Игорь Бурдонов ТРАКТАТ О ПРИРОДЕ СЕНТИМЕНТАЛЬНОСТИ

 

Вместо эпиграфа:
- У меня была одна знакомая.
Она УЖАСНО любила любовь.
А больше она никого не любила.

Общим местом стали два положения:

1. Сентиментальность есть род жалости, а именно: малая жалость, в отличие от жалости настоящей, большой - чувства глубокого и положительного.
2. Сентиментальные люди жестоки.

Первое положение есть, в действительности, определение, и, как с таковым, спорить с ним ни к чему. Правда, это определение уже содержит в себе элемент моральной оценки (негативной). Забегая вперёд, скажу, что причина этого не в самом определении - оно нейтрально - а в действующей морали, считающей большое чувство лучше малого.

"О, МОРАЛЬ !" - воскликнул кто-то из Древних и нанёс сокрушительный удар.

Второе положение есть утверждение, требующее либо доказательства, либо опровержения. Но возможен и третий вариант: понимание. Утверждения, подобные рассматриваемому, обладают оригинальным свойством быть истинными и ложными одновременно. Это проистекает из неадекватности используемых понятий, в данном случае: жалость, жестокость.

"Зачем Вы используете ТАКИЕ понятия?" - спросили кого-то из Древних.
"Это НЕ Я ИХ использую, А ОНИ МЕНЯ!" - гордо ответил Древний.

Не следует понимать меня так, будто я призываю отбросить понятия неадекватные и заменить их другими понятиями, адекватными. Мораль - вся - неадекватна. И это не её недостаток, а её сущность.

Ближе к делу. Есть жалость большая, иначе, настоящая, и есть жалость малая, иначе, сентиментальность.

Настоящая жалость чувство глубокое и сильное. Это чувство не мимолётно, оно постоянно регенерируется из глубины нашего существа. Фактически, такая настоящая жалость есть род любви. Недаром говорят, что любовь часто начинается с жалости. Но любовь, и это тоже известно, часто бывает беспощадна, иначе - безжалостна. Здесь получается забавный силлогизм: настоящая жалость есть род любви; любовь бывает безжалостна; следовательно, настоящая жалость может быть безжалостной.

"О, СВЯТАЯ ЖАЛОСТЬ!" - воскликнул кто-то из Древних, терпеливо снося.

Настоящая жалость может вести к жестокости.
Этот вывод не содержит ничего странного. В действительности, жестокость внутренне присуща настоящей жалости, хотя и не всегда проявляется. Жалость, как чувство, строится на отождествлении субъекта и объекта. Так возникает сочувствие, но это ещё не настоящая жалость. Только когда отождествление достаточно полно, глубоко, прочно, - вот тогда жалость становится настоящей. Тогда он (здесь и далее, как правило, человек) ради ближнего готов даже к самопожертвованию. Самопожертвование - характерный аргумент настоящей жалости.

"Вопрос в том, - заявил кто-то из Древних, - готов ли я пожертвовать ВОЛОСКОМ ИЗ МОЕЙ БОРОДЫ?"

Всё это толкает на действия.
Настоящая жалость не может быть пассивной. Напротив, она очень активна: он стремится помочь ближнему, которого жалеет. Подлинная жалость оставляет далеко позади простое сожаление, сочувствие. Она агрессивна. Отождествляя себя с объектом (здесь и далее, как правило, человек) жалости, он жалеет его КАК САМОГО СЕБЯ и хочет помочь ему КАК САМОМУ СЕБЕ. И он начинает действовать.

Эти действия могут соответствовать желаниям объекта жалости, а могут и не соответствовать. Но он должен помогать ближнему даже ВОПРЕКИ его собственным желаниям. Это категорически императив!

Настоящую жалость, собственно, вообще не интересуют желания объекта, ибо этот объект уже отождествлён с субъектом жалости, и желания самого субъекта для субъекта стали желаниями объекта. "Я очень люблю его, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, я лучше него знаю, что ему хорошо, а что плохо."

"Как это ТРОГАТЕЛЬНО," - заметил кто-то из Древних.

Это есть альтруизм.
Это есть самопожертвование.
Это есть настоящая жалость.
В этом проявляется настоящая забота о человеке.
Я подчёркиваю, что это есть именно НАСТОЯЩАЯ, ПОДЛИННАЯ, МАКСИМАЛЬНАЯ жалость, забота, любовь.
Тут нет никакой иронии.
В своём максимальном проявлении эти чувства вызывают очень полное, очень глубокое, очень прочное отождествление субъекта и объекта чувства.
Именно поэтому представление субъекта о благе объекта ОТОЖДЕСТВЛЯЕТСЯ с самим благом и с представлениями объекта о СВОЁМ благе.
Иначе и быть не может.

