Бурель Любовь Леонидовна : другие произведения.

В поисках любви

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    доинтернетовское
  
  Я знаю, есть такое королевство,
  где ждут меня на должность королевы.
  Там для меня всегда готово место,
  дорога есть направо и налево.
  Когда я засмеюсь - там все смеются,
  там знают все лишь то, что я желаю,
  там все мои затеи удаются,
  а глупости за мудрость принимают.
  Но рано или поздно я сбегаю
  туда, где жизнь моя полна печали,
  к тем, кто меня пока не понимает,
  а это надо, чтобы понимали.
  июль 1972
  
  
  Пора поставить точку,
  не поздно и не рано:
  усну спокойно ночью,
  спокойно утром встану,
  тебя совсем забуду,
  никто не нужен мне.
  Забыть совсем не трудно,
  забыть легко, вполне.
  Мне жалости не надо,
  не надо мне чужого,
  а счастье где-то рядом,
  поверьте мне на слово.
  июль 1972
  
  
  А у горя глаза голубые,
  а, быть может, зеленые даже.
  Я за счастьем стою не впервые,
  Но его не хватает в продаже.
  Скажешь, много счастливых на свете!
  Повезло, им досталось по блату.
  Ну а мне там, конечно, не светит,
  что могу предложить я в оплату?
  1972
  
  
  Все просто, словно пьяный бред:
  любви ведь не было, и нет,
  но мне одной совсем не надо
  стихов. И даже тишина
  одной мне, вовсе, не нужна:
  ты должен быть со мною рядом.
  Но просто, словно пьяный бред:
  любви ведь не было, и нет.
  1972
  
  
  Трудно жить без сказки.
  Ну а жизнь - не сказка.
  Корабли по морю синие плывут.
  Стоп! Не надо больше
  синего тумана,
  синего обмана,
  голубых берез.
  Пусть они утонут,
  пусть они исчезнут,
  пусть они растают,
  так, как тает снег:
  мне сейчас нужнее
  серенькая радость,
  даже пусть чужая, -
  дайте хоть на миг.
  Умереть бы, что ли.
  Что мне это стоит?
  Пусть другие верят
  в чудеса и ждут.
  А с меня - довольно.
  Чудо - это больно.
  Я хочу забыть все,
  хоть на пять минут.
  1972

  
  
  Ты звезда моя самая синяя,
  ты звезда моя самая дальняя.
  Мне казалось - я очень сильная,
  оказалось - я очень печальная.
  Я, конечно, могу быть слабою,
  я, конечно, могу быть доброю.
  Вот возьму и всех их порадую,
  вот возьму сейчас и попробую.
  1972
  
  
  Я целый день куда-то спешила,
  я целый день от себя бежала.
  Но все равно ведь остановилась
  и убегать от себя устала.
  Мне почему-то немного грустно
  и мне никто сейчас не поможет.
  А где-то реки меняют русла,
  и я на эти реки похожа.
  1972
  
  
  Где вы, люди, неужели
  вас так мало на земле?
  Дни сливаются в недели,
  сны становятся смелей.
  Люди, где вы? Вас я вижу
  лишь во сне. А наяву...
  Был один не рыжий Рыжик,
  как теперь его зовут?
  январь 1973
  
  
  Ты не пришел и не придешь.
  И ночь как ночь, и дождь как дождь.
  Я просыпаюсь на рассвете,
  все также дождь стучит в окно.
  И, кажется, на всей планете
  уже промокло все давно.
  1973
  
  
  И снова первый снег, как первая любовь,
  растаял без следа, едва упав на землю.
  И кто-то ждет тебя и в счастье верит вновь,
  а я уже не жду и я тебе не верю.
  Опять ползет трамвай, как много лет назад,
  но нам не по пути - спешу я вновь услышать,
  как листья вниз усталые летят,
  чтоб отдохнуть на мокрых серых крышах.
  1973
  
  
  Домбай Ульген, гора убитых зубров,
  стоишь ты, ледники на плечи положив.
  Я поднимаюсь вверх, упрямо стиснув зубы,
  как поднимался зверь, когда еще был жив.
  Оставят горы след и в сердце и на теле.
  Привал, костер, нарзан бесплатно льют ручьи.
  Пусть проживу я здесь всего одну неделю,
  семь дней и семь ночей, но все они мои.
  1976
  
  
  Корабли не плавают в горах,
  но гора, смотрящая налево,
  очень уж похожа на корабль,
  белая большая каравелла.
  Пусть матросы все ее пьяны:
  от вина из быстрой горной речки,
  от снегов и гулкой тишины
  так несвязны их шаги и речи.
  Я одна из них. Прошу простить,
  что не ту я песню вдруг запела? -
  раньше я скалой хотела быть,
  но ведь это не простое дело:
  устоять, когда ветра в лицо,
  твердой быть во всех своих решеньях,
  но зачем так жить, в конце концов?
  Обними скорей и посильнее.
  Мы плывем на общем корабле,
  сосны к солнцу - как живые мачты:
  знаю я, не станем мы жалеть
  о пути, что был сегодня начат.
  1976
  
  
  Я себе не желаю зла.
  А чего я себе желаю?
  Я хочу, чтобы край стола
  помнил руки твои. Пожалуй,
  я хотела б поцеловать
  губы те, что дождем умыты.
  Только где же дожди мне взять?
  Разве что, принесешь мне их ты.
  1976
  
  
  Дождь в декабре. Какая скука.
  Одна по улице бреду.
  Дождинки льются друг на друга,
  сливаясь в лужи на ходу.
  Зима о снеге тихо плачет,
  я о тебе, вот незадача.
  1976
  
  
  Твои глаза бутылочного цвета,
  как жаль, что я давно уже не пью.
  Возможно, что совсем не правда это,
  но, кажется, что я тебя люблю.
  Себя я за любовь опять прощаю,
  хоть это милосердно чересчур.
  Хочу я жить (до глупости печально),
  но что же делать, если я хочу.
  1977
  
  
  Мальчики, хороший вы народ -
  это откровенно я признаю.
  Жизнь считает маятника взлет,
  в резонанс к нему не попадаю.
  Может быть, немного я спешу,
  а, возможно, очень опоздала,
  ведь в трех соснах, как в густом лесу,
  я довольно долго пропадала.
  1977
  
  
  Под окнами девичий смех
  пугает гуляющих кошек.
  Какое мне дело до всех,
  плохих или очень хороших.
  Какое мне дело до дел
  (прости, ежедневная серость).
  Неясно, чего ты хотел,
  да ясности и не хотелось.
  1977
  
  
  Два тюльпана в простеньком стакане,
  подарили их девчонки мне.
  Пусть они помедленнее вянут,
  отражаясь в стеклах, как во сне.
  Алый цвет их, он сродни закату.
  Вез меня автобус, как в кино.
  Это было так давно, когда то,
  нет, вчера, ...и, все-таки, давно.
  1977
  
  
  Волосы твои чисты до хруста.
  Звезды умирают в мокрой мгле.
  Если ты меня в себя не впустишь,
  значит, я не нужен на земле.

  Я пришел к тебе с чужой планеты,
  растворяясь в солнечном луче.
  Голая душа, а тела нету.
  "Чей же будешь ты?" - Сказал: "Ничей".
  1977
  
  
  Наш 10-Б, это навсегда,
  и костры июньские и память -
  разделяют нас уже года,
  их при всем желанье не убавить.
  Мальчики смешные и девчонки,
  где вы, ждут нас встречи или нет?
  Луч из детства, трепетный и тонкий,
  пробивает слой бегущих лет.
  1977
  
  
  Расплакалось небо устало,
  земля приняла эти слезы.
  С ним вместе грустил, облетая,
  от двух тополей пух белесый.
  А люди зонты закрывают,
  а люди вновь верят в удачу,
  так быстро они забывают
  тех, кто без рыданий так плачет.
  6 июня 1977
  
  
  Как музыка, звучат твои слова,
  как музыку я их не понимаю -
  на это я имею все права,
  хотя зачем имею - я не знаю.
  Я просто очень этого хочу:
  твой голос слушать, а слова не слышать.
  Мне кажется, что с крыши я лечу,
  не зная, высока ли эта крыша.
  6 июня 1977
  
  Качаются деревья под окном,
  в неслышном вальсе мимо проплывают.
  Я стала старше этим летним днем,
  Ну, ничего, ведь с каждым так бывает.
  Застыли капли влаги на стекле,
  их завтра солнце раннее оближет.
  День догорел, в ночной растаял мгле,
  до нашей новой встречи стало ближе.
  6 июня 1977
  
  
  Бегут минуты и секунды.
  Их торопливость мне смешна.
  Им кажется: нужны кому-то -
  тебе я вовсе не нужна.
  Но что же делать, что же делать.
  Останусь, времени назло,
  такой же в жизни неумелой,
  но закаленной на излом.
  6 июня 1977
  
  
  Я хотела б убежать от себя,
  только это вовсе мне не дано.
  Ветры струны проводов теребят
  и ко мне залезают в окно.
  Все похоже на вульгарный разбой,
  только жертву не могу отыскать.
  Я, наверно, все же стала собой,
  и, поэтому, пора засыпать.
  6 июня 1977
  
  
  Убиты струны медленным ударом,
  с них звуки падают, как с пальцев кровь,
  но мучаю гитару я не даром,
  чтоб все сказать, мне не хватает слов.
  Мелодия сливается с словами,
  и это облегчает все вдвойне.
  С тобой бы я могла молчать часами,
  прислушиваясь к телу, как к живой струне.
  Ну а теперь мне просто не мочится -
  мне кажется, молчаньем захлебнусь.
  Прими меня, бесстрастная страница,
  пойми меня. Не можешь? Что же, пусть.
  7 июня 1977
  
  
  Я шагала к своей вершине,
  ощутима и тяжела.
  Только горы те в пол-аршина
  стали ножками от стола.
  Я победою упивалась,
  выпивая вино до дна.
  Только поняла: зря старалась -
  я осталась опять одна.
  10 июня 1977

  
  
  Кто-то остается со мной,
  только это вовсе не тот.
  Это от него я не скрою,
  он, возможно, сразу поймет.
  Я решала эту задачу,
  отомстить, пытаясь, судьбе,
  но себя опасно дурачить,
  результат - дороже себе.
  Голос твой вновь мысленно слышу,
  вот такие, друг мой, дела.
  Небо убегает по крышам,
  дым за ним летит, как стрела.
  10 июня 1977
  
  
  Поблескивают прошлые года
  затертыми доспехами надежды:
  они малы, но это не беда -
  беда в другом: нужны они все реже.
  Как детские картинки в букваре,
  свое они давно мне отслужили,
  и чем расстанусь с ними я скорей,
  тем лучше будет для дальнейшей жизни.
  Жалеть о них напрасный, в общем, труд.
  Их смерть понятна мне и неизбежна.
  Но я боюсь, когда они умрут,
  на смену им не явится надежда.
  27 ноября 1977
  
  
  "Не пойманный - не вор", - кричит мне жизнь.
  Бросаю вслед, что под руку попало -
  я догонять ее уже устала,
  она, по-прежнему, без устали бежит.
  Остановись, взгляни, ведь это я,
  такой же резвой я была когда-то,
  но как бежать, когда такая давка,
  и в ней теряются мои друзья.
  Я не хочу, чтоб это было так,
  и изменить я что-то порываюсь:
  встаю, зачем-то быстро одеваюсь,
  и натыкаюсь на дверной косяк.
  О глупое невежество судьбы,
  зачем же бить с такой ненужной силой?
  Ударами своими ты ломило
  гораздо твердокаменнее лбы.
  27 ноября 1977
  
  
  Я останусь совсем одна,
  ты уедешь сейчас к другой,
  потому, что она - жена,
  сын ее, он еще и твой.
  И ничем тут нельзя помочь:
  узы брака - нет их прочней.
  Нас случайно связала ночь,
  наслаждаясь властью своей.
  Будет сниться мне тело твое,
  и мои одинокие сны
  проживем мы потом вдвоем,
  не спросив разрешенья жены.
  1978
  
  
  Я привыкла к твоим рукам,
  и мне кажется, что нежней
  в этом мире нет ничего.
  Расползается вширь строка.
  Я люблю тебя, слышишь, вот.
  Мне так хочется, заглянув,
  затеряться в твоих глазах,
  утонуть. Навсегда, без пути назад.
  1978
  
  
  Я снова верю в чудеса,
  виною ты тому, мой милый.
  Стекло оконное в слезах
  под взглядом фонарей застыло.
  Осенней сказкой назову
  я листьев робкое шуршанье,
  и, ветер, уронив в траву,
  смешаю с ним свое дыханье.
  И, удивляясь чистоте
  земли, что многое успела,
  я вспомню нас, я вспомню тех,
  умевших жить единым телом.
  1978
  
  
  Если вдруг, проснувшись ночью,
  или, скажем, на рассвете,
  ты найти меня захочешь,
  присмотрись, качает ветер
  за окном в листве деревьев
  тень мою, не отпуская.
  В это искренне поверив,
  ты поймешь, кто я такая.
  1978
  
  
  Сегодня я прощаюсь с летом.
  Уходит все в конце концов.
  И воздух, скоростью согретый,
  упруго бьет в мое лицо.
  Сказать "спасибо" слишком мало,
  словами вряд ли передать
  все то, что в жизни нас связало,
  что не должны мы потерять.
  Пускай мелькают километры,
  пускай проносятся года,
  но эти дни тепла и света
  в нас сохранятся навсегда.
  1978
  
  
  Я в Вас не влюбилась случайно,
  а, может, влюбилась чуть-чуть.
  Все это так странно, так странно
  и глупо, немного, и пусть.
  Смешная влюбленность девчонки,
  почти незнакомой для Вас.
  Вы нам говорили о чем-то,
  я думала, если сейчас
  мои угадаете мысли,
  что будет? Но снова звонок.
  Вы с нами прощаетесь быстро
  к другим уходя на урок.
   ***
  
  
  Кто-то стоит на зеленой площадке,
  ветви весенний играют мотив.
  Я из окна наблюдаю украдкой:
  вот еще миг - человек полетит,
  руки, расправив, над городом сонным,
  и распугает огни фонарей,
  поздний трамвай и счастливых влюбленных,
  кошку, что грелась у теплых дверей.
  Я позову - человек не ответит,
  ветер лишь шелест одежд донесет.
  Лунные сети, прозрачные сети
  мягкой посадкой закончат полет.
   ***
  
  
  Как хочется любить и быть любимой.
  Желания мои предельно просты:
  хочу, чтоб небо было синим-синим,
  весенний воздух трепетным и острым.
  Хочу я ожидать у перекрестка
  с тобой ко мне спешащий шум трамвая -
  все это просто, даже слишком просто,
  жаль ты об этом так и не узнаешь.
   ***
  
  
  Городов неизвестные лица,
  вы чужие, неясные сразу.
  Города областные, столицы,
  есть у вас и улыбки и разум.
  Как в артерии, в давку трамваев
  мы вливаемся свежею кровью.
  И, родные места вспоминая,
  мы к вам все же приходим с любовью.
  Непонятны, не очень логичны,
  наши первые взгляды и чувства:
  город каждый - конечно же, личность,
  и ее постиженье - искусство.
  И мы учимся видеть и слышать
  в пробуждении раннего утра
  то, чем город живет, как он дышит,
  что в нем дорого, мило кому-то.
   ***
  
  
  Театра непростое волшебство
  меня опять сегодня полонило:
  деревья с нарисованной листвой
  уводят в лето с непонятной силой.
  Чужие судьбы, раскрывая нам,
  свою судьбу вдруг делает понятней.
  Вглядевшись в лица, вслушавшись в слова,
  игру теней и световые пятна,
  мы постигаем радость и печаль,
  эмоции высокого порядка.
  Но занавес опущен как вуаль,
  от нас мир сцены на сегодня спрятан.
   ***
  
  
  Передать словами голос скрипки
  невозможно. Я и не берусь,
  но смычек, таинственный и гибкий,
  превращает в образ хаос чувств,
  поднимает высоко над грязью,
  очищает, делает добрей.
  Музыка приходит к нам и сразу
  превращает нас в своих друзей.
  Из чудес чудеснейшее это:
  зал живет единою душей,
  озаряясь тем незримым светом,
  что идет от скрипки небольшой.
  
