Буланов Константин Николаевич : другие произведения.

Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.46*28  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Несмотря на уже внесенный вклад в изменение истории, мир не желает сворачивать с намеченного пути. Интересы слишком многих облеченных властью и возможностями людей формировали тот ход событий, что известен нам. И эти люди никуда не делись. Впрочем, как и их интересы. Потому тем, кто готов учиться, несомненно предоставится возможность ощутить на собственной шкуре все аспекты настоящей войны. Ведь именно боевые действия, как ни что иное, веками позволяли, что навязывать, что отстаивать, свою точку зрения. Ну и заработать для тех, кто знает как! Куда уж без этого!


Вымпел мертвых 3. Балтийские наблюдатели.

0x01 graphic

Пролог

  
   - Не Стивен Спилберг, конечно, но тоже вышло неплохо. - выйдя на Невский проспект из первого в Российской Империи общественного кинотеатра, едва слышно пробормотал себе под нос Иван Иванович и подставив лицо ласкающим теплом лучам весеннего солнца, расплылся в довольной улыбке.
   Без малого полтора года ушло на создание первого в мире полнометражного художественного фильма. Причем, в ход пошли лучшие приемы такой фабрики грез, каким менее чем через полвека предстояло стать Голливуду. А уж сколько средств и нервных клеток потребовал фильм, повествующий о приключениях доблестного отставного военно-морского офицера - и вовсе не хотелось вспоминать. Чего только стоило участие в них самых настоящих боевых кораблей, причем, не только родного русского флота. Так, дабы не тащиться на Дальний Восток, где на внутреннем рейде Вейхайвэя вплоть до середины 1897 года покоились остатки бывшего флагмана Бэйянского флота, пришлось обратиться к немцам, с прошением дозволения на участие в съемках одного из их старых броненосных корветов типа "Саксен", который хотя бы с кормы, при добавлении фальшивой башни, чуточку походил на китайский "Динъюань". А маскировка под "Полярного лиса" черноморского "Капитана Сакена" и десятки батальных сцен снятых на борту "Синопа", чьи барбеты опять же хоть немного напоминали таковые китайских броненосцев? И как вишенка на торте - утопление настоящей самоходной миной списанного деревянного корвета, на все сто сумевшего отыграть последние мгновения жизни "Хиэя"!
   Не десятки, сотни тысяч золотых рублей, столь необходимых их совместной компании в других проектах, оказались потрачены на создание этой киноленты! Но теперь, лично оценив реакцию публики, Иван Иванович мог признаться самому себе, что деньги точно не были выброшены на ветер. Да-а-а, такого мир доселе не видел! И никакие театральные постановки не шли ни в какое сравнение с этим первым блином отечественного кинематографа, который, благодаря жесточайшей критике, явившегося из прекрасного далека, простого русского попаданца, вышел вовсе не комом, как многие злопыхатели втайне надеялись. А чего еще можно было ожидать от человека, выросшего на многочисленных блокбастерах? Ну и привлечение именитых столичных театральных звезд на первые роли, не говоря уже о туче военных советников и личных воспоминаний, тоже сказали свое веское слово.
   Но куда большую радость приносило не осознание, что работа полутора лет оказалось совсем не напрасной, а мысль о встрече со своей второй половинкой. Не отвечающая современным представлениям об идеале женской красоты, скромная работница театральных закулис, что оказалась в штате обслуживающего звезд персонала, поразила сердце молодого барона с первого взгляда. Правда, тогда она еще не знала, что представший перед ней с шикарным букетом цветов молодой человек является не только бароном, но и заказчиком, а также финансистом, столь масштабных съемок. И тем приятнее было осознавать, что девушка приняла его ухаживания не из-за обретенного статуса и тугого кошелька. Лишь спустя три месяца ухаживаний его Наташа узнала, кто пытается завоевать ее руку и сердце.
   Тогда Иван сильно опасался, что после признания последуют, либо обвинения в игре с чувствами бедной девушки, либо наоборот - превращение прекрасной скромницы в подобие содержанки, кои тучами вились в столице, надеясь прихватить себе богатенького мужчину. Но, к его величайшему счастью, ничего такого не произошло. Более того, все осталось так же, как прежде. Разве что девушка более не покачивала неодобрительно головой, когда он приглашал ее в дорогой ресторан или преподносил очередной подарок. Впрочем, от действительно богатых подарков она решительно отказывалась, попросив Ивана после очередного случая остаться для нее таким же простым молодым человеком, которого ей повезло повстречать в своей жизни.
   А полгода назад они сыграли свадьбу, и летом в их семье ожидалось пополнение. Только один этот факт перевешивал все те черные мысли о его роли в судьбе мира и сотен миллионов людей, что время от времени посещали голову Ивана. Окончательное осознание того, что его появление здесь способствовало не только гибели или не рождению многих и многих людей, но выживанию или появлению на свет никак не меньшего числа, помогли ему смириться с отведенной ролью и принять свою судьбу. И если эта самая судьба подарила ему не только невероятное количество хлопот, но и семью, не говоря уже о друзьях, буквально готовых при необходимости прикрыть его собственными спинами, дистанцироваться от нее более не имело смысла.
   Правда, здесь и сейчас ему предстояло как раз забрать очередную жизнь. Нет! Естественно, не своими руками. Впрочем, как и всегда. Прошедшее с момента их с Иенишем приезда в Санкт-Петербург из Асэба время, было потрачено отнюдь не на один кинематограф. Именно на его плечи легли заботы по подбору инженеров и работников их развивающегося угольного предприятия. То же касалось и рыбного промысла. И даже технически сложных производств! И, конечно же, внедрения в обиход многих привычных ему, но еще не знакомых этому миру вещей. Да и консультации на военные темы то и дело приходилось давать через докладные записки на имя императора. Но главным, по мнению самого Ивана Ивановича, являлось приготовление к операции, один из основных этапов которой вот-вот должен был завершиться на глазах у более чем солидной публики.
   Премьера первой в мире полнометражной киноленты. Да еще повествующей о героических похождениях офицера, пусть и бывшего, Российского Императорского Флота! Естественно, построенный специально в качестве кинотеатра зал оказался заполнен публикой, относящейся исключительно к высшему свету. А как могло быть иначе, ежели среди первых зрителей числились сам император и его наследник! И вот теперь на глазах всей этой почетной публики должна была состояться кульминация этого слишком долгого дня. Стоило только подумать об этом, как мысли гостя из будущего тут же соскочили на имевший некогда место быть разговор.
   - Ваше императорское величество, разрешите говорить начистоту? - на эту встречу с императором Иван напросился в одиночку, без Иениша, у которого и так хватало забот, чтобы забивать его голову еще и играми, более присущими работникам плаща и кинжала.
   - Извольте. - окинув посетителя заинтересованным взглядом, слегка кивнул монарх.
   - Я заранее прошу не считать меня психически нездоровым, ярым революционером или врагом вашей семьи, но считаю своим долгом сообщить, что ваш сын, Николай Александрович, не способен править. Даже несмотря на предпринятые вами в последние годы меры по привлечению его к решению, как внутренних, так и внешнеполитических, вопросов, он все еще остается человеком, которым слишком многие позволят себе крутить после вашего ухода. И вы это прекрасно знаете без моего напоминания.
   - Продолжайте. - посверлив с пол минуты затихшего гостя хмурым взглядом, нейтрально произнес император. Все же его слова не расходились с реальностью, к величайшему сожалению правителя России.
   - Исправить это, наверное, можно. Но сколько лет на это потребуется, скорее всего, не сможете сказать даже вы. А ведь времени осталось не так уж и много. Уж простите меня, ваше величество, но я готов вам сказать, то, о чем все прочие только шепчутся по углам. Вы слишком плохо выглядите. Год. Может два. От силы три. И на престол государства Российского взойдет новый император.
   - И вы не боитесь мне, вот так вот в глаза, говорить о подобном? - уперев кулаки в столешницу и привстав со своего кресла, буквально навис над сидевшим напротив человеком Александр III.
   - Очень боюсь. - поспешил честно признаться Иван, смотря на самодержца глазами бандерлога оказавшегося на пути Каа. - Но осознание того, к чему может привести правление вашего старшего сына, меня пугает куда больше. - сглотнув внезапно ставшую очень тугой слюну, выдавил он из себя.
   - Говорите, я слушаю. - все так же не меняя положения тела, произнес император.
   - Вашему сыну при восхождении на престол понадобится не только поддержка людей, чьи интересы непосредственно связаны с благосостоянием России, но и стимул. Стимул, что заставит его сразу же начать шевелиться.
   - И? - тяжело дыша, словно паровоз, император подтолкнул собеседника к продолжению речи.
   - И потому вы не имеете права умереть от болезни в своей постели в окружении любящей родни. - быстро, чтобы уже не иметь возможности отступить, выговорил Иван, после чего весь покрылся холодным потом. Но все же завершил свою речь. - Вы обязаны повторить судьбу своего отца, ваше императорское величество. Чтобы ваш сын ни в коей мере не позволил себе хоть немного расслабиться, приняв ваш пост.
   Много чего еще было произнесено в ту встречу. Хорошо еще, что она состоялась до того, как Иван повстречал Наталью. Ведь после обретения дорогого сердцу человека, он, признаваясь самому себе, уже вряд ли отважился бы на подобные откровения. Но беседа все же имела место быть. И как раз в данный момент на глазах многочисленной публики должно было произойти действо, являвшееся его логическим завершением.
   К появившейся из-под арки карете императора бросился из толпы ничем не примечательный молодой человек, которых в любом высшем учебном заведении Санкт-Петербурга имелись сотни и тысячи. Разве что солидных размеров саквояж в руках выбивал его из общей массы.
   - Не сдержался. Нервы. - цыкнул про себя Иван, наблюдая за действиями бомбиста. Этого ушибленного на всю голову революционера пришлось направлять даже не через третьи, а через четвертые руки. А уж сколько сил, времени и средств пришлось потратить, чтобы впоследствии следы, специально оставленные для будущего следствия, привели жандармов к ряду английских и американских банкиров, не хотелось даже вспоминать. Денежные переводы, двусмысленные письма, не сожженные по счастливой случайности, заранее подобранные для заклания посредники и, конечно же, публичные действия самих банкиров, буквально кичившихся своим антироссийским мировоззрением. Все это, по мнению автора разворачивающегося действа, должно было хоть в какой-то мере отрезвляюще воздействовать на будущего императора, который до сих пор нет-нет, да вспоминал о своей Алисе.
   Тем временем брошенный под бронированную карету саквояж мгновенно вспух огненным шаром, стоило ему только коснуться брусчатки, и весь императорский экипаж в одно мгновение заволокло непроглядным удушливым дымом, за которым с трудом проглядывались языки пламени.
   Крики людей, ржание испуганных лошадей, звон осыпающихся стекол и рев пламени - все смешалось в жуткую какофонию, сопровождающую любой террористический акт с использованием взрывчатки. А когда дым рассеялся, взору очухавшейся охраны предстала жутчайшая картина охваченной пламенем кареты. Кареты, в которой заживо сгорал император всероссийский. Было рванувшие спасать своего монарха казаки конвоя наткнулись на не поддающиеся двери. Будь это один из старых экипажей - деревянные преграды непременно вырвали бы с мясом, но прорвались бы внутрь. Однако в свой последний выезд Александр III воспользовался недавним приобретением - полностью блиндированной каретой, чьи борта и двери с легкостью противостояли револьверным пулям. И вот то, что было призвано сохранить жизнь правителя, ныне убивало своего пассажира самим фактом своего существования.
   Спустя пару минут безуспешных попыток гашения не желающего отступать огня подручными средствами, закопченные и покрытые многочисленными ожогами стражи императора были вынуждены отступить. К этому моменту огонь уже вовсю вырывался изнутри обгоревшего стального ящика, в который столь быстро превратилась карета. Единственное, что им удалось - оттащить подальше от пожираемого огнем экипажа оглушенного кучера. Императора же спасти не удалось. Лишь когда от кареты остались искореженные сильным жаром стальные части, и пищи для пламени не осталось вовсе, к ней смогли приблизиться. Но только для того, чтобы извлечь немногочисленные обугленные останки. И за всем этим событием, помимо самого режиссера жуткого спектакля, а также сотен оказавшихся на месте трагедии горожан, неотрывно наблюдали наследник престола со своей молодой невестой - Ксенией Черногорской, что должны были выехать вслед за владетелем земли русской в своем собственном экипаже.
   - Император умер. Да здравствует император, - несколько переиначил английскую фразу Иван и, проследив за погрузкой останков в подогнанный экипаж, направил свои стопы домой, оставляя за спиной разъяренный людской улей. Впереди его ждало много работы. К тому же, в ближайший месяц, пока жандармы будут раскручивать всю подготовленную специально для них цепочку, желательно было не светиться нигде. Во избежание, так сказать. Пусть он никогда не действовал открыто и никто из участников заговора не знал его в лицо, как некая серая, но обладающая солидными полномочиями и средствами, личность он все же вынужден был засветиться. А там, чем черт не шутит, жандармы могли бы докопаться и до его скромной персоны. Все же сам Иван ни разу не обладал какими-либо навыками агентурной работы, так что вполне мог совершить свойственные любому любителю ошибки. И в ближайшее время должно было выясниться, насколько хорошо он подготовился к столь суровому экзамену. А после его пристального внимания требовал Дальний Восток и ряд находящихся там лиц, к которым в сейфе его квартиры до поры до времени хранились послания мертвеца. Требовалось лишь дождаться разрешения от бремени его любимой супруги, и тогда с чистой совестью можно было отправляться перекраивать известную ему историю еще больше.
   На календаре значилось 17 марта 1898 года.
  

Глава 1. Только большие орудия!

