Буранов Андрей Александрович : другие произведения.

Остров реальности

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   В этом сне Рудольф - птица. Город растянутой по горизонту проекцией отражается в его глазах. Воздух несётся навстречу, раздувает крылья и поднимает всё выше и выше.
   Город никогда не спит, он не знает суточного цикла. Каждый день, каждый час, каждый миг его переполнен клокочущей энергией миллионов одурманенных счастьем рассудков. Кажется, громадная сила выплёскивающегося в пространство отработанного удовольствия, феерическими россыпями разбрызгивается под сводами силового купола. Здесь всегда светло, ярко и весело, но не дневной свет царит в городе, а ослепляющие, сводящие с ума в бездну подсознательного вспышки цветомузыки. Здесь не бывает частички тьмы, подаренной когда-то создателем этому беспокойному миру. Вершины башен города теряются в тёмной глубине чёрного неба. Они будто кричат всем своим видом всему вокруг: "На колени! Человек живёт во мне. И он бессмертен".
   Нет! Не человек, но бог, не желающий знать низменных забот о хлебе насущном, смеющийся над страстями, державшими когда-то за горло мужчин и женщин. Дикие времена в прошлом. Город - колыбель бога, броня холодной вечной плоти и раб, не знающий безрассудств горячего хозяйского сердца.
   Рудольф поднимается ещё выше, чтобы увидеть лицо мегаполиса.
   Оно сурово и слегка тронуто серой скорбью. Это даже не лицо, а бульдожья морда с резкими чертами. Где-то в глубине шевелятся и вечно растут корни-коммуникации. Они высасывают всё и отовсюду. У города нет глаз, но он видит, нет сердца, но он живой. Кровь его - боги, вечно суетящиеся под коркой крыш, меж позвонков-этажей, в артериях-переходах. Бессмертные текут в самую середину, где громадным насосом пульсирует Храм Развлечений. Он притягивает к себе, бессмысленно и неумолимо.
   Рудольф колотит крыльями и летит прочь. Городская стена остаётся позади. Дальше - купол, но пробраться сквозь него нельзя. Можно лишь представить, как силовое поле пропускает тебя, сжигает перья, и ты, обнажённый, кувыркаешься вниз.
   Здесь мягкая тёплая глубина неба, безмятежное движение облаков, порывы шаловливого ветра и, сливающаяся с горизонтом живая, шевелящаяся, разговаривающая с тобой на непонятном, древнем языке масса зелени. Земля и трава пахнут кружащей голову свежестью, воспоминания об аромате самых изысканных духов вызывают тошноту. Ветер, играясь, сгоняет глупые облака в тяжёлые тучи, небо темнеет и начинает тихо ворчать собирающейся грозой. Молния ослепляет, извивается и пропадает среди деревьев. Гром раскалывает небо, дождь наступает стеной, бьёт в лицо, давит на плечи и ставит бога на колени. Холодные струи режут кожу, хочется кричать. Благословенная влага смывает с незащищенного тела что-то тяжёлое и липкое. Но что?! Что?!
   Чей-то шепот в голове успокаивает и зовёт обратно.
   Картинка сна теряет чёткость, плывёт и растворяется.
   Рудольф просыпается и с тоской смотрит в каменный потолок пещеры, похожей на кишку мёртвого динозавра.

***

   Несколько долгих секунд зелёный океан ещё шевелился в памяти, в ушах щекотались непонятные вкрадчивые слова. Голова свободна от мыслей и заполнена раздражающей звенящей пустотой.
   Рудольф нервно кувыркнулся в сети удерживающих его полей, выругался и опустил босые ступни на обжигающе холодный каменный пол пещеры. Рудольф посмотрел на свои скрюченные пальцы и подумал: "Зачем мне это надо?" Камень потеплел и покрылся толстым слоем мягкого ворса.
   "Простите, Хозяин, - отчётливо прозвучало в голове. - Вчера вы изъявили желание..."
   - Да знаю, - проворчал Рудольф и приложил ладони к лицу. - Забудь. Но пещеру оставь. Костерок организуй. Только без дыма, а то перепрошью.
   "Слушаюсь. Что-нибудь ещё?"
   - Ещё... Вызови, пожалуй, Ардальона.
   Посреди мрачного зала, на ковре весело затрещал горящий хворост. Пустое пламя бойко шевелилось и не сыпало искрами. Рудольф подошёл и, как ему показалось, долго-долго смотрел в огонь, но ничего не увидел. Разум ещё спал. Едва проклюнулась первая мысль, желая дать почву множеству размышлений, как сзади послышался незнакомый звонкий голос:
   - Руди!
   Рудольф обернулся и выпучил глаза. Воздух перед ним уплотнился, и там, в отвратительно белых кружевах шевелилось несуразное, обнажённое, местами выпуклое, пышноволосое и белобрысое существо с непомерно-длинными ногами.
   - Ард?! - воскликнул Рудольф. - Что ты с собой сделал, безумец?!
   - Рудик, дурачок, - зашептало существо, заставляя Рудольфа морщиться, - я женщина! Тебе не нравится?
   - Псевдо-транссексуальность, гендерная дисфория - это, мой дорогой, прямой путь к самоубийству индивида, либо к депрессиям и нарушению социальной адаптации... А! Мне без разницы, делай, что хочешь.
   - Бука. Ты не представляешь, как это удивительно.
   - Мужчины, женщины... Какая чушь у вас в головах!
   - Это ещё что! Вчера в Храме люди такие трансформации пробовали, такие... Ух! Там без программной психокоррекции не обойтись, представляешь? Они...
   - Довольно.
   - Кстати, ты почему не присутствовал? Что это у тебя там шевелится? Ну и апартаменты. Нда... Рудик, ты совсем отбился от рук, ты не скучаешь? На вот, развейся, убойная штучка.
   Система Рудольфа пискнула, приняв файл.
   - Что это?
   - Хи-хи, "Изнасилование человека гатерианским гипоморфом". Мы вчера пробовали - отпад!
   - Ард, сколько раз тебе говорить, не люблю я этих ваших штучек. Я тебе сам могу дать.
   Рудольф отправил файл. Девица перестала улыбаться, на лице застыло недоумение.
   - Что это? - очнувшись, спросила она.
   - Угрызения совести, - улыбнулся Рудольф.
   - А... Ничего, забавно. Слушай, ты чего вызывал-то?
   - Ард... Мне... Опять снилось ЭТО.
   - Руди, ты спишь?! Так, нам нужно встретиться. Слышишь, Руди?
   - Ард, я... я в замешательстве.
   - Всё нормально. Слушай, а давай сделаем из тебя самца и попробуем совокупиться, а? Тебе должно понравиться, ведь у тебя были родители. Ой... Руди, прости.
