина уже скрылась во мраке, но сюда еще добегали последние лучи заходящего солнца. На дворе царила суматоха, стихшая сразу же, едва князь ступил в ворота.
У крыльца главу встречали две женщины. Одна - уже в возрасте, хотя еще не старая, следящая за собой, хотя под наброшенным платком виднелись седые пряди, - мать князя, - и вторая - совсем юная девушка, младше Влодаря года на три, видимо, сестра, о которой Радигост говорил. Злата при виде нового лица в свите брата вдруг засмущалась, начала морщить нос и кутаться в платок, наброшенный на плечи.
- Вот, матушка, - Радигост, сойдя с коня, подвел Влодаря к хозяйке, - помощник тебе. Будет писарем у нас, поможет с ведением дома. Влодарь, сын Безмера, - представил его князь как бы мимоходом. - Да и Злате пора учением заняться.
Сестра прыснула смехом в платок и убежала в дом. Мать недовольно покачала головой и позвала всех за стол.
- Завтра надо будет достать запасы из кладовых, - заметил Радигост. - На охоту уж мы не поспеем съездить, а к нам придет знатный гость.
- Кто это? - с любопытством спросила сестра.
- Межемир, сын Целигоста, - ответил Радигост как мог спокойнее.
- Это не тот Межемир, что два года назад к Злате сватался? - нахмурилась мать.
- Он, - признал князь. - Но вряд ли он опять едет свататься.
- Беспутная его душа, - покачала головой хозяйка. - Опять в какую-нибудь передрягу тебя втянет. В прошлый раз отец, когда был жив, едва вытащил вас обоих!
- Я постараюсь не ввязываться в его дела, - отозвался Радигост, бросив мимолетный взгляд на Влодаря, которому он не рассказывал подробностей своего знакомства с Межемиром. Тот сделал вид, что увлечен похлебкой в своей тарелке.
- Да уж, перед ним не хотелось бы ударить в грязь лицом, ославит на весь мир, - мать князя словно бы разом обо всем забыла, напряженно думая о завтрашнем госте. - Много с ним народу приедет?
- Кто ж его знает? - пожал плечами Радигост. - Надеюсь, всю свою ватагу он не притащит.
- А притащит - сам ее кормить будет, - заметила мать.
Влодарю для ночлега, в ожидании завтрашних гостей, отвели сеновал. Он не возражал и не страдал от этого - за время пути через горы он ночевал и на дереве, и в дупле, и на голых камнях, так что душистое сено было сейчас прекрасным ночлегом.
Из окошка под крышей сеновала видна была равнина, укрытая вечерним сумраком. Лишь где-то далеко на западе, скрытые дымкой, поблескивали последними лучами вершины гор. Влодарь размышлял.
Отчасти он лукавил, говоря, будто только слава о владениях Радигоста заставила его прийти сюда. Из Сирмиума ему пришлось сбежать.
Пятнадцать лет назад его родители покинули свой дом в этой долине и ушли на юг, к ромеям, в желании дать сыну лучшую долю подальше от невзгод и неурядиц. Это был памятный год для всех - тогда Солнце не пробивалось сквозь тучи, всюду были неурожай и голод, ждали конца времен, и озверевшие сородичи убивали друг друга. Многие потянулись к югу в ту пору, в поисках тепла и света.И ромеи охотно принимали всех, даже давали дома или земли для поселения - ибо вели непрерывные войны, и им нужны были люди для войны. А потому немало соплеменников Влодаря - да и выходцев из других племен - сложило головы в дальних походах.Иные же, получив во владение дом или надел погибшего - должны были работать за двоих, отрабатывая право жить среди ромеев.
Когда родители Влодаря умерли, он вынужден был вернуться из Сигиндуна в Сирмиум, а там оказалось, что дом их уже заняли лугарды, позванные ромеями. Старики рассказывали, что ромеи жили так испокон веков - призывали соседние племена, дабы те служили им в войсках или просто жили на границе, грудью своей создавая заслон от иных - подчас их же сородичей. Такими были некогда и фряги, и геты, и ясы, потом пришел черед соплеменников Влодаря, а потом - когда и вяты попытались возмутиться - их заменили на лугардов.
Влодарь попытался чего-то добиться - но оказалось, что вождь лугардов нужен городу куда больше, чем безвестный книгочей, а когда Влодарь попытался поговорить с новым хозяином, его припугнули так, что он бежал без оглядки. Потом, в дороге, вспоминая, что же там было, Влодарь решил, что он сам себе напридумывал те ужасы, которые могли его ожидать - однако тогда ему казалось несомненным, что более оставаться в городе, где он вырос, невозможно.