  
  Бердянская русалочка
  Русалочка выходит из воды,
  держа кораблик крохотный в руках.
  И пена с невесомостью мечты
  качается на медленных волнах.
  Какой легенды воплощенье ты?
  Об этом остается лишь гадать,
  твои немного детские черты
  с тобой свиданью нашему под стать.
  Я к морю шла как к памяти своей,
  прозрачной и соленой, и года
  теряли тяжесть серых скучных дней,
  ее в песок упрятала вода.
  1979
  
  
  Весь день я занята собой,
  какое скучное занятье,
  но все же надо разобраться,
  что за продукт такой, любовь.
  Им не насытится вполне,
  какую бы не принял дозу,
  и всю поэзию, и прозу
  любовь творила в тишине.
  Мне без нее не жить и дня,
  лишь ей одной, пожалуй, верю,
  ведь я без этого доверья
  мертва, бездушна, холодна.
  Любовь, любви, люблю, любить
  могу я без конца твердить.
  6 декабря 1979
  
  
  Я о стилях спора не веду:
  ямб, хорей, какая это скука.
  В дебрях поэтической науки
  пусть блуждают те, кто славы ждут.
  Я опять прикована к столу
  болью и любовью. Эти чувства
  очень давний двигатель искусства,
  вечный. Я себе его беру!
  9 декабря 1979
  
  
  Зима порой печальна очень,
  когда ни печи ни свечи -
  не можешь, даже если хочешь,
  помочь блуждающим в ночи.
  И снова Снежной Королевой
  январь пугает сквозь стекло.
  Я покажу язык ей смело,
  ведь в комнате моей тепло.
  10 января 1980
  
  
  Опять мараю лист бумаги,
  хоть жаль ее мне от души.
  Сонеты, оды, танки, саги
  рука моя раздать спешит.
  Тебе мои стихи не внове,
  великой глупости дневник.
  Надеюсь, что твое здоровье
  зависит вовсе не от них.
  12 января 1980
  
  
  Вернувшись на круги своя,
  бессмысленно тиранить память.
  Ей ни прибавить, ни убавить
  и не наполнить бытия.
  И в пустоте как в пустоте,
  уже почти не различимый,
  тот, кто недавно слыл любимым,
  мной ставится в ряды утех
  минутных, нужных лишь в одном:
  чтоб боль присыпать серым пеплом
  и напоить желанье терпким,
  но вкус теряющим вином.
  13 января 1980
  
  
  Весна предъявит вдруг свои права,
  она с любовью где-то по соседству,
  и хороши тогда любые средства,
  чтоб сблизить их уже не на словах.
  Мой звездный час, как час любой короток,
  но говорю спасибо я судьбе,
  а за одно, немного, и себе
  за то, что в этот час со мной был кто-то.
  Приятно очень снова зеленеть,
  пускать хоть без корней, но, все ж, побеги.
  Как хочется, чтоб будущие беды,
  былую радость не смогли б стереть.
  10 мая 1980
  
  
  Тебя, такого слабого,
  любить мне просто совестно,
  но ничего не сделаешь,
  такая уж судьба:
  куда уйдешь, когда к тебе
  и зимами и веснами
  из прошлого прикована.
  Обманывать себя
  не очень-то умею я.
  И все иное-прочее
  любовью называть теперь
  уже не стану я,
  но я живая все-таки
  и нежности мне хочется,
  пусть у других украденной
  (она ведь не твоя).
  12 декабря 1980
  
  
  Пора. Мой бриг "Судьба" уж прибыл в порт,
  куда мне плыть - пока еще не знаю,
  возможно, я опять не угадаю
  тот путь, что в гавань "Счастье" приведет.
  А есть ли это место? Где ответ?
  Неведомо. Ищу его на совесть,
  об остальном не очень беспокоясь:
  не важен мне источник - был бы свет.
  7 января 1981
  
  
  Моя любовь - недорогой подарок,
  а, впрочем, кто об этом может знать:
  зависит от того, кому подарен,
  цена подарка - значит, будем ждать.
  7 января 1981
  
  
  И все-таки, он позвонил.
  К чему бы это.
  Надеюсь, что достанет сил
  мне ждать ответа,
  события не торопя, как я привыкла.
  А ты? Ты снился мне опять.
  Зачем? Привычка.
  12 января 1981
  
  
  В меня мальчишка запустил снежком.
  Казалось бы, какая в этом радость,
  а я иду и глупо улыбаюсь,
  а я иду и думаю о том,
  что пусть дороги в детство мне и нет,
  оно меня, по дружбе, не забыло,
  и, зная, что его не разлюбила,
  с мальчишкой посылает мне привет.
  Спасибо за ошибку, мальчуган,
  она сейчас мне истины дороже.
  Хоть знаю я, обманывать негоже,
  но сумерки покрыли мой обман.
  13 января 1981
  
  
  Себе позволить я хочу,
  вновь ощутить тебя всем телом,
  твоею стать легко и смело,
  прижавшись к твоему плечу.
  И, твой, темнеющий вдруг взгляд,
  меня желаньем наполняет,
  и мне так много обещает,
  что сам ты этому не рад.
  Мне ошибаться тяжело,
  но даже если ты ошибка,
  любую истину с улыбкой
  отдам за рук твоих тепло.
  13 февраля 1981
  
  
  Ты был всего лишь отраженным светом,
  вчера ты погасил и этот свет.
  Живи, как можешь, только мне об этом
  знать что-нибудь желанья, вовсе, нет.
  Надеюсь, на меня ты не в обиде.
  Пусть будет жизнь твоя проста, легка.
  Не знаю я, кого во мне ты видел,
  но ты - не Он. Увы, мой друг, пока.
  15 февраля 1981
  
  
  Мне ничего сейчас не мило,
  и так же, знаю, будет завтра,
  но счастье не удержишь силой:
  его уход - моя утрата.
  Случайность кончилась случайно,
  и это к лучшему, конечно.
  "Привет", - скажу, пожмешь плечами,
  и улыбнешься, чуть небрежно.
  23 февраля 1981
  
  
  Своею силой я сильна,
  но боже, где же взять мне силы,
  не ждать тебя совсем, мой милый,
  хоть все усвоила до дна.
  Со мной проститься торопясь,
  светлеешь ты, с мечтой сливаясь.
  Который год с собой я маюсь,
  не даром в мае родилась.
  27 февраля 1981
  
  
  Слова и цифры вперемешку,
  упрямо формулы твержу,
  и все же я не в них а между
  смысл своей жизни нахожу:
  в тех вечерах полу свободных,
  когда оставив все дела,
  я забываю про "сегодня"
  и лист кладу на край стола.
  7 апреля 1981
  
  
  За свой порог переступив,
  не растеряется не каждый:
  назад вернуться, иль отважно
  вперед, с судьбой клинки скрестив.
  Самодовольством насладись,
  в гармонии с своей средою,
  не замечаешь - пустотою
  захвачена над сердцем власть.
  Умело делаешь дела
  и многими ты уважаем,
  но у меня не зависть, жалость
  ты вызываешь. Поняла
  давно я истину одну:
  твое довольство и удача,
  твои ковры, машина, дача
  имеют мелкую цену.
  Купить их можно и продать,
  ты к ним - простое приложенье.
  Ты - ноль, без всякого сомненья.
  Вас много - это надо знать:
  порой, когда глядишь вокруг,
  людей не видно за вещами.
  Стою с закрытыми глазами,
  твержу упрямое: а вдруг.
  3 мая 1981
  
  
  О чем печалится я стану,
  когда пройдет и этот май:
  о том, что мне уже не "рано",
  не поздно ли? Поди узнай.
  18 мая 1981
  
  
  Не бросай меня в пустыне,
  я, наверно, не умру,
  я, возможно, не остыну,
  не сойду с ума. А вдруг?
  18 мая 1981
  
  
  Случайность. Нет, прошу покорно,
  хоть факт рожденья - все же случай.
  Возможно, что средь не рожденных
  есть тот, тебя который лучше.
  И может быть, судьбу другую,
  где нет тебя, мне жизнь предложит,
  но если этот дар приму я,
  то изменюсь сама я тоже.
   ***
  
  
  Удача и везенье хрупки и ненадежны,
  их сохранить не просто, но верю все равно,
  что рано или поздно, все то, что невозможно,
  свершится без усилий (бывает так в кино).
  Я счастья вам желаю (не для красивой фразы),
  жить без ошибок сложно, но это не беда.
  И, к нашей Синей птице, приходим мы не сразу,
  но главное - приходим (не все и не всегда)
   ***
  
  
  Снова осень руки греет
  над костром опавших листьев.
  Я хочу тебе поверить
  и, поэтому, могу.
  Знаю я, что безусловных
  в этом мире мало истин,
  ты - одна из безусловных.
  Я надеюсь, что не лгу.
   ***
  
  
  И в повторении - случайность,
  она - уже закономерность.
  Когда я, ждать тебя отчаюсь,
  сама себе подам на бедность.
  Родным чужое сделать тело
  лишь на мгновенье удается:
  я раньше ждать тебя умела -
  уменье это не вернется.
  И снова кружит ветер рыжий
  мои недетские печали.

  Я их прижму к себе поближе,
  шагнув к тебе, спрошу :"Не ждали?"
  22 октября 1981
  
  
  В который раз сама себя ругаю
  за то, что напряженно терпеливо
  я ожидаю чуда ниоткуда.
  Могла б я над собою посмеяться,
  но почему-то вовсе нет охоты.
  О, ты, моя ненайденная радость,
  которую я где-то потеряла,
  как смеешь ты так долго не являться?
  Какой дорогой мне к тебе идти.
  2 ноября 1981
  
  
  И в близком и в далеком
  все та же пустота:
  и он не ты - а кто-то,
  и я не я, а та,
  что простотой решенья
  сумела обмануть
  волненья и сомненья -
  не ты, так кто-нибудь.
  Но отчего так больно
  о прошлом вспоминать?
  C максимализмом школьным
  решаю: не бывать
  тому, что настоящим
  признать я не могу,
  но, вдруг во сне летящем,
  я понимаю: лгу.
  Желанье, не желанье,
  то холод, то жара,
  и с молодым, да ранним,
  гулянье до утра.
  А ты мечтою светлой
  во мне живешь. И вновь
  я верю безответно
  в мою к тебе любовь.
  2 ноября 1981
  
  
  Что от меня останется,
  когда смогу сойти
  на той последней станции,
  с которой нет пути.
  Не жалуюсь на бедность я,
  готова я отдать
  минуты все победные
  тем, кто захочет взять.
  С печалями, с отчаяньем
  я все ж старалась жить,
  друзьями неслучайными
  умела дорожить.
  Так пусть же им аукнется,
  когда из ржи в овраг,
  я, утомленной путницей,
  ступлю последний шаг.
  2 ноября 1981
  
  
  Как мне тебя не потерять,
  как быть тебе необходимой:
  я друг всего лишь, а любимой
  мне никогда твоей не стать.
  Но кто мне может запретить
  тебя любить ценой любою,
  пусть это будет очень больно,
  но по другому мне не жить.
  7 ноября 1981
  
  
  По чужим дорогам бродит снова
  нежное безоблачное счастье,
  а мое и горько и сурово.
  Все равно тебе я рада, здравствуй.
  Проходи и будь, прошу, как дома,
  будь моим, я этого хочу.
  Не продам и людям незнакомым
  в качестве подарка не вручу.
  Как смогу, тебя я отогрею.
  Ничего, что ты, как и когда-то,
  боль приносишь, я терпеть умею,
  понимаю - ты не виновато.
  7 ноября 1981
  
  
  И оживает ожиданье.
  Оно покачивает тихо
  чуть захмелевшей головой.
  Его печальные законы
  давным-давно уж я постигла,
  им подчиняюсь. И со мной
  оно предельно откровенно,
  не обещая ничего.
  Тебя люблю я? Несомненно.
  Пускай же все твои печали
  покроет пелена снегов,
  хоть это холодно, наверно.
  17 ноября 1981
  
  
  Уходя, не хлопайте дверью,
  уходящим - мир. Уходящим.
  От тебя мой путь не измерен:
  он сегодня лишь мною начат.
  И куда приведет - не знаю:
  я ходила раньше кругами,
  а теперь дорога прямая -
  хуже лучше..., просто, другая.
  30 ноября 1981
  
  
  Зачем тебя я выбрала,
  об этом я не думала:
  наверно, право выбора
  не для меня придумано.
  И своему бесправию
  я доверяю полностью:
  тебя люблю я? Правильно.
  Забыть тебя? Не хочется.
  3 декабря 1981
  
  
  Подражание Хьюзу
  Мне вовсе не надо денег,
  люблю я тебя и так.
  Прошу я, не надо денег,
  я стану твоей за так...,
  а то, что мне будет больно,
  так это такой пустяк.
  2 января 1982
  
  
  Какие песни пели мы,
  возможно, ты забыл:
  на песни с не любимыми
  не тратят много сил.
  Но я то их запомнила,
  такие вот дела.
  Я к ним иду за помощью,
  вернее, раньше шла.
  Сейчас не в силах и они
  (что песни - только звук)
  ничто не в силах заменить
  твоих любимых рук.
  2 января 1982
  
  
  Для того, что б тебя разлюбила,
  стать придется тебе подлецом,
  дураком, самодуром, громилой,
  или просто: мне плюнуть в лицо.
  Выбирай то, что больше по вкусу,
  а иначе - придется терпеть -
  я любовь свою в новое русло
  уводить не намерена впредь.
   ***
  
  
  Беда тебе со мной,
  а мне с тобой беда.
  Но не могу другой
  стать, к счастью, никогда.
   ***
  
  
  Ты дотронься до меня,
  я - струна.
  И хочу я зазвучать
  для тебя.
  Неужели свои звуки
  должна
  хоронить я,
  терпя и скорбя.
   ***
  
  
  Как редки наши встречи,
  к тому же, коротки.
  Должна я притворяться,
  наивно и смешно.
  Покой твой нарушаю
  я смелостью строки -
  себе могу позволить
  лишь это я одно.
  Еще тебя привыкла
  я в снах своих встречать,
  но даже в них (обидно)
  меня не любишь ты,
  но все горит, не гаснет
  упрямая свеча,
  хоть кажется порою -
  остался только дым.
  30 января 1982
  
  
  Снег ожидания совсем не то, что дождь:
  печаль он усыпляет тишиной,
  с ним терпеливее гораздо ждешь
  твой не приход. Нелепою игрой
  я занята: без правил, без судьи.
  Я в ней лишь поражения терплю,
  но только в ней победы все мои:
  я знаю, что живу, пока люблю.
  31 января 1982
  
  
  Кто находит спасенье в работе,
  кто в неверии, кто в суеверье,
  я спасаюсь любовью. И, вроде,
  я от бед всех за прочною дверью.
  Сказку я для себя сочинила
  с самой лучшей несбыточной ролью:
  в этой сказке я просто любима,
  но, конечно, любима тобою.
  31 января 1982
  
  
  Я тебе не могу не писать,
  не хочу, если правду сказать,
  и стихов моих хилая рать
  атакует и лезет в глаза.
  Их настырность совсем не мила:
  десять лет все мелькать и мелькать,
  их пыталась стереть добела,
  но они проступили опять.
  31 января 1982
  
  
  Уменье быть лишь на себя похожим,
  не так уж просто лишь собою быть:
  закон взросления. Жаль, невозможно
  его необратимость победить.
  К нам прилипают вредные привычки,
  случайные черты - и в суете
  нам вовремя их недосуг увидеть,
  а кинешься - уж мы совсем не те:
  смеемся мы над тем, что волновало
  нас прежних, мол, что было - ерунда...
  Но почему-то иногда по шпалам
  с минувшим догоняем поезда.
  2 февраля 1982
  
  
  Здравствуй, море, тебе я рада,
  наша зимняя встреча тепла.
  И меня ты узнало. Правда?
  Я тебя так давно ждала.
  Вместе с Пушкиным, вместе с Грином
  я вела разговор с тобой -
  и до встречи уже любила,
  твои волны и твой прибой.
  1982
  
  
  Какой ты меня запомнишь,
  зависит не от меня:
  я памяти твоей в помощь
  пишу эти строки. Звенят
  в них струны мои упруго,
  я верю, твоим в унисон:
  мы были честны друг с другом,
  а, впрочем, какой резон
  нам врать и кривить душою -
  родство не сердец, а тел
  связало тебя со мною.
  Короткую песню спел
  дуэт с названьем "случайность",
  затихло эхо вдали,
  но все же то, что звучало,
  есть дальней родней любви.
  Я не хочу, чтоб бедной
  родственница была -
  страсть смеется победно,
  обнажена и бела.
  Одесса 1982
  
  
  Сирано де Бержераку
  Как все же верить хочется мечте,
  судьба моя, прошу, не будь слепой:
  сама я знаю - все не то, не те,

  но только прок от знанья - небольшой.
  Не всякая личина есть лицо,
  но в длинноносой маске Сирано,
  я узнаю себя, в конце концов,
  хотя мне это право не дано.
  В плохих мне пьесах довелось играть,
  и в этом виновата я сама.
  Де Бержерак, мой незаконный брат,
  тебе ведь тоже "горе от ума".
  Опавших листьев мелодичный стон,
  и грозный скрежет скрещенных двух шпаг
  ко мне через столетья донесен,

  в них больше смысла, чем в любых словах.
  Печален отраженный свет зеркал
  и нет дороги в зазеркалье мне:
  ушел ты и меня не подождал,
  стою, прислушиваясь к тишине.
  Киев, Молодежный театр, 1982
  