"Я иногда думаю, - проговорился кто-то из Древних,- что Вселенная ТАИНСТВЕННА, потому что ПОРОЧНА."

Итак, жалость возникает тогда, когда, во-первых, субъект отождествляет себя с объектом жалости в собственном сознании, и, во-вторых, когда есть, за что жалеть. Второе условие означает, что, по мнению субъекта, у объекта не всё в порядке в жизни, и надо что-то изменить, помочь. Поэтому настоящая жалость обязательно требует активных действий: помощи.

Особый случай возникает тогда, когда помочь физически невозможно (объект умер). Эту ситуацию называют горем. Субъект испытывает опасный стресс: энергия активности - стремление помочь - не находит выхода.

Но если объекту жалости можно помочь (ещё-не-смерть), то может сложиться противоречивая конфигурация представлений. Ведь объект может САМ обладать самосознанием, у него могут быть СОБСТВЕННЫЕ представления о СВОЕЙ жизни и СВОЁМ благе. И эти представления могут вступить в противоречие с представлениями субъекта! Однако, помощь должна быть оказана БЕЗУСЛОВНО!

"Как я просчитался!" - сокрушался кто-то из Древних, построив МАШИНУ СЧАСТЬЯ, которая, не выдержав страданий жизни, решила умертвить своего создателя.

Иначе, это не будет настоящей жалостью.
Следовательно, помощь оказывается НАСИЛЬНО, ВОПРЕКИ желаниям объекта жалости. Так настоящая жалость приводит к насилию. Насилие порождает жестокость. Настоящая жалость становится БЕЗЖАЛОСТНОЙ.

Мы редко отдаём себе отчёт, насколько распространена подобная конфигурация. Вся врачебная этика в значительной мере основана на жалости к больному, требующей насильственной помощи. И это именно настоящая жалость! Может ли врач быть сентиментальным в отношении больного? Врач ЖАЛЕЕТ больного. Ещё пример: воспитание детей. Потому ли родители бывают жестоки с детьми, что не любят их? Нет, в большинстве случаев родители очень даже любят своих детей и применяют к ним насилие именно ВСЛЕДСТВИЕ ЛЮБВИ, а не вопреки ей.

"Философия, - заметил как-то кто-то из Древних, - приводит к некоторому ОСТЕРВЕНЕНИЮ сознания."

А сентиментальность?

Это жалость малая, поверхностная, мимолётная. Она не затрагивает глубин нашего существа, точнее, не затрагивает их так, как это делает настоящая жалость. Разумеется, в основе сентиментальности, поскольку это всё же жалость, хотя и малая, тоже лежат ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕ себя с объектом и представление о НЕБЛАГОПОЛУЧИИ объекта. Однако, и то и другое протекают иначе и дают иные результаты, чем в случае большой жалости.

Хотя я и сказал о поверхностности сентиментальности, в действительности это не совсем верно. Когда сентиментальный человек испытывает приступ жалости, это именно ПРИСТУП - чувство острое и яркое. Если большая жалость сродни хронической тяжёлой болезни, то сентиментальность есть острый приступ боли, но короткий, почти мгновенный, за которым следует облегчение, и это даже приятно. В дальнейшем сентиментальный приступ часто имеет последействие: медленно затухающие УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ.

В чём тут дело?

"Совесть - это то, что ОТЛИЧАЕТ ЧЕЛОВЕКА ОТ БОГА," - с горечью говаривал кто-то из Древних.

Я утверждаю, что сам ПРИНЦИП отождествления в случае настоящей жалости и в случае сентиментальности имеют разную природу. Здесь мы имеем дело с двумя противоположными способами отождествления. В обоих случаях я отождествляю в своём сознании себя с объектом жалости.

В случае большой жалости я сам ставлю себя на место объекта и представляю себе, что он - это я. Но при этом я остаюсь самим собой и думаю, что ОН - ЭТО ТОТ ЖЕ Я, но в другом исполнении. Короче, в результате отождествления Я и ОН получаются ДВА Я.

Сентиментальный человек в момент приступа, напротив, ставит ЕГО на своё место, начинает думать и чувствовать, КАК ОН. В результате отождествления Я и ОН получаются ДВА ОН.

