Булатова Елена Ошеровна. До первого гудка

Ноябрь 2015

До первого гудка

Предпоследний м-ц

Как, что - неуж и этот год

Идет к концу неутомимо?

Два месяца - и в свой черед

Придет шестнадцатый, задира.

Придет, и в бездну новых драм

Обрушится мир беззащитный,

Планета целая - что ж нам

Топорщиться особо - живы

Пока, до первого гудка

Сирен тревожных, предвещая...

И это было, жизнь такая -

Жизнь до пока.

4.11

На балконе

Колибри прилетела, полминуты,

На ветке просидев, вспорхнула -

Умчалась стрекозою, вертолетом,

А я следила за ее полетом

И думала - что в параллельном мире

Она живет, а я в своей квартире,

За миром я ее не поспеваю,

Колибри обо мне совсем не знает.

Не замечает ни меня, ни мне подобных,

Она живет на скорости полета.

Миг - вот она, миг - промелькнула мимо,

Со скоростями звуковыми лишь сравнима.

Стою в задумчивости на своем балконе,

А мимо мир несется, не догонишь.

Летят минуты, годы пробегают,

Летит колибри - это замечаю.

4.11

Сад хризантем

Осенних хризантем нездешняя краса,

Японии изящной надлежащая,

В моем пристанище цветет японский сад -

Сад хризантем, сад настоящий.

Я ежедневно удержаться не могу

И фотокамерой по саду шарю -

Один цветок, другой - вот снег, вот - пламя,

Вот солнца шар на тающем снегу.

Вот брошено зеленое сукно

Пахучих листьев оттенить цветенье,

Души облагородить возрожденье,

Открыв в прекрасное окно.

5.11

Отодвигающие в сторону

Незаметно пролетели дни

Бесполезные, в заботе о здоровье:

Выброшены зряшные они -

Им я занималась поневоле.

Бренность тела требует забот,

И куда уйти от жизни прозы?

Обязательный круговорот -

Грозы-вёдра, вёдра-грозы.

Оттого не родились стихи,

Не возникли сладостные рифмы,

Мысли о прекрасном не возникли,

Вдавленные в грязь пятой сохи.

И сгибаясь над сохой крюком,

Обязаловкой заботы о насущном,

Краем глаза замечала, где цветок,

Чтоб его запомнить для грядущих,

Несомненно, ожидающих свой час,

Затаясь в глубинах подсознанья,

Слов, отодвигающих страданья

В сторону, и рвущихся на старт.

6.11

Неистребимый Шариков

Мой всеобъемлющий язык,

Богатый мой, истерзан грязным словом,

Позорящим того, кто произнес его,

Кто написал его, загадить чтоб других.

Зачем я в поисках жемчужного зерна

Копаюсь в мусоре отхожих

И в комментариях ума ищу - себе дороже,

Его там нет, где навалили плевела.

Красуясь знаньем двух-трех слов,

Косноязыкий комментатор

Льет грязь, жаб извергает рот -

Так он отметился в дебатах.

Ни урезонить, ни остановить -

Компьютер стерпит все, валите, что попало.

Для Шарикова интернета мало -

Он и Вселенную готов сгноить.

6.11

Умиротворенно

Синело море, перламутром аболона

Сияли плёсы убегающей волны,

Облизывая берега. Земное лоно

Чуть розовело, и причальные столбы,

Ракушками обросшие, как першеронов ноги,

Вбирали на закате плеск солёных вод.

По плотному песку, как по асфальтовой дороге,

Брели, как в первый раз, как в самый первый год.

Уселись на бревне, волнами осветленном,

По груше съели, чтобы сил набрать,

В обратный путь шли умиротворенно

Вдоль моря синего, шумевшего едва.

7.11

Буйство

Двухдневный дождь нанес урон,

Но осчастливил жаждущую землю,

Он уличные полки и забор

Разнес, но повреждения приемлю,

Как платы часть за радость подышать

Божественно хрустальным чистым слоем

Воздушным, полным крепкого настоя

Воспрянувших дерев, кустарников и трав.