  
  Поверь мне, мои помыслы чисты,
  а что хочу тебя - то бес попутал:
  грехи свои - я отдаю кому-то,
  то, что осталось, получаешь ты.
  В одном моя великая вина:
  тобою быть любимой не сумела.
  Теперь я душу берегу, а тело...,
  что толку в нем, тебе я не нужна.
  Оно поет отдельно. Никогда ему
  с душей моей, увы, не слиться.
  Мой милый, а тебе покойно спится?
  Неправда, что хочу услышать "да".
  Тревожно дышит за окном звезда,
  и снег ночной летит, не уставая.
  И я не плачу, хоть отлично знаю,
  мой путь к тебе уводит в никуда.
  1982
  
  
  Как бы не было мне хорошо без тебя,
  все равно это плохо.
  Мои руки, другого обняв, не любя,-
  это руки воровки.
  У меня есть огромный припрятанный клад,
  обираю же - нищих.
  Вот такие дела, мой товарищ и брат,
  к размышлению пища.
  1982
  
  
  Что не окончено - само кончается,
  что ожидается, то не идет:
  с волной огромною пытаюсь справиться,
  отступит (ласково) и ... захлестнет.
  Мое течение - холодно-донное,
  а я, упрямая, тянулась вверх.
  Быть неумелою - судьба недолгая,
  теперь я опытна, не обожгись.
  А для себя самой - осталась тайною.
  Жалеть и каяться? Нет, лишний труд,
  хоть не согрелась я - зато оттаяла,
  и горькой радости ключи вновь бьют.
  24 февраля 1982
  
  
  Я врываюсь в твою тишину,
  словно вор, только - наоборот:
  я свой груз все тяну и тяну
  и, ненужный, кладу за порог.
  Избавленье от этой любви,
  безусловно, желанно тебе,
  но не надо, прошу, потерпи,
  так прошу, как в мольбе: "Не убей!"
  24 февраля 1982

  
  
  Тебя себе я напророчила
  сама. Куда могу уйти
  я от тебя - лишь в одиночество,
  но нет печальнее пути.
  Оно до боли осязаемо,
  оно мне руки жжет огнем.
  А если все с другим и заново?
  Нет, не хочу я о другом.
  Когда, седея от усталости,
  бреду я за тобой опять,
  поверь, что не ищу я жалости -
  свою мне б где-то потерять.
  25 февраля 1982
  
  
  Объективная истина так субъективна,
  а, вранье объективное - все же вранье.
  В долг тебя у судьбы я давно получила,
  расплатиться - не в силах, богатство мое.
  И проценты растут, их уже не считаю,
  жизнь свою, отдавая в залог, словно вещь:
  благородного в ней не так много металла,
  но и весь тот, что есть, не хочу приберечь.
  25 февраля 1982
  
  
  Весна спешит вступить в свои права:
  еще февраль, но снег пугливо сжался.
  Зимы-гордячки белой, голова
  опущена. Сосульки просят: "Сжалься,
  о солнце! Нам в твоих лучах блистать
  недолго довелось. Весны объятья
  нас заставляют плакать. Не узнать
  наш нрав в ручьях, хоть нам они и братья.
  Их преданность весне нам не понять,
  она, играя, их вплетает в сети.
  Ручьи бегут, доверчиво звеня,
  наивные беспомощные дети.
  Подхватывает солнечный их луч,
  и вот уж пар, а вовсе не вода,
  его глотает пасть сердитых туч,
  от нас не остается и следа".
  Изменчивость мы можем осуждать,
  но, запретить ее нам не дано,
  и тает хрупкое упрямство льда,
  зима опять сменяется весной.
  27 февраля 1982
  
  
  Смеяться над собой не так уж просто,
  но я учусь и делаю успехи:
  себя я одеваю не по росту
  и головой берусь колоть орехи -
  а это очень весело, смешно,
  до слез, порою даже больше.
  Встают вокруг смеющейся стеной
  мои ошибки, неудачи, боли.
  27 февраля 1982
  
  
  Быть покорною, терпеливою
  мне, конечно же, не пристало.
  Я за это себя не милую
  и на казнь отправляю. Старый
  способ избран - четвертовать.
  Но и в этом виде, престранном,
  продолжаю тебе писать.
  Мой палач, смеялся он рано,
  пусть сполна получена плата
  за топор, затупленный все же,
  он, совсем не привыкший плакать,
  слез бессилия скрыть не можешь.
  Никогда не понять ему,
  как его ускользнула жертва,
  и лишился он почему
  запланированного блаженства.
  Ничего объяснять не стану
  никому я, а палачу,
  что в надеждах своих обманут,
  за обиду втройне плачу.
  28 февраля 1982
  
  
  Срывая покровы стыдливого слога,
  себя ощущаю довольной вполне.
  Сама я давно не ханжа недотрога,
  которые нынче в высокой цене.
  Я славлю тел слившихся смелость и дерзость,
  и хмель поцелуев, что крепче вина.
  А то, что сама ухожу я (одевшись),
  так это несчастье мое, не вина.
  28 февраля 1982
  
  
  Когда весна возьмет тебя за горло
  так, что завидуешь и мартовским котам,
  ругать природу номер, в общем, голый:
  причина в ней, но ведь совсем не та.
  В любовь не верить так легко и просто,
  но эта простота мне не нужна:
  развратного монаха рожей постной
  заглядывает в жизнь мою она.
  Но, к счастью, я пока не из пугливых,
  оружие пустить готова в ход.
  Мой конь трясет нетерпеливо гривой,
  монах - трусцой, пусть черт его возьмет.
  28 февраля 1982
  
  
  Я иду и вижу крыши.
  Говорят, это полезно:
  Голову поднять повыше,
  наплевав на все болезни
  и души своей, и тела
  (что и делаю умело).
  Заражаясь уваженьем
  к гордой роли человека,
  я веду свои сраженья
  мелкие, как битвы века.
  Жизнь я прославляю с жаром,
  а потом ругаю колко,
  Дон Кихот в халате старом,
  вместо шпаги - лишь заколка.
  28 февраля 1982
  
  
  Себя упрямо убеждаю,
  что лучше так: не надо свеч -
  собой отравленное жало
  мне лучше для себя сберечь,
  ведь горечь сладостью не станет,
  как ни старайся, никогда.
  Любить тебя я не устану,
  все остальное - суета.
  6 марта 1982
  
  
  Кануны праздников грустны:
  в них ощущение утраты,
  но рыцаpь-ветер чистит латы,
  готов на подвиг в честь весны.
  И клятвам древним верен он:
  из года в год, из века в век
  он сокрушает лед и снег
  и не бывает побежден.
  6 марта 1982

  
  
  Весну встречаю не с тобой,
  еще одна моя утрата,
  но не могу забрать обратно
  тебе не нужную любовь.
  Мне жалко эту бесполезность,
  хоть прок то в этом не большой.
  Как видно у таких болезней
  исход летальный предрешен.
  6 марта 1982
  
  
  Плохо быть прошлым, даже любимым.
  А не любимым ... было ли? Нет?
  Все, чем жила я, стало вдруг мнимым,
  как отраженный зеркалом свет.
  6 марта 1982
  
  
  То, что ушло, невосполнимо,
  ну, кем тебя мне заменить?
  В тебе любовь свою любила,
  а в ней судьба моя и жизнь.
  8 марта 1982
  
  
  Как письмо к тебе горит красиво:
  синим и зеленым, золотым -
  и его я в мыслях попросила
  быть к тебе посланником моим.
  Беспощадной жаркою волною
  пусть тебя моя коснется боль:
  я в одном виновна пред тобою? -
  не сумела утаить любовь.
  А теперь пришла пора расплаты:
  я любовь в темницу заточу.
  Не хотела прежде ее прятать,
  не хотела..., а теперь - хочу.
  Пусть умрет без воздуха и света,
  поделом ей глупой, поделом.
  Ну а если выживет, то это
  в справочник рекордов занесем.
  8 марта 1982
  
  
  Печален мой не нужный мне покой,
  внутри себя совсем я не спокойна,
  но это надо выносить достойно,
  заметно чтобы было мне одной.
  Я не рыдаю, руки заломив,
  а улыбаюсь, пусть и не впопад.
  Минуты ожидания летят,
  окрасив свои перья в цвет чернил.
  8 марта 1982
  
  
  Я пытаюсь упорно напрасно
  достучаться в твой запертый дом,
  ведь давно уж надежда угасла,
  что мне что-то послужит ключом.
  Шарлатанское снадобье-время
  притупило любовь и вражду,
  вопреки всем законам, быстрее
  дни мои бесполезно идут.
  Хоть все то, что себе обещала
  я когда-то (лет десять назад),
  не забыла, но этого мало -
  ведь у жизни нет кнопки "Возврат".
  22 марта 1982
  
  
  Я стать могу любимой и желанной,
  и быть могу не нужной никому,
  я растворяюсь молча в ожиданье,
  я прячусь в нем, как истина в дыму.
  Догадливостью люди не богаты,
  обманывать себя - какой резон:
  смеяться нелегко над тем, что свято,
  но тот, кто верит, разве не смешон.
  Как годы жестоки, неумолимы,
  назад идти, мы не имеем прав,
  и тех, не нужен кто своим любимым,
  глотает пустота, не прожевав.
  Горька на вкус моя любовь. И все же,
  когда я жизнь свою берусь ценить,
  то ничего не нахожу дороже,
  а, значит, стоит мне тебя любить.
  15 мая 1982
  
  
  Желаемое сделать настоящим
  умеет сон без всякого труда:
  смеяться может в нем, кто в жизни плачет,
  и плакать, кто не плакал никогда.
  Но, в зеркале его отображаясь,
  не изменилась истина одна:
  была я нелюбимой и осталась,
  над этим волшебство не властно сна
  1982
  
  
  Случайность может быть необходимой,
  необходимость может стать случайной.
  Хочу я в этой жизни быть любимой,
  а кем, надеюсь, для тебя не тайна.
  Случайная моя необходимость,
  тебе уже не перейти в случайность:
  куда б я от тебя не уходила,
  вернусь к тебе опять, когда отчаюсь.
  Длинна моя спиральная дорога,
  и выпрямить ее смогу едва ли,
  да это и не важно, только плохо,
  что ты уходишь тоже по спирали.
  1982
  
  
  Себе самой дарить подарки скучно,
  а я дарю, и даже веселюсь,
  и объясняю это я научно,
  не очень строго, правда, ну и пусть.
  Надеюсь, я, что в нынешнее лето,
  пред сей наукой, мой исполнен долг:
  тебя люблю я - аксиома это,
  меня не любишь - странный парадокс.
  14 июня 1982
  
  
  Понимаешь, это очень важно -
  ты в моей судьбе, не спорь, не стоит.
  И хочу корабликом бумажным
  я к тебе на миг приплыть в ладони.
  Руки пусть твои меня согреют
  так, как это лишь они умеют.
  1982
  
  
  А жизнь моя, как мысли о тебе,
  богата повтореньем и печалью,
  я чувствую усталыми плечами
  все острые углы в моей судьбе.
  Когда меня порой закружит хмель,
  знакомств ненужных, но необходимых,
  я в них хочу найти черты любимых,
  но средства не оправдывают цель.
  И, ценности бесценные храня,
  я в неизбежность нашей встречи верю,
  не заношу тебя в графу "потери",
  за это извинить прошу меня.
  8 июля 1982
  
  
  Когда тебя мои обнимут руки,
  прошу тебя, быть постарайся нежным:
  я снова начинаю бег по кругу,
  где в центре ты, и это неизбежно.
  Как я хочу волос твоих коснуться,
  об этом знают дни мои и ночи,
  хотя желанье глупое, по сути,
  но этим опечалена не очень.
  Лицо твое сама я дорисую,
  когда его черты сотрет разлука.
  Усвоила я истину простую:
  жизнь очень занимательная штука.
   ***
  
  
  Ты уже никогда не вернешься,
  хоть сказал уходя: "До свиданья".
  Этой милости горькая ноша
  все легчает в руках ожиданья.
  Как могу я тебя забываю:
  Дым сентябрьских сжигаемых листьев
  в свою комнату смело впускаю -
  терпкий вкус мною найденных истин.
  28 сентября 1982
  
  
  Возможно, я глаза твои забуду,
  из памяти их вытравят года:
  зеленое не пойманное чудо
  в них не моим осталось навсегда.
  И руки не твои меня ласкали,
  их нежность мне лишь снилась по ночам,
  но разлюбить тебя смогу едва ли.
  Такой надежды я себе не дам.
  30 октября 1982
  
  
  Иногда от жалости к себе,
  к своему заброшенному телу
  я готова плакать, но тебе
  до всего до этого нет дела.
  Подарить хочу его тепло,
  позабыв своей натуры сложность:
  быть ничьей мне слишком тяжело,
  быть твоей - до боли невозможно.
  30 октября 1982
  
  
  Вновь надо мной смеется осень
  и от меня тебя уводит.
  Об этом я жалею? Очень,
  хоть не имею права, вроде.
  Мои права, они непрочны,
  как паутинки бабьим летом,
  сама еще не знаю точно
  зачем, но я смирилась с этим:
  уж видно мне судьба такая -
  делить свою рубаху с ближним.
  Себе я в этом потакаю,
  не быть бы только третьим лишним.
  2 ноября 1982
  
  
  Тепло твое беру в свои ладони
  и сохранить хочу до новой встречи.
  А, может, мне беречь его не стоит,
  вдруг лучше без меня тебе и легче,
  ведь нас удерживают рядом
  пока невидимые нити.
  Их оборвать мы можем разом,
  сказав друг другу: "Извините".
  3 ноября 1982
  
  
  Ты мне сказал:"Спокойной ночи."
  Спасибо, и тебе того же.
  Конечно, это просто очень,
  уснуть на одиноком ложе.
  Покой я выношу достойно,
  надеюсь, это ясно видно.
  Хочу я ночи неспокойной,
  но этой тайны я не выдам.
  3 ноября 1982

  
  
  Твое лицо я изучаю глазами,
  но видно
  гораздо больше осязаньем
  достигну.
  Какую силу нам дает
  прикосновенье:
  лед недоверья, толстый лед
  исчез мгновенно.
  И доверять своим рукам
  я не устану:
  пусть, правда их не без греха,
  но без обмана.
  4 ноября 1982
  
  
  Не была давно такой, как нужно:
  так давно стихов я не писала,
  ими никого не засыпала.
  На тебя их шквал теперь обрушу,
  будь готов, мужайся и терпи
  (благо это для тебя не ново).
  А с бумагой быть могу суровой,
  не привыкла я ее щадить.
  Бедный безответный верный друг,
  за меня не раз она краснела:
  с нею я такой бываю смелой,
  что порой меня берет испуг.
  Оживают сны мои на ней
  те, где я, отнюдь, не одинока.
  Наша связь взаимная без срока,
  не бывает ничего прочней.
  4 ноября 1982
  
  
  Плачет осень за окном,
  ветер стонет:
  вижу смысл сейчас в одном -
  хоть не стоит
  слишком много мне хотеть,
  я упряма:
  вместо целого - лишь треть
  - это драма,
  и участвую я в ней
  по ошибке,
  но участвую. Смелей
  и с улыбкой.
  4 ноября 1982
  
  
  Когда тебя захватит вихрь любви,
  тогда уже задумываться поздно,
  в какой тебе садится лучше поезд,
  прямой или обратный. Не зови

  ум в помощь. Нет таких на свете сил,
  которые тебя б остановили:
  об этом знают те, кого любили,
  а лучше знает тот, кто сам любил.
  4 ноября 1982
  
  
  Нет прошлого с тобой у нас,
  и будущего тоже нет:
  есть настоящее, сейчас,
  недолгий, но манящий свет.
  Пусть он сумеет так сгореть,
  чтоб было нам с тобой тепло:
  не станем мы его беречь,
  благоразумию назло.
  Пусть будет дальше пустота
  и чернота больших потерь:
  мной переступлена черта
  и для тебя открыта дверь.
  5 ноября 1982
  
  
  Все слова и слова, половодье отпущенных слов,
  рук моих одиночество. Силой тоски
  измеряю я чувства. Основа основ
  для меня беспокойство. Пускай велики
  будут беды мои. Лишь бы знать,
  что себя я сама не сумела ни в чем обмануть:
  отдавать для меня много легче, чем брать,
  но зачем я тебе, но нужна ли? И в этом вся суть.
  5 ноября 1982
  
  
  До меня ли тебе, до моих ли стихов?
  Есть дела и важней, есть дела и срочней -
  что поделаешь, жизни характер таков,
  нет эмоциям места в мелькании дней.
  В их ненужность поверить нам очень легко,
  их измерить нельзя, как и взвесить нельзя,
  и к тому же они нарушают покой,
  их удерживать - силы расходовать зря.
  Кто захочет платить дорогою ценой
  за такой эфемерный нестойкий предмет:
  нам бы то, что дешевле и чтобы с горой -
  вот тогда мы берем, ну а нет, значит, нет.
  5 ноября 1982
  