   - Проехали.
   - Нет, а что? - блондинка погладила грудь, спустила ладошку по животу и спрятала её между ног. - Это так... необычно.
   - Ард, перестань.
   - Руди, ты зануда, и тебя надо лечить.
   - Ты прекрасно знаешь, что меня интересуют совсем другие вещи.
   - Сегодня, часа через два на вершине восточного шпиля. Идёт? Держись, мой друг!
   Женщина-Ардальон чмокнула губками и пропала. По обыкновению задумавшись, Рудольф прикрыл глаза. Пустота внутри заполнялась щупальцами бесконечных философских размышлений о смысле, природе, Городе - обо всём. Они росли, удлинялись, извивались, путались, мучили, как всегда. Нечто, рождающее их, пряталось в темноте огромное и недоступное. Извечное проклятье мыслителя - непостижимая истина. Рудольф расслабился и откинулся назад. Мягкие лапы силовых полей аккуратно подхватили хозяина и устроили полулёжа.
   - Сеть, - еле слышно сказал Рудольф, - и два часа покоя.
   Стены пещеры пропали. Сознание устремилось в виртуальный мир маленькой юркой искоркой. Огромная скорость и массивные, неприступные информационные потоки повсюду. Рудольф знал, как в них нырять, и это наполняло его жизнь смыслом. Информация текла через него реками. Поразительно, насколько она доступна и никому не нужна. Статистика неинтересна, но Рудольф умел анализировать. Пусть не без помощи биоэлектроники, за то сухие факты всегда приводили его к выводам. "Глупцы! - думал Рудольф. - Они не знают ничего. Ничего!" Знание - лишняя головная боль, ведь никто, никто не желает знать правды! Всем плевать, лишь бы загрузить в подсознание какую-нибудь чертовщину, от которой мозг выворачивается наизнанку. Мало того, они ещё могут всё, что оттуда лезет материализовать. Так, ради смеха. А меж тем Город убивает планету! И уже убил не одну! Всем плевать...
   Всем, кроме Руслана.
  
   С высоты восточного шпиля открывался совсем другой вид на Город, непохожий на тот, что видел Рудольф во сне. Если там - страшное, серое лицо, то здесь - раскрывающиеся бутоны дивных и страшных цветков, гигантские моллюски, раскручивающиеся спирали. Здания с затейливыми изгибами конструкций почти живые Они интересны, каждое по-своему, многогранны и разноцветны. Некоторые скучные и гладкие, другие абсурдные до безобразия, третьи веселы и многозначны, но все гармонично переплетаются друг с другом, наполняя объём каким-то смыслом, который Рудольф не желал принимать. Он верил, что Город - это зло. Стена, еле видимая вдалеке, но не менее неприступная от этого, раздражала до зубной боли. Плёнка купола в высоте над головой злила ещё больше.
   Рудольф стиснул челюсти и отошёл от края галереи. Тут же из стены вылепился человекоподобный автомат и спросил, застыв в полупоклоне:
   - Господин, могу ли я чем-то помочь?
   - Пошёл вон! - рявкнул Рудольф.
   Слуга исчез.
   - Руди, Руди, мой милый друг! Что с тобой?
   Рудольф обернулся и увидел Ардальона, как и прежде высокомерного, изящного красавца. От женских прелестей не осталось и следа. Рудольф улыбнулся, Ардальон подошёл и ласково взял его за руки.
   - Задумался, - сказал Рудольф, глядя в глаза Ардальона.
   - Знаешь, Руди, - Ардальон отстранился, - я всё-таки нахожу твою монашескую рясу весьма стильной, да.
   - А мне твой разноцветный костюм кажется апогеем вульгарности.
   - Ха-ха! Вы только посмотрите на эти красные глаза в тени капюшона!
   - Не начинай.
   - Хорошо, - Ардальнон повернулся и раскинул длинные руки навстречу высоте. - Правда, Город великолепен?
   Рудольф заметил, как Ардальон скосил на него взгляд. Невидимый уголок губ, скорее всего, потянулся в усмешке.
   - Хорош - возможно. Великолепен - чушь.
   - А что тогда великолепно, Руди?
   - Великолепно, то, что за куполом.
   - А что там, за куполом?
   - Откуда мне знать?
   - Мда... - Ардальон сцепил руки за спиной, продолжая смотреть на город. - Там дикая природа и зверство. Рудик, там все друг друга жрут. Жру-у-ут, понимаешь?
   Ардальон посмотрел на Рудольфа, глаза его блеснули.
   - Откуда тебе знать? - Резко спросил Рудольф.
   - Это знают все.
   - Я в это не верю.
   - Почему, Руди?
   Рудольф вдохнул и собрался с мыслями.
   - Никогда не слышал о детях, воспитанных дикими животными?
   Ардальон пожал плечами. Его взгляд повторил траекторию чьей-то фантазии, растворяющейся в дневном свете остывающими электронными вспышками.
   Рудольф кашлянул и продолжил:
   - Я читал книгу...
   - Что делал? - Перебил Ардальон и задрал брови кверху до такой степени, что ухмыльнулся.
   - Читал, - твёрдо сказал Рудольф. - В древности бедняки, дабы избавить ребёнка от страданий нищенской жизни, оставляли младенца в джунглях на съедение хищникам. А младенцы, Ард, прекрасно себе выживали.
   - И что?
   - Объясни пожалуйста, как может цивилизация не прокормить ребёнка, который самостоятельно выживает в дикой природе? Выживает и прекрасно себя чувствует. Люди обнаруживают его спустя годы и, разбивая лоб в щебёнку, пытаются вернуть его в цивилизованный мир. Что за бред?
   - Милый Руди, ты веришь в эти сказки?
   - Мало того, я хочу их проверить. Ты же знаешь, я особенный.
   - Твоё происхождение ничего не значит, ты такой же, как и остальные.
   - Нет.
   - Что ты хочешь доказать?
   - Я хочу знать.
   - Что, Руди? Что? Уймись, зайди в Храм и узнай, каково безграничное, бессовестное, отчаянное, безумное удовольствие!
   - А я хочу узнать, как зарождается жизнь, Ард! Где, в каком месте происходит это чудо? В каких непостижимых размышлениях решает Мироздание судьбу своего детища? Любит оно детей своих или забывает? Питаем ли мы Вселенную информацией, радуем ли Создателя? Или обречены на забвение? Мы - дети необъятного и мудрого, часть материи, времени; мы - жизнь...
   - Плодиться - удел низших существ, сказал Ардальон. - Мы выше жизни.
   Рудольф сморщился и замахал руками.
   - Ард, ты банален! - вскрикнул он.
   - Я счастлив, Руди, чего и тебе желаю.
   - Как ты можешь быть счастлив, если не способен мыслить?!
