Ветер, забавляясь, гнул к земле степные травы. Ему было где разгуляться в этих широких степях. Неспокойный - не набравший мощности и свирепости бури, но в тоже время и не ласковый ночной бриз. Он нёс с собой прохладу, освежающую летнюю ночь. Ветер - моя стихия. Мне всегда хочется слиться с ним, стать его порывом. Полететь свободно, вдыхать ароматы травы, весело шуметь листьями, или же наоборот ломать и выворачивать с корнем и деревья, не давая обывателям спать...
Вдалеке, на горизонте, мелькали всполохи, грохотала канонада. Там пролегала линия фронта. Трещина, разрывающая реальность на части. Прошлое, став настоящим, ожесточенно вцепилось в глотку не наступившему ещё будущему, не понимая, что даже победив, оно уже не сможет остаться прежним. Наблюдая в лунном свете за волнами бегущими по траве, я понимал - спокойствие этой ночи с каждой драгоценной секундой уходит в прошлое. И завтра мы вольёмся в эту трещину, расширив её ещё чуть-чуть.
Развернувшись, я посмотрел на живущий своей жизнью лагерь. Ещё никто не спал, на кострах готовилась еда, бойцы отдыхали, чинили одежду, чистили оружие, травили байки. Странное у меня всё-таки сегодня настроение, мне не хочется ни с кем разговаривать, а хочется просто смотреть вокруг. Ночь казалась наполненой своим внутренним смыслом, как будто рядом с этой бурлящей кровью трещиной, духи охотней делились своими тайнами.
Я подошел к одному из костров. Вокруг него сидело несколько орков, парочка человек и одинокий гном. Их, как и большинство своих бойцов, я знал в лицо. Вот этого здоровенного орка звали Фридрих, он кочегар. Сидящий рядом с ним молодой мужик - Петро, машинист. Они вместе работали на железной дороге. Ещё в первую революцию их заставили везти подмогу императорским войскам, ведущим ожесточенный бой с повстанцами. Понимая, что если они выполнят это задание они помогут ненавистным угнетателям они ломом завалили солдата приставленного к ним и доведя давление в котле до максимума спрыгнули с поезда. С ними был ещё третий, но несколько месяцев назад его убили на переправе. После того как революция захлебнулась в крови, они долго скрывались от властей, ожидая своего часа. Когда всё окончательно сорвалось с катушек, они присоединились к нам, не желая больше видеть над собой никакой власти.
Трофим, смурной полуорк сидящий чуть поодаль, попал на каторгу зато что проломил череп купцу вышедшему из трактира. Вид его жирной, свиной, хари вызвал у Трофима приступ гнева, ведь дома его ждали три голодных детских рта. Ещё двое уже умерли от недоедания. Взбешенный полуорк поднял с земли булыжник и убил ненавистную скотину. Потом был бунт на каторге, бесшабашная жизнь в банде, которая в итоге примкнула к нам.
Гном Двалин, в отличие от большинства своих соплеменников, работал в штольне, ежедневно рискуя собственной шкурой, и получая за это сущие гроши. Гномские старейшины чувствуя свою безраздельную власть выжимали из рабочих последние соки. И когда на шахте началась стачка Двалин был в первых рядах. Они ждали мирного решения вопроса, а получили императорский подарок - пули да штыки. Сам Двалин был ранен в ногу, но всё-таки сумел скрыться. Месяц он отлеживался в погребе у соседей, а когда окреп - ушел на войну.
И такую историю мог рассказать любой из них. Случайных людей тут не было, каждый знал за что он дерётся.
- Хлопцы, вы не будете против, если я с вами посижу?
Трофим молча подвинулся, освобождая место на шинели.
- Садитесь, конечно - с улыбкой сказал Петро. Все остальные поддержали его одобрительным гулом.
Оперившись на локти, я смотрел на костёр, над которым тихо булькала похлёбка.
Петро затянул песню, и все притихли.
За рекою огни, враги,
А вокруг лишь туман, дурман,
Хочешь жить - так давай, беги,
Сквозь высокий бурьян, обман.
Хочешь жить - так давай, беги,
Только пулю не обмануть.
Расцвела на твоей груди
Роза алая.
Кровь как ртуть
Злыми каплями льется в пыль,
Злыми слезами рвется ввысь.
Над тобой шелестит ковыль
И грохочет стальная рысь.
Я расслабился ловя последние минуты спокойствия перед завтрашним боем. Смотря на костёр, я подумал, что огонь во многом такой же, как и мы, он ест, живёт и даже любит выпить спирту! - Я улыбнулся. - И в тоже время он лучше, чем многие - он не жалея делится своим теплом, но любое непочтение к себе жестоко наказывает. Он не наш раб, скорее гордый партнёр... Мда, давно на меня не находило такое философское настроение.