Аннотация: Думаю, что здесь описаны события до последнего ледникового периода...
Высоко в горах жил мудрый старик. Он был столь стар, что никто не помнил, как его назвали в детстве; теперь же его все звали просто Мудр. Впрочем, и звать-то его было некому, ибо вместе с ним жил лишь один человек - Странник. Он пришел к Мудру лет десять назад, наслышанный о великой мудрости этого человека, и напросился к нему в ученики.
Они стояли перед обрывом, и перед ними расстилалась обширная равнина, радующая глаз своей зеленью. Там внизу жили люди.
-Я хочу спросить тебя, -Странник оторвался от созерцания и повернул лицо свое к Мудру.-Ты много говорил мне о жизни, поведай же теперь о себе. Почему силу знания, которую принял я от тебя, ты не передашь людям, чтобы они избавились от многих страданий и бед?
Мудр ответил не сразу.
-Ты знаешь, как страдает медведь, попавший в ловушку, - произнес он наконец. - А пробовал ли ты освободить его? Ты пытаешься помочь ему - но он раздерет тебя в клочья.
-Ты хочешь сказать, что люди страшнее раненого медведя?
-Да.
Они помолчали. Странник привык доверять своему наставнику, но сейчас он не соглашался с ним.
-Ты считаешь, что помощь нужна, чтобы сделать человека счастливым. А я полагаю - само счастье человека состоит в том, чтобы помочь другому. Так что если бы не было людей - я пошел бы выпускать медведя из ловушки.
- В тебе бродят силы, непостижные мудрости. А в нашем с тобою знании не осталось места для помощи; с какого же боку ты ее приставишь к своей жизни?
- Сверху,- отвечал Странник.- Она важнее мудрости. Мудрец - даже такой, как ты,- подобен путнику, который в одиночку пробирается по неизведанной земле; лишь иногда он проводит другого туда, где прошел сам, лишь изредка говорит он о тех местах, где побывал. Я же хочу научить людей ходить вместе - и они заберутся в края, недоступные одиночкам.
- Попробуй, - сказал на это Мудр. - Не стоило мне учить тебя, если бы не удалось тебе добиться большего, чем мне. Я собрал мудрость и передал ее тебе; поступай с ней, как знаешь.
Потом Странник спустился на равнину, а Мудр стоял над обрывом и смотрел ему вслед.
Часть 1. Маленький Лад.
Глава 1.Проповедник.
- Лад! Эй, Лад!
В неплотно закрытый ставень ударил комок земли - и с шумом осыпался. Лад попытался натянуть одеяло на уши - но, узнав зовущий его голос, поспешно вскочил.
За окном стояла Лада и - надо же такое невезение - усмехающийся Излов. Радость Лада тут же пропала.
- А мы собираемся на площадь, слушать Броду, - произнесла Лада. - А ты все еще спишь?
- Вот ведь нет у вашего Броды печалей! - сонно отозвался Лад. - Только ходит, людей смущает. Мне бы его заботы.
- Так кто тебе мешает? - усмехнулся Излов, широким жестом приглашая Лада выступить перед народом. Лад задумался.
- Кто же меня слушать будет? Брода - уже почтенный человек, а я кто?
- Так ведь и Брода не сразу стал почтенным, - заметила Лада. - Ну, ты идешь?
Вдалеке послышался голос бродячего вещуна. Лад все еще колебался.
- Ступайте, я сейчас приду.
Лада с Изловом отправились на площадь, а Лад стал поспешно одеваться. Потом выскочил из дома так, чтобы мать не заметила, и поспешил за ними.
- Я говорю для тех, кто хочет меня слушать. Прочие же - закройте окна, завалите двери камнями и залезьте головою под одеяло, дабы ни один звук от меня не достиг ваших ушей!
Так говорил бродячий проповедник, или, как его звали, Брода.
- Средь оставшихся, я знаю, многие люди слышали о свободе. Многие знают, что свобода нужна им. Многие даже знают, свобода от чего им нужна. Но скажите мне - а для чего вам нужна свобода?
"Была бы она у меня, я бы придумал, что с ней делать, - подумал Лад. - Только не нужна она мне. Не хочу я избавляться от своей заботы. А без заботы - для чего и жить?" Изо дня в день он думал о Ней. Он вздыхал о Ней, тосковал и мучался в безысходности... И он чувствовал себя вечным страдальцем, которого никто не сможет понять. Ни один человек. Разве кто-то хоть когда-то мучался, как он? Почему же она не выберет его? Имя ее - Лада; неужели ей непонятно, что самим Небом предначертан их союз?
- Тот силен, кто знает, чего он хочет; тот, кто знает, чего он хочет - свободен. Только можете ли вы спросить себя, чего вы хотите, и ответить сами себе? Вот что еще я вам скажу, что вы слышали уже от других: путь у каждого свой. И путь к свободе у каждого свой. Я не могу сказать вам слова, единственно верные для всех, но если вы придете ко мне, я постараюсь научить вас, как узнать, чего вы хотите, и вы сами сможете познать свободу...