   - Почему же? - Ардальон улыбнулся и закатил глаза. Видимо подключался к сетевой энциклопедии.
   - Вы... Все вы... - волна мыслей накатила на Рудольфа и запрудила горло.
   - Успокойся, мой друг, и послушай меня. Всё-таки я много старше тебя...
   - И сколько ты помнишь из своего прошлого?! Год, меньше?!
   - Последний раз я стирал память двести шестьдесят пять дней назад, но это неважно.
   - Это очень важно, Ард! Стереть память, чтобы повторяющиеся забавы не были скучны - это мерзко!
   - По настроению мерзость бывает очень забавна. И что?
   - Ты не развиваешься.
   - И что?
   - Вот именно - ничего.
   Рудольф отвернулся, чтобы не видеть ехидную улыбку Ардальона. Оба замолчали. Город под ногами был спокоен, величественен и тих.
   - Руди, ты похож на маленькую злую собачку, - сказал, наконец, Ардальон.
   - Ты вообще ни на что не похож, - огрызнулся Рудольф. - Хотя, нет! Вы для Города - красивые рыбки в аквариуме. А я Отшельник, ищущий Бога внутри самого себя. Смысл моей жизни - поиск основы своего существования, в которой кроются истоки жизни и будущего. Познание ведет к действию, и до поры до времени лицо моё скрыто. Отшельнику предстоит сначала осветить красотой порядка собственную душу, прежде чем она станет светочем для других.
   - О-о-о... - протянул Ардальон. - Мой друг, давай разберёмся в первопричинах твоей ненормальности. У тебя были родители - это факт. Не рычи, я их знал, те ещё были психи, и я не исключаю, что ты был своеобразным развлечением для них. Ладно, ладно! Это моё предположение. Как ты наивен! Прости. Так вот, на этой почве в твоей психике происходят губительные процессы. Старались мы, старались сделать из тебя нормального человека, когда твои производители исчезли, - ничего не вышло. Ты ненавидишь всё вокруг! Но при этом считаешь себя единственным нормальным человеком в Городе. Руди, очнись! Если тебе все вокруг кажутся сумасшедшими, то, скорее всего, сумасшедший ты сам.
   - Я инакомыслящий.
   - Ты больной! - Ардальон рассмеялся, чем окончательно вывел Рудольфа из себя. - Ответь мне, умник, по какому праву ты считаешь себя мудрее цивилизации, существующей тысячелетия?
   - Потому что цивилизация зашла в тупик! Она оградила нас от мира стеной, и мы несвободны. Я не желаю так жить.
   - Ах, вот как. Ты ошибаешься, мой друг. Ты ограждён от неприятностей, только и всего. Цивилизация нашла единственно возможное положение равновесия. Она привела человечество к счастью, а ты своими выкриками о свободе равновесие это нарушаешь. Ты пилишь сук, на котором сидишь.
   - Значит счастье - это праздность? Развлечение? Беззаботность?
   - Да!
   - Нет.
   - Глупыш. Мы победили принцип реальности, мы достигли положения богов и руководствуемся в повседневности только принципом удовольствия. Чего ещё желать?
   - Ард, - вздохнул Рудольф, - это глупо. Пойми, мир не ограничивается куполом, он огромен и невероятен. Как, как, скажи мне, жить в бесконечной Вселенной и не желать её познания? Абсолютная истина недостижима, но не в том ли предназначение человека разумного, чтобы к ней стремиться? Представляешь, сколько тайн хранит Мироздание? Что такое смерть? Ард, мы лишены даже смерти, этого величайшего закона жизни! Мне больно. Я знаю, виноват в этом Город. Он вырезал человека из природы и превратил в пустоту...
   - Руди, - вздохнул Ардальон, - с тобой сложно. Это ж надо, смерти хотеть? Здесь, сейчас последняя инстанция! Лучше быть не может. Ты примитивно мыслишь. В твоих словах я вижу шаг в целые века размером, но назад! К неандертальцам, которые для того, чтобы прокормиться, должны были бегать за мясом. Глупость какая! Каждое тело стремится в положение с наименьшей потенциальной энергией. Мы его достигли. Всё! Старейшины создали идеальную систему существования и оградили её от внешних разрушающих факторов. Общество избавилось от глобальных проблем, в нём нет кризиса личности, потому что люди поняли бессмысленность метаний между знанием и верой и обрели целостность в удовлетворении своих самых низменных желаний. Безвозмездно, Руди, всё за счёт фирмы. Борьба за свободу идёт до бесплатной пищи, а сейчас даже за развлечения платить не надо. Ты хочешь всё это разрушить? Хочешь, чтобы мы, вместо того, чтобы тратить, начали зарабатывать? Если я и нахожу удовольствие в труде, то это свободная игра способностей, а не вынужденная мера для выживания.
   - Как хорошо ты сказал: "тело". А между тем Старейшины давным-давно не "тела", а потоки информации, живущие где-то в сети... И свобода - это не жратва, а творчество, познание, мысль...
   - Да какая разница, как сказать? Слова лишь темнят суть, Руди. Кто тебе запрещает творить, познавать, мыслить? С нашими вычислительными мощностями таких миров можно натворить! Приходи в Храм и навсегда избавишься от своих глупостей.
   - Это всё не по настоящему, - грустно сказал Рудольф. - Мы теряем человеческий облик.
   - Дурак ты, - грустно сказал Ардальон. - Человек разумный - это прошлое, пройденный этап эволюции, если хочешь. Сейчас в седле человек божественный.
   Рудольфу начал надоедать этот бессмысленный разговор.
   - Так, хватит толочь воду в ступе, - сказал он. - У меня есть кое-что для тебя.
   - Для меня?! И что же?
   - Пошли со мной за барьер.
   - Зачем, безумец?!
   - Развлечёмся.
   - Хм... А что, я бы сходил, только, как ты это себе представляешь?
   - Есть план. Только оденься э... попроще.
   Рудольф зловеще улыбнулся. Он представил себя удачливым охотником, грамотно поставившим ловушку на звериной тропе.
   Ардальон ухмыльнулся в ответ. "Чёрт, а ведь это его способ развлекаться!" - подумал он.
  
   Расставшись с Ардальоном, Рудольф вернулся в свою пещеру. Было холодно, сыро и темно. Рудольф подумал и добавил в интерьер немного света, сделав в центре залы разлом с клокочущей магмой. Огненно-жидкий расплав задышал нестерпимым жаром. Рудольф сморщился и вернул небольшой блёклый костерок без дыма и искр. Слабенькие языки пламени трепыхались, как издыхающая рыба, мысли текли размеренно и умиротворённо. Рудольф устроился перед костром поудобнее. Сознание вязло в полусне, и казалось, что за влажными холодными стенами тёплый ветер играет листьями леса, в тени вековых дубов прячутся неведомые тропинки, отмеченные следами невиданных идей...