  
   - Итак, господа, я принял решение, - окинув взглядом мгновенно подобравшихся гостей, Александр III озвучил, что из ближайшего будущего, по его мнению, требовалось изменить, дабы повысить шансы России на выживание. - Хоть у нас не самые плохие отношения с САСШ, нам потребуется оказать Испании столь значительную помощь, чтобы американцы впоследствии даже и думать забыли об отказе от политики изоляционизма. Экспансия на внешние рынки столь экономически сильного и развитого в промышленном плане государства уже сейчас обходится нашей казне слишком большими потерями. Из-за их дешевой пшеницы и нефти, заполонивших рынки, как Европы, так и Азии, мы теряем ежегодно сотни миллионов рублей. А наши зерноторговцы из года в год вынуждены снижать цены, как продажи на внешнем рынке, так и закупки на внутреннем, что в конечном итоге сильнейшим образом бьет по карману львиной и самой малообеспеченной доли населения нашей страны - крестьянам. И если прекратить это уже не видится возможным, мы, хотя бы, можем попытаться притормозить САСШ. Полностью мы их с рынков, конечно, не уберем, поскольку никто, из закупающих их дешевые товары, не позволит случиться подобному. Но вот заставить изрядно подвинуться! Это нам может оказаться под силу. Да и слишком рьяно американцы взялись за финансирование японской экономики. Именно поэтому в грядущем противостоянии мы окажем Испании посильную поддержку. - Отметив отсутствие на лицах обоих хотя бы намека на протест против озвученного, император продолжил, - К сожалению, я ни в коей мере не властен над решениями принимаемыми регентом Испанского королевства, ее правительством и военными с моряками. Потому, нам остается только ждать наиболее подходящего момента, чтобы позволить разгореться уже изрядно тлеющему огню конфликта, после чего протянуть руку помощи. И вот тут мне потребуется консультация военного моряка, которому я мог бы задать прямой вопрос, не опасаясь разглашения информации кому бы то ни было. Потому, Виктор Христофорович, вашей первичной задачей на новой должности в Главном Морском Штабе станет составление доклада о положении дел на флотах САСШ и Испании. А также выдача рекомендаций по усилению испанцев. Естественно, самостоятельно разъезжать по всему миру и собирать потребную информацию вам не придется. Все необходимые указания вскоре будут разосланы нашим дипломатам и военным представителям. Вам же потребуется собрать всю добытую информацию воедино и проанализировать возможные действия той и другой сторон с началом войны. Именно на основе вашего анализа и будет принято окончательное решение о количестве тех сил и средств, что будут предоставлены нами испанской короне. Только, прошу учесть, что слишком многого мы дать не сможем. Я, к сожалению, лишь недавно принялся уделять достаточное внимание нашему флоту и потому не располагаю всей полнотой картины. Но даже та информация, что мне удалось почерпнуть из многочисленных докладов и бесед с господами адмиралами и офицерами, не располагает к особому оптимизму. Именно это было одной из причин, сподвигшей меня на авантюру с вытаскиванием лучших кораблей Черноморского флота в Средиземное море. Хоть это и могло привести к открытому противостоянию, как с османами, так и англичанами с немцами. Но, все хорошо, что хорошо кончается. Также, помимо данного направления, вам надлежит подготовить доклад о реальном состоянии кораблей нашего флота и вашем видении их возможной модернизации ко времени начала войны с японцами. Только предупреждаю сразу, хоть я и постараюсь выделить на нужды флота дополнительные средства, не рассчитывайте на многие и многие миллионы рублей. Поверьте, Виктор Христофорович, как бы Россия ни нуждалась в кораблях, у нас достаточно прочих проблем требующих огромного приложения сил и средств. Потому, принимая то или иное решение, будьте особо рассудительны и бережливы. То же самое касается и вопроса закладки новых кораблей. Я, конечно, понимаю, что кораблей нашему флоту катастрофически не хватает и многие офицеры годами вынуждены ждать назначения на тот или иной вымпел, чтобы получить возможность отплавать потребный ценз. Но выкидывать огромные деньги на то, что не просто устареет, а окажется совершенно негодным уже через несколько лет... Одним словом, позволить подобное мы себе не можем. Не с нашими, далекими от совершенства, производственными мощностями. И если у вас появятся идеи, как и что окажется возможным изменить не в ущерб нашей военно-морской силы хотя бы по сравнению с той историей, что была поведана нашим дорогим гостем, я буду рад с ними ознакомиться.
   - Приложу все свои силы, ваше величество. - убедившись, что монарх закончил свою речь по военному четко ответил Иениш, поскольку иного ответа в сложившейся ситуации попросту не предполагалось.
   - Не сомневаюсь в вас, Виктор Христофорович, - удовлетворенно кивнул тому император и перевел взгляд на второго из приглашенных. - Что же касается вас, Иван Иванович. Я ни в коей мере не стану ограничивать вашу свободу или тем более, покушаться на вашу жизнь, дабы защитить ту сонму секретов имеющихся в вашей голове, что может попросту взорвать весь мир. Хотя и должен бы был ради защиты своей страны и своей семьи. Также я не буду продвигать вас в советники к моему сыну, что примет власть после меня. Уж больно вы недолюбливаете Николая. Да к тому же совершенно не знакомы с реалиями жизни высшего света. А ведь там водятся такие акулы, что сожрут вас в один миг и не подавятся. Уж не обессудьте за прямоту. Вы достойный и смелый мужчина, Иван Иванович. Но вы не созданы, не воспитаны должным образом, чтобы пребывать у власти. Во всяком случае, в масштабах империи. Потому, лучше займитесь развитием и продвижением наук в меру своих сил, знаний и возможностей. Благодаря вам, и предоставленной вами информации, не говоря уже о содержимом вашего катера, ряд лучших умов России смогли получить достойное внимание и финансирование со стороны нашей персоны. И первые результаты не заставили себя ждать. Радио, двигателестроение, химическая промышленность, оружейное и военное дело. Я могу долго перечислять те области, что, либо уже начали опережать свой ход в известном вам времени, либо скоро начнут свой разбег. Тот же Мурманск появится на карте России намного раньше именно благодаря вам и многие десятки миллионов рублей не будут выкинуты впустую для возведения ни на что не годных портов и крепостей. Одним этим вы заслужили памятника при жизни. Но таковой, к моему великому сожалению, не появится нигде и никогда. Однако, мы, - акцентировав внимание на обращении к себе не как к человеку, но как к монарху, выделил интонацией "мы" император, - будем помнить, кому и чем обязаны. А это, поверьте, стоит немало. Надеюсь, в будущем вы не отступитесь от принятого для себя пути. Я же, в свою очередь, всегда буду готов принять вас, благо успел убедиться, что по мелочным вопросам вы беспокоить точно не станете. Ну а чтобы хоть частично выказать вам благодарность за ту пользу, что вы уже успели принести отечеству, вы станете первым и, наверное, единственным, кто окажется возведен в баронское достоинство при моем царствовании. Полагаю, что "активное развитие промышленности русского Дальнего Востока и неоценимая помощь в становлении Российско-Абиссинских отношений" станут достаточными основаниями для награждения вас титулом. Во всяком случае, для посторонних. В былые времена титулы за меньшее даровали. А чтобы для вас, как человека несколько иной культуры, титул барона не стал чем-то вроде обычной приписки к имени и фамилии, со стороны казны будет безвозмездно выделено два миллиона рублей на развитие теперь уже вашего предприятия по добыче угля на Дальнем Востоке, а также территория под имение там же. Где именно, сами же и определите. И даже размером я не буду вас ограничивать. Но вместе с тем попрошу знать меру...
   Казалось бы, и полугода не прошло с тех пор, как он, утирая с лица кровь и соленую воду Красного моря, вел свой корабль прямиком на активно огрызающегося огнем противника и вот теперь некогда снявшему свой мундир офицера Российского Императорского Флота Иенишу вновь предстояло идти в бой в мундире. Правда, на сей раз в гражданском. Причем, противник ныне ожидался куда более страшный, нежели итальянский Королевский флот.
   Бюрократия! Адмиралтейство, ГМШ, МТК, ГУКиС, десятки застрявших в далеком прошлом адмиралов и Бюрократия! Именно так - с большой буквы "Б"! Ее величество - Бюрократия, с которой, как и с женщиной, жить было решительно невозможно, но без нее вообще никак.
   Да, Александр Александрович принадлежал к числу тех императоров, чье слово воспринималось окружающими не пожеланием, а командой к действию. Потому не было ничего удивительного в том, что едва успевший перевести дух и немногим более двух недель провести в Крыму с семьей Иениш вскоре явился на свое новое место службы, чтобы со всего маха влететь в стоячее болото, что готово было утянуть в трясину практически любое не соответствующее времени начинание. А поскольку большая часть тех, кто был наделен правом принимать решения, продолжали жить прошлым, о каких-либо реальных потрясениях существующих основ не могло быть и речи. Наглядным примером "тяги к старине" можно было, к примеру, принять доклад всего лишь двухлетней давности генерала корпуса морской артиллерии Пестича, Филимона Васильевича. Нет, этот, несомненно, достойный офицер, в свое время по праву считался одним из лучших знатоков в артиллерийском деле. Чего только стоил огромный опыт, полученный Пестичем при обороне Севастополя и за последующие десятки лет службы на должностях связанных непосредственно с артиллерийским делом. Но в том-то и была загвоздка! Генерал попросту остался в прошлом, продолжая рассуждать реалиями чуть ли не полувековой давности! И, что хуже всего - учить тому молодых офицеров, читая лекции в Морской и Николаевской академиях.
   Конечно, о покойных говорить плохо было не принято, а генерал ушел из жизни в тот же год, когда появился на свет его доклад - "Параллель между боевой силой современного и прежнего парусного флотов в связи с их стоимостью", но и сдержаться было попросту невозможно. Да о чем вообще можно было вести речь, если тот, кто учил стрелять других, опирался в своем докладе на итоги Синопского сражения, дистанцию боя в два кабельтовых и применение бронебойных снарядов, не имеющих начинки из взрывчатки!
   Возможно, выказываемые им идеи имели бы право на существование в первые годы становления стального парового флота. Но не сейчас! Не в середине 90-х годов 19 века! О каких чугунных ядрах 36-фунтовых орудий можно было говорить и уж тем более сравнивать их с воздействием снарядов современной крупнокалиберной артиллерии! Да, с экономической точки зрения старое чугунное орудие и чугунное же ядро в сотни и тысячи раз уступало в цене современному 12-дюймовому орудию. Да, старый деревянный линейный корабль стоил 700 тысяч рублей по сравнению с современными 10 миллионами за эскадренный броненосец. Да, имея по 40-60 орудий на борт, старый линкор мог бы засыпать ядрами современный броненосец при условии сближения на дистанцию ведения огня в 1-2 кабельтовых. И даже поразить за час боя небронированные части броненосца как минимум двумя сотнями ядер, получив в ответ порядка 89 попаданий. Но о какой экономии многих миллионов рублей на вооружении, боеприпасах и постройке самих кораблей можно было говорить, если в качестве наиболее современных систем орудий и их воздействия на прикрытые броней цели принимались во внимание старые шестидюймовки 66-го и 77-го годов, а также не менее устаревшие 30-калиберные двенадцатидюймовки с их максимальной теоретической скорострельностью в 7 выстрелов в час!? Ведь даже далеко не самые крупные китайские броненосцы в сражении при реке Ялу, пережив эти самые две сотни попаданий в небронированные части от куда более мощных и скорострельных орудий Круппа, Армстронга и Канэ, вполне могли продолжать вести бой, не опустей их бомбовые погреба.
   Оправдывало генерала только одно - доклад составлялся до этого сражения, когда никто в мире не имел реальных представлений о живучести эскадренных броненосцев в бою. Но ведь именно на него, как творение признанного знатока, тыкали пальцами продолжавшие тащить лямку службы современники Пестича! Хорошо еще, что так и не дошло до закладки огромного, не менее десяти тысяч тонн водоизмещения, небронированного линейного корабля имеющего, по аналогии с деревянными линкорами, под сотню орудий единого среднего калибра. Хотя именно идея единого калибра была как раз самой здравой в изданном докладе. Но как раз ее отвергали более всего! Одним словом, располагая, как информацией о будущем, так и пониманием существующих реалий во взглядах высших чинов военно-морского флота России, Иенишу порой хотелось начать биться головой о стенку от осознания глубины того болота, в которое он влез с головой.
   А чего стоило метание от одной школы кораблестроения и формирования флота к другой? То упор делался на крохотные, дешевые и многочисленные, но абсолютно не годные для открытого противостояния миноносцы. То на устройство исключительно прибрежного флота, давшего жизнь десяткам опять же ни на что не годных небольших канонерок и мониторов. То на крейсерские операции на торговых путях наиболее вероятного противника силами одиночных рейдеров, большую часть которых уже сейчас смело можно было списывать в утиль со всем их парусным вооружением и отсутствием брони. То на линию закованных в броню броненосцев, ни один представитель которого в Русском Императорском Флоте не мог похвастаться достаточной защищенностью для участия в будущей войне с японцами. И даже достраиваемые на плаву новейшие "Полтавы" с их небронированными оконечностями можно было смело записывать в будущие покойники, случись им оказаться в столь же страшном сражении, что, по словам Ивана Ивановича, имело место быть в Цусимском проливе. Повторение европейского опыта и проектов - вот что стояло во главе угла проектирования и постройки отечественного флота. Ну и желание сэкономить! Куда уж без него!
   Действительно, именно так можно было бы охарактеризовать ситуацию, царившую в деле постройки и эксплуатации кораблей Русского Императорского флота, если не утруждать себя вниканием в детали и ознакомлением с рапортами, как командиров кораблей, так и ряда адмиралов, не говоря уже о куда более молодых офицерах тянувшихся к новым знаниям и возможностям. Алексеев, Рожественский, Небогатов - фамилии, которые едва ли не проклинали не имеющие никакого понятия о реальном положении дел потомки, на момент возвращения Иениша к службе принадлежали далеко не тем людям, с которыми впоследствии связывали самую крупную трагедию отечественного флота, коей можно было назвать всю Русско-Японскую войну. Казавшиеся совершенно недостаточно инициативными в грядущем, если исходить из сухих строк исторических трудов, сейчас они никак не блаженствовали в синекуре, тихо радуясь жизнью и своим положением.
   Несмотря на наличие огромного количества, как отечественных, так и иностранных орденов, контр-адмирал Алексеев не являлся баловнем судьбы, на чью голову, как из рога изобилия, сыпались всевозможные блага. Долгий тридцать один год занял у него путь от гардемарина до первого адмиральского звания и все это время будущий наместник Дальнего Востока провел на кораблях и в походах, познавая на собственной шкуре все невзгоды службы морского офицера. А также подмечая многочисленные недочеты тех судов и кораблей, на которых ему выпадала возможность служить. И даже став начальником эскадры Тихого океана, он не забывал о старых знакомых, оставшихся в Главном Морском Штабе, отправляя тем далеко не самые радужные рапорты с противоположного конца империи. Что уж тогда было говорить о рапортах двух капитанов 1-го ранга, которым по занимаемым должностям командиров кораблей, суждено было знать многочисленные проблемы вверенных им вымпелов.
   Впрочем, куда больше было офицеров, чьи фамилии остались уделом профессиональных историков или энтузиастов болеющих родным флотом. Десятки, если не сотни, образованных, умеющих думать, желающих привнести что-либо новое и двигающихся в выбранном ими, как верное, направлении. Именно они обеспечивали создание того технического превосходства, что обязано было повысить боевые возможности русских кораблей. Естественно, далеко не всем сопутствовала удача. Многие, спустя годы бесполезных походов по начальственным кабинетам, опускали руки и продолжали тянуть лямку рутинной службы. Но находились и такие, кто пробивал своим идеям и знаниям путь наверх. Вот именно на подобных специалистов и собирался сделать ставку военный советник начальника ГМШ, поскольку успеть везде самому виделось попросту невозможным. Да и в чем, кроме артиллерии, разбирался сам Виктор Христофорович? Разве что в вопросе выведения корабля на должную позицию в целях применения этой самой артиллерии.
   Однако, до того как погрузиться с головой в то множество технических новшеств, о появлении которых он узнал еще будучи действующим капитаном 2-го ранга, а также ставших известными благодаря общению с Иваном Ивановичем, сперва требовалось решить проблему с "железом". В отличие от той же Англии и Германии, отечественное кораблестроение ни в коем случае нельзя было охарактеризовать серийным. Подобно постоянно ищущим что-либо новое французам, русские кораблестроители так и не смогли дать флоту ни одной серии одинаковых кораблей. Разве что старые и уже давно ни на что не годные однобашенные мониторы, да несколько типов канонерских лодок могли похвастать наличием более чем двух кораблей одного типа. Да и то, зачастую, в каждом из них обнаруживалось столь большое количество конструкционных отличий, являвшихся итогом строительной вольницы с многочисленными правками проектов во время постройки, что все крупные корабли можно было смело называть оригинальными. Даже четверка черноморских броненосцев типа "Екатерина II", являвшихся представителями наиболее крупной серией из числа построенных крупных стальных кораблей, была настолько разношерстной, что, за редким исключением, на них не представлялось возможным найти ни одной взаимозаменяемой детали. А уж зверинец балтийских броненосных кораблей и вовсе мог стать настоящей находкой для любого любителя разнообразия. Даже такие, казалось бы закладываемые по одному проекту корабли, как броненосные крейсера "Дмитрий Донской" и "Владимир Мономах" или броненосцы "Император Николай I" и "Император Александр II" к окончанию строительства набирали столь огромное количество отличий, что причислять их к одному типу было возможно лишь с большой натяжкой.
   А еще на отечественных верфях ни разу не было заложено корабля, который не являлся бы подражанием того, что уже имелось у потенциальных противников. Естественно, нельзя было утверждать, что сходящие со стапелей Балтийского и Адмиралтейского заводов корабли точь-в-точь повторяли английских, французских или немецких одноклассников. Нет! Каждая держава строила свой флот и составляющие его корабли, ориентируясь исключительно на свои военно-политические цели. Защита своего острова и огромного торгового флота - для Англии, возможность охотиться на английские суда и бить их охранников - для Франции, стремление удержать контроль над Балтийским морем - для Германии, противостояние везде и всем - для России. Потому и спускались на воду корабли хоть и принадлежащие к одному классу, но сильно отличающиеся вложенными в них инженерами характеристиками.
   Так, мощнейшие и многочисленные английские броненосцы, не особо напрягаясь, могли противостоять любым подобным кораблям, изготовленным в прочих странах. Наличие огромного количества колоний и выкачиваемые из них ресурсы позволяли строить солидные серии кораблей там, где прочие ограничивались всего парой вымпелов. Но при этом многочисленные же бронепалубные крейсера при встрече с французскими прерывателями торговли, что как раз начали спускаться на воду, не имели ни малейшего шанса на победу. Разве что наиболее крупные из них за счет большего числа скорострельных орудий и солидного водоизмещения могли оказать достойное сопротивление небольшим французским броненосным крейсерам. И лишь пока еще весьма ограниченное число последних позволяло англичанам не слишком сильно переживать по поводу возможного противостояния на их морских коммуникациях. И уж тем более не сильно беспокоиться по поводу считанных единиц русских кораблей, что могли выступить в роли океанских хищников. Впрочем, имея достаточно средств, как финансового, так и технического плана, не говоря уже о колоссальном опыте кораблестроения, англичане нашли возможность заложить пару кораблей способных догнать и обломать все зубы и когти, что "Рюрику", что активно достраиваемой на плаву "России".
   Вот только здесь и сейчас в очередной раз наступал такой промежуток времени, когда возникала необходимость пересмотра тактики применения и, соответственно, конструкции кораблей. А все, что буквально вчера было спущено на воду или же заложено по старому проекту, за редким исключением, грозило устареть еще до начала нового века. Правда, досконально знали об этом факте всего четыре человека, и лишь жалкая горстка ведущих специалистов и настоящих мастеров своего дела - догадывались. От того и корпели днями и ночами над чертежами будущих стальных исполинов инженеры, от того и вели продолжительные споры господа офицеры и адмиралы, чтобы через несколько лет на стапелях оказался заложен корабль способный дать построившей его стране очередное краткосрочное преимущество, пока потенциальные противники не озаботятся созданием адекватного ответа.
   Иениш знал, что он хочет получить к грядущей войне. Не первый год он в свободное от прочих дел и забот время работал над техническим заданием кораблей, что должны были принести победу его стране. Но каким бы хорошим специалистом по артиллерии он ни был, корабельным инженером он не являлся от слова совсем, а потому, с получением права оказывать влияние на кораблестроительную программу Российской империи, ничего не мог поделать с отсутствием готового проекта для закладки корабля, что не успеет устареть еще на стапели.