  
  Когда тебе надоедать
  я стану, действовать на нервы,
  об этом я хочу узнать
  из всех твоих знакомых первой.
  Я точно так же поступлю,
  тебя неправдой не унижу.
  Нам слово дорого "люблю",
  поэтому его не слышим
  мы друг от друга. Может
  и не услышим никогда,
  но это лучше все же,
  чем лгать, не ведая стыда.
  6 ноября 1982
  
  
  Быть не люблю полунагою
  и компромиссов не терплю
  и, тем не менее, с другою
  тебя безропотно делю.
  Сей парадокс необъяснимый
  меня тревожит и давно.
  Быть нелюбимой иль любимой -
  и третьего тут не дано.
  А если третье есть, по счастью,
  оно сведется к первым, тем,
  что одинаково опасны.
  Не удержаться на черте.
  Как ты на ней не балансируй,
  куда-нибудь да упадешь.
  Об этом слишком рано, милый,
  но думаю, меня поймешь.
  7 ноября 1982
  
  
  Напряженность ожиданья, тень тревоги.
  Я твои пока неслышные шаги
  ощущаю кожей, жду их у порога:
  в этом что-то есть от мистики. Враги
  мы со здравым смыслом давние: нелепо
  жить на свете и не верить в чудеса.
  Пусть с чудес пока не сделан точный слепок,
  иногда в совсем чужих глазах
  отблеск чуда вспыхнет обещаньем,
  синей птицы передаст привет:
  разорвав спокойствие на части,
  мы идем за ним, себе во вред.
  8 ноября 1982
  
  
  Желанья, бедные желанья,
  ничем помочь вам не могу.
  Такую тяжесть ожиданья
  не пожелаю и врагу.
  Нет ничего на свете хуже,
  чем просто терпеливо ждать.
  И слез невыплаканных лужи
  грозят давно морями стать.
  8 ноября 1982
  
  
  А, может, нам пора остановиться
  и посмотреть в лицо упрямым фактам,
  пересчитать в колесах судеб спицы,
  в которые мы сами тычем палки.
  Уйти еще сумеешь ты красиво,
  тебе сама б я "навострила" лыжи.
  Поклонимся друг другу мы учтиво,
  и больше друг о друге не услышим.
  8 ноября 1982
  
  
  Вела себя довольно глупо:
  давно усвоить мне пора,
  что нытиков никто не любит -
  их терпят. Истина стара,
  но путь к ней долог. Много шишек,
  пока дойдет, себе набьешь,
  слов много "ласковых" услышишь.
  Зато потом легко живешь.
  И, оптимист из оптимистов,
  другим советы раздаешь,
  как избежать досадных шишек,
  хоть пользы в этом ни на грош.
  9 ноября 1982
  
  
  Осторожность - основа успеха?
  Быть амебою мне надоело.
  Как в холодную воду с разбега -
  в глубину мной любимого тела.
  Я хочу быть любимой, хочу!
  Невозможность любви понимая,
  к твоему прижимаюсь плечу...
  Может это не я, а другая.
  10 ноября 1982
  
  
  Из тупика нет выхода иного,
  чем стену проломить, или назад, в испуге:
  искать решенье для меня не ново -
  любимое занятье на досуге.
  Я пятится, признаться, не привыкла,
  тебе я эту мысль хочу толкнуть:
  не будет слез. Сладчайшую улыбку
  я вывешу, как флаг: счастливый путь!
  10 ноября 1982
  
  
  Ты говоришь, все женщины похожи.
  Открытие великое. Почти.
  Не очень отличаетесь вы тоже,
  хотя не верю в это я, прости.
  Но если мы настолько ординарны,
  довольствуйся тогда своей женой.
  Ты прав, все одинаковы мы в главном:
  любовь делить нам тяжело с другой.
  Тебя по голове я этим грузом
  ударила.Ну что ж, сам виноват.>
  Уж лучше быть жестокой с тем, кто нужен,
  уж лучше невозможного желать,
  чем превратить любовь свою в расхожий
  роман, став для тебя очередной.
  Хочу я быть особенною все же.
  А нет - так нет, тогда уж никакой.
  10 ноября 1982
  
  
  Начинаю я нервы трепать, как не надо,
  свою прошлую боль, игнорируя начисто:
  неужели мне дороги больше, чем радость
  самоедские эти проклятые качества,
  неужели всю жизнь нелюбовью терзаться,
  истязать свое бедное грешное тело -
  иногда я себя начинаю бояться,
  а уж это, поверь мне, последнее дело.
  И общенье со мной не проходит бесследно,
  только кажется, что пустячок. Не тот случай:
  легкость в тяжесть потом перейдет незаметно,
  свою долю и ты, если хочешь, получишь.
  10 ноября 1982
  
  
  Обманывать себя негоже:
  я этим пренебречь решила -
  и вот наказана, похоже
  суровее, чем заслужила.
  Достаточно себя я знала,
  мне это отрицать наивно,
  нет, от себя не убежала,
  хотя старалась. И с повинной
  теперь к судьбе идти не надо,
  а если честно - не хочу:
  жизнь без любви - такая гадость,
  и мне она не по плечу.
  10 ноября 1982
  
  
  Я быть хочу с тобой такою нежною,
  чтоб от меня ты не сумел уйти:
  твоей опорой, верой и надеждою,
  красавицей - красивей не найти.
  Я быть хочу такой тобой любимою,
  чтоб потерять меня - как умереть,
  чтоб все мои соперницы незримые
  от горькой злобы стали зеленеть.
  А что же есть? Прощанья торопливые,
  гармония та, что с женой у вас.
  Не научили быть меня счастливою,
  что ж, буду я тогда несчастной всласть.
  10 ноября 1982
  
  
  Когда б себе судьбу я выбирала,
  наверно, все же выбрала свою:
  уж очень мне она родною стала,
  мы создали с ней крепкую семью -
  а что ее порой я проклинаю,
  так это ведь с любовью. Тяжело
  нам вместе, но, увы, судьба иная,
  знать, не по мне. Пускай ее крыло
  не легкий ветер, а большую бурю
  готовит мне в подарок. Веселей
  переношу я непогодь любую,
  чем серость и усталость тихих дней.
  10 ноября 1982
  
  
  Живем мы все по поговорке,
  зажав своих синиц в руках,
  себя, обезопасив ловко
  от помыслов о журавлях.
  Ступаем по земле упруго,
  срезая острые углы:
  идти надежнее по кругу,
  усвоив правила игры
  в свою намеренную малость,
  мол, люди мы, как не крути,
  не боле. Нас берет усталость
  и на таком простом пути,
  зачем же усложнять дорогу,
  нелепой тягой в высоту:
  пошлем, друзья, подальше, к богу,
  столь беспокойную мечту.
  10 ноября 1982
  
  
  А я хочу, чтоб голова кружилась,
  чтоб на любви качелях в высь несясь,
  смогло бы сердце нежность всю и силу
  отдать, не оставляя про запас.
  Поэтому мне жаль тебя немного,
  хотя понять тебя могу вполне:
  не веришь, что бывает так. Ей богу,
  бывает, ну не в жизни, так во сне.
  Себе самой коварную задачу
  поставила: сон переделать в явь.
  Но жизнь моя бессмысленна иначе
  и отступать я не имею прав.
  Друг с другом откровенны мы предельно.
  Пусть будет так и дальше. Так держать.
  Хотя при данном способе, наверно,
  совсем не просто голову терять.
  11 ноября 1982
  
  
  Возможность, упустив, случайной связи,
  наверное, мы много потеряли,
  по крайней мере, я, но это сразу,
  вначале мне на ум пришло б едва ли:
  теперь уж поздно - две последних встречи
  похоронили эту цель простую.
  Жалею ль я об этом? Нет, конечно,
  хоть тело молчаливо протестует:
  приходится ведь отдуваться телу
  за все мои нелепые причуды.
  Пусть терпит, раз достаться мне сумело,
  с ним слишком долго нянчиться не буду.
  11 ноября 1982
  
  
  Чем дальше в лес, тем больше дров -
  закон познания таков.
  На первый взгляд он очень прост,
  как в вышине мерцанье звезд.
  Так почему от этих дров
  тупеет множество голов?
  В себе дойти до простоты
  не проще, чем достичь звезды.
  11 ноября 1982
  
  
  Сегодня я сжигала прошлое:
  большую пачку писем старых?.
  И, что ж, плохое и хорошее
  пылало с столь похожим жаром,
  что даже стало мне обидно.
  Теряя остроту и свежесть,
  минувшие событья, видно,
  сближаются так - не разрежешь.
  И для того, чтоб все же вытянуть
  то, что всего тебе дороже,
  не так-то просто мусор выкинуть:
  совсем ни с чем остаться можно.
  13 ноября 1982
  
  
  Ты хочешь быть моим наполовину,
  ну что ж, мои успехи налицо -
  на целое рассчитывать, как видно,
  бессмысленно сейчас, в конце концов.
  А, может быть, послать тебя мне к черту
  вдвоем с твоей любимою женой:
  решенье это смело и почетно -
  но слишком надоело быть одной.
  И одиночество, бессовестная сводня,
  не признает всех принципов моих:
  конечно, можешь ты уйти сегодня,
  забрав свои проценты для других.
  16 ноября 1982
  
  
  I love you, I want you
  Тебя - люблю, тебя - хочу,
  как на пластинке старой "Битлз",
  но с высоты опять лечу
  я в яму под названьем "жизнь".
  Меня не любишь, тяжело
  мне эту фразу написать:
  не верю ей, всему назло,
  упрямо продолжаю ждать
  я чуда. Силы где найти
  мне нелюбовь перенести.
  16 ноября 1982
  
  
  Себе самой я первый враг,
  но даже если это так,
  то бед таких я не могу
  желать и злейшему врагу.
  Себе самой я и судья.
  И снисходительность моя
  мне, все ж, выносит приговор:
  я - вор, всего лишь жалкий вор.
  Но как тебя могу не красть,
  когда в тебе моя есть часть
  та, что дороже мне всего:
  вся боль моя и торжество
  над жизнью глупой и тупой.
  Скажи, что делать мне с собой?
  17 ноября 1982
  
  
  Ты мог бы стать восьмым, но стал, к несчастью, третьим,
  играть гораздо хуже, я знаю и сама,
  в игру ту, что партнеру важней всего на свете,
  а для тебя - всего лишь гимнастика ума.
  Приходит утомленье в неравном том сраженье,
  оно, особо слабых, буквально валит с ног.
  Любовь, что без ответа, как акт самосожженья,
  но и тому, кто рядом, всегда грозит ожог.
  17 ноября 1982
  
  
  "Как жизнь скучна, когда боренья нет", -
  сказал давно любимый мной поэт.
  С ним в этом я согласна целиком:
  мне вкус и цвет борьбы давно знаком -
  и все свои сражения веду
  сама с собой, победы я не жду.
  17 ноября 1982
  
  
  Я для тебя всего лишь остановка,
  препятствие на жизненном пути,
  которое и обойти неловко
  и жаль, пока что, в сторону смести.
  А, может быть, я, все-таки, подарок?
  Нет, для меня им, слишком лестно, быть:
  расслабишься - жизнь так тебя ударит,
  что долго в чувство будешь приходить.
  Уж лучше подготовиться к ударам,
  их, пережив сначала, на словах:
  достался горький опыт мне не даром
  и с ним расстаться светит мне едва.
  17 ноября 1982
  
  
  Мы, как два путника в тумане,
  блуждаем по дороге страсти:
  себя купаю я в обмане,
  что это важно лишь отчасти,
  и хорошо, что невозможно,
  всегда быть вместе, между прочим.
  Но больше прочего тревожит
  меня, что я нужна не очень
  тебе. Мучительна ненужность
  к тебе стремящегося тела,
  и голову мне мысли кружат,
  с тобою слившиеся смело
  так, как бы я сама хотела.
  Увы, опять я не у дела.
  19 ноября 1982
  
  
  Раствориться в тебе, раствориться:
  до последней молекулы тела -
  так, чтоб даже при помощи лупы
  ни тебя, ни меня не найти,
  чтоб мы были единым и целым,
  тем единственно истинным миром,
  где б хотела я жить, и в котором
  я уже проживаю ... в мечтах.
  Но туда ли направлен твой путь.
  19 ноября 1982
  
  
  От желания темно в глазах,
  и почти что обморочная легкость:
  я с утра заполнена тобой,
  хотя ты, увы, совсем не рядом.
  Моего сознанья отраженье,
  ты, наверно, лучше, чем живой,
  но хочу-то я тебя живого.
  Ты, как призрак, снова ускользаешь
  в идеальный выдуманный мир,
  где тебя могу легко я встретить,
  в жизни это, несколько, сложней.
  19 ноября 1982
  
  
  Я научилась уходить,
  не оглянувшись - это легче:
  не стоит мне прощанье длить-
  приятней помечтать о встречах.
  Их нанизав, как бусины, на нить
  текущего сквозь сердце ожиданья,
  могу всегда, везде с собой носить:
  надеюсь, нить завязывать мне рано.
  19 ноября 1982
  
  
  Жизнь свою перелив на страницы,
  отдаю их тебе, но курьез:
  ими можно вполне отравиться,
  если ты их воспримешь всерьез.
  И не буду я скромничать слишком:
  цель стараний моих такова,
  чтоб влюбился в меня, как мальчишка,
  чтоб кружилась твоя голова.
  Если этого очень не хочешь,
  то гораздо честнее - уйти:
  мне подачек не нужно, короче,
  малость их я не в силах снести.
  Ты, конечно, не много теряешь:
  плата щедрая - сон и покой.
  Да и я не в накладе, ведь знаешь:
  ты, придуманный, будешь со мной.
  И себе я желаю успеха
  в предприятии лучшем моем:
  пусть мне будет совсем не до смеха,
  но хочу всю любовь целиком,
  а на меньшее - я не согласна.
  Внесена мной последняя ясность,
  и тебе уже хватит молчать:
  время выбора точно настало,
  что же это - начало конца,
  или, все-таки, просто начало.
  19 ноября 1982
  
  
  Любить уже умею я.
  А быть любимой? Не умею:
  уменье это посложнее,
  не так зависит от меня:
  тут мало моего желанья,
  усилий лишь моей души.
  Любви мученья хороши
  и служат жизни оправданьем,
  но не могу я не хотеть
  и радости любви иметь.
  20 ноября 1982
  
  
  Быть в любви осторожною я не умею:
  я сгорать без остатка, до пепла, привыкла,
  отдаваясь во власть искусителю-змею -
  в этом сила моя, а, отнюдь, не ошибка.
  Боль ожогов в награду с каждым разом острее,
  но упрямо иду я к намеченной цели.
  О ее неприступности я не жалею:
  быть в подобном пути - это право бесценно.
  23 ноября 1982

  
  
  Тебя давно я отпустила с миром:
  решение другое невозможно.
  Но жизнь куда богаче схемы, милый,
  и нам с тобой совсем расстаться - сложно.
  И горькую опять черпаю радость
  в дорожной краткой близости твоей,
  и расставанья жалкая бравада
  морщинкой застывает у бровей.
  8 декабря 1982
  
  
  Люблю тебя - и, значит, я жива,
  хочу тебя - и, значит, я всесильна:
  ведь этого я у судьбы просила -
  исполнились желанья. Голова
  так кружится, такая легкость в теле,
  что просто ветер может унести.
  Хочу тебе я крикнуть: "Не пусти!"
  Но это уже слишком, в самом деле.
  8 декабря 1982
  
  
  Ну вот, дождались губы поцелуев.
  Их ненасытность стоит порицанья,
  но так они томились ожиданьем,
  что осудить их, все же, не рискую.
  10 декабря 1982
  
  
  Обиды на тебя я не таю
  за то, что ты совсем меня не любишь,
  и честность уважаю я твою:
  тогда зачем упрямо так и глупо
  я жду тех слов, тех невозможных слов,
  которых от тебя я не услышу.
  Любовь слепа? Нет, не слепа любовь,
  я это с каждым днем яснее вижу.
  25 декабря 1982
  
  
  Каким он будет, этот Новый Год:
  уверена, что не совсем веселым -
  себе самой надеждой и опорой
  служу я в вере. Просто не везет:
  без перемен одна который год.
  Хотя мне в Новый год желали счастья,
  но сбыться это может лишь с участьем
  того, кто, к сожаленью, не придет.
  Который год я жду, который год!
  27 декабря 1982
  
  
  Я помощи ни от кого не жду:
  и так я слишком много получаю
  чужого, мне попавшего случайно
  и, дорогого очень, на беду.
  А, может, сладок лишь запретный плод,
  и только этим ты мне мил и дорог,
  а остальное - бред, фантазий ворох.
  И, все-таки, любовь моя живет!
  Прими мою за это благодарность:
  все остальное тлен и суета.
  И знай, перед тобою я чиста:
  правдивой я старалась быть недаром.
  27 декабря 1982
  