   Вяло шевелился огонь, тень Рудольфа ползала по стенам. Глаза отшельника были широко раскрыты, зрачки сжались в маленькие чёрные точки. На свет он не реагировал и блаженно улыбался.
  
   В условленное время Ардальон в чёрных каблукастых туфлях и чёрном комбинезоне встретил Рудольфа, облачённого в декадентское одеяние, возле перехода на нижние уровни города. Чистый, свежий воздух остался далеко выше, вместе со светом и теплом. Внизу командовали тусклые фонари. Ржавые железные трапы гремели при каждом шаге, и пыль испуганно шарахалась в разные стороны. Створы спаянных коростой древности шлюзов открывались с мучительным стоном. Ардальон морщился и ступал очень осторожно. Рудольф топал, как слон.
   - А кто он, этот твой Руслан? - спросил Ардальон, когда они встали на перекрёстке двух коридоров.
   - Сектант, - ответил Рудольф, оглянулся и зашагал налево. - Сюда.
   - Как это?
   - Человек, отколовшийся от господствующей идеологии и принявший новое вероучение.
   - А... И во что он верит?
   - Какая разница, Ард? Здесь таких дураков, как крыс. Главное, знает, как выйти за купол.
   - Это у них забава такая, людей за купол водить?
   - Нет, в этом случае всё немного сложнее. Я ему информацию, он мне дорогу. Бартер.
   - А... Что за информация?
   Рудольф остановился и пристально посмотрел на Ардальона.
   - Зачем тебе это нужно знать, Ард?
   - Так, интересно же.
   - Уфф... В общем, я раскопал для них инструкции по управлению силовыми установками Города и схемы их размещения.
   - А...
   - Что "а"? Ард, ты хоть знаешь, что Город - это, по сути, космический корабль?
   - Теперь знаю.
   - И что?
   - Забавно.
   - Звездолёт представил, да? Так вот, он летит, летит... у-у-у... Вы-ы-ышь - садится на планету. Потом запускает в неё свои корни и, цуп-цуп-цуп,- сосёт соки. Человек божественный оттягивается, стирает память об удовольствии, опять оттягивается, опять стирает. И так, пока соки не кончатся, и Город не пустится в свободный поиск.
   - Это не забавно?
   - Это ужасно.
   - А...
   Рудольф сплюнул и потащил Ардальона дальше.
   Коридорами, лифтами, лестницами добрались до перегороженного кусками арматуры прохода. Яркая надпись на покорёженном листе железа призывала остановиться, а то стреляют. Пришлось встать. За стенкой что-то недовольно зашевелилось.
   - Кто такие?
   - Мы к Руслану, - сказал Рудольф.
   - Кто такие?! - рявкнул кто-то с явной угрозой в голосе.
   - Кхм... Рудольф и Ардальон, несём схемы для вашего Руслана.
   - Ща узнаю.
   Послышались тяжелые шаги, кто-то заговорил, кто-то ответил.
   - Чудные какие-то, - шепнул Ардальон.
   Рудольф улыбнулся и ещё раз осмотрел спутника с ног до головы - тот вроде особо не выделялся. За перегородкой снова послышался топот. Покорёженный лист железа со скрипом отвалился в сторону.
   - Здорово, братан! - воскликнул появившийся человек, протянув к Рудольфу руки.
   - Здравствуй, здравствуй, - просипел Рудольф в его крепких объятиях.
   Ардальон фыркнул, отметив про себя вычурность излишне крупной фигуры незнакомца, щетины и строгого зелёного костюма с побрякушками на груди. Но это что! От него разило потом!
   - Это чё за клоун? - спросил человек, оторвавшись от Рудольфа.
   - Ардальон, да будет тебе известно! Рудольф - мой друг, и мы путешествуем вместе.
   - Руслан, - сказал человек, протянув руку. - Чего боишься-то? Не укушу, ха-ха! Ну и хер с тобой. Рудольфо, чем порадуешь старика?
   - Всё принёс.
   - Отлично! Тогда ко мне. Э! Только блажь и бабью дурь свою отключите, лады?
   Рудольф заглушил вживлённую нейросистему. Ощущение, как будто нервы высохли, и умерла половина мозга. Ардальон замешкался, пришлось помогать. Когда его система пиликнула "отбой", он даже вскрикнул от неожиданности.
  
   Штаб повстанческой армии находился в небольшой каморке под лестницей. В комнате стоял топчан и стол с разбросанными на нём картами, из стены, заклеенной призывным плакатом, торчал кусок провода с эбонитовой трубкой на конце, с обглоданного ржавчиной потолка свисала на тонком проводе лампочка накаливания. Руслан пропустил вперёд Рудольфа, вошёл и задвинул дверь. Ардальон остался рассматривать в коридоре весёлые картинки из жизни солдата древности.
   - Обалде-е-еть... - протянул Руслан, просмотрев документы. - Рудольфо, ты гений!
   - Есть немного, - улыбнулся Рудольф.
   Руслан заложил руки за спину.
   - Вот как, значится... Рудольфо, я возьму Город за яйца!
   - Не сомневаюсь, только давай сначала сходим в лес.
   - Куда?
   - За купол.
   - Нахера? Цветочки нюхать? Ха-ха! Ты чё, дебил? Тут такое дело наклёвывается!
   - Мне ваши дела...
   - Э нет! Ты так не говори. Когда мы ударим, коснётся всех.
   - Мне нужно за купол, Руслан. Ты забыл?
   Рудольф насторожился, а Руслан дурашливо почесал мощный затылок.
   - Я что ли? - спросил он, смеясь.
   Рудольф нахмурился и говорил чётко и сухо:
   - Ты. Когда мы договаривались, ты сказал, что знаешь способ выйти за купол.
   - Да как ты за него выйдешь, шляпа! Слушай, не до тебя мне щас, сходи сам, а?
   - Руслан, ты обещал...
   - Да ты обурел что ли? Да ты кто такой, что бы я тебе отвечал?
   - Руслан...
   - Братан, да на кой тебе этот лес сдался? Тут явная перспектива власть в Городе взять, а ты: лес, лес! Чё ты там делать будешь? Гадить в кустах и лопухами подтираться? Ха-ха! Я те говорю: давай со мной. Старых из сети вытравим, ты же шаришь, и такого шороху наведём, мама не горюй. Обезьяны городские перед нами на цырлах будут ходить. А там, глядишь, заведём эту штуковину и дальше махнём. Всей галактике рыло начистим, ха-ха!
   - Руслан, ты обещал...
   - Да я тя развёл дурака!
   - И что теперь?
