Архитектор сказал: 
"Нет ничего печальнее 
Железной Дороги". 

"Что значит 
нет ничего печальнее 
Железной Дороги?"
- спросил Ученик.

Поэтому и говорят: "нет ничего печальнее Железной дороги."

"Что значит 
прелесть малого движения?" 
- спросил Ученик.

"К западу от Желтого Дома есть Песчаный Холм, поросший молодыми соснами. Самые высокие из них не выше головы маленького человека. Присядь и ты увидишь лунки в песке. Это муравьиный лев делает лунку, когда прячется в песок. Когда муравьиный лев чуть пошевелится, песчинки тихо осыпаются в лунку. 

Поэтому и говорят: "прелесть малого движения".

"Что значит 
Небо и Землю соединяет трава?" 
- спросил Ученик.

"К северу от центра мира - тысячелистника белое поле и сосны вдали и вокруг. Они часовые времени. По кругу время не движется. Время само есть круг, заполненный соцветьями перемен. В сухом перестукивании стеблей выстраивается мелодия пути. 12 перекрестков на нем как 12 нот. 4096 число перемен. Тысячелистника белое поле то ли рождает время, то ли хоронит время. Даже ночью тысячелистника белое поле горит над миром. Но каждый знает: тысячелистник - это всего лишь трава. 

Поэтому и говорят: "Небо и Землю соединяет трава."

Архитектор сказал: 
"Выкинь вон 
все, что ты накопил: 
эти бревна гнилые, 
этот битый кирпич." 

"Простите, но это память моя." 
- ему прошептал Ученик. 

Архитектор молча взмахнул крылом 
и скрылся в теснине гор 
за утесом орлиных гнезд. 
 

 Архитектор сказал: 
"В доме без стен 
всегда свежий воздух." 

"Что значит 
в доме без стен 
всегда свежий воздух?" 
- спросил Ученик.

"Центр мира занят сосновым бором. Деревья старые и поэтому пол чистый и крыша плоская. Стволы широкие и ровные. Они не создают стен, но размечают пространство на комнаты - их углы, ниши и выступы. Переходя из комнаты в комнату, переступаешь через корни деревьев и будто отворяешь и затворяешь двери. Прислонившись спиной к стволу, будто смотришь в широкие окна. Только ветер, несущий запахи мира, гуляет свободно. 

Поэтому и говорят: "В доме без стен всегда свежий воздух."

Архитектор говорит: 
"В ящик досчатый положат, 
в землю влажную зароют, 
холм насыпят и уйдут." 

"Неужели все так страшно?" 
- спрашивает Ученик. 

Архитектор засмеялся, 
в кружку пива нацедил, 
"С Вас полтинник!" - объявил. 
 

 Архитектор сказал: 
"В сердцевине мира гнездится грусть." 

"Что значит 
в сердцевине мира гнездится грусть?" 
- спросил Ученик.

"В центре мира - маленький домик. У изразцовой печки ходит по полу птица-удод. Она не может жить в неволе и умрет через несколько дней. Она не может жить в неволе и умрет через несколько дней. Птица-удод. Она не может жить в неволе и умрет через несколько дней. Она не может жить в неволе и умрет через несколько дней. Птица-удод. На голове у нее хохолок. Птица-удод. Она ходит по полу. 

Поэтому и говорят: "В сердцевине мира гнездится грусть."

Архитектор сказал: 
"Ну что ж! 
Если нету больше других забот, 
то можно еще любить." 

"Сколь грустная Ваша теория!" 
- заметил ему Ученик. 

Архитектор заплакал - 
стали влажны 
рукава его платья. 
 

 Архитектор сказал: 
"Встреча людей подобна 
проливному дождю." 

"Что значит 
встреча людей подобна 
проливному дождю?" 
- спросил Ученик.

"В центре мира рядом с маленьким домом, в котором гнездится грусть, есть другой маленький дом. Он пуст, в нем никто не живет, но дверь открыта. Когда с неба на землю внезапно падает проливной дождь, можно укрыться в пустом доме. И в раскрытую дверь смотреть, как водяные струи льются с вершин сосен на траву и корни, соединяются вместе и текут по тропинкам земли. Если другой человек тоже спрятался здесь от дождя, можно смотреть вместе. Это называется встреча людей. Неважно, обменяются ли они взглядами или словами или прикосновениями. Чувство соприсутствия подобно воде омоет их души и соединит струями, прозрачными и осязаемыми как струи дождя. Они промокнут с головы до ног. 

Поэтому и говорят: "Встреча людей подобна проливному дождю".

Архитектор говорит: 
"Ну, конечно!"
 

Архитектор сказал:
"Светла вода в колодцах."

"Что значит
светла вода в колодцах?"
- спросил Ученик.

Колодец находится в западной части мира, недалеко от Станции. В нем сплетаются пять стихий. Его космическая основа - небесный Огонь наверху, холодная Вода внизу, и теплый песок Земли посередине. Его уток - это живое и человеческое: пустотелое Дерево колодезного сруба, внутри которого - звенящий Металл колодезной цепи. В летний полдень, когда солнце в зените неба, тень колодца падает внутрь него. В глубине, на том конце падения - темная фигурка маленького мальчика в сияющем небе и ореоле солнечных лучей. Поднимаешь цепь и ставишь ведро на край сруба - так, что небо переливается через край и падает на сухой песок земли.

Поэтому и говорят: "Светла вода в колодцах".

Архитектор повел рукой: 
"Наша миссия - 
в мир нести 
истину, добро, красоту 
и покой. 
Волею духа преображая 
душу и мир 
в один волнующий миг." 

