- Брис, Бри-и-и-ис! Вставай, дорогой. Уже семь, - теплый и нежный шепот звучал музыкой для моих ушей. Прошло уже полтора года, а я все не могу привыкнуть к теплу и ласке.
- Еще пять минут, тетя, - блаженно вздохнул я.
- Вставай, а то Бастиан придет тебя будить, - со смешком произнесла женщина.
- Железный аргумент, - буркнул я, поднимаясь и потирая ладонями веки, - вы мне угрожаете, тетя?
Невысокая и худая сорокапятилетняя женщина с длинными волосами чуть тронутыми сединой и невероятно теплыми глазами засмеялась.
- Поднимайся, давай, жертва шантажа!
- Иду, иду.
Когда тетушка вышла, я согнал с себя дрему и стал выполнять утреннюю разминку.
После энного количества отжиманий, приседаний, шпагатов и прочих несложных упражнений я сбегал в ванную, оделся и, наконец, спустился на первый этаж, где находилась кухня.
Бастиан сидел за столом и довольный как нагулявшийся кот поедал блинчики с земляничным вареньем.
Его зеленые, прищуренные глаза так и лучились наслаждением от вкусовых качеств произведения кулинарного искусства тети.
Дядя уткнулся в газету взглядом и уже измазал вареньем пол лица, но это всеми было игнорировано. Все привыкли к его, до смешного увлекающейся натуре.
- Утречка, - я зевнул, и, тряхнув мокрыми от душа волосами, плюхнулся на стул, тут же потянув руки к тарелке.
- Ммм, - неопределенно промычал Баст. А от дяди шел игнор. Я хмыкнул. Удивлюсь, если он меня вообще заметил. Видимо статья интересная.
- Я с добавкой! - перед нами плюхнулась еще одна тарелка с ровной стопочкой блинов и вазочка с вареньем, на этот раз малиновым.
- Так, дети мои, - начала тетя, усаживаясь за стол.
Мы с Бастом довольно переглянулись. Когда она произносит эти слова, мы всегда чувствуем, что мы не просто какие-то отщепенцы, а часть семьи.
- Сегодня вы первый раз в своей жизни переступите порог общеобразовательного учреждения, - продолжила она, - то бишь школы. Не скажу, что в детстве мне нравилась школа, но надеюсь, вы не будете развеивать скуку, так как умеете. И я надеюсь, что ваша учеба будет превосходной.
Несмотря на грозный голос, в ее глазах плясали смешинки. Я усмехнулся. Похоже нам дали добро на небольшие развлечения, вроде прыганья по лестницам, подколок над всем, чем можно, но только при хороших оценках.
- Желаю вам хорошей учебы и надеюсь, что хотя бы первый день обойдется без разрушений.
Именно в этот момент моя интуиция, ни разу в жизни меня не подводившая, зашевелилась, предвещая неприятности. Очень большие неприятности.
Баст, почуяв мое волнение, резко вскинулся, ища мой взгляд. Я успокаивающе поднял руку и обратил свой взгляд на тетю.
- Я знаю, что для вас скука сродни пытке, но надеюсь, что вы будете не слишком усердствовать, - закончила свою речь тетя и потянула руку к блинчику.
Когда мы вышли из дома, Баст схватил меня за рукав и взглянув мне в глаза, спросил:
- Первый, ты что-то чуешь?
- Неприятности. И прекрати звать меня Первым, Восьмой! - зашипел я рассерженной змеей.
- Брис, - Бастиан поднял на меня взгляд, - надеюсь, ты понимаешь, что наше счастье не вечно. Прошлое никогда нас не отпустит. Оно нагрянет и нам придется драться. Нуар не терпят поражений. Они нас найдут, чего бы им этого не стоило.
- Заткнись, Баст, - резко бросил я, - думаешь, я дурак? Я все знаю! Но надо решать проблемы по мере их поступления. Мне надело грызть себя предчувствиями. Я хочу жить нормально, а не оглядываться у каждого поворота, в ожидании увидеть армию процентов с пушками наперевес.
Баст сконфузился и прошептал еле слышно:
- Прости, Первый.
- Оставь, давай лучше побегаем, - я усмехнулся и бросился вперед.
Ветер раздувал медные волосы, ноги несли вперед, а мои мысли витали где-то далеко. Проценты...