Пускай разбиты полки - ничего:

То буйство демонстрирует природа,

То с океана воду принесло

И пролило дождем на город.

Я выхожу, спеша принять на грудь

Свободное падение фотонов,

Миг - разбежались тучи в стороны,

И новые плывут, и пусть.

Пусть наполняются подземные бассейны,

Резервуары полнятся дождем,

А засухи, ей-богу, надоели,

Хоть раз в неделю омовенья ждем.

Прозрачной лужей бортик затопило,

И опрокинутый пейзаж

Мне в зеркале таком природа подарила,

Покамест день кристально чистый не угас.

А запах хвойный набегает из аллеи -

Туда я загляну на несколько минут.

Нет, все же день сегодня не потерян,

И пару мыслей рифмой облеку.

8.11

Верховой пожар

Капли на листьях висят полушарием,

Чуть шелохнет ветерок -

Падают капли сверкающим шаром,

Жадно глотает песок.

Сброшена хвоя дождем-мойдодыром,

Ветром-вьюном сметена,

Хвойным знакомым запахло тут мылом,

Лужица-ванна полна.

Листья и хвоя купаются в луже,

Редвуд омыт, обновлен,

Лист поплавком по поверхности кружит -

Парусник, лодочка, челн.

Солнцем пронизана рыжая ветка,

Глаз озаряет огнем -

Поздняя осень, осенняя метка:

Красный пожар верховой.

9.11

Репка

Не потерян день, не потерян -

Сочинилось стихотворенье.

Что с того, что готовила ужин -

Я с рутинной готовкой не в дружбе.

Моя бабушка, милый мой бауш,

Не умела и манную кашу

Для себя, для одной приготовить -

Я такая же, но не настолько.

Моя мама - земля им будь пухом -

Тоже, в общем, не шибко стряпуха.

Коли денег на повара нету,

Я берусь приготовить обеды.

Не люблю ресторанную пищу,

Я, хотя кашевар никудышный.

У плиты, за кухонным прилавком

Становлюсь я кухонным придатком.

И тащу я кухонную лямку,

Как ту репку и дедка, и бабка.

9.11

Здесь нет людей

Здесь хорошо, взгляни,

Как падает листва,

Осенние погожи дни -

Дождя нет, синева.

В багрец и золото, и бронзу старую, и медь

Одетые леса,

Ах, Пушкин, Пушкин, я тобой болеть

Осуждена.

Висок мне греет солнце, ветер грудь

Пронизывает сквозь,

Нет места ей - уйдет пустая грусть:

Во мне царит восторг.

Ах, боже мой, как белы облака

Лазоревых небес -

Огромность их не осознать,

Не описать, как есть.

Я впитываю чистоту -

Два дня старался дождь,

А океан - вблизи он тут -

Послал богиню гроз.

И тучи танками ползли,

Гремел грозы разряд,

И ветер-вест драконом выл,

Заборы сотрясал.

И чистая вода лилась

Из этих туч на нас,

Счастливцы мы - мирская грязь

Еще не набралась -

Дождь с океана прилетел,

Земля пила-пила.

Потом итог грозовых стрельб

Подсчитывала я.

10.11

***

Холодный ветер солнце укротит,

Едва откинет занавеску туч.

Тепла носитель - милосердный луч

Фотонами пусть тело окропит.

Я глянула на солнце напрямик

И тут же взгляд рисковый отвела,

Его на диск сверкавший навела

На краткий миг.

10.11

От полудня

Я выхожу теперь на развороте дня,

Когда заполнены пространства солнцем,

Когда вот-вот день поворотится

От полудня,

И курточку сниму лучи ловить,

А ветер беззаботность охолонит,

И хочется ноябрь благословить

За то, что мне дает возможность пофилонить:

Захочется понежиться в волнах,

Буквально чувствуя давление фотонов -

О, ветер солнечный, неси на парусах

Все дале, дале, далее от дома.