  
  Удерживать тебя я не умею,
  и ты уходишь, просто и обычно,
  как дым уходишь. Я боюсь нарушить
  бессмысленное это равновесье,
  хотя уже давно я ясно вижу,
  что будет лишь потеря избавленьем
  от паутины пошлости грядущей.
  Не стоит вовсе пошлость умножать:
  ее уже и так довольно в мире.
  30 декабря 1982
  
  
  Прекрасен день, когда тебе пишу,
  и, значит, этот день прекрасен тоже:
  я не хочу, чтоб чувство было ложным,
  а лживым быть ему не разрешу.
  Болезнь моя течет без перемен,
  и с теми я, кто так "прекрасно болен".
  Тот, кто здоров - тот просто обездолен
  и жалости достоин. Краска стен
  расцвечена огнем весенних радуг,
  но понимаю ясно я вполне,
  что жить одна умею я во сне,
  тебя оставить мне в покое надо.
  30 декабря 1982
  
  
  Я тебя упрямо ожидаю,
  логике любой наперекор:
  ты сейчас ужасно далеко,
  и об этом я прекрасно знаю.
  И меня, возможно, ты не вспомнишь
  в миг, когда начнется новый год:
  кто не дорог, забываем тот.
  Я твои шаги услышу в полночь.
  30 декабря 1982
  
  
  По частицам, по крупицам
  я твой образ собираю,
  чтоб потом в стихах рассыпать
  словно золотой песок,
  и любить тебя готова
  вечно я, не уставая,
  хоть любая вечность в мире
  свой имеет век и срок.
  31 декабря 1982
  
  
  Что еще не потеряно - рано искать.
  Научиться хочу я бесследно терять,
  чтобы память потом не томилась
  невозможной надеждой на милость,
  чтоб конец безболезненно голову с плеч
  одним махом рубил, без прощаний и встреч.
  31 декабря 1982

  
  
  Если я умру от желанья,
  поднимать не следует шум:
  умереть от любви - наказанье,
  о котором судьбу я прошу.
  Пью до дна я горечь разлуки,
  сознавая ее вполне,
  и в награду за эти муки
  ты приходишь ко мне во сне.
  Не развейся утренней явью,
  ну, хотя б единственный раз:
  невозможно это, я знаю -
  ты на дне моих спящих глаз.
  Стоит лишь подняться ресницам,
  совершив самый первый взмах,
  исчезает, который снится,
  и бессилен любой тут маг.
  2 января 1983
  
  
  Милей других мне черный цвет:
  пускай он цвет печали черной,
  но он и мудрый старый ворон,
  а, значит, добрый. Или нет?
  На нем яснее ложь видна,
  наивность, глупость, иллюзорность,
  и нет нужды в трубе подзорной,
  чтоб изучить себя до дна.
  Так "кудри черные до плеч"
  хочу я для себя сберечь,
  хоть в этом мудрости - ни капли,
  а лишь прозрачный эгоизм,
  но если жизнь без них - не жизнь,
  могу иначе мыслить разве.
  3 января 1983
  
  
  Я так скромна, скромна и терпелива,
  что, право, даже оторопь берет,
  и не могу сама вполне привыкнуть
  к столь грандиозной скромности своей:
  в нее, как в омут, я гляжусь устало
  и думаю, зачем такою стала,
  но я ведь не жираф, ему видней.
  3 января 1983
  
  
  Дыхание твое, дыхание мое,
  как жаль, что мы с тобой отдельно дышим -
  гораздо лучшим было б бытие,

  когда б дышали мы под общей крышей.
  Но век гаремов в прошлое ушел,
  настала моногамии эпоха,
  и это, в общем, даже хорошо,
  хотя мне, почему-то, очень плохо.
  3 января 1983
  
  
  Надеюсь, что доволен ты охотой,
  погодой, баней, собственной женой,
  и думаешь, конечно, с неохотой
  о возвращенье будущем домой.
  Не буду врать, что этому я рада,
  но понимаю я тебя вполне:
  ты получаешь то, что хочешь. Надо
  признать реальность ту, что не во сне.
  3 января 1983
  
  
  С легкостью почти преступной
  ты сказал мне: "До свиданья!" -
  я сама хочу поверить,
  что и мне вполне легко.
  "Плакать мы, - сказал - , не будем".
  Я ответила: "Не будем".
  Слезы - слабость, слабость - глупость:
  мы ж с тобою так умны.
  3 января 1983
  
  
  Мозги травлю тобой и никотином,
  и пользы в этом столько, что не счесть:
  должна быть очень вескою причина,
  способная меня в могилу свесть -
  нож в спину мне уже почти не страшен,
  в огне любом я не смогу сгореть,
  в воде не утону, надеюсь, дальше
  я научусь еще и не стареть.
  3 января 1983
  
  
  Я так хочу тебя обнять сейчас,
  но я должна откладывать надолго
  свое хотенье: в этой паре фраз
  мое терпенье и твоя дорога,
  которая, возможно, никогда
  не приведет тебя в мои объятья.
  Моих желаний горная гряда
  разрушится не скоро: и узнать я
  когда и как совсем не тороплюсь,
  хотя конец подобный - неизбежность,
  но вижу в этом я, увы, не плюс,
  а минус. И тебя целую нежно,
  пока еще я этого хочу:
  мне приближать конец - резона нету,
  давая козырь в руки палачу,
  готовому меня призвать к ответу.
  6 января 1983
  
  
  Я с целым миром
  жить готова в мире,
  твое существованье сознавая,
  готова неурядицы любые
  я стойко и без жалоб выносить,
  когда я знаю,
  что тебя увижу.
  А если это знанье отобрать,
  то, что тогда останется от жизни?
  6 января 1983
  
  
  Тебе любовь моя не внове,
  возможно, что порядком надоела -
  ты мог бы отнестись к ней и суровей,
  для пользы нашей и для пользы дела.
  Ты мне, пожалуй, позволяешь много,
  хоть это много для меня так мало,
  но я судья тебе совсем не строгий:
  грехи твои умножить бы желала.
  7 января 1983
  
  
  Пришел к концу автобусный роман,
  ты так решил, на то имея право.
  Любовь свою оставили мы там,
  где прошлый год всем и владел и правил.
  Мои слова ей форму сохранят,
  когда совсем исчезнет содержанье:
  ты мне, в какой-то мере, все же брат,
  хоть можешь отказаться при желанье
  от этого столь спорного родства,
  и вымарать из жизни ту страницу,
  где отразилась я, но пустота
  на этом месте сразу воцарится.
  25 января 1983
  
  
  Умнею я упорно понемногу
  (дай бог мне до конца не поумнеть)
  и не ищу уже к тебе дорогу,
  как это было б раньше. Знаю: ведь
  такой дороги нет и быть не может -
  она из никуда и в никуда.
  Хотя найти вдвоем ее не сложно,
  но в этой простоте и вся беда.
  25 января 1983
  
  
  Возможно, я желала невозможного,
  согласна, не достичь с тобой согласья.
  Я не лгала, когда боялась ложного:
  быть не обманутой - уже большое счастье.
  31 января 1983

  
  
  Наверное, неплохо быть друзьями,
  надеюсь, мы с тобой друзьями будем,
  решение такое приняв сами,
  себе и подсудимые и судьи.
  Неплохо, в общем, этот мир устроен:
  однажды это замечаешь ясно -
  и кто имеет мнение другое,
  упорствует тот в нем совсем напрасно.
  Есть место в мире праздникам и будням,
  слезам, тоске, любви и поцелуям.
  Мы жить еще, конечно, долго будем,
  себя немного к прошлому ревнуя.
  6 февраля 1983
  
  
  Я у тебя прощенья не прошу,
  саму себя ни в чем не обвиняя:
  с тобою снова встретилась - другая,
  об этом сообщить тебе спешу.
  Ты измениться очень мне помог,
  сознательно уйдя на целый месяц:
  любовь беречь мне незачем и не чем -
  ей вынес приговор твой не звонок
  по телефону, тот, который жил
  в моих мечтах напрасно и не нужно.
  Ну, что ж, с тобой расстанемся мы дружно,
  как я решила, как ты сам решил.
  6 февраля 1983
  
  
  Полнейшая идиллия:
  ты, сын, жена - семья -
  вот что вчера увидела.
  Все правильно, а я
  с тобой ничем не связана,
  но, минус или плюс,
  то, что любовью названо,
  убить не тороплюсь.
  Умрет сама, естественно.
  Голодной, ну и пусть.
  А выживет..., по-честному,
  я этого боюсь.
  Что с нею стану делать я:
  ни спрятать, ни продать -
  найти тебя сумела я,
  смогу ли потерять
  20 февраля 1983
  
  
  Я тороплюсь, безумно тороплюсь
  с тобою разделить свое богатство,
  в котором я иначе захлебнусь:
  тебя любить мне надо, очень надо.
  Твоим рукам спокойно отдаю
  я сердце: нет сейчас надежней места,
  да я и не ищу - по острию
  иду, назло концу, что мне известен.
  21 февраля 1983
  
  
  Течешь ты, пронизав меня насквозь,
  мой каждый капилляр собой наполнив:
  хочу я, чтоб меня любил и помнил -
  утопия, невыполнимость просьб
  наивных предков о загробном рае.
  Тебя я неизбежно потеряю.
  21 февраля 1983
  
  
  Ни обманом, ни щедростью ложной
  мы друг друга с тобой не унизим.
  Быть любимым - великая сложность,
  и об этом я знаю, мой милый.
  И когда вырывается нежность
  из оков не всесильных рассудка,
  я рискую тобой неизбежно -
  это очень жестокая штука
  рисковать не собой, а другими.
  Я себя пересилить пытаюсь:
  безразличья тисками тугими,
  как могу, свое сердце сжимаю.
  Но старанья мои почему-то
  результатом богаты не слишком,
  и стучит так безнравственно гулко
  кровь в виски, лишь тебя я увижу.
  21 февраля 1983
  
  
  Будет радость, а, может, грусть,
  будет так, как сама сумею,
  если я не твоей проснусь,
  засыпая еще твоею.
  Ни прощаний, ни суеты.
  Ты ушел. Ты уходишь. Ты...
  27 февраля 1983
  
  
  Мое тело поет под твоими руками:
  плохо только одно - эта песнь коротка.
  Как умею, ее я продолжу стихами,
  верю, в этом не будет большого греха.
  Может каждая ночь стать последнею ночью:
  в этом знанье и сила и слабость моя -
  я в тебя погружаюсь, как в чистый источник,
  жадной жажды своей не стыдясь, не тая.
  19 марта 1983
  
  
  На крыльях боли,
  на крыльях счастья:
  не все равно ли
  на чем подняться.
  То, что болело -
  не отгорело,
  что ожидалось -
  вновь задержалось.
  15 августа 1983
  
  
  Я и старше теперь и умнее,
  или это лишь кажется мне,
  ведь все также я жить не умею.
  Да и что это значит, уметь?
  15 августа 1983
  
  
  Мне кажется, лечу с горы:
  глаза закрыты.
  Касаньем рук мы до поры
  с тобою слиты.
  Другим не ведомо пока
  мое паденье.
  В твоей руке моя рука
  и в них спасенье
  от одиночества тоски,
  от серых будней...
  Не отпускай моей руки
  и будь что будет.
  11 октября 1983

  
  
  Любовь тайфуном налетит внезапно,
  перевернув все в жизни кверху дном,
  ударит в сердце орудийным залпом,
  соединив весь мир в тебе одном.
  Как вынести тебе несчастье это.
  13 октября 1983
  
  
  Быть счастливой не совсем еще умею:
  все мне кажется, что ты мне просто снишься.
  Очень прочно я привыкла быть ничьею,
  и боюсь твоею оказаться слишком.
  Закружилось, поднялось и улетело
  от твоих объятий мое тело.
  19 октября 1983
  
  
  Я знаю, будет холодно и пусто,
  когда тебя со мной не станет рядом,
  и не смогу совсем уже коснуться

  тебя рукой и даже просто взглядом.
  Граница есть всему. Любви граница
  проведена невидимо, но четко,
  а что за той чертою сохранится,
  потом нам сердце чистит жесткой щеткой.
  22 октября 1983
  
  
  В себе разобраться сейчас невозможно:
  наверно, устроена все же я сложно,
  и мысли, как желтые листья кружатся -
  огромное счастье, печальное счастье.
  Уже разморожена, но не согрета:
  что будет - упрямо ищу я ответа.
  Коварная легкость шального начала
  мелодией диско ритмично промчалась.
  Упругой волною тяжелого рока
  заполнено сердце. Тревога.
  22 октября 1983
  
  
  Ангел страсти, демон страсти,
  я горжусь твоею властью
  над душой своей и телом:
  я хочу и буду смелой.
  23 октября 1983
  
  
  Хотя не сказаны слова прощальные,
  но все, пожалуй, решено:
  и мы не очень опечалены.
  Осенний дождь стучит в окно,
  смывая свежие следы
  почившей без мучений страсти:
  ведь лишь один из многих ты -
  на счастье или на несчастье.
  21 ноября 1984
  
  
  А тот, кого всю жизнь я жду,
  наверно, где-то задержался:
  и это так непоправимо.
  Любовь свою делю на части,
  вернее, пробую делить:
  порой мне кажется, что это
  мне удается, но, увы,
  она любых алмазов крепче.
  К ней возвращаясь каждый раз,
  я нахожу ее такой же,
  как много-много лет назад.
  А ты, каким ты стал, мой милый?
  31 ноября 1984
  
  
  Себе я оправданий не ищу:
  ни в чем я пред тобой не виновата -
  какой товар, такой была и плата,
  играли честно, без обманных штук.
  Не много я тебе сумела дать
  не потому, что жадность одолела:
  душа, любя, владеет нашим телом,
  а нет любви - и нечем обладать.
  31 ноября 1984
  
  
  Что было - то было,
  что будет - не знаю:
  еще не остыла,
  уже не сгораю.
  В холодную воду опущены руки:
  любая погода - погода разлуки.
  16 марта 1985
  
  
  И ничего не изменить,
  и ничему не помешать:
  кого любить, зачем любить
  совсем не важно, в общем, знать.
  А важно мужество иметь:
  "Конец пришел, "- себе сказать,
  любви своей встречая смерть,
  назад дороги не искать,
  и не просить ее: "Живи"
  (зачем агонию продлять).
  А если не было любви -
  тогда и нечего терять.
  30 марта 1985
  
  
  Тебя я вижу не таким, каким ты есть:
  и это - правда.
  Но ты со мною рядом, здесь,
  и как я рада,
  что ты живой, не пустота,
  не просто кто-то:
  наверно, тоже я не та,
  какую ждешь ты.
  30 марта 1985
  
  
  Что прожито - то прошлое,
  что нажито - то наше,
  как жаль, что и хорошее
  становится вчерашним,
  и радоваться счастью
  минувшему так грустно -
  пускай же в настоящем
  не будет вовсе пусто
  без дружбы не продажной,
  без солнечного света.
  Готова выпить даже
  бокал вина за это.
  3 апреля 1985
  
  
  Говорят, что черные девушки
  темпераментнее белых,
  говорят, что черные женщины
  в искусстве любви умелы.
  Говорят, много что говорят,
  но, мне-то, какое дело.
  Я уже почти не жалею,
  что случайно стала твоею.
  Почему почти: не надолго
  это все сохранить мы сможем -
  ты уедешь к женщине черной
  с гладкой атласной кожей.
  Меня, конечно, забудешь,
  но вправе сказать я все же:
  да, я была твоею,
  о чем, почти не жалею.
  7 апреля 1985
  
  
  Лето в Африке, не лето в Сибири,
  солнце жарит, как тысяча сковородок.
  Пахнет пустыней и раскаленным миртом,
  и сразу видно, откуда вы родом.
  Черные женщины вертят бедрами,
  а белые женщины пьют кока-колу.
  Вокруг все зною в рабство отдано,
  и даже звезды в небе голые.
  Но, ведь не даром мы черного цвета:
  нас ночь проглотила, запив рассветом.
  Да, лето в Африке - это лето!
  Любовь же в Африке - не то, что где-то.
   ***
  
  
  Смешные случаи порой
  случаются со мной:
  пришел, увидел, победил -
  нет, только наследил.
  Пришел не тот,
  ушел не тот:
  и все, и вот -
  а жизнь, как медленный гавот,
  себе идет.
   ***
  
  
  Настало, все-таки, когда-то,
  в котором нам расстаться надо:
  и нет к тебе уже возврата,
  возможно, этому я рада.
  Ко мне длинна твоя дорога:
  увы, ты опоздал, немного:
  стучать теперь - не достучаться.
  Прощай, мое большое счастье.
  А, может, ты ошибся дверью,
  а, может, на пути преграда,
  а, вдруг, я вновь тебе поверю.
  Не надо, я прошу, не надо !
  Во сне так часто я летаю,
  сама себя перерастаю,
  тянусь я в высь, туда, где небо,
  где нет тебя, и где ты не был.
   ***
  