Еще довольно смутное решение толкало его вперед, пока он не увидел Ладу, и рядом с ней - Излова. И рука Излова... Да как он вообще смеет? Излов спокойно и уверенно обнимал Ладу, и та даже не отстранялась.
"Ах, так даже?" - он стиснул зубы. Кулаки сжались - и тут же вновь разжались: можно, конечно, наброситься на Излова, только это значит быть побитым, а проиграть на глазах у Лады - такого удовольствия он им не доставит. Почему даже она никак не разглядит: может, он не так хорош и силен, как Излов, но кто другой любил бы ее так сильно, как он? Неужели и она видит лишь внешнее? Жизнь не может быть такою! Жизнь должна быть справедливой! А почему одним все, а другим ничего?
Он вспомнил проповедника. Тот говорил о том, как стать сильным. И о том, как стать свободным. "Значит, тот силен и свободен, кто знает, чего он хочет? Ну, положим, я знаю, чего хочу, и где?"
- А вот пришел и наш великий охотник,- провозгласил Излов. Лад стиснул зубы, памятуя, что издеваться тому осталось недолго.
- А вы, стало быть, всяких там бродяг слушаете? - с вызовом спросил он, и Лада с вызовом - впрочем, веселым - ему ответила:
- Да, слушаем. И бродяга этот много мудрости говорил.
- Откуда он вообще взялся? - спросил Лад.
- У них в двух днях пути отсюда есть община,- увлеченно стала рассказывать Лада,- он звал нас туда.
- И вы?..- с тоскою, ревностью, злостью спросил Лад.
- Далеко больно. Я бы пошла, да вот Излов говорит...
- Да,- Излов всматривался в дальний конец деревни, где собиралась толпа молодых людей.- Ты уж прости меня, но я тебя оставлю. Под защитой нашего великого воина! - плюнув таким образом еще раз в душу Ладу, он ушел. Лад поглядел ему вослед. Тот сам подсказал ему, что надо делать. Он сам хотел, сам напрашивался. Сам виноват.
- Побежал,- усмехнулся он, поворачиваясь к Ладе - и увидел, что она тоже смотрит вслед ушедшему.- Еще бы - его там ждут.
- Да, ребята на охоту собрались, - подтвердила она.
- Ты и вправду так думаешь?- он даже не обратил внимания на упоминание об охоте, хотя в ином случае взвился бы наверняка.
- А почему нет?
- Да мне так показалось...
- Что?
Лада замерла, глядя на него.
- Ну, мне показалось, что на охоту он ходит с меньшей радостью, чем...
- Чем куда?
Лад боялся переиграть, и стал медленно рассказывать:
- Просто ведь на том конце живет Тина?
Тина действительно жила на том конце, и он даже видел как-то, как они переглядывались с Изловом, так что Лад уже и сам поверил в то, что рассказывал.
- Ну и что? - она затаила дыхание.
- Мне почудилось, что он побежал даже с радостью. Вообще, я думал, так лишь за девками бегают.
Лада помолчала, вздохнула - и со всего размаха залепила по его покрасневшим щекам крепкую оплеуху. Потом бросилась прочь, а он смотрел ей вслед, глупо и самодовольно усмехаясь. Он задумал - и у него получилось! А, как говорится, лучше прыгать через яму в два шага шириной - и перепрыгнуть, чем в десять шагов - и не перепрыгнуть. Он, правда, тогда не подумал, что может из этого выйти.
Проповедник уже ушел, но люди, слушавшие его, не расходились. Перед ними вышел Вопрошатель, их, деревенский.
- Ишь, разохотились!- с насмешкою произнес он.- Ждете, когда он вам свободу принесет в мешке? Знаете, он из соседнего села, так там его тоже слушают. И от чего они освободились? Знаете вы, что того, кто приходит к нему, он заставляет воду ему таскать? И те, кто мечтает о свободе, влачат жизнь у него в рабстве? Это, конечно, их дело. И ваше тоже.
Люди молчали, а Вопрошатель расходился:
- От забот своих не уйдете. Или забыли вы о бродягах, убивающих любого путника, кто к ним попадется? Лишь за оградою села мы можем быть спокойны. А земля скудеет, и беднеют урожаи...
- Да уж, - буркнула какая-то женщина подле Лада,- у тебя, небось, запасы не оскудели.
Но прочие слушали внимательно.
- Скажу я вам истину, от чего можете вы стать свободными. От жизни своей вы можете стать свободными. А ежели стесняет вас ограда - ну, что же, выйдите за нее, и, верно, обретете вечную свободу.
Слушатели уходили подавленные, словно побитые за желание недозволенного. Из года в год тяготело над людьми проклятие - сражаться за собственную жизнь; и подумалось Ладу, что, может быть, это и верно: главная свобода - свобода от жизни. Надо было пахать землю, убивать зверей на охоте, строить и чинить дом, рубить дрова... Для чего надо? Для того, чтобы жить. А для чего надо жить?