Понятно, почему подлинная жалость продолжительна, а сентиментальный приступ проходит быстро. Представлять себя на ЕГО месте можно очень долго, но думать и чувствовать как ОН, чужими мыслями и чужими чувствами можно только мгновение. Это как ОЗАРЕНИЕ: вдруг понимаешь другого человека изнутри и становишься им.

"НЕКОММУТАТИВНОСТЬ мироздания, - глубокомысленно изрёк кто-то из Древних, - порождает НЕКОММУНИКАБЕЛЬНОСТЬ сознания."

Мгновение проходит и остаются угрызения совести: ведь Я уже не ОН, я снова отчуждаюсь от него, снова становлюсь самим собой и уже не чувствую и не думаю как он. Я его как бы ПРЕДАЮ, ЗАБЫВАЮ, ПОКИДАЮ.

Понятно, почему сентиментальность пассивна и не зовёт на помощь. Став на мгновение ИМ, я осознал всю безнадёжность положения: я увидел, что дело не во внешнем неблагополучии, в нём самом. Я увидел мир его глазами, я понял, что ему хотелось бы, и я уже готов был ринуться помогать, но вновь вернулся К СЕБЕ и обнаружил несоответствие ЕГО и МОЕГО видений мира. Теперь я должен был бы помочь ему ВОПРЕКИ СЕБЕ! Я увидел: он стремится к цели, которую я не могу принять. Он хочет того, чего я не хочу. Он видит истину в том, что я считаю ложью. И так далее.

Несоответствие миров.

И всё же сентиментальный человек помогает, предлагает помощь. Но он делает это не по внутреннему побуждению, не по велению сердца, а вопреки ему. Ведь вернувшись в себя, он может лишь разумом, рассудком понять, что этой помощи ждёт от него другой. И он проявляет ЛОЯЛЬНОСТЬ к этому чужому ожиданию.

"Вы верите в СРОДСТВО душ?" - спросили кого-то из Древних.
"Ну, что вы, - засмеялся Древний. - Я даже в УРОДСТВО душ не верю"

Но он не может помогать насильно. Для этого у него отсутствует внутренняя убеждённость в своей правоте. Он прав для себя, но он знает, что для другого он не прав.

Жестокость сентиментального человека может быть следствием его патового положения: он знает, какого дела от него ждут, но он не может делать, ибо не верит в правоту этого дела. Такая жестокость есть жестокость РАВНОДУШИЯ, ОТСТРАНЕНИЯ. Она заключается не в жестоком действии, а в отсутствии действия-помощи.

Но сентиментальный человек может быть жесток и иначе. Он может совершать именно жестокие действия. Мгновения сентиментальных приступов редки, поскольку скоротечны, и в обычном состоянии он не испытывает жалости. Если другие, более сильные чувства, обуревают его, он может совершить жестокость, не испытав сентиментального приступа жалости, который в другом, более спокойном, состоянии остановил бы его. Впрочем, этот приступ он испытает позже, но будет поздно.

Таким образом, настоящий человек совершает насилие, жестокость с ясным сознанием выполняемого долга, тогда как сентиментальный человек - в состоянии аффекта, либо из равнодушия.

"РАВЕНСТВО ДУШ ВЕДЁТ К РАВНОДУШИЮ, - утверждал кто-то из Древних. - ИЕРАРХИЯ ТВОРИТ ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ."

Равнодушие - вещь особенно неприятная. Именно она даёт повод для второго из положений, с которых я начал свой анализ. Но есть ли равнодушие привилегия именно сентиментального человека? Попробуем разобраться.

Человек не может жалеть настоящей жалостью всё подряд. Не замечали ли вы у людей крайней жестокости по отношению к одним и исключительной заботы о других? К первым он относится с полнейшим равнодушием, тогда как вторых активно жалеет. Но это равнодушие также весьма активно, ибо по сути своей оно есть неприятие. Любовь к одному часто ОБОРАЧИВАЕТСЯ ненавистью к другому. Любовь к родине предполагает ненависть к врагам, если родина - НЕ ВСЯ Вселенная.

Но есть не только свои и враги. Не только союзники и противники. Есть ещё НЕПРИЧАСТНЫЕ. Таковы обычно животные (если, конечно, это не мои овцы и не волки, дерущие овец из моего стада), растения, неживая природа, инопланетяне. Странно, почему любовь к кошке часто считается сентиментальной, а любовь к собаке - настоящей? Не потому ли, что собака полезна (хотя данная, конкретная собака, может быть, и бесполезна), а кошка уже давно и как правило существо декоративное и её берут в дом исключительно для любви?