  
  Я знаю, что бывает хуже,
  я знаю, что больней бывает:
  осенний дождь бежит по лужам,
  и, в них увязнув, пропадает.
  А до меня тебе нет дела:
  зову - а ты меня не слышишь.
  Твоею быть я так хотела,
  твоею стала даже слишком .
   ***
  
  
  Прошедшее вряд ли когда-то забуду:
  на карту взгляну - и знакомые лица,
  которые дороги были, как будто,
  проступят в названьях чужих и неблизких.
  Опять географию я изучаю,
  уже не умом, а руками и сердцем.
  Граница любви протянулась печально
  и нет в зазеркалье Алисиной дверцы.
   ***
  
  
  Я знаю: неоплаченных счетов
  судьба мне сможет предъявить немного -
  порой была я счастлива, зато
  потом так бесконечно одинока.
  Безбрежность нелюбви мне не забыть,
  что будет ей конец - все меньше верю,
  ведь к берегу любви так трудно плыть,
  а, может, он мираж, тот дивный берег.
   ***
  
  
  Если б я была моложе лет на десять,
  я могла б куда быстрей поверить в чудо:
  жаль, что нет пока весов, чтоб чувства взвесить,
  метра нет, чтоб знать откуда и до куда.
  Все на глаз, все ненадежно и неточно,
  и ошибки здесь почти что неизбежны:
  рвется нить, недавно бывшая столь прочной,
  черный пепел, догорев, оставит нежность.
   ***
  
  
  Тоска бывает зеленой и черной,
  а зависть бывает черной и белой.
  Наверно, я ошибаюсь в чем-то
  так усложняя простое дело.
  Я повторяю одно и тоже:
  давно пора бы мне стать умнее,
  но быть любимой - ужасно сложно,
  любить кого-то - еще сложнее.
  И я опять остаюсь у края
  обрыва с именем "безнадежность",
  сама с собой в отвагу играя:
  шагну - и станет простою сложность.
  4 ноября 1985
  
  
  Мне можно быть хорошей и плохой,
  себя ругать иль быть собой довольной:
  я для тебя останусь никакой -
  и это знать невыносимо больно.
  У прошлого опять прошу тепла,
  которое оно мне дать не может,
  но верить не хочу я, что дотла
  сгорело все, и истины все - ложны.
  12 декабря 1985
  
  
  И вновь весенние лучи
  так ласковы и горячи,
  что самый старый зимний лед
  ручьями в руки к ним течет:
  так чьей-то нежности поток
  настигнет вас, лишь дайте срок.
  Пусть все имеет свой конец,
  а ожиданье счастья - нет.
  1 марта 1987
  
  
  Забыты старые обиды
  и снова мне семнадцать лет:
  в душе, а, вовсе, не по виду .
  Возможно это. Как? Секрет.
  Метель лицо ласкает снегом,
  который тоже опоздал,
  и очень хочется с разбегу
  с горы скатиться, но чтоб ждал
  внизу меня тот, кто любимой
  отважится всерьез назвать:
  я это слово не забыла,
  хоть и отчаялась мечтать
  его услышать в этой жизни
  (другой, к несчастью, не дано).
  Сосульки, как вопрос, повисли,
  еще зимой, уже весной.
  4 марта 1987
  
  
  Отдавшись первому порыву,
  себя почувствовать счастливой,
  в итоге горестных раздумий

  решаешь: был порыв - безумный.
  От чувств к уму сложна дорога:
  имеет мели и пороги,
  и очень трудно не бояться
  смешной и глупой показаться.
  6 марта 1987
  
  
  Желтые комочки ласковой мимозы,
  вы в озябший город вновь привезены:
  вами на базаре, вопреки морозу,
  весело торгуют южных гор сыны.
  По рублю за ветку, по рублю за радость
  ощутить дразнящий аромат весны,
  и одно лишь плохо: нет со мною рядом
  рук, что это чудо мне вручить должны.
  8 марта 1987
  
  
  Я не хочу, но все же жду развязку,
  она теперь понятна мне без слов:
  зачем опять неумно верить в сказку
  с затасканным названием "любовь".
  Мне снова давней горькой болью больно,
  которую, как пепел, не стряхнуть.
  Довольно глупой быть. Уже довольно,
  а, может, все же надо..., хоть чуть-чуть.
  1 апреля 1987
  
  
  Путь пройденный
  шагами не измерить,
  бед нажитых
  слезами не залить.
  Училась я надеяться и верить,
  хотя хотелось - верить и любить.
  1 апреля 1987
  
  
  Прощаю я себе опять обман,
  вернее, не обман, а заблужденье.
  Но невозвратно принято решенье,
  и нет пути обратного в тот стан,
  где я была уже почти счастливой,
  лаская кожу цвета спелой сливы,
  вернее, цвета кофе с молоком,
  и мысль не допуская о другом.
  Увы, все это в прошлом, прошлом, прошлом.
  20 апреля 1987
  
  
  Как грустно над самой собой смеяться
  и как смешно оплакивать себя.
  Любви я научилась не бояться,
  по-прежнему, жить страшно не любя.
  20 апреля 1987
  
  
  Пусть нет конца моим печалям,
  упрямо верю я в одно:
  какое б время не настало,
  я все равно не стану старой
  пока не выпито вино
  желаний, веры и надежды
  любовь узнать кончины прежде.
  2 мая 1987
  
  
  В твоих глазах я слишком низко пала:
  прости - с такой летела высоты.
  Лохмотьями в разгар повисли бала,
  утратив блеск, как мишура, мечты.
  И горечью вновь обернулась сладость
  желания любимой чьей-то стать,
  и превратилась вдруг в тупое стадо
  моих надежд взлелеянная рать.
  2 мая 1987
  
  
  Я без других, конечно, проживу.
  В конце концов, отыщется замена
  (хотя слегка болит, когда по шву
  недавней раны режут непременно)
  друзьям телесным и друзьям сердечным.
  А кем тебя смогу я заменить?
  Я так устала быть твоею вечно,
  так хочется тебя мне разлюбить,
  что я готова к глупому обману
  самой себя (наивная душа).
  Боюсь, что ошибаться я устану,
  лишь если жизнь застынет, словно шар
  стеклянный, оловянный, деревянный.
  Я стану умной. Это очень странно.
  18 мая 1987
  
  
  Сказал ты мне : "Спасибо, что пришла".
  Подумал: "Хорошо, что не надолго".
  Ведь впереди заботы и дела,
  которые диктует чувство долга.
  А я? Так, просто прихоть, пустячок,
  и от меня, конечно, не убудет.
  Пересеклись на миг дороги судеб.
  Я тот сверчок, что знает свой шесток.
  24 мая 1987
  
  
  Нет, я тебя не стану ждать,
  не буду по тебе томиться.
  В отведенной тебе странице
  любви не стоит мне искать.
  И в уголке моей души
  займешь положенное место:
  веселой песенкой воскресной
  ты беспечально будешь жить...
  А если все же жду тебя,
  так это глупо по привычке
  немыслимо преувеличив
  простое единенье тел.
  Таков уж, видно, мой удел.
  25 мая 1987
  
  
  Тебя мне помнить не пристало:
  нет смысла, глупо, ни к чему -
  но я карабкаюсь устало
  на памяти своей стену.
  Не удержаться не сорвавшись,
  ведь помнить нечего совсем:
  закончилось все, не начавшись, -
  и нет проблем.
  1 июля 1987
  
  
  Ты мне во сне уже привычен,
  а наяву - недостижим:
  из этой жизни главный вычет -
  твое желанье стать чужим.
  Никак я с этим не согласна:
  неужто, так любовь опасна?
  1 октября 1987
  
  
  А у девчонок жесткие глаза
  глядят из-под всклокоченных волос.
  Возможно, это способ их защиты:
  куда приятней бить, чем быть побитой,
  глотая горечь слабости до слез.
  Мечтая втайне о своих Ромео,
  умело матом кроют приставал,
  Джульетты в джинсах, с горькой сигаретой,
  как жаль мне вас, прожженных, не согретых:
  опять ваш принц с другою убежал.
  8 октября 1987
  
  
  Может быть, мне вредно быть хорошей.
  Хризантемы терпко будоражат осень.
  Вновь бесенок страсти точит свои рожки,
  хоть его я трезво щелкаю по носу.
  8 октября 1987
  
  
  Я не могу тебя забыть,
  но не хочу тебя я помнить,
  когда невидимая нить
  мне сети ласково готовит
  из встреч, прощаний и обид,
  которые не ранят больно.
  Любила я тебя. Довольно!
  Неужто, путь иной закрыт,
  И, неужели, буду вечно
  я танцевать от странной печки,
  которая не хочет греть...
  Как мне забыть тебя суметь.
  11 октября 1987
  
  
  Пока что полу увлеченье,
  полунамек на интерес.
  С друзьями долгое сиденье,
  и спор, и слов затертый блеск.
  Хочу я быть тобой согретой,
  но мне не сделать первый шаг.
  Я научилась ждать, хоть это,
  мучительно, как бег в цепях.
  12 октября 1987
  
  
  Твои глаза таит очков стекло:
  вполне надежная защита -
  но пробужденье нежности забытой
  я ощущаю вновь. Назло
  осевшему на сердце пессимизму,
  упрямо верю в справедливость жизни.
  12 октября 1987
  
  
  Зачем мне думать о тебе,
  зачем напрасно будоражить
  уснувшую, как будто, боль,
  искать, не находя, любовь,
  которая манит и дразнит,
  и призраком ночным встает,
  все отбирает и дает
  лишь ирреальную надежду
  с любимым встретится. Опять
  я буду верить, и искать
  любви следы в словах обычных,
  себя обманывать привычно.
  Обман раскроется потом.
  И снова в путь. Из дома в дом,
  от глаз к глазам. Прочь, осторожность:
  любить и жить - одно и то же.
  12 октября 1987
  
  
  Я, конечно, не цветок,
  я еще имею силы,
  корни вырвав, уходить
  от неласковой руки.
  Я во многом не права,
  но тебя любила, милый,
  хоть не знаешь ты совсем,
  как с тобою мы близки.
  19 октября 1987
  
  
  Не в том беда, что я хочу любить,
  а в том, что я, зачем-то, жду ответа,
  я платы жду, и очень грустно это,
  ведь раньше я сама бралась платить
  за все: за крохи радости и боль,
  когда уходит радость безвозвратно -
  быть без долгов почетно и приятно.
  Не так уж горько есть свободы соль,
  которую я щедро посыпаю
  на раны угасающих страстей:
  забыть иных легко, иных трудней,
  но я пока успешно забываю.
  23 октября 1987
  
  
  Мой хороший милый-милый мальчик,
  взрослостью тебя бы не спугнуть.
  Это очень сложная задача:
  быть лишь другом. И уже чуть-чуть
  я устала сдерживать желанье
  прикоснуться к волосам рукой,
  но судьбы ли дар, иль наказанье,
  ты мне нужен, как никто другой.
  Плавно-плавно, нежно-нежно,
  танец свой ведет, кружа, надежда.
  31 октября 1987
  
  
  Березка, словно гостья из деревни,
  прижалась робко к тусклому забору:
  я тоже гостья здесь, хотя, наверно,
  уйти я из гостей смогу не скоро.
  Меня сначала обдерут, как липку,
  хозяева, что наглостью сильнее:
  за каждый промах свой или ошибку
  я заплачу сполна, но не сумею
  я научиться быть в гостях, как дома.
  Друзья уходят в стан слегка знакомых.
  31 октября 1987
  
  
  И снова я тебя увидела во сне,
  но и во сне моим совсем-совсем ты не был.
  Вновь я, в который раз, в рассветной тишине
  наедине с судьбой, к тебе прильнувшей слепо.
  Как верить я хочу, что помнишь обо мне,
  и в то, что иногда мое лицо всплывает
  в коварном свете дня или ночных огней:
  надежда все же есть, что для тебя жива я.
  22 ноября 1987
  
  
  Я не стану плакать от обидных слов,
  я просить не буду у судьбы пощады:
  мой рюкзак походный в путь всегда готов,
  долго собираться вовсе мне не надо.
  В честь друзей ушедших разожгу костры,
  радостные искры ночи мрак взрывают.
  Если очень верить в правила игры,
  то не так уж важно, что тобой играют.
  Расставаньем лихо встречу тороплю,
  горькой сей уловке долго я училась.
  Бесконечность можно приравнять к нулю,
  не понять так сразу что к чему стремилось.
  22 ноября 1987
  
  
  Я не имею права
  сказать тебе: "Мой милый."
  Зато имею право
  тебе сказать: "Мой брат."
  Тебя, совсем случайно,
  узнала и открыла,
  и счастлива. Надеюсь,
  и ты немного рад.
  А нежности избыток
  пускай покроет тайна,
  которую доверю
  написанным словам.
  С годами ведь я, все же,
  мудрей и старше стала,
  и быть смешной и глупой
  утеряны права.
  16 января 1988
  
  
  Мы вежливы до сухости.
  От счастья ль от отчаянья,
  но я своею властью
  дала обет молчания.
  И я его нарушила,
  пусть это мне простится.
  Банально оправдание:
  мол, впредь не повторится.
  8 марта 1988
  
  
  Когда болит - любое средство благо,
  когда болит.
  Я доверяю боль свою бумаге,
  пусть исцелит.
  12 марта 1988
  
  
  Я знаю правила игры,
  и мне не проиграть.
  Скрываю то, чего не скрыть:
  удачно ли? Как знать.
  Опять не мой, зачем не мой,
  ведь ты так нужен мне.
  12 марта 1988
  
  
  Нет, мне до боли не светло
  на этом белом свете:
  кому, когда, какое зло
  вручила - кто ответит.
  И тот подарок роковой
  мне жизнь вернула строго.
  Сказала: "Не шути со мной,
  иди своей дорогой".
  13 марта 1988
  
  
  Ненужная любовь, как наказанье.
  Ну что же, пусть. Наказана вполне:
  я опоздала - безнадежно занят
  любимый. И опять в глухой стене
  я тщетно обнаружить брешь пытаюсь:
  бьюсь лбом, на твердый камень натыкаясь.
  24 марта 1988
  
  
  Я боролась с своей любовью,
  голой кожей тушила пожар.
  Гнать любовь - обжигающе больно,
  жить с любовью ненужной - кошмар.
  4 апреля 1988
  
  
  Минуты без тебя - замедленно стекают,
  как будто ожиданье растягивает их:
  хотя уже я, в общем, почти наверно знаю,
  что ты придешь - и, все же, страх старый не утих.
  Наверно, мне учиться еще придется долго
  спокойно относиться к везенью своему:
  теперь я из счастливых, каких не так уж много.
  Как стала вдруг счастливой - никак я не пойму.
  2 июля 1988
  
  
  Ловлю я тень твою во сне
  (как жаль, что только тень):
  ведь от тебя так мало в ней -
  живой ты нужен мне.
  А тень, с паяльником в руках,
  смеется мне в лицо:
  бывает же такое в снах -
  смешно, в конце концов.
  19 июля 1988
  
  
  Играем в "дурака", не ведая забот.
  Простейшая игра, но результат не ложный:
  кто проиграет в ней - любим сильнее тот:
  кто вечно в "дураках", мне угадать не сложно.
  19 июля 1988
  
  
  Я жду с тобою встречи,
  и мне немного страшно:
  а, вдруг, за этот месяц
  успел меня забыть.
  Мой маленький, мой милый -
  все то, что было - наше,
  и этого богатства
  мне хватит, чтоб прожить
  с любой тоской и болью.
  Любовь, любви, любовью.
  июнь 1989
  
  
  Мне без тебя весь белый свет
  пустой и черный,
  хотя я знаю, так нельзя,
  но не секрет,
  что если б бога
  и молила я о чем-то,
  так это только о любви.
  Жаль, бога нет.
  Есть ты и я. Мой эгоизм
  границ не знает:
  когда ты рядом - это счастье.
  Ерунда
  все дефициты на земле,
  ведь мне хватает
  тепла руки твоей
  в любые холода.
  6 июля 1989
  
  
  Ты меня убиваешь:
  потихоньку, по капле -
  и зачем это нужно,
  я никак не пойму.
  Есть дела поважнее?
  Надо мною не каплет?
  Но почти ненавижу
  я уже тишину
  ожиданий моих:
  что мне делать - не знаю.
  Виновата: люблю.
  Виновата - не каюсь!
  27 июля 1989
  
  
  Как пьянице вино,
  так мне любовь нужна.
  А без нее - темно,
  как в пустоте без дна.
  Прости меня, прошу,
  за то, что вновь и вновь
  отдать тебе спешу
  я нежность и любовь.
  Тяжелый этот груз
  нести ты, обречен.
  Я одного боюсь:
  тебе не нужен он.
  27 июля 1989
  