Но даже мрачные мысли, навеянные Вопрошателем, не уняли злорадства по поводу удачной мести Излову. Ладу по крайней мере хотелось дождаться завтрашнего утра и посмотреть на недовльную его физиономию.
Физиономия Излова появилась над Ладом, когда тот только просыпался, и была она не просто недовольной. В сенях раздался шум, такой, что, казалось, рушатся стены.
Лад приподнялся, и тут же к нему влетел разгневанный Излов.
Родители и братья Лада уже встали и ушли; сам он безбожно продрых чуть ли не до полудня. Солнце заливало светом комнату - и лицо Излова, светившееся бешенством. Увидев, что Лад сидит и смотрит на него, он занес уже кулак - Лад съежился под одеялом,- но передумал и спокойным, однако дышащим угрозою голосом произнес:
-Вот что, парень. Я тебя жду на поляне за деревней. Зачем - сам знаешь. Жду, пока солнце не окажется над Старым дубом; потом приду сюда и убью, где бы ты ни прятался.
Сказав так, Излов повернулся и ушел, а Лад остался приходить в себя и соображать, не приснился ли тот ему. Похоже было, что не приснился.
С тяжелой головой Лад выполз из-под одеяла. Кажется, вчера он перестарался, и тот теперь отыграется сполна. Вызов брошен, и ежели он откажется, ему не дадут носа из дома высунуть - он будет опозорен на всю жизнь. Но ежели пойти, то позора на всю жизнь не будет, только и жизни не будет тоже. Лад охотнее бы вышел один на один против медведя, чем против Излова - с медведем скорее уцелеешь. Правда, на медведя Лад тоже не ходил.
С опаской Лад выглянул в окно - Солнце неуклонно поднималось. Скоро тень от дуба ляжет у подножья дерева. Проклятый Вещун! Это он вчера смущал его! Почему бы не умереть вчера? Но умереть никогда не поздно, и коли жить незачем, так ему скоро устроят прощание с жизнью.
Лад огляделся в поисках оружия, которое можно прихватить с собой. А вправду, зачем жить?.. Ну, нет! Спасительной мыслью промелькнул образ бродячего вещуна. Ведь по его словам вчера стал действовать Лад. "Надо знать, чего ты хочешь". Ну, сейчас-то Лад точно знал, чего он хочет. Он хотел остаться в живых.
Вещун втянул его, значит, должен придумать, как его вытащить. Говорили, он живет в соседней общине. Боясь собственной тени, Лад вылез через окно ( которое выходило на улицу прямо возле двери, и почему было не выйти в дверь, Лад так потом и не понял) и, оглядываясь, кинулся к воротам.
- Итак, друзья, - Груз, Вопрошатель Земли, опустился на место Главы Совета. - Начнем, с вашего позволения. Кстати, я не вижу Света, Вопрошателя Звездного неба. Что с ним?
- Он отправился в горы, - поклонился, привстав с места, Зарень, Вопрошатель Деревьев. - Ему сказали, что в горах чище воздух и ярче звезды, и он намеревался провести там несколько дней в своих Вопрошаниях.
- О горах у нас тоже сегодня будет вопрос, - кивнул председатель. - Но сперва я хотел бы разобраться с другим. Начнем без Света. Стало быть, возник спор меж Лилом, Вопрошателем Воды, и Вадуйей, Вопрошателем Ветра, о том, к чьему веденью отнести дождь. Дождь, без спора, состоит из воды, но приходит из облаков, собираемых и гонимых ветром.
- Я бы, с позволения Председателя, задал еще один вопрос, - поднял руку Ярень, Вопрошатель Огня. - А откуда берутся сами облака? Не стоит ли передать их в ведение Света, Вопрошателя Звездного Неба?
- Его сейчас нет, и в его отсутствие мы этот вопрос обсуждать не будем, - строго отклонил предложение Груз. - По поводу дождя какие еще будут мнения?
- У Лила и без того обширное поле деятельности, - заметил Зарень. - Он постоянно тревожит и моих подопечных, когда они пьют воду из земли. Тут, кстати, и с тобой, почтенный председатель, он пересекается.
- Мне кажется, - подала голос единственная женщина в Совете, Ласка, Вопрошательница Зверей, молодая и красивая, - что дождь разумнее доверить кому-то из учеников.
- Да, и скорее - ученику Вадуйи, - задумчиво подтвердил Ярень.
- Почему? - недовольно нахмурился Лил.
- Как мне представляется - я, конечно, далек от ваших знаний, но кое-что понимаю, - так вот, в дожде намного больше воздуха, чем воды.
- Странное замечание, - склонил голову председатель. - Но мысль Ласки мне кажется здравой. Всех ли устроит, что обязанность вопрошать Дождь возьмет на себя один из учеников? Кто именно - мы еще обсудим.
Вопрошатели, кроме Лила, нагнули голову в знак согласия.
- Хорошо. Теперь вопрос о горах, и здесь я попрошу нашу очаровательную Ласку, Вопрошательницу Зверей, занять мое место, ибо я не имею права председательствовать в вопросах, касающихся меня лично.