"Хотел бы я быть БАБОЧКОЙ, - вздохнул кто-то из Древних,- сам не знаю почему"

В наше время вдруг возникли экологическая проблема, Красная книга, проблема сохранения генофонда. Почему вдруг? Разве не надо было и раньше заботиться о природе? Не потому ли, что теперь создалась ситуация, когда забота о природе есть забота о нас самих? Настоящая жалость и любовь к природе, если копнуть, оказывается очень ЭГОИСТИЧЕСКИМ чувством. Тогда как сентиментальное отношение к природе, которое ведь было и раньше, совершенно БЕСКОРЫСТНО! Пацифизм всегда считался сентиментальностью в политике. Но ведь современное движение за мир фактически пацифистское, хотя в нём участвуют уже не только и не столько сентиментальные пацифисты. Пацифистскую окраску приобретает вся мировая политика. Почему? Не потому ли, что теперь это жизненно необходимо для всех?

В действительности, равнодушие сентиментальности есть оборотная сторона её бескорыстности. Но представляется, что диапазон сентиментального чувства много шире диапазона настоящей жалости и настоящей любви. Отсутствие глубины (как я показал выше, скоротечность, недолговременность проникновения вглубь) восполняется широтой применения. Я думаю, далеко не всё, к чему мы можем испытать сентиментальное чувство, мы можем по-настоящему жалеть и любить.

"ИСТИННАЯ ФИЛОСОФИЯ! - в сердцах воскликнул кто-то из Древних. - Она не вызывает в людях ничего, кроме снисходительного умиления."

С развитием цивилизации и её нравственности должно расширяться поле приложения наших чувств: любви и жалости. И сентиментальность оказывается тут ПЕРЕДНИМ ФРОНТОМ.

По-настоящему любить пауков трудно, но сентиментальное чувство к ним испытать можно и гораздо легче. Это кажется парадоксом: ведь представить себя в обличье паука проще, чем представить себя пауком, то есть обладающим паучьим сознанием и взглядом на мир. Но дело в том, что первое ЕСТЬ ВНЕШНЕЕ НАСИЛИЕ над собой (паучье тело - тюрьма для человеческого сознания), тогда как второе ЕСТЬ ОТКРЫТИЕ МИРА (озарение мгновенное, но яркое). Любить по-настоящему надо долго, основательно; сентиментальный приступ скоротечен. Первое требует усилия воли, второе происходит само собой, помимо нас (потому и быстро).

Заметьте, как много в последнее время появилось жизненно важных требований с частицей НЕ: не нарушать экологическое равновесие, не истреблять китов, не перекрывать реки плотинами, не вмешиваться в личную жизнь, не воевать. Отрицание действия свойственно именно сентиментальности.

"БУДЬ МОЯ ВОЛЯ, - мечтал кто-то из Древних, - я бы даже древним не был."

Настоящая любовь активна и требует что-то делать. Почему утопии Платона, Кампанеллы, Дезами, революционные идеи 20-ых годов, мечты Циолковского содержат так много насилия, вплоть до фашизма? Ведь всё это было продиктовано исключительно великой, настоящей, подлинной любовью к людям, заботой о человечестве.
Ответ прост: уровень ПОНИМАНИЯ действительного блага для человека тогда был ниже, чем сейчас. Не хуже, может быть, даже лучше, но наивнее.
Но ведь это означает предостережение: ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ВОПЛОЩАТЬ СВОЮ ЛЮБОВЬ И СВОЮ ЖАЛОСТЬ В ДЕЙСТВИЯ, НЕ СПЕШИТЕ СО СВОЕЙ ПОМОЩЬЮ!
Будьте более сентиментальны.

Фактически, сентиментальность есть форма ЛЮБВИ К ЧУЖДОМУ. А именно такой любви от нас требуется всё больше и больше. Любить БЛИЖНЕГО, конечно, хорошо и часто погрешность из-за противоречия в конфигурации представлений не очень велика, поскольку это ближний. Но как быть с ДАЛЬНИМ? Здесь погрешность может быть огромна! Надо учиться ПОНИМАНИЮ - оно здесь важнее любви.

"ИСТИННАЯ МУДРОСТЬ! - воскликнул кто-то из Древних философов. - Как можно её любить?"