К нему я возвращусь - сейчас свободна я

От привязи, привязанностей, долга,

От поисков в стогу иголки,

Навозну кучу разрывая, жемчужного зерна.

А все-таки, лукавость - сторона

Еще одна моей натуры,

Я часто пользуюсь словес фиоритурой -

Фигурой речи - так ведь говорят.

Работы дома брошены на полпути,

Хоть суп закончен, но коверкать нужно платье

Под собственный свой вкус - а как иначе?

И оставляю все, чтобы уйти.

Вот для того, чтоб мимо строя кипарисов,

Вдыхая аромат нагретой хвои,

Пройти задумчиво. Душа томится,

Пронизанная неземным покоем:

Ах, эти горы в голубом тумане

Под небом гладким и лазурным -

Они мой взор покоем манят,

И душу отпускают бури.

Оборван парус мой ветрами многих лет,

По сердцу безмятежные восторги

Простого зрителя, свидетеля не оргий,

А тихих пасторалей, где ясен звук и свет.

Вот девочка поет, как ангел неземной,

И слезы сами прячутся в ресницах -

Что с этим голосом могло б сравниться?

И с этой музыкой?

Ушедший сочинитель

Предназначал свое творенье для нее.

И голос ангела души коснулся струн,

И души в унисон затрепетали,

И все, кто слышал - лучше стали,

Стряхнув на миг и грязь, и быт, и шум.

11.11

***

Какое удовольствие лимоны обрывать

Для чая с собственного дерева:

Ты вырастишь его - оно ответит

Плодами кислыми, такая благодать.

11.11

В соответствии с извилинами

Ушедший мир двумерных кукол

На плоскости экрана наблюдаю,

А там он тоже отошел, отхрюкал,

А я зачем в бирюльки с ним играю?

Зачем слежу с маниакальным интересом,

Что тот сказал, а тот ему ответил?

Не черно-белые, теперь цветные бесы -

Живей глядятся, явленные в цвете.

И я участвую в предложенном дурмане,

И, в соответствии с извилинами мозга,

Я реагирую на то, что расстоянье

Мне подает в изображенье плоском.

Вторичный мир, и я при нем вторична -

Но что за клей меня к нему приклеил?

Язык свой слышу, и почти что безразлично,

О чем там говорят в пылу полемик.

12.11

Осенние оргии

Никак не приспособлюсь - в спину жар,

В лицо же дует ветер знобкий.

Не растелешишься, а осени пожар

Велит бежать, полюбоваться чтобы.

Невероятна осени краса,

Душа дрожит и тает от восторга,

Все спектры попадают в резонанс:

Душа - и цвет осенних оргий.

Поочередно руки обнажу

При поворотах вправо-влево -

Пусть жарит солнце, ветер пусть

Прогреют и продуют тело.

Здесь что ни точка, то - восторг,

И кое-что южанки узнаванье,

И кое-что от севера, что мозг

Хранит, как давнее, но милое преданье.

Мне до Европы далеко,

И Африка отсюда недоступна,

Но вся Америка дает

Возможность самовыраженья, и преступны

И лень моя, и пресловутый быт,

На что в душе и вслух пеняю,

И мало что я успеваю

И часто ною, если бы...

12.12

Фигурки индейцев

Хэллоуина след исчез,

Но тыква ражая по-прежнему в фаворе,

Она в Благодаренья День сгодится вскоре,

Но только чертовщины без.

И дерзких хризантем оранжевых цветы

Уже заполнили прилавки,

И парочку индейцев на столы

Поставила отметить праздник.

12.11

***

Похудел календарь, перебросив листы

От прошедших месяцев за спину -

Каждый месяц дарил фотографию

Ненавязчивой красоты.

12.11

Подмена

У парикмахера в настенных зеркалах

Я отражаюсь маской Будды.

Затрепетала мысль, не безрассудна ль?

Вот, что врисую в раму я.

А перед тем, над рамой наклонясь,

Счищала наслоенья грязи,

Накладывала бронзовую мазь

И золотую, чтоб - из грязи в князи.

