Буранов, Белоусова : другие произведения.

Железный дневник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Андрей Баранов,
   Евгения Белоусова

Железный дневник

  
   2180 г. Грузовой корабль "Восход". Нелегальный подпространственный тоннель
  
   Гиперпространство за иллюминатором напоминало разбавленное кровью молоко. Неспокойное, туманное, бурлящее. Ярко-красные энергетические линии ветвились в его вихрящейся массе, беспокойно стремились куда-то и уносили фантазию прочь. Витёк касался лбом прохладного стекла и мысленно летел сквозь время и пространство, за тысячи парсек от старого межпланетного грузовика, туда, где....
   Школа-интернат. Серое небо. Небольшой дворик, поросший чахлой травой, старые закрашенные скамейки. Футбольное поле с рамками ворот и вытоптанным в ближней штрафной пятачком. Аккуратно обрезанные кусты вдоль проволочного забора. Изъеденное ржавью железо на крыше. Вечный дворник дядя Коля, вечные стены из жёлтого кирпича.
   - Витька?! Щетинин?! Ты?!
   Одноклассник Сашка. Повзрослел, вытянулся. Обрадовано протянул руки и полез обниматься.
   - Я, - коротко и сухо ответил Витёк.
   - Ну, как ты? Куда пропал? Где ты?
   - Я... Я в космосе. Корабль у меня. Вот, перевозками занимаюсь.
   - В космосе! Корабль! Свой! Ну, ты, брат, силён!
   - Как сам?
   - Да так... Работы нормальной нет, живу в общаге. Душная жизнь какая-то. А ты молодец. Даже завидно.
   - Брось, всё наладится.
   Сашка. Первым заводилой в классе был, а сейчас - тусклый и поникший.
   А не стоило дебилом обзываться!
   "Тук".
   "Тук".
   Витёк отвернулся от иллюминатора. Взгляд упёрся в стену рубки управления.
   "Тук" - упругий шарик ударил его в лоб и отскочил в тесное пространство, где Леонард кувыркался в спертом воздухе и разглядывал шприц-тюбик из аптечки. Штука была новая и непонятная, купленная на общие деньги. Второй пилот ловко схватился за приваренную к переборке скобу и остановился.
   - Эй, Астард, а ты хоть знаешь, как это действует? - спросил он первого пилота.
   - Лео, положи на место, - ответил тот, не отрываясь от экрана. На широком лице Астарда отсвечивались цифры. - Шприцы детям не игрушка.
   - Не, Астард, правда? - подхватил техник Ксафан, сморщив рябое лицо. Бросаться в Виктора шариками пищевого концентрата он прекратил и вцепился в подлокотники кокон-кресла всеми девятью костлявыми пальцами.
   - Объясняю для тех, кто в танке...
   - Квази, слушай! - гоготнул Леонард.
   Витёк смутился и начал суетливо ковыряться в кондиционере. Астард развернулся, скрестив на груди огромные руки:
   - Объясняю для тех, кто в танке: штука экспериментальная, непроверенная, но зверская и дешёвая. А главное - необходимая.
   - Эх, и как мы раньше без неё обходились?!
   - Объясни-и-ил...
   - Прогресс не стоит на месте, дурики, - продолжал Астард. - Лео, вот представь: ты засыпаешь у пульта, бьёшься об него головой и получаешь черепно-мозговую травму. Что ты ржёшь, балбес? Вечно спишь, когда не надо. Пульт бьётся... Представь, что у нас старый пульт, бьющийся. В общем, пульт бьётся, и его осколки впиваются тебе в башку. Ты вкалываешь эту ерунду. Наномуть, которая в ней находится, концентрируется в очаге поражения, копирует твои клетки и заживляет раны. Даже с осколками в мозгах жить можно. Но тебе это не грозит.
   - А-а-а... - протянул Леонард, - а почему дешёвая?
   - Говорят же тебе: испытать надо! Вон, на Квазиморде! - захохотал Ксафан.
   Второй техник вздрогнул, но снова промолчал. Из вскрытого кондиционера вылетел ушастый фиксатор и деловито поплыл в невесомости к носовому иллюминатору. Витёк густо покраснел, неловко выгнулся и поймал резвую деталь.
   - Так, - сказал Астард, - олухи, оставьте парня в покое.
   - Да кто его трогает?
   - Да кому он нужен?
   - Слышь, Астард, ты вместо этого чудика лучше бы мне навигатор справил. Зачем его взял? - фыркнул второй пилот.
   - Лео, не гони, парень шарит. В рейс ходили с ним, должны знать. А у Ксафана руки не тем концом вставлены. Мне, что ли, за него вечно ковыряться?
   - С какой это радости "не тем концом"?
   - Ходили... С тех пор он мне и не нравится, - заметил Леонард.
   - Слушай, Ксаф, тебе грех возмущаться. Кто компрессор в реакторной проволокой примотал? Я? А ты, Леонард, можешь прямо сейчас идти баиньки. Я за тебя отдежурю. Только потом, друг мой ситный, вместо своей доли получишь счёт за жрачку, которую ты в рейсе извёл. Понял?
   Витёк молчал, потупившись. Глаза Астарда сверкали, Ксафан сморщился, Леонард смотрел волком и катал желваки. Старший выдержал паузу, взглянул на каждого, усмехнулся и сказал:
   - Витёк, Лео - дежурить. Мы с Ксафом в анабиоз. До встречи через неделю.
  
   ***
  
   - Квазиморда, Квазиморда... - дурашливо выкрикивал Леонард. - Что ты такой забитый? Со скуки с тобой помрешь. Вот скажи, откуда у тебя шрам на роже, а?
   Витёк смутился и спрятал лицо.
   - Бабка в детстве родимое пятно выводила.
   - Ха! Прикололась старуха! А пацан теперь Квазиморда.
   - Лео, скажи, пожалуйста, - робко спросил Витёк, рассматривая отвёртку, - что за кайф меня подкалывать и обижать?
   - Да чёрт его знает. Инстинктивно как-то. А ты сдачи дать не можешь? В тебя придурок Ксаф жрачкой швыряется, а ты молчишь. Нравится, да? Я тебя Квазимордой называю, и мне весело. А ты бы подошёл, зарядил мне в нос - я бы думать начал. Ты молчишь, а все этим пользуются.
   - Зачем?
   - А прикольно. Ты парень толковый, но, извини, фейс у тебя располагающий к издевательствам. На лбу ж написано: пни меня. Пугливый, как куропатка. И безынициативный. Нельзя таким быть, Квазиморда, нельзя.
   Витёк насупился и начал разбирать давно отработавшие своё компенсаторы кресла. Леонард затянул дурацкую песню, но быстро заскучал и умолк, о чём-то задумавшись.
   - Слушай, Квазиморда, давай одно дельце провернём, а?
   - К-какое?
   - Значит так, - Леонард подгрёб к технарю и понизил голос до шёпота, - давай отдачу реактора процентов на пять поднимем?
   Витю бросило в жар.
   - Зачем? Он и так еле дышит.
   - Да ладно! Старушка выдержит, а на выходе из тоннеля я такой манёвр заложу! Придём дней на десять раньше.
   Витёк отшатнулся.
   - Да ты что?! Нельзя.
   Леонард оскалился. Зубы у него были худые и редкие.
   - Да пошёл ты! Не хочешь - сам сделаю. Как был Квазимордой, так и останешься.
   - Не надо, Лео! Я там всё наладил...
   Леонард оттолкнул техника, схватил скафандр и юркнул в узкий проход к приборно-агрегатному отсеку. Минуту Витёк прислушивался к гулу крови в ушах, потом трясущимися руками воткнул на место цилиндрик компенсатора. "Да какого чёрта я так боюсь?" - пронеслось в голове.
   Витёк, было, рванулся к проходу, но сдержался и замер. Чтобы унять нервную дрожь, снял фильтр с вентиляционного канала и разобрал его. Мелкие детали облачком повисли рядом. Витёк глубоко вдохнул и успокоился, решив: пусть Леонард делает, что хочет.
   Неожиданно и резко мигнуло освещение. Каркнул аварийный динамик; на центральный экран выползла багровая надпись: "Сбой питания". Техник рефлекторно дёрнулся, как от удара плетью.
   - Витёк! Витёк! Витё-о-ок! - хрипло заверещало в наушнике.
   - А?
   - Камеру пробило! Камера... Плазма...
   - Камера? Плазма? - недоверчиво переспросил Витёк.
   - Плазма, урод! Давай сюда! Модульные катушки разорвало! Кабеля перерубило! Я горю! Я горю-у-у! - бешено завопил наушник.
   - А? Бегу я... Бегу...
   Витёк бездумно ринулся в проход. Растерянный и ничего не понимающий, он бился о приборы и путался в проводах.
   - А-а-а! - ревел в ухе Леонард.
   Волосы на Витькиной голове встали дыбом. Он кубарем влетел в агрегатный отсек. Навстречу огромным давлением швырнуло люк реакторной. Раскалённая плита сшибла Витьку, как кеглю. Следом метнулось бешеное голубое пламя и, пожирая кислород, поползло в вентиляционную систему.
   Леонард уже не кричал - он выл.
   Витёк трогал языком раскрошившиеся от удара зубы и бубнил:
   - Я скоро... Скоро... Вентиляцию выключить... Где мой скаф? Где...
   Выжженный воздух драл лёгкие, кругом болтались куски рваного металла, бурые капли мухами кружились перед глазами. Из реакторной несло жаром мартеновской печи. На последнем издыхании чихали и кашляли пожарные распылители.
   Не помня себя, еле живой Витёк вернулся в рубку и влез в скафандр.
   Корабль трясся и разваливался на куски, выбираясь из гиперпространства.
  