Отец его знал Красимира, отца Радигоста, и Влодарь надеялся, что здесь он тоже сможет оказаться полезным. В его голове бродили и более высокие замыслы, но более всего его тянуло увидеть покинутый некогда дом.
После того как рухнула держава Юных, в ее землях уцелели лишь мелкие островки, где еще сохранялся мир и порядок. По огромным просторам, по лесам и горам чаще бегали шайки разбойников, то совершающие набеги на ромеев, то грабящие своих соплеменников. Кто-то называл себя потомком дружинников Юных, кто-то даже заявлял о желании восстановить прежнюю державу - но по большей части все занимались обычным разбоем.
Отцу Радигоста, Красимиру, удалось сохранить Долину Двух Рек от вторжений разных грабителей, и здесь собирались все, мечтающие о мирной жизни или об отмщении за разоренные дома, однако на то уходили все силы князей и их дружинников. Непрерывная сеть дозоров на окружающих горах, на реках, свои кони, пасущиеся во множестве на заливных лугах - гордость князей, - непрерывное обучение и дружинников, и ополчения - ибо при случае за оружие должны были взяться все - так только и уцелела долина в нетревожимости. Правда, попробовав ее силу, окрестные шайки уже опасались вторгаться сюда, последняя битва в долине была больше тридцати лет назад, еще при старом князе, отце Красимира - но Радигост полагал необходимым поддерживать все так же, как и его отец. Кроме того, он пытался и договориться с другими князьями и даже с Бунтарями - теми, что не признавали никакой княжеской власти, - чтобы выступать против врагов заедино, однако принять его предложение никто не торопился.
Как успел заметить Влодарь, хозяйство у Радигоста, ведомое, очевидно, его матерью, налажено было добротно и умело. С утра он сумел убедиться в этом лично - Славия, мать князя, повела своего помощника знакомиться с его владениями.
Главной гордостью молодого князя была его конюшня на три десятка лошадей. Лошади большей частью паслись на лугах, пока позволяла погода, лишь на зиму их загоняли в укрытие; однако десятка два коней всегда должны были быть под рукой, и их по очереди выводили из крепости на пастбища и обратно.
Заведовал этим хозяйством Скорич, молодой - чуть старше Влодаря - холостой конюх, вечно ходивший с подбитым глазом. Сам он уверял, что это его лошадь лягнула, но Славия сказала Влодарю, чтобы он тому не верил - с конями Скорич обращался очень бережно, знал все повадки, и кони платили ему такой же любовью, так что уж чтобы кто из них копытом лягнул - надо постараться, да и не встал бы Скорич после такого.
- Это он к чужим девкам пристает, а парни ему бока мнут, - объяснила Славия с насмешкой, когда они отошли от конюшни. - Вот, тут главные запасы кормов для коней. Тебе Скорич объяснит, кому сколько надо и какого, так что тебе дальше надо посчитать, оценить, и коли недостача в запасах - отправить закупать у селян.
Они подошли к одиноко приткнувшемуся к склону горы, почти у самой ее вершины, строению, в котором Влодарь безошибочно признал кузню. Правда, дым над ней сейчас не поднимался, а хозяин ее, видимо - молодой широкоплечий парень - подпирал косяк, сложив руки на груди. При виде приближающейся хозяйки он тут же сделал озабоченный вид и принялся старательно морщить лоб, делая вид, что обдумывает работу.
- Догляд, кузнец, - представила его Влодарю хозяйка. - Ежели что починить или отковать - тогда к нему.
Глаза Влодаря загорелись, когда он заглянул внутрь кузни. Широкие меха у печи, тяжелая наковальня рядом с нею, заготовки и отливки самого разного вида, разложенные на столе в углу.
- И отливкой занимаешься? - полюбопытствовал Влодарь.
- Бывает, - с настороженностью отозвался кузнец.
- Из меди?
- А то из чего же.
- А железо где берешь?
- Так на болоте, у Рудных гор, - мотнул головой кузнец.
- Сам выдуваешь?
- Помощником хочешь пойти? - хмыкнул Догляд.
- Он пока у меня помощником побудет, - забрала Влодаря хозяйка. - А ты, видать, в кузнечном деле что-то понимаешь? - спросила она, когда они отошли от кузницы.