И луноликий образ воплотить,

Женоподобный, я пытаюсь -

Давно я этим ликом восхищаюсь,

И образ Будды личный заслонил.

И Климту следуя, от рамы исхожу -

Она кругла, как он - луноподобный,

Но мудрости его я не сподобилась,

Лишь внешнее дано карандашу,

Руке нетвердой, глазу и уму,

Которому до мудрости далеко -

Но красоту лица пойму

И подменю своим с прикрытым оком:

Чтоб глаз открытый не предал меня -

Ведь сквозь него глядит душа и мудрость

Его великая - не эта скудость,

Которую прикрыть должна.

13.11

Разрешенье

Надоедливо ноет возрастная нога -

Что поделаешь, надо смириться...

Но свобода... свобода мне так дорога,

Что я ей не могу поступиться.

Вот иду я по солнцу, две палки со мной,

Вижу ящерку - вмиг ускользнула;

Это листья порхают, или птицы вспорхнули -

Не пойму... Возвращаюсь домой.

И сидела бы дома, уставясь в экран

И лелея больное копыто -

Я по солнцу иду. Разрешенье мне дал

Дух всемилостивый, дух великий.

13.11

Осмысленно

Передо мною куст пушистых колосков

Их разбросал шарообразно.

От парикмахера иду, и грива русых волосков

Шарообразит и меня прекрасно.

Как этот день осмысленно красив -

Сикоморы красны, скопивши сахар.

Ноябрь, ремесленник и мастер,

Эскизы получив от октября, к зиме спешит.

***

Хрустят под ногой объеденной шишки огрызки -

То белки старались, на дело резцы заточив.

От новых дождей асфальто-бетоны замызганы,

И трещины - ноты скрывают неясный мотив.

13.11

Само летело

Отчаянно борюсь с попыткой захватить

Болезнью немощное тело -

Стой, встань и ввысь взгляни, как дочиста промыт

Небесный свод, как чайки снежно белы,

Как солнцем освещенная листва блестит -

Нет пыли на листах, и каждый отражатель,

Как дерева осенние прозрачны,

И дождь листвы летит.

Всесильный ветер гибкость проверял

Дерев и трав, кустарники минуя,

Постриженные жестко, а листву сухую,

Взяв в плен, безжалостно гонял.

...И дали чистота,

Очков не требовала, чтобы видеть контур

Волнистых гор на самом горизонте,

И улучшала зрение крота

Подслеповатого, то-бишь меня,

Что роется в очках в пространствах виртуала -

И так я в теплом кресле окопалась,

Что лишь усильем вытащить средь бела дня

Неповоротливое тело,

Но далее оно само летело -

Ну, ветер оголтелый, подгоняй!

16.11

Пища для размышления

А если мамонт до сих пор живой

В Якутии в далекой тундре,

А если нет, то что -

Клонировать не дурно?

Быть может, лучше изживать людей,

Не тратя деньги на поддержку слабых,

Как проповедует Бестужев-Лада,

Мальтузианцам вслед?

Европа, защитишь ли ты себя

От гуннов, варваров и готов

Сегодняшнего дня, и по твоим просторам

Пройдет ли черной смертию чума?

Да, интернет к раздумью пищу дал,

И меж рекламных объявлений

Возникнул миг - момент прозренья,

Но, как всегда, намного запоздал.

16.11

Желуди

Желудок-малышка

С кучею братишек,

Потеряв беретик, на газон упал -

Здесь ему не выжить,

Здесь природа дышит,

Так сказать, на ладан - засухи обвал.

Устали не зная,

Кучами бросает

Желуди красавец сильный дуб,

Возвращаясь к дому

По пути знакомому,

Желуди с собой приволоку.

И приткнувши в почву,

Желудю пророчу -

Вырастешь, надейся на себя.

Ведь никто не знает,

Что нас ожидает -

Радость всем, иль общая беда.

16.11

Белое на белом

По следу самолетному равняя строй,

Стремятся чайки белые на белом.