   ***
  
   2181 г. Свободная туристическая зона. Планета Капелла
  
   - Красота... - ахнула Иринка, неуклюже выбираясь из люка прогулочной яхты. Спрыгнула с упругого трапа - и по пояс провалилась в пушистый сугроб. - Какая красота...
   Глубокое черное небо царственно разворачивало сверкающие полотна. Переливы бледно-бирюзового перетекали в ослепительно-солнечный, смешивались с насыщенно-фиалковым, растворялись в приглушенно-оранжевом, исчезали в изумрудно-травяном... Мерцающий шлейф бесконечными лентами тянулся по небосводу, затмевая чужие созвездия. Мягкий зеленоватый свет заливал снежную равнину, причудливо и дико искажал линию горизонта, таинственными бликами расцвечивал обшивку корабля.
   Марк пренебрежительно фыркнул, выбрасывая из люка гравиборды.
   - Первый раз видишь полярное сияние? На Земле оно точно такое же. Билет до Антарктиды, три часа на самолёте в компании туристов-ротозеев - и можешь хоть сутками напролет любоваться сиянием из окна отеля. Пока деньги не кончатся.
   Иринка обиженно надула пухлые губы.
   - Прозаик... Вечно все опошлишь.
   Марк отмахнулся, задраил люк, взвалил один из гравибордов на плечи и побрел к ближайшему холму. Иринка тяжко вздохнула, покорно подцепила вторую доску за крепление и поволокла следом за парнем.
   Сухой холодный воздух першил в горле и щекотал нос. Мешал тяжелый гравиборд, мешала сползающая шапка, мешал стоячий воротник, мешал лыжный костюм с балансировочным каркасом. Иринка раздраженно шагала по рыхлым сугробам и разглядывала молчаливую равнину - угрюмые утесы из слежавшегося снега, отполированные ветром проплешины льда, редкая вереница скал-клыков, кривых и изогнутых. Маленький кораблик постепенно исчезал за искристыми барханами, и девушке внезапно стало жутко.
   На неуютной стылой планете они были совершенно одни.
   - Ма-а-а-а-рк! Подожди меня!
   Девушка сгребла гравиборд в охапку и прибавила шаг. Марк уже карабкался по склону холма, время от времени останавливаясь и с удовольствием осматривая окрестности.
   - То, что надо! Чертовски здорово! Ирка, не копайся!
   Иринка удобнее перехватила доску и, проклиная парня, полезла на вершину.
   - Давай-давай-давай! Ай, умница! Ну, живее, живее!
   - Мог бы и помочь, - девушка доползла до вершины, задыхаясь, бросила доску на снег и опустилась на корточки. Длинные русые волосы выбились из-под шапки и свесились почти до земли. - На яхте подлететь не судьба?
   - Да мы всего-то ничего прошли, - рассеянно отозвался Марк, стоя на краю вершины.
   С одной стороны холм был длинным и пологим; с другой же - крутым, испещренным буграми и впадинами. Парень оценивающе оглядел будущую трассу. Ни один нормальный человек не рискнул бы съезжать по внушительным снежным кочкам, но Марк прыгнул на доску, застегнул крепления и уверенно развернулся.
   - А может, не надо? - с сомнением спросила Иринка, по-прежнему сидя на снегу. Марк оглянулся и задорно подмигнул:
   - Трусиха!
   Короткий решительный рывок, залихватский клич, томительное мгновение полета - и гравиборд рухнул на склон. Иринка вскочила на ноги и бросилась к краю, но доска с пластичной красной фигурой уже мчалась вниз, выбрасывая фонтаны снега, ловко огибая ямы, закладывая немыслимые виражи и легко взмывая в воздух. Девушка нервно закусила нижнюю губу - разобьется! Стоило тащиться в такую даль, чтобы свернуть шею на первом же спуске! Но гравиборд уверенно скользил по снежному покрову, всё мощней и стремительней. Перемахнув ледяную расщелину, Марк выкатился на равнину и затормозил.
   - Уффф... - у девушки подкосились ноги, и она тяжело опустилась на колени. Крошечная фигурка бодро помахала рукой, сошла с доски и направилась обратно к холму.
   ...Забравшись на вершину, Марк не увидел никаких перемен: Иринка - серая фигура на белом - по-турецки сидела на снегу и скорбно смотрела на склон.
   - Откуда уныние? - Марк, веселый, разгоряченный, плюхнулся рядом. - Давай, вставай на доску - и вперед!
   Иринка ссутулилась:
   - Нет.
   - Ну, давай, зря летели, что ли?
   - Не хочу.
   - Ирина!
   Девушка подняла голову и пристально взглянула на Марка; отсветы сияния сверкающими точками отразились в ее светлых глазах.
   - Только не по оврагам. Давай поищем другой спуск.
   - Начинается! - Марк завел глаза. - Ты же едешь не на древней доске, а на гравиборде.
   - Ну и что?
   - Он безопасен!
   - А если?..
   - Вечно ты со своими "если"! Ничего не случится!
   - Читай по губам - я никуда не поеду, - медленно и раздельно произнесла Иринка.
   - Давай вместе?
   - Отстань.
   - И-и-и-ирк?
   - Отвяжись, тебе говорят.
   - Сейчас насильно спущу!
   Иринка сощурилась:
   - Попробуй.
   И завизжала - Марк поднял ее за воротник и поставил на ноги.
   - Отпусти меня! Болван! Черт с тобой, но если я переломаю все кости...
   Иринка нехотя продела ботинки в крепления и нагнулась к застежкам. Щёлкнули фиксаторы, балансировочный каркас под курткой отозвался упругим движением. Марк примостил гравиборд двумя метрами левее.
   - Готова?
   - Подожди, - Иринка выпрямилась и с замиранием сердца взглянула на склон.
   - На раз-два-три. Ра-а-а-з... Два-а-а... - Марк отвернулся и собрался для толчка. - Тр...
   Доска под Иринкой неожиданно сдвинулась с места и поехала вниз - медленно и неуклюже. Девушка присела и попыталась затормозить руками, но гравиборд начал набирать скорость.
   - Не останавливайся, не свалишься! - заорал сзади Марк.
   Иринка осторожно выпрямила колени - и доска, восприняв знак, ожила.
   Гравиборд, воинственно задрав нос, перескочил ухаб и забрал вправо. Иринка нелепо замахала руками, но доска, не обращая внимания на бестолкового человека, продолжала мчаться по извилистой траектории.
   Уххх! Скалы и склоны, горы и небо летели навстречу; в лицо порошила серебристая пыль, студеный ветер хлестал жесткими плетьми, на языке оседал горьковатый привкус чужого мира. Снежные гейзеры и ленивые ленты полярного сияния то и дело менялись местами; где-то слева мелькала красная тень Марка.
   - Ааааа! - не выдержав, восторженно закричала Иринка, и в то же мгновение доска наехала на неприметный кусок льда, странно хрустнула, подпрыгнула - и развернулась боком.
   Иринку тряхнуло, потом еще раз - и еще. Гравиборд, будто сойдя с ума, ухнул на дно снежного оврага и понесся дальше - к веренице гор.
   - ...ормози! - донесся истошный вопль. - Куда еде...!
   Иринка извернулась всем телом, пытаясь выровнять доску, но гравиборд больше не подчинялся. Впереди возник большой утес - девушка отчаянно рванулась в сторону, ударилась плечом о стену каменного снега и волчком закрутилась на месте.
   "Сейчас остановится", - с облегчением подумала Иринка. - "Сейчас..."
   Снежный пласт под доской задрожал и начал осыпаться. Иринка успела взглянуть вниз и понять, что под обманчивым настом терпеливо ждала пропасть, а потом масса снега раскрошилась на сотни кусочков - и рухнула в пасть расщелины.
   Девушка хотела заорать, но в легких не было воздуха. Долгие микросекунды свободного падения, оседающие снежинки...
   Марк вылетел наперерез и сшиб Иринку собственным телом. Гул в ушах, цветные пятна перед глазами - оба свалились на край пропасти и на животах проехали с десяток метров, оставляя широкие снежные борозды.
   Повисла тишина.
   - Ч-черт...- Марк приподнялся на локтях и провел языком по губам. - Чуть зуб не сломал... А! Ирка! Ты живая?
   - Угу, - слабым голосом отозвалась девушка. - Будь другом, избавь меня от ЭТОГО...
   Марк обеспокоено пошевелил руками и ногами, кивнул, расстегнул крепления на доске, встал и на ватных ногах шагнул к Иринке.
   - Чтоб раз! Еще хоть раз! Да ни в жизнь! - стонала девушка, растирая ушибленные доской Марка икры. Парень откинул ее гравиборд в сторону и осторожно подошел к краю пропасти.
   - Марк, не лезь туда!
   - Я аккуратно.
   - Знаю я твое "аккуратно"!
   - Да все норм... Маму в цирк отдать! Ирка! Ты посмотри на это!
   Девушка поморщилась, но поднялась. Брезгливо отряхивая лыжный костюм, доковыляла до парня, вцепилась в его локоть... и изумленно распахнула глаза.
   - Корабль...
   Марк почесал в затылке.
   - Грузовик, похоже. Только сюда же никто не летает...
   На самом дне расщелины виднелись смутные очертания разбитой, истерзанной черной туши.
   - Спустимся и посмотрим?
   Иринка отшатнулась и покрутила пальцем у виска.
   Холодало. Небесное сияние фантастических расцветок медленно угасало, и равнина окутывалась прозрачными сумерками. Черные тени скал и облаков казались бездонными дырами в никуда; дно расщелины терялось во мраке.
   Иринка жалобно взглянула на Марка:
   - А может, ну его, этот корабль? Полетели домой...
   - Спятила? Это же сенсация! Ребята обзавидуются! Нужно придумать, как...
   Парень хлопнул себя по лбу и вновь прыгнул на доску.
   - Элементарно! Как я мог забыть, - пробормотал Марк, застегивая крепления. - Надо выставить режим "жестко" вместо "скольжения" - и все!
   Девушка обомлела:
   - Спрыгнуть на гравиборде? Да это же чистой воды самоу...
   И недоговорила - Марк оттолкнулся и ухнул вниз.
  