   - Решай, или с нами или иди в задницу. Всё, хорош трындеть, надоел ты мне. Скоро я пацанам буду речь толкать, ты послушай, погляди на ребят. Может передумаешь. Всё, вали, давай, у меня совещание с ротными.
   - Руслан, а тебе всё это зачем?
   - Зачем? Ты чудной. Человек должен быть мужиком, понял? А не каким-то там овощем, за которого всё решает маленький синий экранчик. Мужик - это сила. Настоящая сила, звериная. А сила в чём, брат? В решении: дрищём сопливым жизнь прожить, терпилой серым, или мужиком настоящим, который - ух! Который натворит, да и ответит - не поморщится.
   - Понял. А женщиной человек быть не может?
   - Да баб из андроидов можно налепить. Мужиков мало, мужико-о-ов, ты понял?
   - Понял. Мужики, говорят, в деревне землю пашут.
   - Чё ты лепишь, дятел? Какая земля? Мужик - это воин. Во-ин, понял? Бывай. Подумай хорошенько.
  
   Рудольф долго бродил по лабиринту технических отсеков, сбитый с толку, потерянный и безразличный. Везде он видел белозубых, рослых парней в форме. Они весело балагурили, варили, мылись, чистили оружие, не обращая на одиноко бродящего, странного человека в балахоне никакого внимания. Рудольфу было тошно в этом муравейнике, хотелось уединения и покоя. Изредка он спрашивал, не видел ли кто человека на каблуках? Парни хохотали в ответ и говорили, что "дурик" на каблуках наверняка "получил в рог" и переобулся в "кирзу". По большому счёту, было не до него. Рудольф помаялся и вернулся к штабу.
   Руслан выскочил навстречу сам. Безобразные и роскошные ордена на его кителе горели ярче лампочки в штабе, лицо было сурово и светилось зловещей решимостью. Рудольф открыл, было, рот, но двое овчаркообразных телохранителей, увешанных амуницией, подхватили под локти и понесли за командиром.
   Руслан вышел на балкон, под которым шевелилось людское множество. Помещение было огромным. Рудольф мысленно рассчитал его объём и присвистнул.
   - Здорово, братья! - бодро рявкнул Руслан.
   - Ззздра жела! - в тысячу крат мощнее рявкнуло снизу.
   - Орлы! Смотрю на вас, и сердце радуется. Да мы с вами горы свернём!
   - А-а-а!!!
   - Братья! Время настало!
   - А-а-грх! - поплыл к потолку многоголосый гул.
   Руслан с ухмылочкой покосился на Рудольфа.
   - Здесь, сегодня, - продолжил он, набрав поболе воздуху, - мы положим начало новой эпохе. Мы вывернем наизнанку этот гнилой городишко! Мы вычистим его. Мы порвём пасти всей этой гламурной погани, мы втопчем её в грязь, а потом развесим на фонарях. Никакой пощады к засранцам, не желающим стать настоящими мужиками!
   - Да-а-а!
   - ДА!!!
   - Веди нас, брат!
   - Порвём!...
   - Замочим!...
   Руслан поднял руки, сборище угомонилось. Кто-то одиноко пискнул: "Даёшь!", но тут же умолк.
   - Братья, - загремел голос Руслана, - взгляните на эту мерзость.
   Толпа внизу повернула голову. Двое мордоворотов выволокли на балкон пёстрого, разодетого человека и швырнули на железный пол. "Ардальон!" - подумал Рудольф. По спине скользнул холодок. Человек приподнялся, улыбнулся и ошарашено выпучил глаза.
   - Здрасьте, - сказал он. Это был не Ардальон, Рудольф медленно выдохнул.
   - У-у-ух! - загудело снизу.
   - Скажите мне, братья: баба это или мужик? - рявкнул Руслан.
   - А-а-а! Это гнойный п...!
   - Хуже, братцы! П... - ещё человек, а это бигендер, возомнивший себя человеком! - Руслан сделал паузу, пытаясь осмыслить сказанное. Толпа зашептала: "Чего это? Чего это? Чего?" Рудольф невольно хохотнул.
   - Это тупиковая ветвь эволюции! - заорал Руслан. - Это бесполая гниль, неспособная даже десять раз отжаться, но уже возомнившая себя богом!
   - А-а-а! - отозвалась толпа.
   - Мочить козлов! - крикнул особо рьяный революционер.
   Руслан нашел активиста глазами и ткнул в него пальцем:
   - Иди сюда.
   По лестнице загрохотали ботинки, боец поднялся на балкон и стал, поводя крутыми плечами.
   - Как тебя звать, солдат? - спросил Руслан.
   - Кастет, на!
   Руслан сдвинул кустистые брови и мощно хлопнул парня по плечу.
   - Давай, Кастет, покажи, что ждёт всех этих попугаев!
   Рудольф увидел пистолет и от неожиданного понимания происходящего вскрикнул.
   - Руслан, опомнись! Вы же сами были такими!
   - Мы такими уже не будем никогда, - спокойно сказал Руслан, толкая Рудольфа взглядом.
   Кастет щерился, подбрасывал пистолетик, играя на публику. Приговорённого дёрнули за шкирку, да так, что он захрипел и повалился на колени. С лица сползла глупая улыбка.
   Руслан вдруг схватил Рудольфа за голову и свирепо раздул ноздри.
   - Смотри, - процедил он сквозь зубы, - если я скажу ему взять ствол в рот и выстрелить, он так и сделает.
   Кастет поднял руку с пистолетом. Рудольф вырвался и попятился к лестнице.
   "Бигендер" судорожно сглотнул, дёргая шеей. Палач медлил. Он за чем-то жалобно посмотрел на Руслана, на толпу, вцепился в пистолетную рукоятку двумя руками, переступил с ноги на ногу и отчаянно зажмурился.
   Рудольф развернулся и начал спускаться по лестнице вниз. Очень медленно. Сзади звякнул выстрел. Рудольф услышал, как ломается человеческий череп - этакий тупой удар и тихий хруст... Потом - глухой стук упавшего тела.
   - А-а-а, бла-а-а!!! - турбиной заревела толпа.
   "Это просто сон - говорил себе Рудольф, - это глупый кошмар". Кругом выпученные глаза, искорёженные лица и ревущие дыры в головах. Толпа швыряла Рудольфа, как щенка, а он брезгливо прятал руки в широких рукавах. Рёв, мало похожий на человеческую речь, вдавливался в уши, норовя вцепиться в мозг и разорвать его. Сквозь истошный многоголосый вопль проклюнулся голосок:
   - Руди!
   Нет, не может быть! И отчётливее:
   - Ру-у-ди!
   Рудольф встряхнулся, оттолкнул кого-то и завертел головой.
   - Ард? А-а-ард!
   - Я здесь, здесь.