  
  Десять дней, казалось бы - немного.
  Десять дней, казалось бы - пустяк.
  Но моя упрямая дорога
  до тебя не доведет никак.
  Ты не боишься опоздать,
  во мне ты как в себе уверен:
  вновь стерегу шаги под дверью.
  Лифт прошумел. Не ты, опять.
  25 мая 1990
  
  
  Одиночество горько-сладкое,
  фотографии на стене.
  Я пишу, и этому рада я,
  помогаешь ты очень мне
  тем, что нет тебя со мной рядом:
  пьешь ты пиво на острове Байда.
  25 мая 1990
  
  
  На улице прохожие спешат, спешат куда-то.
  Ко мне ты вовсе не спешишь, и, право, очень жаль:
  друзья твои, конечно же, хорошие ребята,
  но ни один из них тебя, как я сейчас, не ждал.
  Я понимаю, что тебе и без меня не плохо:
  пусть будет так. Любовь - она, назло себе, добра:
  не буду плакать я, вздыхать, стенать и горько охать,
  и только то, что сам отдашь, себе позволю брать.
  25 мая 1990
  
  
  Где эта грань, которую уже не перейти,
  Где эта грань, которая отделит, как отрежет.
  Иду, иду: куда? зачем? - ответа не найти,
  и получать ответ хочу чем далее тем реже.
  Живу, люблю, а, может быть, все это - только сказка:
  ее придумала давно и заблудилась в ней.
  И, вероятно, лучше так - вдруг выберусь, и ясность
  окажется опаснее разбойничьих ножей.
  25 августа 1990
  
  
  И у меня и у тебя
  есть жизнь своя, отдельная.
  И у меня и у тебя,
  а, право, очень жаль.
  Мы независимы вполне:
  что вздумается делаем,
  свобода крепко в нас впилась
  пчелиных сотней жал.
  И в этой пытке я должна
  быть непременно сильною,
  и умной быть - обречена,
  и все решать сама.
  А если же устану вдруг -
  груз этот в пропасть скину я,
  с дороги на обочину
  сойду. Сойду с ума.
  25 августа 1990
  
  
  Не теряла, но ищу,
  что ищу - сама не знаю.
  Я от боли не кричу,
  от обиды - не рыдаю,
  а цепляюсь за любовь,
  лишь в нее, как прежде веря:
  страшно, если на засов
  вдруг она закроет двери -
  от дверей мне не уйти,
  здесь, у них, конец пути.
  25 августа 1990
  
  
  Я не стала слишком мудрой,
  но я стала очень взрослой:
  чудеса, покинув утро,
  убежали в вечер просто.
  Люди хмурятся в трамвае,
  тянут сумки и авоськи,
  и упрямо забывают,
  что счастливым быть так просто,
  что любить совсем не сложно,
  а кого - всегда найдется.
  Сэкономить средства можно,
  ведь любовь - не продается.
  1 сентября 1990
  
  
  И снова бунт на корабле:
  моя любовь меня связала
  и очень строго мне сказала,
  что мы плывем не к той земле,
  что остров этот - лишь мираж,
  сей легкий путь совсем не наш...
  Коснулся ты волос моих,
  и бунт на корабле затих.
  27 сентября 1991
  
  
  Все вернулось на круги своя:
  я - люблю, и, значит, я есть я.
  И, теперь, любые катаклизмы
  не страшны моей счастливой жизни.
  27 сентября 1991
  
  
  Моя любовь - сизифов труд:
  и в поздний час, и утром ранним
  (хоть дурой многие зовут)
  качу я в гору тот же камень,
  не замечая, что, увы, уже
  мне лет почти без счета.
  Вновь камень вниз, на вираже
  меня по носу больно щелкнув.
  Но не могу я не любить,
  и камень мне катить, катить.
  1991
  
  
  Да, я, наверно, очень нагрешила,
  коли судьба меня тебя лишила:
  не удержать ни ласкою, ни силой -
  моя любовь тебе лишь в тягость, милый.
  Я остаюсь одна на перекрестке,
  другой дорогой ты уходишь. Просто
  1992
  
  
  Тебе я не нужна совсем-совсем:
  жестокий приговор. Обжаловать - не смею.
  Включить бы боль мою в одну из схем
  и сжечь дотла, куда еще больнее.
  Ты розу подарил вчера другой,
  шип от нее застрял так к сердцу близко,
  что я боюсь дышать, любимый мой,
  хоть мертвой умереть так мало риска.
  1992
  
  
  Любить тебя я не имею права,
  а я - люблю, и этим не права:
  я для тебя противна, как отрава.
  Больнее плетки бьют твои слова.
  Прости, любимый, что тебя любила,
  пойми, что в этом лишь вина моя.
  Избраннице твоей со всею силой
  желаю полюбить тебя как я.
  1992
  
  
  Я все прекрасно понимаю:
  тебе сейчас не интересно,
  как я живу в своем пространстве,
  в котором больше нет тебя.
  И хорошо тебе с другими:
  я этому должна быть рада
  (что хорошо, а не с другими)-
  а если хочется мне плакать,
  так в этом нет твоей вины.
  Быть нелюбимой мне не внове,
  быть ею постараюсь с честью,
  неся как крест свою ненужность,
  стараясь из последних сил,
  хоть мелочью тебе доставить,
  ну, пусть не радость, так удобство:
  последняя осталась милость -
  заштопать рваный твой носок.
  И этим я займусь, не медля,
  и буду думать о тебе:
  о том, что все же жизнь прекрасна
  пока умею я любить.
  1992
  
  
  Я знаю: "Может быть, зайду", -
  совсем-совсем не много значит,
  но я так жду тебя, так жду,
  и, разве, может быть иначе.
  И мне совсем не жалко сил
  тех, что теряю в ожиданье:
  меня поймет тот, кто любил,
  хоть суть совсем не в пониманье,
  а в том, что понапрасну ждать,
  придется мне не раз, похоже.
  Стук в дверь, и я иду встречать.
  Опять не ты, ну что ж, продолжим.
  1993
  
  
  Прощальное
  Семь лет, не много и не мало,
  семь лет, как мальчика не стало.
  И мужем чьим-то будет скоро
  не мальчик, мальчик мой который.
  Теперь мужчина ты солидный,
  но мне нисколько не обидно:
  "Мой маленький" - тебя так звать
  могу лишь я. Не отобрать
  мои права на то. А ты
  ячейку строй без суеты:
  есть юность, ум и красота -
  сбылась, мой друг, твоя мечта!
  март 1995
  
  
  Ну что же, подведем итог:
  хорош он, иль, напротив, плох,
  но ничего не изменить,
  и это, к счастью, может быть.
  Да будет так. Семь лет - пустяк,
  с любимой будет все не так.
  май 1995
  
  
  Чужие скользкие глаза,
  умелой речи сладко лживость:
  я виновата, что сказать -
  так дешево тогда "купилась".
  От боли мне не убежать,
  а тот, убогий, пусть ликует:
  пришел, нагадил, нажужжал,
  вонь до сих пор не разгребу я.
  Страстная пятница была
  и яйца тухлые снесла.
  20 мая 1995
  
  
  Уйти от прошлого, как будто бы, легко:
  в другую жизнь, в другой далекий город -
  и с облегчением вздыхаешь глубоко,
  и избежать пытаешься повторов.
  А прошлое, едва живо от ран,
  витает сизым облаком над нами,
  и говорит знакомыми словами,
  хоть смысл их не всегда приятен нам.
  18 июня 1995
  
  
  Нет, ты меня не предавал:
  меня ты просто не любил,
  меня своей не называл -
  на это зря не тратил сил.
  Ты силы для другой берег,
  ее нашел ты между делом,
  ту, что хотел, а, может, смог,
  она найтись сама хотела.
  Я оглянусь - тебя уж нет,
  я позову - ты не ответишь.
  Так просто, как играя, дети,
  стер хрупкий росчерк наших лет.
  Век мне удачи не видать,
  но век закончится однажды,
  и на мои ладони ляжет
  то, что судьба захочет дать.
  12 декабря 1995
  
  
  Я сумею забыть тебя,
  если этого захочу.
  Но зачем мне хотеть? С любовью,
  пусть ненужной, жить веселее.
  И по-прежнему, я во сне
  не на землю, с земли лечу -
  это значит, что я расту,
  это значит, что не старею.
  12 декабря 1995
  
  
  Не только в мыслях я грешна,
  на рай надежду тешить глупо -
  в аду толочь мне воду в ступе,
  ну что ж, на все своя цена.
  Сотру я руки до крови,
  усталостью нальются плечи,
  но это вынести мне легче,
  чем вечный холод нелюбви.
  13 декабря 1995
  
  
  А, может быть, в жизни все было неправдой:
  и не было лета, и не было солнца,
  друзей никогда со мной не было рядом,
  и я не любила - все было притворством.
  Но если отнять это все, остается
  лишь блеклая серость безрадостных будней:
  неважно, когда, где и как цепь порвется,
  ведь быть иль не быть - одинаково глупо.
  13 декабря 1995
  
  
  Каков он, груз минувших лет?
  Предательства и лжи в нем нет,
  надеюсь, в нем моя лишь боль,
  к несчастью, лишь моя любовь.
  Мне, в общем, не о чем жалеть:
  пускай меня ты не любил,
  но нелюбви тугая плеть
  на мне зря выбилась из сил -
  упрямства мне не занимать,
  и прав любить - не отобрать!
  6 мая 1996
  
  
  Я изменить тебе готова,
  верней, мое готово тело.
  Роман пора начать мне новый,
  а с кем и как - не в этом дело.
  А дело в том, что я устала
  под лампой одиноко греться,
  и остановка лишь за малым:
  уговорить осталось сердце -
  умом уже я изменила,
  и получилось очень мило.
  7 мая 1996
  
  
  Весна, весна, зачем тревожишь
  ты то, что изменить не можешь?
  Надежда робкие листочки
  пускает из засохшей почки.
  Себя я в зеркале встречаю,
  стерев обман дневного грима,
  морщинки новые считаю,
  ты с ними не знаком, любимый:
  два года - это много, все же,
  увы, не стала я моложе.
  7 мая 1996
  
  
  Лет мне мало или много-
  сей вопрос не будем трогать.
  Принц умчался по дороге -
  и его не будем трогать.
  Сколько лет и сколько принцев
  промелькнуло, словно птицы.
  Я их, честно, не считала,
  лишь одно скажу: не мало.
  11 мая 1996
  
  
  Состояние любви, состояние удачи:
  я откликнусь, позови,
  разве может быть иначе?
  Я устала от тоски,
  пусть другой о прошлом плачет,
  и шаги мои легки,
  и плачу за все без сдачи.
  Пусть самой себе я лгу,
  так немного это значит:
  от себя к себе бегу
  и лицо в ладонях прячу.
  18 июня 1996
  
  
  Дороги есть, но нет охоты,
  тропинка скрылась, не найти,
  ленивой мухою зевота
  сумела в душу заползти.
  Ее гоню из чувства долга,
  но как-то "ножку отруся".
  Устала я и вся недолга,
  а, может, все-таки, не вся.
  24 июня 1996
  
  
  Судьбу свою не искушая,
  мгновенья отдыха вкушаю.
  Прохладной негой тихо грусть
  меня обнимет, ну и пусть.
  Не все же прыгать, веселиться:
  не разглядишь в мельканье лица.
  Я, как Обломов, на диване
  вновь постигаю мирозданье.
  24 июня 1996
  
  
  Прощай, уютная тоска:
  проснулся дух мой авантюрный -
  удача призрачно-близка,
  сильфида нежного ноктюрна.
  Я добегу, я дотянусь,
  я встану смело на пуанты.
  Меняю снова грусть на грусть -
  нет для веселых дел таланта.
  11 июля 1996
  
  
  Я от гордости устала,
  я так глупо одинока,
  мне не хочется быть старой,
  но в хотенье мало прока.
  Я найти любовь пытаюсь,
  результат хорош не очень.
  Часто падая, не каюсь:
  путь мой вовсе не окончен.
  11 июля 1996
  
  
  А тело требует свое.
  Смешно, я с ним вполне согласна,
  но притворяюсь безучастной:
  лишь глупый что попало пьет.
  И продолжаю бренный путь,
  упрямо мучаясь от жажды.
  Когда наступит то "однажды"?
  Наступит ли когда-нибудь?
  28 июля 1996
  
  
  Ты здесь бывал так много раз:
  по делу, просто по привычке -
  пришел, ушел, и все отлично,
  цвет я твоих не знала глаз.
  Да и зачем мне это знать,
  зачем след рук твоих на коже?
  Не надо помнить - помню все же,
  жду, хоть совсем не стоит ждать.
  Роняя тусклые слова,
  тебе я что-то отвечаю.
  Кем станешь, я не очень знаю,
  кем есть - и то едва-едва.
  28 июля 1996
  
  
  Захочешь уйти - я не стану держать,
  таков этой жизни печальный порядок:
  судьба подарила нежданную радость
  и, вправе, конечно, ее отобрать.
  Не бойся, что будет потом очень больно:
  в предчувствии горечи сладость дороже.
  Уйдешь ты, и это - вполне аксиома,
  но истину эту постигну попозже.
  29 июля 1996
  
  
  Я не стану называть
  то, что было между нами:
  торопливыми словами
  можно только помешать.
  Я не стану обещать
  (грош цена постельным клятвам),
  ведь всегда приходит "завтра",
  что оно несет, как знать.
  Но, пускай я не права,
  к наказанию готова:
  так хочу тебя я снова,
  что кружится голова.
  29 июля 1996
  
  
  Опять я "чувствовать спешу"
  и об одном судьбу прошу:
  меня подольше пусть задержит
  в кольце твоих умелых рук,
  таких, на удивленье, нежных.
  О прочем не скажу я вслух.
  29 июля 1996
  
  
  Мечты имеют смысл опять,
  верней, они имеют тело.
  Надолго ли? Не в этом дело:
  предметно радостней мечтать.
  Сейчас я счастлива вполне,
  последний вечер вспоминая.
  Что будет дальше - я не знаю,
  чего хочу - известно мне.
  Желанный (я смела не очень),
  пустых два года зачеркни.
  По пальцам сосчитаю дни,
  в уме имея нагло ночи.
  1 августа 1996
  
  
  Всерьез затеял ты ремонт,
  огорчена я этим, вот.
  Возможность редкую теряю
  заняться тем, чем я хочу,
  как я хочу, и с кем хочу,
  опять об этом лишь мечтаю.
  5 августа 1996
  
  
  Наверно, выгляжу я глупо,
  тебя, пытаясь, соблазнить:
  не девочка давно ты, Люба,
  пора б уже солидней быть.
  Об этом я отлично знаю,
  но снова голову теряю.
  6 августа 1996
  
  
  Наполнено тобою лето,
  скажу я прямо, вкусно это -
  насытиться я не могу
  пока. Надеюсь, что не скоро
  придет мгновение, в котором
  желанья мимо пробегут.
  6 августа 1996
  
  
  Хочу, чтоб ночь переходила в день,
  не нарушая наших рук сплетенья,
  хочу я в пропасть сладкую лететь,
  отбросив все тревоги и сомненья.
  Возможно, слишком многого хочу,
  тебе решать, насколько это много.
  Скольжу опять по тонкому лучу,
  который заменяет мне дорогу.
  6 августа 1996
  
  
  Зачем мне нужен ты - я это знаю,
  нужна ли я тебе - не знаешь ты.
  От этого не очень я страдаю:
  стою давно уже я у черты,
  такой непрочной и чертежно-тонкой,
  что боль и радость трудно разделить -
  во мне живет упрямая девчонка,
  чья цель одна, по-прежнему, любить.
  6 августа 1996
  
  
  Возможно, что жалеешь ты уже
  о шаге первом, столь неосторожном:
  джин поднял скуки пыль на вираже -
  теперь загнать назад в бутылку сложно.
  Конечно, можно просто сделать вид,
  что ничего и не случилось вовсе,
  спокойней так. А джин пускай летит,
  досрочно лето, превращая, в осень.
   ***
  
  
  Как легкий ветер облака,
  опять печаль меня уносит.
  А почему - никто не спросит.
  И беспокойная рука
  тебя напрасно ищет рядом.
  Не надо, глупая, не надо.
  Ты не пришел. Тоска. Тоска.
   ***
  
  
  Занять себя могу работой,
  но, почему-то, не охота:
  совсем другого я хочу.
  Жду я звонка нетерпеливо,
  надеясь на исход счастливый,
  сомненья гложут, но чуть-чуть.
   ***
  
  
  Как мне до вечера дожить,
  ну а потом уже до ночи:
  меня совсем замучить хочешь
  своим ужасным "может быть".
  Я ненавижу потолки,
  и стены ненавижу тоже:
  они тебе меня дороже.
  Возьму я детские мелки,
  их разрисую "под орех",
  меня введешь ты в этот грех!
  7 августа 1996
  