   ***
  
   От компактного серого грузовика остались обгорелые, искореженные останки. Заваленный снегом корабль лежал в центре воронки - мертвый, безмолвный, похожий на выброшенного из моря кита. Уцелели лишь хвост с дюзами двигателей и правое крыло; остальное смялось в гармошку.
   - Вот это да! Масштабно! - восхищался Марк, переступая через обломки. - В лепешку, поди, расшиблись!
   Иринка заглянула в мрачный проем иллюминатора и боязливо отшатнулась.
   - Марк, мне здесь не нравится.
   Её знобило - девушка никак не могла отойти от прыжка-падения. Марк, сумасшедший! Рано или поздно его авантюры погубят обоих.
   - Ты что! Нам сказочно повезло. Давай внутрь!
   Иринка испуганно замотала головой.
   - Ну, жди здесь, - Марк привычно отмахнулся и вытащил из кармана фонарик. - Хотя, погоди минутку... На.
   - Зачем? - Иринка недоуменно взглянула на протянутую камеру.
   - Как зачем? Сними меня на фоне корабля!
   Парень вскарабкался на крупный обломок и прислонился к борту грузовика.
   - Уверен? - Иринка медленно включила камеру. На душе стало необычайно тягостно.
   - Конечно, уверен! - нетерпеливо воскликнул Марк. - Давай, ракурс только получше выбери...
   Иринка сделала пару снимков, взглянула на окошечко экрана и ужаснулась: молодой самоуверенный парень в кричаще-красном костюме и - стена выцветшего, морозно-серого железного гиганта.
   Иринка продолжала заворожено смотреть на камеру, а Марк уже мчался вдоль корабля, расшвыривая мусор и примериваясь к иллюминаторам с редкими зубьями осколков.
   - Э-э-эх, узко... - посетовал парень, встав на носки и просунув голову в один из проемов. - Ирка!
   - Что? - девушка машинально спрятала камеру в карман и начала пробираться к Марку. Парень окинул ее оценивающим взглядом:
   - Хотя, нет, ты тоже не пролезешь...
   - По-моему... - Иринка вытянула шею и сделала пару шагов вперед. - По-моему, дальше есть трещина... Но все равно, я туда - ни ногой!
   Марк демонстративно развел руками и приблизился к узкой черной дыре в обшивке. Края ее были истерзаны, разорваны, исцарапаны - словно кто-то ломал стену корабля, пробиваясь наружу.
   Иринка поежилась и послушно, как привязанная, потащилась следом.
   - Интересно, - парень присел и боком протиснулся в разлом. - Когда была авария?
   Последнее слово прозвучало неожиданно гулко - Марк провалился внутрь. Спустя мгновение на краях дыры затрепетало светлое пятно - парень включил фонарик.
   - У-у-ух! - вылетело из трещины. - Знатно их побило...
   Захрустело. Иринка прижалась плечом к обшивке и опасливо заглянула в пробоину. Беспорядочно мелькавший свет выхватывал из мрака разбитые лампы, обледенелые обрывки проводов и оторванные крышки панелей.
   Неожиданно шаги смолкли. Иринка отчетливо расслышала прерывистое дыхание Марка.
   - Что там? Марк? Ма-а-а-арк?
   Парень не отвечал.
   - Марк! - девушка бухнула перчаткой по железу. Обшивка отозвалась дрожью, но изнутри не донеслось ни звука.
   - Дьявол... - Иринка начала лихорадочно шарить по карманам. - Где же он? Как всегда... Ну, где ты, где?
   На снег посыпалась разная дребедень - упаковка платков, ручной компьютер в розовом корпусе, яркие леденцы... Последним выпал стильный оранжевый фонарик.
   Девушка подхватила его, набрала в легкие воздуха - и ринулась в трещину.
   Марк стоял в десятке метров от пробоины; луч его фонарика прыгал по стене. Иринка застыла, как вкопанная.
   - Как ты меня напугал... - медленно выдохнула она.
   - Ты только глянь на это, - не поворачиваясь к девушке, произнес Марк. - Невероятно!
   Иринка включила фонарь и, беспокойно смотря по сторонам, подошла к парню.
   - Ну? - второе пятно света заползло на стену - и высветило неровные ряды глубоких царапин.
   - Да ты читай!
   Иринка наклонилась и охнула. Вся стена была покрыта вырезанными, выбитыми, выгрызенными буквами, настолько уродливыми, что едва ли их можно было узнать.
   - Марк, я ничего не могу...
   - "Я напрасно появился на свет", - перебил Марк. - "Мамашка от меня отказалась - нежеланный ребенок был грузом на горбу и петлей на шее. Маманя освободилась от бремени ..."
   - Что? - переспросила Иринка.
   - "...а мне досталась сумасшедшая бабка и община "Свидетелей Метагалактического Разума". Сколько себя помню, мечтал оттуда вырваться. Улететь, убежать, уползти - как угодно..." Видишь? Давай, здесь всё понятно написано!
   Иринка зацепилась взглядом за крайнюю строчку - и внезапно разглядела в чудовищных знаках осмысленные слова. Её губы беззвучно зашептали:
   " ...долетался...
   Кроме меня, на "Восходе" не выжил никто.
   Леонард сгорел возле реактора. Сплавился вместе со скафом. Там, видимо, пробило кожух, и брызнуло отработкой. Видел я его...
   Астард с Ксафаном захлебнулись в капсулах. Сигнал на пробуждение автоматика подала ещё на орбите, но колпаки заклинило, и мужики вылезти не смогли. Когда мы в атмосферу долбанулись, поломало их здорово. Только они уже мёртвыми были, а мертвецам на все плевать. Это после осколками колпаков изрезало тела.
   Настоящих имён остальных не знаю. Раз бывал с этими ребятами в рейсе - ничего, терпимо, и с деньгами не кинули. Да только имен их не было даже в бортовом журнале. Правильно, груз-то контрабандный.
   Долбанулись без шуток. В трёх местах лопнул корпус, оборудование - вдребезги, а я почти целый, только ноги сломаны. Всё нутро болело. Должен был сдохнуть, а оказался живучим. Как выкарабкался, до сих пор не пойму. Хорошо, не потерял сознание, успел доползти до аптечки. Не вколол бы экспериментальную муть, что купил Астард - давно бы околел. А дрянь-то она редкостная. Эх, и ломало меня, эх, и выворачивало!
   А кости и правда быстро срослись. И тело перестало ломить, только ноги кривые да внутренности не на месте. Каждой клеткой чувствую.
   ...На корабле починил всё, что смог. Кое-как залатал дыры, собрал радио. Да толку-то, меня даже искать не будут. СОС, конечно, передаю, а смысл? Услышат лет через триста.
   В лучшем случае.
   Очень холодно. Весь корабль во льду - аж кровь стынет. И наружу не выйти, и внутри мерещится, что сижу в железном гробу. Сначала бродил в потёмках по отсекам, потом снаружи поставил вентиляторы и запустил генератор. Появился слабенький свет, да только мне всё равно страшно и одиноко. Порой задумываюсь: сколько еще тут мыкаться? Представляю до мурашек по коже. Вот таких, с кулак. Зачем всё это? Ветер, сволочь, орёт, как бешеный, а я ползаю по коридорам и чиню, чиню, чиню...
   Пока руки заняты - живу.
   А мёртвых я оттащил к двигателям. На мороз, чтоб не гнили. Хотел похоронить по-человечески, но лёд долбить сил не было.
   Хотел. А надо было сжечь кислотой. Чтоб и следа от них не осталось".
   - Видела? Нет, ты видела?!
   Иринка взглянула на Марка и содрогнулась. Раскрасневшееся лицо, горящий взгляд - парень едва не приплясывал на месте.
   - Марк... - Иринка с трудом сглотнула. - А если он еще здесь? Живой?
   - Живой? - широкий луч метнулся по искорёженным стенам, покрытым бахромой инея. Местами виднелись провалы узких лазов. - Не похоже, чтобы здесь кто-нибудь жил... Хотя, стой!
   Последние строки странной летописи вновь озарились светом.
   - Мертвых к двигателям оттащил... - Марк рывком повернулся к девушке, и Иринка сжалась в комок - глаза парня нехорошо блестели. - Ирка! Они ведь должны быть рядом! Пошли поищем!
   - Марк, тебе не кажется, что...
   - Обалдеть! - не слушая ее, воодушевленно проговорил Марк и волчком закрутился на месте. - Это в хвосте... А! Туда.
   И Марк широкими шагами понесся вглубь корабля. Иринка, спохватившись, рванула за ним.
   Звенящая тишина мертвого грузовика действовала на нервы. Свисающие провода и торчащие трубы то и дело преграждали путь, и Иринка едва успевала за Марком. Того, казалось, ничуть не волновали препятствия - как ошалелый, он двигался напролом.
   - Здесь... Где-то здесь... - бормотал Марк. - Ничего нет, странно... О! Смотри, тут какой-то лаз.
   Иринка собралась высказаться, но Марк уже исчез. Девушка неловко склонилась и на четвереньках проползла в дыру.
   Ход вел к двигательному отсеку; в нём царили холод и снег. Иринка выпрямилась, огляделась... мгновенно побледнела и привалилась к стенке. Замутило; мир смазался и поблек.
   В неаккуратной куче мусора с трудом, но можно было узнать охапку раскроенных тел.
   Будто сквозь вату донесся голос:
   - Ирка, не спи! Камеру дай!
   Не дождавшись ответа, Марк оглянулся, подошёл и прижал ослабшую подругу к груди:
   - Ирка, ты чего? Может, они андроидами были? Контрабанду везли, разве это люди? Ну?
   Иринка подняла голову и, стараясь не глядеть в сторону трупов, прошептала:
   - Марк, они умерли.
   - Скатертью дорога! Сколько такого быдла мрёт? Надо было не летать, где попало, а нормально работать.
   - А ты много работал?
   - Так, не начинай, а? Забыла, кто тебе диплом устроил?
   Иринка отстранилась и спрятала лицо в ладонях. На самом дне души, в потаённых закоулках памяти, всколыхнулся холодный тяжёлый сгусток. Год назад Марк точно так же говорил про "быдло". В зябкой ночной прохладе, на обочине загородной автострады.
   Когда они сбили человека.
   - Ирусик, - пропел Марк, - да что ты? Брось. Интересно же. Давай одним глазком посмотрим, что у них в трюме - и обратно. Потом выйдем на орбиту, выпьем настоящего земного вина... Хм... Не хочешь вина? Пожалуйста: игристое шампанское, портвейн, херес, водка, текила, коньяк, виски, ром... Всё, что угодно, душенька! А?
   - Я хочу домой, - глухо сказала Иринка.
   Неприятные воспоминания царапали изнутри и лезли в сознание.
   - Еще десять минут, и мы уйдем. Обещаю, - сказал Марк, хлопнул девушку пониже спины и, не дожидаясь ответа, юркнул обратно в дыру.
   Иринка тоскливо вздохнула. В ответ сквозь разломанный корпус, свистнув меж зубьями искорёженного металла, в могилу протиснулся ледяной ветер. Обугленный череп мертвеца шевельнулся, высматривая живых...
   Иринка взвизгнула и пулей вылетела за Марком.
  