Молодая девушка кивнула царственной головкой, украшенной каштановой копной волос, и прошествовала к месту, освобожденному Грузом.
- Итак, уважаемые Вопрошатели, - начала она, - вопрос был подан мне нашим нынешним Главою, Вопрошателем Земли, и Ярнем, Вопрошателем Огня. Почтенный Груз, изучая Горы, пришел к выводу, что их породил Огонь, до сих пор бушующий в недрах Земли и вырывающийся порою на поверхность. Стало быть, горы не принадлежат безраздельно к его ведению.
- Можно было бы тоже отдать горы в ведение ученика Груза, - задумчиво предложил Зарень.
- Только горы, в отличие от дождя, не идут, а стоят на месте, значит, чтобы их вопрошать, он должен будет всегда отсутствовать на совете, - возразил Груз.
- Это не беда, - произнес Ярень. - Молодые ноги легко одолеют путь до гор и обратно. Хоть иногда, но он будет появляться среди нас.
- Стало быть, и этот вопрос решен, - подвела итог Ласка, вновь уступая место Грузу.
- Осталось обсудить, кто же будут эти два ученика, - добавил Груз, торопливо беря в руки председательский посох.
В деревне давно все легли спать. Успокоился Излов, в поисках Лада перерывший всю округу и долго еще после заката сотрясавший воздух своим рыком. Где-то перетявкивались собаки; нежно трещали сверчки. Ясное иссиня-черное небо отдавало весенним холодом.
Лада поежилась, кутаясь в платок, и собралась идти в дом. Она не заметила, как очутился возле их дома этот человек; а когда заметила, кричать почему-то не захотелось.
- Тсс! - он умоляюще приложил палец к губам. - Мне только одну ночь переночевать.
- У меня родители, братья, - ответила Лада, пожимая плечами. - Надо их спросить.
- Можете всем говорить, что я у вас был, только, прошу, после того как я уйду.
Человек был уже в возрасте - лет под сорок, без бороды, с короткими волосами, высокий и гибкий, как лесное дерево.
- Проходи, - Лада открыла перед ним дверь.
Отец Лады встретил нежданного гостя сначала с топором в руке - но через несколько мгновений вдруг бросил топор и принялся обниматься с ним, хлопая по спине и плечам.
- Ну, проходи за стол, - отец понизил голос, опасаясь разбудить жену и младших детей. - Сейчас найдем, чем тебя встретить. Как тебя к нам занесло?
- Не суетись, - попытался остановить его гость. - Я неприхотлив, в еде не нуждаюсь.
- Да брось, обидишь!
Отец-таки уломал его, и Лада бросилась накрывать на стол, а потом сама уселась на скамейку, ожидая услышать рассказ странного гостя.
- Это, стало быть, дочь твоя? - глянул на нее пришелец.
- Старшая. У меня уж четверо детей - две дочери, два сына! А ты как живешь?
- Так же, как и тогда. Я стал тем, кем собирался.
- Значит, ты одинок? - спросил отец с некоторым страхом. Гость покачал головой.
- Нет. Я именно тот, кем хотел быть - значит, со мною весь мир.
- Ну, я еще тогда тебя не понимал. Что же тебе смогли дать твои Вопрошатели?
- От них я тоже ушел, - признался гость, с охотою принимаясь за еду, поставленную перед ним Ладой.
- И где ты живешь?
- Везде - и нигде. Я преследую... тех, кого считаю врагами этого мира - повсюду, где сумею их отыскать. И, чтобы они меня не нашли, я каждый день - в новом месте. Потому они, надеюсь, уже бросили меня искать.
- Ну, я всяких там врагов не боюсь, - с некоторой даже обидой произнес отец. - У нас-то ты задержишься?
- У тебя четверо детей, - напомнил гость. - И ты даже не представляешь, с чем мне приходится сталкиваться.
- Ну, драконы всякие, это я понимаю, - кивнул отец. Гость с улыбкой покачал головой:
- Драконов мне пока встречать не приходилось. Но злая воля способна навредить хуже стада драконов - таких, каких только описывают в преданиях. Злая воля не ведает границ, и стены для нее - не преграда. Единственное спасение от нее - это незнание. Пока ты ей не встал на пути - она тебя не тронет. Но если попадешься хоть случайно,.. - гость замолчал.
- Ах, Скор, Скор! Ты так и остался торопыгой. Сколько лет я живу на свете - а не видел никакой злой воли. Зло я видел - только от дури и лени человеческой. А ты услыхал байки бродячего Вопрошателя - и сразу создал целый мир из нескольких слов.
- Ты знаешь предание? - искоса глянул на него Скор. - Про Вопрошателей? Ведь первым Вопрошателем - потому он так и назвался - был Вопрошатель человеческих душ. И он узнал много. Слишком много. Так много, что не смог справиться с собственным знанием, и часть его пролилась на землю - и на вопрошаемые им души. И они, узнав о себе так много, овладели невиданной силой - но они не знали всего. И как малые дети, забавляющиеся с огнем в печи, они выпустили скрытые силы. И от них много горя произошло, так много, что с тех пор Вопрошатели зареклись обращаться к людской душе, пока не постигнут сил природных.