  
  А, может, это только сон,
  чудесный сон: боюсь проснуться
  и до тебя не дотянуться -
  мой страх навязчив и смешон.
  Пружины старые скрипят,
  меня в реальность, возвращая:
  ты мой сейчас, но я не знаю,
  насколько этому ты рад.
  14 августа 1996
  
  
  Шараду новую решаю,
  себя, упрямо искушая
  возможностью ее решить.
  Да, странная дорога к раю:
  с обрыва в омут я ныряю,
  но, по-другому, скучно жить.
  14 августа 1996
  
  
  Себя я сдерживать должна:
  кому должна, не понимаю -
  до трех с усилием считаю,
  три дня - высокая цена.
  Пусть будет то, что суждено.
  Хоть знаю я, не вечно чудо,
  но экономить я не буду,
  ведь не умею все равно.
  14 августа 1996
  
  
  Живу я как-то бестолково,
  и цель преследую одну:
  тебя увидеть рядом снова,
  и, нарушая тишину,
  и скромность чью-то, оскорбляя,
  сыграть прекраснейший дуэт -
  мелодия всегда другая,
  ведь партитуры, к счастью, нет.
  20 августа 1996
  
  
  Боюсь я очень не успеть
  с тобой за счастье расплатиться:
  его ведь горы, не крупицы -
  мне стыдно им одной владеть.
  20 августа 1996
  
  
  Опять выходит грусть на сцену
  в сопровождении дождя,
  глаза потупив непременно,
  накинув капюшон плаща.
  Но радость все равно не гаснет
  и, ровным пламенем горя,
  меня совсем по-детски дразнит:
  "До сентября! До сентября!"
  21 августа 1996
  
  
  Хочу тебя я откровенно:
  хочу, скользя рукой и взглядом
  всего-всего тебя узнать.
  И, наблюдая перемены
  (моим стараниям награда),
  хочу, хочу тебя опять!
  23 августа 1996
  
  
  От скромности я не умру,
  и это мне приятно очень,
  ведь не хочу я ставить точки,
  играя в странную игру,
  и проявляя осторожность:
  я счастлива, и в этом сложность.
  Я вырвалась из крепких пут,
  которыми себя связала:
  нашла тебя, хоть не искала -
  другие ищут, не найдут.
  23 августа 1996
  
  
  Ты говоришь: "Не привыкай!"
  А я совсем уже привыкла
  счастливой быть в твоих руках.
  Пусть вновь карета станет тыквой,
  надеюсь, полночь далека.
  Живет мечта, не выцветая,
  и не хожу я, а летаю,
  до невесомости легка.
  28 августа 1996
  
  
  Причины радоваться нет,
  ведь осень - это, все же, осень,
  и дождь пустить погреться просит,
  в моем окне, увидев свет.
  Ему скажу я: "Заходи",
  поставлю мокрый зонтик в угол:
  с весельем, правда, нынче туго,
  ну что поделаешь, дожди.
  4 сентября 1996>
  
  
  Нет, я не маюсь от безделья:
  вполне хватает мне забот,
  но слишком много - две недели,
  два дня последние, не в счет.
  При мне набор воспоминаний,
  я, словно взятки их беру:
  так с иллюзорностью желаний
  веду азартную игру.
  16 сентября 1996
  
  
  И снова радость далеко,
  и снова мне не чет, а нечет.
  Упрямо жду я нашей встречи,
  стою с протянутой рукой.
  Наверно, долго мне стоять,
  в ладонь дождинки, собирая,
  но я упрямо повторяю:
  "Я больше не хочу терять!"
  25 октября 1996
  
  
  Опять пришла к исходной точке,
  в котомке - скромные пожитки,
  а следом - с ложкой меда бочка,
  зато уж дегтя в ней - с избытком.
  Но я отлично понимаю:
  без дегтя меда не бывает.
  13 февраля 1997
  
  
  Непостоянно солнце в марте,
  как счастье женское капризно
  (хотя капризно и мужское,
  но эту тему мы отложим).
  Весна пока еще на старте,
  и от зимы ушла на мизер.
  (Поглажу почку я рукою,
  смахнув снежинку осторожно).
  5 марта 1997
  
  
  Ты вначале был мне брат,
  что потом - не очень важно:
  перепачкались мы в саже -
  не понять, кто виноват.
  Я теперь навек решила:
  наше братство - нерушимо!
  И надеюсь очень-очень,
  что и ты того же хочешь.
  30 апреля 1997
  
  
  Пять дней счастья, казалось бы мало:
  их по пальцам легко сосчитала.
  Ну а если в часах и минутах -
  то совсем и не мало, как будто.
  Твой подарок почти к дню рожденья,
  и его для меня нет дороже:
  разделяю его на мгновенья,
  и все множу, и множу, и множу...
  10 мая 1997
  
  
  Я для тебя, как вредная привычка:
  меня бросать ты много раз пытался -
  Надежды, Лены, Ани - все отлично,
  но к Любе все равно ты возвращался.
  Я счастлива: вновь в круге ты порочном -
  любовь его упрямая чертила,
  невидимый совсем, но очень прочный,
  и разорвать его никто не в силах.
  19 мая 1997
  
  
  "Счастливые люди не пишут стихов",-
  когда-то я в этом себя убедила.
  Я этот теперь нарушаю закон:
  пишу для тебя, мой единственный милый.
  Не знаю, иссякнут стихи или нет:
  любовь - бесконечна, известно мне точно.
  И знание это - мой главный секрет,
  в нем сила моя и гранитная прочность.
  21 мая 1997
  
  
  "Я люблю" - для меня, как молитва:
  просыпаюсь я с ней по утрам
  и живу в ее ласковом ритме.
  Никаким самым грязным делам
  этот ритм не сломать, не нарушить:
  невозможно нагадить мне в душу!
  22 мая 1997
  
  
  Нас может в сети ложь поймать:
  она порой вполне красива
  и жалость может вызывать,
  хоть эта жалость тоже лжива.
  Но полюбить опасно ложь:
  она свои удвоит силы,
  и боль придет, когда поймешь,
  кому "люблю" сказал ты, милый.
  23 мая 1997
  
  
  Птицы не живут в навозных кучах:
  там живут жуки и тараканы.
  Злобно шевелят они усами.
  Как ты в этой куче оказался,
  до конца никак я не постигну,
  милый мой доверчивый птенец.
  Оболгали все, перевернули,
  забросав своей навозной жижей,
  но старались зря: ведь не возможно
  в таракана птицу превратить!
  27 мая 1997
  
  
  Имея защищенность от других,
  перед тобой совсем я беззащитна:
  была броня опять легко разбита
  прикосновеньем нежным рук твоих.
  Я рада твоей власти надо мной,
  я ею упиваюсь, милый мой!
  29 мая 1997
  
  
  Прекрасный день на Байде:
  ты рядом - это счастье -
  и ничего не надо,
  и ничего не страшно.
  Воспоминаний груда
  в руках любви легчает:
  со мной бороться трудно -
  то тонет, то всплывает
  31 мая 1997
  
  
  Сейчас я только поняла,
  когда вернулось все в начало:
  казалось лишь, что я жила,
  теперь я знаю - выживала!
  2 июня 1997
  
  
  Я знаю, что все будет хорошо,
  но почему-то мне сегодня грустно:
  хочу, чтоб ты ко мне скорей пришел,
  хочу к тебе рукою прикоснуться.
  Хочу тебя я чувствовать и слышать -
  еще я очень многого хочу...
  Идут часы, до встречи нашей ближе,
  сейчас я взглядом стрелки подкручу.
  3 июня 1997
  
  
  Как без тебя жила - не понимаю:
  ты самый умный, добрый и любимый.
  Я это знаю, очень твердо знаю -
  все возраженья пропускаю мимо!
  7 июня 1997
  
  
  Зачем была я создана?
  Чтобы тебя любить:
  давно уж роли розданы -
  свою мне - не забыть.
  Я в ней живу, как в празднике,
  как рыба, что в пруду.
  Еще есть роли разные,
  попутно их веду.
  7 июня 1997
  
  
  День без тебя - не день, мой милый:
  его дождем в канаву смыло.
  И вечер сонный и унылый:
  берусь за книгу через силу.
  А утром солнце и надежда,
  что очень скоро будешь рядом.
  Не приходи ко мне пореже,
  пусть грусть не уменьшает радость.
  11 июня 1997
  
  
  Я на себя слегка сердита,
  а, может, даже не слегка:
  я слишком для тебя открыта,
  нет тайны той, что на века.
  Еще во мне нет вовсе шарма,
  зато талантов целых два :
  любить тебя и, плюс, - упрямо,
  как кружево, плести слова.
  16 июня 1997
  
  
  Всем сестрам дали по серьгам,
  и это справедливо, в общем:
  свои теперь я не отдам,
  ну, разве, если ты захочешь.
  И силой их не отобрать,
  и не помогут уговоры:
  на них стоит моя печать,
  печать любви - бессильны воры!
  20 июня 1997
  
  
  Счастье новым - не бывает,
  счастье старым - не бывает,
  счастье - это просто счастье:
  и его ни с чем не спутать.
  К нам оно само приходит,
  и само нас покидает.
  Я сегодня твердо верю:
  быть несчастной - просто глупо!
  Вам желаю этой веры,
  ведь сказал когда-то классик
  "Человек рожден для счастья,
  словно птица для полета!"
  Если день сегодня серый -
  мы его мечтой украсим:
  что умеем - то умеем -
  пусть завидует нам кто-то!
  28 декабря 1997
  
  
  Нас затягивает быт:
  вкус стихов почти забыт.
  Я твои носки стираю:
  так любовь я выражаю.
  Рифмы час свой будут ждать,
  корни их во мне, как гены...
  Кровь поэзии по венам
  поднимается опять.
  28 декабря 1997
  
  
  Кончается двадцатый век
  и век начнется двадцать первый,
  наверное, такой же нервный
  и полный всяких важных вех.
  Но, переменам всем назло,
  я счастлива, присев на кухне,
  с тобой болтать за чаем вкусным
  и ощущать твое тепло.
  Могу я многого хотеть,
  но не хочу хотеть я много:
  пусть наша общая дорога
  неразделимой будет впредь.
  17 февраля 1998
  
  
  Говорить или молчать,
  записать или подумать -
  ляжет рифма, как печать,
  подведя итоги суммой.
  Правила те нарушать,
  от которых только скука,
  и во сне к себе прижать,
  как спасенье, твою руку.
  Мне решать, тебе решать:
  дважды два четыре? Пять?
  30 июня 1998
  
  
  Зима, похожая на осень,
  надежды вновь дождем отпеты.
  Меня не мучают вопросы
  и не шокируют ответы.
  Я, все же, счастлива, пожалуй,
  хоть мелочи и ядовиты,
  но отбиваюсь кровью малой:
  моя страна для них закрыта.
  В ней я живу, в ней ты живешь -
  и это правда, а не ложь.
  9 января 1999
  
  
  До "ягодки" остался год.
  По лужам пьяный дождь бредет:
  не от вина, а от весны
  он вечно пьяный.
  Рождаемся мы для любви -
  хочу об этом заявить,
  кто если хочет возразить,
  тот - просто странный!
  Я пью элеутерококк,
  надеюсь, в этом будет толк.
  Года в мешке не утаить,
  они как шило.
  И с каждой новою весной
  их тяжесть больше за спиной,
  и грустно груз нести одной,
  и тают силы.
  Но, зубы сжав, мы все идем,
  и, если повезет, вдвоем :
  теплей тогда и веселей,
  и груз полегче.
  Ты мой, я счастлива вполне.
  И смело говорю весне:
  упадок сил не страшен мне -
  любимый лечит!
  13 марта 1999
  
  
  Запас пополнив, истин,
  мы не всегда мудрей.
  Костер осенних листьев
  день ото дня грустней.
  Приходит утро снова,
  и "зеркальце, мой свет",
  доходчиво-сурово
  ведет счет прошлых лет.
  Не сбить его со счета:
  работа есть работа!
  29.10.99
  
  
  Оставь молитвенный экстаз,
  ты человек, а не амеба -
  в себя поверь на этот раз,
  подняться над собой попробуй!
  И ты поймешь, что нет богов,
  своим неверием согретый.
  Так станешь ты, без лишних слов,
  хозяином судьбы и Леты.
  Любовь к пустому божеству
  отдай тому, кому нужнее,
  не поливая пустоту
  густым, как патока, елеем.
  И постарайся, чтобы мир,
  куда пришел ты человеком
  чуть чище стал за краткий миг,
  что для тебя зовется веком.
   *****
  
  
  Все хорошо, спокойно, тихо,
  уютно, сытно, подогрето.
  Диван, торшера свет над книгой.
  Чужие чувства. Зрелость - это?
  Печально. То, чего хотелось,
  сбылось. Где новые хотенья?
  Душа догнала возраст тела.
  Печально, но ведь не смертельно.
  16.07.2002
  
  
  Дождь февральский удивляет.
  Что же делать, так бывает.
  Может быть, Зима влюбилась,
  о Морозе позабыла,
  серебро все промотала,
  и, совсем Весною, стала.
  07.02.04
  
  
  Вновь дождались мы весну,
  до оскомины привычно.
  В череде еще одну.
  Чуда нет, все, как обычно.
  Это раньше не спалось
  от весенних ароматов.
  Было. Было, но когда-то.
  Будет ли? Уже вопрос.
  Надо и "за тридцать" жить,
  и, запудрив все морщины,
  кружим головы мужчинам
  и себе даем вскружить.
  Наливай в бокал вина,
  выпьем, девушка, до дна!
  28.02.04
  
  
  Не кисни, Наташка,
  жизнь - славная штука.
  Ведь станет вчерашней
  печаль и разлука.
  И после безделья
  желанней работа,
  а если похмелье,
  то выпьем чего-то.
  Мы зрелые дамы,
  и этим мы ценны.
  Скажу тебе прямо:
  не снять нас со сцены!
  31.07.04

  
  
  Учебники, тетради, ручки
  готовит вновь сентябрь кому-то.
  Будильник открывает утро.
  Дорога, школа. Здесь научат
  писать, читать, считать. И лет
  важнее школьных точно нет.
  Нам повезло, Вы есть у нас,
  Учитель навсегда. И в праздник
  от нас далеких, близких - разных
  учеников поклон... Сейчас
  и век иной, и мы постарше,
  нас не узнает кто-то даже,
  с кем мы не виделись давно.
  Но навсегда мы все равно
  выпускники СШ 13.
  Нам в этом не дано меняться.
  
  
  Сидим под старою вербой,
  пьем кофе, чай и что покрепче.
  Мы рады нашей новой встрече
  и этот дом для нас родной.
  А если мы совсем не здесь,
  то мысленно ведем беседу.
  И каждую свою победу
  мы совершаем в Вашу честь.
  Когда же что-то вдруг не так
  мы знаем, что Вы нас поймете
  и слово нужное найдете,
  хоть дело вовсе не в словах.
  По духу мы ведем родство,
  и не указ нам в нем никто.
  18 сентября 2004
  
  
  Зима подходит к январю,
  и праздниками засыпает,
  как радостных снежинок стаей.
  Сама себя уговорю,
  что пятьдесят - совсем немного.
  Полвека. Мелочи, ей богу.
  Подальше зеркало повешу,
  чтобы смотреть в него пореже.
  18 декабря 2004
  
  
  Представь, вот - веточка мимозы,
  вдохни ее весенний запах.
  Поэзия наполнит прозу,
  и это будет так внезапно.
  И наша юность на мгновенье
  возникнет в воздухе весеннем.
  И мы, как прежде, влюблены,
  покорны веянью весны.
  25 февраля 2005
  
  
  Август лето завершает,
  он на скрипке нам играет
  ранним утром, на рассвете.
  Байда спит, спит даже ветер.
  В реку я вхожу. Водою
  все свои печали смою.
  Спят любимые мужчины,
  их будить мне нет причины.
  Будет день, и будет пища,
  и печаль меня отыщет.
  А пока плыву я к счастью.
  "Новый день, - кричу я, - здравствуй!"
  10 августа 2005
  
  
  Снег очень тихий, нежный даже,
  как обещание удачи.
  И верится, не весь истрачен
  запас надежд. Каких - не важно.
  24 декабря 2005
  
  
  Хочу домой и на диван.
  И в руки повесть иль роман,
  или журнал, а в нем кроссворд.
  А, между прочим, жизнь - идет,
  и даже ускоряет бег:
  еще совсем недавно снег
  срывался, а сейчас - жара.
  Сегодня, завтра и вчера
  сливаются в одну спираль.
  И верно: в знание печаль.
  27 мая 2006
  
  
  Так, может, спрятать зеркала?
  Пусть будет лет всегда нам столько,
  на сколько чувствуем. Дала
  немало б пользы нам уловка
  нехитрая. Хотя, как знать:
  себя мы можем не узнать.
  31 марта 2007
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"