   ***
  
   Марк лез вперёд, как заводной таракан. Луч фонарика неугомонно метался по стенам нескончаемого коридора. Иринка покорно плелась следом, то и дело вздрагивая от хруста под ботинками. Ей мерещилось, что Марк специально добивает каблуками чудом уцелевшие приборы.
   Иринка вновь начала раздражаться. Несильно толкнув Марка в спину, она проговорила:
   - Долго ещё мы будем бродить по этой помойке? Я всю куртку измазала - посмотри, на кого похожа.
   Марк резко остановился - Иринка с ходу налетела на него.
   - Кажется, пришли, - парень подёргал ручку металлической двери. Та отошла на сантиметр - и во что-то упёрлась. - Может, завалило?
   - Чёрт с ней! Пошли обратно, а?..
   - Ну, нет! - Марк навалился плечом. - Давай-ка...
   За дверью звякнуло и гулко загремело. Проход открылся; в коридор повалил душный воздух. Иринка брезгливо сморщила нос, а Марк уже оглядывался внутри отсека, похожего на зал во дворце короля исподнего мира. Повсюду валялись и громоздились друг на друга разбитые контейнеры, опутанные сетью рваной оснастки. Ледяная корка намертво схватила беспорядочные кучи оборудования; окаменевшей разломанной паутиной торчали балки такелажных ячеек. Иринка поёжилась. Марк, словно мальчишка, которому разрешили поиграться в развалинах старой крепости, начал карабкаться на вершину ближайшей груды.
   - Ирка! - кричал он. - Здесь, в центре, контейнер, а к нему уйма проводов протянута! Давай сюда!
   Иринка, чертыхаясь, полезла на голос.
   Марк стоял между двумя зубастыми агрегатами, а фонарик в его руке указывал на отдельный контейнер, похожий на сторожевую будку с еле заметной маркировкой на рыжем боку.
   Иринка сдула с лица навязчивую прядь:
   - Ну, и что это?
   - Смотри, сколько проводов, - не оборачиваясь, ответил Марк. - А вдруг он там...
   - Кто?!
   - Тот, который хотел сжечь трупы кислотой. Сейчас зайдём, а он там, вмёрзший в кресло. Скрюченные пальцы, застывшее, искаженное ужасом лицо, раскрытый в вечном крике рот, а внутри его тела... - Марк повернулся к замершей Иринке и гаркнул:
   - ЧУЖИЕ!
   Девушке показалось, что глаза Марка вспыхнули раздутыми угольями. Ощущение длилось лишь долю секунды, но она инстинктивно отпрянула, потеряла равновесие и упала. Парень захохотал, протягивая руку. Иринка зло ее отбила и, поднявшись самостоятельно, процедила:
   - Скотина!
   - Избалованная трусиха! - веселился Марк. - Ну, что ты боишься, не пойму? Сколько раз объяснять: на яхте новейшая, но-вей-ша-я спасательная система. Она считывает из твоей прелестной головки всю память и хранит ее в специальной коробочке. Случись что с нами, автоматика и личность, и тело восстановит полностью - вплоть до прыщика. Мнемограммы делали полтора часа назад. Эх, жаль, ничего этого не вспомним... А везли они какие-то горные агрегаты. Видишь? У папаши в офисе на выставочных стендах что-то подобное стоит. А это медицинская ерунда. Я такую в больнице видел...
  
