Окно было распахнуто настежь, но воздуха все равно не хватало. Я до жути хотела гулять, но ноги почти не двигались, и приходилось сидеть в инвалидной коляске. Гипс сняли не так давно.
На улицу меня выводили раз в три дня на короткую прогулку, а людей, с кем можно было просто поговорить, рядом не было. Не сказать, конечно, что я была в полном одиночестве. Приходили учителя, врачи, иногда родители, если не уезжали по работе. Но я не могла с ними поговорить, о чем мне хотелось. Не поговоришь же с учителем немецкого - сухопарой теткой с ужасно злобным взглядом о любимой рок группе или о прочитанных "Приключениях Эраста Фандорина" Акунина?
Воскресенье было одним из самых одиноких дней недели. У учителей выходной, родители работают. Только домработница захаживает, чтобы принести поесть.
Я тоскливо уставилась в окно, чувствуя, как медленно, но верно схожу с ума от недостатка хорошей компании. Пару тройку раз я уже ловила себя на том, что весьма увлеченно спорю сама с собой или попросту мечтательно улыбаюсь в пространство с абсолютно пустой от каких-либо мыслей головой.
Может, во всем осень виновата? Я вновь выглянула в окно. В саду цвела яблоня.
- Точно, весна же.
Почитать может чего? Я посмотрела на стеллаж с книгами. Пробежала по корешкам взглядом и, подъехав ближе, схватила одну с полки на уровне моих глаз.
- Льюис Кэрролл "Алиса в Стране Чудес", - прочитала я, - самое оно.
Снова расположившись у окна, я погрузилась в чтение. Но...
Меня отвлекло то, что в окне появилась белокурая зеленоглазая физиономия с красным от натуги лицом.
Ага, знаю, по нашей стене на второй этаж лезть тяжко, особенно первый раз. Сама пробовала.
Увидев меня, парень чуть не отпустил руки, но опомнившись, уцепился за подоконник руками.
Если честно я обрадовалась ему как родному, конечно здравый смысл пытался нашептать что-то о злобных грабителях, но был быстро сметен моей немного сумасшедшей радостью от того, что я увидела человека на не много старше меня. А, следовательно, возможного собеседника.