   А ведь стапель имелся! И не просто стапель! Большой каменный эллинг Балтийского завода, о котором, без ложной скромности, можно было сказать, что он являлся верхом кораблестроительных возможностей империи! И вот уже как почти четыре месяца он простаивал по причине отсутствия заказов не только сейчас, но и в обозримом будущем. Преступление! Только так смог охарактеризовать сложившееся положение Иениш, стоило ему ознакомиться с ходом дел. Однако, что мог поделать с этим скромный чиновник VI ранга? Разве что составить четкое донесение единственному человеку, которому он всецело подчинялся. Именно этот шаг оказался первым в числе многих, что привели к переходу от слов к делу в плане изменения состава будущего флота, коему через семь с половиной лет предстояло сойтись в бою с японцами.
   Многие недоумевали, что такое ударило в голову императора, раз он, нежданно-негаданно, в приказном порядке распорядился заложить еще один корабль проекта, который уже никак нельзя было назвать верхом технической мысли. Ведь уже более года прошло с тех пор, как "Севастополь" покинул стапель Адмиралтейского завода и о продолжении данной серии, не было сказано ни единого слова. Да и не вмешивался ранее император в дела своего младшего брата, коему и был отдан на откуп весь флот.
   Однако, несмотря на откровенное недоумение, царившее в МТК, а также плач и стенание, разносившееся в стенах ГУКиС, уже в сентябре первые десятки тонн стали оказались завезены в эллинг, дав начало рождению броненосца получившего наименование "Победа". Причем, тут вновь отличился император, дав кораблю название, не дожидаясь списка предложений, как это было прежде. ""Победе" быть!" - было четко выведено рукой Александра III под текстом указа о закладке нового броненосца. И отчего-то не нашлось смельчаков поинтересоваться, с чего это вдруг его императорское величество воспылало идеей закладки этого корабля. Хотя, название очень многих наводило на разные интересные мысли, произносить которые вслух решались разве что в круге исключительно своих, предварительно убедившись, что рядом нет чужих ушей.
   Последний, четвертый броненосец серии хоть и обещал внешне походить на своих предшественников, на деле должен был отличаться от "Полтав" столь же сильно, как сами они отличались от того же "Сисоя Великого". Да, он сохранял те же две башни главного калибра и четыре башни среднего, что и его предшественники. И даже небольшой центральный каземат оставался нетронутым, дабы не снижать количества орудий среднего калибра, что могли вести огонь на тот или иной борт. Да, он получал те же машины, что и "Петропавловск", пусть не новейшей конструкции, но знакомые, отработанные и весьма хорошего качества. И как уже было сказано, общие обводы и размеры корпуса не должны были сильно отличаться от прочих броненосцев этой серии. Все же никто не планировал превратить старичка в быстроногую лань. Флоту требовался добротный боец линии. Боец, что мог, как держать удары сам, так и раздавать их всем желающим. Потому, изменения в проекте заложенного в Большом каменном эллинге Балтийского завода корабля касались исключительно повышения его живучести, раз уж вопрос кардинального увеличения огневой мощи не представлялось возможным решить в подобном корпусе.
   Кто бы мог подумать, что младшая из всех "Полтав" окажется куда ближе к их общему предку, естественно, с учетом развития хода технической мысли? Так "Победа", единственная в серии, получила обратно полный броневой пояс, как на балтийских таранах. Но, в отличие от тех же "Императора Николая I" и "Императора Александра II", могла похвастать еще и верхним пятидюймовым бронепоясом, что с появлением действительно скорострельной артиллерии среднего калибра стал жизненно необходим линейным кораблям. А чтобы компенсировать солидную прибавку в весе, было принято решение не скупиться на выделение денег для закупки брони и потому вместо сталежелезной, стальной и сталеникелевой брони для нового броненосца собирались приобретать исключительно броню, закаленную по методу Круппа, что позволяло уменьшить ее толщину в центральной части до 10 дюймов. Еще не менее сотни тонн экономии веса обещали дать водотрубные котлы по типу тех, что собирались ставить на пару заложенных броненосцев-крейсеров типа "Пересвет". И натуральный бой с адмиралами, если аккуратные препирательства и брюзжание по углам можно было назвать сопротивлением, пришлось выдержать самодержцу для продавливания полного отказа от минного вооружения на закладываемом корабле. Зато, вместо четырех десятков абсолютно бесполезных 37-мм и 47-мм пушек противоминного калибра на новый броненосец потребовали впихнуть хотя бы дюжину трехдюймовок, что по деньгам опять же выходило куда дороже, но увеличивало боевую ценность. Дело оставалось за малым - воплотить все эти замыслы в железе, не позволив, по мере постройки корабля, ухудшить его характеристики попытками вернуться к привычному. Причем, в силу проявившегося-таки противодействия и вечной нехватки бюджетных средств, первый миллион ассигнований на закладку броненосца оказались внесены императором из личных средств, благо резервный фонд императорской семьи, находившийся в банках Туманного Альбиона, позволял куда больше. Но последующее финансирование должно уже было идти из бюджета флота.
   По той же причине, по которой был заложен броненосец успевшей устареть конструкции, оказалось невозможно воспрепятствовать едва начавшемуся строительству трех крупных бронепалубных крейсеров 1-го ранга, что к началу войны могли стать лишь гирей на ногах, но никак не ценными боевыми единицами. В связи с очередным напряжением в отношениях с англичанами из-за недавних боевых действий в Красном море, а также в целях уравновешивания морских сил с соседями по Балтике, среди которых, естественно, весьма солидно выделялась Германия, русскому флоту, как воздух утопающему, требовались современные, относительно недорогие, но при этом достаточно мореходные и более мощные, нежели у потенциальных противников, крейсера. А таковых, страшно сказать, в наличии не имелось вовсе! Все крейсерские силы Российского Императорского Флота, за исключением пары броненосных единиц, были представлены исключительно бывшими рангоутными фрегатами и клиперами, если не учитывать вспомогательные и минные крейсера, чья артиллерийская боевая мощь не котировалась вовсе. Даже уже спущенной во Франции на воду "Светлане" предстояло провести в достройке целых полтора года, прежде чем войти в строй. Потому, несмотря на знания будущего и не самые лестные отзывы, "Паллада" с "Дианой" оказались заложены на Галерном острове, а следом и Адмиралтейство взялось за будущую "Аврору". И если большая часть остального мира, за редким исключением, делала ставку на эльсвики и их производные, то инженеры Балтийского завода, получившего наряд на разработку нового корабля, в конечном итоге остановили свой взор на новейшем английском же "Тэлботе", создав свой вариант несколько превосходящий прототип. Причем, со стороны, сложившаяся ситуация могла выглядеть в некоторой степени смешной, если бы не была столь грустной - так, разработчик крейсеров был вынужден заняться постройкой броненосца, чьи старшие сестры сошли со стапелей Галерного острова и Адмиралтейства, а те, как уже было сказано, получили заказы на закладку крейсеров разработанных их конкурентом. В результате и те и другие, столкнувшись с незнакомым проектом, не имели никакого шанса ускорить постройку кораблей в силу отсутствия у работников должного опыта и навыков.
   Куда логичнее было бы заказать "Победу" строителям его предшественников, но к моменту принятия решения все их производственные мощности, либо уже были полностью заняты, либо не соответствовали выдвигаемым требованиям по качеству и срокам выполнения работ. Потому и пришлось действовать, в некоторой степени, глупо, что по-другому поступить оказалось уже невозможно.
   Вот только если с ближайшими планами исполняемой кораблестроительной программы удалось разобраться относительно бескровно, то будущее отечественного кораблестроения до сих пор находилось под вопросом. С одной стороны, России, исключительно ради выживания, требовалось наращивать количество мощных броненосных кораблей. Как ни крути, а именно наличие во флоте броненосцев, их характеристики и количество, в большей мере определяли ту степень внимания, с которым выслушивали пожелания этой самой страны прочие мировые игроки. С другой стороны, выкидывать десятки миллионов рублей на корабли, что не только опоздали на войну в той истории, но и большей частью пошли на дно, не было никакого желания. Конечно, погибли "Бородино", "Император Александр III" и "Князь Суворов", не просто так, а выдержав сперва натуральный огненный ад, приняв на себя огонь главных сил японского флота. И двое из них устроенный японцами многочасовой артналет даже пережили, канув в морскую пучину лишь после поражения самоходными минами.
   Но здесь и сейчас, имея информацию, имея возможность оказывать влияние на развитие отечественного флота, имея, наконец, желание создать мощный флот, а не много сильных боевых кораблей, Иениш собирался посвятить ближайший год проверке возможности создания, если не полноценных линкоров и линейных крейсеров, то хотя бы освоению очередной эволюционной ступени, следом за которой могли идти исключительно дредноуты. Хотя, в силу необходимости диктуемой внешними обстоятельствами, совсем отказаться от заказов на броненосцы в ближайшие два - три года попросту не представлялось возможным. Вот только если против появления того же "Цесаревича" или "Ретвизана" скромный военный советник не имел ровным счетом ничего, то закладка на отечественных верфях серии "Бородинцев" виделась ему уже выкидыванием денег, труда десятков тысяч людей и драгоценного времени на ветер.
   Не по одному разу выслушав историю поражения в грядущей войне с Японией, отставной капитан 1-го ранга, временно абстрагировавшись от наземной составляющей грядущего противостояния, постарался определить, что именно могло привести к победе его родины в результате той или иной стратегии противостояния равноценному противнику на море.
   Многочисленные юркие миноносцы, шустрые крейсера, стойкие броненосцы - все это, конечно, требовалось иметь в должном количестве. Но, понимание этого факта не давало ответа на вопрос, в чем состояла основанная задача Русского Императорского Флота и Императорского Флота Японии в войне, что должна была начаться в 1904 году. Точнее даже не так. То, что основной задачей обеих флотов являлся бы контроль над морями и проливами, было ясно даже последнему матросу. Все же для чего еще мог существовать военно-морской флот, как не для контроля водных пространств? Но вот каким именно образом должен был обеспечиваться этот самый контроль, в их конкретном случае противостояния Японии, пока являлось темой горячих споров и обсуждений.
   Естественно, самым разумным и первым приходящим на ум способом являлось полное уничтожение вражеского флота и последующая морская блокада всех портов островного государства. Что называется, сердито, но, ни разу не дешево. Все же добровольно идти на заклание, не оказывая никакого сопротивления, японцы точно не собирались. К тому же, уничтожение броненосца артиллерийским огнем в силу полученного за последние годы личного опыта, а также информации от пришедшего из грядущих времен гостя, виделось весьма тяжелой задачей. Да во всех арсеналах и бомбовых погребах кораблей Российского Императорского Флота не нашлось бы столько снарядов, чтобы хватило на упокоение всех будущих сил визави! И даже появись средства на многократное увеличение наличного боезапаса, никак не следовало забывать, что противник так же будет отвечать из десятков орудий, выбивая людей, артиллерию, а то и целые корабли, тем самым с каждым попавшим снарядом сокращая силы Российского Императорского Флота. И тут уже вступали в игру производственные и ремонтные возможности каждой из сторон, а потому становилось грустно. Что ни говори, а превосходство таковых возможностей японцев не виделось реальным преодолеть даже в ближайшие десятилетия. Да чего там преодолеть! Догнать - и то выглядело абсолютно нереальным с учетом тех сил и средств, что вкладывались в развитие военно-морской инфраструктуры русского Дальнего Востока. К тому же, подобные ресурсы включали в себя не только здания, сооружения, станки и прочее оборудование, но и компетентных специалистов. А с людьми на восточной окраине империи было еще хуже, чем со всем остальным вместе взятым. Говоря иными словами - людей не имелось вовсе. И кардинально изменить подобную ситуацию можно было, лишь вложив в развитие этих земель столь огромные средства, что на них можно было бы построить как раз непобедимую эскадру. Ведь никак недостаточно было перевезти на новое место жительства хотя бы рабочих того же Балтийского завода. А сотрудники смежных производств? А народ, занятый в сфере обслуживания? А крестьяне, что могли бы прокормить не только себя, но и многие десятки тысяч новых поселенцев? И это только те немногие вопросы, что лежали на самой поверхности. Но даже их количества и уровня сложности исполнения оказывалось достаточно, чтобы осознать одну простую вещь - о возможности проводить собственными силами полноценный ремонт целой эскадры даже к началу войны, можно было не мечтать. Отсюда следовал вывод, что постоянные боевые столкновения главных сил флотов являлись бы прямым путем к поражению России. Тем более что пример недавней Японо-Китайской войны, что называется, стоял перед глазами. Весьма неслабому Бэйянскому флоту хватило всего одного сражения, чтобы полностью потерять свою боеспособность. И пусть факторов приведших к его поражению имелось более чем в достатке, невозможность восстановления после первой же битвы предопределила поражение китайского флота, а после и всего государства.
   Впрочем, города, крепости и земли захватывала как раз армия, а не флот. Вот тут то и всплывала на поверхность основная ахиллесова пята японского флота. Как бы дико это ни звучало, но наиболее слабым звеном Императорского Флота Японии в грядущем противостоянии являлась Армия Великой Японской империи. Точнее, не сама армия, а необходимость ее непрерывного снабжения и пополнения. Десятки и сотни тысяч тонн продовольствия, боеприпасов, топлива, фуража, медикаментов и Бог еще знает чего, столь необходимых мало-мальски значительным сухопутным силам для поддержания себя в боеготовом состоянии, могли доставляться на материк исключительно в трюмах сотен пароходов. Вот поголовье этих самых пароходов и требовалось сократить настолько, чтобы японская армия не могла даже помышлять о ведении боевых действий.
   Причем, многие корабли русского флота как раз и строились именно с прицелом на возможность ведения охоты на транспорты, пусть и принадлежащие другой стране являвшейся еще одним островным государством. Так почему столь рациональную и обмусоленную десятилетиями теоретических рассуждений стратегию не было приложить к японскому вопросу? Ведь, по сути, русскому флоту не требовалось пустить на дно все боевые корабли японцев. Вполне достаточным было проводить некую политику сдерживания и отвлечения внимания главных сил будущего вражеского флота, одновременно с этим вырезая, подобно стае голодных волков, целые отары отъевшихся овец, в роли которых выступали бы не столь уж и многочисленные, по сравнению с английскими, японские пароходы.
   Другими словами, для грядущей войны флоту требовались не столько пять новейших броненосцев, что не поспеют к ее началу, а пусть даже такое же количество, но сильных крейсеров, что окажутся в нужном месте, в нужное время и в должном состоянии. Причем, не абы каких крейсеров, по типу недавно заложенных "Богинь", что сами с большой долей вероятности могли стать жертвами тех псов, что непременно сторожат овец, а таких, которые, пусть не играючи, но вполне могли расправиться даже со столь серьезным сторожем, как будущая, даже еще не заложенная, "Асама" и ее систершипы.
   Вот только почему-то от одного осознания той цены, в которую могла встать постройка подобного корабля, хотелось скрыться за широкой спиной императора и кричать оттуда, что лично он, Иениш, ни в чем не виноват. И разбрасываться выделяемыми флоту деньгами он вовсе не собирался. Даже введенный совсем недавно в строй "Рюрик", с его явно недостаточным для будущих военных свершений вооружением и скоростью, не дотягивал до цены полноценного броненосца жалкую сотню тысяч рублей. Что же тогда можно было говорить о многобашенном, скоростном, бронированном крейсере чудовищных размеров, образ которого будоражил ум отставного офицера еще с давнего 1893 года? А уж о ценах, если не полноценных линкоров, то максимально приближенных к ним броненосцев, думать и вовсе не хотелось. Впрочем, как и о самой концепции подобного корабля. Но кто-то же должен был! И вот здесь познания одного из лучших артиллерийских офицеров Российского Императорского Флота приходились к месту как нельзя кстати.
   Впрочем, и до него имелись те, кто задумывался о создании подобного колосса. Сэр Джон Арбетнот "Джеки" Фишер, 1-й барон Фишер оф Кильверстоун, адмирал Королевского Британского военно-морского флота, Первый морской лорд - именно этот человек в начале XX века учил воевать появившиеся на сцене корабли, вошедшие в историю, как класс "линкоры". Но, ни при каких обстоятельствах нельзя было сказать, что у этого напористого офицера получалось все и всегда. Нет, как и многие другие люди, чьи идеи обогнали свое время, он был вынужден выслушивать в свой адрес упреки всезнающих старых заслуженных адмиралов, которым сама идея многобашенного броненосца виделась излишне затратной и недостаточно эффективной, ведь в умах военных моряков всего мира все еще витала идея таранных броненосцев способных выдать максимальный залп по носу, но никак не на борт.
   Потому и был задвинут под сукно разработанный им совместно с Филиппом Уоттсом еще в 80-х годах XIX столетия проект четырехбашенного броненосца, являвшегося результатом скрещивания двух типов броненосных кораблей, что уже не первый год ходили под английским флагом. "Девастейшен", имевший барбетные установки с орудиями главного калибра в оконечностях и "Инфлексибл", спроектированный и построенный по образу и подобию итальянских броненосцев типа "Кайо Дуилио" с центральной цитаделью, слившись воедино, превратились в проект, который смело можно назвать прообразом будущих линейных крейсеров типа "Индефатигебл". Но как уже было сказано, он оказался слишком революционным для своего времени и со стапелей по всему миру продолжали сходить двухбашенные броненосцы, что должны были в одночасье устареть с появлением "Дредноута", открывшего эру кораблей "all-big-gun".
   Справедливости ради стоило сказать, что подобные мысли витали в головах инженеров и офицер, что в Италии, что во Францией, но, ни та, ни другая страна, даже после появления на свет "Дредноута", не спешили с постройкой аналогичного корабля, в противовес куда более консервативным немцам бросившимся строить шестибашенные "Нассау" и "Вестфален" уже в 1907 году. Более того, в той же Франции заложили целую серию из шести броненосцев нового проекта с усиленным вооружением среднего калибра. Да и итальянцы предпочли закончить достройку своих весьма быстрых, но слабо вооруженных и совершенно недостаточно бронированных броненосцев типа "Реджина Елена". И все потому, что это было намного дешевле и проще с технической точки зрения. Что уж было говорить про Россию, лишившуюся большей части флота и отчаянно нуждающуюся в скорейшем пополнении количества вымпелов.
   Однако, несмотря на наличие подобной же нужды здесь и сейчас, повторять пока еще не совершенную ошибку своих бывших сослуживцев Виктор Христофорович не собирался. И потому помимо столь нужных флоту относительно недорогих бронепалубных крейсеров первого ранга пока еще даже не принятого проекта, что непременно займут места в эллингах, как только последние окажутся освобождены после спуска на воду строящихся сейчас в них кораблей, необходимо было не только подготовить, но и утвердить проект основной ударной силы грядущей войны с Японией. Главное, не следовало перебарщивать, как с количеством, так и с характеристиками будущей гордости Российского Императорского Флота, дабы не насторожить противника раньше времени и при этом отдавать себе отчет о возможности отечественной промышленности. Хотя, заказать ряд кораблей тем же немцам и французам тоже не виделось преступлением. Все же, и по скорости постройки, и по качеству изготовления, на частные верфи этих стран можно было давить не в пример жестче, нежели на отечественные казенные заводы.
   Но даже прежде размещения заказа на формирование технического облика будущих кораблей, следовало разобраться с той самой изюминкой, отличавшей корабли только с большим калибром от их предшественников. И речь тут шла не столько о количестве орудий, сколько о возможности синхронизации их стрельбы по одной цели. Другими словами, требовалось разработать автоматизированную центральную систему управления артиллерийским огнем, используя все самое лучшее, что только было произведено в мире в целях решения задачи облегчения работы артиллерийским офицерам. Благо, не приходилось начинать с нуля.