   ***
  
   Стены внутри контейнера были вкривь и вкось исписаны знакомыми корявыми буквами. Марк упоенно гонял по строчкам луч фонарика и жадно глотал текст:
   "...бояться меня бабка научила. Бывало, отлупит хворостиной за взятые без спросу конфеты, стиснет беззубые челюсти и смотрит, как на беса. "Бойся, - говорит, - Витька, судьбы своей. Жизнь мирская - наказание нам, и во страхе её прожить надобно, в преклонении перед Разумом Вселенским, в смирении и кротости. Наказы его смертным непостижимы. Участи своей никогда не прекословь".
   А я читал книжки про пиратов и хотел в космос.
   Вот и дохотелся.
   ...С момента аварии прошло около месяца. Через разломы в корпусе внутрь ползет иней. Паршивая белёсая плесень... Кожа на пальцах почернела и начала отваливаться кусками. Но химия не даёт мне умереть.
   Жизнь - слабенькая, бессмысленная и страшная.
   Но смерть ещё страшнее.
   Так говорят Астард, Ксафан и Леонард, когда приходят ко мне.
   Какими померли, такими и приходят".
   - О чем он? - Иринка нервно заломила пальцы. Лучи двух фонариков скользнули ниже.
   "...я лез через реакторный и тянул провода. Освещение - тусклое, лампы едва теплились, а впереди что-то шевелилось. Думал, мерещится, ан нет, присмотрелся - будто человеческая фигура в проёме. Крикнул: "Эй!", а голос задрожал. Никого здесь нет. И быть не должно.
   Бред. Я подошел ближе, а там...
   Спаси и сохрани!
   Леонард. Ей богу, он! Скрюченный и чёрный, как головёшка. Обугленный скафандр, разбитая лицевая панель, чёрный оскал в шлеме. Пустые глазницы, а сквозь них видна задняя стенка черепа.
   Я побежал. Беда - узкие проходы, больно не разгонишься, да ещё кругом битая аппаратура. С меня лохмотьями летели остатки скафа и кожа, а я и боли не чувствовал, лишний раз боялся вздохнуть. Чувствовал - за спиной он.
   Шел и выл, как тогда, при аварии.
   Смутно помню, как оторвался в грузовом отсеке. Проскочил через люк, захлопнул крышку. Стало тихо-тихо, только сердце бухало.
   Немного успокоился и подумал: откуда он взялся?!
   Тут с другой стороны люка: "Бам!"
   У меня подкосились ноги. Я упал на колени и завопил: "Что тебе надо?!"
   А с другой стороны опять: "Бам!", и барахтанье, царапанье, противный такой скрежет. Меня аж передёрнуло.
   Леонард это был, точно, Леонард! И голос его - хоть и сиплый, нечеловеческий: "Ну что, урод, живой?"
   Я молчал. Не хотелось верить, что все - по-настоящему.
   Он поскрёбся, стукнул и заорал: "Живой! А я умер! Сдох! Сгорел! Слышишь, урод?! Я сгоре-е-ел! Живьё-о-ом! Хочешь, расскажу, каково это - гореть живьём? Хочешь, я спрашиваю?! Не-е-ет..."
   Леонард перешел на шепот. Помолчал и начал снова - тихо и жестоко: "Я не буду тебе рассказывать. Нет, я доберусь до тебя и возьму с собой. Вцеплюсь вот этими чёрными пальцами, как крючьями вцеплюсь в горло твоё и потащу. Знаешь куда? Туда, где ты будешь гореть вечно! Как я, будешь гореть! В сто раз хуже будешь гореть! Сам тебя жечь буду-у-у!"
   Я не выдержал и побежал. Истерический хохот в спину был невыносим".
   Иринка стояла, распахнув глаза, не в силах пошевелиться. Казалось, сумрак вокруг оживает и трогает за плечи, локти, волосы.... Девушка судорожно сглотнула.
   Марка же переполняло болезненное возбуждение.
   - Бабка, бабка... - говорил он, расшвыривая беспорядочно разбросанные детали: шарниры, приводы, усилители, трубки, шланги. - Парень, кажется, был малость не в себе. Что он курил? Вот его вштыривало! Хочу такой же дури!
   Иринка закрыла глаза. Марк небрежно пнул остатки скафандра, гнилой тряпкой валявшегося под ногами. Заметил кучу шприц-тюбиков, похожих на горсть застарелых окурков, и воскликнул:
   - Ирка, да он кололся, прикинь? Не скучал, уважаю. Тэк-с, что у нас тут... Ну, точно! Посмотри на состав: такую кислоту можно купить в "Синем Лебеде". Целые сутки не отпускает!
   - Марк, не трогай. Брось эту пакость, - сдавленно произнесла Иринка.
   Она вспомнила.
   ...Всеохватывающее, глубокое чувство покоя, согласия, правильности происходящего. Каждая деталь мира - кожаная обивка салона, дорога, летящая под капот, напор ветра в лицо - настолько красива, что трудно смотреть, невыносимо чувствовать, мучительно осознавать ее совершенство.
   Скорость - дикая, необузданная мощь... Смех. Море, океан смеха! Белоснежная улыбка напротив, смутно знакомое лицо.
   Почти незаметный удар. Человек в кювете.
   И... всё.
   - Не надо занудства, - Марк скривился. Иринка медленно, с трудом моргала, усилием воли возвращаясь в сегодняшний день. - Ну-ка... отойди, тут ещё что-то написано. Читай. Читай, тебе говорят!
   - Не хочу.
   Марк отодвинул безвольную Иринку, осветил стену и устрашающе зашептал:
   - "С малых лет запомнил детей злобными зверьками. Нет, сильно не били, но издевались. Было досадно, но я терпел. Терпел, когда надо мной смеялись девчонки, терпел, когда без меня играли мальчишки, терпел, когда дразнились дебилом. Бывало, ночами прокусывал руку до крови, чтобы не заплакать от обиды.
   Глупые они, но хоть живые. Хорошо, когда рядом кто-то живой. Да я и сам дурак. Только подумать: мечтал попасть на необитаемый остров. Чтобы ни души вокруг, чтобы никто не трогал.
   Попал...
   Я старался не замечать окружающих и держаться в тени. Тогда, наверно, и сделал первый шаг к одиночеству. А теперь только и думаю о покинувших меня.
   Корявый, леший, танкист, квазиморда - как только не обзывали! Пусть так, пусть! Столько мыслей, воспоминаний... Я больше не могу спать. Я прячусь в контейнерах грузового отсека, вглядываюсь в темноту и слушаю, как за непрочными преградами воют демоны".
   - Хватит! - закричала Иринка и погасила свой фонарь. - Это ненормально! Это все... неестественно! Пошли отсюда!
   - Сдурела? - прошипел Марк. - Читай! Такого ты больше нигде не встретишь!
   И заговорил - то хрипя, то декламируя, то издевательски переходя на фальцет:
   - "Ксафан набросился на меня возле спального отсека.
   Я пытался добраться до пробитого воздуховода, когда услышал хруст. Мягкий, мерзкий хруст, будто кто-то шел босиком по битому стеклу. Про Леонарда я уже забыл. Убедил себя, что привиделось, а тут...
   Явился Ксафан. Раздувшийся и синий. Бессмысленные глаза, разорванное тело. В проходе чуть светлело, и я видел его внутренности. Медленно, завораживающе медленно он шел на меня - и скалился.
   Глаза, как два белёсых шара. Ни зрачков, ни радужек, а я диафрагмой чувствовал - на меня смотрит! И стоял, как паралитик.
   Ксафан подошёл и вцепился мне в лицо склизкими пальцами. Раззявил протухший рот, пробулькал: "Ну, как дышится?"
   У меня слова застряли в горле, а он рассвирепел, затрясся: "А мне дерьмово дышится! Я мёртвый, слышишь, ты?! Хочешь почувствовать, каково это - до последнего дышать криогеникой?! Не хочешь?! А придется! Я буду вечно топить тебя в этой ядовитой жиже! Твои лёгкие растворятся, твоя кровь напитается дрянью, и покажется тебе, будто черви шевелятся в артериях и грызут сердце ..."
   Я готов был отключиться, когда в тени от проломленной переборки появилась огромная фигура.
   "Оставь его, Ксафан".
   Я узнал Астарда.
   "Оставь его, - сказал он, - ещё не время. Он слишком мало страдал".
   Ксафан пропал. Я набрал воздух в лёгкие и спросил с мольбой в голосе: "Ас.. Астард, за что?"
   "Ты предал меня, сучонок".
   "Я ничего не сделал!"
   "А мог бы сделать, но струсил. Ты лишил меня всего: семьи, друзей, корабля... Жизни. Я верил в тебя, маленький ублюдок! Я думал, ты человек! Сдохни в муках!"
   Астард подался вперёд и продавил плёнку слабого призрачного света.
   Я отшатнулся.
   Его тело иссохло и скрючилось. Там, где истлела плоть, зияли страшные дыры. Серая кожа рвалась при каждом движении. Но ужасней всего было лицо: губы исчезли, и голый череп скалил длинные черные зубы в отвратительной улыбке.
   Я очнулся уже в рубке".
   - Рубка... - прошептал Марк и повернул голову в сторону черного зева очередного лаза. - Это дальше... Нам надо в нос корабля.
   Он потянул девушку за собой, но та взвизгнула и вывернулась.
   - Ты псих! Как можно! Для тебе все игруш...
   Договорить Иринка не смогла - Марк грубо сгреб ее в охапку и прижал к стене.
   - Послушай, - проговорил он, склонившись к лицу Иринки. - Мы не можем уйти. Мы должны дойти до конца и отыскать этого парня. Живым или мертвым. Понимаешь?
   Иринка почувствовала его дрожь. На скулах Марка горели красные пятна; узкие ноздри нервно трепетали.
   - Отпусти меня, - пролепетала Иринка, чувствуя, как в спину все больнее врезается обломок трубы.
   - Понимаешь?!
   - Да, Марк, да. Отпусти-и-и-и...
   - Умница, - парень разжал руки и потрепал Иринку по шапке. - Вперед.
  