   Ардальон не был на себя похож: он раздался в плечах, пятнистая грязно-зелёная куртка трещала на широченной груди, чёрный берет с непонятной символикой еле держался на обритой голове.
   - Ард, что ты с собой сделал?! Где ты был? - зашептал Рудольф.
   - Не переживай, всё нормально, - рассмеялся Ардальон. - Гляди, какая у меня пушка!
   Он помахал перед Рудольфом автоматом.
   - Откуда это?
   - В подземельях полно таких штук, Руди! Хочешь, я попрошу ребят, они тебе достанут?
   - Ард, пошли отсюда.
   - Руди, да ты что?! Здесь так весело!
   Ардальон широко раскрыл рот и прокричал что-то нечленораздельное, размахивая кулаками. В глазах его Рудольф увидел дикий восторг. Он хотел, было, схватить Ардальона за руку, но передумал. Ему нестерпимо захотелось выйти. Ах, тёмная пещера, тишина, покой...
   Взрыв грохнул неожиданно. Толпа мгновенно замолкла. Рудольф успел увидеть вспышку и разлетающиеся во все стороны тела. Никто не успел понять, что произошло, как рвануло снова, на этот раз в полной тишине. Показалось, что великан, не рассчитав усилия, ударил многотонным молотом в самый центр зала. Вверх полетели рваные пятнистые куски, народ кинулся врассыпную. Бабахнуло в нескольких местах одновременно, потом снова и снова! Друг по другу: по спинам, животам, плечам, головам люди с воем полезли на стены. Рудольфа сбили с ног, изломали, растоптали. Потом лопнуло что-то, ослепило и, сорвав балахон, ушибло до полусмерти.
   Болело всё. В голову, будто ваты набили, а в лоб врезали и замкнули электрический звонок. Рудольф то и дело проваливался в темноту. Дышать нечем, гарь забилась в скомканные лёгкие, ничего не видно толком, в ушах жёсткие пробки. Откуда-то взялся Ардальон и начал махать руками перед лицом, раскрывать рот, натягивая жилы на шее. По движению губ Рудольф понял: "Что это, Руди? Что?" Захотелось ответить: "Кара небесная", - но спёкшиеся губы лишь чуть приоткрылись, изо рта вывалился язык. Ардальон схватил мычащего Рудольфа за рукав и потащил по скользкому, бугристому, тёплому полу.
   - Руди, да что же ты? Руди-и-и... - жалобно выл Ардальон. - Вставай, вставай, встава-а-ай...
   Ардальон намертво вцепился в товарища. Он бы и рад был бросить, но страх остаться одному между потерявшими разум живыми и мёртвыми не позволял расцепить пальцы.
   Взрывом разворотило стену, образовался узкий пролом с рваными краями. Туда, не глядя, прыгали немногие выжившие. Ардальон перевалил через край безвольное тело Рудольфа и полетел следом в огромную канализационную трубу. Внизу стонала, бредила, плакала людская масса. Ардальон шлёпнулся в самую гущу. Лязгнули зубы, хрустнуло плечо, но боли не было. Рудольфа не видно. Окрик утонул в болезненном гуле. Склизкие стенки трубы затряслись, где-то чавкнул клапан. Секунду стояла тишина, а потом всех смыло густым зловонным потоком.
   Рудольфа подхватило, как щепку. Он три раза кувыркнулся и пришёл в себя. Вдохнул и захлебнулся. Мир вокруг него треснул. Он скорее почувствовал это, чем увидел: реальность, которую можно потрогать руками с треском рвалась перед ним, подобно ветхой материи. В расширяющихся разломах не было ни земли, ни неба, ни асфальта, ни вакуума, ни того, что поняло бы, куда попало, попади оно туда. Наружу бешеными протуберанцами рвалась Смерть. Её руки-щупальца грозили вцепиться в сам разум человеческий и утащить его в Никуда, оставив тело гнить на поверхности. Попробуй он размышлять в этот момент, что да как, - наверняка бы пропал. Нечто в глубине человеческого я, решило за него, и колоссальная жажда жизни наполнила каждую клетку тела. Рудольф начал биться. Спина выгибалась невероятными дугами; ноги толкали, молотили, ломали, ища опору; руки цеплялись во всё, порой выдирая целые куски чего-то живого и мёртвого. Рудольф до хруста в позвонках тянулся, тянулся, тянулся к воздуху и нашёл его! Труба кончилась, жижа, перемешанная с человечиной, повалила за городскую стену. Рудольф катился вниз и вдыхал заполненный липким туманом воздух. Когда шлёпнулся на землю, всё не мог остановиться, глотал и глотал. Впрок.
   Из трубы вываливались люди. Грязные, оборванные. Кто без одежды, кто без движения, кто без сил - все скатывались в одну большую свалку. Кто-то пытался выбраться, кто-то плакал, что-то валялось серыми холмиками.
   Рудольф захотел подняться, но колени разъехались в жидкой грязи, ноги раскорячились в неудобной позе. Так, полусидя, он задрал голову и вытянул перед собой открытые ладони.
   - Дождик, дождик, дождик, лей! Поливай моих гусей, - зачем-то проорал Рудольф и громко, несдержанно захохотал.
   Смех довёл мышцы до судорог. Когда заколотила крупная дрожь, из тумана выплыл похожий на чёрта Ардальон, застыл с вытаращенными глазами и выговорил:
   - Руди, слышишь? Стоит передо мной, смеётся, а тут - бац! - и нет его, нет, нет... Слышишь, Руди? Город нас, как тараканов...
   - Мы хуже тараканов, - сказал Рудольф и, наконец-то, поднялся.
   Послышался гул двигателей флаера, яркий луч электрического света порезал густой туман ломтями. Серые фигурки уцелевших замерли могильными столбиками.
   - Граждане! - понеслось сверху. - В целях обеспечения собственной безопасности, проследуйте к месту, указанному прожектором. Граждане...!
   Фигуры вяло зашевелились, сбиваясь в кучу.
   В опустевшей трубе лязгнуло железо. Рудольф поднял голову и обмер. Из тёмного отверстия показались механические многосуставчатые лапы и со скрежетом вцепились в обшивку стены. Бронированные плиты скомкались как бумага. Потом, медленно и осторожно выдвинулась лобастая голова. Люди прижались друг к другу. Робот ловко выбросил наружу массивное тело, перецепился, приник к стене брюхом и, показалось, зашипел. Весь он, от запрограммированной злобы, не иначе, вывернулся наизнанку, показав своё колючее нутро. Под колпаком блеснули ненавистью окуляры, и к людям протянулись невидимые звенящие иглы.
   Ардальон с открытым ртом развалился надвое. Горячее брызнуло Рудольфу в лицо, залепило глаза, он упал и пополз прочь. Сзади раскалённые трассы рвали туман, трещала вспарываемая земля.