- А ты, значит, гоняешься за теми заблудшими душами? - спросила Лада, осмелев. Скор повернулся к ней с улыбкой:
- Сейчас я гоняюсь только за спокойным уголком на ночь. Пора спать.
Лада ушла, но слышала, как гость и хозяин долго еще совещались о чем-то за столом.
Через час тяжелого бега, оглядываясь и задыхаясь, со страхом ожидая, что Излов бросится за ним в погоню, Лад решил подумать, зачем он сбежал.
Лад жил с этой жуткой мыслью - что он никому не нужен - с ранних лет. Люди! Людям нужен великий охотник, такой, чтоб он бил без промаха - а он на что? Приносить охотнику его добычу? Людям нужен великий пахарь, такой, чтобы плуг на себе тащил - а он на что? Сбивать ржавчину с плуга? Людям нужен великий воин, такой, чтоб одолел любого врага - а он на что? Подносить стрелы? Да кто ж такие эти люди, что решают, кто нужен, кто нет - они-то кому нужны? Так что может быть с тайной надеждой - " Не получилось здесь, получится там"- он и сбежал из деревни. Где-нибудь, когда-нибудь, он будет кому-нибудь нужен, а тот (вернее, та) будет нужен ему. Почему бы нет?
Меж соседними деревнями пролегала едва заметная тропа, по которой редко кто ходил; может быть, бродячий проповедник был единственным, кто проходил здесь последние несколько лет. Ладу начали припоминаться рассказы об ужасах, ожидающих путников за оградою деревни, и шаг его замедлился. "Но ведь проповедник-то ходит! Так, может, и я пройду?"
Он зачем-то пригнулся и, крадучись и озираясь поверх высоких зарослей травы, осторожно зашагал дальше, время от времени принимаясь искать пропадающую тропу. К концу дня дорога привела его на пригорок. Взобравшись, Лад увидел соседнюю деревню.
Как и его родное село, она была окружена изгородью из расщепленных по всей длине бревен. Над оградой желтели соломенные крыши. Ворота в ограде смотрели прямо на Лада; створки были слегка приоткрыты. Лад не спеша спустился с пригорка и заглянул в ворота.
-Эй! Ты кто такой?
Изнутри к воротам подошли трое парней видом чуть старше Лада. В первый миг он дернулся было назад, бежать отсюда, но удержался и, сообразив, сколь нелеп его вид с головой, просунутой меж створок ворот, вошел внутрь.
- А... Проповедник в вашем селе живет?
- Проповедник? Ты про Броду, что ли? - парень повернулся к спутникам.- Еще один искатель истины явился!
Парни разразились натянутым смехом - так, когда никто не хочет отступать от других. К Ладу забрались нехорошие мысли, но он терпеливо ждал, дабы не гневить парней.
- Ступай через всю деревню,- отсмеявшись, объяснил первый.- Брода живет у дальних ворот. Да не забудь дорогу, по которой туда пойдешь - тебе еще пригодится она, когда возвращаться будешь!
Лад кивнул, пробормотав под нос благодарность, и, не осмеливаясь поднять глаз, прошмыгнул мимо парней, провожавших его смешками.
Дом Броды стоял у самой изгороди, выделяясь от остальных большим размером - и шумом, доносящимся изнутри. Лад несмело постучал - решимость его стремительно исчезала, но отступать было поздно. На стук его дверь открылась, и перед Ладом возник человек лет тридцати, в длинной холщевой накидке, с бодрым взглядом и длинными черными кудрями.
- Ты ко мне? - спросил он, и Лад узнал голос проповедника. За его спиной Лад разглядел шумящую толпу народа: двое дрались на палках, еще двое самозабвенно орали друг на друга, третий, закрыв глаза, сосредоточенно ощупывал бревенчатую стену дома. При словах хозяина все поглядели на Лада, смутив его еще больше; проповедник обернулся к ним:
- Продолжайте, продолжайте. Пойдем в дом,- обратился он уже к Ладу.
Они прошли в небольшую светлую комнату, где окно выходило на улицу и шум со двора был не так слышен.
- Садись,- проповедник указал Ладу на скамью, пододвинул к нему кувшин и кружку. - Итак, откуда ты и чего ждешь?
- Я... Из соседней деревни. Я слышал твои слова вчера утром.
- Значит, ты целый день ничего не ел, - Брода поставил перед Ладом миску с кашей. - И чего ты ждешь?
- Ты говорил об освобождении...
- И предупреждал, что у каждого свой путь к свободе. Ты знаешь что-нибудь о пути, о котором я говорил?
- Нет. Потому и пришел - чтобы знать.
- Ну, что же... Попробую тебе рассказать, а потом ты решишь, что будешь делать.
- То есть как? - забеспокоился Лад. - Что мне надо будет решать?
- Это мы и должны выяснить, - успокоил его хозяин.
Он взял в руки кружку и встал у окна, оборотясь лицом к Ладу.