   Подобным вопросом на русском флоте озаботились еще во времена последней Русско-Турецкой войны, потому, помимо теоретических наработок, в закромах родины к настоящему времени имелись, как отдельные приборы, помогающие артиллерийским офицерам управлять огнем корабельной артиллерии, так и самая настоящая централизованная система залповой стрельбы. Правда, последняя пока что была создана в единственном экземпляре и предназначалась для фортов и береговых батарей. Однако нечто подобное уже было заказано и для новейшего броненосного крейсера "Россия", оставшегося к сожалению в тот раз единственным ее носителем. Прочие же входившие в строй до начала Русско-Японской войны корабли тогда предпочли снабдить куда более простой, что в изготовлении, что в освоении, системой синхронных приборов управления артиллерийским огнем, сочетавших в себе: боевой, сигнальный, снарядный и дальномерный указатели с соответствующими циферблатами, задававшими направление на противника, команды старшего артиллерийского офицера, тип снарядов и дистанцию. И сейчас вполне могло повториться то же самое, не вцепись в развитие данной темы Виктор Христофорович. Именно он, подхватив практически упавшее знамя, взялся пройти куда более сложный путь, который все прочие страны смогли преодолеть лишь к началу Первой Мировой Войны.
   Первым делом Иениш разыскал еще одного отставника, для которого данный вопрос был отнюдь не новым. Хоть подполковник де-Шарьер не являлся моряком, изобретенная им после ознакомления с приборами созданными Алексеем Петровичем Давыдовым электрическая система залпового огня крепостных батарей, что испытывалась в Кронштадтской крепости с 1894 по 1895 год, показала превосходные результаты, позволяя производить одновременную наводку и вести именно залповую стрельбу даже из орудий разных систем и калибров. И это с учетом, что береговые батареи находились на солидном удалении друг от друга, а не размещались на одной движущейся платформе.
   Ох, как бы подобная система могла пригодиться им в Асэбе во время противостояния итальянскому флоту! Тогда не пришлось бы изгаляться с разбивкой морской глади на квадранты и впоследствии проводить уйму расчетов едва ли не для каждого отдельного орудия. Но, учитывая тот простой факт, что подобная система существовала всего в одном единственном опытном экземпляре, да и то сильно незавершенном, вряд ли император дал бы позволение на ее передачу авантюристу, каким Иениш до сих пор позиционировался всеми газетчиками мира. Впрочем, в тот раз они и так справились весьма неплохо. Но на будущее к выучке расчетов, немалой удаче и внезапности требовалось добавить как раз техническое новшество, дающее неоспоримое преимущество в морском бое.
   Следом, Иениш, заручившись поддержкой сверху, самым бандитским образом ограбил не только береговые укрепления Севастополя, для которых как раз и начиналось изготовление аналога системы испытанной на Балтике, но и те корабли Российского Императорского Флота, что уже успели получить хоть какие-то приборы централизованного управления стрельбой. И, как ни странно, этими кораблями оказались "Чародейка", являвшаяся систершипом его некогда погибшей "Русалки" и "Гангут". Именно эти два откровенно малоценных, но применяемых для обучения артиллеристов броненосца, оказались первыми, на ком установили сигнализационные приборы передачи расстояния конструкции Людвига Христиановича Иозефа, первое время называемые на флоте дальномерами. Вот только в отличие от устройств господ Барра и Струда они служили не для измерения дальности до цели, а для передачи данных по дальности от управляющего огнем офицера к орудиям.
   А ведь в копилке этого гениального инженера в частности и только-только отстроенного "Электромеханического завода Н.К. Гейслера и Ко" вообще, имелись наработки на целую плеяду столь необходимых Иенишу устройств и механизмов. Впрочем, именно этот завод и получил заказ на изготовление централизованной системы управления огнем для "России". И все могло выглядеть неплохо, если бы это передовое для всей империи и архиважное для отечественного флота предприятие на третью часть не являлось собственностью американской "Вестерн Электрик Ко", а также немецкой "Цвитуш и Ко", которая в свою очередь являлась берлинским филиалом той же американской компании. Естественно, о ведении секретных разработок, в имеющей зарубежных владельцев компании, не могло быть и речи. Более полугода ушло на переговоры по выкупу принадлежащей американцам доли завода неким частным лицом. Причем, сам процесс приобретения доли, в силу нелюбви фамилии Иениш в САСШ из-за действий служащих его пароходства на Дальнем Востоке, происходил даже не через третьи, а через четвертые руки и обошелся в немалые триста тысяч рублей, что было на треть больше первоначальных вложений американцев. Как можно было догадаться, у самого скромного военного советника, обремененного огромным количеством проектов и требующих солидных вложений материальных активов, подобных средств в свободном доступе не оказалось и на поклон в очередной раз пришлось идти к самодержцу. Но в отличие от просителей, время от времени обращавшихся к императору или его супруге с просьбой оказать финансовую поддержку, Иениш одалживал деньги на время и для дела, а не потому что ему не хватало на разгульную жизнь, либо на расплату по образовавшимся именно из-за подобной жизни долгам. Тем более, что оформивший права собственности на пару новых яхт, еще недавно бывших крейсерами итальянского флота, Иениш, легко мог вернуть долг, продав свою новую собственность, оценивавшуюся не менее чем в три миллиона рублей.
   Так или иначе, у господ Гейслера, Спаре и Иозефа уже в начале весны 1897 года появился новый компаньон. И не только у них! Ведь помимо солидного числа передающих приборов и устройств, требовалось собрать машину, что обязана была максимально возможно облегчить жизнь старшего артиллерийского офицера любого корабля. И вот тут-то свою неоценимую роль сыграл сохраненный Иваном ноутбук. Нет, сама электронная вычислительная машина никаким образом не должна была встраиваться в систему управления огнем по причине своей уникальности и неповторимости на местной производственной базе. Но именно на ней в кратчайшие сроки и с минимальными финансовыми затратами, заключавшимися лишь в цене потребленной электроэнергии, оказалось возможным произвести все потребные теоретические расчеты для будущего механического компьютера.
   Естественно, были произведены не расчеты построения самого "короля всех арифмометров", а как раз показатели углов вертикальной и горизонтальной наводки, что он должен был выдавать при вводе всех необходимых данных как то: направление на цель и расстояние до нее; крен корабля на ведущий огонь борт; температура окружающей среды; сила и направление ветра; тип снаряда; а также результаты пристрелочных выстрелов, будь то перелет или недолет. Но именно данная теоретическая часть, составляла едва ли не две трети всех работ связанных с созданием подобного аппарата.
   Потому, ныне миру было не суждено узнать о гении будущего коммандера флота ее величества, сэра Фредерика Чарльза Дрейера, а также о "приборе для управления артиллерийским огнем Дрейера". Впрочем, также далеко не сразу мир узнал о существовании "прибора для управления артиллерийским огнем Йениша". А некто подданный английской королевы Гиль Ф.Н. спустя годы после продажи своей доли в заводе по производству арифмометров Однера и вовсе едва не лишился рассудка, узнав, что именно на этом небольшом заводике, расположенном в России, были изготовлены устройства, на продаже которых можно было озолотиться, узнай он об их существовании и сумей протолкнуть на вооружение Королевского Флота. Но, чего не случилось, того не случилось. И все лавры производителя достались Вильгодту Теофилу Однеру. Впрочем, сам, если не гениальный, то, как минимум, более чем способный инженер и механик смог насладиться очередной порцией славы совсем недолго, уйдя из жизни 15 сентября 1905 года. Зато память о нем на всех флотах мира хранилась еще многие десятилетия, пока не появились более совершенные системы управления огнем. Однако, все это было делом далекого будущего, а пока Йениш бился головой об очередную бюрократическую стену, пробивая ассигнования на закупку горизонтально-базисных дальномеров "Барра и Струда" отнюдь не в единичных количествах, а также оптических прицелов и призменных биноклей Цейса, значительно превосходивших образцы всех прочих производителей и те оптические системы, что применялись в отечественном флоте и крепостях ранее.
   Целый год пришлось провести Виктору Христофоровичу на суше, что, впрочем, исключительно поспособствовало улучшению его самочувствия, и было вернувшиеся к окончанию компании в Красном море головные боли, вновь отступили. Но имевшаяся перед глазами цель, выделение, разумеется, не без помощи с самого верха, потребных средств, доступ, пусть и до обидного ограниченный, к технологиям и знаниям XXI века и обладавшие всем необходимым опытом соратники позволили собрать воедино все составляющие мозаики под названием - "Централизованная система управления артиллерийским огнем". Естественно, до установки на корабль и проведения всесторонних испытаний о полном успехе данного мероприятия нечего было даже заикаться. Однако, единственный, действительно подходящий для этого корабль, вернулся в Кронштадт лишь с началом навигации 1897 года, после чего тут же встал на капитальный ремонт и модернизацию, обещая отойти от причальной стенки не ранее весны будущего года, если не позже.
   Как ни тяжело догадаться, для испытания проектируемой системы Иениш изначально предполагал использовать многобашенный корабль, раз уж будущее броненосного флота было именно за ними. И таковые корабли в составе Балтийского флота как раз имелись. Трехбашенные ровесники едва не утянувшей его на дно "Русалки" - броненосцы береговой обороны "Адмирал Грейг" и "Адмирал Лазарев", в силу своей околонулевой боевой ценности легко могли быть переданы для проведения опытов. Но об их использовании в качестве лабораторных мышей не могло идти и речи по причине полнейшего морального и технического устаревания, как самих кораблей, так и установленного на них вооружения. Требовался куда более современный корабль. И таковой опять же имелся!
   Старый знакомый, что когда-то помог "Полярному лису" укрыться в Шанхае, в очередной раз должен был примерить на себя роль первенца для откатки новых технологий. Как в 1893 году крейсер первым на всем флоте получил электродвигатели поворота всех четырех башенных барбетных установок, так и сейчас ему первому предстояло обзавестись уникальной системой управления огнем.
   Едва одев новый гражданский мундир, Иениш, помимо всего прочего, поспешил озаботиться получением в свое распоряжение данного конкретного корабля, хотя на руках имелась лишь теоретическая модель будущей системы. Но ведь и сам корабль находился у дальневосточных берегов и никак не успевал вернуться в родной порт до появления льда в Финском заливе. А потому время, чтобы не ударить лицом в грязь, имелось. Однако, если с нововведением в артиллерийском деле все было пока не ясно, то вот о не самом прекрасном состоянии корабля он был наслышан. Слишком много времени самый мощный из русских крейсеров провел в походах и, в особенности, на Дальнем Востоке, чей климат, в отличие от Балтики, обладал куда большей разрушительной для конструкций судов и кораблей силой. Иными словами, "Адмирал Нахимов" уже давно активно просился на капитальный ремонт с заменой всего, что только можно было заменить, не разбирая корабль до последней заклепки.
   И здесь ему опять же "повезло" оказаться первой ласточкой принятой, естественно, не без влияния Иениша программы модернизации старых кораблей, что еще могли бы достойно послужить своей стране даже в войне с Японией. Так, из всего многообразия устаревающих, старых и откровенно древних кораблей Российского Императорского Флота к войне было принято решение готовить только наиболее мощные броненосные корабли. Пусть не способные убежать от своих будущих более молодых противников, в силу морально устаревших и потому недостаточно мощных машин, все они хотя бы имели неплохие шансы отбиться от сходных по размерам визави за счет наличия достаточно толстого броневого пояса и современного вооружения, что планировалось установить на них.
   По идее, начинать работы следовало с куда более простого и не столь дорогого корабля. Ведь тот же "Владимир Мономах" как раз сейчас проходил очередной ремонт с заменой вооружения. Вот только в случае с этим бывшим полуброненосным фрегатом для его кардинальной модернизации не была проделана подготовительная работа, да и капитально отремонтированные в 1893 году котлы списывать в утиль никто не позволил бы, несмотря на сохранившийся сильнейший недостаток этого корабля - при полном ходе температура в неоправданно небольшом котельном отделении поднималась вплоть до 80 градусов Цельсия, отчего находиться в нем становилось попросту невозможно. Вдобавок, все командиры данного крейсера жаловались на жуткий строительный перегруз, отчего корабль с трудом мог поддерживать хотя бы 9 узлов на длительных переходах и вечно норовил зарыться носом в волну. Дело дошло даже до того, что выдвигалось предложение вовсе снять с "Владимира Мономаха" всю бортовую броню. Но подобная рационализаторская мысль не нашла понимания в Адмиралтействе и старичок сохранил свой броневой пояс. Впрочем, в будущем у него еще имелся неплохой шанс оказаться в руках корабелов, как и у его собрата - "Дмитрия Донского", а также "Памяти Азова" и пары броненосных таранов. И может даже "Адмирала Корнилова", что при добавлении еще одного узла скорости мог вполне неплохо смотреться в одном строю с "Богинями".
   Но если, решая куда более насущные проблемы, оказавшийся на новом месте службы Иениш, ничем не смог помочь этому кораблю, то с "Адмиралом Нахимовым" он решил реабилитироваться по полной мере. Что, в конечном итоге, не прибавило ему любви, ни строителей, ни инженеров, ни заводского управления, чьи идеи и чаяния запихать в этот крейсер весь неликвид, завалявшийся на заднем дворе, пришлось похоронить. Только, в силу огромной загруженности всех работающих на создание Балтийского флота заводов, новейшие водотрубные котлы Белльвилля образца 1896 года пришлось заказывать в Николаеве, а за броней, причем уже не самой лучшей, обращаться во Францию. Тут Иенишу в очередной раз пришлось уступить напору министра финансов и отказаться от закупки самой совершенной брони, что существовала на сегодняшний день. К тому же, очередь из желающих закупить броню у господина Круппа выстроилась уже столь солидных размеров, что в ближайшие пару лет о получении своего заказа нечего было и мечтать.
   А Ижорский завод, едва успевший освоить технологию Гарвея, к сожалению, не собирался вновь вкладывать астрономические суммы на очередное перевооружение производства, отчего, в силу самого процесса закалки броневых плит, отличавшегося особой длительностью, работы по производству брони для строящихся кораблей двигались с черепашьей скоростью. Потому и пришлось заказывать уже успевшую устареть броню за границей, хоть это и виделось преступлением.
   По той же причине безумной загруженности производственных мощностей производителей артиллерийских орудий, Иениш, скрипя зубами, вынужден был согласиться сохранить на крейсере большую часть его прежних пушек, выбив лишь замену противоминной мелочи на десять трехдюймовок. Впрочем, в этом даже виделся определенный резон. Как-никак корабль превращали в подобие испытательного стенда и одновременно учебную парту для артиллерийских офицеров, так что старые 35-калиберные орудия вполне подходили для отработки навыков стрельбы. И к тому же расходовать их ресурс было не столь жалко, как новейших скорострельных орудий, которые куда больше пригодятся в грядущей войне.
   Конечно, еще можно было бы попытаться проверить на нем новую, линейно возвышенную, схему расположения башен главного калибра. Благо, минный склад и бомбовый погреб орудий среднего калибра, отделявшие погреб кормовой барбетной установки от машинного отделения вполне позволяли спокойно разместить там даже полноценную башню. Но вот опускание той самой кормовой барбетной установки на палубу ниже за счет демонтажа адмиральского салона хоть и могло быть осуществлено с технической точки зрения, гарантированно вычеркивало корабль из списка тех, кто мог относительно спокойно перенести шторм в океане, даже с учетом отличной остойчивости присущей рангоутным кораблям. Его орудийную палубу в свежую погоду и так постоянно заливало через щели в закрытых броневыми ставнями орудийных портах. Что уж тогда было говорить о прикрытом броневым колпаком барбете, оказавшемся на том же уровне? А попытка изобразить на крейсере схему расположения орудий главного калибра, как на "Дредноуте", по предварительным расчетам потребовало бы столь дорогостоящей переделки всего корабля, что с учетом прочих потребных работ могло сравнять потребные затраты с ценой постройки нового полноценного броненосного крейсера. Так что все работы связанные с перевооружением "Адмирала Нахимова" свелись к замене противоминной мелочи, да прикрывающей барбеты брони, включая совсем уж "картонные" 19-мм колпаки.
   Но и здесь не обошлось без ложки дегтя. К сожалению, старые механизмы барбетных установок не позволяли смонтировать на них броневые колпаки с толщиной стенок способных держать хотя бы шестидюймовый бронебойный снаряд, выпущенный из новейших орудий систем Армстронга, Круппа или Канэ с дистанции в 20 кабельтов и менее. Лишь при дистанциях боя в 25 кабельтов и выше можно было рассчитывать на результат отличный от фатального, что в настоящее время виделось откровенным издевательством, поскольку на русском флоте до сих пор максимальной дистанцией ведения боя считались 15 кабельтовых. И это тоже предстояло менять в скором времени!
   Зато, в результате отказа от всего парусного и минно-торпедного вооружения, экипаж корабля удалось сократить почти на полсотни человек, отчего условия обитания на нем обещали заметно улучшиться, ведь тот же адмиральский салон и смежные с ним помещения, в соответствии с проектом перестройки корабля, были пущены на создание дополнительного жилого пространства для экипажа, что, наверное, делалось вообще впервые в мире. Ведь забота о быте моряков, если ты, конечно, не имеешь золотые погоны, прежде стояла едва ли не на последнем месте у кораблестроителей. Что, впрочем, виделось вполне естественным, ведь корабли, прежде всего, создавались для ведения боя, а не путешествий. Но, тут Иениш решил сильно прислушаться к совету Ивана Ивановича по возможности облегчать весьма тяжелую службу простых матросов. Не в плане потакания их желаний, конечно, дабы не развалить флот в мгновение ока. Но так, чтобы нижние чины видели достойное отношение к себе. Как к людям, а не как к скотине. И начинать можно было хотя бы с оборудования спальных мест и соответственно выделения дополнительного пространства для этого. Но если с вооружением удалось сделать не столь много, как того хотелось бы, то с прочими узлами, агрегатами и даже броней ситуация выглядела куда радужней.
   Все эти намеченные планы обещали приковать броненосный крейсер к сухому доку и достроечной стенки как минимум на два года, но в конечном итоге флот мог получить именно то, чем "Адмирала Нахимова" определяли современные военные справочники - броненосец 2-го, хотя уже скорее 3-го ранга.
   Зато в силу столь продолжительных сроков работ и поставки нового оборудования, ведь те же котлы должны были поспеть не ранее весны 1898 года, у Балтийского завода оказалось уйма времени поработать над главными машинами уже совершенно недостаточно быстрого крейсера. Так, средства, что столь настойчиво выбивал командующий Черноморским флотом и портами для модернизации пары совершенно не отвечающих времени "Екатерины II" и "Синопа", оказались перенаправлены в пользу броненосного крейсера. И теперь вместо первого черноморского эскадренного броненосца операцию по превращению машин двойного расширения в машины тройного предстояло пережить "Адмиралу Нахимову", благо у него от рождения имелось по три цилиндра в каждой. Но в силу грядущего получения новых котлов, способных выдавать пар под давлением в целых 17 атмосфер, бывшие цилиндры высокого давления переходили в разряд средних. Забегая в будущее, можно было сказать, что два проведенных крейсером в ремонте года позволили ему скинуть свыше трехсот тонн совершенно лишнего веса, 120 из которых приходились на балластные свинцовые чушки, занимавшие немало места в кормовых отсеках, и поднять мощность машин почти на 9,6 процента. Все это, в итоге, привело к выданным во время испытательных пробегов 17,96 узлам, сравняв его по данному показателю с "Рюриком", успевшим растерять за годы службы почти узел скорости.
   Но вот предварительно рассчитанная цена подобной переделки откровенно вгоняла в уныние. Одна лишь броня тянула более чем на полмиллиона рублей. Еще примерно миллион предстояло потратить на работы по замене котлов и доработку машин. Хорошо еще, что цена самих котлов, помп, электрических двигателей, а также динамо-машин входили в эту сумму. А вместе с устройством СУАО это уже сейчас равнялось цене небольшого бронепалубного крейсера, что как раз позволяло держаться противникам данного проекта на плаву. Ведь, как ни крути, испытывающему нехватку кораблей флоту куда выгоднее было быстро и сурово отремонтировать старый крейсер, ставя на него то, что имеется под рукой, и приобрести на сэкономленные средства небольшой, но современный бронепалубник или несколько минных крейсеров. И их можно было понять! Точек напряженности по всему миру становилось все больше, а наличные силы являлись весьма ограниченными. Потому, если бы Иениш вдобавок умудрился бы предложить полностью заменить еще и главные машины корабля, его, несомненно, потопили бы, несмотря на поддержку сверху, о которой не догадывался разве что совсем дурак.
   Но если с главными машинами, за исключением доработки, ничего поделать было невозможно в силу слишком большого объема работ, огромных ассигнований и капитальной загруженности необходимых производств, едва успевавших выполнять заказы для строящихся кораблей, то все остальное, пусть со скрипом и скрежетом, но было заказано ГУКиС уже к середине 1897 года, что не доставило любви к Иенишу в стенах этого учреждения. А кто и когда любил пришлых варягов и выскочек заставлявших работать, не как привычно, а как надо для дела?
  