   Рудольф до костей раздирал руки об иссохшую корку грунта, но полз всё дальше и дальше. Он извивался, трясся и шептал скороговоркой:
   - Господи, прости меня! Прости, Господи. Прости-и-и... Я больше никогда не буду, никогда!
   Махонькая частичка души пыталась вякнуть, что ты, мол, ни в каких богов никогда не веровал, кроме себя любимого, чего теперь завыл? Но её почти не было слышно.
   - Только не сейчас, Господи, пожалуйста! Я ничего не успел, Господи, я в пещере жил, как последний дура-а-ак!
   И так Рудольфу жалко себя стало, и так за пазуху к защитнику бескорыстному захотелось, что он прослезился, задёргался и уткнулся лбом в землю.
   Но прощения за самому себе неизвестные дела он не дождался. Флаер-охотник нашёл его прежде. Прожектор раскидал туман, и Рудольфа стало видно, как на ладони. Дыхание замерло. "Всё, всё, всё, всё..." - застучало сердце, мышцы спины натянулись до предела. "Это не я! Это не я! Это не я-а-а-а!" - вопил мозг, а Рудольф беззвучно распахивал рот, не способный от ужаса произнести ни звука.
   Холодно и коротко ругнулась автоматическая пушка, и неудержимая сила тяжёлым подкованным сапогом вколотила маленького человечка в грунт.
  

***

   В окружившей Рудольфа темноте не было боли. Он осторожно вдохнул перемешанного с благовониями воздуха и прислушался к шуму вокруг. Это были голоса. Вязкие, будто плавленый воск, и смутно знакомые. Рудольф открыл глаза и огляделся.
   С балкона был виден весь город. На высоте казалось, что громада храма упала в море драгоценных огней и подняла в густые тёплые сумерки тысячи тонн святящихся брызг. Чаша балкона медленно вращалась, и лёгкий ветерок осторожно подхватывал и уносил остатки электронной фантазии. Рудольф проводил её взглядом и повернулся к остальным создателям, сидящим в пушистых креслах вокруг пульсирующего коммуникатора. Ардальон и Руслан замолчали и теперь внимательно смотрели на Рудольфа.
   - Что? - неуверенно спросил он и быстро осмотрел себя.
   - Господи, я в пещере жил, как последний дура-а-ак! - дурашливо протянул Ардальон.
   - Я больше не бу-у-уду! - подхватил Руслан, и оба они захохотали.
   - Ну-ну, - улыбнулся Рудольф. - "Братья, время настало!" - тоже было ничего. А это: "Руди, Руди, город нас, как тараканов!" М-да... До леса я так и не дошёл.
   - Брось, - сказал Руслан, небрежно махнув рукой, - никакого леса не существует. Дикость, зверство... Лоно природы, гармония... Фу, какая чушь!
   - Как чушь? - удивился Рудольф. Ардальон изобразил на лице искреннюю заинтересованность.
   - Открой же нам истину, великий повстанец.
   - Открою, Ард. Ещё разок попадёте под моё командование - обязательно открою.
   - Русланчик, ты что испугать нас хочешь? Или властолюбия своего стесняешься?
   - Не во властолюбии суть, Ард. На самом деле за купол в этой фантазии пытался выйти именно я. Тебе как обычно всё безразлично, а ты, Рудик, просто заблудился.
   - Не понял, - сказал Рудольф совершенно искренне.
   Руслан задумчиво посмотрел в центр остывающего коммуникатора и сказал, широко раскрыв глаза:
   - Знаешь...
   - Как интересно, - зевнул Ардальон.
   - Знаешь, я думаю, что и купола никакого на самом деле нет.
   Руслан поднял на Рудольфа взгляд и увидел, как тот разочарованно выпустил застоявшийся от волнения вдох.
   - Значит нет? Хорошо. Почему тогда за городскую черту выйти нельзя?
   - Убьют. Ты же пробовал.
   - Издеваешься?
   - Вовсе нет.
   - Издевается, издевается! Я его знаю, - вставил Ардальон, рассматривая вспыхивающие на полированных ногтях символы.
   - Нет, Руди, не издеваюсь, - Руслан поёрзал в кресле. - Давайте попробуем проанализировать всё, что мы только что нафантазировали. Итак, ты с упорством сумасшедшего стремился в лес... Хорошо, стремился расширить границы познания, побывав на лоне великолепной в своём совершенстве природы, не заводись. Я окружил себя какими-то наивными идиотами и заставил их придумывать галактику, которую нужно покорить. Ард ходил за нами по пятам и веселился. Думаю он получил ни с чем не сравнимое удовольствие.
   - Руслан, я не понимаю, к чему ты клонишь, - сказал Рудольф и нахмурился.
   - Спокойствие, друг мой, только спокойствие. Обо всём по порядку. Когда-то давно, в те времена, когда люди каждое утро давились в общественном транспорте и двигались к средствам для пропитания... Нет, раньше, когда люди каждое утро хватали жесткими от мозолей лапами дубины и копья и бегали за вкусными мамонтами...
   Ардальон громко захохотал, Рудольф выпрыгнул из кресла.
   - Всё, с меня довольно! - выкрикнул он. - Жалкие комедианты! Да как вы не понимаете, всё это очень серьёзно. Пережитое явилось событием знаковым! Мы заперты здесь, в этом... в этом... в этом чулане, как старые пыльные куклы, и система не даёт нам и шагу ступить в сторону свежего воздуха. Она давит попытку выбраться железно и безжалостно. Вам это нравится? Ей наверняка. Как вы думаете, почему штурм начался уже после того, как застрелили человека? А? Да ей понравился этот спектакль! А труба? Город будто кишечник опорожнил. Система, чёрт её подери, развлекалась, как вы не видите этого?
   Ардальон картинно смахнул со щеки весёлую слезу.
   - Ну вот, теперь видим, - сказал он и повернулся к Руслану. - Что, сразу не мог сказать, что всё понимает?
   - Ты прав, Рудик, но лишь отчасти. Ты зря обиделся, мамонтов я упомянул не случайно. Именно тогда человек начал насиловать свой дом наскальными рисунками. В чьей-то больной голове зародилось искусство, а оно и есть ключ к пониманию абсурдности копирования реальности. Великие поэты прошлого утверждали, что "копирование мопсов" - бесполезная трата времени. Наскальные рисунки - это фантазии, воплощённые в жизнь художниками.
   - При чём здесь...