   ***
  
   В рубке управления было тесно. Под ногами трещало и лопалось; откуда-то тянуло сквозняком.
   - Мне страшно, - Иринка зажмурилась и уткнулась носом в спину Марка.
   - Да не трясись ты! - дёрнулся парень и, стряхнув Иринку с локтя, начал пробираться вперед.
   Слабеющий луч ищейкой полз по захламленной кабине, высвечивая углы, разбитые вдрызг приборы, длинный опаленный пульт, вздыбленные плиты пола и... неровную дыру в центре рубки.
   - Эх, аккумулятор разряжается, - заметил Марк и тряхнул фонариком. Присел на корточки и попытался посветить в дыру. - Ничего не видно!
   Голос Марка загрохотал по тоннелю. Иринка вздрогнула и шарахнулась влево, врезавшись во что-то шершавое, ржавое и холодное. Сверху посыпался мусор, залязгало, загремело; девушка вскрикнула и закрыла голову руками.
   - Оп-па! - в глаза Иринке ударил свет. Марк поднялся, удобнее перехватил фонарь и подошел ближе. - Глянь, какая конструкция!
   Иринка несмело повернулась. За ее спиной тянулся ленточный транспортер с болтающимися ковшами. Судя по чудовищно кривой форме - самодельными.
   - Зачем он здесь? - сипло спросила Иринка.
   Марк вновь взглянул на отверстие в полу.
   - Выгребать лишнее из тоннеля?
   И неистово зашагал по рубке, расшвыривая мусор носами ботинок.
   - Не стой столбом! - яростный взгляд в сторону Иринки. - Ищи, здесь могут быть записи! Ну!
   Девушка неохотно включила фонарь.
   - Не может все так кончиться... Еще... Должно быть еще... А! Вот!
   Колени Марка гулко стукнулись в пол. Он торопливо заработал ладонями в новеньких перчатках, расчищая изрезанные надписями панели.
   - Свет! Да посвети же, дура, мой почти сдох!
   Иринка, внутренне содрогаясь, направила луч в сторону Марка.
   - Еще одна... - с наслаждением произнес парень и замер.
   Иринка не хотела читать, но взгляд против воли заскользил по изломанным строчкам.
   "...бабка часто повторяла: "Кого Мироздание любит, того испытывает".
   Царство ей небесное. Она свято чтила духовные законы - заслужила. А я не слушался. И мне уготована иная участь.
   Астард воет замогильным голосом: "Мы вырвем душу из тела твоего и отдадим демонам на расправу. Увидишь долину, усыпанную углём, и почувствуешь смрад грешников, что жарятся на железных решетках. Взору твоему предстанут раскаленные горы и твари, готовые терзать любого острыми крюками. Страх погонит тебя прочь, но путь твой преградит чудовище с алыми глазами. Ему дано лишать разума таких, как ты, и поедать без всякой жалости".
   Я завалил все проходы в рубку и грузовой отсек. Увы, временная и почти бесполезная мера.
   "Пойдешь ты по узкому мосту шириной не больше ладони. Тысячи голодных тварей ринутся на тебя из воды. Побежишь, ища спасения на другой стороне, но подхватит тебя огромная птица с медным клювом, пожрет вновь - и испражнится тобой в замерзшее озеро. Подхватят тебя демоны, отнесут на огненную равнину, бросят на наковальню и начнут избивать молотом", - орет Астард, и огненными буквами горят его речи в воспаленном сознании.
   Меня дико трясет; работа не приносит успокоения. Они настырно пытаются выцарапать меня из рубки, как улитку из раковины. А я сижу и слушаю, как они бьются в запертые двери. И вой, вой, вой со всех сторон!"
   Иринка не выдержала и всхлипнула. Марк одержимо ползал на коленях, расчищая всё новые и новые строки.
   "...самое загадочное свойство живой материи - подверженность ритмам. Закономерным чередованиям элементов. Это биологические часы, которые регулируют жизнь. И мне все чаще кажется - я перестаю быть человеком.
   Моторика желудка. Работа печени. Дыхание. Глотательные движения. Сердечный цикл. Где всё это? Мироздание отреклось от меня.
   Я один во Вселенной.
   Один на один со своим страхом.
   Надо уходить. Вниз, под лёд.
   С меня кусками сползает обмороженная плоть. Но я не чувствую боли. Кровь становится серой и пахнет солидолом. Лопаются сосуды. Я заменяю их на пластиконовые трубки и удивляюсь: почему? Почему я до сих пор живу?
   Недавно вживил в себя гидромолот. Как стало просто пробиваться сквозь лед! Хорошо, что уцелел медкомплекс, да и настройка его оказалась несложной. Я усилил позвоночник стальными пластинами и собрал два разъёма для дополнительных манипуляторов. Неудобно двигаться, а в шахте работать - самое то.
   Со временем сконструирую измельчитель, и скорость заглубления возрастёт вдвое. Породу вывожу через левый технический коридор - там в корпусе разлом, как раз над обрывом.
   Еще немного - и проклятые твари никогда не смогут добраться до меня.
   Но...
   Стоит остановиться, как меня скручивают невыносимые приступы ужаса.
   Бабушка, милая бабушка, прости меня... Так страшно мне, так одиноко... Ничего не хочу, лишь бы солнце в последний раз увидеть. Хоть глазком, хоть кожей почувствовать свет его...
   За что мне это?"
   - Он там... - прошептал Марк, глядя в дыру воспаленными глазами. Подземный тоннель холодно мерцал льдистыми стенами. - Ирка, понимаешь?! Он там!
   Иринка бессильно опустилась на пол.
   - Марк, ну зачем тебе это? - жалобно спросила она. - Сколько времени прошло? Никто не смог бы здесь выжить!
   - Да плевать, жив он или мертв! - Марк уперся руками в края отверстия и заглянул в тоннель. - Ирка, мы нашли лучшую развлекуху из всех возможных! Я гарантирую, что ТАК нам больше никогда не повезет! Давай, врубай камеру, и полезли!
   Девушку мгновенно захлестнула удушливая волна гнева.
   - Идиот! - Иринка вскочила на ноги, словно подброшенная пружиной. - Это могила, могила минимум четырех человек! Совесть тебе не выдавали?!
   - Совесть? - Марк понизил голос, нарочито неторопливо поднялся и отряхнул штаны. - А позвольте-ка поинтересоваться: кто ныл, что скучно? Кто выел мне мозг бесконечными претензиями: "Марк, придумай что-нибудь"? А? Неужели я?
   Иринка попятилась.
   - Кто уже четыре года таскается за мной след в след? А-а-а, это же наша Иришка! Наша милая, бестолковая, безмозглая Иришка, так любящая сидеть на шее родителей!
   - Замолчи! - выкрикнула девушка, но Марка было не остановить.
   - Ах, нам не нравится новое развлечение? В жерло вулкана мы лезем, как миленькие, а мертвяков боимся пальчиком тронуть? Так вали, вали на все четыре стороны, а не ходи за мной хвостом! Отдай камеру и убирайся!
   - Без проблем, - Иринка попыталась выругаться, но подступающие слезы сжимали горло. - Держи.
   Камера глухо ударилась о вывороченную напольную плиту - и разлетелась на куски. Иринку колотило, но она заставила себя торжествующе взглянуть на Марка.
   - Ах ты, с-с-с... - парень заиграл желваками. Казалось, на побелевшем лице остались лишь безумные глаза с огромными зрачками. - Неблагодарная тварь!
   Иринка попыталась отскочить, но реакция вновь подвела девушку - мощный удар в лицо свалил ее на пол.
   - Достало, - Марк со свистом втянул воздух сквозь зубы и замахнулся вторично. - Можешь передать папочке, что в гробу я видел миллионы вашего поганого семейства. Они не стоят такой непроходимой дуры, как ты!
   - Прекрати!
   Иринка разрыдалась, держась за мгновенно распухшую щеку. Слезы покатились по ухоженному лицу, размазывая тушь и подводку. Марк остановился и брезгливо опустил руку.
   - И на это убожество я убил четыре года... Учись развлекаться, девочка.
   Иринка остервенело утёрлась рукавом и икнула:
   - Ну всё, с меня хватит! Я улетаю отсюда.
   Но связаться с яхтой она не успела. Марк вырвал персоналку из рук и швырнул в стену; брызнули мелкие оранжевые осколки. Затем парень бросил свой фонарь и поднял Иринкин.
   - Ма-а-арк...
   Иринка резко выпрямилась. Парень, не обращая внимания на девушку, сел на край дыры и спустил ноги вниз.
   - Марк! Не бросай меня! - Иринка подхватилась с места и бросилась к тоннелю, но парень уже исчез - с восторженным свистом и улюлюканьем.
   - Марк, вернись! Ну, за что же это мне всё-о-о... - Иринка нерешительно переминалась на краю. - Марк, пожалуйста, вернись!
   Но тоннель молчал.
   - Все. Мне конец. Как же я улечу? Я не выберусь отсюда-а-а!
   В носу вновь защипало. Иринка нервно приложила ладонь ко лбу и облизнула пересохшие губы.
   - Так, ладно. Спокойно, - Иринка подобрала почти разряженный фонарик Марка. - Давай, это же не так страшно! Ну? Молодец. Аккуратно, бережем ножки...
   И скользнула в дыру.
   У неё перехватило дыхание - темнота обжигала, подобно чёрной воде в ледяной проруби. Иринка кубарем покатилась вниз. Развернулась, ударилась, заскользила и остановилась, распластавшись на глади мрачного льда.
  