   Впрочем, к тому моменту как броненосный крейсер вернулся с Дальнего Востока в родной Кронштадт, большая часть заказов уже находилась в работе, а к моменту завершения разукомплектования корабля и проверки его корпуса, готовность новых узлов и агрегатов обещала достичь не менее 50%. Однако, стоило заводским рабочим и назначенному комиссией Кронштадтского порта наблюдателем младшему судостроителю Вешкурцеву спуститься в трюм, как объем потребных работ начал расти, как на дрожжах. К величайшему сожалению, состояние корабля оказалось еще более плачевным, нежели рапортовали моряки. Так, обшивка двойного дна и ряд водонепроницаемых переборок не только оказались обширно поедены ржавчиной, но и прохудились во многих местах, вплоть до появления сквозных отверстий, что по итогам последующих проверок потребовало скорейшей замены шести десятков стальных листов только для того, чтобы корабль не затонул, после того как окажется отключена система осушения трюма. Причем, последняя, в свою очередь, тоже требовала полной замены, так как все трубы за 15 лет превратились в филиал музея - "Мир коррозии", несмотря на то, что подобного заведения не существовало в природе.
   0x01 graphic
   В результате, по требованию директора Балтийского завода категорически отказавшегося проводить ремонт корабля на плаву, "Адмирал Нахимов" был введен в Константиновский док. Но тут крейсер уже смог приятно удивить кораблестроителей, поскольку наружная обшивка, в противовес пессимистическим ожиданиям, оказалась в весьма хорошем состоянии. Впрочем, работы хватало и так. А вот достаточного количества рабочих рук и потребных материалов не было и в помине, виновником чего было, в том числе, продвинутое Иенишем строительство четвертой "Полтавы".
   Так, работы по корпусу и переделке внутренних помещений, прокладка новых труб, установка котлов, модернизация машин, полная переделка рангоута, монтаж новой опреснительной системы, максимально возможное избавление от дерева с заменой его на металл, установка вооружения, монтаж новых динамо-машин и электродвигателей, замена брони и, наконец, монтаж радио и СУОА, не говоря уже о сотнях наименований прочих потребовавшихся работ, перечень которых мог составить едва ли не полноценную книгу на пару сотен страниц, завершились лишь в конце 1898 года, после чего броненосному крейсеру предстояла многомесячная достройка, во время которой устранялись сотни и тысячи недостатков.
   Эх, а как бы этот мощный и красивый корабль мог преобразиться, имейся у страны в достатке финансы и время! Те же немцы уже успели освоить технологию удлинения корпусов судов и кораблей путем вставки дополнительного отсека, что позволяло увеличивать, как водоизмещение, так и внутреннее пространство стальных исполинов. И подобная процедура могла ой как сказаться на возможностях старенького броненосного крейсера страдавшего в силу недостаточной длины корпуса от значительной потери скорости хода, особенно на большой волне. Ведь, в отличие от той же "России" или новейших трансатлантических лайнеров, "Адмирал Нахимов" не прорезал своим острым носом накатывающие волны, а вынужден был вскарабкиваться на них, чтобы потом быстро скатиться вниз, зарываясь при этом едва ли не по самую верхнюю палубу в следующую волну. Да вдобавок чрезмерно остойчивый корпус опять же сыграл злую шутку в плане скоростных возможностей корабля. Ну не предназначался он для большой скорости! И поделать с этой особенностью что-либо вовсе не представлялось возможным. Разве что умудриться впихнуть в него вдвое более мощные машины, непременно потребовавшие бы двукратного увеличения количества котлов. Однако, подобная процедура, являвшаяся теоретически возможной, потребовала бы столь солидных финансовых затрат, что на такие деньги куда выгоднее виделось заказать постройку нового и современного броненосного крейсера. И так общая сумма ремонта сумела подобраться почти к двум миллионам рублей, отчего Иениш едва не слетел со своей должности. Но это являлось уже совсем другой историей.
   Зато все проведенные работы, даже после установки новых броневых плит, теперь уже охватывавшего весь корабль нижнего пояса, имевшего в центральной части толщину в шесть дюймов сокращавшуюся до трех в оконечностях, позволили солидно сбросить вес, впрочем, так и не добравшись до значения, изначально поставленного перед собой создателями крейсера при его закладке. И немалую роль в этом сыграли листы трехдюймовой брони, пусть и не полного, верхнего пояса и защиты каземата, а также новые, 63-мм, бронеколпаки барбетов.
   Однако, несмотря на все конструктивные недостатки, солидный возраст и летящий вперед технический прогресс, "Адмирал Нахимов" смог сохранить за собой амплуа весьма опасного противника для любого из ныне существующих крейсеров. Так, по скорости хода он на пике своей мощности вполне соответствовал реальным показателям строящихся Италией и пользующихся солидным спросом в мире броненосных крейсеров, вопреки многочисленным утверждениям о куда большей достижимой этими кораблями скорости. А десять полностью прикрытых броней 152-мм орудий Бринка, не смотрящиеся на фоне четырнадцати скорострельных шестидюймовок только-только введенной в эксплуатацию "Асамы", тем не менее, могли доставить изрядно неприятных моментов любому обделенному броней кораблю. Да и обеспечить предварительную пристрелку, а после потихоньку жалить закованного в броню противника тоже. Но основные слова, в общении с последними, все же должны были сказать шесть восьмидюймовок. А уж с учетом смонтированной на корабле новейшей системы управления артиллерийским огнем, "Адмирал Нахимов" и вовсе мог преподнести весьма неприятный сюрприз. Ведь в отличие от всех прочих, на данном конкретном корабле весьма приемлемой дистанцией боя считали уже 30 кабельтов. И это не было пределом! Во всяком случае, теоретически, поскольку практические стрельбы ожидались не ранее середины лета наступившего 1899 года. Однако все это было лишь первым, если можно было так сказать, тестовым, проектом. Отработкой методов и технологий на лабораторной мыши. Очень большой и очень дорогой лабораторной мыши, гордо носящей на своем борту сверкающие на солнце золотом буквы, складывающиеся в "Адмирал Нахимов". Сперва рожденный, а после и капитально отремонтированный и модернизированный на Балтийском заводе, теперь уже считающийся относительно небольшим, броненосный крейсер дал достаточно пищи для размышлений, а также столь необходимого опыта инженерам и кораблестроителям, чтобы в освободившемся от корпуса "Победы" лучшем эллинге страны оказался заложен очередной корабль, что должен был сохранить имя и класс, но никак не внешний облик, не говоря уже о технических характеристиках.
   На сей раз "Громобой" закладывался не ради разворовывания бюджета и не ради загрузки освободившихся мощностей, хотя последнее, естественно, тоже было необходимо, а чтобы появиться на свет не океанским уничтожителем торговли, но убийцей броненосных крейсеров. И пусть даже на нем Иенишу не удалось внедрить все те наработки, что он так жаждал опробовать на "Адмирале Нахимове", но не имел на сие никаких возможностей, все равно корабль, в некоторой степени, можно было окрестить самым первым представителем продвигаемой Йенишем, с момента возвращения на службу, концепции - "Только большие орудия".
   Отечественный "Пересвет" и "Россия", французские "Жанна д'Арк" и "Дюпле" - создаваемые прерывателями торговли, даже заказанные в Германии "Богатырь" и "Аскольд", а также английские "Пауэрфулы", "Диадемы" и недавно заложенные "Кресси", что строились лишь с одной целью - противостоять океанским рейдерам, все они вместе дали достаточно материала для понимания, какой именно корабль понадобится России в грядущей войне.
   И пусть корабль не должен был нести в своих будущих башнях грозные двенадцатидюймовки, ограничившись орудиями в восемь дюймов, две его башни и семь казематов располагавших в общей сложности одиннадцатью орудиями главного калибра, обещали любому противнику, за исключением наиболее мощных современных броненосцев, очень болезненное общение. А два десятка 120-мм Канэ, взявших на себя роль, как среднего, так и противоминного калибра, могли поспорить минутным весом бортового залпа с полным вооружением любого японского бронепалубника.
   Одно лишь не радовало отставного капитана 1-го ранга, когда он любовался на закладную доску корабля - "Громобой" был заложен в единственном экземпляре, а по воспоминаниям его друга у японцев только современных броненосных крейсеров должно было стать целых восемь штук.
   Впрочем, без достойных противников тем не дано было оказаться. Не зря же он уже третий год всеми доступными способами направлял развитие отечественного флота в нужном направлении, зачастую лишь наживая себе все новых и новых врагов, чьи покушения на флотский бюджет с каждым годом становились все более и более настырными одновременно с ростом этого самого бюджета.
   Но пока прошедший и огонь, и воду, и медные трубы Виктор Христофорович держался, даже несмотря на потерю того человека, что прежде защищал его лучше самой высокой и крепкой каменной стены. Да и не только врагов завел себе скромный военный советник. Друзей и хороших знакомых, носивших на плечах расшитые золотом погоны, тоже хватало. И что также являлось весомым фактом, за три года труда отставного капитана 1-го ранга на ниве кораблестроения сам Витте смог разглядеть в нем сторонника экономически эффективного усиления страны. Что отличало Иениша от всех прочих радетелей Российского Императорского Флота. Потому, время побарахтаться еще имелось. А уж после даже самые глупые, жуликоватые и недальновидные сменщики не смогут развалить то, что уже создавалось на многих верфях стран мира. ФЛОТ! Да и люди ныне имелись под стать новым кораблям - не те, кто в совсем другой истории не знал побед, но те, кто успел опалиться пожаром войны и собственными глазами увидеть отличие флота от собранных в один отряд кораблей. Вызывало сожаление только то, что в крайнем деле ему самому не удалось присутствовать хотя бы даже в качестве наблюдателя. Но каждому император Александр III поставил конкретную задачу и Иениш, откинув в сторону все прочее, на все сто процентов отрабатывал свою - строил для страны флот.
  