- Большую часть того, о чем я говорю, придумал не я. Лет пятнадцать назад я повстречал Странника, которого считаю своим наставником, но надеюсь, что тоже смог ему помочь.
- Странника?
- Да, так его зовут. Он создал общину, и люди из его общины разбросаны по всему свету; но сердце общины расположено в десяти днях пути отсюда, там живет сам Странник. Там, в нашей общине, люди помогают друг другу ступить на путь Освобождения. Как ты, быть может, слышал, главная несвобода человека не извне, а изнутри него.
- Как так?
- Допустим, приехал князь с десятью воинами в вашу деревню и приказал строить ему хоромы.
- Какой князь?
- Ага, вы даже не знаете, кто такой князь. Ну, просто человек во главе своих воинов. Что вы ему ответите?
- Да пошлем просто!
- Тогда он подожжет чей-нибудь дом, а кто будет недоволен - расстреляет из луков. Не сам, конечно, его воины. И под их надзором вы будете строить.
- Не будем.
- Возможно. Тогда они будут убивать вас по одному - пока уцелевшие не согласятся.
- Что же, мы будем сидеть и смотреть?
- Ага, замечательно! Значит, с этой стороны на вас принуждения нет. Но есть такие, что подчинятся; а раз так, то не князь, не его воины их заставили - они заставили себя сами. Вот это принуждение и идет изнутри нас. А скажи мне, если придет к вам человек и попросит помочь ему построить у вас дом - что вы ответите?
- Ну, не знаю, за всех не скажу... Поможем, наверное.
- Значит, когда мы собираемся что-то делать, не обстоятельства нам мешают, а наши собственные запреты, наше желание и нежелание...
- Ну, знаешь! Когда мой брат свалился с дерева, он вовсе не желал ломать себе ногу, однако сломал! До сих пор хромает.
- Ты можешь мне не поверить, но я скажу, что он действительно мог ухитриться ее не сломать. Да и если бы он не хотел достаточно сильно, он бы вообще не стал падать!
- Однако упал. А от хромоты его теперь вылечить можно?
- Можно, - протянул проповедник.- Беда лишь в том, что мы редко знаем, чего хотим.
- Это ты говорил, - кивнул Лад.
- И буду говорить, хотя обычно слова уводят от мысли. Итак, снова мой вопрос - чего ты ждешь?
- Того, о чем ты говорил - освобождения.
- И ты знаешь, на что ты готов пойти ради него? Ведь желания наши имеют различную ценность.
Лад задумался. Кто знает, что он получит здесь? Правда ли все так, как думает его собеседник, или сам Странник? Но возвращаться домой ему все равно нельзя.
- А на что надо пойти?
- Дело это нелегкое, и уж во всяком случае долгое. Путь твой может затянуться, да дело и не только в тебе. Здесь, например, меня и тех, кто за мною последовал, не очень жалуют, так что дело может дойти и до драки...
- Ну, я готов, смотря как долго придется учиться.
Брода улыбнулся - довольно мягко, так что Лад, с вызовом принимавший всякую улыбку, на этот раз не обиделся.
- Это зависит от тебя. Если хочешь поскорее, то тебе стоит отправиться в общину к Страннику, я расскажу тебе, как туда попасть.
- А ты почему живешь здесь, и своих учеников учишь здесь?
- Они привязаны к дому; а если тебя ничего не держит...
- Нет-нет! - поспешно воскликнул Лад.
- И если решение твое твердо, то отправляйся. Путь туда для одиночки почти безопасен; впрочем, если хочешь, подожди меня: я пойду туда через месяц.
- Дойду я, - отвечал Лад, и не желая казаться трусом, и приходя в ужас от мысли о потере целого месяца.- А почему тебя здесь не любят?
- Не всегда жалуют тех, кто берется помогать, когда не просят. Представь, что один человек пришел к соседу и предложил:" Давай, я вскопаю твой огород." - " У меня вскопан огород",- отвечал сосед." Ну, давай я перекрою тебе крышу," - предложил наш человек. Тогда сосед возмутился:" Чего тебе надо от меня? Говори, и ступай отсюда." Так как человеку ничего не было надо, он молча ушел.
- Ну и ладно, - вставил Лад.
- Конечно. Помощь надо уметь принять - помощь надо уметь предложить. Жизнь, наверное, намного сложней, чем мы пытаемся ее представить - но все-таки намного проще, чем мы о ней думаем. Так вот, приходит наш человек к другому соседу, и тоже предлагает вскопать огород. " Давай," - обрадовался тот, и человек вскопал ему огород." Может, ты и крышу мне перекроешь?"- спросил сосед, и человек перекрыл ему крышу." Может, ты мне и дров нарубишь?" Стал человек рубить дрова, но от голода и усталости выронил топор." Что же ты: на ногах не стоишь, а лезешь в работники!"- укорил его сосед и прогнал.
- Скотина! - высказался Лад.
- А может, он просто не догадался, что работника еще и кормить надо? Наш человек с ним об этом не договаривался.