   ***
  
   Марк стоял рядом и ухмылялся.
   - Припёрлась? - безразлично сказал он и зашагал вглубь пещеры. Иринка гневно сжала кулаки, открыла рот... медленно выдохнула и обреченно поплелась следом.
   Навстречу, слабо мерцая в свете фонариков, плыли мутные белесые своды. Стены шахты были покрыты длинными рытвинами, будто кто-то ожесточенно тесал вековой лед. Иринка, мгновенно забыв обиду, жалась к Марку и без конца твердила:
   - Марк, не надо. Ну, пожалуйста. Не ходи туда. Марк!
   - Надо, - как ни в чём не бывало, бодро отвечал парень. На девушку он едва обращал внимание. - Ты не понимаешь главного: это приключение послано нам свыше. Вероятность того, что на снежном континенте богом забытой планеты мы найдём этот старый грузовик - равна нулю! Тебе страшно? Мне тоже! Чёрт возьми, это здорово! Впервые мы попадаем в ситуацию, когда с нами может что-то случиться! Да это незабываемо! А ведь некоторые в таком экстриме каждый день. Везёт же им...
   Шахта всасывала живых. Всё глубже и глубже.
   Марк болтал; Иринка хвостиком следовала за ним, пытаясь унять нервную дрожь. В вязкой темноте подземного царства ей мерещился тихий гул и мерзкий скрежет. Казалось, впереди скрипел зубами конец коридора, готовясь сожрать двух маленьких человечков.
   Внезапно Марк остановился.
   - Слышишь?
   Иринка послушно затаила дыхание. Парень, напротив, задышал глубже. Всё чаще, всё резче сипели его вдохи.
   Тьма становилась густой и осязаемой. Она касалась горла холодными когтями, лезла из щелей, неуклюже волокла навстречу тяжелую тушу. Фонарик задрожал в руках Марка, Иринкин еле теплился; свет испуганно скакал по ребристым стенам, захлёбываясь во мраке.
   Скрип. Грохот.
   Марк медленно выдохнул. Его глаза расширились; он отшвырнул клещом вцепившуюся в локоть Иринку и замер.
   Из мрака, ломая тёплый жёлтый луч, со скребущим по нервам стальным лязгом выдвигались паучьи лапы. Медленно, невыносимо медленно темнота превращалась в хозяина шахты. Лохмотья умершей плоти подрагивали в такт его неспешному движению; колыхались петлями стянувшие горло шланги, пульсировали впутанные в чёрные рёбра трубки, повизгивали сервоприводы ввинченных в тело механизмов, а из провала рта шуршал то ли сип, то ли рокот...
   Но сильнее всего приковывал к месту лютый взгляд мёртвых глаз.
   - Мама... - прошептал Марк.
   Тьма заревела и проглотила парня. Фонарик покатился по льду, по стенам заметались резкие изломанные тени. Скрип, лязг, скрежет, треск рвущейся материи, хруст ломающихся костей - волна звуков нахлынула на Иринку. Она закричала - дико, хрипло, чужим голосом. Разум оставил её; она упала и поползла прочь, едва ли соображая, куда. Инстинкт, казалось, схватил за воротник и потащил в слепую темноту.
   Иринка не помнила, как поднялась на ноги. Она бежала, не разбирая дороги.
   - Я не сразу прикончу вас, твари! - неслось ей в спину. Стальной голос громом раскатывался по пещере. - Теперь я хозяин здесь! Я охотник за вашими тёмными душами!
   Иринке мерещилось, что она вновь попала в свой кошмар.
   Вперед, вперед, вперед! Ужас гнал ее все дальше и дальше, перехватывая горло, сжимая сердце, талым льдом растекаясь по жилам.
   Уже не пещера виделась ей, а лабиринты собственного подсознания. Она заблудилась, потерявшись во времени, памяти и пространстве.
   ...Тогда, на дороге, Марк с усмешкой сказал: "Да, дерьмо случается". Иринка придерживала шёлковый шарфик с элегантными "выцветшими" узорами - ветер ожесточенно рвал с шеи легкую ткань. В придорожной канаве лежал незнакомый парень и тихо стонал. Шевелился, но...
   Иринка убеждала себя, что выдумала это позже, когда наркотик оставил мозг в покое, а взамен - взамен пришли кошмары. В бесконечных сновидениях не было ничего, кроме ночи и умирающего человека. Раз за разом Иринка перешагивала через распластанное тело, а парень смотрел ей в глаза - и молчал.
   Когда Иринка с Марком уехали, он ещё был жив...
   После, как выразился отец, "досадного происшествия" Иринка лежала в горячке целую неделю, послушно глотая снотворное и успокоительное. Шок, сказал психиатр. Скоро оправится.
   Оправилась через месяц.
   Кошмары снились год, заставляя просыпаться с криком: "Да что ж я за человек?!"
   И вот сны ожили...
   Иринка остановилась, тяжело переводя дыхание. Где-то далеко кричал Марк; его бредовые вопли звонко бились о своды шахты.
   Девушка свалилась возле стены и сжалась в комок, не чувствуя обжигающего холода ледяного пола.
   За все рано или поздно наступает расплата. От самого себя не убежишь...
   Напрасно радовались родители, глядя на способную дочурку, ловившую знания на лету. Дочурка выросла в апатичное существо, ждущее развлечений и могущественной опеки.
   Скука - главный враг, изо дня в день разъедающий любые радости жизни. Изо дня в день отравляющий еду и напитки, замедляющий движения, лишающий спокойствия сон. Никто из Иринкиной свиты не мог разогнать одуряющий туман лени.
   Кроме Марка.
   Он ворвался в жизнь Иринки ярким, неудержимым, разрушающим вихрем. Он заставлял бурлить в жилах кровь и бешено стучать сердце. Он был причиной ее слез, истерик и диких взрывов счастья. Он водил ее на грани жизни и смерти.
   Он...
   Вопли Марка рвали слух. Иринка сжала голову руками.
   - Я не могу-у-у! Я ничем могу ему помочь...
   ...И еще один будет являться во снах, укоряя и обвиняя долгим пронизывающим взглядом...
   Иринка глубоко вздохнула и оглянулась, будто впервые увидев пещеру.
   Ледяная шахта с изгрызенными стенами. Мучительные крики вдалеке. Таящееся во тьме чудовище. Страшно? Иринка прислушалась к себе - и с удивлением почувствовала прилив злости.
   Тогда она сбросила перчатки. Выпотрошила фонарик и вставила свежие батарейки - как и полагается, они лежали в нарукавном клапане куртки.
   Темнота с шипением бросилась по сторонам. Иринка встала и решительно огляделась - взгляд ее зацепился за похожий на изломанного дракона транспортёр, тянувшийся вдоль стены. Она подошла и попыталась выдрать из него кусок обледенелой металлической цепи. Хрустнули ломающиеся ногти, мёрзлая сталь обожгла ладони. Иринка уперлась ногами в основание "дракона" и отчаянно рванула цепь на себя. Раз, другой, третий...
   - Давай же!
   И цепь оторвалась; Иринка отлетела назад и едва удержалась на ногах. Мгновение изумленно смотрела на собственные руки - и взмахнула сизыми звеньями, примериваясь к их весу.
   - Ну, где ты, охотник хренов? - процедила Иринка сквозь стиснутые зубы и направилась обратно.
   Шла стремительно, почти бежала, боясь растерять твердость духа. Тьма расступалась перед ней, скользкий пол удирал из-под ног.
   - Я должна быть быстрее него. Цепью по башке - и бегом отсюда! - воинственно шептала Иринка.
   Неожиданно луч фонарика скользнул по выдолбленным во льду надписям. Чёткие, большие, резкие буквы висели на стенах паутиной иероглифов.
   Иринка вновь остановилась. Мрачно склонив голову, приблизилась и дотронулась до них.
   "И познал я слабость свою.
   В трудную минуту отворотился от Мироздания, усомнился в неисповедимости его путей. Одни бесы кругом изнывают, души моей хотят. Смутили твари, заставили думать о справедливости. Покаяться хочу, что причины искал, по которой меня боль всю жизнь преследует. Но понял я, что все мы, выжившие и страданий вкусившие, - свидетели на земле нашей.
   Мученики.
   Бесчисленно страдание человеческое. Люди, искорёженные им, скорбно взирают рядом на серую стену безразличия. Так просто им помочь! Всего лишь почувствовать чужую муку - и наполнится сердце состраданием.
   Боль моя - ничто в океане её. Страха больше нет во мне, он - агония разума. Во искупление греха своего первородного, приму страсти, мне ниспосланные. Не дам демонам души своей. Стражем буду стоять здесь до скончания века своего.
   Величие Разума Вселенского непостижимо простому смертному. Не забавы же ради он меня такого выбросил из небытия? Иду я по воле Его не только через тернии собственного сердца. Преодолеть мне надо искушения хаоса и целого мира.
   Учительством свидетельство моё проникнет сквозь все слои мира, взбудоражит его слух, наполнит дыхание, покажется в глазах. Ведь когда свидетельствуем мы, то говорим не тому лишь, кого видим, а самому Космосу! Истина, высказанная звуком голоса человеческого, тревожит целое Мироздание..."
   Точки не было. Вместо неё к низу отчаянно изгибалась глубокая, сходящая на нет борозда. Палец скользнул по ней; тело налилось болезненной тяжестью. Иринку потянуло к полу, как и писавшего когда-то скорбные строки.
   Девушка зажмурилась и тряхнула головой. Сострадание? Бред! Воистину галлюцинации сумасшедшего! Ждать от людей утешения - что искать иголку в стоге сена.
   Этот выживший - монстр. Убийца. Псих.
   "Боль моя - ничто в океане её..."
   Иринка шмыгнула носом.
   Бесполезное оружие звякнуло об лёд.
   Стальные страницы дневника замелькали в памяти летописью мучительной борьбы за жизнь и разум; повестью о войне со страхом, безжалостно загоняющим человека в обжигающе-ледяную шахту безумия. Чужая судьба ветвистой молнией вспыхнула перед глазами. Иринка словно воочию увидела, как полоса отчаянного пламени в неведомых руках коротким росчерком остановила её и Марка жизни. Ударившись в огненный предел, душа будто встряхнулась - и на лёд посыпались черепки сковавшей сердце коросты.
   Иринка встала и осторожно пошла вперёд - туда, где в утробе пещеры безумно вопил Марк. Голос доносился все ближе и ближе; его хрипы, плач и хохот пощёчинами хлестали по лицу:
   - И-и-ирка-а-а!!! Где ты, безмозглая тварь?! Подними меня! Вот это здорово... Дьявол, кажется, все рёбра переломаны... Ух... Я обделался... Подними-и-и!!! Я хочу ещё! Я ХОЧУ ЕЩЁ-О-О!!!
   Иринка вытянула руку с фонарем.
   Марк лежал у стены, то пытаясь встать, то заходясь счастливым смехом. Бессмысленный взгляд его метался по пещере, разодранное тело тряслось в конвульсиях. Иринка плавно опустила фонарик.
   За спиной громыхнуло железо.
   Медленно, чувствуя колючий взгляд больных голодных глаз, Иринка начала оборачиваться.
   Долгий, неуверенный скрип.
   Тишина.
   Щелканье металлической клешни.
   Девушка развернулась и вросла в пол.
   Он возвышался над Иринкой чудовищным изваянием - наполовину ржавый, опутанный трубками и проводами, сгорбленный под тяжестью механизмов. От него несло морозом и пылью; угрожающе поднятые манипуляторы искрились инеем и карябали потолок.
   Страж шахты.
   Иринка протянула руку - пальцы дрожали. Тусклые глаза напротив ловили каждый её вздох.
   - Ты светишься... - проскрежетал стальной голос. Иринка вздрогнула. - Ты ангел?
   Девушка закусила губу и почувствовала на ней солёную влагу.
   - Да, - сказала она.
   С лязгом и грохотом опустились громадные механические конечности. Страж покачнулся и обессилено рухнул на колени; пещера загудела.
   Иринка растерянно смотрела на существо, полностью утратившее человеческий облик. Она отвела прядь рано поседевших волос и коснулась лица изгоя - единственного, что напоминало о его естественном происхождении. Лохмотья сухой и грубой кожи едва закрывали бесстыдно обнаженные кости черепа. Скованное холодом тело жадно тянулось к человеческому теплу; в мертвых глаза впервые за долгое время затрепетал робкий огонек надежды.
   - Ты заберёшь меня отсюда, правда? - тихо проскрипел страж.
   Иринка прижалась крепче к отогревающемуся телу:
   - Конечно, Витя.
  