Глава 2. Плоды победы.

  
   Проводив взглядом таящий на горизонте силуэт недавнего трофея, уносившего в родную Россию командира и всех раненых, Николай Николаевич лишь тяжело вздохнул и перевел взор на группу катеров, что вились у борта лишь недавно оторвавшегося от дна "Песца". Именно этот минный крейсер, как наиболее ценная боевая единица, после крейсера "Пьемонт", завладел вниманием собранной с бору по сосенке спасательной партии, что, заделав деревянными щитами и цементом полученную в результате поражения миной пробоину, начала подъем корабля.
   Меж тем, первый поднятый ими же корабль уже вовсю подготавливался к буксировке до ближайшей французской верфи, располагающей достаточного размера сухим доком. Естественно, уйди крейсер на дно хотя бы столь же глубоко, как "Кристофоро Коломбо", о столь поразительно коротких сроках подъема корабля не могло бы быть и речи. Но желание команды спасти свой гибнущий корабль сыграло на руку его новым владельцам. Да и дно на месте посадки крейсера на грунт большей частью оказалось песчаным. Лишь таранный и пара примыкавших к нему отсеков получили заметные повреждения о прибрежные камни сыгравших роль отбойника окончательно погасившего и так невысокую скорость "Пьемонта". Потому, на то, чтобы заделать полученные пробоины, а после разгрузить корабль от всего, что не было приклепано, и откачать плескающуюся под верхней палубой воду, ушло чуть более месяца. И вскоре тому предстоял путь почти в три тысячи миль, а также не менее полугода ремонта. К сожалению, столь длительный и опасный, для имеющего многочисленные повреждения корабля, путь был единственным шансом сохранения трофея в качестве ценной боевой единицы, ведь, ни англичане, ни тем более итальянцы, не позволили бы использовать свои ремонтные мощности для возвращения теперь уже бывшего "Пьемонта" в строй. Более того, Протопопов не безосновательно опасался бесследного исчезновения теперь уже их корабля. Все же подобная оплеуха, как ремонт на французской верфи отбитого у итальянцев крейсера, для итальянцев была сравнима с красной тряпкой для разъяренного быка. В силу весьма непростых отношений этих двух стран французская пресса и так до сих пор откровенно издевалась, как над самой Италией, так и над ее правительством, оказавшихся не способными справиться с одной единственной страной отданной ей остальными мировыми игроками в качестве колонии. Что же в таком случае должно было появиться на страницах многочисленных газет с приходом к французским берегам "Пьемонта"? А ведь миноносцев у итальянцев имелось огромное количество!
   Одно успокаивало отставного офицера Российского Императорского Флота - их крейсеру предстояло преодолеть столь непростой путь не в гордом одиночестве, тем более, что никто не рискнул проверять его котлы и машины на работоспособность, а под боком у трех русских крейсеров, включая "Рюрика" принявшего на себя роль буксира. Впрочем, новейшему русскому броненосному крейсеру сия, не сильно почетная, роль отводилась лишь до Суэцкого канала, с противоположного конца которого эстафету должен был принять один их черноморских броненосцев. Сам же "Рюрик", приняв полные бункеры угля, должен был, нигде особо не задерживаясь, отправиться к берегам Дальнего Востока, где военно-морскую мощь России вынужден был демонстрировать оставшийся в гордом одиночестве "Адмирал Нахимов". Нет, естественно, оставались там и миноносцы, и канонерские лодки, и старые рангоутные крейсера. Но они даже совместными усилиями никак не могли создать такого же эффекта, как один мощный броненосный корабль. А ведь производить эффект требовалось! Да еще как!
   Правда, и на сей раз "Рюрику" предстояло играть роль няньки, ведь у Асэба к нему должен был присоединиться максимально возможно в имеющихся условиях приведенный в порядок "Полярный лис". Этому небольшому, но боевитому кораблю уже давно следовало прописаться во Владивостоке и выходить оттуда на промысел за браконьерами. Однако, судьба то и дело распоряжалась иначе, отчего оставшимся на Дальнем Востоке сотрудникам "Иениш и Ко" приходилось пользоваться тем, что имелось под рукой. Хотя, даже так достигнутые ими результаты заставляли кидать завистливые взгляды одних и скрежетать зубами, вплоть до растрескивания эмали, других.
   Будучи же одним из совладельцев пароходства, то есть лицом облаченным правом принимать решения по отношению к доставшимся им трофеям, Протопопов, как бы ему самому ни хотелось подняться на мостик "Полярного лиса", собирался уступить его Керну. Точнее, одному из офицеров со Средиземноморской эскадры, обладавшему куда большим опытом в деле командования кораблем, нежели их минный офицер. Но официальным капитаном должен был числиться именно Георгий Федорович, а его "пассажир" - командовать кораблем во время перехода, да натаскивать отставного лейтенанта, передавая тому свой опыт и знания, благо времени для этого предстоящий переход обещал предоставить в изрядном количестве.
   Следом же за первенцем их "флота" к восточной границе империи впоследствии должны были направиться и оба трофея единого с ним класса. Что "Песец", что уже переименованная в "Арктического лиса" пусть пока еще и лежащая на песчаном дне бывшая "Конфьенца", по окончании восстановительного ремонта и некоторой переделки, необходимой для повышения их мореходности, обещали составить отличную компанию небольшому северному хищнику. Тем более что наименования более чем обязывали к подобному шагу!
   А вот с полноценными крейсерами все было куда сложнее. Экипажи. Что "Пьемонт", что пока еще покоящийся на дне "Кристофоро Коломбо" требовали слишком большие для частной лавочки экипажи. Как ни крути, а даже полностью разоруженный бронепалубный крейсер, с понимающими улыбками на устах называемый ныне океанской яхтой, требовал экипажа не менее чем в полторы сотни человек. И всем этим людям надо было ежемесячно выплачивать весьма немалое жалование, кормить, одевать. Да и просто мирная эксплуатация столь большого корабля обещала влететь в копеечку. Даже привлечение его в качестве охотника на браконьеров не смогло бы окупить все потребные затраты, тем более что с ролью сторожевиков вполне неплохо справлялись куда меньшие суда и корабли. Та же будущая троица полярных лисиц требовала на всех меньшего экипажа, нежели один "Пьемонт" и при этом они могли решать втрое большее количество задач. Потому, как бы Иенишу с Протопоповым ни хотелось встать на мостик полноценного крейсера, в случае отсутствия для него достойной "работы" по окончании ремонта, корабль, скорее всего, подлежал немедленной продаже хоть кому-нибудь.
   Кстати, точно такой же вопрос, но относящийся к пока еще притопленному "Кристофоро Коломбо", также уже витал в воздухе. И решение поднимать этот относительно молодой, но технически и морально устаревший корабль, как единое целое, было принято лишь потому, что это виделось более простым делом, чем разделывание его на металл на месте. Причем, по той же причине водолазы уже успели обследовать совсем уж древний "Аффондаторе". Этот броненосец сидел в воде даже еще выше, нежели "Кристофоро Коломбо", так что его подъем и последующая буксировка в ближайший порт, где его согласятся приобрести для разделки на металл, виделось экономически более выгодным делом, чем попытка разобрать корабль прямо тут. А вот по поводу "Фольгоре" и "Каио Дуилио", с которых уже успели демонтировать все мало-мальски ценные уцелевшие вещи, вопрос был окончательно решен. Что броненосный старичок, что сильно пострадавший в боях небольшой минный крейсер, держаться на плаву не смогли бы уже ни при каких обстоятельствах, потому разбирать их предстояло на местах гибели кораблей. Правда, тот же "Фольгоре", сперва, надо было переместить каким-то образом на мелководье или построить вокруг него кессон, ибо сейчас он покоился на глубине в восемь метров. Ну а пара канонерок - "Поллюс" и "Вольтурно" уже были приобретены казной Российской империи для несения службы близ Асэба, потому на их счет голова болела уже у действующих офицеров РИФ, на которых в том числе свалилась вся тяжесть восстановления жизни Асэба. Не случись этого, Протопопов и его люди, непременно, оказались бы погребены с головой под снежным комом единомоментно свалившихся по окончанию войны очередных проблем. Разбор завалов, ремонт уцелевших домов, доставка продовольствия, организация госпиталя - лишь благодаря наличию сотен матросов и офицеров Российского Императорского Флота решение хотя бы этих первоочередных задач сдвинулось с мертвой точки. Но даже так было видно, что работ на ближайший год, а то и два, в порту должно было хватить многим. Учитывая же потребность устройства здесь столь необходимой России военно-морской базы - единственной на пути с Дальнего Востока на Балтику или Черное море, городу и порту в ближайшее десятилетие предстояло преобразиться весьма сильно. До возможностей Кронштадта или даже Владивостока его вряд ли стали бы доводить по причине ограниченного бюджета при наличии огромного количества куда более жизненно важных дел. Но казармы, арсенал, небольшие мастерские, угольные склады и несколько батарей береговой обороны непременно должны были вырасти на местных берегах к вящему неудовольствию всех европейских держав. Кстати, той же казне удалось продать по сходной цене уже демонтированные с "Аффондаторе" башни, что впоследствии планировалось вооружить успевшими устареть, но все еще являющимися смертельно опасными девятидюймовками и забетонировать на Тыловом острове, обеспечивая тем самым отличную защиту внутреннего рейда Асэба даже от броненосных кораблей. А вот почти все трофейное и сохранившееся с прошлой войны вооружение с боеприпасами остались не у дел. Ни десятидюймовки броненосца, ни 119-мм орудия с "Вольтурно", ни старые 120-мм пушки Круппа не смогли заинтересовать ровным счетом никого. А вот скорострелки Армстронга не стал выставлять на продажу уже сам Иениш, здраво рассудив, что столь солидного количества столь современного и действительно достойного вооружения в ближайшие годы их веселой компании совершенно точно будет негде достать. И даже факт порчи огромного количества боеприпасов оставшихся в затопленных бомбовых погребах крейсеров, хоть и вызывал огорчение, не являлся непоправимой проблемой. Было бы время. Зато на ура пошли 57-мм скорострелки с десятками тысяч унитаров к ним. Два десятка этих орудий, а также проданные с изрядной скидкой обратно итальянцам все 37-мм пушки Гочкиса, вместе с парой захваченных во время войны судов смогли пополнить бюджет пароходства почти четырьмя сотнями тысяч рублей облигациями. Причем абсолютно все остались довольны состоявшейся сделкой. Покупатели - потому что все удалось вернуть за половину рыночной цены. Продавец - потому что избавился от неликвида, который вряд ли где-нибудь еще мог пригодиться в будущем. Те же орудия противоминного калибра на Русском Императорском Флоте вскоре должны были сохраниться лишь в виде трехдюймовок, способных нанести противнику хоть какое-нибудь повреждение. И лишь на небольших миноносцах, не способных нести подобные орудия, да для ведения учебных стрельб решили использовать те малокалиберные пушки Гочкиса, что уже были закуплены или изготовлены в России ранее.
   Впрочем, несмотря на все трофеи и полученные, либо еще не полученные, но запланированные к получению деньги, основная прибыль пароходство "Иениш и Ко" ожидала в будущем. Являясь единственным форпостом России на Африканском континенте, Асэб непременно должен был превратиться в центр торговли. Естественно, не столь грандиозный, как основные портовые города английских, немецких и французских колоний, но достаточно большой, чтобы совладельцам города и окрестных земель хватало не только на кусок булки с маслом, но и ложку - другую черной икры сверху.
   И для скорейшего приближения данной, греющей душу, возможности отставному капитану 2-го ранга вскоре предстояло преодолеть солидный путь, дабы предстать перед взором Эфиопского негуса. Менелик II ни в коем случае не страдал склерозом и прекрасно помнил, кому и чем он был обязан в завершившейся недавно войне. Так, пребывавшие при его армии русские советники уже были всячески обласканы, награждены титулами и землями, после чего продолжили воевать - присоединяя к Абиссинии новые земли, еще не занятые колониальными державами и живущие практически в каменном веке, благо таковых имелось в избытке вокруг африканской империи. А вот моряки, сыгравшие не меньшую, если не большую роль в рождении его триумфа, до сих пор оставались обделенными вниманием. Не считать же за таковое дарственные на захваченные ими же суда и корабли, что от имени негуса выдавал его двоюродный брат! И данное упущение монарх планировал исправить как можно скорее. Ведь помимо соблюдения властителем Абиссинии норм приличия "делового оборота" по отношению к изрядно помогшим ему людям, именно от благосклонности новых хозяев Асэба зависела возможность его страны выйти на мировой торговый рынок. Как ни крути, одним делом было вести торговлю с колониальными властями европейских держав, закупая у них любые технически сложные в изготовлении товары втридорога и сбывая продукцию собственной страны за копейки, и совсем другим - поручать внешнеторговые дела одному из своих князей. Ведь именно титулом князя собирался облагодетельствовать одного из творцов его победы негус. При этом Менелика II даже не смущал тот факт, что Асэб и примыкающие к нему земли де-юре оставались территорией принадлежащей Италии. Зато земли, лежащие между границами Абиссинии и провинцией Асэб, как уже стали называть отошедшие русским в аренду на 99 лет земли, все еще оставались ничейными - то есть принадлежали местным племенам, чье мнение не интересовало вообще никого. Так отчего бы негусу ни было даровать эти самые земли столь полезному человеку, каким, несомненно, являлся командир воевавших на его стороне русских моряков? Тем более, что новому владетелю самому, за свой счет, предстояло наводить там "конституционный порядок". Но всего этого Николай Николаевич, собирающийся в путь, еще не знал.
   Двухнедельное путешествие до столицы Абиссинии с эскортом из трех сотен отборных и вооруженных до зубов воинов прошло донельзя скучно и уж тем более не шло ни в какое сравнение с тем, что когда-то выпало на долю того же Леонтьева. Основной заботой помимо поиска воды и избегания возможности получения теплового удара был присмотр за грузом, что Протопопов взял с собой.
   Узнав со слов двоюродного брата негуса о жесточайшей нехватки современного оружия и боеприпасов, несмотря на всю полученную из России помощь и взятые трофеи, Николай Николаевич принял единоличное решение сбыть все режущее и стреляющее, что было изъято с захваченных судов, а также из корабельных арсеналов. И пусть живых денег у местных почти не водилось, ценных колониальных товаров на складах столицы, по словам новых знакомцев, имелось в изрядном количестве. Все равно для их компании данное вооружение виделось излишним, а вот местным должно было прийти в пору, поскольку соответствовало их прежним трофеям. Ну а в качестве непременного подарка местному властителю должны были выступать уцелевшие минные катера. Хоть эти скорлупки и смогли показать себя с наилучшей стороны, их время безвозвратно ушло. Еще год - два и они могли годиться разве что для разъездов, но никак не для сражений. А местным требовалось учиться хоть на чем-нибудь. Тем более что данный вопрос, в свое время, досконально обсуждался с прочими компаньонами и был единогласно утвержден.
   0x01 graphic
   К величайшему изумлению Протопопова Аддис-Абеба, неся на себе оттенки африканского колорита, вполне могла сойти за поселение европейцев и уж тем более не шла ни в какое сравнение со всеми видимыми по дороге деревушками многочисленных местных племен. А дворец негуса и вовсе вполне гармонично смотрелся бы даже в центральной России. Правда, лишь как усадьба какого-нибудь обладающего средствами помещика. Во всяком случае, любой из дворцов русских князей и многочисленных аристократических фамилий превосходил творение местных архитекторов, что по размерам, что по убранству. Но говорить о подобном правителю целой империи дураков не было!
   Два месяца проведенных в гостях у Менелика II лишь укрепили у Николая Николаевича уверенность в правильности сделанного его командиром решения отстаивать Асэб. Так, только он получил в качестве награды Орден Соломона и Золотой щит с мечом, являвшиеся двумя высшими наградами империи. Также, вслед за Леонтьевым, он был возведен в местные аристократы с присвоением титула графа, созданного сперва специально для военного советника, и выделением огромных подвластных ему земель. Причем, слегка попеняв на факт отсутствия Иениша, негус все же удостоил того подобным же титулом, шедшим комплектом к идентичному набору наград и еще более обширными территориями. Все же держать обиду на человека, сделавшего столь многое, да к тому же срочно вызванного на доклад к российскому самодержцу, о чем и поспешил сообщить Протопопов, "выгораживая" начальство, выглядело бы слишком мелко для правителя империи. Тем более, что прибывший обладал всей полнотой власти говорить от лица новых хозяев Асэба. Пусть уже и не всего, но солидной его части. А ведь поговорить действительно было о чем!
   Едва закончившаяся война наглядно продемонстрировала ту пропасть, что лежит между технически развитыми странами и африканским государством. Во всяком случае, победа в сухопутных сражениях была одержана не столько умением, несмотря на старания русских советников, сколько числом. Да, абиссинская армия смогла уничтожить свыше пятнадцати тысяч солдат и офицеров противника, но при этом собственные потери превосходили эту цифру как минимум вдвое. И даже сейчас, спустя месяцы после окончания боевых действий, смерть все еще прибирала к себе получивших ранения или травмы воинов. Даже развернутый прибывшими с Протопоповым русскими врачами госпиталь Красного креста не сильно влиял на столь скорбную статистику. Впрочем, с окончанием боевых действий перестала существовать и абиссинская армия. Лишь пара тысяч воинов входивших в число охранников, как самого негуса, так и правителей провинций продолжали нести воинскую повинность. Все же прочие десятки тысяч вернулись обратно на свои земли, в свои деревни, если имелось куда возвращаться, где повесив на стену оружие, вновь взялись за крестьянский труд. И поделать с этим что-либо было никак невозможно, ведь все средства, что приносила торговля с французами и золотодобыча, просто-напросто не позволяли содержать профессиональную армию.
   А ведь товаров, что могла предложить Абиссинская империя, было в избытке. И каких товаров! Хлопок, что Россия ежегодно закупала в САСШ на десятки миллионов рублей, кофе, что стоит у ценителей на одном уровне, а то и выше, нежели Мокко, невероятно дешевые кожи, мясо, масло, мед, зерновые культуры. Все это, как лично смог убедиться Протопопов, внутри страны стоило сущие копейки и при перепродаже на европейских рынках могло принести сотни процентов чистой прибыли даже с учетом неблизкого пути. Единственное, что сдерживало наплыв этих товаров на внешний рынок - это отсутствие транспортных артерий. Весь товаропоток обеспечивался исключительно караванами из нескольких десятков верблюдов, которые не могли похвастать ни большой скорости, ни достаточной грузоподъемностью. Возможно, в средние века подобного было более чем достаточно. Но сейчас единственно доступный гужевой транспорт попросту душил экономику африканской империи. Ей требовались новые возможности даваемые техническим прогрессом, ей требовались огромные финансовые вливания, ей требовалась железная дорога! Но не та железная дорога, о которой грезили итальянцы, и которая грозила лишь приближением времени полной оккупации страны, а путь, что мог бы использоваться исключительно в торговых целях. Это значило, что он не должен был вести к центру Абиссинии и уж тем более пересекать империю насквозь. Вполне достаточным виделось проведение железной дороги от того же Асэба километров на 300 по направлению к Аддис-Абебы, на другом конце которого вполне можно было устроить этакую торговую факторию для всех входящих в состав империи провинций. И вот к ней уже можно было посылать караваны для накапливания достаточного количества товаров. Но, ни частная лавочка Иениша, ни Российская империя не могли дать достаточных средств на устройства подобного пути. Не будучи инженером путейцем, но имея представление о цене устройства одного километра железнодорожного пути, который они сами планировали вести от Находки к Сучанскому угольному бассейну, Протопопов понимал примерный масштаб потребных затрат. Не менее двадцати пяти - тридцати миллионов золотых рублей могли потребоваться для строительства столь протяженного пути. Немыслимая сумма! Особенно для частных лиц, за исключением считанного числа мультимиллионеров. Да что там говорить, даже французы, якобы союзные России, но на деле пытавшиеся всячески вставлять палки в колеса всем немногочисленным оказавшимся в Абиссинии русским, не могли позволить себе строительства подобной дороги. Так что сорвать столь спелый и сочный плод представлялось возможным лишь со временем и приложением огромного количества сил и средств. Но первые договоренности и наметки планов были намечены, и это уже виделось немалым достижением. А еще Протопопов смог познакомиться с вернувшемся из очередного похода Леонтьевым.
   Этот отставной русский офицер, по сути, являлся сухопутной копией тех, кто в свое время согласился пойти за Виктором Христофоровичем. Авантюрист, но не безумно стремящийся к приключениям, а выбирающий путь, что смог бы, как раскрыть его возможности, так и принести немалые дивиденды. Патриот, без всякого пафоса, своей родины. И просто настоящий мужчина, что желал взять от мира все возможное, но не бросающее тень на его честь. Одним словом, эти два бывших русских офицера, что негласно продолжали служить своей стране, не обделяя при этом вниманием свой собственный карман, быстро нашли общий язык. Так у пароходства "Иениш и Ко" появился первый, но далеко не последний специалист по ведению боевых действий на суше. Конечно, он не вошел в число совладельцев пароходства, а стал просто наемным сотрудником, согласившимся принести "закон и порядок" в земли пожалованные негусом Иенишу с Протопоповым. Но у испытывающей серьезные трудности не только с деньгами, но и достойными кадрами частной лавочки современных наемников, появился зарекомендовавший себя с неплохой стороны специалист. А это стоило немало! Тем более, когда такой специалист оказывался в нужное время, в нужном месте, да еще и с зарекомендовавшим себя в многочисленных боях и стычках отрядом.
   За те три месяца, что Николай Николаевич отсутствовал в Асэбе, там успело произойти достаточно много заметных изменений. Все до единого корабли были подняты со дна и теперь ожидали своей очереди в отправке на ремонт. Город полностью очистился от завалов и потихоньку возвращался к прежнему мирному существованию. На одном судне вместе с официальным посольством к негусу прибыли из России топографы и военные инженеры, дабы составить будущий план застройки, как самого Асэба, так и прилежащих к нему островов, где должны были появиться батареи береговой обороны. Даже караваны кочевников и те вновь потянулись в город, в надежде сбыть добытую в пустыне соль. Одним словом, самому Протопопову и его людям делать здесь стало попросту нечего. Ведь точно так же, как Леонтьев, он не обладал той торговой жилкой, что становилась жизненно необходимой посте того как замолкают орудия и воцаряется мир. Нет, с небольшим делом вроде скромной торговой фактории он, пожалуй, смог бы совладать. Но здесь и сейчас речь начинала вестись о поистине солидных проектах, влезать в которые у Николая Николаевича не было ни малейшего желания. Все же его компетенции находились в несколько другой плоскости, потому оставалось лишь дождаться обещанного командиром при отбывке на родину сменщика, после чего отправить в Россию оставшихся при нем людей, а самому надолго прописаться во Франции, где уже полтора месяца велись ремонтные работы на бывшем итальянском крейсере, к которому вскоре должны были присоединиться еще четыре участника недавних боевых действий.
  