Как известно мозг обычного человека работает лишь на двадцать процентов. Но однажды, в 2012 году родился ребенок, мозговая активность которого превышала принятую норму. Он мог делать то, чего не могли обычные люди. Этот ребенок мог передвигать предметы, не касаясь их.
По всему миру стали рождаться сверхлюди. Их назвали процентами. Власти держали всех рожденных со способностями под контролем. Способности у этих людей могли быть самые разные, начиная от телекинеза и эмпатии, кончая управлением магнитными полями и погодой.
Их стали использовать в военных целях. В то время родиться процентом - это перестать быть человеком и обречь себя на застенки лаборатории или на вечное поле боя. Каждый рожденный ребенок проверялся и все "нелюди" изымались у родителей. Но тогда ад еще не достиг своего апогея.
В 2100 произошла Третья Мировая война, инициаторами которой стали Россия и США. Проценты стали в ней главной ударной мощью, лишив этого звания ядерное оружие.
Вот тогда и началась мясорубка, которая длилась несколько лет. Сколько тогда погибло людей с исключительными способностями? А обычных людей, которых посылали на безнадежный бой с могущественными процентами?
Но тогда и произошло то, что спасло, наверное, весь мир. Проценты нашли себе лидеров, которые объединили их под своим знаменем, каким-то способом избавив их от подчиняющих чипов.
По всему миру стали вспыхивать восстания, которые унесли многие жизни, но возможно спасли целую планету?
Война утихла, были подписанные мирные договоры.
Проценты стали образовывать кланы до сих пор сохраняющие полный суверенитет.
Правительство России мудро решило с ними сотрудничать. Воевать с кланами не слишком-то хотелось, особенно после того, как направленные на кучку процентов боеголовки исчезли в странных образованиях немного похожих на черные дыры.
США после нескольких кровопролитных стычек с процентами разумно решило согласиться на их условия.
В остальных странах ситуация была похожая.
Сейчас 2440 год. С 2012 почти ничего не изменилось. Все средства шли на восстановление разрушенного, и мало кому было дело до технического и научного прогресса. Мир остался тем же.
Но одно никогда не изменится. Люди по своей натуре довольно завистливые существа. И завидовать силе процентов они никогда не перестанут.
Я и Баст были рождены абсолютно обычными людьми. Когда-то у нас были родители, но мы не помним их имен. Из прошлой жизни мы практически ничего не помним.
Просто однажды мы очнулись в странной комнате с белыми стенами. Десять человек. Сколько мы лет были лабораторными крысами? Кто знает.
Но мы выжили. Я и Баст. Мы выбрались, хоть и ценой жизни двухсот человек.
Жаль, конечно, что мы так и не смогли стать совершенно обычными людьми.
Когда мы остановились около ворот в школу, Баст вцепился мне в руку. Его чуть веснушчатая щека чуть поддергивалась в нервном тике.
Мы первый раз в жизни пришли в школу. Почти полтора года, мы набирались знаний, что бы хоть немного приблизится к нашему идеалу "нормального человека". И если бы не дядя и тетя....
Я усмехнулся, вспомнив, как мы голодные, грязные в одних рубашках, выбрались из лаборатории и шли куда-то в надежде найти людей. Нам повезло, мы встретили дядю и тетю, которые ехали куда-то на автомобиле по лесной дороге.
Они сами остановились и сами стали нам помогать, я даже не использовал на них свои способности. Я помню, как они, в очередной раз, навещая нас в больнице (где весь персонал был мной загипнотизирован) взволнованные до предела предложили нам усыновление.
Я улыбнулся и успокаивающе сжал руку Баста.
- Не бойся, Восьмой. Это всего лишь дети. Они нас не съедят.
- Надеюсь, - вздохнул он.
Как только мы открыли двери нас, встретила невысокая женщина довольно приятной внешности.
- Бастиан и Брис Каватаровы, не так ли? - осведомилась она и, дождавшись наших кивков, продолжила с улыбкой, - французские имена нынче в моде. Я Алена Леопольдовна, секретарь директора, Эдуарда Демьянова. Я провожу вас в класс.
- Спасибо, - улыбнулся я, тряхнув челкой, - мы были бы очень признательны Вам, Алена Леопольдовна.
Я с удовольствием посмотрел на ее порозовевшие щеки, а Баст еле слышно хихикнул.
Да, я очень обаятельный.