   ***
  
   2182г. Планета Земля
  
   Они стояли на обочине старого шоссе.
   В прохладных предрассветных сумерках спокойно остывала машина. Серая лента дороги, слабо подсвеченная фарами, круто огибала холм и терялась в густом подлеске. Сонное небо наполнялось глубиной; на горизонте алела тонкая полоска света.
   В колдобинах разбитого асфальта стояла вода, сырой воздух щекотал ноздри. В степных колосьях еле слышно посвистывал ветер, в мокрой траве вяло перекликались птахи.
   Парень неловко прочистил горло и показал на обросшую бурьяном пирамидку у дороги:
   - Это здесь?
   Иринка чуть кивнула.
   - Знаешь... - она вздохнула и задумалась. - У меня ощущение дежавю. Мы стояли здесь раньше, только... только тогда у Марка были другие глаза.
   Парень сжался, спрятал руки в карманы и взглянул на светлеющее небо.
   - Надо вернуться за ним.
   - Вернёмся. Когда-нибудь, - отозвалась Иринка.
   - Мне до сих пор не по себе. Как будто я что-то у него украл... Хм... Да не что-то, а тело.
   - Витя, брось, мы давно все обсудили. Ты здесь не при чём.
   - Мы даже не спросили: хочет Марк оставаться там или нет... Ему не позавидуешь.
   Парня передернуло. Иринка решительно повернулась к нему:
   - Ты - Виктор Щетинин. Про тело Марка забудь, у тебя начинается новая жизнь. Всё. Виктор взглянул на свои новые пальцы.
   - Как бы её не испортить...
   - Только попробуй, - Иринка шутливо погрозила кулаком. - Разве не видишь, насколько ты изменился?
   - Уффф, даже чувствую.
   - Может быть... - Иринка прищурилась. - Может, и к лучшему, что очередной безумный рейд привел нас именно на Капеллу.
   - Но Марк...
   - Витя! Поверь, ему не так уж плохо под толщами льда. Марк всегда любил опасные развлечения... что ж, теперь у него есть личный смертельный аттракцион. А я... а мне пора заняться делом, - Иринка открыла дверцу машины. - Слишком долго я ленилась.
   - Да? Чем же займешься?
   - Валялась у меня пара сценариев... Попробую предложить их одной киностудии.
   - Сценариев? - брови Виктора изумленно поползли вверх.
   - Я ведь на режиссера училась, балда, - засмеялась Иринка. - А ты?
   Витя качнул головой в сторону высокого холма:
   - А я на восток, поближе к солнцу.
   - Тогда до встречи?
   - Обязательно до встречи!
   ...Иринка села в машину и уехала. Витя глубоко вдохнул напоенный свежестью воздух - и улыбнулся.
   Вызолачивая каждую травинку, над степью поднималось Солнце.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"