Растает след, и чайки улетят - предмет иной

Вниманье привлечет всецело.

Всецело ли? Вращают жернова

Тяжелые на глубине подкорки:

Что будет далее? Случится что с Европой?

Как отзовется на события Москва?

Коротким слоганом - так им и надо,

Как об Америке когда-то

Судила строгая братва.

17.11

Бессмертие и растения

Я с удовольствием ращу

Для сына грядку суккулентов,

И влаголюбы для апартаментов

Я тоже к ним перетащу.

Они уже переросли

Размеры дворика у дома -

У сына щедрые просторы

Пустой земли.

Монстеру из куска стебля,

Что брошена ненужной у дороги,

Я вырастила для ребят

Лианой джунглей, где играют бандарлоги.

Я снова выращу, как гадкого утенка,

Еще одну -

Я проживу на свете долго,

И не умру.

За то, что вырастила я трех братьев и сестру,

Мальтузианцы укорят, наверно,

Пусть мало материнских генов

Досталось им, но что-то уцелеет,

И тем бессмертье обрету.

17.11

Закат цивилизации

Я была на Балканах в Болгарии и Монтенегро,

В Дубровнике на православном кладбище

Захоронен мой дед.

То Европа восточная, в западной меня не было,

И претензий к Европе никаких у меня нет.

Но мне жаль европейцев,

Жаль до боли в сердце,

Их прекрасный мир строился века.

Набежали гунны-варвары,

Как бы мир опять не пропал от них,

И не начался христианской культуры закат.

17.11

В садах Эдема

Все разбежались, я одна,

И небо медленно темнело,

Вокруг меня сады Эдема,

И тонким серпиком луна.

Как, почему их яркий цвет,

Тот яркий свет осенних листьев,

Мой дух до вечности возвысил -

Дай, вечность, искренний ответ.

Чей голос вырвал из тенет -

Не пропустить минут заката,

Когда в порозовевших скатах

Играет свет, и чудо ждет.

Я, околдована, бегу

И глаз с небес не убираю -

Еще я чуда ожидаю,

Я чуда жажду, чуда жду:

Горит закат, сжигая контур

Зубчатых гор, откуда мегатонны

Пылающих небес в слова перевожу.

Загадочно горит осенняя листва,

Вобрав в себя за день свеченье солнца,

Тонируя волшебные слова,

Что зародились в глубине души - на донце.

Как трудно вынести закат,

Что так хорош - душа страдает,

Глаза вбирают краски, а слова

С трудом по звуку подбираю.

И сердце замирает - ровный ритм

Здесь невозможен - такт собьется:

От восхищения оно неровно бьется -

То затихает, то быстрей бежит.

Глаз все передает, но этот колдовской

Свет выразить словами невозможно,

Он сеткой веток испещрен,

И ветви тянутся тревожно,

Моля о чем-то небеса,

Но тайн ответа не откроют,

Я будто слышу голоса,

Неразличимые, как белый шум частотный.

17.11

При свете фонарей

Стемнело, солнце заменили фонари,

Машины фары, пробегавшей мимо -

Закат, постой, не до конца сгори,

Не уходи лавинно.

Подумать только - вечер ноября

Так тих, так нежен - заколдует насмерть.

Волненья бушевали зря,

А небо разостлало скатерть,

Пока еще без звезд, и там, где посветлей,

Еще заметна розовость заката,

А я бреду, бреду, бреду куда-то

При свете фонарей.

Уже совсем темно, но пальмы силуэт,

Что вычерчен китайской тушью в небе,

Где знака авторского нет,

Для звезд напоминает бредень.

17.11

Возгораюсь

Улыбка выползает на лицо,

Как только вижу ярко-красный факел

Осенних сикомор,

А на дворе ноябрь.

И пламя красное доходит до ковра

Глубоко в комнате через глаза балкона -

То отражение горящего костра

Сикоморы огромной,

Что раскачает волнами мой челн,

Мой утлый челн - стареющее тело,

И возгораюсь я, и я иду на дело,

И этим мой рассудок полн.