"Яволь! Мой Архитектор!" 
- выкрикнул Ученик. 
 

 Архитектор сказал: 
"Следуя ритуалу, человек 
поднимается до детства." 

"Что значит 
следуя ритуалу, человек 
поднимается до детства?" 
- спросил Ученик.

"К югу от Железной Дороги есть полоса препятствий для тренировки солдат. В конце ее - Высокая Стена. Она делит мир на две половины: западную и восточную. Крыша - это небо, пол - земля, внешние стены - горизонт. С одной половины на другую можно перейти двумя путями: через нижнее окно в Стене - это путь земли, и через верхнее окно - это путь неба. Конечно, можно просто обойти Высокую Стену, но это было бы нарушением ритуала. Дети, играя в "войну", обычно используют нижний путь, но тот, кто не боится и поднимается до верхнего окна, видит солнце в небе. 

Поэтому и говорят: "Следуя ритуалу, человек поднимается до детства."

Архитектор взял карандаш: 
"Сначала рисуем 
овал живота, 
и узкую щель 
- для кричащего рта, 
и кости-штрихи 
- чуть поболее ста..." 

"А разве не в разуме и душе 
человека сокрыта суть?" 

Архитектор в сердцах сломал карандаш: 
"Скорее-скорее об этом забудь!" 
 

 Архитектор сказал: 
"Невыносимо, когда граница 
не имеет предела." 

"Что значит 
граница не имеет предела?" 
- спросил Ученик.

"На юго-востоке мира есть Большое Болото. Оно начинается от самой Железной Дороги и уходит на юг. Это и есть граница мира. Но здесь она не имеет предела; она доходит до горизонта, но не там ее предел. Ты видишь далеко-далеко черточки мертвых деревьев. Не дойти до них. Но и деревья не предел. И неизвестно - что там? О, если бы пройти Болото из конца в конец! Есть ли земля на другом краю? Что это за земля? Ты никогда не узнаешь этого. 

Поэтому и говорят: "Невыносимо, когда граница не имеет предела."

Спрашивает Ученик: 
"В чем источник истинный творчества?" 

Архитектор уходит. 

Ученик остается один 
познавать горький вкус одиночества.

Ученик сделал маленький шаг. Тропинка вела его в библиотеку - за деревьями на том конце поляны. Женщина-библиотекарь выдала книгу Ученику. С книгой в руках он шёл мимо клумбы с красными и жёлтыми цветами, мимо стендов с правилами военной подготовки, мимо палаточного лагеря с солдатами пяти государств, вдоль железной дороги, по горячему песку, мимо колодца и звона цепи, мимо маленьких холмиков с круглыми лунками муравьиных львов, по песчаной дороге, ведущей к озеру, по тропинкам в лесу, через луг с цветущей травой. 

Негде было остановиться, чтобы читать книгу. 

Разве что вернуться домой и, забравшись с ногами на кровать, раскрыть книгу и смотреть в окно на деревянный стол и лавку, на тропинку и лес. 

Позже, когда он шёл по улицам городов, глядя на здания, автомобили и людей, он ловил себя на странной мысли, что за всю свою жизнь так и не прочитал ни одной книги. Он снова шёл в библиотеку, брал книги у друзей, покупал в магазинах, проводил пальцем по корешкам томов на своих книжных полках, перекладывал стопки книг на письменном столе, доставал книгу из сумки и убеждался, что закладка со вчерашнего дня переместилась ещё на несколько страниц. Вроде бы успокоенный, он открывал книгу и, глядя в белые страницы её, видел вереницу полян, уходящих куда-то вдаль и вверх, где на холме стояло здание библиотеки. Начинал читать вслух и слышал сухой перестук стеблей тысячелистника. Пытался читать по слогам, шевеля губами, - будто одну за другой, одну за другой отрывал мелкие чашечки белых цветов. 

Может быть, книга затерялась в лесу, между корней сосен? или под травой поляны? или в сухом песке у железной дороги? В том времени, когда мама была молодой, а он не умел читать? Прибегала рыжая собака Рекс. И как-то он сказал ей: "Давай почитаем книгу." Она лизнула его в нос и убежала, махая хвостом. 

Падал снег за окном, засыпая тропинку к дому, в печке потрескивали дрова, домашние ушли в гости, а чай в кружке был ещё горячим, когда он начал писать книгу. Стебли тысячелистника почти ровными рядами ложились на белую поляну бумаги. Он старательно рисовал тычинки над чашечкой буквы ё и узкий лепесток над буквой й. Белая с чёрным собака забралась с ногами на кровать и, свернувшись калачиком, смотрела на него тёмным глазом. Белое зеркало зимнего дня помутнело и стало темнеть, когда он лёгким движением дописал сухую ветку чуть ниже кроны первой сосны. Оставалось ещё 4.999. 

"А хорошо бы выпить." - подумал он вдруг. Тут в избу вошли люди. На столе появилась закуска, из подпола достали бутылку. Соседские бабушки слабыми голосами пели старые песни, будто вились узкие тропинки в лесу. Он выпил ещё и в голове зашумел проснувшийся ветер. Ночь терпеливо стояла под окнами, ожидая, когда её впустят внутрь. 

Проснувшись, он увидел бледное солнце в окне. Белая с чёрным собака подошла и лизнула его в нос. "А что, может быть, пока все спят, мы успеем прогуляться в Большую Библиотеку по лесной дороге, или по луговой дороге, или по дороге вдоль Чёрного Озера?" - подумали они оба. Он быстро оделся и они вышли в рассеивающуюся муть утреннего тумана...