Д. М.

* * * Пот грязной тряпкой утерев со лба, Смотрел, как грабят милый дом абреки, Его рука теперь уже слаба́, Совсем седой старик Али-Баба. Он рифмовал: абреки-чебуреки, Борьба-гульба-губа, Зейнаб-судьба... Разбойники... Их, сколько ни мочи́, Опять слетятся грязной жадной стаей, Как на навоз голодные грачи, Шакалы, дармоеды, палачи! На этот раз врасплох его застали, Страшнее марокканской саранчи. Поруган кров, подаренный Сим-Сим, Роди́лись здесь любимые детишки, Дочь Зульфия, красавица, и сын, Что в память брата назван был Касым, Он так любил их, может, даже слишком... Но истекли песочные часы.