- Пойдем дальше, - они подошли к срубу, хранящему муку. Славия сама бережно отворила тяжелый замок на двери, зашла в полумрак - для охраны от крыс пол сруба был слегка приподнят над землей, и входить надо было по трем ступеням.
- Сейчас тебе задание - пересчитай мешки да прикинь, на сколько людей на сколько дней нам этого хватит. Сегодня гости нагрянут, значит, одного мешка уже считай что нет, - Славия, пока Влодарь привыкал к полумраку и углубился в расчеты, подняла ближайший ко входу мешок и потащила к выходу.
К ним уже спешил Радигост.
- Матушка, что же ты сама такие тяжести таскаешь! - князь торопливо подхватил мешок у матери. - Влодарь, а ты куда смотришь?
- Он там занят, - заступилась за него мать. - Пусть привыкает.
Радигост унес мешок к поварам, Славия же вернулась к счетоводу.
- Вот тебе ключ, не забудь закрыть замок, - велела она. - А мне нынче недосуг, пора готовить.
Еще раз пересчитав мешки, Влодарь убедился, что запасов должно было хватить на год дюжины на три людей. Так что десяток-другой гостей на пару дней их бы не разорил.
Он тщательно запер дверь и собрался искать хозяйку, но та уже вновь оказалась рядом, распекая нерадивых слуг и подгоняя всех к работе.
- Злата, достань из подвала пряностей, что Радигост привозил! - велела она дочери.
- Не пойду я в подвал, там паук живет! - заявила Злата.
- Я схожу, - с готовностью вызвался Влодарь.
Славия с усмешкою на него посмотрела.
- Ну, коли не заблудишься, ступай, - и вручила ему новый ключ.
Подвал был вырублен в скальном основании и, вероятно, в древние времена сам служил жилищем обитавших тут людей. В него вели каменные ступени, начинающиеся сразу под лазом за поварней.
Пауков тут хватало по всем углам - и домовые, и крестовики, крупные, но трусливо разбегающиеся при свете лучины. Влодарь нашел ларь с пряностями и, прихватив его подмышку, двинулся наверх.
У выхода его ждал Радигост.
- Скажи, ты не знал о приезде Межемира раньше? - князь решительно преградил путь новому счетоводу.
- Нет, - отвечал Влодарь, понимая, что не только для этого его остановил князь.
- Вчера ты сказал, что у ромеев тебе грозила участь раба. Почему? - настаивал Радигост. - От чего ты скрывался? От кого бежал?
- Мне скрывать нечего, - Влодарь распрямился и посмотрел юному князю в глаза. - И не творил я ничего, что можно было бы поставить мне в вину. Но после смерти моих родителей меня выгнали на улицу - и никто не заступился за меня. Ромеи позвали лугардов, и отдали им наш дом - и дома многих других, - и лугарды, со своей силой, творили, что хотели, и брали, что хотели. А один из них и вовсе пригрозил, что если я буду чего-то требовать - продаст меня как раба за долги. И куда мне было идти? Наниматься к тем, кто меня выгнал? Или стать рабом?
- И ты решил вернуться в отчий дом, - кивнул Радигост. - Но не явился ли Межемир за тобой?
- Я не знал его раньше, - ответил Влодарь.
- Что ж, значит, опять придет предлагать отправиться в набег, - нахмурился Радигост. - Бунтари живут прошлым, думая, что еще не минули времена Влодаря и Оттиларя, когда ромеи дрожали перед ними. И не видят, сколь ничтожны ныне наши силы. А все их потуги казаться великими вызывают лишь жалость. Жалок тот, кто не видит истинных своих сил, полагая себя могучим воином - когда не может справиться и с ребенком.
- Но ведь правда были времена Влодаря, - напомнил юный тезка древнего правителя. - Тогда бы не пришлось мне бежать от ромеев - напротив, это их рабы бежали к нам в поисках справедливости!
- Те времена прошли, и вряд ли вернутся, - вздохнул Радигост. - Кто и может сейчас объединить нас? За кем пойдут люди? Мы научились выживать по одиночке - никто не согласится уступить свою вольность.
- Посмотрим, что скажет Межемир, - пожал плечами Влодарь. - Мне кажется, он тоже будет предлагать тебе объединиться. Но только он предложит поддержать его. Я же думаю, что у тебя больше прав стать во главе.
- Больше всего прав у потомков Влодаря, - сказал Радигост. - Но о них давно ничего не слышно, с тех пор как жена его пропала в восточных краях.