19.11

Валаам

А я их помню с давних пор

Обрубков этих на базаре,

И по платформе на вокзале

Они, проворные, катались,

Действительно, во весь опор.

В руках колодки - на асфальт

Они руками опирались,

По улице перемещались

На шарикоподшипниках.

С кургузой сцеплены доской,

В защитной гимнастерке ветхой

На паперти с протянутой рукой

За милостью стояли редкой.

А я о них спросить боялась

У няни - бог немилосерден

За что к ним, но ее монетку

Я подавала Христа ради.

Потом они исчезли как-то,

Никто и не заметил, вроде,

И лишь потом, на Валааме,

Следы оконченной истории

Нежданно отыскались - их свезли

На остров, чтобы не тревожил

Их страшный вид людскую совесть,

И начисто там извели.

Там и тогда узнала кличку -

Обрубками назвали обезличено

Тех, кто сумел случайно выжить,

В госпиталях кого сумели вылечить,

И сбросили беспомощных на Валаам,

В подобье лагеря на доживанье -

Рыдает мать, вопит жена,

Но где сынок, где муж, не знают...

20.11

Мауи, Черная скала

Случайно промелькнувшее лицо

Повисло на экране век надолго -

Оптический эффект исчез, в конце концов...

Я не спала - глаза держала сомкнутыми.

Покойный самолет урчал, как сытый кот,

Приятность сновидений обещая,

Я не спала и, изредка зевая,

Оглядывала современный борт.

Как быстро откатилось все назад:

Рутина, быт, домашние заботы -

На Мауи летит воздушный караван,

Пускай - в дожди, но все-таки, на отдых.

Растрепанные пальмы,

Взлохмаченные ветром,

Качаются опасно

Высоко от земли.

Обрежут их заранее

Ловкими маневрами

Обученные классно

Стригали.

Не вызреют кокосы -

Тяжелые головки

Булыжниками наземь

Не падут -

Все вынесут в отбросы:

И листья, и мутовки -

И это "Безопасность"

Назовут.

Островок подвешен в воздухе -

То оптический обман;

По шоссейке заторможенный

Проползает караван:

В старину тропа, пробитая

В скальном грунте над ручьем,

Гавайянок приводила

По ущелью в родный дом.

За ущелье это бился

Грозный Камехамеха,

Захватил и воцарился

На Гавайях на века:

Это имя над дорогой,

Что в ущелье привела

Наши стоптанные ноги,

И подняв, оборвалась

Возле лавового пальца -

Торжествующе торчит,

Освящая мир гавайцев,

Возвышая и наш быт.

Подсвеченная, в полной темноте

Плывет "Принцесса" на соседний остров -

Сверкающей предновогодней елкой

Меж небом и землей - иллюзии концерт.

Ави - художник гавайский

Рисует людей-великанов

С большими руками-ногами,

С большими глазами-губами.

На острове средь океана

Живут на земле великаны,

Плывут по волнам с облаками

В каноэ больших с поплавками.

И ловят большую рыбу,

Равную им по силе,

И солнце лежит красиво

На коже их рук коричных.

Я так рисовать не умею,

И всех их гораздо слабее.

Но мне, как француз Гогену,

Близка Полинезии тема.

Сатир поймал лесную нимфу,

Козлом воняет, мыслит поживиться.

Взмолилась нимфа бедная богам -

За что такой в партнеры небом дан?

Не то, что дождь златой великого Зевеса -

Козел, не понимающий прогресса.

Зевс, все-таки, не очень был доволен -

Идти должно быть все по божьей воле.

Но, чувствуя соперника-самца,

Он нимфу спрятал под корой ствола.

Ноябрь 2015

Оставить комментарий © Copyright Булатова Елена Ошеровна (elenaboulatova@gmail.com) Размещен: 02/12/2015, изменен: 02/12/2015. 34k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:

Булатова Елена Ошеровна : другие произведения.

До первого гудка