Глава 3. Хочешь мира, готовься к войне!

  
   Давно минули времена эпохи Великих географических открытий, конкисты, золотых галеонов и Непобедимой армады, оставив в наследство потомкам былых властителей Испании жалкие крохи некогда обширных колоний. Да и те в последние десятилетия приносили с каждым годом все больше забот, нежели дохода. Вспыхнувшие не без подпитки извне революционные движения, что в Вест-Индийских владениях, что на Филиппинах, в конечном итоге разродились в натуральные войны, требовавшие от метрополии привлечения десятков тысяч солдат и офицеров, а также военно-морского флота. Однако, постановщикам творящегося кровавого спектакля и этого показалось мало. Во всяком случае, послание, пришедшее из далекой Российской империи и переданное ее послом лично в руки королеве Марии Кристине, правящей при малолетнем сыне, говорило о начале конца затянувшегося противостояния.
   Нельзя было сказать, что у России с Испанией имелись теплые дружеские отношения. Нет. Интересы этих двух государств мало где пересекались, и оба вполне довольствовались сложившимся положением. Тем более невозможно было уличить императора Александра III в любви к монархам Австро-Венгрии, принцессой которой являлась вдовствующая супруга Альфонса XII. Потому личное послание столь сильно отметившегося, особенно в последние годы, на политической арене российского императора вызвало двойственное чувство.
   С одной стороны, САСШ, о скорой и неминуемой войне с которой предупреждал в своем письме монарх самой большой в мире империи, уже давно выказывали свои намерения по отношению к оставшимся у Испании колониальным владениям, но до сих пор ограничивались лишь материальной поддержкой местных революционеров, да редким вливанием групп наемников. Что, впрочем, никак не мешало Испании потихоньку готовиться к грядущему противостоянию. Вот только даже королеве было понятно, что находящаяся под ее управлением страна именно что потихоньку готовится, в то время как будущий противник из года в год наращивал свои военно-морские силы, о чем постоянно докладывал министр иностранных дел, получавший неутешительные вести от посла в САСШ. Да, в этом отношении Испания тоже не стояла на месте. Еще в конце 80-х годов с англичанами был заключен контракт на устройство в Бильбао верфи, где по английским же чертежам уже были построены и введены в строй три новейших броненосных крейсера, а еще три, но уже улучшенной конструкции, готовились к спуску. К тому же, у совсем недавно откровенно разгромленной, не без вмешательства русских, Италии, еще на стадии строительства был куплен новейший броненосный крейсер, ввод которого в строй ожидался в ближайший год. Вот только, исходя из текста послания, даже столь относительно небольшого срока у ее страны не имелось, ведь на дворе стоял конец октября 1897 года, а резкое обострение отношений двух стран и объявление войны ожидалось в начале грядущего 1898 года. Причем, непонятно каким образом, но русским удалось узнать даже будущую официальную причину объявления САСШ войны Испании - преднамеренный подрыв одного из американских кораблей из числа тех, что вскорости должны были оказаться в одном из колониальных портов королевства. И ведь запретить заход их кораблей в свои порты было никак невозможно! За подобный демарш янки столь же легко могли объявить о начале боевых действий, не уничтожая свой собственный корабль.
   С другой стороны, послание никак нельзя было назвать альтруистским. Ведь русский император не предлагал оборонительного союза или столь необходимой Испании финансовой поддержки, что было, впрочем, неудивительно, ведь Россия сама обросла миллиардными долгами. Причем не песет, а золотых рублей! Зато, он предлагал именно то, что потребуется ее войскам и флоту, в обмен на то, чего столь сильно желал получить будущий противник - современные броненосцы и артиллерийские орудия с боеприпасами, а также ряд вспомогательных судов и крейсеров 2-го ранга из состава Русского Императорского Флота, что могли быть переданы ее стране в обмен на ряд островов сразу после осуществления американцами указанного в письме факта подрыва собственного корабля и до официального объявления войны. К тому же, не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, насколько самой России будет выгодно затягивание будущего конфликта и уж тем более гипотетическое поражение САСШ, являвшихся их основным конкурентом на рынке зерна и нефти. А с предоставлением подобной помощи война действительно имела все шансы затянуться. Но вот это как раз совершенно не устраивало королеву! Ведь на затяжную войну у Испании попросту не имелось средств, в отличие от богатеющих из года в год САСШ. А о победе и вовсе не хотелось думать! Во-первых, без огромной армии и транспортного флота не могло идти и речи о переносе боевых действий на территорию американского континента. Что в принципе виделось невозможным в свете отсутствия потребных средств. Во-вторых, старый враг, несомненно, давший своему молодому кузену карт-бланш на войну с одной из старых монархий, вряд ли стал бы безучастно наблюдать за избиением своего ставленника. И хорошо, если бы вмешательство Англии ограничилось лишь настойчивым предложением остановить "никому не нужную" войну.
   В результате вырисовывалась картина острой необходимости скорейшего приведения ситуации к ничьей, но по очкам немного в пользу Испании, ибо признак малейшего послабления непременно привел бы к выгодному именно американцам затягиванию войны. Говорить так, конечно, было нельзя. Все же затягивание любого вооруженного конфликта являлось невыгодным для любой из участвующих сторон. Но в данной конкретной ситуации САСШ располагали всеми необходимыми ресурсами для длительного противостояния, в отличие от Испании, потому могли задавить своего противника, исключительно, затягивая время.
   Впрочем, у "бедной одинокой женщины" имелось достаточное количество подданных, чьей работой являлось претворение в жизнь пусть не ее мыслей и пожеланий, но необходимых стране в данный момент времени планов. Тем более, что однажды опростоволосившийся нынешний глава кабинета правительства Пракседес Матео Сагаста, несмотря на свою работу по снижению накала ситуации в колониях, также не питал особых надежд по поводу грядущего противостояния с Северо-Американскими Соединенными Штатами. Слишком многое его извечные политические конкуренты, убранные со своих постов считанные дни назад, успели упустить и натворить за последние два с половиной года своего правления, чтобы уже дрожащий от избыточного давления военно-политический котел не взорвался, обдав всех острыми осколками и обжигающим паром. Но при этом никто не мешал ему хотя бы попытаться снизить накал страстей, дабы уменьшить разрушительный эффект будущего взрыва. И здесь, помимо политических шагов, совершенно не лишним виделось вновь позвать на действительную службу старого знакомого, более всех прочих ратовавшего за увеличение потенциала испанского флота и павшего чуть более года назад жертвой политических игр, развернувшихся вокруг его, привлекавших очень многих, поста министра военно-морского флота Испании.
   Контр-адмирал Паскуаль Сервера у Топете не стал строить из себя обиженного на весь свет недотрогу. Тем более, что приглашение о возвращении на службу пришло не от кого-нибудь, а от самой королевы! Да еще было представлено не в виде прямого приказа, а в качестве личной просьбы отчаянно нуждающейся в защитнике женщины к истинному офицеру! Уж такое обращение отставной контр-адмирал проигнорировать не мог, тем более что впереди замаячила возможность от души поквитаться с теми, кто выжил его из министерского кресла.
   Однако все мысли о грядущей мести пришлось отложить до лучших времен, поскольку по итогам проведенного смотра находящихся в метрополии кораблей он мог сказать лишь одно - воевать Испании попросту нечем. Так, единственный эскадренный броненосец флота "Пелайо" до сих пор стоял на модернизации, и о скорейшем вводе его в состав действующего флота не могло идти даже речи. Закупленный у Италии "Кристобаль Колон" отлично показал себя в организованных в водах Санта-Пола маневрах, но все еще ожидал заказанные у французов орудия главного калибра. Однако, сделанный на завод запрос не оставлял надежд на их скорое появление, потому уже сейчас в срочном порядке требовалось начинать подыскивать альтернативу 240-мм орудиям Канэ, если в ближайшие пол года имелось желание получить полноценный корабль линии. А подобное желание более чем имелось! Броненосные же крейсера типа "Инфанта Мария Тереза", несмотря на относительно молодой возраст, слишком давно не проходили ремонта и даже докования, отчего уже сейчас, исходя из рапортов командиров кораблей, уступали в скорости полноценным броненосцам. К тому же, на них требовалось решить проблему машинных команд, большей частью представленных ныне вольнонаемными англичанами, поскольку собственных кадров способных обслуживать подобную технику на достойном уровне, попросту не имелось. О более же легких кораблях и вовсе не хотелось говорить. Из числа старых крупных деревянных крейсеров только один, действующий против повстанцев на Филиппинах, все еще был способен дать самостоятельный ход под парами, остальные же можно было смело списывать на дрова, дабы не тратить впустую деньги на их содержание. Чуть более новые, но безбронные, стальные крейсера, тоже не могли порадовать контр-адмирала, будучи прикованными к своим портам с полностью изношенными котлами, за исключением флагмана опять же Филиппинской эскадры. А о пытающимся сдать приемочные испытания уже второй год бронепалубном "Альфонсо XIII" появлялось желание выражаться исключительно трехэтажным матом. Мало того, что этот проект крейсеров оказался абсолютно неудачным и головной корабль пропал без вести в море во время шторма, так еще экономия при строительстве, воровство, а также плачевное качество выполнения работ превращали и так посредственный корабль в гирю на ногах любого соединения. В силу многочисленных аварий преследующих крейсер и то и дело обнаруживаемых строительных дефектов, его даже опасались отправить на Филиппины для действий против повстанцев. Попросту никто не верил, что "Альфонсо XIII" сможет преодолеть путь до колонии, не пойдя по пути на дно! И лишь недавно введенный в строй, но все еще недоукомплектованный, то ли броненосный, то ли бронепалубный крейсер "Император Карлос V", построенный с оглядкой на "безбронные" итальянские броненосцы типа "Италия", мог представлять собой хоть какую-то силу в крейсерской войне. Одно огорчало - у американцев крейсеров имелось в разы больше. Впрочем, количество их броненосцев тоже выглядело подавляющим на фоне одного единственного "Пелайо", поскольку считать за полноценные броненосцы или хотя бы боевые единицы абсолютно устаревшие "Нумансию" и "Виторию", не поворачивался язык. Эти ветераны войны с Чили ныне годились лишь на одно - предоставить экипажи на другие корабли, поскольку даже вооружение, устаревшее не менее самих кораблей, могло годиться лишь в переплавку. И даже считанное количество новейших больших миноносцев построенных в Англии не могло поднять настроения уже видевшего будущую гибель испанского флота контр-адмирала.
   И как будто мало было всех выше перечисленных проблем, прошедшие в ноябре учения, когда помимо маневрирования, к его немалому изумлению, величайше было дозволено произвести практические стрельбы, продемонстрировали всю крайнюю степень кошмарного состояния флота. Нет, пока огонь вели из малокалиберных орудий противоминного калибра, все выглядело относительно достойно, если закрывать глаза на факт полного отсутствия попаданий в покачивающиеся на волнах деревянные щиты, выполнявшие роль мишеней. Но когда попытались заговорить орудия среднего и крупного калибра, ему пришлось выдержать очередной шок. Новейшие, по меркам испанской промышленности, скорострельные 140-мм орудия Онторио, составлявшие основу скорострельной артиллерии сильнейших кораблей испанского флота, попросту отказывались производить выстрелы. Постоянные осечки и невозможность на некоторых закрыть замки после заряжания оказались более чем неприятными сюрпризами. Особенно на фоне размеренного огня ведшегося с крейсера итальянской постройки из орудий английской выделки. Так, лишь благодаря активному использованию деревянных молотков, которыми в ряд орудий приходилось забивать не желающие влезать внутрь снаряды, а после помогать закрываться затворам, средняя скорострельность 140-мм пушек оказалась в районе 1 выстрела в 3 минуты. Да и то ряд орудий оказались полностью выведены из строя уже после 5-7 выстрелов. Расследование столь вопиющего положения дел еще только началось, но по предварительным данным выходило, что большую часть орудий среднего калибра можно было смело списывать со счетов. И ведь обвинить кого-либо в халатной преступности не представлялось возможным! Ведь о проблемах с этими орудиями стало известно еще в 1883 году, когда они только поступили на флот! И справедливости ради стоило отметить, что дважды предпринимались попытки модернизировать орудия, дабы избавиться от выявленных недостатков. Однако даже спустя почти 15 лет воз и ныне продолжал оставаться на том же самом месте. Да и к снарядам имелось немало претензий. Мало того, что все они были представлены либо бронебойными чугунными конструкции Паллисера, что имели весьма скверную тенденцию крошиться при встрече с броневыми листами, либо фугасными с зарядом дымного пороха, в разы уступавших по эффективности новым - с бризантными взрывчатыми веществами, так еще львиная доля этих самых снарядов оказалась бракованной. Причем, никто не мог дать гарантии, что подобного же дефекта не обнаружат на кораблях находящихся в колониях!
   И вот с таким флотом - на еле ползающих кораблях, с не стреляющими орудиями, ему вскоре предрекали идти в бой против разросшегося флота САСШ! Самоубийство - было единственной мыслью, что пришла в голову контр-адмиралу в тот момент, когда он ознакомился с предварительным докладом собранной им же комиссии. Что, в принципе, впоследствии и было озвучено королеве во время очередной аудиенции, явно не добавив последней оптимизма. Но впадать в истерику или метаться в растерянности от отсутствия понимания того, каким образом возможно исправить разрушаемое десятилетиями, регент не стала. Наоборот, наметанный глаз контр-адмирала подметил, что женщина приняла для себя какое-то решение.
   Теперь же, пребывая на борту миноносца "Террор" держащего курс к зашедшему в Кадис броненосному крейсеру "Владимир Мономах", Сервера терялся в догадках, что именно может его ожидать, коли приглашение посетить русских гостей пришло не от его высокопоставленного пассажира, чей флаг развивался на ветру, и не от командира корабля, а в качестве личного послания от самой испанской королевы. Одно было ясно, как божий день, - предстоящий разговор с русским контр-адмиралом обещал иметь к большой политике куда большее отношение, нежели к простой вежливой беседе двух военных моряков.
   Да-а-а, многое испанский контр-адмирал мог ожидать от встречи с русским коллегой, но то, что было озвучено Степаном Осиповичем Макаровым больше походило на волшебную сказку, нежели реальность, что обычно была сурова ко всем. Так, если еще три часа назад он терзался мыслью, где и каким образом возможно найти дополнительные корабли для своего флота, то по окончании более чем содержательной беседы на повестке дня всплыл совершенно иной вопрос - где найти свыше двух тысяч моряков и офицеров, дабы набрать экипажи для новых кораблей Армада Эспаньола. И даже будущие трудности с освоением незнакомой техники отступали на задний план, ведь теперь у него появился реальный шанс, теперь у него появилась самая настоящая БОЕСПОСОБНАЯ эскадра.
   О, да! Эскадра! Нет, даже не эскадра, а ЭСКАДРА! Сила, что в одиночку могла бы раздавить весь испанский флот даже собранный вместе! После того как русские протащили через проливы половину своего Черноморского флота, количество их броненосцев присутствующих в Средиземном море никогда не опускалось ниже трех вымпелов, что постоянно заставляло изрядно нервничать тех, кто считал себя истинными хозяевами средиземноморья. Ну а когда с началом Греко-Турецкой войны на соединение с ними нагрянул практически весь Балтийский флот, за исключением совсем уж дряхлых старичков, даже англичане были вынуждены пригнать к Криту свыше половины Флота Канала, чтобы не выглядеть бледно на фоне русских.
   И пусть ему не приходилось мечтать заполучить под свое командование все вымпелы собранной русскими силы, рисуемая воображением картина отдавалась теплом в сердце и на лице контр-адмирала даже проявилась едва заметная улыбка. Три, пусть не новейших, но более чем достойных русских броненосца, по факту претворения в жизнь определенного события, должны были сменить Андреевский флаг на схожий, но с более привычным Сервере красным крестом, военно-морской флаг Испанского королевства.
   Что именно скрывалось за обтекаемой фразой - "определенное событие", не было доверено даже ему. Но пришедший с Балтики дорогой гость утверждал, что ее величество, королева Мария Кристина, располагает всей необходимой информацией наравне с монархом Российской империи. И окончательное решение будет исходить именно от нее и нынешнего главы кабинета министров Испании. Им же - военным морякам, требовалось лишь быть готовыми к приемке-передаче тройки броненосных кораблей и прилагаемых к ним припасов, что до поры до времени покоились в трюмах трех пароходов совсем недавно прошедших проливами и присоединившихся к русской эскадре у Крита.
   Причем, отдавая должное столь неожиданно появившимся, если не полноценным союзникам, то, несомненно, друзьям, следовало отметить, что русские не стали на полную катушку пользоваться жесточайшей потребностью Испании в хоть каких-нибудь боеспособных кораблях. Им не пытались подсунуть откровенную рухлядь, которой у испанцев самих имелось в достатке, или совершенно неприспособленный для океанских переходов "Петр Великий", являвшийся скорее мореходным монитором, нежели эскадренным броненосцем. И даже успевшие технически устареть однобашенные балтийские броненосные тараны русские решили оставить себе, выделив испанцам лишь недавно вошедший в строй "Наварин" и черноморские "Чесму" с "Георгием Победоносцем". Что в силу ведущихся ныне внешнеполитических игр выглядело более чем широким жестом. Все же у самой Российской империи здесь и сейчас имелось достаточно неспокойных мест, куда следовало бы направить броненосец - другой, чтобы остудить ряд излишне разошедшихся крикунов. Но, тем не менее, вместо защиты интересов своей страны у берегов Османской Империи, Африки и Дальнего Востока, предпочтение было отдано оказанию помощи кровно нуждающейся в ней Испании. Естественно, сами русские в случае удачного для испанцев хода возможной будущей войны тоже получали немало дивидендов. Чего только стоил тот факт, что единственным крупным экспортером зерна и нефти помимо самой России были как раз САСШ, так что возможные перебои в поставках данных видов товаров с другого континента в Европу могли немало поспособствовать получению солидной прибыли российскому бюджету. Не даром же помимо броненосцев Испании передавались с условием последующего выкупа или возврата с десяток пароходов-крейсеров - то есть практически все корабли подобного класса, что имелись в Российском Императорском Флоте и Доброфлоте. Но о подобных догадках можно было разве что думать про себя и ни в коем случае не озвучивать их даже самому близкому человеку, дабы, не дай Бог, не отвернуть от себя неосторожным словом столь вовремя появившегося доброго соседа по континенту.
   К тому же, как смог лично убедиться контр-адмирал, данные корабли оказались отобраны русскими не просто так, а в силу их однотипного вооружения, что, несомненно, сильно облегчало снабжение возможных будущих вымпелов испанского флота. Так, на троих эти броненосцы могли похвастать наличием шестнадцати двенадцатидюймовых 35-калиберных орудий и двадцати двух 35-калиберных же шестидюймовок, не считая десятков стволов противоминной мелочи в 37- и 47-мм. Конечно, основная огневая мощь данных кораблей не принадлежала к числу скорострельной артиллерии последнего поколения, да и работала на зарядах из дымного пороха. Но зато можно было утверждать, что проверенные временем пушки и снаряды, не подкинут новым владельцам столь же неприятный сюрприз, как орудия с боеприпасами национального производства. А это стоило дорогого! Единственное, удручала разве что тихоходность русских кораблей, лишь один из которых теоретически мог дать ход свыше 16 узлов, да и то вряд ли сейчас был на подобное способен. Вот только воротить нос от них никто, пребывающий в здравом уме, не собирался, даже несмотря на имеющиеся недостатки, к которым также можно было причислить малую для океанских походов высоту борта и дальность хода. Впрочем, путь через Атлантику преодолевали и куда более низкобортные корабли, вроде закупленных в свое время Бразилией броненосцев, а потому шансы на удачный исход подобного перехода виделись весьма высокими.
   На фоне возможности получения под свое начало этих броненосных гигантов, несколько терялось предложение, сделанное рядом частных лиц через приходящегося им хорошим знакомым контр-адмирала Макарова, о готовности продать испанскому флоту по сходной цене пять крейсеров, один из которых являлся безбронным, а три относились к классу минных. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы осознать, кто именно и какие корабли предлагает испанцам. И, учитывая заработанную этими людьми за последние годы репутацию истинных профессионалов своего дела, а также негласное звание пиратов, корсаров и кондотьеров, контр-адмирал Сервера признавался самому себе, что только ради получения под свою руку подобных моряков следовало бы очень внимательно рассмотреть сделанное предложение, игнорируя острый дефицит бюджета, как самого флота, так и страны в целом. Все же вместе с этими кораблями, по негласной договоренности и за определенную долю, на временную службу испанской короне обещались прибыть не менее двух сотен отчаянных парней, только и делавших что нюхавших порох в последние годы.
   Стоило избранному четырьмя державами новому правителю Крита явиться на отныне подвластные ему территории, как русская эскадра, обеспечивавшая соблюдение российских интересов в противостоянии греков с османами, принялась расползаться по всем уголкам мира. Убыл на Дальний Восток "Император Александр II", чтобы составить компанию уже год как представляющим там Россию "Трем святителям" и "Рюрику" с "Дмитрием Донским". Взял курс на Балтику однотипный с ним "Император Николай I", где того ждала продолжительная и вдумчивая модернизация намного превосходившая то, что корабль прошел в известной всего нескольким людям истории. Котлы, броня, вооружение - все подлежало не просто ремонту, а полной замене на самые современные из ныне существующих и доступных к покупке образцов, что обещало сохранить боевую актуальность данного корабля хотя бы еще на одно десятилетие. Естественно, и речи не было о полном сравнении его возможностей с потомками вроде "Полтавы". Более того, не дотягивающий даже с учетом строительной перегрузки до водоизмещения в десять тысяч тонн корабль планировали перевести на один класс ниже.
   Да, с одной стороны, подобный шаг выглядел немыслимо, поскольку все флоты мира, наоборот, стремились хотя бы на бумаге выглядеть, как можно более грозно. А вот с другой стороны итог самообмана в подобных вопросах императору Александру III был уже хорошо известен и потому более года он вовсю орудовал в вотчине своего младшего брата, продавливая, порой, абсолютно непопулярные среди господ офицеров и адмиралов решения. И вот когда во флотах мира начали появляться броненосные крейсера вроде аргентинского "Джузеппе Гарибальди", чилийского "О'Хиггинса" или японской "Асамы", скорее относящиеся к броненосцам 3-го, если не 2-го класса, оказалось, что у Русского Императорского Флота имелся лишь старичок "Адмирал Нахимов", которого можно было бы поставить против одного из этих представителей крейсерского класса. Да и то без особой надежны на победу последнего в гипотетическом противостоянии. Строить же достаточное количество точно таких же кораблей, чтобы закрыть внезапно образовавшуюся брешь, не было никаких ресурсов - ни людских, ни организационных, ни финансовых. Потому, в очень узком кругу и было принято решение отказаться от намеченных модернизаций ряда устаревших кораблей, которым в грядущую Русско-Японскую войну вообще не могло найтись применения, и пуске сэкономленных на этом деле средств в модернизацию вымпелов все еще способных показать себя вполне достойно. Вот одним из результатов данного решения и стало намерение противопоставить в будущем японским броненосным крейсерам отряд более тихоходных, но достойно вооруженных старичков одетых в новую броню.
   И пусть диаметр стволов орудий главного калибра, после полной замены башни на аналогичную тем, что предназначались для броненосцев класса "Пересвет", обещал сократиться на шестую часть, выигранный за счет перевооружения вес позволял обзавестись столь необходимым верхним броневым поясом хотя бы в средней части и доведением толщины брони казематов до 102мм, как это планировалось делать на тех же крейсерах-броненосцах. Образовывающийся же при этом перегруз в восемь десятков тонн нивелировался полным демонтажем адмиральского салона с частью верхней палубы, а также полной заменой прежнего разносортного средне- и малокалиберного вооружения на новые 152- и 75-мм скорострельные орудия. При этом, несмотря на отказ от 305- и 229-мм орудий, ущерб, который могли бы нанести снаряды новых систем, идея сокращения веса взрывчатого вещества в которых была отвергнута императором в самых несдержанных тонах, не просто равнялся, а превосходил таковой от прежнего вооружения броненосца в разы. Заодно несколько сокращался экипаж корабля, что позволяло, наконец, хоть немного повысить уровень удобства размещения матросов, о жутких условиях жизни которых на броненосцах данного проекта знали все без исключения офицеры флота.
   В результате, на бумаге броненосец становился лишь слабее, а по факту получал куда больше шансов уцелеть в грядущем противостоянии, поскольку должен был действовать против кораблей, чей главный броневой пояс пробивался-таки снарядами его главного калибра на дистанциях вплоть до 30 кабельтов. А сам он не только сохранял, но даже преумножал собственную возможность держать ответный удар. Разве что требовалось некоторое повышение скорости хода, но тут все зависело от новых, способных производить больше пара и, соответственно, создавать большее давление, водотрубных котлов Белльвилля, поскольку менять еще и машины корабля, виделось слишком разорительным мероприятием.
   Вот только прежде чем покинуть воды Средиземного моря, "Император Николай I" лишился части боезапаса главного калибра, а также всех 152-мм и 47-мм орудий, что вместе со снарядами и зарядами перекочевали в трюм пришедшего разоруженным из Черного моря "Памяти Меркурия". Впрочем, внутреннее пространство последнего и так оказалось изрядно забито столь необходимыми любой воюющей, либо готовящейся к войне стране, припасами. Можно было сказать, что в его трюмах некуда было ступить, чтобы не напороться на подобные же орудия или снаряды к двенадцатидюймовкам, собранным со всех арсеналов и оставшихся на Черном море броненосцев. Все же, несмотря на различие в длине орудий главного калибра броненосцев типа "Екатерина II", чугунные фугасные снаряды более старых 30-калиберных орудий полностью подходили к более мощным и дальнобойным 35-калиберным орудиям. Разве что требовалось увеличение массы порохового заряда примерно на четверть. Но подобную операцию испанцы и сами могли впоследствии провести на своих арсеналах. Главное, было бы с чем работать!
   Вскоре, с наступлением нового 1898 года следом за "Императором Николаем I" в сторону Гибралтара потихоньку потянулись и броненосцы, что планировалось передать испанцам, оставляя на хозяйстве в Средиземном море "Сисоя Великого" в компании с тройкой канонерок. Причем, бывшие ранее при эскадре транспорты, способные в весьма короткий срок преобразоваться во вспомогательные крейсера, еще раньше снялись с якорей и исчезли в одну из ночей, оставляя всех сторонних наблюдателей гадать, куда их столь внезапно могло понести.