Но понимание есть акт разума - чувства при этом молчат. Но чувства не могут постоянно безмолвствовать. Разум ограничивает чувства и вместо настоящей любви рождается сентиментальность - пассивное чувство. Однако, в действительности происходит обратный процесс. Чувства, сентиментальные чувства активизируют работу разума. Это и есть АКТИВНОСТЬ СЕНТИМЕНТАЛЬНОСТИ: вместо активной помощи "сломя голову" - аналитическая работа разума, ПОНИМАНИЕ. Замечено, что сентиментальные люди склонны к рационализму и рефлексии. Это не случайно.

В социальном плане настоящая любовь всегда выполняет некий социальный заказ. Потому и приветствуется моралью. Сентиментальность связана с более долговременными потребностями общества. Она прокладывает путь новой морали. И она часто попадает впросак.

В одном кинофильме Ленин говорит: "Эта музыка действует так, что хочется быть добреньким и всех гладить по головке. А в наше время нельзя гладить по головке - руку откусят."
Но что было бы с нами, если бы мы действительно выбрасывали на свалку истории все эти САНТИМЕНТЫ?! Я думаю, с точки зрения людей Древнего Египта, мы все именно добренькие. Собственно, в этом и заключается нравственный прогресс человечества.

"Прогресс! Прогресс! Прогресс! - кричал кто-то из Древних. - Как он меня достал!"

Сама по себе сентиментальность вовсе не жестока, как это обычно думают. Она ничуть не хуже большой жалости. Но есть одна опасная смесь: сентиментальность и фанатизм. Между прочим, сам фанатизм, то есть слепая вера во что-то или кого-то, сродни именно настоящей любви (и её противоположности - ненависти). Однако, в смеси сентиментальности и фанатизма происходит жёсткое РАЗДЕЛЕНИЕ ТРЁХ МИРОВ: свои, враги, нейтральные. Слепая любовь к своим, слепая ненависть к врагам, сентиментальность к нейтральному. Фанатизм отгораживает для сентиментальности свой садик нейтрального, снисходительно поощряя его возделывание, но жёстко запрещая пересекать границы. Ясно, что корень зла вовсе не в сентиментальности, а в фанатизме.

Развитая сентиментальность есть ПРИЗНАК ЗРЕЛОСТИ человека и общества. Дети не сентиментальны (хотя часто жестоки). Развитая сентиментальность означает сентиментальность осознанную, сознательную, которой не стыдятся.

"ИСТИННАЯ ДРЕВНОСТЬ! - вздыхал кто-то из Древних. - Когда люди не знали даже, что они люди."

Вы прокладываете дорогу в лесу и вы должны срубить дерево. Вы можете пожалеть дерево - это будет сентиментальностью. Ведь вы всё равно срубите дерево. Но это чувство следует испытать. Потому что наступит время и вы сможете проложить дорогу в обход леса. Нужно, чтобы вы ЗАХОТЕЛИ это сделать. А ДЛЯ ЭТОГО НУЖНО ПОЖАЛЕТЬ ДЕРЕВО.

Настоящая жалость всегда УСЛОВНА: должны быть возможность и основание жалеть. Нельзя по-настоящему жалеть дерево, которое мы рубим. Ведь тогда мы не смогли бы его срубить. Нельзя по-настоящему жалеть врага - ведь тогда он не был бы нашим врагом.

Но условия меняются, откуда же возникает жалость и любовь? К бывшим врагам. К дереву. Они рождаются из сентиментальности, ибо она БЕЗУСЛОВНА.

Сентиментальное чувство есть та СТРУНА в твоей душе, которая откликается на все голоса Вселенной. Оно есть проявление глубокого и мощного чувства РОДСТВА СО ВСЕМ МИРОМ. Оно есть то ОКНО, через которое мы постигаем всё сущее эмоционально. Оно есть тот ПРЕДОХРАНИТЕЛЬ, который не даёт насиловать с сознанием исполняемого долга.

СЕНТИМЕНТАЛЬНОСТЬ ДЕМОКРАТИЧНА: она признаёт право каждого не вызывать жалость. Ведь испытывая сентиментальную жалость, я жалею на самом-то деле самого себя: я жалею свою ограниченность и конечность, ибо предчувствую своё ТОЖДЕСТВО с безграничной и бесконечной Вселенной. Поистине, жалея тебя, я жалею нас обоих, и, следовательно, я испытываю чувство равенства и родства с тобою. И в этом суть сентиментальности.

Вместо эпилога:
- У меня была одна знакомая.
Её ВСЁ приводило в умиление.
Кроме меня.

1982-1997