   - Да при том! Согласись, нормальный человек не станет пол жизни бегать за мамонтом и пол жизни карябать стену, чтобы нарисовать, как он бегал за мамонтом. Эти рисунки - большая жирная стрелка, указывающая направление мышления масс. И создавал их точно не охотник, а кто-то другой, сидящий в пещере и жрущий принесённое добытчиками. С какой спрашивается радости одни работают, а другие жрут? Всё очень просто. Нахлебник этот и стрелы человечкам подрисует, и ноги подлиньше, чтобы бегали быстрее, и мамонтов пожирнее высечет. Ему почёт и уважение, ведь смотрит народ на картинки и думает. А стрелы всё острее, ноги выносливее, мамонты толще.
   - Руслан, зачем поднимать со дна столько мути, чтобы пропеть старую пошлую песню о нереальности мира? - отмахнулся Рудольф.
   - О виртуальности мира, Руди, - поднял руку Руслан. - Я тебе рассказываю, как появилась виртуальная реальность. Всё остальное не отменяется, но существует некое состояние транса, в котором с тех пор пребывает сознание человечества. Этакое измерение, параллельный мир, если угодно. Художники из кожи вон лезли, чтобы его расширить, поэты потели, учёные в эти сани впряглись. Одни придумывают, другие объясняют. И пошла потеха! А как изобрели компьютеры и соединили их в сети, так вообще веселье полетело по экспоненте. Учёные этого не выдержали и отошли в сторонку, сказав, что мир создал бог. Точка. Остались только мы, творцы.
   - Руслан, - сказал Рудольф, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, - я огромную часть своей жизни посвятил чтению и размышлениям, я выбивался из сил, пытаясь составить картину мира, как мозаику с бесконечным количеством элементов, я вложил в это немыслимое количество сил. И что же? К однозначным выводам я так и не пришёл, наоборот, вопросов стало ещё больше. А ты с лёгкостью заявляешь мне, что тут всё проще, чем два на два, достаточно лишь вбить себе в голову гвоздь с закреплённым на нём лозунгом "Для существования мира достаточно его придумать!" и улыбаться. Да это настолько просто, что банальностью своей напоминает мировоззрение...
   - Ребёнка? - предположил Руслан и улыбнулся.
   - Да... - выдохнул Рудольф.
   - Вот. Разум, не отравленный виртуальностью, воспринимает мир как-то иначе. Всё, что он видит, истинно и чисто. Возрастная мудрость - всего лишь побочный эффект. В этих эффектах мы и живём. А за пределы города нам не выбраться только потому, что там нет этих эффектов. Понимаешь? Выходит, "купол" - это ограниченность нашего собственного восприятия. Или... Нет! Это, скорее, барьер, за которым начинается то, чего мы не в состоянии понять в силу отсутствия инструментов для описания окружающего мира. Твой лес - всего лишь слово, вызывающее чувственные ассоциации, программа для создания образа.
   Я говорил об экспоненте, так вот: по этому закону весь доступный человеку реальный мир рано или поздно должен был сжаться до бесконечно малых размеров и превратиться в информацию. Так и произошло. Появился Город. Остров реальности, ставший своего рода компьютером с огромным запасом наскальной живописи. В общем - база, с которой мы стартуем в свои фантазии. Недовольных до тебя не было. Что касается меня, то я, набрав группу людей и заставив их мыслить в одном направлении, скорее пытался придать нашему городу другую форму, не более того. Но это всего лишь игра. Ты же с бараньим упорством лез туда, где тебя самого быть не может. А когда разум начинает дурить, включается подсознание и высылает карательный отряд в форме боевых роботов и флаеров-охотников, чтобы вернуть дурака домой. Вот тебе и вся система.
   Рудольф задумал высказаться, но вместо этого захлебнулся воздухом, булькнул горлом и встал. Мысль, возникшая в его сознании, подобно взрывной волне из недавнего сна выбросила тело из кресла.
   - Да это... - прохрипел он, собравшись. - Да если так рассуждать, то можно чёрт знает до чего додуматься! Например, что всё вокруг - только то, о чём ты думаешь. Но это же чудовищно пошло!
   - Рудольфо, не принимай близко к сердцу, - сказал Руслан, борясь с улыбкой. - Оно тебе надо, рассуждать?
   - Послушай, Руди, - неожиданно твёрдо сказал Ардальон. Лицо его стало серьёзным, - помнишь, в трубе тебе показалось, что ты видел смерть?
   - Я... Я не видел. Это было, как чувство. Мне показалось, что всё вокруг рвётся, как плёнка, покрывающая нечто ужасное. Само Ничто! И меня засасывает туда.
   - Что же тебя вытащило?
   - Ну... Инстинкт наверно.
   - Страх тебя вытащил, дорогой ты мой. Страх распрощаться со своими никчёмными мыслишками, из которых ты и состоишь. Тебе открылось само неизвестное, а ты побоялся увидеть его. Рвущаяся плёнка - это и есть так называемый барьер, за который ты мечтаешь пробраться. Он перед тобой открылся, а ты начал барахтаться, чтобы вернуться в мир, который ненавидишь. О чём тогда говорить? Продолжай мечтать о своём глупом лесе и не доказывай окружающим своё отважное презрение к городу. Это на самом деле пошло.
   Рудольф затрясся. Он прижал к голове ладони и попятился. Ардальон и Руслан смотрели на него, как два довольных демона. Рудольф не мог сосредоточиться, чтобы хоть что-то сказать. Да и был ли в этом смысл? Мысли беспорядочно роились в голове, истерично колотилось сердце, отзываясь в ушах болезненными ударами. Рудольф сделал ещё шаг назад и упёрся спиной в ажурную оградку балкона. Прохладный высотный ветер сорвал с головы Рудольфа капюшон, охладил и успокоил. Стало тихо и свежо. А потом, когда в ушах засвистел воздух, необыкновенная лёгкость свободного падения подарила желание уснуть и увидеть дивный сладкий сон.
  

***

   - Зачем ты так? - спросил Руслан, с грустью глядя на опустевшее место возле оградки.
   - Считаешь, что смог бы его переубедить?
   - Не знаю. Я хотя бы пытался.
   - Знаешь, - вздохнул Ардальон, - Руди говорил мне, что читал книгу о мальчике, которого воспитали звери.
   - Да, я помню. И что?
   - Так он такой же мальчик. Ему плохо в этом мире, а мы с бараньим упорством пытаемся задержать его здесь, создавая какого-то чудовищного кадавра.
   - Хм...
   - Брось! Последний раз мы стирали память двести шестьдесят пять дней назад. Не пора ли сделать откат?
   - Пожалуй. Слишком начали задумываться.
   Ардальон расслабился и сосредоточился на сети. Его мысль юркой искоркой нырнула в информационную реку и пропала. Ответ на запрос пришёл незамедлительно. Похожий на молнию импульс вспыхнул в голове, и последним, что увидел Ардальон, была растворяющаяся радужная плёнка, в которой отражалось всё, что он знал. Город, Руслан, Рудольф - всё текло и пропадало навсегда.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"