- Мне нетрудно, - справившись со смущением, сказала она, - надеюсь, вы подружитесь. Десятый класс немного нестандартный в поведении, но они хорошие ребята.
Все бы это звучало успокаивающе, если бы не ее тихое:
- Наверное.
- У вас, ребята, сейчас литература. Она на втором этаже. Ее ведет Зарина Глебовна. Она прекрасный педагог...
Так, под ее милое щебетание, мы и дошли до нужного кабинета. Постучав, секретарь вздохнула и открыла дверь. Сделав нам приглашающий жест.
Сделав шаг, я чуть не задохнулся, и почувствовал, как волосы на затылке зашевелились. Вот же....
Баст вцепился мне в рукав и еле слышно прошипел:
- Проценты.
Пол класса, проценты.... Черт. Я думал они, учатся на своих землях!
Хорошо, что мы умеем маскироваться!
Отступление от основного повествования:
Михель Гончаров в своей жизни видел мало хорошего. Бастард, рожденный от Главы Клана и его советницы, был настоящим позором на головы обоих. Но, к их сожалению, спохватилась незадачливая мамаша поздновато. И все бы ничего, но рожденный от того, кто может обрушить вам на голову молнию щелчком пальцев и той, что способна создать иллюзию, неотличимую от реальности, мальчик не владел никакими особыми качествами. Он просто обладал уникальной памятью и внимательностью, но воинственный Клан Криг, находящийся в Германии никогда не воспринимал ничего кроме силы.
И как упоминалось, юный процент всегда был очень внимательным. И когда достаточно вырос, быстро сообразил, что еще чуть-чуть и жена его отца с его же сыном скоро Михеля просто убьют, обставив все, как нечастный случай.
Тогда он и сбежал, выбрав своим убежищем немного непонятную, но более или менее надежную Россию, сменив фамилию и с помощью денег решив проблемы с документами и прочей мутью.
Так и началась его новая, спокойная, но одинокая жизнь.
Михель вздохнул, складывая из бумаги журавля-оригами. И угораздило же его попасть в этот класс. Из десяти человек два, исключая его - проценты, конечно, они замаскированы так, что кроме него никто ничего не понял. Но Михель же всегда бы очень внимательным?
Но если процентов и было можно стерпеть, то люди.... Абсолютно ненормальные. За некоторым исключением конечно.
Парень, закончив заниматься ерундой, перевел взгляд на учительницу, которая вдохновенно вещала о Лауре Круз, довольно известной писательнице позапрошлого века. Не узнав для себя ничего нового, парень вздохнул, и хотел было вернуться к прошлому занятию, как вдруг раздался робкий стук в дверь.
- Зарина Глебовна простит за беспокойство..., - Алена Леопольдовна заглянула в класс, - помните, я говорила Вам о новых учениках? Они прибыли.
В класс зашли два парня. Один - невысокий, с удивительно яркими, почти не встречающимися теперь зелеными глазами и светлыми, со стальным оттенком волосами, которые смешно топорщились, удерживаемые налобной повязкой.
Он чуть угрожающе щурился, стоя чуть позади второго.
Мальчик был чуть выше первого, но выглядел как не странно младше. Не слишком длинные - на затылке до середины шеи - повторяли цвет меди. Длинная челка удерживалась черной, девчачьей заколкой с синим цветком на макушке.
Но больше всего Михеля удивили большие, как у куклы глаза янтарного цвета со зрачком, который, то сужался, то увеличивался в размерах: затягивая, гипнотизируя.
Но он бы не был Михелем, если бы не увидел те вещи, которые не заметили бы другие.
Новички стояли так, будто готовились к бою. У парня со смешной прической, рука была чуть отведена в бок и сжата так, будто в ней было оружие. А в глазах его была еле сдерживаемая паника.
Рыжий, удивительно спокойно созерцал класс с легкой улыбкой на губах, но пальцы его чуть шевелились, а зрачки изменялись с невозможной для человека скоростью, но этого никто кроме Гончарова не замечал.
Михель улыбнулся. Ему стало до ужаса интересно.
- Представитесь классу, пожалуйста.
- Бастиан Каватаров, - произнес "хохолок", как окрестил его про себя Михель.
- Брис Каватаров, - в свою очередь представился желтоглазый.
Что-то они не катят на близнецов. И имена у них странные.