- Ну а человек наш и вовсе дурак.
- Не без того, - согласился Брода. - Только тут ведь какая сложность - кто его знает, как тебя поймет другой человек? Всего не предусмотришь, но ведь объединиться с кем-то намного лучше, чем жить одному. Свобода для двоих куда выше свободы для одного...
От этих слов проповедника Лад вспомнил о Ладе, и слезы обиды и непонятости навернулись на глаза ему. Брода заметил его грусть, но не стал спрашивать.
- Я говорю, но ты слушай и думай сам. В нас живет мудрость, скрытая от нашего взора. Мы чувствуем ее, но не можем высказать словами. Мы можем строить здания из слов сколь угодно красивыми, но они будут уводить нас прочь от нашей мудрости, ибо в них лежит предопределенность, а в мудрости, не выразимой словами, скрыта свобода. Наверное, мы тогда и ощущаем себя свободными, когда живем по ней - а мы можем жить по ней. Так что вся сложность в том, чтобы докопаться до нее.
Брода поставил кружку на стол.
- Ну, если ты решил отправиться в путь, то пора ложиться спать. Переночуешь у меня на сеновале, возьми вон одеяло, а завтра поутру я выведу тебя на дорогу.
Наутро Лад проснулся от шума с улицы. Перед домом, кажется, собралась толпа, о чем-то гневно орущая. Лад вбежал в горницу: хозяин спокойно сидел за столом, слегка отодвинув его от окна, и прихлебывал из чаши.
- Чего им надо? - испуганно спросил Лад. Брода пожал плечами:
- Кто их знает?
- Что же ты сидишь, когда они зовут тебя? - вскричал Лад. Брода спокойно улыбнулся в ответ:
- Неужели мне надо прерывать завтрак из-за каких-то орущих молодчиков? Кстати, присаживайся. Тебе еще надо собраться в дорогу.
Лад подошел к столу, поглядывая за окно. Там собралось человек шесть, трое из них едва держались на ногах, и судя по тому, что они приперлись в такую рань, они не проснулись так рано, а еще не ложились.
- Обращать внимание на всякого пьяного человека, которому вздумалось с тобой заговорить, выйдет себе дороже. Он тебя не понимает, а тебе у него понимать нечего.
- Но как же можно не ответить? - возмутился Лад.
- Кому?
Лад присел за стол с возмущением в душе. Для него было явно - Брода струсил, хоть и не подает виду. Наверное, Лад потому и спешил его обвинить, известно ведь, что сильнее всего нас раздражает в других то, чем грешим мы сами. Брода не стал намекать Ладу на это, лишь молча поглядел на него. Лад смутился.
Покричав, толпа разошлась - кто допивать, кто досыпать. Брода поднялся, взял с лавки котомку.
- Я собрал здесь тебе еды на десять дней. Тут лепешки, сушеное мясо; в лесу, наверное, уже поспели ягоды, я надеюсь, их не все обобрали те, кто ходят вдоль тропы.
Лад последовал за ним. Он не понимал хозяина этого дома, и потому еще стремился уйти; непонятное, но тревожное чувство гнало его дальше и дальше от родного села.
Брода вывел его за ворота.
- Отсюда начинается дорога в общину Странника. По тропинке ты дойдешь до следующей деревни; если не боишься встречаться с чужими людьми, можешь пройти через деревню, а если не хочешь - обойдешь кругом по полю. К вечеру дойдешь до леса; на опушке увидишь развесистый дуб. Умеешь лазить по деревьям?
- Люблю даже, - ответил Лад поспешно.
- Так вот, в кроне дуба я устроил шалаш - строил для себя, но сгодился он и другим. Там переночуешь. Дальше тропа ведет лесом; можно идти и вдоль опушки, но там начинаются владения князя, который очень не любит нашу общину, так что там опасно спрашивать дорогу к нам.
- А в лесу дикие звери? - спросил Лад.
- Были, - усмехнулся Брода. - Но их разбойники переловили.
- Там еще и разбойники? - ужаснулся Лад.
- Совсем мирные разбойники, - вступился за них хозяин. - Грабят только ночью, а днем отдыхают невесть где. Ну, в худшем случае, отберут котомку; если их не выводить из себя, они руки не распускают.
- Что же, просто отдать?
- Знаешь, я был у них несколько раз, говорил с ними об учении Странника, и они меня не тронули. Впрочем, с меня взять было нечего. Они же не из озорства воруют, им жить как-то надо, они и добывают, что могут, охотой, а остальное - у проходящих мимо. По-моему, помочь бедным людям не зазорно, а? - на сей раз в улыбке Броды сквозило откровенное лукавство. - Но ты с ними, скорее всего, не встретишься. Когда пойдешь по тропе, поглядывай на деревья по сторонам - я на многих устроил себе "гнезда". Так что с наступлением темноты залезай на дерево и сиди до утра - никто тебя не тронет.
- А разбойники?