0x01 graphic

   Когда же в далекой Гаване прогремел-таки взрыв, отправивший на дно самый малоценный из всех американских броненосных крейсеров, в Мадриде, наконец, смогли в полной мере оценить сделанное за несколько месяцев до произошедшего предложение российского императора. Где, когда и каким образом русским дипломатам и шпионам удалось раздобыть информацию о готовящейся провокации, так и осталось тайной за семью печатями. И вряд ли в ближайшие годы могло стать достоянием общественности. Но свое дело эти, несомненно, талантливые люди выполнили на отлично. Во всяком случае, и королева Мария Кристина, и премьер министр Сагаста, и контр-адмирал Сервера, не пожалели бы для них столь высоких орденов, которые только имели право выдавать. Но подобному награждению сбыться было не суждено, по той простой причине, что все источники добычи данных сведений оказались засекречены дальше некуда. Чего только стоил тот факт, что даже спустя десятилетия ни в одном из архивов не было найдено ни одного слова, способного пролить свет истины на личности отметившихся в этом деле людей. Все ограничилось лишь краткой личной перепиской двух монархов, тем не менее, сыгравшей весомую роль в истории.
   Еще не успела выйти на пик своих возможностей запущенная в САСШ информационная машина создания народного праведного гнева в отношении подлых испанцев подорвавших броненосный крейсер "Мэн". Еще не успела находящаяся в оппозиции правящим республиканцам демократическая партия набрать достаточной критической массы политического и экономического веса, дабы помочь своим извечным политическим противникам сделать последний шаг к развязыванию войны. Еще не успела даже выдвинуть первые предположения комиссия, расследующая причины гибели американского корабля и 266 моряков. А над готовившемся с начала года в режиме строгой секретности документом вознеслось перо, удерживаемое Александром III, чтобы уже спустя десяток секунд закончить выводить царственную подпись, обеспечившую Российской империи некоторый прирост в территории, а Испанскому королевству солидную прибавку столь необходимого в любом конфликте вооружения. Так, три русских броненосца: "Георгий Победоносец", "Чесма" и "Наварин", на которых уже более полутора месяцев квартировали десятки испанских офицеров и унтер-офицеров, в спешном порядке, не зная сна, отдыха и даже выходных, осваивавшие незнакомые механизмы и вооружение, оказались проданы Испанскому королевству в обмен на передачу прав владения группой островов и рифов раскинувшихся между Палаваном и Миндоро из состава Филиппин, а также всеми Каролинскими и Ладронскими островами, включая крупнейший из них - Гуам.
   Впрочем, в силу особенностей оформления документов подобного рода, не прошло и недели, как о его содержимом стало известно не только в Европе, но и за океаном. И вот тут раздутое желтой прессой пламя компании, по требованию сатисфакции от возомнивших о себе незнамо что испанцев, сыграло с САСШ злую шутку. Ведь, и население Северной Америки, и основные мировые игроки, и даже не брезгующие новостями жители старого света, уже отсчитывали последние мгновения до начала разворачивания боевых действий. Отчего резкий поворот курса американского правительства на сто восемьдесят градусов, в силу неожиданного сравнения боевых возможностей двух флотов, мог стать политическим самоубийством для слишком многих облеченных властью людей. Отказаться от войны они попросту не могли себе позволить! Но вот несколько отодвинуть, чтобы попытаться нивелировать урон последнего шага испанцев, оказалось вполне возможно. При этом все выигранное время должно было пойти на максимальное усиление собственного флота, для чего конгресс, изначально планировавший выделить на войну 50 миллионов долларов, удвоил эту сумму, дав своим военным агентам карт-бланш на любые действия способствующие получению американским флотом современных кораблей.
   Вот только кандидатов на приобретение оказалось, не сказать, что много. Продавать свои корабли заокеанскому молодому государству, находящемуся на пороге войны, не рискнула ни одна из стран старого света. Ведь САСШ готовились разгромить одного из их числа, а подобное оказалось не по нраву слишком многим. И даже Англия, дабы сохранить и так не самые лучшие отношения с соседями по Европе, не решилась продать кузенам хотя бы один из своих старых броненосцев. Нет, джентльмены поступили куда умнее и хитрее, что, впрочем, являлось визитной карточкой всей их внешней политики. Не продав ничего напрямую, Туманный Альбион уступил Аргентине броненосец "Худ" за более чем смехотворную цену, что позволило последней отказаться от одного из заказанных у Италии броненосных крейсеров. Все же иметь один полноценный и даже весьма современный броненосец, а также три броненосных крейсера выглядело куда более предпочтительно, нежели владение четырьмя броненосными крейсерами. Тем более что проведенные за кулисами платежи оказались весьма солидны и пришлись ко двору вечно дефицитному Аргентинскому бюджету. Причем, сами аргентинцы по итогам проведенной сделки даже не теряли в репутации, поскольку оба броненосных крейсера второй заказанной итальянцам пары все еще находились в Средиземном море, проходя достройку и приемо-сдаточные испытания, а потому официально не числились в составе их флота. А любые испытания, при острой необходимости, всегда могли оказаться провальными, что влекло за собой отказ в приемке корабля. Собственно, так и произошло. Оставив за собой еще достраивающийся "Пьюэрридон", несущий в башнях, как и его два прописавшихся в аргентинском флоте предшественника, по одной десятидюймовке, южноамериканские моряки вернули производителю едва успевший выйти в первый пробный выход, имеющий в качестве главного калибра четыре восьмидюймовки "Сан Мартин", после чего поспешили перейти на борт предложенного англичанами броненосца, благо тот по завершению участия в блокаде Крита, не успел уйти в метрополию.
   В результате провернутой всего за один месяц сделки флот САСШ получил ставший столь необходимым корабль линии, который, правда, предстояло еще довести до своих берегов, а после потратить не один месяц на осваивание его вооружения, систем и механизмов.
   Впрочем, не только брат близнец итальянского "Кристобаля Колона" смог пополнить броненосный флот САСШ. Если в Европе и большей части Южной Америки ни одна из стран не решилась напрямую продать янки что-либо из состава своего действующего флота, то в Азии нашлась страна протянувшая руку помощи давнему знакомцу. Что Испания, что Россия, представлялись в стране Восходящего Солнца исключительно противниками. Испанцы - потому что владели Филиппинами, на которые уже очень давно зарились сами японцы. Да и историю взаимодействия этих двух стран нельзя было назвать полной радужных воспоминаний. А поддержавшая ту Россия - в силу внешней политики, что проводила, как сама страна, так и ряд ее граждан, в дальневосточном регионе. Потому подгадить и тем и другим, да еще неплохо заработать на этом, виделось весьма здравой идеей. Тем более, что после прихода из Англии новейших броненосцев "Фудзи" и "Ясима", недавний трофей мгновенно потерял свой статус единственного эскадренного броненосца Императорского Японского Флота и был выведен на вторые роли.
   Исходя же из тех сумм, что были положены в эту самую протянутую руку помощи, еще можно было поспорить, кто кому оказал действительно большую услугу. Япония, своему торговому партнеру, банкиру и армейскому учителю, ссудив ему трофей войны с Империей Цин? Либо САСШ, позарившиеся на устаревший по всем статьям, но все же являющийся полноценным броненосцем "Чин-Иен"?
   С одной стороны, подобный шаг создавал немало трудностей американским морякам тянущим службу в водах Тихого океана. Все же полноценное освоение в весьма короткий промежуток времени совершенно незнакомого корабля, являлось чем-то из разряда фантастики. Да и сам броненосец по всем параметрам оставлял желать много лучшего. Тот же мореходный монитор "Монаднок", стоящий на охране западного побережья САСШ, обладал куда большей огневой мощью, нежели творение штеттинских верфей. Вот только для участия в боевых действиях обладающему весьма скромными запасами топлива монитору, сперва, предстояло пересечь Тихий океан. А время на подобный, говоря без преувеличения, подвиг, уже не имелось. Единственный на Тихом океане американский броненосец "Орегон" уже взял курс к Огненной Земле, чтобы обогнуть Южную Америку и соединиться с основными броненосными силами флота у берегов Кубы. А отвлечь хоть один из ставших вдруг многочисленными броненосных кораблей Армада Эспаньол от атлантического театра боевых действия стало жизненно необходимо. И для подобной роли старичок "Чин-Иен" подходил весьма и весьма. Ведь при поддержке четырех крупных бронепалубных крейсеров он вполне мог противостоять любому из испанских броненосных крейсеров или даже тому же "Пелайо". Отправлять же к Филиппинам один из теперь уже бывших русских эскадренных броненосцев испанцы позволить себе попросту не могли, так как все они требовались в Атлантике для уравнивания шансов в противостоянии с американскими визави.
   В результате всех этих действий САСШ вновь получало преимущество в кораблях линии над испанским флотом. Так, четыре броненосца 1-го класса, два - 2-го класса и теперь уже три броненосных крейсера, могли сойтись в бою с четырьмя эскадренными броненосцами и четырьмя же броненосными крейсерами испанцев. Но если общее количество гипотетически способных принять участие в эскадренном сражении кораблей оказывалось равным с обеих сторон, то непременно должен был возникнуть вопрос - "В чем же состоит преимущество американского флота?". И ответ на данный вопрос являлся донельзя простым - в неготовности испанцев. Точно так же, как американские моряки, надерганные с бора по сосенке, с немалыми трудностями обживали приобретенный у японцев "Чин-Иен", испанские моряки с еще большими трудностями, в силу гораздо худшей подготовки, пытались освоить русские корабли. Не удивительным оказался и тот факт, что в конечном итоге обе стороны пришли к одному и тому же решению - экипажи второпях приобретенных кораблей были заметно разбавлены офицерами, унтер-офицерами и даже матросами не имеющих никакого отношения к готовящимся к войне нациям. Так, многочисленные русские военные наблюдатели, получившие от испанцев аккредитацию, сохранили свои прежние места при орудиях главного калибра, в казематах, рубках и машинных отделениях тройки броненосцев, а несколько менее многочисленные японские офицеры оказались изрядно разбавлены японскими же матросами - американцев на "Чин-Иене" набралось едва десяток, а бывший "Сан Мартин" совершенно внезапно оказался вотчиной американцев итальянского происхождения, среди которых по-английски мог объясняться хорошо если каждый четвертый. Да и то исключительно кратко, по делу и в непечатных выражениях.
   На фоне кульбитов приобретения броненосных кораблей продемонстрированных обеими сторонами, покупка бронепалубных и вспомогательных крейсеров прошла как-то буднично. САСШ сумели перехватить у Бразилии пару почти достроенных англичанами эльсвиков, а также выкупить у компаний и частных лиц более сотни гражданских судов, включая "большую четверку" - самые крупные, быстрые и обладающие огромной дальностью хода американские трансатлантические лайнеры. Испанцы же в силу крайней ограниченности бюджета выкупили у пароходства "Йениш и Ко" пять яхт, большая часть которых могла похвастать наличием броневой палубы и два крупных парохода - "Асэб" с "Массауа", еще недавно являвшиеся войсковыми транспортами итальянского Королевского Флота, вместе со всем находящимся в трюмах стреляющим "хламом", сохранившимся со времен сидения в Асэбе. А сохранивший русский торговый флаг "Владивосток" временно арендовался в качестве эскадренного угольщика, благо его трюмы вмещали свыше трех тысяч тонн превосходного кардифа. Да и особый груз угольщика, поспешившего убыть на погрузку в Асэб, непременно должен был попасть на Филиппины до прихода туда американской эскадры, иначе в нем полностью терялся смысл.
   Но даже на столь скромные, по сравнению с американским вспомогательным флотом, силы у испанцев не хватило имеющихся средств. Все же для стоявших за Иенишем людей очередная война являлась возможностью неплохо заработать, потому цены на суда и корабли выставлялись, как за новые. А учитывая достигнутые договоренности о сдаче на время войны в аренду едва ли не всех оставшихся у частного пароходства судов и оплату русских "добровольцев", заранее заложенную в цену заключенных контрактов во избежание вполне возможных будущих недоразумений с отказами в выплатах, Иениш и компания впервые смогли получить немалый прибыток еще до того как заговорили пушки. Пусть даже из сорока миллионов песет, составлявших цену проданных и сданных в наем судов и кораблей, королевство смогло перечислить русскому частному пароходству лишь тридцать.
   Остальные же средства, включая денежное вознаграждение морякам, Испания обязывалась выплатить по окончании войны, либо вернуть обратно бывшему владельцу указанные в прилагаемом к договору списке вымпелы. Но верилось в подобное слабо, потому отдельно также имелся пункт о возможности возмещения долга трофеями, случись таковые. Но с учетом имеющейся разницы в силах и средствах, подобное представлялось маловероятным. Ведь даже сейчас было понятно всем, что Испании в грядущей войне не победить. Максимум, на что она могла рассчитывать - свести дело к мирным переговорам при сохранении ничьей. Но вот если для страны война являлась исключительно убыточным мероприятием, то ряд индивидуумов очень сильно надеялись успеть выловить достаточно рыбки в той мутной воде, что появится с первым же выстрелом.
   Весь этот фарс и издевательство над международными законами могли продолжаться хоть до начала сезона осенних штормов, когда любые действия на море близ Кубы становились мало реализуемыми, но произошедшая в Российской империи трагедия, сподвигла упирающегося прежде руками и ногами президента МакКинли обратиться к Конгрессу, с давно подготовленной просьбой объявить Испании войну. Ведь теперь русскому колоссу в ближайшее время явно не могло быть никакого дела до положения Испании. А как могло быть иначе, если император Александр III, чьей волей и авторитетом осуществлялась вся внешняя политика крупнейшей страны мира, погиб от рук бомбистов-революционеров, подорвавших его экипаж в самом центре Санкт-Петербурга?
  

Глава 4. Подготовка к "Марлезонскому балету".

  

Оценка: 6.46*28  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"