- Что ж они, дураки по деревьям лазить? Но у меня к тебе просьба: если все-таки к ним попадешь, не строй из себя героя. Уступить восьми мужикам для одного не зазорно. Да, на развилках я на ближайших деревьях вырезал стрелки, куда идти; они могли зарасти, но ты держись более широкой тропы. Как выйдешь к морю, так, считай, и пришел. Ну, что, решишься идти? Можешь и отказаться: можешь остаться у меня, можешь вернуться домой.
Вопрос был проверкой. На миг ноги Лада сами повернули в сторону дома, но потом ему вдруг представился грозный образ поджидающего его Излова. И Лада будет навсегда потеряна. А он должен вернуться победителем!
- Что же ты, зазря котомку мне собирал? - сказал Лад. - Давай, я пошел. Спасибо.
- Дойдешь - передай поклон от Броды Страннику. И если встретишь разбойников, тоже можешь передать им от меня приветствие. Счастливого пути!
Начались долгие дни дороги, когда Лад просто шел, стараясь не потерять тропу и выискивая пометки Броды. К вечеру он уже сидел на дубу, на подкладке из сухой травы, прикрывающей наваленные сучья, а с восходом Солнца был в пути.
Глава 3. На дереве.
Спать на ветках деревьев - в этом было нечто захватывающее. Правда, толком выспаться не удавалось: чтобы просто пошевелиться, приходилось просыпаться. Сто раз за время пути Лад начинал корить себя, что вообще отправился в эту дорогу, но чем больше он корил себя, не сбавляя шага, тем сложнее было вернуться. Все дальше уходила от него родная деревня, и все ближе были холодные вершины гор, цепью встающие на Севере, далеко за лесом. Их снежные пики различались порой в просветах, когда Лад забирался на дерево.
Троп попадалось немного, так что сбиться было трудно, но больно уж давно Лад не встречал человеческого жилья. Лад и представить себе не мог, как много места в мире, где вовсе не бывает людей. Откровенно признаться, тут, в лесу, ему было спокойнее, чем в деревне, под надзором селян. Там все время боишься что-то сделать не так; а тут ежели что сделаешь не так - ругать будет некому. Правда, может быть, сразу съедят.
Но хотя воображение подсказывало ему всякие страхи, на деле он ничего страшного не встречал. Птицы и мелкие зверьки суетились вокруг, а хищники к тропе старались не приближаться. И когда среди ночи его разбудил треск костра, разведенного поблизости, он даже забыл поначалу испугаться. Испугался, только когда проснулся окончательно.
Неподалеку от тропы играли тени от языков пламени, высвечивая бородатые лица. Люди негромко о чем-то переговаривались; а Лад лежал и думал, как давно он уже не говорил с людьми. Взять с него, в конце концов, было нечего, и он уже всерьез вознамерился слезть с дерева и направиться к людям, когда мимо дерева в сторону костра прошел еще один путник. При сознании, что он не одинок, храбрости у Лада прибавилось, и он, стараясь все же держаться незаметно, слез с дерева и поспешил за путником.
- Не позволите присоединиться к вашему огню? - путник заговорил молодым спокойным голосом.
- Отдых у нашего костра дорого может стоить, - люди оживились. - Ну-ка, выкладывай, что у тебя в кушаке!
- Богатство мое - не в кушаке, а в голове, - усмехнулся путник. - Знание - вот единственное мое достояние.
- Что проку в твоем достоянии! - с досадой воскликнул первый из разбойников.
- Смотря какое знание хранит твоя голова, - спокойно отвечал путник. - Все, что ты носишь с собой или хранишь в доме, может быть отнято у тебя; только то, что ты хранишь в своей голове, твои знания и навыки, не могут быть у тебя отняты. Важно не иметь свой дом, а уметь его построить.
Разбойники, явно огорченные, что с путника взять нечего, уселись обратно к огню. Лад остановился; приближаться сейчас было, пожалуй, опаснее: двое бесплатных гостей - это уж слишком для любителей чужого добра.
Но костер трещал так заманчиво... Словом, Лад вышел-таки на поляну.
- Вечер добрый, - сказал он смущенно.
Лица у разбойников вытянулись.
- Опять какого-то замухрышку принесло. Садись, что уж теперь, - указал ему главарь.
На огне жарилась разделанная туша зверя, определить, какого, Лад бы теперь не взялся. Вокруг нее собралось человек пять разбойников, путник и Лад. Главарь попробовал еще раз мясо, оглядел гостей и скрепя сердце принялся оделять едой всех.
- Ты, путник, кем будешь? - расспрашивал он между делом.
- Меня называют Свет, - скромно отвечал путник. - Я являюсь одним из Семи Вопрошателей.
- Да ну? - кое-кто даже перестал жевать. Лад тоже замер.
Хотя свой Вопрошатель был в каждой деревне, но это, скорее, было данью обычаю. Встретить истинного Вопрошателя, одного из Семи, было большой редкостью. О них ходило множество преданий.
- Так ты нам тогда, наверно, можешь и дом в один миг соорудить, и любое добро из дерева добыть! - воскликнул разбойник из молодых. Свет улыбнулся: